В.И.ЛЕНИН

О СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

В 2-х томах

Том 2. 1917 — 1923

 

25 октября (7 ноября) 1917 — 1923

 

 

К ГРАЖДАНАМ РОССИИ!¹

Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов — Военно-революционного комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона².

Дело, за которое боролся народ: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание Советского правительства, это дело обеспечено,

Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!

Военно-революционный комитет
 при Петроградском Совете
 рабочих и солдатских депутатов

25-го октября 1917 г., 10 ч. утра.

Полн. собр. соч., т. 35, стр. 1

 

ЗАСЕДАНИЕ ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА РАБОЧИХ И СОЛДАТСКИХ ДЕПУТАТОВ 25 ОКТЯБРЯ (7 НОЯБРЯ) 1917 г.³

ДОКЛАД О ЗАДАЧАХ ВЛАСТИ СОВЕТОВ

ГАЗЕТНЫЙ ОТЧЕТ

Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась.

Какое значение имеет эта рабочая и крестьянская революция? Прежде всего, значение этого переворота состоит в том, что у нас будет Советское правительство, наш собственный орган власти, без какого бы то ни было участия буржуазии. Угнетенные массы сами создадут власть. В корне будет разбит старый государственный аппарат и будет создан новый аппарат управления в лице советских организаций.

Отныне наступает новая полоса в истории России, и данная, третья русская революция должна в своем конечном итоге привести к победе социализма.

Одной из очередных задач наших является необходимость немедленно закончить войну. Но для того, чтобы кончить эту войну, тесно связанную с нынешним капиталистическим строем, — ясно всем, что для этого необходимо побороть самый капитал.

В этом деле нам поможет то всемирное рабочее движение, которое уже начинает развиваться в Италии, Англии и Германии.

Справедливый, немедленный мир, предложенный нами международной демократии, повсюду найдет горячий отклик в международных пролетарских массах. Для того, чтобы укрепить это доверие пролетариата, необходимо немедленно опубликовать все тайные договоры⁴.

Внутри России громадная часть крестьянства сказала: довольно игры с капиталистами, — мы пойдем с рабочими. Мы приобретем доверие со стороны крестьян одним декретом, который уничтожит помещичью собственность. Крестьяне поймут, что только в союзе с рабочими спасение крестьянства. Мы учредим подлинный рабочий контроль над производством.

Теперь мы научились работать дружно. Об этом свидетельствует только что происшедшая революция. У нас имеется та сила массовой организации, которая победит все и доведет пролетариат до мировой революции.

В России мы сейчас должны заняться постройкой пролетарского социалистического государства.

Да здравствует всемирная социалистическая революция! (Бурные аплодисменты.)

«Известия ЦИК» № 207, 28 октября 1917 г.

Полн. собр. соч., т. 35, стр. 2 — 3

 

II ВСЕРОССИЙСКИЙ СЪЕЗД СОВЕТОВ РАБОЧИХ И СОЛДАТСКИХ ДЕПУТАТОВ ⁵

25 — 26 ОКТЯБРЯ (7 — 8 НОЯБРЯ) 1917 г.

РАБОЧИМ, СОЛДАТАМ И КРЕСТЬЯНАМ!

Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов открылся. На нем представлено громадное большинство Советов. На съезде присутствует и ряд делегатов от крестьянских Советов. Полномочия соглашательского ЦИК окончились⁶. Опираясь на волю громадного большинства рабочих, солдат и крестьян, опираясь на совершившееся в Петрограде победоносное восстание рабочих и гарнизона, съезд берет власть в свои руки.

Временное правительство низложено. Большинство членов Временного правительства уже арестовано.

Советская власть предложит немедленный демократический мир всем народам и немедленное перемирие на всех фронтах. Она обеспечит безвозмездную передачу помещичьих, удельных и монастырских земель в распоряжение крестьянских комитетов, отстоит права солдата, проведя полную демократизацию армии, установит рабочий контроль над производством, обеспечит своевременный созыв Учредительного собрания⁷, озаботится доставкой хлеба в города и предметов первой необходимости в деревню, обеспечит всем нациям, населяющим Россию, подлинное право на самоопределение.

Съезд постановляет: вся власть на местах переходит к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, которые и должны обеспечить подлинный революционный порядок.

Съезд призывает солдат в окопах к бдительности и стойкости. Съезд Советов уверен, что революционная армия сумеет защитить революцию от всяких посягательств империализма, пока новое правительство не добьется заключения демократического мира, который оно непосредственно предложит всем народам. Новое правительство примет все меры к тому, чтобы обеспечить революционную армию всем необходимым, путем решительной политики реквизиций и обложения имущих классов, а также улучшит положение солдатских семей.

Корниловцы — Керенский, Каледин и др. — делают попытки вести войска на Петроград. Несколько отрядов, обманным путем двинутых Керенским, перешли на сторону восставшего народа.

Солдаты, окажите активное противодействие корниловцу Керенскому! Будьте настороже!

Железнодорожники, останавливайте все эшелоны, посылаемые Керенским на Петроград!

Солдаты, рабочие, служащие, — в ваших руках судьба революции и судьба демократического мира!

Да здравствует революция!

Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов

Делегаты от крестьянских Советов

ДЕКРЕТ О МИРЕ

Рабочее и крестьянское правительство, созданное революцией 24 — 25 октября и опирающееся на Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, предлагает всем воюющим народам и их правительствам начать немедленно переговоры о справедливом демократическом мире.

Справедливым или демократическим миром, которого жаждет подавляющее большинство истощенных, измученных и истерзанных войной рабочих и трудящихся классов всех воюющих стран, — миром, которого самым определенным и настойчивым образом требовали русские рабочие и крестьяне после свержения царской монархии, — таким миром правительство считает немедленный мир без аннексий (т. е. без захвата чужих земель, без насильственного присоединения чужих народностей) и без контрибуций.

Такой мир предлагает правительство России заключить всем воюющим народам немедленно, выражая готовность сделать без малейшей оттяжки тотчас же все решительные шаги, впредь до окончательного утверждения всех условий такого мира полномочными собраниями народных представителей всех стран и всех наций.

Под аннексией или захватом чужих земель правительство понимает, сообразно правовому сознанию демократии вообще и трудящихся классов в особенности, всякое присоединение к большому или сильному государству малой или слабой народности без точно, ясно и добровольно выраженного согласия и желания этой народности, независимо оттого, когда это насильственное присоединение совершено, независимо также от того, насколько развитой или отсталой является насильственно присоединяемая или насильственно удерживаемая в границах данного государства нация. Независимо, наконец, от того, в Европе или в далеких заокеанских странах эта нация живет.

Если какая бы то ни было нация удерживается в границах данного государства насилием, если ей, вопреки выраженному с ее стороны желанию — все равно, выражено ли это желание в печати, в народных собраниях, в решениях партий или возмущениях и восстаниях против национального гнета, — не предоставляется права свободным голосованием, при полном выводе войска присоединяющей или вообще более сильной нации, решить без малейшего принуждения вопрос о формах государственного существования этой нации, то присоединение ее является аннексией, т. е. захватом и насилием.

Продолжать эту войну из-за того, как разделить между сильными и богатыми нациями захваченные ими слабые народности, правительство считает величайшим преступлением против человечества и торжественно заявляет свою решимость немедленно подписать условия мира, прекращающего эту войну на указанных, равно справедливых для всех без изъятия народностей условиях.

Вместе с тем правительство заявляет, что оно отнюдь не считает вышеуказанных условий мира ультимативными, т. е. соглашается рассмотреть и всякие другие условия мира, настаивая лишь на возможно более быстром предложении их какой бы то ни было воюющей страной и на полнейшей ясности, на безусловном исключении всякой двусмысленности и всякой тайны при предложении условий мира.

Тайную дипломатию правительство отменяет, со своей стороны выражая твердое намерение вести все переговоры совершенно открыто перед всем народом, приступая немедленно к полному опубликованию тайных договоров, подтвержденных или заключенных правительством помещиков и капиталистов с февраля по 25 октября 1917 года⁴. Все содержание этих тайных договоров, поскольку оно направлено, как это в большинстве случаев бывало, к доставлению выгод и привилегий русским помещикам и капиталистам, к удержанию или увеличению аннексий великороссов, правительство объявляет безусловно и немедленно отмененным.

Обращаясь с предложением к правительствам и народам всех стран начать немедленно открытые переговоры о заключении мира, правительство выражает с своей стороны готовность вести эти переговоры как посредством письменных сношений, по телеграфу, так и путем переговоров между представителями разных стран или на конференции таковых представителей. Для облегчения таких переговоров правительство назначает своего полномочного представителя в нейтральные страны.

Правительство предлагает всем правительствам и народам всех воюющих стран немедленно заключить перемирие, причем со своей стороны считает желательным, чтобы это перемирие было заключено не меньше как на 3 месяца, т. е. на такой срок, в течение которого вполне возможно как завершение переговоров о мире с участием представителей всех без изъятия народностей или наций, втянутых в войну или вынужденных к участию в ней, так равно и созыв полномочных собраний народных представителей всех стран для окончательного утверждения условий мира.

Обращаясь с этим предложением мира к правительствам и народам всех воюющих стран, временное рабочее и крестьянское правительство России обращается также в особенности к сознательным рабочим трех самых передовых наций человечества и самых крупных участвующих в настоящей войне государств: Англии, Франции и Германии. Рабочие этих стран оказали наибольшие услуги делу прогресса и социализма: и великие образцы чартистского движения в Англии⁸, ряд революций, имевших всемирно- историческое значение, совершенных французским пролетариатом, наконец, в геройской борьбе против исключительного закона в Германии⁹ и образцовой для рабочих всего мира длительной, упорной дисциплинированной работе создания массовых пролетарских организаций Германии. Все эти образцы пролетарского героизма и исторического творчества служат нам порукой за то, что рабочие названных стран поймут лежащие на них теперь задачи освобождения человечества от ужасов войны и ее последствий, что эти рабочие всесторонней, решительной и беззаветно энергичной деятельностью своей помогут нам успешно довести до конца дело мира и вместе с тем дело освобождения трудящихся и эксплуатируемых масс населения от всякого рабства и всякой эксплуатации.

ДЕКРЕТ О ЗЕМЛЕ

1) Помещичья собственность на землю отменяется немедленно без всякого выкупа.

2) Помещичьи имения, равно как все земли удельные, монастырские, церковные, со всем их живым и мертвым инвентарем, усадебными постройками и всеми принадлежностями переходят в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов, впредь до Учредительного собрания.

3) Какая бы то ни была порча конфискуемого имущества, принадлежащего отныне всему народу, объявляется тяжким преступлением, караемым революционным судом. Уездные Советы крестьянских депутатов принимают все необходимые меры для соблюдения строжайшего порядка при конфискации помещичьих имений, для определения того, до какого размера участки и какие именно подлежат конфискации, для составления точной описи всего конфискуемого имущества и для строжайшей революционной охраны всего переходящего к народу хозяйства на земле со всеми постройками, орудиями, скотом, запасами продуктов и проч.

4) Для руководства по осуществлению великих земельных преобразований, впредь до окончательного их решения Учредительным собранием, должен повсюду служить следующий крестьянский наказ, составленный на основании 242 местных крестьянских наказов редакцией «Известий Всероссийского Совета Крестьянских Депутатов» ¹⁰ и опубликованный в номере 88 этих «Известий» (Петроград, № 88, 19 августа 1917 г.).

КРЕСТЬЯНСКИЙ НАКАЗ О ЗЕМЛЕ ¹¹

«Вопрос о земле, во всем его объеме, может быть разрешен только всенародным Учредительным собранием.

Самое справедливое разрешение земельного вопроса должно быть таково:

1) Право частной собственности на землю отменяется навсегда; земля не может быть ни продаваема, ни покупаема, ни сдаваема в аренду либо в залог, ни каким-либо другим способом отчуждаема.

Вся земля: государственная, удельная, кабинетская, монастырская, церковная, посессионная, майоратная, частновладельческая, общественная и крестьянская и т. д. отчуждается безвозмездно, обращается в всенародное достояние и переходит в пользование всех трудящихся на ней.

За пострадавшими от имущественного переворота признается лишь право на общественную поддержку на время, необходимое для приспособления к новым условиям существования.

2) Все недра земли: руда, нефть, уголь, соль и т. д., а также леса и воды, имеющие общегосударственное значение, переходят в исключительное пользование государства. Все мелкие реки, озера, леса и проч. переходят в пользование общин, при условии заведования ими местными органами самоуправления.

3) Земельные участки с высококультурными хозяйствами: сады, плантации, рассадники, питомники, оранжереи и т. под. не подлежат разделу, а превращаются в показательные и передаются в исключительное пользование государства или общин, в зависимости от размера и значения их.

Усадебная, городская и сельская земля, с домашними садами и огородами, остается в пользовании настоящих владельцев, причем размер самих участков и высота налога за пользование ими определяется законодательным порядком.

4) Конские заводы, казенные и частные племенные скотоводства и птицеводства и проч. конфискуются, обращаются во всенародное достояние и переходят либо в исключительное пользование государства, либо общины, в зависимости от величины и значения их.

Вопрос о выкупе подлежит рассмотрению Учредительного собрания.

5) Весь хозяйственный инвентарь конфискованных земель, живой и мертвый, переходит в исключительное пользование государства или общины, в зависимости от величины и значения их, без выкупа.

Конфискация инвентаря не касается малоземельных крестьян.

6) Право пользования землею получают все граждане (без различия пола) Российского государства, желающие обрабатывать ее своим трудом, при помощи своей семьи, или в товариществе, и только до той поры, пока они в силах ее обрабатывать. Наемный труд не допускается.

При случайном бессилии какого-либо члена сельского общества в продолжение 2 лет сельское общество обязуется, до восстановления его трудоспособности на этот срок, прийти к нему на помощь путем общественной обработки земли.

Земледельцы, вследствие старости или инвалидности, утратившие навсегда возможность лично обрабатывать землю, теряют право на пользование ею, но взамен того получают от государства пенсионное обеспечение.

7) Землепользование должно быть уравнительным, т. е. земля распределяется между трудящимися, смотря по местным условиям, по трудовой или потребительной норме.

Формы пользования землею должны быть совершенно свободны, подворная, хуторская, общинная, артельная, как решено будет в отдельных селениях и поселках.

8) Вся земля, по ее отчуждении, поступает в общенародный земельный фонд. Распределением ее между трудящимися заведуют местные и центральные самоуправления, начиная от демократически организованных бессословных сельских и городских общин и кончая центральными областными учреждениями.

Земельный фонд подвергается периодическим переделам в зависимости от прироста населения и поднятия производительности и культуры сельского хозяйства.При изменении границ наделов первоначальное ядро надела должно остаться неприкосновенным.

Земля выбывающих членов поступает обратно в земельный фонд, причем преимущественное право на получение участков выбывших членов получают ближайшие родственники их и лица по указанию выбывших.

Вложенная в землю стоимость удобрения и мелиорации (коренные улучшения), поскольку они не использованы при сдаче надела обратно в земельный фонд, должны быть оплачены.

Если в отдельных местностях наличный земельный фонд окажется недостаточным для удовлетворения всего местного населения, то избыток населения подлежит переселению.

Организацию переселения, равно как и расходы по переселению и снабжению инвентарем и проч. должно взять на себя государство.

Переселение производится в следующем порядке: желающие безземельные крестьяне, затем порочные члены общины, дезертиры и проч. и, наконец, по жребию, либо по соглашению».

Все содержащееся в этом наказе, как выражение безусловной воли огромного большинства сознательных крестьян всей России, объявляется временным законом, который впредь до Учредительного собрания проводится в жизнь по возможности немедленно, а в известных своих частях с той необходимой постепенностью, которая должна определяться уездными Советами крестьянских депутатов.

5) Земли рядовых крестьян и рядовых казаков не конфискуются.

ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ОБ ОБРАЗОВАНИИ РАБОЧЕГО И КРЕСТЬЯНСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов постановляет:

Образовать для управления страной, впредь до созыва Учредительного собрания, временное рабочее и крестьянское правительство, которое будет именоваться Советом Народных Комиссаров. Заведование отдельными отраслями государственной жизни поручается комиссиям, состав которых должен обеспечить проведение в жизнь провозглашенной съездом программы, в тесном единении с массовыми организациями рабочих, работниц, матросов, солдат, крестьян и служащих. Правительственная власть принадлежит коллегии председателей этих комиссий, т. е. Совету Народных Комиссаров.

Контроль над деятельностью народных комиссаров и право смещения их принадлежит Всероссийскому съезду Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов и его Центральному Исполнительному Комитету...

Полн. собр. соч., т. 35, стр. 11 — 12, 13 — 16, 24 — 26, 28

 

ПРОЕКТ ПОЛОЖЕНИЯ О РАБОЧЕМ КОНТРОЛЕ ¹²

1. Во всех промышленных, торговых, банковых, сельскохозяйственных и прочих предприятиях, с числом рабочих и служащих (вместе) не менее 5 лиц или с оборотом не менее 10000 рублей в год, вводится рабочий контроль за производством, хранением и куплей-продажей всех продуктов и сырых материалов.

2. Рабочий контроль осуществляют все рабочие и служащие предприятия либо непосредственно, если предприятие так мало, что это возможно, либо через своих выборных представителей, которые должны быть выбраны немедленно на общих собраниях с протоколом выборов и сообщением имен выбранных в правительство и в местные Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

3. Без разрешения выборных представителей от рабочих и служащих безусловно воспрещается приостановка предприятия или производства, имеющего общегосударственное значение (см. § 7), а равно всякие изменения в его ходе.

4. Для этих выборных представителей должны быть открыты все, без изъятия, книги и документы, а равно все склады и запасы материалов, орудий и продуктов, без всякого изъятия.

5. Решения выборных представителей рабочих и служащих обязательны для владельцев предприятий и могут быть отменяемы лишь профессиональными союзами и съездами.

6. Во всех предприятиях, имеющих общегосударственное значение, все владельцы и все выборные представители рабочих и служащих, выбранные для осуществления рабочего контроля, объявляются ответственными перед государством за строжайший порядок, дисциплину и охрану имущества. Виновные в нерадивости, сокрытии запасов, отчетов и пр. караются конфискацией всего имущества и тюрьмою до 5 лет.

7. Предприятиями, имеющими общегосударственное значение, признаются все предприятия, работающие на оборону, а равно связанные так или иначе с производством продуктов, необходимых для существования массы населения.

8. Более подробные правила рабочего контроля устанавливаются местными Советами рабочих депутатов и конференциями фабрично-заводских комитетов, а равно комитетов служащих на общих собраниях их представителей.

Написано 26 или 27 октября (8 или 9 ноября) 1917 г.

Полн. собр. соч., т. 35, стр. 30 — 31

 

ТЕЗИСЫ ОБ УЧРЕДИТЕЛЬНОМ СОБРАНИИ

1. Требование созыва Учредительного собрания входило вполне законно в программу революционной социал-демократии, так как в буржуазной республике Учредительное собрание является высшей формой демократизма и так как империалистская республика с Керенским во главе, создавая предпарламент, готовила подделку выборов с рядом нарушений демократизма ¹³.

2. Выставляя требование созыва Учредительного собрания, революционная социал-демократия с самого начала революции 1917 года неоднократно подчеркивала, что республика Советов является более высокой формой демократизма, чем обычная буржуазная республика с Учредительным собранием.

3. Для перехода от буржуазного строя к социалистическому, для диктатуры пролетариата, республика Советов (рабочих, солдатских и крестьянских депутатов) является не только формой более высокого типа демократических учреждений (по сравнению с обычной буржуазной республикой при Учредительном собрании как венце ее), но и единственной формой, способной обеспечить наиболее безболезненный переход к социализму.

4. Созыв Учредительного собрания в нашей революции по спискам, предъявленным в половине октября 1917 года, происходит при таких условиях, которые исключают возможность правильного выражения воли народа вообще и трудящихся масс в особенности, выборами в это Учредительное собрание.

5. Во-первых, пропорциональная система выборов дает истинное выражение воли народа лишь тогда, когда партийные списки соответствуют реальному разделению народа действительно на те партийные группировки, которые отразились в этих списках. У нас же, как известно, партия, имевшая с мая по октябрь больше всего сторонников в народе и особенно в крестьянстве, партия социалистов-революционеров ¹⁴, дала единые списки в Учредительное собрание в половине октября 1917 года, но раскололась в ноябре 1917 года ¹⁵, после выборов в Учредительное собрание, до его созыва.

В силу этого, даже формального, соответствия между волей избирателей в их массе и составом избранных в Учредительное собрание нет и не может быть.

6. Во-вторых, еще более важным, не формальным, не юридическим, а общественно-экономическим, классовым источником несоответствия между волей народа и особенно трудящихся классов, с одной стороны, и составом Учредительного собрания, с другой, является то обстоятельство, что выборы в Учредительное собрание произошли тогда, когда подавляющее большинство народа не могло еще знать всего объема и значения Октябрьской, советской, пролетарски-крестьянской революции, начавшейся 25 октября 1917 года, т. е. после представления списков кандидатов в Учредительное собрание.

7. Октябрьская революция, завоевывая власть для Советов, вырывая политическое господство из рук буржуазии и передавая его в руки пролетариата и беднейшего крестьянства, на наших глазах переживает последовательные этапы своего развития.

8. Она началась с победы 24 — 25 октября в столице, когда II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, этого авангарда пролетариев и наиболее политически действенной части крестьянства, дал преобладание партии большевиков и поставил ее у власти ⁵.

9. Революция охватывала затем в течение ноября и декабря всю массу армии и крестьянства, выражаясь прежде всего в смещении и в перевыборах старых верхушечных организаций (армейские комитеты, губернские крестьянские комитеты, ЦИК Всероссийского Совета крестьянских депутатов и т. д.), которые выражали пережитую, соглашательскую, полосу революции, ее буржуазный, а не пролетарский этап, и которые неизбежно должны были поэтому сойти со сцены под напором более глубоких и более широких народных масс.

10. Это могучее движение эксплуатируемых масс к пересозданию руководящих органов своих организаций не закончилось еще и сейчас, в половине декабря 1917 года, и незаконченный железнодорожный съезд является одним из его этапов.

11. Группировка классовых сил России в их классовой борьбе складывается, следовательно, на деле, в ноябре и декабре 1917 года принципиально иная, чем та, которая могла найти свое выражение в партийных списках кандидатов в Учредительное собрание половины октября 1917 года.

12. Последние события на Украине (отчасти также в Финляндии и в Белоруссии, а равно на Кавказе) указывают равным образом на новую группировку классовых сил, идущую в процессе борьбы между буржуазным национализмом Украинской рады¹⁶, Финляндского сейма и т. п., с одной стороны, и Советской властью, пролетарски-крестьянской революцией каждой из этих национальных республик, с другой.

13. Наконец, гражданская война, начатая кадетски-калединским контрреволюционным восстанием против советских властей, против рабочего и крестьянского правительства ¹⁷, окончательно обострила классовую борьбу и отняла всякую возможность путем формально-демократическим решить самые острые вопросы, поставленные историей перед народами России и в первую голову перед ее рабочим классом и крестьянством.

14. Только полная победа рабочих и крестьян над буржуазным и помещичьим восстанием (нашедшим свое выражение в кадетски-калединском движении), только беспощадное военное подавление этого восстания рабовладельцев способно на деле обеспечить пролетарски-крестьянскую революцию. Ход событий и развитие классовой борьбы в революции привели к тому, что лозунг «Вся власть Учредительному собранию», не считающийся с завоеваниями рабоче-крестьянской революции, не считающийся с Советской властью, не считающийся с решениями II Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, II Всероссийского съезда крестьянских депутатов ¹⁸ и т. д., такой лозунг стал на деле лозунгом кадетов ¹⁹ и калединцев и их пособников. Для всего народа стало вполне ясным, что Учредительное собрание, если бы оно разошлось с Советской властью, было бы неминуемо осуждено на политическую смерть.

15. К числу особенно острых вопросов народной жизни принадлежит вопрос о мире. Действительно революционная борьба за мир начата была в России только после победы революции 25 октября, и эта победа дала первые плоды в виде опубликования тайных договоров⁴, заключения перемирия²⁰ и начала гласных переговоров о всеобщем мире без аннексий и без контрибуций.

Широкие народные массы только теперь на деле, полностью и открыто получают возможность видеть политику революционной борьбы за мир и изучать ее результаты.

Во время выборов в Учредительное собрание народные массы лишены были этой возможности.

Ясно, что и с этой стороны дела несоответствие между составом выборных в Учредительное собрание и действительной волей народа в вопросе об окончании войны неизбежно.

16. Совокупность вышеизложенных обстоятельств дает тот результат, что Учредительное собрание, созываемое по спискам партий, существовавших до пролетарски-крестьянской революции, в обстановке господства буржуазии, неминуемо приходит в столкновение с волей и интересами трудящихся и эксплуатируемых классов, начавших 25 октября социалистическую революцию против буржуазии. Естественно, что интересы этой революции стоят выше формальных прав Учредительного собрания, даже если бы эти формальные права не были подорваны отсутствием в законе об Учредительном собрании признания права народа на перевыборы своих депутатов в любое время.

17. Всякая попытка, прямая или косвенная, рассматривать вопрос об Учредительном собрании с формально- юридической стороны, в рамках обычной буржуазной демократии, вне учета классовой борьбы и гражданской войны, является изменой делу пролетариата и переходом на точку зрения буржуазии. Предостеречь всех и каждого от этой ошибки, в которую впадают немногие из верхов большевизма, не умевших оценить октябрьского восстания и задач диктатуры пролетариата, есть безусловный долг революционной социал-демократии.

18. Единственным шансом на безболезненное разрешение кризиса, создавшегося в силу несоответствия выборов в Учредительное собрание и воли народа, а равно интересов трудящихся и эксплуатируемых классов, является возможно более широкое и быстрое осуществление народом права перевыбора членов Учредительного собрания, присоединение самого Учредительного собрания к закону ЦИК об этих перевыборах и безоговорочное заявление Учредительного собрания о признании Советской власти, советской революции, ее политики в вопросе о мире, о земле и о рабочем контроле, решительное присоединение Учредительного собрания к стану противников кадетски-калединской контрреволюции.

19. Вне этих условий кризис в связи с Учредительным собранием может быть разрешен только революционным путем, путем наиболее энергичных, быстрых, твердых и решительных революционных мер со стороны Советской власти против кадетски-калединской контрреволюции, какими бы лозунгами и учреждениями (хотя бы и членством в Учредительном собрании) эта контрреволюция ни прикрывалась. Всякая попытка связать руки Советской власти в этой борьбе была бы пособничеством контрреволюции.

Написано 11 или 12 (24 или 25) декабря 1917 г.

Полн. собр. соч., т. 35, стр. 162 — 166

 

ЗАПУГАННЫЕ КРАХОМ СТАРОГО И БОРЮЩИЕСЯ ЗА НОВОЕ

«Большевики уже два месяца у власти, а вместо социалистического рая мы видим ад хаоса, гражданской войны, еще большей разрухи». Так пишут, говорят и думают капиталисты вместе с их сознательными и полусознательными сторонниками.

Большевики только два месяца у власти, — ответим мы, — а шаг вперед к социализму сделан уже громадный. Не видит этого тот, кто не хочет видеть или не умеет оценивать исторические события в их связи. Не хотят видеть, что за несколько недель разрушены почти до основания недемократические учреждения в армии, в деревне, на фабрике. А иного пути к социализму, кроме как через такое разрушение, нет и быть не может. Не хотят видеть, что за несколько недель на место империалистской лжи во внешней политике, затягивавшей войну и прикрывающей грабеж и захват тайными договорами, поставлена действительно революционно-демократическая политика действительно демократического мира, давшая уже такой крупный практический успех, как перемирие²⁰ и увеличение во сто крат пропагандистской силы нашей революции. Не хотят видеть, что рабочий контроль¹²  и национализация банков²¹ начали проводиться в жизнь, а это именно и есть первые шаги к социализму.

Не умеют понять исторической перспективы те, кто придавлен рутиной капитализма, оглушен могучим крахом старого, треском, шумом, «хаосом» (кажущимся хаосом) разваливающихся и проваливающихся вековых построек царизма и буржуазии, запуган доведением классовой борьбы до крайнего обострения, ее превращением в гражданскую войну, единственно законную, единственно справедливую, единственно священную, — не в поповском, а в человеческом смысле слова священную войну угнетенных против угнетателей за их свержение, за освобождение трудящихся от всякого гнета. В сущности, все эти придавленные, оглушенные, запуганные буржуа, мелкие буржуа и «служащие при буржуазии» руководятся, часто сами не сознавая этого, тем старым, нелепым, сентиментальным, интеллигентски-пошлым представлением о «введении социализма», которое они приобрели «понаслышке», хватая обрывки социалистического учения, повторяя перевирание этого учения невеждами и полузнайками, приписывая нам, марксистам, мысль и даже план «ввести» социализм.

Нам, марксистам, такие мысли, не говоря о планах, чужды. Мы всегда знали, говорили, повторяли, что социализма нельзя «ввести», что он вырастает в ходе самой напряженной, самой острой, до бешенства, до отчаяния острой классовой борьбы и гражданской войны, — что между капитализмом и социализмом лежит долгий период «родовых мук», — что насилие всегда бывает повивальной бабкой старого общества, — что переходному периоду от буржуазного к социалистическому обществу соответствует особое государство (т. е. особая система организованного насилия над известным классом), именно: диктатура пролетариата. А диктатура предполагает и означает состояние придавленной войны, состояние военных мер борьбы против противников пролетарской власти. Коммуна была диктатурой пролетариата, и Маркс с Энгельсом ставили в упрек Коммуне, считали одною из причин ее гибели то обстоятельство, что Коммуна недостаточно энергично пользовалась своей вооруженной силой для подавления сопротивления эксплуататоров*.

В сущности, все эти интеллигентские вопли по поводу подавления сопротивления капиталистов представляют из себя не что иное, как отрыжку старого «соглашательства», если говорить «вежливо». А если говорить с пролетарской прямотой, то придется сказать: продолжающееся холопство перед денежным мешком, вот — суть воплей против современного, рабочего насилия, применяемого (к сожалению, слишком еще слабо и не энергично) против буржуазии, против саботажников, против контрреволюционеров. «Сопротивление капиталистов сломано», — провозгласил добрый Пешехонов, министр из соглашателей, в июне 1917 года²². Этот добряк и не подозревал, что сопротивление действительно должно быть сломано, что оно будет сломано, что такая ломка и называется, на научном языке, диктатурой пролетариата, что целый исторический период характеризуется подавлением сопротивления капиталистов, характеризуется, следовательно, систематическим насилием над целым классом (буржуазией), над его пособниками.

Корысть, грязная, злобная, бешеная корысть денежного мешка, запуганность и холопство его прихлебателей — вот настоящая социальная основа современного воя интеллигентиков, от «Речи» до «Новой Жизни» ²³, против насилия со стороны пролетариата и революционного крестьянства. Таково объективное значение их воя, их жалких слов, их комедиантских криков о «свободе» (свободе капиталистов угнетать народ) и т. д. и тому подобное. Они «готовы» были бы признать социализм, если бы человечество перескочило к нему сразу, одним эффектным прыжком, без трений, без борьбы, без скрежета зубами со стороны эксплуататоров, без многообразных попыток с их стороны отстоять старину или вернуть ее обходом, тайком, без новых и новых «ответов» революционно-пролетарского насилия на такие попытки. Эти интеллигентские прихлебатели буржуазии «готовы» вымыть шкуру, по известной немецкой пословице, только с тем, чтобы шкура все время оставалась сухою.

Когда буржуазия и привыкшие служить ей чиновники, служащие, врачи, инженеры и пр. прибегают к самым крайним мерам сопротивления, это ужасает интеллигентиков. Они трепещут от страха и вопят еще более визгливо о необходимости вернуться к «соглашательству». Нас же, как и всех искренних друзей угнетенного класса, крайние меры сопротивления эксплуататоров могут лишь радовать, ибо мужания, созревания пролетариата к власти мы ждем не от уговоров и уговариваний, не от школы сладеньких проповедей или поучительных декламаций, а от школы жизни, от школы борьбы. Чтобы стать господствующим классом и окончательно победить буржуазию, пролетариат должен научиться этому, ибо сразу ему неоткуда взять такого уменья. А научиться надо в борьбе. А учит только серьезная, упорная, отчаянная борьба. Чем более крайним является сопротивление эксплуататоров, тем энергичнее, тверже, беспощаднее, успешнее будет подавление их эксплуатируемыми. Чем разнообразнее будут попытки и потуги эксплуататоров отстоять старое, тем скорее обучится пролетариат выгонять своих классовых врагов из их последних закоулков, подрывать корни их господства, устранять самоё почву, на которой наемное рабство, нищета масс, нажива и наглость денежного мешка могли (и должны были) произрастать.

По мере роста сопротивления буржуазии и ее прихлебателей растет сила пролетариата и присоединяющегося к нему крестьянства. Эксплуатируемые крепнут, мужают, растут, учатся, скидывают с себя «ветхого Адама» наемного рабства по мере того, как растет сопротивление их врагов — эксплуататоров. Победа будет на стороне эксплуатируемых, ибо за них жизнь, за них сила числа, сила массы, сила неисчерпаемых источников всего самоотверженного, идейного, честного, рвущегося вперед, просыпающегося к строительству нового, всего гигантского запаса энергии и талантов так называемого «простонародья», рабочих и крестьян. За ними победа.

Написано 24 — 27 декабря 1917 (6 — 9 января 1918 г.)

Полн. собр. соч., т. 35, стр. 191 — 194

* См. К.Маркс. Письма В.Либкнехту и Л. Кугельману 6 и 12 апреля 1871 г. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 33, стр. 168 — 169, 172. Ред.

 

Из статьи

«КАК ОРГАНИЗОВАТЬ СОРЕВНОВАНИЕ?»

...Великая смена труда подневольного трудом на себя, трудом, планомерно организованным в гигантском, общегосударственном (в известной мере и в интернациональном, в мировом) масштабе, требует также — кроме «военных» мер подавления сопротивления эксплуататоров — громадных организационных, организаторских усилий со стороны пролетариата и беднейшего крестьянства. Задача организационная сплетается в одно неразрывное целое с задачей беспощадного военного подавления вчерашних рабовладельцев (капиталистов) и своры их лакеев — господ буржуазных интеллигентов. Мы были всегда организаторами и начальниками, мы командовали — так говорят и думают вчерашние рабовладельцы и их приказчики из интеллигенции — мы хотим остаться таковыми, мы не станем слушаться «простонародья», рабочих и крестьян, мы не подчинимся им, мы превратим знание в орудие защиты привилегий денежного мешка и господства капитала над народом.

Так говорят, думают, действуют буржуа и буржуазные интеллигенты. Со шкурной точки зрения их поведение понятно: прихлебателям и приживальщикам крепостников- помещиков, попам, подьячим, чиновникам из гоголевских типов, «интеллигентам», ненавидящим Белинского, тоже было «трудно» расстаться с крепостным правом. Но дело эксплуататоров и их интеллигентской челяди — безнадежное дело. Их сопротивление рабочие и крестьяне ломают, — к сожалению, еще недостаточно твердо, решительно и беспощадно — и сломают.

«Они» думают, что «простой народ», «простые» рабочие и беднейшие крестьяне не сладят с великой, поистине героической в всемирно-историческом смысле слова, задачей организационного характера, которую возложила на плечи трудящихся социалистическая революция. «Без нас не обойтись» — утешают себя привыкшие служить капиталистам и капиталистическому государству интеллигенты. Их наглый расчет не оправдается: образованные люди уже теперь выделяются, переходя на сторону народа, на сторону трудящихся, помогая ломать сопротивление слуг капитала. А организационных талантов в крестьянстве и рабочем классе много, и эти таланты только-только начинают сознавать себя, просыпаться, тянуться к живой, творческой, великой работе, браться самостоятельно за строительство социалистического общества.

Одна из самых главных задач теперь, если не самая главная, развить как можно шире этот самостоятельный почин рабочих и всех вообще трудящихся и эксплуатируемых в деле творческой организационной работы. Во что бы то ни стало надо разбить старый, нелепый, дикий, гнусный и мерзкий предрассудок, будто управлять государством, будто ведать организационным строительством социалистического общества могут только так называемые «высшие классы», только богатые или прошедшие школу богатых классов.

Это предрассудок. Поддерживается он гнилой рутиной, заскорузлостью, рабьей привычкой, а еще больше грязной корыстью капиталистов, заинтересованных в том, чтобы управлять грабя и грабить управляя. Нет. Ни на минуту не забудут рабочие, что им нужна сила знания. Необыкновенное рвение, которое проявляют рабочие в деле образования, проявляют как раз сейчас, доказывает, что на этот счет заблуждений в среде пролетариата нет и быть не может. Но организаторская работа подсильна и рядовому рабочему и крестьянину, обладающему грамотностью, знанием людей, практическим опытом. Таких людей в «простонародье», о котором высокомерно и пренебрежительно говорят буржуазные интеллигенты, масса. Таких талантов в рабочем классе и в крестьянстве непочатой еще родник и богатейший родник.

Рабочие и крестьяне еще «робеют», еще не освоились с тем, что они — теперь господствующий класс, еще недостаточно решительны. Этих качеств в миллионах и миллионах людей, всю жизнь вынужденных голодом и нуждой работать из-под палки, не мог создать переворот сразу. Но в том-то и сила, в том-то и жизненность, в том-то и непобедимость Октябрьской революции 1917 года, что она будит эти качества, ломает все старые препоны, рвет обветшавшие путы, выводит трудящихся на дорогу самостоятельного творчества новой жизни.

Учет и контроль — вот главная экономическая задача каждого Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, каждого потребительного общества, каждого союза или комитета снабжения, каждого фабрично-заводского комитета или органа рабочего контроля вообще.

Борьба со старой привычкой — смотреть на меру труда, на средства производства с точки зрения подневольного человека: как бы освободиться от лишней тяготы, как бы урвать хоть кусок у буржуазии, эта борьба необходима. Эту борьбу уже начали передовые, сознательные рабочие, дающие решительный отпор тем пришельцам в фабричную среду, которых особенно много явилось во время войны ц которые теперь хотели бы относиться к народной фабрике, к фабрике, перешедшей в собственность народа, по-прежнему с точки зрения единственного помышления: «урвать кусок побольше и удрать». Все, что есть сознательного, честного, думающего в крестьянстве и в трудящихся массах, встанет в этой борьбе на сторону передовых рабочих.

Учет и контроль, если они производятся Советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, как верховной государственной властью, или по указаниям, по полномочию этой власти, — учет и контроль повсеместный, всеобщий, универсальный, — учет и контроль за количеством труда и за распределением продуктов — в этом суть социалистического преобразования, раз политическое господство пролетариата создано и обеспечено.

Учет и контроль, которые необходимы для перехода к социализму, могут быть только массовыми. Только добровольное и добросовестное, с революционным энтузиазмом производимое, сотрудничество массы рабочих и крестьян в учете и контроле за богатыми, за жуликами, за тунеядцами, за хулиганами может победить эти пережитки проклятого капиталистического общества, эти отбросы человечества, эти безнадежно гнилые и омертвевшие члены, эту заразу, чуму, язву, оставленную социализму по наследству от капитализма.

Рабочие и крестьяне, трудящиеся и эксплуатируемые! Земля, банки, фабрики, заводы перешли в собственность всего народа! Беритесь сами за учет и контроль производства и распределения продуктов, — в этом и только в этом путь к победе социализма, залог его победы, залог победы над всякой эксплуатацией, над всякой нуждой и нищетой! Ибо в России хватит хлеба, железа, леса, шерсти, хлопка и льна на всех, лишь бы правильно распределить труд и продукты, лишь бы установить всенародный деловой, практический контроль за этим распределением, лишь бы победить не только в политике, но и в повседневной экономической жизни врагов народа: богатых, их прихлебателей, — затем жуликов, тунеядцев и хулиганов.

Никакой пощады этим врагам народа, врагам социализма, врагам трудящихся. Война не на жизнь, а на смерть богатым и их прихлебателям, буржуазным интеллигентам, война жуликам, тунеядцам и хулиганам. Те и другие, первые и последние — родные братья, дети капитализма, сынки барского и буржуазного общества, общества, в котором кучка грабила народ и издевалась над народом, — общества, в котором нужда и нищета выбрасывала тысячи итысячи на путь хулиганства, продажности, жульничества, забвения человеческого образа, — общества, в котором неизбежно воспитывалось стремление у трудящихся: уйти хоть обманом от эксплуатации, извернуться, избавиться хоть на минуту от постылой работы, урвать хоть кусок хлеба каким угодно путем, какой угодно ценой, чтобы не голодать, чтобы не чувствовать себя и своих близких недоедающими.

Богатые и жулики, это — две стороны одной медали, это — два главные разряда паразитов, вскормленных капитализмом, это — главные враги социализма, этих врагов надо взять под особый надзор всего населения, с ними надо расправляться, при малейшем нарушении ими правил и законов социалистического общества, беспощадно. Всякая слабость, всякие колебания, всякое сентиментальничанье в этом отношении было бы величайшим преступлением перед социализмом.

Чтобы обезвредить социалистические общество от этих паразитов, надо организовать всенародный, миллионами и миллионами рабочих и крестьян добровольно, энергично, с революционным энтузиазмом поддерживаемый учет и контроль за количеством труда, за производством и распределением продуктов. А чтобы организовать этот учет и контроль, вполне доступный, вполне подсильный всякому честному, толковому, распорядительному рабочему и крестьянину, надо вызвать к жизни их собственные, из их среды происходящие, организаторские таланты, надо возбудить в них — и наладить в общегосударственном масштабе — соревнование по части организаторских успехов, надо, чтобы рабочие и крестьяне ясно поняли разницу между необходимым советом образованного человека и необходимым контролем «простого» рабочего и крестьянина за разгильдяйством, столь обычным у «образованных» людей.

Это разгильдяйство, небрежность, неряшливость, неаккуратность, нервная торопливость, склонность заменять дело дискуссией, работу — разговорами, склонность за все на свете браться и ничего не доводить до конца есть одно из свойств «образованных людей», вытекающих вовсе не из их дурной природы, тем менее из злостности, а из всех привычек жизни, из обстановки их труда, из переутомления, из ненормального отделения умственного труда от физического и так далее и тому подобное.

Среди ошибок, недочетов, промахов нашей революции немалую роль играют те ошибки и пр., которые порождаются этими печальными, — но неизбежными в данный момент — свойствами интеллигентов из нашей среды и отсутствием достаточного контроля за организаторской работой интеллигентов со стороны рабочих.

Рабочие и крестьяне еще «робеют», от этого они должны избавиться и они, несомненно, от этого избавятся. Без совета, без руководящего указания людей образованных, интеллигентов, специалистов обойтись нельзя. Всякий сколько-нибудь толковый рабочий и крестьянин понимают это превосходно, и интеллигенты нашей среды не могут пожаловаться на недостаток внимания и товарищеского уважения со стороны рабочих и крестьян. Но одно дело — совет и руководящее указание, другое дело — организация практического учета и контроля. Интеллигенты сплошь да рядом дают великолепнейшие советы и руководящие указания, но оказываются до смешного, до нелепого, до позорного «безрукими», неспособными провести в жизнь эти советы и указания, провести практический контроль за тем, чтобы слово превращалось в дело.

Вот где без помощи и без руководящей роли практиков-организаторов из «народа», из рабочих и трудящихся крестьян ни в коем случае не обойтись. «Не боги горшки обжигают» — эту истину должны крепче всего зарубить у себя рабочие и крестьяне. Они должны понять, что сейчас все дело в практике, что наступил именно тот исторический момент, когда теория превращается в практику, оживляется практикой, исправляется практикой, проверяется практикой, когда в особенности верны слова Маркса: «всякий шаг практического движения важнее дюжины программ»* - всякий шаг в деле практически реального обуздания, сокращения, взятия под полный учет и надзор богатых и жуликов важнее дюжины отменных рас- суждений о социализме. Ибо «теория, друг мой, сера, но зелено вечное дерево жизни»**.

Надо организовать соревнование практиков-организаторов из рабочих и крестьян друг с другом. Надо бороться против всякого шаблонизирования и попыток установления единообразия сверху, к чему так склонны интеллигенты. С демократическим и социалистическим централизмом ни шаблонизирование ни установление единообразия сверху не имеет ничего общего. Единство в основном, в коренном, в существенном не нарушается, а обеспечивается многообразием в подробностях, в местных особенностях, в приемах подхода к делу, в способах осуществления контроля, в путях истребления и обезврежения паразитов (богатых и жуликов, разгильдяев и истеричек из интеллигенции и т. д. и т. п.).

Парижская Коммуна показала великий образчик сочетания почина, самостоятельности, свободы движения, энергии размаха снизу — и добровольного, чуждого шаблонов, централизма. Наши Советы гщут по тому же пути. Но они еще «робеют», еще не развернулись, не «въелись» в свою новую, великую, творческую работу создания социалистических порядков. Надо, чтобы Советы смелее, инициативнее брались за дело. Надо, чтобы каждая «коммуна» — любая фабрика, любая деревня, любое потребительное общество, любой комитет снабжения — выступили, соревнуя друг с другом, как практические организаторы учета и контроля за трудом и за распределением продуктов. Программа этого учета и контроля проста, ясна, понятна всякому: чтобы хлеб был у каждого, чтобы все ходили в крепкой обуви и в недраной одеже, имели теплое жилье, работали добросовестно, чтобы ни один жулик (в том числе и отлынивающий от работы) не гулял на свободе, а сидел в тюрьме или отбывал наказание на принудительных работах тягчайшего вида, чтобы ни один богатый, отступающий от правил и законов социализма, не мог уклониться от участи жулика, по справедливости долженствующей стать участью богатого. «Кто не работает, тот пусть не ест» — вот практическая заповедь социализма. Вот что надо практически наладить. Вот какими практическими успехами должны гордиться наши «коммуны» и наши организаторы из рабочих и крестьян, тем более из интеллигентов (тем более, ибо гордиться своими общими указаниями и резолюциями они слишком привыкли, чересчур привыкли).

Тысячи форм и способов практического учета и контроля за богатыми, жуликами и тунеядцами должны быть выработаны и испытаны на практике самими коммунами, мелкими ячейками в деревне и в городе. Разнообразие здесь есть ручательство жизненности, порука успеха в достижении общей единой цели: очистки земли российской от всяких вредных насекомых, от блох — жуликов, от клопов — богатых и прочее и прочее. В одном месте посадят в тюрьму десяток богачей, дюжину жуликов, полдюжины рабочих, отлынивающих от работы (так же хулигански, как отлынивают от работы многие наборщики в Питере, особенно в партийных типографиях). В другом — поставят их чистить сортиры. В третьем — снабдят их, по отбытии карцера, желтыми билетами, чтобы весь народ, до их исправления, надзирал за ними, как за вредными людьми. В четвертом — расстреляют на месте одного из десяти, виновных в тунеядстве. В пятом — придумают комбинации разных средств и путем, например, условного освобождения добьются быстрого исправления исправимых элементов из богачей, буржуазных интеллигентов, жуликов и хулиганов. Чем разнообразнее, тем лучше, тем богаче будет общий опыт, тем вернее и быстрее будет успех социализма, тем легче практика выработает — ибо только практика может выработать — наилучшие приемы и средства борьбы.

В какой коммуне, в каком квартале большого города, на какой фабрике, в какой деревне нет голодных, нет безработных, нет богатых тунеядцев, нет мерзавцев из лакеев буржуазии, саботажников, называющих себя интеллигентами? в какой больше сделано для повышения производительности труда? для постройки новых хороших домов для бедноты, для помещения ее в домах богачей? для правильного снабжения бутылкой молока каждого ребенка из бедных семей? — вот на каких вопросах должно развернуться соревнование коммун, общин, потребительно-производительных обществ и товариществ, Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вот на какой работе должны практически выделяться и выдвигаться наверх, в дело общегосударственного управления, организаторские таланты. Их много в народе. Они только придавлены. Им надо помочь развернуться. Они и только они, при поддержке масс, смогут спасти Россию и спасти дело социализма.

Написано 24 — 27 декабря 1917 г. (6 — 9 января 1918 г.)

Полн. собр. соч., т. 33, стр. 197 — 205

* См. К.Маркс. Письмо В.Бракке 5 мая 1875 г. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 12. Ред.

** И.-В. Гёте. Фауст. Часть I, сцена четвертая («Кабинет Фауста»). Ред.

 

ДЕКЛАРАЦИЯ ПРАВ ТРУДЯЩЕГОСЯ И ЭКСПЛУАТИРУЕМОГО НАРОДА²⁴

Учредительное собрание постановляет:

I. 1. Россия объявляется республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам.

2. Советская Российская республика учреждается на основе свободного союза свободных наций как федерация Советских национальных республик.

II. Ставя своей основной задачей уничтожение всякой

эксплуатации человека человеком, полное устранение деления общества на классы, беспощадное подавление сопротивления эксплуататоров, установление социалистической организации общества и победу социализма во всех странах, Учредительное собрание постановляет далее:

1. Частная собственность на землю отменяется. Вся земля, со всеми постройками, инвентарем и прочими принадлежностями сельскохозяйственного производства, объявляется достоянием всего трудящегося народа.

2. Подтверждается советский закон о рабочем контроле ¹² и о Высшем совете народного хозяйства²⁵ в целях обеспечения власти трудящегося народа над эксплуататорами, и как первый шаг к полному переходу фабрик, заводов, рудников, железных дорог и прочих средств производства и транспорта в собственность рабоче-крестьянского государства.

3. Подтверждается переход всех банков в собственность рабоче-крестьянского государства, как одно из условий освобождения трудящихся масс из-под ига капитала.

4. В целях уничтожения паразитических слоев общества вводится всеобщая трудовая повинность.

5. В интересах обеспечения всей полноты власти за трудящимися массами и устранения всякой возможности восстановления власти эксплуататоров, декретируется вооружение трудящихся, образование социалистической красной армии рабочих и крестьян, и полное разоружение имущих классов.

III 1. Выражая непреклонную решимость вырвать человечество из когтей финансового капитала и империализма, заливших землю кровью в настоящей преступнейшей из всех войн, Учредительное собрание всецело присоединяется к проводимой Советской властью политике разрыва тайных договоров, организации самого широкого братания с рабочими и крестьянами воюющих ныне между собою армий и достижения, во что бы то ни стало, революционными мерами, демократического мира между народами, без аннексий и без контрибуций, на основе свободного самоопределения наций.

2. В тех же целях Учредительное собрание настаивает на полном разрыве с варварской политикой буржуазной цивилизации, строившей благосостояние эксплуататоров в немногих избранных нациях на порабощении сотен миллионов трудящегося населения в Азии, в колониях вообще и в малых странах.

Учредительное собрание приветствует политику Совета Народных Комиссаров, провозгласившего полную независимость Финляндии, начавшего вывод войск из Персии, объявившего свободу самоопределения Армении ²⁶.

3. Как первый удар международному банковому, финансовому капиталу, Учредительное собрание рассматривает советский закон об аннулировании (уничтожении) займов, заключенных правительствами царя, помещиков и буржуазии, выражая уверенность, что Советская власть пойдет твердо по этому пути вплоть до полной победы международного рабочего восстания против ига капитала.

IV. Будучи выбрано на основании партийных списков, составленных до Октябрьской революции, когда народ не мог еще всей массой восстать против эксплуататоров, не знал всей силы их сопротивления при отстаивании ими своих классовых привилегий, не взялся еще практически за созидание социалистического общества, Учредительное собрание считало бы в корне неправильным, даже с формальной точки зрения, противопоставлять себя Советской власти.

По существу же Учредительное собрание полагает, что теперь, в момент последней борьбы народа с его эксплуататорами, — эксплуататорам не может быть места ни в одном из органов власти. Власть должна принадлежать целиком и исключительно трудящимся массам и их полномочному представительству — Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Поддерживая Советскую власть и декреты Совета Народных Комиссаров, Учредительное собрание считает, что его задачи исчерпываются установлением коренных оснований социалистического переустройства общества.

Вместе с тем, стремясь создать действительно свободный и добровольный, а, следовательно, тем более тесный и прочный, союз трудящихся классов всех наций России, Учредительное собрание ограничивает свою задачу установлением коренных начал федерации Советских республик России, предоставляя рабочим и крестьянам каждой нации принять самостоятельное решение на своем собственном полномочном советском съезде, желают ли они и на каких основаниях участвовать в федеральном правительстве и в остальных федеральных советских учреждениях.

Написано в январе, не позднее 3(16), 1918 г.

Полн. собр. соч., т. 35, стр. 221 — 223

 

РЕЧЬ О РОСПУСКЕ УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ НА ЗАСЕДАНИИ ВЦИК
6(19) ЯНВАРЯ 1918 г.²⁷

Товарищи! Столкновение между Советской властью и Учредительным собранием подготовлено всей историей русской революции, которая была поставлена перед неслыханными задачами социалистического переустройства общества. После событий 1905 года не подлежало никакому сомнению, что царизм доживает свои последние дни, и лишь благодаря отсталости и невежеству деревни ему удалось выкарабкаться из бездны. Революция 1917 года сопровождалась тем явлением, что, с одной стороны, буржуазная империалистическая партия превратилась силою событий в республиканскую партию ¹⁹, а с другой стороны, возникли демократические организации — Советы, созданные еще в 1905 году, ибо уже тогда социалисты поняли, что организацией этих Советов создается нечто великое, новое и небывалое в истории мировой революции. Советы, которые народ сумел создать вполне самостоятельно, это — форма демократизма, не имеющая себе равной ни в одной из стран.

Революция выдвинула две силы — объединение масс с целью низвержения царизма и организации трудящегося народа. Когда я слышу от противников Октябрьской революции крики о несбыточности и утопичности идей социализма, я обыкновенно в таких случаях задаю им простой и ясный вопрос: что за явление — Советы? Результатом чего является нарождение этих небывалых еще в истории развития мировой революции народных организаций? И на этот вопрос я ни от кого не получал и не мог получить определенного ответа. Из-за косной защиты буржуазного строя они идут против этих мощных организаций, возникновения которых не наблюдалось еще ни в одной из революций мира. Кто борется против помещиков, тот идет в Советы крестьянских депутатов. Советы обнимают всякого и каждого, кто, не желая бездействовать, идет по пути творческой работы. Они покрыли сетью всю страну, и чем гуще будет эта сеть народных Советов, тем менее будет возможна эксплуатация представителей трудового народа, ибо существование Советов несовместимо с процветанием буржуазного строя; в этом источник всех этих противоречий представителей буржуазии, ведущих свою борьбу против наших Советов исключительно во имя своих интересов.

Переход от капитализма к строю социалистическому сопровождается долгой и упорной борьбой. Российская революция, свергнув царизм, должна была неизменно идти дальше, не ограничиваясь торжеством буржуазной революции, ибо война и созданные ею неслыханные бедствия изнуренных народов создали почву для вспышки социальной революции. И поэтому нет ничего смехотворнее, когда говорят, что дальнейшее развитие революции, дальнейшее возмущение масс вызвано какой-либо отдельной партией, отдельной личностью или, как они кричат, волей «диктатора». Пожар революции воспламенился исключительно благодаря неимоверным страданиям России и всем условиям, созданным войною, которая круто и решительно поставила вопрос перед трудовым народом: либо смелый, отчаянный и бесстрашный шаг, либо погибай — умирай голодной смертью.

И революционный огонь проявился в том, что Советы — эта опора трудовой революции — были созданы. Русский народ совершил гигантский скачок — прыжок от царизма к Советам. Это неопровержимый и нигде еще небывалый факт. И в то время, когда буржуазные парламенты всех стран и государств, связанные рамками капитализма и собственности, никогда и нигде не оказывали никакой поддержки революционному движению, — Советы, разжигая пожар революции, повелительно диктуют народу: —

борись, бери в свои руки все и организуйся. Нет сомнения, что в процессе развития революции, вызванного силою Советов, встретится ряд всевозможных ошибок и промахов — но ни для кого не тайна, что всякой революционное движение неизменно всегда сопровождается временным проявлением хаоса, разрухи и беспорядков. Буржуазное общество есть та же война, та же бойня, и это явление вызвало и обострило конфликт между Учредительным собранием и Советами, и все, кто указывает нам на то, что мы, когда-то защищая Учредительное собрание, теперь его «разгоняем», — у тех мысли нет ни зерна и только пышные пустые фразы. Ибо некогда, по сравнению с царизмом и республикой Керенского, Учредительное собрание было для нас лучше их пресловутых органов власти, но, по мере возникновения Советов, последние, конечно, как всенародные революционные организации, стали несравненно выше всех парламентов всего мира, и это явление я подчеркивал еще в апреле месяце*. Советы, совершая коренную ломку буржуазной и помещичьей собственности, способствуя окончательному перевороту, сметающему все следы буржуазного строя, толкнули нас на путь, который привел народ к строительству своей жизни. Мы взялись уже за это великое строительство и прекрасно сделали, что взялись. Нет сомнения, что социалистическая революция не может сразу быть преподнесенной народу в чистеньком, гладеньком, безукоризненном виде, не может не сопровождаться гражданской войной и проявлением саботажа и сопротивлением. И те, кто доказывает вам противное — те либо лгуны, либо человеки в футляре. (Бурные аплодисменты.) События 20 апреля, когда народ самостоятельно, без каких бы то ни было указок со стороны «диктаторов» или партий, выступил один против соглашательского правительства²⁸, — это явление показало уже тогда всю слабость и беспочвенность устоев буржуазии. Массы почуяли свою силу, и в угоду им началась та знаменитая министерская чехарда с целью обмана народа, который, однако, вскоре прозрел, в особенности после того, когда Керенский, имея в обоих карманах грабительские тайные договоры с империалистами, двинул войска в наступление²⁹. Вся деятельность соглашателей была постепенно понята обманываемым народом, терпение которого начинало истощаться, и результат всего этого — Октябрьская революция. Народ учился на опыте, пройдя через пытки, смертные казни и массовые расстрелы, и напрасно палачи его уверяют, что в восстании трудящихся виновны большевики или какие бы то ни было «диктаторы». Это доказывает раскол в недрах народных масс, на съездах, собраниях, конференциях и т. д. Усвоение народом Октябрьской революции и до сего времени не окончилось. Эта революция на деле показала, как народ должен приступить к перенятию в свои руки земель и природных богатств и средств передвижения и производства в руки рабочего и крестьянского государства. Вся власть Советам — сказали мы, и за это мы боремся. Народ хотел созвать Учредительное собрание — и мы созвали его. Но он сейчас же почувствовал, что из себя представляет это пресловутое Учредительное собрание. И теперь мы исполнили волю народа, волю, которая гласит: вся власть Советам. А саботажников мы сломим. Когда я попал из бьющего ключом, полного жизни Смольного — в Таврический дворец, я почувствовал себя так, как будто бы я находился среди трупов и безжизненных мумий. Взяв для борьбы против социализма в помощь все имеющиеся средства, применяя силу, саботаж, они и великую гордость человечества — знание — превратили в орудие эксплуатации трудового народа, и хотя они этим несколько подорвали шаги к социалистической революции, но сорвать им ее не удалось и никогда не удастся. Ибо слишком сильна мощь Советов, которые стали ломать старые, отжившие устои буржуазного строя не по-барски, а по-пролетарски, по-крестьянски.

И передача всей власти Учредительному собранию есть то же самое соглашательство со злокачественной буржуазией. Русские Советы ставят интересы трудящихся масс гораздо выше интересов предательского соглашательства, переодетого в новый костюм. Старой, древней, заплесневелой стариной повеяло от речей Чернова и Церетели, этих отживших деятелей, по-прежнему все продолжающих нудно ныть о прекращении гражданской войны. Но пока существует Каледин ¹⁷, и под лозунгом «вся власть Учредительному собранию» скрывается лозунг «долой Советскую власть», мы гражданской войны не избегнем, ибо ни за что на свете Советской власти не отдадим! (Бурные аплодисменты.) И когда Учредительное собрание опять изъявило готовность отложить все больные, назревшие вопросы и задачи, предъявленные ему Советами, — мы им ответили, что не может быть ни одной минуты отсрочки. И по воле Советской власти Учредительное собрание, не признавшее власть народа, распускается. Ставка Рябушинских бита, и сопротивление последних только обострит и вызовет новый взрыв гражданской войны.

Учредительное собрание распускается, и Советская революционная республика восторжествует во что бы то ни стало. (Бурные аплодисменты, переходящие в долго несмолкаемую овацию.)

Полн. собр. соч., т. 35, стр. 238 — 242

* См. В. И. Ленин. О задачах пролетариата в данной революции, — Настоящее издание, т. 1, стр. 138 — 141. Ред.

 

Из статьи

«СТРАННОЕ И ЧУДОВИЩНОЕ»

В резолюции, принятой 24 февраля 1918 г., Московское областное бюро нашей партии вынесло недоверие Центральному Комитету, отказалось подчиняться тем постановлениям его, «которые будут связаны с проведением в жизнь условий мирного договора с Австро-Германией» ³⁰, и в «объяснительном тексте» к резолюции заявило, что «находит едва ли устранимым раскол партии в ближайшее время»*.

Во всем этом ничего не только чудовищного, но и странного нет. Совершенно естественно, что товарищи, резко расходящиеся с ЦК в вопросе о сепаратном мире, резко порицают ЦК и выражают убеждение в неизбежности раскола. Это все законнейшее право членов партии, это вполне понятно.

Но вот что странно и чудовищно. К резолюции приложен «объяснительный текст». Вот он полностью:

«Московское областное бюро находит едва ли устранимым раскол партии в ближайшее время, причем ставит своей задачей служить объединению всех последовательных революционно-коммунистических элементов, борющихся одинаково как против сторонников заключения сепаратного мира, так и против всех умеренных оппортунистических элементов партии. В интересах международной революции мы считаем целесообразным идти на возможность утраты Советской власти, становящейся теперь чисто формальной. Мы по-прежнему видим нашу основную задачу в распространении идей социалистической революции на все иные страны и в решительном проведении рабочей диктатуры, в беспощадном подавлении буржуазной контрреволюции в России».

Подчеркнуты здесь нами те слова, которые... странны и чудовищны.

В этих словах гвоздь.

Эти слова доводят до абсурда всю линию авторов резолюции. Эти слова с необычайной ясностью вскрывают корень их ошибки...

Может быть, авторы полагают, что интересы международной революции запрещают какой бы то ни было мир с империалистами? Такое мнение было высказано некоторыми противниками мира на одном питерском совещании, но поддержало его ничтожное меньшинство тех, кто возражал против сепаратного мира³¹. Ясно, что это мнение ведет к отрицанию целесообразности брестских переговоров и к отрицанию мира «даже» на условии возврата Польши, Латвии и Курляндии. Неверность подобных взглядов (отвергаемых большинством, например, из питерских противников мира) бьет в глаза. Социалистическая республика среди империалистских держав не могла бы, с точки зрения подобных взглядов, заключать никаких экономических договоров, не могла бы существовать, не улетая на луну:

Может быть, авторы полагают, что интересы международной революции требуют подталкивания ее, а таковым подталкиванием явилась бы лишь война, никак не мир, способный произвести на массы впечатление вроде «узаконения» империализма? Подобная «теория» шла бы в полный разрыв с марксизмом, который всегда отрицал «подталкивание» революций, развивающихся по море назревания остроты классовых противоречий, порождающих революции. Подобная теория была бы равносильна взгляду, что вооруженное восстание есть форма борьбы, обязательная всегда и при всяких условиях. На деле интересы международной революции требуют, чтобы Советская власть, свергнувшая буржуазию страны, помогала этой революции, но форму помощи избирала соответственно своим силам. Помогать социалистической революции в международном масштабе, идя на возможность поражения этой революции в данной стране, — такой взгляд даже и из теории подталкивания не вытекает.

Может быть, авторы резолюции полагают, что революция в Германии уже началась, что там она достигла уже открытой общенациональной гражданской войны, что потому мы должны отдать свои силы на помощь немецким рабочим, должны погибнуть сами («утрата Советской власти»), спасая немецкую революцию, которая начала уже свой решительный бой и попала под тяжелые удары?

С этой точки зрения, мы, погибая, отвлекли бы часть сил германской контрреволюции и этим спасли бы германскую революцию.

Вполне допустимо, что при таких предпосылках не только «целесообразно» (как выразились авторы резолюции), но и прямо обязательно было бы идти на возможность поражения и на возможность утраты Советской власти. Но ясно, что эти предпосылки налицо не имеются. Германская революция зреет, но заведомо не дошла еще до взрыва ее в Германии, до гражданской войны в Германии. Созреванию германской революции мы явно не помогли бы, а помешали, «идя на возможность утраты Советской власти». Мы помогли бы этим германской реакции, сыграли бы ей на руку, затруднили бы социалистическое движение в Германии, оттолкнули бы от социализма широкие массы не перешедших еще к социализму пролетариев и полупролетариев Германии, которые были бы запуганы разгромом России Советской, как запугал английских рабочих разгром Коммуны в 1871 году.

Как ни верти, логики в рассуждениях автора не найти. Разумных доводов за то, что «в интересах международной революции целесообразно идти на возможность утраты Советской власти», нет.

«Советская власть становится теперь чисто формальной» — вот то чудовищное положение, до которого договорились, как мы видели, авторы московской резолюции.

Раз, дескать, германские империалисты будут брать с нас дань, раз они будут запрещать нам пропаганду и агитацию против Германии, то и Советская власть теряет значение, «становится чисто формальной», — таков, вероятно, ход «мысли» авторов резолюции. Говорим: «вероятно», ибо ничего ясного и точного в подкрепление рассматриваемого тезиса авторы не дали.

Настроение глубочайшего, безысходного пессимизма, чувство полнейшего отчаяния — вот что составляет содержание «теории» о формальном будто бы значении Советской власти и о допустимости тактики, идущей на возможность утраты Советской власти. Все равно, спасения нет, пусть гибнет даже и Советская власть, — таково чувство, продиктовавшее чудовищную резолюцию. Якобы «экономические» доводы, в которые иногда облекают подобные мысли, сводятся к тому же безысходному пессимизму: где уж, дескать, тут Советская республика, если смогут взять дань вот такую, да вот такую, да вот еще такую.

Ничего, кроме отчаяния: все равно погибать!

Чувство, понятное при том архитяжком положении, в котором Россия находится. Но «понятно» оно не в среде сознательных революционеров. Характерно оно именно, как доведение до абсурда взглядов москвичей. Французы 1793 года никогда не сказали бы, что их завоевания, республика и демократизм, становятся чисто формальными, что надо идти на возможность утраты республики. Они были полны не отчаяния, а веры в победу. Звать же к революционной войне и в то же самое время в официальной резолюции говорить «идти на возможность утраты Советской власти», значит разоблачать себя до конца.

Пруссия и ряд других стран в начале XIX века, во время наполеоновских войн, доходили до несравненно, неизмеримо больших тяжестей и тягот поражения, завоевания, унижения, угнетения завоевателем, чем Россия 1918 года. И, однако, лучшие люди Пруссии, когда Наполеон давил их пятой военного сапога во сто раз сильнее, чем смогли теперь задавить нас, не отчаивались, не говорили о «чисто формальном» значении их национальных политических учреждений. Они не махали рукой, не поддавались чувству: «все равно погибать». Они подписывали неизмеримо более тяжкие, зверские, позорные, угнетательские мирные договоры, чем Брестский, умели выжидать потом, стойко сносили иго завоевателя, опять воевали, опять падали под гнетом завоевателя, опять подписывали похабные и похабнейшие мирные договоры, опять поднимались и освободились в конце концов (не без использования розни между более сильными конкурентами-завоевателями).

Почему бы не могла подобная вещь повториться в нашей истории?

Почему бы нам впадать в отчаяние и писать резолюции — ей-же-ей, более позорные, чем самый позорный мир, — резолюции о «становящейся чисто формальною Советской власти»?

Почему тягчайшие военные поражения в борьбе с колоссами современного империализма не смогут и в России закалить народный характер, подтянуть самодисциплину, убить бахвальство и фразерство, научить выдержке, привести массы к правильной тактике пруссаков, раздавленных Наполеоном: подписывай позорнейшие мирные договоры, когда не имеешь армии, собирайся с силами и поднимайся потом опять и опять?

Почему должны мы впадать в отчаяние от первого же неслыханно тяжкого мирного договора, когда другие народы умели твердо выносить и горшие бедствия?

Стойкость ли пролетария, который знает, что приходится подчиниться, ежели нет сил, и умеет потом, тем не менее, во что бы то ни стало, подниматься снова и снова, накапливая силы при всяких условиях, — стойкость лн пролетария соответствует этой тактике отчаяния, или бесхарактерность мелкого буржуа, который у нас, в лице партии левых эсеров, побил рекорд фразы о революционной войне?

Нет, дорогие товарищи из «крайних» москвичей! Каждый день испытаний будет отталкивать от вас именно наиболее сознательных и выдержанных рабочих. Советская власть, скажут они, не становится и не станет чисто формальной не только тогда, когда завоеватель стоит в Пскове и берет с нас 10 миллиардов дани хлебом, рудой, деньгами, но и тогда, когда неприятель окажется в Нижнем и в Ростове-на-Дону и возьмет с нас дани 20 миллиардов.

Никогда никакое иностранное завоевание не сделает «чисто формальным» народное политическое учреждение (а Советская власть не только политическое учреждение, во много раз более высокое, чем виданные когда-либо историей). Напротив, иностранное завоевание только закрепит народные симпатии к Советской власти, если... если она не пойдет на авантюры.

Отказ от подписи похабнейшего мира, раз не имеешь армии, есть авантюра, за которую народ вправе будет винить власть, пошедшую на такой отказ.

Подписание неизмеримо более тяжкого и позорного мира, чем Брестский, бывало в истории (примеры указаны выше) — и не вело к потере престижа власти, не делало ее формальной, не губило ни власти, ни народа, а закаляло народ, учило народ тяжелой и трудной науке готовить серьезную армию даже при отчаянно-трудном положении под пятой сапога завоевателя.

Россия идет к новой и настоящей отечественной войне, к войне за сохранение и упрочение Советской власти. Возможно, что иная эпоха — как была эпоха наполеоновских войн — будет эпохой освободительных войн (именно войн, а не одной войны), навязываемых завоевателями Советской России. Это возможно.

И потому позорнее всякого тяжкого и архитяжкого мира, предписываемого неимением армии, позорнее какого угодно позорного мира — позорное отчаяние. Мы не погибнем даже от десятка архитяжких мирных договоров, если будем относиться к восстанию и к войне серьезно. Мы не погибнем от завоевателей, если не дадим погубить себя отчаянию и фразе.

«Правда» №№ 37 и 38, 28 (15) февраля и 1 марта (16 февраля) 1918 г.

Полн. собр. соч., г. 35, стр. 399 — 400, 402 — 407

* Вот полный текст резолюции: «Обсудив деятельность ЦК, Московское областное бюро РСДРП выражает свое недоверие ЦК, ввиду его политической линии и состава, и будет при первой возможности настаивать на его перевыборах. Сверх того, Московское областное бюро не считает себя обязанным подчиняться во что бы то ни стало тем постановлениям ЦК, которые будут связаны с проведением в жизнь условий мирного договора с Австро-Германией». Резолюция принята единогласно.

 

VII ЭКСТРЕННЫЙ СЪЕЗД РКП(б) ³²

6 — 8 МАРТА 1918 г.

РЕЗОЛЮЦИЯ О ВОЙНЕ И МИРЕ

Съезд признает необходимым утвердить подписанный Советской властью тягчайший, унизительнейший мирный договор с Германией, ввиду неимения нами армии, ввиду крайне болезненного состояния деморализованных фронтовых частей, ввиду необходимости воспользоваться всякой, хотя бы даже малейшей, возможностью передышки перед наступлением империализма на Советскую социалистическую республику.

Исторически неизбежны в настоящий период начавшейся эры социалистической революции многократные военные наступления империалистских государств (как с Запада, так и с Востока) против Советской России. Историческая неизбежность таких наступлений при теперешнем крайнем обострении всех внутригосударственных, классовых, а равно международных, отношений может в каждый, самый близкий момент, даже в несколько дней, привести к новым империалистическим наступательным войнам против социалистического движения вообще, против Российской Социалистической Советской Республики, в особенности.

Поэтому съезд заявляет, что первейшей и основной задачей и нашей партии, и всего авангарда сознательного пролетариата, и Советской власти съезд признает принятие самых энергичных, беспощадно решительных и драконовских мер для повышения самодисциплины и дисциплины рабочих и крестьян России, для разъяснения неизбежности исторического приближения России к освободительной, отечественной, социалистической войне, для создания везде и повсюду строжайше связанных и железной единой волей скрепленных организаций масс, организаций, способных на сплоченное и самоотверженное действие как в будничные, так и особенно в критические моменты жизни народа, — наконец, для всестороннего, систематического, всеобщего обучения взрослого населения, без различия пола, военным знаниям и военным операциям.

Съезд видит надежнейшую гарантию закрепления социалистической революции, победившей в России, только в превращении ее в международную рабочую революцию.

Съезд уверен, что с точки зрения интересов международной революции шаг, сделанный Советской властью, при данном соотношении сил на мировой арене, был неизбежен и необходим.

В убеждении, что рабочая революция неуклонно зреет во всех воюющих странах, готовя неизбежное и полное поражение империализма, съезд заявляет, что социалистический пролетариат России будет всеми силами и всеми находящимися в его распоряжении средствами поддерживать братское революционное движение пролетариата всех стран.

ИЗ ДОКЛАДА О ПЕРЕСМОТРЕ ПРОГРАММЫ И ИЗМЕНЕНИИ НАЗВАНИЯ ПАРТИИ 8 МАРТА

...Мне кажется, что теоретически неправильно вычеркнуть старую программу, характеризующую развитие от товарного производства до капитализма³³. Неверного в ней ничего нет. Так дело шло, так оно идет, ибо товарное производство родило капитализм, а он привел к империализму. Это общая всемирно-историческая перспектива, и основы социализма забывать не следует. Каковы бы дальнейшие перипетии борьбы ни были, как бы много частных зигзагов нам ни пришлось преодолеть (а их будет очень много, — мы видим на опыте, какие гигантские изломы делает история революции, и только еще у нас; дело куда как пойдет сложнее и быстрее, темп развития будет более бешеным, и повороты будут более сложными, когда революция превратится в европейскую), — для того, чтобы в этих зигзагах, изломах истории не затеряться и сохранить общую перспективу, чтобы видеть красную нить, связывающую все развитие капитализма и всю дорогу к социализму, которая нам, естественно, представляется прямой, и мы должны ее представлять прямой, чтобы видеть начало, продолжение и конец, — в жизни она никогда прямой не будет, она будет невероятно сложной, — чтобы не затеряться в этих изломах, чтобы в периоды шагов назад, отступлений, временных поражений или когда нас история или неприятель отбросит назад, чтобы не затеряться, важно на мой взгляд и теоретически единственно правильно будет старую основную программу нашу не выкидывать. Ибо мы находимся сейчас только на первой переходной ступени от капитализма к социализму у нас, в России. История нам не дала той мирной обстановки, которая теоретически на известное время мыслилась и которая для нас желательна, которая позволила бы быстро перейти эти переходные ступени. Мы сразу видим, как гражданская война многое затруднила в России и как эта гражданская война сплетается с целым рядом войн. Марксисты никогда не забывали, что насилие неизбежно будет спутником краха капитализма во всем его масштабе и рождения социалистического общества. И это насилие будет всемирно-историческим периодом, целой эрой самых разнообразных войн — войн империалистских, войн гражданских внутри страны, сплетения тех и других, войн национальных, освобождения национальностей, раздавленных империалистами, различными комбинациями империалистских держав, входящих неминуемо в те или иные союзы в эпоху громадных государственно-капиталистических и военных трестов и синдикатов. Эта эпоха — эпоха гигантских крахов, массовых военных насильственных решений, кризисов — она началась, мы ее ясно видим, — это только начало. Поэтому выбросить все, что относится к характеристике товарного производства вообще, капитализма вообще, — мы не имеем оснований. Мы только что сделали первые шаги, чтобы капитализм совсем стряхнуть и переход  к социализму начать. Сколько еще этапов будет переходных к социализму, мы не знаем и знать не можем. Это зависит от того, когда начнется в настоящем масштабе европейская социалистическая революция, от того, как она легко, быстро или медленно справится со своими врагами и выйдет на торную дорогу социалистического развития. Этого мы не знаем, а программа марксистской партии должна исходить из абсолютно точно установленных фактов. Только в этом — сила нашей программы, которая через все перипетии революции подтвердилась. Только на этом базисе марксисты свою программу должны строить. Мы должны исходить из абсолютно точно установленных фактов, состоящих в том, что развитие обмена и товарного производства во всем мире стало преобладающим историческим явлением, привело к капитализму, а капитализм перерос в империализм, — это абсолютно непреложный факт, нужно это прежде всего в программе установить. Что этот империализм начинает эру социальной революции, — это тоже факт, который для нас очевиден, о котором мы должны ясно сказать. На виду всего мира, констатируя этот факт в своей программе, мы факел социальной революции поднимаем не в смысле только агитационной речи, — поднимаем, как новую программу, говоря всем народам Западной Европы: «Вот то, что мы с вами вынесли из опыта капиталистического развития. Вот каков был капитализм, вот как он пришел к империализму, и вот та эра социальной революции, которая начинается и в которой первая роль по времени выпала на нашу долю». Мы выступим перед всеми цивилизованными странами с этим манифестом, который не будет только горячим призывом, который будет абсолютно точно обоснованным, получающимся из фактов, всеми социалистическими партиями признаваемых. Тем яснее будет противоречие между тактикой этих партий, теперь изменивших социализму, и теми теоретическими предпосылками, которые все мы разделяем, которые в плоть и кровь каждого сознательного рабочего перешли: развитие капитализма и переход его в империализм. Накануне империалистских войн съезды в Хемнице ³⁴ и в Базеле³⁵ дали в резолюциях такую характеристику империализма, противоречие между которой и теперешней тактикой социал-предателей — вопиющее. Мы должны поэтому это основное повторить, чтобы тем яснее показать трудящимся массам Западной Европы, в чем обвиняют их руководителей.

Вот то основное, по которому я считаю такое построение программы единственно теоретически правильным. Отбросить, как будто старый хлам, характеристику товарного производства и капитализма — это не вытекает из исторического характера происходящего, ибо дальше первых ступеней перехода от капитализма к социализму мы не пошли и наш переход усложняется такими особенностями России, которых в большинстве цивилизованных стран нет. Следовательно, не только возможно, но неизбежно, что в Европе эти переходные стадии будут иными; и поэтому фиксировать все внимание на тех национальных специфических переходных ступенях, которые для нас необходимы, а в Европе могут не стать необходимыми, это будет теоретически неправильно. Мы должны начать с общей базы развития товарного производства, перехода к капитализму и перерождения капитализма в империализм. Этны мы теоретически занимаем, укрепляем позицию, с которой нас ни один, не изменивший социализму, не собьет. Из этого дается столь же неизбежный вывод: эра социальной революции начинается.

Делаем это мы, оставаясь на почве непреложно установленных фактов.

Дальше, нашей задачей является характеристика советского типа государства. Я по этому вопросу старался изложить теоретические взгляды в книге «Государство и революция»*. Мне кажется, что марксистский взгляд на государство в высшей степени искажен был господствовавшим официальным социализмом Западной Европы, что замечательно наглядно подтвердилось опытом советской революции и создания Советов в России. В наших Советах еще масса грубого, недоделанного, это не подлежит сомнению, это ясно всякому, кто присматривался к их работе, но что в них важно, что исторически ценно, что представляет шаг вперед во всемирном развитии социализма — это то, что здесь создан новый тип государства. В Парижской Коммуне это было на несколько недель, в одном городе, без сознания того, что делали. Коммуны не понимали те, кто ее творил, они творили гениальным чутьем проснувшихся масс, и ни одна фракция французских социалистов не сознавала, что она делает. Мы находимся в условиях, когда, благодаря тому, что мы стоим на плечах  Парижской Коммуны и многолетнего развития немецкой социал-демократии, мы можем ясно видеть, что мы делаем, создавая Советскую власть. Народными массами, несмотря на всю ту грубость, недисциплинированность, что есть в Советах, что есть пережиток мелкобуржуазного характера нашей страны, — несмотря на все это, новый тип государства создан. Он применяется не неделями, а месяцами, не в одном городе, а в громадной стране, в нескольких нациях. Этот тип Советской власти себя показал, если он перебросился на столь отличную во всех отношениях страну, как Финляндия, где нет Советов, но тип власти опять- таки новый, пролетарский36. Так это доказательство того, что теоретически представляется бесспорным, что Советская власть есть новый тип государства без бюрократии, без полиции, без постоянной армии, с заменой буржуазного демократизма новой демократией, — демократией, которая выдвигает авангард трудящихся масс, делая из них и законодателя, и исполнителя, и военную охрану, и создает аппарат, который может перевоспитать массы.

В России это едва только начато, и начато плохо. Если мы сознаем, что плохого в том, что мы начали, мы это преодолеем, если история даст нам возможность поработать над этой Советской властью сколько-нибудь порядочное время. Поэтому мне кажется, что характеристика нового типа государства должна занять выдающееся место в нашей программе...

Полн. собр. соч., т. 30, стр. 35 — 36, 47 — 51

* См. настоящее издание, т. 1, стр. 175 — 223. Ред.

 

Из брошюры

«ОЧЕРЕДНЫЕ ЗАДАЧИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ» ³⁷

МЕЖДУНАРОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИЙСКОЙ СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ И ОСНОВНЫЕ ЗАДАЧИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Благодаря достигнутому миру, — несмотря на всю его тягостность и всю его непрочность, — Российская Советская республика получает возможность на известное время сосредоточить свои силы на важнейшей и труднейшей

стороне социалистической революции, именно — на задаче организационной.

Эта задача ясно и точно поставлена перед всеми трудящимися и угнетенными массами в 4-м абзаце (4-й части) резолюции, принятой 15 марта 1918 года на московском Чрезвычайном съезде Советов³⁸, — в том же абзаце (или в той же части) резолюции, где говорится о самодисциплине трудящихся и о беспощадной борьбе с хаосом и дезорганизацией*.

Непрочность достигнутого Российской Советской республикой мира обусловливается, конечно, не тем, чтобы она помышляла теперь о возобновлении военных действий; — кроме буржуазных контрреволюционеров и их подголосков (меньшевиков и проч.), ни один вменяемый политик не думает об этом. Непрочность мира обусловливается тем, что в граничащих с Россией с запада и с востока империалистских государствах, обладающих громадной военной силой, может взять верх с минуты на минуту военная партия, соблазненная моментальной слабостью России и подталкиваемая ненавидящими социализм и охочими до грабежа капиталистами.

При таком положении дела, реальной, не бумажной, гарантией мира для нас является исключительно рознь между империалистскими державами, достигшая высших пределов и проявляющаяся, с одной стороны, в возобновлении империалистской бойни народов на Западе, а с другой стороны — в крайне обостренном империалистическом соревновании Японии и Америки из-за господства над Великим океаном и его побережьем.

Понятно, что, защищенная столь шаткой охраной, наша Советская социалистическая республика находится в чрезвычайно непрочном, безусловно критическом международном положении. Необходимо крайнее напряжение всех наших сил, чтобы использовать предоставленную нам стечением обстоятельств передышку для излечения тягчайших ран, нанесенных всему общественному организму России войной, и для экономического подъема страны, без чего не может быть и речи о сколько-нибудь серьезном повышении обороноспособности.

Понятно также, что серьезное содействие запоздавшей, в силу ряда причин, социалистической революций на Западе мы окажем лишь в той мере, в какой сумеем решить поставленную перед нами организационную задачу.

Основным условием успешного разрешения стоящей перед нами в первую очередь организационной задачи является полное усвоение политическими руководителями народа, т. е. членами Российской коммунистической партии (большевиков), а затем и всеми сознательными представителями трудящихся масс, коренного различия между прежними буржуазными и настоящей социалистической революцией в рассматриваемом отношении.

В буржуазных революциях главная задача трудящихся масс состояла в выполнении отрицательной или разрушительной работы уничтожения феодализма, монархии, средневековья. Положительную или созидательную работу организации нового общества выполняло имущее, буржуазное меньшинство населения. И оно выполняло эту задачу, вопреки сопротивлению рабочих и беднейших крестьян, сравнительно легко не только потому, что сопротивление эксплуатируемых капиталом масс было тогда, в силу их распыленности и неразвитости, крайне слабо, по и потому, что основной организующей силой анархически построенного капиталистического общества является стихийно растущий вширь и вглубь рынок, национальный и интернациональный.

Напротив, главной задачей пролетариата и руководимого им беднейшего крестьянства во всякой социалистической революции, — а следовательно, и в начатой памп 25 октября 1917 г. социалистической революции в России, — является положительная или созидательная работа налажения чрезвычайно сложной и тонкой сети новых организационных отношений, охватывающих планомерное производство и распределение продуктов, необходимых для существования десятков миллионов людей. Такая революция может быть успешно осуществлена только при самостоятельном историческом творчестве большинства населения, прежде всего большинства трудящихся. Лишь в том случае, если пролетариат и беднейшее крестьянство сумеют найти в себе достаточно сознательности, идейности, самоотверженности, настойчивости, — победа социалистической революции будет обеспечена. Создав новый, советский, тип государства, открывающий возможность для трудящихся и угнетенных масс принять деятельнейшее участие в самостоятельном строительстве нового общества, мы разрешили только небольшую часть трудной задачи. Главная трудность лежит в экономической области: осуществить строжайший и повсеместный учет и контроль производства и распределения продуктов, повысить производительность труда, обобществить производство на деле.

_________

Развитие партии большевиков, которая является ныне правительственной партией в России, особенно наглядно показывает, в чем состоит переживаемый нами и составляющий своеобразие настоящего политического момента исторический перелом, требующий новой ориентации Советской власти, т. е. новой постановки новых задач.

Первой задачей всякой партии будущего является — убедить большинство народа в правильности ее программы и тактики. Эта задача стояла на первом плане как при царизме, так и в период соглашательства Черновых и Церетели с Керенскими и Кишкиными³⁹. Теперь эта задача, которая, конечно, далеко еще не завершена (и которая никогда не может быть исчерпана до конца), в главном решена, ибо большинство рабочих и крестьян России, как показал бесспорно последний съезд Советов в Москве, заведомо стоит на стороне большевиков.

Второй задачей нашей партии было завоевание политической власти и подавление сопротивления эксплуататоров. И эта задача отнюдь не исчерпана до конца, и ее невозможно игнорировать, ибо монархисты и кадеты, с одной стороны, их подголоски и прихвостни, меньшевики и правые эсеры¹⁴, — с другой, продолжают попытки объединиться для свержения Советской власти. Но, в главном, задача подавления сопротивления эксплуататоров уже решена в период с 25 октября 1917 г. до (приблизительно) февраля 1918 г. или до сдачи Богаевского⁴⁰.

На очередь выдвигается теперь, как очередная и составляющая своеобразие переживаемого момента, третья задача — организовать управление Россией. Разумеется, эта задача ставилась и решалась нами на другой же день после 25 октября 1917 года, но до сих пор, пока сопротивление эксплуататоров принимало еще форму открытой гражданской войны, до сих пор задача управления не могла стать главной, центральной.

Теперь она стала таковой. Мы, партия большевиков, Россию убедили. Мы Россию отвоевали — у богатых для бедных, у эксплуататоров для трудящихся. Мы должны теперь Россией управлять. И все своеобразие переживаемого момента, вся трудность состоит в том, чтобы понять особенности перехода от главной задачи убеждения народа и военного подавления эксплуататоров к главной задаче управления.

Первый раз в мировой истории социалистическая партия успела закончить, в главных чертах, дело завоевания власти и подавления эксплуататоров, успела подойти вплотную к задаче управления. Надо, чтобы мы оказались достойными выполнителями этой труднейшей (и благодарнейшей) задачи социалистического переворота. Надо продумать, что для успешного управления необходимо, кроме уменья убедить, кроме уменья победить в гражданской войне, уменье практически организовать. Это — самая трудная задача, ибо дело идет об организации по- новому самых глубоких, экономических, основ жизни десятков и десятков миллионов людей. И это — самая благодарная задача, ибо лишь после ее решения (в главных и основных чертах) можно будет сказать, что Россия стала не только советской, но и социалистической республикой.

ОБЩИЙ ЛОЗУНГ МОМЕНТА

Очерченное выше объективное положение, созданное крайне тяжелым и непрочным миром, мучительнейшей разрухой, безработицей и голодом, которые оставлены нам в наследство войной и господством буржуазии (в лице Керенского и поддерживавших его меньшевиков с правыми эсерами), — все это неизбежно породило крайнее утомление и даже истощение сил широкой массы трудящихся. Она настоятельно требует — и не может не требовать — известного отдыха. На очередь дня выдвигается восстановление разрушенных войной и хозяйничаньем буржуазии производительных сил; — излечение ран, нанесенных войной, поражением в войне, спекуляцией и попытками буржуазии восстановить свергнутую власть эксплуататоров; — экономический подъем страны; — прочная охрана элементарного порядка. Может показаться парадоксом, но на самом деле, в силу указанных объективных условий, является совершенно несомненным, что Советская власть в данный момент может упрочить переход России к социализму только в том случае, если практически решит, вопреки противодействию буржуазии, меньшевиков и правых эсеров, именно эти самые элементарные и элементарнейшие задачи сохранения общественности. Практическое решение этих элементарнейших задач и преодоление организационных трудностей первых шагов к социализму является теперь, в силу конкретных особенностей данного положения и при существовании Советской власти с ее законами о социализации земли, рабочем контроле и проч., двумя сторонами одной медали.

Веди аккуратно и добросовестно счет денег, хозяйничай экономно, не лодырничай, не воруй, соблюдай строжайшую дисциплину в труде, — именно такие лозунги, справедливо осмеивавшиеся революционными пролетариями тогда, когда буржуазия прикрывала подобными речами свое господство, как класса эксплуататоров, становятся теперь, после свержения буржуазии, очередными и главными лозунгами момента. И практическое проведение в жизнь этих лозунгов массой трудящихся является, с одной стороны, единственным условием спасения страны, до полусмерти истерзанной империалистской войной и империалистскими хищниками (с Керенским во главе), а, с другой стороны, практическое проведение в жизнь этих лозунгов Советскою властью, ее методами, на основании ее законов, является необходимым и достаточным для окончательной победы социализма. Этого-то и не умеют понять те, кто презрительно отмахивается от выдвигания на первый план столь «избитых» и «тривиальных» лозунгов. В мелкокрестьянской стране, только год тому назад свергнувшей царизм и менее чем полгода тому назад освободившейся от Керенских, осталось, естественно, немало стихийного анархизма, усиленного озверением и одичанием, сопровождающими всякую долгую и реакционную войну, создалось немало настроений отчаяния и беспредметного озлобления; если добавить к этому провокаторскую политику лакеев буржуазии (меньшевиков, правых эсеров и пр.), то станет вполне понятно, какие длительные и упорные усилия лучших и сознательнейших рабочих и крестьян необходимы для полного перелома настроений массы и перехода ее к правильному, выдержанному, дисциплинированному труду. Только такой переход, осуществленный массой бедноты (пролетариев и полупролетариев), и способен завершить победу над буржуазией и в особенности над наиболее упорной и многочисленной крестьянской буржуазией.

Написано между 13 и 26 апреля 1918 г.

Полн. собр. соч., т. 36, стр. 167 — 175

* См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 36, стр. 122 — 123. Ред.

 

ИЗ ПИСЬМА К АМЕРИКАНСКИМ РАБОЧИМ⁴¹

...Буржуазия международного империализма перебила 10 миллионов неловок, искалечила 20 миллионов на «своей» войне, войне из-за того, английским или немецким хищникам господствовать над всем миром.

Если наша война, война угнетенных и эксплуатируемых против угнетателей и эксплуататоров, будет стоить полумиллиона или миллиона жертв во всех странах, — буржуазия скажет, что первые жертвы законны, вторые преступны.

Пролетариат скажет совсем другое.

Пролетариат усваивает себе теперь, среди ужасов империалистской войны, — вполне и наглядно ту великую истину, которой учат все революции, истину, которую завещали рабочим их лучшие учителя, основатели современного социализма. Эта истина — та, что не может быть успешной революции без подавления сопротивления эксплуататоров. Наш долг был, когда мы, рабочие и трудящиеся крестьяне, овладели государственной властью, подавить сопротивление эксплуататоров. Мы гордимся тем, что делали и делаем это. Мы жалеем о том, что недостаточно твердо и решительно делаем это.

Мы знаем, что во всех странах бешеное сопротивление буржуазии против социалистической революции неизбежно и что оно будет расти по мере роста этой революции. Пролетариат сломит это сопротивление, он созреет окончательно к победе и к власти в ходе борьбы против сопротивляющейся буржуазии.

Пусть кричит на весь свет продажная буржуазная пресса о каждой ошибке, которую делает наша революция. Мы не боимся наших ошибок. От того, что началась революция, люди не стали святыми. Безошибочно сделать революцию не могут те трудящиеся классы, которые веками угнетались, забивались, насильственно зажимались в тиски нищеты, невежества, одичания. И труп буржуазного общества, как мне приходилось уже однажды указывать, нельзя заколотить в гроб и зарыть в землю*. Убитый капитализм гниет, разлагается среди нас, заражая воздух миазмами, отравляя нашу жизнь, хватая новое, свежее, молодое, живое, тысячами нитей и связей старого, гнилого, мертвого.

На каждую сотню наших ошибок, о которых кричит на весь свет буржуазия и ее лакеи (наши меньшевики и правые эсеры в том числе), приходится 10 000 великих и геройских актов — тем более великих и геройских, что они просты, невидны, спрятаны в будничной жизни фабричного квартала или захолустной деревни, совершены людьми, не привыкшими (и не имеющими возможности) кричать о каждом своем успехе на весь мир.

Но если бы даже дело обстояло наоборот, — хотя я знаю, что такое допущение не верно, — если бы даже на 100 наших правильных актов приходилось 10 000 ошибок, все-таки наша революция была бы, и она будет перед всемирной историей, велика и непобедима, ибо первый раз не меньшинство, не одни только богатые, не одни только образованные, а настоящая масса, громадное большинство трудящихся сами строят новую жизнь, своим опытом решают труднейшие вопросы социалистической организации.

Каждая ошибка в такой работе, в этой добросовестнейшей и искреннейшей работе десятков миллионов простых рабочих и крестьян по переустройству всей их жизни, — каждая такая ошибка стоит тысячи и миллиона «безошибочных» успехов эксплуататорского меньшинства, успехов в деле надувания и объегоривания трудящихся. Ибо только через такие ошибки научатся строить новую жизнь, научатся обходиться без капиталистов рабочие и крестьяне, только так пробьют они себе путь — через тысячи препятствий — к победоносному социализму.

Ошибки совершают, творя свою революционную работу, наши крестьяне, которые одним ударом, в одну ночь с 25 на 26 октября (ст. ст.) 1917 года отменили всякую частную собственность на землю и теперь, месяц за месяцем, преодолевая необъятные трудности, исправляя сами себя, практически решают труднейшую задачу организации новых условий хозяйственной жизни, борьбы с кулаками, обеспечения земли за трудящимися (а не за богатеями), перехода к коммунистическому крупному земледелию.

Ошибки совершают, творя свою революционную работу, наши рабочие, которые национализировали теперь, за несколько месяцев, почти все крупнейшие фабрики и заводы и учатся тяжелым, ежедневным трудом новому делу управления целыми отраслями промышленности, налаживают национализированные хозяйства, преодолевая гигантское сопротивление косности, мелкобуржуазности, эгоизма, кладут камень за камнем фундамент новой общественной связи, новой трудовой дисциплины, новой власти профессиональных союзов рабочих над их членами.

Ошибки совершают, творя свою революционную работу, наши Советы, созданные еще в 1905 году могучим подъемом масс. Советы рабочих и крестьян, это — новый тип государства, новый высший тип демократии, это — форма диктатуры пролетариата, способ управления государством без буржуазии и против буржуазии. Впервые демократия служит здесь для масс, для трудящихся, перестав быть демократией для богатых, каковой остается демократия во всех буржуазных, даже самых демократических, республиках. Впервые народные массы решают, в масштабе для сотни миллионов людей, задачу осуществить диктатуру пролетариев и полупролетариев, — задачу, без решения которой не может быть и речи о социализме.

Пусть педанты или люди, неизлечимо напичканные буржуазно-демократическими, или парламентарными, предрассудками, недоуменно качают головой по поводу наших Совдепов, останавливаясь, например, на отсутствии прямых выборов. Эти люди ничего не забыли и ничему не научились за время великих переворотов 1914 — 1918 годов. Соединение диктатуры пролетариата с новой демократией для трудящихся, — гражданской войны с широчайшим вовлечением масс в политику, — такое соединение не дается сразу и не укладывается в избитые формы рутинного парламентарного демократизма. Новый мир, мир социализма, — вот что встает перед нами в своем очертании, как Советская республика. И неудивительно, что этот мир не рождается готовым, не выходит сразу, как Минерва из головы Юпитера.

Когда старые буржуазно-демократические конституции расписывали, например, формальное равенство и право собраний, — наша, пролетарская и крестьянская, Советская конституция⁴² отбрасывает лицемерие формального равенства прочь. Когда буржуазные республиканцы свергали троны, тогда не заботились о формальном равенстве монархистов с республиканцами. Когда речь идет о свержении буржуазии, только предатели или идиоты могут добиваться формального равенства прав для буржуазии. Грош цена «свободы собраний» для рабочих и крестьян, если все лучшие здания захвачены буржуазией. Наши Советы отняли все хорошие здания, и в городах и в деревнях, у богачей, передав все эти здания рабочим и крестьянам под их союзы и собрания. Вот наша свобода собраний — — — для трудящихся! Вот смысл и содержание нашей Советской, нашей социалистической Конституции!

И вот почему так глубоко уверены все мы, что, какие бы беды ни обрушились еще на нашу республику Советов, она непобедима.

Она непобедима, ибо каждый удар бешеного империализма, каждое поражение, наносимое нам международной буржуазией, поднимает к борьбе новые и новые слои рабочих и крестьян, обучает их ценой величайших жертв, закаляет их, рождает новый массовый героизм.

Мы знаем, что помощь от вас, товарищи американские рабочие, придет еще, пожалуй, и не скоро, ибо развитие революции в разных странах идет в различных формах, различным темпом (и не может идти иначе). Мы знаем, что европейская пролетарская революция может и не разгореться еще в ближайшие недели, как ни быстро зреет она в последнее время. Мы ставим ставку на неизбежность международной революции, но это отнюдь не значит, что мы, как глупцы, ставим ставку на неизбежность революции в определенный короткий срок. Мы видели две великих революции, 1905 и 1917, в своей стране и знаем, что революции не делаются ни по заказу, ни по соглашению. Мы знаем, что обстоятельства выдвинули вперед наш, российский, отряд социалистического пролетариата, не в силу наших заслуг, а в силу особой отсталости России, и что до взрыва международной революции возможен ряд поражений отдельных революций.

Несмотря на это, мы твердо знаем, что мы непобедимы, ибо человечество не сломится от империалистской бойни, а осилит ее. И первой страной, которая сломала каторжную цепь империалистской войны, была наша страна. Мы принесли тягчайшие жертвы в борьбе за разрушение этой цепи, но мы сломали ее. Мы стоим вне империалистских зависимостей, мы подняли перед всем миром знамя борьбы за полное свержение империализма.

Мы находимся как бы в осажденной крепости, пока на помощь нам не подошли другие отряды международной социалистической революции. Но эти отряды есть, они многочисленнее, чем наши, они зреют, растут, крепнут по мере продолжения зверств империализма. Рабочие рвут со своими социал-предателями, Гомперсами, Гендерсонами, Реноделями, Шейдеманами, Реннерами. Рабочие идут медленно, но неуклонно к коммунистической, большевистской, тактике, к пролетарской революции, которая одна в состоянии спасти гибнущую культуру и гибнущее человечество.

Одним словом, мы непобедимы, ибо непобедима всемирная пролетарская революция.

Датировано 20 августа 1918 г.

Полн. собр. соч., т. 37, стр. 60 — 64

* См. В. И. Ленин. Доклад о борьбе с голодом на объединенном заседании ВЦИК, Московского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов и профессиональных союзов 4 июня 1918 г. — Полн. собр. соч., т. 36, стр. 409. Ред.

 

 

Из книги

«ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И РЕНЕГАТ КАУТСКИЙ»⁴³

КАК КАУТСКИЙ ПРЕВРАТИЛ МАРКСА В ДЮЖИННОГО ЛИБЕРАЛА

Основной вопрос, затрагиваемый Каутским в его брошюре, есть вопрос о коренном содержании пролетарской революции, именно о диктатуре пролетариата. Это — вопрос, имеющий важнейшее значение для всех стран, особенно для передовых, особенно для воюющих, особенно в настоящее время. Можно сказать без преувеличения, что это — самый главный вопрос всей пролетарской классовой борьбы. Поэтому необходимо на нем внимательно остановиться.

Каутский ставит вопрос таким образом, что «противоположность обоих социалистических направлений» (т. е. большевиков и не-большевиков) есть «противоположность двух в корне различных методов: демократического и диктаторского» (стр. 3).

Отметим мимоходом, что, называя не-большевиков в России, т. е. меньшевиков и эсеров¹⁴, социалистами, Каутский руководится их названием, т. е. словом, а не тем действительным местом, которое они занимают в борьбе пролетариата с буржуазией. Великолепное понимание и применение марксизма! Но об этом подробнее ниже.

Сейчас надо взять главное: великое открытие Каутского о «коренной противоположности» «демократического и диктаторского методов». В этом гвоздь вопроса. В этом вся суть брошюры Каутского. И это — такая чудовищная теоретическая путаница, такое полное отречение от марксизма, что Каутский, надо признать, далеко опередил Бернштейна.

Вопрос о диктатуре пролетариата есть вопрос об отношении пролетарского государства к буржуазному государству, пролетарской демократии к буржуазной демократии. Казалось бы, это ясно как день? Но Каутский, точно какой-то учитель гимназии, засохший на повторении учебников истории, упорно поворачивается задом к XX веку, лицом к XVIII, и в сотый раз, невероятно скучно, в целом ряде параграфов, жует и пережевывает старье об отношении буржуазной демократии к абсолютизму и средневековью! Поистине, точно во сне мочалку жует!

Ведь это же значит решительно не понять, что к чему. Ведь только улыбку вызывают потуги Каутского представить дело так, будто есть люди, проповедующие «презрение к демократии» (с. 11) и т. п. Такими пустячками приходится затушевывать и запутывать вопрос Каутскому, ибо он ставит вопрос по-либеральному, о демократии вообще, а не о буржуазной демократии, он избегает даже этого точного, классового понятия, а старается говорить о «досоциалистической» демократии. Почти треть брошюры, 20 страниц из 63, занял наш водолей болтовней, которая очень приятна для буржуазии, ибо равняется подкрашиванию буржуазной демократии и затушевывает вопрос о пролетарской революции.

Но ведь заглавие брошюры Каутского есть все же «Диктатура пролетариата». Что в этом именно суть учения Маркса, это общеизвестно. И Каутскому пришлось, после всей болтовни не на тему, привести слова Маркса о диктатуре пролетариата.

Как это проделал «марксист» Каутский, это уже прямая комедия! Слушайте:

«На одно слово Карла Маркса опирается тот взгляд» (который Каутский объявляет презрением к демократии) — так буквально значится на стр. 20. А на стр. 60-ой это повторено даже в такой форме, что (большевики) «вспомнили вовремя словечко» (буквально так!! des Wortchens) «о диктатуре пролетариата, употребленное Марксом однажды в 1875 году в письме».

Вот это «словечко» Маркса:

«Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата»*.

Во-первых, назвать это знаменитое рассуждение Маркса, подводящее итог всему его революционному учению, «одним словом» или даже «словечком» — значит издеваться над марксизмом, значит отрекаться от него полностью. Нельзя забывать, что Каутский знает Маркса почти наизусть, что, судя по всем писаниям Каутского, у него в письменном столе или в голове помещен ряд деревянных ящичков, в которых все написанное Марксом распределено аккуратнейшим и удобнейшим для цитирования образом. Каутский не может не знать, что и Маркс и Энгельс и в письмах и в печатных произведениях говорили о диктатуре пролетариата многократно, и до и особенно после Коммуны. Каутский не может не знать, что формула: «диктатура пролетариата» есть лишь более исторически-конкретное и научно-точное изложение той задачи пролетариата «разбить» буржуазную государственную машину, о которой (задаче) и Маркс и Энгельс, учитывая опыт революций 1848 и еще более 1871 года, говорят с 1852 до 1891 года, в течение сорока лет.

Как объяснить это чудовищное извращение марксизма начетчиком в марксизме Каутским? Если говорить о философских основах данного явления, то дело сведется к подмене диалектики эклектицизмом и софистикой. Каутский — великий мастер такой подмены. Если говорить практически-политически, то дело сведется к лакейству перед оппортунистами, т. е., в конце концов, перед буржуазией. С начала войны прогрессируя все быстрее, Каутский дошел до виртуозности в этом искусстве быть марксистом на словах, лакеем буржуазии на деле.

Еще более убеждаешься в этом, когда рассматриваешь, как замечательно «истолковал» Каутский «словечко» Маркса о диктатуре пролетариата. Слушайте:

«Маркс, к сожалению, упустил указать подробнее, как он представляет себе эту диктатуру...» (Насквозь лживая фраза ренегата, ибо Маркс и Энгельс дали именно ряд подробнейших указаний, которые умышленно обходит начетчик в марксизме Каутский.) «...Буквально слово диктатура означает уничтожение демократии. Но, разумеется, взятое буквально это слово означает также единовластие одного отдельного лица, не связанного никакими законами. Единовластие, которое отличается от деспотизма тем, что оно мыслится не как постоянное государственное учреждение, а как преходящая мера крайности.

Выражение «диктатура пролетариата», следовательно, не диктатура одного лица, а одного класса, уже исключает, что Маркс имел в виду при этом диктатуру в буквальном смысле слова.

Он говорил здесь не о форме правления, а о состоянии, которое по необходимости должно наступить повсюду там, где пролетариат завоевал политическую власть. Что Маркс здесь не имел в виду формы правления, это доказывается уже тем, что он держался взгляда, что в Англии и в Америке переход может совершиться мирно, следовательно, путем демократическим» (стр. 20).

Мы нарочно привели полностью все это рассуждение, чтобы читатель мог ясно видеть, какими приемами оперирует «теоретик» Каутский.

Каутский пожелал подойти к вопросу таким образом, чтобы начать с определения «слова» диктатура.

Прекрасно. Подойти любым образом к вопросу — священное право всякого. Надо только отличать серьезный и честный подход к вопросу от нечестного. Кто хотел бы серьезно отнестись к делу при данном способе подхода к вопросу, тот должен бы дать свое определение «слова». Тогда вопрос был бы поставлен ясно и прямо. Каутский этого не делает. «Буквально, — пишет он, — слово диктатура означает уничтожение демократии».

Во-первых, это не определение. Если Каутскому угодно уклоняться от дачи определения понятию диктатура, к чему было выбирать данный подход к вопросу?

Во-вторых, это явно неверно. Либералу естественно говорить о «демократии» вообще. Марксист никогда не забудет поставить вопрос: «для какого класса?». Всякий знает, например, — и «историк» Каутский знает это тоже, — что восстания или даже сильные брожения рабов в древности сразу обнаруживали сущность античного государства, как диктатуры рабовладельцев. Уничтожала ли эта диктатура демократию среди рабовладельцев, для них? Всем известно, что нет.

«Марксист» Каутский сказал чудовищный вздор и неправду, ибо «забыл» о классовой борьбе...

Чтобы из либерального и лживого утверждения, данного Каутским, сделать марксистское и истинное, надо сказать: диктатура не обязательно означает уничтожение демократии для того класса, который осуществляет эту диктатуру над другими классами, но она обязательно означает уничтожение (или существеннейшее ограничение, что тоже есть один из видов уничтожения) демократии для того класса, над которым или против которого осуществляется диктатура.

Но, как ни истинно это утверждение, а определения диктатуры оно не дает.

Рассмотрим следующую фразу Каутского:

«...Но, разумеется, взятое буквально, это слово означает также единовластие одного отдельного лица, yе связанного никакими законами...»

Подобно слепому щенку, который случайно тычет носом то в одну, то в другую сторону, Каутский нечаянно наткнулся здесь на одну верную мысль (именно, что диктатура есть власть, не связанная никакими законами), но определения диктатуры все же не дал и сказал, кроме того, явную историческую неправду, будто диктатура означает власть одного лица. Это и грамматически неверно, ибо диктаторствовать может и кучка лиц, и олигархия, и один класс, и т. д.

Дальше Каутский указывает отличие диктатуры от деспотизма, но, хотя его указание явно неверно, останавливаться на нем мы не будем, ибо это совершенно не относится к интересующему нас вопросу. Известна склонность Каутского от XX века поворачиваться к XVIII, а от XVIII к античной древности, и мы надеемся, что, добившись диктатуры, немецкий пролетариат учтет эту склонность, посадив, скажем, Каутского гимназическим учителем древней истории. От определения диктатуры пролетариата отлынивать посредством умствований о деспотизме есть либо крайняя глупость, либо весьма неискусное мошенничество.

В итоге мы получаем, что, взявшись говорить о диктатуре, Каутский наговорил много заведомой неправды, но никакого определения не дал! Он мог бы, не полагаясь на своп умственные способности, прибегнуть к своей памяти и выложить из «ящичков» все случаи, когда Маркс говорит о диктатуре. Он получил бы, наверное, либо следующее, либо по существу совпадающее с ним, определение:

Диктатура есть власть, опирающаяся непосредственно на насилие, не связанная никакими законами.

Революционная диктатура пролетариата есть власть, завоеванная и поддерживаемая насилием пролетариата над буржуазией, власть, не связанная никакими законами.

И вот эту-то простую истину, истину, ясную как божий день для всякого сознательного рабочего (представителя массы, а не верхушечного слоя подкупленной капиталистами мещанской сволочи, каковой являются социал-империалисты всех стран), эту очевидную для всякого представителя эксплуатируемых, борющихся за свое освобождение, эту бесспорную для всякого марксиста истину приходится «войной отвоевывать» у ученейшего господина Каутского! Чем объяснить это? Тем духом лакейства, которым пропитались вожди II Интернационала, ставшие презренными сикофантами на службе у буржуазии.

Сначала Каутский совершил подтасовку, заявив явный вздор, будто буквальный смысл слова диктатура означает единоличного диктатора, а потом он — на основании этой подтасовки! — заявляет, что у Маркса, «значит», слова о диктатуре класса имеют не буквальный смысл (а такой, при котором диктатура не означает революционного насилия, а «мирное» завоевание большинства при буржуазной, — это заметьте, — «демократии»).

Надо отличать, видите ли, «состояние» от «формы правления». Удивительно глубокомысленное различие, совсем вроде того, как если бы мы отличали «состояние» глупости у человека, рассуждающего неумно, от «формы» его глупостей.

Каутскому нужно истолковать диктатуру, как «состояние господства» (это выражение буквально употреблено у него на следующей же, 21-ой, странице), ибо тогда исчезает революционное насилие, исчезает насильственная революция. «Состояние господства» есть состояние, в котором бывает любое большинство при... «демократии»! Таким мошенническим фокусом революция благополучно исчезает!

Но мошенничество слишком грубое, и Каутского оно не спасет. Что диктатура предполагает и означает «состояние» неприятного для ренегатов революционного насилия одного класса над другим, этого «шила в мешке не утаишь». Вздорность различения «состояния» и «формы правления» всплывает наружу. О форме правления говорить здесь втройне глупо, ибо всякий мальчик знает, что монархия и республика разные формы правления. Господину Каутскому нужно доказывать, что обе эти формы правления, как и все переходные «формы правления» при капитализме, суть лишь разновидности буржуазного государства, т. е. диктатуры буржуазии.

Говорить о формах правления, наконец, есть не только глупая, но и аляповатая фальсификация Маркса, который яснее ясного говорит здесь о форме или типе государства, а не о форме правления.

Пролетарская революция невозможна без насильственного разрушения буржуазной государственной машины и замены ее новою, которая, по словам Энгельса, «не является уже в собственном смысле государством»**.

Каутскому все это надо замазать и изолгать — этого требует его ренегатская позиция.

Посмотрите, к каким жалким уверткам он прибегает.

Увертка первая. «...Что Маркс не имел тут в виду формы правления, доказывается тем, что он считал возможным в Англии и Америке мирный переворот, т. е. демократическим путем...»

Форма правления тут решительно не при чем, ибо бывают монархии, не типичные для буржуазного государства, например, отличающиеся отсутствием военщины, и бывают республики, вполне в этом отношении типичные, например, с военщиной и с бюрократией. Это общеизвестный исторический и политический факт, и Каутскому не удастся его фальсифицировать.

Если бы Каутский хотел серьезно и честно рассуждать, он бы спросил себя: бывают ли исторические законы, касающиеся революции и не знающие исключения? Ответ был бы: нет, таких законов нет. Такие законы имеют в виду лишь типичное, то, что Маркс однажды назвал «идеальным» в смысле среднего, нормального, типичного капитализма.

Далее. Было ли в 70-х годах нечто такое, что делало из Англии и Америки исключение в рассматриваемом отношении? Всякому, сколько-нибудь знакомому с требованием науки в области исторических вопросов, очевидно, что этот вопрос необходимо поставить. Не поставить его — значит фальсифицировать науку, значит играть в софизмы. А поставив этот вопрос, нельзя сомневаться в ответе: революционная диктатура пролетариата есть насилие против буржуазии; необходимость же этого насилия в особенности вызывается, как подробнейшим образом и многократно объясняли Маркс и Энгельс (особенно в «Гражданской войне во Франции» и в предисловии к ней), — тем, что существует военщина и бюрократия. Как раз этих учреждений, как раз в Англии и в Америке, как раз в 70-х годах XIX века, когда Маркс делал свое замечание, не было! (А теперь они и в Англии и в Америке есть.)

Каутскому приходится буквально мошенничать на каждом шагу, чтобы прикрывать свое ренегатство!

И заметьте, как он показал здесь нечаянно свои ослиные уши: он написал: «мирно, т. е. демократическим путем»!!

При определении диктатуры Каутский изо всех сил старался спрятать от читателя основной признак этого понятия, именно: революционное насилие. А теперь правда вылезла наружу: речь идет о противоположности мирного и насильственного переворотов.

Здесь зарыта собака. Все увертки, софизмы, мошеннические фальсификации для того и нужны Каутскому, чтобы отговориться от насильственной революции, чтобы прикрыть свое отречение от нее, свой переход на сторон,. либеральной рабочей политики, т. е. на сторону буржуазии. Здесь зарыта собака.

«Историк» Каутский так бесстыдно фальсифицирует историю, что «забывает» основное: домонополистический капитализм — а апогеем его были именно 70-ые годе XIX века — отличался, в силу экономических его коренных свойств, которые в Англии и Америке проявились особенно типично, наибольшим сравнительно миролюбие? и свободолюбием. А империализм, т. е. монополистически! капитализм, окончательно созревший лишь в XX веке, по экономическим его коренным свойствам, отличается над меньшим миролюбием и свободолюбием, наибольшим повсеместным развитием военщины. «Не заметить» этого при рассуждении о том, насколько типичен или вероятен мирный или насильственный переворот, значит опуститься до самого дюжинного лакея буржуазии.

Увертка вторая. Парижская Коммуна была диктату рой пролетариата, а выбрана она была всеобщим голосованием, т. е. без лишения буржуазии ее избирательны: нрав, т. е. «демократически». И Каутский торжествует «...Диктатура пролетариата была, для Маркса» (или: по Марксу), «состоянием, которое с необходимостью вытекает из чистой демократии, если пролетариат составляет большинство» (bei iiberwiegendem Proletariat, S. 21).

Этот довод Каутского настолько забавен, что, поистине, испытываешь настоящее embarras de richesses (затруднение от обилия... возражений). Во-первых, известно что цвет, штаб, верхи буржуазии бежали из Парижа в Версаль. В Версале был «социалист» Луи Блан, что, между прочим, показывает лживость утверждения Каутского будто в Коммуне участвовали «все направления» социализма. Не смешно ли изображать «чистой демократией” с «всеобщим голосованием» разделение жителей Парижа на два воюющих лагеря, один из которых сконцентрировал всю боевую, политически активную буржуазию?

Во-вторых, Коммуна боролась с Версалем, как рабочее правительство Франции против буржуазного. Причем же тут «чистая демократия» и «всеобщее голосование», когда Париж решал судьбу Франции? Когда Маркс находил, что Коммуна сделала ошибку, не взяв банка, который принадлежал всей Франции⁴⁴, то не исходил ли Маркс из принципов и практики «чистой демократии»??

Право же, видно, что Каутский пишет в такой стране, в которой полиция запрещает людям «скопом» смеяться, иначе Каутский был бы убит смехом.

В-третьих. Позволю себе почтительно напомнить наизусть знающему Маркса и Энгельса господину Каутскому следующую оценку Коммуны Энгельсом с точки зрения... «чистой демократии»:

«Видали ли когда-нибудь революцию эти господа» (антиавторитаристы)? «Революция есть, несомненно, самая авторитарная вещь, такая только возможна. Революция есть акт, в котором часть населения навязывает свою волю другой части посредством ружей, штыков, пушек, т. е. средств чрезвычайно авторитарных. И победившая партия по необходимости бывает вынуждена удерживать свое господство посредством того страха, который внушает реакционерам ее оружие. Если бы Парижская Коммуна не опиралась на авторитет вооруженного народа против буржуазии, то разве бы она продержалась дольше одного дня? Не вправе ли мы, наоборот, порицать Коммуну за то, что она слишком мало пользовалась этим авторитетом?»***.

Вот вам и «чистая демократия»! Как бы осмеял Энгельс того пошлого мещанина, «социал-демократа» (в французском смысле — 40-х годов и в общеевропейском — 1914 — 1918 годы), который вздумал бы вообще говорить о «чистой демократии» в обществе, разделенном на классы!

Но довольно. Переделить все отдельные нелепости, до которых договариваете! Каутский, вещь невозможная, ибо у него в каждой фразе бездонная пропасть ренегатства.

Маркс и Энгельс подробнейшим образом анализировали Парижскую Коммуну, показали, что ее заслугой была попытка разбить, сломать «готовую государственную машину»****. Маркс и Энгельс этот вывод считали столь важным, что только эту поправку внесли в 1872 году к «устарелой» (частями) программе «Коммунистического Манифеста»*****. Маркс и Энгельс показали, что Коммуна уничтожала армию и чиновничество, уничтожала парламентаризм, разрушала «паразитический нарост — государство» и т. д., а премудрый Каутский, надев ночной колпак, повторяет то, что тысячу раз говорили либеральные профессора, — сказки про «чистую демократию».

Недаром сказала Роза Люксембург 4 августа 1914 г., что немецкая социал-демократия теперь есть смердящий труп.

Увертка третья. «Если мы говорим о диктатуре, как форме правления, то мы не можем говорить о диктатуре класса. Ибо класс, как мы уже заметили, может только господствовать, но не управлять...» Управляют же «организации» или «партии».

Путаете, безбожно путаете, господин «путаницы советник»! Диктатура не есть «форма правления», это смешной вздор. И Маркс говорит не о «форме правления», а о форме или типе государства. Это совсем не то, совсем не то. Совершенно неверно также, что не может управлять класс: такой вздор мог сказать только «парламентский кретин», ничего не видящий, кроме буржуазного парламента, ничего не замечающий, кроме «правящих партий». Любая европейская страна покажет Каутскому примеры управления ее господствующим классом, например, помещиками в средние века, несмотря на их недостаточную организованность.

Итог: Каутский извратил самым неслыханным образом понятие диктатуры пролетариата, превратив Маркса в дюжинного либерала, т. е. докатился сам до уровня либерала, который болтает пошлые фразы о «чистой демократии», прикрашивая и затушевывая классовое содержание буржуазной демократии, чураясь всего более революционного насилия со стороны угнетенного класса. Когда Каутский «истолковал» понятие «революционной диктатуры пролетариата» таким образом, что исчезло революционное насилие со стороны угнетенного класса над угнетателями, то в деле либерального искажения Маркса был побит всемирный рекорд. Ренегат Бернштейн оказался щенком по сравнению с ренегатом Каутским.

* К. Маркс. Критика Готской программы. — См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 27. Ред.

** См. Ф. Энгельс. Письмо А. Бебелю 18 — 28 марта 1875 г. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 5. Ред.

*** Ф. Энгельс. Об авторитете, — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 305. Ред.

**** См. К. Маркс. Письмо Л. Кугельману 12 апреля 1871 г.; К. Маркс. Гражданская во(на во Франции; Ф. Энгельс. Введение к работе Маркса «Гражданская война во Франции», — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 33, стр. 72; т. 17, стр. 339, 344; т. 22, стр. 199. Ред.

***** См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Предисловие к немецкому изданию «Манифеста Коммунистической партии» 1872 года. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 90. Ред.

 

БУРЖУАЗНАЯ И ПРОЛЕТАРСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ

Вопрос, безбожно запутанный Каутским, представляется на деле в таком виде.

Если не издеваться над здравым смыслом и над историей, то ясно, что нельзя говорить о «чистой демократии», пока существуют различные классы, а можно говорить только о классовой демократии. (В скобках сказать, «чистая демократия» есть не только невежественная фраза, обнаруживающая непонимание как борьбы классов, так и сущности государства, но и трижды пустая фраза, ибо в коммунистическом обществе демократия будет, перерождаясь и превращаясь в привычку, отмирать, но никогда не будет «чистой» демократией.)

«Чистая демократия» есть лживая фраза либерала, одурачивающего рабочих. История знает буржуазную демократию, которая идет на смену феодализму, и пролетарскую демократию, которая идет на смену буржуазной.

Если Каутский чуть не десятки страниц посвящает «доказательству» той истины, что буржуазная демократия прогрессивна по сравнению с средневековьем и что ее обязательно должен использовать пролетариат в своей борьбе против буржуазии, то это именно либеральная болтовня, одурачивающая рабочих. Не только в образованной Германии, но и в необразованной России это — труизм. Каутский просто пускает «ученый» песок в глаза рабочим, рассказывая с важным видом и о Вейтлинге и об иезуитах в Парагвае, и о многом прочем, чтобы обойти буржуазную сущность современной, т. е. капиталистической, демократии.

Каутский берет из марксизма то, что приемлемо для либералов, для буржуазии (критика средневековья, прогрессивная историческая роль капитализма вообще и капиталистической демократии в частности), и выкидывает, замалчивает, затушевывает в марксизме то, что неприемлемо для буржуазии (революционное насилие пролетариата против буржуазии для ее уничтожения). Вот почему Каутский и оказывается неизбежно, в силу его объективного положения и какова бы ни была его субъективная убежденность, лакеем буржуазии.

Буржуазная демократия, будучи великим историческим прогрессом по сравнению с средневековьем, всегда остается — и при капитализме не может не оставаться — узкой, урезанной, фальшивой, лицемерной, раем для богатых, ловушкой и обманом для эксплуатируемых, для бедных. Вот этой истины, составляющей существеннейшую составную часть марксистского учения, «марксист» Каутский не понял. Вот в этом — коренном — вопросе Каутский преподносит «приятности» для буржуазии вместо научной критики тех условий, которые делают всякую буржуазную демократию демократией для богатых.

Напомним сначала ученейшему господину Каутскому те теоретические заявления Маркса и Энгельса, которые наш начетчик позорно «забыл» (в угоду буржуазии), а потом поясним дело наиболее популярно.

Не только древнее и феодальное, но и «современное представительное государство есть орудие эксплуатации наемного труда капиталом» (Энгельс в его сочинении о государстве)*. «Так как государство есть лишь преходящее учреждение, которым приходится пользоваться в борьбе, в революции, чтобы насильственно подавить своих противников, то говорить о свободном народном государстве есть чистая бессмыслица: пока пролетариат еще нуждается в государстве, он нуждается в нем не в интересах свободы, а в интересах подавления своих противников, а когда становится возможным говорить о свободе, тогда государство, как таковое, перестает существовать» (Энгельс в письме к Бебелю от 28. III. 1875)**. «Государство есть не что иное, как машина для подавления одного класса другим, и в демократической республике ничуть не меньше, чем в монархии» (Энгельс в предисловии к «Гражданской войне» Маркса)***. Всеобщее избирательное право есть «показатель зрелости рабочего класса. Дать больше оно не может и никогда не даст в теперешнем государстве» (Энгельс в его сочинении о государстве****. Господин Каутский разжевывает необычайно скучно первую часть этого положения, приемлемую для буржуазии. Вторую же, которую мы подчеркнули и которая для буржуазии не приемлема, ренегат Каутский замалчивает!). «Коммуна должна была быть не парламентарной, а работающей корпорацией, в одно и то же время и законодательствующей и исполняющей законы... Вместо того, чтобы один раз в три или шесть лет решать, какой член господствующего класса должен представлять и подавлять (ver- und zertreten) народ в парламенте, вместо этого всеобщее избирательное право должно было служить народу, организованному в коммуны, для того, чтобы подыскивать для своего предприятия рабочих, надсмотрщиков, бухгалтеров, как индивидуальное избирательное право служит для этой цели всякому работодателю» (Маркс в сочинении о Парижской Коммуне «Гражданская война во Франции»)*****.

Каждое из этих положений, прекрасно известных ученейшему господину Каутскому, бьет ему в лицо, изобличает все его ренегатство. Во всей брошюре Каутского нет ни капли понимания этих истин. Все содержание его брошюры есть издевательство над марксизмом!

Возьмите основные законы современных государств, возьмите управление ими, возьмите свободу собраний или печати, возьмите «равенство граждан перед законом», — и вы увидите на каждом шагу хорошо знакомое всякому честному и сознательному рабочему лицемерие буржуазной демократии. Нет ни одного, хотя бы самого демократического государства, где бы не было лазеек или оговорок в конституциях, обеспечивающих буржуазии возможность двинуть войска против рабочих, ввести военное положение ит. п. «в случае нарушения порядка», — на деле, в случае «нарушения» эксплуатируемым классом своего рабского положения и попыток вести себя не по-рабски. Каутский бесстыдно прикрашивает буржуазную демократию, замалчивая, например, то, что делают наиболее демократические и республиканские буржуа в Америке или Швейцарии против бастующих рабочих.

О, мудрый и ученый Каутский об этом молчит! Он не понимает, этот ученый политический деятель, что молчание об этом есть подлость. Он предпочитает рассказывать рабочим детские сказки вроде того, что демократия означает «охрану меньшинства». Невероятно, но факт! В лето 1918-ое от рождества христова, на пятом году всемирной империалистской бойни и удушения интернационалистских (т. е. не предавших подло социализма, как Ренодели и Лонге, как Шейдеманы и Каутские, как Гендерсоны и Веббы и т. п.) меньшинств во всех «демократиях» мира, господин ученый Каутский сладеньким, сладеньким голосом воспевает «охрану меньшинства». Кто желает, может прочесть это на стр. 15 брошюры Каутского. А на странице 16 сей ученый... индивид расскажет вам о вигах и тори в XVIII веке в Англии!⁴⁵

О, ученость! О, утонченное лакейство перед буржуазией! О, цивилизованная манера ползать на брюхе перед капиталистами и лизать их сапоги! Если бы я был Крупном или Шейдеманом, или Клемансо, или Реноделем, я бы стал платить господину Каутскому миллионы, награждать его поцелуями Иуды, расхваливать его перед рабочими, рекомендовать «единство социализма» со столь «почтенными» людьми, как Каутский. Писать брошюры против диктатуры пролетариата, рассказывать о вигах и тори в XVIII веке в Англии, уверять, что демократия означает «охрану меньшинства», и умалчивать о погромах против интернационалистов в «демократической» республике Америке, — разве это не лакейские услуги буржуазии?

Ученый господин Каутский «забыл» — вероятно, случайно забыл... — «мелочь», именно: что охрану меньшинства господствующая партия буржуазной демократии дает только другой буржуазной партии, пролетариату же при всяком серьезном, глубоком, коренном вопросе вместо «охраны меньшинства» достаются военные положения или погромы. Чем больше развита демократия, тем ближе бывает при всяком глубоком политическом расхождении, опасном для буржуазии, к погрому или к гражданской войне. Этот «закон» буржуазной демократии ученый господин Каутский мог бы наблюдать на деле Дрейфуса в республиканской Франции⁴⁶, на линчевании негров и интернационалистов в демократической республике Америке, на примере Ирландии и Ульстера в демократической Англии ⁴⁷, на травле большевиков и организации погромов против них в апреле 1917 года в демократической республике Российской. Я нарочно беру примеры не только из времени войны, но также из довоенного, мирного времени. Слащавому господину Каутскому угодно закрыть глаза на эти факты XX века и зато рассказать рабочим удивительно новые, замечательно интересные, необыкновенно поучительные, невероятно важные вещи про вигов и тори в XVIII веке.

Возьмите буржуазный парламент. Можно ли допустить, что ученый Каутский никогда не слыхал о том, как биржа и банкиры тем больше подчиняют себе буржуазные парламенты, чем сильнее развита демократия? Из этого не следует, что не надо использовать буржуазный парламентаризм (и большевики так успешно использовали его, как едва ли другая партия в мире, ибо в 1912 — - 1914 годах мы завоевали всю рабочую курию в IV Думе)⁴⁸. Но из этого следует, что только либерал может забывать историческую ограниченность и условность буржуазного парламентаризма, как забывает об этом Каутский. На каждом шагу в самом демократическом буржуазном государстве встречают угнетенные массы вопиющее противоречие между формальным равенством, которое «демократия» капиталистов провозглашает, и тысячами фактических ограничений и ухищрений, делающих пролетариев наемными рабами. Именно это противоречие раскрывает глаза массам на гнилость, лживость, лицемерие капитализма. Именно это противоречие разоблачают постоянно агитаторы и пропагандисты социализма перед массами, чтобы приготовить их к революции! А когда началась эра революций, тогда Каутский повернулся задом к ней и стал воспевать прелести умирающей буржуазной демократии.

Пролетарская демократия, одной из форм которой является Советская власть, дала невиданное в мире развитие и расширение демократии именно для гигантского большинства населения, для эксплуатируемых и трудящихся. Написать целую книжку о демократии, как это сделал Каутский, говорящий на двух страничках о диктатуре и на десятках страниц о «чистой демократии», — и не заметить этого, это значит по-либеральному извратить дело совершенно.

Возьмите внешнюю политику. Ни в одной, самой демократической, буржуазной стране она не делается открыто. Везде обман масс, в демократической Франции, Швейцарии, Америке и Англии во сто раз шире и утонченнее, чем в других странах. Советская власть революционно сорвала покров тайны с внешней политики. Каутский этого не заметил, он об этом молчит, хотя в эпоху грабительских войн и тайных договоров о «разделе сфер влияния» (т. е. о разделе мира разбойниками капиталистами) это имеет кардинальное значение, ибо от этого зависит вопрос о мире, вопрос о жизни и смерти десятков миллионов людей.

Возьмите устройство государства. Каутский хватается за «мелочи» вплоть до того, что выборы «непрямые» (в Советской конституции), но сути дела не видит. Классовой сущности государственного аппарата, государственной машины, он не замечает. В буржуазной демократии капиталисты тысячами проделок — тем более искусных и верно действующих, чем развитее «чистая» демократия, — отталкивают массы от участия в управлении, от свободы собраний и печати и т. д. Советская власть первая в мире (строго говоря, вторая, ибо то же самое начала делать Парижская Коммуна) привлекает массы, именно эксплуатируемые массы, к управлению. Участие в буржуазном парламенте (который никогда не решает серьезнейших вопросов в буржуазной демократии: их решает биржа, банки) загорожено от трудящихся масс тысячами загородок, и рабочие великолепно знают и чувствуют, видят и осязают, что буржуазный парламент чужое учреждение, орудие угнетения пролетариев буржуазией, учреждение враждебного класса, эксплуататорского меньшинства.

Советы — непосредственная организация самих трудящихся и эксплуатируемых масс, облегчающая им возможность самим устраивать государство и управлять им всячески, как только можно. Именно авангард трудящихся и эксплуатируемых, городской пролетариат, получает то преимущество при этом, что он наилучше объединен крупными предприятиями; ему всего легче выбирать и следить за выборными. Автоматически советская организация облегчает объединение всех трудящихся и эксплуатируемых вокруг их авангарда, пролетариата. Старый буржуазный аппарат — чиновничество, привилегии богатства, буржуазного образования, связей и проч. (эти фактические привилегии тем разнообразнее, чем развитее буржуазная демократия), — все это при советской организации отпадает. Свобода печати перестает быть лицемерием, ибо типографии и бумага отбираются у буржуазии. То же самое с лучшими зданиями, дворцами, особняками, помещичьими домами. Советская власть многие и многие тысячи этих лучших зданий отняла сразу у эксплуататоров и таким образом сделала в миллион раз более «демократичным» право собраний для масс, — то право собраний, без которого демократия есть обман. Непрямые выборы в нелокальные, неместные Советы облегчают съезды Советов, делают весь аппарат дешевле, подвижнее, доступнее для рабочих и для крестьян в такой период, когда жизнь кипит и требуется особенно быстро иметь возможность отозвать своего местного депутата или послать его на общий съезд Советов.

Пролетарская демократия в миллион раз демократичнее всякой буржуазной демократии; Советская власть в миллион раз демократичнее самой демократической буржуазной республики.

Не заметить этого мог только либо сознательный прислужник буржуазии, либо человек совершенно политически мертвый, не видящий живой жизни из-за пыльных буржуазных книг, пропитанный насквозь буржуазно-демократическими предрассудками и тем превращающий себя, объективно, в лакея буржуазии.

Не заметить этого мог только человек, который не способен поставить вопроса с точки зрения угнетенных классов:

есть ли хоть одна страна в мире, из числа наиболее демократических буржуазных стран, в которой средний, массовый рабочий, средний, массовый батрак или деревенский полупролетарий вообще (т. е. представитель угнетенной массы, громадного большинства населения) пользовался хоть приблизительно такой свободой устраивать собрания в лучших зданиях, такой свободой иметь для выражения своих идей, для защиты своих интересов крупнейшие типографии и лучшие склады бумаги, такой свободой выдвигать именно людей своего класса на управление государством и на «устраивание» государства, как в Советской России?

Смешно и думать, чтобы господин Каутский нашел в любой стране хоть одного из тысячи осведомленных рабочих и батраков, которые усомнились бы в ответе на этот вопрос. Инстинктивно, слыша обрывки признаний правды из буржуазных газет, рабочие всего мира сочувствуют Советской республике именно потому, что видят в ней пролетарскую демократию, демократию для бедных, а не демократию для богатых, каковой является на деле всякая, даже наилучшая, буржуазная демократия.

Нами управляют (и наше государство «устрояют») буржуазные чиновники, буржуазные парламентарии, буржуазные судьи. Вот — простая, очевидная, бесспорная истина, которую знают по своему жизненному опыту, которую чувствуют и осязают ежедневно десятки и сотни миллионов людей из угнетенных классов во всех буржуазных странах, в том числе и самых демократических.

А в России совсем разбили чиновничий аппарат, не оставили на нем камня на камне, прогнали всех старых судей, разогнали буржуазный парламент — и дали гораздо более доступное представительство именно рабочим и крестьянам, их Советами заменили чиновников, или их Советы поставили над чиновниками, их Советы сделали избирателями судей. Одного этого факта достаточно, чтобы все угнетенные классы признали Советскую власть, то есть данную форму диктатуры пролетариата, в миллион раз демократичнее самой демократической буржуазной республики.

Каутский не понимает этой, для всякого рабочего понятной и очевидной, истины, ибо он «забыл», «разучился» ставить вопрос: демократия для какого класса? Он рассуждает с точки зрения «чистой» (т. е. бесклассовой? или внеклассовой?) демократии. Он аргументирует как Шейлок: «фунт мяса», больше ничего. Равенство всех граждан — иначе нет демократии.

Приходится ученому Каутскому, «марксисту» и «социалисту» Каутскому поставить вопрос:

может ли быть равенство эксплуатируемого с эксплуататором?

Это чудовищно, это невероятно, что приходится ставить такой вопрос при обсуждении книги идейного вождя II Интернационала. Но «взялся за гуж, не говори, что не дюж». Взялся писать о Каутском, — разъясняй ученому человеку, почему не может быть равенства эксплуататора с эксплуатируемым.

 

* Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 171 — 172. Ред.

** К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 5. Ред.

*** К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 200 — 201. Ред.

**** К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 173. Ред.

***** К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 17, стр. 342, 344. Ред.

 

МОЖЕТ ЛИ БЫТЬ РАВЕНСТВО ЭКСПЛУАТИРУЕМОГО С ЭКСПЛУАТАТОРОМ?

Каутский рассуждает следующим образом:

(1) «Эксплуататоры составляли всегда лишь небольшое меньшинство населения» (стр. 14 книжки Каутского).

Это бесспорная истина. Как следует рассуждать, исходя из этой истины? Можно рассуждать по-марксистски, социалистически; тогда надо взять за основу отношение эксплуатируемых к эксплуататорам. Можно рассуждать по-либеральному, буржуазно-демократически; тогда надо взять за основу отношение большинства к меньшинству.

Если рассуждать по-марксистски, то приходится сказать: эксплуататоры неминуемо превращают государство (а речь идет о демократии, то есть об одной из форм государства) в орудие господства своего класса, эксплуататоров, над эксплуатируемыми. Поэтому и демократическое государство, пока есть эксплуататоры, господствующие над большинством эксплуатируемых, неизбежно будет демократией для эксплуататоров. Государство эксплуатируемых должно коренным образом отличаться от такого государства, должно быть демократией для эксплуатируемых и подавлением эксплуататоров, а подавление класса означает неравенство этого класса, изъятие его из «демократии».

Если рассуждать по-либеральному, то придется сказать: большинство решает, меньшинство повинуется.

Неповинующихся наказывают. Вот и все. Ни о каком классовом характере государства вообще, «чистой демократии» в частности, рассуждать не к чему; к делу это не относится, ибо большинство есть большинство, а меньшинство есть меньшинство. Фунт мяса есть фунт мяса, и баста.

Каутский рассуждает именно так:

(2) «По каким бы причинам надо было господству пролетариата принимать и необходимо принимать такую форму, которая несовместима с демократией?» (стр. 21). Следует пояснение того, что пролетариат имеет на своей стороне большинство, пояснение весьма обстоятельное и весьма многословное, и с цитатой из Маркса, и с цифрами голосов в Парижской Коммуне. Вывод: «Режим, который так сильно коренится в массах, не имеет ни малейшего повода посягать на демократию. Он не всегда сможет обойтись без насилия, в тех случаях, когда насилие пускается в ход, чтобы подавить демократию. На насилие можно отвечать только насилием. Но режим, который знает, что за ним массы, будет применять насилие лишь для того, чтобы охранять демократию, а не для того, чтобы уничтожать ее. Он совершил бы прямо-таки самоубийство, если бы захотел устранить свою самую надежную основу, всеобщее избирательное право, глубокий источник могучего морального авторитета» (стр. 22).

Вы видите: отношение эксплуатируемых к эксплуататорам из аргументации Каутского исчезло. Осталось только большинство вообще, меньшинство вообще, демократия вообще, уже знакомая нам «чистая демократия».

Заметьте, что это говорится в связи с Парижской Коммуной! Приведем же для наглядности, как Маркс и Энгельс говорили о диктатуре в связи с Коммуной:

Маркс: «...Если рабочие на место диктатуры буржуазии ставят свою революционную диктатуру... чтобы сломать сопротивление буржуазии... рабочие придают государству революционную и преходящую форму...»*.

Энгельс: «...Победившая» (в революции) «партия по необходимости бывает вынуждена удерживать свое господство посредством того страха, который внушает реакционерам ее оружие. Если бы Парижская Коммуна не опиралась на авторитет вооруженного народа против буржуазии, то разве бы она продержалась дольше одного дня? Не вправе ли мы, наоборот, порицать Коммуну за то, что она слишком мало пользовалась этим авторитетом?..»**.

Он же: «Так как государство есть лишь преходящее учреждение, которым приходится пользоваться в борьбе, в революции, чтобы насильственно подавить своих противников, то говорить о свободном народном государстве есть чистая бессмыслица: пока пролетариат еще нуждается в государстве, он нуждается в нем не в интересах свободы, а в интересах подавления своих противников; а когда становится возможным говорить о свободе, тогда государство, как таковое, перестает существовать...»***.

Между Каутским и Марксом с Энгельсом расстояние, как — небо от земли, как между либералом и пролетарским революционером. Чистая демократия и просто «демократия», о которой говорит Каутский, есть лишь пересказ того же самого «свободного народного государства», т. е. чистая бессмыслица. Каутский с ученостью ученейшего кабинетного дурака или с невинностью 10-летней девочки вопрошает: зачем бы это нужна была диктатура, ежели есть большинство? А Маркс и Энгельс разъясняют:

 — Затем, чтобы сломать сопротивление буржуазии,

 — затем, чтобы внушать реакционерам страх,

 — затем, чтобы поддержать авторитет вооруженного народа против буржуазии,

 — затем, чтобы пролетариат мог насильственно подавить своих противников.

Каутский этих разъяснений не понимает. Влюбленный в «чистоту» демократии, не видящий ее буржуазности, он «последовательно» стоит на том, что большинству, раз оно большинство, не нужно «ломать сопротивления» меньшинства, не нужно «насильственно подавлять» его, — достаточно подавлять случаи нарушения демократии.. Влюбленный в «чистоту» демократии, Каутский нечаянно совершает ту самую маленькую ошибку, которую всегда делают все буржуазные демократы, именно: он формальное равенство (насквозь лживое и лицемерное при капитализме) принимает за фактическое! Мелочь!

Эксплуататор не может быть равен эксплуатируемому.

Эта истина, как она ни неприятна Каутскому, составляет существеннейшее содержание социализма.

Другая истина: действительного, фактического равенства не может быть, пока совершенно не уничтожена всякая возможность эксплуатации одного класса другим.

Эксплуататоров можно разбить сразу, при удачном восстании в центре или возмущении войска. Но, за исключением разве совсем редких и особенных случаев, эксплуататоров нельзя уничтожить сразу. Нельзя сразу экспроприировать всех помещиков и капиталистов сколько-нибудь большой страны. Далее, одна экспроприация, как юридический или политический акт, далеко не решает дела, ибо нужно фактически сместить помещиков и капиталистов, фактически заменить их другим, рабочим, управлением фабриками и имениями. Не может быть равенства между эксплуататорами, которые в течение долгих поколений выделялись и образованием, и условиями богатой жизни, и навыками, — и эксплуатируемыми, масса коих даже в самых передовых и наиболее демократических буржуазных республиках забита, темна, невежественна, запугана, разрозненна. Эксплуататоры на долгое время после переворота сохраняют неизбежно ряд громадных фактических преимуществ: у них остаются деньги (уничтожить деньги сразу нельзя), кое-какое движимое имущество, часто значительное, остаются связи, навыки организации и управления, знание всех «тайн» ( обычаев, приемов, средств, возможностей) управления, остается более высокое образование, близость к технически высшему (по-буржуазному живущему и мыслящему) персоналу, остается неизмеримо больший навык в военном деле (это очень важно) и так далее, и так далее.

Если эксплуататоры разбиты только в одной стране — а это, конечно, типичный случай, ибо одновременная революция в ряде стран есть редкое исключение — то они остаются все же сильнее эксплуатируемых, ибо международные связи эксплуататоров громадны. Что часть эксплуатируемых из наименее развитых среднекрестьянских, ремесленных и т. п. масс идет и способна идти за эксплуататорами, это показывали до сих пор все революции, Коммуна в том числе (ибо среди версальских войск, о чем «забыл» ученейший Каутский, были и пролетарии).

При таком положении вещей предполагать, что при сколько-нибудь глубокой и серьезной революции решает дело просто-напросто отношение большинства к меньшинству, есть величайшее тупоумие, есть самый глупенький предрассудок дюжинного либерала, есть обман масс, сокрытие от них заведомой исторической правды. Эта историческая правда состоит в том, что правилом является при всякой глубокой революции долгое, упорное, отчаянное сопротивление эксплуататоров, сохраняющих в течение ряда лет крупные фактические преимущества над эксплуатируемыми. Никогда — иначе, как в сладенькой фантазии сладенького дурачка Каутского — эксплуататоры не подчинятся решению большинства эксплуатируемых, не испробовав в последней, отчаянной битве, в ряде битв своего преимущества.

Переход от капитализма к коммунизму есть целая историческая эпоха. Пока она не закончилась, у эксплуататоров неизбежно остается надежда на реставрацию, а эта надежда превращается в попытки реставрации. И после первого серьезного поражения, свергнутые эксплуататоры, которые не ожидали своего свержения, не верили в него, не допускали мысли о нем, с удесятеренной энергией, с бешеной страстью, с ненавистью, возросшей во сто крат, бросаются в бой за возвращение отнятого «рая», за их семьи, которые жили так сладко и которые теперь «простонародная сволочь» осуждает на разорение и нищету (или на «простой» труд...). А за эксплуататорами-капиталистами тянется широкая масса мелкой буржуазии, про которую десятки лет исторического опыта всех стран свидетельствуют, что она шатается и колеблется, сегодня идет за пролетариатом, завтра пугается трудностей переворота, впадает в панику от первого поражения или полупоражения рабочих, нервничает, мечется, хныкает, перебегает из лагеря в лагерь... как наши меньшевики и эсеры.

И при таком положении вещей, в эпоху отчаянной, обостренной войны, когда историей ставятся на очередь дня вопросы о бытии или небытии вековых и тысячелетних привилегий, — толковать о большинстве и меньшинстве, о чистой демократии, о ненадобности диктатуры, о равенстве эксплуататора с эксплуатируемым!! Какая бездна тупоумия, какая пропасть филистерства нужна для этого!

Но десятилетия сравнительно «мирного» капитализма, 1871 — 1914 годов, накопили в прилаживающихся к оппортунизму социалистических партиях авгиевы конюшни филистерства, узколобия, ренегатства...

* * *

Читатель заметил, вероятно, что Каутский в приведенной выше цитате из его книги говорит о посягательстве на всеобщее избирательное право (называя его — в скобках будь замечено — глубоким источником могучего морального авторитета, тогда как Энгельс по поводу той же Парижской Коммуны и по поводу того же вопроса о диктатуре говорит об авторитете вооруженного народа против буржуазии; характерно сравнить взгляд филистера и революционера на «авторитет»...).

Надо заметить, что вопрос о лишении эксплуататоров избирательного права есть чисто русский вопрос, а не вопрос о диктатуре пролетариата вообще. Если бы Каутский, не лицемеря, озаглавил свою брошюру: «Против большевиков», тогда это заглавие соответствовало бы содержанию брошюры и тогда Каутский имел бы право говорить прямо об избирательном праве. Но Каутский захотел выступить прежде всего как «теоретик». Он озаглавил свою брошюру: «Диктатура пролетариата» вообще. Он говорит о Советах и о России специально лишь во второй части брошюры, начиная с 6-го параграфа ее. В первой же части (из которой мною и взята цитата) речь идет о демократии и диктатуре вообще. Заговорив об избирательном праве, Каутский выдал себя, как полемиста против большевиков, ни во грош не ставящего теорию. Ибо теория, т. е. рассуждение об общих (а не национально-особых) классовых основах демократии и диктатуры, должна говорить не о специальном вопросе, вроде избирательного права, а об общем вопросе: может ли быть демократия сохранена и для богатых, и для эксплуататоров в исторический период свержения эксплуататоров и замены их государства государством эксплуатируемых?

Так и только так может ставить вопрос теоретик.

Мы знаем пример Коммуны, мы знаем все рассуждения основателей марксизма в связи с нею и по поводу нее.

На основании этого материала я разбирал, например, вопрос о демократии и диктатуре в своей брошюре «Государство и революция», написанной до Октябрьского переворота****. Об ограничении избирательного права я не говорил ни слова. И теперь надо сказать, что вопрос об ограничении избирательного права есть национально-особый, а не общий вопрос диктатуры. К вопросу об ограничении избирательного права надо подходить, изучая особые условия русской революции, особый путь ее развития. В дальнейшем изложении это и будет сделано. Но было бы ошибкой заранее ручаться, что грядущие пролетарские революции в Европе непременно дадут, все или большинство, ограничение избирательного права для буржуазии. Это может быть так. После войны и после опыта русской революции это, вероятно, будет так, но это необязательно для осуществления диктатуры, это не составляет необходимого признака логического понятия диктатуры, это не входит необходимым условием в историческое и классовое понятие диктатуры.

Необходимым признаком, обязательным условием диктатуры является насильственное подавление эксплуататоров как класса и, следовательно, нарушение «чистой демократии», т. е. равенства и свободы, по отношению к этому классу.

Так и только так может быть поставлен вопрос теоретически. И Каутский тем, что он не поставил так вопроса, доказал, что выступает против большевиков не как теоретик, а как сикофант оппортунистов и буржуазии.

В каких странах, при каких национальных особенностях того или иного капитализма будет применено (исключительно или преимущественно) то или иное ограничение, нарушение демократии для эксплуататоров, это — вопрос о национальных особенностях того или иного капитализма, той или иной революции. Теоретический вопрос стоит иначе, он стоит так: возможна ли диктатура пролетариата без нарушения демократии по отношению к классу эксплуататоров?

Каутский именно этот, теоретически единственно важный и существенный, вопрос обошел. Каутский приводил всякие цитаты из Маркса и Энгельса, кроме тех, которые относятся к данному вопросу и которые приведены мной выше.

Каутский разговаривал обо всем, что угодно, обо всем, что приемлемо для либералов и буржуазных демократов, что не выходит из их круга идей, — кроме главного, кроме того, что пролетариат не может победить, не сломив сопротивления буржуазии, не подавив насильственно своих противников, и что там, где есть «насильственное подавление», где нет «свободы», конечно, нет демократии.

Этого Каутский не понял.

* * *

Перейдем к опыту русской революции и к тому расхождению между Совдепами и Учредительным собранием, которое (расхождение) привело к роспуску учредилки и к лишению буржуазии избирательного права.

* К. Маркс. Политический индифферентизм. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 297. Ред.

** Ф. Энгельс. Об авторитете. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 305. Ред.

*** Ф. Энгельс. Письмо А. Бебелю 18 — 28 марта 1875 г. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 5. Ред.

**** См. настоящее издание, т. 1, стр. 175 — 223. Ред.

 

СОВЕТЫ НЕ СМЕЮТ ПРЕВРАЩАТЬСЯ В ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ

Советы, это — русская форма пролетарской диктатуры. Если бы теоретик-марксист, пишущий работу о диктатуре пролетариата, действительно изучал это явление (а не повторял мелкобуржуазные ламентации против диктатуры, как делает Каутский, перепевая меньшевистские мелодии), то такой теоретик дал бы общее определение диктатуры, а затем рассмотрел бы ее особую, национальную, форму, Советы, дал бы критику их, как одной из форм диктатуры пролетариата.

Понятно, что от Каутского, после его либеральной «обработки» учения Маркса о диктатуре, ждать чего-либо серьезного нельзя. Но в высшей степени характерно посмотреть, как же он подошел к вопросу о том, что такое Советы, и как он справился с этим вопросом.

Советы, пишет он, вспоминая их возникновение в 1905 году, создали такую «форму пролетарской организации, которая была наиболее всеобъемлющей (umfassendste) из всех, ибо она обнимала всех наемных рабочих» (стр. 31). В 1905 году они были только местными корпорациями, в 1917 году стали всероссийским объединением.

«Уже теперь, — продолжает Каутский, — советская организация имеет за собой великую и славную историю. А предстоит ей еще более могучая и притом не только в одной России. Везде оказывается, что против гигантских сил, которыми распоряжается в экономическом и политическом отношениях финансовый капитал, недостаточны» (versagen; это немецкое выражение немножко сильнее, чем «недостаточны», и немножко слабее, чем «бессильны») «прежние методы экономической и политической борьбы пролетариата. От них нельзя отказаться, они остаются необходимыми для нормальных времен, но от времени до времени перед ними встают такие задачи, выполнить которые они не в силах, такие задачи, когда успех обещает только соединение всех политических и экономических орудий силы рабочего класса» (32).

Следует рассуждение о массовой стачке и о том, что «бюрократия профессиональных союзов», столь же необходимая, как профессиональные союзы, «не годится, чтобы руководить такими могучими массовыми битвами, которые все более становятся знамением времени...»

«...Таким образом, — заключает Каутский, — советская организация есть одно из важнейших явлений нашего времени. Она обещает приобрести решающее значение в великих решительных битвах между капиталом и трудом, к которым мы идем навстречу.

Но вправе ли мы требовать от Советов еще большего? Большевики, которые после ноябрьской (по новому стилю, т. е., по-нашему, октябрьской) революции 1917 года приобрели вместе с левыми социалистами-революционерами большинство в русских Советах рабочих депутатов, перешли после разгона Учредительного собрания к тому, чтобы из Совета, который был до тех пор боевой организацией одного класса, сделать государственную организацию. Они уничтожили демократию, которую русский народ завоевал в мартовской (по новому стилю, по-нашему, в февральской) революции. Соответственно этому, большевики перестали называть себя социал-демократами. Они называют себя коммунистами» (стр. 33, курсив Каутского).

Кто знает русскую меньшевистскую литературу, тот сразу видит, как рабски переписывает Каутский Мартова, Аксельрода, Штейну и К0. Именно «рабски», ибо Каутский до смешного искажает факты в угоду меньшевистским предрассудкам. Каутский не позаботился, например, справиться у своих информаторов, вроде берлинского Штейна или стокгольмского Аксельрода, когда подняты были вопросы о переименовании большевиков в коммунисты и о значении Советов как государственных организаций. Если бы Каутский навел эту простую справку, он не написал бы строк, вызывающих смех, ибо оба эти вопроса подняты были большевиками в апреле 1917 года, например, в моих «тезисах» 4 апреля 1917 года*, т. е. задолго до Октябрьской революции 1917 года (не говоря уж о разгоне учредилки 5 января 1918 года).

Но выписанное мною полностью рассуждение Каутского есть гвоздь всего вопроса о Советах. Гвоздь именно в том, должны ли Советы стремиться к тому, чтобы стать государственными организациями (большевики в апреле 1917 года выдвинули лозунг: «вся власть Советам» и на конференции партии большевиков в том же апреле 1917 года большевики заявили, что не удовлетворяются буржуазной парламентарной республикой, а требуют рабоче-крестьянской республики типа Коммуны или типа Советов); — или Советы не должны стремиться к этому, не должны брать власти в руки, не должны становиться государственными организациями, а должны оставаться «боевыми организациями» одного «класса» (как выражался Мартов, благовидно прикрашивая своим невинным пожеланием тот факт, что Советы были под меньшевистским руководством орудием подчинения рабочих буржуазии).

Каутский повторил рабски слова Мартова, взяв обрывки из теоретического спора большевиков с меньшевиками и перенеся эти обрывки, без критики и без смысла, на общетеоретическую, общеевропейскую почву. Вышла такая каша, которая у каждого сознательного русского рабочего, если бы он ознакомился с приведенным рассуждением Каутского, вызвала бы гомерический смех.

Таким же смехом будут встречать Каутского все европейские рабочие (кроме горстки закоренелых социал-империалистов), когда мы им объясним, в чем тут дело.

Каутский оказал Мартову медвежью услугу, доведя до абсурда, с необыкновенной наглядностью, ошибку Мартова. В самом деле, посмотрите, что вышло у Каутского.

Советы обнимают всех наемных рабочих. Против финансового капитала прежние методы экономической и политической борьбы пролетариата недостаточны. Советам предстоит великая роль не только в России. Они сыграют решающую роль в великих решающих битвах между капиталом и трудом в Европе. Так говорит Каутский.

Прекрасно. «Решающие битвы между капиталом и трудом», не решают ли они вопроса о том, какой из этих классов завладеет государственной властью?

Ничего подобного. Боже упаси.

В «решающих» битвах Советы, охватывающие всех наемных рабочих, не должны становиться государственной организацией!

А что такое государство?

Государство есть не что иное, как машина для подавления одного класса другим.

Итак, угнетенный класс, авангард всех трудящихся и эксплуатируемых в современном обществе, должен стремиться к «решающим битвам между капиталом и трудом», но не должен трогать той машины, посредством которой капиталом подавляется труд! -- Не должен ломать этой машины! -- Не должен своей всеобъемлющей организации использовать для подавления эксплуататоров!

Великолепно, превосходно, господин Каутский! «Мы» признаем классовую борьбу, — как ее признают все либералы, т. е. без низвержения буржуазии...

Вот где полный разрыв Каутского и с марксизмом и с социализмом становится явным. Это — переход, фактически, на сторону буржуазии, которая готова допустить все, что угодно, кроме превращения организаций угнетенного ею класса в государственные организации. Здесь уже Каутскому никак не спасти своей, все примиряющей, от всех глубоких противоречий отделывающейся фразами, позиции.

Либо Каутский отказывается от всякого перехода государственной власти в руки рабочего класса, либо он допускает, чтобы рабочий класс брал в руки старую, буржуазную, государственную машину, но никоим образом не допускает, чтобы он сломал, разбил ее, заменив новою, пролетарскою. Так или этак «толковать» и «разъяснять» рассуждение Каутского, в обоих случаях разрыв с марксизмом и переход на сторону буржуазии очевиден.

Еще в «Коммунистическом Манифесте», говоря о том, какое государство нужно победившему рабочему классу, Маркс писал: «государство, т. е. организованный как господствующий класс пролетариат»**. Теперь является человек с претензией, что он продолжает быть марксистом, и заявляет, что организованный поголовно и ведущий «решающую борьбу» с капиталом пролетариат не должен делать своей классовой организации государственною. «Суеверная вера в государство», про которую Энгельс в 1891 году писал, что она «перешла в Германии в общее сознание буржуазии и даже многих рабочих»***, — вот что обнаружил здесь Каутский. Боритесь, рабочие, — «соглашается» наш филистер (на это «согласен» и буржуа, раз рабочие все равно борются и приходится думать лишь о том, как сломать острие их меча), — боритесь, но не смейте побеждать! Не разрушайте государственной машины буржуазии, не ставьте на место буржуазной «государственной организации» пролетарскую «государственную организацию»!

Кто всерьез разделял марксистский взгляд, что государство есть не что иное, как машина для подавления одного класса другим, кто сколько-нибудь вдумался в эту истину, тот никогда не мог бы договориться до такой бессмыслицы, что пролетарские организации, способные победить финансовый капитал, не должны превращаться в государственные организации. Именно в этом пункте и сказался мелкий буржуа, для которого государство «все же таки» есть нечто внеклассовое или надклассовое. Почему бы, в самом деле, позволено было пролетариату, «одному классу», вести решающую войну с капиталом, который господствует не только над пролетариатом, но над всем народом, над всей мелкой буржуазией, над всем крестьянством, — но не позволено было пролетариату, «одному классу», превращать свою организацию в государственную? Потому, что мелкий буржуа боится классовой борьбы и не доводит ее до конца, до самого главного.

Каутский запутался совершенно и выдал себя с головой. Заметьте: он признал сам, что Европа идет навстречу к решающим битвам между капиталом и трудом и что прежние методы экономической и политической борьбы пролетариата недостаточны. А эти методы как раз и состояли в использовании буржуазной демократии. Следовательно?..

Каутский побоялся додумать, что из этого следует.

...Следовательно, только реакционер, враг рабочего класса, прислужник буржуазии, может размалевывать теперь прелести буржуазной демократии и болтать о чистой демократии, поворачиваясь лицом к отжившему прошлому. Буржуазная демократия была прогрессивна по отношению к средневековью, и использовать ее надо было. Но теперь она недостаточна для рабочего класса. Теперь надо смотреть не назад, а вперед, к замене буржуазной демократии пролетарскою. И если подготовительная работа к пролетарской революции, обучение и формирование пролетарской армии были возможны (и необходимы) в рамках буржуазно-демократического государства, то, раз дошло дело до «решающих битв», ограничивать пролетариат этими рамками — значит быть изменником пролетарского дела, значит быть ренегатом.

Каутский попал в особенно смешной просак, ибо повторил довод Мартова, не заметив, что у Мартова этот довод опирается на другой довод, которого у Каутского нет! Мартов говорит (а Каутский за ним повторяет), что Россия еще не дозрела до социализма, из чего естественно вытекает: рано еще превращать Советы из органов борьбы в государственные организации (читай: своевременно обращать Советы, при помощи меньшевистских вождей, в органы подчинения рабочих империалистской буржуазии). Каутский же не может сказать прямо, что Европа не дозрела до социализма. Каутский писал в 1909 году, когда он еще не был ренегатом, что преждевременной революции теперь бояться нельзя, что изменником был бы тот, кто из боязни поражения отказался бы от революции. Отречься прямо от этого Каутский не решается. И выходит такая бессмыслица, которая всю глупость и трусость мелкого буржуа разоблачает до конца: с одной стороны, Европа зрела для социализма и идет к решающим битвам труда с капиталом, — а с другой стороны, боевую организацию (т. е. складывающуюся, растущую, крепнущую в борьбе), организацию пролетариата, авангарда и организатора, вождя угнетенных, нельзя превращать в государственную организацию!

* * *

В практически-политическом отношении идея, что Советы необходимы, как боевая организация, но не должны превращаться в государственные организации, еще бесконечно более нелепа, чем в теоретическом. Даже в мирное время, когда нет налицо революционной ситуации, массовая борьба рабочих с капиталистами, например массовая стачка, вызывает страшное озлобление с обеих сторон, чрезвычайную страстность борьбы, постоянные ссылки буржуазии на то, что она остается и хочет оставаться «хозяином в доме» и т. п. А во время революции, когда политическая жизнь кипит, такая организация, как Советы, охватывающая всех рабочих всех отраслей промышленности, затем всех солдат и все трудящееся и беднейшее сельское население, — такая организация сама собою, ходом борьбы, простой «логикой» натиска и отпора неизбежно приходит к постановке вопроса ребром. Попытка занять серединную позицию, «примирить» пролетариат и буржуазию, является тупоумием и терпит жалкий крах: так было в России с проповедью Мартова и других меньшевиков, так же неизбежно будет и в Германии и в других странах, если Советы разовьются сколько-нибудь широко, успеют объединиться и укрепиться. Сказать Советам: боритесь, но не берите сами в руки всей государственной власти, не становитесь государственными организациями — значит проповедовать сотрудничество классов и «социальный мир» пролетариата с буржуазией. Смешно и думать о том, чтобы такая позиция в ожесточенной борьбе могла привести к чему-либо, кроме позорного краха. Сиденье между двух стульев — вечная судьба Каутского. Он делает вид, что ни в чем не согласен с оппортунистами в теории, а на самом деле он во всем существенном (то есть во всем, что относится к революции) согласен с ними на практике.

 

* В. И. Ленин. О задачах пролетариата в данной революции. — См. настоящее издание, т. 1, стр. 138 — 141. Ред.

** К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 446. Ред.

*** Ф. Энгельс. Введение к работе К. Маркса «Гражданская война во Франции». — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 200. Ред.

 

УЧРЕДИТЕЛЬНОЕ СОБРАНИЕ И СОВЕТСКАЯ РЕСПУБЛИКА

Вопрос об Учредительном собрании и его разгоне большевиками — гвоздь всей брошюры Каутского. К этому вопросу он возвращается постоянно. Кивками на то, как большевики «уничтожили демократию» (см. выше в одной цитате из Каутского), переполнено все произведение идейного вождя II Интернационала. Вопрос, действительно, интересный и важный, ибо соотношение буржуазной и пролетарской демократии здесь предстало перед революцией практически. Посмотрим же, как рассматривает этот вопрос наш «теоретик-марксист».

Он цитирует «тезисы об Учредительном собрании», которые были написаны мной и опубликованы в «Правде» 26.XII.1917* Казалось бы, лучшего доказательства серьезного подступа к делу со стороны Каутского, с документами в руках, и ожидать нельзя. Но взгляните, как цитирует Каутский. Он не говорит, что этих тезисов было 19, он не говорит, что в них был поставлен вопрос как о соотношении обычной буржуазной республики с Учредительным собранием и республики Советов, так и об истории расхождения в нашей революции Учредительного собрания с диктатурой пролетариата. Каутский обходит все это и просто заявляет читателю, что «особенно важны из них (из этих тезисов) два»: один — что эсеры раскололись после выборов в Учредительное собрание, но до его созыва¹⁵ (Каутский молчит о том, что это — тезис пятый), другой — что республика Советов вообще более высокая демократическая форма, чем Учредительное собрание (Каутский молчит о том, что это — тезис третий).

И вот, только из этого третьего тезиса Каутский цитирует полностью частицу его, именно, следующее положение:

«Республика Советов является не только формой более высокого типа демократических учреждений (по сравнению с обычной, буржуазной республикой при Учредительном собрании, как венце ее), но и единственной формой, способной обеспечить наиболее безболезненный** переход к социализму» (Каутский опускает слово «обычной» и вступительные слова тезиса: «для перехода от буржуазного строя к социалистическому, для диктатуры пролетариата»).

Процитировав эти слова, Каутский с великолепной иронией восклицает:

«Жаль только, что к этому выводу пришли лишь после того, как оказались в меньшинстве в Учредительном собрании. Раньше никто не требовал его более бурно, чем Ленин».

Так сказано буквально на стр. 31-ой книги Каутского!

Ведь это же перл! Только сикофант буржуазии. мог представить дело так лживо, чтобы читатель получил впечатление, будто все разговоры большевиков о более высоком типе государства суть выдумка, появившаяся на свет после того, как большевики оказались в меньшинстве в Учредительном собрании!! Столь гнусную ложь мог сказать только негодяй, продавшийся буржуазии, или, что совершенно одно и то же, доверившийся П. Аксельроду и скрывающий своих информаторов.

Ибо всем известно, что я в первый же день своего приезда в Россию, 4. IV. 1917, прочел публично тезисы, в которых заявил о превосходстве государства типа Коммуны над буржуазной парламентарной республикой***. Я заявлял это потом неоднократно в печати, например, в брошюре о политических партиях, которая была переведена на английский и появилась в Америке в январе 1918 года в нью-йоркской газете «Evening Post» ⁴⁹. Мало того. Конференция партии большевиков в конце апреля 1917 года приняла резолюцию о том, что пролетарско-крестьянская республика выше буржуазной парламентарной республики, что наша партия последнею не удовлетворится, что программа партии должна быть соответственно изменена ⁵⁰.

Как назвать после этого выходку Каутского, уверяющего немецких читателей, будто я бурно требовал созыва Учредительного собрания и лишь после того, как большевики остались в нем в меньшинстве, стал «умалять» честь и достоинство Учредительного собрания? Чем можно извинить такую выходку?**** Тем, что Каутский не знал фактов? Но тогда зачем было ему браться писать о них? или почему бы не заявить честно, что я, Каутский, пишу на основании сведений от меньшевиков Штейна и П. Аксельрода с К°? Каутский желает претензией на объективность прикрыть свою роль прислужника обиженных на свое поражение меньшевиков.

Однако это только цветочки. Ягодки впереди будут.

Допустим, что Каутский не пожелал или не мог (??) получить от своих информаторов перевода большевистских резолюций и заявлений по вопросу о том, удовлетворяются ли они буржуазной парламентарной демократической республикой. Допустим даже это, хотя это и невероятно. Но ведь тезисы-то мои от 26. XII. 1917 Каутский прямо упоминает на стр. 30-ой своей книги.

Эти-то тезисы знает Каутский полностью, или из них он знает только то, что ему перевели Штейны, Аксельроды и К°? Каутский цитирует третий тезис по коренному вопросу о том, сознавали ли большевики до выборов в Учредительное собрание и говорили ли они народу, что республика Советов выше буржуазной республики. Но Каутский умалчивает о 2-ом тезисе.

А второй тезис гласит: «Выставляя требование созыва Учредительного собрания, революционная социал-демократия с самого начала революции 1917 года неоднократно подчеркивала, что республика Советов является более высокой формой демократизма, чем обычная, буржуазная республика с Учредительным собранием» (курсив мой).

Чтобы представить большевиков беспринципными людьми, «революционными оппортунистами» (это выражение, не помню, в какой связи, употребляет где-то в своей книге Каутский), господин Каутский скрыл от немецких читателей, что в тезисах есть прямая ссылка на «неоднократные» заявления!

Таковы те мелкие, мизерные и презренные приемы, которыми оперирует господин Каутский. От теоретического вопроса он таким образом увернулся.

Верно это или нет, что буржуазно-демократическая парламентарная республика стоит ниже, чем республика типа Коммуны или типа Советов? В этом гвоздь, а Каутский это обошел. Все то, что дал Маркс в анализе Парижской Коммуны, Каутский «забыл». Он «забыл» и письмо Энгельса к Бебелю от 28. III. 1875, в котором особенно наглядно и вразумительно выражена та же мысль Маркса: «Коммуна не была уже государством в собственном смысле слова»*****.

Вот вам самый выдающийся теоретик II Интернационала, который в специальной брошюре о «Диктатуре пролетариата», специально рассуждая о России, где прямо и неоднократно поставлен вопрос о форме государства, более высокого, чем демократически-буржуазная республика, замалчивает этот вопрос. Чем же это отличается на деле от перехода на сторону буржуазии?

(Заметим в скобках, что и здесь Каутский плетется в хвосте русских меньшевиков. У них людей, знающих «все цитаты» из Маркса и Энгельса, сколько угодно, но ни один меньшевик с апреля 1917 г. до октября 1917 г. и с октября 1917 г. до октября 1918 г. ни разу не попробовал разобрать вопроса о государстве типа Коммуны. Плеханов тоже обошел этот вопрос. Пришлось, верно, помолчать.)

Само собою разумеется, что разговаривать о разгоне Учредительного собрания с людьми, которые называют себя социалистами и марксистами, но на деле переходят к буржуазии по главному вопросу, по вопросу о государстве типа Коммуны, значило бы метать бисер перед свиньями. Достаточно будет напечатать в приложении к настоящей брошюре мои тезисы об Учредительном собрании полностью. Из них читатель увидит, что вопрос был поставлен 26. XII. 1917 г. и теоретически, и исторически, и практически-политически.

Если Каутский, как теоретик, совершенно отрекся от марксизма, то он мог бы, как историк, рассмотреть вопрос о борьбе Советов с Учредительным собранием. Мы знаем из многих работ Каутского, что он умел быть марксистским историком, что такие работы его останутся прочным достоянием пролетариата, несмотря на позднейшее ренегатство. Но по данному вопросу Каутский и как историк отворачивается от истины, игнорирует общеизвестные факты, поступает как сикофант. Ему хочется представить большевиков беспринципными, и он рассказывает, как пробовали большевики смягчить конфликт с Учредительным собранием, прежде чем разогнать его. Решительно ничего дурного тут нет, отрекаться нам не от чего; тезисы я печатаю полностью, и в них сказано яснее ясного: господа колеблющиеся мелкие буржуа, засевшие в Учредительном собрании, либо миритесь с пролетарской диктатурой, либо мы вас «революционным путем» победим (тезисы 18 и 19).

Так всегда поступал и так всегда будет поступать действительно революционный пролетариат но отношению к колеблющейся мелкой буржуазии.

Каутский стоит в вопросе об Учредительном собрании на формальной точке зрения. В тезисах у меня сказано ясно и многократно, что интересы революции стоят выше формальных прав Учредительного собрания (см. тезисы 16 и 17). Формально-демократическая точка зрения и есть точка зрения буржуазного демократа, который не признает, что интерес пролетариата и пролетарской классовой борьбы стоит выше. Каутский, как историк, не мог бы не признать, что буржуазные парламенты являются органами того или иного класса. Но теперь Каутскому понадобилось (для грязного дела отречения от революции) забыть марксизм, и Каутский не ставит вопроса, органом какого класса было Учредительное собрание в России. Каутский не разбирает конкретной обстановки, ему не хочется посмотреть на факты, он ни слова не говорит немецким читателям о том, что в тезисах дано не только теоретическое освещение вопроса об ограниченности буржуазной демократии (тезисы №№ 1 — 3), не только конкретные условия, определившие несоответствие партийных списков половины октября 1917 года с действительностью в декабре 1917 года (тезисы №№ 4 — 6), но и история классовой борьбы и гражданской войны в октябре — декабре 1917 года (тезисы №№ 7 — 15). Из этой конкретной истории мы сделали вывод (тезис № 14), что лозунг «вся власть Учредительному собранию» стал на деле лозунгом кадетов и калединцев и их пособников.

Историк Каутский этого не замечает. Историк Каутский никогда не слыхал о том, что всеобщее избирательное право дает иногда мелкобуржуазные, иногда реакционные и контрреволюционные парламенты. Историк-марксист Каутский не слыхал о том, что одно дело — форма выборов, форма демократии, другое дело — классовое содержание данного учреждения. Этот вопрос о классовом содержании Учредительного собрания прямо поставлен и разрешен в моих тезисах. Возможно, что мое разрешение неверно. Ничто не было бы для нас так желательно, как марксистская критика нашего анализа со стороны. Вместо того, чтобы писать совсем глупые фразы (их много у Каутского) насчет того, будто кто-то мешает критике большевизма, Каутскому следовало бы приступить к такой критике. Но в том-то и дело, что критики у него нет. Он даже и не ставит вопроса о классовом анализе Советов, с одной стороны, и Учредительного собрания, с другой. И поэтому нет возможности спорить, дискутировать с Каутским, а остается только показать читателю, почему нельзя Каутского назвать иначе, как ренегатом.

Расхождение Советов с Учредительным собранием имеет свою историю, которую не мог бы обойти даже историк, не стоящий на точке зрения классовой борьбы. Каутский и этой фактической истории не пожелал коснуться. Каутский скрыл от немецких читателей тот общеизвестный факт (который теперь скрывают лишь злостные меньшевики), что Советы и при господстве меньшевиков, т. е. с конца февраля до октября 1917 года, расходились с «общегосударственными» (т. е. буржуазными) учреждениями. Каутский стоит, в сущности, на точке зрения примирения, согласования, сотрудничества пролетариата и буржуазии; как бы Каутский ни отрекался от этого, но такая его точка зрения есть факт, подтверждаемый всей брошюрой Каутского. Не надо было разгонять Учредительного собрания, это и значит: не надо было доводить до конца борьбу с буржуазией, не надо было свергать ее, надо было примириться пролетариату с буржуазией.

Почему же Каутский умолчал о том, что меньшевики занимались этим мало почтенным делом с февраля по октябрь 1917 года и ничего не достигли? Если было возможно помирить буржуазию с пролетариатом, почему же при меньшевиках примирение не удалось, буржуазия держалась в стороне от Советов, Советы назывались (меньшевиками) «революционной демократией», а буржуазия — «цензовыми элементами»?

Каутский скрыл от немецких читателей, что именно меньшевики в «эпоху» (II — X 1917 г.) своего господства называли Советы революционной демократией, тем самым признавая их превосходство над всеми прочими учреждениями. Только благодаря сокрытию этого факта у историка Каутского вышло так, что расхождение Советов с буржуазией не имеет своей истории, что оно явилось сразу, внезапно, беспричинно, в силу дурного поведения большевиков. А на деле как раз более чем полугодовой (для революции это — громадный срок) опыт меньшевистского соглашательства, попыток примирения пролетариата с буржуазией и убедил народ в бесплодности этих попыток и оттолкнул пролетариат от меньшевиков.

Советы — прекрасная, имеющая великое будущее, боевая организация пролетариата, признается Каутский. Раз так, вся позиция Каутского разваливается, как карточный домик или как мечтание мелкого буржуа о том, чтобы обойтись без острой борьбы пролетариата с буржуазией. Ибо вся революция есть сплошная и притом отчаянная борьба, а пролетариат есть передовой класс всех угнетенных, фокус и центр всех стремлений всех и всяких угнетенных к своему освобождению. Советы — орган борьбы угнетенных масс — естественно, отражали и выражали настроения и перемену взглядов этих масс неизмеримо быстрее, полнее, вернее, чем какие бы то ни было другие учреждения (в этом, между прочим, один из источников того, почему советская демократия есть высший тип демократии).

Советы успели с 28 февраля (старого стиля) по 25 октября 1917 года созвать два всероссийских съезда гигантского большинства населения России, всех рабочих и солдат, семи или восьми десятых крестьянства, не считая массы местных, уездных, городских, губернских и областных съездов. За это время буржуазия не успела созвать ни одного учреждения, представляющего большинство (кроме явно поддельного, издевательского, озлобившего пролетариат, «Демократического совещания»⁵¹). Учредительное собрание отразило то же настроение масс, ту же политическую группировку, что первый (июньский) Всероссийский съезд Советов⁵². Ко времени созыва Учредительного собрания (январь 1918 года) состоялся второй съезд Советов (октябрь 1917 года) 5 и третий (январь 1918 года)⁵³, причем оба они показали яснее ясного, что массы полевели, революционизировались, отвернулись от меньшевиков и эсеров, перешли на сторону большевиков, то есть отвернулись от мелкобуржуазного руководства, от иллюзий соглашения с буржуазией и перешли на сторону пролетарской революционной борьбы за свержение буржуазии.

Следовательно, одна уже внешняя история Советов показывает неизбежность разгона Учредительного собрания и реакционность его. Но Каутский твердо стоит на своем «лозунге»: пусть гибнет революция, пусть буржуазия торжествует над пролетариатом, лишь бы процветала «чистая демократия»! Fiat justitia, pereat mundus!******

Вот краткие итоги Всероссийских съездов Советов в истории русской революции:

Всероссийские съезды Советов	Число делегатов	Из них большевиков	% большевиков
1-ый (3.VI. 1917)	790	103	13%
2-ой (25.Х. 1917)	675	343	51%
3-ий (10.1.1918)	710	434	61%
4-ый (14.III.1918)38	1232	795	64%
5-ый (4.VII.1918)54	1 164	773	66%

 

Достаточно взглянуть на эти цифры, чтобы понять, почему защита Учредительного собрания или речи (вроде речей Каутского) о том, что большевики не имеют за собой большинства населения, встречаются у нас только смехом.

 

* См. настоящий том, стр. 13 — 17. Ред.

** Между прочим. Это выражение «наиболее безболезненный» переход Каутский цитирует многократно, покушаясь, очевидно, на иронию. Но так как покушение это с негодными средствами, то Каутский через несколько страниц совершает передержку и цитирует фальшиво: «безболезненный» переход! Конечно, такими средствами подсунуть противнику бессмыслицу не трудно. Передержка помогает также обойти довод по существу: наиболее безболезненный переход к социализму возможен лишь при поголовной организации бедноты (Советы) и при содействии центра государственной власти (пролетариата) такой организации.

*** См. В. И. Ленин. О задачах пролетариата в данной революции. — Настоящее издание, т. 1, стр. 138 — 141. Ред.

**** Кстати сказать: подобной меньшевистской лжи очень много в брошюре Каутского! Это — памфлет озлобленного меньшевика.

***** К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 5. Ред.

****** — Пусть свершится правосудие, хотя бы погиб мир! Ред.

 

ЧТО ТАКОЕ ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ?

...Пролетариат борется за революционное свержение империалистской буржуазии, мелкая буржуазия — за реформистское «усовершенствование» империализма, за приспособление к нему, при подчинении ему. Когда Каутский был еще марксистом, например, в 1909 году, когда он писал «Путь к власти», он отстаивал именно идею о неизбежности революции в связи с войной, он говорило приближении эры революций. Базельский манифест 1912 года³⁵ прямо и определенно говорит о пролетарской революции в связи с той самой империалистской войной между германской и английской группами, которая в 1914 году и вспыхнула. И в 1918 году, когда революции в связи с войной начались, вместо того, чтобы разъяснять их неизбежность, вместо того, чтобы обдумывать и продумывать до конца революционную тактику, способы и приемы подготовки к революции, Каутский стал называть интернационализмом реформистскую тактику меньшевиков. Разве это не ренегатство?

Меньшевиков хвалит Каутский за то, что они настаивали на сохранении боевой готовности армии. Большевиков он порицает за то, что они усиливали и без того уже большую «дезорганизацию армии». Это значит хвалить реформизм и подчинение империалистской буржуазии, порицать революцию, отрекаться от нее. Ибо сохранение боевой готовности означало и было при Керенском сохранение армии с буржуазным командованием (хотя бы и республиканским). Всем известно — и ход событий наглядно подтвердил, — что эта республиканская армия сохраняла корниловский дух благодаря корниловскому командному составу. Буржуазное офицерство не могло не быть корниловским, не могло не тяготеть к империализму, к насильственному подавлению пролетариата⁵⁵. Оставить по-старому все основы империалистской войны, все основы буржуазной диктатуры, починить мелочи, подкрасить пустячки («реформы») — вот к чему сводилась на деле меньшевистская тактика.

И наоборот. Без «дезорганизации» армии ни одна великая революция не обходилась и обойтись не может. Ибо армия есть самый закостенелый инструмент поддержки старого строя, наиболее отвердевший оплот буржуазной дисциплины, поддержки господства капитала, сохранения и воспитания рабской покорности и подчинения ему трудящихся. Рядом с армией контрреволюция никогда не терпела, не могла терпеть вооруженных рабочих. Во Франции — писал Энгельс — после каждой революции рабочие бывали вооружены; «поэтому для буржуа, находившихся у государственного кормила, первой заповедью было разоружение рабочих»*. Вооруженные рабочие были зачатком новой армии, организационной ячейкой нового общественного строя. Раздавить эту ячейку, не дать ей вырасти — было первой заповедью буржуазии. Первой заповедью всякой победоносной революции — Маркс и Энгельс многократно подчеркивали это — было: разбить старую армию, распустить ее, заменить ее новою**. Новый общественный класс, поднимаясь к господству, не мог никогда и не может теперь достигнуть этого господства и укрепить его иначе, как совершенно разложив старую армию («дезорганизация», — вопят по этому поводу реакционные или просто трусливые мещане); иначе, как пройдя через труднейший, мучительнейший период без всякой армии (через этот мучительный период прошла и великая французская революция); иначе, как постепенно вырабатывая, в тяжелой гражданской войне вырабатывая новую армию, новую дисциплину, новую военную организацию нового класса. Историк Каутский прежде понимал это. Ренегат Каутский забыл это.

Какое право имеет Каутский называть Шейдеманов «правительственными социалистами», если он одобряет тактику меньшевиков в русской революции? Меньшевики, поддерживая Керенского, вступая в его министерство, были правительственными социалистами точно так же. От этого вывода никак не увернется Каутский, если только попробует поставить вопрос о господствующем классе, ведущем империалистскую войну. Но Каутский избегает поставить вопрос о господствующем классе, вопрос, обязательный для марксиста, ибо одна постановка такого вопроса разоблачила бы ренегата.

Каутскианцы в Германии⁵⁶, лонгетисты во Франции⁵⁷, Турати и К0 в Италии⁵⁸ рассуждают так: социализм предполагает равенство и свободу наций, их самоопределение; поэтому, когда на нашу страну нападают или когда неприятельские войска вторгнулись в нашу землю, социалисты вправе и обязаны защищать родину. Но это рассуждение есть,, теоретически, либо сплошная издевка над социализмом, либо мошенническая увертка, а практически-политически это рассуждение совпадает с рассуждением совсем темного мужичка, который не умеет даже и подумать о социальном, классовом характере войны и о задачах революционной партии во время реакционной войны.

Социализм против насилия над нациями. Это бесспорно. Но социализм вообще против насилия над людьми. Однако, кроме христианских анархистов и толстовцев, никто еще не выводил отсюда, что социализм против революционного насилия. Значит, говорить о «насилии» вообще, без разбора условий, отличающих реакционное от революционного насилия, значит быть мещанином, отрекающимся от революции, или это значит просто обманывать себя и других софистикой.

То же самое относится и к насилию над нациями. Всякая война состоит в насилии над нациями, но это не мешает социалистам быть за революционную войну. Классовый характер войны — вот основной вопрос, стоящий перед социалистом (если он не ренегат). Империалистская война 1914 — 1918 годов есть война между двумя группами империалистской буржуазии за дележ мира, за дележ добычи, за ограбление и удушение мелких и слабых наций. Такую оценку войны дал Базельский манифест в 1912 году, такую оценку подтвердили факты. Кто сходит с этой точки зрения на войну, тот не социалист.

Если немец при Вильгельме или француз при Клемансо говорят: я вправе и обязан, как социалист, защищать родину, если неприятель вторгся в мою страну, то это рассуждение не социалиста, не интернационалиста, не революционного пролетария, а мещанина-националиста. Ибо в этом рассуждении исчезает классовая революционная борьба рабочего против капитала, исчезает оценка всей войны в целом, с точки зрения мировой буржуазии и мирового пролетариата, т. е. исчезает интернационализм, остается убогий, заскорузлый национализм. Мою страну обижают, мне до большего нет дела, — вот к чему сводится такое рассуждение, вот в чем его мещански-националистская узость. Это все равно, как если бы по отношению к индивидуальному насилию, над одним лицом, кто-либо рассуждал: социализм против насилия, поэтому я лучше пойду на предательство, чем сидеть в тюрьме.

Француз, немец или итальянец, который говорит: социализм против насилия над нациями, поэтому я защищаюсь, когда враг вторгся в мою страну, предает социализм и интернационализм. Ибо такой человек видит только свою «страну», выше всего ставит «свою»... буржуазию, не думая об интернациональных связях, делающих войну империалистскою, делающих его буржуазию звеном в цепи империалистского грабежа.

Все мещане и все тупые и темные мужички рассуждают именно так, как рассуждают ренегаты каутскианцы, лонгетисты, Турати и К0, именно: в моей стране враг, а больше мне ни до чего нет дела***.

Социалист, революционный пролетарий, интернационалист рассуждает иначе: характер войны (реакционная она или революционная) зависит не от того, кто напал и в чьей стране стоит «враг», а от того, какой класс ведет войну, какая политика продолжается данной войной. Если данная война есть реакционная империалистская война, т. е. ведомая двумя мировыми группами империалистской, насильнической, грабительской реакционной буржуазии, то всякая буржуазия (даже малой страны) превращается в участника грабежа, и моя задача, задача представителя революционного пролетариата, готовить мировую пролетарскую революцию, как единственное спасение от ужасов мировой бойни. Не с точки зрения «своей» страны я должен рассуждать (ибо это рассуждение убогого тупицы, националистского мещанина, не понимающего, что он игрушка в руках империалистской буржуазии), а с точки зрения моего участия в подготовке, в пропаганде, в приближении мировой пролетарской революции.

Вот что такое интернационализм, вот какова задача интернационалиста, революционного рабочего, действительного социалиста. Вот какую азбуку «забыл» ренегат Каутский. И его ренегатство становится еще более наглядным, когда он от одобрения тактики мелкобуржуазных националистов (меньшевиков в России, лонгетистов во Франции, Турати в Италии, Гаазе и К0 в Германии) переходит к критике большевистской тактики. Вот эта критика:

«Большевистская революция была построена на предположении, что она послужит исходным пунктом для всеобщей европейской революции; что смелая инициатива России побудит пролетариев всей Европы подняться. При таком предположении было, разумеется, безразлично, какие формы примет русский сепаратный мир, какие тяжести и потери территории (буквально: членовредительства или калечения, Versliimmelungen) принесет он русскому народу, какое истолкование самоопределения наций он даст. Тогда безразлично было также, способна Россия защищаться или нет. Европейская революция, по этому взгляду, составляла наилучшую защиту русской революции, она должна была принести всем народам на прежней российской территории полное и настоящее самоопределение.

Революция в Европе, которая принесла бы там социализм и укрепила его, должна была также стать средством для устранения тех помех, которые ставились в России осуществлению социалистического производства экономической отсталостью страны.

Все это было очень логично и хорошо обосновано, если только допустить основное предположение: что русская революция неминуемо должна развязать европейскую. Ну, а как же в том случае, если этого не случится?

До сих пор это предположение не оправдалось. И теперь пролетариев Европы обвиняют, что они покинули и предали русскую революцию. Это — обвинение против неизвестных, ибо кого же сделать ответственным за поведение европейского пролетариата?» (стр. 28).

И Каутский разжевывает дополнительно, что Маркс, Энгельс, Бебель ошибались не раз насчет наступления ожидавшейся ими революции, но что они никогда не строили своей тактики на ожидании революции «в определенный срок» (стр. 29), тогда как, дескать, большевики «поставили все на одну карту всеобщей европейской революции».

Мы нарочно выписали столь длинную цитату, чтобы показать читателю наглядно, как «ловко» подделывает Каутский марксизм, подменяя его пошлым и реакционным мещанским взглядом.

Во-1-х, приписывать противнику явную глупость и потом опровергать ее есть прием не очень-то умных людей. Если бы большевики построили свою тактику на ожидании революции в других странах к определенному сроку, это была бы бесспорная глупость. Но большевистская партия этой глупости не сделала: в моем письме к американским рабочим (20. VIII. 1918) я прямо отгораживаюсь от этой глупости, говоря, что мы рассчитываем на американскую революцию, но не к определенному сроку****. В моей полемике против левых эсеров и «левых коммунистов» (январь — март 1918 г.) я неоднократно развивал ту же самую мысль. Каутский совершил маленькую... совсем маленькую передержку, на которой и построил свою критику большевизма. Каутский смешал воедино тактику, рассчитывающую на европейскую революцию в более или менее близкий, но не в определенный срок, и тактику, рассчитывающую на европейскую революцию в определенный срок. Маленький подлог, совсем маленький!

Вторая тактика есть глупость. Первая обязательна для марксиста, для всякого революционного пролетария и интернационалиста, — обязательна, ибо только она марксистски правильно учитывает объективное положение во всех европейских странах, порождаемое войной, только она отвечает интернациональным задачам пролетариата.

Подменивши крупный вопрос об основах революционной тактики вообще мелким вопросом о той ошибке, которую могли бы сделать революционеры-большевики, но которой они не сделали, Каутский благополучно отрекся от революционной тактики вообще!

Ренегат в политике, он в теории не умеет даже поставить вопроса об объективных предпосылках революционной тактики.

И здесь мы подошли ко второму пункту.

Во-2-х. Расчет на европейскую революцию обязателен для марксиста, если есть налицо революционная ситуация. Это — азбучная истина марксизма, что тактика социалистического пролетариата не может быть одинакова тогда, когда есть налицо революционная ситуация, и тогда, когда ее нет.

Если бы Каутский поставил этот, обязательный для марксиста вопрос, он увидел бы, что ответ получается безусловно против него. Задолго до войны все марксисты, все социалисты были согласны в том, что европейская война создаст революционную ситуацию. Когда Каутский еще не был ренегатом, он ясно и определенно признавал это — и в 1902 году («Социальная революция») и в 1909 году («Путь к власти»). Базельский манифест от имени всего II Интернационала признал это: недаром социал-шовинисты и каутскианцы («центровики», люди, колеблющиеся между революционерами и оппортунистами ⁵⁹) всех стран, как огня, боятся соответствующих заявлений Базельского манифеста!

Следовательно, ожидание революционной ситуации в Европе было не увлечением большевиков, а общим мнением всех марксистов. Если Каутский отделывается от этой бесспорной истины такими фразами, что-де большевики «всегда верили в всемогущество насилия и воли», то это именно пустозвонная фраза, прикрывающая бегство — и позорное бегство — Каутского от постановки вопроса о революционной ситуации.

Далее. Наступила революционная ситуация на деле или нет? И этого вопроса Каутский не сумел поставить. На пего отвечают экономические факты: голод и разорение, созданные войной повсюду, означают революционную ситуацию. На данный вопрос отвечают также политические факты: уже с 1915 года ясно обнаружился во всех странах процесс раскола старых, сгнивших, социалистических партий, процесс отхода масс пролетариата от социал-шовинистских вождей налево, к революционным идеям и настроениям, к революционным вождям.

5-го августа 1918 года, когда писал свою брошюру Каутский, не видеть этих фактов мог лишь человек, боящийся революции, изменяющий ей. А теперь, в конце октября 1918 года, революция в ряде стран Европы растет на глазах у всех и весьма быстро. «Революционер» Каутский, который желает, чтобы его считали по-прежнему марксистом, оказался таким близоруким филистером, который — подобно филистерам 1847 года, осмеянным Марксом, — не видел приближающейся революции!!

Мы подошли к третьему пункту.

В-3-х. Каковы особенности революционной тактики при условии, что есть налицо европейская революционная ситуация? Каутский, став ренегатом, побоялся поставить этот, обязательный для марксиста вопрос. Каутский рассуждает, как типичный филистер-мещанин или темный крестьянин: наступила «всеобщая европейская революция» или нет? Если наступила, тогда и он готов стать революционером! Но тогда — заметим мы — всякая сволочь (вроде тех негодяев, которые иногда примазываются теперь к победившим большевикам) станет объявлять себя революционером!

Если нет, тогда Каутский отворачивается от революции! У Каутского нет и тени понимания той истины, что революционера-марксиста отличает от обывателя и мещанина уменье проповедовать темным массам необходимость назревающей революции, доказывать ее неизбежность, разъяснять ее пользу для народа, готовить к ней пролетариат и все трудящиеся и эксплуатируемые массы.

Каутский приписал большевикам бессмыслицу, будто они ставили все на одну карту, рассчитывая, что европейская революция наступит в определенный срок. Эта бессмыслица обратилась против Каутского, ибо у него как раз вышло: тактика большевиков была бы правильна, если бы европейская революция наступила к 5 августа 1918 года! Именно это число упоминает Каутский, как время писания его брошюры. И когда через несколько недель после этого 5 августа стало ясным, что революция в ряде европейских стран наступает, то все ренегатство Каутского, вся его фальсификация марксизма, все его неуменье рассуждать революционно и даже ставить вопросы революционно обнаружились во всей своей прелести!

Когда пролетариев Европы обвиняют в измене, — пишет Каутский, — то это обвинение против неизвестных.

Ошибаетесь, господин Каутский! Посмотрите в зеркало, и вы увидите тех «неизвестных», против коих это обвинение направлено. Каутский прикидывается наивным, он делает вид, что не понимает, кто такое обвинение направлял и какой смысл оно имеет. На самом же деле Каутский прекрасно знает, что обвинение это выставляли и выставляют немецкие «левые», спартаковцы⁶⁰, Либкнехт и его друзья. Обвинение это выражает ясное сознание того, что немецкий пролетариат совершал предательство русской (и международной) революции, когда душил Финляндию, Украину, Латвию, Эстляндию. Обвинение это направляется прежде всего и больше всего не против массы, которая всегда забита, а против тех вождей, которые, подобно Шейдеманам и Каутским, не исполняли своего долга революционной агитации, революционной пропаганды, революционной работы в массах против их косности, которые действовали фактически наперерез революционным инстинктам и стремлениям, всегда тлеющим в глубине массы угнетенного класса. Шейдеманы прямо, грубо, цинично, большей частью корыстно предавали пролетариат и переходили на сторону буржуазии. Каутскианцы и лонгетисты делали то же самое, колеблясь, шатаясь, трусливо озираясь на тех, кто силен в данную минуту. Каутский всеми своими писаниями во время войны угашал революционный дух вместо того, чтобы поддерживать, развивать его.

Это останется прямо-таки историческим памятником мещанского отупения «среднего» вождя немецкой официальной социал-демократии, что Каутский даже не понимает, какое гигантское теоретическое значение, какое еще большее агитационное и пропагандистское значение имеет «обвинение» пролетариев Европы в том, что они предали русскую революцию! Каутский не понимает, что это «обвинение» есть — при цензурных условиях германской «империи» — едва ли не единственная форма, в которой не предавшие социализма немецкие социалисты, Либкнехт и его друзья, выражают свой призыв к немецким рабочим сбросить Шейдеманов и Каутских, оттолкнуть таких «вождей», освободиться от их отупляющей и опошляющей проповеди, подняться вопреки им, мимо них, через них, к революции, на революцию!

Каутский не понимает этого. Где же ему понять тактику большевиков? Можно ли ожидать от человека, который отрекается от революции вообще, чтобы он взвесил и оценил условия развития революции в одном из наиболее «трудных» случаев?

Тактика большевиков была правильной, была единственно интернационалистской тактикой, ибо она базировалась не на трусливой боязни мировой революции, не на мещанском «неверии» в нее, не на узконационалистическом желании отстоять «свое» отечество (отечество своей буржуазии), а на все остальное «наплевать», — она была основана на правильном (до войны, до ренегатства социал-шовинистов и социал-пацифистов общепризнанном) учете европейской революционной ситуации.- Эта тактика была единственно интернационалистской, ибо проводила максимум осуществимого в одной стране для развития, поддержки, пробуждения революции во всех странах. Эта тактика оправдалась громадным успехом, ибо большевизм (вовсе не в силу заслуг русских большевиков, а в силу глубочайшего сочувствия масс повсюду тактике, революционной на деле) стал мировым большевизмом, дал идею, теорию, программу, тактику, отличающуюся конкретно, практически, от социал-шовинизма и социал-пацифизма. Большевизм добил старый, гнилой Интернационал Шейдеманов и Каутских, Реноделей и Лонге, Гендерсонов и Макдональдов, которые будут теперь путаться в ногах друг у друга, мечтая о «единстве» и воскрешая труп. Большевизм создал идейные и тактические основы III Интернационала, действительно пролетарского и коммунистического, учитывающего и завоевания мирной эпохи и опыт начавшейся эпохи революций.

Большевизм популяризовал на весь мир идею «диктатуры пролетариата», перевел эти слова с латинского сначала на русский, а потом на все языки мира, показав на примере Советской власти, что рабочие и беднейшие крестьяне даже отсталой страны, даже наименее опытные, образованные, привычные к организации, в состоянии были целый год, среди гигантских трудностей, в борьбе с эксплуататорами (коих поддерживала буржуазия всего мира), сохранить власть трудящихся, создать демократию, неизмеримо более высокую и широкую, чем все прежние демократии мира, начать творчество десятков миллионов рабочих и крестьян по практическому осуществлению социализма.

Большевизм помог на деле развитию пролетарской революции в Европе и в Америке так сильно, как ни одной партии ни в одной стране не удавалось до сих пор помогать. В то время, как рабочим всего мира с каждым днем становится яснее, что тактика Шейдеманов и Каутских не избавляла от империалистской войны и от наемного рабства у империалистской буржуазии, что эта тактика не годится в образец для всех стран, — в это время массам пролетариев всех стран с каждым днем становится яснее, что большевизм указал верный путь к спасению от ужасов войны и империализма, что большевизм годится как образец тактики для всех.

Не только общеевропейская, но мировая пролетарская революция зреет у всех на глазах, и ей помогла, ее ускорила, ее поддержала победа пролетариата в России. Этого всего мало для полной победы социализма? Конечно, мало. Одной стране большего сделать нельзя. Но эта одна страна, благодаря Советской власти, сделала все же столько, что даже если бы русскую. Советскую власть завтра раздавил мировой империализм, допустим, путем соглашения германского империализма с англо-французским, даже в этом, худшем из худых случаев, большевистская тактика оказалась бы принесшей громадную пользу социализму и поддержавшей рост непобедимой мировой революции.

Написано в октябре — не позднее 10 ноября 1918 г.

Полн. собр. соч., т. 87, стр. 240 — 282, 294 — 305

* Ф. Энгельс. Введение к работе К. Маркса «Гражданская война во Франции». — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 191. Ред.

** См. К. Маркс. Гражданская война во Франции, — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 17, стр. 342. Ред.

*** Социал-шовинисты (Шейдеманы, Ренодели, Гендерсоны, Гомперсы и К0) отказываются от всяких речей об «Интернационале» во время войны. Они считают «изменниками»... социализму врагов «своей» буржуазии. Они за завоевательную политику своей буржуазии. Социал-пацифисты (т. е. социалисты на словах, мещанские пацифисты на деле) выражают всякие «интернационалистские» чувства, восстают против аннексий и проч., но на деле продолжают поддерживать свою империалистскую буржуазию. Разница между двумя типами несерьезная, вроде как разница между капиталистом со злыми и капиталистом с сладкими речами на устах.

****  См. настоящий том, стр. 53 — 54. Ред.

 

 

1 КОНГРЕСС КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА ⁶¹

2 — 6 МАРТА 1919 г.

ИЗ ТЕЗИСОВ И ДОКЛАДА О БУРЖУАЗНОЙ ДЕМОКРАТИИ И ДИКТАТУРЕ ПРОЛЕТАРИАТА 4 МАРТА

1. Рост революционного движения пролетариата во всех странах вызвал судорожные потуги буржуазии и ее агентов в рабочих организациях найти идейно-политические доводы для защиты господства эксплуататоров. Среди этих доводов особенно выдвигается осуждение диктатуры и защита демократии. Лживость и лицемерие такого довода, повторяемого на тысячи ладов в капиталистической печати и на конференции желтого Интернационала в феврале 1919 г. в Берне ⁶², очевидны для всех, кто не хочет изменять основным положениям социализма.

2. Прежде всего, этот довод оперирует с понятиями «демократия вообще» и «диктатура вообще», не ставя вопроса о том, о каком классе идет речь. Такая внеклассовая или надклассовая, якобы общенародная, постановка вопроса есть прямое издевательство над основным учением социализма, именно учением о классовой борьбе, которое на словах признают, а на деле забывают социалисты, перешедшие на сторону буржуазии. Ибо ни в одной цивилизованной капиталистической стране не существует «демократии вообще», а существует только буржуазная демократия, и речь идет не о «диктатуре вообще», а о диктатуре угнетенного класса, т. е. пролетариата, над угнетателями и эксплуататорами, т. е. буржуазией, в целях преодоления сопротивления, которое оказывают эксплуататоры в борьбе за свое господство.

3. История учит, что ни один угнетенный класс никогда не приходил к господству и не мог прийти к господству, не переживая периода диктатуры, т. е. завоевания политической власти и насильственного подавления самого отчаянного, самого бешеного, ни перед какими преступлениями не останавливающегося сопротивления, которое всегда оказывали эксплуататоры. Буржуазия, господство которой защищают теперь социалисты, говорящие против «диктатуры вообще» и распинающиеся за «демократию вообще», завоевывала власть в передовых странах ценой ряда восстаний, гражданских войн, насильственного подавления королей, феодалов, рабовладельцев и их попыток реставрации. Тысячи и миллионы раз объясняли народу классовый характер этих буржуазных революций, этой буржуазной диктатуры социалисты всех стран в своих книгах, брошюрах, в резолюциях своих съездов, в своих агитационных речах. Поэтому теперешняя защита буржуазной демократии под видом речей о «демократии вообще» и теперешние вопли и крики против диктатуры пролетариата под видом криков о «диктатуре вообще» являются прямой изменой социализму, фактическим переходом на сторону буржуазии, отрицанием права пролетариата на свою, пролетарскую, революцию, защитой буржуазного реформизма как раз в такой исторический момент, когда буржуазный реформизм во всем мире потерпел крах и когда война создала революционную ситуацию.

4. Все социалисты, разъясняя классовый характер буржуазной цивилизации, буржуазной демократии, буржуазного парламентаризма, выражали ту мысль, которую с наибольшей научной точностью высказали Маркс и Энгельс словами, что наиболее демократическая буржуазная республика есть не что иное, как машина для подавления рабочего класса буржуазией, массы трудящихся горсткой капиталистов*. Нет ни одного революционера, ни одного марксиста, из кричащих ныне против диктатуры и за демократию, который бы не клялся и не божился перед рабочими в том, что он признает эту основную истину социализма; а теперь, когда революционный пролетариат приходит в брожение и движение, направленное к разрушению этой машины угнетения и к завоеванию пролетарской диктатуры, эти изменники социализма изображают дело так, будто буржуазия даровала трудящимся «чистую демократию», будто буржуазия отказалась от сопротивления и готова повиноваться большинству трудящихся, будто никакой государственной машины для подавления труда капиталом в демократической республике не было и нет.

5. Парижская Коммуна, которую на словах чествуют все, желающие слыть социалистами, ибо они знают, что рабочие массы горячо и искренне сочувствуют ей, показала особенно наглядно историческую условность и ограниченную ценность буржуазного парламентаризма и буржуазной демократии — учреждений, в высокой степени прогрессивных по сравнению с средневековьем, но неизбежно требующих коренной перемены в эпоху пролетарской революции. Именно Маркс, который лучше всего оценил историческое значение Коммуны, анализируя ее, показал эксплуататорский характер буржуазной демократии и буржуазного парламентаризма, когда угнетенные классы получают право один раз в несколько лет решать, какой представитель имущих классов будет «представлять и подавлять» (ver- und zertreten) народ в парламенте**. Как раз теперь, когда советское движение, охватывая весь мир, на глазах у всех продолжает дело Коммуны, изменники социализма забывают конкретный опыт и конкретные уроки Парижской Коммуны, повторяя старый буржуазный хлам о «демократии вообще». Коммуна была не парламентским учреждением.

6. Значение Коммуны, далее, состоит в том, что она сделала попытку разбить, разрушить до основания буржуазный государственный аппарат, чиновничий, судейский, военный, полицейский, заменив его самоуправляющейся массовой организацией рабочих, которая не знала разделения законодательной и исполнительной власти. Все современные буржуазно-демократические республики, в том числе германская, которую изменники социализма в насмешку над истиной называют пролетарской, сохраняют этот государственный аппарат. Таким образом, подтверждается еще и еще раз вполне наглядно, что крики в защиту «демократии вообще» на деле представляют из себя защиту буржуазии и ее эксплуататорских привилегий.

7. «Свобода собраний» может быть взята за образец требований «чистой демократии». Всякий сознательный рабочий, не порвавший со своим классом, поймет сразу, что было бы нелепо обещать свободу собраний эксплуататорам на тот период и в той обстановке, когда эксплуататоры оказывают сопротивление их свержению и отстаивают свои привилегии. Буржуазия, когда она была революционной, ни в Англии 1649 года, ни во Франции1793 года, не давала «свободы собраний» монархистам и дворянам, призывавшим иностранные войска и «собиравшимся» для организации попыток реставрации. Если теперешняя, давно ставшая реакционной, буржуазия требует от пролетариата, чтобы он заранее гарантировал, несмотря на то, какое сопротивление окажут капиталисты их экспроприации, «свободу собраний» для эксплуататоров, то рабочие будут только смеяться над лицемерием буржуазии.

С другой стороны, рабочие прекрасно знают, что «свобода собраний» даже и в наиболее демократической буржуазной республике есть пустая фраза, ибо богатые имеют все лучшие общественные и частные здания в своем распоряжении, а также достаточно досуга для собраний и охрану их буржуазным аппаратом власти. Пролетарии города и деревни и мелкие крестьяне, т. е. гигантское большинство населения, не имеют ни того, ни другого, ни третьего. Пока дела стоят таким образом, «равенство», т. е. «чистая демократия», есть обман. Чтобы завоевать настоящее равенство, чтобы осуществить на деле демократию для трудящихся, надо сначала отнять у эксплуататоров все общественные и роскошные частные здания, надо сначала дать досуг трудящимся, надо, чтобы охраняли свободу их собраний вооруженные рабочие, а не дворянчики или капиталисты-офицеры с забитыми солдатами.

Только после такой перемены можно без издевательства над рабочими, над трудящимися, над бедными говорить о свободе собраний, о равенстве. А произвести такую перемену некому, кроме как авангарду трудящихся, пролетариату, свергающему эксплуататоров, буржуазию.

8. «Свобода печати» является тоже одним из главных лозунгов «чистой демократии». Опять-таки рабочие знают, и социалисты всех стран миллионы раз признавали, что эта свобода есть обман, пока лучшие типографии и крупнейшие запасы бумаги захвачены капиталистами и пока остается власть капитала над прессой, которая проявляется во всем мире тем ярче, тем резче, тем циничнее, чем развитее демократизм и республиканский строй, как, например, в Америке. Чтобы завоевать действительное равенство и настоящую демократию для трудящихся, для рабочих и крестьян, надо сначала отнять у капитала возможность нанимать писателей, покупать издательства и подкупать газеты, а для этого необходимо свергнуть иго капитала, свергнуть эксплуататоров, подавить их сопротивление. Капиталисты всегда называли «свободой» свободу наживы для богатых, свободу рабочих умирать с голоду. Капиталисты называют свободой печати свободу подкупа печати богатыми, свободу использовать богатство для фабрикации и подделки так называемого общественного мнения. Защитники «чистой демократии» опять- таки оказываются на деле защитниками самой грязной, продажной системы господства богачей над средствами просвещения масс, оказываются обманщиками народа, отвлекающими его посредством благовидных, красивых и насквозь фальшивых фраз от конкретной исторической задачи освобождения прессы от ее закабаления капиталу. Действительной свободой и равенством будет такой порядок, который строят коммунисты и в котором не будет возможности обогащаться на чужой счет, не будет объективной возможности ни прямо, ни косвенно подчинять прессу власти денег, не будет помех тому, чтобы всякий трудящийся (или группа трудящихся любой численности) имел и осуществлял равное право на пользование общественными типографиями и общественной бумагой.

9. История XIX и XX веков показала нам еще до войны, чем является на деле пресловутая «чистая демократия» при капитализме. Марксисты всегда говорили, что чем развитее, чем «чище» демократия, тем обнаженнее, резче, беспощаднее становится классовая борьба, тем «чище» выступает гнет капитала и диктатура буржуазии. Дело Дрейфуса в республиканской Франции46, кровавые расправы наемных отрядов, вооруженных капиталистами, со стачечниками в свободной и демократической республике Америки, — эти и тысячи подобных фактов показывают ту правду, которую тщетно пытается скрыть буржуазия, именно, что в самых демократических республиках на деле господствуют террор и диктатура буржуазии, проявляющиеся открыто всякий раз, когда эксплуататорам начинает казаться, что власть капитала колеблется.

10. Империалистская война 1914 — 1918 гг. окончательно обнаружила даже перед отсталыми рабочими этот истинный характер буржуазной демократии даже в самых свободных республиках, как характер диктатуры буржуазии. Из-за обогащения немецкой или английской группы миллионеров или миллиардеров были перебиты десятки миллионов, и в самых свободных республиках установлена военная диктатура буржуазии. Эта военная диктатура продолжается и после разгрома Германии в странах Антанты. Именно война всего больше раскрыла глаза трудящимся, сорвала фальшивые цветы с буржуазной демократии, показала народу всю бездну спекуляции и наживы во время войны и по случаю войны. Во имя «свободы и равенства» вела буржуазия эту войну, во имя «свободы и равенства» неслыханно обогащались военные поставщики. Никакие усилия желтого бернского Интернационала не скроют от масс разоблаченного теперь до конца эксплуататорского характера буржуазной свободы, буржуазного равенства, буржуазной демократии.

11. В самой развитой капиталистической стране на континенте Европы, в Германии, первые же месяцы республиканской свободы, принесенной разгромом империалистской Германии, показали немецким рабочим и всему миру, в чем состоит действительная классовая сущность буржуазной демократической республики⁶³. Убийство Карла Либкнехта и Розы Люксембург является событием всемирно-исторической важности не только потому, что трагически погибли лучшие люди и вожди истинного пролетарского, Коммунистического Интернационала, но и потому, что для передового европейского — можно без преувеличения сказать: для передового в мировом масштабе — государства обнажилась до конца его классовая сущность. Если арестованные, т. е. взятые государственной властью под свою охрану, люди могли быть убиты безнаказанно офицерами и капиталистами, при правительстве социал-патриотов, следовательно, демократическая республика, в которой такая вещь была возможна, есть диктатура буржуазии. Люди, которые выражают свое негодование по поводу убийства Карла Либкнехта и Розы Люксембург, но не понимают этой истины, обнаруживают этим лишь либо свое тупоумие, либо свое лицемерие. «Свобода» в одной из самых свободных и передовых республик мира, в германской республике, есть свобода безнаказанно убивать арестованных вождей пролетариата. И это не может быть иначе, пока держится капитализм, ибо развитие демократизма не притупляет, а обостряет классовую борьбу, которая, в силу всех результатов и влияний войны и ее последствий, доведена до точки кипения.

Во всем цивилизованном мире происходит теперь высылка большевиков, преследование их, заключение их в тюрьмы, как, например, в одной из свободнейших буржуазных республик, в Швейцарии, погромы против большевиков в Америке и т. п. С точки зрения «демократии вообще» или «чистой демократии» прямо смешно, что передовые, цивилизованные, демократические, вооруженные до зубов страны боятся присутствия в них нескольких десятков людей из отсталой, голодной, разоренной России, которую в десятках миллионов экземпляров буржуазные газеты называют дикой, преступной и т. д. Ясно, что общественная обстановка, которая могла породить такое вопиющее противоречие, есть на деле диктатура буржуазии.

12. При таком положении дел диктатура пролетариата является не только вполне законной, как средство свержения эксплуататоров и подавления их сопротивления, но и абсолютно необходимой для всей массы трудящихся, как единственная защита против диктатуры буржуазии, приведшей к войне и подготовляющей новые войны.

Главное, чего не понимают социалисты и что составляет их теоретическую близорукость, их плененность буржуазными предрассудками и их политическую измену по отношению к пролетариату, это то, что в капиталистическом обществе, при сколько-нибудь серьезном обострении заложенной в основе его классовой борьбы, не может быть ничего среднего, кроме диктатуры буржуазии или диктатуры пролетариата. Всякая мечта о чем-либо третьем есть реакционная ламентация мелкого буржуа. Об этом свидетельствует и опыт более чем столетнего развития буржуазной демократии и рабочего движения во всех передовых странах и в особенности опыт последнего пятилетия. Об этом говорит также вся наука политической экономии, все содержание марксизма, выясняющего экономическую неизбежность при всяком товарном хозяйстве диктатуры буржуазии, которую некому сменить, кроме класса, развиваемого, умножаемого, сплачиваемого, укрепляемого самим развитием капитализма, т. е. класса пролетариев.

13. Другая теоретическая и политическая ошибка социалистов состоит в непонимании того, что формы демократии неизбежно сменялись в течение тысячелетий, начиная с зачатков ее в древности, по мере смены одного господствующего класса другим. В древних республиках Греции, в городах средневековья, в передовых капиталистических странах демократия имеет различные формы и различную степень применения. Величайшей нелепостью было бы думать, что самая глубокая революция в истории человечества, первый в мире переход власти от меньшинства эксплуататоров к большинству эксплуатируемых может произойти внутри старых рамок старой, буржуазной, парламентарной демократии, может произойти без самых крутых переломов, без создания новых форм демократии, новых учреждений, воплощающих новые условия ее применения и т. д.

14. Диктатура пролетариата тем сходна с диктатурой других классов, что она вызвана необходимостью, как и всякая диктатура, подавить насильственно сопротивление класса, теряющего политическое господство. Коренное отличие диктатуры пролетариата от диктатуры других классов, — от диктатуры помещиков в средние века, от диктатуры буржуазии во всех цивилизованных капиталистических странах, —  состоит в том, что диктатура помещиков и буржуазии была насильственным подавлением сопротивления громадного большинства населения, именно трудящихся. Напротив, диктатура пролетариата есть насильственное подавление сопротивления эксплуататоров, т. е. ничтожного меньшинства населения, помещиков и капиталистов.

Отсюда, в свою очередь, вытекает, что диктатура пролетариата неизбежно должна принести с собой не только изменение форм и учреждений демократии, говоря вообще, но именно такое их изменение, которое дает невиданное еще в мире расширение фактического использования демократизма со стороны угнетенных капитализмом, со стороны трудящихся классов.

И действительно, та форма диктатуры пролетариата, которая уже выработана фактически, т. е. Советская власть в России, Rate-System*** в Германии, Shop Stewards Committees⁶⁴ и другие аналогичные советские учреждения в других странах, все они означают и осуществляют именно для трудящихся классов, т. е. для громадного большинства населения, такую фактическую возможность пользоваться демократическими правами и свободами, которой никогда не было, даже приблизительно, в самых лучших и демократических буржуазных республиках.

Сущность Советской власти состоит в том, что постоянной и единственной основой всей государственной власти, всего государственного аппарата является массовая организация именно тех классов, которые были угнетены капитализмом, т. е. рабочих и полупролетариев (крестьян, не эксплуатирующих чужого труда и прибегающих постоянно к продаже хотя бы части своей рабочей силы). Именно те массы, которые даже в самых демократических буржуазных республиках, будучи равноправны по закону, на деле тысячами приемов и уловок отстранялись от участия в политической жизни и от пользования демократическими правами и свободами, привлекаются теперь к постоянному и непременному, притом решающему, участию в демократическом управлении государством.

15. То равенство граждан, независимо от пола, религии, расы, национальности, которое буржуазная демократия всегда и везде обещала, но нигде не провела и, в силу господства капитализма, провести не могла, Советская власть, или диктатура пролетариата, осуществляет сразу и полностью, ибо в состоянии сделать это только власть рабочих, не заинтересованных в частной собственности на средства производства и в борьбе за раздел и передел их.

16. Старая, т. е. буржуазная, демократия и парламентаризм были организованы так, что именно массы трудящихся всего более были отчуждены от аппарата управления. Советская власть, т. е. диктатура пролетариата, напротив, построена так, чтобы сблизить массы трудящихся с аппаратом управления. Той же цели служит соединение законодательной и исполнительной власти при советской организации государства и замена территориальных избирательных округов производственными единицами, каковы: завод, фабрика.

17. Войско было аппаратом угнетения не только при монархии. Оно осталось таковым и во всех буржуазных, даже наиболее демократических, республиках. Только Советская власть, как постоянная государственная организация именно угнетавшихся капитализмом классов, в состоянии разрушить подчинение войска буржуазному командованию и действительно слить пролетариат с войском, действительно осуществить вооружение пролетариата и разоружение буржуазии, без чего невозможна победа социализма.

18. Советская организация государства приспособлена к руководящей роли пролетариата, как класса, наиболее сконцентрированного и просвещенного капитализмом. Опыт всех революций и всех движений угнетенных классов, опыт всемирного социалистического движения учит нас, что только пролетариат в состоянии объединить и вести за собой распыленные и отсталые слои трудящегося и эксплуатируемого населения.

19. Только советская организация государства в состоянии действительно разбить сразу и разрушить окончательно старый, т. е. буржуазный, чиновничий и судейский аппарат, который сохранялся и неизбежно должен был сохраняться при капитализме даже в самых демократических республиках, будучи фактически наибольшей помехой проведению демократизма в жизнь для рабочих и трудящихся. Парижская Коммуна сделала первый всемирно-исторический шаг по этому пути, Советская власть — второй.

20. Уничтожение государственной власти есть цель, которую ставили себе все социалисты, Маркс в том числе и во главе. Без осуществления этой цели истинный демократизм, т. е. равенство и свобода, неосуществим. А к этой цели ведет практически только советская, или пролетарская, демократия, ибо, привлекая к постоянному и е непременному участию в управлении государством массовые организации трудящихся, она начинает немедленно подготовлять полное отмирание всякого государства...

Полн. собр. соч., г. 37, стр. 491 — 501

* См. Ф. Энгельс. Введение к работе К. Маркса «Гражданская война во Франции». — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 200 — 201. Ред.

** См. К. Маркс. Гражданская война во Франции. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 17, стр. 344. Ред.

*** — система Советов. Ред

 

ПРОЕКТ ПРОГРАММЫ РКП(б)⁶⁵

ПРОЕКТ ПРОГРАММЫ РКП (БОЛЬШЕВИКОВ)

(1) Революция 25. X. (7. XI.) 1917 г. в России осуществила диктатуру пролетариата, начавшего, при поддержке беднейшего крестьянства или полупролетариата, созидать основы коммунистического общества. Рост революционного движения пролетариата во всех передовых странах, повсеместное появление и развитие советской формы этого движения, т. е. такой, которая направлена прямо к осуществлению диктатуры пролетариата, наконец, начало и ход развития революции в Австро-Венгрии⁶⁶ и Германии⁶³ в особенности, все это показало наглядно, что началась эра всемирной пролетарской, коммунистической революции.

(2) Правильное понимание причин, значения и целей этой революции требует выяснения сущности капитализма и неизбежности его развития к коммунизму, через империализм и империалистские войны, которые ускоряют крах капитализма.

* * *

(3) Природу капитализма и буржуазного общества, которое господствует еще в большинстве цивилизованных стран и развитие которого неизбежно приводит к всемирной коммунистической революции пролетариата, наша старая программа правильно (если не считать неточного названия партии социал-демократическою) охарактеризовала в следующих положениях:

(4) «Главную особенность такого общества составляет товарное производство на основе капиталистических производственных отношений, при которых самая важная и значительная часть средств производства и обращения товаров принадлежит небольшому по своей численности классу лиц, между тем как огромное большинство населения состоит из пролетариев и полупролетариев, вынужденных своим экономическим положением постоянно или периодически продавать свою рабочую силу, т. е. поступать в наемники к капиталистам, и своим трудом создавать доход высших классов общества.

(5) Область господства капиталистических производственных отношений все более и более расширяется по мере того, как постоянное усовершенствование техники, увеличивая хозяйственное значение крупных предприятий, ведет к вытеснению мелких самостоятельных производителей, превращая часть их в пролетариев, суживая роль остальных в общественно-экономической жизни и местами ставя их в более или менее полную, более или менее явную, более или менее тяжелую зависимость от капитала.

(6) Тот же технический прогресс дает кроме того предпринимателям возможность все в больших размерах применять женский и детский труд в процессе производства и обращения товаров. А так как, с другой стороны, он приводит к относительному уменьшению потребности предпринимателей в живом труде рабочих, то спрос на рабочую силу необходимо отстает от ее предложения, вследствие чего увеличивается зависимость наемного труда от капитала и повышается уровень его эксплуатации.

(7) Такое положение дел внутри буржуазных стран и постоянно обостряющееся взаимное их соперничество на всемирном рынке делают все более и более затруднительным сбыт товаров, производимых в постоянно возрастающем количестве. Перепроизводство, проявляющееся в более или менее острых промышленных кризисах, за которыми следуют более или менее продолжительные периоды промышленного застоя, представляет собою неизбежное следствие развития производительных сил в буржуазном обществе. Кризисы и периоды промышленного застоя в свою очередь еще более разоряют мелких производителей, еще более увеличивают зависимость наемного труда от капитала, еще быстрее ведут к относительному, а иногда и к абсолютному ухудшению положения рабочего класса.

(8) Таким образом, усовершенствование техники, означающее увеличение производительности труда и рост общественного богатства, обусловливает собою в буржуазном обществе возрастание общественного неравенства, увеличение расстояния между имущими и неимущими и рост необеспеченности существования, безработицы и разного рода лишений для все более широких слоев трудящихся масс.

(9) Но по мере того как растут и развиваются все эти противоречия, свойственные буржуазному обществу, растет также и недовольство трудящейся и эксплуатируемой массы существующим порядком вещей, растет число и сплоченность пролетариев и обостряется борьба их с их эксплуататорами. В то же время усовершенствование техники, концентрируя средства производства и обращения и обобществляя процесс труда в капиталистических предприятиях, все быстрее и быстрее создает материальную возможность замены капиталистических производственных отношений коммунистическими, т. е. той социальной революции, которая представляет собою конечную цель всей деятельности международной коммунистической партии, как сознательной выразительницы классового движения пролетариата.

(10) Заменив частную собственность на средства производства и обращения общественною и введя планомерную организацию общественно-производительного процесса для обеспечения благосостояния и всестороннего развития всех членов общества, социальная революция пролетариата уничтожит деление общества на классы и тем освободит все угнетенное человечество, так как положит конец всем видам эксплуатации одной части общества другою.

(11). Необходимое условие этой социальной революции составляет диктатура пролетариата, т. е. завоевание пролетариатом такой политической власти, которая позволит ему подавить всякое сопротивление эксплуататоров. Ставя себе задачу сделать пролетариат способным выполнить свою великую историческую миссию, международная коммунистическая партия организует его в самостоятельную политическую партию, противостоящую всем буржуазным партиям, руководит всеми проявлениями его классовой борьбы, разоблачает перед ним непримиримую противоположность интересов эксплуататоров интересам эксплуатируемых и выясняет ему историческое значение и необходимые условия предстоящей социальной революции. Вместе с тем она обнаруживает перед всей остальной трудящейся и эксплуатируемой массой безнадежность ее положения в капиталистическом обществе и необходимость социальной революции в интересах ее собственного освобождения от гнета капитала. Партия рабочего класса, коммунистическая партия, зовет в свои ряды все слои трудящегося и эксплуатируемого населения, поскольку они переходят на точку зрения пролетариата».

* * *

(12) Процесс концентрации и централизации капитала, уничтожая свободную конкуренцию, привел в начале XX века к созданию могучих монополистических союзов капиталистов — синдикатов, картелей, трестов, — получивших решающее значение во всей экономической жизни, к слиянию банкового капитала с громадной концентрации капиталом промышленным, к усиленному вывозу капитала в чужие страны, к тому, что начался экономический раздел мира, поделенного уже территориально между богатейшими странами, трестами, охватывающими все более и более широкие группы капиталистических держав. Эта эпоха финансового капитала, эпоха невиданной ожесточенной борьбы между капиталистическими государствами, есть эпоха империализма.

(13) Отсюда неизбежно вытекают империалистские войны, войны за рынки сбыта, сферы приложения капитала, сырье и дешевую рабочую силу, т. е. за мировое господство и за удушение малых и слабых народностей. Именно такова первая великая империалистская война 1914 — 1918 годов.

(14) И чрезвычайно высокая ступень развития мирового капитализма вообще; и смена свободной конкуренции государственно-монополистическим капитализмом; и подготовка банками, а равно союзами капиталистов, аппарата для общественного регулирования процесса производства и распределения продуктов; и стоящий в связи с ростом капиталистических монополий рост дороговизны и гнета синдикатов над рабочим классом, закрепощение его империалистским государством, гигантское затруднение экономической и политической борьбы пролетариата; и ужасы, бедствия, разорение, порождаемые империалистской войной, — все это делает из достигнутой ныне ступени развития капитализма эру пролетарской, коммунистической революции.

Эта эра началась.

(15) Только пролетарская, коммунистическая революция может вывести человечество из тупика, созданного империализмом и империалистическими войнами. Каковы бы ни были трудности революции и возможные временные неуспехи ее или волны контрреволюции, — окончательная победа пролетариата неизбежна.

* * *

(16) Победа мировой пролетарской революции требует полнейшего доверия, теснейшего братского союза и возможно большего единства революционных действий рабочего класса передовых стран. Эти условия неосуществимы без решительного принципиального разрыва и беспощадной борьбы с тем буржуазным извращением социализма, которое одержало победу в верхах официальных «социал-демократических» и «социалистических» партий.

(17) Таким извращением является, с одной стороны, течение оппортунизма и социал-шовинизма, социализма на словах, шовинизма на деле, прикрытие защиты грабительских интересов «своей» национальной буржуазии лживым лозунгом «защиты отечества» как вообще, так в особенности во время империалистской войны 1914 — 1918 годов. Это течение создано тем, что передовые капиталистические государства, грабя колониальные и слабые народы, давали возможность буржуазии подкупать частицами добытой этим грабежом сверхприбыли верхушки пролетариата, обеспечивать им в мирное время сносное мещанское существование и брать на службу себе вождей этого слоя. Оппортунисты и социал-шовинисты, будучи слугами буржуазии, являются прямыми классовыми врагами пролетариата, особенно теперь, когда они в союзе с капиталистами вооруженной рукой подавляют революционное движение пролетариата как в своих, так и в чужих странах.

(18) С другой стороны, буржуазным извращением социализма явилось течение «центра», наблюдаемое равным образом во всех капиталистических странах, которое колеблется между социал-шовинистами и коммунистами, отстаивая единство с первыми и пытаясь возродить обанкротившийся II Интернационал. Руководителем борьбы пролетариата за его освобождение является лишь новый, III, Коммунистический Интернационал, фактически основанный образованием коммунистических партий из действительно пролетарских элементов прежних социалистических партий в ряде стран, а особенно в Германии, и приобретающий все больше сочувствия в массах пролетариата всех стран. Этот Интернационал не только в своем названии возвращается к марксизму, но и всем своим идейно-политическим содержанием, всеми своими действиями осуществляет революционное учение Маркса, очищенное от буржуазно-оппортунистических извращений.

Полн. собр. соч., т. 38, стр. 103 — 108

 

ИЗ ЧЕРНОВОГО НАБРОСКА ПРОЕКТА ПРОГРАММЫ РКП

ОСНОВНЫЕ ЗАДАЧИ ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА В РОССИИ

Основные задачи диктатуры пролетариата в России состоят в настоящее время в том, чтобы довести до конца, завершить начатую уже экспроприацию помещиков и буржуазии, передачу всех фабрик, заводов, железных дорог, банков, флота и прочих средств производства и обращения в собственность Советской республики;

использовать союз городских рабочих и беднейших крестьян, давший уже отмену частной собственности на землю и закон о той переходной форме от мелкого крестьянского хозяйства к социализму, которую современные идеологи ставшего на сторону пролетариев крестьянства назвали социализацией земли, для постепенного, но неуклонного перехода к общей обработке земли и к крупному социалистическому земледелию;

закрепить и развить дальше федеративную республику Советов, как неизмеримо более высокую и прогрессивную форму демократии, чем буржуазный парламентаризм, и как единственный тип государства, соответствующий на основании опыта Парижской Коммуны 1871 года, а равно опыта русских революций 1905 и 1917 — 1918 годов, переходному периоду от капитализма к социализму, т. е. периоду диктатуры пролетариата;

всесторонне и всемерно использовать зажженный в России факел всемирной социалистической революции для того, чтобы, парализуя попытки империалистических буржуазных государств вмешаться во внутренние дела России или объединиться для прямой борьбы и войны против социалистической Советской республики, перенести революцию в более передовые и вообще во все страны;

рядом постепенных, но неуклонных мер уничтожить совершенно частную торговлю, организовав правильный и планомерный продуктообмен между производительными и потребительскими коммунами единого хозяйственного целого, каким должна стать Советская республика.

Развивая конкретнее общие задачи Советской власти, РКП определяет их в настоящее время следующим образом:

в области политической

Если до завоевания политической власти пролетариатом использование буржуазной демократии и в особенности парламентаризма было (обязательно) необходимо в целях политического воспитания и организации рабочих масс, то теперь, после завоевания политической власти пролетариатом, при более высоком типе демократизма, осуществляемом в Советской республике, всякий шаг назад, к буржуазному парламентаризму и к буржуазной демократии, был бы безусловно реакционным обслуживанием интересов эксплуататоров, помещиков и капиталистов. Только интересам эксплуататоров служат лозунги якобы всенародной общенациональной, всеобщей, внеклассовой, а на деле буржуазной демократии и, пока остается частная собственность на землю и другие средства производства, самая демократическая республика неизбежно остается диктатурой буржуазии, машиной для подавления гигантского большинства трудящихся горсткой капиталистов.

Историческая задача, которая ложится на Советскую республику — новый тип государства, переходный к полному уничтожению государства, — состоит в следующем:

1) создание и развитие всесторонней и массовой организованности именно угнетенных капитализмом классов, пролетариата и полупролетариата. Буржуазно-демократическая республика в лучшем случае допускала организацию эксплуатируемых масс в том смысле, что объявляла ее свободной, но на деле всегда ставила неисчислимые фактические препятствия их организации, и эти препятствия неустранимо связаны были с частной собственностью на средства производства. Советская власть, впервые в истории, не только всесторонне облегчает организацию угнетенных капитализмом масс, но и делает ее постоянной и непременной основой всего государственного аппарата, снизу доверху, местного и центрального. Только таким путем на деле осуществляется для большинства населения демократизм, т. е. фактическое участие в управлении государством гигантского большинства народа, именно трудящихся, вместо фактического управления государством, главным образом, представителями буржуазных классов, как это бывает в самых демократических буржуазных республиках.

2) Советская организация государства дает некоторое фактическое преимущество именно той части трудящихся масс, которая наиболее сконцентрирована, объединена, просвещена и закалена в борьбе всем предшествующим социализму капиталистическим развитием, т. е. городскому промышленному пролетариату. Это преимущество должно быть неуклонно и систематически используемо для того, чтобы в противовес узкоцеховым и узкопрофессиональным интересам, которые выращивал капитализм среди рабочих, раскалывая их на конкурирующие между собой группы, соединять теснее с передовыми рабочими наиболее отсталые и распыленные массы деревенских пролетариев и полупролетариев, вырывать их из-под влияния сельского кулачества и сельской буржуазии, организовывать и воспитывать их для коммунистического строительства.

3) Буржуазная демократия, торжественно провозглашая равенство всех граждан, на деле лицемерно прикрывала господство эксплуататоров-капиталистов, обманывая массы мыслью о том, будто возможно на деле равенство эксплуататора с эксплуатируемыми. Советская организация государства разрушает этот обман и это лицемерие, осуществляя действительный демократизм, т. е. действительное равенство всех трудящихся, и исключая эксплуататоров из полноправных членов общества. Опыт всей всемирной истории, всех восстаний угнетенных классов против угнетателей учит неизбежности отчаянного и долгого сопротивления эксплуататоров в борьбе за сохранение их привилегий. Советская организация государства приспособлена к подавлению этого сопротивления, без чего не может быть и речи о победоносной коммунистической революции.

4) Более непосредственное воздействие трудящихся масс на устройство и управление государства, т. е. более высокая форма демократизма, достигается при советском типе государства также, во-первых, тем, что процедура выборов и возможность чаще производить их, равно условия перевыборов и отзыва депутатов гораздо легче и доступнее рабочим города и деревни, чем при наилучших формах буржуазной демократии.

5) Во-вторых, тем, что первичной избирательной единицей и основной ячейкой государственного строительства является, при Советской власти, не территориальный округ, а экономическая, производственная единица (завод, фабрика). Эта более тесная связь государственного аппарата с объединенными капитализмом массами передовых пролетариев, помимо создания более высокого демократизма, дает также возможность осуществлять глубокие социалистические преобразования.

6) Советская организация позволила создать такую вооруженную силу рабочих и крестьян, которая гораздо теснее, чем прежде, связана с трудящимися и эксплуатируемыми массами. Без этого было бы невозможно осуществить одно из основных условий победы социализма, именно: вооружение рабочих и разоружение буржуазии.

7) Советская организация развила несравненно дальше и шире ту сторону буржуазного демократизма, которая знаменует великую историческую прогрессивность его по сравнению с средневековьем, именно участие населения в выборе должностных лиц. Ни в одном из самых демократичных буржуазных государств трудящиеся массы никогда не осуществляли формально предоставляемого им буржуазией, но фактически стесняемого ею, права выборов даже приблизительно в такой широкой мере, так часто, так повсеместно, так легко и просто, как при Советской власти. Но вместе с тем советская организация отмела те отрицательные стороны буржуазного демократизма, которые начала отменять уже Парижская Коммуна, узость, ограниченность которых давно указал марксизм, именно парламентаризм, как отделение законодательной власти от исполнительной. Сливая ту и другую власть, Советы сближают государственный аппарат с трудящимися массами и устраняют ту загородку, которой был буржуазный парламент, обманывавший массы лицемерными вывесками, прикрывавший финансовые и биржевые проделки парламентских дельцов, обеспечивавший неприкосновенность буржуазного аппарата управления государством.

8) Только благодаря советской организации государства революция пролетариата могла сразу разбить и разрушить до основания старый, буржуазный, государственный аппарат, а без этого невозможен был бы и приступ к социалистическому строительству, В настоящее время в России уже вполне разрушены твердыни бюрократизма, связывавшего повсюду и всегда государственную власть с интересами помещиков и капиталистов как при монархии, так и в самой демократической буржуазной республике. Но борьба против бюрократизма у нас далеко не закончена. Часть потерянных ею позиций бюрократия пытается вернуть себе, используя, с одной стороны, недостаточно высокий культурный уровень масс населения, с другой — крайнее, почти сверхчеловеческое напряжение сил самого развитого слоя городских рабочих на военной работе. Поэтому продолжение борьбы против бюрократизма является для успеха дальнейшего социалистического строительства безусловно и настоятельно необходимым.

9) Работа в этом направлении, неразрывно связанная с осуществлением главной исторической задачи Советской власти, именно перехода к полному уничтожению государства, должна состоять, во-первых, в том, чтобы каждый член Совета обязательно выполнял известную работу по управлению государством, во-вторых, в том, чтобы эти работы последовательно менялись, охватывая весь круг дел, связанных с государственным управлением, все его отрасли, и, в-третьих, в том, чтобы рядом постепенных и осторожно выбираемых, но неуклонно проводимых мер все трудящееся население поголовно привлекалось к самостоятельному участию в управлении государством.

10) В общем и целом различие между буржуазной демократией и парламентаризмом, с одной стороны, и советской или пролетарской демократией, с другой, сводится к тому, что первая переносила центр тяжести на торжественное и пышное провозглашение всяческих свобод и прав, фактически не позволяя именно большинству населения, рабочим и крестьянам, пользоваться ими сколько-нибудь достаточно. Напротив, пролетарская или советская демократия центр тяжести переносит не на то, чтобы провозглашать права и свободы всего народа, а на то, чтобы на деле обеспечить именно тем массам трудящихся, которые были угнетены и эксплуатируемы капиталом, фактический доступ к управлению государством, фактическое пользование лучшими зданиями и помещениями для собраний и съездов, лучшими типографиями и крупнейшими складами (запасами) бумаги для просвещения тех, кого капитализм отуплял и забивал, обеспечить именно этим массам реальную (фактическую) возможность постепенно освобождаться от гнета религиозных предрассудков и т. д. и т. п. Именно в этом направлении фактического предоставления трудящимся и эксплуатируемым возможности на деле пользоваться благами культуры, цивилизации и демократии состоит важнейшая работа Советской власти, которая должна неуклонно продолжать ее и дальше.

В национальном вопросе политика РКП, в отличие от буржуазно-демократического провозглашения равенства наций, неосуществимого при империализме, состоит в неуклонном проведении сближения и слияния пролетариев и трудящихся масс всех наций в их революционной борьбе за свержение буржуазии. Недоверие к великороссам, унаследованное от эпохи царского и буржуазного великорусского империализма, быстро исчезает у трудящихся масс наций, входивших в состав Российской империи, исчезает под влиянием знакомства с Советской Россией, но это недоверие не у всех наций и не у всех слоев трудящейся массы исчезло совершенно. Поэтому необходима особая осторожность в отношении к национальному чувству, заботливое проведение равенства и свободы отделения наций на деле, чтобы отнять почву у этого недоверия и добиться добровольного теснейшего союза Советских республик всех наций. Помощь нациям отсталым и слабым необходимо усилить содействием самостоятельной организации и просвещению рабочих и крестьян каждой нации в борьбе с средневековым и с буржуазным гнетом, равно содействием развитию языка и литературы угнетенных доселе или бывших неравноправными наций...

Полн. собр. соч., т. 38, стр. 89 — 95

 

VIII СЪЕЗД РКП (б)⁶⁷

13 — 23 МАРТА 1919 г.

ИЗ ДОКЛАДА О РАБОТЕ В ДЕРЕВНЕ 23 МАРТА

...Наш путь определяется прежде всего классовым учетом сил. В капиталистическом обществе развивается борьба буржуазии и пролетариата. Пока эта борьба еще не закончена, наше усиленное внимание будет сосредоточено на том, чтобы довести ее до конца. Она еще не доведена до конца. В этой борьбе уже многое удалось сделать. Сейчас международная буржуазия уже не может действовать со свободными руками. Лучшее доказательство этому то, что произошла венгерская пролетарская революция⁶⁸. Поэтому ясно, что наше строительство в деревне вышло уже за те рамки, когда все подчинено было основному требованию борьбы за власть.

Это строительство прошло две главные фазы. В октябре 1917 г. мы брали власть вместе с крестьянством в целом. Это была революция буржуазная, поскольку классовая борьба в деревне еще не развернулась. Как я уже говорил, только летом 1918 г. началась настоящая пролетарская революция в деревне. Если бы мы не сумели поднять эту революцию, работа наша была бы неполна. Первым этапом было взятие власти в городе, установление советской формы правления. Вторым этапом было то, что для всех социалистов является основным, без чего социалисты — не социалисты: выделение в деревне пролетарских и полупролетарских элементов, сплочение их с городским пролетариатом для борьбы против буржуазии в деревне. Этот этап в основном также закончен. Те организации, которые мы первоначально для этого создали, комитеты бедноты⁶⁹, настолько упрочились, что мы нашли возможным заменить их правильно выбранными Советами, т. е. реорганизовать сельские Советы так, чтобы они стали органами классового господства, органами пролетарской власти в деревне. Такие мероприятия, как закон о социалистическом землеустройстве и о переходных мерах к социалистическому земледелию⁷⁰, — который прошел не очень давно через Центральный Исполнительный Комитет и всем, конечно, известен, — подводят итог пережитому с точки зрения нашей пролетарской революции.

Главное, что является первой и основной задачей пролетарской революции, мы сделали. И именно потому, что мы это сделали, — на очередь стала задача более сложная: отношение к среднему крестьянству. Кто думает, что выдвигание этой задачи является чем-либо похожим на ослабление характера нашей власти, на ослабление диктатуры пролетариата, на изменение, хотя бы частичное, хотя бы совсем слабое изменение нашей основной политики, — тот совершенно не понимает задач пролетариата, задач коммунистического переворота. Я уверен, что таких людей в нашей партии не найдется. Я хотел только предостеречь товарищей против тех людей, которые найдутся вне рабочей партии и будут так говорить не потому, чтобы это вытекало из какого-нибудь миросозерцания, а просто для того, чтобы испортить дело нам и помочь белогвардейцам, — говоря проще, чтобы натравить на нас среднего мужика, который всегда колебался, не может не колебаться и довольно долго еще будет колебаться. Чтобы натравить его на нас, они будут говорить: «Смотрите, они заигрывают с вами! Значит, учли ваши восстания, значит, поколебались» и т. д. и т. п. Нужно, чтобы против такой агитации все наши товарищи были вооружены. И я уверен, что они будут вооружены, если мы добьемся теперь постановки этого вопроса с точки зрения классовой борьбы.

Совершенно ясно, что этот основной вопрос является задачей более сложной, но не менее насущной: как определить точно отношение пролетариата к среднему крестьянству? Товарищи, этот вопрос для марксистов не представляет трудности с точки зрения теоретической, которую усвоило громадное большинство рабочих. Я напомню, например, что в книге Каутского об аграрном вопросе⁷¹, написанной еще в то время, когда Каутский правильно излагал учение Маркса и признавался бесспорным авторитетом в этой области, — в этой книге об аграрном вопросе он говорит по поводу перехода от капитализма к социализму: задачей социалистической партии является нейтрализация крестьянства, т. е. достижение того, чтобы крестьянин остался нейтральным в борьбе между пролетариатом и буржуазией, чтобы крестьянин не мог оказать активной помощи буржуазии против нас.

В течение громадного периода господства буржуазии крестьянство поддерживало ее власть, было на стороне буржуазии. Это понятно, если принять во внимание экономическую силу буржуазии и политические средства ее господства. Мы не можем рассчитывать, чтобы средний крестьянин стал немедленно на нашу сторону. Но если мы правильно будем вести политику, то через некоторое время эти колебания прекратятся, и крестьянин сможет встать на нашу сторону.

Еще Энгельс, который вместе с Марксом заложил основы научного марксизма, т. е. учения, которым руководится наша партия постоянно и в особенности во время революции, — еще Энгельс устанавливал подразделение крестьянства на мелкое, среднее и крупное, и это деление для громадного большинства европейских стран и теперь соответствует действительности. Энгельс говорил: «Может быть, даже крупное крестьянство не везде придется подавлять насилием». А чтобы мы могли когда-нибудь применять насилие к среднему крестьянству (мелкое — наш друг), — об этом ни один разумный социалист никогда не думал. Так говорил Энгельс в 1894 г., за год до своей смерти, когда аграрный вопрос встал на очередь дня*. Эта точка зрения нам показывает ту истину, которую иногда забывают, но относительно которой в теории мы все согласны. По отношению к помещикам и капиталистам наша задача — полная экспроприация. Но никаких насилий по отношению к среднему крестьянству мы не допускаем. Даже по отношению к богатому крестьянству мы не говорим с такой решительностью, как по отношению к буржуазии: абсолютная экспроприация богатого крестьянства и кулаков. В нашей программе это различие проведено. Мы говорим: подавление сопротивления богатого крестьянства, подавление его контрреволюционных поползновений. Это не есть полная экспроприация.

Основное различие, которое определяет наше отношение к буржуазии и к среднему крестьянству, — полная экспроприация буржуазии, союз с средним крестьянством, не эксплуатирующим других, — эта основная линия в теории всеми признается. Но на практике эта линия соблюдается непоследовательно, на местах не научились еще соблюдать ее. Когда, свергнув буржуазию и укрепив свою власть, пролетариат взялся с разных сторон за дело созидания нового общества, вопрос о среднем крестьянстве выдвинулся на первый план. Ни один социалист в мире не отрицал того, что созидание коммунизма пойдет по-разному в странах крупного земледелия и в странах мелкого земледелия. Это — самая элементарная, азбучная истина. Из этой истины вытекает, что, по мере того как мы приближаемся к задачам коммунистического строительства, центральное внимание наше должно сосредоточиваться в известной мере как раз на среднем крестьянстве.

Многое зависит от того, как мы определим наше отношение к среднему крестьянству. Теоретически этот вопрос решен, но мы превосходно испытали, мы по себе знаем разницу между теоретическим решением вопроса и практическим проведением решения в жизнь. Мы подошли вплотную к этой разнице, которая так характерна для великой французской революции, когда французский Конвент размахивался широкими мероприятиями, а для проведения их не имел должной опоры, не знал даже, на какой класс надо опираться для проведения той или иной меры.

Мы стоим в условиях неизмеримо более счастливых. Благодаря целому веку развития мы знаем, на какой класс мы опираемся. Но мы знаем также и то, что практического опыта у этого класса очень и очень недостаточно. Основное для рабочего класса, для рабочей партии было ясно: свергнуть власть буржуазии и дать власть рабочим. Но как это сделать? Все помнят с какими трудностями, через сколько ошибок мы переходили от рабочего контроля к рабочему управлению промышленностью. А ведь это было работой внутри нашего класса, внутри пролетарской среды, с которой нам всегда приходилось иметь дело. А теперь нам приходится определять наше отношение к новому классу, к тому классу, которого городской рабочий не знает. Необходимо определить отношение к классу, который не имеет определенного устойчивого положения. Пролетариат в массе за социализм, буржуазия в массе против социализма, — определить отношение между двумя этими классами легко. А когда мы переходим к такому слою, как среднее крестьянство, то оказывается, что это — такой класс, который колеблется. Он отчасти собственник, отчасти труженик. Он не эксплуатирует других представителей трудящихся. Ему десятилетия приходилось с величайшим трудом отстаивать свое положение, он испытал на себе эксплуатацию помещиков и капиталистов, он вынес все, и в то же время он — собственник. Поэтому наше отношение к этому колеблющемуся классу представляет громадные трудности. Основываясь на нашем более чем годичном опыте, на нашей более чем полугодовой пролетарской работе в деревне, на том, что уже произошло классовое расслоение деревни, — мы больше всего должны остерегаться здесь торопливости, неумелой теоретичности, претензий счесть готовым то, что нами вырабатывается, чего мы еще не выработали...

Когда мы брали власть, мы опирались на все крестьянство целиком. Тогда у всех крестьян была одна задача — борьба с помещиками. Но до сих пор у них осталось предубеждение против крупного хозяйства. Крестьянин думает: «Если крупное хозяйство, значит, я опять батрак». Конечно, это ошибочно. Но у крестьянина с представлением о крупном хозяйстве связана ненависть, воспоминание о том, как угнетали народ помещики. Это чувство остается, оно еще не умерло.

Больше всего мы должны основываться на той истине, что здесь методами насилия по самой сути дела ничего нельзя достигнуть. Здесь экономическая задача стоит совсем иначе. Здесь нет той верхушки, которую можно срезать, оставив весь фундамент, все здание. Той верхушки, которою в городе были капиталисты, здесь нет. Действовать здесь насилием, значит погубить все дело. Здесь нужна работа длительного воспитания. Крестьянину, который не только у нас, а во всем мире, является практиком и реалистом, мы должны дать конкретные примеры в доказательство того, что «коммуния» лучше всего. Конечно, не выйдет никакого толку, если в деревне будут появляться скоропалительные люди, которые порхнули туда из города, приехали, покалякали, учинили несколько интеллигентских, а то и не интеллигентских склок и, расплевавшись, разъехались. Это бывает. Вместо уважения, они вызывают насмешку, и совершенно законно.

По этому вопросу мы должны сказать, что коммуны мы поощряем, но они должны быть поставлены так, чтобы завоевать доверие крестьянина. А до тех пор мы — учащиеся у крестьян, а не учителя их. Нет ничего глупее, когда люди, не знающие сельского хозяйства и его особенностей, люди, которые бросились в деревню только потому, что они услышали о пользе общественного хозяйства, устали от городской жизни и желают в деревне работать, — когда такие люди считают себя во всем учителями крестьян. Нет ничего глупее, как самая мысль о насилии в области хозяйственных отношений среднего крестьянина.

Задача здесь сводится не к экспроприации среднего крестьянина, а к тому, чтобы учесть особенные условия жизни крестьянина, к тому, чтобы учиться у крестьян способам перехода к лучшему строю и не сметь командовать! Вот правило, которое мы себе поставили. (Аплодисменты всего съезда.) Вот правило, которое мы постарались изложить в нашем проекте резолюции, ибо в этом отношении, товарищи, мы действительно погрешили не мало. Признаться в этом нисколько не стыдно. У нас не было опыта. Самая борьба с эксплуататорами взята нами из опыта. Если нас иногда осуждали за нее, то мы можем сказать: «Господа капиталисты, вы в этом виноваты. Если бы вы не оказали такого дикого, такого бессмысленного, наглого и отчаянного сопротивления, если бы вы не пошли на союз с буржуазией всего мира, — переворот принял бы более мирные формы». Теперь, отразив бешеный натиск со всех сторон, мы можем перейти к иным методам, потому что мы действуем не как кружок, а как партия, ведущая за собой миллионы. Миллионы не могут сразу понять перемену курса и поэтому сплошь и рядом удары, предназначаемые для кулаков, попадают в среднего крестьянина. Это не удивительно. Надо только понять, что это вызывается историческими условиями, которые изжиты, и что новые условия и новые задачи по отношению к этому классу требуют новой психологии...

Как свергнуть буржуазию, как ее подавлять, — этому мы научились и этим гордимся. Как урегулировать отношения с миллионами среднего крестьянства, каким путем завоевать его доверие, этому мы еще не научились, — это надо сказать открыто. Но задачу мы поняли, мы ее поставили и мы себе говорим со всей надеждой, со всем знанием и со всей решительностью: с этой задачей мы справимся, и тогда социализм будет абсолютно непобедим. (Продолжительные аплодисменты.)

Полн. собр. соч., т. 38, стр. 192 — 196, 200 — 202, 205

* См. Ф. Энгельс. Крестьянский вопрос во Франции и Германии, — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 501 — 525. Ред.

 

ПРИВЕТСТВИЕ БАВАРСКОЙ СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ⁷²

Благодарим за приветствие и со своей стороны приветствуем Советскую республику в Баварии от всей души. Очень просим вас сообщать чаще и конкретнее, какие меры вы провели для борьбы с буржуазными палачами Шейдеманами и К0, создали ли Советы рабочих и прислуги по участкам города, вооружили ли рабочих, разоружили ли буржуазию, использовали ли склады одежды и других продуктов для немедленной и широкой помощи рабочим, а особенно батракам и мелким крестьянам, экспроприировали ли фабрики и богатства капиталистов в Мюнхене, а равно капиталистические земледельческие хозяйства в его окрестностях, отменили ли ипотеки и арендную плату для мелких крестьян, удвоили или утроили плату батракам и чернорабочим, конфисковали ли всю бумагу и все типографии для печатания популярных листовок и газет для массы, ввели ли 6-часовой рабочий день с двух- или трехчасовыми занятиями по управлению государством, уплотнили ли буржуазию в Мюнхене для немедленного вселения рабочих в богатые квартиры, взяли ли в свои руки все банки, взяли ли заложников из буржуазии, ввели ли более высокий продовольственный паек для рабочих, чем для буржуазии, мобилизовали ли рабочих поголовно и для обороны и для идейной пропаганды в окрестных деревнях? Самое спешное и широкое проведение таких и подобных мер при самодеятельности рабочих, батрацких и особо от них мелкокрестьянских Советов должно укрепить ваше положение. Необходимо обложить буржуазию чрезвычайным налогом и дать рабочим, батракам и мелким крестьянам сразу и во что бы то ни стало фактическое улучшение их положения.

Лучшие приветы и пожелания успеха.

Ленин

Написано 27 апреля 1919 г.

Полн. собр. соч., т. 38,стр. 321 — 322

 

ПРИВЕТ ВЕНГЕРСКИМ РАБОЧИМ

Товарищи! Вести, которые мы получаем от венгерских советских деятелей, наполняют нас восторгом и радостью. Всего два с небольшим месяца существует Советская власть в Венгрии⁶⁸, а в смысле организованности венгерский пролетариат, видимо, уже обогнал нас. Это понятно, ибо в Венгрии выше общий культурный уровень населения, затем неизмеримо выше доля промышленных рабочих во всем населении (трехмиллионный Будапешт на 8 миллионов населения теперешней Венгрии), наконец, и переход к советскому строю, к диктатуре пролетариата был в Венгрии несравненно более легким и мирным.

Это последнее обстоятельство особенно важно. Большинство социалистических вождей в Европе, как социал- шовинистского, так и каутскианского направления, так погрязло в предрассудках чисто мещанских, воспитанных десятилетиями сравнительно «мирного» капитализма и буржуазного парламентаризма, что понять Советской власти и диктатуры пролетариата они не могут. Пролетариат не в состоянии совершить своей всемирно-исторической освободительной миссии, не устраняя с своей дороги этих вождей, не удаляя их прочь. Эти люди верили, целиком или наполовину, буржуазной лжи про Советскую власть в России и не сумели отличить сущности новой, пролетарской демократии, демократии для трудящихся, демократии социалистической, воплощенной в Советской власти, от буржуазной демократии, перед которой они рабски преклоняются, называя ее «чистой демократией» или «демократией» вообще.

Эти слепые, забитые буржуазными предрассудками, люди не поняли всемирно-исторического поворота от буржуазной к пролетарской демократии, от буржуазной к пролетарской диктатуре. Они смешивали ту или иную особенность русской Советской власти, русской истории ее развития с Советской властью в ее международном значении.

Венгерская пролетарская революция помогает даже слепцам прозреть. Форма перехода к диктатуре пролетариата в Венгрии совсем не та, что в России: добровольная отставка буржуазного правительства, моментальное восстановление единства рабочего класса, единства социализма на коммунистической программе. Сущность Советской власти выступает теперь тем яснее: никакая иная власть, поддерживаемая трудящимися и пролетариатом во главе их, теперь невозможна нигде в мире, кроме как Советская власть, кроме как диктатура пролетариата.

Эта диктатура предполагает применение беспощадно сурового, быстрого и решительного насилия для подавления сопротивления эксплуататоров, капиталистов, помещиков, их прихвостней. Кто не понял этого, тот не революционер, того надо убрать с поста вождей или советчиков пролетариата.

Но не в одном насилии сущность пролетарской диктатуры, и не главным образом в насилии. Главная сущность ее в организованности и дисциплинированности передового отряда трудящихся, их авангарда, их единственного руководителя, пролетариата. Его цель — создать социализм, уничтожить деление общества на классы, сделать всех членов общества трудящимися, отнять почву у всякой эксплуатации человека человеком. Эту цель нельзя осуществить сразу, она требует довольно продолжительного переходного периода от капитализма к социализму, — и потому, что переорганизация производства вещь трудная, и потому, что нужно время для коренных перемен во всех областях жизни, и потому, что громадная сила привычки к мелкобуржуазному и буржуазному хозяйничанью может быть преодолена лишь в долгой, упорной борьбе. Поэтому Маркс и говорит о целом периоде диктатуры пролетариата, как периоде перехода от капитализма к социализму*.

В течение всего этого переходного времени сопротивление перевороту будут оказывать и капиталисты, а равно их многочисленные приспешники из буржуазной интеллигенции, сопротивляющиеся сознательно, и громадная масса слишком забитых мелкобуржуазными привычками и традициями трудящихся, крестьян в том числе, сопротивляющихся сплошь да рядом бессознательно. Колебания в этих слоях неизбежны. Крестьянин как труженик тянет к социализму, предпочитает диктатуру рабочих диктатуре буржуазии. Крестьянин как продавец хлеба тянет к буржуазии, к свободной торговле, т. е. назад к «привычному», старому, «исконному» капитализму.

Нужна диктатура пролетариата, власть одного класса, сила его организованности и дисциплинированности, его централизованная мощь, опирающаяся на все завоевания культуры, науки, техники капитализма, его пролетарская близость к психологии всякого трудящегося, его авторитет перед распыленным, менее развитым, менее твердым в политике трудящимся человеком из деревни или из мелкого производства, чтобы пролетариат мог вести за собой крестьянство и все мелкобуржуазные слои вообще. Тут фразерством о «демократии» вообще, о «единстве» или о «единстве трудовой демократии», о «равенстве» всех «людей труда» и так далее и тому подобное, — этим фразерством, на которое так склонны омещанившиеся социал-шовинисты и каутскианцы, — фразерством делу не поможешь. Фразерство только засоряет глаза, ослепляет сознание, укрепляет старую тупость, косность, рутину капитализма, парламентаризма, буржуазной демократии.

Уничтожение классов — дело долгой, трудной, упорной классовой борьбы, которая после свержения власти капитала, после разрушения буржуазного государства, после установления диктатуры пролетариата не исчезает (как воображают пошляки старого социализма и старой социал-демократии), а только меняет свои формы, становясь во многих отношениях еще ожесточеннее.

Классовой борьбой против сопротивления буржуазии, против косности, рутины, нерешительности, колебаний мелкой буржуазии должен пролетариат отстоять свою власть, укрепить свое организующее влияние, добиться «нейтрализации» тех слоев, которые боятся отойти от буржуазии и идут слишком нетвердо за пролетариатом, закрепить новую дисциплину, товарищескую дисциплину трудящихся, их прочную связь с пролетариатом, их объединенность вокруг пролетариата, эту новую дисциплину, новую основу общественной связи, на место крепостнической дисциплины в средние века, на место дисциплины голода, дисциплины «вольно»наемного рабства при капитализме.

Чтобы уничтожить классы, нужен период диктатуры одного класса, именно того из угнетенных классов, который способен не только свергнуть эксплуататоров, не только подавить беспощадно их сопротивление, но и порвать идейно со всей буржуазно-демократической идеологией, со всем мещанским фразерством насчет свободы и равенства вообще (на деле, как давно показал Маркс, это фразерство означает «свободу и равенство» товаровладельцев, «свободу и равенство» капиталиста и рабочего).

Мало того. Только тот из угнетенных классов способен своей диктатурой уничтожить классы, который обучен, объединен, воспитан, закален десятилетиями стачечной и политической борьбы с капиталом, — только тот класс, который усвоил себе всю городскую, промышленную, крупнокапиталистическую культуру, имеет решимость и способность отстоять ее, сохранить и развить дальше всеее завоевания, сделать их доступными всему народу, всем трудящимся, — только тот класс, который сумеет вынести все тяжести, испытания, невзгоды, великие жертвы, неизбежно возлагаемые историей на того, кто рвет с прошлым и смело пробивает себе дорогу к новому будущему, — только тот класс, в котором лучшие люди полны ненависти и презрения ко всему мещанскому и филистерскому, к этим качествам, которые так процветают в мелкой буржуазии, у мелких служащих, у «интеллигенции», — только тот класс, который «проделал закаляющую школу труда» и умеет внушать уважение к своей трудоспособности всякому трудящемуся, всякому честному человеку.

Товарищи венгерские рабочие! Вы дали миру еще лучший образец, чем Советская Россия, тем, что сумели сразу объединить на платформе настоящей пролетарской диктатуры всех социалистов. Вам предстоит теперь благодарнейшая и труднейшая задача устоять в тяжелой войне против Антанты. Будьте тверды. Если проявятся колебания среди социалистов, вчера примкнувших к вам, к диктатуре пролетариата, или среди мелкой буржуазии, подавляйте колебания беспощадно. Расстрел — вот законная участь труса на войне.

Вы ведете единственно законную, справедливую, истинно революционную войну, войну угнетенных против угнетателей, войну трудящихся против эксплуататоров, войну за победу социализма. Во всем мире все, что есть честного в рабочем классе, на вашей стороне. Каждый месяц приближает мировую пролетарскую революцию.

Будьте тверды! Победа будет за вами!

Ленин

27. V. 1919.

Полн. собр. соч., т. 88, стр. 384 — 388

* См. К. Маркс. Критика Готской программы. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 27. Ред.

 

Из статьи

«ЭКОНОМИКА И ПОЛИТИКА В ЭПОХУ ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА»⁷³

1

Теоретически не подлежит сомнению, что между капитализмом и коммунизмом лежит известный переходный период. Он не может не соединять в себе черты или свойства обоих этих укладов общественного хозяйства. Этот переходный период не может не быть периодом борьбы между умирающим капитализмом и рождающимся коммунизмом; — или иными словами: между побежденным, но не уничтоженным, капитализмом и родившимся, но совсем еще слабым, коммунизмом.

Не только для марксиста, но для всякого образованного человека, знакомого так или иначе с теорией развития, необходимость целой исторической эпохи, которая отличается этими чертами переходного периода, должна быть ясна сама собою. И однако все рассуждения о переходе к социализму, которые мы слышим от современных представителей мелкобуржуазной демократии (а таковыми являются, вопреки своему якобы социалистическому ярлычку, все представители II Интернационала, включая таких людей, как Макдональд и Жан Лонге, Каутский и Фридрих Адлер), отличаются полным забвением этой самоочевидной истины. Мелкобуржуазным демократам свойственно отвращение к классовой борьбе, мечтания о том, чтобы обойтись без нее, стремление сгладить и примирить, притупить острые углы. Поэтому такие демократы либо отмахиваются от всякого признания целой исторической полосы перехода от капитализма к коммунизму, либо своей задачей считают выдумку планов примирения обеих борющихся сил вместо того, чтобы руководить борьбой одной из этих сил.

2

В России диктатура пролетариата неизбежно должна отличаться некоторыми особенностями по сравнению с передовыми странами вследствие очень большой отсталости и мелкобуржуазности нашей страны. Но основные силы — и основные формы общественного хозяйства — в России те же, как и в любой капиталистической стране, так что особенности эти могут касаться только не самого главного.

Эти основные формы общественного хозяйства: капитализм, мелкое товарное производство, коммунизм. Эти основные силы: буржуазия, мелкая буржуазия (особенно крестьянство), пролетариат.

Экономика России в эпоху диктатуры пролетариата представляет из себя борьбу первых шагов коммунистически объединенного, — в едином масштабе громадного государства, — труда с мелким товарным производством ис сохраняющимся, а равно с возрождающимся на его базе капитализмом.

Труд объединен в России коммунистически постольку, поскольку, во-первых, отменена частная собственность на средства производства, и поскольку, во-вторых, пролетарская государственная власть организует в общенациональном масштабе крупное производство на государственной земле и в государственных предприятиях, распределяет рабочие силы между разными отраслями хозяйства и предприятиями, распределяет массовые количества принадлежащих государству продуктов потребления между трудящимися.

Мы говорим о «первых шагах» коммунизма в России (как говорит это и наша партийная программа, принятая в марте 1919 г.), ибо все эти условия осуществлены у нас лишь частью, или иными словами: осуществление этих условий находится лишь в начальной стадии. Сразу, одним революционным ударом, сделано то, что вообще можно сделать сразу: например, в первый же день диктатуры пролетариата, 26 октября 1917 г. (8 ноября 1917 г.), отменена частная собственность на землю, без вознаграждения крупных собственников, экспроприированы крупные собственники земли. В несколько месяцев экспроприированы, тоже без вознаграждения, почти все крупные капиталисты, владельцы фабрик, заводов, акционерных предприятий, банков, железных дорог и так далее. Государственная организация крупного производства в промышленности, переход от «рабочего контроля» к «рабочему управлению» фабриками, заводами, железными дорогами — это, в основных и главнейших чертах, уже осуществлено, но по отношению к земледелию это только-только начато («советские хозяйства», крупные хозяйства, организованные рабочим государством на государственной земле). Равным образом только-только начата организация различных форм товариществ мелких земледельцев, как переход от мелкого товарного земледелия к коммунистическому*. То же самое надо сказать про государственную организацию распределения продуктов взамен частной торговли, т. е. государственную заготовку и доставку хлеба в города, промышленных продуктов в деревню. Ниже будут приведены имеющиеся по этому вопросу статистические данные.

Крестьянское хозяйство продолжает оставаться мелким товарным производством. Здесь мы имеем чрезвычайно широкую и имеющую очень глубокие, очень прочные корни, базу капитализма. На этой базе капитализм сохраняется и возрождается вновь — в самой ожесточенной борьбе с коммунизмом. Формы этой борьбы: мешочничество и спекуляция против государственной заготовки хлеба (а равно и других продуктов), — вообще против государственного распределения продуктов.

5

Социализм есть уничтожение классов. Диктатура пролетариата сделала для этого уничтожения все, что могла. Но сразу уничтожить классы нельзя.

И классы остались и останутся в течение эпохи диктатуры пролетариата. Диктатура будет не нужна, когда исчезнут классы. Они не исчезнут без диктатуры пролетариата.

Классы остались, но каждый видоизменился в эпоху диктатуры пролетариата; изменилось и их взаимоотношение. Классовая борьба не исчезает при диктатуре пролетариата, а лишь принимает иные формы.

Пролетариат был при капитализме классом угнетенным, классом, лишенным всякой собственности на средства производства, классом, который один только был непосредственно и всецело противопоставлен буржуазии и потому один только способен был быть революционным до конца. Пролетариат стал, свергнув буржуазию и завоевав политическую власть, господствующим классом: он держит в руках государственную власть, он распоряжается обобществленными уже средствами производства, он руководит колеблющимися, промежуточными элементами и классами, он подавляет возросшую энергию сопротивления эксплуататоров. Все это — особые задачи классовой борьбы, задачи, которых раньше пролетариат не ставил и не мог ставить.

Класс эксплуататоров, помещиков и капиталистов, не исчез и не может сразу исчезнуть при диктатуре пролетариата. Эксплуататоры разбиты, но не уничтожены. У них осталась международная база, международный капитал, отделением коего они являются. У них остались частью некоторые средства производства, остались деньги, остались громадные общественные связи. Энергия сопротивления их возросла, именно вследствие их поражения, в сотни и в тысячи раз. «Искусство» государственного, военного, экономического управления дает им перевес очень и очень большой, так что их значение несравненно больше, чем доля их в общем числе населения. Классовая борьба свергнутых эксплуататоров против победившего авангарда эксплуатируемых, т. е. против пролетариата, стала неизмеримо более ожесточенной. И это не может быть иначе, если говорить о революции, если не подменять этого понятия (как делают все герои II Интернационала) реформистскими иллюзиями.

Наконец, крестьянство, как и всякая мелкая буржуазия вообще, занимает и при диктатуре пролетариата среднее, промежуточное положение: с одной стороны, это — довольно значительная (а в отсталой России громадная) масса трудящихся, объединяемая общим интересом трудящихся освободиться от помещика и капиталиста; с другой стороны, это — обособленные мелкие хозяева, собственники и торговцы. Такое экономическое положение неизбежно вызывает колебания между пролетариатом и буржуазией. А при обостренной борьбе между этими последними, при невероятно крутой ломке всех общественных отношений, при наибольшей привычке к старому, рутинному, неизменяемому со стороны именно крестьян и мелких буржуа вообще, естественно, что мы неизбежно будем наблюдать среди них переходы от одной стороны к другой, колебания, повороты, неуверенность и т. д.

По отношению к этому классу — или к этим общественным элементам — задача пролетариата состоит в руководстве, в борьбе за влияние на него. Вести за собой колеблющихся, неустойчивых — вот что должен делать пролетариат.

Если мы сопоставим вместе все основные силы или классы и их видоизмененное диктатурой пролетариата взаимоотношение, мы увидим, какой безграничной теоретической нелепостью, каким тупоумием является ходячее, мелкобуржуазное представление о переходе к социализму «через демократию» вообще, которое мы видим у всех представителей II Интернационала. Унаследованный от буржуазии предрассудок насчет безусловного, внеклассового содержания «демократии» — вот основа этой ошибки. На самом же деле и демократия переходит в совершенно новую фазу при диктатуре пролетариата, и классовая борьба поднимается на более высокую ступень, подчиняя себе все и всякие формы.

Общие фразы о свободе, равенстве, демократии на деле равносильны слепому повторению понятий, являющихся слепком с отношений товарного производства. Посредством этих общих фраз решать конкретные задачи диктатуры пролетариата значит переходить, по всей линии, на теоретическую, принципиальную позицию буржуазии. С точки зрения пролетариата, вопрос становится только так: свобода от угнетения каким классом? равенство какого класса с каким? демократия на почве частной собственности или на базе борьбы за отмену частной собственности? и т. д.

Энгельс давно разъяснил в «Анти-Дюринге», что понятие равенства, будучи слепком с отношений товарного производства, превращается в предрассудок, если не понимать равенства в смысле уничтожения классов**. Эту азбучную истину об отличии буржуазно-демократического и социалистического понятия равенства постоянно забывают. А если не забывать ее, то становится очевидным, что пролетариат, свергнувший буржуазию, делает этим самый решительный шаг к уничтожению классов и что для довершения этого пролетариат должен продолжать свою классовую борьбу, используя аппарат государственной власти и применяя различные приемы борьбы, влияния, воздействия по отношению к свергнутой буржуазии и по отношению к колеблющейся мелкой буржуазии.

Датировано 30 октября 1919 г.

Полн. собр. соч., т. 39, стр. 271 — 274, 279 — 282

* Число «советских хозяйств» и «земледельческих коммун» в Советской России определяется приблизительно в 3536 и 1961; число земледельческих артелей в 3696. Наше Центральное статистическое управление производит в настоящее время точную перепись всех советских хозяйств и коммун. Итоги начнут поступать в ноябре 1919 года.

** См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 108 — 109. Ред.

 

ИЗ ДОКЛАДА НА II ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ КОММУНИСТИЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ НАРОДОВ ВОСТОКА
22 НОЯБРЯ 1919 г.⁷⁴

...Вы являетесь представителями коммунистических организаций и коммунистических партий разных народов Востока. Я должен сказать, что если русским большевикам удалось пробить брешь в старом империализме, взять на себя необычайно трудную, но и необычайно благородную задачу создания новых путей революции, то вам, представителям трудящихся масс Востока, предстоит еще более великая и еще более новая задача. Выясняется вполне, что социалистическая революция, которая надвигается для всего мира, никоим образом не будет состоять только в победе пролетариата в каждой стране над своей буржуазией. Это было бы возможно, если бы революции происходили легко и быстро. Мы знаем, что империалисты этого не допустят, что все страны вооружены против своего внутреннего большевизма и думают только о том, как победить большевизм у себя дома. Поэтому в каждой стране нарождается гражданская война, к участию в которой на стороне буржуазии привлечены старые социалисты-соглашатели. Таким образом, социалистическая революция не будет только и главным образом борьбой революционных пролетариев в каждой стране против своей буржуазии, — нет, она будет борьбой всех угнетенных империализмом колоний и стран, всех зависимых стран против международного империализма. В программе нашей партии, которая была принята в марте этого года, мы, характеризуя приближение всемирной социальной революции, говорили, что гражданская война трудящихся против империалистов и эксплуататоров во всех передовых странах начинает соединяться с национальной войной против международного империализма. Это подтверждается ходом революции и будет все больше подтверждаться. То же будет и на Востоке.

Мы знаем, что здесь поднимутся, как самостоятельные участники, как творцы новой жизни, народные массы Востока, потому что сотни миллионов этого населения принадлежат к зависимым, неполноправным нациям, которые до сих пор были объектом международной политики империализма, которые для капиталистической культуры и цивилизации существовали только как материал для удобрения. И когда говорят о раздаче мандатов на колонии, мы прекрасно знаем, что это — раздача мандатов на расхищение, грабеж, что это — раздача прав ничтожной части населения земли на эксплуатацию большинства населения земного шара. Это большинство, которое до сих пор стояло совершенно вне исторического прогресса, потому что самостоятельной революционной силы представлять не могло, перестало, мы знаем, в начале XX столетия играть такую пассивную роль. Мы знаем, что после 1905 г. последовали революции в Турции, Персии, Китае, что в Индии развилось революционное движение. Империалистическая война также способствовала росту революционного движения, потому что пришлось втягивать целые полки колониальных народов в борьбу империалистов Европы. Империалистическая война разбудила и Восток, втянула его народы в международную политику. Англия и Франция вооружали колониальные народы и помогали им познакомиться с военной техникой и усовершенствованными машинами. Этой наукой они воспользуются против господ империалистов. За периодом пробуждения Востока в современной революции наступает период участия всех народов Востока в решении судеб всего мира, чтобы не быть только объектом обогащения. Народы Востока просыпаются к тому, чтобы практически действовать и чтобы каждый народ решал вопрос о судьбе всего человечества.

Вот почему я думаю, что вам предстоит в истории развития мировой революции, которая будет, судя по началу, продолжаться много лет и потребует много трудов, — вам предстоит в революционной борьбе, в революционном движении сыграть большую роль и слиться в этой борьбе с нашей борьбой против международного империализма. Ваше участие в международной революции поставит вас перед сложной и трудной задачей, разрешение которой будет служить основанием общего успеха, потому что здесь впервые большинство населения приходит в самостоятельное движение и будет активным фактором в борьбе за свержение международного империализма.

Большинство народов Востока находится в худшем положении, чем самая отсталая в Европе страна — Россия, но нам удалось соединить в борьбе против остатков феодализма и капитализма русских крестьян и рабочих, и наша борьба так легко прошла потому, что против капитала и феодализма соединились крестьяне и рабочие. Здесь связь с народами Востока особенно важна, потому что большинство народов Востока являются типичными представителями трудовой массы, — не рабочими, прошедшими школу капиталистических фабрик и заводов, а типичными представителями трудящейся, эксплуатируемой массы крестьян, которые страдают от средневекового гнета. Русская революция показала, как победившие капитализм пролетарии, сплотившись с многомиллионной распыленной крестьянской массой трудящихся, победоносно восстали против средневекового гнета. Теперь нашей Советской республике предстоит сгруппировать вокруг себя все просыпающиеся народы Востока, чтобы вместе с ними вести борьбу против международного империализма.

Здесь перед вами стоит задача, которая не стояла раньше перед коммунистами всего мира: опираясь на общекоммунистическую теорию и практику, вам нужно, применяясь к своеобразным условиям, которых нет в европейских странах, суметь применить эту теорию и практику к условиям, когда главной массой является крестьянство, когда нужно решать задачу борьбы не против капитала, а против средневековых остатков. Это трудная и своеобразная задача, но она особенно благодарна, потому что в борьбу втягивается та масса, которая еще не участвовала в борьбе, а с другой стороны, благодаря организации коммунистических ячеек на Востоке, вы получаете возможность осуществить теснейшую связь с III Интернационалом. Вы должны найти своеобразные формы этого союза передовых пролетариев всего мира с живущими часто в средневековых условиях трудящимися и эксплуатируемыми массами Востока. В маленьких размерах мы осуществили в нашей странё то, что в большом размере, в больших странах осуществите вы. И эту вторую задачу, я надеюсь, вы выполните с успехом. Благодаря коммунистическим организациям на Востоке, представителями которых вы здесь являетесь, у вас имеется связь с передовым революционным пролетариатом. Перед вами стоит задача, чтобы и дальше заботиться о том, чтобы внутри каждой страны, на понятном для народа языке велась коммунистическая пропаганда.

Само собой понятно, что окончательно может победить только пролетариат всех передовых стран мира, и мы, русские, начинаем то дело, которое закрепит английский, французский или немецкий пролетариат; но мы видим, что они не победят без помощи трудящихся масс всех угнетенных колониальных народов, и в первую голову народов Востока. Мы должны себе дать отчет в том, что один авангард не может осуществить перехода к коммунизму. Задача в том, чтобы пробудить революционную активность к самодеятельности и организации трудящихся масс, независимо от того, на каком уровне они стоят, перевести истинное коммунистическое учение, которое предназначено для коммунистов более передовых стран, на язык каждого народа, осуществлять практические задачи, которые нужно осуществить немедленно, и слиться в общей борьбе с пролетариями других стран.

Вот те задачи, решения которых вы не найдете ни в одной коммунистической книжке, но решение которых вы найдете в общей борьбе, которую начала Россия. Вам придется эту задачу поставить и решать ее самостоятельным опытом. В этом вам поможет, с одной стороны, тесный союз с авангардом всех трудящихся других стран, а с другой — уменье подойти к народам Востока, которых вы здесь представляете. Вам придется базироваться на том буржуазном национализме, который пробуждается у этих народов, и не может не пробуждаться, и который имеет историческое оправдание. Вместе с тем вы должны проложить дорогу к трудящимся и эксплуатируемым массам каждой страны и сказать на понятном для них языке, что единственной надеждой на освобождение является победа международной революции и что международный пролетариат является единственным союзником всех трудящихся и эксплуатируемых сотен миллионов народов Востока.

Вот задача необычайного размаха, которая стоит перед вами и которая, благодаря эпохе революции и росту революционного движения — в этом нельзя сомневаться — общими усилиями коммунистических организаций Востока будет успешно разрешена и доведена до полной победы над международным империализмом.

Полн. собр. соч., т. 39, стр. 326 — 331

 

Из статьи

«ВЫБОРЫ В УЧРЕДИТЕЛЬНОЕ СОБРАНИЕ И ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА»⁷⁵

IV

Мы изучили, на основании данных о выборах в Учредительное собрание, три условия победы большевизма: 1) подавляющее большинство среди пролетариата; 2) почти половина в армии; 3) подавляющий перевес сил в решающий момент в решающих пунктах, именно: в столицах и на фронтах армии, близких к центру.

Но эти условия могли бы дать лишь самую кратковременную и непрочную победу, если бы большевики не могли привлечь на свою сторону большинство непролетарских трудящихся масс, отвоевать их себе у эсеров ¹⁴ и прочих мелкобуржуазных партий.

Главное именно в этом.

И главный источник непонимания диктатуры пролетариата со стороны «социалистов» (читай: мелкобуржуазных демократов) II Интернационала состоит в непонимании ими того, что

государственная власть в руках одного класса, пролетариата, может и должна стать орудием привлечения на сторону пролетариата непролетарских трудящихся масс, орудием отвоевания этих масс у буржуазии и у мелкобуржуазных партий.

Полные мелкобуржуазных предрассудков, забывшие самое главное в учении Маркса о государстве, господа «социалисты» II Интернационала смотрят на государственную власть как на какую-то святыню, идол или равнодействующую формальных голосований, абсолют «последовательной демократии» (и как там еще подобная ерунда называется). Они не видят в государственной власти просто орудия, которым разные классы могут и должны пользоваться (и уметь пользоваться) в своих классовых целях.

Буржуазия пользовалась государственной властью как орудием класса капиталистов против пролетариата, против всех трудящихся. Так было при самых демократических буржуазных республиках. Только изменники марксизма «забыли» это.

Пролетариат должен (собрав достаточно сильные, политические и военные, «ударные кулаки») низвергнуть буржуазию, отнять у нее государственную власть, чтобы это орудие, пустить в ход ради своих классовых целей.

А каковы классовые цели пролетариата?

Подавление сопротивления буржуазии.

«Нейтрализация» крестьянства, а по возможности привлечение его — во всяком случае большинства его трудящейся, неэксплуататорской части — на свою сторону.

Организация крупного машинного производства на экспроприированных у буржуазии фабриках и средствах производства вообще.

Организация социализма на развалинах капитализма.

* * *

Господа оппортунисты, в том числе и каутскианцы, «учат» народ, в издевку над учением Маркса: пролетариат должен сначала завоевать большинство посредством

всеобщего избирательного права, потом получить, на основании такого голосования большинства, государственную власть и затем уже, на этой основе «последовательной» (иные говорят: «чистой») демократии, организовать социализм.

А мы говорим, на основании учения Маркса и опыта русской революции:

пролетариат должен сначала низвергнуть буржуазию и завоевать себе государственную власть, а потом эту государственную власть, то есть диктатуру пролетариата, использовать как орудие своего класса в целях приобретения сочувствия большинства трудящихся.

V

Пойдем дальше.

Пролетариат может завоевать государственную власть, осуществить советский строй, удовлетворить экономически большинство трудящихся на счет эксплуататоров.

Достаточно ли этого для полной и окончательной победы?

Нет.

Только иллюзия мелкобуржуазных демократов, «социалистов» и «социал-демократов», как их главных современных представителей, может воображать, что при капитализме трудящиеся массы в состоянии приобрести столь высокую сознательность, твердость характера, проницательность и широкий политический кругозор, чтобы иметь возможность одним голосованием решить или вообще как бы то ни было наперед решить, без долгого опыта борьбы, что они идут за таким-то классом или за такой-то партией.

Это иллюзия. Это слащавая побасенка педантов и слащавых социалистов типа Каутских, Лонге, Макдональдов.

Капитализм не был бы капитализмом, если бы он, с одной стороны, не осуждал массы на состояние забитости, задавленности, запуганности, распыленности (деревня!), темноты; — если бы он (капитализм), с другой стороны, не давал буржуазии в руки гигантского аппарата лжи и обмана, массового надувания рабочих и крестьян, отупления их и т. д.

Поэтому вывести трудящихся из капитализма к коммунизму способен только пролетариат. О решении наперед со стороны мелкобуржуазной или полумелкобуржуазной массы трудящихся сложнейшего политического вопроса: «быть вместе с рабочим классом или с буржуазией» нечего и думать. Неизбежны колебания непролетарских трудящихся слоев, неизбежен их собственный практический опыт, позволяющий сравнить руководство буржуазии и руководство пролетариата.

Вот это обстоятельство и упускают постоянно из виду поклонники «последовательной демократии», воображающие, что серьезнейшие политические вопросы могут быть решены голосованиями. На деле эти вопросы, если они остры и обострены борьбой, решает гражданская война, а в этой войне гигантское значение имеет опыт непролетарских трудящихся масс (крестьян в первую голову), опыт сравнения, сопоставления ими власти пролетариата с властью буржуазии.

Выборы в Учредительное собрание в России в ноябре 1917 года, сопоставленные с двухлетней гражданской войной 1917 — 1919 годов, чрезвычайно поучительны в этом отношении.

Посмотрите, какие районы оказались наименее большевистскими. Во-первых, Восточно-Уральский и Сибирский: 12% и 10% голосов за большевиков. Во-вторых, Украина: 10% голосов за большевиков. Из остальных районов наименьший процент голосов за большевиков дает крестьянский район Великороссии, Поволжско-Черноземный, но в нем за большевиков подано 16% голосов.

И вот именно в тех районах, где процент большевистских голосов в ноябре 1917 года был наименьший, мы наблюдаем наибольший успех контрреволюционных движений, восстаний, организации сил контрреволюции. Именно в этих районах дёржалась месяцы и месяцы власть Колчака и Деникина.

Колебания мелкобуржуазного населения там, где меньше всего влияние пролетариата, обнаружились в этих районах с особенной яркостью:

сначала — за большевиков, когда они дали землю и демобилизованные солдаты принесли весть о мире. Потом — против большевиков, когда они, в интересах интернационального развития революции и сохранения ее очага в России, пошли на Брестский мир30, «оскорбив» самые глубокие мелкобуржуазные чувства, патриотические. Диктатура пролетариата не понравилась крестьянам особенно там, где больше всего излишков хлеба, когда большевики показали, что будут строго и властно добиваться передачи этих излишков государству по твердым ценам. Крестьянство Урала, Сибири, Украины поворачивает к Колчаку и Деникину.

Далее, опыт колчаковской и деникинской «демократии», о которой любой газетчик в колчакии и деникии кричал в каждом номере белогвардейских газет, показал крестьянам, что фразы о демократии и об «учредиловке» служат на деле лишь прикрытием диктатуры помещика и капиталиста.

Начинается новый поворот к большевизму: разрастаются крестьянские восстания в тылу у Колчака и у Деникина. Красные войска встречаются крестьянами как освободители.

В последнем счете именно эти колебания крестьянства, как главного представителя мелкобуржуазной массы трудящихся, решали судьбу Советской власти и власти Колчака — Деникина. Но до этого «последнего счета» проходил довольно продолжительный период тяжелой борьбы и мучительных испытаний, которые не закончены в России в течение двух лет, не закончены как раз в Сибири и на Украине. И нельзя ручаться, что они будут окончательно закончены еще, скажем, в течение года и тому подобное.

Сторонники «последовательной» демократии не вдумывались в значение этого исторического факта. Они рисовали и рисуют себе детскую сказочку, будто пролетариат при капитализме может «убедить» большинство трудящихся и прочно завоевать их на свою сторону голосованиями. А действительность показывает, что лишь в долгой и жестокой борьбе тяжелый опыт колеблющейся мелкой буржуазии приводит ее, после сравнения диктатуры пролетариата с диктатурой капиталистов, к выводу, что первая лучше последней.

Теоретически все социалисты, учившиеся марксизму и желающие учитывать опыт политической истории передовых стран в течение XIX века, признают неизбежность колебаний мелкой буржуазии между пролетариатом и классом капиталистов. Экономические корни этих колебаний с очевидностью вскрываются экономической наукой, истины которой миллионы раз повторялись в газетах, листках, брошюрах социалистов II Интернационала.

Но применить эти истины к своеобразной эпохе диктатуры пролетариата люди не умеют. Мелкобуржуазно-демократические предрассудки и иллюзии (насчет «равенства» классов, насчет «последовательной» или «чистой» демократии, насчет решения великих исторических вопросов голосованиями и т. п.) они ставят на место классовой борьбы. Не хотят понять, что завоевавший государственную власть пролетариат не прекращает этим свою классовую борьбу, а продолжает ее в иной форме, иными средствами. Диктатура пролетариата есть классовая борьба пролетариата при помощи такого орудия, как государственная власть, классовая борьба, одной из задач которой является демонстрирование на долгом опыте, на долгом ряде практических примеров, демонстрирование непролетарским трудящимся слоям, что им выгоднее быть за диктатуру пролетариата, чем за диктатуру буржуазии, и что ничего третьего быть не может.

Данные о выборах в Учредительное собрание в ноябре 1917 года дают нам основной фон той картины, которую показывает в течение двух лет после этого развитие гражданской войны. Основные силы в этой войне с ясностью видны уже на выборах в Учредительное собрание: видна роль «ударного кулака» пролетарской армии, видна роль колеблющегося крестьянства, видна роль буржуазии. «Кадеты¹⁹, — пишет в своей статье Н. В. Святицкий, — имели наибольший успех в тех же областях, где и большевики: в Северной и Центрально-Промышленной» (стр. 116). Естественно, что в наиболее развитых капиталистических центрах всего слабее были промежуточные элементы, стоящие посредине между пролетариатом и буржуазией. Естественно, что в этих центрах всего резче была классовая борьба. Именно здесь были главные силы буржуазии, именно здесь, только здесь, пролетариат мог разбить буржуазию. И только пролетариат мог разбить ее наголову. И только разбив ее наголову, пролетариат мог завоевать окончательно, используя такое орудие, как государственная власть, сочувствие и поддержку мелкобуржуазных слоев населения.

Данные о выборах в Учредительное собрание, если уметь ими пользоваться, уметь их читать, показывают нам еще и еще раз основные истины марксистского учения о классовой борьбе.

Между прочим. Эти данные показывают также роль и значение национального вопроса. Возьмите Украину. Пишущего эти строки некоторые товарищи на последних совещаниях по украинскому вопросу обвиняли в чрезмерном «выпячивании» национального вопроса на Украине.

Данные о выборах в Учредительное собрание показывают, что еще в ноябре 1917 года на Украине получили большинство украинские эсеры и социалисты (3,4 млн. голосов+0,5 =3,9 млн. против 1,9 млн. за русских эсеров, при общем числе голосов на всей Украине 7,6 миллионов). На Юго-Западном и Румынском фронтах в армии украинские социалисты получили 30% и 34% всех голосов (при 40% и 59% за русских эсеров).

При таком положении дела игнорировать значение национального вопроса на Украине, — чем очень часто грешат великороссы (и, пожалуй, немногим менее часто, чем великороссы, грешат этим евреи), — значит совершать глубокую и опасную ошибку. Не может быть случайностью разделение русских и украинских эсеров на Украине еще в 1917 году. И, как интернационалисты, мы обязаны, во-первых, особенно энергично бороться против остатков (иногда бессознательных) великорусского империализма и шовинизма у «русских» коммунистов; во-вторых, мы обязаны именно в национальном вопросе, как сравнительно маловажном (для интернационалиста вопрос о границах государств вопрос второстепенный, если не десятистепенный), идти на уступки. Важны другие вопросы, важны основные интересы пролетарской диктатуры, важны интересы единства и дисциплины борющейся с Деникиным Красной Армии, важна руководящая роль пролетариата по отношению к крестьянству; гораздо менее важен вопрос, будет ли Украина отдельным государством или нет. Нас нисколько не может удивить — и не должна пугать — даже такая перспектива, что украинские рабочие и крестьяне перепробуют различные системы и в течение, скажем, нескольких лет испытают на практике и слияние с РСФСР, и отделение от нее в особую самостийную УССР, и разные формы их тесного союза, и т. д., и т. п.

Пытаться наперед, раз навсегда, «твердо» и «бесповоротно» решить этот вопрос было бы узостью понимания или просто тупоумием, ибо колебания непролетарских трудящихся масс по такому вопросу вполне естественны, даже неизбежны, но вовсе для пролетариата не страшны. Действительно умеющий быть интернационалистом представитель пролетариата обязан относиться к таким колебаниям с величайшей осторожностью и терпимостью, обязан предоставить самим непролетарским трудящимся массам изжить эти колебания на собственном опыте. Нетерпимы и беспощадны, непримиримы и непреклонны мы должны быть по другим, более коренным вопросам, отчасти уже указанным мною выше.

VI

Сопоставление выборов в Учредительное собрание в ноябре 1917 года и развития пролетарской революции в России с октября 1917 года по декабрь 1919 дает возможность сделать выводы, относящиеся к буржуазному парламентаризму и пролетарской революции всякой капиталистической страны. Попытаемся изложить вкратце, или хотя бы наметить, главные из этих выводов.

1. Всеобщее избирательное право является показателем зрелости понимания своих задач разными классами. Оно показывает, как склонны решать свои задачи разные классы. Самое решение этих задач дается не голосованием, а всеми формами классовой борьбы, вплоть до гражданской войны.

2. Социалисты и социал-демократы II Интернационала стоят на точке зрения вульгарной мелкобуржуазной демократии, разделяя ее предрассудок, будто голосование способно решить коренные вопросы борьбы классов.

3. Участие в буржуазном парламентаризме необходимо для партии революционного пролетариата ради просвещения масс, достигаемого выборами и борьбой партий в парламенте. Но ограничивать борьбу классов борьбой внутри парламента или считать эту последнюю высшей, решающей, подчиняющей себе остальные формы борьбы, значит переходить фактически на сторону буржуазии против пролетариата.

4. Такой переход на сторону буржуазии совершают фактически все представители и сторонники II Интернационала и все вожди германской так называемой «независимой» социал-демократии⁷⁶, когда они, признавая на словах диктатуру пролетариата, на деле в своей пропаганде внушают ему ту мысль, что он должен сначала добиться формального выражения воли большинства населения при капитализме (т. е. большинства голосов в буржуазном парламенте) для имеющего наступить затем перехода политической власти к пролетариату.

Все, исходящие из этой посылки, вопли германских «независимых» социал-демократов и т. п. вождей гнилого социализма против «диктатуры меньшинства» и тому подобное означают лишь непонимание этими вождями фактически господствующей, даже в наиболее демократических республиках, диктатуры буржуазии и непонимание условий ее разрушения классовой борьбой пролетариата.

5. Это непонимание состоит в особенности в следующем: забывают, что буржуазные партии господствуют в громадной степени благодаря обману ими масс населения, благодаря гнету капитала, к чему присоединяется еще самообман насчет сущности капитализма, самообман, более всего характерный для мелкобуржуазных партий, которые обычно хотят заменить классовую борьбу более или менее прикрытыми формами примирения классов.

«Пускай сначала, при сохранении частной собственности, т. е. при сохранении власти и гнета капитала, большинство населения выскажется за партию пролетариата, — только тогда она может и должна взять власть», — так говорят мелкобуржуазные демократы, фактические слуги буржуазии, называющие себя «социалистами».

«Пускай сначала революционный пролетариат низвергнет буржуазию, сломит гнет капитала, разобьет буржуазный государственный аппарат, — тогда пролетариат, одержавший победу, сможет быстро привлечь на свою сторону сочувствие и поддержку большинства трудящихся непролетарских масс, удовлетворяя их на счет эксплуататоров», — говорим мы. Обратное будет в истории редким исключением (да и при таком исключении буржуазия может прибегнуть к гражданской войне, как показал пример Финляндии⁷⁷).

6. Или иными словами:

«Сначала дадим обязательство признавать принцип равенства или последовательной демократии при сохранении частной собственности и ига капитала (т. е. фактического неравенства при формальном равенстве) и будем добиваться решения большинства на этой основе», — так говорит буржуазия и ее подпевалы, мелкобуржуазные демократы, называющие себя социалистами и социал-демократами.

«Сначала классовая борьба пролетариата разрушает, завоевывая государственную власть, устои и основы фактического неравенства, а затем победивший эксплуататоров пролетариат ведет за собой все трудящиеся массы к уничтожению классов, т. е. к тому единственно-социалистическому равенству, которое не является обманом», — говорим мы.

7. Во всех капиталистических странах, наряду с пролетариатом или с той частью пролетариата, которая сознала свои революционные задачи и способна бороться за их осуществление, имеются многочисленные несознательно-пролетарские, полупролетарские, полумелкобуржуазные слои трудящихся масс, которые идут за буржуазией и за буржуазной демократией (в том числе за «социалистами» II Интернационала), будучи обмануты ею, не веря в свои силы или в силы пролетариата, не сознавая возможности получить удовлетворение своих насущнейших нужд за счет экспроприации эксплуататоров.

Эти слои трудящихся и эксплуатируемых дают авангарду пролетариата союзников, с которыми он имеет прочное большинство населения, но завоевать этих союзников пролетариат может лишь при помощи такого орудия, как государственная власть, то есть лишь после низвержения буржуазии и разрушения ее государственного аппарата.

8. Сила пролетариата в любой капиталистической стране несравненно больше, чем доля пролетариата в общей сумме населения. Это — потому, что пролетариат экономически господствует над центром и нервом всей хозяйственной системы капитализма, а также потому, что пролетариат, экономически и политически, выражает действительные интересы громадного большинства трудящихся при капитализме.

Поэтому пролетариат, даже когда он составляет меньшинство населения (или когда сознательный и действительно революционный авангард пролетариата составляет меньшинство населения), способен и низвергнуть буржуазию и привлечь затем на свою сторону многих союзников из такой массы полупролетариев и мелких буржуа, которая никогда заранее за господство пролетариата не выскажется, условий и задач этого господства не поймет, а только из дальнейшего своего опыта убедится в неизбежности, правильности, закономерности пролетарской диктатуры.

9. Наконец, в каждой капиталистической стране есть всегда очень широкие слои мелкой буржуазии, неизбежно колеблющиеся между капиталом и трудом. Пролетариат для своей победы должен, во-первых, правильно выбрать момент решающего нападения на буржуазию, учитывая, между прочим, разъединение буржуазии с ее мелкобуржуазными союзниками или непрочность их союза и т. д. Пролетариат, во-вторых, должен после своей победы использовать эти колебания мелкой буржуазии так, чтобы нейтрализовать ее, помешать ей встать на сторону эксплуататоров, уметь продержаться известное время вопреки ее шатаниям и так далее и тому подобное.

10. Одним из необходимых условий подготовки пролетариата к его победе является длительная и упорная, беспощадная борьба против оппортунизма, реформизма, социал-шовинизма и тому подобных буржуазных влияний и течений, которые неизбежны, поскольку пролетариат действует в капиталистической обстановке. Без такой борьбы, без предварительной полной победы над оппортунизмом в рабочем движении не может быть и речи о диктатуре пролетариата. Большевизм не победил бы буржуазию в 1917 — 1919 годах, если бы он не научился предварительно, в 1903 — 1917 годах, побеждать и беспощадно изгонять из партии пролетарского авангарда меньшевиков, то есть оппортунистов, реформистов, социал-шовинистов.

И опаснейшим самообманом, — а иногда простым надувательством рабочих — являются теперь словесные признания диктатуры пролетариата вождями немецких «независимых» или французскими лонгетистами⁵⁷ и т. п., которые на деле продолжают старую, привычную политику уступок и уступочек оппортунизму, примирения с ним, раболепства пред предрассудками буржуазной демократии («последовательной демократии» или «чистой демократии», как они говорят), буржуазного парламентаризма и так далее.

Датировано 16 декабря 1919 г.

Полн. собр. соч., т. 40, стр. 10 — 12, 15 — 24

 

 

Из книги

«ДЕТСКАЯ БОЛЕЗНЬ «ЛЕВИЗНЫ» В КОММУНИЗМЕ»⁷⁸

I

В КАКОМ СМЫСЛЕ МОЖНО ГОВОРИТЬ О МЕЖДУНАРОДНОМ ЗНАЧЕНИИ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ?

Первые месяцы после завоевания пролетариатом политической власти в России (25.X. — 7.XI. 1917) могло казаться, что громадные отличия отсталой России от передовых западноевропейских стран сделают революцию пролетариата в этих последних очень мало похожей на нашу. Теперь мы имеем уже перед собой очень порядочный международный опыт, который говорит с полнейшей определенностью, что некоторые основные черты нашей революции имеют не местное, не национально-особенное, не русское только, а международное значение. И я говорю здесь о международном значении не в широком смысле слова: не некоторые, а все основные и многие второстепенные черты нашей революции имеют международное значение в смысле воздействия ее на все страны. Нет, в самом узком смысле слова, т. е. понимая под международным значением международную значимость или историческую неизбежность повторения в международном масштабе того, что было у нас, приходится признать такое значение за некоторыми основными чертами нашей революции.

Конечно, было бы величайшей ошибкой преувеличить эту истину, распространить ее не только на некоторые из основных черт нашей революции. Точно так же было бы ошибочно упустить из виду, что после победы пролетарской революции хотя бы в одной из передовых стран наступит, по всей вероятности, крутой перелом, именно: Россия сделается вскоре после этого не образцовой, а опять отсталой (в «советском» и в социалистическом смысле) страной.

Но в данный исторический момент дело обстоит именно так, что русский образец показывает всем странам кое-что, и весьма существенное, из их неизбежного и недалекого будущего. Передовые рабочие во всех странах давно поняли это, — а еще чаще не столько поняли, сколько инстинктом революционного класса схватили, почуяли это. Отсюда международное «значение» (в узком смысле слова) Советской власти, а также основ большевистской теории и тактики. Этого не поняли «революционные» вожди II Интернационала, вроде Каутского в Германии, Отто Бауэра и Фридриха Адлера в Австрии, которые и оказались поэтому реакционерами, защитниками худшего оппортунизма и социал-предательства...

 

II

ОДНО ИЗ ОСНОВНЫХ УСЛОВИЙ УСПЕХА БОЛЬШЕВИКОВ

Наверное, теперь уже почти всякий видит, что большевики не продержались бы у власти не то что 2 1/2 года, по и 2 1/2 месяца без строжайшей, поистине железной дисциплины в нашей партии, без самой полной и беззаветной поддержки ее всей массой рабочего класса, т. е. всем, что есть в нем мыслящего, честного, самоотверженного, влиятельного, способного вести за собой или увлекать отсталые слои.

Диктатура пролетариата есть самая беззаветная и самая беспощадная война нового класса против более могущественного врага, против буржуазии, сопротивление которой удесятерено ее свержением (хотя бы в одной стране) и могущество которой состоит не только в силе международного капитала, в силе и прочности международных связей буржуазии, но и в силе привычки, в силе мелкого производства. Ибо мелкого производства осталось еще на свете, к сожалению, очень и очень много, а мелкое производство рождает капитализм и буржуазию постоянно, ежедневно, ежечасно, стихийно и в массовом масштабе. По всем этим причинам диктатура пролетариата необходима, и победа над буржуазией невозможна без долгой, упорной, отчаянной войны не на живот, а на смерть, — войны, требующей выдержки, дисциплины, твердости, непреклонности и единства воли.

Повторяю, опыт победоносной диктатуры пролетариата в России показал наглядно тем, кто не умеет думать или кому не приходилось размышлять о данном вопросе, что безусловная централизация и строжайшая дисциплина пролетариата являются одним из основных условий для победы над буржуазией.

На этом часто останавливаются. Но далеко недостаточно размышляют о том, что это значит, при каких условиях это возможно? Не следует ли возгласы приветствия по адресу Советской власти и большевиков почаще сопровождать серьезнейшим анализом причин того, почему большевики могли выработать необходимую для революционного пролетариата дисциплину?

Большевизм существует, как течение политической мысли и как политическая партия, с 1903 года. Только история большевизма за весь период его существования может удовлетворительно объяснить, почему он мог выработать и удержать при самых трудных условиях железную дисциплину, необходимую для победы пролетариата.

И прежде всего является вопрос: чем держится дисциплина революционной партии пролетариата? чем она проверяется? чем подкрепляется? Во-первых, сознательностью пролетарского авангарда и его преданностью революции, его выдержкой, самопожертвованием, героизмом. Во-вторых, его уменьем связаться, сблизиться, до известной степени, если хотите, слиться с самой широкой массой трудящихся, в первую голову пролетарской, но также и с непролетарской трудящейся массой. В-третьих, правильностью политического руководства, осуществляемого этим авангардом, правильностью его политической стратегии и тактики, при условии, чтобы самые широкие массы собственным опытом убедились в этой правильности. Без этих условий дисциплина в революционной партии, действительно способной быть партией передового класса, имеющего свергнуть буржуазию и преобразовать все общество, неосуществима. Без этих условий попытки создать дисциплину неминуемо превращаются в пустышку, в фразу, в кривлянье. А эти условия, с другой стороны, не могут возникнуть сразу. Они вырабатываются лишь долгим трудом, тяжелым опытом; их выработка облегчается правильной революционной теорией, которая, в свою очередь, не является догмой, а окончательно складывается лишь в тесной связи с практикой действительно массового и действительно революционного движения.

Если большевизм мог выработать и успешно осуществить в 1917 — 1920 годах, при невиданно тяжелых условиях, самую строгую централизацию и железную дисциплину, то причина тому заключается просто-напросто в ряде исторических особенностей России.

С одной стороны, большевизм возник в 1903 году на самой прочной базе теории марксизма. А правильность этой — и только этой — революционной теории доказал не только всемирный опыт всего XIX века, но и в особенности опыт блужданий и шатаний, ошибок и разочарований революционной мысли в России. В течение около полувека, примерно с 40-х и до 90-х годов прошлого века, передовая мысль в России, под гнетом невиданно дикого и реакционного царизма, жадно искала правильной революционной теории, следя с удивительным усердием и тщательностью за всяким и каждым «последним словом» Европы и Америки в этой области. Марксизм, как единственно правильную революционную теорию, Россия поистине выстрадала полувековой историей неслыханных мук и жертв, невиданного революционного героизма, невероятной энергии и беззаветности исканий, обучения, испытания на практике, разочарований, проверки, сопоставления опыта Европы. Благодаря вынужденной царизмом эмигрантщине революционная Россия обладала во второй половине XIX века таким богатством интернациональных связей, такой превосходной осведомленностью насчет всемирных форм и теорий революционного движения, как ни одна страна в мире.

С другой стороны, возникший на этой гранитной теоретической базе большевизм проделал пятнадцатилетнюю (1903 — 1917) практическую историю, которая по богатству опыта не имеет себе равной в свете. Ибо ни в одной стране за эти 15 лет не было пережито даже приблизительно так много в смысле революционного опыта, быстроты и разнообразия смены различных форм движения, легального и нелегального, мирного и бурного, подпольного и открытого, кружкового и массового, парламентского и террористического. Ни в одной стране не было сконцентрировано на таком коротком промежутке времени такого богатства форм, оттенков, методов борьбы всех классов современного общества, притом борьбы, которая, в силу отсталости страны и тяжести гнета царизма, особенно быстро созревала, особенно жадно и успешно усваивала себе соответствующее «последнее слово» американского и европейского политического опыта.

V

«ЛЕВЫЙ» КОММУНИЗМ В ГЕРМАНИИ.

ВОЖДИ — ПАРТИЯ — КЛАСС — МАССА

Германские коммунисты, о которых мы должны говорить теперь, называют себя не «левыми», а — если я не ошибаюсь — «принципиальной оппозицией»⁷⁹. Но что они вполне подходят под признаки «детской болезни левизны», это видно будет из дальнейшего изложения.

Стоящая на точке зрения этой оппозиции брошюрка «Раскол Коммунистической партии Германии (союза спартаковцев) », изданная «местной группой во Франкфурте на Майне», в высшей степени рельефно, точно, ясно, кратко излагает сущность взглядов этой оппозиции. Несколько цитат будет достаточно для ознакомления читателей с этой сущностью:

«Коммунистическая партия есть партия самой решительной классовой борьбы...»

«...Политически это переходное время» (между капитализмом и социализмом) «является периодом пролетарской диктатуры...»

«...Возникает вопрос: кто должен быть носителем диктатуры: коммунистическая партия или пролетарский класс?.. Принципиально следует стремиться к диктатуре коммунистической партии или к диктатуре пролетарского класса?..».

(Курсив везде в цитате взят из оригинала.)

Далее «Цека» Коммунистической партии Германии обвиняется автором брошюры в том, что этот «Цека» ищет пути к коалиции с Независимой с.-д. партией Германии⁷⁶, что «вопрос о принципиальном признании всех политических средств» борьбы, в том числе парламентаризма, выдвинут этим «Цека» лишь для прикрытия его настоящих и главных стремлений к коалиции с независимцами. И брошюра продолжает:

«Оппозиция выбрала иной путь. Она держится того мнения, что вопрос о господстве коммунистической партии и о диктатуре партии есть лишь вопрос тактики. Во всяком случае господство коммунистической партии есть последняя форма всякого господства партии. Принципиально надо стремиться к диктатуре пролетарского класса. И все мероприятия партии, ее организации, ее форма борьбы, ее стратегия и тактика должны быть приурочены к этому. Сообразно этому со всей решительностью следует отвергнуть всякий компромисс с другими партиями, всякое возвращение к исторически и политически изжитым формам борьбы парламентаризма, всякую политику лавирования и соглашательства». «Специфически пролетарские методы революционной борьбы должны быть усиленно подчеркнуты. А для включения самых широких пролетарских кругов и слоев, которые должны выступать в революционной борьбе под руководством коммунистической партии, должны быть созданы новые организационные формы на самой широкой основе и с самыми широкими рамками. Это место сбора всех революционных элементов есть рабочий союз, построенный на базе фабричных организаций. В нем должны соединиться все рабочие, которые последовали лозунгу: вон из профсоюзов! Здесь формируется борющийся пролетариат в самых широких боевых рядах. Признание классовой борьбы, советской системы и диктатуры достаточно для вступления. Все дальнейшее политическое воспитание борющихся масс и политическая ориентировка в борьбе есть задача коммунистической партии, которая стоит вне рабочего союза...»

«...Две коммунистические партии стоят теперь, следовательно, друг против друга:

Одна — партия вождей, которая стремится организовать революционную борьбу и управлять ею сверху, идя на компромиссы и на парламентаризм, чтобы создать такие ситуации, которые позволили бы им вступить в коалиционное правительство, в руках которого находилась бы диктатура.

Другая — массовая партия, которая ожидает подъема революционной борьбы снизу, зная и применяя для этой борьбы лишь один ясно ведущий к цели метод, отклоняя всякие парламентарные и оппортунистические методы; этот единственный метод есть метод безоговорочного свержения буржуазии, чтобы затем учредить пролетарскую классовую диктатуру для осуществления социализма...»

«...Там диктатура вождей — здесь диктатура масс! таков наш лозунг».

Таковы наиболее существенные положения, характеризующие взгляды оппозиции в немецкой коммунистической партии.

Всякий большевик, который сознательно проделал или близко наблюдал развитие большевизма с 1903 года, скажет сразу, прочитав эти рассуждения: «какой это старый, давно знакомый хлам! Какое это «левое» ребячество!».

Но присмотримся к приведенным рассуждениям поближе.

Одна уже постановка вопроса; «диктатура партии или диктатура класса? диктатура (партия) вождей или диктатура (партия) масс?» — свидетельствует о самой невероятной и безысходной путанице мысли. Люди тщатся придумать нечто совсем особенное и в своем усердии мудрствования становятся смешными. Всем известно, что массы делятся на классы; — что противополагать массы и классы можно, лишь противополагая громадное большинство вообще, не расчлененное по положению в общественном строе производства, категориям, занимающим особое положение в общественном строе производства; — что классами руководят обычно и в большинстве случаев, по крайней мере в современных цивилизованных странах, политические партии; — что политические партии в виде общего правила управляются более или менее устойчивыми группами наиболее авторитетных, влиятельных, опытных, выбираемых на самые ответственные должности лиц, называемых вождями. Все это азбука. Все это просто и ясно. К чему понадобилась вместо этого какая-то тарабарщина, какой-то новый волапюк? С одной стороны, по-видимому, люди запутались, попав в тяжелое положение, когда быстрая смена легального и нелегального положения партии нарушает обычное, нормальное, простое отношение между вождями, партиями и классами. В Германии, как и в других европейских странах, чересчур привыкли к легальности, к свободному и правильному выбору «вождей» регулярными съездами партий, к удобной проверке классового состава партий выборами в парламент, митингами, прессой, настроениями профсоюзов и других союзов и т. п. Когда от этого обычного пришлось, в силу бурного хода революции и развития гражданской войны, переходить быстро к смене легальности и нелегальности, к соединению их, к «неудобным», «недемократичным» приемам выделения или образования или сохранения «групп вожаков», — люди растерялись и начали выдумывать сверхъестественный вздор. Вероятно, некоторые члены голландской коммунистической партии, которые имели несчастье родиться в маленькой стране, с традицией и условиями особенно привилегированного и особенно устойчивого легального положения, люди, совсем не видавшие смены легального и нелегального положения, запутались и растерялись сами, помогли нелепым выдумкам.

С другой стороны, заметно просто непродуманное, бессвязное употребление «модных», по нашему времени, словечек о «массе» и о «вождях». Люди много слыхали и твердо заучили нападки на «вождей», противопоставление их «массе», но подумать, что к чему, выяснить себе дело не сумели.

Расхождение «вождей» и «масс» особенно ясно и резко сказалось в конце империалистской войны и после нее, во всех странах. Основную причину этого явления разъясняли много раз Маркс и Энгельс в 1852 — 1892 годах на примере Англии. Монопольное положение Англии выделяло «рабочую аристократию», полумещанскую, оппортунистическую, из «массы». Вожди этой рабочей аристократии переходили постоянно на сторону буржуазии, были — прямо или косвенно — на содержании у нее. Маркс завоевал себе почетную ненависть этой сволочи за то, что открыто клеймил их предателями. Новейший (XX века) империализм создал монопольно-привилегированное положение для нескольких передовых стран, и на этой почве везде во II Интернационале обрисовался тип вождей-предателей, оппортунистов, социал-шовинистов, отстаивающих интересы своего цеха, своей прослойки рабочей аристократии. Создалась оторванность оппортунистических партий от «масс», т. е. от наиболее широких слоев трудящихся, от большинства их, от наихудше оплачиваемых рабочих. Победа революционного пролетариата невозможна без борьбы с этим злом, без разоблачения, опозорения и изгнания оппортунистических, социал-предательских вождей; такую политику и повел III Интернационал.

Договориться по этому поводу до противоположения вообще диктатуры масс диктатуре вождей есть смехотворная нелепость и глупость. Особенно забавно, что на деле-то вместо старых вождей, которые держатся общечеловеческих взглядов на простые вещи, на деле выдвигают (под прикрытием лозунга: «долой вождей») новых вождей, которые говорят сверхъестественную чепуху и путаницу. Таковы в Германии Лауфенберг, Вольфгейм, Хорнер, Карл Шредер, Фридрих Вендель, Карл Эрлер*. Попытки этого последнего «углубить» вопрос и объявить вообще ненадобность и «буржуазность» политических партий есть уже такие геркулесовы столпы нелепости, что остается только руками развести. Вот уже поистине: из маленькой ошибки всегда можно сделать чудовищно-большую, если на ошибке настаивать, если ее углубленно обосновывать, если ее «доводить до конца».

Отрицание партийности и партийной дисциплины — вот что получилось у оппозиции. А это равносильно полному разоружению пролетариата в пользу буржуазии. Это равносильно именно той мелкобуржуазной распыленности, неустойчивости, неспособности к выдержке, к объединению, к стройному действию) которая неминуемо всякое пролетарское революционное движение погубит, если дать ей потачку. Отрицать партийность с точки зрения коммунизма значит делать прыжок от кануна краха капитализма (в Германии) не к низшей и не к средней, а к высшей фазе коммунизма. Мы в России переживаем (третий год после свержения буржуазии) первые шаги перехода от капитализма к социализму, или к низшей стадии коммунизма. Классы остались и останутся годами повсюду после завоевания власти пролетариатом. Разве, может быть, в Англии, где нет крестьян (но все же есть мелкие хозяйчики!), срок этот будет меньше. Уничтожить классы — значит не только прогнать помещиков и капиталистов — это мы сравнительно легко сделали — это значит также уничтожить мелких товаропроизводителей, а их нельзя прогнать, их нельзя подавить, с ними надо ужиться, их можно (и должно) переделать, перевоспитать только очень длительной, медленной, осторожной организаторской работой. Они окружают пролетариат со всех сторон мелкобуржуазной стихией, пропитывают его ею, развращают его ею, вызывают постоянно внутри пролетариата рецидивы мелкобуржуазной бесхарактерности, раздробленности, индивидуализма, переходов от увлечения к унынию. Нужна строжайшая централизация и дисциплина внутри политической партии пролетариата, чтобы этому противостоять, чтобы организаторскую роль пролетариата (а это его главная роль) проводить правильно, успешно, победоносно. Диктатура пролетариата есть упорная борьба, кровавая и бескровная, насильственная и мирная, военная и хозяйственная, педагогическая и администраторская, против сил и традиций старого общества. Сила привычки миллионов и десятков миллионов — самая страшная сила. Без партии, железной и закаленной в борьбе, без партии, пользующейся доверием всего честного в данном классе, без партии, умеющей следить за настроением массы и влиять на него, вести успешно такую борьбу невозможно. Победить крупную централизованную буржуазию в тысячу раз легче, чем «победить» миллионы и миллионы мелких хозяйчиков, а они своей повседневной, будничной, невидной, неуловимой, разлагающей деятельностью осуществляют те самые результаты, которые нужны буржуазии, которые реставрируют буржуазию. Кто хоть сколько-нибудь ослабляет железную дисциплину партии пролетариата (особенно во время его диктатуры), тот фактически помогает буржуазии против пролетариата.

Рядом с вопросом о вождях — партии — классе — массе следует поставить вопрос о «реакционных» профсоюзах.

Но сначала я позволю себе еще пару заключительных замечаний на основании опыта нашей партии. Нападки на «диктатуру вождей» в нашей партии были всегда: первый раз я вспоминаю такие нападки в 1895 году, когда формально еще не было партии, но центральная группа в Питере начала складываться и должна была брать на себя руководство районными группами⁸¹. На IX съезде нашей партии (IV. 1920) была небольшая оппозиция, тоже говорившая против «диктатуры вождей», «олигархии» и т. п.⁸² Ничего удивительного поэтому, ничего нового, ничего страшного в «детской болезни» «левого коммунизма» у немцев нет. Эта болезнь проходит безопасно, и организм после нее становится даже крепче. С другой стороны, быстрая смена легальной и нелегальной работы, связанная с необходимостью особенно «прятать», особенно конспирировать именно главный штаб, именно вождей, приводила у нас иногда к глубоко опасным явлениям. Худшим было то, что в 1912 году в ЦК большевиков вошел провокатор — Малиновский. Он провалил десятки и десятки лучших и преданнейших товарищей, подведя их под каторгу и ускорив смерть многих из них. Если он не причинил еще большего зла, то потому, что у нас было правильно поставлено соотношение легальной и нелегальной работы. Чтобы снискать доверие у нас, Малиновский, как член Цека партии и депутат Думы, должен был помогать нам ставить легальные ежедневные газеты, которые умели и при царизме вести борьбу против оппортунизма меньшевиков, проповедовать основы большевизма в надлежащим образом прикрытой форме. Одной рукой отправляя на каторгу и на смерть десятки и десятки лучших деятелей большевизма, Малиновский должен был другой рукой помогать воспитанию десятков и десятков тысяч новых большевиков через легальную прессу. Над этим фактом не мешает хорошенечко подумать тем немецким (а также английским и американским, французским и итальянским) товарищам, которые стоят перед задачей научиться вести революционную работу в реакционных профсоюзах**.

Во многих странах, и в том числе наиболее передовых, буржуазия несомненно посылает теперь и будет посылать провокаторов в коммунистические партии. Одно из средств борьбы с этой опасностью — умелое сочетание нелегальной и легальной работы.

 

* «Коммунистическая Рабочая Газета»⁸⁰ (Гамбургская от 7. II. 1920, № 32: статья «Роспуск партии» Карла Эрлера): «Рабочий класс не может разрушить буржуазного государства без уничтожения буржуазной демократии, и он не может уничтожить буржуазной демократии без разрушения партий».

Наиболее путаные головы из романских синдикалистов и анархистов могут получить «удовлетворение»: солидные немцы, видимо считающие себя марксистами (К. Эрлер и К. Хорнер своими статьями в названной газете особенно солидно доказывают, что они считают себя солидными марксистами, и особенно смешно говорят невероятный вздор, обнаруживая непонимание азбуки марксизма), договариваются до вещей совсем не подходящих. Одно признание марксизма еще не избавляет от ошибок. Русские это особенно хорошо знают, ибо у нас марксизм особенно часто бывал «модой».

** Малиновский был в плену в Германии. Когда он вернулся в Россию при власти большевиков, он был тотчас предан суду и расстрелян нашими рабочими. Меньшевики особенно зло нападали на нас за нашу ошибку, состоявшую в том, что провокатор был в Дека нашей партии. Но когда мы, при Керенском, требовали ареста председателя Думы Родзянко и суда над ним, ибо Родзянко узнал еще до войны о провокаторстве Малиновского и не сообщил этого думским трудовикам и рабочим, то ни меньшевики, ни эсеры, участвовавшие в правительстве вместе с Керенским, не поддержали нашего требования, и Родзянко остался на свободе, свободно ушел к Деникину.

 

VI

СЛЕДУЕТ ЛИ РЕВОЛЮЦИОНЕРАМ РАБОТАТЬ В РЕАКЦИОННЫХ ПРОФСОЮЗАХ?

...Капитализм неизбежно оставляет в наследство социализму, с одной стороны, старые, веками сложившиеся, профессиональные и ремесленные различия между рабочими, с другой стороны, профсоюзы, которые лишь очень медленно, годами и годами, могут развиваться и будут развиваться в более широкие, менее цеховые, производственные союзы (охватывающие целые производства, а не только цехи, ремесла и профессии) и затем, через эти производственные союзы, переходить к уничтожению разделения труда между людьми, к воспитанию, обучению и подготовке всесторонне развитых и всесторонне подготовленных людей, людей, которые умеют все делать. К этому коммунизм идет, должен идти и придет, но только через долгий ряд лет. Пытаться сегодня практически предвосхитить этот грядущий результат вполне развитого, вполне упрочившегося и сложившегося, вполне развернутого и созревшего коммунизма, это все равно, что четырехлетнего ребенка учить высшей математике.

Мы можем (и должны) начать строить социализм не из фантастического и не из специально нами созданного человеческого материала, а из того, который оставлен нам в наследство капитализмом. Это очень «трудно», слов нет, но всякий иной подход к задаче так не серьезен, что о нем не стоит и говорить.

Профсоюзы были гигантским прогрессом рабочего класса в начале развития капитализма, как переход от распыленности и беспомощности рабочих к начаткам классового объединения. Когда стала вырастать высшая форма классового объединения пролетариев — революционная партия пролетариата (которая не будет заслуживать своего названия, пока не научится связывать вождей с классом и с массами в одно целое, в нечто неразрывное), тогда профсоюзы стали неминуемо обнаруживать некоторые реакционные черты, некоторую цеховую узость, некоторую склонность к аполитицизму, некоторую косность и т. д. Но иначе как через профсоюзы, через взаимодействие их с партией рабочего класса нигде в мире развитие пролетариата не шло и идти не могло. Завоевание политической власти пролетариатом есть гигантский шаг вперед пролетариата, как класса, и партии приходится еще более и по-новому, а не только по-старому, воспитывать профсоюзы, руководить ими, вместе с тем однако не забывая, что они остаются и долго останутся необходимой «школой коммунизма» и подготовительной школой для осуществления пролетариями их диктатуры, необходимым объединением рабочих для постепенного перехода в руки рабочего класса (а не отдельных профессий), и затем всех трудящихся, управления всем хозяйством страны.

Некоторая «реакционность» профсоюзов, в указанном смысле, неизбежна при диктатуре пролетариата. Непонимание этого есть полное непонимание основных условий перехода от капитализма к социализму. Бояться этой «реакционности», пытаться обойтись без нее, перепрыгнуть через нее есть величайшая глупость, ибо это значит бояться той роли пролетарского авангарда, которая состоит в обучении, просвещении, воспитании, вовлечении в новую жизнь наиболее отсталых слоев и масс рабочего класса и крестьянства. С другой стороны, откладывать осуществление диктатуры пролетариата до тех пор, когда не останется ни одного профессионалистски узкого рабочего, ни одного рабочего, в котором не было бы цеховых и тред-юнионистских предрассудков, было бы ошибкой еще более глубокой. Искусство политика (и правильное понимание коммунистом своих задач) в том и состоит, чтобы верно учесть условия и момент, когда авангард пролетариата может успешно взять власть, когда он сумеет при этом и после этого получить достаточную поддержку достаточно широких слоев рабочего класса и непролетарских трудящихся масс, когда он сумеет после этого поддерживать, укреплять, расширять свое господство, воспитывая, обучая, привлекая все более и более широкие массы трудящихся.

Далее. В более передовых странах, чем Россия, некоторая реакционность профсоюзов сказалась и должна была сказаться, несомненно, гораздо сильнее, чем у нас. У нас меньшевики имели (частью в очень немногих профсоюзах и сейчас имеют) опору в профсоюзах именно благодаря цеховой узости, профессиональному эгоизму и оппортунизму. На Западе тамошние меньшевики гораздо прочнее «засели» в профсоюзах, там выделился гораздо более сильный слой профессионалистской, узкой, себялюбивой, черствой, корыстной, мещанской, империалистски настроенной и империализмом подкупленной, империализмом развращенной «рабочей аристократии», чем у нас. Это бесспорно. Борьба с Гомперсами, господами Жуо, Гендерсонами, Мергеймами, Легинами и К0 в Западной Европе гораздо труднее, чем борьба с нашими меньшевиками, которые представляют совершенно однородный, социальный и политический, тип. Эту борьбу надо вести беспощадно и обязательно довести ее, как довели ее мы, до полного опозорения и изгнания из профсоюзов всех неисправимых вождей оппортунизма и социал-шовинизма. Нельзя завоевать политическую власть (и не следует пробовать брать политическую власть), пока эта борьба не доведена до известной степени, причем в разных странах и при различных условиях эта «известная степень» не одинакова, и правильно учесть ее могут лишь вдумчивые, опытные и сведущие политические руководители пролетариата в каждой отдельной стране. (У нас мерилом успеха в этой борьбе явились, между прочим, выборы в Учредительное собрание в ноябре 1917 года, несколько дней спустя после пролетарского переворота 25. X. 1917, причем на этих выборах меньшевики были разбиты наголову, получив 0,7 млн. голосов — 1,4 млн. с добавлением Закавказья — против 9 млн. голосов, собранных большевиками: см. мою статью «Выборы в Учредительное собрание и диктатура пролетариата»* в № 7 — 8 «Коммунистического Интернационала»⁸³.)

Но борьбу с «рабочей аристократией» мы ведем от имени рабочей массы и для привлечения ее на свою сторону; борьбу с оппортунистическими и социал-шовинистскими вождями мы ведем для привлечения рабочего класса на свою сторону. Забывать эту элементарнейшую и самоочевиднейшую истину было бы глупо. И именно такую глупость делают «левые» немецкие коммунисты, которые от реакционности и контрреволюционности верхушки профсоюзов умозаключают к... выходу из профсоюзов!! к отказу от работы в них!! к созданию новых, выдуманных, форм рабочей организации!! Это — такая непростительная глупость, которая равносильна наибольшей услуге, оказываемой коммунистами буржуазии. Ибо наши меньшевики, как и все оппортунистические, социал-шовинистские, каутскианские вожди профсоюзов, суть не что иное, как «агенты буржуазии в рабочем движении» (как говорили мы всегда против меньшевиков) или «рабочие приказчики класса капиталистов» (labor lieutenants of the capitalist class), по прекрасному и глубоко верному выражению последователей Даниеля Де Леоне в Америке. Не работать внутри реакционных профсоюзов, это значит оставить недостаточно развитые или отсталые рабочие массы под влиянием реакционных вождей, агентов буржуазии, рабочих аристократов или «обуржуазившихся рабочих» (ср. Энгельс в 1858 г. в письме к Марксу об английских рабочих**).

Как раз нелепая «теория» неучастия коммунистов в реакционных профсоюзах показывает наиболее наглядно, как легкомысленно эти «левые» коммунисты относятся к вопросу о влиянии на «массы», как злоупотребляют они своими выкриками насчет «массы». Чтобы уметь помочь «массе» и завоевать симпатии, сочувствие, поддержку «массы», надо не бояться трудностей, не бояться придирок, подножек, оскорблений, преследований со стороны «вождей» (которые, будучи оппортунистами и социал-шовинистами, в большинстве случаев прямо или косвенно связаны с буржуазией и с полицией) и обязательно работать там, где есть масса. Надо уметь приносить всякие жертвы, преодолевать величайшие препятствия, чтобы систематически, упорно, настойчиво, терпеливо пропагандировать и агитировать как раз в тех учреждениях, обществах, союзах, хотя бы самых что ни на есть реакционных, где только есть пролетарская или полупролетарская масса. А профсоюзы и рабочие кооперативы (эти последние иногда, по крайней мере) — это именно такие организации, где есть масса...

 

* См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 40, стр. 5. Ред.

** Ф. Энгельс. Письмо К. Марксу 7 октября 1858 г. — См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 293. Ред.

 

VII

УЧАСТВОВАТЬ ЛИ В БУРЖУАЗНЫХ ПАРЛАМЕНТАХ?

Немецкие «левые» коммунисты с величайшим пренебрежением — и с величайшим легкомыслием — отвечают на этот вопрос отрицательно. Их доводы? В приведенной выше цитате мы видели:

«...со всей решительностью отклонить всякое возвращение к исторически и политически изжитым формам борьбы парламентаризма...».

Это сказано претенциозно до смешного и явно неверно. «Возвращение» к парламентаризму! Может быть, в Германии уже существует советская республика? Как будто бы нет! Как же можно говорить тогда о «возвращении»? Разве это не пустая фраза?

«Исторически изжит» парламентаризм. Это верно в смысле пропаганды. Но всякий знает, что от этого до практического преодоления еще очень далеко. Капитализм уже много десятилетий тому назад можно было, и с полным правом, объявить «исторически изжитым», но это нисколько не устраняет необходимости очень долгой и очень упорной борьбы на почве капитализма. «Исторически изяшт» парламентаризм в смысле всемирно-историческом, т, е. эпоха буржуазного парламентаризма кончена, эпоха диктатуры пролетариата началась. Это бесспорно. Но всемирно-исторический масштаб считает десятилетиями. На 10 — 20 лет раньше или позже, это с точки зрения всемирно-исторического масштаба безразлично, это — с точки зрения всемирной истории — мелочь, которую нельзя даже приблизительно учесть. Но именно поэтому в вопросе практической политики ссылаться на всемирно-исторический масштаб есть теоретическая неверность самая вопиющая.

«Политически изжит» парламентаризм? Вот это другое дело. Если бы это было верно, позиция у «левых» была бы прочная. Но это надо доказать серьезнейшим анализом, а «левые» не умеют даже и подступиться к нему. В «тезисах о парламентаризме», напечатанных в № 1 «Бюллетеня Временного Амстердамского Бюро Коммунистического Интернационала» («Bulletin of the Provisional Bureau in Amsterdam of the Communist International», February 1920) и явно выражающих голландски-левое или левоголландское устремление, анализ тоже, как увидим, из рук вон плох.

Во-первых. Немецкие «левые», как известно, еще в январе 1919 года считали парламентаризм «политически изжитым», вопреки мнению таких выдающихся политических руководителей, как Роза Люксембург и Карл Либкнехт. Известно, что «левые» ошиблись. Одно уже это сразу и в корень разрушает положение, будто парламентаризм «политически изжит». На «левых» падает обязанность доказать, почему их тогдашняя бесспорная ошибка теперь перестала быть ошибкой. Ни тени доказательства они не приводят и привести не могут. Отношение политической партии к ее ошибкам есть один из важнейших и вернейших критериев серьезности партии и исполнения ею на деле ее обязанностей к своему классу и к трудящимся массам. Открыто признать ошибку, вскрыть ее причины, проанализировать обстановку, ее породившую, обсудить внимательно средства исправить ошибку — вот это признак серьезной партии, вот это исполнение ею своих обязанностей, вот это — воспитание и обучение класса, а затем и массы. Не выполняя этой своей обязанности, не относясь с чрезвычайным вниманием, тщательностью, осторожностью к изучению своей явной ошибки, «левые» в Германии (и в Голландии) как раз этим доказывают, что они не партия класса, а кружок, не партия масс, а группа интеллигентов и повторяющих худшие стороны интеллигентщины немногочисленных рабочих.

Во-вторых. В той же брошюре франкфуртской группы «левых», из которой мы привели подробные цитаты выше, мы читаем:

«...миллионы рабочих, идущих еще за политикой центра» (католической партии «центра»), «контрреволюционны. Сельские пролетарии выставляют легионы контрреволюционных войск» (стр. 3 вышеназванной брошюры).

По всему видно, что это сказано чересчур размашисто и преувеличено. Но основной факт, изложенный здесь, бесспорен, и признание его «левыми» особенно наглядно свидетельствует об их ошибке. Как же это можно говорить, будто «парламентаризм изжит политически», если «миллионы» и «легионы» пролетариев стоят еще не только за парламентаризм вообще, но и прямо «контрреволюционны»!? Явно, что парламентаризм в Германии еще не изжит политически. Явно, что «левые» в Германии приняли свое пожелание, свое идейно-политическое отношение за объективную действительность. Это — самая опасная ошибка для революционеров. В России, где сугубо дикий и свирепый гнет царизма особенно долго и в особенно разнообразных формах порождал революционеров разных толков, революционеров удивительной преданности, энтузиазма, героизма, силы воли, в России эту ошибку революционеров мы особенно близко наблюдали, особенно внимательно изучали, особенно хорошо знаем и потому нам она особенно ясно видна и на других. Для коммунистов в Германии парламентаризм, конечно, «изжит политически», но дело как раз в том, чтобы не принять изжитого для нас за изжитое для класса, за изжитое для масс. Как раз тут мы опять видим, что «левые» не умеют рассуждать, не умеют вести себя как партия класса, как партия масс. Вы обязаны не опускаться до уровня масс, до уровня отсталых слоев масса. Это бесспорно. Вы обязаны говорить им горькую правду. Вы обязаны называть их буржуазно-демократические и парламентарные предрассудки предрассудками. Но вместе с тем вы обязаны трезво следить за действительным состоянием сознательности и подготовленности именно всего класса (а не только его коммунистического авангарда), именно всей трудящейся массы (а не только ее передовых людей).

Если не только «миллионы» и «легионы», но хотя бы просто довольно значительное меньшинство промышленных рабочих идет за католическими попами, — сельских рабочих за помещиками и кулаками (Grossbauern), — то отсюда уже с несомненностью вытекает, что парламентаризм в Германии еще не изжит политически, что участие в парламентских выборах и в борьбе на парламентской трибуне обязательно для партии революционного пролетариата именно в целях воспитания отсталых слоев своего класса, именно в целях пробуждения и просвещения неразвитой, забитой, темной деревенской массы. Пока вы не в силах разогнать буржуазного парламента и каких угодно реакционных учреждений иного типа, вы обязаны работать внутри них именно потому, что там есть еще рабочие, одураченные попами и деревенскими захолустьями, иначе вы рискуете стать просто болтунами.

В-третьих. «Левые» коммунисты очень много хорошего говорят про нас, большевиков. Иногда хочется сказать: поменьше бы нас хвалили, побольше бы вникали в тактику большевиков, побольше бы знакомились с ней! Мы участвовали в выборах в российский буржуазный парламент, в Учредительное собрание, в сентябре — ноябре 1917 года⁷. Верна была наша тактика или нет? Если нет, надо ясно сказать и доказать это: это необходимо для выработки правильной тактики международным коммунизмом. Если да, надо сделать отсюда известные выводы. Разумеется, о приравнивании условий России к условиям Западной Европы не может быть и речи. Но по вопросу специально о том, что значит понятие: «парламентаризм политически изжит», обязательно точно учесть наш опыт, ибо без учета конкретного опыта подобные понятия слишком легко превращаются в пустые фразы. Не имели ли мы, русские большевики, в сентябре — ноябре 1917 года, больше, чем какие угодно западные коммунисты, права считать, что в России парламентаризм политически изжит? Конечно, имели, ибо не в том ведь дело, давно или недавно существуют буржуазные парламенты, а в том, насколько готовы (идейно, политически, практически) широкие массы трудящихся принять советский строй и разогнать (или допустить разгон) буржуазно-демократический парламент. Что в России в сентябре — ноябре 1917 года рабочий класс городов, солдаты и крестьяне были, в силу ряда специальных условий, на редкость подготовлены к принятию советского строя и к разгону самого демократического буржуазного парламента, это совершенно бесспорный и вполне установленный исторический факт. И тем не менее большевики не бойкотировали Учредительного собрания, а участвовали в выборах и до и после завоевания пролетариатом политической власти. Что эти выборы дали чрезвычайно ценные (и для пролетариата в высокой степени полезные) политические результаты, это я, смею надеяться, доказал в названной выше статье, подробно разобравшей данные о выборах в Учредительное собрание в России*.

Вывод отсюда совершенно бесспорный: доказано, что даже за несколько недель до победы Советской республики, даже после такой победы, участие в буржуазно-демократическом парламенте не только не вредит революционному пролетариату, а облегчает ему возможность доказать отсталым массам, почему такие парламенты заслуживают разгона, облегчает успех их разгона, облегчает «политическое изживание» буржуазного парламентаризма. Не считаться с этим опытом и претендовать в то же время на принадлежность к Коммунистическому Интернационалу, который должен интернационально вырабатывать свою тактику (не как узко или односторонне национальную, а именно как интернациональную тактику), значит делать глубочайшую ошибку и как раз отступать от интернационализма на деле, при признании его на словах.

Взглянем теперь на «голландски-левые» доводы в пользу неучастия в парламентах. Вот перевод (с английского) важнейшего из названных выше «голландских» тезисов, тезиса 4-го:

«Когда капиталистическая система производства сломлена и общество находится в состоянии революции, парламентская деятельность постепенно теряет значение по сравнению с действиями самих масс. Когда, при таких условиях, парламент становится центром и органом контрреволюции, а, с другой стороны, рабочий класс строит орудия своей власти в виде Советов, — может оказаться даже необходимым отказаться от всякого и какого бы то ни было участия в парламентской деятельности».

Первая фраза явно неверна, ибо действие масс — например, крупная стачка — важнее парламентской деятельности всегда, а вовсе не только во время революции или при революционной ситуации. Этот явно несостоятельный, исторически и политически неверный, довод показывает только с особенной наглядностью, что авторы абсолютно не учитывают ни общеевропейского (французского перед революциями 1848, 1870 годов; германского 1878 — 1890 годов и т. п.), ни русского (см. выше) опыта относительно важности соединения легальной и нелегальной борьбы. Этот вопрос имеет громаднейшее значение как вообще, так и специально потому, что во всех цивилизованных и передовых странах быстро приближается время, когда такое соединение все более и более становится — частью уже стало — обязательным для партии революционного пролетариата в силу нарастания и приближения гражданской войны пролетариата с буржуазией, в силу бешеных преследований коммунистов республиканскими и вообще буржуазными правительствами, идущими на всяческие нарушения легальности (чего стоит один пример Америки) и т. д. Этот важнейший вопрос голландцами и левыми вообще совершенно не понят.

Вторая фраза, во-первых, неверна исторически. Мы, большевики, участвовали в самых контрреволюционных парламентах, и опыт показал, что такое участие было не только полезно, но и необходимо для партии революционного пролетариата как раз после 1-ой буржуазной революции в России (1905) для подготовки 2-ой буржуазной (II. 1917) и затем социалистической (X. 1917) революции. Во-вторых, эта фраза поразительно нелогична. Из того, что парламент становится органом и «центром» (на деле «центром» он никогда не бывал и быть не может, но это мимоходом) контрреволюции, а рабочие создают орудия своей власти в виде Советов, из этого вытекает то, что рабочим надо подготовляться — подготовляться идейно, политически, технически — к борьбе Советов против парламента, к разгону парламента Советами. Но из этого вовсе не вытекает, что такой разгон затрудняется или не облегчается присутствием советской оппозиции внутри контрреволюционного парламента. Мы ни разу не замечали во время своей победоносной борьбы с Деникиным и Колчаком, чтобы существование у них советской, пролетарской, оппозиции было безразлично для наших побед. Мы прекрасно знаем, что разгон нами учредилки 5.1. 1918 был не затруднен, а облегчен тем, что внутри разгоняемой контрреволюционной учредилки была как последовательная, большевистская, так и непоследовательная, левоэсерская, советская оппозиция¹⁵. Авторы тезиса совершенно запутались и забыли опыт целого ряда, если не всех, революций, свидетельствующий о том, как особенно полезно во время революций соединение массового действия извне реакционного парламента с сочувствующей революции (а еще лучше: прямо поддерживающей революцию) оппозициею внутри этого парламента. Голландцы и «левые» вообще рассуждают здесь как доктринеры революции, никогда в настоящей революции не участвовавшие, или в историю революций не вдумавшиеся, или наивно принимающие субъективное «отрицание» известного реакционного учреждения за действительное его разрушение совместными силами целого ряда объективных факторов. Самое верное средство дискредитировать новую политическую (и не только политическую) идею и повредить ей состоит в том, чтобы, во имя защиты ее, довести ее до абсурда. Ибо всякую истину, если ее сделать «чрезмерной» (как говорил Дицген-отец), если ее преувеличить, если ее распространить за пределы ее действительной применимости, можно довести до абсурда, и она даже неизбежно, при указанных условиях, превращается в абсурд. Именно такую медвежью услугу оказывают голландские и немецкие левые новой истине о превосходстве Советской власти над буржуазно-демократическими парламентами. Разумеется, кто стал бы говорить по-старому и вообще, что отказ от участия в буржуазных парламентах ни при каких условиях недопустим, тот был бы не прав. Пытаться дать здесь формулировку условий, при которых бойкот полезен, я не могу, ибо задача этой статьи гораздо более скромная: учесть русский опыт в связи с некоторыми злободневными вопросами интернациональной коммунистической тактики. Русский опыт дал нам одно удачное и правильное (1905), другое ошибочное (1906) применение бойкота большевиками⁸⁴. Анализируя первый случай, мы видим: удалось не допустить созыва реакционной властью реакционного парламента в обстановке, когда с исключительной быстротой нарастало внепарламентское (в частности стачечное) революционное действие масс, когда никакой поддержки ни единый слой пролетариата и крестьянства реакционной власти оказывать не мог, когда влияние на широкие, отсталые массы революционный пролетариат обеспечивал себе стачечной борьбой и аграрным движением. Совершенно очевидно, что к европейским современным условиям этот опыт неприменим. Совершенно очевидно также, — на основании изложенных выше доводов, — что защита, хотя бы условная, отказа от участия в парламентах голландцами и «левыми» в корне неправильна и вредна для дела революционного пролетариата.

В Западной Европе и Америке парламент сделался особенно ненавистным передовикам-революционерам из рабочего класса. Это бесспорно. Это вполне понятно, ибо трудно себе представить нечто более гнусное, подлое, изменническое, чем поведение гигантского большинства социалистических и социал-демократических депутатов в парламенте за время войны и после нее. Но было бы не только неразумно, а прямо преступно поддаваться этому настроению при решении вопроса, как следует бороться с общепризнанным злом. Во многих странах Западной Европы революционное настроение является теперь, можно сказать, «новинкой» или «редкостью», которой слишком долго, тщетно, нетерпеливо ждали, и может быть поэтому так легко уступают настроению. Конечно, без революционного настроения в массах, без условий, способствующих росту такого настроения, революционной тактике не претвориться в действие, но мы в России слишком долгим,

тяжелым, кровавым опытом убедились в той истине, что на одном революционном настроении строить революционной тактики нельзя. Тактика должна быть построена на трезвом, строго объективном учете всех классовых сил данного государства (и окружающих его государств, и всех государств, в мировом масштабе), а также на учете опыта революционных движений. Проявить свою «революционность» одной только бранью по адресу парламентского оппортунизма, одним только отрицанием участия в парламентах очень легко, но именно потому, что это слишком легко, это — не решение трудной и труднейшей задачи. Создать действительно революционную парламентскую фракцию в европейских парламентах — гораздо труднее, чем в России. Конечно. Но это есть лишь частное выражение той общей истины, что России в конкретной, исторически чрезвычайно оригинальной ситуации 1917 года было легко начать социалистическую революцию, тогда как продолжать ее и довести ее до конца России будет труднее, чем европейским странам. Мне еще в начале 1918 года пришлось указывать на это обстоятельство**, и двухлетний опыт после того вполне подтвердил правильность такого соображения. Таких специфических условий, как: 1) возможность соединить советский переворот с окончанием, благодаря ему, империалистской войны, невероятно измучившей рабочих и крестьян; 2) возможность использовать на известное время смертельную борьбу двух всемирно-могущественных групп империалистских хищников, каковые группы не могли соединиться против советского врага; 3) возможность выдержать сравнительно долгую гражданскую войну, отчасти благодаря гигантским размерам страны и худым средствам сообщения; 4) наличность такого глубокого буржуазно-демократического революционного движения в крестьянстве, что партия пролетариата взяла революционные требования у партии крестьян (с.-р., партии, резко враждебной, в большинстве своем, большевизму и) и сразу осуществила их благодаря завоеванию политической власти пролетариатом; — таких специфических условий в Западной Европе теперь нет и повторение таких или подобных условий не слишком легко. Вот почему, между прочим, — помимо ряда других причин, — начать социалистическую революцию Западной Европе труднее, чем нам. Пытаться «обойти» эту трудность, «перескочив» через трудное дело использования в революционных целях реакционных парламентов, есть чистейшее ребячество. Вы хотите создать новое общество? и вы боитесь трудностей при создании хорошей парламентской фракции из убежденных, преданных, героических коммунистов в реакционном парламенте! Разве же это не ребячество? Если Карл Либкнехт в Германии и 3. Хёглунд в Швеции умели даже без массовой поддержки снизу дать образцы действительно революционного использования реакционных парламентов, то как же это быстро растущая массовая революционная партия, в обстановке послевоенного разочарования и озлобления масс, не в силах выковать себе коммунистической фракции в худших парламентах?! Именно потому, что отсталые массы рабочих и — еще более — мелких крестьян в Западной Европе гораздо сильнее, чем в России, пропитаны буржуазно-демократическими и парламентскими предрассудками, именно поэтому только извнутри таких учреждений, как буржуазные парламенты, могут (и должны) коммунисты вести длительную, упорную, ни перед какими трудностями не останавливающуюся борьбу разоблачения, рассеяния, преодоления этих предрассудков.

Немецкие «левые» жалуются на плохих «вождей» их партии и впадают в отчаяние, договариваясь до смешного «отрицания» «вождей». Но в условиях, когда часто приходится прятать «вождей» в подполье, выработка хороших, надежных, испытанных, авторитетных «вождей» дело особенно трудное, и успешно преодолеть эти трудности нельзя без соединения легальной и нелегальной работы, без испытания «вождей», между прочим, и на парламентской арене. Критику — и самую резкую, беспощадную, непримиримую критику — следует направлять не против парламентаризма или парламентской деятельности, а против тех вождей, которые не умеют — и еще более тех, кои не хотят — использовать парламентских выборов и парламентской трибуны по-революционному, по-коммунистически. Только такая критика — соединенная, конечно, с изгнанием вождей негодных и с заменой их пригодными — будет полезной и плодотворной революционной работой, воспитывающей одновременно и «вождей», чтобы они были достойны рабочего класса и трудящихся масс, — и массы, чтобы они научились разбираться правильно в политическом положении и понимать нередко очень сложные и запутанные задачи, которые из этого положения вытекают***.

 

* См. В. И. Ленин. Выборы в Учредительное собрание и диктатура пролетариата. — Настоящий том, стр. 142 — 152; Полн. собр. соч., т. 40, стр. 1 — 2-4. Ред.

** См. В. И. Ленин. Политический отчет Центрального Комитета. VII Экстренный съезд РКП(б). — Полн. собр. соч., т. 38, стр. 15 — 16. Ред.

*** Я имел слишком мало возможности ознакомиться с «левым» коммунизмом в Италии. Несомненно, тов. Бордига и его фракция «коммунистов-бойкотистов» (Comunista astensionista) неправ, защищая неучастие в парламенте. Но в одном пункте он, мне кажется, прав — насколько можно судить по двум номерам его газеты «Совет» («II Soviet» ⁸⁵ №№ 3 и 4, 18. I. и 1.II.1920), по четырем книжкам прекрасного журнала т-ща Серрати: «Коммунизм» («Comunismo» ⁸⁶ №№ 1 — 4, 1.Х. — 30.XI, 1919) и по отрывочным номерам итальянских буржуазных газет, с которыми мне удалось ознакомиться. Именно, тов. Бордига и его фракция правы в нападках на Турати и его единомышленников⁵⁸, которые остаются в партии, признавшей Советскую власть и диктатуру пролетариата, остаются членами парламента и продолжают свою вреднейшую, старую, оппортунистическую политику. Конечно, терпя это, тов. Серрати и вся Итальянская социалистическая партия⁸⁷ делают ошибку, которая грозит таким же глубоким вредом и опасностью, как в Венгрии, где венгерские господа Турати саботировали извнутри и партию, и Советскую власть ⁶⁸. Такое ошибочное, непоследовательное или бесхарактерное, отношение к оппортунистам-парламентариям, с одной стороны, порождает «левый» коммунизм, с другой стороны, до известной степени оправдывает его существование. Тов. Серрати явно неправ, обвиняя в «непоследовательности» депутата Турати («Comunismo» № 3), тогда как непоследовательна именно Итальянская социалистическая партия, терпя таких оппортунистов-парламентариев, как Турати и К0.

 

VIII

НИКАКИХ КОМПРОМИССОВ?

Мы видели, в цитате из франкфуртской брошюры, с какой решительностью выдвигают «левые» этот лозунг. Печально видеть, как люди, несомненно считающие себя марксистами и желающие быть марксистами, забыли основные истины марксизма. Вот что писал в 1874 году против манифеста 33-х коммунаров-бланкистов⁸⁸ Энгельс, принадлежащий, подобно Марксу, к тем редким и редчайшим писателям, у которых в каждой фразе каждой крупной их работы есть замечательная глубина содержания:

««...Мы — коммунисты» (писали в своем манифесте коммунары-бланкисты) «потому, что хотим достигнуть своей цели, не останавливаясь на промежуточных станциях, не идя на компромиссы, которые только отдаляют день победы и удлиняют период рабства».

Немецкие коммунисты являются коммунистами потому, что они через все промежуточные станции и компромиссы, созданные не ими, а ходом исторического развития, ясно видят и постоянно преследуют конечную цель: уничтожение классов и создание такого общественного строя, при котором не будет более места частной собственности на землю и на все средства производства. 33 бланкиста являются коммунистами потому, что они воображают, что раз они хотят перескочить через промежуточные станции и компромиссы, то и дело в шляне, и что если — в чем они твердо уверены — на этих днях «начнется», и власть очутится в их руках, то послезавтра «коммунизм будет введен». Следовательно, если этого нельзя сделать сейчас же, то и они не коммунисты.

Что за детская наивность — выставлять собственное нетерпение в качестве теоретического аргумента!» (Фр. Энгельс. «Программа коммунаров-бланкистов», из немецкой с.-д. газеты «Volksstaat» ⁸⁹, 1874, № 73, в сборнике: «Статьи 1871 — 1875 гг.», русск. пер., Петроград, 1919, стр. 52 — 53)*.

Энгельс в той же статье выражает свое глубокое уважение к Вальяну и говорит о «неоспоримой заслуге» Вальяна (который был, подобно Геду, крупнейшим вождем международного социализма, до их измены социализму в августе 1914 года). Но явную ошибку Энгельс не оставляет без подробного разбора. Конечно, революционерам очень молодым и неопытным, а равно мелкобуржуазным революционерам даже очень почтенного возраста и очень опытным, кажется чрезвычайно «опасным», непонятным, неправильным «разрешать компромиссы». И многие софисты рассуждают (будучи сверх или чересчур «опытными» политиканами) именно так, как упомянутые т-щем Ленсбери английские вожди оппортунизма: «если большевикам разрешается такой-то компромисс, то почему же нам не разрешить любые компромиссы?». Но пролетарии, воспитанные на многократных стачках (чтобы взять одно только это проявление классовой борьбы), обыкновенно прекрасно усваивают глубочайшую (философскую, историческую, политическую, психологическую) истину, изложенную Энгельсом. Каждый пролетарий переживал стачку, переживал «компромиссы» с ненавистными угнетателями и эксплуататорами, когда рабочим приходилось браться за работу либо ничего не достигнув, либо соглашаясь на частичное удовлетворение их требований. Каждый пролетарий, благодаря той обстановке массовой борьбы и резкого обострения классовых противоположностей, в которой он живет, наблюдает разницу между компромиссом, вынужденным объективными условиями (у стачечников бедна касса, нет поддержки со стороны, они изголодались и измучились до невозможности), — компромиссом, нисколько не уменьшающим революционной преданности и готовности к дальнейшей борьбе рабочих, заключавших такой компромисс, — и, с другой стороны, компромиссом предателей, которые сваливают на объективные причины свое шкурничество (штрейкбрехеры тоже заключают «компромисс»!), свою трусость, свое желание подслужиться капиталистам, свою податливость запугиваниям, иногда уговорам, иногда подачкам, иногда лести со стороны капиталистов (таких компромиссов предателей особенно много дает история английского рабочего движения со стороны вождей английских тред-юнионов, но в той или иной форме почти все рабочие во всех странах наблюдали аналогичное явление).

Разумеется, бывают единичные случаи исключительно трудные и сложные, когда лишь с величайшими усилиями удается правильно определить действительный характер того или иного «компромисса», — как бывают случаи убийства, когда очень нелегко решить, было ли это вполне справедливое и даже обязательное убийство (например, необходимая оборона), или непростительная небрежность, или даже тонко проведенный коварный план. Разумеется, в политике, где дело идет иногда о крайне сложных — национальных и интернациональных — взаимоотношениях между классами и партиями, очень много случаев будет гораздо более трудных, чем вопрос о законном «компромиссе» при стачке или о предательском «компромиссе» штрейкбрехера, изменника вождя и т. п. Сочинить такой рецепт или такое общее правило («никаких компромиссов»!), которое бы годилось на все случаи, есть нелепость. Надо иметь собственную голову на плечах, чтобы в каждом отдельном случае уметь разобраться. В том-то и состоит, между прочим, значение партийной организации и партийных вождей, заслуживающих этого звания, чтобы длительной, упорной, разнообразной, всесторонней работой всех мыслящих представителей данного класса** вырабатывать необходимые знания, необходимый опыт, необходимое — кроме знания и опыта — политическое чутье, для быстрого и правильного решения сложных политических вопросов.

Наивные и совсем неопытные люди воображают, что достаточно признать допустимость компромиссов вообще, — и будет стерта всякая грань между оппортунизмом, с которым мы ведем и должны вести непримиримую борьбу, — и революционным марксизмом, или коммунизмом. Но таким людям, если они еще не знают, что все грани и в природе и в обществе подвижны и до известной степени условны, нельзя ничем помочь кроме длительного обучения, воспитания, просвещения, политического и житейского опыта. В практических вопросах политики каждого отдельного или специфического исторического момента важно уметь выделить те, в которых проявляется главнейший вид недопустимых, предательских, воплощающих губительный для революционного класса оппортунизм, компромиссов и на разъяснение их, на борьбу с ними направить все усилия. Во время империалистской войны 1914 — 1918 годов между двумя группами одинаково разбойнических и хищнических стран таким главнейшим, основным видом оппортунизма был социал-шовинизм, т. е. поддержка «защиты отечества», которая на деле равнялась в такой войне защите грабительских интересов «своей» буржуазии. После войны — защита грабительской «Лиги наций»⁹⁰, защита прямых или косвенных союзов с буржуазией своей страны против революционного пролетариата и «советского» движения; защита буржуазной демократии и буржуазного парламентаризма против «Советской власти»; — таковы были главнейшие проявления тех недопустимых и предательских компромиссов, которые, в сумме своей, давали губительный для революционного пролетариата и для его дела оппортунизм.

«...Со всей решительностью отклонить всякий компромисс с другими партиями... всякую политику лавирования и соглашательства», — пишут германские левые в франкфуртской брошюре.

Удивительно, что при таких взглядах эти левые не выносят решительного осуждения большевизму! Не может же быть, чтобы германские левые не знали, что вся история большевизма, и до и после Октябрьской революции, полна случаями лавирования, соглашательства, компромиссов с другими и в том числе с буржуазными партиями!

Вести войну за свержение международной буржуазии, войну во сто раз более трудную, длительную, сложную, чем самая упорная из обыкновенных войн между государствами, и наперед отказываться при этом от лавирования, от использования противоречия интересов (хотя бы временного) между врагами, от соглашательства и компромиссов с возможными (хотя бы временными, непрочными, шаткими, условными) союзниками, разве это не безгранично смешная вещь? Разве это не похоже на то, как если бы при трудном восхождении на неисследованную еще и неприступную доныне гору мы заранее отказались от того, чтобы идти иногда зигзагом, возвращаться иногда назад, отказываться от выбранного раз направления и пробовать различные направления? И людей, которые до такой степени малосознательны и неопытны (хорошо еще, если это объясняется их молодостью: молодежи сам бог велел говорить в течение известного времени подобные глупости), могли поддерживать — все равно, прямо или косвенно, открыто или прикрыто, целиком или отчасти — некоторые члены голландской коммунистической партии!!

После первой социалистической революции пролетариата, после свержения буржуазии в одной стране, пролетариат этой страны надолго остается слабее, чем буржуазия, просто уже в силу ее громадных интернациональных связей, а затем в силу стихийного и постоянного восстановления, возрождения капитализма и буржуазии мелкими товаропроизводителями свергнувшей буржуазию страны. Победить более могущественного противника можно только при величайшем напряжении сил и при обязательном, самом тщательном, заботливом, осторожном, умелом использовании как всякой, хотя бы малейшей, «трещины» между врагами, всякой противоположности интересов между буржуазией разных стран, между разными группами или видами буржуазии внутри отдельных стран, — так и всякой, хотя бы малейшей, возможности получить себе массового союзника, пусть даже временного, шаткого, непрочного, ненадежного, условного. Кто этого не понял, тот не понял ни грана в марксизме и в научном, современном, социализме вообще. Кто не доказал практически, на довольно значительном промежутке времени и в довольно разнообразных политических положениях, своего уменья применять эту истину на деле, тот не научился еще помогать революционному классу в его борьбе за освобождение всего трудящегося человечества от эксплуататоров. И сказанное относится одинаково к периоду до и после завоевания политической власти пролетариатом.

Наша теория не догма, а руководство к действию — говорили Маркс и Энгельс***, и величайшей ошибкой, величайшим преступлением таких «патентованных» марксистов, как Карл Каутский, Отто Бауэр и т. п., является то, что они этого не поняли, не сумели применить в самые важные моменты революции пролетариата. «Политическая деятельность — не тротуар Невского проспекта» (чистый, широкий, ровный тротуар совершенно прямой главной улицы Петербурга), говаривал еще русский великий социалист домарксова периода Н. Г. Чернышевский****. Русские революционеры, с времен Чернышевского, неисчислимыми жертвами заплатили за игнорирование или забвение этой истины. Надо добиться во что бы то ни стало, чтобы левые коммунисты и преданные рабочему классу революционеры Западной Европы и Америки не так дорого заплатили за усвоение этой истины, как отсталые россияне.

Русские революционные социал-демократы до падения царизма неоднократно пользовались услугами буржуазных либералов, т. е. заключали с ними массу практических компромиссов, а в 1901 — 1902 годах, еще до возникновения большевизма, старая редакция «Искры» (в эту редакцию входили: Плеханов, Аксельрод, Засулич, Мартов, Потресов и я) заключала (правда, не надолго) формальный политический союз со Струве, политическим вождем буржуазного либерализма⁹¹, умея в то же время вести, не прекращая, самую беспощадную идейную и политическую борьбу против буржуазного либерализма и против малейших проявлений его влияния извнутри рабочего движения. Большевики продолжали всегда ту же политику. С 1905 года они систематически отстаивали союз рабочего класса с крестьянством против либеральной буржуазии и царизма, никогда не отказываясь в то же время от поддержки буржуазии против царизма (например, на 2-ой стадии выборов или на перебаллотировках) и не прекращая самой непримиримой идейной и политической борьбы против буржуазно-революционной крестьянской партии — «социалистов-революционеров», разоблачая их, как мелкобуржуазных демократов, фальшиво причисляющих себя к социалистам. В 1907 году большевики заключили, на короткое время, формальный политический блок на выборах в Думу с «социалистами-революционерами». С меньшевиками мы в 1903 — 1912 годах бывали по нескольку лет формально в единой с.-д. партии, никогда не прекращая идейной и политической борьбы с ними, как с проводниками буржуазного влияния на пролетариат и оппортунистами. Во время войны мы заключали некоторый компромисс с «каутскианцами», левыми меньшевиками (Мартов) и частью «социалистов-революционеров» (Чернов, Натансон), заседая вместе с ними в Циммервальде и Кинтале ⁹² и выпуская общие манифесты, но мы не прекращали и не ослабляли никогда идейно-политической борьбы с «каутскианцами», Мартовым и Черновым (Натансон умер в 1919 г., будучи вполне близким к нам, почти солидарным с нами «революционным коммунистом»-народником⁹³). В самый момент Октябрьского переворота мы заключили не формальный, но очень важный (и очень успешный) политический блок с мелкобуржуазным крестьянством, приняв целиком, без единого изменения, эсеровскую аграрную программу, т. е. заключили несомненный компромисс, чтобы доказать крестьянам, что мы хотим не майоризирования их, а соглашения с ними. Одновременно мы предложили (и вскоре осуществили) формальный политический блок, с участием в правительстве, «левым эсерам», которые расторгли этот блок после заключения Брестского мира³⁰ с нами и затем дошли до вооруженного восстания против нас в июле 1918 года и впоследствии до вооруженной борьбы против нас.

Понятно поэтому, что нападки немецких левых на Цека партии коммунистов в Германии за допущение им мысли о блоке с «независимцами»⁷⁶ («Независимая с.-д. партия Германии», каутскианцы) кажутся нам совершенно несерьезными и наглядно доказывающими неправоту «левых». У нас в России тоже были меньшевики правые (входившие в правительство Керенского), соответствующие немецким Шейдеманам, и меньшевики левые (Мартов), бывшие в оппозиции к правым меньшевикам и соответствующие немецким каутскианцам. Постепенный переход рабочих масс от меньшевиков к большевикам мы наблюдали ясно в 1917 году: на I Всероссийском съезде Советов, в июне 1917 г.⁵², мы имели всего 13%. Большинство было у эсеров и меньшевиков. На Втором съезде Советов (25. X. 1917 ст. ст.) 5 мы имели 51% голосов. Почему в Германии такая же, вполне однородная тяга рабочих справа налево привела к усилению не сразу коммунистов, а сначала промежуточной партии «независимцев», хотя никаких самостоятельных политических идей, никакой самостоятельной политики эта партия никогда не имела, а только колебалась между Шейдеманами и коммунистами?

Очевидно, одной из причин была ошибочная тактика немецких коммунистов, которые должны безбоязненно и честно эту ошибку признать и научиться ее исправить. Ошибка состояла в отрицании участия в реакционном, буржуазном, парламенте и в реакционных профсоюзах, ошибка состояла в многочисленных проявлениях той «левой» детской болезни, которая теперь вышла наружу и тем лучше, тем скорее, с тем большей пользой для организма будет излечена.

Немецкая «Независимая с.-д. партия» явно неоднородна внутри: наряду со старыми оппортунистическими вождями (Каутский, Гильфердинг, в значительной мере, видимо, Криспин, Ледебур и др.), которые доказали свою неспособность понять значение Советской власти и диктатуры пролетариата, свою неспособность руководить его революционной борьбой, в этой партии образовалось и замечательно быстро растет левое, пролетарское крыло. Сотни тысяч членов этой партии (имеющей, кажется, до 3/4 миллиона членов) — пролетарии, уходящие от Шейдемана и быстро идущие к коммунизму. Это пролетарское крыло уже предлагало на Лейпцигском (1919) съезде «независимцев» немедленное и безусловное присоединение к III Интернационалу. Бояться «компромисса» с этим крылом партии — прямо смешно. Напротив, обязательно для коммунистов искать и найти подходящую форму компромисса с ними, такого компромисса, который бы, с одной стороны, облегчал и ускорял необходимое полное слияние с этим крылом, а с другой стороны, ни в чем не стеснял коммунистов в их идейно-политической борьбе против оппортунистического правого крыла «независимцев». Вероятно, выработать подходящую форму компромисса будет нелегко, но только шарлатан мог бы обещать немецким рабочим и немецким коммунистам «легкий» путь к победе.

Капитализм не был бы капитализмом, если бы «чистый» пролетариат не был окружен массой чрезвычайно пестрых переходных типов от пролетария к полупролетарию (тому, кто наполовину снискивает себе средства к жизни продажей рабочей силы), от полупролетария к мелкому крестьянину (и мелкому ремесленнику, кустарю, хозяйчику вообще), от мелкого крестьянина к среднему и т. д.; если бы внутри самого пролетариата не было делений на более и менее развитые слои, делений земляческих, профессиональных, иногда религиозных и т. п. А из всего этого необходимость — и безусловная необходимость для авангарда пролетариата, для его сознательной части, для коммунистической партии прибегать к лавированию, соглашательству, компромиссам с разными группами пролетариев, с разными партиями рабочих и мелких хозяйчиков вытекает с абсолютной необходимостью. Все дело в том, чтобы уметь применять эту тактику в целях повышения, а не понижения, общего уровня пролетарской сознательности, революционности, способности к борьбе и к победе. Надо заметить, между прочим, что победа большевиков над меньшевиками требовала не только до Октябрьской революции 1917 года, но и после нее, применения тактики лавирования, соглашательства, компромиссов, разумеется, такого и таких, которое облегчало, ускоряло, упрочивало, усиливало большевиков насчет меньшевиков. Мелкобуржуазные демократы (а в том числе и меньшевики) неизбежно колеблются между буржуазией и пролетариатом, между буржуазной демократией и советским строем, между реформизмом и революционностью, между рабочелюбием и боязнью пролетарской диктатуры и т. д. Правильная тактика коммунистов должна состоять в использовании этих колебаний, отнюдь не в игнорировании их; использование требует уступок тем элементам, тогда и постольку, какие, когда и поскольку поворачивают к пролетариату — наряду с борьбой против тех, кои поворачивают к буржуазии. В результате применения правильной тактики меньшевизм все более распадался и распадается у нас, изолируя упорно оппортунистических вождей и переводя в наш лагерь лучших рабочих, лучшие элементы от мелкобуржуазной демократии. Это — длительный процесс, и скоропалительным «решением»: «никаких компромиссов, никакого лавирования» можно только повредить делу усиления влияния революционного пролетариата и увеличения его сил.

Наконец, одной из несомненных ошибок «левых» в Германии является их прямолинейное настаивание на непризнании Версальского мира⁹⁴. Чем «солиднее» и «важнее», чем «решительнее» и безапелляционнее формулирует этот взгляд, например, К. Хорнер, тем менее умно это выходит. Недостаточно отречься от вопиющих нелепостей «национального большевизма» (Лауфенберга и др.), который договорился до блока с немецкой буржуазией для войны против Антанты, при современных условиях международной пролетарской революции. Надо понять, что в корне ошибочна тактика, не допускающая обязательности для советской Германии (если бы вскоре возникла советская германская республика) признать на известное время Версальский мир и подчиниться ему. Из этого не следует, что «независимцы» были правы, выдвигая, когда в правительстве сидели Шейдеманы, когда еще не была свергнута Советская власть в Венгрии, когда еще не исключена была возможность помощи со стороны советской революции в Вене для поддержки Советской Венгрии, — выдвигая при тогдашних условиях требование подписать Версальский мир. Тогда «независимцы» лавировали и маневрировали очень плохо, ибо брали на себя большую или меньшую ответственность за предателей Шейдеманов, скатывались более или менее с точки зрения беспощадной (и хладнокровнейшей) классовой войны с Шейдеманами на точку зрения «бесклассовую» или «надклассовую».

Но теперь положение явно такое, что коммунисты Германии не должны связывать себе рук и обещать обязательное и непременное отвержение Версальского мира в случае победы коммунизма. Это глупо. Надо сказать: Шейдеманы и каутскианцы совершили ряд предательств, затруднивших (частью: прямо погубивших) дело союза с Советской Россией, с Советской Венгрией. Мы, коммунисты, будем всеми средствами облегчать и подготовлять такой союз, причем Версальского мира мы вовсе не обязаны непременно отвергать и притом немедленно. Возможность успешно отвергнуть его зависит не только от немецких, но и от международных успехов советского движения. Этому движению Шейдеманы и каутскианцы мешали, мы ему помогаем. Вот в чем суть дела, вот в чем коренная разница. И если наши классовые враги, эксплуататоры, их лакеи, Шейдеманы и каутскианцы, упустили целый ряд возможностей усилить и германское и международное советское движение, усилить и германскую и международную советскую революцию, то вина падает на них. Советская революция в Германии усилит международное советское движение, которое есть сильнейший оплот (и единственный надежный, непобедимый, всемирно-могучий оплот) против Версальского мира, против международного империализма вообще. Ставить освобождение от Версальского мира обязательно и непременно и немедленно на первое место перед вопросом об освобождении других угнетенных империализмом стран от гнета империализма есть мещанский национализм (достойный Каутских, Гильфердингов, Отто Бауэров и К0), а не революционный интернационализм. Свержение буржуазии в любой из крупных европейских стран, в том числе и в Германии, есть такой плюс международной революции, что ради него можно и должно пойти — если это будет нужно — на более продолжительное существование Версальского мира. Если Россия одна могла, с пользой для революции, вынести несколько месяцев Брестского мира, то нет ничего невозможного в том, что Советская Германия, в союзе с Советской Россией, вынесет с пользой для революции более долгое существование Версальского мира.

Империалисты Франции, Англии и т. д. провоцируют немецких коммунистов, ставят им ловушку: «скажите, что вы не подпишете Версальского мира». А левые коммунисты, как дети, попадают в расставленную им ловушку вместо того, чтобы умело маневрировать против коварного и в данный момент более сильного врага, вместо того, чтобы сказать ему: «теперь мы Версальский мир подпишем». Связывать себе наперед руки, говорить открыто врагу, который сейчас вооружен лучше нас, будем ли мы воевать с ним и когда, есть глупость, а не революционность. Принимать бой, когда это заведомо выгодно неприятелю, а не нам, есть преступление, и никуда не годны такие политики революционного класса, которые не сумеют проделать «лавирование, соглашательство, компромиссы», чтобы уклониться от заведомо невыгодного сражения.

 

* См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 515 — 516. Ред.

** В каждом классе, даже в условиях наиболее просвещенной страны, даже в самом передовом и обстоятельствами момента поставленном в положение исключительно высокого подъема всех душевных сил, всегда есть — и, пока существуют классы, пока полностью не укрепилось, не упрочилось, не развилось на своей собственной основе бесклассовое общество, неизбежно будут — представители класса не мыслящие и мыслить не способные. Капитализм не был бы угнетающим массы капитализмом, если бы это не было так.

*** См. Ф. Энгельс. Письмо Ф. А. Зорге 29 ноября 1886 г. — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 36, стр. 488. Ред.

**** См. Я. Г. Чернышевский. Рецензия на кн. Г. Ч. Кэри «Политико-экономические письма к президенту Американских Соединенных Штатов». — Полн. собр. соч. в 15 томах, т. VII, 1950, стр. 923. Ред.

 

IX

«ЛЕВЫЙ» КОММУНИЗМ В АНГЛИИ

...Из того, что большинство рабочих в Англии еще идет за английскими Керенскими или Шейдеманами, что оно еще не проделало опыта с правительством из этих людей, каковой опыт понадобился и России и Германии для массового перехода рабочих к коммунизму, из этого вытекает с несомненностью, что английские коммунисты должны участвовать в парламентаризме, должны извнутри парламента помочь рабочей массе увидать на деле результаты гендерсоновского и сноуденовского правительства, должны помочь Гендерсонам и Сноуденам победить объединенных Ллойд Джорджа и Черчилля⁹⁵. Поступить иначе, значит затруднить дело революции, ибо без перемены взглядов большинства рабочего класса революция невозможна, а эта перемена создается политическим опытом масс, никогда не одной только пропагандой. «Без компромиссов вперед, не сворачивая с пути», если это говорит заведомо бессильное меньшинство рабочих, которое знает (или во всяком случае должно знать), что большинство через короткий промежуток времени, при условии победы Гендерсона и Сноудена над Ллойд Джорджем и Черчиллем, разочаруется в своих вождях и перейдет к поддержке коммунизма (или во всяком случае к нейтралитету и большей частью благожелательному нейтралитету по отношению к коммунистам), — такой лозунг явно ошибочен. Это все равно, как если бы 10 000 солдат бросились в бой против 50 000 неприятеля, когда следует «остановиться», «свернуть с дороги», даже заключить «компромисс», лишь бы дождаться имеющих подойти 100 000 подкрепления, которые сразу выступить не в состоянии. Это — интеллигентское ребячество, а не серьезная тактика революционного класса.

Основной закон революции, подтвержденный всеми революциями и в частности всеми тремя русскими революциями в XX веке, состоит вот в чем: для революции недостаточно, чтобы эксплуатируемые и угнетенные массы сознали невозможность жить по-старому и потребовали изменения; для революции необходимо, чтобы эксплуататоры не могли жить и управлять по-старому. Лишь тогда, когда «низы» не хотят старого и когда «верхи» не могут по-старому, лишь тогда революция может победить. Иначе эта истина выражается словами: революция невозможна без общенационального (и эксплуатируемых и эксплуататоров затрагивающего) кризиса. Значит, для революции надо, во-первых, добиться, чтобы большинство рабочих (или во всяком случае большинство сознательных, мыслящих, политически активных рабочих) вполне поняло необходимость переворота и готово было идти на смерть ради него; во-вторых, чтобы правящие классы переживали правительственный кризис, который втягивает в политику даже самые отсталые массы (признак всякой настоящей революции: быстрое удесятерение или даже увеличение во сто раз количества способных на политическую борьбу представителей трудящейся и угнетенной массы, доселе апатичной), обессиливает правительство и делает возможным для революционеров быстрое свержение его.

В Англии, как видно, между прочим, именно из речи Ллойд Джорджа⁹⁶, явно нарастают оба условия успешной пролетарской революции. И ошибки со стороны левых коммунистов опасны теперь сугубо именно потому, что у некоторых революционеров наблюдается недостаточно вдумчивое, недостаточно внимательное, недостаточно сознательное, недостаточно расчетливое отношение к каждому из этих условий. Если мы — не революционная группа, а партия революционного класса, если мы хотим увлечь за собой массы (а без этого мы рискуем остаться просто говорунами), мы должны, во-первых, помочь Гендерсону или Сноудену побить Ллойд Джорджа и Черчилля (вернее даже: заставить первых побить вторых, ибо первые боятся своей победы!); во-вторых, помочь большинству рабочего класса на своем опыте убедиться в нашей правоте, т. е. в полной негодности Гендерсонов и Сноуденов, в их мелкобуржуазной и предательской натуре, в неизбежности их банкротства; в-третьих, приблизить момент, когда на почве разочарования Гендерсонами большинства рабочих можно будет с серьезными шансами на успех сразу скинуть правительство Гендерсонов, которое будет еще более растерянно метаться, если даже умнейший и солиднейший, не мелкобуржуазный, а крупнобуржуазный, Ллойд Джордж проявляет полную растерянность и обессиливает себя (и всю буржуазию) все больше и больше, вчера своими «трениями» с Черчиллем, сегодня своими «трениями» с Асквитом.

Буду говорить конкретнее. Английские коммунисты должны, на мой взгляд, соединить все свои четыре (все очень слабые, некоторые — совсем и совсем слабые) партии и группы⁹⁷ в одну коммунистическую партию на почве принципов III Интернационала и обязательного участия в парламенте. Коммунистическая партия предлагает Гендерсонам и Сноуденам «компромисс», избирательное соглашение: идем вместе против союза Ллойд Джорджа и консерваторов, делим парламентские места по числу голосов, поданных рабочими за Рабочую партию⁹⁸ или за коммунистов (не на выборах, а по особому голосованию), сохраняем полнейшую свободу агитации, пропаганды, политической деятельности. Без этого последнего условия, конечно, на блок идти нельзя, ибо это будет изменой: полнейшую свободу разоблачения Гендерсонов и Сноуденов английские коммунисты так же абсолютно должны отстаивать и отстоять, как отстаивали ее (пятнадцать лет, 1903 — 1917) и отстояли русские большевики по отношению к русским Гендерсонам и Сноуденам, т. е. меньшевикам.

Если Гендерсоны и Сноудены примут блок на этих условиях, мы выиграли, ибо нам вовсе не важно число мест в парламенте, мы за этим не гонимся, мы по этому пункту будем уступчивы (а Гендерсоны и особенно их новые друзья — или их новые господа — либералы, перешедшие в Независимую рабочую партию⁹⁹, за этим больше всего гонятся). Мы выиграли, ибо понесем свою агитацию в массы в такой момент, когда их «раззадорил» сам Ллойд Джордж, и поможем не только Рабочей партии скорее составить свое правительство, но и массам скорее понять всю нашу коммунистическую пропаганду, которую мы будем вести против Гендерсонов без всяких урезок, без всяких умолчаний.

Если Гендерсоны и Сноудены отвергнут блок с нами на этих условиях, мы еще больше выиграли. Ибо мы сразу показали массам (заметьте, что даже внутри чисто меньшевистской, вполне оппортунистической Независимой рабочей партии масса за Советы), что Гендерсоны предпочитают свою близость капиталистам объединению всех рабочих. Мы сразу выиграли перед массой, которая особенно после блестящих и высокоправильных, высокополезных (для коммунизма) разъяснений Ллойд Джорджа будет сочувствовать объединению всех рабочих против союза Ллойд Джорджа с консерваторами. Мы сразу выиграли, ибо демонстрировали перед массами, что Гендерсоны и Сноудены боятся победить Ллойд Джорджа, боятся взять власть одни, стремятся тайком получить поддержку Ллойд Джорджа, который открыто протягивает руку консерваторам против Рабочей партии. Надо заметить, что у нас в России после революции 27.11.1917 (ст. ст.) пропаганда большевиков против меньшевиков и эсеров (т. е. русских Гендерсонов и Сноуденов) выигрывала именно в силу такого же обстоятельства. Мы говорили меньшевикам и эсерам: берите всю власть без буржуазии, ибо у вас большинство в Советах (на I Всероссийском съезде Советов большевики имели в июне 1917 года всего 13% голосов). Но русские Геидерсоны и Сноудены боялись взять власть без буржуазии, и когда буржуазия оттягивала выборы в Учредительное собрание, прекрасно зная, что оно даст большинство эсерам и меньшевикам* (те и другие шли в теснейшем политическом блоке, представляли на деле одну мелкобуржуазную демократию), то эсеры и меньшевики были не в силах энергично и до конца бороться против этих оттяжек.

При отказе Гендерсонов и Сноуденов от блока с коммунистами коммунисты выиграли бы сразу в деле завоевания симпатий масс и дискредитирования Гендерсонов и Сноуденов, а если бы мы от этого потеряли несколько парламентских мест, так это нам совсем не важно. Мы выставили бы своих кандидатов только в самом ничтожном числе абсолютно надежных округов, т. е. где выставление наших кандидатов не провело бы либерала против лабуриста (члена Рабочей партии). Мы вели бы избирательную агитацию, распространяя листки в пользу коммунизма и предлагая во всех округах, где нет нашего кандидата, голосовать за лабуриста против буржуа. Ошибаются тт. Сильвия Панкхерст и Галлахер, если видят в этом измену коммунизму или отказ от борьбы с социал-предателями. Напротив, от этого дело коммунистической революции, несомненно, выиграло бы.

Английским коммунистам очень часто трудно бывает теперь даже подойти к массе, даже заставить себя выслушать. Если я выступаю, как коммунист, и заявляю, что приглашаю голосовать за Гендерсона против Ллойд Джорджа, меня наверное будут слушать. И я смогу популярно объяснить, не только почему Советы лучше парламента и диктатура пролетариата лучше диктатуры Черчилля (прикрываемой вывеской буржуазной «демократии»), но также и то, что я хотел бы поддержать Гендерсона своим голосованием точно так же, как веревка поддерживает повешенного; — что приближение Гендерсонов к их собственному правительству так же докажет мою правоту, так же привлечет массы на мою сторону, так же ускорит политическую смерть Гендерсонов и Сноуденов, как это было с их единомышленниками в России и в Германии.

И если мне возразят: это слишком «хитрая» или сложная тактика, ее не поймут массы, она разбросает, раздробит наши силы, помешает сосредоточить их на советской революции и т. п., то я отвечу «левым» возражателям: — не сваливайте своего доктринерства на массы! Наверное, в России массы не более, а менее культурны, чем в Англии. И однако массы поняли большевиков; и большевикам не помешало, а помогло то обстоятельство, что они накануне советской революции, в сентябре 1917 года, составляли списки своих кандидатов в буржуазный парламент (Учредительное собрание), а на другой день после советской революции, в ноябре 1918 года, выбирали в то самое Учредительное собрание, которое 5.1.1918 было ими разогнано.

Я не могу здесь останавливаться на втором разногласии между английскими коммунистами, состоящем в том, присоединяться ли к Рабочей партии или нет. У меня слишком мало материалов по этому вопросу, который является особенно сложным ввиду чрезвычайной оригинальности британской «Рабочей партии», слишком не похожей на обычные на континенте Европы политические партии по самому своему строению. Несомненно только, во-первых, что и по этому вопросу неизбежно впадет в ошибку тот, кто вздумает выводить тактику революционного пролетариата из принципов вроде: «коммунистическая партия должна сохранять свою доктрину в чистоте и свою независимость от реформизма незапятнанной; ее призвание — идти впереди, не останавливаясь и не сворачивая с дороги, идти прямым путем к коммунистической революции». Ибо подобные принципы лишь повторяют ошибку французских коммунаров-бланкистов, провозглашавших в 1874 году «отрицание» всяких компромиссов и всяких промежуточных станций. Во-вторых, несомненно, что задача состоит и здесь, как всегда, в том, чтобы уметь приложить общие и основные принципы коммунизма к тому своеобразию отношений между классами и партиями, к тому своеобразию в объективном развитии к коммунизму, которое свойственно каждой отдельной стране и которое надо уметь изучить, найти, угадать.

Но об этом приходится говорить в связи не с одним только английским коммунизмом, а с общими выводами, касающимися развития коммунизма во всех капиталистических странах. К этой теме мы и переходим.

* Выборы в Учр. собр. в России, в ноябре 1917 г., по сведениям, охватывающим свыше 36 миллионов избирателей, дали 25% голосов большевикам, 13% разным партиям помещиков и буржуазии, 62% мелкобуржуазной демократии, т. е. эсерам и меньшевикам вместе с небольшими родственными им группами.

X

НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ

Российская буржуазная революция 1905 года обнаружила один чрезвычайно оригинальный поворот всемирной истории: в одной из самых отсталых капиталистических стран впервые в мире достигнута была невиданная широта и сила стачечного движения. За один первый месяц 1905 года число стачечников вдесятеро превысило среднее годовое число стачечников за предыдущие 10 лет (1895 — 1904), а от января к октябрю 1905 года стачки росли непрерывно и в огромных размерах. Отсталая Россия, под влиянием ряда совершенно своеобразных исторических условий, первая показала миру не только скачкообразный рост самодеятельности угнетенных масс во время революции (это бывало во всех великих революциях), но и значение пролетариата, бесконечно более высокое, чем его доля в населении, сочетание экономической и политической стачки, с превращением последней в вооруженное восстание, рождение новой формы массовой борьбы и массовой организации угнетенных капитализмом классов — Советов.

Февральская и Октябрьская революции 1917 года довели Советы до всестороннего развития в национальном масштабе, затем до их победы в пролетарском, социалистическом перевороте. И менее чем через два года обнаружился интернациональный характер Советов, распространение этой формы борьбы и организации на всемирное рабочее движение, историческое призвание Советов быть могильщиком, наследником, преемником буржуазного парламентаризма, буржуазной демократии вообще.

Мало того. История рабочего движения показывает теперь, что во всех странах предстоит ему (и оно уже начало) пережить борьбу нарождающегося, крепнущего, идущего к победе коммунизма прежде всего и главным образом со своим (для каждой страны) «меньшевизмом», т. е. оппортунизмом и социал-шовинизмом; во-вторых — ив виде, так сказать, дополнения — с «левым» коммунизмом. Первая борьба развернулась во всех странах без единого, по-видимому, изъятия, как борьба II (ныне уже фактически убитого) и III Интернационала. Вторая борьба наблюдается и в Германии, и в Англии, и в Италии, и в Америке (по крайней мере, известная часть «Промышленных рабочих мира» ¹⁰⁰ и анархо-синдикалистских течений отстаивает ошибки левого коммунизма наряду с почти всеобщим, почти безраздельным признанием советской системы), и во Франции (отношение части бывших синдикалистов ¹⁰¹ к политической партии и к парламентаризму, опять-таки наряду с признанием советской системы), т. е., несомненно, в масштабе не только интернациональном, но и всемирном.

Но, проделывая везде однородную, по сути дела, подготовительную школу к победе над буржуазией, рабочее движение каждой страны совершает это развитие по-своему. Притом крупные, передовые капиталистические страны идут по этой дороге гораздо более быстро, чем большевизм, получивший от истории пятнадцатилетний срок на подготовку его, как организованного политического течения, к победе. III Интернационал за такой короткий срок, как один год, уже одержал решительную победу, разбил II, желтый, социал-шовинистский Интернационал, который всего несколько месяцев тому назад был несравненно сильнее III, казался прочным и могучим, пользовался всесторонней — прямой и косвенной, материальной (министерские местечки, паспорта, пресса) и идейной помощью всемирной буржуазии.

Все дело теперь в том, чтобы коммунисты каждой страны вполне сознательно учли как основные принципиальные задачи борьбы с оппортунизмом и «левым» доктринерством, так и конкретные особенности, которые эта борьба принимает и неизбежно должна принимать в каждой отдельной стране, сообразно оригинальным чертам ее экономики, политики, культуры, ее национального состава (Ирландия и т. п.), ее колоний, ее религиозных делений и т. д. и т. п. Повсеместно чувствуется, ширится и растет недовольство II Интернационалом и за его оппортунизм, и за его неуменье или неспособность создать действительно централизованный, действительно руководящий центр, способный направлять международную тактику революционного пролетариата в его борьбе за всемирную советскую республику. Необходимо дать себе ясный отчет в том, что такой руководящий центр ни в коем случае нельзя построить на шаблонизировании, на механическом выравнивании, отождествлении тактических правил борьбы. Пока существуют национальные и государственные различия между народами и странами — а эти различия будут держаться еще очень и очень долго даже после осуществления диктатуры пролетариата во всемирном масштабе — единство интернациональной тактики коммунистического рабочего движения всех стран требует не устранения разнообразия, не уничтожения национальных различий (это — вздорная мечта для настоящего момента), а такого применения основных принципов коммунизма (Советская власть и диктатура пролетариата), которое бы правильно видоизменяло эти принципы в частностях, правильно приспособляло, применяло их к национальным и национально-государственным различиям. Исследовать, изучить, отыскать, угадать, схватить национально-особенное, национально-специфическое в конкретных подходах каждой страны к разрешению единой интернациональной задачи, к победе над оппортунизмом и левым доктринерством внутри рабочего движения, к свержению буржуазии, к учреждению Советской республики и пролетарской диктатуры — вот в чем главная задача переживаемого всеми передовыми (и не только передовыми) странами исторического момента. Главное — конечно, еще далеко-далеко не все, но главное — уже сделано в привлечении авангарда рабочего класса, в переходе его на сторону Советской власти против парламентаризма, на сторону диктатуры пролетариата против буржуазной демократии. Теперь надо все силы, все внимание сосредоточить на следующем шаге, который кажется — и, с известной точки зрения, действительно является — менее основным, но который зато более практически близок к практическому решению задачи, именно: на отыскании формы перехода или подхода к пролетарской революции.

Пролетарский авангард идейно завоеван. Это главное. Без этого нельзя сделать и первого шага к победе. Но от этого еще довольно далеко до победы. С одним авангардом победить нельзя. Бросить один только авангард в решительный бой, пока весь класс, пока широкие массы не заняли позиции либо прямой поддержки авангарда, либо, по крайней мере, благожелательного нейтралитета по отношению к нему и полной неспособности поддерживать его противника, было бы не только глупостью, но и преступлением. А для того, чтобы действительно весь класс чтобы действительно широкие массы трудящихся и угнетенных капиталом дошли до такой позиции, для этого одной пропаганды, одной агитации мало. Для этого нужен собственный политический опыт этих масс. Таков — основной закон всех великих революций, подтвержденный теперь с поразительной силой и рельефностью не только Россией, но и Германией. Не только некультурным, часто безграмотным массам России, но и высококультурным, поголовно грамотным массам Германии потребовалось испытать на собственной шкуре все бессилие, всю бесхарактерность, всю беспомощность, все лакейство перед буржуазией, всю подлость правительства рыцарей II Интернационала, всю неизбежность диктатуры крайних реакционеров (Корнилов в России55, Капп и К0 в Германии ¹⁰²), как единственной альтернативы по отношению к диктатуре пролетариата, чтобы решительно повернуть к коммунизму.

Очередная задача сознательного авангарда в международном рабочем движении, т. е. коммунистических партий, групп, течений — уметь подвести широкие (теперь еще в большинстве случаев спящие, апатичные, рутинные, косные, не пробужденные) массы к этому новому их положению или, вернее, уметь руководить не только своей партией, но и этими массами в течение их подхода, перехода на новую позицию. Если первой исторической задачи (привлечь сознательный авангард пролетариата на сторону Советской власти и диктатуры рабочего класса) нельзя было решить без полной, идейной и политической победы над оппортунизмом и социал-шовинизмом, то второй задачи, которая ныне становится очередной и которая состоит в уменье подвести массы на новую позицию, способную обеспечить победу авангарда в революции, этой очередной задачи нельзя выполнить без ликвидации левого доктринерства, без полного преодоления его ошибок, без избавления от них.

Пока речь шла (и поскольку речь еще идет) о привлечении на сторону коммунизма авангарда пролетариата, до тех пор и постольку на первое место выдвигается пропаганда; даже кружки, имеющие все слабости кружковщины, тут полезны и дают плодотворные результаты. Когда речь идет о практическом действии масс, о размещении — если позволительно так выразиться — миллионных армий, о расстановке всех классовых сил данного общества для последнего и решительного боя, тут уже с одними только пропагандистскими навыками, с одним только повторением истин «чистого» коммунизма ничего не поделаешь. Тут надо считать не до тысяч, как в сущности считает пропагандист, член маленькой группы, не руководившей еще массами; тут надо считать миллионами и десятками миллионов. Тут надо спросить себя не только о том, убедили ли мы авангард революционного класса, — а еще и о том, размещены ли исторически действенные силы всех классов, обязательно всех без изъятия классов данного общества, таким образом, чтобы решительное сражение было уже вполне назревшим, — таким образом, чтобы (1) все враждебные нам классовые силы достаточно запутались, достаточно передрались друг с другом, достаточно обессилили себя борьбой, которая им не по силам; чтобы (2) все колеблющиеся, шаткие, неустойчивые, промежуточные элементы, т. е. мелкая буржуазия, мелкобуржуазная демократия в отличие от буржуазии, достаточно разоблачили себя перед народом, достаточно опозорились своим практическим банкротством; чтобы (3) в пролетариате началось и стало могуче подниматься массовое настроение в пользу поддержки самых решительных, беззаветно смелых, революционных действий против буржуазии. Вот тогда революция назрела, вот тогда наша победа, если мы верно учли все намеченные выше, кратко обрисованные выше условия и верно выбрали момент, наша победа обеспечена.

Расхождения между Черчиллями и Ллойд Джорджами — эти политические типы есть во всех странах, с ничтожными национальными различиями, — с одной стороны; затем, между Гендерсонами и Ллойд Джорджами, с другой, совершенно неважны и мелки с точки зрения чистого, т. е. абстрактного, т. е. недозревшего еще до практического, массового, политического действия, коммунизма. Но с точки зрения этого практического действия масс, эти различия крайне, крайне важны. В их учете, в определении момента полного назревания неизбежных между этими «друзьями» конфликтов, которые ослабляют и обессиливают всех «друзей», вместе взятых, — все дело, вся задача коммуниста, желающего быть не только сознательным, убежденным, идейным пропагандистом, но и практическим руководителем масс в революции. Надо соединить строжайшую преданность идеям коммунизма с уменьем пойти на все необходимые практические компромиссы, лавирования, соглашательства, зигзаги, отступления и тому подобное, чтобы ускорить осуществление и изживание политической власти Гендерсонов (героев II Интернационала, если говорить не именами отдельных лиц, представителей мелкобуржуазной демократии, называющих себя социалистами); ускорить их неизбежное банкротство на практике, просвещающее массы именно в нашем духе, именно в направлении к коммунизму; ускорить неизбежные трения, ссоры, конфликты, полный распад между Гендерсонами — Ллойд Джорджами — Черчиллями (меньшевиками и эсерами — кадетами — монархистами; Шейдеманами — буржуазией — капповцами и т. п.); и правильно выбрать такой момент максимального распада между всеми этими «опорами священной частной собственности», чтобы решительным наступлением пролетариата разбить всех их и завоевать политическую власть.

История вообще, история революций в частности, всегда богаче содержанием, разнообразнее, разностороннее, живее, «хитрее», чем воображают самые лучшие партии, самые сознательные авангарды наиболее передовых классов. Это и понятно, ибо самые лучшие авангарды выражают сознание, волю, страсть, фантазию десятков тысяч, а революцию осуществляют, в моменты особого подъема и напряжения всех человеческих способностей, сознание, воля, страсть, фантазия десятков миллионов, подхлестываемых самой острой борьбой классов. Отсюда вытекают два очень важных практических вывода: первый, что революционных! класс для осуществления своей задачи должен уметь овладеть всеми, без малейшего изъятия, формами или сторонами общественной деятельности (доделывая после завоевания политической власти, иногда с большим риском и огромной опасностью, то, что он не доделал до этого завоевания); второй, что революционный класс должен быть готов к самой быстрой и неожиданной смене одной формы другою.

Всякий согласится, что неразумно или даже преступно поведение той армии, которая не готовится овладеть всеми видами оружия, всеми средствами и приемами борьбы, которые есть или могут быть у неприятеля. Но к политике это еще более относится, чем к военному делу. В политике еще меньше можно знать наперед, какое средство борьбы окажется при тех или иных будущих условиях применимым и выгодным для нас. Не владея всеми средствами борьбы, мы можем потерпеть громадное — иногда даже решающее — поражение, если независящие от нашей воли перемены в положении других классов выдвинут на очередь дня такую форму деятельности, в которой мы особенно слабы. Владея всеми средствами борьбы, мы побеждаем наверняка, раз мы представляем интересы действительно передового, действительно революционного класса, даже если обстоятельства не позволят нам пустить в ход оружие, наиболее для неприятеля опасное, оружие, всего быстрее наносящее смертельные удары. Неопытные революционеры часто думают, что легальные средства борьбы оппортунистичны, ибо буржуазия на этом поприще особенно часто (наипаче в «мирные», не революционные времена) обманывала и дурачила рабочих; — нелегальные же средства борьбы революционны. Но это неверно. Верно то, что оппортунистами и предателями рабочего класса являются партии и вожди, не умеющие или не желающие (не говори: не могу, говори: не хочу) применять нелегальные средства борьбы в таких, например, условиях, как во время империалистской войны 1914 — 1918 годов, когда буржуазия самых свободных демократических стран с неслыханной наглостью и свирепостью обманывала рабочих, запрещая говорить правду про грабительский характер войны. Но революционеры, не умеющие соединять нелегальные формы борьбы со всеми легальными, являются весьма плохими революционерами. Нетрудно быть революционером тогда, когда революция уже вспыхнула и разгорелась, когда примыкают к революции все и всякие, из простого увлечения, из моды, даже иногда из интересов личной карьеры. «Освобождение» от таких горе-революционеров стоит пролетариату потом, после его победы, трудов самых тяжких, муки, можно сказать, мученской. Гораздо труднее — и гораздо ценнее — уметь быть революционером, когда еще нет условий для прямой, открытой, действительно массовой, действительно революционной борьбы, уметь отстаивать интересы революции (пропагандистски, агитационно, организационно) в нереволюционных учреждениях, а зачастую и прямо реакционных, в нереволюционной обстановке, среди массы, неспособной немедленно понять необходимость революционного метода действий. Уметь найти, нащупать, верно определить конкретный путь или особый поворот событий, подводящий массы к настоящей, решительной, последней, великой революционной борьбе, — в этом главная задача современного коммунизма в Западной Европе и Америке.

Пример: Англия. Мы не можем знать — и никто не в состоянии наперед определить, — как скоро разгорится там настоящая пролетарская революция и какой повод более всего разбудит, разожжет, подвинет на борьбу очень широкие, ныне еще спящие, массы. Мы обязаны поэтому вести всю подготовительную нашу работу так, чтобы быть подкованными (как любил говорить покойный Плеханов, когда он был марксистом и революционером) на все четыре ноги. Возможно, что «прорвет», что «сломает лед» парламентский кризис; возможно, что кризис, вытекающий из безнадежно запутанных, все более и более болезненно складывающихся и обостряющихся колониальных и империалистских противоречий; возможно что-либо третье и т. п. Мы говорим не о том, какая борьба решит судьбу пролетарской революции в Англии (этот вопрос ни в ком из коммунистов сомнений не возбуждает, этот вопрос для всех нас решен и решен твердо), мы говорим о том поводе, который побудит ныне еще спящие пролетарские массы прийти в движение и подведет их вплотную к революции. Не забудем, что, например, в буржуазной французской республике, в обстановке, которая и со стороны международной и со стороны внутренней во сто раз менее была революционна, чем теперь, достаточно оказалось такого «неожиданного» и такого «мелкого» повода, как одна из тысяч и тысяч бесчестных проделок реакционной военщины (дело Дрейфуса⁴⁶), чтобы вплотную подвести народ к гражданской войне!

Коммунисты должны в Англии использовать непрерывно, неослабно, неуклонно и парламентские выборы, и все перипетии ирландской, колониальной, всемирно-империалистской политики британского правительства, и все прочие области, сферы, стороны общественной жизни, во всех работая по-новому, по-коммунистически, в духе не II, а III Интернационала. Я не имею здесь времени и места для описания приемов «русского», «большевистского» участия в парламентских выборах и в парламентской борьбе, но могу уверить заграничных коммунистов, что это было вовсе не похоже на обычные западноевропейские парламентские кампании. Из этого часто делают вывод: «ну, то у вас, в России, а у нас парламентаризм иной». Вывод неверный. На то и существуют на свете коммунисты, сторонники III Интернационала во всех странах, чтобы переделать по всей линии, во всех областях жизни, старую социалистическую, тред-юнионистскую, синдикалистскую, парламентскую работу в новую, коммунистическую. Оппортунистического и чисто буржуазного, деляческого, мошеннически-капиталистического на наших выборах тоже бывало всегда очень и очень достаточно. Коммунисты в Западной Европе и в Америке должны научиться создать новый, необычный, неоппортунистический, некарьеристский парламентаризм: чтобы партия коммунистов давала свои лозунги, чтобы настоящие пролетарии при помощи неорганизованной и совсем забитой бедноты разбрасывали и разносили листки, объезжали и обходили квартиры рабочих, хижины сельских пролетариев и захолустных (в Европе, к счастью, во много раз меньше деревенских захолустий, чем у нас, а в Англии их совсем мало) крестьян, забирались в самые простонародные кабачки, втирались в самые простонародные союзы, общества, случайные собрания, говорили с народом не по-ученому (и не очень по-парламентски), не гонялись ни капельки за «местечком» в парламенте, а везде будили мысль, втягивали массу, ловили буржуазию на слове, использовали ею созданный аппарат, ею назначенные выборы, ею сделанные призывы ко всему народу, знакомили народ с большевизмом так, как никогда не удавалось знакомить (при господстве буржуазии) вне обстановки выборов (не считая, конечно, момента больших стачек, когда такой же аппарат всенародной агитации работал у нас еще интенсивнее). Сделать это в Западной Европе и Америке очень трудно, очень и очень трудно, но это сделать можно и должно, ибо без труда задачи коммунизма вообще решить нельзя, а трудиться надо над решением практических задач, все более разнообразных, все более связанных со всеми отраслями общественной жизни, все более отвоевывающих одну отрасль, одну область за другой у буржуазии.

В той же Англии так же по-новому (не по-социалистически, а по-коммунистически, не реформистски, а революционно) надо поставить работу пропаганды, агитации, организации в войске и среди угнетенных и неполноправных национальностей «своего» государства (Ирландия, колонии). Ибо все эти области общественной жизни в эпоху империализма вообще, а теперь после войны, измучившей народы и открывающей быстро глаза на правду (именно: что десятки миллионов убиты и искалечены только ради решения вопроса, английские или немецкие хищники будут грабить больше стран), — все эти области общественной жизни особенно наполняются горючим материалом и создают особенно много поводов к конфликтам, кризисам, обострению классовой борьбы. Мы не знаем и не можем знать, какая искра — из той бездны искр, которые отовсюду сыплются теперь во всех странах, под влиянием экономического и политического всемирного кризиса, — окажется в состоянии зажечь пожар, в смысле особого пробуждения масс, и мы обязаны поэтому с нашими новыми, коммунистическими принципами приняться за «обработку» всех и всяких, даже наиболее старых, затхлых и по-видимому безнадежных поприщ, ибо иначе мы не будем на высоте задачи, не будем всесторонни, не овладеем всеми видами оружия, не подготовимся ни к победе над буржуазией (которая все стороны общественной жизни устроила, — а теперь и расстроила — по-буржуазному), ни к предстоящей коммунистической реорганизации всей жизни после этой победы.

После пролетарской революции в России и неожиданных, для буржуазии и филистеров, побед этой революции в международном масштабе, весь мир стал теперь иным, буржуазия повсюду стала тоже иной. Она запугана «большевизмом», озлоблена на него почти до умопомрачения, и именно поэтому она, с одной стороны, ускоряет развитие событий, а с другой стороны, сосредоточивает внимание на насильственном подавлении большевизма, ослабляя этим свою позицию на целом ряде других поприщ. Оба эти обстоятельства коммунисты всех передовых стран должны учесть в своей тактике.

Когда русские кадеты и Керенский подняли бешеную травлю против большевиков — особенно с апреля 1917 года²⁸ и еще более в июне и июле 1917 года¹⁰³, — они «пересолили». Миллионы экземпляров буржуазных газет, на все лады кричащие против большевиков, помогли втянуть массы в оценку большевизма, а ведь, кроме газет, вся общественная жизнь именно благодаря «усердию» буржуазии пропитывалась спорами о большевизме. Теперь в международном масштабе миллионеры всех стран ведут себя так, что мы должны им быть от души благодарны. Они травят большевизм с таким же усердием, с каким травил его Керенский и К°; они так же «пересаливают» при этом и так же помогают нам, как Керенский. Когда французская буржуазия делает из большевизма центральный пункт выборной агитации, ругая за большевизм сравнительно умеренных или колеблющихся социалистов; — когда американская буржуазия, совершенно потеряв голову, хватает тысячи и тысячи людей по подозрению в большевизме и создает атмосферу паники, разнося повсюду вести о большевистских заговорах; — когда английская «солиднейшая» в мире буржуазия, при всем ее уме и опытности, делает невероятные глупости, основывает богатейшие «общества для борьбы с большевизмом», создает специальную литературу о большевизме, нанимает для борьбы с большевизмом добавочное количество ученых, агитаторов, попов, — мы должны кланяться и благодарить господ капиталистов. Они работают на нас. Они помогают нам заинтересовать массы вопросом о сущности и значении большевизма. И они не могут поступать иначе, ибо «замолчать», задушить большевизм им уже не удалось.

Но вместе с тем буржуазия видит в большевизме почти только одну его сторону: восстание, насилие, террор; буржуазия старается поэтому приготовиться в особенности к отпору и сопротивлению на этом поприще. Возможно, что в отдельных случаях, в отдельных странах, на те или иные короткие промежутки времени, ей это удастся: с такой возможностью надо считаться, и ровно ничего страшного для нас нет в том, что это ей удастся. Коммунизм «вырастает» решительно из всех сторон общественной жизни, ростки его есть решительно повсюду, «зараза» (если употребить излюбленное буржуазией и буржуазной полицией и самое «приятное» для нее сравнение) проникла в организм очень прочно и пропитала собой весь организм целиком. Если с особым тщанием «заткнуть» один из выходов, — «зараза» найдет себе другой выход, иногда самый неожиданный. Жизнь возьмет свое. Пусть буржуазия мечется, злобствует до умопомрачения, пересаливает, делает глупости, заранее мстит большевикам и старается перебить (в Индии, в Венгрии, в Германии и т. д.) лишние сотни, тысячи, сотни тысяч завтрашних или вчерашних большевиков: поступая так, буржуазия поступает, как поступали все осужденные историей на гибель классы. Коммунисты должны знать, что будущее во всяком случае принадлежит им, и потому мы можем (и должны) соединять величайшую страстность в великой революционной борьбе с наиболее хладнокровным и трезвым учетом бешеных метаний буржуазии. Русскую революцию разбили жестоко в 1905 году; русских большевиков разбили в июле 1917 года; немецких коммунистов перебили свыше 15 ООО посредством искусной провокации и ловких маневров Шейдемана и Носке совместно с буржуазией и монархистами-генералами; в Финляндии и в Венгрии неистовствует белый террор¹⁰⁴. Но во всех случаях и во всех странах коммунизм закаляется и растет; корни его так глубоки, что преследования не ослабляют, не обессиливают, а усиливают его. Недостает только одного, чтобы мы пошли к победе увереннее и тверже, именно: повсеместного и до конца продуманного сознания всеми коммунистами всех стран необходимости быть максимально гибкими в своей тактике. Великолепно растущему коммунизму особенно в передовых странах недостает теперь этого сознания и уменья применить это сознание на практике.

Полезным уроком могло бы (и должно было бы) быть то, что произошло с такими высоко учеными марксистами и преданными социализму вождями II Интернационала, как Каутский, Отто Бауэр и др. Они вполне сознавали необходимость гибкой тактики, они учились и других учили марксовской диалектике (и многое из того, что ими было в этом отношении сделано, останется навсегда ценным приобретением социалистической литературы), но они в применении этой диалектики сделали такую ошибку или оказались на практике такими не диалектиками, оказались людьми до того не сумевшими учесть быстрой перемены форм и быстрого наполнения старых форм новым содержанием, что судьба их немногим завиднее судьбы Гайндмана, Геда и Плеханова. Основная причина их банкротства состояла в том, что они «загляделись» на одну определенную форму роста рабочего движения и социализма, забыли про ее односторонность, побоялись увидеть ту крутую ломку, которая в силу объективных условий стала неизбежной, и продолжали твердить простые, заученные, на первый взгляд бесспорные истины: три больше двух. Но политика больше похожа на алгебру, чем на арифметику, и еще больше на высшую математику, чем на низшую. В действительности все старые формы социалистического движения наполнились новым содержанием, перед цифрами появился поэтому новый знак: «минус», а наши мудрецы упрямо продолжали (и продолжают) уверять себя и других, что «минус три» больше «минус двух».

Надо постараться, чтобы с коммунистами не повторилась та же ошибка, только с другой стороны, или, вернее, — чтобы была поскорее исправлена и быстрее, безболезненнее для организма изжита та же ошибка, только с другой стороны, делаемая «левыми» коммунистами. Левое доктринерство есть тоже ошибка, не только правое доктринерство. Конечно, ошибка левого доктринерства в коммунизме является, в настоящий момент, в тысячу раз менее опасной и менее значительной, чем ошибка правого доктринерства (т. е. социал-шовинизма и каутскианства), но ведь это только потому так, что левый коммунизм течение совсем молодое, только-только зарождающееся. Только поэтому болезнь, при известных условиях, может быть легко излечена, и необходимо приняться за ее излечение с максимальной энергией.

Старые формы лопнули, ибо оказалось, что новое содержание в них — содержание антипролетарское, реакционное — достигло непомерного развития. У нас есть теперь, с точки зрения развития международного коммунизма, такое прочное, такое сильное, такое могучее содержание работы (за Советскую власть, за диктатуру пролетариата), что оно может и должно проявить себя в любой форме, и новой и старой, может и должно переродить, победить, подчинить себе все формы, не только новые, но и старые, — не для того, чтобы со старым помириться, а для того, чтобы уметь все и всяческие, новые и старые формы сделать орудием полной и окончательной, решительной и бесповоротной победы коммунизма.

Коммунисты должны приложить все усилия, чтобы направить рабочее движение и общественное развитие вообще самым прямым и самым быстрым путем к всемирной победе Советской власти и диктатуре пролетариата. Это бесспорная истина. Но стоит сделать маленький шаг дальше — казалось бы, шаг в том же направлении — и истина превратится в ошибку. Стоит сказать, как говорят немецкие и английские левые коммунисты, что мы признаем только один, только прямой путь, что мы не допускаем лавирования, соглашательства, компромиссов, и это уже будет ошибкой, которая способна принести, частью уже принесла и приносит, серьезнейший вред коммунизму. Правое доктринерство уперлось на признании одних только старых форм и обанкротилось до конца, не заметив нового содержания. Левое доктринерство упирается на безусловном отрицании определенных старых форм, не видя, что новое содержание пробивает себе дорогу через все и всяческие формы, что наша обязанность, как коммунистов, всеми формами овладеть, научиться с максимальной быстротой дополнять одну форму другой, заменять одну другой, приспособлять свою тактику ко всякой такой смене, вызываемой не нашим классом или не нашими усилиями.

Всемирная революция так могуче подтолкнута и ускорена ужасами, гнусностями, мерзостями всемирной империалистской войны, безвыходностью созданного ею положения, — эта революция развивается вширь и вглубь с такой превосходной быстротой, с таким великолепным богатством сменяющихся форм, с таким назидательным практическим опровержением всякого доктринерства, что имеются все основания надеяться на быстрое и полное излечение международного коммунистического движения от детской болезни «левого» коммунизма.

27. IV. 1920.

Написано в апреле — мае 1920 г.

Полн. собр. соч., т. 41, стр. 3 — 4, 5 — 8, 22 — 29, 33 — 37, 39 — 62, 68 — 90

 

ОТ ПЕРВОГО СУББОТНИКА НА МОСКОВСКО-КАЗАНСКОЙ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ КО ВСЕРОССИЙСКОМУ СУББОТНИКУ-МАЕВКЕ¹⁰⁵

Расстояние, указанное в заголовке, пройдено в один год. Расстояние громадное. Как ни слабы еще все наши субботники, как ни велика обнаруживаемая всяким субботником бездна недостатков налаженности, организованности, дисциплинированности, а все же главное сделано. Тяжеловеснейшая махина сдвинута с места, а в этом-то вся суть и есть.

Мы нисколько не обманываем себя насчет того, как мало еще сделано и как бесконечно много предстоит еще сделать; но только злостные враги трудящихся, злостные сторонники буржуазии в состоянии пренебрежительно относиться к первомайскому субботнику, только самые презренные и бесповоротно продавшиеся капиталистам люди способны осуждать использование великого первомайского праздника для массовой попытки введения коммунистического труда.

После свержения царей, помещиков и капиталистов впервые только очищается поле для настоящей стройки социализма, для выработки новой общественной связи, новой дисциплины общего труда, нового всемирно-исторического уклада всего народного (а затем и международного) хозяйства. Это дело переработки самих нравов, надолго загаженных, испорченных проклятой частной собственностью на средства производства, а вместе с ней всей той атмосферой грызни, недоверия, вражды, раздробленности, взаимоподсиживания, которая неминуемо порождается — и постоянно возрождается вновь — мелким обособленным хозяйством, хозяйством собственников при «вольном» обмене между ними. Свобода торговли, свобода обмена была сотни лет для миллионов людей величайшим заветом экономической мудрости, была самой прочной привычкой сотен и сотен миллионов людей. Эта свобода так же лжива насквозь, так же служит прикрытием капиталистического обмана, насилия, эксплуатации, как другие «свободы», провозглашенные и осуществленные буржуазией, вроде «свободы труда» (читай: свободы умирать с голоду) и т. п.

С этой «свободой» собственника быть собственником, с этой «свободой» эксплуатации труда капиталом мы разорвали и рвем бесповоротно и боремся беспощадно и беззаветно.

Долой старые общественные связи, старые экономические отношения, старую «свободу» (подчиненного капиталу) труда, старые законы, старые привычки!

Будем строить новое общество!

Нас не пугали поражения в ходе великой революционной войны против царизма, против буржуазии, против всемирно-могущественных империалистских держав.

Нас не испугают гигантские трудности и неизбежные в начале труднейшего дела ошибки, ибо дело переработки всех трудовых навыков и нравов — дело десятилетий. И мы даем друг другу торжественное и твердое обещание, что мы готовы на всякие жертвы, что мы устоим и выдержим в этой самой трудной борьбе, — борьбе с силой привычки, — что мы будем работать годы и десятилетия не покладая рук. Мы будем работать, чтобы вытравить проклятое правило: «каждый за себя, один бог за всех», чтобы вытравить привычку считать труд только повинностью и правомерным только оплаченный по известной норме труд. Мы будем работать, чтобы внедрить в сознание, в привычку, в повседневный обиход масс правило: «все за одного и один за всех», правило: «каждый по своим способностям, каждому по его потребностям», чтобы вводить постепенно, но неуклонно коммунистическую дисциплину и коммунистический труд.

Мы сдвинули с места глыбу неслыханной тяжести, глыбу косности, невежества, упорства в отстаивании привычек «свободной торговли» и «свободной» купли-продажи человеческой рабочей силы, как любого другого товара. Мы начали колебать и разрушать самые закоренелые предрассудки, самые твердые, вековые, заскорузлые привычки. Наши субботники за один год сделали громадный шаг вперед. Они еще бесконечно слабы. Нас этим не запугаешь. Мы видели, как «бесконечно слабая» Советская власть на наших глазах, нашими усилиями окрепла и стала превращаться в бесконечно могучую всемирную силу. Мы будем годы и десятилетия работать над применением субботников, их развитием, распространением, улучшением, внедрением в нравы. Мы придем к победе коммунистического труда!

«Первомайский Субботник», 2 мая 1920 г.

Полн. собр. соч., т. 41, стр. 107 — 109

 

ТЕЗИСЫ КО ВТОРОМУ КОНГРЕССУ КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА¹⁰⁶

ИЗ ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО НАБРОСКА ТЕЗИСОВ ПО НАЦИОНАЛЬНОМУ И КОЛОНИАЛЬНОМУ ВОПРОСАМ

...1. Буржуазной демократии, по самой природе ее, свойственна абстрактная или формальная постановка вопроса о равенстве вообще, в том числе о равенстве национальном. Под видом равенства человеческой личности вообще буржуазная демократия провозглашает формальное или юридическое равенство собственника и пролетария, эксплуататора и эксплуатируемого, вводя тем в величайший обман угнетенные классы. Идея равенства, сама являющаяся отражением отношений товарного производства, превращается буржуазией в орудие борьбы против уничтожения классов, под предлогом будто бы абсолютного равенства человеческих личностей. Действительный смысл требования равенства состоит лишь в требовании уничтожения классов.

2. Сообразно основной своей задаче борьбы против буржуазной демократии и разоблачения лжи и лицемерия ее, коммунистическая партия, как сознательная выразительница борьбы пролетариата за свержение ига буржуазии, должна и в национальном вопросе во главу угла ставить не абстрактные и не формальные принципы, а, во-первых, точный учет исторически-конкретной и прежде всего экономической обстановки; во-вторых, отчетливое выделение интересов угнетенных классов, трудящихся, эксплуатируемых, из общего понятия народных интересов вообще, означающего интересы господствующего класса; в-третьих, такое же отчетливое разделение наций угнетенных, зависимых, неравноправных от наций угнетающих, эксплуататорских, полноправных, в противовес буржуазно-демократической лжи, которая затушевывает свойственное эпохе финансового капитала и империализма колониальное и финансовое порабощение громадного большинства Населения земли ничтожным меньшинством богатейших передовых капиталистических стран.

3. Империалистская война 1914 — 1918 годов с особенной ясностью вскрыла перед всеми нациями и перед угнетенными классами всего мира лживость буржуазно-демократических фраз, показав на деле, что Версальский договор 94 пресловутых «западных демократий» есть еще более зверское и подлое насилие над слабыми нациями, чем Брест-Литовский договор германских юнкеров и кайзера³⁰. Лига наций90 и вся послевоенная политика Антанты еще более ясно и резко вскрывает эту правду, усиливая повсюду революционную борьбу как пролетариата передовых стран, так и всех трудящихся масс колониальных и зависимых стран, ускоряя крах мещански-национальных иллюзий насчет возможности мирного сожительства и равенства наций при капитализме.

4. Из вышеизложенных основных положений вытекает, что во главу угла всей политики Коминтерна по национальному и колониальному вопросу должно быть положено сближение пролетариев и трудящихся масс всех наций и стран для совместной революционной борьбы за свержение помещиков и буржуазии. Ибо только такое сближение гарантирует победу над капитализмом, без которой невозможно уничтожение национального гнета и неравноправия.

 Мировая политическая обстановка поставила теперь на очередь дня диктатуру пролетариата, и все события мировой политики сосредоточиваются неизбежно вокруг одного центрального пункта, именно: борьбы всемирной буржуазии против Советской Российской республики, которая группирует вокруг себя неминуемо, с одной стороны, советские движения передовых рабочих всех стран, с другой стороны, все национально-освободительные движения колоний и угнетенных народностей, убеждающихся на горьком опыте, что им нет спасения, кроме как в победе Советской власти над всемирным империализмом.

5. Следовательно, нельзя ограничиваться в настоящее время голым признанием или провозглашением сближения трудящихся разных наций, а необходимо вести политику осуществления самого тесного союза всех национально- и колониально-освободительных движений с Советской Россией, определяя формы этого союза сообразно степени развития коммунистического движения среди пролетариата каждой страны или буржуазно-демократического освободительного движения рабочих и крестьян в отсталых странах или среди отсталых национальностей.

6. Федерация является переходной формой к полному единству трудящихся разных наций. Федерация уже на практике обнаружила свою целесообразность как в отношениях РСФСР к другим советским республикам (венгерской⁶⁸, финской⁷⁷, латвийской¹⁰⁷ в прошлом, азербайджанской, украинской в настоящем), так и внутри РСФСР по отношению к национальностям, не имевшим раньше ни государственного существования, ни автономии (например, Башкирская и Татарская автономные республики в РСФСР, созданные в 1919 и 1920 годах).

7. Задача Коминтерна состоит в этом отношении как в дальнейшем развитии, так и в изучении и проверке опытом этих новых, на базе советского строя и советского движения возникающих, федераций. Признавая федерацию переходной формой к полному единству, необходимо стремиться к более и более тесному федеративному союзу, имея в виду, во-первых, невозможность отстоять существование советских республик, окруженных несравненно более могущественными в военном отношении империалистскими державами всего мира, без теснейшего союза советских республик; во-вторых, необходимость тесного экономического союза советских республик, без чего неосуществимо восстановление разрушенных империализмом производительных сил и обеспечение благосостояния трудящихся; в-третьих, тенденцию к созданию единого, по общему плану регулируемого пролетариатом всех наций, всемирного хозяйства как целого, каковая тенденция вполне явственно обнаружена уже при капитализме и безусловно подлежит дальнейшему развитию и полному завершению при социализме.

8. В области внутригосударственных отношений национальная политика Коминтерна не может ограничиться тем голым, формальным, чисто декларативным и практически ни к чему не обязывающим признанием равноправия наций, которым ограничиваются буржуазные демократы — все равно, признающие ли себя откровенно таковыми или прикрывающиеся названием социалистов, каковы социалисты II Интернационала.

Не только во всей пропаганде и агитации коммунистических партий — и с парламентской трибуны и вне ее — должны быть неуклонно разоблачаемы постоянные нарушения равноправия наций и гарантий прав национальных меньшинств во всех капиталистических государствах, вопреки их «демократическим» конституциям, но необходимо также, во-первых, постоянное разъяснение, что только советский строй в состоянии дать на деле равноправие наций, объединяя сначала пролетариев, затем всю массу трудящихся в борьбе с буржуазией; во-вторых, необходима прямая помощь всех коммунистических партий революционным движениям в зависимых или неравноправных нациях (например, в Ирландии, среди негров Америки и т. п.) ив колониях.

Без этого последнего, особенно важного, условия борьба против угнетения зависимых наций и колоний, а равно признание их права на государственное отделение остаются лживой вывеской, как это мы видим у партий II Интернационала.

9. Признание интернационализма на словах и подмена его на деле, во всей пропаганде, агитации и практической работе, мещанским национализмом и пацифизмом составляет самое обычное явление не только среди партий II Интернационала, но и тех, кои вышли из этого Интернационала, и даже нередко среди тех, кои называют себя теперь коммунистическими. Борьба с этим злом, с наиболее закоренелыми мелкобуржуазными-национальными предрассудками, тем более выдвигается на первый план, чем злободневнее становится задача превращения диктатуры пролетариата из национальной (т. е. существующей в одной стране и неспособной определять всемирную политику) в интернациональную (т. е. диктатуру пролетариата по крайней мере нескольких передовых стран, способную иметь решающее влияние на всю мировую политику). Мелкобуржуазный национализм объявляет интернационализмом признание равноправия наций и только, сохраняя (не говоря уже о чисто словесном характере такого признания) неприкосновенным национальный эгоизм, между тем как пролетарский интернационализм требует, во-первых, подчинения интересов пролетарской борьбы в одной стране интересам этой борьбы во всемирном масштабе; во-вторых, требует способности и готовности со стороны нации, осуществляющей победу над буржуазией, идти на величайшие национальные жертвы ради свержения международного капитала.

Таким образом в государствах, уже вполне капиталистических, имеющих рабочие партии, действительно являющиеся авангардом пролетариата, борьба с оппортунистическими и мещански-пацифистскими извращениями понятия и политики интернационализма является первой и важнейшей задачей.

10. По отношению к государствам и нациям более отсталым, с преобладанием феодальных или патриархальных и патриархально-крестьянских отношений, надо в особенности иметь в виду:

во-1-х, необходимость помощи всех коммунистических партий буржуазно-демократическому освободительному движению в этих странах; в первую голову обязанность оказывать самую активную помощь ложится на рабочих той страны, от которой отсталая нация зависит в колониальном или финансовом отношениях;

во-2-х, необходимость борьбы с духовенством и прочими реакционными и средневековыми элементами, имеющими влияние в отсталых странах;

в-3-х, необходимость борьбы с панисламизмом и подобными течениями, пытающимися соединить освободительное движение против европейского и американского империализма с укреплением позиции ханов, помещиков, мулл и т. п.;*

в-4-х, необходимость поддерживать специально крестьянское движение в отсталых странах против помещиков, против крупного землевладения, против всяких проявлений или остатков феодализма, и стараться придать крестьянскому движению наиболее революционный характер, осуществляя возможно более тесный союз западноевропейского коммунистического пролетариата с революционным движением крестьян на востоке, в колониях и отсталых странах вообще; в особенности необходимо направить все усилия, чтобы приложить основные начала советского строя к странам с господством докапиталистических отношений, путем создания «Советов трудящихся» и т. п.;

в-5-х, необходимость решительной борьбы с перекрашиванием буржуазно-демократических освободительных течений в отсталых странах в цвет коммунизма; Коммунистический Интернационал должен поддерживать буржуазно-демократические национальные движения в колониях и отсталых странах лишь на том условии, чтобы элементы будущих пролетарских партий, коммунистических не только по названию, во всех отсталых странах были группируемы и воспитываемы в сознании своих особых задач, задач борьбы с буржуазно-демократическими движениями внутри их нации; Коммунистический Интернационал должен идти во временном союзе с буржуазной демократией колоний и отсталых стран, но не сливаться с ней и безусловно охранять самостоятельность пролетарского движения даже в самой зачаточной его форме;

в-6-х, необходимость неуклонного разъяснения и разоблачения перед самыми широкими трудящимися массами всех, особенно же отсталых, стран того обмана, который систематически проводят империалистские державы, под видом создания политически независимых государств создающие вполне зависимые от них в экономическом, финансовом, военном отношениях государства; в современной международной обстановке кроме союза советских республик нет спасения зависимым и слабым нациям.

11. Вековое угнетение колониальных и слабых народностей империалистскими державами оставило в трудящихся массах угнетенных стран не только озлобление, но и недоверие к угнетающим нациям вообще, в том числе и к пролетариату этих наций. Подлое предательство социализма большинством официальных вождей этого пролетариата в 1914 — 1919 годах, когда «защитой отечества» социал-шовинистски прикрывалась защита «права» «своей» буржуазии на угнетение колоний и ограбление финансовозависимых стран, не могло не усилить этого, вполне законного, недоверия. С другой стороны, чем более отсталой является страна, тем сильнее в ней мелкое земледельческое производство, патриархальность и захолустность, неминуемо ведущие к особой силе и устойчивости самых глубоких из мелкобуржуазных предрассудков, именно: предрассудков национального эгоизма, национальной ограниченности. Так как эти предрассудки могут исчезнуть лишь после исчезновения империализма и капитализма в передовых странах и после радикального изменения всей основы экономической жизни отсталых стран, то вымирание этих предрассудков не может не быть очень медленным. Отсюда обязательность для сознательного коммунистического пролетариата всех стран относиться с особенной осторожностью и с особым вниманием к пережиткам национальных чувств в наиболее долго угнетавшихся странах и народностях, равным образом обязательность идти на известные уступки в целях более быстрого изживания указанного недоверия и указанных предрассудков. Без добровольного стремления к союзу и единству со стороны пролетариата, а затем и всех трудящихся масс всех стран и наций всего мира, дело победы над капитализмом не может быть успешно завершено.

* В корректурном оттиске против 2-го и 3-го пунктов В. И. Ленин поставил фигурную скобку и написал: «2 и 3 соединить». Ред.

 

ИЗ ТЕЗИСОВ ОБ ОСНОВНЫХ ЗАДАЧАХ ВТОРОГО КОНГРЕССА КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА

1. Настоящий момент в развитии международного коммунистического движения характеризуется тем, что во всех капиталистических странах лучшие представители революционного пролетариата вполне поняли основные принципы Коммунистического Интернационала, именно: диктатуру пролетариата и Советскую власть, и с беззаветным энтузиазмом встали на сторону Коммунистического Интернационала. Еще более важным и крупным шагом вперед является то, что повсюду среди самых широких масс не только городского пролетариата, но и среди передовой части сельских рабочих вполне определилось их безусловное сочувствие к этим основным принципам.

С другой стороны, обозначились две ошибки или слабости растущего необыкновенно быстро международного коммунистического движения. Одна, очень серьезная и представляющая громадную непосредственную опасность для успеха дела освобождения пролетариата, состоит в том, что часть старых вождей и старых партий II Интернационала, частью полубессознательно уступая желаниям и напору масс, частью сознательно обманывая их для сохранения за собой прежней роли агентов и помощников буржуазии внутри рабочего движения, заявляют о своем условном или даже безусловном присоединении к III Интернационалу, оставаясь на деле, во всей практике своей партийной и политической работы, на уровне II Интернационала. Такое положение вещей совершенно недопустимо, ибо оно вносит прямое развращение масс, роняет уважение к III Интернационалу, грозя повторением таких же измен, как измена венгерских социал-демократов, наскоро перекрестившихся в коммунисты. Другая, гораздо менее значительная ошибка, которая является скорее всего болезнью роста движения, состоит в стремлении к «левизне», ведущем к неправильной оценке роли и задач партии по отношению к классу и к массе и обязательности для революционных коммунистов работать в буржуазных парламентах и реакционных профсоюзах.

Долг коммунистов не замалчивать слабостей своего движения, а открыто критиковать их, чтобы скорее и радикальнее от них избавиться. В этих целях необходимо, во-1-х, конкретнее определить, особенно на основании практического уже опыта, содержание понятий: «диктатура пролетариата» и «Советская власть»; во-2-х, указать, в чем именно может и должна состоять во всех странах немедленная и систематическая подготовительная работа, осуществляющая эти лозунги; в-3-х, указать пути и способы исправления нашего движения от его недостатков.

I

СУЩНОСТЬ ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА И СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

2. Победа социализма (как первой ступени коммунизма) над капитализмом требует осуществления пролетариатом, как единственным действительно революционным классом, трех следующих задач. Первая — свергнуть эксплуататоров и в первую голову буржуазию, как главного экономического и политического представителя их; разбить их наголову; подавить их сопротивление; сделать невозможными какие бы то ни было попытки с их стороны восстановить иго капитала и наемное рабство. Вторая — увлечь и повести за революционным авангардом пролетариата, его коммунистической партией, не только весь пролетариат или подавляющее, огромное большинство его, но и всю массу трудящихся и эксплуатируемых капиталом; просветить, организовать, воспитать, дисциплинировать их в самом ходе беззаветно смелой и беспощадно твердой борьбы против эксплуататоров; вырвать это подавляющее большинство населения во всех капиталистических странах из зависимости от буржуазии, внушить ему на практическом опыте доверие к руководящей роли пролетариата и его революционного авангарда. Третья — нейтрализовать или обезвредить неизбежные колебания между буржуазией и пролетариатом, между буржуазной демократией и Советской властью со стороны довольно еще многочисленного почти во всех передовых странах, хотя и составляющего меньшинство населения, класса мелких хозяев в земледелии, промышленности, торговле и соответствующего этому классу слоя интеллигенции, служащих и т. п.

Первая и вторая задачи являются самостоятельными задачами, требующими каждая своих особых приемов действия по отношению к эксплуататорам и по отношению к эксплуатируемым. Третья задача вытекает из первых двух, требуя лишь умелого, своевременного, гибкого сочетания приемов первого и второго рода, в зависимости от конкретных обстоятельств каждого отдельного случая колебаний.

3. При той конкретной обстановке, которая во всем мире и больше всего в наиболее передовых, могущественных, самых просвещенных и свободных капиталистических странах создана милитаризмом, империализмом, удушением колоний и слабых стран, всемирной империалистской бойней, Версальским «миром», — всякое допущение мысли о мирном подчинении капиталистов воле большинства эксплуатируемых, о мирном, реформистском переходе к социализму является не только крайним мещанским тупоумием, но и прямым обманом рабочих, подкрашиванием капиталистического наемного рабства, сокрытием правды. Правда эта состоит в том, что буржуазия, самая просвещенная и демократическая, уже сейчас не останавливается ни перед каким обманом и преступлением, перед избиением миллионов рабочих и крестьян для спасения частной собственности на средства производства. Только насильственное свержение буржуазии, конфискация ее собственности, разрушение всего буржуазного государственного аппарата снизу доверху, парламентского, судебного, военного, бюрократического, административного, муниципального и проч., вплоть до поголовного изгнания или интернирования эксплуататоров наиболее опасных и упорных, установление над ними строгого надзора для борьбы с неизбежными попытками сопротивления и реставрации капиталистического рабства, только подобные меры в состоянии обеспечить действительное подчинение всего класса эксплуататоров.

С другой стороны, таким же прикрашиванием капитализма и буржуазной демократии, таким же обманом рабочих является обычное у старых партий и старых вождей II Интернационала допущение мысли о том, будто большинство трудящихся и эксплуатируемых способно в обстановке капиталистического рабства, под гнетом буржуазии, который принимает бесконечно разнообразные формы, тем более утонченные и в то же время жестокие и беспощадные, чем культурнее данная капиталистическая страна, — способно выработать в себе полную ясность социалистического сознания, твердость социалистических убеждений и характера. На самом деле, только после того, как авангард пролетариата, поддержанный всем этим, единственно революционным, классом или большинством его, свергнет эксплуататоров, подавит их, освободит эксплуатируемых от их рабского положения, улучшит их условия жизни немедленно на счет экспроприированных капиталистов, только после этого и в самом ходе острой классовой борьбы осуществимо просвещение, воспитание, организация самых широких трудящихся и эксплуатируемых масс вокруг пролетариата, под его влиянием и руководством, избавление их от эгоизма, раздробленности, пороков, слабости, порождаемых частной собственностью, превращение их в свободный союз свободных работников.

4. Для успеха победы над капитализмом требуется правильное соотношение между руководящей, коммунистической, партией, революционным классом, пролетариатом, — и массой, т. е. всей совокупностью трудящихся и эксплуатируемых. Только коммунистическая партия, если она действительно является авангардом революционного класса, если она включает в себя всех лучших представителей его, если она состоит из вполне сознательных и преданных коммунистов, просвещенных и закаленных опытом упорной революционной борьбы, если эта партия сумела связать себя неразрывно со всей жизнью своего класса, а через него со всей массой эксплуатируемых и внушить этому классу и этой массе полное доверие, — только такая партия способна руководить пролетариатом в самой беспощадной, решительной, последней борьбе против всех сил капитализма. С другой стороны, только под руководств вом такой партии пролетариат способен развернуть всю мощь своего революционного натиска, превращая в ничто неизбежную апатию и частью сопротивление небольшого меньшинства испорченной капитализмом рабочей аристократии, старых тред-юнионистских и кооперативных вождей и т. п., — способен развернуть всю свою силу, которая неизмеримо больше, чем его доля в населении, в силу самого экономического устройства капиталистического общества. Наконец, только освобожденная уже фактически от гнета буржуазии и буржуазного государственного аппарата, только получившая возможность действительно свободно (от эксплуататоров) организоваться в свои Советы, может масса, т. е. вся совокупность трудящихся и эксплуатируемых, развернуть впервые в истории всю инициативу и всю энергию десятков миллионов задавленных капитализмом людей. Только когда Советы стали единственным государственным аппаратом, осуществимо действительное участие в управлении всей массы эксплуатируемых, которая при самой просвещенной и свободной буржуазной демократии оставалась всегда фактически на девяносто девять сотых исключенной из участия в управлении. Только в Советах начинает масса эксплуатируемых действительно учиться, не из книжек, а из собственного практического опыта, делу социалистического строительства, созданию новой общественной дисциплины, свободного союза свободных работников.

II

В ЧЕМ ДОЛЖНА СОСТОЯТЬ НЕМЕДЛЕННАЯ И ПОВСЕМЕСТНАЯ ПОДГОТОВКА К ДИКТАТУРЕ ПРОЛЕТАРИАТА?

5. Переживаемый момент в развитии международного коммунистического движения характеризуется тем, что в громадном большинстве капиталистических стран не закончена — очень часто даже еще систематически не начата — подготовка пролетариата к осуществлению им своей диктатуры. Из этого не следует, что пролетарская революция невозможна в самом близком будущем; она вполне возможна, ибо вся экономическая и политическая обстановка необыкновенно богата горючими материалами и поводами для их неожиданного воспламенения; другое условие для революции, кроме подготовленности пролетариата, — именно: общее состояние кризиса во всех командующих и во всех буржуазных партиях — тоже есть налицо. Но из сказанного следует, что задача момента для коммунистических партий состоит теперь не в том, чтобы ускорять революцию, а в том, чтобы усиливать подготовку пролетариата. С другой стороны, отмеченные выше случаи в истории многих социалистических партий заставляют обратить внимание на то, чтобы «признание» диктатуры пролетариата не могло оставаться только словесным.

Поэтому главной задачей коммунистических партий, с точки зрения международного пролетарского движения, является в данный момент сплочение раздробленных коммунистических сил, образование в каждой стране единой коммунистической партии (или укрепление и обновление партии уже существующей) для удесятерения работы по подготовке пролетариата к завоеванию государственной власти и притом именно к завоеванию власти в форме диктатуры пролетариата. Обычная социалистическая работа групп и партий, признающих диктатуру пролетариата, далеко еще в недостаточной мере подвергнута той коренной переделке, тому коренному обновлению, которые необходимы для признания этой работы коммунистической и соответствующей задачам кануна пролетарской диктатуры.

6. Завоевание политической власти пролетариатом не прекращает Классовой борьбы его против буржуазии, а, напротив, делает эту борьбу особенно широкой, острой, беспощадной. Все группы, партии, деятели рабочего движения, полностью или отчасти стоящие на точке зрения реформизма, «центра»⁵⁹ и т. п., неизбежно становятся в силу крайнего обострения борьбы либо на сторону буржуазии, либо в число колеблющихся, либо (что всего опаснее) попадают в число ненадежных друзей победоносного пролетариата. Поэтому подготовка диктатуры пролетариата требует не только усиления борьбы против тенденций реформистских и «центровиков», но и изменения характера этой борьбы. Борьба не может ограничиваться выяснением ошибочности этих тенденций, а должна разоблачать неуклонно и беспощадно всякого деятеля внутри рабочего движения, проявляющего эти тенденции, ибо иначе пролетариат не может узнать, с кем он пойдет на самую решительную борьбу против буржуазии. Эта борьба такова, что в любую минуту может заменить — и заменяет, как показал уже опыт, — оружие критики критикой оружием. Всякая непоследовательность или слабость в разоблачении тех, кто проявляет себя как реформист или «центровик», означает прямое увеличение опасности свержения власти пролетариата буржуазией, которая использует завтра для контрреволюции то, что кажется близоруким людям лишь «теоретическим разногласием» сегодня.

7. В частности, нельзя ограничиться обычным принципиальным отрицанием всякого сотрудничества пролетариата с буржуазией, всякого «коллаборационизма». Простая защита «свободы» и «равенства», при сохранении частной собственности на средства производства, превращается в условиях диктатуры пролетариата, который никогда не в состоянии будет сразу уничтожить частную собственность полностью, — превращается в «сотрудничество» с буржуазией, прямо подрывающее власть рабочего класса. Ибо диктатура пролетариата означает государственное закрепление и защиту всем аппаратом государственной власти «несвободы» для эксплуататора продолжать свое дело угнетения и эксплуатации, «неравенства» собственника (т. е. изъявшего для себя лично известные средства производства, созданные общественным трудом) с неимущим. То, что кажется до победы пролетариата теоретическим только разногласием по вопросу о «демократии», становится неизбежно завтра, после победы, вопросом, который решается силой оружия. Следовательно, без коренного изменения всего характера борьбы с «центровиками» и «защитниками демократии» невозможна даже предварительная подготовка масс к осуществлению диктатуры пролетариата.

8. Диктатура пролетариата есть наиболее решительная и революционная форма классовой борьбы пролетариата с буржуазией. Такая борьба может быть успешна, лишь когда самый революционный авангард пролетариата ведет за собой подавляющее большинство его. Подготовка диктатуры пролетариата требует поэтому не только разъяснения буржуазного характера всякого реформизма, всякой защиты демократии при сохранении частной собственности на средства производства; не только разоблачения проявлений таких тенденций, означающих на деле проведение защиты буржуазии внутри рабочего движения, — но требует также замены старых вождей коммунистами во всех решительно видах пролетарских организаций, не только политических, но и профессиональных, кооперативных, просветительных и т. д. Чем более длительным, полным и прочным было господство буржуазной демократии в данной стране, тем более удалось буржуазии провести на посты таких вождей, ею воспитанных, ее воззрениями и предрассудками пропитанных, ею очень часто прямо или косвенно подкупленных деятелей. Необходимо во сто крат смелее, чем до сих пор, вытеснять этих представителей рабочей аристократии или обуржуазившихся рабочих со всех их постов и заменять их хотя бы даже самыми неопытными рабочими, лишь бы они были связаны с эксплуатируемой массой и пользовались ее доверием в борьбе с эксплуататорами. Диктатура пролетариата потребует назначения таких, не имеющих опыта, рабочих на самые ответственные государственные посты, иначе власть рабочего правительства будет бессильна, и оно не будет поддержано массой.

9. Диктатура пролетариата есть самое полное осуществление руководства всеми трудящимися и эксплуатируемыми, которые угнетены, забиты, задавлены, запуганы, раздроблены, обмануты классом капиталистов, со стороны единственного класса, подготовленного к такой руководящей роли всей историей капитализма. Поэтому подготовка диктатуры пролетариата должна быть начата повсеместно и немедленно посредством следующего, между прочим, приема.

Во всех без изъятия организациях, союзах, объединениях, в первую голову пролетарских, а затем и непролетарской трудящейся и эксплуатируемой массы (политических, профессиональных, военных, кооперативных, образовательных, спортивных и проч. и т. д.) должны быть созданы группы или ячейки коммунистов — преимущественно открытые, но также и тайные, обязательные в каждом таком случае, когда следует предполагать закрытие их, арест или изгнание их членов со стороны буржуазии; — причем эти ячейки, тесно связанные между собой и с центром партии, обмениваясь своим опытом, осуществляя работу агитации, пропаганды, организации, применяясь решительно ко всем областям общественной жизни, решительно ко всем разновидностям и подразделениям трудящейся массы, должны систематически воспитывать такой разносторонней работой и самих себя, и партию, и класс, и массы.

При этом крайне важно практически выработать необходимое различие приемов всей работы, с одной стороны — по отношению к «вождям» или к «ответственным представителям», сплошь да рядом безнадежно испорченным мелкобуржуазными и империалистскими предрассудками; эти «вожди» должны быть беспощадно разоблачаемы и изгоняемы из рабочего движения; — с другой стороны, по отношению к массам, которые, особенно после империалистской бойни, большей частью склонны слушать и воспринять учение о необходимости руководства пролетариата, как единственного выхода из капиталистического рабства; к массам надо научиться подходить особенно терпеливо и осторожно, чтобы уметь понять особенности, своеобразные черты психологии каждого слоя, профессии и т. п. этой массы.

В частности, одна из групп или ячеек коммунистов заслушивает исключительного внимания и заботы партии, именно: парламентская фракция, т. е. группа членов партии, состоящих депутатами в буржуазном представительном учреждении (прежде всего общегосударственном, затем также и местных, муниципальных и пр.). С одной стороны, именно эта трибуна имеет особенно важное значение в глазах самых широких слоев отсталой или пропитанной мелкобуржуазными предрассудками трудящейся массы; поэтому коммунисты обязательно именно с этой трибуны должны вести работу пропаганды, агитации, организации, разъяснения массам, почему закономерен был в России (и закономерен будет в свое время в любой стране) разгон буржуазного парламента общенациональным съездом Советов. С другой стороны, вся история буржуазной демократии сделала из парламентской трибуны, особенно в передовых странах, главное или одно из главных поприщ неслыханных мошенничеств, финансовых и политических обманов народа, карьеризма, лицемерия, угнетения трудящихся. Поэтому вполне законна горячая ненависть к парламентам со стороны лучших представителей революционного пролетариата. Поэтому со стороны коммунистических партий и всех партий, примыкающих к III Интернационалу, — особенно в тех случаях, когда эти партии возникли не путем раскола со старыми партиями и длительной, упорной борьбы с ними, а путем перехода (часто номинального) старых партий на новую позицию, — необходимо исключительно строгое отношение к своим парламентским фракциям: полное подчинение их контролю и указаниям Цека партии; включение в их состав преимущественно революционных рабочих; внимательнейший анализ в партийной прессе и на партийных собраниях речей парламентариев с точки зрения их коммунистической выдержанности; командирование депутатов на агитационную работу среди масс, исключение из этих фракций тех, кто проявляет тенденции II Интернационала и т. д.

10. Одна из главных причин, затрудняющих революционное рабочее движение в развитых капиталистических странах, состоит в том, что, благодаря колониальным владениям и сверхприбылям финансового капитала и т. п., капиталу удалось здесь выделить сравнительно более широкий и устойчивый слой небольшого меньшинства рабочей аристократии. Она пользуется лучшими условиями заработка и больше всего пропитана духом цеховой узости, мещанскими и империалистскими предрассудками. Это — настоящая социальная «опора» II Интернационала, реформистов и «центровиков», а в данный момент это — едва ли не главная социальная опора буржуазии. Никакая даже предварительная подготовка пролетариата к свержению буржуазии невозможна без немедленной, систематической, широкой, открытой борьбы с этим слоем, который, несомненно, — как это вполне уже доказано опытом, — поставит не мало элементов для буржуазной белой гвардии после победы пролетариата. Все примыкающие к III Интернационалу партии должны во что бы то ни стало провести в жизнь лозунг: «глубже в массы», «теснее связь с массами», — понимая под массами всю совокупность трудящихся и эксплуатируемых капиталом, особенно наименее организованных и просвещенных, наиболее угнетенных и наименее доступных организации.

Пролетариат становится революционным лишь постольку, поскольку он не замыкается в узкоцеховые рамки, поскольку он выступает во всех проявлениях и на всех поприщах общественной жизни, как вождь всей трудящейся и эксплуатируемой массы, и осуществление им своей диктатуры невозможно без готовности и способности его на величайшие жертвы ради победы над буржуазией. И принципиальное и практическое значение в этом отношении имеет опыт России, где пролетариат не мог бы осуществить своей диктатуры, не мог бы завоевать себе общепризнанного уважения и доверия всей трудящейся массы, если бы он не принес больше всего жертв и не голодал сильнее всех остальных слоев этой массы в самые трудные времена натиска, войны, блокады со стороны всемирной буржуазии.

В частности, всесторонняя и самоотверженная поддержка коммунистической партией и всем передовым пролетариатом особенно необходима по отношению к широкому, стихийному, массовому стачечному движению, которое одно только в состоянии под гнетом капитала настоящим образом разбудить, расшевелить, просветить и организовать массы, воспитать в них полное доверие к руководящей роли революционного пролетариата. Без такой подготовки никакая диктатура пролетариата невозможна, и люди, способные выступать публично против стачек, вроде Каутского в Германии, Турати в Италии, безусловно нетерпимы в рядах партий, примыкающих к III Интернационалу. Еще более относится это, конечно, к тем тред-юнионистским и парламентским вождям, которые часто предают рабочих, уча их на опыте стачек реформизму, а не революции (например, в Англии и во Франции в последние годы).

11. Для всех стран, даже для самых свободных, «легальных» и «мирных» в смысле наименьшей обостренности классовой борьбы, вполне назрел период, когда является безусловно необходимым для всякой коммунистической партии систематическое соединение легальной и нелегальной работы, легальной и нелегальной организации. Ибо в самых просвещенных и свободных странах, с наиболее «устойчивым» буржуазно-демократическим строем, правительства уже систематически прибегают, вопреки их лживым и лицемерным заявлениям, к ведению тайных списков коммунистов, к бесконечным нарушениям своей собственной конституции для полутайной и тайной поддержки белогвардейцев и убийства коммунистов во всех странах, к тайной подготовке арестов коммунистов, к введению провокаторов в среду коммунистов и т. д. и т. п. Только самое реакционное мещанство, какими бы красивыми «демократическими» и пацифистскими фразами оно ни прикрывалось, может отрицать этот факт или обязательный вывод из него: немедленное образование всеми легальными коммунистическими партиями нелегальных организаций для систематической нелегальной работы и полной подготовки к моменту проявления буржуазных преследований. Особенно необходима нелегальная работа в армии, флоте, полиции, ибо после великой империалистской бойни все правительства в мире стали бояться всенародной армии, открытой для крестьян и рабочих, стали переходить тайком ко всевозможным приемам подбора специально подобранных из буржуазии и специально снабженных особенно усовершенствованной техникой воинских частей.

С другой стороны, также необходимо во всех без исключения случаях не ограничиваться нелегальной работой, а вести также и легальную, преодолевая для этого все трудности, основывая легальные органы печати и легальные организации под самыми разнообразными и, в случае надобности, часто меняющимися названиями. Так поступают нелегальные коммунистические партии в Финляндии, Венгрии, частью в Германии, в Польше, в Латвии и т. д. Так должны поступать «Промышленные рабочие мира» (I. W. W.) в Америке¹⁰⁰, так должны будут поступать все ныне легальные коммунистические партии, если прокурорам благоугодно будет возбуждать преследования на основании резолюций съездов Коммунистического Интернационала и т. д.

Безусловная принципиальная необходимость соединения нелегальной и легальной работы определяется не только всей совокупностью особенностей переживаемого периода, периода кануна пролетарской диктатуры, но и необходимостью доказать буржуазии, что нет и быть не может области и поприща работы, которого бы не завоевали коммунисты, а больше всего тем, что повсюду есть еще широкие слои пролетариата, а еще более непролетарской трудящейся и эксплуатируемой массы, которые доверяют еще буржуазно-демократической легальности и разубеждение которых является для нас делом наиболее важным.

В частности, состояние рабочей прессы в наиболее передовых капиталистических странах особенно наглядно показывает как всю лживость свободы и равенства при буржуазной демократии, так и необходимость систематического соединения легальной и нелегальной работы. И в побежденной Германии и в победившей Америке вся сила государственного аппарата буржуазии и все проделки се финансовых королей пускаются в ход, чтобы отнять у рабочих их прессу: и судебные преследования, и аресты (или убийство через наемных убийц) редакторов, и запрещение почтовой пересылки, и отнятие бумаги и пр. и т. д. К тому же необходимый для ежедневной газеты информационный материал находится в руках буржуазных телеграфных агентств, а объявления, без которых большая газета не окупится, находятся в «свободном» распоряжении капиталистов. В итоге, буржуазия обманом, давлением капитала и буржуазного государства отнимает у революционного пролетариата его прессу. Для борьбы с этим коммунистические партии должны создать новый тип периодической прессы для массового распространения среди рабочих: во-1-х, легальные издания, которые бы научились, не называя себя коммунистическими и но говоря о своей принадлежности к партии, использовать малейшую легальность, как большевики при царе после 1905 года; во-2-х, нелегальные листки, хотя бы в самом малом объеме и нерегулярно выпускаемые, но перепечатываемые в массе типографий рабочими (тайно или, если движение окрепло, путем революционного захвата типографий) и дающие пролетариату свободную, революционную информацию и революционные лозунги.

Без втягивающей массы революционной борьбы за свободу коммунистической печати подготовка к диктатуре пролетариата невозможна.

Написано в июне — июле 1920 г.

Полн. собр. соч., т. 41, стр. 162 — 168, 183 — 197

 

II КОНГРЕСС КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА ¹⁰⁶

19 ИЮЛЯ — 7 АВГУСТА 1920 г.

ИЗ ДОКЛАДА КОМИССИИ ПО НАЦИОНАЛЬНОМУ И КОЛОНИАЛЬНОМУ ВОПРОСАМ 26 ИЮЛЯ¹⁰⁸

Товарищи, я ограничусь лишь кратким введением, а затем тов. Маринг, бывший секретарем нашей комиссии, представит вам подробный доклад о тех изменениях, которые мы сделали в тезисах. После него возьмет слово тов. Рой, формулировавший дополнительные тезисы. Комиссия наша приняла единогласно как первоначальные тезисы*  с изменениями, так и дополнительные. Таким образом нам удалось прийти к полному единодушию по всем важнейшим вопросам. Теперь сделаю несколько кратких замечаний.

Во-первых, что является самой важной, основной идеей наших тезисов? Различие между угнетенными и угнетающими нациями. Мы подчеркиваем это различие — в противоположность II Интернационалу и буржуазной демократии. Для пролетариата и Коммунистического Интернационала особенно важно в эпоху империализма констатировать конкретные экономические факты и при решений всех колониальных и национальных вопросов исходить не из абстрактных положений, а из явлений конкретной действительности.

Характерная черта империализма состоит в том, что весь мир, как это мы видим, разделяется в настоящее время на большое число угнетенных наций и ничтожное число наций угнетающих, располагающих колоссальными богатствами и могучей военной силой. Громадное большинство, насчитывающее больше миллиарда, по всей вероятности миллиард с четвертью человек, если мы примем численность всего населения земли в один и три четверти миллиарда, т. е. около 70% населения земли, принадлежит к угнетенным нациям, которые или находятся в непосредственной колониальной зависимости, или же являются полуколониальными государствами, как, например, Персия, Турция, Китай, или же, будучи побеждены армией крупной империалистской державы, по мирным договорам оказались в сильной зависимости от нее. Эта идея различия, разделения наций на угнетающих и угнетенных проходит через все тезисы, не только через первые, появившиеся с моей подписью и напечатанные ранее, но и через тезисы тов. Роя. Последние написаны главным образом с точки зрения положения Индии и других крупных азиатских народностей, угнетаемых Англией, и в этом заключается их важнейшее значение для нас.

Вторая руководящая мысль наших тезисов заключается в том, что при теперешнем мировом положении, после империалистской войны, взаимные отношения народов, вся мировая система государств определяются борьбой небольшой группы империалистских наций против советского движения и советских государств, во главе которых стоит Советская Россия. Если мы упустим это из виду, то не сможем поставить правильно ни одного национального или колониального вопроса, хотя бы речь шла о самом отдаленном уголке мира. Только исходя из этой точки зрения, политические вопросы могут быть правильно поставлены и разрешены коммунистическими партиями как в цивилизованных, так и в отсталых странах.

В-третьих, мне хотелось бы особенно подчеркнуть вопрос о буржуазно-демократическом движении в отсталых странах. Именно этот вопрос вызвал некоторые разногласия. Мы спорили о том, будет ли принципиально и теоретически правильным заявить, что Коммунистический Интернационал и коммунистические партии должны поддерживать буржуазно-демократическое движение в отсталых странах, или нет; в результате этой дискуссии мы пришли к единогласному решению о том, чтобы вместо «буржуазно-демократического» движения говорить о национально-революционном движении. Не подлежит ни малейшему сомнению, что всякое национальное движение может быть лишь буржуазно-демократическим, ибо главная масса населения в отсталых странах состоит из крестьянства, являющегося представителем буржуазно-капиталистических отношений. Было бы утопией думать, что пролетарские партии, если они вообще могут возникнуть в таких странах, смогут, не находясь в определенных отношениях к крестьянскому движению, не поддерживая его на деле, проводить коммунистическую тактику и коммунистическую политику в этих отсталых странах. Но тут приводились возражения, что если мы будем говорить о буржуазно-демократическом движении, то сотрется всякое различие между реформистским и революционным движением. А между тем различие это за последнее время в отсталых и колониальных странах проявилось с полной ясностью, ибо империалистическая буржуазия всеми силами старается насадить реформистское движение и среди угнетенных народов. Между буржуазией эксплуатирующих и колониальных стран произошло известное сближение, так что очень часто — пожалуй, даже в большинстве случаев — буржуазия угнетенных стран, хотя она и поддерживает национальные движения, в то же время в согласии с империалистической буржуазией, т. е. вместе с нею, борется против всех революционных движений и революционных классов. В комиссии это было неопровержимо доказано, и мы сочли единственно правильным принять во внимание это различие и почти всюду заменить выражение «буржуазно-демократический» выражением «национально-революционный». Смысл этой замены тот, что мы, как коммунисты, лишь в тех случаях должны и будем поддерживать буржуазные освободительные движения в колониальных странах, когда эти движения действительно революционны, когда представители их не будут препятствовать нам воспитывать и организовывать в революционном духе крестьянство и широкие массы эксплуатируемых. Если же нет налицо и этих условий, то коммунисты должны в этих странах бороться против реформистской буржуазии, к которой принадлежат и герои II Интернационала. Реформистские партии уже существуют в колониальных странах, и иногда их представители называют себя социал-демократами и социалистами. Упомянутое различие проведено теперь во всех тезисах, и я думаю, что благодаря этому наша точка зрения формулирована теперь гораздо точнее.

Затем я хотел еще сделать замечание о крестьянских Советах. Практическая работа русских коммунистов в колониях, принадлежавших раньше царизму, в таких отсталых странах, как Туркестан и проч., поставила перед нами вопрос о том, каким образом применять коммунистическую тактику и политику в докапиталистических условиях, ибо важнейшей характерной чертой этих стран является то, что в них господствуют еще докапиталистические отношения, и поэтому там не может быть и речи о чисто пролетарском движении. В этих странах почти нет промышленного пролетариата. Несмотря на это, мы и там взяли на себя и должны взять на себя роль руководителей. Наша работа показала нам, что в этих странах приходится преодолевать колоссальные трудности, но практические результаты нашей работы показали также, что, несмотря на эти трудности, можно пробудить в массах стремление к самостоятельному политическому мышлению и к самостоятельной политической деятельности и там, где нет почти пролетариата. Эта работа была труднее для нас, чем для товарищей из западноевропейских стран, так как пролетариат в России завален государственной работой. Вполне понятно, что крестьяне, находящиеся в полуфеодальной зависимости, отлично могут усвоить идею советской организации и осуществить ее на деле. Ясно также, что угнетенные массы, эксплуатируемые не только торговым капиталом, но и феодалами и государством на феодальной основе, могут применять это оружие, этот вид организации и в своих условиях. Идея советской организации проста и может быть применяема не только к пролетарским, но и к крестьянским феодальным и полуфеодальным отношениям. Наш опыт в этой области пока еще не очень велик, но дебаты в комиссии, в которых принимало участие несколько представителей колониальных стран, доказали нам с полной неопровержимостью, что в тезисах Коммунистического Интернационала необходимо указать на то, что крестьянские Советы, Советы эксплуатируемых, являются средством, пригодным не только для капиталистических стран, но и для стран с докапиталистическими отношениями, и что безусловным долгом коммунистических партий и тех элементов, которые готовы создать коммунистические партии, является пропаганда идеи крестьянских Советов, Советов трудящихся всюду и везде, и в отсталых странах и в колониях; и там, где только позволяют условия, они должны немедленно же делать попытки к созданию Советов трудящегося народа.

Здесь перед нами открывается очень интересная и важная область практической работы. Пока еще наш общий опыт в этом отношении не особенно велик, но мало-помалу у нас будет накопляться все больше и больше материалов. Не может быть никаких споров о том, что пролетариат передовых стран может и должен помочь отсталым трудящимся массам и что развитие отсталых стран может выйти из своей нынешней стадии, когда победоносный пролетариат советских республик протянет руку этим массам и сможет оказать им поддержку.

По этому вопросу в комиссии велись довольно оживленные дебаты не только в связи с тезисами, подписанными мной, но еще более в связи с тезисами тов. Роя, которые он здесь будет защищать и к которым некоторые поправки были единогласно приняты.

Постановка вопроса была следующая: можем ли мы признать правильным утверждение, что капиталистическая стадия развития народного хозяйства неизбежна для тех отсталых народов, которые теперь освобождаются и в среде которых теперь, после войны, замечается движение по пути прогресса. Мы ответили на этот вопрос отрицательно. Если революционный победоносный пролетариат поведет среди них систематическую пропаганду, а советские правительства придут им на помощь всеми имеющимися в их распоряжении средствами, тогда неправильно полагать, что капиталистическая стадия развития неизбежна для отсталых народностей. Во всех колониях и отсталых странах мы должны не только образовать самостоятельные кадры борцов, партийные организации, не только повести немедленно пропаганду за организацию крестьянских Советов и стремиться приспособить их к докапиталистическим условиям, но Коммунистический Интернационал должен установить и теоретически обосновать то положение, что с помощью пролетариата передовых стран отсталые страны могут перейти к советскому строю и через определенные ступени развития — к коммунизму, минуя капиталистическую стадию развития.

Какие средства для этого необходимы, — заранее указать невозможно. Нам подскажет это практический опыт. Но установлено определенно, что всем трудящимся массам среди наиболее отдаленных народов близка идея Советов, что эти организации, Советы, должны быть приспособлены к условиям докапиталистического общественного строя и что работа коммунистической партии в этом направлении должна начаться немедленно во всем мире...

Полн. собр. соч., т. 41, стр. 241 — 246

* См. В. И. Ленин. Первоначальный набросок тезисов по национальному и колониальному вопросам. — Настоящий том, стр. 207 — 213. Ред.

 

VIII ВСЕРОССИЙСКИЙ СЪЕЗД СОВЕТОВ¹⁰⁹

22 — 20 ДЕКАБРЯ 1920 г.

ИЗ ДОКЛАДА ВСЕРОССИЙСКОГО ЦЕНТРАЛЬНОГО ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА И СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ О ВНЕШНЕЙ И ВНУТРЕННЕЙ ПОЛИТИКЕ
22 ДЕКАБРЯ

...Наша программа партии не может оставаться только программой партии. Она должна превратиться в программу нашего хозяйственного строительства, иначе она не годна и как программа партии. Она должна дополниться второй программой партии, планом работ по воссозданию всего народного хозяйства и доведению его до современной техники. Без плана электрификации мы перейти к действительному строительству не можем. Мы, говоря о восстановлении земледелия, промышленности и транспорта, об их гармоническом соединении, не можем не говорить о широком хозяйственном плане. Мы должны прийти к тому, чтобы принять известный план; конечно, это будет план, принятый только в порядке первого приближения.

Эта программа партии не будет так неизменна, как наша настоящая программа, подлежащая изменению только на съездах партии. Нет, эта программа каждый день, в каждой мастерской, в каждой волости будет улучшаться, разрабатываться, совершенствоваться и видоизменяться. Она нам нужна, как первый набросок, который перед всей Россией встанет, как великий хозяйственный план, рассчитанный не меньше чем на десять лет и показывающий, как перевести Россию на настоящую хозяйственную базу, необходимую для коммунизма. Если мы боролись и успешно победили на фронте войны, то каков был один из мощных, побудительных толчков, удесятерявших наши силы, нашу энергию? Сознание опасности. Все спрашивали: могут ли вернуться в Россию помещики и капиталисты? И отвечали: могут. Поэтому мы напрягали силы в сто раз, мы напрягли их, и мы победили.

Возьмите хозяйственный фронт и спросите: экономически может ли вернуться в Россию капитализм? Мы боролись с «сухаревкой»¹¹⁰. На днях, к открытию Всероссийского съезда Советов, это малоприятное учреждение Московский Совет рабочих и красноармейских депутатов закрыл. (Аплодисменты.) «Сухаревка» закрыта, но страшна не та «сухаревка», которая закрыта. Закрыта бывшая «сухаревка» на Сухаревской площади, ее закрыть нетрудно. Страшна «сухаревка», которая живет в душе и действиях каждого мелкого хозяина. Эту «сухаревку» надо закрыть. Эта «сухаревка» есть основа капитализма. Пока она есть, капиталисты в Россию могут вернуться и могут стать более сильными, чем мы. Это надо ясно сознать. Это должно быть главным побудителем в нашей работе и условием, меркой наших действительных успехов. Пока мы живем в мелкокрестьянской стране, для капитализма в России есть более прочная экономическая база, чем для коммунизма. Это необходимо запомнить. Каждый, внимательно наблюдавший за жизнью деревни, в сравнении с жизнью города, знает, что мы корней капитализма не вырвали и фундамент, основу, у внутреннего врага не подорвали. Последний держится на мелком хозяйстве и чтобы подорвать его, есть одно средство — перевести хозяйство страны, в том числе и земледелие, на новую техническую базу, на техническую базу современного крупного производства. Такой базой является только электричество.

Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны. Иначе страна остается мелкокрестьянской, и надо, чтобы мы это ясно сознали. Мы более слабы, чем капитализм, не только в мировом масштабе, но и внутри страны. Всем это известно. Мы это сознали и мы доведем дело до того, чтобы хозяйственная база из мелкокрестьянской перешла в крупнопромышленную. Только тогда, когда страна будет электрифицирована, когда под промышленность, сельское хозяйство и транспорт будет подведена техническая база современной крупной промышленности, только тогда мы победим окончательно...

Полн. собр. соч., г. 42, стр. 157 — 159

 

О ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ СОЮЗАХ, О ТЕКУЩЕМ МОМЕНТЕ И ОБ ОШИБКАХ т. ТРОЦКОГО¹¹¹

ИЗ РЕЧИ НА СОЕДИНЕННОМ ЗАСЕДАНИИ ДЕЛЕГАТОВ VIII СЪЕЗДА СОВЕТОВ, ЧЛЕНОВ ВЦСПС И МГСПС — ЧЛЕНОВ РКП(б)
30 ДЕКАБРЯ 1920 г.

...Профсоюзы являются не только исторически необходимыми, но исторически неизбежной организацией индустриального пролетариата, охватывающей его, при условиях диктатуры пролетариата, почти поголовно. Это самое основное соображение, а его постоянно забывает, из него не исходит, его не оценивает т. Троцкий. Ведь поставленная им тема: «Роль и задачи профсоюзов», необъятно широкая тема.

Из сказанного уже вытекает, что во всем осуществлении диктатуры пролетариата роль профсоюзов крайне существенна. Но какова эта роль? Переходя к обсуждению этого вопроса, одного из наиболее основных теоретических вопросов, я прихожу к выводу, что мы имеем тут роль чрезвычайно своеобразную. С одной стороны, поголовно охватывая, включая в ряды организации индустриальных рабочих, профсоюзы являются организацией правящего, господствующего, правительствующего класса, того класса, который осуществляет диктатуру, того класса, который осуществляет государственное принуждение. Но это не есть организация государственная, это не есть организация принуждения, это есть организация воспитательная, организация вовлечения, обучения, это есть школа, школа управления, школа хозяйничания, школа коммунизма.

Это совсем необычного типа школа, ибо мы имеем дело не с преподавателями и учениками, а мы имеем дело с некоторым чрезвычайно своеобразным сочетанием того, что осталось от капитализма и что не могло не остаться, и того, что выдвигают из своей среды революционно-передовые отряды, так сказать, революционный авангард пролетариата. И вот, говорить о роли профсоюзов, не учитывая этих истин, значит неизбежно прийти к ряду неправильностей.

Профсоюзы, по месту их в системе диктатуры пролетариата, стоят, если можно так выразиться, между партией и государственной властью. При переходе к социализму неизбежна диктатура пролетариата, но поголовной организацией промышленных рабочих не осуществляется эта диктатура. Почему? Мы можем об этом прочесть в тезисах II конгресса Коминтерна о роли политической партии вообще*. Здесь я не буду на этом останавливаться. Получается такая вещь, что партия, так сказать, вбирает в себя авангард пролетариата, и этот авангард осуществляет диктатуру пролетариата. И, не имея такого фундамента, как профсоюзы, нельзя осуществлять диктатуру, нельзя выполнять государственные функции. Осуществлять же их приходится через ряд особых учреждений опять-таки нового какого-то типа, именно: через советский аппарат. В чем своеобразность этого положения в отношении практических выводов? В том, что профсоюзы создают связь авангарда с массами, профсоюзы повседневной работой убеждают массы, массы того класса, который один только в состоянии перевести нас от капитализма к коммунизму. Это с одной стороны. С другой стороны, профсоюзы — «резервуар» государственной власти. Вот что такое профсоюзы в период переходный от капитализма к коммунизму. Вообще нельзя осуществить этот переход, не имея главенства того класса, который один только воспитан капитализмом для крупного производства и одни только оторван от интересов мелкого собственника. Но диктатуру пролетариата через его поголовную организацию осуществить нельзя. Ибо не только у нас, в одной из самых отсталых капиталистических стран, но и во всех других капиталистических странах пролетариат все еще так раздроблен, так принижен, так подкуплен кое-где (именно империализмом в отдельных странах), что поголовная организация пролетариата диктатуры его осуществить непосредственно не может. Диктатуру может осуществлять только тот авангард, который вобрал в себя революционную энергию класса. Таким образом, получается как бы ряд зубчатых колес. И таков механизм самой основы диктатуры пролетариата, самой сущности перехода от капитализма к коммунизму. Уже отсюда видно, что когда в первом тезисе т. Троцкий говорит, указывая на «идейную сумятицу», о кризисе специально и именно профсоюзов, то тут в основном есть нечто принципиально неверное. Если говорить о кризисе, то можно говорить о нем лишь после анализа политического момента. «Идейная сумятица» получается именно у Троцкого, потому что он как раз в основном вопросе о роли профсоюзов, с точки зрения перехода от капитализма к коммунизму, упустил из виду, не учел того, что здесь имеется сложная система нескольких зубчатых колес и не может быть простой системы, ибо нельзя осуществлять диктатуры пролетариата через поголовно организованный пролетариат. Нельзя осуществлять диктатуру без нескольких «приводов» от авангарда к массе передового класса, от него к массе трудящихся. В России эта масса крестьянская, в других странах такой массы нет, но даже в самых передовых странах есть масса непролетарская или не чисто пролетарская. Уже отсюда идейная путаница действительно выходит. Троцкий только напрасно в ней обвиняет других...

Полн. собр. соч., г. 42, стр. 202 — 205

* См. В. И. Ленин. Тезисы об основных задачах Второго конгресса Коммунистического Интернационала. — Настоящий том, стр. 213 — 225. Ред.

 

 

X СЪЕЗД РКП(б)¹¹²

8 — 16 МАРТА 1921 г.

ИЗ ДОКЛАДА О ЗАМЕНЕ РАЗВЕРСТКИ НАТУРАЛЬНЫМ НАЛОГОМ
15 МАРТА

Товарищи, вопрос о замене разверстки налогом является прежде всего и больше всего вопросом политическим, ибо суть этого вопроса состоит в отношении рабочего класса к крестьянству. Постановка этого вопроса означает, что мы должны отношения этих двух главных классов, борьба между которыми или соглашение менаду которыми определяют судьбы всей нашей революции, подвергнуть новому или, я бы сказал, пожалуй, более осторожному и правильному дополнительному рассмотрению и известному пересмотру. Мне нет надобности подробно останавливаться на вопросах о причинах такого пересмотра. Вы все, конечно, прекрасно знаете, какая сумма событий, особенно на почве крайнего обострения нужды, вызванной войной, разорением, демобилизацией и крайне тяжелым неурожаем, какая сумма обстоятельств сделала положение крестьянства особенно тяжелым, острым и неизбежно усилила колебание его от пролетариата к буржуазии.

Два слова о теоретическом значении или о теоретическом подходе к этому вопросу. Нет сомнения, что социалистическую революцию в стране, где громадное большинство населения принадлежит к мелким земледельцам-производителям, возможно осуществить лишь путем целого ряда особых переходных мер, которые были бы совершенно не нужны в странах развитого капитализма, где наемные рабочие в промышленности и земледелии составляют громадное большинство. В странах развитого капитализма есть сложившийся в течение десятков лет класс наемных сельскохозяйственных рабочих. Только такой класс социально, экономически и политически может быть опорой непосредственного перехода к социализму. Только в таких странах, где этот класс достаточно развит, непосредственный переход от капитализма к социализму возможен и не требует особых переходных общегосударственных мер. Мы подчеркивали в целом ряде произведений, во всех наших выступлениях, во всей прессе, что в России дело обстоит не так, что в России мы имеем меньшинство рабочих в промышленности и громадное большинство мелких земледельцев. Социалистическая революция в такой стране может иметь окончательный успех лишь при двух условиях. Во-первых, при условии поддержки ее своевременно социалистической революцией в одной или нескольких передовых странах. Как вы знаете, для этого условия мы очень много сделали по сравнению с прежним, но далеко недостаточно, чтобы это стало действительностью.

Другое условие, это — соглашение между осуществляющим свою диктатуру или держащим в своих руках государственную власть пролетариатом и большинством крестьянского населения. Соглашение, это — понятие очень широкое, которое включает в себя целый ряд мер и переходов. Здесь надо сказать, что мы должны ставить дело во всей нашей пропаганде и агитации начистоту. Люди, которые под политикой понимают мелкие приемы, сводящиеся иногда чуть ли не к обману, должны встречать в нашей среде самое решительное осуждение. Необходимо исправление их ошибок. Классы обмануть нельзя. Мы очень много сделали за три года, чтобы политическую сознательность в массах поднять. Массы из острой борьбы учились больше всего. Нам надо — согласно нашему миросозерцанию, нашему революционному опыту в течение десятилетий, урокам нашей революции — ставить вопросы прямиком: интересы этих двух классов различны, мелкий земледелец не хочет того, чего хочет рабочий.

Мы знаем, что только соглашение с крестьянством может спасти социалистическую революцию в России, пока не наступила революция в других странах...

Полн. собр. соч., т. 43, стр. 57 — 59

 

X ВСЕРОССИЙСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ РКП(б)¹¹³

26 — 28 МАЯ 1921 г.

РЕЧЬ ПРИ ЗАКРЫТИИ КОНФЕРЕНЦИИ 28 МАЯ

Товарищи, я думаю, что мне можно ограничиться самым коротким словом. Мы, как вы знаете, экстренно собрали настоящую конференцию, поставив себе главною целью добиться полной ясности между центром и местами, между партийными и всеми советскими работниками насчет экономической политики. Я думаю, что эту задачу конференция безусловно решила. Здесь не раз отмечали товарищи, что тов. Осинский выразил совершенно правильно настроение очень многих и даже, вероятно, большинства партийных работников на местах, когда он сказал, что надо устранить все сомнения, что политика, намеченная X партийным съездом и в дальнейшем подкрепленная декретами и постановлениями, безусловно принимается партией как политика, подлежащая проведению всерьез и надолго. Это и выразила конференция со всей настойчивостью и дополнила целым рядом пунктов.

После того как товарищи разъедутся на места, не останется ни тени возможности неправильного истолкования. Конечно, когда мы намечаем политику, долженствующую существовать долгий ряд лет, мы ни на минуту не забываем, что международная революция, темп и условия ее развития могут изменить все. В настоящее время международное положение таково, что какое-то временное, неустойчивое, но все-таки равновесие установилось; равновесие такого типа, что империалистические державы, при всей своей ненависти и желании броситься на Советскую Россию, от этой мысли отказались, потому что разложение капиталистического мира идет прогрессивно вперед, единение уменьшается и уменьшается, а напор сил со стороны угнетенных колониальных народов, насчитывающих свыше миллиарда населения, с каждым годом, с каждым месяцем, даже неделей, становится сильнее. Но гадать на этот счет мы не можем. Сейчас главное свое воздействие на международную революцию мы оказываем своей хозяйственной политикой. Все на Советскую Российскую республику смотрят, все трудящиеся во всех странах мира без всякого исключения и без всякого преувеличения. Это достигнуто. Замолчать, скрыть капиталисты ничего не могут, они больше всего ловят поэтому наши хозяйственные ошибки и нашу слабость. На это поприще борьба перенесена во всемирном масштабе. Решим мы эту задачу — и тогда мы выиграли в международном масштабе наверняка и окончательно. Поэтому вопросы хозяйственного строительства приобретают для нас значение совершенно исключительное. На этом фронте мы должны одержать победу медленным, постепенным — быстрым нельзя, — но неуклонным повышением и движением вперед. И мне кажется, что в результате работ нашей конференции мы этой цели безусловно и во всяком случае достигли. (Аплодисменты.)

Полн. собр. соч., т. 43, стр. 340 — 341

 

III КОНГРЕСС КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА¹¹⁴

22 ИЮНЯ — 12 ИЮЛЯ 1921 г.

ИЗ РЕЧИ В ЗАЩИТУ ТАКТИКИ КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА 1 ИЮЛЯ

...Понятие «массы» — изменчиво, соответственно изменению характера борьбы. В начале борьбы достаточно было нескольких тысяч настоящих революционных рабочих, чтобы можно было говорить о массе. Если партии удается вовлекать в борьбу не только своих членов, если ей удается встряхнуть и беспартийных, то это уже является началом завоевания масс. Во время наших революций бывали случаи, когда несколько тысяч рабочих представляли собой массу. В истории нашего движения, в истории нашей борьбы против меньшевиков, вы найдете много таких примеров, когда в одном городе было достаточно нескольких тысяч рабочих, чтобы сделать явным массовый характер движения. Если несколько тысяч беспартийных рабочих, обычно живущих обывательской жизнью и влачащих жалкое существование, никогда ничего не слыхавших о политике, начинают действовать революционно, то перед вами масса. Если движение распространяется и усиливается, оно постепенно переходит в настоящую революцию. Мы это видели в 1905 и 1917 годах, во время трех революций, и вам также еще придется убедиться в этом. Когда революция уже достаточно подготовлена, понятие «массы» становится другим: несколько тысяч рабочих уже не составляют массу. Это слово начинает означать нечто другое. Понятие массы изменяется в том смысле, что под ним разумеют большинство, и притом не простое лишь большинство рабочих, а большинство всех эксплуатируемых; другого рода понимание недопустимо для революционера, всякий другой смысл этого слова становится непонятным. Возможно, что и маленькая партия, например английская или американская, хорошо изучивши ход политического развития и ознакомившись с жизнью и привычками беспартийных масс, вызовет в благоприятный момент революционное движение... Если такая партия выступит в такой момент со своими лозунгами и достигнет того, что за ней последуют миллионы рабочих, то перед вами массовое движение. Я не отвергаю безусловно того, что революция может быть начата и весьма малой партией и доведена до победного конца. Но надо знать, какими методами привлекать на свою сторону массы. Для этого необходима основательная подготовка революции. Но вот товарищи выступают с заявлением: немедленно отказаться от требования «больших» масс. Необходимо объявить борьбу таким товарищам. Без основательной подготовки вы ни в одной стране не добьетесь победы. Достаточно совсем маленькой партии, чтобы повести за собою массы. В известные моменты нет необходимости в больших организациях.

Но для победы надо иметь сочувствие масс. Не всегда необходимо абсолютное большинство; но для победы, для удержания власти, необходимо не только большинство рабочего класса, — я употребляю здесь термин «рабочий класс» в западноевропейском смысле, т. е. в смысле промышленного пролетариата, — но и большинство эксплуатируемых и трудящихся сельского населения...

ИЗ ДОКЛАДА О ТАКТИКЕ РКП 5 ИЮЛЯ

...Для обоснования тактики нашей партии надо, как мне кажется, начать с освещения международного положения. Мы уже подробно обсудили экономическое положение капитализма в международном масштабе, и конгресс уже принял по этому поводу определенные резолюции¹¹⁵. Я очень кратко касаюсь этого вопроса в моих тезисах*  и исключительно с политической точки зрения. Я не затрагиваю экономической основы, но я думаю, что в международном положении нашей республики политически приходится считаться с тем фактом, что теперь бесспорно наступило известное равновесие сил, которые вели между собой открытую борьбу, с оружием в руках, за господство того или другого руководящего класса, — равновесие между буржуазным обществом, международной буржуазией в целом, с одной стороны, и Советской Россией — с другой. Но, конечно, равновесие лишь в ограниченном смысле. Только в отношении этой военной борьбы я утверждаю, что наступило известное равновесие в международном положении. Конечно, необходимо подчеркнуть, что речь идет только об относительном равновесии, о весьма неустойчивом равновесии. В капиталистических государствах накопилось много горючего материала, точно так же, как и в тех странах, которые до сих пор рассматривались лишь как объекты, а не субъекты истории, — т. е. в колониальных и полуколониальных; вполне возможно поэтому, что в этих странах, рано или поздно, и совершенно неожиданно, вспыхнут восстания, великие бои и революции. За последние годы мы видели прямую борьбу международной буржуазии против первой пролетарской республики. Эта борьба была в центре всего мирового политического положения, и именно тут теперь произошло изменение. Поскольку попытка международной буржуазии удушить нашу республику не удалась, постольку наступило равновесие, — разумеется, весьма неустойчивое.

Конечно, мы прекрасно понимаем, что международная буржуазия сейчас гораздо сильнее нашей республики и что только своеобразное сочетание условий препятствует ей продолжать войну против нас. Уже в течение последних недель мы могли снова наблюдать на Дальнем Востоке попытку возобновить нашествие¹¹⁶, и не подлежит никакому сомнению, что подобные попытки будут продолжаться и далее. На этот счет в нашей партии пет никаких сомнений. Для нас важно установить, что существует неустойчивое равновесие и что мы должны использовать эту передышку, принимая во внимание характерные признаки настоящего положения, применяя нашу тактику к особенностям этого положения и не забывая ни на одну минуту, что внезапно снова может возникнуть необходимость вооруженной борьбы. Организация Красной Армии, ее усиление остаются по-прежнему нашей задачей. И в отношении продовольственного вопроса мы должны по-прежнему и в первую очередь думать о нашей Красной Армии. В данном международном положении, когда мы все еще должны ждать новых нападений и новых попыток нашествия международной буржуазии, мы не можем вступить на другой путь. В отношении же нашей практической политики тот факт, что в международном положении наступило некоторое равновесие, имеет известное значение, но только в том смысле, что мы должны признать, что революционное движение, правда, подвинулось вперед, но что развитие международной революции в этом году не пошло так прямолинейно, как мы этого ожидали. Когда мы начинали, в свое время, международную революцию, мы делали это не из убеждения, что можем предварить ее развитие, но потому, что целый ряд обстоятельств побуждал нас начать эту революцию. Мы думали: либо международная революция придет нам на помощь, и тогда наши победы вполне обеспечены, либо мы будем делать нашу скромную революционную работу в сознании, что, в случае поражения, мы все же послужим делу революции и что наш опыт пойдет на пользу другим революциям. Нам было ясно, что без поддержки международной мировой революции победа пролетарской революции невозможна. Еще до революции, а также и после нее, мы думали: или сейчас же, или, по крайней мере, очень быстро, наступит революция в остальных странах, капиталистически более развитых, или, в противном случае, мы должны погибнуть. Несмотря на это сознание, мы делали все, чтобы при всех обстоятельствах и во что бы то ни стало сохранить советскую систему, так как знали, что работаем не только для себя, но и для международной революции. Мы это знали, мы неоднократно выражали это убеждение до Октябрьской революции, точно так же как и непосредственно после нее и во время заключения Брест-Литовского мира³⁰. И это было, говоря вообще, правильно.

Но в действительности движение шло не так прямолинейно, как мы этого ожидали. В других крупных, капиталистически наиболее развитых, странах революция еще до сих пор не наступила. Правда, революция развивается — мы с удовлетворением можем это установить — во всем мире, и только благодаря этому обстоятельству международная буржуазия, хотя она в экономическом и военном отношениях в сто раз сильнее нас, не в состоянии нас задушить. (Аплодисменты.)

Я рассматриваю в § 2 тезисов, каким образом создалось такое положение и какие выводы мы должны из него сделать. Я еще прибавлю, что окончательный вывод, который я из него делаю, следующий: развитие международной революции, которую мы предсказывали, идет вперед. Но это поступательное движение не такое прямолинейное, как мы ожидали, С первого взгляда ясно, что в других капиталистических странах, после заключения мира, как бы плох он ни был, вызвать революцию не удалось, хотя революционные симптомы, как мы знаем, были очень значительны и многочисленны, — даже гораздо значительнее и многочисленнее, чем мы думали. Сейчас начинают появляться брошюры, которые нам рассказывают, что за последние годы и месяцы эти революционные симптомы были в Европе гораздо серьезнее, чем мы подозревали. Что же мы должны теперь делать? Сейчас необходима основательная подготовка революции и глубокое изучение конкретного ее развития в передовых капиталистических странах. Это первый урок, который мы должны вывести из международного положения. Для нашей Российской республики мы должны использовать эту краткую передышку для того, чтобы приспособить нашу тактику к этой зигзагообразной линии истории. Политически это равновесие очень важно, потому что мы ясно видим, что именно во многих западноевропейских странах, где широкие массы рабочего класса, а весьма вероятно и громадное большинство населения, организованы, главную опору буржуазии составляют как раз враждебные организации рабочего класса, примыкающие ко II и II 1/2 Интернационалам¹¹⁷. Я говорю об этом в § 2 тезисов и думаю, что здесь мне следует коснуться только двух пунктов, которые были уже освещены в наших прениях по вопросу о тактике. Во-первых: завоевание большинства пролетариата. Чем организованнее пролетариат в капиталистически развитой стране, тем больше основательности требует от нас история в деле подготовки революции и с тем большей основательностью мы должны завоевывать большинство рабочего класса. Во-вторых: главной опорой капитализма в промышленно развитых капиталистических странах является как раз часть рабочего класса, организованная во II и II 1/2 Интернационалах. Если бы она не опиралась на эту часть рабочих, на эти контрреволюционные элементы внутри рабочего класса, международная буржуазия была бы совершенно не в состоянии удержаться. (Аплодисменты.)

Я хотел бы также подчеркнуть здесь значение движения в колониях. В этом отношении мы видим во всех старых партиях, во всех буржуазных и мелкобуржуазных рабочих партиях II и II 1/2 Интернационалов остатки старых сентиментальных воззрений: они-де полны сочувствия к угнетенным колониальным и полуколониальным народам. Движение в колониальных странах все еще рассматривается, как незначительное национальное и совершенно мирное движение. Но это не так. С начала XX столетия в этом отношении произошли большие изменения, а именно: миллионы и сотни миллионов, — фактически громаднейшее большинство населения земного шара, — сейчас выступают как самостоятельные активные революционные факторы. И совершенно ясно, что в грядущих решающих сражениях мировой революции движение большинства населения земного шара, первоначально направленное на национальное освобождение, обратится против капитализма и империализма и, может быть, сыграет гораздо большую революционную роль, чем мы ожидаем. Важно подчеркнуть, что мы, в первый раз в нашем Интернационале, подошли к подготовке этой борьбы. Конечно, в этой громадной области затруднений гораздо больше, но, во всяком случае, движение идет вперед, и массы трудящихся, крестьяне колониальных стран, несмотря на то, что они сейчас еще отсталы, сыграют очень большую революционную роль в последующих фазисах мировой революции. (Оживленное одобрение.)

Полн. собр. соч., т. 44, стр. 31 — 32, 34 — 38

* См. В. И. Ленин. Тезисы доклада о тактике РКП. — Полн. собр. соч., т. 44, стр. 3 — 12. Ред.

 

Из статьи

«К ЧЕТЫРЕХЛЕТНЕЙ ГОДОВЩИНЕ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ»

Наступает четырехлетняя годовщина 25-го октября (7 ноября).

Чем дальше отходит от нас этот великий день, тем яснее становится значение пролетарской революции в России, тем глубже мы вдумываемся также в практический опыт нашей работы, взятый в целом.

В самых кратких — и, конечно, далеко неполных и неточных — абрисах это значение и этот опыт можно бы изложить следующим образом.

Непосредственной и ближайшей задачей революции в России была задача буржуазно-демократическая: свергнуть остатки средневековья, снести их до конца, очистить Россию от этого варварства, от этого позора, от этого величайшего тормоза всякой культуры и всякого прогресса в нашей стране.

И мы вправе гордиться тем, что проделали эту чистку гораздо решительнее, быстрее, смелее, успешнее, шире и глубже с точки зрения воздействия на массы народа, на толщу его, чем великая французская революция свыше 125 лет тому назад.

И анархисты и мелкобуржуазные демократы (т. е. меньшевики и эсеры¹⁴, как русские представители этого международного социального типа) говорили и говорят невероятно много путаницы по вопросу об отношении буржуазно-демократической революции к социалистической (то есть пролетарской). Верность нашего понимания марксизма в этом пункте, нашего учета опыта прежних революций подтвердилась за 4 года полностью. Мы довели буржуазно-демократическую революцию до конца, как никто. Мы вполне сознательно, твердо и неуклонно продвигаемся вперед, к революции социалистической, зная, что она не отделена китайской стеной от революции буржуазно-демократической, зная, что только борьба решит, насколько нам удастся (в последнем счете) продвинуться вперед, какую часть необъятно высокой задачи мы выполним, какую часть наших побед закрепим за собой. Поживем, увидим. Но и сейчас уже мы видим, что сделано гигантски много — для разоренной, измученной, отсталой страны — в деле социалистического преобразования общества.

Кончим, однако, о буржуазно-демократическом содержании нашей революции. Марксистам должно быть понятно, что это значит. Для пояснения возьмем наглядные примеры.

Буржуазно-демократическое содержание революции, это значит — очистка социальных отношений (порядков, учреждений) страны от средневековья, от крепостничества, от феодализма.

Каковы были главнейшие проявления, пережитки, остатки крепостничества в России к 1917 году? Монархия, сословность, землевладение и землепользование, положение женщины, религия, угнетение национальностей. Возьмите любую из этих «авгиевых конюшен», — оставленных, к слову сказать, в изрядной мере всеми передовыми государствами в недочищенном виде при совершении ими их буржуазно-демократических революций, 125, 250 и больше (1649 в Англии) лет тому назад, — возьмите любую из этих авгиевых конюшен: вы увидите, что мы их вычистили начисто. За какие-нибудь десять недель, начиная от 25 октября (7 ноября) 1917 г. до разгона учредилки (5 января 1918), мы сделали в этой области в тысячу раз больше, чем за восемь месяцев своей власти сделали буржуазные демократы и либералы (кадеты¹⁹) и мелкобуржуазные демократы (меньшевики и эсеры).

Эти трусы, болтуны, самовлюбленные нарциссы и гамлетики махали картонным мечом — и даже монархии не уничтожили! Мы выкинули вон всю монархическую нечисть, как никто, как никогда. Мы не оставили камня на камне, кирпича на кирпиче в вековом здании сословности (самые передовые страны, вроде Англии, Франции, Германии, до сих пор не отделались от следов сословности!). Наиболее глубокие корни сословности, именно: остатки феодализма и крепостничества в землевладении, вырваны нами до конца. «Можно спорить» (достаточно за границей литераторов, кадетов, меньшевиков и эсеров, чтобы заниматься этими спорами) о том, что выйдет «в конце концов» из земельных преобразований великой Октябрьской революции. Мы не охотники сейчас терять время на эти споры, ибо мы борьбой решаем этот спор и всю массу зависящих от него споров. Но нельзя спорить против факта, что мелкобуржуазные демократы восемь месяцев «соглашались» с помещиками, хранящими традиции крепостничества, а мы в несколько недель и этих помещиков и все их традиции смели с лица земли русской до конца.

Возьмите религию или бесправие женщины или угнетение и неравноправие нерусских национальностей. Это все вопросы буржуазно-демократической революции. Пошляки мелкобуржуазной демократии восемь месяцев об этом болтали; нет ни одной из самых передовых стран мира, где бы эти вопросы были решены в буржуазно-демократическом направлении до конца. У нас они решены законодательством Октябрьской революции до конца. Мы с религией боролись и боремся по-настоящему. Мы дали всем нерусским национальностям их собственные республики или автономные области. У нас нет в России такой низости, гнусности и подлости, как бесправие или неполноправие женщины, этого возмутительного пережитка крепостничества и средневековья, подновляемого корыстной буржуазией и тупой, запуганной мелкой буржуазией во всех, без единого изъятия, странах земного шара.

Это все — содержание буржуазно-демократической революции. Полтораста и двести пятьдесят лет тому назад обещали народам передовые вожди этой революции (этих революций, если говорить о каждом национальном виде одного общего типа) освободить человечество от средневековых привилегий, от неравенства женщины, от государственных преимуществ той или иной религии (или «идеи религии», «религиозности» вообще), от неравноправия национальностей. Обещали — и не выполнили. Не могли выполнить,- ибо помешало «уважение» — — — к «священной частной собственности». В нашей пролетарской революции этого проклятого «уважения» к этому трижды проклятому средневековью и к этой «священной частной собственности» не было.

Но чтобы закрепить за народами России завоевания буржуазно-демократической революции, мы должны были продвинуться дальше, и мы продвинулись дальше. Мы решали вопросы буржуазно-демократической революции походя, мимоходом, как «побочный продукт» нашей главной и настоящей, пролетарски-революционной, социалистической работы. Реформы, говорили мы всегда, есть побочный продукт революционной классовой борьбы. Буржуазно-демократические преобразования — говорили мы и доказали делами мы — есть побочный продукт пролетарской, то есть социалистической революции. Кстати сказать, все Каутские, Гильфердинги, Мартовы, Черновы, Хилквиты, Лонге, Макдональды, Турати и прочие герои «II 1/2» марксизма⁵⁹ не сумели понять такого соотношения между буржуазно-демократической и пролетарски-социалистической революциями. Первая перерастает во вторую. Вторая, мимоходом, решает вопросы первой. Вторая закрепляет дело первой. Борьба и только борьба решает, насколько удается второй перерасти первую.

Советский строй есть именно одно из наглядных подтверждений или проявлений этого перерастания одной революции в другую. Советский строй есть максимум демократизма для рабочих и крестьян, и в то же время он означает разрыв с буржуазным демократизмом и возникновение нового, всемирно-исторического, типа демократии, именно: пролетарского демократизма или диктатуры пролетариата.

Пусть псы и свиньи умирающей буржуазии и плетущейся за нею мелкобуржуазной демократии осыпают нас кучами проклятий, ругательств, насмешек за неудачи и ошибки в постройке нами нашего советского строя. Мы ни на минуту не забываем того, что неудач и ошибок у нас действительно было много и делается много. Еще бы обойтись без неудач и ошибок в таком новом, для всей мировой истории новом деле, как создание невиданного еще типа государственного устройства! Мы будем неуклонно бороться за исправление наших неудач и ошибок, за улучшение нашего, весьма и весьма далекого от совершенства, применения к жизни советских принципов. Но мы вправе гордиться и мы гордимся тем, что на нашу долю выпало счастье начать постройку советского государства, начать этим новую эпоху всемирной истории, эпоху господства нового класса, угнетенного во всех капиталистических странах и идущего повсюду к повой жизни, к победе над буржуазией, к диктатуре пролетариата, к избавлению человечества от ига капитала, от империалистских войн.

Вопрос об империалистских войнах, о той главенствующей ныне во всем мире международной политике финансового капитала, которая неизбежно порождает новые империалистские войны, неизбежно порождает неслыханное усиление национального гнета, грабежа, разбоя, удушения слабых, отсталых, мелких народностей кучкой «передовых» держав, — этот вопрос с 1914 года стал краеугольным вопросом всей политики всех стран земного шара. Это вопрос жизни и смерти десятков миллионов людей. Это — вопрос о том, будет ли в следующей, на наших глазах подготовляемой буржуазиею, на наших глазах вырастающей из капитализма, империалистской войне перебито 20 миллионов человек (вместо 10-ти миллионов убитых в войне 1914 — 1918 годов с дополняющими ее «мелкими» войнами, не конченными и посейчас), будет ли в этой неизбежной (если сохранится капитализм) грядущей войне искалечено 60 миллионов (вместо искалеченных в 1914 — 1918 годах 30 миллионов). И в этом вопросе наша Октябрьская революция открыла новую эпоху всемирной истории. Слуги буржуазии и ее подпевалы в лице эсеров и меньшевиков, в лице всей мелкобуржуазной якобы «социалистической» демократии всего мира издевались над лозунгом «превращения империалистской войны в войну гражданскую». А этот лозунг оказался единственной правдой — неприятной, грубой, обнаженной, жестокой, все это так, но правдой среди тьмы самых утонченных шовинистских и пацифистских обманов. Рушатся эти обманы. Разоблачен мир брестский³⁰. Каждый день разоблачает все более беспощадно значение и последствия еще худшего, чем брестский, мира версальского ⁹⁴. И все яснее, все отчетливее, все неотвратимее встает перед миллионами и миллионами думающих о причинах вчерашней войны и о надвигающейся завтрашней войне людей грозная правда: нельзя вырваться из империалистской войны и из порождающего ее неизбежно империалистского мира (если бы у нас было старое правописание, я бы написал здесь два слова «мира» в обоих их значениях), нельзя вырваться из этого ада иначе, как большевистской борьбой и большевистской революцией.

Пусть с бешенством ругают эту революцию буржуазия и пацифисты, генералы и мещане, капиталисты и филистеры, все верующие христиане и все рыцари II и II 1/2 Интернационалов¹¹⁷. Никакими потоками злобы, клеветы и лжи не замутят они того всемирно-исторического факта, что первый раз за сотни и за тысячи лет рабы ответили на войну между рабовладельцами открытым провозглашением лозунга: превратим эту войну между рабовладельцами из-за дележа их добычи в войну рабов всех наций против рабовладельцев всех наций.

Первый раз за сотни и тысячи лет этот лозунг превратился из смутного и бессильного ожидания в ясную, четкую политическую программу, в действенную борьбу миллионов угнетенных под руководством пролетариата, превратился в первую победу пролетариата, в первую победу дела уничтожения войн, дела союза рабочих всех стран над союзом буржуазии разных наций, той буржуазии, которая и мирится и воюет на счет рабов капитала, на счет наемных рабочих, на счет крестьян, на счет трудящихся.

Эта первая победа  , и она далась нашей Октябрьской революции с невиданными тяжестями и трудностями, с неслыханными мучениями, с рядом громадных неудач и ошибок с нашей стороны. Еще бы без неудач и без ошибок удалось одному отсталому народу победить империалистские войны самых могущественных и самых передовых стран земного шара! Мы не боимся признать свои ошибки и трезво будем смотреть на них, чтобы научиться исправлять их. Но факт остается фактом: первый раз за сотни и за тысячи лет обещание «ответить» на войну между рабовладельцами революцией рабов против всех и всяческих рабовладельцев выполнено до конца --- и выполняется вопреки всем трудностям.

Мы это дело начали. Когда именно, в какой срок, пролетарии какой нации это дело доведут до конца, — вопрос несущественный. Существенно то, что лед сломан, что путь открыт, дорога показана.

Продолжайте свое лицемерие, господа капиталисты всех стран, «защищающие отечество» японское от американского, американское от японского, французское от английского и так далее! Продолжайте «отписываться» от вопроса о средствах борьбы против империалистских войн новыми «базельскими манифестами» (по образцу Базельского манифеста 1912 года³⁵), господа рыцари II и II 1/2 Интернационалов со всеми пацифистскими мещанами и филистерами всего мира! Из империалистской войны, из империалистского мира вырвала первую сотню миллионов людей на земле первая большевистская революция. Следующие вырвут из таких войн и из такого мира все человечество.

Последнее, — и самое важное, и самое трудное, и самое недоделанное наше дело: хозяйственное строительство, подведение экономического фундамента для нового, социалистического, здания на место разрушенного феодального и полуразрушенного капиталистического. В этом самом важном и самом трудном деле у нас было всего больше неудач, всего больше ошибок. Еще бы без неудач и без ошибок начать такое всемирно-новое дело! Но мы его начали. Мы его ведем. Мы исправляем как раз теперь нашей «новой экономической политикой»¹¹⁸ целый ряд наших ошибок, мы учимся, как строить дальше социалистическое здание в мелкокрестьянской стране без этих ошибок.

Трудности необъятны. Мы привыкли бороться с необъятными трудностями. За что-нибудь прозвали нас враги наши «твердокаменными» и представителями «костолом- ной политики». Но мы научились также — но крайней мере: до известной степени научились другому необходимому в революции искусству — гибкости, уменью быстро и резко менять свою тактику, учитывая изменившиеся объективные условия, выбирая другой путь к нашей цели, если прежний путь оказался на данный период времени нецелесообразным, невозможным.

Мы рассчитывали, поднятые волной энтузиазма, разбудившие народный энтузиазм сначала общеполитический, потом военный, мы рассчитывали осуществить непосредственно на этом энтузиазме столь же великие (как и общеполитические, как и военные) экономические задачи. Мы рассчитывали — или, может быть, вернее будет сказать: мы предполагали без достаточного расчета — непосредственными велениями пролетарского государства наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране. Жизнь показала нашу ошибку. Потребовался ряд переходных ступеней: государственный капитализм и социализм, чтобы подготовить — работой долгого ряда лет подготовить — переход к коммунизму. Не на энтузиазме непосредственно, а при помощи энтузиазма, рожденного великой революцией, на личном интересе, на личной заинтересованности, на хозяйственном расчете потрудитесь построить сначала прочные мостки, ведущие в мелкокрестьянской стране через государственный капитализм к социализму; иначе вы не подойдете к коммунизму, иначе вы не подведете десятки и десятки миллионов людей к коммунизму. Так сказала нам жизнь. Так сказал нам объективный ход развития революции...

Датировано 14 октября 1921 г.

Полн. собр. соч., т. 44, стр. 144 — 151

 

ИЗ ПИСЬМА ПОЛЬСКИМ КОММУНИСТАМ

19. X. 1921 г.

Дорогие товарищи!

Судя по тем отрывочным сведениям, которые попадают в наши газеты о росте коммунистического движения в Польше, судя (еще более) по сообщениям некоторых виднейших польских товарищей, революция назревает в Польше.

Назревает рабочая революция: полный крах PPS*  (эсеров¹⁴ и меньшевиков по-русски; II и II 1/2 Интернационалов¹¹⁷, по-европейски). Переход профсоюзов одного за другим к коммунистам. Рост демонстраций и т. д. Предстоящий и неминуемый финансовый крах. Гигантский провал буржуазной демократии (и мелкой буржуазии) в Польше с аграрной реформой, провал, назревший, неминуемый, толкающий обязательно большинство сельского населения — всю беднейшую часть крестьян — к коммунистам.

В связи с финансовым крахом и бесстыдным ограблением Польши капиталом Антанты (Франции и др. стран) наступает практическое разоблачение великодержавных и национальных иллюзий, разоблачение, для масс, для рядового рабочего, для рядового мужика наглядное, осязательное.

Если все это так, то революция (советская) в Польше должна победить и вскоре. Надо, раз это так, не дать правительству и буржуазии задушить революцию кровавым подавлением преждевременного восстания. Не поддаться на провокацию. Дождаться нарастания полной волны: она все сметет и даст победу коммунистам.

Если 100 — 300 человек убьет буржуазия, это не загубит дела. Но если она сможет, спровоцировав бойню, убить 10 — 30 тысяч рабочих, это может задержать революцию даже и на несколько лет.

Если правительству важно провести выборы в сейм, то надо направить усилия, чтобы сейм завоевала волна рабочей революции и крестьянского недовольства.

Не пойти на провокацию.

Во что бы то ни стало вырастить революцию до полного созревания плода. Победа Соввласти извнутри в Польше — гигантская международная победа. Если сейчас, на мой взгляд, Соввласть одержала международную победу на 20 — 30%, то с победой Соввласти извнутри в Польше, международная победа коммунистической революции будет 40 — 50%, может быть даже 51%. Ибо Польша рядом с Германией, Чехословакией, Венгрией, и советская Польша подорвет весь режим, построенный на Версальском мире ⁹⁴.

Вот почему на польских коммунистах лежит ответственность мировая: держать руль своего корабля строго; не поддаться на провокацию...

Полн. собр. соч., т. 44, стр. 180 — 181

* — ППС — Польская социалистическая партия. Ред.

 

БЕСЕДА С ДЕЛЕГАЦИЕЙ МОНГОЛЬСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ 5 НОЯБРЯ 1921 г.¹¹⁹

1-й вопрос монгольской делегации: «Как Вы, тов. Ленин, относитесь к созданию в нашей стране народно-революционной партии и что является главным для нас?».

Тов. Ленин разъяснил нашей делегации международное положение нашей страны и указал, что в силу географического положения МНР империалистические державы в случае войны будут стремиться захватить нашу страну и превратить ее в плацдарм военных действий против другой страны. Поэтому, сказал тов. Ленин, единственно правильным путем для всякого трудящегося вашей страны является борьба за государственную и хозяйственную независимость в союзе с рабочими и крестьянами Советской России. Эту борьбу изолированно вести нельзя, поэтому создание партии монгольских аратов является условием успешности их борьбы.

Второй вопрос монгольской делегации: «Будет ли победоносной национально-освободительная борьба?».

Ответ тов. Ленина:

«Я сам участвую в революционном движении 30 лет и по личному опыту знаю, как трудно любому народу освободиться от своих внешних и внутренних поработителей. Но несмотря на то, что Монголия — страна скотоводческая, а основная масса ее населения — пастухи-кочевники, она достигла в своей революции больших успехов, а главное — закрепила эти успехи созданием своей народно-революционной партии, задача которой стать массовой и не быть засоренной чуждыми элементами».

Третий вопрос монгольской делегации: «Не следует ли народно-революционной партии превратиться в коммунистическую?».

Ответ тов. Ленина:

«Я этого не рекомендую, так как «превратиться» одной партии в другую нельзя». Разъяснив сущность коммунистической партии как партии пролетариата, тов. Ленин сказал: «Много еще надо будет поработать революционерам над своим государственным, хозяйственным и культурным строительством, пока из пастушеских элементов создастся пролетарская масса, которая впоследствии поможет «превращению» народно-революционной партии в коммунистическую. Простая перемена вывески вредна и опасна».

Тов. Ленин широко развил нашей делегации идею возможности и необходимости некапиталистического развития МНР, причем главным условием, обеспечивающим переход на путь некапиталистического развития является усиление работы народно-революционной партии и правительства, чтобы в результате этой работы и усиления влияния партии и власти росли кооперативы, прививались бы новые формы хозяйствования и национальной культуры, чтобы вокруг партии и правительства сплачивалось аратство за экономическое и культурное развитие страны. Только из островков нового хозяйственного уклада, созданного под влиянием партии и правительства, сложится новая некапиталистическая экономическая система аратской Монголии.

Полн. собр. соч., т. 44, стр. 232 — 233

 

XI СЪЕЗД РКП (б) ¹²⁰

27 МАРТА — 2 АПРЕЛЯ 1922 г.

ПРЕДЛОЖЕНИЕ К ПРОЕКТУ РЕЗОЛЮЦИИ ПО ОТЧЕТУ ДЕЛЕГАЦИИ РКП (б) В КОМИНТЕРНЕ

Цель и смысл тактики единого фронта состоит в том, чтобы втянуть в борьбу против капитала более и более широкую массу рабочих, не останавливаясь перед повторными обращениями с предложением вести совместно такую борьбу даже к вождям II и II 1/2 Интернационалов¹¹⁷. Когда большинство рабочих уже установило свое классовое, т. е. советское, а не «общенациональное», т. е. общее с буржуазией, представительство и уже низвергло политическое господство буржуазии, тогда тактика единого фронта, конечно, не может требовать обращения к партиям вроде меньшевиков («РСДРП») и с.-р. («Партия социалистов-революционеров»¹⁴), ибо они оказались противниками Советской власти. Расширять свое влияние на рабочие массы приходится, при Советской власти, не обращением к меньшевикам и с.-р., а вышеуказанным путем¹²¹.

Написано между 29 марта и 2 апреля 1922 г.

Полн. собр. соч., т. 45, стр. 131

 

Из статьи

«МЫ ЗАПЛАТИЛИ СЛИШКОМ ДОРОГО»¹²²

...Представителям II и II 1/2 Интернационалов нужен единый фронт, ибо они надеются ослабить нас чрезмерными с нашей стороны уступками; они надеются проникнуть в наше, коммунистическое, помещение без всякой платы; они надеются посредством тактики единого фронта убедить рабочих в правильности реформистской и в неправильности революционной тактики. Нам нужен единый фронт, потому что мы надеемся убедить рабочих в обратном. Ошибки же наших коммунистических представителей мы будем сваливать на них и на те партии, которые эти ошибки делают, стараясь научиться на примере этих ошибок и добиться того, чтобы не повторять их в будущем. Но ни в каком случае мы не будем сваливать ошибок наших коммунистов на массы пролетариата, который во всем мире стоит перед натиском наступающего на пего капитала. Ради того, чтобы этим массам помочь бороться против капитала, помочь понять «хитрую механику» двух фронтов во всей международной экономике и во всей международной политике, ради этого мы тактику единого фронта приняли и проведем ее до конца.

Продиктовано по телефону 9 апреля 1922 г.

«Правда» № 81, 11 апреля 1922 г.

Полн. собр. соч., т. 45, стр. 144

 

IV КОНГРЕСС КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА¹²³

5 НОЯБРЯ — 5 ДЕКАБРЯ 1922 г.

ПЯТЬ ЛЕТ РОССИЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ

ИЗ ДОКЛАДА НА IV КОНГРЕССЕ КОМИНТЕРНА 13 НОЯБРЯ

...Если начать с того, как мы пришли к повой экономической политике, то я должен обратиться к одной статье, написанной мною в 1918 году. В начале 1918 года я как раз в краткой полемике коснулся вопроса, какое положение должны мы занять по отношению к государственному капитализму. Я писал тогда:

«Государственный капитализм был бы шагом вперед против теперешнего (т. е. против тогдашнего) положения дел в нашей Советской республике. Если бы, примерно, через полгода у нас установился государственный капитализм, это было бы громадным успехом и вернейшей гарантией того, что через год у нас окончательно упрочится и непобедимым станет социализм»*.

Это было сказано, конечно, в то время, когда мы были поглупее, чем сейчас, но не настолько уж глупы, чтобы не уметь рассматривать такие вопросы.

Я держался, таким образом, в 1918 году того мнения, что по отношению к тогдашнему хозяйственному состоянию Советской республики государственный капитализм представлял собой шаг вперед. Это звучит очень странно и, быть может, даже нелепо, ибо уже и тогда наша республика была социалистической республикой; тогда мы предпринимали каждый день с величайшей поспешностью — вероятно, с излишней поспешностью — различные новые хозяйственные мероприятия, которые нельзя назвать иначе, как социалистическими. И все же я тогда полагал, что государственный капитализм по сравнению с тогдашним хозяйственным положением Советской республики представляет собой шаг вперед, и я пояснял эту мысль дальше тем, что просто перечислил элементы хозяйственного строя России. Эти элементы были, по-моему, следующие: «1) патриархальная, т. е. наиболее примитивная, форма сельского хозяйства; 2) мелкое товарное производство (сюда относится и большинство крестьянства, торгующее хлебом); 3) частный капитализм; 4) государственный капитализм и 5) социализм»**. Все эти хозяйственные элементы были представлены в тогдашней России. Я поставил себе тогда задачу разъяснить, в каком отношении друг к другу находятся эти элементы и не следует ли один из несоциалистических элементов, именно государственный капитализм, расценивать выше, чем социализм. Я повторяю: это всем кажется весьма странным, что несоциалистический элемент расценивается выше, признается вышестоящим, чем социализм, в республике, которая объявляет себя социалистической. Но дело становится понятным, если вы вспомните, что мы отнюдь не рассматривали хозяйственный строй России как нечто однородное и высокоразвитое, а в полной мере сознавали, что имеем в России патриархальное земледелие, т. е. наиболее примитивную форму земледелия наряду с формой социалистической. Какую же роль мог бы играть государственный капитализм в такой обстановке?

Я далее спрашивал себя: какой из этих элементов является преобладающим? Ясно, что в мелкобуржуазной среде господствует мелкобуржуазный элемент. Я тогда сознавал, что мелкобуржуазный элемент преобладает; думать иначе было невозможно. Вопрос, который я тогда ставил себе, — это было в специальной полемике, не относящейся к нынешнему вопросу, — был: как мы относимся к государственному капитализму? И я ответил себе: государственный капитализм, хотя он и не является социалистической формой, был бы для нас и для России формой более благоприятной, чем теперешняя. Что это означает? Это означает, что мы не переоценивали ни зародышей, ни начал социалистического хозяйства, хотя мы уже совершили социальную революцию; напротив того, мы уже тогда в известной степени сознавали: да, было бы лучше, если бы мы раньше пришли к государственному капитализму, а уже затем — к социализму.

Я должен особенно подчеркнуть эту часть потому, что, полагаю, только исходя из этого, во-первых, можно объяснить, что представляет собой теперешняя экономическая политика, и, во-вторых, из этого можно сделать очень важные практические выводы и для Коммунистического Интернационала. Я не хочу сказать, что у нас уже был заранее готовый план отступления. Этого не было. Эти краткие полемические строки не были в то время ни в коем случае планом отступления. Об одном очень важном пункте, например, о свободе торговли, который имеет основное значение для государственного капитализма, здесь нет ни слова. Все же общая, неопределенная идея отступления этим была уже дана. Я полагаю, что мы должны обратить внимание на это не только с точки зрения страны, которая по своему хозяйственному строю была и до сих пор остается очень отсталой, но и с точки зрения Коммунистического Интернационала и западноевропейских передовых стран. Теперь, например, мы заняты выработкой программы. Я лично полагаю, что лучше всего мы поступили бы, если бы мы сейчас обсуждали все программы лишь в общем, так сказать, в первом чтении, и дали бы их отпечатать, но окончательно решение вынесли бы не сейчас, не в настоящем году. Почему? Я думаю, прежде всего, конечно, потому, что мы едва ли все их хорошо продумали. А затем еще и потому, что мы почти совершенно не продумали вопроса о возможном отступлении и об обеспечении этого отступления. А это такой вопрос, на который при столь коренных изменениях во всем мире, как свержение капитализма и строительство социализма с его огромными трудностями, нам безусловно необходимо обратить внимание. Мы не только должны знать, как нам действовать, когда мы непосредственно переходим в наступление и при этом побеждаем. В революционное время это уж не так трудно, но и не так важно, по крайней мере это не есть самое решающее. Во время революции всегда бывают такие моменты, когда противник теряет голову, и если мы на него в такой момент нападем, то можем легко победить. Но это еще ничего не означает, так как наш противник, если он имеет достаточную выдержку, может заранее собрать силы и пр. Он легко может спровоцировать нас тогда на нападение и затем отбросить на многие годы назад. Вот почему я полагаю, что мысль о том, что мы должны подготовить себе возможность отступления, имеет очень важное значение, и не только с теоретической точки зрения. И с практической точки зрения все партии, которые в ближайшем будущем готовятся перейти в прямое наступление против капитализма, должны сейчас подумать также и о том, как обеспечить себе отступление. Я думаю, если мы учтем этот урок наряду со всеми другими уроками из опыта нашей революции, то это нам не только не принесет никакого вреда, но, весьма вероятно, принесет нам во многих случаях пользу.

После того как я подчеркнул, что мы уже в 1918 году рассматривали государственный капитализм как возможную линию отступления, я перехожу к результатам нашей новой экономической политики. Я повторяю: тогда это была еще очень смутная идея, но в 1921 году, после того как мы преодолели важнейший этап гражданской войны, и преодолели победоносно, мы наткнулись на большой, — я полагаю, на самый большой, — внутренний политический кризис Советской России. Этот внутренний кризис обнаружил недовольство не только значительной части крестьянства, но и рабочих. Это было в первый и, надеюсь, в последний раз в истории Советской России, когда большие массы крестьянства, не сознательно, а инстинктивно, по настроению были против нас. Чем было вызвано это своеобразное, и для нас, разумеется, очень неприятное, положение? Причина была та, что мы в своем экономическом наступлении слишком далеко продвинулись вперед, что мы не обеспечили себе достаточной базы, что массы почувствовали то, чего мы тогда еще не умели сознательно формулировать, но что и мы вскоре, через несколько недель, признали, а именно: что непосредственный переход к чисто социалистическим формам, к чисто социалистическому распределению превышает наши наличные силы и что если мы окажемся не в состоянии произвести отступление так, чтобы ограничиться более легкими задачами, то нам угрожает гибель. Кризис начался, мне кажется, в феврале 1921 года. Уже весной того же года мы единогласно решили — больших разногласий по этому поводу я у нас не видел — перейти к новой экономической политике. Теперь, по истечении полутора лет, в конце 1922 года, мы уже в состоянии сделать некоторые сравнения. Что же произошло? Как мы пережили эти более чем полтора года? Каков результат? Принесло ли нам пользу это отступление, и действительно ли спасло оно нас, или результат еще неопределенный? Это — главный вопрос, который я себе ставлю, и я полагаю, что этот главный вопрос имеет первостепенное значение и для всех коммунистических партий, ибо, если ответ получился бы отрицательный, мы все были бы обречены на гибель. Я полагаю, что все мы со спокойной совестью можем утвердительно ответить на этот вопрос, а именно в том смысле, что прошедшие полтора года положительно и абсолютно доказывают, что мы этот экзамен выдержали...

Теперь я перехожу к нашим социальным целям. Самое главное — это, конечно, крестьянство. В 1921 году мы безусловно имели налицо недовольство громадной части крестьянства. Затем мы имели голод. И это означало для крестьянства самое тяжелое испытание. И вполне естественно, что вся заграница закричала тогда: «Вот, смотрите, вот результаты социалистической экономики». Вполне естественно, конечно, они промолчали о том, что на самом деле голод явился чудовищным результатом гражданской войны. Все помещики и капиталисты, начавшие наступление на нас в 1918 году, представляли дело так, будто голод является результатом социалистической экономики. Голод был действительно большим и серьезным несчастьем, таким несчастьем, которое грозило уничтожить всю нашу организационную и революционную работу.

Итак, я спрашиваю теперь: после этого небывалого и неожиданного бедствия, как обстоит дело сейчас, после того, как мы ввели новую экономическую политику, после того, как мы предоставили крестьянам свободу торговли? Ответ ясен и для всех очевиден, а именно: крестьянство за один год не только справилось с голодом, но и сдало продналог в таком объеме, что мы уже теперь получили сотни миллионов пудов, и притом почти без применения каких-либо мер принуждения. Крестьянские восстания, которые раньше, до 1921 года, так сказать, представляли общее явление в России, почти совершенно исчезли. Крестьянство довольно своим настоящим положением. Это мы спокойно можем утверждать. Мы считаем, что эти доказательства более важны, чем какие-нибудь статистические доказательства. Что крестьянство является у нас решающим фактором — в этом никто не сомневается. Это крестьянство находится теперь в таком состоянии, что нам не приходится опасаться с его стороны какого-нибудь движения против нас. Мы говорим это с полным сознанием, без преувеличения. Это уже достигнуто. Крестьянство может быть недовольно той или другой стороной работы нашей власти, и оно может жаловаться на это. Это, конечно, возможно и неизбежно, так как наш аппарат и наше государственное хозяйство еще слишком плохи, чтобы это предотвратить, но какое бы то ни было серьезное недовольство нами со стороны всего крестьянства, во всяком случае, совершенно исключено. Это достигнуто в течение одного года. Я полагаю, что это уже очень много.

Перехожу дальше к легкой индустрии. Мы именно должны в промышленности делать различие между тяжелой и легкой, так как они находятся в разных положениях. Что касается легкой промышленности, то я могу спокойно сказать: здесь наблюдается общий подъем.

Я не буду вдаваться в детали. В мою задачу не входит приводить статистические данные. Но это общее впечатление основано на фактах, и я могу гарантировать, что в основе его нет ничего неверного или неточного. Мы имеем общий подъем легкой промышленности и в связи с этим определенное улучшение положения рабочих как Петрограда, так и Москвы. В других районах это наблюдается в меньшей степени, потому что там преобладает тяжелая промышленность, так что этого не надо обобщать. Все-таки, я повторяю, легкая промышленность находится в безусловном подъеме, и улучшение положения рабочих Петрограда и Москвы — несомненно. В обоих этих городах весной 1921 года существовало недовольство среди рабочих. Теперь этого нет совершенно. Мы, которые изо дня в день следим за положением и настроением рабочих, не ошибаемся в этом вопросе.

Третий вопрос касается тяжелой промышленности. Здесь я должен сказать, что положение все еще остается тяжелым. Известный поворот в этом положении наступил в 1921 — 1922 году. Мы можем, таким образом, надеяться, что положение в ближайшем будущем улучшится. Мы отчасти собрали уже для этого необходимые средства. В капиталистической стране для улучшения положения тяжелой промышленности потребовался бы заем в сотни миллионов, без которых улучшение было бы невозможно. Экономическая история капиталистических стран доказывает, что в отсталых странах только долгосрочные стомиллионные займы в долларах или в золотых рублях могли бы быть средством для поднятия тяжелой промышленности. У нас этих займов не было, и мы до сих пор ничего не получили. То, что теперь пишут о концессиях и прочем, ничего почти не представляет, кроме бумаги. Писали мы об этом в последнее время много, в особенности также и об уркартовской концессии¹²⁴. Однако наша концессионная политика кажется мне очень хорошей. Но, несмотря на это, прибыльной концессии мы еще не имеем. Этого я прошу не забывать. Таким образом, положение тяжелой промышленности представляет действительно очень тяжелый вопрос для нашей отсталой страны, так как мы не могли рассчитывать на займы в богатых странах. Несмотря на это, мы наблюдаем уже заметное улучшение и мы видим далее, что наша торговая деятельность принесла нам уже некоторый капитал. Правда, пока очень скромный, немногим превышающий двадцать миллионов золотых рублей. Во всяком случае, начало положено: наша торговля дает нам средства, которые мы можем использовать для поднятия тяжелой промышленности. В настоящее время наша тяжелая промышленность находится, во всяком случае, еще в очень трудном положении. Но я полагаю, что решающим является то обстоятельство, что мы уже в состоянии кое-что сберечь. Это мы будем делать и впредь. Хотя это часто делается за счет населения, мы должны теперь все же экономить. Мы работаем теперь над тем, чтобы сократить наш государственный бюджет, сократить наш государственный аппарат. Я скажу еще в дальнейшем несколько слов о нашем государственном аппарате. Мы должны, во всяком случае, сократить наш государственный аппарат, мы должны экономить, сколько только возможно. Мы экономим на всем, даже на школах. Это должно быть, потому что мы знаем, что без спасения тяжелой промышленности, без ее восстановления мы не сможем построить никакой промышленности, а без нее мы вообще погибнем как самостоятельная страна. Это мы хорошо знаем.

Спасением для России является не только хороший урожай в крестьянском хозяйстве — этого еще мало — и не только хорошее состояние легкой промышленности, поставляющей крестьянству предметы потребления, — этого тоже еще мало, — нам необходима также тяжелая индустрия. А для того, чтобы привести ее в хорошее состояние, потребуется несколько лет работы.

Тяжелая индустрия нуждается в государственных субсидиях. Если мы их не найдем, то мы, как цивилизованное государство, — я уже не говорю, как социалистическое, — погибли. Итак, в этом отношении мы сделали решительный шаг. Мы начали накапливать средства, необходимые для того, чтобы поставить тяжелую индустрию на собственные ноги. Сумма, которую мы до сих пор добыли, правда, едва превышает двадцать миллионов золотых рублей, но, во всяком случае, эта сумма имеется, и она предназначается только для того, чтобы поднять нашу тяжелую индустрию.

Я думаю, что в общем я вкратце, как это и обещал, изложил вам главнейшие элементы нашего народного хозяйства, и думаю, что из всего этого можно сделать вывод, что новая экономическая политика уже теперь дала плюс. Уже теперь мы имеем доказательство того, что мы как государство в состоянии вести торговлю, сохранить за собою прочные позиции сельского хозяйства и индустрии и идти вперед. Практическая деятельность это доказала. Я думаю, что этого для нас пока достаточно. Нам придется еще многому учиться, и мы поняли, что нам еще необходимо учиться. Пять лег мы держим власть, и притом в течение всех этих пяти лет мы находились в состоянии войны. Мы, стало быть, имели успех.

Это понятно, потому что крестьянство было за нас. Трудно быть более за нас, чем было крестьянство. Оно по нимало, что за белыми стоят помещики, которых оно ненавидит больше всего на свете. И поэтому крестьянство со всем энтузиазмом, со всей преданностью стояло за нас. Не трудно было достигнуть того, чтобы крестьянство нас защищало от белых. Крестьяне, ненавидевшие ранее войну, делали все возможное для войны против белых, для гражданской войны против помещиков. Тем не менее это было еще не все, потому что в сущности здесь дело шло только о том, останется ли власть в руках помещиков или в руках крестьян. Для нас это было недостаточно. Крестьяне понимают, что мы захватили власть для рабочих и имеем перед собой цель — создать социалистический порядок при помощи этой власти. Поэтому важнее всего была для нас экономическая подготовка социалистического хозяйства. Мы не могли подготовить его прямым путем. Мы принуждены были сделать это окольными путями. Государственный капитализм, как мы его установили у нас, является своеобразным государственным капитализмом. Он не соответствует обычному понятию государственного капитализма. Мы имеем в своих руках все командные высоты, мы имеем в своих руках землю, она принадлежит государству. Это очень важно, хотя наши противники и представляют дело так, будто это ничего не значит. Это неверно. То обстоятельство, что земля принадлежит государству, чрезвычайно важно и имеет также большое практическое значение в экономическом отношении. Этого мы добились, и я должен сказать, что и вся наша дальнейшая деятельность должна развиваться только в этих рамках. Мы уже достигли того, что наше крестьянство довольно, что промышленность оживает и что торговля оживает. Я уже сказал, что наш государственный капитализм отличается от буквально понимаемого государственного капитализма тем, что мы имеем в руках пролетарского государства не только землю, но и все важнейшие части промышленности. Прежде всего мы сдали в аренду лишь известную часть мелкой и средней индустрии, все же остальное остается в наших руках. Что касается торговли, я хочу еще подчеркнуть, что мы стараемся основывать смешанные общества, что мы уже основываем их, т. е. общества, где часть капитала принадлежит частным капиталистам, и притом иностранным, а другая часть — нам. Во-первых, мы таким путем учимся торговать, а это нам необходимо, и, во-вторых, мы всегда имеем возможность, в случае если мы сочтем это необходимым, ликвидировать такое общество, так что мы, так сказать, ничем не рискуем. У частного же капиталиста мы учимся и приглядываемся к тому, как мы можем подняться и какие ошибки мы совершаем. Мне кажется, что этим я могу ограничиться.

Полн. собр. соч., т. 45, стр. 278 — 283, 285 — 290

* В. И. Ленин. О «левом» ребячестве и о мелкобуржуазности. — Полн. собр. соч., т. 36, стр. 295. Ред.

** В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 36, стр. 296. Ред.

 

ПОСЛЕДНИЕ ПИСЬМА И СТАТЬИ В. И. ЛЕНИНА¹²⁵

23 ДЕКАБРЯ 1922 г. — 2 МАРТА 1923 г.

 

Из статьи

«О КООПЕРАЦИИ»

I

У нас, мне кажется, недостаточно обращается внимания на кооперацию. Едва ли все понимают, что теперь, со времени Октябрьской революции и независимо от нэпа (напротив, в этом отношении приходится сказать: именно благодаря нэпу), кооперация получает у нас совершенно исключительное значение. В мечтаниях старых кооператоров много фантазии. Они смешны часто своей фантастичностью. Но в чем состоит их фантастичность? В том, что люди не понимают основного, коренного значения политической борьбы рабочего класса за свержение господства эксплуататоров. Теперь у нас это свержение состоялось, и теперь многое из того, что было фантастического, даже романтического, даже пошлого в мечтаниях старых кооператоров, становится самой неподкрашенной действительностью.

У нас, действительно, раз государственная власть в руках рабочего класса, раз этой государственной власти принадлежат все средства производства, у нас, действительно, задачей осталось только кооперирование населения. При условии максимального кооперирования населения само собой достигает цели тот социализм, который ранее вызывал законные насмешки, улыбку, пренебрежительное отношение к себе со стороны людей, справедливо убежденных в необходимости классовой борьбы, борьбы за политическую власть и т. д. И вот не все товарищи дают себе отчет в том, какое теперь гигантское, необъятное значение приобретает для нас кооперирование России. В нэпе 118 мы сделали уступку крестьянину, как торговцу, принципу частной торговли; именно из этого вытекает (обратно тому, что думают) гигантское значение кооперации. В сущности говоря, кооперировать в достаточной степени широко и глубоко русское население при господстве нэпа есть все, что нам нужно, потому что теперь мы нашли ту степень соединения частного интереса, частного торгового интереса, проверки и контроля его государством, степень подчинения его общим интересам, которая раньше составляла камень преткновения для многих и многих социалистов. В самом деле, власть государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз этого пролетариата со многими миллионами мелких и мельчайших крестьян, обеспечение руководства за этим пролетариатом по отношению к крестьянству и т. д. — разве это не все, что нужно для того, чтобы из кооперации, из одной только кооперации, которую мы прежде третировали, как торгашескую, и которую с известной стороны имеем право третировать теперь при нэпе так же, разве это не все необходимое для построения полного социалистического общества? Это еще не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения.

Вот это-то обстоятельство недооценено многими нашими практическими работниками. На кооперацию у нас смотрят пренебрежительно, не понимая того, какое исключительное значение имеет эта кооперация, во-первых, с принципиальной стороны (собственность на средства производства в руках государства), во-вторых, со стороны перехода к новым порядкам путем возможно более простым, легким и доступным для крестьянина.

А ведь в этом, опять-таки, главное. Одно дело фантазировать насчет всяких рабочих объединений для построения социализма, другое дело научиться практически строить этот социализм так, чтобы всякий мелкий крестьянин мог участвовать в этом построении. Этой-то ступени мы и достигли теперь. И несомненно то, что, достигнув ее, мы пользуемся ею непомерно мало.

Мы перегнули палку, переходя к нэпу, не в том отношении, что слишком много места уделили принципу свободной промышленности и торговли, но мы перегнули палку, переходя к нэпу, в том отношении, что забыли думать о кооперации, что недооцениваем теперь кооперацию, что начали забывать уже гигантское значение кооперации в указанных выше двух сторонах этого значения.

Я намерен теперь поговорить с читателем о том, что практически можно и должно сделать сейчас же, исходя из этого «кооперативного» принципа. Какими средствами можно и должно сейчас же начать развивать этот «кооперативный» принцип так, чтобы всякому и каждому было ясно его социалистическое значение?

Надо поставить кооперацию политически так, чтобы не только кооперация вообще и всегда имела известную льготу, но чтобы эта льгота была чисто имущественной льготой (высота банкового процента и т. п.). Надо ссужать кооперацию такими государственными средствами, которые хотя бы на немного, но превышали те средства, которые мы ссужаем частным предприятиям, вплоть хотя бы до тяжелой промышленности и т. д.

Каждый общественный строй возникает лишь при финансовой поддержке определенного класса. Нечего напоминать о тех сотнях и сотнях миллионов рублей, которых стоило рождение «свободного» капитализма. Теперь мы должны сознать и претворить в дело, что в настоящее время тот общественный строй, который мы должны поддерживать сверх обычного, есть строй кооперативный. Но поддерживать его надо в настоящем смысле этого слова, т. е. под этой поддержкой недостаточно понимать поддержку любого кооперативного оборота, — под этой поддержкой надо понимать поддержку такого кооперативного оборота, в котором действительно участвуют действительные массы населения. Давать премию тому крестьянину, который участвует в кооперативном обороте, это — форма безусловно верная, но при этом проверять это участие и проверять его сознательность и его доброкачественность, — вот в чем гвоздь вопроса. Когда кооператор приезжает в деревню и устраивает там кооперативную лавочку, население, строго говоря, никак в этом не участвует, но в то же время оно, руководствуясь собственной выгодой, поторопится попробовать в ней участвовать.

Это дело имеет также другую сторону. Нам нужно сделать еще очень немного с точки зрения «цивилизованного» (прежде всего грамотного) европейца для того, чтобы заставить всех поголовно участвовать и участвовать не пассивно, а активно в кооперативных операциях. Собственно говоря, нам осталось «только» одно: сделать наше население настолько «цивилизованным», чтобы оно поняло все выгоды от поголовного участия в кооперации и наладило это участие. «Только» это. Никакие другие премудрости нам не нужны теперь для того, чтобы перейти к социализму. Но для того, чтобы совершить это «только», нужен целый переворот, целая полоса культурного развития всей народной массы. Поэтому нашим правилом должно быть: как можно меньше мудрствования и как можно меньше выкрутас. Нэп в этом отношении представляет из себя в том отношении прогресс, что он приноравливается к уровню самого обыкновенного крестьянина, что он не требует от него ничего высшего. Но чтобы достигнуть через нэп участия в кооперации поголовно всего населения — вот для этого требуется целая историческая эпоха. Мы можем пройти на хороший конец эту эпоху в одно-два десятилетия. Но все-таки это будет особая историческая эпоха, и без этой исторической эпохи, без поголовной грамотности, без достаточной степени толковости, без достаточной степени приучения населения к тому, чтобы пользоваться книжками, и без материальной основы этого, без известной обеспеченности, скажем, от неурожая, от голода и т. д., — без этого нам своей цели не достигнуть. Все дело теперь в том, чтобы уметь соединить тот революционный размах, тот революционный энтузиазм, который мы уже проявили и проявили в достаточном количестве и увенчали полным успехом, уметь соединить его (тут я почти готов сказать) с уменьем быть толковым и грамотным торгашом, какое вполне достаточно для хорошего кооператора. Под уменьем быть торгашом я понимаю уменье быть культурным торгашом. Это пусть намотают себе на ус русские люди или просто крестьяне, которые думают: раз он торгует, значит, умеет быть торгашом. Это совсем неверно. Он торгует, но от этого до уменья быть культурным торгашом еще очень далеко. Он торгует сейчас по-азиатски, а для того, чтобы уметь быть торгашом, надо торговать по-европейски. От этого его отделяет целая эпоха.

Кончаю: ряд привилегий экономических, финансовых и банковских — кооперации; в этом должна состоять поддержка нашим социалистическим государством нового принципа организации населения. Но этим задача только еще поставлена в общих чертах, потому что тут еще остается неопределенным, не описанным детально все содержание задачи практически, т. е. надо уметь отыскать ту форму «премий» (и те условия выдачи их), которую мы даем за кооперирование, ту форму премий, при которой мы достаточно помогаем кооперации, ту форму премий, при которой мы достигаем цивилизованного кооператора. А строй цивилизованных кооператоров при общественной собственности на средства производства, при классовой победе пролетариата над буржуазией — это есть строй социализма.

4 января 1923 года.

Полн. собр. соч. т. 45, стр. 369 — 373

 

О НАШЕЙ РЕВОЛЮЦИИ

(ПО ПОВОДУ ЗАПИСОК Н. СУХАНОВА¹²⁶)

I

Перелистывал эти дни записки Суханова о революции. Бросается особенно в глаза педантство всех наших мелкобуржуазных демократов, как и всех героев II Интернационала. Уже не говоря о том, что они необыкновенно трусливы, что даже лучшие из них кормят себя оговорочками, когда речь идет о мельчайшем отступлении от немецкого образца, уже не говоря об этом свойстве всех мелкобуржуазных демократов, достаточно проявленном ими во всю революцию, бросается в глаза их рабская подражательность прошлому.

Они все называют себя марксистами, но понимают марксизм до невозможной степени педантски. Решающего в марксизме они совершенно не поняли: именно, его революционной диалектики. Даже прямые указания Маркса на то, что в моменты революции требуется максимальная гибкость ¹²⁷, ими абсолютно не поняты, и даже не замечены, например, указания Маркса в его переписке, относящейся, помнится, к 1856 году, когда он высказывал надежду на соединение крестьянской войны в Германии, могущей создать революционную обстановку, с рабочим движением¹²⁸, — даже это прямое указание они обходят и ходят кругом и около него, как кот около горячей каши.

Во всем своем поведении они обнаруживают себя, как трусливые реформисты, боящиеся отступить от буржуазии, а тем более порвать с ней, и в то же время прикрывают свою трусливость самым бесшабашным фразерством и хвастовством. Но даже и чисто теоретически у всех них бросается в глаза полная неспособность понять следующие соображения марксизма: они видели до сих пор определенный путь развития капитализма и буржуазной демократии в Западной Европе. И вот, они не могут себе представить, что этот путь может быть считаем образцом mutatis mutandis*, не иначе, как с некоторыми поправками (совершенно незначительными с точки зрения общего хода всемирной истории).

Первое — революция, связанная с первой всемирной империалистической войной. В такой революции должны были сказаться новые черты, или видоизмененные в зависимости именно от войны, потому что никогда в мире такой войны, в такой обстановке, еще не бывало. До сих пор мы видим, что буржуазия богатейших стран не может наладить «нормальных» буржуазных отношений после этой войны, а наши реформисты, мелкие буржуа, корчащие из себя революционеров, считали и считают пределом (его же не прейдеши) нормальные буржуазные отношения, причем понимают эту «норму» до крайности шаблонно и узко.

Второе — им совершенно чужда всякая мысль о том, что при общей закономерности развития во всей всемирной истории нисколько не исключаются, а, напротив, предполагаются отдельные полосы развития, представляющие своеобразие либо формы, либо порядка этого развития. Им не приходит даже, например, и в голову, что Россия, стоящая на границе стран цивилизованных и стран, впервые этой войной окончательно втягиваемых в цивилизацию, стран всего Востока, стран внеевропейских, что Россия поэтому могла и должна была явить некоторые своеобразия, лежащие, конечно, по общей линии мирового развития, но отличающие ее революцию от всех предыдущих западноевропейских стран и вносящие некоторые частичные новшества при переходе к странам восточным.

Например, до бесконечия шаблонным является у них довод, который они выучили наизусть во время развития западноевропейской социал-демократии и который состоит в том, что мы не доросли до социализма, что у нас нет, как выражаются разные «ученые» господа из них, объективных экономических предпосылок для социализма. И никому не приходит в голову спросить себя: а не мог ли народ, встретивший революционную ситуацию, такую, которая сложилась в первую империалистскую войну, не мог ли он, под влиянием безвыходности своего положения, броситься на такую борьбу, которая хоть какие-либо шансы открывала ему на завоевание для себя не совсем обычных условий для дальнейшего роста цивилизации?

«Россия не достигла такой высоты развития производительных сил, при которой возможен социализм». С этим положением все герои II Интернационала, и в том числе, конечно, Суханов, носятся, поистине, как с писаной торбой. Это бесспорное положение они пережевывают на тысячу ладов, и им кажется, что оно является решающим для оценки нашей революции.

Ну, а что если своеобразие обстановки поставило Россию, во-первых, в мировую империалистическую  войну, в которой замешаны все сколько-нибудь влиятельные западноевропейские страны, поставило ее развитие на грани начинающихся и частично уже начавшихся революций Востока в такие условия, когда мы могли осуществить именно тот союз «крестьянской войны» с рабочим движением, о котором, как об одной из возможных перспектив, писал такой «марксист», как Маркс, в 1856 году по отношению к Пруссии?

Что если полная безвыходность положения, удесятеряя тем силы рабочих и крестьян, открывала нам возможность иного перехода к созданию основных посылок цивилизации, чем во всех остальных западноевропейских государствах? Изменилась ли от этого общая линия развития мировой истории? Изменились ли от этого основные соотношения основных классов в каждом государстве, которое втягивается и втянуто в общий ход мировой истории?

Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры (хотя никто не может сказать, каков именно этот определенный «уровень культуры», ибо он различен в каждом из западноевропейских государств), то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы.

16 января 1923 г.

II

Для создания социализма, говорите вы, требуется цивилизованность. Очень хорошо. Ну, а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, а потом уже начать движение к социализму? В каких книжках прочитали вы, что подобные видоизменения обычного исторического порядка недопустимы или невозможны?

Помнится, Наполеон писал: «On s’engage et puis... on voit». В вольном русском переводе это значит: «Сначала надо ввязаться в серьезный бой, а там уже видно будет». Вот и мы ввязались сначала в октябре 1917 года в серьезный бой, а там уже увидали такие детали развития (с точки зрения мировой истории это, несомненно детали), как Брестский мир³⁰ или нэп¹¹⁸ и т. п. И в настоящее время уже нет сомнений, что в основном мы одержали победу.

Нашим Сухановым, не говоря уже о правее их стоящих социал-демократах, и не снится, что иначе вообще не могут делаться революции. Нашим европейским мещанам и не снится, что дальнейшие революции в неизмеримо более богатых населением и неизмеримо более отличающихся разнообразием социальных условий странах Востока будут преподносить им, несомненно, больше своеобразия, чем русская революция.

Слов нет, учебник, написанный по Каутскому, был вещью для своего времени очень полезной. Но пора уже все-таки отказаться от мысли, будто этот учебник предусмотрел все формы развития дальнейшей мировой истории. Тех, кто думает так, своевременно было бы объявить просто дураками.

17 января 1923 г.

Полн. собр. соч., т. 45, стр. 378 — 382

* — с соответствующими изменениями. Ред.

 

Из статьи

«ЛУЧШЕ МЕНЬШЕ, ДА ЛУЧШЕ»

...Общей чертой нашего быта является теперь следующее: мы разрушили капиталистическую промышленность, постарались разрушить дотла учреждения средневековые, помещичье землевладение и на этой почве создали мелкое и мельчайшее крестьянство, которое идет за пролетариатом из доверия к результатам его революционной работы. На этом доверии, однако, продержаться нам вплоть до победы социалистической революции в более развитых странах нелегко, потому что мелкое и мельчайшее крестьянство, особенно при нэпе, держится по экономической необходимости на крайне низком уровне производительности труда. Да и международная обстановка вызвала то, что Россия отброшена теперь назад, что в общем и целом производительность народного труда у нас теперь значительно менее высока, чем до войны. Западноевропейские капиталистические державы, частью сознательно, частью стихийно, сделали все возможное, чтобы отбросить нас назад, чтобы использовать элементы гражданской войны в России для возможно большего разорения страны. Именно такой выход из империалистической войны представлялся, конечно, имеющим значительные выгоды: если мы не опрокинем революционного строя в России, то, во всяком случае, мы затрудним его развитие к социализму, — так, примерно, рассуждали эти державы, и с их точки зрения они не могли рассуждать иначе. В итоге они получили полурешение своей задачи. Они не свергли нового строя, созданного революцией, но они и не дали ему возможности сделать сейчас же такой шаг вперед, который бы оправдал предсказания социалистов, который бы дал им возможность с громадной быстротой развить производительные силы, развить все те возможности, которые сложились бы в социализм, доказать всякому и каждому наглядно, воочию, что социализм таит в себе гигантские силы и что человечество перешло теперь к новой, несущей необыкновенно блестящие возможности стадии развития.

Система международных отношений сложилась теперь такая, что в Европе одно из государств порабощено государствами-победителями — это Германия. Затем, ряд государств, и притом самых старых государств Запада, оказались, в силу победы, в условиях, когда они могут пользоваться этой победой для ряда неважных уступок своим угнетенным классам, — уступок, которые, все же, оттягивают революционное движение в них и создают некоторое подобие «социального мира».

В то же время целый ряд стран: Восток, Индия, Китай и т. п., в силу именно последней империалистической войны, оказались окончательно выбитыми из своей колеи. Их развитие направилось окончательно по общеевропейскому капиталистическому масштабу. В них началось общеевропейское брожение. И для всего мира ясно теперь, что они втянулись в такое развитие, которое не может не привести к кризису всего всемирного капитализма.

Мы стоим, таким образом, в настоящий момент перед вопросом: удастся ли нам продержаться при нашем мелком и мельчайшем крестьянском производстве, при нашей разоренности до тех пор, пока западноевропейские капиталистические страны завершат свое развитие к социализму? Но они завершают его не так, как мы ожидали раньше. Они завершают его не равномерным «вызреванием» в них социализма, а путем эксплуатации одних государств другими, путем эксплуатации первого из побежденных во время империалистической войны государства, соединенной с эксплуатацией всего Востока. А Восток, с другой стороны, пришел окончательно в революционное движение именно в силу этой первой империалистической войны и окончательно втянулся в общий круговорот всемирного революционного движения.

Какая же тактика предписывается таким положением дел для нашей страны? Очевидно, следующая: мы должны проявить в величайшей степени осторожность для сохранения нашей рабочей власти, для удержания под ее авторитетом и под ее руководством нашего мелкого и мельчайшего крестьянства. На нашей стороне тот плюс, что весь мир уже переходит теперь к такому движению, которое должно породить всемирную социалистическую революцию. Но на нашей стороне тот минус, что империалистам удалось расколоть весь мир на два лагеря, причем этот раскол осложнен тем, что Германии, стране действительно передового культурного капиталистического развития, подняться теперь до последней степени трудно. Все капиталистические державы так называемого Запада клюют ее и не дают ей подняться. А с другой стороны, весь Восток, с его сотнями миллионов трудящегося эксплуатируемого населения, доведенного до последней степени человеческой крайности, поставлен в условия, когда его физические и материальные силы не идут решительно ни в какое сравнение с физическими, материальными и военными силами любого из гораздо меньших западноевропейских государств.

Можем ли мы спастись от грядущего столкновения с этими империалистическими государствами? Есть ли у нас надежда на то, что внутренние противоречия и конфликты между преуспевающими империалистическими государствами Запада и преуспевающими империалистическими государствами Востока дадут нам оттяжку второй раз, как они дали в первый, когда поход западноевропейской контрреволюции, направленный к поддержке русской контрреволюции, сорвался из-за противоречий в лагере контрреволюционеров Запада и Востока, в лагере эксплуататоров восточных и эксплуататоров западных, в лагере Японии и Америки?

На этот вопрос, мне кажется, следует ответить таким образом, что решение зависит здесь от слишком многих обстоятельств, и исход борьбы в общем и целом можно предвидеть лишь на том основании, что гигантское большинство населения земли в конце концов обучается и воспитывается к борьбе самим капитализмом.

Исход борьбы зависит, в конечном счете, от того, что Россия, Индия, Китай и т. п. составляют гигантское большинство населения. А именно это большинство населения и втягивается с необычайной быстротой в последние годы в борьбу за свое освобождение, так что в этом смысле не может быть ни тени сомнения в том, каково будет окончательное решение мировой борьбы. В этом смысле окончательная победа социализма вполне и безусловно обеспечена.

Но нам интересна не эта неизбежность окончательной победы социализма. Нам интересна та тактика, которой должны держаться мы, Российская коммунистическая партия, мы, российская Советская власть, для того, чтобы помешать западноевропейским контрреволюционным государствам раздавить нас. Для того, чтобы обеспечить наше существование до следующего военного столкновения между контрреволюционным империалистическим Западом и революционным и националистическим Востоком, между цивилизованнейшими государствами мира и государствами по-восточному отсталыми, которые, однако, составляют большинство, — этому большинству нужно успеть цивилизоваться. Нам тоже не хватает цивилизации для того, чтобы перейти непосредственно к социализму, хотя мы и имеем для этого политические предпосылки. Нам следует держаться такой тактики или принять для нашего спасения следующую политику.

Мы должны постараться построить государство, в котором рабочие сохранили бы свое руководство над крестьянами, доверие крестьян по отношению к себе и с величайшей экономией изгнали бы из своих общественных отношений всякие следы каких бы то ни было излишеств.

Мы должны свести наш госаппарат до максимальной экономии. Мы должны изгнать из него все следы излишеств, которых в нем осталось так много от царской России, от ее бюрократическо-капиталистического аппарата.

Не будет ли это царством крестьянской ограниченности?

Нет. Если мы сохраним за рабочим классом руководство над крестьянством, то мы получим возможность ценой величайшей и величайшей экономии хозяйства в нашем государстве добиться того, чтобы всякое малейшее сбережение сохранить для развития нашей крупной машинной индустрии, для развития электрификации, гидроторфа, для достройки Волховстроя и прочее.

В этом и только в этом будет наша надежда. Только тогда мы в состоянии будем пересесть, выражаясь фигурально, с одной лошади на другую, именно, с лошади крестьянской, мужицкой, обнищалой, с лошади экономий, рассчитанных на разоренную крестьянскую страну, — на лошадь, которую ищет и не может не искать для себя пролетариат, на лошадь крупной машинной индустрии, электрификации, Волховстроя и т. д.

Вот как я связываю в своих мыслях общий план нашей работы, нашей политики, нашей тактики, нашей стратегии с задачами реорганизованного Рабкрина¹²⁹. Вот в чем для меня состоит оправдание тех исключительных забот, того исключительного внимания, которое мы должны уделить Рабкрину, поставив его на исключительную высоту, дав ему головку с правами ЦК и т. д. и т. п.

Это оправдание состоит в том, что лишь посредством максимальной чистки нашего аппарата, посредством максимального сокращения всего, что не абсолютно необходимо в нем, мы в состоянии будем удержаться наверняка. И притом мы будем в состоянии удержаться не на уровне мелкокрестьянской страны, не на уровне этой всеобщей ограниченности, а на уровне, поднимающемся неуклонно вперед и вперед к крупной машинной индустрии.

Вот о каких высоких задачах мечтаю я для нашего Рабкрина. Вот для чего я планирую для него слияние авторитетнейшей партийной верхушки с «рядовым» наркоматом.

2 марта 1923 года.

Полн. собр. соч., т. 45, стр. 401 — 406

 

 

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Написанное В. И. Лениным обращение «К гражданам России!» было опубликовано вечером 25 октября (7 ноября) 1917 г. в газете «Рабочий и Солдат», утром 26 октября (8 ноября) — в других газетах.

«Рабочий и Солдат» — ежедневная вечерняя газета, орган Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов; издавалась с 17 (30) октября 1917 по февраль 1918 года. — 3.

² Военно-революционный комитет при Петроградском Совете — см. настоящее издание, том 1, примечание 161. — 3.

³ Заседание Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов (экстренное) открылось 25 октября (7 ноября) в 2 час. 35 мин. дня. Было заслушано сообщение Военно-революционного комитета (см. том 1, примечание 161) о свержении Временного правительства и победе революции. С докладом о задачах Советской власти выступил В. И. Ленин. Подавляющим большинством голосов была принята написанная Лениным резолюция (см. Полн. собр. соч., т. 35, стр. 4 — 5). — 3.

⁴ Имеются в виду тайные договоры, заключенные царским, а затем и буржуазным Временным правительством с правительствами Англии, Франции, Германии, Японии и других империалистических государств. С 10(23) ноября 1917 г. документы тайной дипломатии публиковались в «Правде» и «Известиях ВЦИК», в декабре 1917 — феврале 1918 г. было издано семь «Сборников секретных документов из архива бывшего министерства иностранных дел». Опубликование тайных договоров имело огромное значение в борьбе Советского правительства за заключение всеобщего демократического мира, мира без аннексий и контрибуций, в разоблачении империалистического характера первой мировой войны, — 4, 7,16.

⁵ II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов состоялся 25 — 26 октября (7 — 8 ноября) 1917 г. в Петрограде.

В работе съезда принимали участие также делегаты ряда уездных и губернских Советов крестьянских депутатов. К моменту открытия на съезде присутствовали 649 делегатов, в том числе 390 большевиков, 160 эсеров (см. том 1, примечание 19), 72 меньшевика, 14 меньшевиков-интернационалистов (см. том 1, примечание 108). Прибытие делегатов продолжалось и в ходе работы съезда.

Съезд открылся 25 октября (7 ноября) в 10 час. 40 мин. вечера в Смольном, когда Красная гвардия, матросы и революционная часть Петроградского гарнизона вели штурм Зимнего дворца, резиденции Временного правительства. В. И. Ленин, руководивший Октябрьским вооруженным восстанием, на первом заседании не присутствовал. Лидеры правого крыла меньшевиков и эсеров выступили с призывом начать переговоры с Временным правительством о создании коалиционного, так называемого «однородного социалистического» правительства. Происходившую социалистическую революцию они именовали «заговором». Убедившись, что большинство делегатов поддерживает большевиков, меньшевики, правые эсеры и бундовцы покинули съезд. В четвертом часу утра 26 октября (8 ноября) было заслушано сообщение о взятии Зимнего дворца и аресте Временного правительства и принято написанное Лениным воззвание «Рабочим, солдатам и крестьянам!», провозгласившее переход власти к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Заседание закончилось в шестом часу утра.

Второе заседание открылось 26 октября (8 ноября) в 9 час. вечера. С докладами о мире и земле выступил Ленин. Съезд утвердил исторические первые декреты Советской власти. Декретом о мире предлагалось всем народам и правительствам воюющих государств немедленно приступить к переговорам о заключении демократического мира без аннексий и контрибуций. Декретом о земле отменялась частная собственность на землю и провозглашалась национализация земли. Съезд сформировал первое Советское правительство — Совет Народных Комиссаров (Совнарком) во главе с В. И. Лениным, избрал Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК) в составе 101 чел. (большевиков — 62, левых эсеров — 29, социал-демократов-интернационалистов — 6 и др.). Съезд постановил также, что ВЦИК может быть пополней представителями крестьянских Советов и армейских организаций, а также представителями тех групп, которые ушли со съезда. Заседание закрылось в шестом часу утра. — 5, 14, 92, 183.

⁶ Имеется в виду ЦИК, избранный I Всероссийским съездом Советов (июнь 1917) — см. том 1, примечание 97. — 5.

⁷ О созыве Учредительного собрания было объявлено 2(15) марта 1917 г. в декларации Временного правительства. 14(27) июня выборы в Учредительное собрание были назначены на 17 (30) сентября, в августе — перенесены на 12(25) ноября.

Выборы в Учредительное собрание состоялись после победы Великой Октябрьской социалистической революции, в установленный срок. Они проводились на основе положения, утвержденного Временным правительством, по партийным спискам, составленным до Октябрьской революции, и проходили в обстановке, когда значительная часть парода еще не успела осмыслить значения социалистической революции. Этим воспользовались правые эсеры (см. том 1, примечание 19), собравшие большинство голосов в губерниях и областях, отдаленных от столицы и промышленных центров. Учредительное собрание было созвано Советским правительством, оно открылось 5(18) января 1918 г. в Петрограде. В связи с тем, что контрреволюционное большинство Учредительного собрания отвергло предложенную ему ВЦИК «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа» (стр. 28 — 30) и отказалось утвердить декреты II съезда Советов о мире, о земле, о переходе власти к Советам (стр. 6 — 12), декретом ВЦИК 6(19) января 1918 г. оно было распущено. — 5, 170.

⁸ Чартистское движение в Англии, чартизм (от англ. charter — хартия) — первое самостоятельное политически оформленное массовое революционное движение рабочего класса Англии 30 — 50-х гг. XIX в., направленное против господства буржуазии. В процессе развития чартизма впервые в истории рабочего движения была создана политическая партия пролетариата. Главным недостатком чартизма было отсутствие четкой программы и последовательно революционного пролетарского руководства. Чартистское движение оказало огромное влияние на политическую историю Англии и на развитие международного рабочего движения. — 8.

⁹ Исключительный закон против социалистов был введен в Германии в 1878 г. буржуазно-юнкерским правительством Бисмарка в целях борьбы с рабочим и социалистическим движением. Были запрещены вер организации социал-демократической партии, массовые рабочие организации, рабочая печать, конфисковывалась социалистическая литература, социал-демократы подвергались преследованиям. Однако репрессии не сломили партию, ее деятельность была перестроена применительно к условиям нелегального существования. За границей издавался центральный орган — газета «Социал-Демократ», регулярно проводились съезды. В Германии, в подполье, быстро возрождались социал-демократические организации и группы, во главе которых стоял нелегальный ЦК, широко использовались легальные возможности для укрепления связи с массами. Влияние партии непрерывно росло: число голосов, поданных за социал-демократов на выборах в рейхстаг, увеличилось с 1878 по 1890 г. более чем в три раза. Огромную помощь оказали партии К. Маркс и Ф. Энгельс. В 1890 г. под давлением все усиливавшегося массового рабочего движения исключительный закон был отменен. — 8.

¹⁰ «Известия Всероссийского Совета Крестьянских Депутатов» — ежедневная газета, официальный орган Всероссийского Совета крестьянских депутатов — см. том 1, примечание 131. — 9.

¹¹ Крестьянский наказ о земле, являвшийся составной частью декрета о земле, был составлен эсерами (см. том 1, примечание 19). Декретом о земле отменялась частная собственность на землю и провозглашалась национализация земли. В наказе предусматривалось распределение земли между трудящимися «но трудовой или потребительской норме», т. е. проводилась эсеровская идея социализации земли. В. И. Ленин в докладе о земле на II съезде Советов (см. примечание 5) указал на необходимость включить в декрет о земле крестьянский наказ как «постановление народных низов», несмотря на его несоответствие программе большевиков. Он подчеркнул, что «в огне жизни, применяя его на практике, проводя его на местах, крестьяне сами поймут, где правда» (Полн. собр. соч., т. 35, стр. 27). — 9.

¹² Проект положения о рабочем контроле был написан В. И. Лениным 26 или 27 октября (8 или 9 ноября) 1917 г. — сразу же после победы Великой Октябрьской социалистической революции. Тогда же проект обсуждался на совещании в Центральном совете фабзавкомов Петрограда с участием Ленина, затем на заседании Совнаркома, комиссии ВЦИК и т. д. и лег в основу декрета, получившего название «Положение о рабочем контроле», утвержденного ВЦИК 14(27) ноября. «Положение» содействовало самому широкому развитию инициативы рабочего класса, на его основе ряд местных Советов, бюро и конференций фабзавкомов разработали конкретные инструкции по практическому осуществлению рабочего контроля над производством и распределением продуктов. Введение рабочего контроля сыграло большую роль в подготовке национализации промышленности. Подводя итоги первого года социалистического строительства, Ленин в речи на VI Всероссийском чрезвычайном съезде Советов 6 ноября 1918 г. говорил: «Мы не декретировали сразу социализма во всей нашей промышленности, потому что социализм может сложиться и упрочиться только тогда, когда рабочий класс научится управлять, когда упрочится авторитет рабочих масс. Без этого социализм есть только пожелание. Поэтому мы ввели рабочий контроль, зная, что это шаг противоречивый, шаг неполный, но необходимо, чтобы рабочие сами взялись за великое дело строительства промышленности громадной страны без эксплуататоров, против эксплуататоров...» (Полн. собр. соч., т. 37, стр. 139 — 140). — 12, 18, 28.

¹³ Предпарламент (Временный Совет республики) — см. том 1, примечание 142. — 13.

¹⁴ Партия социалистов-революционеров (эсеры) — см. том 1, примечание 19. — 14, 47, 55, 143, 174, 244, 250, 253.

¹⁵ В конце ноября 1917 г. в партии эсеров (см. том 1, примечание 19) произошел раскол. Левое крыло — во главе его стояли М. А. Спиридонова, В. Д. Камков и М. А. Натансон (Бобров) — образовало самостоятельную партию левых социалистов-революционеров (интернационалистов).

Партия левых эсеров организационно оформилась на своем I Всероссийском съезде, состоявшемся 19 — 28 ноября (2 — И декабря) 1917 года. Левое крыло начало складываться в годы мировой империалистической войны и особенно быстро стало расти после июльских событий 1917 г. (см. том 1, примечание 104). Этот процесс отражал рост левых настроений крестьянства.

На II Всероссийском съезде Советов (см. примечание 5) левые эсеры составляли большинство фракции эсеров, расколовшейся по вопросу об участии в съезде. Правые эсеры по указанию своего ЦК покинули съезд, левые остались и голосовали вместе с большевиками по важнейшим вопросам повестки дня, но отказались войти в состав Советского правительства. Они поддерживали требование создания так называемого «однородного социалистического» правительства с участием меньшевиков, правых эсеров и других партий и групп.

После долгих колебаний, стремясь сохрапить свое влияние в массах крестьянства, левые эсеры пошли на соглашение с большевиками, их представители были включены в состав Совета Народных Комиссаров. Однако, встав на путь сотрудничества с большевиками, левые эсеры расходились с ними по коренным вопросам строительства социализма, выступали против диктатуры пролетариата.

В январе — феврале 1918 г. ЦК левых эсеров начал борьбу против заключения Брестского мирного договора (см. примечание 30). После подписания мира и его ратификации IV съездом Советов (см. примечание 38) в марте 1918 г. левые эсеры вышли из Совнаркома, оставаясь, однако, в коллегиях наркоматов и местных органах власти. Левые эсеры выступали против мероприятий Советской власти по установлению единоначалия на предприятиях и железных дорогах и укреплению трудовой дисциплины. По мере развертывания социалистической революции в деревне среди левых эсеров стали расти антисоветские настроения.

В июле ЦК левых эсеров организовал в Москве убийство германского посла Мирбаха и вооруженный мятеж против Советской власти, рассчитывая таким путем сорвать Брестский мир и спровоцировать войну с Германией. В связи с этим V Всероссийский съезд Советов (см. примечание 54) после подавления июльского мятежа принял решение исключить из состава Советов тех из левых эсеров, кто разделял авантюристическую линию своей руководящей верхушки. Потеряв всякую опору в массах, партия левых эсеров встала на путь вооруженной борьбы против Советской власти. Часть левых эсеров, стоявших на позиции сотрудничества с большевиками, образовала партии «народников-коммунистов» и «революционных коммунистов» (сентябрь 1918). Значительная часть членов этих партий впоследствии была принята в Коммунистическую партию.

В. И. Ленин характеризовал левых эсеров как мелкобуржуазных революционеров, которые колеблются при каждом повороте событий, и указывал, что эта партия «является тем же мыльным пузырем в крестьянстве, каким она оказалась в рабочем классе» (Полн. собр. соч., т. 36, стр. 114). — 14, 86, 172.

¹⁶ Украинская центральная рада — контрреволюционная буржуазно-националистическая организация, созданная в апреле 1917 г. блоком украинских буржуазных и мелкобуржуазных националистических партий и групп. Ее социальной базой являлись городская и сельская буржуазия, мелкобуржуазная националистическая интеллигенция. Центральная рада пыталась укрепить власть украинской буржуазии и помещиков, создать украинское буржуазное государство, используя для этой цели национально-освободительное движение на Украине. Прикрываясь флагом борьбы за национальную независимость, она стремилась повести за собой украинские народные массы, оторвать их от общероссийского революционного движения, подчинить господству украинской буржуазии и не допустить победы социалистической революции на Украине. Рада поддерживала Временное правительство, несмотря на разногласия по поводу предоставления Украине автономии.

После победы Великой Октябрьской социалистической революции Рада объявила себя верховным органом «Украинской народной республики» и встала на путь открытой борьбы против Советской власти, являясь одним из главных центров всероссийской контрреволюции.

В декабре 1917 г. I Всеукраинский съезд Советов в Харькове провозгласил Украину Советской республикой и объявил о свержении власти Центральной рады. Совет Народных Комиссаров РСФСР признал Украинское Советское правительство единственным законным правительством Украины и постановил оказать ему немедленную помощь в борьбе с контрреволюционной Радой. В декабре 1917 — январе 1918 г. по всей Украине происходили вооруженные восстания против Центральной рады за восстановление Советской власти. В январе советские войска на Украине перешли в наступление и 26 января (8 февраля) заняли Киев, свергнув господство буржуазной Рады.

Изгнанная с территории Советской Украины, Центральная рада вступила в союз с германским империализмом. Во время мирных переговоров Советской республики с Германией Рада прислала в Брест-Литовск свою делегацию и за спиной советской делегации заключила сепаратный мир, по которому отдавала Германии украинский хлеб, уголь, сырье, а получала военную помощь в борьбе против Советской власти. В марте 1918 г. вместе с австро-германскими оккупантами Рада вернулась в Киев, став марионеткой в их руках. Убедившись в полном бессилии Рады подавить революционное движение на Украине и обеспечить требуемые поставки продовольствия и сырья, оккупанты в конце апреля разогнали Раду, — 15.

¹⁷ Имеется в виду антисоветский мятеж в Донской области в ноябре 1917 — феврале 1918 г., руководимый контрреволюционным офицерством во главе с генералом А. М. Калединым. Активными участниками калединщины были лидеры кадетов П. Н. Милюков, П. Б. Струве и др. (см. том 1, примечание 9), бежавшие после победы Великой Октябрьской социалистической революции на Дон. — 15, 33.

¹⁸ II Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов состоялся 26 ноября — 10 декабря (9 — 23 декабря) 1917 г. в Петрограде. Присутствовали 790 делегатов с решающим голосом, в том числе 305 эсеров — правых и центра (см. том 1, примечание 19), 350 левых эсеров (см. примечание 15), 91 большевик. Работа съезда проходила в напряженнейшей обстановке. Правые эсеры пытались отколоть от большевиков левых эсеров, занимавших половинчатую, соглашательскую позицию. Острая борьба, особенно по вопросу об отношении к Учредительному собранию и по поводу декрета Совнаркома об объявлении кадетов врагами народа, привела к уходу правых эсеров со съезда. Оставшиеся, большинство съезда, продолжали работу. Съезд присоединился к решениям II Всероссийского съезда Советов (см. примечание 5), избрал новый Исполнительный комитет Советов крестьянских депутатов, которому поручил совместно с ВЦИК провести в жизнь основные требования крестьян о земле и мире. — 15.

¹⁹ Кадеты (конституционно-демократическая партия) — см. том 1, примечание 9. — 15, 30, 147, 244.

²⁰ 2(15) декабря 1917 г. в Брест-Литовске было подписано перемирие между Советским правительством и Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией и 9(22) декабря начаты переговоры о заключении мирного договора. — 16,18.

²¹ Декрет о национализации банков был принят ВЦИК 14(27) декабря 1917 года. — 18.

²² Имеется в виду речь А. В. Пешехонова, лидера мелкобуржуазной партии «народных социалистов» (знесов) (см. том 1, примечание 91), министра продовольствия Временного правительства, на I Всероссийском съезде Советов 5(18) июня 1917 г. (см. том 1, примечание 97). — 19.

²³ «Речь» — газета, центральный орган партии кадетов (см. том 1, примечание 68).

«Новая Жизнь» — газета полуменьшевистского направления, издавалась в Петрограде (апрель 1917 — июль 1918). — 19.

²⁴ Проект «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа» на заседании ВЦИК 3(16) января 1918 г. был принят большинством голосов за основу (при двух против и одном воздержавшемся), передан для окончательной доработки в согласительную комиссию и 4(17) января опубликован в «Известиях ВЦИК». 5(18) января на первом заседании Учредительного собрания «Декларация» была оглашена от имени ВЦИК Я. М. Свердловым и внесена на утверждение. Учредительное собрание большинством голосов контрреволюционной части отвергло предложение обсудить «Декларацию».

12(25) января «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа» была утверждена III Всероссийским съездом Советов (см. примечание 53) и впоследствии легла в основу первой Советской конституции. — 28.

²⁵ Декрет о Высшем Совете Народного Хозяйства был утвержден ВЦИК и опубликован 5(18) декабря 1917 года.

Высший Совет Народного Хозяйства (ВСНХ) являлся высшим руководящим хозяйственным органом Советского государства. После завершения национализации крупной промышленности ВСНХ превратился в орган управления государственной промышленностью. — 28.

²⁶ 6(19) декабря 1917 г. финляндский сейм принял декларацию об объявлении Финляндии независимым государством. 18(31) декабря Совнарком в соответствии с советской национальной политикой принял декрет о государственной независимости Финляндии. Во время заседания Совнаркома текст декрета был вручен В. И. Лениным главе финляндской правительственной делегации, премьер-министру П. Э. Свинхувуду. 22 декабря 1917 г. (4 января 1918) декрет о независимости Финляндии был утвержден ВЦИК.

19 декабря 1917 г. (1 января 1918) в соответствии с заключенным 2(15) декабря перемирием с Германией и ее союзниками (см. примечание 20) Советским правительством было сделано предложение персидскому правительству о выработке общего плана вывода русских войск из Персии.

29 декабря 1917 г. (И января 1918) Совнарком принял декрет о «Турецкой Армении». — 29.

²⁷ С Речью о роспуске Учредительного собрания В. И. Ленин выступил на заседании ВЦИК в ночь с 6 на 7 (с 19 на 20) января 1918 года. На заседании был принят декрет о роспуске Учредительного собрания, в основу которого легли ленинские идеи, изложенные в «Проекте декрета о роспуске Учредительного собрания» (см. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 35, стр. 232 — 237) и в данной речи. 7 (20) января декрет был опубликован в «Правде» и «Известиях ВЦИК». — 30.

²⁸ Имеются в виду апрельские события 1917 г. в России — см. том 1, примечание 105. — 32, 201.

²⁹ Имеются в виду события 3 — 4 (16 — 17) июля 1917 г. в России — см. том 1, примечание 104. — 32.

³⁰ Брестский мир — мирный договор между Советской Россией и державами Четверного союза (Германия, Австро-Венгрия, Болгария, Турция); был подписан 3 марта 1918 г. в Брест-Литовске, 15 марта ратифицирован IV Чрезвычайным Всероссийским съездом Советов (см. примечание 38). Условия мира были крайне тяжелыми для Советской России. Под контроль Германии и Австро-Венгрии отходили Польша, почти вся Прибалтика, часть Белоруссии; Украина превращалась в зависимое от Германии государство. К Турции отходили Карс, Батум и Ардаган. В августе 1918 г. Германия навязала Советской России дополнительный договор и финансовое соглашение, в которых выдвигались новые грабительские требования. Заключение Брестского мира было связано с упорной борьбой против Троцкого и антипартийной группы «левых коммунистов». Только благодаря огромным усилиям В. И. Ленина мирный договор с Германией был подписан. Он явился разумным политическим компромиссом, ярким примером мудрости и гибкости ленинской тактики, умения в исключительно сложной обстановке выработать единственно правильную политику. Брестский мир дал Советскому государству мирную передышку, позволил демобилизовать старую развалившуюся армию и создать новую — Красную Армию, начать социалистическое строительство и накопить силы для борьбы против контрреволюции и интервенции. Его подписание способствовало дальнейшему усилению борьбы за мир, росту революционных настроений в войсках и среди широких народных масс всех воюющих стран. После Ноябрьской революции 1918 г. в Германии (см. примечание 63) ВЦИК 13 ноября 1918 г. аннулировал грабительский Брестский договор. — 34, 145, 182, 208, 241, 247, 270.

³¹ Речь идет о голосовании по вопросу о мире с Германией на совещании ЦК с представителями разных течений в партии 21 января (3 февраля) 1918 года. «Левые коммунисты» Осинский (Оболенский) и Стуков голосовали против допустимости мира между социалистическим и империалистическим государствами вообще. Большинство же «левых коммунистов» заняло двойственную позицию: допуская возможность заключения мира между социалистическим и империалистическим государствами, они в то же время голосовали против немедленного подписания мира с Германией (см. «Протоколы Центрального Комитета РСДРП (б). Август 1917 — февраль 1918», 1958, стр. 190 — 191). — 35.

³² VII Экстренный съезд РКП(б) — первый съезд Коммунистической партии после победы Великой Октябрьской социалистической революции; был созван 6 — 8 марта 1918 г. для решения вопроса о заключении мира. Делегаты съезда представляли свыше 170 тыс. членов партии (к моменту съезда в партии насчитывалось около 300 тыс. членов; из-за срочности созыва съезда часть организаций не успела прислать делегатов или не имела возможности сделать это в связи с временной германской оккупацией ряда районов страны). Необходимость экстренного созыва съезда диктовалась тем, что в ЦК и в некоторых местных организациях не было единства по вопросу о выходе из войны. Борьба вокруг Брестского мира (см. примечание 30) приняла острый и опасный характер, создала угрозу раскола партии.

В. И. Ленин и поддерживавшие его члены ЦК добивались выхода из империалистической войны, немедленного подписания сепаратного мира. Против заключения Брестского мира выступала группа «левых коммунистов» во главе с Н. И. Бухариным и троцкисты. В ходе этой борьбы Ленин показал, что разногласия «левых коммунистов» и троцкистов с партией вытекают из отрицания ими возможности победы социализма в одной стране, из ошибочной установки, будто сохранение завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции в России возможно только при условии победы революции в других государствах Европы, что мировую революцию необходимо «подталкивать» посредством войны с мировым империализмом. Именно в интересах мировой революции, подчеркивал Ленин, необходимо сохранить Советскую республику, отстоять первое социалистическое государство. Настойчивая борьба Ленина против «левых коммунистов» и троцкистов привела к перелому. Перед съездом большинство партийных организаций поддерживало линию Ленина и высказалось за заключение мира.

В. И. Ленин руководил всей работой съезда, он выступил с политическим отчетом ЦК, с докладом о пересмотре программы и изменении названия партии, принял участие в обсуждении всех вопросов повестки дня. После политического отчета ЦК с содокладом от «левых коммунистов» выступил Бухарин, который отстаивал авантюристическое требование продолжения войны с Германией. В острых прениях выступили 18 делегатов. Под влиянием доводов Ленина часть «левых коммунистов» пересмотрела свои позиции. Единогласно утвердив отчет ЦК, съезд перешел к обсуждению резолюции о войне и мире. Съезд отверг «Тезисы о современном моменте», внесенные «левыми коммунистами» в качестве резолюции, и поименным голосованием (за — 30, против — 12, воздержавшихся — 4) принял резолюцию Ленина о необходимости утвердить подписанный Советским правительством мирный договор (см. стр. 39 — 40).

В докладе о пересмотре программы и изменении названия партии Ленин указал, что название партии должно отражать поставленные ею цели, и предложил переименовать партию в Российскую коммунистическую партию (большевиков) и изменить программу. Съезд, единогласно проголосовав за ленинскую резолюцию, принял предложенное Лениным название партии. Съезд избрал комиссию во главе с Лениным для окончательной разработки новой программы партии.

VII съезд РКП (б) имел огромное историческое значение. Он подтвердил правильность ленинских принципов внешней политики Советского государства, линии на завоевание мирной передышки, нацелил Коммунистическую партию и рабочий класс на решение основных задач социалистического строительства. Состоявшийся 14 — 16 марта 1918 г. IV Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов (см. примечание 38) ратифицировал Брестский мирный договор. — 39.

³³ Речь идет о первом разделе Программы РСДРП (1903). Текст раздела был включен в Программу РКП (б), принятую VIII съездом партии (1919) — см. настоящий том, стр. ИЗ — 115. — 40.

³⁴ Съезд германской социал-демократической партии в Хемнице (15 — 21 сентября 1912) принял резолюцию об империализме и отношении социалистов к войне. В резолюции осуждалась империалистическая политика и подчеркивалась важность борьбы за мир. Съезд характеризовал политику империалистических государств как «беззастенчивую политику грабежей и захватов» и призывал рабочий класс «с усиленной энергией бороться против империализма до тех пор, пока он не будет низвергнут». — 42.

³⁵ Имеется в виду манифест о войне, принятый Чрезвычайным международным социалистическим конгрессом в Базеле (IX конгресс II Интернационала 24 — 25 ноября 1912). Базельский манифест — см. том 1, примечание 51. — 42, 93, 249.

³⁶ В. И. Ленин имеет в виду революционное правительство Финляндии, Совет народных уполномоченных, созданное 29 января 1918 г. после свержения буржуазного правительства П. Э. Свинхувуда. Наряду с Советом народных уполномоченных был образован Главный совет рабочих организаций, являвшийся верховным органом власти. Основу государственной власти составляли «сеймы рабочих организаций», избиравшиеся организованными рабочими. — 44.

³⁷ В брошюре «Очередные задачи Советской власти» (апрель 1918) В. И. Ленин теоретически обобщает практику первых революционных экономических преобразований, опыт трудящихся масс в создании новой жизни, раскрывает созидательные задачи социалистической революции, намечает конкретные пути и методы социалистического преобразования экономики. Показывая коренные отличия социалистической революции от революций буржуазных, Ленин разрабатывает принципиальные положения научного плана построения социализма в России, намечает практические шаги социалистического строительства, главное направление экономической политики государства в переходный период, вырабатывает принципы социалистического управления. Основанный на научном анализе объективных закономерностей перехода от капитализма к социализму, ленинский план строительства нового общества предусматривал социалистическое обобществление основных средств производства, создание передовой индустрии, электрификацию народного хозяйства, преобразование мелкого крестьянского хозяйства на социалистических началах, культурную революцию. В брошюре обосновывается положение о решающей роли пролетарского государства в осуществлении социалистических преобразований, в строительстве нового общества. Только власть рабочего класса способна осуществить громадную и длительную работу по созданию и развитию социалистического уклада, ограничению и вытеснению капиталистических элементов города и деревни, социалистическому преобразованию мелкотоварного хозяйства. Только она может обеспечить победу социализма. Самым важным и главным для победы социализма и коммунизма Ленин считал всемерное повышение производительности труда, а для этого — достижение его высшей организации. Разрабатывая принципы социалистической хозяйственной политики, Ленин раскрывает необходимость перенесения центра тяжести экономической и политической работы на организацию учета и контроля на национализированных предприятиях и во всем народном хозяйстве, выдвигает задачи всемерного повышения производительности труда и его научной организации, налаживания новой трудовой дисциплины, развития социалистического соревнования и др. Высказанные здесь важные положения о путях социалистического преобразования сельского хозяйства, развитые в последующие годы, легли в основу ленинского кооперативного плана. — 44.

³⁸ IV Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов, созванный для решения вопроса о ратификации Брестского мирного договора (см. примечание 30), состоялся 14 — 16 марта 1918 г. в Москве. После информации заместителя народного комиссара по иностранным делам Г. В. Чичерина с докладом о ратификации мирного договора от имени ВЦИК выступил В. И. Ленин; с содокладом от фракции левых эсеров (см. примечание 15) против ратификации мирного договора — В. Д. Камков. Против ратификации выступили также меньшевики, правые эсеры, максималисты, анархисты и др. После острых прений съезд поименным голосованием подавляющим большинством голосов принял предложенную Лениным резолюцию о ратификации договора (см. Полн. собр. соч., т. 36, стр. 92 — 111, 122 — 123); за нее было подано 784 голоса, против — 261, воздержались 115.

Съезд принял постановление о перенесении столицы Советского государства в Москву, — 45, 92.

³⁹ Имеется в виду период от февраля до октября 1917 г. — период соглашательства эсеров (Черновых) и меньшевиков (Церетели) с Керенским и кадетами (Кишкиными). — 47.

⁴⁰ Богаевский М. П. — один из руководителей контрреволюционного антисоветского мятежа на Дону (см. примечание 17), товарищ войскового атамана Войска Донского (генерала Каледина), член контрреволюционного «Донского правительства». — 47.

⁴¹ Доставку «Письма к американским рабочим» в США организовал М. М. Бородин — большевик, незадолго перед тем вернувшийся из Америки. Для этого в условиях иностранной интервенции и блокады необходимо было преодолеть значительные трудности. Письмо В. И. Ленина, а также Конституция РСФСР и текст ноты Советского правительства президенту В. Вильсону с требованием прекратить интервенцию были доставлены в США П. И. Травиным (Слетовым). При активном содействии американского социалиста журналиста Джона Рида документы были напечатаны в американских газетах.

«Письмо к американским рабочим» широко использовалось рабочим и коммунистическим движением в США и странах Западной Европы. Оно помогло передовым рабочим лучше понять природу империализма и осознать сущность революционных преобразований, осуществляемых Советской властью. Обращение Ленина способствовало усилению движения трудящихся в США и Западной Европе против империалистической интервенции в Советскую Россию. — 50.

⁴² Конституция (Основной закон) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики — первая Советская конституция, законодательно закрепившая революционные завоевания трудящихся; была принята 10 июля 1918 г. У Всероссийским съездом Советов (см. примечание 54). — 52.

⁴³ Книга «Пролетарская революция и ренегат Каутский» (1918) — одно из важнейших произведений В. И. Ленина. Непосредственным поводом для ее написания послужила брошюра К. Каутского «Диктатура пролетариата». Разоблачая каутскианство, соединявшее верность марксизму на словах с подчинением оппортунизму на деле, Ленин показал, что идейный вождь II Интернационала исказил и опошлил марксизм, беря из него лишь то, что приемлемо для либеральной буржуазии. Его брошюра была полна враждебной клеветы на Коммунистическую партию и Советскую власть.

В книге Ленина рассматриваются коренные проблемы социалистической революции и диктатуры пролетариата, отношение пролетарского государства к буржуазному государству, пролетарской демократии к демократии буржуазной. Ленин вскрыл извращение Каутским марксистского понятия диктатуры пролетариата и несостоятельность его попыток представить буржуазную демократию как «чистую», внеклассовую демократию. В действительности и самая демократическая буржуазная республика является диктатурой буржуазии, диктатурой эксплуататоров. Коренная противоположность буржуазной демократии, демократии для богатых — демократия пролетарская, демократия для гигантского большинства населения. Ленин раскрыл сущность политической власти рабочего класса как высшего типа демократии в классовом обществе, обеспечивающей осуществление на деле социальных и политических прав всех трудящихся, сущность Советской власти как формы диктатуры пролетариата, исторически сложившейся в России. Он показал, что «открытие» Каутского о «коренной противоположности» «демократического и диктаторского методов» в революции есть не просто теоретическая путаница, по полное отречение от марксизма. Ленин изобличил Каутского и в заведомом извращении учения Маркса о формах осуществления революции. Ленин показал, что формы перехода власти в руки рабочего класса в каждом случае зависят не только от конкретно-исторических условий данной страны — уровня экономического развития, форм политической власти, традиций, организованности и сплоченности рабочего класса, степени сопротивления эксплуататорских классов и т. д., но и от совокупности международных условий, от соотношения мировых классовых сил. Признание предпочтительности мирного развития революции, отмечал Ленин, не означает, что рабочий класс должен отказаться от вооруженного восстания или других форм немирного завоевания власти, если эксплуататорские классы прибегают к насилию, оказывают вооруженное сопротивление воле народа.

В книге нашли дальнейшее развитие ленинская теория перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую, учение о революционной ситуации, проблема субъективного фактора и многие другие важные теоретические вопросы. Ленин глубоко обосновывает и раскрывает значение национализации земли, национализации промышленности и других революционных мероприятий Советской власти, сущность и значение пролетарского Интернационализма. Большое внимание уделено в книге раскрытию всемирно-исторического значения Великой Октябрьской социалистической революции и опыта партии большевиков. С величайшей гордостью говорит Ленин о верности русских коммунистов пролетарскому интернационализму. Они указали народам верный путь к спасению от ужасов войны и империализма, их тактика была единственно интернационалистской, ибо проводила максимум осуществимого в одной стране для развития, поддержки, пробуждения революции во всех странах.

Многие положения книги «Пролетарская революция и ренегат Каутский» получили дальнейшую разработку в тезисах и докладе Ленина на I конгрессе Коммунистического Интернационала (см. стр. 103 — 112), в других документах Коминтерна. — 55.

⁴⁴ Это положение сформулировано Ф. Энгельсом во «Введении к работе К. Маркса «Гражданская война во Франции»» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 197). — 63.

⁴⁵ Виги и тори — политические партии в Англии, возникшие в 70 — 80-е гг. XVII века. Партия вигов выражала интересы финансовых кругов и торговой буржуазии, а также части обуржуазившейся аристократии; впоследствии положила начало либеральной партии. Тори, представители крупных землевладельцев и верхушки англиканской церкви, защищали традиции феодального прошлого, вели борьбу с либеральными и прогрессивными тенденциями. Партия тори впоследствии положила начало консервативной партии. Виги и тори попеременно сменяли друг друга у власти. — 68.

⁴⁶ Дело Дрейфуса — см. том 1, примечание 59. — 68, 107, 199.

⁴⁷ Имеется в виду жестокое подавление британскими войсками ирландского национально-освободительного восстания 1916 г. против английского империализма. Уличные бои в Дублине — центре восстания — продолжались шесть дней (24 — 30 апреля). Почти все лидеры восстания были расстреляны, многие участники — отправлены на каторгу, подверглись массовой высылке в специальные лагеря. (Подробнее см. том 1, примечание 65.)

Ульстер (Ольстер) — северо-восточная часть Ирландии, населенная в большей части англичанами; войска Ульстера (Ольстера) участвовали в подавлении ирландского восстания. — 68.

⁴⁸ Все шесть депутатов IV Государственной думы по рабочей курии были избраны по списку большевиков.

IV Государственная дума — см. том 1, примечание 45. — 69.

⁴⁹ Перевод брошюры В. И. Ленина «Политические партии в России и задачи пролетариата» был напечатан в газете «The Evening Post» 15 января 1918 г., а также в журнале левого крыла Социалистической партии Америки «The Class Struggle» («Классовая борьба») № 4 (ноябрь — декабрь 1917) и выпущен отдельным изданием.

«The Evening Post» («Вечерняя Почта») — американская буржуазная газета, издается в Нью-Йорке с 1801 года. В 1801 — 1832 гг. называлась «The New York Evening Post» («Нью-Йоркская Вечерняя Почта»). В настоящее время выходит под названием «The New York Post» («Нью-Йоркская Почта»). — 87.

⁵⁰ Имеется в виду резолюция о пересмотре партийной программы VII (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП (б). Текст резолюции был составлен В. И. Лениным (см. Полн. собр. соч., т. 31, стр. 414 — 415).

VII (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП(б) — см. том 1, примечание 96. — 87.

⁵¹ Демократическое совещание (Всероссийское демократическое совещание) — см. том 1, примечание 134. — 92.

⁵² I Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов (3 — 24 июня (16 июня — 7 июля) 1917) — см. том 1, примечание 97. — 92, 183.

⁵³ III Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов состоялся 10 — 18 (23 — 31) января 1918 г. в Петрограде.

Съезд обсудил доклады Я. М. Свердлова о деятельности ВЦИК и В. И. Ленина о деятельности Совета Народных Комиссаров. При обсуждении докладов ВЦИК и Совнаркома меньшевики и правые эсеры (см. том 1, примечание 19) выступили против внутренней и внешней политики Советского правительства. Съезд утвердил ленинскую «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа» (см. стр. 28 — 30). В резолюции съезда полностью одобрялась политика ВЦИК и СНК и выражалось им полное доверие. Съезд одобрил политику Советской власти по национальному вопросу и принял решение о том, что Российская социалистическая республика учреждается на основе добровольного союза народов России как федерация Советских республик. — 92.

⁵⁴ V Всероссийский съезд Советов открылся 4 июля 1918 г. в Москве. С докладом о деятельности ВЦИК выступил Я. М. Свердлов, с докладом о деятельности Совнаркома — В. И. Ленин. После бурных прений съезд большинством голосов принял резолюцию, внесенную коммунистической фракцией, в которой выражалось «полное одобрение внешней и внутренней политике Советского правительства». Резолюция левых эсеров (см. примечание 15) с предложением выразить недоверие Советскому правительству и расторгнуть Брестский мирный договор (см. примечание 30), изменить внешнюю и внутреннюю политику была отвергнута.

Потерпев поражение на съезде, левые эсеры пошли на открытое вооруженное выступление, подняв 6 июля контрреволюционный мятеж в Москве. Съезд прервал работу до 9 июля. Заслушав сообщение правительства о событиях 6 — 7 июля, съезд полностью одобрил решительные действия правительства по ликвидации преступной авантюры левых эсеров и указал, что тем левым эсерам, которые разделяли взгляды своей руководящей верхушки, «не может быть места в Советах рабочих и крестьянских депутатов».Съезд подтвердил незыблемость хлебной монополии, указал на необходимость решительного подавления сопротивления кулачества и одобрил организацию комбедов (см. примечание 69), единогласно утвердил резолюцию по докладу об организации Красной Армии, в которой были намечены мероприятия по организации и укреплению Красной Армии на основе обязательной воинской повинности трудящихся.

Съезд принял первую Конституцию РСФСР, законодательно закреплявшую революционные завоевания трудящихся Страны Советов. — 92.

⁵⁵ Имеется в виду контрреволюционный мятеж буржуазии и помещиков в России в августе 1917 г. во главе с генералом Корниловым (см. том 1, примечание 123). — 93, 195.

⁵⁶ Каутскианцы, каутскианство — германские центристы (см. примечание 59). — 94.

⁵⁷ Лонгетисты, лонгетизм — французские центристы (см. примечание 59). — 94, 152.

⁵⁸ Турати и К0, Турати и его единомышленники — так называемые левые реформисты — итальянские центристы (см. примечание 59). — 94, 176.

⁵⁹ Центристы, центризм (центр) — враждебное марксизму-ленинизму течение в рабочем движении, разновидность оппортунизма. Идеология центризма — идеология приспособления, подчинения классовых интересов пролетариата интересам буржуазии. Прикрываясь псевдомарксистской фразеологией и маскируясь под «ортодоксальных» марксистов, центристы выхолащивали революционную сущность марксизма, помогали сохранить влияние откровенных оппортунистов, а следовательно, и буржуазии на рабочие массы. Особенно большой вред центристы причинили в годы первой мировой войны. Называясь интернационалистами, они фактически поддерживали политику откровенных оппортунистов, социал-шовинистов, отстаивали единство с ними, отрицали лозунг превращения империалистической войны в войну гражданскую. В то же время они выступали с пацифистскими призывами, отвлекая массы от революционной борьбы против империалистической войны.

Главными представителями центризма были каутскианцы в германской социал-демократии — К. Каутский, Г. Гаазе, Р. Гильфердинг, Независимая социал-демократическая партия (см. примечание 76); Л. Троцкий и троцкисты, Л. Мартов, Н. Чхеидзе, меньшевики-интернационалисты (см. том 1, примечание 108) в России; лонгетисты — Ж. Лонге и др. во Французской социалистической партии; Р. Макдональд и др. лидеры Независимой рабочей партии в Англии (см. том 1, примечание 82); Ф. Турати, К. Тревес и др. так называемые левые реформисты — правое крыло Итальянской социалистической партии (см. примечание 87).

После Великой Октябрьской социалистической революции большинство центристов открыто выступали против революции, Советской власти. В феврале 1921 г. центристские партии и группы объединились в так называемый II 1/2 Интернационал (см. примечание ! 17). — 98, 218, 246.

⁶⁰ Спартаковцы (группа «Спартак») — революционная организация германских левых социал-демократов, созданная в начале мировой империалистической войны К. Либкнехтом, Р. Люксембург, Ф. Мерингом, К. Цеткин, 10. Мархлевским, Л. Иогихесом (Тышка) и В. Пиком — подробнее см. том 1, примечание 77.

В апреле 1917 г. спартаковцы вошли в центристскую Независимую социал-демократическую партию Германии (см. примечание 76), сохранив свою организационную самостоятельность, В ноябре 1918 г. в ходе революции в Германии, порвав с «независимцами», оформились в «Союз Спартака». На Учредительном съезде (30 декабря 1918 — 1 января 1919) спартаковцы создали Коммунистическую партию Германии. — 100.

⁶¹ I конгресс Коммунистического Интернационала состоялся 2 — 6 марта 1919 г. в Москве. В его работе приняли участие- 52 делегата (34 — с решающим голосом, 18 — с совещательным). Были представлены следующие коммунистические и социалистические партии, группы и организации: коммунистические партии России, Германии, Немецкой Австрии, Венгрии, Польши, Финляндии, Украины, Латвии, Литвы и Белоруссии, Эстонии, Армении, области немцев Поволжья, Шведская левая социал-демократическая партия, Норвежская с.-д. партия, Швейцарская с.-д. партия (оппозиция), Балканская революционная с.-д. федерация, объединенная группа восточных народов России, Циммервальдское левое крыло Франции, чешская, болгарская, югославская, английская, французская и швейцарская коммунистические группы, голландская социал-демократическая группа, Американская лига социалистической пропаганды, Социалистическая рабочая партия Америки, Китайская социалистическая рабочая партия, Корейский рабочий союз, туркестанская, турецкая, грузинская, азербайджанская, персидская секции Центрального бюро восточных народов и Циммервальдская комиссия.

На первом заседании было принято решение «заседать в качестве международной коммунистической конференции» и утвержден порядок дня: 1) конституирование, 2) доклады, 3) платформа международной коммунистической конференции, 4) буржуазная демократия и диктатура пролетариата, 5) Бернская конференция и отношение к социалистическим течениям, 6) международное положение и политика Антанты, 7) Манифест, 8) белый террор, 9) выборы бюро и организационные вопросы.

Центральное место в работе конференции занимали тезисы и доклад В. И. Ленина о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата (см. стр. 103 — 112). Конференция единодушно выразила солидарность с тезисами Ленина и приняла решение передать их в бюро для широкого распространения в различных странах. Конференция приняла также в дополнение к тезисам предложенную Лениным резолюцию (см. Полн. собр. соч., т. 37, стр. 510).

4 марта, после принятия тезисов и резолюции по докладу Ленина, конференция приняла решение «конституироваться как III Интернационал и принять наименование Коммунистического Интернационала». Была также утверждена платформа Коминтерна, ее главные положения: 1) неизбежность смены капиталистического общественного строя коммунистическим, 2) необходимость революционной борьбы пролетариата за свержение буржуазных правительств, 3) уничтожение буржуазного государства и замена его государством нового типа, государством пролетариата, типа Советов, которое обеспечит переход к коммунистическому обществу.

Конгресс принял Манифест к пролетариям всего мира, в котором указывалось, что Коммунистический Интернационал является преемником идей Маркса и Энгельса, выраженных в «Манифесте Коммунистической партии». Конгресс призвал рабочих всех стран поддержать Советскую Россию, требовал невмешательства Антанты во внутренние дела Республики Советов, вывода войск интервентов, признания Советского государства, снятия экономической блокады и восстановления торговых отношений. В резолюции «Об отношении к «социалистическим» течениям и к Бернской конференции» конгресс осудил попытки восстановить II Интернационал, «являющийся лишь орудием в руках буржуазии», и заявил, что революционный пролетариат не имеет ничего общего с Бернской конференцией (см. примечание 62).

Основание III, Коммунистического Интернационала сыграло огромную роль в практическом соединении марксизма-ленинизма с международным рабочим движением, разоблачении оппортунизма, р. восстановлении связей между трудящимися разных стран, в становлении и укреплении коммунистических партий. — 103.

⁶² Конференция желтого Интернационала в Берне (Бернская конференция) — первая послевоенная конференция социал-шовинистских и центристских партий в Берне (3 — 10 февраля 1919), созванная с целью восстановления II Интернационала.

Вопрос о демократии и диктатуре был одним из главных на конференции. В докладе центрист Я. Брантинг пытался доказать, что социалистическая революция и диктатура пролетариата не приведут к социализму. К. Каутский и Э. Бернштейн в своих выступлениях добивались, чтобы конференция осудила большевизм и социалистическую революцию в России. В принятой резолюции, предложенной Брантингом, после лицемерного приветствия революций в России, Австро-Венгрии и Германии по существу осуждалась Советская власть и восхвалялась буржуазная демократия, причем, учитывая огромные симпатии пролетарских масс к Советской России, использовались завуалированные формулировки, Советская республика прямо не называлась.

I конгресс Коминтерна (см. примечание 61) в специальной резолюции «Об отношении к «социалистическим» течениям и к Бернской конференции» осудил попытки лидеров правых социалистов заставить Бернскую конференцию принять постановление, которым II Интернационал прикрыл бы вооруженную интервенцию империалистов против Советской России. — 103.

⁶³ Имеется в виду Ноябрьская революция 1918 г. в Германии. Ее непосредственными причинами были поражение Германии в мировой войне, расстройство хозяйства, бедствия народных масс и войск, требовавших прекращения войны, революционизирующее влияние Великой Октябрьской социалистической революции.

Началом революции послужило восстание матросов в Киле (3 ноября), отказавшихся от выполнения приказа о выходе в море, чтобы «с честью погибнуть в бою с английским флотом». К Килю одназа другой присоединились Брунсбюттель, Вильгельмсгафен, Куксгафен и другие базы флота. На кораблях, в казармах и на предприятиях создавались первые солдатские и рабочие Советы. Охватив всю Северную Германию, революция в несколько дней распространилась на центральные и южные районы страны. Начавшаяся 9 ноября по призыву спартаковцев (см. том 1, примечание 77) всеобщая забастовка в Берлине быстро переросла в вооруженное восстание. Рабочие заняли полицейское управление, почтамт, комендатуру. Над ратушей, рейхстагом, Бранденбургскими воротами были водружены красные флаги. В результате народного восстания монархия была свергнута, кайзер Вильгельм II отрекся от престола.

Правые лидеры социал-демократов и центристской Независимой социал-демократической партии (см. примечание 76) прилагали все усилия, чтобы спасти капиталистический строй. Правым социал-демократам и центристам удалось захватить преобладающее количество мест в большинстве созданных рабочих и солдатских Советов. Учрежденное 10 ноября на пленуме берлинского Совета временное правительство состояло из правых социал-демократов (Ф. Эберт, Ф. Шейдеман, О. Ландсберг) и «независимцев» (Г. Гаазе и др.), последние позднее вышли из состава правительства. Программа правительства не выходила за пределы социальных реформ в рамках буржуазного строя. На I Всегерманском съезде Советов в Берлине (16 — 21 декабря 1918) лидеры правых социал-демократов добились решения о передаче законодательной и исполнительной власти правительству и проведении выборов в Учредительное собрание, что означало фактически ликвидацию Советов.

Опыт революционной борьбы убедил спартаковцев в необходимости окончательного разрыва с Независимой социал-демократической партией и образования самостоятельной боевой революционной партии рабочего класса. На Учредительном съезде (30 декабря 1918 — 1 января 1919) лучшие представители немецкого рабочего класса создали Коммунистическую партию Германии (КПГ). Сразу же после окончания работы Учредительного съезда КПГ предстояли серьезные испытания. С целью обезглавить и разгромить авангард пролетариата германская буржуазия спровоцировала берлинских рабочих на преждевременное вооруженное выступление. Руководство начавшимся в январе в Берлине восстанием попало в руки «независимцев», которые не организовали с самого начала быстрого и решительного наступления на врага, а затем изменнически начали переговоры с правительством. Контрреволюционные отряды, возглавляемые военным министром правым социал-демократом Г. Носке, с исключительной жестокостью подавили выступление берлинского пролетариата. 15 января вооруженными бандами были арестованы и зверски убиты вожди германского рабочего класса К. Либкнехт и Р. Люксембург. Разгромив январское восстание пролетариата и уничтожив его лучших вождей, буржуазия сумела обеспечить победу буржуазных партий на выборах в Учредительное собрание (19 января 1919).

Несмотря на то, что Ноябрьская революция в Германии не переросла в социалистическую революцию, она имела большое прогрессивное значение. В результате Ноябрьской буржуазно-демократической революции, проводившейся в известной мере пролетарскими- методами и средствами, в Германии была свергнута монархия и образована республика, обеспечившая элементарные буржуазно-демократические свободы, законодательное установление 8-часового рабочего дня и т. д. Революция в Германии оказала существенную помощь Советской России, дав возможность ликвидировать грабительский Брестский мирный договор (см. примечание 30). — 108, 112.

⁶⁴ «Shop-Stewards Committees» (комитеты фабрично-заводских старост) — выборные рабочие организации в ряде отраслей промышленности Великобритании, получившие широкое распространение в годы мировой империалистической войны. В противоположность соглашательским тред-юнионам, проводившим политику «гражданского мира» и отказа от стачечной борьбы, комитеты фабричных старост встали на защиту интересов рабочих масс, руководили стачками, вели активную пропаганду, возглавили ряд значительных выступлений рабочих против империалистической войны и за улучшение жизненных условий.

Старосты объединялись в фабрично-заводские, районные, городские комитеты и Национальный комитет.

После победы Великой Октябрьской социалистической революции, в период иностранной интервенции, комитеты активно выступали в поддержку Советской России. Ряд деятелей комитетов фабричных старост (У. Галлахер, Г. Поллит, А. Мак-Манус и др.) вступили в Коммунистическую партию Великобритании, — 110.

⁶⁵ Вопрос о пересмотре программы партии был поставлен В. И. Лениным сразу же после Февральской буржуазно-демократической революции (см. «Набросок к пятому «Письму из далека»», «Апрельские тезисы», Доклад о пересмотре партийной программы на VII (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП (б) и др. — Полн. собр. соч., т. 31, стр. 58 — 59, 116, 410 — 413). К Апрельской конференции Ленин написал «Проект изменений теоретической, политической и некоторых других частей программы», содержавший ряд поправок к программе РСДРП 1903 года (см. там же, т. 32, стр. 139 — 144), который в гранках был роздан делегатам конференции. Конференция поручила ЦК подготовить к VI съезду проект программы партии.

VI съезд РСДРП (б) (26 июля — 3 августа (8 — 16 августа) 1917) подтвердил постановление Апрельской конференции о необходимости пересмотра программы партии и поручил ЦК организовать широкую дискуссию по программным вопросам. Летом и осенью в партии развернулась дискуссия. (Анализ материалов дискуссии см. в статье В. И. Ленина «К пересмотру партийной программы». — Полн. собр. соч., т. 34, стр. 351 — 381.)

5(18) октября ЦК РСДРП (б), несколько раз обсуждавший вопрос о программе, создал комиссию во главе с Лениным по переработке программы к очередному съезду партии, который предполагалось созвать осенью 1917 г., а 24 января (6 февраля) 1918 г. поручил выработку проекта новой программы комиссии под руководством Ленина. Лениным был написан «Черновой набросок проекта программы», розданный делегатам VII съезда РКП (б) в качестве материала для дискуссии (см. там же, т. 36, стр. 70 — 76). Однако на съезде программа детально не обсуждалась, и съезд поручил комиссии во главе с Лениным выработку окончательного проекта.

В ходе работы комиссии выявились разногласия по вопросам общей части программы и по пункту в области национальных отношений; против ленинских положений выступили Н. И. Бухарин и Г. Л. Пятаков. В феврале 1919 г. комиссия закончила выработку «Проекта программы РКП (б)», основные положения которого были сформулированы Лениным; 25 — 27 февраля проект был опубликован в «Правде». В предисловии комиссии отмечалось, что новая программа значительно отличается от старой, что в ней нашли отражение «не только результаты марксистского изучения новейшей, империалистической фазы капитализма, но и опыт мировой войны и годовая практика пролетариата, завоевавшего государственную власть». Обсуждение проекта программы показало, что большинство партийных организаций одобряет проект и рекомендует принять его с некоторыми дополнениями и изменениями (см. также примечание 67). — 112.

⁶⁶ В январе и в мае — июне 1918 г. в Австро-Венгрии прокатились две волны забастовок, демонстраций и массовых выступлений рабочих, носивших антиимпериалистический и антимилитаристский характер, в феврале восстал флот. В ходе стачечной борьбы в Вене, Будапеште и других городах были созданы первые Советы рабочих и Советы солдатских депутатов. В октябре — ноябре в результате широкого национального движения и мощных выступлений многонационального пролетариата победила буржуазно-демократическая революция. На развалинах империи возникли буржуазные государства Австрия, Венгрия, Чехословакия. Часть бывших владений Австро-Венгрии вошла в состав Югославии, Румынии, Польши. Под давлением рабочих масс 12 ноября 1918 г. была провозглашена республика в Австрии, 16 ноября — в Венгрии. — 112.

⁶⁷ VIII съезд РКП (б) состоялся 18 — 23 марта 1919 г. в Москве. Делегаты съезда представляли свыше 313 тыс. членов партии. В. И. Ленин выступил на съезде с речами при открытии и закрытии съезда, с отчетом ЦК РКП (б), с докладами о программе партии, о работе в деревне, с речью по военному вопросу.

Центральным вопросом на съезде было обсуждение новой программы партии, разработанной под руководством и при непосредственном участии В. И. Ленина (см. примечание 65). Принятая съездом вторая программа партии — Программа РКП (б) — охарактеризовала завоевания Великой Октябрьской социалистической революции и наметила основные этапы строительства социализма в нашей стране.

По вопросу об отношении к среднему крестьянству Ленин в докладе о работе в деревне и в выступлениях обосновал новую политику партии по отношению к среднему крестьянству, переход от политики нейтрализации к политике прочного союза рабочего класса со средним крестьянством при опоре на бедноту и борьбе с кулаком при сохранении руководящей роли пролетариата в этом союзе (этот лозунг был выдвинут Лениным еще в конце ноября 1918 г.). Съезд принял написанную Лениным «Резолюцию об отношении к среднему крестьянству» (см. Полн. собр. соч., т. 38, стр. 207 — 210). Ленинская политика способствовала укреплению военно-политического союза рабочего класса и крестьянства и сыграла решающую роль в победе над интервентами и белогвардейцами, обеспечила в дальнейшем построение социализма общими усилиями союза рабочих и крестьян.

Съезд рассмотрел также вопрос о военном положении, военной политике партии, о строительстве Красной Армии. Ленин в речи в защиту тезисов ЦК, против так называемой «военной оппозиции», отстаивавшей пережитки партизанщины и выступавшей против привлечения военных специалистов и введения в армии железной дисциплины, обосновал необходимость создания регулярной, строго дисциплинированной армии, использования достижений буржуазной военной науки, привлечения военных специалистов под контролем комиссаров, партийных ячеек. Указания Ленина вошли в программу партии по военному вопросу и стали руководством в военном строительстве. В резолюции по организационному вопросу съезд дал отпор оппортунистической группе Сапронова — Осинского, отрицавшей руководящую роль партии в системе диктатуры пролетариата. Съезд отверг федеративный принцип строительства партии и признал необходимым существование единой централизованной Коммунистической партии с единым Центральным Комитетом, руководящим всей работой партии, установил внутреннюю структуру ЦК: Политбюро, Оргбюро и Секретариат. Съезд приветствовал создание III, Коммунистического Интернационала и всецело присоединился к его платформе. — 123.

⁶⁸ Венгерская Советская республика была провозглашена 21 марта 1919 года. Социалистическая революция в Венгрии совершилась в относительно мирных формах. Не располагая возможностями для борьбы, буржуазия не решилась в тот момент оказать вооруженное сопротивление установлению Советской власти. Не в состоянии справиться с внутренними и внешними трудностями, она имела намерение временно передать власть правым социал-демократам, чтобы остановить развитие революции. Однако авторитет Коммунистической партии Венгрии (организационно оформилась 20 ноября 1918) в массах был настолько велик и требования союза с коммунистами рядовых социал-демократов настолько решительны, что руководство с.-д. партии обратилось к арестованным руководителям коммунистов с предложением образовать правительство совместно. Лидеры социал-демократов вынуждены были принять условия, выдвинутые коммунистической партией: образование Советского правительства, разоружение буржуазии, создание Красной Армии и народной милиции, конфискация помещичьих земель, национализация промышленности, заключение союза с Советской Россией и др. Одновременно было подписано соглашение об объединении двух партий в Социалистическую партию Венгрии. Однако само объединение было проведено путем механического слияния, без отсечения реформистских элементов, что сказалось впоследствии.

На первом же заседании Революционный правительственный совет принял решение о создании Красной Армии. 26 марта были изданы декреты о национализации промышленных предприятий, транспорта, банков; 2 апреля введена монополия внешней торговли, повышена заработная плата рабочим в среднем на 25 процентов, введен 8-часовой рабочий день; 3 апреля принят закон о земельной реформе, все поместья размером более 100 хольдов (57 га) конфисковывались. Конфискованные земли, однако, не были распределены между малоземельными и безземельными крестьянами, а были переданы организованным на местах сельскохозяйственным производственным кооперативам и государственным хозяйствам. Беднейшее крестьянство, надеявшееся получить землю, было разочаровано. Это явилось серьезной ошибкой и помешало установлению прочного союза пролетариата с крестьянством, существенно ослабило Советскую власть.

Империалисты Антанты подвергли Венгерскую Советскую республику экономической блокаде и организовали военную интервенцию. Наступление интервентов активизировало венгерскую контрреволюцию. Правые социал-демократы, вступив в союз с международным империализмом, предали Советскую республику. Летом 1919 г. Советская Россия, осажденная со всех сторон, не могла оказать Советской Венгрии действенной помощи. 1 августа 1919 г. в результате объединенных действий империалистической интервенции и внутренней контрреволюции Венгерская Советская республика пала. — 123, 130,176, 209.

⁶⁹ Комитеты бедноты (комбеды) были учреждены декретом ВЦИК от И июня 1918 г. «Об организации и снабжении деревенской бедноты». Декретом на них были возложены задачи по учету продовольственных запасов крестьянских хозяйств, выявлению кулацких запасов и излишков продовольствия и помощи советским продовольственным органам в изъятии этих излишков, по снабжению бедноты продовольствием за счет кулацких хозяйств, распределению сельскохозяйственного инвентаря и промышленных товаров и т. п. Однако практически работа комбедов охватывала все стороны работы в деревне,; они стали опорными пунктами, органами диктатуры пролетариата; их организация знаменовала собой дальнейшее развертывание социалистической революции в деревне. В конце 1918 г. комитеты бедноты, выполнившие свои задачи, были слиты с волостными и сельскими Советами. — 123.

⁷⁰ Имеется в виду «Положение о социалистическом землеустройстве и о мерах перехода к социалистическому земледелию», принятое ВЦИК в феврале 1919 года. Положением предусматривались меры по организации крупных государственных хозяйств — совхозов и коллективных хозяйств — товариществ по совместной обработке земли, сельскохозяйственных артелей и коммун. В. И. Ленин принимал самое непосредственное участие в разработке и редактировании «Положения», был докладчиком комиссии ВЦИК. — 124.

⁷¹ Имеется в виду книга К. Kautsky. Die Agrarfrage. Eine Ubersicht fiber die Tendenzen der modernen Landwirtschaft und die Agrarpolitik der Sozialdemokratie. Stuttgart, Dietz, 1899. VIII, 451 S. — 124.

⁷² Баварская Советская республика была провозглашена 13 апреля 1919 года. В этот день контрреволюция попыталась свергнуть правительство Баварии, возглавлявшееся одним из лидеров Независимой социал-демократической партии (см. примечание 76). Ожесточенная борьба на улицах Мюнхена завершилась победой рабочего класса. Вечером 13 апреля на собрании представителей революционных фабрично-заводских комитетов и солдатских Советов был образован Комитет действия (15 членов), который избрал Исполнительный Совет в составе четырех членов во главе с лидером баварских коммунистов Евгением Левине. Правительство Баварской Советской республики приступило к осуществлению задач диктатуры пролетариата — вооружению пролетариата и разоружению буржуазии, созданию Красной Армии, национализации банков, установлению рабочего контроля на предприятиях, введению 8-часового рабочего дня, налаживанию продовольственного дела и т. д. Внутреннее и внешнее положение республики было тяжелым. Революционные мероприятия Баварского Советского правительства вызвали дикую злобу контрреволюционных сил всей Германии. При первых же затруднениях Советской республики «независимцы» открыто начали проводить предательскую политику. 27 апреля они добились отставки коммунистов с руководящих постов. Перешли в наступление и силы контрреволюции, поддержанные 120-тысячной армией, направленной в Баварию палачами германского пролетариата Шейдеманом и Носке. 1 мая белогвардейские части вступили в Мюнхен. Но только после трехдневных упорных боев баварские рабочие были побеждены, — 129.

⁷³ Статья «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата» (1919), написанная к двухлетнему юбилею Великой Октябрьской социалистической революции, обобщает опыт первого в мире социалистического государства, показывает историческое значение диктатуры пролетариата, определяет и раскрывает проблемы переходного периода от капитализма к социализму.

Основными экономическими формами в переходный период, отмечал В. И. Ленин, являются социализм, мелкое товарное производство и капитализм. Им соответствуют и определенные классовые силы: пролетариат, мелкая буржуазия и буржуазия. Наличие этих трех основных укладов и классов Ленин считал неизбежным для переходного периода в любой стране, где более или менее развито капиталистическое производство. Основная задача диктатуры пролетариата — преобразование многоукладной экономики в экономику социалистическую. Он подчеркивал, что при переходе к социализму каждая страна внесет своеобразие в решение задач социалистического преобразования, но особенности эти могут касаться не самого главного. В России, вследствие ее отсталости в мелкобуржуазности, диктатура пролетариата неизбежно должна была отличаться некоторыми особенностями по сравнению с развитыми странами, но основные классовые силы и формы общественного хозяйства — те же, что и в любой другой капиталистической стране. Эти выводы, сделанные на основе анализа переходной экономики Советской России, полностью подтверждены историческим опытом строительства нового общества в других социалистических странах. В статье подчеркивается, что рабочему классу необходимо повести за собой крестьян по пути социалистического строительства, по пути создания крупных коллективных хозяйств. При этом, отмечает Ленин, только воспитание, убеждение, обучение примером, показ на практике преимуществ крупного хозяйства может обеспечить успех. — 133.

⁷⁴ II Всероссийский съезд коммунистических организаций народов Востока (22 ноября — 3 декабря 1919) проводился Центральным бюро коммунистических организаций народов Востока при ЦК РКП (б). Съезд заслушал отчет о работе Центрального бюро, доклады с мест и другие доклады, наметил задачи в области партийной и советской работы на Востоке, избрал новый состав Центрального бюро. В первый день съезда выступил В. И. Ленин с докладом о текущем моменте, в котором подчеркивалось огромное революционизирующее значение Великой Октябрьской социалистической революции для пародов колониальных и зависимых стран. Ленин указал на необходимость умело использовать общие положения коммунистической теории и практики и, «применяясь к своеобразным условиям, которых нет в европейских странах, суметь применить эту теорию и практику к условиям, когда главной массой является крестьянство, когда нужно решать задачу борьбы не против капитала, а против средневековых остатков» (стр. 141). В этой борьбе, указывал Ленин, верным союзником всех трудящихся и эксплуатируемых в странах Востока является международный рабочий класс. Решение всех вопросов национально-освободительного движения — в общей борьбе, которую начал Великий Октябрь. — 138.

⁷⁵ В статье «Выборы в Учредительное собрание и диктатура пролетариата» (1919) В. И. Ленин на опыте двух лет существования первого в мире социалистического государства рассматривает условия победы социалистической революции, завоевания и удержания рабочим классом государственной власти, закрепления революционных завоеваний. В статье обосновывается и раскрывается важнейшее положение о том, что диктатура пролетариата «может и должна стать орудием привлечения на сторону пролетариата непролетарских трудящихся масс, орудием отвоевания этих масс у буржуазии и у мелкобуржуазных партий» (стр. 143). Анализируя причины победы Великой Октябрьской социалистической революции, Ленин показывает, что большевики в октябре 1917  г. победили потому, что имели за собой подавляющее большинство пролетариата, почти половину армии, подавляющий перевес сил в решающий момент в решающих пунктах. В статье нашло дальнейшее развитие учение о союзе рабочего класса с крестьянством как высшем принципе диктатуры пролетариата. Поскольку в переходный период сохраняются классы, с установлением диктатуры пролетариата классовая борьба продолжается, но в иной форме, другими средствами. Одной из основных задач является на долгом опыте и ряде практических примеров доказать непролетарским слоям трудящихся громадные преимущества власти рабочего класса по сравнению с властью буржуазии. Победивший пролетариат должен подавить сопротивление буржуазии, использовать государственную власть для привлечения крестьянства и средних слоев города на свою сторону и обеспечить развитие всего общества на принципах социализма.

В статье В. И. Ленина использованы статистические данные из статьи Н. В. Святицкого «Итоги выборов во Всероссийское учредительное собрание» — сборник «Год русской революции (1917 — 1918 гг.)». М., 1918. — 142.

⁷⁶ Независимая социал-демократическая партия Германии — центристская партия, образовалась в апреле 1917 г. на учредительном съезде в Готе. «Независимцы» отстаивали единство с социал-шовинистами, скатывались к отказу от классовой борьбы. Основу партии составила каутскианская организация «Трудовое содружество» (см. том 1, примечание 81). После раскола Независимой социал-демократической партии на съезде в Галле (октябрь 1920) значительная часть ее в декабре 1920 г. объединилась с Коммунистической партией Германии (основана 1 января 1919). Правые элементы образовали отдельную партию, сохранившую старое название Независимая социал-демократическая партия Германии (просуществовала до 1022). — 149, 157, 182.

⁷⁷ Пролетарская революция в Финляндии началась 27 января 1918 г., буржуазное правительство Свинхувуда было свергнуто, власть перешла в руки рабочих. 29 января было создано революционное правительство Финляндии — Совет народных уполномоченных (Э. Гюлинг, О. Куусинен, 10. Сирола, Л. Тайми и др.). Основу государственной власти составляли избираемые организованными рабочими «сеймы рабочих организаций», представлявшие, как отметил Ленин, «новый, пролетарский» тип власти (см. стр. 44). Важнейшими мероприятиями рабочего правительства были: закон о безвозмездной передаче безземельным крестьянам обрабатываемой ими земли в полную собственность, освобождение беднейших слоев от всех налогов, экспроприация предприятий, принадлежавших сбежавшим владельцам, государственный контроль над частными банками и т. д.

1 марта 1918 г. в Петрограде был подписан договор между Финляндской социалистической рабочей республикой и РСФСР, основанный на принципах полного равноправия и уважения суверенитета обеих сторон, — первый в истории договор между двумя социалистическими государствами.

Однако пролетарская революция победила только на юге Финляндии. На севере укрепилось буржуазное правительство Свинхувуда, обратившееся за помощью к кайзеровской Германии. В результате вооруженного вмешательства германского империализма после трехмесячной ожесточенной гражданской войны революция была подавлена (май 1918). Буржуазия с неслыханной жестокостью расправилась с рабочими и крестьянами. Более 90 тыс. человек было брошено в тюрьмы и концлагеря, около 18 тыс. казнено, столько же умерло от голода и пыток. Число жертв белого террора в десять раз превысило число красных бойцов, павших в боях. — 150, 209.

⁷⁸ Книга «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» (1920) — одно из важнейших произведений В. И. Леyнина. Написанная к открытию II конгресса Коммунистического Интернационала (см. примечание 106), розданная всем делегатам, книга должна была помочь молодым коммунистическим партиям правильно определить пути борьбы и исправить ошибки первых шагов, вооружить коммунистов всех стран богатейшим опытом борьбы за победу Великой Октябрьской социалистической революции. Предостерегая от ошибок сектантства и догматизма, книга учит искусству политического руководства, прежде всего искусству борьбы за массы, умению идейно завоевывать их на сторону коммунистического авангарда. Обобщая опыт борьбы за победу Октября, Ленин делает важнейший принципиальный вывод о неизбежности повторения в международном масштабе некоторых основных черт Октябрьской революции, подчеркивает их всеобщее значение как главных закономерностей перехода от капитализма к социализму. Раскрывая соотношение интернационального и национального, Ленин показал, что принципы коммунизма едины для всего международного рабочего движения, но в каждой отдельной стране борьба неизбежно видоизменяется, принимает те или иные конкретно-исторические формы, обусловливаемые особенностями ее экономического и политического развития, соотношением классовых сил на мировой арене и т. д. Главное в коммунистической стратегии и тактике состоит в том, чтобы правильно применять основные принципы марксизма-ленинизма и международный революционный опыт в конкретных условиях каждой страны.

Характеризуя стратегию и тактику партии большевиков, основные этапы ее истории, Ленин показывает, что большевики всегда вели принципиальную и последовательную борьбу на два фронта — против правого оппортунизма и против мелкобуржуазной «левой» революционности, доктринерства и сектантства. Без такой борьбы, без идейного преодоления различных оппортунистических течений партия не может обеспечить свое единство, быть руководящей силой пролетариата.

На опыте Октября и первых лет Советской власти Ленин показывает, что к завоеванию власти рабочий класс должен готовиться задолго до революции. Задача партии — отыскать и исследовать конкретные для данной страны формы подхода и перехода к установлению власти рабочего класса, а для этого глубоко и творчески изучать и использовать накопленный революционный опыт. Ленин всесторонне раскрывает сущность государства диктатуры пролетариата, конкретизирует его задачи. Главное в диктатуре пролетариата не насилие, а созидание, строительство нового, социалистического общества, защита революционных завоеваний. Эти исторические задачи не могут быть успешно выполнены без руководства революционной партии рабочего класса. Руководство коммунистической партии — решающее в диктатуре пролетариата. Непонимание роли и значения пролетарской партии и ее руководящего ядра приводило «левых» к отрицанию партийности и партийной дисциплины, а это, подчеркивал Ленин, равносильно полному разоружению пролетариата. Без пролетарской дисциплины партия не может быть подлинным руководителем рабочего класса, его руководящей и направляющей силой.

Большое внимание в книге уделено борьбе против сектантства «левых» коммунистов, недооценивавших революционные возможности трудящихся масс, не умевших и не желавших бороться за массы. Разоблачая весь вред и авантюризм подобной позиции, Ленин показал, что коммунисты должны осуществить не только идейное завоевание авангарда пролетариата. Они должны также научиться руководить самыми широкими массами трудящихся в процессе развития революции и перехода их на позиции рабочего класса. Ленинская мысль о том, что коммунисты должны «обязательно работать там, где есть масса» (стр. 166), пронизывает все главы книги.

С момента выхода в свет «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» является настольной книгой коммунистов всех стран, она оказывает постоянную помощь в борьбе за последовательную марксистско-ленинскую стратегию и тактику коммунистического движения, против политического сектантства, доктринерства, других ошибок, — 153.

⁷⁹ «Принципиальная оппозиция» — группа немецких «левых» коммунистов, придерживавшаяся анархо-синдикалистских взглядов. II съезд Коммунистической партии Германии (КПГ) (октябрь

исключил из партии оппозицию; последняя в апреле 1920 г. образовала так называемую Коммунистическую рабочую партию Германии (КРПГ). Чтобы облегчить объединение всех коммунистических сил Германии и пойти навстречу лучшим пролетарским элементам КРПГ, эта партия в ноябре 1920 г. была временно принята в Коминтерн на правах сочувствующего члена. Однако единственной полномочной секцией Исполком Коминтерна считал ОКПГ — Объединенную коммунистическую партию Германии (образовалась в декабре 1920 г. на Объединительном съезде КПГ а левого крыла Независимой социал-демократической партии Германии — см. примечание 76. В августе 1921 г. приняла старое название: Коммунистическая партия Германии). При приеме в Коминтерн представителям КРПГ было поставлено условие — слиться с ОКПГ и поддерживать ее во всех действиях. Руководство КРПГ не последовало указаниям Исполкома Коминтерна. III конгресс Коминтерна (см. примечание 114), борясь за рабочих, шедших еще за КРПГ, постановил предоставить КРПГ двухмесячный срок для созыва съезда и решения вопроса об объединении. Руководство КРПГ не выполнило решения конгресса, и таким образом КРПГ оказалась вне Коминтерна. В дальнейшем выродилась в незначительную, не имевшую опоры в рабочем классе сектантскую группку. — 156.

⁸⁰ «Коммунистическая Рабочая Газета» («Kommunistische Аrbeilerzeitung») — орган анархо-синдикалистской группы немецких «левых» коммунистов (см. примечание 79), издавалась в Гамбурге (1919-1927).

Упоминаемые В. И. Лениным Карл Эрлер и К. Хорнер — литературные псевдонимы Г. Лауфенберга и А. Паннекука. — 160.

⁸¹ Имеется в виду «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», организованный В. И. Лениным осенью 1895 г., объединивший около двадцати марксистских кружков Петербурга. Во главе «Союза» стояла Центральная группа (В. И. Ленин, А. А. Ванеев, П. К. Запорожец, Г. М. Кржижановский, Н. К. Крупская, Л. Мартов, М. А. Сильвин, В. В. Старков и др.), непосредственное руководство было сосредоточено в руках пяти членов во главе с Лениным. Организация была разделена на районные группы. Передовые рабочие (И. В. Бабушкин, В. А. Шелгунов и др.) связывали районные группы с фабриками и заводами.

Петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», по выражению Ленина, представлял собой зачаток революционной партии, опирающейся на рабочее движение и руководящей классовой борьбой пролетариата, — 162.

⁸² Имеется в виду выступление на IX съезде РКП (б) (1920) антипартийной группы «демократического централизма» (Сапронов, Осинский, В. Смирнов и др.). Прикрываясь фразами о демократическом централизме, в действительности извращая этот принцип, «децисты» отвергали необходимость единоначалия на производстве, выступали против твердой партийной и государственной дисциплины, лживо утверждали, что в ЦК не проводится принцип коллегиальности руководства. Съезд дал отпор «децистам» и отверг их предложения. — 162.

⁸³ «Коммунистический Интернационал» — журнал, орган Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала; издавался с мая 1919 по июнь 1943 г. на русском, немецком, французском, английском, испанском и китайском языках. Освещал проблемы марксистско-ленинской теории, международного рабочего И коммунистического движения, опыт строительства социализма в СССР, вел борьбу с различными антиленинскими течениями. В журнале печатались теоретические статьи и документы Коминтерна, был опубликован ряд ленинских статей. Издание было прекращено в связи с роспуском Коминтерна (1943). — 165.

⁸⁴ Имеется в виду бойкот большевиками в 1905 г. так называемой булыгинской Думы (см. том 1, примечание 35) и в 1906 г. I Государственной думы (см. том 1, примечание 37). — 173.

⁸⁵ «Совет» («II Soviet») — газета Итальянской социалистической партии (см. примечание 87); издавалась в 1918 — 1922 гг. в Неаполе. С 1920 г. выходила как орган фракции коммунистов-абстенционистов (бойкотистов) Итальянской социалистической партии. — 176.

⁸⁶ «Коммунизм» («Comunismo») — двухнедельный журнал Итальянской социалистической партии (см. примечание 87); издавался в 1919 — 1922 гг. в Милане под редакцией Д. Серрати. — 176.

⁸⁷ Итальянская социалистическая партия основана в 1892 году. С момента основания в ИСП шла острая борьба оппортунистического и революционного направлений. После вступления Италии в мировую империалистическую войну (май 1915) в партии резко выявились три направления — правое, поддерживавшее буржуазию в войне, центристское, объединявшее большинство членов партии и выступавшее под лозунгом «Не участвовать в войне и не саботировать», и левое, занимавшее более решительную позицию, по не сумевшее организовать последовательную борьбу против войны. Левые не понимали необходимости превращения империалистической войны в гражданскую, решительного разрыва с реформистами.

После победы Великой Октябрьской социалистической революции в партии усилилось левое крыло. XVI съезд ИСП в Болонье (5 — 8 октября 1919) принял решение о присоединении к III Интернационалу. Представители партии участвовали в работе II конгресса Коминтерна (см. примечание 106). Занимавший центристскую позицию Д. Серрати, глава делегации, выступил после конгресса против разрыва с реформистами. На XVII съезде в Ливорно (15 — 21 января 1921) центристы, имевшие большинство, отказались порвать с реформистами и полностью признать условия приема в Коминтерн. Левые делегаты 21 января 1921 г. покинули съезд и основали Итальянскую коммунистическую партию. — 176.

⁸⁸ Бланкисты, бланкизм — течение во французском социалистическом движении — см. том 1, примечание 93. — 176.

⁸⁹ «Der Volksstaat» («Народное Государство») — газета, центральный орган партии немецкого пролетариата — Социал-демократической рабочей партии (эйзенахцев); издавалась в 1869 — 1876 гг. в Лейпциге под редакцией В. Либкнехта. — 177.

⁹⁰ Лига наций — международная организация, созданная в 1919 г. на Парижской мирной конференции державами-победительницами в первой мировой войне; существовала в межвоенный период. Устав Лиги наций являлся частью Версальского мирного договора (см. примечание 94) и был подписан 44 государствами.

В 1920 — 1934 гг. деятельность Лиги наций носила враждебный Советскому Союзу характер, она была одним из центров организации военной интервенции против Советской России. Лига наций оказалась бессильной в поддержании мира и безопасности и, как правило, потворствовала агрессорам, гонке вооружений.

15 сентября 1934 г. 34 государства — члены Лиги наций обратились к Советскому Союзу с предложением о вступлении в Лигу. В целях борьбы за укрепление мира СССР вступил в Лигу наций. Однако попытки СССР создать фронт мира наталкивались на сопротивление реакционных кругов западных держав. С началом второй мировой войны деятельность Лиги наций фактически прекратилась, в апреле 1946 г. она была формально распущена постановлением специальной ассамблеи. — 179, 208.

⁹¹ Имеются в виду переговоры редакции «Искры» (см. том 1, примечание 2) с П. Б. Струве о совместном издании за границей нелегального органа под названием «Современное Обозрение». В процессе переговоров выяснилось, что Струве намеревался использовать редакцию «Искры» для обслуживания «Современного Обозрения», пытаясь превратить его в орган, конкурирующий с «Искрой». Издание так и не было осуществлено. Дальнейшие переговоры представителей редакции «Искры» со Струве кончились разрывом. — 181.

⁹² Имеются в виду международные социалистические конференции — Циммервальдская, или I международная социалистическая, конференция (5 — 8 сентября 1915) и Кинтальская, или II международная социалистическая, конференция (24 — 30 апреля 1916).

Циммервальдская и Кинтальская конференции способствовали сплочению на основе марксизма-ленинизма левых элементов западноевропейской социал-демократии, которые впоследствии сыграли активную роль в борьбе за создание коммунистических партий в своих странах и образование III, Коммунистического Интернационала — подробнее см. том 1, примечание 80, — 182.

⁹³ «Революционные коммунисты» — группа народнического направления, вышедшая из партии левых эсеров и порвавшая с ними после левоэсеровского мятежа в июле 1918 г. (см. примечание 15). В сентябре группа оформилась в так называемую «партию революционного коммунизма», которая высказалась за сотрудничество с РКП (б) и заявила, что будет поддерживать Советскую власть. Программа «революционных коммунистов», оставшихся на позициях народнического утопизма, характеризовалась большой путаницей и эклектичностью. Признавая, что власть Советов создает предпосылки для установления социалистического строя, «революционные коммунисты» в то же время отрицали необходимость диктатуры пролетариата для переходного периода от капитализма к социализму. На протяжении всего периода существования «партии революционного коммунизма» от нее откалывались, отдельные группы, одни переходили в РКП (б), другие — к левым эсерам. Два представителя «партии революционного коммунизма» с правом совещательного голоса были допущены на II конгресс Коминтерна (см. примечание 106). После решения конгресса о том, что в каждой стране должна быть только одна коммунистическая партия, «партия революционного коммунизма» приняла постановление о вхождении в РКП (б) (сентябрь 1920). В октябре ЦК РКП (б) разрешил партийным организациям принимать в РКП (б) членов бывшей «партии революционного коммунизма». — 182.

⁹⁴ Версальский мир — система мирных договоров, разработанных на Парижской мирной конференции 1919 г. после окончания мировой империалистической войны 1914 — 1918 гг., между Британской империей, Францией, США, Италией, Японией и объединившимися с ними державами, с одной стороны, и Германией и ее союзниками — с другой. Версальский мир имел целью закрепление передела капиталистического мира в пользу держав-победительниц, а также создание такой системы международных отношений, которая была направлена против Советской России и революционного движения во всем мире. — 185, 208, 247, 251.

⁹⁵ Имеются в виду основные партии в Великобритании: реформистские — лейбористская (см. примечание 98) и Независимая рабочая партия (см. том 1, примечание 82) и буржуазные — либеральная и консервативная.

А. Гендерсон — один из лидеров лейбористской партии и профсоюзного движения, социал-шовинист.

Ф. Сноуден — председатель центристской Независимой рабочей партии Англии (1903 — 1906 и 1917 — 1920), представитель ее правого крыла.

Д. Ллойд Джордж — лидер либералов, в 1916 — 1922 гг. премьер- министр, один из вдохновителей и организаторов блокады и военной интервенции против Советской России.

У. Черчилль — один из лидеров консерваторов, в 1918 — 1921 гг. военный министр, один из организаторов военной интервенции против Советской России. — 187.

⁹⁶ Имеется в виду речь Д. Ллойд Джорджа, лидера либеральной партии, 18 марта 1920 года. Ллойд Джордж, полемизируя с другим лидером либералов Г. Асквитом, выступавшим против коалиции с консерваторами, отстаивал необходимость подобной коалиции для предупреждения победы лейбористов.

В ленинской рукописи книги «Детская болезнь «левизны» в коммунизме», хранящейся в Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, имеется следующее ироническое посвящение: «Посвящаю эту брошюру высокопочтенному мистеру Ллойду Джорджу в изъявление признательности за его почти марксистскую и во всяком случае чрезвычайно полезную для коммунистов и большевиков всего мира речь 18.111.1920». В изданиях книги, вышедших при жизни В. И. Ленина, посвящение было снято, — 188.

⁹⁷ Имеются в виду Британская социалистическая партия, Социалистическая рабочая партия, Южно-Уэльское социалистическое общество и Рабочая социалистическая федерация.

Британская социалистическая партия (British Socialist Party — BSP) была основана в 1911 году. БСП вела агитацию в духе идей марксизма и была партией «не оппортунистической, действительно независимой от либералов» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 23, стр. 344). Однако малочисленность и слабая связь с массами придавали ей несколько сектантский характер. В период мировой империалистической войны в партии велась острая борьба между интернационалистами (У. Галлахер, А. Инкпин, Д. Маклин, Ф. Ротштейн и др.) и социал-шовинистами (Г. Гайндман и др.). Внутри интернационалистского течения имелись непоследовательные элементы, занимавшие по ряду вопросов центристскую позицию. В апреле 1916 г. ежегодная конференция БСП в Солфорде осудила социал-шовинистскую позицию Гайндмана и его сторонников, и они вышли из партии. Британская социалистическая партия приветствовала Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Ее члены сыграли большую роль в движении английских трудящихся в защиту Советской России от иностранной интервенции. В 1919 г. 98 организаций партии (против 4) высказались за вступление в Коммунистический Интернационал. БСП вместе с Группой коммунистического единства сыграла главную роль в образовании Коммунистической партии Великобритании (Учредительный съезд 31 июля — 1 августа 1920).

Социалистическая рабочая партия (Socialist Labour Party) — революционная марксистская организация, созданная в 1903 г. в Шотландии. В годы мировой империалистической войны члены партии вели энергичную антивоенную агитацию, партия сыграла большую роль в организации движения «Shop Stewards Committees» (см. примечание 64), однако допускала ошибки сектантского характера. Социалистическая рабочая партия сочувственно отнеслась к Великой Октябрьской социалистической революции и выступала в поддержку Советской России. Передовые члены партии (А. Мак-Манус, Т. Белл и др.) приняли активное участие в создании Коммунистической партии Великобритании.

Южно-Уэльское социалистическое общество (South Wales Socialist Society) — небольшая группа, состоявшая преимущественно из революционных шахтеров Уэльса.

Рабочая социалистическая федерация (Workers’Socialist Federation) — немногочисленная организация, возникшая в мае 1918 г. из Общества защиты избирательных прав женщин и состоявшая главным образом из женщин.

При образовании Коммунистической партии Великобритании (1920), включившей в свою программу пункты об участии в парламентских выборах и о вхождении в лейбористскую партию (см. примечание 98), Социалистическая рабочая партия, Южно-Уэльское социалистическое общество и Рабочая социалистическая федерация, допускавшие сектантские ошибки, в компартию не вошли. В январе 1921 г. Южно-Уэльское социалистическое общество и Рабочая социалистическая федерация, принявшая к тому времени название «Коммунистическая партия (Британская секция III Интернационала)», объединились с Коммунистической партией. Руководство Социалистической рабочей партии от объединения отказалось. — 188.

⁹⁸ Рабочая (лейбористская) партия (Labour Party) была основана в 1900 г. как объединение профсоюзов — тред-юнионов, социалистических организаций и групп в целях проведения в парламент представителей рабочего класса («Комитет рабочего представительства»). В 1906 г. Комитет переименовался в Рабочую (лейбористскую) партию. Члены тред-юнионов автоматически являются членами лейбористской партии при условии уплаты членских партийных взносов. К лейбористской партии тесно примыкают Кооперативная партия, входящая в нее на правах коллективного члена, и Независимая рабочая партия (см. том 1, примечание 82). Сложившаяся первоначально как рабочая партия по составу (в дальнейшем в нее вступило значительное количество мелкобуржуазных элементов), лейбористская партия является по своей идеологии и тактике реформистской, оппортунистической организацией. С момента возникновения партии ее лидеры проводят политику классового сотрудничества с буржуазией. Во время мировой империалистической войны А. Гендерсон и др. лидеры лейбористов вошли в королевское правительство, при их активной поддержке был принят ряд антирабочих законов. Заняв вскоре после первой мировой войны место либералов в британской двухпартийной системе, лейбористские лидеры, чередуясь с консерваторами, образуют правительство Великобритании. — 189.

⁹⁹ Независимая рабочая партия Англии (Independent Labour Party) — оппортунистическая буржуазно-реформистская партия, основанная в 1893 году. В годы мировой империалистической войны НРП стояла на позициях социал-шовинизма — подробнее см. том 1, примечание 82. — 189.

¹⁰⁰ Промышленные рабочие мира (Industrial Workers of the World — I. W. W.) — профсоюзная организация рабочих США, основанная в 1905 г.; объединяла главным образом неквалифицированных и низкооплачиваемых рабочих разных профессий. В ее создании принимали активное участие деятели американского рабочего движения Д. Де Леон, 10. Дебс и У. Хейвуд. Организации Промышленных рабочих мира были созданы также в Канаде, Австралии, Англии, Латинской Америке, Южной Африке. В условиях массового стачечного движения, развернувшегося в США под влиянием первой русской революции, организация вела борьбу против политики классового сотрудничества реформистских лидеров Американской федерации труда (АФТ) и правых социалистов, провела ряд успешных массовых стачек, а в годы мировой империалистической войны — ряд крупных антивоенных массовых выступлений американского рабочего класса. Некоторые руководители Промышленных рабочих мира (У. Хейвуд и др.) приветствовали Великую Октябрьскую социалистическую революцию и вступили в Коммунистическую партию США. В то же время в деятельности организации проявлялись анархо-синдикалистские черты: она не признавала политической борьбы пролетариата, отрицала руководящую роль партии, необходимость пролетарского государства, отказывалась вести работу среди членов профсоюзов, входивших в АФТ. Анархо-синдикалистские лидеры ПРМ, воспользовавшись тем, что многие революционные деятели находились в тюрьме, вопреки воле профсоюзных масс отклонили в 1920 г. обращение Исполкома Коминтерна примкнуть к Коммунистическому Интернационалу. Вследствие оппортунистической политики руководства Промышленные рабочие мира превратились в сектантскую организацию, утратившую вскоре влияние в рабочем движении. — 193, 224.

¹⁰¹ Синдикализм — мелкобуржуазное полуанархистское течение, появившееся в конце XIX в. в рабочем движении ряда стран Западной Европы — см. том 1, примечание 148. — 193.

¹⁰² Имеется в виду военно-монархический переворот в Германии в марте 1920 г., произведенный реакционной военщиной («капповский путч»). Организаторами путча, который готовился при явном попустительстве социал-демократического правительства, были монархисты — помещик Капп, кайзеровские генералы Людендорф, Сект и Лютвиц. 13 марта генералы-заговорщики двинули на Берлин войсковые части, заняли, не встретив сопротивления со стороны правительства, столицу и провозгласили военную диктатуру. Рабочий класс Германии ответил на переворот всеобщей забастовкой. Под натиском пролетариата правительство Каппа 17 марта пало; к власти вернулись социал-демократы. — 195.

¹⁰³ Имеются в виду июньские и июльские события 1917 г. в России.

Июньские события — см. том 1, примечание 106.

Июльские события — см. том 1, примечание 104. — 201.

¹⁰⁴ Имеется в виду подавление вооруженного восстания германского рабочего класса в январе 1919 г. (см. примечание 63), пролетарских революций в Финляндии (см. примечание 77) и Венгрии (см. примечание 68). — 203.

¹⁰⁵ Статья «От первого субботника на Московско-Казанской железной дороге ко Всероссийскому субботнику-маевке» была опубликована 2 мая 1920 г. в однодневной газете «Первомайский Субботник».

Первый коммунистический субботник был проведен 12 апреля 1919 г. рабочими-железнодорожниками депо Сортировочная Московско-Казанской железной дороги. Вскоре субботники стали проводиться и на многих других предприятиях в различных городах страны. Опыт первых субботников был обобщен В. И. Лениным в работе «Великий почин (О героизме рабочих в тылу. По поводу «коммунистических субботников»)» (см. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 1 — 29).

Всероссийский субботник-маевка 1920 г. проводился 1 Мая. Только в Москве приняло участие более 425 тыс. человек. Участником субботника был и В. И. Ленин. Вместе с кремлевскими курсантами он работал по очистке Кремля от строительных материалов.

Газета «Первомайский Субботник» была составлена, набрана и напечатана на субботнике 1 Мая сотрудниками газет «Правда», «Известия ВЦИК», «Экономическая Жизнь», «Беднота», телеграфного агентства РОСТА и рабочими типографии ВЦИК. — 205.

¹⁰⁶ II конгресс Коммунистического Интернационала (19 июля — 7 августа 1920) заложил программные, тактические и организационные основы Коминтерна. К открытию конгресса В. И. Ленин написал классический труд «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» (см. стр. 153 — 205), подготовил тезисы по национальному и колониальному вопросам (см. стр. 207 — 213), по аграрному вопросу (см. Полн. собр. соч., т. 41, стр. 169 — 182), тезисы об основных задачах конгресса (см. стр. 213 — 225).

Конгресс открылся в Петрограде, последующие заседания с 23 июля проходили в Москве. В его работе участвовало более 200 делегатов, представлявших коммунистические партии и рабочие организации 37 стран. С докладом о международном положении и основных задачах Коминтерна на первом заседании выступил Ленин. Анализ международного экономического и политического положения, данный в докладе, явился основой важнейших решений конгресса, определивших задачи коммунистических партий в условиях общего кризиса мировой системы капитализма. На последующих заседаниях Ленин выступал с речью о коммунистической партии, с докладом по национальному и колониальному вопросам, с речью о парламентаризме и по другим вопросам, принял деятельное участие в работах большинства комиссий конгресса.

Конгресс принял составленные на основании разработанных Лениным принципов «Условия приема в Коммунистический Интернационал», сыгравшие важную роль в становлении и упрочении коммунистических партий. В основу решений конгресса были положены идеи книги Ленина «Детская болезнь «левизны» в коммунизме». В резолюции «О роли коммунистической партии в пролетарской революции», подготовленной при непосредственном участии Ленина, подчеркивалось, что руководство коммунистической партии есть решающее условие освобождения рабочего класса. После завоевания власти рабочим классом роль коммунистической партии не только не уменьшается, но, напротив, чрезвычайно возрастает.

В качестве резолюций по национально-колониальному и аграрному вопросам были утверждены тезисы Ленина. Конгресс указал на необходимость помощи угнетенным и зависимым народам в их освободительной борьбе, решительно осудил мелкобуржуазных демократов, правых социалистов, которые, ограничиваясь формальным, чисто декларативным признанием равноправия наций, на деле проповедовали мещанский национализм. Было подчеркнуто, что в основу всей политики по национальному и колониальному вопросам должно быть положено сближение пролетариев и трудящихся масс всех наций и стран для совместной революционной борьбы. В резолюции по аграрному вопросу подчеркивалась необходимость союза рабочего класса и трудящегося крестьянства, проводилась идея гегемонии пролетариата, определялись задачи коммунистических партий по отношению к различным слоям крестьянства в борьбе за победу социалистической революции.

II конгресс Коминтерна сыграл огромную роль в развитии международного коммунистического движения. После конгресса, указывал В. И. Ленин, «коммунизм стал центральным вопросом всего рабочего движения в целом» (Полн. собр. соч., т. 43, стр. 18). — 207, 225.

¹⁰⁷ 17 декабря 1918 г. в Латвии в результате массовых выступлений пролетариата и крестьянства против германских оккупантов и контрреволюционного правительства Ульманиса было образовано временное Советское правительство, издавшее Манифест о переходе государственной власти в руки Советов. Братскую помощь в борьбе за Советскую власть и упрочение Латвийской Советской Социалистической Республики оказала латышскому народу Советская Россия. Под руководством Коммунистической партии Латвии и Латвийского Советского правительства была создана Красная Армия, конфискованы помещичьи земли, национализированы банки, крупные торговые и промышленные предприятия, введены социальное страхование и 8-часовой рабочий день, организовано общественное питание для трудящихся.

В марте 1919 г. против Советской Латвии началось широкое наступление германских войск и белогвардейцев, оснащенных империалистами США и Антанты. В мае пала Рига. После ожесточенных боев к началу 1920 г. вся территория Латвии была захвачена интервентами. Буржуазная контрреволюция установила в стране режим кровавого террора, тысячи революционных рабочих и крестьян были убиты, брошены в тюрьмы. — 209.

¹⁰⁸ В состав комиссии по национальному и колониальному вопросам II конгресса Коминтерна (см. примечание 106) входили представители Англии, Австрии, Болгарии, Венгрии, Германии, Голландии, Индии, Индонезии, Ирана, Ирландии, Китая, Кореи, Мексики, России, США, Турции, Франции, Югославии; руководил работой комиссии В. И. Ленин. Она началась 25 июля 1920 г. с обсуждения тезисов Ленина по национальному и колониальному вопросам (стр. 207 — 213), которые 26 июля были представлены на рассмотрение конгресса и утверждены в качестве резолюции. Кроме того, в комиссии и на пленарных заседаниях конгресса обсуждались дополнительные тезисы, предложенные М. Н. Роем (Индия)  — 225.

¹⁰⁹ VIII Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов состоялся 22 — 29 декабря 1920 г. в Москве. Съезд собрался в момент победоносного окончания гражданской войны, когда главным и основным стал хозяйственный фронт. Присутствовало 2537 делегатов (коммунистов 91,7%, сочувствующих 2,7%, беспартийных 3,9%, меньшевиков 0,3%, бундовцев 0,3%, левых эсеров 0,15%, анархистов 0,15%, членов других партий 0,8%). Партийный состав съезда явился убедительным свидетельством роста авторитета коммунистической партии и политической гибели мелкобуржуазных партий, разоблачивших себя в глазах народа как антисоветские контрреволюционные партии. Работа съезда проходила под непосредственным- руководством В. И. Ленина. Он выступил с докладом ВЦИК и Совнаркома и с заключительным словом по докладу, шесть раз на заседаниях коммунистической фракции съезда.

VIII съезд Советов принял план электрификации (план ГОЭЛРО), составленный по инициативе и указаниям Ленина. Рассчитанный на 10 — 15 лет, план ГОЭЛРО был первым научным перспективным народнохозяйственным планом Советского государства. Ленин назвал его второй программой партии. Намечалось строительство 20 тепловых и 10 гидроэлектростанций общей мощностью 1,5 млн. кВт-ч и доведение в течение 15 лет мощности всех районных электростанций до 1,75 млн. кВт-ч. Общая годовая выработка электроэнергии намечалась в 8,8 млрд. кВт-ч (в 1913 г. — 1,9 млрд. кВт-ч). Предусматривалось рациональное, равномерное размещение промышленности по всей территории страны, увеличение выпуска продукции на 80 — 100% по сравнению с 1913 г. и во много раз по сравнению с 1920 годом. (План ГОЭЛРО был в основном выполнен уже в 1931 г., выработка электроэнергии в СССР достигла 10,7 млрд. кВт-ч и увеличилась за десять лет более чем в 20 раз. К концу 1935 г. план ГОЭЛРО был значительно перевыполнен по всем основным показателям.)

Другим важнейшим вопросом съезда было принятие законопроекта о мерах укрепления и развития крестьянского хозяйства. Подчеркивая его значение, Ленин говорил, что вокруг него, «как около фокуса, группируются сотни постановлений и законопроектов Советской власти» (Полн. собр. соч., т. 42, стр. 148). Большое место в работе съезда заняли вопросы перестройки системы руководства народным хозяйством в соответствии с новыми хозяйственными задачами. — 230.

¹¹⁰ Сухаревка — рынок в Москве, располагавшийся вокруг Сухаревой башни, построенной Петром I (1692). В годы интервенции и гражданской войны Сухаревка была центром спекуляции и стала синонимом «свободной», частной торговли. Окончательно закрыта в 1932 году. — 231.

¹¹¹ Речь на соединенном заседании фракций РКП (б) VIII Всероссийского съезда Советов (см. примечание 109), ВЦСПС и МГСПС в Большом театре 30 декабря 1920 г. была первым выступлением В, И. Ленина перед партийным активом в связи с дискуссией о роли и задачах профессиональных союзов в социалистическом строительстве. Дискуссия была навязана партии Троцким, который выступил 3 ноября на заседании фракции РКП (б) V Всероссийской профсоюзной конференции против линии партии на развертывание в профсоюзах принципов демократии с призывом «завинтить гайки военного коммунизма». Суть разногласий заключалась в расхождении «по вопросу о методах подхода к массе, овладения массой, связи с массой» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 42, стр. 206). Возникшие разногласия были перенесены на пленум ЦК РКП (б). К концу декабря дискуссия разрослась и вышла за рамки ЦК. 24 декабря Троцкий выступил на собрании профсоюзного актива и делегатов VIII съезда Советов, 25 декабря выпустил брошюру, которая означала оформление антипартийной фракции. Это послужило сигналом для выступления других антипартийных групп («буферной», «рабочей оппозиции», «демократического централизма» и проч.).

В. И. Ленин был против дискуссии, считая, что она отвлечет внимание и силы от решения насущных задач, от борьбы с экономической разрухой и голодом. Но в связи с выступлением оппозиции Ленин повел решительную борьбу, нацелив главный удар против троцкистов как основной силы антипартийных группировок. В ряде последующих выступлений («Кризис партии», «Еще раз о профсоюзах, о текущем моменте и об ошибках тт. Троцкого и Бухарина» — см. там же, стр. 234 — 244, 264 — 304) он раскрыл действительный смысл внутрипартийной борьбы, разоблачил фракционный характер действия оппозиции, подрывавшей единство партии, и показал вред навязанной партии дискуссии. Вместе с тем Ленин выдвинул и развил ряд важнейших принципиальных положений о роли профессиональных союзов в системе диктатуры пролетариата и их задачах в социалистическом строительстве. Дискуссия заняла более двух месяцев. В ходе ее подавляющее большинство партийных организаций одобрило ленинскую платформу, оппозиция потерпела полное поражение. Итоги дискуссии были подведены на X съезде РКП (б) (см. примечание 112). — 232.

¹¹² X съезд РКП(б) — первый съезд партии после окончания гражданской войны и перехода к мирному строительству; состоялся8 — 16 марта 1921 г. в Москве. Его делегаты представляли свыше 732 тыс. членов партии. Работой съезда руководил В. И. Ленин. Он выступил с речью при открытии съезда, с докладами о политической деятельности ЦК, о замене разверстки натуральным налогом, о единстве партии и анархо-синдикалистском уклоне, с речами о профессиональных союзах, по топливному вопросу и при закрытии съезда, подготовил проекты важнейших резолюций. В отчете о деятельности ЦК и в докладе о замене продовольственной разверстки натуральным налогом Ленин дал глубокое теоретическое и политическое обоснование необходимости перехода к новой экономической политике (нэп). Съезд принял исторические решения о замене продовольственной разверстки натуральным налогом, о переходе партии от «военного коммунизма» к повой экономической политике, рассчитанной на вовлечение многомиллионного крестьянства в строительство социализма, на построение экономического фундамента социалистического общества.

Особое внимание было уделено вопросу о единстве партии. Ленин подверг резкой критике антимарксистские взгляды оппортунистических группировок, выступивших на съезде против руководящей роли партии в хозяйственном и государственном строительстве. В принятой по его предложению резолюции «О единстве партии» (см. Полн. собр, соч., т. 43, стр. 89 — 92) предписывалось немедленно распустить все фракционные группы. Съезд дал ЦК полномочие применять как крайнюю меру исключение из партии членов ЦК, вставших на путь фракционности. Была принята также подготовленная Лениным резолюция «О синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии» (см. там же, стр. 93 — 97). Съезд наметил меры по расширению внутрипартийной демократии, перестройке деятельности партии на самой широкой демократической основе в обстановке мирного социалистического строительства.

Значительное место в работе съезда занял вопрос о роли профсоюзов в хозяйственном строительстве. Съезд решительно осудил взгляды троцкистов и других оппортунистических групп и подавляющим числом голосов одобрил ленинскую платформу, в которой определялись роль и задачи профсоюзов как школы коммунизма, выдвигались меры по расширению профсоюзной демократии. В решениях по национальному вопросу съезд выдвинул задачу полностью ликвидировать неравенство ранее угнетенных народов, привлечь их к активному участию в строительстве социализма, осудил великодержавный шовинизм и местный национализм, представлявшие серьезную опасность для дела коммунизма и пролетарского интернационализма. — 234.

¹¹³ X Всероссийская конференция РКП(б) (внеочередная) состоялась 26 — 28 мая 1921 г. в Москве. Основное внимание конференция уделила вопросу проведения в жизнь новой экономической политики, принятой X съездом РКП (б) (см. примечание 112).

В. И. Ленин открыл конференцию вступительной речью, выступил с докладом и заключительным словом о продовольственном налоге, произнес речь при закрытии конференции. Обосновывая сущность новой экономической политики (нэп), Ленин дал решительный отпор кривотолкам и искажениям в толковании нэпа. Он разъяснил, что новая экономическая политика, имеющая своей целью построение социалистического общества, проводится «всерьез и надолго». В подготовленной Лениным резолюции «Об экономической политике» конференция закрепила основные принципы новой экономической политики и дала ряд конкретных указаний для более энергичного ее осуществления. — 236.

¹¹⁴ III конгресс Коммунистического Интернационала состоялся 22 июня — 12 июля 1921 г. в Москве. В его работе приняли участие 605 делегатов от 103 организаций из 52 стран, в том числе: от 48 коммунистических и 8 социалистических партий, 28 союзов молодежи, а также синдикалистских и других организаций.

Конгресс обсудил вопросы о мировом хозяйственном кризисе и новых задачах Коммунистического Интернационала; доклад о деятельности Исполкома Коминтерна (ИККИ) и тактике Коминтерна; о борьбе против Амстердамского Интернационала; о тактике РКП (б); о Коммунистическом Интернационале и движении коммунистической молодежи; о профсоюзном движении; о женском движении и другие.

Всей работой по подготовке и проведению конгресса руководил В. И. Ленин; он был избран почетным председателем конгресса, выступил с докладом о тактике РКП (б), с речами в защиту тактики Коминтерна, по итальянскому вопросу, выступал с речами в комиссиях, на расширенных заседаниях ИККИ, на совещаниях делегатов. При его непосредственном участии были выработаны основные решения конгресса. Накануне конгресса и во время его работы Ленин встречался и беседовал с делегатами.

III конгресс Коминтерна сыграл большую роль в формировании и развитии молодых коммунистических партий. Его главное внимание было сосредоточено на выработке тактики Коминтерна и его организации в связи с новыми условиями развития мирового коммунистического движения. Наряду с борьбой против центристской опасности Ленину много внимания пришлось уделить борьбе с «левым» догматизмом, мнимореволюционной леваческой фразой и сектантством.

III конгресс Коминтерна создал основы тактики коммунистических партий, выдвинул задачу завоевания масс на сторону пролетариата, обеспечения единства рабочего класса и осуществления на деле тактики единого фронта. Главным в решениях конгресса, по определению В. И. Ленина, была «более тщательная, более солидная подготовка к новым, все более решающим битвам как оборонительным, так и наступательным...» (Полн. собр. соч., т. 44, стр. 98). — 238.

¹¹⁵ Имеется в виду резолюция III конгресса Коммунистического Интернационала «Мировое положение и наши задачи» (см. «Коммунистический Интернационал в документах. Решения, тезисы и воззвания конгрессов Коминтерна и пленумов ИККИ. 1919 — 1932». М., 1933, стр. 165 — 180). — 239.

¹¹⁶ 26 мая 1921 г. во Владивостоке белогвардейцы при поддержке японских интервентов свергли Приморское областное управление Дальневосточной республики (ДВР) и поставили у власти представителей крупной буржуазии во главе с фабрикантами братьями Меркуловыми. В Приморье был установлен режим буржуазной диктатуры и террора; южное Приморье стало плацдармом для продолжения империалистической интервенции на Дальнем Востоке.

Народно-революционная армия ДВР под командованием В. К. Блюхера, а затем И. П. Уборевича разгромила белогвардейцев. 14 февраля 1922 г. был освобожден Хабаровск, 25 октября — Владивосток. Японские войска были вынуждены оставить Приморье. 14 ноября Народное собрание ДВР приняло решение о создании Дальневосточного революционного комитета, передало ему всю полноту власти и поручило провести в жизнь объединение ДВР с Советской Россией. 15 ноября 1922 г. Президиум ВЦИК объявил Дальневосточную республику нераздельной частью РСФСР. — 240.

¹¹⁷ Двухсполовинный Интернационал (официальное название — «Международное объединение социалистических партий») — международная организация центристских партий и групп (см. примечание 59), вышедших под давлением революционных масс из II Интернационала; оформилась в феврале 1921 г. на конференции в Вене. Критикуя на словах II Интернационал, лидеры II 1/2 Интернационала на деле по всем важнейшим вопросам пролетарского движения проводили оппортунистическую, раскольническую политику в рабочем классе и стремились использовать свое объединение для противодействия возраставшему влиянию коммунистов. «Господа из II 1/2 Интернационала, — писал В. И. Ленин, — желая называться революционерами, на деле оказываются при всяком серьезном положении контрреволюционными, ибо они боятся насильственного разрушения старого государственного аппарата, они не верят в силы рабочего класса» (Полн. собр. соч., т. 44, стр. 105 — 106).

В мае 1923 г. II и II 1/2 Интернационалы объединились в так называемый Социалистический рабочий Интернационал. — 242, 248, 250, 253.

¹¹⁸ Новая экономическая политика (нэп) — экономическая политика, принятая в марте 1921 г. по докладу В. И. Ленина X съездом РКП (б) (см. примечание 112) и проводившаяся Советским государством до середины 30-х годов. Новая экономическая политика была рассчитана на вовлечение многомиллионного крестьянства в строительство социализма, укрепление союза рабочего класса и крестьянства, построение экономического фундамента социалистического общества. — 249, 263, 270.

¹¹⁹ Беседа В. И. Ленина с делегацией Монгольской Народной Республики состоялась 5 ноября 1921 г. в Кремле. В состав делегации входили Данзан — председатель делегации, министр финансов и председатель ЦК Монгольской народно-революционной партии, Сухе-Батор — главнокомандующий Народно-революционной армией и военный министр, Б. Церендорж — заместитель министра иностранных дел, Чжон-Ван-Ширнин-Даидин — представитель религиозных кругов, неофициальный член делегации, Батухан — советник и ответственный переводчик. Запись беседы была впервые опубликована в протоколах IX съезда МНРП (28 сентября — 5 октября 1934). Публикация ее была подготовлена на основе воспоминаний Б. Шумяцкого и Б. Церендоржа. В своих воспоминаниях Церендорж писал: «Ленин долго беседовал с членами делегации. Он внимательно слушал наши рассказы, живо интересовался самыми разными вопросами жизни народной Монголии, давал полезные советы. В частности, Владимир Ильич обратил наше внимание на необходимость поднять уровень просвещения и культуры монгольского народа, одновременно подчеркнув, что нужно всемерно развивать собственную экономику с целью удовлетворения всех потребностей народа» (Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине, т. 5. М., 1969, стр. 439 — 440).

В тот же день, 5 ноября, было подписано соглашение между РСФСР и МНР, по которому обе стороны обязались не допускать пребывания и формирования на своей территории групп, враждебных другой стороне, установили соглашение о порядке назначения дипломатических и консульских представителей, определения государственной границы; были установлены основные положения таможенной политики. Советское правительство передало правительству МНР принадлежавшие РСФСР в Монголии телеграфные сооружения. — 251.

¹²⁰ XI съезд РКП(б) состоялся 27 марта — 2 апреля 1922 г. в Москве. Делегаты съезда представляли 532 тыс. членов партии. В. И. Ленин открыл съезд вступительной речью и выступил с докладом о политической деятельности ЦК. Съезд подвел итоги первого года нэпа (см. примечание 118) и наметил план дальнейшего социалистического строительства на основе новой экономической политики. Съезд указал, что необходимые уступки частнохозяйственному капитализму исчерпаны, отступление в этом смысле закончено, и выдвинул задачу перегруппировки сил для подготовки наступления на капиталистические элементы. Съезд одобрил деятельность делегации РКП (б) в Коминтерне и солидаризировался с политической линией Исполкома Коминтерна, с тактикой единого фронта.

Предложенная Лениным формулировка, определявшая цели и задачи тактики единого фронта, целиком вошла в резолюцию съезда «По отчету делегации РКП в Коминтерне» (см. «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», т. 2. М., 1970, стр. 316 — 317). — 253.

¹²¹ Выше в резолюции съезда указывалось, что проведение тактики единого фронта в стране, где власть принадлежит рабочему классу, руководимому коммунистической партией, должно выражаться в привлечении к делу управления государством представителей все более и более широких беспартийных масс рабочих, в просвещении и воспитании всех трудящихся в духе социализма и т. д. (см. «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», т. 2. М., 1970, стр. 316 — 317). — 253.

¹²² Статья «Мы заплатили слишком дорого» (1922) была написана в связи с окончанием конференции трех Интернационалов.

Конференция трех Интернационалов состоялась 2 — 5 апреля 1922 г. в Берлине.

Борьба Коммунистического Интернационала за создание единого рабочего фронта против натиска буржуазии и тяготение рабочих масс к единству заставили руководство II 1/2 Интернационала (см. примечание 117) направить предложение Исполкому Коминтерна и II Интернационалу о созыве международной конференции для рассмотрения проблем экономического положения Европы и действий рабочего класса против реакции. Коминтерн принял это предложение.

На конференции развернулась острая борьба между представителями II и II 1/2 Интернационалов, с одной стороны, и представителями Коммунистического Интернационала — с другой. Делегация Коминтерна выдвинула предложение о созыве всемирного конгресса с участием профессиональных союзов и других рабочих организаций для обсуждения вопросов о борьбе против наступления капитала, реакции, против подготовки новых империалистических войн, о помощи Советской России, о Версальском договоре и возрождении областей, разрушенных во время войны. Представители II Интернационала при фактической поддержке представителей II 1/2 Интернационала пытались заставить делегацию Коминтерна принять неприемлемые условия: отделение Грузии от Советского государства, отказ от создания коммунистических ячеек в массовых рабочих организациях, освобождение политических преступников. Отвергнув эти требования, делегация согласилась, однако, на условие, что Советская власть не применит смертной казни по делу контрреволюционных эсеров и разрешит представителям II и II 1/2 Интернационалов присутствовать на суде. В статье Ленин подверг суровой критике уступки, сделанные представителями Коминтерна Н. И. Бухариным, К. Б. Радеком и др., считая их ошибочными (см. Полн. собр. соч., т. 45, стр. 140 — 144).

На конференции была принята общая декларация, в которой признавалась возможность проведения совместных совещаний и выступлений по конкретным вопросам. Конференция призвала трудящихся к массовым демонстрациям в период Генуэзской конференции под лозунгами борьбы за восьмичасовой рабочий день, против безработицы, наступления капитала, в защиту русской революции, за возобновление политических и экономических отношений всех государств с Советской Россией, за восстановление единого пролетарского фронта во всех странах, в национальном и в международном масштабе. Конференция также высказалась за скорейший созыв всемирного конгресса и создала организационную комиссию (по три представителя от каждого Интернационала) для подготовки дальнейших конференций и конгресса. Однако руководители II и II 1/2 Интернационалов, которые пошли на это соглашение под давлением широких масс, саботировали и срывали его. 21 мая ряд партий II и II 1/2 Интернационалов принял решение о созыве всемирного конгресса в Гааге без коммунистов. В связи с этим на заседании комиссии в Берлине 23 мая 1922 г. делегация Коминтерна заявила о своем выходе из нее. — 253.

¹²³ IV конгресс Коммунистического Интернационала состоялся 5 ноября — 5 декабря 1922 г. (открытие - в Петрограде, с 9 ноября — в Москве). Участвовали представители 58 коммунистических партий, трех других партий — Итальянской социалистической, Исландской рабочей и Монгольской народно-революционной партий и пяти рабочих организаций (КИМ, Профинтерн, Международный женский секретариат, Организация негров США, Международная рабочая помощь). На конгрессе впервые присутствовали делегаты компартий Японии, Португалии, Бразилии и некоторых других, возникших после III конгресса Коминтерна (см. примечание 114).

В. И. Ленин, руководивший всей работой делегации РКП (б), принял активное участие в выработке важнейших решений конгресса, выступил с докладом «Пять лет российской революции и перспективы мировой революции», явившемся центральным событием конгресса. В резолюции по русскому вопросу подчеркивалось, что Советская Россия остается для мирового пролетариата богатейшей сокровищницей революционного опыта, давалась высокая оценка новой экономической политике (см. примечание 118). Конгресс указал, что лишь совместные усилия мирового пролетариата могут гарантировать пролетарскую революцию в России от опасности нападения империалистических государств и реставрации капиталистического строя, и призвал трудящихся всех стран выступить в поддержку Советской России под лозунгами: «Руки прочь от Советской России! Юридическое признание Советской России! Действенная помощь хозяйственному восстановлению Советской России!».

Конгресс детально проанализировал состояние и задачи международного революционного движения, подвел итоги борьбы рабочего класса за полтора года после III конгресса и подчеркнул, что тактика единого фронта, проводившаяся Коминтерном, была правильной. В тезисах о тактике Коминтерна было четко охарактеризовано экономическое и политическое наступление буржуазии на рабочий класс и намечены задачи компартий по организации отпора натиску капитала, усилению борьбы с фашизмом на основе тактики единого фронта. Исходя из тактики единого фронта, конгресс выдвинул лозунг рабочего правительства, которое рассматривалось конгрессом как возможная форма перехода к диктатуре пролетариата. При этом конгресс указал на возможность возникновения рабочего правительства в определенных условиях и на парламентской основе, особо подчеркнув, что и создание подобного правительства и само его существование неотделимы от революционной борьбы против буржуазии.

Конгресс предпринял новый шаг к созданию единого фронта рабочего класса, обратившись с открытым письмом к Гаагскому конгрессу (см. примечание 122), II и II 1/2 Интернационалам и профсоюзам всех стран, в котором призывал к совместным действиям против наступления капитала и опасности войны. Конгресс выдвинул лозунг борьбы за единство профсоюзного движения и лозунг единого антиимпериалистического фронта для колониальных и полуколониальных стран. Большое внимание на конгрессе было уделено положению в отдельных секциях Коминтерна. Решения конгресса и его комиссий способствовали преодолению в компартиях правооппортунистических и сектантско-догматических ошибок, превращению секций Коминтерна в марксистско-ленинские партии нового типа. — 254.

¹²⁴ Имеются в виду переговоры о предоставлении концессии на разработку и добычу ископаемых английскому промышленнику и финансисту Л. Уркарту, бывшему до Великой Октябрьской социалистической революции председателем Русско-Азиатского объединенного общества и владельцем ряда крупных горных предприятий в России. После отклонения Советским правительством предложенных Уркартом условий последний неоднократно, но безуспешно возобновлял свои предложения (до 1929). — 260.

¹²⁵ 16 декабря 1922 г. у В. И. Ленина произошел сильный приступ болезни. Ленин ясно сознавал опасность и, чувствуя, что может в ближайшее время совсем выйти из строя, решил продиктовать ряд записей, высказав в них мысли и соображения, которые считал «наиболее важными» — о путях строительства социализма в России, о партии и мерах ее укрепления, о перспективах мирового революционного процесса. С 23 декабря 1922 по 2 марта 1923 г. он продиктовал несколько больших писем и пять статей — «Странички из дневника», «О кооперации», «О нашей революции (По поводу записок Н. Суханова)», «Как нам реорганизовать Рабкрин (Предложение XII съезду партии)», «Лучше меньше, да лучше». По богатству мыслей, по важности выдвинутых теоретических положений последние статьи и письма занимают выдающееся место в идейном наследии Ленина. В них он завершил разработку великого плана построения социализма в СССР, в обобщенном виде изложил программу социалистического преобразования России в свете общих перспектив мирового революционного процесса.

В. И. Ленин подверг сокрушительной критике западноевропейских реформистов и русских меньшевиков, «доказывавших» невозможность победы социализма в России из-за ее отсталости в экономическом и культурном отношениях. Эта критика была направлена также против троцкистов и других оппортунистов внутри партии, утверждавших, что в России создание социалистического хозяйства станет возможно только после победы пролетариата в ведущих странах Европы. Подчеркнув историческую закономерность Октября, Ленин указал, что в России есть «все необходимое и достаточное» для построения полного социалистического общества (см. стр. 264). Данное положение имеет важнейшее значение: оно раскрыло перед партией и всеми трудящимися Советской страны широкие горизонты, укрепило их уверенность в успешности строительства социализма. Отметив исключительно трудные условия построения социализма в СССР (интервенция и блокада, разорение страны империалистами и т. д.), Ленин указал, что советскому народу предстоит длительное время строить социализм в условиях капиталистического окружения, рассчитывать исключительно на собственные силы и ресурсы. Он выразил твердую уверенность, что под руководством Коммунистической партии советский народ преодолеет все трудности.

В статьях раскрываются составные части ленинского плана построения нового общества: индустриализация — создание материально-технического фундамента социализма; ленинский кооперативный план — программа социалистического преобразования сельского хозяйства; культурная революция — достижение всеобщей грамотности, всемерное развитие науки. Вовлечение миллионов крестьян, одновременно и мелких собственников и тружеников, в социалистическое строительство, их переход от единоличных хозяйств к крупному коллективному производству — самая трудная после завоевания политической власти задача социалистической революции. Большое значение придавал Ленин укреплению союза рабочего класса и крестьянства, установлению правильных национальных взаимоотношений, всемерному совершенствованию государственного аппарата. В статьях «Как нам реорганизовать Рабкрии (Предложение XII съезду партии)» и «Лучше меньше, да лучше» разработан план соединения партийного и государственного контроля. Создание стройной системы единого, всеохватывающего, постоянно действующего партийно-государственного контроля, по мысли Ленина, будет иметь огромное значение для успешного решения всех задач социалистического строительства. Последние письма и статьи Ленина проникнуты великой заботой об укреплении единства партии.

Обоснование генеральной линии Коммунистической партии на построение в СССР нового, социалистического общества неразрывно связано с дальнейшей разработкой проблем мирового революционного процесса. Ленин высказал твердое убеждение, что победа Великой Октябрьской социалистической революции и вовлечение в борьбу против империализма гигантского большинства населения земли определяют неизбежность победы социализма в международном масштабе. Только при условии совместной борьбы народных масс советских республик, капиталистических стран и колоний против общего врага — империализма, только при условии единства действий коммунистических партий всех стран социализм победит во всемирном масштабе. Свое главное воздействие на развитие мирового революционного процесса социализм оказывает силой примера и прежде всего своими хозяйственными достижениями. Поэтому В. И. Ленин придавал важнейшее значение тому, чтобы советский народ получил возможность с максимальной быстротой развить производительные силы страны и «доказать всякому и каждому, наглядно, воочию, что социализм таит в себе гигантские силы и что человечество перешло теперь к новой, несущей необыкновенно блестящие возможности стадии развития» (стр. 271). — 263.

¹²⁶ Статья «О нашей революции» написайа по поводу третьей и четвертой книг «Записок о революции» видного меньшевика Н. Суханова (Берлин — Пб. — М., изд. 3. И. Гржебина, 1922). Статья была передана в редакцию «Правды» Н. К. Крупской без заглавия; заглавие дано редакцией газеты. — 267.

¹²⁷ В. И. Ленин имеет в виду, очевидпо, характеристику Парижской Коммуны как «в высшей степени гибкой политической формы» в произведении К. Маркса «Гражданская война во Франции» (См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 17, стр. 345 — 346) и его оценку «гибкости парижан» в письме Л. Кугельману 12 апреля 1871 г. (см. там же, т. 33, стр. 172). — 267.

¹²⁸ В. И. Ленин имеет в виду следующее место из письма К. Маркса Ф. Энгельсу от 16 апреля 1856 года: «Все дело в Германии будет зависеть от возможности поддержать пролетарскую революцию каким-либо вторым изданием Крестьянской войны. Тогда дела пойдут превосходно» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, стр. 37). — 267.

¹²⁹ Рабкрин — Народный комиссариат Рабоче-Крестьянской инспекции; был создан по инициативе В. И. Ленина в феврале 1920 г. на основе реорганизации Народного комиссариата государственного контроля, образованного в первые месяцы Советской власти. — 274.

 

 

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

Авксентьев, П. Д. (1878 — 11)43) — 1, 202, 278, 290.

Адлер (Adler), Фридрих (1879 — 1960) — 1, 258; 2, 134, 154.

Аксельрод, П. В. (1850 — 1928) — 1, 23, 86; 2, 80, 86, 87, 181.

Алексеев, М. В. (1857 — 1918) — 1, 237, 244.

Армстронг (Armstrong) — 1, 90.

Асквит (Asquith), Герберт Генри (1852 — 1928) — 2, 188.

Бауэр (Bauer), Отто (1882 — 1938) — 1, 102; 2, 154, 181, 186, 203.

Багратион, Д. П. (род. в 1863 г.) — 1, 244.

Бебель (Bebel), Август (1840 — 1913) — 1, 180, 206; 2, 60, 66, 74, 88, 97.

Белинский, В. Г. (1811 — 1848) — 2, 21.

Бернштейн (Bernstein), Эдуард (1850 — 1932) — 1, 70, 199, 253; 2, 55, 64.

Биссолати (Bissolati), Леонида (1857 — 1920) — 1, 201.

Блан (Blanc), Луи (1811 — 1882) — 2, 62.

Богаевский, М. П. (1881 — 1918) — 2, 47.

Бонапарт, Луи (Наполеон III, Луи-Наполеон) (1808 — 1873) — племянник Наполеона I, император Франции (1852 — 1870) — 1, 186.

Бордига (Bordiga), Амадео (род. в 1889 г.) — 2, 176.

Бракке (Bracke), Вильгельм (1842 — 1880) —1, 25, 205.

Брантинг (Branting), Карл Яльмар (1860 — 1925) — 1, 201.

Брешко-Брешковская, Е. К. (1844 — 1934) — 1, 175, 239, 242, 272, 273, 278.

Бриан (Briand), Аристид (1862 — 1932) — 1, 270.

Булыгин, А. Г. (1851 — 1919) — 1, 46.

Бьюкенен (Buchanan), Джордж Уильям (1854 — 1924) — 1, 133, 240, 278.

Вальян (Вайян) (Vaillant), Эдуард Мари (1840 — 1915) — 2, 177.

Вандервельде (Vandervelde), Эмиль (1866 — 1938) — 1, 122, 175, 201, 203.

Вебб (Webb), Сидней (1859 — 1947) — 2, 67.

Вейдемейер (Weydemeyer), Иосиф (1818 — 1866) — 1, 190.

Вейтлинг (Weitling), Вильгельм (1808 — 1871) — 2, 65.

Венделъ (Vendel), Фридрих (1886 — 1960) — 2, 160.

Верховский, А. И. (1886 — 1941) — 1, 297, 298.

Вильгельм II (Гогенцоллерн) (1859 — 1941) — германский император и король Пруссии (1888 — 1918) — 1, 132, 278, 287, 292; 2, 95.

Вихляев, П. А. (1869 — 1928) — 1, 295.

Воинов, И. А. (1884 — 1917) — 1, 171.

Вольфгейм (Wolffheim), Фриц — 2, 160.

Гаазе (Haase), Гуго (1863 — 1919) — 1, 122; 2, 96.

Гагарин, А. В, — 1, 244.

Галифе (Galliffet), Гастон Александр Огюст (1830 — 1909) — 1, 119.

Галлахер (Gallacher), Уильям (1881 — 1965) — 2, 190.

Гайндман (Hyndman), Генри Майерс (1842 — 1921) — 1, 122, 175; 2, 203.

Гапон, Г. А. (1870-1906) — 1, 44.

Гарибальди (Garibaldi), Джузеппе (1807 — 1882) — 1, 104.

Гвоздев, К. А. (род. в 1883 г.) — 1, 130, 131, 135, 136, 138, 260, 269, 295.

Ге, А. 10. (ум. в 1919 г.) - 1, 219.

Гед (Guesde), Жюль (Базиль, Матьё Жюль) (1845 — 1922) — 1, 175; 2, 177, 203.

Гендерсон (Henderson), Артур (1863 — 1935) — 1, 122, 201; 2, 54, 67, 96, 101, 165, 187, 188, 189, 190, 191, 196, 197.

Гильфердинг (Hilferding), Рудольф (1877 — 1941) — 2, 183, 186, 246,

Гомперс (Gompers), Самюэл (1850 — 1924) — 2, 54, 96, 165.

Гортер (Gorter), Герман (1864 — 1927) — 1, 105.

Грае (Grave), Жан (1854 — 1939) — 1, 219.

Гримм (Grimm), Роберт (1881 — 1958) — 1, 116.

Гучков, А. И. (1862 — 1936) — 1, 129, 130, 133, 134, 136, 137, 249.

Давид (David), Эдуард (1863 — 1930) — 1, 92, 131, 175, 201.

Дан (Гурвич), Ф. Й. (1871 — 1947) — 1, 171, 268.

Дантон (Danton), Жорж Жак (1759 — 1794) — 1, 275, 276.

Де Леон (De Leon), Даниель (1852 — 1914) — 2, 166.

Деникин, А. И. (1872-1947) — 2, 145, 146, 148, 163, 172.

Дицгеи (Dietzgen), Иосиф (1828 — 1888) — 2, 172.

Дрейфус (Dreyfus), Альфред (1859 — 1935) — 1, 101; 2, 68, 107, 199.

Дубасов — 1, 261.

Дюринг (Diiliring), Евгений (1833 — 1921) — 1, 177, 180.

Жорес (Jaures), Жан (1859 — 1914) — 1, 57.

Жуо (Jouhaux), Леон (1879 — 1954) — 2, 165.

Заславский, Д. И. (1880 — 1965) — 1, 295.

Засулич, В. И. (1849 — 1919) — 2, 181.

Зензинов, В. М. (род. в 1881 г.) — 1, 203.

Зорге (Sorge), Фридрих Адольф (1828 — 1906) — 2, 181.

Зюдекум (Siidekum), Альберт (1871 — 1944) — 1, 85, 94.

К. Р. — см. Радек, К. Б.

Кавеньяк (Cavaignac), Луи Эжен (1802 — 1857) — 1, 165, 169, 170, 171, 172.

Каледин, А. М. (1861-1918) - 2, 6, 33.

Калинин, М. И. (1875 — 1946) — 1, 145.

Каменев (Розенфельд), Л. В. (1883 — 1936) — 1, 171.

Камков (Кац), Б. Д. (1885 — 1938) — 1, 290.

Капп (Карр), Вольфганг (1858 — 1922) — 2, 195.

Каутский (Kautsky), Карл (1854 — 1938) — 1, 68, 82, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 94, 112, 118, 122, 125, 127, 141, 143, 176, 187, 191, 201; 2, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 124, 134, 144, 154, 181, 183, 186, 203, 220, 223, 246.

Керенский, А. Ф. (1881 — 1970) — 1, 130, 134, 135, 136, 145, 146, 153, 165, 172, 228, 233, 236, 242, 244, 246, 251, 252, 254, 260, 261, 262, 263, 264, 277, 278, 279, 280, 281, 286, 289, 290, 291, 294, 295; 2, 6, 13, 32, 47, 48, 49, 93, 94, 162, 163, 182, 183, 186, 201.

Киевский, П. — см. Пятаков, Г. Л.

Кишкин, Н. М. (1864 — 1930) — 1, 263; 2, 47.

Клемансо (Clemenceau), Жорок Бенжамен (1841 — 1929) — 2, 68, 95.

Клембовский, В. Н. (1860 — 1921) — 1, 244.

Колчак, А. В. (1873 — 1920) — 2, 145, 146, 172.

Корнелиссен (Cornelissen), Христиан — 1, 219.

Корнилов, Л. Г. (1870 — 1918) — 1, 226, 227, 233, 240, 279, 286; 2, 195.

Криспин (Crispien), Артур (1875 — 1946) — 2, 183.

Крупп (Krupp) — 2, 68.

Кропоткин, П. А. (1842 — 1921) — 1, 219.

Кугелъман (Kugelmann), Людвиг (1830 — 1902) — 1, 193, 194; 2, 63.

Кулишер, А. — 1, 108.

Кунов (Kunow), Генрих (1862 — 1936) — 1, 82, 83, 84, 86.

Лассаль (Lassalle), Фердинанд (1825 — 1864) — 1, 206, 213, 214, 215.

Лауфенберг (Laufenberg), Генрих (1872 — 1932) — 2, 160, 185.

Легин (Legien), Карл (1861 — 1920) — 1, 92, 122, 175, 201, 203; 2, 165.

Ледебур (Ledebour), Георг (1850 — 1947) — 2, 183.

Ленин, В. И. (Ульянов, В. И., Ленин, Н., Ленин, Фрей) (1870 — 1924) — биографические данные — 1, 24, 27, 30, 47, 50, 64, 66, 84-85, 86, 107, 112, 138, 152, 155, 194, 228, 252, 257, 264 — 265, 266, 272, 274, 279, 281-282, 285, 297; 2, 9, 30 — 31, 32, 33, 35, 40-41, 43, 44, 50, 129, 133, 165, 170, 174, 181, 225, 226, 229, 239, 241, 242, 251 — 252, 254 — 255.

Ленсбери (Lansbury), Джордок (1859 — 1940) — 2, 177.

Ленч (Lensch), Пауль (1873 — 1926) — 1, 84, 232.

Либер (Гольдман), М. И. (1880 — 1937) — 1, 268.

Либкнехт (Liebknecht), Карл (1871 — 1919) — 1, 92, 258, 277, 289; 2, 100, 108, 168, 175.

Ллойд Джордж (Lloyd George), Дэвид (1863 — 1945) — 1, 90; 2, 187, 188, 189, 190, 196, 197.

Лонге (Longuet), Жан (1876 — 1938) — 1, 122, 141; 2, 67, 101, 134, 144, 246.

Львов, Г. Е. (1861-1925) — 1, 130, 134, 136, 137, 139.

Люксембург (Luxemburg), Роза (1871 — 1919) — 1, 91, 107, 117; 2, 64, 108, 168.

Макдональд (MacDonald), Джеймс Рамсей (1866 — 1937) — 1, 122, 141; 2, 101, 134, 144, 246.

Маклаков, В. А. (род. в 1870 г.) — 1, 249, 288.

Маклин (Maclean), Джон (1879 — 1923) — 1, 258.

Мак-Магон (Mac-Mahon), Патрис Морис (1808 — 1893) — 1, 227.

Малиновский, Р. В. (1876 — 1918) — 2, 162.

Маринс (Maring), Генрик (1883 — 1942) — 2, 225.

Марков, II. Е. (Марков 2-й) (род. в 1876 г.) — 1, 79.

Маркс (Магх), Карл (1818 — 1883) — 1, 19, 20, 40, 46, 47, 55, 71, 91, 102, 126, 154, 176, 178, 180, 181, 182, 183, 184, 185, 186, 188, 190, 191, 192, 193, 194, 195, 196, 199, 200, 201, 203, 205, 206, 207, 208, 210, 213, 214, 215, 216, 219, 252, 253, 256, 266, 275, 276, 296, 297; 2, 18, 25, 55, 56, 57, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 66, 67, 73, 74, 78, 79, 82, 88, 97, 99, 104, 105, 112, 117, 124, 125, 131, 132, 143, 144, 159, 166, 176, 181, 267, 269.

Мартов, Л. (Цедербаум, Ю. О.) (1873 — 1923) — 1, 122, 227, 247, 267, 290; 2, 80, 81, 84, 85, 181, 182, 183, 246.

Мартынов, А. (Пикер, А. С.) (1865 — 1935) — 1, 37, 39, 50, 51, 56, 61, 62, 63.

Мейера (Meyeras), Вартеле.чи (род. в 1879 г.) — 1, 122.

Мергейм (Merrheim), Альфонс (1881 — 1925) — 2, 165.

Мерине (Mehring), Франц (1846 — 1919) — 1, 47, 91, 190; 2, 225.

Милюков, П. Н. (1859 — 1943) — 1, 128, 129, 130, 133, 134, 1-36, 137, 164, 233, 240, 249, 295.

Наполеон I (Бонапарт) (1769 — 1821) — французский император (1804 — 1814, 1815) — 2, 37, 38, 269.

Натансон (Бобров), М. А. (1850 — 1919) — 2, 182.

Никитин, А. М. (род. в 1876 г.) — 1, 260, 269, 295.

Николай II (Романов, «Николай кровавый») (1868 — 1918) — русский император (1894 — 1917) — 1, 47, 132, 133, 145, 156, 158.

Носке (Noske), Густав (1868 — 1946) — 2, 202.

Осинский, Н. (Оболенский, В. В.) (1887 — 1938) — 2, 236.

Панкхерст (Pankhurst), Сильвия Эстелла (1882 — 1960) — 2, 190.

Паниекук (Pannekoek, Panneckoek), Антони (1873 — 1960) — 1, 83; 2, 160, 185.

Петрункевич, И. И. (1844 — 1928) — 1, 47.

Пешехонов, А. В. (1867 — 1934) — 1, 242, 271; 2, 19.

Плеханов, Г. В. (1856 — 1918) — 1, 24, 84, 86, 122, 131, 136, 138, 143, 163, 175, 192, 201, 232, 233, 237, 239, 240, 241; 2, 88, 181, 198, 203.

Плансон, А. А. — 1, 291.

Помяловский, Н. Г. (1835 — 1863) — 1, 218.

Потресов, А. Н. (1869 — 1934) — 1, 48, 130, 131, 135, 136, 138, 175, 237, 239, 240, 296; 2, 181.

Прессман (Pressmanne), Адриен (род. в 1879 г.) — 1, 122.

Прокопович, С. Н. (1871 — 1955) — 1, 269.

Пуришкевич, В. М. (1870 — 1920) — 1, 79.

Пятаков, Г. Л. (1890 — 1937) — 1, 112, ИЗ, 114.

Радек, К. В. (1885-1939) — 1, 83.

Ракитников, Н. И. (род. в 1864 г.) — 1, 171, 295.

Реннер (Renner), Карл (1870 — 1950) — 1, 102; 2, 54.

Ренодель (Renaudel), Пьер (1871 — 1935) — 1, 175, 201, 289; 2, 54, 67, 68, 96, 101.

Рой, Манабендра Нат (1892 — 1948) — 2, 225, 226, 229.Родзянко, М. В. (1859 — 1924) — 1, 286, 287, 288, 290, 291, 292, 295; 2, 162, 163.

Романов, Михаил Александрович (1878 — 1918) — великий князь, брат царя Николая II — 1, 136.

Романовы — династия русских царей и императоров (1613 — 1917) — 1 129 133 135.

Рубенович, И. А. (1860 — 1920) — 1, 175.

Русанов, И. С. (1859 — 1939) — 1, 203.

Рябушинский, П. П. (род. в 1871 г.) — 1, 240, 249, 295; 2, 34.

Самба (Sembat), Марсель (1862 — 1922) — 1, 122, 201, 203.

Святицкий, Н. В. (род. в 1887 г.) — 2, 147.

Серрати (Serrati), Джачинто Менотти (1872 — 1926) — 2, 176.

Сисмонди (Sismondi), Жан-Шарлъ-Леонар Симонд де (1773 — 1842) — 1, 126.

Скобелев, М. И. (1885 — 1939) — 1, 202.

Сноуден (Snowden), Филипп (1864 — 1937) — 2, 187, 188, 189, 190, 191.

Спиридонова, М. А. (1884 — 1941) — 1, 162, 227, 243.

Стаунинг (Slauning), Торвальд Август Маринус (1873 — 1942) — 1, 201.

Стеклов, 10. М. (1873 — 1941) 1, 143, 144.

Старовер — см. Потресов, А. Н.

Столыпин, П. А. (1862 — 1911) — 1, 73, 75, 134.

Струве, П. В. (1870-1944) - 1, 37, 46, 49, 50, 54, 56, 57, 61, 62, 195; 2, 181.

Суворин, А. С. (1834 — 1912) — 1, 295.

Суханов, Н. (Триммер, II. II.) (род. в 1882 г.) — 1, 290; 2, 267, 263, 270.

Тома (Thomas), Альберт (1878 — 1932) — 1, 122.

Тревес (Treves), Клаудио (1868 — 1933) — 1, 122.

Троцкий (Бронштейн), Л. Д. (1879 — 1940) — 2, 232, 234.

Туган-Барановский, М. И. (1865 — 1919) — 1, 215.

Турати (Turati), Филиппо (1857 — 1932) — 1, 51, 141; 2, 94, 96, 176, 223, 246.

Фрей — см. Ленин, В. И.

Хармс (Harms), Бернхард (1876 — 1939) — 1, 89.

Хёглунд (Hiiglund), Карл Цет Константин (1884 — 1956) — 2, 175.

Хилквит (Hillquit), Морис (1869 — 1933) — 2, 246.

Хорпер, К. — см. Паннекук, Антони.

Церетели, И. Г. (1882 — 1959) — 1, 138, 140, 143, 144, 159, 166, 171, 172, 175, 202, 218, 233, 241, 254, 268, 269, 272, 273; 2, 33, 47.

Чернов, В. М. (1876-1952) — 1, 159, 165, 166, 171, 172, 175, 202, 203, 218, 233, 242, 254, 268, 290; 2, 33, 47, 182, 246.

Чернышевский, Н. Г. (1828 — 1889) — 2, 181.

Черчилль (Churchill), Уинстон (1874 — 1965) — 2, 187, 188, 190, 196, 197.

Чхеидзе, П. С. (1864-1926) - 1, 122, 130, 135, 136, 140, 141, 143, 144, 146.

Чхенкели, А. И. (род. в 1874 г.) — 1, 130, 135.

Шейдеман (Scheidemann), Филипп (1865 — 1939) — 1, 94, 122, 131, 175. 200, 203, 232, 289; 2, 54, 67, 68, 94, 96, 100, 101, 102, 129, 183, 185, 186, 197, 202.

Шингарев, А. И. (1869 — 1918) — 1, 130.

Шредер (Schroder), Карл (1884 — 1950) — 2, 160.

Штейн (Рубинштейн), А. (1881 — 1948) — 2, 87.

Энгельс (Engels), Фридрих (1820 — 1895) — 1, 53, 112, 113, 118, 154, 171, 176, 178, 179, 180, 181, 182, 183, 188, 193, 206, 210, 216, 222, 223; 2, 18, 57, 60, 61, 63, 64, 66, 73, 74, 77, 78, 82, 88, 93, 97, 104, 125, 138, 159, 166, 176, 177, 181.

Эрлер, К. — см. Лауфенберг, Генрих.

Юниус — см. Люксембург, Роза.

 

УКАЗАТЕЛЬ ПРЕДМЕТНО-ТЕМАТИЧЕСКИЙ

Аграрный вопрос в России, аграрная программа партии большевиков — 1, 58, 140 — 141, 147, 239 — 240, 241 — 242, 247, 256.

См. также: Октябрьская социалистическая революция 1917 г. в России (II Всероссийский съезд Советов, образование Советского правительства, декреты о мире и земле).

Анархизм, анархисты — 1, 36, 41, 50, 53, 201, 204, 219; 2, 244.

Анархо-синдикализм — см. Синдикализм.

Англия - 1, 20, 94, 96, 97, 100, 131, 150, 175, 194 — 195, 202, 207, 246, 258; 2, 4, 8, 61, 62, 68, 69, 105, 140, 159, 161, 187, 188, 191, 193, 198, 199, 200, 223, 244, 245.

Армия и революция — 1, 61, 65 — 66, 121, 261, 267, 277, 296; 2, 5, 93- 94, 111, 223.

Баварская Советская республика 1919 г. — 2, 129.

Бланкизм, бланкисты — 1, 144, 253, 296; 2, 176 — 177.

Блоки и соглашения в революционной борьбе пролетариата — 2, 179 — 191, 196, 204.

См. также: Левоблокистская тактика большевиков.

Большевизм — см. Коммунистическая партия Советского Союза. Борьба за демократию как составная часть борьбы за социализм — 1, 34, 36, 96, 100, 124.

Брестский мир 1918 г. — 2, 34 — 38, 39 — 40, 44 — 45, 145, 182, 186, 241, 247, 269.

Буржуазия

- и пролетариат — 1, 19, 24 — 25, 42, 44, 58, 74, 90 — 91, 118, 133, 184 — 185, 208, 238-241; 2, 50, 106, 150, 222, 227.

- диктатура буржуазии — 1, 24 — 25, 26, 39 — 40, 69, 71 — 73, 75 — 76, 78, 79, 80, 89, 90-91, 96 — 97, 99, 101 — 102, 104 — 106, 107 — 109, 113, 122, 124, 125 — 127, 134 — 136, 143, 150, 156, 158 — 159, 165 — 167, 171 — 172, 180, 198, 201, 209-210, 211, 269; 2, 50, 52, 53, 64, 65 — 70, 71,. 72 — 73, 83, 103, 104, 105 — 107, 108 — 109, 111, 118 — 123, 130, 132, 150, 179, 190, 201 — 202, 207, 215, 217, 219, 222, 224, 226, 250.

- утрата ею революционности в буржуазно-демократических революциях — 1, 29 — 30, 34, 42 — 43, 54, 57, 58, 69.

- как контрреволюционная сила в социалистической революции — 1, 228-229, 237, 241, 269, 287; 2, 21, 50, 82, 93-94, 106, 131, 136 — 137, 150, 190.

См. также: Революция буржуазно-демократическая 1905 — 1907 гг. в России (и контрреволюционная роль буржуазных партий); Революция буржуазно-демократическая (Февральская) 1917 г. в России (контрреволюционная роль буржуазии); Октябрьская социалистическая революция 1917 г. в России (период подготовки, март — октябрь) (либеральная буржуазия как контрреволюционная сила).

- враждебное отношение международной буржуазии к Великой Октябрьской социалистической революции и Советскому государству — 2, 39-40, 53, 208, 222, 226, 237, 240, 270 — 271.

См. также: Империализм, Капитализм, Классы и классовая борьба, Мелкая буржуазия.

Великая Октябрьская социалистическая революция — см. Октябрьская социалистическая революция 1917 г. в России.

Венгерская социалистическая революция 1919 г. и Венгерская Советская республика — 2, 123, 129 — 133, 185, 209.

Война — 1, 82, 84, 111, 121, 147; 2, 41.

- мировая - 1, 82, 85, 121, 130, 146; 2, 96, 247.

- революционная — 1, 116, 117 — 118, 119, 139, 246, 255, 256 — 257; 2, 39-40, 41, 95, 96, 133.

- гражданская — 1, 114, 117, 120, 237 — 238; 2, 41, 104, 145.

- национально-освободительная — 1, 107 — 111, 116, 117, 119; 2, 41.

- и революция - 1, 82, 85-86. 110, 123, 124, 128, 129-130, 132, 139, 146, 147, 159, 172, 176, 293; 2, 41, 96, 249.

См. также: Империалистическая война 1914 — 1918 гг.

Восстание вооруженное — 1, 31, 65, 109, 121, 136, 166 — 167, 226, 227, 251 — 252, 253 — 257, 274 — 276, 296 — 297; 2, 35, 104, 192, 251.

См. также: Декабрьское вооруженное восстание 1905 г. в России, Октябрьское вооруженное восстание 1917 г. в России.

Вооружение народа, всеобщее вооружение народа — 1, 27, 61, 116, 120, 140, 142, 146, 148, 197, 212, 218, 221, 245, 267; 2, 28, 63, 74, 93, 111, 120.

 TOC \o "1-5" \h \z Всеобщая политическая стачка как форма классовой борьбы пролетариата — 1, 71, 73 — 74.

См. также: Революция буржуазно-демократическая 1905 — 1907 гг. в России, Революция буржуазно-демократическая (Февральская) 1917 г. в России.

Второй Интернационал — 1, 82, 83 — 87, 122, 125, 175; 2, 59, 72, 85, 88, 98, 101, 103, 108, 117, 134, 137, 143, 146, 149, 151, 154, 159, 193, 195, 196, 199, 203, 210, 213-214, 222, 226, 228, 242, 248, 249, 250, 253, 267, 268.

Гегемония пролетариата — 1, 25, 48, 59, 80, 92, 101, 159, 184, 185, 234, 242, 243; 2, 53 — 54, 91, 106, 111 — 112, 115 — 116, 132 — 133, 144, 147, 151, 187-188, 192, 208, 214 — 215, 217, 222 — 223, 223, 238-239, 248, 250.

- в буржуазно-демократической революции — 1, 29, 37 — 38, 48, 57, 59, 76, 133-134, 136, 137, 139-141, 159, 164-165, 170, 173, 174, 239-240, 242, 243, 256, 273; 2, 192.

- в социалистической революции — 1, 109 — 110, 126, 254, 256, 272 — 274, 284, 291, 294 — 296; 2, 46, 92, 112, 123, 143, 144, 146, 147, 148, 154, 170.

- в переходный период от капитализма к социализму — 1, 196; 2, 25, 117-118, 131-132, 146, 148, 234-236, 261-262.

См. также: Союз рабочего класса и крестьянства.

Германия — 1, 20, 84, 89, 97, 100, 106, 131, 150, 175, 181, 209, 232, 234, 247, 258, 262, 271, 277, 289; 2, 4, 8, 36, 65, 84, 96, 108, 110, 112, 117, 154, 160, 161, 167, 168, 169, 175, 182, 183, 185, 186, 187, 191, 193, 195, 202, 223, 224, 245, 251, 271, 272.

- Ноябрьская буржуазно-демократическая революция 1918 г. — 2, 108, 112.

См. также: Баварская Советская республика 1919 г.

Германская социал-демократия — 1, 179 — 180, 181, 209; 2, 44, 100, 156-191.

- Независимая социал-демократическая партия Германии — 2, 149 — 150, 152, 157, 182, 183, 184, 185.

См. также: Спартаковцы («Союз Спартака»); Каутский, каутскианцы; Оппортунизм.

Государственный капитализм в условиях диктатуры пролетариата — 2, 249, 250, 254 — 255, 256, 257, 262.

Государство — 1, 171, 175, 176 — 177, 184, 207, 232, 265, 269; 2, 65, 82, 108.

- его классовая сущность — 1, 156 — 157, 171, 176 — 177, 184, 187,

197, 232; 2, 58, 65, 66, 70, 82, 83, 108.

- буржуазное государство — 1, 171, 177, 178, 179, 180, 181, 186 — 187, 188, 192, 199, 202, 207, 209, 212, 232, 269; 2, 60 — 61, 66, 67, 72-73, 143.

 -в эпоху империализма — 1, 175, 195, 202, 232; 2, 61, 67 — 70.

 — необходимость слома буржуазной государственной машины — 1, 140, 178, 181 — 182, 185 — 186, 187, 189 — 190, 193 — 194, 196, 204, 266, 269-270; 2, 60, 63 — 64, 73-74, 105, 112.

- пролетарское государство — 1, 140, 178, 183 — 186, 188, 192, 198 — 199, 204, 210 — 211, 212, 213 — 216, 218, 220 — 221, 269; 2, 60, 66, 73, 82, 110-112, 118 — 119.

- его отмирание при коммунизме — 1, 100, 176 — 177, 179, 182 — 183, 184, 188, 198 — 199, 204 — 205, 206, 207, 211, 212 — 213, 216, 217,

220, 222-223; 2, 65 — 79, 112, 119, 121.

- критика анархистских взглядов на государство — 1, 177, 178, 179, 218 — 219.

- критика реформизма и оппортунизма по вопросу о государстве — 1, 177 — 182, 183 — 186, 188-189, 191 — 192, 207 — 208, 211, 213 — 216, 218; 2, 55 — 92, 103 — 112. -

См. также: Диктатура пролетариата.

Двухсполовинный Интернационал — 2,, 242, 246, 248, 249, 250, 253.

Декабрьское вооруженное восстание 1905 г. в России — 1, 71, 73, 75, 120.

Диктатура пролетариата — 1, 26, 98 — 99, 103, 114, 140, 151, 178, 181, 183, 190, 191, 199, 204, 208 — 209, 224, 225, 269, 272, 288, 293; 2, 18, 19, 52, 56, 60, 61, 64, 68, 72, 78, 103, 111, 130, 132, 133, 134, 135, 136, 138, 143, 145, 146, 151, 154, 164, 167, 183, 193, 195, 213, 214 — 217, 218, 219, 220, 223, 225, 232, 233, 246, 247.

- сущность и задачи — 1, 19, 26, 98 — 99, 114, 140, 151, 178, 183, 184-186, 190, 192, 193-194, 204, 205, 210, 211, 212, 240, 265-274; 2, 17, 18 — 21, 40, 47 — 48, 52, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 63, 73 — 76, 78, 109 — 110, 115, 130 — 131, 132, 143, 144, 154, 161, 214 — 217, 219, 233, 234.

- как государство переходного периода от капитализма к социализму — 1, 98 — 99, 140, 178 — 179, 181, 183 — 186, 188, 190 — 192, 198-199, 204, 205, 208 — 216, 218, 220 — 221, 267 — 269; 2, 3 — 4, 5, 13, 22, 43 — 44, 46, 52, 60, 66, 69 — 72, 73, 82, 86, 101 — 102, 110 — 112, 118 — 119, 120 — 121, 216 — 217, 233 — 234, 246.

См. также; Советское социалистическое государство.

- и пролетарская, социалистическая демократия — 1, 140, 142 — 144, 146 — 147, 152-153, 157, 160, 179, 184 — 185, 198-200, 203, 210 — 211, 212, 220, 239 — 240, 266, 267 — 274; 2, 3 — 4, 13, 26, 28, 29, 30-34, 44, 52-53, 65, 68, 69 — 72, 83, 91, 106-107, 110-112, 118, 119, 122 — 123, 130, 148, 209 — 210, 216 — 217, 228, 245, 246.

См. также: Советы, Социализм.

- ее гуманизм - 1, 19, 114, 176-177, 178-179, 182-183, 187-188, 197 — 205, 208 — 213, 224 — 250, 266 — 270; 2, 3 — 13, 14, 17, 20 — 27, 28 — 30, 31, 43 — 44, 45 — 49, 51 — 53, 70 — 73, 79, 109 — 112, 117 — 122, 125 — 128, 129 — 133, 136 — 138, 161, 205 — 207, 208 — 213, 214 — 217, 219 — 220, 227 — 237, 241 — 243, 244 — 250, 251 — 252, 254-262, 263 — 266, 267 — 274.

- ее созидательная роль — 1, 26, 103, 118, 142, 146, 178 — 179, 183, 184 — 186, 187, 189 — 190, 192, 193 — 194, 195, 196, 197 — 198, 204, 205, 211, 214 — 215, 217, 220 — 221, 266; 2, 3 — 4, 5, 11 — 12, 18, 19 — 27, 28-30, 33, 44 — 49, 51 — 52, 63 — 64, 72, 74 — 76, 92, 94, 101 — 102, 110-112, 114 — 115, 117 — 122, 123-128, 129-132, 133-138, 142 — 143, 146, 148, 161, 183, 205 — 207, 209 — 210, 228, 230 — 237, 245, 249 — 250, 259, 261 — 262, 263 — 267, 268 — 274.

См. также: Советское социалистическое государство, Советы, Социализм.

- руководящая роль марксистской партии в ее системе — 2, 47 — 48, 115, 142-143, 154, 233 — 234, 249-250.

 — как особая форма классового союза пролетариата и непролетарских слоев трудящихся — 1, 185, 196, 267 — 268; 2, 23, 117 — - 118, 119, 131 — 132, 137, 146, 148, 216 — 217, 220, 234 — 236, 261 — 262, 272 — 274.

- как продолжение классовой борьбы в новых условиях — 1, 192; 2, 18, 19 — 20, 31, 74 — 76, 131, 132, 134 — 137, 138, 147, 154, 218, 219.

- ее всемирно-историческое значение — 1, 185 — 186, 210, 212, 268; 2, 55, 101 — 102, 110, 112, 130, 216-217, 246.

- и буржуазный парламентаризм — 1, 140, 142, 146, 268; 2, 13, 52, 85-92, 109 — 110, 122, 246.

- коренное отличие от диктатуры буржуазии — 1, 184, 192, 209 — 210; 2, 58, 73 — 74, 85, 104, 109 — 112, 217.

- особенности диктатуры пролетариата в Советской России — 2, 72, 77, 78, 79, 110, 134.

- различие форм диктатуры пролетариата в отдельных странах — 1, 114 — 115, 192; 2, 110.

- критика антимарксистских взглядов по вопросу о диктатуре пролетариата — 1, 184 — 186, 187, 189, 191 — 192, 193 — 194, 204; 2, 55 — 64, 65 — 92, 103 — 112, 130, 134, 137 — 138, 143 — 145, 150 — 152, 216, 246.

См. также: Демократия пролетарская, Советы.

Догматизм и сектантство в рабочем и коммунистическом движении — 1, 108 — 109, 112 — 115; 2, 172, 156 — 191, 193, 198, 203 — 205, 214.

Забастовки и забастовочное движение — см. Стачки и стачечное движение.

Защита революции — 2, 5, 15 — 17, 38 — 40, 209, 219.

См. также: Диктатура пролетариата.

Империализм — 1, 88, 99, 100, 102, 103, 108, 116, 121, 125 — 127, 130, 133, 149, 205, 254, 255; 2, 40 — 41, 42, 53, 54, 62, 92, 115, 122, 139,159,  186, 199, 200, 209, 215, 226.

- сущность, определение, основные признаки, противоречия — 1, 88, 89, 90, 91, 96 — 97, 99, 102, 103, 117, 121, 125 — 126, 149, 175, 241,  247, 276, 277; 2, 45, 62, 115 — 116, 208, 215, 226, 227, 247, 272.

- и материальные предпосылки социализма — 1, 99, 149, 205, 232 — 234, 240; 2, 114, 116.

 — как последняя стадия развития капитализма, канун социалистической революции — 1, 91, 95, 96, 98, 99, 126 — 127, 130, 149, 233, 258; 2, 42, 116, 224.

- и государственно-монополистический капитализм — 1, 149, 175, 205, 232 — 234, 240; 2, 116.

- и национально-колониальный вопрос — 1, 97 — 99, 100 — 103, 105 — 107, 108, 109 — 111, 113, 116, 117, 126 — 127; 2, 207 — 213, 225 — 230, 237, 240, 242 — 243, 252.

- критика антимарксистских теорий империализма — 1, 87 — 91, 127.

Империалистическая война 1914 — 1918 гг. — 1, 82, 85, 94, 107, 116, 118, 120, 121 — 122, 125, 129 — 130, 131, 134, 138, 149, 175, 195, 235, 242,  243; 2, 29, 50, 93, 95, 107 — 108, 115, 159, 179, 198, 215, 226.

- и крах II Интернационала — 1, 82, 86 — 87, 88, 91 — 92, 93 — 94, 122, 125, 131, 175, 176; 2, 42 — 43, 59, 77, 99, 100, 108, 116, 159 — 160,  177, 212.

- задачи пролетариата и его партии — 1, 83, 86, 88, 105 — 106, 120, 124, 146; 2, 95 — 96.

- революционная ситуация в Европе — 1, 84, 86, 95, 131, 149, 155, 175, 235, 246, 276 — 277; 2, 97 — 98, 101, 104, 241 — 242.

- братание солдат на фронтах — 1, 139, 150.

- и социалистическая революция в Европе и мировая революция - I, 98, 120, 123, 131, 138, 146, 155, 175, 176, 233, 235, 240 — 241, 246, 276; 2, 45, 76, 93. 98, 102, 140, 204, 208, 247 — 248, 271 — 272.

- и пути революционного выхода из войны — 1, 95, 124, 131, 146, 240-241, 245 — 246; 2, 247.

- и возможность победы пролетарской революции в одной стране — 1, 98, 117 — 118, 137, 139, 142 — 144, 147 — 148, 151 — 152, 153 — 155, 157, 159, 161, 231 — 236, 240 — 241, 245 — 250, 265 — 274.

- и самоопределение наций, национально-колониальный вопрос и национально-освободительное движение — 1, 97 — 99, 100 — 103, 105 — 107, 108, 109 — 111, 113, 116 — 117, 245 — 246; 2, 208.

- и Великая Октябрьская социалистическая революция — 1, 276; 2, 4, 6 — 8, 29, 101 — 102, 267 — 268.

Интернационализм пролетарский — 1, 103 — 104, 150, 262; 2, 116, 148, 171, 186, 207-213.

- сущность — 1, 103 — 104, 105 — 107; 2, 96, 101 — 102, 171, 211.

- единство национальных и интернациональных задач пролетариата — 1, 150, 262, 275, 276 — 277, 289; 2, 95 — 102, 116 — 117, 140 — 142, 171, 208, 210, 211, 213, 250 — 252.

- как необходимое условие победы социалистической революции — 1, 282, 289; 2, 101 — 102, 116 — 117, 211.

- и борьба против национализма и шовинизма — 1, 103 — 104, 277; 2, 92 — 102, 116 — 117, 142, 186, 210 — 211, 212.

Италия — 1, 94, 258, 276 — 277, 289; 2, 4, 94, 96, 176, 193, 223.

Кадеты — см. Конституционно-демократическая партия в России (кадеты).

Капитализм — 1, 19, 24 — 25, 42, 70, 97 — 98, 100, 101, 102, 111, 120, 204, 221, 238, 269 — 270; 2, 40 — 41, 42, 43, 46, 62, 113, 119, 123, 132, 136, 144, 163, 179, 184.

- неизбежность его гибели — 1, 24 — 25, 91, 95, 98, 99, 126 — 127, 130, 149, 233, 258; 2, 42, 113, 116, 224.

Каутский, каутскианство — 1, 82, 84, 85, 86, 87, 88 — 91, 94, 103, 104, 106, 111, 118, 122, 125, 127, 143, 175,182, 184, 187, 188, 191, 194, 199, 201; 2, 55 — 102, 124, 130, 132, 134, 143, 144, 154, 166, 181, 182, 183, 185, 186, 203, 223, 246, 270.

См. также: Германская социал-демократия; Центризм, центристы.

Классы и классовая борьба — 1, 19, 24, 25, 37, 42, 72 — 81, 103, 117, 119, 120, 144, 162, 164, 183, 190, 191, 293; 2, 18, 19 — 20, 65, 107, 108, 123, 147, 177, 218, 223.

- марксистское и либеральное понимание классовой борьбы — 1, 29, 36, 37, 40, 43, 72, 93, 103, 119, 120, 144, 155, 162, 164, 180 — 181, 183, 184 — 185, 191, 192 — 193, 195, 210, 293; 2, 19 — 20, 55 — 56, 58, 65 — 102, 103 — 112, 134, 138, 144 — 147, 149 — 152, 216.

- обострение классовой борьбы в эпоху империализма — 1, 88, 91, 99, 101, 117, 126 — 127, 130; 2, 68, 107, 108, 109, 200.

- в социалистической революции — см. Революция социалистическая (пролетарская).

- в переходный период от капитализма к социализму — см. Переходный период от капитализма к социализму.

- роль пролетарской партии в классовой борьбе — 1, 19, 26, 64, 144; 2, 47 — 48, 115, 141, 148, 154 — 156, 161, 164, 169, 178, 188, 195 — 201, 216 — 217, 238 — 239, 242 — 243, 251 — 252, 253 — 254.

- и уничтожение классов — 1, 25, 99, 176, 182, 188, 190, 211, 216, 220; 2, 114 — 115, 132, 136, 138, 150, 161, 207.

См. также: Буржуазия, Государство, Диктатура пролетариата, Крестьянство, Мелкая буржуазия, Рабочий класс, Революция буржуазно-демократическая, Революция социалистическая (пролетарская).

Коммунизм (общественная формация) — 1, 98, 100, 176 — 177, 179, 182 — 183, 184, 204 — 205, 206, 207, 210, 211, 212, 213 — 223; 2, 161, 163, 214, 231, 249, 250.

См. также: Диктатура пролетариата, Революция социалистическая (пролетарская), Социализм.

Коммунистическая партия Советского Союза — КПСС (РСДРП, РСДРП (б), РКП (б)) — 1, 19 — 28, 29, 30 — 38, 46, 47, 48, 58, 59, 60, 62, 64 — 66, 136, 137, 139 — 141, 142 — 144, 147, 152, 155 — 157, 164 — 167, 168 — 174, 192, 211, 223 — 228, 233, 234 — 236, 239 — 242, 243 — 250, 251 — 252, 253 — 257, 258 — 276, 277 — 281, 282 — 298; 2, 2 — 5, 13 — 17, 18-20, 28 — 30, 34-38, 39-49, 46, 92, 101 — 102, 117-128, 133 — 138, 142 — 143, 146, 148, 155 — 156, 161, 162, 164, 179 — 182, 183, 216, 230-231, 232-237, 244,- 248-250, 252, 253, 254-262, 263 — 266, 270 — 274.

См. также: Аграрный вопрос в России, аграрная программа партии большевиков, Диктатура пролетариата, Коммунистический Интернационал (III Интернационал), мировое коммунистическое движение; Левоблокистская тактика большевиков, Революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства, Октябрьская социалистическая революция 1917 г. в России (период подготовки, март — октябрь), Октябрьская социалистическая революция 1917 г. в России, Революция буржуазно-демократическая 1905 — 1907 гг. в России, Революция буржуазно-демократическая (Февральская) 1917 г. в России, Советское социалистическое государство, Стратегия и тактика большевизма, Тактика единого фронта Коминтерна.

Коммунистический Интернационал (III Интернационал), мировое коммунистическое движение — 1, 23, 26, 141, 147; 2, 101, 103- 112, 114, 117, 141, 160, 183, 188, 193, 199, 207, 208, 209 — 212, 213, 221, 223, 224, 226, 227, 229, 230, 233, 238 — 243, 250-262.

См. также: Коммунистическая партия Советского Союза, Партия пролетарская, Революционное движение международное, Революционное движение в колониальных и зависимых странах.

Компромиссы в политике — 1, 223 — 228; 2, 176 — 191, 196, 204.

См. также: Блоки и соглашения в революционной борьбе пролетариата, Левоблокистская тактика большевиков, Тактика единого фронта Коминтерна.

Контрреволюция — 1, 37, 41, 129, 134, 162, 163, 165 — 167, 169, 170, 172, 174, 176, 238, 243, 248 — 249; 2, 17, 93, 116, 145 — 146, 172, 202, 219, 272, 273.

См. также: Реакция политическая, Защита революции.

Конституционно-демократическая партия в России (кадеты) 1, 29, 33, 69, 75, 79, 80, 130, 132, 133, 134, 145, 158, 159, 160, 163, 164, 165, 169, 170, 172, 189, 203, 226, 230, 231, 236, 238, 242, 248, 254, 261, 266, 269, 273, 278, 295; 2, 15, 16 — 17, 30, 47, 90, 147, 197, 201, 244, 245.

Крестьянское движение — 1, 58, 75 — 76; 2, 211, 227 — 228, 250, 267, 269. См. также: Крестьянство, Мелкая буржуазия, Рабочее движение международное (и крестьянское движение).

Крестьянство

- как класс — 1, 57, 137 — 138, 144, 169, 200, 235; 2, 127, 131, 137.

- в буржуазной революции — 1, 57 — 58, 67, 75 — 76, 137 — 138, 145; 2, 227 — 228.

- как союзник пролетариата — 1, 57 — 58, 59, 67, 75 — 76, 137 — 138, 144, 169, 196, 235, 239, 241-242; 2, 51, 117, 119, 123, 182, 228, 263- 266, 267, 269, 270, 272, 273 — 274.

- в социалистической революции — 1, 144, 239, 241 — 242; 2, 4, 117, 123, 127, 145-146, 228, 250, 267, 269.

- в переходный период от капитализма к социализму — 2, 51, 117, 119, 123, 131, 137, 146, 148, 235-236, 258-259, 261-262, 263-206, 270, 272, 273 — 274.

См. также: Мелкая буржуазия, Социалистическое преобразование сельского хозяйства.

Левоблокистская тактика большевиков — 1, 224 — 228, 238 — 239, 255; 2, 179 — 182.

Левые во II Интернационале в годы мировой империалистической войны - 1, 91, 92, 107, 117, 258, 277, 289; 2, 64, 100, 108, 157, 168, 175.

См. также: Спартаковцы («Союз Спартака»),

Левые эсеры (социалисты-революционеры), партия в России — 1, 162, 227 — 228, 236, 238, 243, 259, 281, 290 — 291; 2, 14, 38, 80, 86, 97, 172, 182.

См. также: Социалисты-революционеры (эсеры).

«Левый» оппортунизм — 1, 147; 2, 34 — 39, 156 — 163, 165 — 166, 167 — 205, 232 — 234.

См. также: Догматизм и сектантство в рабочем и коммунистическом движении.

Марксизм — 1, 19 — 20, 41 — 42, 55, 64, 67 — 68, 104, 154, 155, 176, 179, 181, 184 — 185, 203, 206 — 207, 253, 281, 296; 2, 35, 56, 57, 109, 125, 144, 155 — 156, 176, 179, 180, 181, 267.

Массы — 1, 176, 240, 252, 278, 290 — 291, 293 — 294; 2, 158, 159, 160, 166, 188, 189, 191, 195, 198, 200, 216, 220, 221, 222 — 223, 238 — 239, 254.

- их роль в революционной борьбе — 1, 71 — 76, 77 — 82, 240, 278, 295-296, 297 — 298; 2, 3, 8, 49, 51, 92, 102, 171, 217, 225, 233 — 234, 238 — 239.

Мелкая буржуазия — 1, 70, 109, 120, 137, 144, 158 — 159, 169; 2, 38, 83, 215.

- как класс — 1, 120, 137, 147, 163 — 164, 169, 236; 2, 83, 132, 144 — 146, 151, 161, 184.

- ее положение при капитализме — 1, 137, 189, 196; 2, 113, 114.

- и гегемония пролетариата — 1, 59, 109 — 110, 137, 163; 2, 89, 144 — 146, 151 — 152, 215.

- в буржуазной революции — 1, 130, 137, 145, 158 — 159, 163 — 164.

- в социалистической революции — 1, 59, 109, 144, 147, 226 — 228, 243; 2, 18, 19, 76, 89, 91, 92, 132, 133, 137, 144 — 146, 150, 151 — 152, 184, 215.

См. также: Крестьянство, Крестьянское движение.

Меньшевики, меньшевизм — 1, 37, 41, 57 — 59, 77 — 78, 132, 158, 159, 160, 161, 162, 163, 164, 169, 170, 172, 174, 185, 189, 197, 202, 203, 224, 225, 226, 228, 235; 2, 45, 47; 48, 49, 51, 55, 76, 79, 80, 92, 93, 94, 96, 152, 165, 182, 183, 184, 189, 190, 197, 238, 244, 245, 250, 253.

- их оппортунизм в первой русской революции — 1, 37, 38 — 40, 44, 47, 48-50, 51-56, 57-59, 60, 61; 2, 162.

- их соглашательская роль в период от Февраля к Октябрю — 1, 130, 132, 136, 140, 143, 144, 158 — 159, 160, 165 — 167, 169, 172, 174, 189, 197, 202 — 203, 225 — 228, 231, 236, 238, 242, 243-244, 248, 251, 252, 254, 255, 256, 259 — 262, 268, 278, 283, 287, 290, 291, 296; 2, 47, 81, 84, 88, 90, 91, 94, 245, 247.

- отрицание возможности победы социалистической революции в России — 1, 233, 237; 2, 34 — 38, 84, 267 — 270.

Мирный путь к социализму — см. Революция социалистическая (пролетарская) (и возможность мирного перехода власти к рабочему классу).

Мировой революционный процесс — 1, 98, 99 — 106, 107 — 111, 112 — 115, 118; 2, 140 — 142, 208, 210 — 212, 242 — 243, 271 — 274.

См. также: Революционное движение международное, Революционное движение в колониальных и зависимых странах, Революция мировая.

Монгольская Народная Республика — 2, 251 — 252.

Насилие революционное — 1, 37, 69, 178, 180 — 182, 183, 185 — 186, 210, 211; 2, 18 — 20, 41, 61, 63, 64, 65, 78 — 79, 94 — 95, 104, 115, 120, 130. Национально-колониальный вопрос, национально-освободительные движения, революции и войны- — 1, 96 — 97, 99 — 100, 101 — 102, 103 — 104, 105 — 111, ИЗ; 2, 207 — 213, 225 — 230, 237, 240, 242 — 243, 252.

- как составная часть социалистической революции — 1, 99 — 100, 101 — 102, 105 — 107, 108 — 111; 2, 139 — 142, 208 — 212, 226 — 230, 252.

- возможность и условия некапиталистического пути развития отсталых стран — см. Некапиталистический путь развития к социализму.

- и мировой революционный процесс — 1, 103 — 104, 110 — 111; 2, 139-142, 208-212, 226 — 230, 240, 242 — 243.

См. также: Интернационализм пролетарский.

- решение национально-колониального вопроса при социализме — 2, 29, 30, 120 — 123, 148, 209 — 210, 228, 245.

Некапиталистический путь развития к социализму — 2, 229 — 230, 252.

Новая экономическая политика (нэп) — 2, 249, 254, 257, 258, 261, 263, 264, 265, 266, 269, 270.

См. также: Переходный период от капитализма к социализму.

Общенациональный кризис — см. Революционная ситуация и революционный кризис.

Общий кризис капитализма — 1, 107, 108; 2, 39 — 40, 201, 237, 271.

Октябристы («Союз 17 октября»), партия в России — 1, 72, 79, 80, 130, 132, 134.

Октябрьская социалистическая революция 1917 г. в России (период подготовки, март — октябрь) — 1, 128 — 133, 139 — 141, 152 — 153; 2, 30, 80, 192, 238.

- ее предпосылки, внешняя и внутренняя обстановка — 1, 128 — 133, 134, 139, 159, 235.

- руководящая роль партии — 1, 137, 139 — 141, 155 — 156, 165 — 167, 168 — 174, 224 — 228, 234 — 236, 241 — 242, 243 — 250, 251 — 252, 253 — 257, 258 — 265, 274 — 276, 277 — 281, 282 — 298; 2, 244.

- борьба за революционный выход из войны — 1, 139, 239 — 241, 244, 245-247, 254 — 256.

- национально-освободительное движение и задачи партии — 1, 245 — 247, 260 — 261.

 -и гегемония пролетариата — 1, 136, 137, 139 — 141, 164 — 165, 170, 173, 174, 239 — 240, 242, 243, 254, 256, 273.

- борьба за вооружение рабочих — 1, 136, 142, 146, 148, 274 — 276.

- двоевластие и его классовая сущность — 1, 134 — 135, 142 — 144, 157, 168.

- борьба большевиков с оппортунистическими течениями — 1, 136, 139-141, 143, 156-157, 158-159, 164 — 165, 170, 172-174, 223 — 228, 233, 234, 243 — 250, 251 — 252, 259 — 262, 265 — 274, 281 — 296.

- либеральная буржуазия как контрреволюционная сила — 1, 133, 134, 135 — 137, 139, 156, 158 — 159, 160, 163, 164, 169, 225, 229, 236-239, 244, 248, 260, 262, 266, 278, 280, 285 — 288, 292, 295.

- мирный период революции и возможность ее победы — 1, 140, 144, 148, 153, 157, 168 — 169, 224 — 228, 238 — 240, 242, 243 — 244, 249-250.

- наступление контрреволюции и задачи пролетариата в борьбе с ней — 1, 162, 165 — 167, 168 — 174.

- Советы и лозунг «Вся власть Советам!» — 1, 140, 162, 165 — 167, 168 — 170, 173, 224, 225, 240, 243 — 250, 251 — 252, 254, 264, 274 — 276, 278 — 280, 284 — 298; 2, 33, 81.

 — переход крестьянства на сторону большевиков — 1, 243, 251, 254, 259, 261, 264, 274 — 275, 278, 283, 296 — 297.

- завоевание большевиками солдатских масс — 1, 139, 243, 251, 254, 261, 264, 278, 283, 296.

- завоевание большевиками большинства трудящихся масс — 1, 249-250, 251, 254, 258, 261, 264, 274 — 275, 278, 282 — 283, 296 — 297; 2, 183.

- создание политической армии революции — 1, 243, 254, 261, 264, 278, 284 — 285, 296 — 297.

- финансовая и экономическая разруха — 1, 154, 156, 166, 172, 228 — 231, 235, 243, 244, 248, 250, 284 — 285, 291, 292, 296; 2, 31.

- стихийный подъем массового революционного движения — 1, 162-163, 243, 259-262, 274, 278, 283-284, 290, 292; 2, 32.

- подготовка большевиками вооруженного восстания — 1, 166 — 167, 251-252, 253 — 257, 258 — 265, 274 — 276, 277-281, 282 — 298.

См. также: Октябрьское вооруженное восстание 1917 г. в России.

Октябрьская социалистическая революция 1917 г. в России — 2, 3 — 4, 6, 14, 15, 16, 22, 30, 31, 32 — 33, 46, 47, 78, 80, 91, 112 — 113, 118, 123, 1-35, 149, 153, 172, 174, 182, 189, 192, 238, 241, 243, 244, 246, 263, 267-268, 269.

- руководящая роль партии, ее основные задачи — 2, 3 — 4, 13 — 17, 18-20, 34-38, 39-40, 47-48, 117 — 123, 124-128, 142-143, 148, 154 — 156, 161, 179 — 182.

- ее характер и движущие силы — 1, 254, 256, 261, 274, 278, 282 — 284, 290-297; 2, 5, 14 — 15, 32-33, 92, 123, 143 — 148, 170.

- и гегемония пролетариата — 1, 254, 256, 272 — 274, 284, 291, 294 — 296; 2, 46, 92, 112, 123, 143, 144, 146, 147, 148, 154, 170.

- II Всероссийский съезд Советов, образование Советского правительства, декреты о мире и земле — 2, 5 — 12, 14, 15, 92, 183.

- установление диктатуры пролетариата — 2, 13, 16, 18 — 19, 44 — 49, 112, 117 — 123.

- слом старой, буржуазной государственной машины — 2, 4, 14 — 15, 17, 71, 121.

- и Советы — 2, 3 — 4, 5, 9 — 13, 22 — 27, 28 — 30, 31 — 34, 44, 52, 69 — 72, 86, 91 — 92, 117-123.

- создание Советского государства — государства нового типа — 2, 4, 5, 11 — 12, 28 — 30, 46, *72, 117 — 123.

- завоевание партией большевиков большинства трудящихся масс — 2, 47-49, 92, 142-143, 146, 183.

- экспроприация буржуазии и помещиков и обобществление средств производства — 2, 18, 23, 28, 33, 47, 51, 117, 118, 125, 135.

- особенности ее развития в деревне — 2, 118, 123 — 128, 144 — 146.

- и творчество масс — 2, 20, 21 — 27, 46, 51 — 52.

- борьба с внутренней контрреволюцией и иностранной военной интервенцией — 2, 15 — 17, 18, 21, 33 — 34, 38 — 40, 47, 90, 128, 145 — 146, 147, 172, 208, 222, 240, 257, 270.

- причины ее победы — 2, 142 — 144, 146, 170, 174.

- и углубление общего кризиса капитализма — 2, 39 — 40, 201, 237, 271.

- ее международный характер и всемирно-историческое значение — 2, 4, 21, 51, 116, 118, 153, 201, 228 — 230, 237, 248 — 249, 256 — 257.

- как начало новой эпохи — 2, 39, 42, 43, 116, 201, 247.

Октябрьское вооруженное восстание 1917 г. в России — 2, 5.

Оппортунизм — 1, 23 — 24, 48, 54, 69, 88, 92, 94, 103, 117, 118, 121, 122,

127, 138, 140, 150 — 151, 175, 179, 180, 181, 183, 184, 188 — 189, 191 — 192, 199, 201, 208, 210, 253; 2, 57, 77, 78, 85, 143, 154, 159, 165, 166, 176, 177, 182, 183, 185, 192, 193, 195.

- борьба с ним как необходимое условие победы пролетарской революции — 1, 51, 94, 123, 125, 127, 140, 141, 175 — 176, 182, 185, 193 — 194; 2, 55 — 102, 103-112, 116-117, 130, 149 — 152, 160, 165 — 166, 178, 179, 193, 194, 195, 199, 203 — 204, 211, 215-216, 218-219, 242.

Парижская Коммуна 1871 г. — 1, 37, 69, 83, 86, 120, 121, 141, 142 — 143, 153, 178, 183, 192, 193, 194, 196, 197-201, 202, 203, 204, 205, 206,  210, 226 — 228, 241, 266; 2, 18, 26, 43, 44, 62 — 64, 66 — 67, 70, 73, 76, 77, 87, 88, 89, 104 — 105, 112, 118, 121.

Парламентаризм — 1, 41, 69, 152 — 153, 201; 2, 69, 104, 121, 130, 132, 149 — 152, 157, 167 — 175, 179, 199.

- и внепарламентская борьба пролетариата — 2, 171, 172, 173 — 175.

- его использование рабочим классом в революционных целях — 1,  41, 202; 2, 68-69, 118, 149, 169 — 170, 172, 173-175, 183, 187, 188, 199, 214, 221, 250.

- и диктатура пролетариата — 1, 142; 2, 13, 52, 64, 85 — 92, 110, 118, 122.

- и Советская власть (коренное отличие) — 1, 140, 146, 152 — 153; 2,  13, 30, 31 — 32, 52, 85 — 92, 118, 121, 122, 172, 173, 192.

Партия пролетарская — 1, 19 — 28, 37, 155; 2, 47, 114, 125, 141, 168, 171,

178, 188, 216.

- необходимость самостоятельной партии рабочего класса как условие социалистической революции — 1, 20 — 24, 26, 41, 57, 64, 66; 2, 115, 161, 252.

- как авангард рабочего класса, высшая форма его классовой организации — 1, 19 — 28, 38, 81; 2, 114, 115, 161, 163, 168, 184, 195,207, 211, 216, 233 — 234, 238 — 239, 252.

- как партия нового типа — 1, 20 — 28, 192; 2, 155 — 156, 216, 252.

- ее руководящая роль в социалистической революции — 1, 19 — 28, 26, 155; 2, 47 — 48, 115, 141, 148, 154 — 156, 161, 164, 169, 178, 188, 195 — 201, 216, 238 — 239, 242 — 243, 251 — 252, 253 — 254.

- ее отношение к различным классам и партиям — 1, 27, 41; 2, 115.

- повышение ее роли в социалистическом строительстве — 2,161, 164, 230 — 231, 232 — 234, 235 — 237, 248 — 250, 252, 254 — 262, 263 — 266.

См. также: Коммунистическая партия Советского Союза, Коммунистический Интернационал (III Интернационал), мировое коммунистическое движение; Стратегия и тактика большевизма.

Перерастание буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую

- сущность — 1, 59, 137, 139 — 141, 146, 147 — 148, 150 — 151; 2, 244, 246.

- и гегемония пролетариата — 1, 59, 137, 139 — 141, 147 — 148, 161, 239.

- и революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства — 1, 61-63, 142, 152-153, 154, 232, 234.

- буржуазно-демократическая и социалистическая революции как единый процесс — 1, 135, 137, 139, 147 — 148, 151, 165 — 167; 2, 31, 244, 246.

См. также: Октябрьская социалистическая революция 1917 г. в России, Революция буржуазно-демократическая 1905 — 1907 гг. в России, Революция буржуазно-демократическая (Февральская) 1917 г. в России.

Переходный период от капитализма к социализму — 1, 113, 118, 192, 199-200, 208, 211; 2, 18, 19, 41, 42, 43, 77, 86, 131, 133 — 134, 161, 164, 233-234, 249, 254-262.

- руководящая роль пролетарской партии — 2, 34 — 38, 39 — 40, 44-49, 101 — 102, 117 — 123, 124 — 128, 133 — 138, 142 — 143, 148, 161, 164, 233 — 234, 235 — 237, 249 — 250, 254 — 262, 263 — 266.

- и диктатура пролетариата — 1, 103, 192, 200, 208, 210 — 211; 2,13, 18, 19, 56, 75 — 76, 77, 86, 117 — 123, 131 — 132, 134 — 137, 138, 147, 164, 233-234.

- союз пролетариата с крестьянством и другими слоями трудящихся — 1, 196; 2, 117 — 118, 131 — 132, 146, 148, 234 — 236, 261 — 262, 272 — 274.

- классовая борьба и уничтожение эксплуататорских классов — 1, 118, 192, 211; 2, 18, 19 — 20, 31, 74-76, 131, 132, 134 — 137, 138, 161.

- экономика переходного периода — 2, 134 — 135, 249 — 250, 255 — 262.

- социалистическая индустриализация страны — 2, 230 — 232, 259, 261 — 262.

- социалистическое преобразование сельского хозяйства — 2, 51, 118, 135, 234 — 236, 263 — 266.

- культурная революция — 2, 265 — 266.

- преобразование национальных отношений — 1, 103; 2, 28, 29, 30, 118, 122-123, 148, 209 — 210, 228, 245.

Победа социализма в одной стране — 1, 98, 117 — 118, 137, 139, 142 — 144, 147 — 148, 151 — 152, 153 — 155, 157, 159, 161, 231 — 236, 240 — 241, 245-250, 265 — 274.

Производительность труда

- ее значение для победы нового общественного строя — 2, 46, 49, 135, 205 — 207, 237.

Профессиональные союзы и профессиональное движение — 1, 64 240; 2, 161, 163 — 166, 183, 214, 217, 219, 220, 232-234, 250.

Рабочая аристократия — 1, 127; 2, 159 — 160, 165, 217, 220, 222. Рабочее движение международное — 1, 26, 150, 241; 2, 3, 103, 112, 115, 117, 153 — 205, 250 — 253.

- роль революционной теории — 1, 22, 23, 95 — 98, 99 — 106, 107 — 111, 132, 133; 2, 77, 155.

См. также: Марксизм, Теория революционная.

- руководящая роль пролетарских партий — 1, 26, 93 — 94, 95 — 98, 99. — 106, 107 — 111, 112 — 115; 2, 115, 193 — 194, 207 — 208, 228.

См. также: Коммунистический Интернационал (III Интернационал), мировое коммунистическое движение; Партия пролетарская.

- авангардная роль пролетариата в нем — 1, 48, 92, 99 — 107; 2, 53 — 54, 115 — 116, 208, 250.

- и крестьянское движение — 1, 48, 75 — 76; 2, 226 — 230, 242 — 243, 250-252, 267, 269.

См. также: Крестьянское движение.

- этапы и условия его развития — 1, 193; 2, 53 — 54, 271.

- его интернациональный характер — 1, 26, 150; 2, 112, 115, 116. См. также: Интернационализм пролетарский.

- значение его опыта — 1, 23, 193, 203; 2, 156, 171, 172, 187, 192, 241.

См. также: Революционный опыт, его использование.

- необходимость его единства — 1, 150; 2, 116, 213.

См. также: Тактика единого фронта Коминтерна.

- и Великая Октябрьская социалистическая революция — 2, 53 — 54, 112, 129, 133, 138 — 142, 153 — 205, 207 — 212, 213 — 224, 225 — 230, 239-243, 271-274.

- борьба с оппортунизмом и мелкобуржуазным влиянием внутри рабочего движения — 1, 51, 82 — 95, 112 — 115, 122, 123, 125, 127, 140, 141, 175 — 176, 182, 185; 2, 53 — 54, 55 — 102, 103 — 112, 116 — 117, 153 — 205, 211, 228, 242, 267 — 270.

См. также: Анархизм, анархисты; Бланкизм, бланкисты; Догматизм и сектантство в рабочем и коммунистическом движении; «Левый» оппортунизм; Оппортунизм; Ревизионизм; Реформизм; Синдикализм; Троцкий, троцкизм; Центризм, центристы. Рабочий класс — 1, 20, 25, 80; 2, 113, 161, 214, 217, 222.

- характеристика — 1, 74, 103, 184, 185; 2, 38, 89, 92, ИЗ, 114, 119, 132-133, 136, 151, 155, 161, 184, 214, 217, 233.

- его всемирно-историческая роль — 1, 19, 25 — 26, 80, 185, 204; 2, 111-112, 114, 131, 132 — 133, 144, 161, 164, 233.

- его авангардная роль в классовой борьбе — 1, 48, 57, 59, 73, 80, 185, 204, 234; 2, 70, 91, 106, 111 — 112, 115, 131, 132 — 133, 151, 164, 192, 214-215, 216-217, 222-223.

- как выразитель общенародных интересов — 1, 19, 57, 80, 184, 185; 2, 70, 91, 106, 131, 151, 216-217, 222-223.

- его гегемония в революционном движении — 1, 25, 48, 59, 80, 159, 184, 185, 234, 242, 243; 2, 91, 106, 111-112, 132 — 133, 144, 147, 151, 187 — 188, 192, 214 — 215, 217, 222 — 223, 228, 238 — 239, 248.

- необходимость самостоятельной политической партии рабочего класса — 1, 41, 64, 66; 2, 115, 216 — 217.

- необходимость его единства — 2, 213, 242.

- его интернационализм — 1, 103 — 104, 150, 262, 275, 276 — 277, 282, 289; 2, 95 — 102, 116 — 117, 140 — 142, 171, 208, 210, 211, 213, 250-252.

- в буржуазно-демократической революции — 1, 29, 37 — 38, 42, 48, 59, 62, 73, 80, 137; 2, 192.

- в социалистической революции — 1, 25, 183 — 184, 185, 196, 200, 235 — 236, 239 — 240; 2, 50, 92, 111 — 112, 121, 131 — 133, 136, 143, 147, 151, 155, 214-217, 220.

- и крестьянство — 1, 59, 67, 137 — 138, 168, 185, 196, 235 — 236, 239, 240, 241 — 242, 243; 2, 117, 119, 123, 131 — 132, 137, 143, 146, 148, 151, 155, 182, 216 — 217, 220, 228, 234 — 235, 263 — 266.

- и национально-освободительное движение — 1, 101, 103 — 107, 110, 111, 113, 141 — 142; 2, 208 — 212, 226 — 230, 242 — 243.

См. также: Диктатура пролетариата; Классы и классовая борьба; Национально-колониальный вопрос, национально-освободительные движения, революции и войны; Партия пролетарская; Профессиональные союзы и профессиональное движение; Рабочее движение международное; Революция социалистическая (пролетарская).

Рабочий контроль над производством и распределением продуктов - 1, 141, 148, 230-232, 240, 247-248, 268-271; 2, 4, 5, 12-13, 18, 21 — 27, 28, 46 — 47, 49, 126, 135.

Реакция политическая — I, 126, 129, 156, 165 — 167; 2, 202.

См. также: Контрреволюция.

Ревизионизм — 1, 22 — 23, 51, 54, 55, 56, 68 — 71, 82, 84, 85, 86, 87, 88, 91. 94, 103, 104, 106, 111, 118, 122, 125, 127, 143, 147, 175, 182, 184, 187, 188, 191, 194, 199, 201, 253; 2, 55 — 102, 124, 130, 132, 134, 143, 144, 154, 166, 181, 182, 183, 185, 186, 203, 223, 232 — 234, 246, 270.

См. также: «Левый» оппортунизм; Меньшевизм, меньшевики; Оппортунизм; Реформизм; Социал-шовинизм; Центризм, центристы.

Революционная ситуация и революционный кризис — 1, 74, 78 — 79, 82, 83 — 84, 85, 86, 93, 131, 182, 201, 258, 260, 277, 288, 293 — 297; 2, 84, 98, 99, 101, 104, 171, 187-188, 196.

Революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства (сущность и значение) — 1, 44 — 45, 61 — 63, 142 — 144, 153, 154, 232.

Революционное насилие — см. Насилие революционное.

Революционное движение международное — 1, 23, 26, 107 — 111, 112-115, 150, 241; 2, 3, 103, 112, 115, 116, 117, 123, 129, 133, 140, 153 — 205, 208 — 213, 240, 242 — 243, 250 — 253, 267 — 270, 271 — 274.

- значение его опыта — 1, 23, 193, 203; 2, 156, 171, 172, 187, 192, 241, 256 — 257.

- роль пролетарских партий — 1, 26; 2, 115, 140 — 142, 153 — 205, 207, 208 — 212, 213 — 225, 226 — 230, 238 — 239, 240 — 243, 251 — 254.

- и роль революционной теории — 1, 22, 23, 140 — 142, 155 — 156, 193-194.

- и влияние Великой Октябрьской социалистической революции на рост и развитие мирового революционного движения — 2, 53 — 54, 112, 139, 192 — 193, 204 — 205, 226, 240, 242 — 243, 250 — 253; 271 — 274.

Революционное движение в колониальных и зависимых странах —  1, 101 — 111, 113; 2, 139 — 142, 207 — 213, 225 — 230, 237, 240, 242 — 243, 268, 270, 271-273.

- его рост и развитие после Великой Октябрьской социалистической революции — 2, 140 — 142, 226 — 230, 237, 240, 242 — 243, 268, 270, 271.

Революционный опыт, его использование — 1, 23, 193, 244; 2, 101 — - 102, 145, 146, 153 — 154, 156, 171, 172, 187, 192, 195, 241, 256-257.

Революционный энтузиазм — см. Энтузиазм революционный.

Революция - 1, 25, 30, 45, 55, 93, 128, 141, 153, 157, 163, 171, 178, 182, 183, 197, 235, 239, 265, 268, 282, 295; 2, 32, 63, 84, 91, 94, 103, 238, 249, 257.

- понятие, сущность — 1, 43, 55, 61, 93, 171, 182, 185, 295, 298; 2, 187 — 188, 192, 197, 238-239.

- вопрос о власти как основной вопрос революции — 1, 141, 157, 168, 171, 176, 182, 185, 187 — 188, 298; 2, 103.

- и революционное насилие — 1, 30 — 31, 37 — 38, 43, 55, 178, 180 —  182, 183, 184-187, 298; 2, 41, 74 — 76, 103.

- объективные условия ее возникновения и развития — 1, 83 —84, 114; 2, 187 — 188, 238 — 239.

- роль субъективного фактора — 1, 30 — 31, 84, 293; 2, 187 — 188,  192, 194-195, 197, 238-239, 249.

- издержки революции — 2, 32, 50, 211.

- невозможность точного предвидения ее сроков — 1, 86, 95, 106,123; 2, 53, 97, 198, 200, 237, 240-242.

- скачкообразность развития революции — 1, 161, 163, 174.

- неравномерность развития и разнообразие путей революции в отдельных странах — 1, 98, 112, 113 — 115, 117 — 118, 155; 2, 43, 53, 75, 78, 97-102, 116, 126, 130, 135.

- и реформа (соотношение) — 1, 43, 123, 155; 2, 246.

Революция буржуазно-демократическая — 1, 27 — 28, 36, 40 — 42 44 — 45, 48, 56 — 57, 59, 61 — 63, 106, 189, 195; 2, 46, 104, 105 — 106, 244.

См. также: Гегемония пролетариата; Перерастание буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую; Революция народная.

Революция буржуазно-демократическая 1905 — 1907 гг. в России —  1, 28, 31, 40 — 42, 43, 69, 71, 83, 84, 86, 95, 106, 108, 109, 111, 124, 128, 129, 134, 145, 153, 17-6, 195, 272; 2, 30, 52, 53, 118, 140, 172, 192, 202, 225, 238.

- характер и задачи — 1, 29, 33, 40.

- движущие силы — 1, 29, 41, 44, 59, 145, 195; 2, 238.

- формы борьбы — 1, 31 — 32, 34 — 38, 46, 51, 63, 71 — 72, 73 — 76; 2, 192.

См. также: Декабрьское вооруженное восстание 1905 г. в России.

- и временное революционное правительство — 1, 29, 30 — 38.

- и партия большевиков — 1, 24 — 28, 29, 31 — 32, 35, 36, 46, 47, 48, 59, 62, 64; 2, 182.

- и гегемония пролетариата — 1, 29, 37 — 38, 48, 57, 59, 76; 2, 192.

- и крестьянское движение — 1, 46, 48, 57, 75 — 76.

- и Советы — 1, 63 — 66, 268; 2, 52, 192.

- и контрреволюционная роль буржуазных партий — 1, 29, 34, 43, 44, 46, 54, 56, 57, 58, 69, 145.

- и революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства — 1, 44 — 45, 47, 48, 61 — 63, 65.

- и вопрос о перерастании ее в революцию социалистическую —  1, 36, 59, 62 — 63.

- оппортунистическая тактика меньшевиков — 1, 38 — 40, 44, 47, 48 — 50, 51 — 56, 59, 60, 61.

- ее историческая роль и уроки — 1, 72 — 76, 128, 129, 131, 235.

- ее международное значение — 1, 128 — 129; 2, 140, 192.

Революция буржуазно-демократическая (Февральская) 1917 г. в России — 1, 128, 129, 133, 134, 145, 158, 176, 189, 197, 224; 2, 30,

53, 91, 118, 172, 192, 238. и империалистическая война — 1, 128, 130, 131 — 132, 133, 134, 159, 235.

- ее характер и задачи — 1, 130, 133; 2, 243 — 245.

- ее движущие силы — 1, 130, 133, 134, 159, 164; 2, 30, 192, 238.

- руководящая роль партии и ее задачи — 1, 137, 143, 155 — 156, 165 — 167, 168 — 174, 224 — 228, 234 — 236, 241 — 242, 243 — 250, 251- 252, 253 — 257, 258 — 265, 274 — 276, 277 — 281, 282 — 298.

- гегемония пролетариата — 1, 133 — 134, 137, 159, 164 — 165, 170, 173,  174, 239-240, 242, 243, 254, 256, 273.

- роль крестьянства — 1, 133, 137, 145, 241 — 242, 243.

- двоевластие — 1, 134 — 135, 142 — 144, 157, 168.

- Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов — 1, 130, 134, 136, 137, 140 — 141, 142 — 144, 146, 147 — 148, 152 — 153, 157, 158, 160, 163, 166 — 167, 168, 171, 173, 224, 225, 226, 229, 234, 235, 239 — 240, 245, 254, 258, 259, 264, 267 — 271, 277, 278, 279, 280, 284, 285, 286, 289, 290, 293, 297 — 298; 2, 5, 30.

- и буржуазное Временное правительство — 1, 134, 135 — 137, 139, 140,  142 — 144, 154, 156, 161, 165, 168, 248, 259 — 262, 277, 280, 285, 291, 297 — 298; 2, 5, 32.

- контрреволюционная роль буржуазии — 1, 133, 134, 135 — 137, 139, 156, 157, 158, 160, 163, 164, 165, 169, 228-229, 236-239, 244, 248, 260, 262, 266, 280, 285 — 288, 292, 295, 297 — 298.

- TOC \o "1-5" \h \z  соглашательская политика мелкобуржуазных партий — 1, 130, 132, 136, 140, 143, 144, 156, 158 — 159, 165 — 167, 169, 170, 172, 174, 202 — 203, 224 — 228, 231, 236, 238, 242, 243, 248, 252, 259, 261 — 262, 268, 278, 283, 284, 287, 290, 291, 296; 2, 32, 183.

 — причины ее победы — 1, 131 — 132, 133, 235.

- перерастание в революцию социалистическую — 1, 135, 137, 138, 139 — 141, 147 — 148, 150 — 151, 154, 157, 161, 164, 165 — 167, 172-173, 239, 240, 241 — 242; 2, 31, 244, 246.

Революция мировая — 1, 45, 96, 98, 100, 106, 111, 113, 118, 138, 150, 157, 175, 193, 240 — 241, 242, 258, 262, 263, 276; 2, 4, 31, 40, 75, ИЗ, 118, 133, 139, 180, 185, 186, 204 — 205, 237.

- сущность, содержание, предпосылки и неизбежность победы — 1,  96, 98, 100, 106, 111, 113, 138, 149-150, 240-241, 258, 276 ; 2, 40, 41, 53 — 54, 84, 96, 98, 113, 116, 133, 139, 140 — 142, 171, 204 — 205, 241, 267 — 270.

- Великая Октябрьская социалистическая революция как ее начало — 2, 39, 42, 43, 116, 118, 204 — 205, 241, 248 — 249.

- Советская республика как база и оплот мировой революции — 2,  35-36, 101 — 102, 118, 140, 208 — 209, 226, 237, 241, 251 — 252.

- и гегемония пролетариата — 1, 19, 92; 2, 208, 210, 212, 214 — 215, 216 — 217, 222, 224, 238 — 239, 247, 250.

- и диктатура пролетариата — 1, 157; 2, 50, 75 — 76, 78, 84, 101 — 102, 115, 129 — 133, 161, 167, 194, 208, 210, 213 — 225, 247.

- задачи коммунистических партий — 1, 99 — 106, 107 — 111, 112 — 115; 2, 96 — 102, 115-117, 118, 140-142, 153-205, 207-212, 213 — 225, 226 — 230, 238 — 239, 241, 242 — 243, 250 — 251, 252 — 254. значение пролетарского интернационализма — 1, 150; 2, 35 — 36, 39 — 40, 95 — 96, 98 — 102, 116 — 117, 142, 208 — 213, 242 — 243, 251 — 252.

- национально-освободительные движения в колониях и зависимых странах — 1, 101 — 102, 105 — 107, 108, ИЗ; 2, 139 — 142, 186, 207-213, 226 — 230, 242 — 243, 251 — 252, 268 — 270.

- необходимость решительной борьбы с оппортунизмом для ее развития и победы — 1, 138; 2, 55 — 102, 116 — 117, 208 — 211, 253 — 254.

- неравномерность развития капитализма и разнообразие путей революции в отдельных странах — 1, 98, 112, 113 — 115, 117 — 118, 155; 2, 43, 53, 75, 78, 97-102, 116, 126, 130, 135, 241 — 242, 248-249, 267 — 270, 271 — 274.

- этапы ее развития — 1, 258; 2, 42, 248 — 249.

Революция народная — 1, 194, 195 — 196, 254.

Революция социалистическая (пролетарская) — 1, 19, 25 — 26, 96, 98, 100, 101, 106, 109 — 110, 176, 178, 179, 182 — 183, 185, 187 — 188, 195, 204, 239, 242, 265, 268, 269, 291, 292, 295; 2, 32, 44, 46, 50, 56, 60, 63, 75, 76, 79, 84, 93, 104, 114 — 115, 143, 197, 244, 246, 257, 270.

- ее гуманистическая сущность — 1, 19, 25, 98, 100, 102, 105 — - 106, 114, 120, 176 — 177, 178 — 179, 182 — 183, 187 — 188, 197 — 205,208-223, 224 — 250, 266 — 274; 2, 3 — 13, 14, 17, 20 — 27, 28 — 30, 31, 43 — 44, 45 — 49, 51 — 53, 70 — 73, 79, 109 — 112, 117 — 122, 125 — 128, 129 — 133, 136 — 138, 161, 205 — 207, 208 — 213, 214 — 217, 219 —

220, 227 — 237, 241 — 243, 244 — 250, 251 — 252, 254 — 262, 263 — 266,267 — 274.

- ее историческая необходимость, сущность и задачи — 1, 19, 25 — 26, 101, 176, 184 — 185; 2, 41, 93, 106 — 107, 114, 214 — 215, 267 — 270.

 — объективные условия ее возникновения и развития — 1, 19, 25 — 26, 101, 114, 149, 270; 2, 35, 114, 187 — 188, 200, 214 — 215, 217, 238 — 239, 267 — 270.

- ее политические предпосылки и условия победы — 1, 153 — 154; 2, 46 — 47, 79, 109 — 110, 112, 120, 121, 144 — 146, 155, 187 — 188, 194, 197, 200, 214-215, 217, 235-236, 238 — 239, 244, 246.

- задачи и роль пролетариата, движущие силы революции — 1, 20, 25, 147 — 148, 150 — 151, 183, 184 — 186, 200, 204, 205, 236, 265, 268; 2, 41 — 43, 46 — 47, 74 — 76, 84, 114 — 115, 143, 144 — 146, 155, 187 — 188, 197, 214-215, 216 — 217, 238 — 239, 242-243, 244, 246, 257.

- руководящая роль пролетарской партии, ее стратегия и тактика — 1, 99 — 106, 107 — 111, 112 — 115, 142 — 144, 148, 165 — 167; 2, 41, 47 — 48, 97, 115, 141, 155 — 156, 161, 163 — 205, 213 — 225, 238-239, 242-243, 257.

- возможность победы революции первоначально в одной, отдельно взятой, стране и условия окончательной победы социализма — 1, 98 — 99, 117 — 118; 2, 40, 116, 210, 230 — 232, 235 — 236, 259 — 262, 265 — 266, 269 — 274.

- и национально-колониальный вопрос — 1, 102 — 103, 109 — 111, 113, 114-115; 2, 207 — 213, 242 — 243, 268-270.

- и вопрос о насилии — 1, 178, 180 — 182, 183, 185 — 186, 210, 211; 2, 17, 18-20, 41, 50, 61, 63, 74-76, 78 — 79, 84, 111-112, 114 — 115, 130, 214 — 215.

- и вооруженное восстание — 1, 109, 121, 136, 166 — 167, 226, 227, 251-252, 253 — 257, 274 — 276, 296 — 297; 2, 35, 104, 192, 251.

- и возможность мирного перехода власти к рабочему классу — 1, 114, 140, 144, 148, 153, 166 — 167, 168, 225, 226, 228, 239, 242, 243; 2, 128, 130, 150.

- завоевание пролетарской партией большинства пролетариата и поддержка его большинством трудящихся — 1, 151; 2, 142 — 143, 144, 150, 187 — 188, 214-215, 216, 238-239, 242.

- завоевание рабочим классом политической власти и построение социализма как ее основная задача и цель — 1, 25 — 26, 98 — 99, 178, 183; 2, 50, 94, 109 — 110, 112, 115, 121, 143, 144, 150, 164, 214 — 215.

- слом старой, буржуазной государственной машины и создание пролетарского государственного аппарата — 1, 26, 142, 146, 178-179, 185-186, 187, 189-190, 193 — 194, 195, 196, 197 — 198, 204, 205, 220 — 221, 266, 268 — 274; 2, 44, 60, 63 — 64, 94, 109 — 110, 112, 214 — 215.

- и гражданская война — 1, 114, 227, 237 — 240, 250; 2, 18, 41, 52, 63, 94, 139, 145, 149, 150.

- экспроприация буржуазии и помещиков и обобществление средств производства — 1, 26, 151, 178 — 179, 183, 200, 215, 217, 218, 240, 248, 271; 2, 46 — 47, 75, 114 — 115, 219.

- необходимость защиты ее завоеваний — 2, 38 — 40, 76, 132, 133, 209.

- условия ее развития, формы и способы перехода к социализму в отдельных странах — 1, 114 — 115, 155, 192; 2, 43, 53, 75, 78, 97, 110, 126, 130, 150, 235, 267 — 270.

- и значение опыта международного революционного движения — 1, 24, 193, 196, 203, 244; 2, 101 — 102, 145, 146, 153 — 154, 156, 170 — 171, 172, 192, 195.

- критика антимарксистских взглядов по вопросу о социалистической революции — см. Каутский, каутскианство; «Левый» оппортунизм; Меньшевики, меньшевизм; Оппортунизм; Реформизм; Троцкий, троцкизм.

См. также: Парижская Коммуна 1871 г.; Октябрьская социалистическая революция 1917 г. в России; Венгерская социалистическая революция и Венгерская Советская республика 1919 г.; Баварская Советская республика 1919 г.

Реформизм — 1, 43, 47, 51, 69, 103-104, 155, 183, 191; 2, 93, 104, 137, 152, 215, 218, 219, 222, 223, 227 — 228, 253, 267, 268.

См. также: Оппортунизм, Рабочая аристократия, Ревизионизм.

Реформы и революция — см. Революция (революция и реформа (соотношение)).

Синдикализм — 1, 201, 268 — 269; 2, 192, 193, 199.

-Советское социалистическое государство — 2, 3 — 4, 43, 69 — 72, 119, 230 — 232, 248 — 250.

- как новый тип государства, высшая форма демократии — 2, 3-13, 14, 17, 20 — 27, 28 — 30, 31, 43-44, 45-49, 51-53, 70 — 73, 110 — 112, 117 — 122, 125 — 128, 129 — 133, 136 — 138, 205 — 207, 209, 219 — 220, 230 — 237, 243 — 250, 254 — 262, 263 — 266, 267 — 269, 270 — 274.

- руководящая роль партии в нем — 2, 16, 34 — 38, 39 — 40, 44 — 49, 101 — 102, 117 — 123, 124 — 128, 133 — 138, 142 — 143, 148, 233 — 234, 235 — 237, 249 — 250, 254 — 262, 263 — 266, 270 — 274.

- и массовые организации трудящихся — 2, 3 — 4, 5, 13, 22, 23, 45-49, 69 — 72, 101 — 102, 110 — 112, 119, 216 — 217.

 — общественная социалистическая собственность как его экономическая основа — 2, 114, 135, 262.

- как орудие в руках пролетариата для построения социализма — 2, 3 — 4, 22 — 27, 48 — 49, 101 — 102, 110 — 112, 216 — 217, 270 — 274.

- союз рабочего класса и крестьянства как его основа — 2, 23, 117, 234 — 236, 261 — 262, 270, 272, 273 — 274.

- его всемирно-историческое значение — 2, 43, 69 — 72, 101 — 102, 110, 112, 119, 153 — 154, 248 — 249.

Советы — 1, 63-67, 130, 134, 136, 137, 140, 168, 171, 267, 277; 2, 30, 43, 52, 70 — 72, 79, 84, 91, 124, 130, 172, 190, 192, 217, 246.

- как новый, высший тип демократии — 1, 142 — 144, 146 — 147, 152 — 153, 157, 212, 239 — 240, 266, 267 — 274; 2, 3 — 4, 13, 26, 30 — 34, 44, 52, 69 — 72, 86, 91, 110 — 112, 118, 120 — 121, 173.

- и партия пролетарская — 1, 64 — 66, 142 — 144, 147, 148; 2, 28 — 30,  117 — 123.

- их роль и значение как органов восстания и революционной пролетарской власти — 1, 63 — 67, 142 — 143, 152 — 154, 157, 168, 239-240, 245 — 250, 252, 267 — 274; 2, 3 — 4, 5 — 6, 22 — 27, 31 — 34, 38, 43, 52, 69 — 72, 79, 80 — 81, 85-92, 110-112, 118, 120-121, 217, 246.

- их всемирно-историческое значение — 1, 157, 267 — 268; 2, 30 — 31,  43, 44, 52, 70 — 72, 81, 101 — 102, 112, 119, 130, 192, 217, 228 — 230, 246.

Соединенные Штаты Америки — 1, 98, 202, 207, 247; 2, 45, 61, 62 67, 68, 69, 87, 106, 107, 109, 181, 193, 198, 200, 210, 224, 272.

Социализм — 1, 98, 99, 102, 220, 233, 240, 270; 2, 18, 26, 102, 161, 163, 249 — 250, 263 — 266.

- его экономические предпосылки — 1, 99, 149, 221, 232 — 234, 270; 2, 114, 163, 267 — 270.

- возможность победы социализма первоначально в одной, отдельно взятой, стране и условия его окончательной победы —  1, 98, 117 — 118; 2, 40, 116, 210, 230 — 232, 235 — 236, 259 — 262, 265 — 266, 269 — 274.

- определение, основные принципы — 1, 99, 100, 102, 211, 215, 221; 2, 136, 206, 231, 271.

- как общество реального гуманизма — 1, 102, 114, 182 — 183; 2, 3-13, 14, 17, 20 — 27, 28-30, 31, 43-44, 45-49, 51-53, 70- 73, 110 — 112, 117 — 122, 125 — 128, 129 — 133, 136 — 138, 205 — 207, 209, 219 — 220, 230 — 237, 243 — 250, 254 — 262, 263-266, 267 — 269, 270 — 274.

- как первая фаза коммунизма — 1, 213 — 216, 218, 219 — 220, 221, 222; 2, 161, 163, 214.

- материально-производственная база социализма — 2, 114, 135, 143, 163, 230 — 232, 249 — 250, 254 — 262, 270 — 274.

- уничтожение эксплуатации и эксплуататорских  классов — 1, 211, 214 — 215, 217; 2, 114 — 115, 135.

 — характер и производительность труда при социализме — 2, 49, 135, 205 — 207.

- плановое развитие народного хозяйства, учет и контроль — 2, 4, 5, 12 — 13, 18, 21 — 27, 28, 46-47, 49, 114, 126, 230 — 232.

- роль трудящихся масс и их творческая инициатива — 1, 220, 221; 2, 20, 21 — 27, 46, 48 — 49, 51 — 52, 102, 216 — 217, 232 — 234, 249 — 250.

- разнообразие форм перехода различных стран к социализму — 1,  114 — 115, 192; 2, 43, 126, 235, 267 — 270.

- условия перехода от социализма к коммунизму — 1, 216 — 223; 2,  163.

Социалистическое преобразование сельского хозяйства — 2, 118, 263 — 266, 270, 274.

Социалистическое соревнование — 2, 20 — 27, 205 — 207.

 -единство и разнообразие путей и темпов социалистического строительства в отдельных странах — 1, 98, 112, ИЗ — 114; 2, 43, 53, 75, 78, 117 — 122, 123 — 128, 133 — 138, 232 — 234, 235,254-262, 267 — 270.

Социалистическое строительство — 2, 20 — 27, 43, 44 — 49, 117 — 122, 123-128, 133 — 138, 205-207, 230 — 237, 246-247, 249 — 250, 254 — 262, 263 — 266, 267 — 274.

Социалисты-революционеры (эсеры), партия в России — 1, 40 — 41, 58, 66, 140, 143, 144, 146, 158 — 159, 160, 161, 162, 163, 164, 185 — 167, 169, 170, 172, 174, 189, 197, 202, 203, 224, 225. 226, 231, 235, 236, 242, 251, 254, 255, 259 — 262, 278, 283, 284, 287, 290; 2, 14, 47, 48, 49, 51, 55, 76, 85 — 86, 92, 143, 148, 174, 182, 183, 189, 190, 197, 244, 245, 247, 250, 253.

См. также: Левые эсеры (социалисты-революционеры).

Социал-шовинизм — 1, 82, 84 — 87, 93, 94 — 95, 106 — 107, 116, 117, 118, 125, 127, 130, 138, 141, 175, 182, 184, 201, 218, 258; 2, 81, 96, 100, 101, 116 — 117, 130, 132, 152, 159, 165, 166, 179, 192, 195, 203, 212.

См. также: Центризм, центристы.

Союз рабочего класса и крестьянства — 1, 59, 67, 137, 144, 239; 2, 140, 182, 234 — 236, 270 — 272, 273 — 274.

- руководящая роль рабочего класса в нем — 1, 59, 137, 185, 236; 2, 119, 137, 151, 182, 228, 270, 272, 273 — 274.

- в буржуазно-демократической революции — 1, 59, 67, 75, 76, 137, 139, 145, 169, 181 — 182; 2, 182.

- в социалистической революции — 1, 59, 139, 144, 169, 185 — 186, 196, 236, 239, 240, 241 — 242; 2, 4, 23, 123, 151, 228.

- как политическая основа диктатуры пролетариата — 1, 185 — 186, 196; 2, 23, 117, 146, 148, 234 — 236, 270, 272, 273 — 274.

- в переходный период от капитализма к социализму — 2, 23, 117, 119, 123, 137, 146, 148, 151, 228, 234-236, 261-262, 263- 266, 270, 272, 273 — 274.

Союз рабочего класса со веема, эксплуатируемыми слоями народа — 1, 137, 184, 185-186; 2, 151.

См. также: Блоки и соглашения в революционной борьбе пролетариата, Ловоблокистская тактика большевиков, Тактика единого фронта Коминтерна.

Спартаковцы («Союз Спартака») — 1, 91, 116 — 117, 258, 277, 289; 2, 64, 100, 108, 157, 168, 175.

Способы завоевания рабочим классом политической власти — 1, 140, 144, 165 — 167, 253-257, 274-276, 297-298; 2, 130, 150, 250, 251.

Стачки и стачечное движение — 1, 63, 73 — 74, 77 — 78, 80; 2, 84, 171,  173, 177 — 178, 200, 223.

Стихийность и сознательность в рабочем движении — 1, 23, 162; 2, 223.

Стратегия и тактика большевизма — 1, 22, 26 — 27, 30, 60, 93, 135, 137, 142, 223; 2, 101-102, 149-152, 153 — 156, 164, 170 —172.

- ее сущность и значение — 1, 30, 67 — 68, 93, 145, 155, 223 —  288; 2, 84 — 85, 97 — 98, 99, 101 — 102, 163, 164, 163, 171, 173-174, 179-181, 183-185, 191, 193-194, 197-199.

- ее коренное отличие от стратегии и тактики реформистской — 1, 34 — 35, 93, 132 — 133, 135, 136, 155; 2, 55 — 102, 216, 253-254.

 — гибкость и учет конкретно-исторической обстановки — 1, 67 — 68, 140, 142, 143, 145-146, 165-167, 170, 223-224; 2, 34-38, 98, 101 — 102, 173 — 175, 179 — 181, 197 — 204, 215, 249 — 250, 251.

- и опыт международного революционного движения — 1, 23, 193, 244; 2, 101 — 102, 145, 146, 153-154, 156, 170 — 171, 172, 192, 195, 241, 256 — 257.

 — формы и методы классовой борьбы пролетариата — 1, 37 — 38, 67 — 68, 161, 163, 165 — 167, 225, 237 — 238, 251, 275, 297-298; 2, 69, 84, 163 — 191, 192, 197 — 199, 217-225, 250 — 251.

- в период буржуазно-демократической революции — 1, 26 — 28, 29-63, 139, 145, 224; 2, 173, 181 — 182, 225.

- в борьбе за победу социалистической революции — 1, 139- 140, 145, 146, 148, 150 — 151, 155, 158 — 159, 161, 164 — 167, 168- 170, 171 — 174, 223 — 228, 232 — 236, 238 — 242, 243 — 250, 251 — 252. 253 — 257, 258 — 265, 274 — 276, 277 — 281, 282 — 298; 2, 101 — 102; 149 — 152, 164, 170 — 172, 182.

- в период диктатуры пролетариата — 2, 34 — 38, 39 — 40, 47 — 49, 116-123, 124 — 128, 133 — 138, 184, 221, 230 — 232, 234 — 237, 239 — 243, 249 — 250, 254 — 262, 263 — 266, 270 — 274.

- ее международное значение — 2, 101 — 102, 153 — 154, 156, 173, 222, 256.

См. также: Блоки и соглашения в революционной борьбе пролетариата, Компромиссы в политике, Левоблокистская тактика большевиков, Тактика единого фронта Коминтерна, Формы революционной борьбы пролетариата и его союзников.

Тактика единого фронта Коминтерна — 2, 253 — 254.

Теория революционная — 1, 22, 23, 132, 133; 2, 77, 155.

См. также: Марксизм.

Третий Интернационал — см. Коммунистический Интернационал. Троцкий, троцкизм — 1, 147; 2, 232 — 234.

Труд социалистический и коммунистический — 1, 217; 2, 205 — 207.

Финляндия — 1, 280; 2, 15, 29, 44, 100, 150, 202, 209, 224.

Формы революционной борьбы пролетариата и его союзников — 5, 38, 48, 51 — 52, 67 — 68, 77, 93, 140, 144, 161, 163, 165 — 167, 225, 237-238, 251, 275, 297 — 298; 2, 35, 149 — 152, 156, 163 — 191, 197 — 199, 250 — 251.

См. также: Способы завоевания рабочим классом политической власти, Восстание вооруженное.

Февральская буржуазно-демократическая революция 1917 г. в России — см. Революция буржуазно-демократическая (Февральская) 1917 г. в России.

Франция — 1, 20, 94, 96, 97, 131, 175, 202, 258; 2, 8, 62 — 63, 68, 69, 89, 93, 94, 96, 105, 107, 140, 186, 193, 223, 245, 250.

См. также: Парижская Коммуна 1871 г.

Центризм, центристы — 1, 88, 141, 143; 2, 98, 117, 218, 219, 222.

См. также: Германская социал-демократия; Каутский, каутскианство; Двухсполовинный Интернационал; Троцкий, троцкизм.

Циммервальдская и Кинтальская, I и II международные социалистические, конференции — 1, 108, 122; 2, 160, 182.

«Экономизм», «экономисты» — 1, 22 — 23, 54, 55, 56.

Экономические кризисы — 1, 24 — 25, 67, 98, 126, 129, 155; 2, 114.

Эксплуатация капиталистическая — 1, 24 — 25, 149, 209 ; 2, 113.

Энтузиазм революционный — 1, 60, 246, 250, 274; 2, 23, 24, 249 — 250, 266.

Эпохи революционные — 1, 37, 77, 84, 85, 92, 100, 112, 113; 2, 39, 41, 42, 43, 69, 93, 101, 105, 112, 116, 142, 167.

Эсеры — см. Социалисты-революционеры (эсеры), партия в России.

 

СОДЕРЖАНИЕ

К гражданам России! 3

ЗАСЕДАНИЕ ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА РАБОЧИХ И СОЛДАТСКИХ ДЕПУТАТОВ 25 октября (7 ноября) 1017 г.

 Доклад о задачах власти Советов. Газетный отчет —

II ВСЕРОССИЙСКИЙ СЪЕЗД СОВЕТОВ РАБОЧИХ И СОЛДАТСКИХ ДЕПУТАТОВ 25 — 26 октября (7 — 8 ноября) 1017 г.

Рабочим, солдатам и крестьянам! 5

Декрет о мире

Декрет о земле 9

 Из постановления об образовании рабочего и крестьянского правительства 13

 Проект положения о рабочем контроле 12

Тезисы об Учредительном собрании 13

Запуганные крахом старого и борющиеся за новое 17

Из статьи «Как организовать соревнование?» 20

Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа 28

 Речь о роспуске Учредительного собрания на заседании ВЦИК 6(19) января 1918 г. 30

Из статьи «Странное и чудовищное» 34

VII ЭКСТРЕННЫЙ СЪЕЗД РКП(б) 6 — 8 марта 1018 г.

* Резолюция о войне и мире 39

* Из доклада о пересмотре программы и изменении названия партии 8 марта

Из брошюры «Очередные задачи Советской власти»

Из письма к американским рабочим

Из книги «Пролетарская революция и ренегат Каутский»

I КОНГРЕСС КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА 2 — 6 марта 1919 г.

* Из тезисов и доклада о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата 4 марта

* ПРОЕКТ ПРОГРАММЫ РКП(б)

Проект программы РКП (большевиков)

Из чернового наброска проекта программы РКП

VIII СЪЕЗД РКП(б) 18 — 23 марта 1919 г.

* Из доклада о работе в деревне 23 марта

* Приветствие Баварской Советской республике Привет венгерским рабочим

Из статьи «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата»

Из доклада на II Всероссийском съезде коммунистических организаций народов Востока 22 ноября 1919 г.

Из статьи «Выборы в Учредительное собрание и диктатура пролетариата»

Из книги «Детская болезнь «левизны» в коммунизме»

От первого субботника на Московско-Казанской железной дороге ко Всероссийскому субботнику-маевке

* ТЕЗИСЫ КО ВТОРОМУ КОНГРЕССУ КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА

Из первоначального наброска тезисов по национальному и колониальному вопросам

Из тезисов об основных задачах Второго конгресса Коммунистического Интернационала

II КОНГРЕСС КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА 19 июля — 7 августа 1920 г.

* Из доклада комиссии по национальному и колониальному вопросам 26 июля

VIII ВСЕРОССИЙСКИЙ СЪЕЗД СОВЕТОВ 22 — 29 декабря 1920 г.

* Из доклада Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров о внешней и внутренней политике 22 декабря

О профессиональных союзах, о текущем моменте и об ошибках т. Троцкого. Из речи на соединенном заседании делегатов VIII съезда Советов, членов ВЦСПС и МГСПС — членов РКП(б) 30 декабря 1920 г.

X СЪЕЗД РКП(б) 8 — 16 марта 1021 г.

* Из доклада о замене разверстки натуральным налогом 15 марта

X ВСЕРОССИЙСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ РКП(б) 26 — 28 мая 1921 г.

* Речь при закрытии конференции 28 мая

III КОНГРЕСС КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА 22 июня — 12 июля 1921 г.

* Из речи в защиту тактики Коммунистического Интернационала 1 июля

* Из доклада о тактике РКП 5 июля

IIз статьи «К четырехлетней годовщине Октябрьской революции»

Из письма польским коммунистам

* Беседа с делегацией Монгольской Народной Республики 5 ноября 1921 г.

XI СЪЕЗД РКП(б) 27 марта — 2 апреля 1922 г.

* Предложение к проекту резолюции но отчету делегации РКП (б) в Коминтерне

Из статьи «Мы заплатили слишком дорого»

IV КОНГРЕСС КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА 5 ноября — 5 декабря 1922 г.

Пять лет российской революции и перспективы мировой революции. Из доклада на IV конгрессе Коминтерна 13 ноября

ПОСЛЕДНИЕ ПИСЬМА И СТАТЬИ В. И. ЛЕНИНА 23 декабря 1922 г. — 2 марта 1923 г.

Из статьи «О кооперации»

О пашей революции (По поводу записок Н. Суханова)

Из статьи «Лучше меньше, да лучше»

Примечания Указатель имен

Указатель предметно-тематический

 

* Звездочкой отмечены заголовки, данные Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.