В. И. Старцев
Тайна октябрьской ночи
История долго была служанкой богословия. Многие века. Да и сегодня превращение ее во вполне независимую, объективную науку не закончилось и на Западе. У нас же с конца двадцатых годов история стала служанкой грозного генсека. Правдивый рассказ о событиях Великой Октябрьской социалистической революции был заменен мифом, высочайше утвержденным сначала «Кратким курсом», а потом и краткой биографией Сталина. В этом мифе не имели значения действительные факты, события, даты. Учитывалось лишь то, что возвеличивало роль Вождя, показывало его мудрость и политическое предвидение. В спущенной сверху схеме событий Ленину отводилось строго определенное место. Он был назначен «консультантом» и главным другом Вождя — давал советы и даже указания, но всю практическую работу по руководству восстанием «перепоручил» Сталину. Вот почему так важно знать, когда Ленин вернулся в Петроград из финляндского подполья.
Эйно Рахья, телохранитель и связной Ленина, а также и Александр Шотман, связной ЦК, утверждали, что Ленин вернулся в Петроград в конце сентября, без разрешения ЦК, Сталин об этом узнал случайно и был страшно раздосадован. Но с 1924 года известна и другая точка зрения: Ленин приехал 7 октября по старому стилю. Это утверждали хозяин конспиративной квартиры в Выборге Юхо Латукка и машинист паровоза, на котором Ленин пересекал границу, Гуго Ялава.
Последняя дата устраивала Сталина больше, тем более что и сам он «вспомнил», что встречался с Лениным сразу же после его возвращения в Петроград и было это 8 октября 1917 года. Так в нашей истории на 50 лет явилась дата 7 октября, да и сегодня от нее еще не вполне отказались.
Фантасты разработали тему параллельных вселенных, существующих одновременно с нами, но «в других измерениях». Вот такую, параллельную действительной историю мы создали в литературе конца тридцатых — семидесятых годов. Вместо решения уничтожить ленинские письма о восстании на заседании ЦК 15 сентября, оказывается, принималось решение полностью их одобрить! Вместо борьбы, которую большинство членов ЦК вело с Лениным, оно, оказывается, немедленно взялось за всестороннюю подготовку восстания. И было два штрейкбрехера, два негодяя, предавших, как и Иуда Троцкий, план восстания врагу. Но все равно стальное единство партии спасло положение, и победа была одержана. Выдрессированные и выученные Сталиным историки упорно защищали созданную ими мифическую картину единодушия и единогласия. Об одном из моментов рождения мифа рассказывается ниже.
СТАРЫЙ СПОР
«7 октября Ленин нелегально приехал из Финляндии в Петроград. 10 октября 1917 года состоялось историческое заседание ЦК партии, на котором было решено в ближайшие дни начать вооруженное восстание» («История ВКП(б). Краткий курс», с, 196). Эта первая официальная версия родилась еще в 1935 году. В 1938 году она была высочайше утверждена. На долгие годы в правильности этих утверждений не полагалось иметь сомнений. Но сегодня вопрос остается открытым.
В 1973 году вышел в свет четвертый том биографической хроники «Владимир Ильич Ленин». Его составители определили время возвращения Ленина в Петроград из Финляндии временем «между 3 и 10 октября 1917 года». При этом сделано следующее обширное примечание, которое мы приводим целиком: «О дате приезда Ленина в источниках и литературе имеются противоречивые сведения. В воспоминаниях современников — Н. К. Крупской, Г. Ялавы, Ю. Латукки приезд Ленина датируется 7(20) октября; Э. Рахьи, М. В. Фофановой, А. В. Шотмана — концом сентября (ст. стиль). В начале 20-х годов в исторической литературе фигурировали даты: конец сентября и 20 октября (2 ноября). Затем после опубликования (1927 г.) протокола ЦК РСДРП(б) от 10(23) октября появилась дата 9(22) октября. С 30-х годов в литературе утвердилась дата 7(20) октября; в конце пятидесятых — начале 60-х годов назывались также даты 22 сентября (5 октября) и 29 сентября (12 октября). В Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС в ноябре 1960 года было проведено специальное совещание по этому вопросу с участием историков Москвы, Ленинграда и старых большевиков. В ноябре 1962 года дата приезда Ленина обсуждалась в Ленинграде на Всесоюзной научной конференции, посвященной 45-летию Октябрьского вооруженного восстания. Разные точки зрения существуют и в настоящее время. Документальными источниками по этому вопросу являются протоколы ЦК РСДРП(б) от 3(16) (там записано: «принято решение предложить Ильичу перебраться в Питер, чтобы была возможной постоянная и тесная связь») и 10(23) октября (а в этот день на вечернем заседании ЦК Ленин уже выступал с докладом, зафиксированным в протоколе.— В. Ст.). Поэтому составители биохроники считают, что Ленин мог приехать в Петроград в один из дней между 3 и 10 (16 и 23) октября».
Эта сухая и осторожная справка не дает ни решения проблемы, ни намека на то, кто же прав. Но за ней скрываются жаркие споры. Вспоминаю сессию 13—16 ноября 1962 года в Ленинграде, в Большом конференц-зале Академии наук СССР, где шли страстные споры о том, когда же приехал Ленин в Петроград. Возмутителем спокойствия выступал тогда сотрудник Ленинградского отделения Института истории АН СССР П. Н. Михрин. Он громко бросал в лицо президиуму, что академик И. И. Минц в угоду Сталину в 1935 году сфальсифицировал записи в табель-календаре машиниста Гуго Ялавы, чтобы доказать, будто Ленин вернулся в Петроград 7 октября, ибо, по словам Сталина, 8 октября состоялась их встреча на квартире рабочего Никандра Кокко. Но авторитет Минца был непререкаем, и все с осуждением косились на Михрина. Редактор будущего сборника профессор А. Л. Фрайман, человек честнейший, но преданный академику до кончиков ногтей, попал в затруднительное положение. Выход нашли: за сообщением Михрина поместили сообщение не участвовавшей в сессии А. Я. Великановой, она доказывала правильность точки зрения Минца.
И все же опровергнуть главный козырь Михрина не удалось. Когда он наткнулся на противоречия в свидетельствах мемуаристов и заглянул в пресловутый табель-календарь, то увидел, что часть записей сделана карандашом и другим почерком. Ему удалось добиться экспертизы: «Отдел криминалистических исследований Института милиции Министерства внутренних дел в своем заключении, датированном 4 июня 1959 года, отметил, что записи в дневнике Ялавы за 22(9) августа и 20(7) октября отличаются от всех остальных записей по размеру и разгону почерка». О записи за 7 октября сказано, что установить, кем она выполнена, не представляется возможным.
Но тогдашние блюстители историко-партийной науки, получив акт экспертизы, сообразили, что Михрин замахивается на самое святое — на «великую дружбу Ленина и Сталина»! В 1960 году было проведено совещание в Институте марксизма-ленинизма, вскоре Михрина «турнули» из Ленинградского института истории партии.
За что же сражался Михрин? Какую позитивную точку зрения он отстаивал по существу? Дело в том, что еще с 1928 года М. В. Фофанова, хозяйка последней квартиры Ленина в Петрограде, в своих воспоминаниях писала, что хорошо помнит, как Ленин с Крупской пришли к ней вечером в одну из пятниц. После XX съезда и возвращения из ссылки Фофанова стала называть и дату — 22 сентября.
Михрин, изучив произведения самого Ленина, обратил внимание на то, что до 28 сентября включительно тот ссылается в своих статьях на материалы вчерашних петроградских[14]газет, а с пятницы, 29 сентября,— сегодняшних! Он нашел опору и в воспоминаниях А. В. Шотмана, связного ЦК, и в воспоминаниях Э. А. Рахьи, телохранителя Ленина, сопровождавшего его во всех переездах через границу. Они оба утверждали, что Ленин вернулся без разрешения в Петроград и произошло это «в конце сентября». Отсюда историк делал вывод: Фофанова права в том, что Ленин приехал в «пятницу». Только не 22, а 29 сентября!
Но ведь Гуго Ялава утверждал, что он перевез Ленина через границу ночью с 20 на 21 октября нового стиля, то есть с 7 на 8 октября («Ленинградская правда» 16 апреля 1924 года), и Юхо Латукка, в доме жены которого Ленин жил в Выборге (30 сентября — 20 октября), об этом дважды написал в автобиографии, датированной 13 февраля и 18 декабря 1924 года. Аналогичный текст появился в 1925 году в сборнике «Ленин в воспоминаниях финнов». Минц в то время еще и не помышлял, что он будет историком, не то что академиком! Указывая на это обстоятельство, Великанова была по-своему права.
АРГУМЕНТЫ АВТОРА
Я наблюдал тогда этот спор со стороны. И довольно равнодушно. Но позже заинтересовался подпольем Ленина в 1917 году. В связи с источниковедческим исследованием произведений Ленина, датируемых 5 июля—14 сентября 1917 года, предстояло определять время написания и последовательность работ, устанавливать обстоятельства их создания и прочее. Пришлось заниматься и переездом Ленина на паровозе Гуго Ялавы в Финляндию и обратно, самому изучить все доступные источники и литературу. И я пришел к убеждению, что самый главный источник по всем этим вопросам — сам Ленин. Он обладал колоссальной работоспособностью. Писал каждый день. Причем от руки. Если ему ничто не мешало, мог написать пол-листа в день и даже больше (11—14 страниц в переводе на машинописные). Это была, так сказать, его «норма». Когда он перешел на нелегальное положение и переехал в Разлив, то вплоть до возвращения в Петроград в октябре каждый день работал примерно в таком ритме.
Все переезды связаны были со значительными затратами времени. К счастью для исследователя, почти все, что написал Ленин с июля по октябрь, сохранилось. Поэтому, определив время создания каждой из известных за эти три с половиной месяца ленинских работ, строго расположив их в хронологическом порядке, мы обнаружим временные пустоты. Эти лакуны и будут днями ленинских переездов.
Так вот, с этой точки зрения и версия Фофановой, и версия Михрина при всем уважении к его научному бесстрашию не выдерживают критики. Ленина не могло быть в Петрограде ни 22 сентября, ни 29. Из ленинских произведений за конец сентября видно, что он отправляет их именно из Финляндии, о чем сам письменно упоминает. И Фофанова, и Михрин, объясняя это, пишут, что Ленин посылал рукописи в Финляндию, а потом они снова возвращались в Петроград. Делал он это якобы из конспиративных соображений, так как ЦК еще не разрешал ему возвращаться. Выходит, Ленин обманывал ЦК (?), удлинял сроки связи на 2—3 дня, в то время как обстоятельства требовали как можно более их сокращать? Это абсолютно не вяжется и с характером Ленина. Он мог вводить в заблуждение врага, но не своих, не партию, не ближайших соратников. Вообще он был искренен в письмах. И если утверждал, что данные строки написаны утром такого-то дня, то это так и было.
7 и 8 октября Ленин свою «норму» выполнил, а значит, передвигаться он не мог ни в один, ни в другой день. А вот за девятое октября пока ни одной строчки, написанной Лениным, не найдено. И за десятое, между прочим, тоже! Мы знаем, что вечером этого дня Ленин не только был в Петрограде, но уже и выступил на заседании ЦК РСДРП(б). Наиболее вероятным днем, когда Владимир Ильич мог переезжать из Выборга в Петроград, остается 9 октября 1917 года. Но может быть, он переехал шестого? А рукописи, относящиеся к 7—8 октября, написаны уже в Петрограде? Нет, и за 6-е, и за предыдущие дни нам известен полновесный ленинский рукописный «отчет».
В конце шестидесятых годов в Стокгольме было сделано важное открытие. Корреспондент газеты «Сельская жизнь» по Скандинавским странам Ю. Ф. Дашков нашел в архиве рабочего движения Швеции копию дневника Карла Харальда Вийка за 1917—1918 годы. Карл Вийк, депутат Финляндского сейма, член руководства Финляндской социал-демократической партии, по согласованию с русскими большевиками встречал и устраивал Ленина в Финляндии во время его последнего подполья в 1917 году. Вийк делал краткие ежедневные записи, куда вносил сведения о важнейших событиях дня.
Что поразило Дашкова в дневнике Карла Вийка? Полное несовпадение дат с тем, что говорилось в советской историко-партийной литературе. По тем книгам, которые имели хождение у нас в пятидесятых годах, получалось, что Ленин уехал из Петрограда со станции Удельная 22 августа нового стиля (9-го по старому) — это запись в дневнике Гуго Ялавы, а из Гельсингфорса в Выборг — 30 сентября нового стиля (17-го по старому). Вийк же писал, что 21(8) августа Густав Ровио просил его съездить к русским в Лахти, 22(9) августа он привез его к себе в местечко Маль под Гельсингфорсом, а 23(10) августа привел Ленина на встречу с Ровио на Хагнесскую площадь в Гельсингфорсе. Из других записей видно, что в четверг, 4 октября (21 сентября), Карл Вийк зашел на квартиру Ровио, где был Ленин, который «собирался вскоре ехать в Выборг, а оттуда, возможно, в Петроград».
Будучи человеком добросовестным, Дашков опубликовал выдержки из дневника Вийка с теми датами, которые там есть. И указал на их расхождение с «общепринятыми». Ему и в голову не приходило, что «официальные» даты могут быть липовыми и именно он держит в руках ключ к их опровержению. Ведь эти дневниковые записи сделаны непосредственно в ходе событий и поэтому имеют несомненный приоритет перед воспоминаниями. Мне была совершенно очевидна правота записей Вийка, но не воспоминаний Юхо Латукки — о 30(17) сентября, дате переезда в Выборг. Что касается записи в табель-календаре Гуго Ялавы о 22(9) августа, то сомнение в ее аутентичности подтверждено графологической экспертизой, предпринятой по инициативе Михрина. Но тогда рушатся и все предыдущие даты переезда Ленина из Ялкалы в Лахти, из Удельной в Ялкалу, да, собственно, и ухода из Разлива!(1)
Увы, о ленинском возвращении из Выборга в Петроград из дневника Вийка ничего нового нельзя извлечь. Лишь косвенно, путем аналогий, можно предполагать следующее. Во-первых, если дата 22(9) августа в качестве времени переезда Ленина из Удельной в Терийоки оказалась неверной, то, следовательно, неверна и следующая дата — 20(7) октября, да и графологическая экспертиза поставила под сомнение их обе. Во-вторых, оказалась неверной одна из дат проживания Ленина в Выборге, указанных Латуккой,— 30(17) сентября. Интересно, что Великанова в своей полемике с Михриным весьма самоуверенно писала, что «до сих пор никто еще не опроверг дату переезда В. И. Ленина из Гельсингфорса в Выборг 17 сентября 1917 г.»! Теперь, после публикации и признания Институтом марксизма-ленинизма дневника Карла Вийка как главного источника по последнему подполью Ленина в Финляндии, и это утверждение было опровергнуто, ибо 21 сентября старого стиля Вийк видел Ленина в Гельсингфорсе на квартире у Густава Ровио. Но это автоматически порождало сомнение и в 20(7) октября. Ленин не приехал в Петроград из Выборга 7 октября, ибо все вторичные подтверждения, в частности Крупской, основываются на мемуарах Латукки и Ялавы.
Я обратил внимание, что до января 1934 года в публикациях воспоминаний Гуго Ялавы называлось не 22 августа по новому стилю, а 22 июля — день, когда он перевез Ленина на своем паровозе в Финляндию. Этот же день назван и в первой публикации его воспоминаний («Ленинградская правда», 16 апреля 1924 года). Только после беседы Ялавы с Минцем в 1935 году появилась другая дата — 22 августа. Очевидно, Минц указал Ялаве на явную нелепость. Что такое 22(8) июля 1917 года? Как утверждала историко-партийная наука, тогда Ленин выехал из Петрограда в Разлив. Если же верить записям из дневника Ялавы, которые он приводил с 1924 по 1934 год, получается, что Ленин и в Разливе-то в шалаше не жил, а сразу уехал в Финляндию. Пришлось Ялаве «перенести» дату своего путешествия с Лениным на целый месяц вперед! Все это окончательно подорвало у меня веру в мифический табель-календарь...
Но еще раз оторвемся от этого документа и обратимся к тем ленинским работам, которые написаны 7 и 8 октября 1917 года, но не в Петрограде. С 6 по 8 октября Владимир Ильич работал над большой брошюрой «К пересмотру партийной программы». В одном месте Ленин замечает: «пишу это 6 октября 1917 года», а в самом конце — «Предыдущие строки были уже написаны, когда вышел №31 «Рабочего пути»...» (ПСС, т. 34, с. 374, 380). Этот номер вышел 8 октября 1917 года. Объем брошюры — почти полтора печатных листа. 6 октября упоминается во второй трети статьи. Значит, эта брошюра начата на день или полтора раньше, думаю, 4 октября. Кроме того, за 7 октября нам известно «Письмо[15] Питерской городской конференции для прочтения на закрытом заседании» объемом 0,2 авторского листа. За 8 октября — «Письмо к товарищам большевикам, участвующим на областном съезде Советов Северной области» (0,3 авт. л.) и «Советы постороннего» (0,1 авт. л.). Общий объем всех четырех работ — два авторских листа. В общем, четыре достаточно напряженных ленинских рабочих дня, которые, вероятно, охватывают 8, 7, 6, 5, а может быть, и часть времени 4 октября 1917 года.
Письмо к питерской городской конференции датируется по ленинским словам «Я могу опираться только на сведения утренних субботних газет». Суббота — это 7 октября 1917 года. Тут же упоминается созыв съезда Советов Северной области, назначенный на 8 октября 1917 года в Гельсингфорсе. Ленин настаивает также на ускорении ухода большевиков из Предпарламента. Следовательно, еще не знает о решениях ЦК РСДРП(б) от 5 октября 1917 года о том, что съезд переносится с 8 на 10 октября и созывается не в Гельсингфорсе, а в Петрограде. Это же заседание ЦК принимает решение: большевикам уйти из Предпарламента в первый же день его работы по прочтении декларации. Значит, вечером 7 октября Ленин еще никак не в Петрограде, а в Выборге.
Что нам известно о 8 октября? Ленин, во-первых, ссылается в последнем, девятом разделе брошюры «К пересмотру партийной программы» на номер «Рабочего пути» от 8 октября. Он узнает также о выходе большевиков из Предпарламента и о переносе съезда Советов Северной области в Петроград и открытии его 10 октября. Конечно, он мог узнать об этом и из газет за 8 октября. Но «Рабочий путь» через газетчиков не распространялся. Его посылали Ленину из Петрограда пакетами, по нескольку номеров сразу. Судя по всему, очередной пакет с номерами газеты «Рабочий путь» он получил после этого в Выборге только 8 октября.
В «Письме к товарищам большевикам, участвующим на областном съезде Советов Северной области», Ленин прямо сообщает: «Я пишу эти строки в воскресенье, 8 октября, вы прочтете их не раньше 10-го октября». Если бы он был в Петрограде, разве бы допустил, чтобы столь важное послание дошло до адресата только через день? Никогда! Более того, Ленин написал это не просто в воскресенье, а, видимо, вечером в воскресенье, ибо, кроме «Рабочего пути» за 8 октября, который ему был специально доставлен (и не ранее второй половины дня), он ссылается в этом письме и на статью Е. К. Брешко-Брешковской в эсеровской газете «Дело народа» тоже за 8 октября 1917 года. Утренние петроградские газеты появлялись в Выборге только во второй половине дня. Сам город Выборг дважды упоминается на страницах этого письма.
Наконец, 8 октября написано и знаменитое письмо «Советы постороннего», содержащее примерный план вооруженного восстания. Кстати, почему никто не хочет ответить на вопрос: отчего оно так странно называется — «Советы постороннего»? И подпись стоит — «Посторонний». Как нам кажется, Ленин так подписался именно потому, что он еще не в Петрограде, а к событиям, которых так нетерпеливо ждет, он не успевает. Письмо, как он полагал, придет раньше него.
Итак, фактический объем письменной ленинской работы, выполненной за 5—8 октября 1917 года, исключает многочасовые передвижения в эти дни, а анализ содержания его писем за 7 и 8 октября убеждает, что они написаны все еще не в Петрограде, а в Выборге. Наиболее вероятный день переезда Ленина из Выборга в Петроград — 9 октября 1917 года.
Установив для себя этот факт, я снова обратился к воспоминаниям участников переезда Ленина из Выборга в Петроград. Их было двое — Ялава и Рахья. Последний много раз рассказывал, что из Выборга они с Лениным ехали на одном поезде. А Латукка писал, что Ленин уехал из Выборга в 2 часа 35 минут дня. Такой поезд действительно был, как подтвердило расписание, опубликованное в выборгских газетах. Гуго Ялава водил поезда от Финляндского вокзала в Петрограде до станции Райвола (ныне — Рощино) и обратно. Поэтому они вышли из выборгского поезда в Райволе и провели там несколько часов. Рахья даже писал однажды, что они сходили в поселок (сейчас он отстоит от станции на 2—3 км). А затем, когда Ялава привел свой состав из Петрограда и готовился перецепляться к новому составу, Ленин забрался на отдельно стоявший паровоз.
Гуго Ялава неоднократно вспоминал, что в 1917 году водил дачный поезд № 71. Об обратном пути он писал: «7(20) октября я повез Ленина обратно в Петроград. Он вместе с Эйно Рахья приехал из Выборга на станцию Райвола за несколько минут до отхода поезда. Была полночь... На станции Удельная Владимир Ильич сошел с паровоза».
Я постарался уточнить расписание дачного поезда № 71 в 1917 году и парного к нему — 72-го, которым, по логике вещей, Ялава должен был ехать обратно. Из Финляндии через общество дружбы мне прислали ксерокопию расписания. Оказалось, что 71-й уходил из Петрограда по местному времени в 10 часов 30 минут вечера, на станцию Удельная прибывал в 10.44, а через минуту отправлялся. В Райволу же прибывал в 12 часов 9 минут ночи. Впрочем, все сходилось — «Была полночь...» Но дальше начались загадки. Поезд №72 отправлялся в Петроград только на следующее утро, в 7.45 из Райволы, и прибывал на станцию Удельная в 9.41 утра. Это означало, что Ялава, Рахья и Ленин должны были ночевать в Райволе и приехать в Петроград рано утром 10 октября. Но это полностью противоречило той картине, которую воспроизводят все мемуаристы: Ленин приехал поздно вечером или ночью. Кстати, сам Ялава никогда не упоминал о поезде № 72. И вообще не называл номер поезда, которым он повез Ленина обратно. А в своей первой публикации на русском языке в «Ленинградской правде» 16 апреля 1924 года называл другой номер — 77. Одним словом, попытки уточнить время приезда Ленина в Петроград 9-го или в ночь на 10 октября зашли в тупик.
ТАБЕЛЬ-КАЛЕНДАРЬ ГУГО ЯЛАВЫ ВООЧИЮ
Недавно я впервые взял в руки архивную папку, в которой был табель-календарь Гуго Ялавы. Как билось мое сердце, когда я развязывал тесемки! И вдруг... Черт возьми, вот тебе и «табель-календарь»! Да это обыкновенная записная книжка формата примерно 9 на 12 см! Внутри на каждой странице по порядочку дни недели обозначены, каждая страница горизонтально разграфлена. Такие книжки и сегодня еще выпускаются у нас в Ленинграде, мама мне их штук десять дарила к праздникам. Но здесь все надписи на финском языке. И календарь 1917 года. Издана до Февральской революции. Даже день рождения государя-императора пропечатан к сведению финнов. Типографски оттиснуто по-фински — «Календарь и записная книжка».
Мне хочется засвидетельствовать, возвращаясь к тем баталиям, которые шумели в 1962 году, что сам по себе календарь — вещь абсолютно подлинная. И подавляющее большинство записей там сделаны в 1917 году. Они выявляют весьма аккуратный и педантичный характер автора. Отражены все свободные дни, сверхурочные работы, стачки, в которых Ялава принимал участие, дни, пропущенные по болезни. Весь календарь — по новому стилю, соответственно и записи отмечают только новый стиль. По 14 января 1917 года они сделаны черными чернилами, а все последующие — в основном простым карандашом. Большинство этих «производственных» записей 1917 года. Вместе с тем к отдельным дням календаря имеются добавления, заметки для памяти об основных событиях революции. Вот они-то явно появились позднее, не в 1917 году. И это вполне понятно. Вспомним, что Ялава не раз совершал рискованные рейсы через русско-финскую границу. Он вполне мог подвергаться опасности обыска и поэтому не делал записей, которые могли бы его скомпрометировать политически. В том числе он, конечно, никак не мог в 1917 году писать о том, когда и как ехал «старик» (то есть Ленин) на его паровозе.
Какие же записи, фиксирующие политические события 1917 года, есть в табель-календаре Гуго Ялавы? Так, за 8 марта (23 февраля) записано: «начало стачки». Все верно, 23 февраля было первым днем февральской забастовки в Петрограде, первым днем Февральской буржуазно-демократической революции. Но тут же рядом: «Дума распущена». А вот это уже неточность. Только вечером 26 февраля (11 марта по новому стилю!) Председатель Совета Министров Н. Д. Голицын вставил в заполненный бланк царского указа о перерыве в работе Думы дату — с 27 февраля 1917 года. Это убедительное доказательство, что записи о хронике событий 1917 года делались позднее самих событий, по памяти, без консультации с газетами или книгами.
13 апреля (31 марта) записано — «Плеханов приехал», а за 16(3) апреля — «Ленин приехал из-за границы». Обе эти записи сделаны химическими чернилами, позднее карандашных записей 1917 года.
К записям за 16(3) и 17(4) июля вписано в каждую графу: «Большевистский заговор». Ялава имеет в виду события 3—4 июля, которые антибольшевистская пресса трактовала как «заговор большевиков».
А вот дальше начинается самое интересное. Запись, за 22(9) июля — «вапаа» — свободен — сделана по стертому резинкой карандашному тексту. Изучение следов этой стертой записи с помощью обыкновенной лупы показывает, что раньше в этой графе было «81—82—73» — номера поездов, которые Гуго Ялава вел своим паровозом. Но потом цифру «73» стерли и над ней написали «71». Это уже было первой ложью, потому что 23(10) июля сам он записал номера поездов: «74, 143/144». Поезд 73—74 был парным, ночным. Ялава приводил его в Райволу за полночь, а поезд № 74 уводил утром следующего дня. Но упоминание о 71-м поезде[16]нужно было потому, что, как казалось машинисту, он твердо помнил, что Ленина перевозил на паровозе, когда вел поезд №71. А то, что исправление было связано именно с этим обстоятельством, подтверждается следующими словами стертой записи: «Укко мёни» — «старик ушел». При этом записан и номер паровоза: «Н 297». Эти записи, судя по почерку, появились в календаре тогда же, когда и все «прочие заметки о революционных событиях. В частности, рядом с графой 16 и 17 июля о «большевистском заговоре». Вероятно, Ялава силился поточнее вспомнить, когда же он перевозил Ленина через границу. Он даже поменял номер поезда — 73-й на 71-й, то ли не заметив, то ли пренебрегая тем, что разрушил поездную «пару» — 73—74 (на самом деле он вел ее поздно вечером 9 июля и рано утром 10 июля старого стиля). И все это было сделано достаточно давно, без всякой связи с исторической и собирательской деятельностью Минца. Читатель помнит, что этой версии, о том, что он перевез Ленина именно в ночь с 22 на 23 июля нового стиля 1917 года, Гуго Ялава придерживался 10 лет (с 1924 по начало 1934 года).
В отличие от Ялавы Минц знал, что 9 июля старого стиля 1917 года Ленин только-только ушел из квартиры Аллилуевых и поехал в Разлив вместе с Зиновьевым. Несомненно, он указал на это Ялаве и постарался его убедить, что тот просто ошибся на месяц. Мы не знаем точно содержания их беседы по этому поводу, но очевидно, что она была: в последующих воспоминаниях Гуго Ялава стал писать, что перевез Ленина 22 августа. А чтобы сомнений не оставалось, взял да и стер в своем табель-календаре старую запись за 22 июля и перенес ее в графу 22 августа!
Первоначально в самом табель-календаре за 22 августа было написано: «вапаа» — свободен. Те записи, которые Ялава делал в 1917 году, выполнены с наклоном вправо, а те, которые вписывал позднее,— прямо, без наклона. Запись «вапаа» в графе табель-календаря Гуго Ялавы за 22 августа сделана без наклона. Но он ее стер в 1935—1936 годах. И над ней уже химическим карандашом: «81—82—71 (укко мёни) Н 293» (то есть поезда 81 —82, 71, старик ушел, паровоз 293). Так впервые появился паровоз 293 в связи с перевозом Ленина через границу, в то время как в первоначальной записи от 22 июля говорилось о паровозе 297!
Интересно, что и запись за 23 августа тоже была стерта Ялавой, а вместо нее написано химическим карандашом: «74/юлимяа мяйнен юна». То есть Ялава перенес сюда содержание записи о работе за 23 июля. А с 25 августа по 1 сентября записи об отпуске по болезни. Полагаю, что и стертая карандашная запись за 23 августа нового стиля, где мне удалось разобрать только начальные буквы двух слов — «с...» первого и «ка...» второго, должна выглядеть как «сайраслома каусаласса» — «отпуск по причине болезни». Тут, следовательно, мы имеем дело со вторым намеренным искажением истины со стороны самого автора табель-календаря Гуго Ялавы, но никак не академика Минца.
Но досмотрим «постреволюционные» записи до конца. 11 сентября (29 августа) 1917 года дописано: «корниловский мятеж». Тут ошибка минимум в один день. Мятеж-то начался 27-го, а в газетах о нем сообщили 28 августа! Тут тоже Ялава писал на память. Конец мятежа отмечен 13 сентября (31 августа по старому стилю). В графе календаря за 8 октября (25 сентября) — латинскими буквами «Над. Констант.». Двух мнений быть не может — это Надежда Константиновна. Известно, что она дважды ездила к Владимиру Ильичу в Гельсингфорс. Но как раз 25 сентября Ленин был уже в Выборге, туда Надежда Константиновна к нему не приезжала. А может быть, Ялава пытался вспомнить день ее поездки, о котором он был оповещен, или речь идет о каком-то поручении?
Мы подходим к записи за 20(7) октября 1917 года. В тот самый день, 20 октября, когда-то было написано только «юлим — 75—76» (то есть «сверхурочно, поезда 75—76»). Затем номер паровоза — «193». После это химическим карандашом исправлено на «293» и дописано прямым почерком «укко тули» — «старик пришел». Все записи потом еще раз обведены химическим карандашом. На мой взгляд, все эти дополнения вносил сам Гуго Эрикович Ялава.
За 26(13) октября 1917 года стояло: «81, 82, 73», то есть номера поездов, которые Ялава водил в Райволу и обратно, пожалуй, чаще других поездов. А за следующий день 27(14) октября первоначальные записи — «74, 113—124», то есть обычное утреннее возвращение на парном 74-м поезде, и еще поездка в Райволу и обратно. Потом перед «74» было приписано «собрание» и поставлены номера: «1, 2, 3, 4», после чего три вопросительных знака, а над ними простым карандашом дописано: «5, 6, 7» и затем еще «8, 9». Это событие Ялава отмечал в своих воспоминаниях как собрание членов ЦК большевистской партии у него на квартире в Ломанском переулке с участием Ленина (его он отметил под номером «I»). Никаких других источников о времени проведения этой встречи мы пока не имеем, и здесь Ялаве приходится верить на слово, полагаться на его память, которая, как мы видели, неоднократно его подводила.
Наконец, за 7 ноября (25 октября) Ялава записал на пустом месте (вообще записей в его табель-календаре за период с 3 ноября по 8-е, то есть с 21 по 26 октября, в 1917 году сделано не было): «Начало И-й революции». Но и здесь неточность: она началась 24-го, хотя празднование первой годовщины было проведено именно 7—8 ноября 1918 года.
Полагаю, что все записи, касающиеся революционных событий в Петрограде в 1917 году, сделаны самим Гуго Ялавой позднее этих событий: скорее всего, не ранее первой годовщины Октябрьской революции. Что же касается записей о времени переездов Ленина через границу, то они, возможно, появились еще позднее, в январе 1924 года, после кончины Владимира Ильича. Они сделаны по памяти и неточно. И дата 7(20) октября — день возвращения Ленина в Петроград — противоречит таким важнейшим источникам, как собственные произведения Ленина, написанные 7 и 8 октября 1917 года.
КОГДА ЖЕ ВЕРНУЛСЯ «СТАРИК»?
Все это хорошо, скажет читатель. А когда же все-таки Ленин вернулся в Петроград в октябре 1917 года? Ответить на этот вопрос можно... на основании все того же табель-календаря Гуго Ялавы.
22(9) октября Ялава вел из Петрограда поезд № 105 в Райволу. И обратно — № 106, Райвола — Петроград. Вот на этом поезде и прибыл Ленин на станцию Удельная, где был встречен Эмилем Кальске. Втроем — третьим был Эйно Рахья — они пришли на квартиру Кальске, в которой все еще жил Зиновьев. Пока нельзя сказать, на каком именно паровозе ехал Ленин, хотя Ялава в своих воспоминаниях и пишет всегда о паровозе № 293. На самом деле в записи за 22 июля говорилось о паровозе № 297, в первоначальной записи за 20 октября — о паровозе № 193.
Табель-календарь Гуго Ялавы надо изучать и дальше, он не раскрыл еще всех своих тайн. И хотя все три записи о Ленине, сделанные в добросовестной попытке припомнить действительные факты, оказались неточными, именно подлинные номера пригородных поездов, которые Ялава водил в осенние дни 1917 года по маршруту Петроград — Райвола — Петроград, помогают установить точную дату возвращения Ленина из финляндского подполья.
Хочется особенно подчеркнуть, что исследование этого документа, даже в нынешней его неполной форме, уже позволяет снять необоснованные подозрения с Минца в фальсификации табель-календаря, в искусственном навязывании нашей науке даты 7(20) октября 1917 года. Если Минц в чем-то и виноват, то только в том, что, указав на одну ошибку Ялавы (22 июля), побудил его сделать другую — совершенно «с потолка» взять в качестве даты первого переезда Ленина в Финляндию 22(9) августа 1917 года.
Установление каждого нового факта, связанного с жизнью и деятельностью Ленина, имеет важное значение и само по себе, и в связи с общей, непростой историей нашего государства. А таких фактов десятки! Многие из них не выяснялись по политическим причинам, другие в связи с недостатком документов, которые надо искать, а большая часть — по лености и неумению работать. Пора снять полицейские оковы с ленинских документов. Пора дать людям, которые хотят и умеют работать, возможность это сделать. И тогда мы приблизимся к научной биографии Ленина, к воссозданию его человеческого облика.[17]
1. Составители четвертого тома Биохроники Ленина отказались от старых дат. На основании ксерокопии дневника Карла Вийка, поступившего в ЦПА ИМЛ, они вынуждены были теперь признать, что Ленин переехал в Лахти 7—8 августа, а из Разлива ушел и жил в деревне Ялкала «не позднее 6 августа». Точнее время установить они не решились. Но и это много! Исследователям были развязаны руки.
http://yroslav1985.livejournal.com/116864.html