Годы без Ленина - 1924-1933 годы

 

1924

21 января в 18 часов 50 минут в Горках умер Владимир Ильич Ленин.

Пленум ЦК РКП(б)

21 – 22 января состоялся экстренный пленум ЦК РКП(б). Пленум принял обращение «К партии. Ко всем трудящимся».

Текст обращения приводится по изданию: ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 5. Ч. 1. М., Партиздат, 1936. С. 569 – 570.

XI Всероссийский съезд Советов

19 – 29 января проходил XI Всероссийский съезд Советов. 22 января по поручению ЦК РКП(б) М.И. Калинин сделал на съезде сообщение о смерти В.И. Ленина.

Текст речи приводится по изданию: М.И. Калинин. Избранные произведения, т. 1. М., Политиздат, 1960. С. 430 – 431.

II Всесоюзный съезд Советов

26 января – 2 февраля проходил II Всесоюзный съезд Советов.

При открытии съезда М.И. Калинин выступил с речью по поводу смерти В.И. Ленина.

Текст речи приводится по изданию: М.И. Калинин. Избранные произведения, т. 1. М., Политиздат, 1960. С. 434 – 439.

На первом заседании съезда, посвященном памяти В.И. Ленина, с речью выступил И.В. Сталин.

Текст речи приводится по изданию: И.В. Сталин. Сочинения. Т. 6. М., Политиздат, 1953. С. 46 – 51.

 

К партии. Ко всем трудящимся

21 января окончил свой жизненный путь товарищ Ленин.

Умер человек, который основал нашу стальную партию, строил ее из года в год, вел ее под ударами царизма, обучал и закалял ее в бешеной борьбе с предателями рабочего класса, с половинчатыми, колеблющимися, с перебежчиками. Умер человек, под руководством которого несокрушимые ряды большевиков дрались в 1905 году, отступали во время реакции, снова наступали, были в первых рядах борцов против самодержавия, сумели разбить, разоблачить, свергнуть идейное господство меньшевиков и эсеров. Умер человек, под боевым водительством которого наша партия, окутанная пороховым дымом, властной рукой водрузила красное знамя Октября по всей стране, смела сопротивление врагов, утвердила прочно господство трудящихся в бывшей царской России. Умер основатель Коммунистического Интернационала, вождь мирового коммунизма, любовь и гордость международного пролетариата, знамя угнетенного Востока, глава рабочей диктатуры в России.

Никогда еще после Маркса история великого освободительного движения пролетариата не выдвигала такой гигантской фигуры, как наш покойный вождь, учитель, друг. Все, что есть в пролетариате поистине великого и героического – бесстрашный ум, железная, несгибаемая, упорная, все преодолевающая воля, священная ненависть, ненависть до смерти к рабству и угнетению, революционная страсть, которая двигает горами, безграничная вера в творческие силы масс, громадный организационный гений, – все это нашло свое великолепное воплощение в Ленине, имя которого стало символом нового мира от запада до востока, от юга до севера.

Ленин умел, как никто, видеть и великое и малое, предсказывать громаднейшие исторические переломы и в то же время учесть и использовать каждую маленькую деталь; он умел, когда нужно, бешено наступать и, когда нужно, отступать, чтобы готовить новое наступление. Он не знал никаких застывших формул; никаких шор не было на его мудрых, всевидящих глазах. Ибо он был прирожденный вождь пролетарской армии, гений рабочего класса.

В сокровищницу марксизма товарищ Ленин внес не мало драгоценного. Именно ему рабочий класс обязан разработкой учения о пролетарской диктатуре, о союзе рабочих и крестьян, о всем значении для борющегося пролетариата национального и колониального вопросов и, наконец, его учением о роли и природе партии. И все это богатство было в руках Ленина не мертвым капиталом, а живой, несравненной практикой. «Революцию гораздо приятнее делать, чем писать о ней», – не раз говаривал Владимир Ильич. И всю свою жизнь, от ее сознательного начала до последнего мученического вздоха товарищ Ленин отдал до конца рабочему классу. Не было и нет человека, который так глубоко был бы предан своему делу, как Ленин, не знавший в своей прекрасной жизни ничего, кроме интересов партии, пролетариата, коммунистической революции. Не было и нет человека, который имел бы такое глубочайшее чувство своей ответственности, как он. Нечеловеческая, неудержимая жажда работы, неустанная мысль, беспощадная растрата своей энергии сломили этот богатырский организм и погасили навсегда жизнь любимейшего из любимых – нашего Ильича.

Но его физическая смерть не есть смерть его дела. Ленин живет в душе каждого члена нашей партии. Каждый член нашей партии есть частичка Ленина. Вся наша коммунистическая семья есть коллективное воплощение Ленина.

Ленин живет в сердце каждого честного рабочего.

Ленин живет в сердце каждого крестьянина-бедняка.

Ленин живет среди миллионов колониальных рабов.

Ленин живет в ненависти к ленинизму, коммунизму, большевизму в стане наших врагов.

Теперь, когда нашу партию постиг самый тяжелый удар – смерть Ильича, – мы должны с особой настойчивостью выполнить его основные заветы.

Никогда Ленин не был так велик, как в минуты опасности. Твердой рукой он проводил партию через строй этих опасностей, с несравненным хладнокровием и мужеством идя к своей цели. Ничего противнее, отвратительнее, гаже паникерства, смятения, смущения, колебания для Ленина не было.

Партия и здесь пойдет по его стопам. Он ушел от нас навеки, наш несравненный боевой товарищ, а мы пойдем бесстрашно дальше. Пусть злобствуют наши враги по поводу нашей потери. Несчастные и жалкие! Они не знают, что такое наша партия! Они надеются, что партия развалится. А партия пойдет железным шагом вперед. Потому, что она – Ленинская партия. Потому, что она воспитана, закалена в боях. Потому, что у нее есть в руках то завещание, которое оставил ей товарищ Ленин.

Против мирового союза помещиков и капиталистов мы будем строить наш союз рабочих и крестьян, союз угнетенных наций.

Мы твердой ногой стоим на земле. В европейской развалине мы являемся единственной страной, которая под властью рабочих возрождается и смело смотрит в свое будущее. Вокруг нашего славного знамени собираются миллионы. Смерть нашего учителя – этот тяжелый удар – сплотит еще сильнее наши ряды. Дружной боевой цепью идем мы в поход против капитала, и никакие силы в мире не помешают нашей окончательной победе.

Эта победа будет самым лучшим памятником товарищу Ленину, тому, которого, как лучшего друга, массы звали своим «Ильичем».

Да здравствует, да живет и побеждает наша партия!

Да здравствует рабочий класс!

Центральный комитет РКП.

Москва, 22 января 1924 года.

(Экстренный выпуск газет «Правда» и «Известия», среда 23 января 1924 г.)

 

М.И. Калинин.
Речь на XI Всероссийском съезде Советов, посвященная кончине В.И. Ленина

Заседание XI съезда Советов объявляю открытым. Товарищи, прошу встать.

Товарищи, я должен сообщить вам тяжелую весть. Здоровье Владимира Ильича за последнее время шло на значительное улучшение. Но вчерашний день произошел с ним удар, и Владимир Ильич умер. Я прочту вам бюллетень, подписанный врачами:

«21 января в состоянии здоровья Владимира Ильича Ленина внезапно произошло резкое ухудшение: в 5½ часов дня дыхание стало прерывистым, наступило бессознательное состояние, появились общие судороги, и в 6 часов 50 минут Владимир Ильич скончался при явлениях паралича дыхательного центра».

Товарищи, нет слов, какие нужно было бы сказать сейчас. Я думаю, самая главная и основная задача, стоящая перед нами, это сохранить завоевания, главным творцом которых был Владимир Ильич.

Президиум съезда предлагает день 21 января признать днем траура.

Президиум предлагает съезду принять предложение о поручении президиуму обратиться с воззванием к населению о смерти Владимира Ильича от имени съезда.

Президиум предлагает прервать съезд и поручить президиуму съезда установить день следующего заседания съезда.

Разрешите, товарищи, предложение об объявлении дня 21 января днем траура считать принятым. (Голоса: «Принято».)

Разрешите также считать принятым предложение о воззвании от имени съезда к населению советских республик. (Голоса: «Принято».)

Разрешите считать заседание съезда прерванным.

(Оркестр исполняет «Похоронный марш».)

 

М.И. Калинин.
По поводу смерти В.И. Ленина

(Речь при открытии II съезда Советов СССР)

Товарищи! Трудно найти слова и подыскать форму, в которую вылились бы те чувства, которые охватили не только нас, здесь присутствующих, но и самые широкие рабоче-крестьянские массы, и не только Союза Советских Республик, но угнетенные массы всего мира.

Товарищи, здесь, в этом зале, присутствуют представители больших и малых народов Союза Советских Республик. Они съехались сюда, чтобы творить общее рабоче-крестьянское дело, чтобы ковать рабоче-крестьянское счастье. Давно ли это было, когда в старой царской России шовинизм, произвол и угнетение царствовали на окраинах, порабощая малые национальности? И лишь Владимир Ильич не только первый бросил клич, но и первый провел практически полное национальное освобождение. И теперь вот здесь, в рабочем парламенте мы демонстрируем перед всем миром солидарность всех народов, населяющих наш Союз, их полное братство и желание совместно работать, создавая действительно рабоче-крестьянское государство, где нет угнетателей, где нет угнетенных, где каждая национальность чувствует себя дома и где рабочий и крестьянин самой небольшой народности считает себя равноправным гражданином великого Союза Советских Социалистических Республик.

Вот почему, товарищи, смерть Владимира Ильича это не только боль, не только тяжесть, обрушившаяся на русский рабочий класс, на русское крестьянство, это тяжесть, обрушившаяся на угнетенные классы всего мира. И нет никакого сомнения, что там, где есть порабощение, где есть угнетение, мы услышим сдавленные вздохи сожаления о смерти Владимира Ильича. Труден путь устроения братства народов. Мы сами на собственном опыте это видим. Над нами еще висят остатки старого исторического прошлого, остатки взаимного недоверия.

Нам, соучастникам деятельности Владимира Ильича, и здесь присутствующим представителям малых народностей понятны и памятны все те трудности, через которые пришлось пройти для установления действительного братства народов. Даже рабочий класс, ставший у власти и вполне понимающий, что только при общей солидарности, при самом тесном союзе можно защищать себя от нападения внешней враждебной силы, – даже он без Владимира Ильича, без его помощи к национальному вопросу не мог подойти сразу со всей той чуткостью, со всем пониманием особенностей отдельных народностей, с которыми подошел и которым нас учил Владимир Ильич. Он был единственным человеком, которому верили, которого слушали и которого считали своим вождем и руководителем все национальности.

Я не сомневаюсь, что чувства, которые охватывают вас здесь, выражают чувства тех широких национальных масс, представителями которых вы являетесь. Можно смело сказать: не было в мире более верного, более чуткого, более могучего защитника небольших национальностей, чем являлся Владимир Ильич.

Я не сомневаюсь, что смерть Владимира Ильича вызовет особенно глубокое чувство горя у малых народов, ибо первый действительный защитник этих народов был именно Владимир Ильич. Он один конкретно, реально и практически сумел провести равенство и братство народов.

Владимир Ильич в области национальной политики оставил нам завет, состоящий в том, чтобы мы, крупные национальности, давали всем остальным народам нашего Союза возможность развиваться, помогали бы поднятию их культурного уровня. Чуткость и уважение к народным обычаям, которые привиты народам тысячелетней историей, должны быть нашей отличительной чертой.

Товарищи, еще одну великую идею, претворенную в жизнь, оставил нам в наследство Владимир Ильич. Эта великая идея – союз рабочих и крестьян. Через всю долгую политическую жизнь Владимира Ильича красной нитью проходит идея, что рабочий класс может победить своих врагов только в союзе с крестьянством. Эта гениальная идея, претворенная Владимиром Ильичем в жизнь, дала результаты, которых не ожидал мир. Победа русского рабочего класса, его 6-летняя диктатура, наше присутствие здесь – все это является результатом союза рабочих и крестьян. Товарищи, союз рабочих и крестьян Владимир Ильич не только провел в жизнь, – он научил нас ценить, научил нас понимать, какое значение имеет союз рабочих и крестьян.

Теперь для нас, да и не только для нас в Советской республике, но и для всего мира ясно, что союз рабочих и крестьян есть та основная база, та реальная сила, при помощи которой выявились огромные, неожиданные революционные силы нашей Республики. Эта сила – союз рабочих и крестьян – стала теперь понятна для каждого рабочего, для каждого крестьянина. И первый, кто бросил об этом клич, был Владимир Ильич.

Владимир Ильич был велик не только тем, что бросал новые идеи, новые мысли. Много было людей, которые будили новые мысли, новые идеи. Но Владимир Ильич не только бросал мысли, он эти мысли претворял в дело, он находил те силы, которые двигали и которые заставляли эти мысли претворяться в жизнь. И мы, оставшиеся в Советской республике после Владимира Ильича, обязаны продолжать это огромной важности дело. Мы не только будем свято хранить его заветы в области развития и укрепления союза рабочих и крестьян, но и укреплять этот союз все более и более. И уже сейчас у нас намечается новое: союз рабочих и крестьян мы превращаем в смычку между рабочими и крестьянами, т.е. мы этот союз действительно укрепляем со всей полнотой. Мы не только сплачиваем, мы пронизываем поры рабочего класса крестьянством и поры крестьянских масс пронизываем рабочим классом. Я не сомневаюсь, что ни Советское правительство, ни Коммунистическая партия в области союза рабочих и крестьян не только не позволят себе отступить от заветов Владимира Ильича, а, наоборот, будут еще дальше развивать его дело. Мы будем еще больше объединять эти два могучих класса для окончательной победы.

Но для союза двух классов необходимы средства, которыми закреплялся бы такой союз. И вот в самые опасные моменты существования Советской республики, когда казалось, что между рабочим классом и крестьянством появлялась трещина, Владимир Ильич умел отыскать эти средства. Одним из таких средств, как известно, был переход к новой экономической политике. Ценность этой новой экономической политики, проведенной Владимиром Ильичем в тяжелый момент существования Советской республики, сейчас, несмотря на некоторые отрицательные ее стороны, несмотря на целый ряд искривлений в этой области, Советское правительство великолепно понимает. Эта политика нужна, чтобы сохранить в целости союз рабочих и крестьян. Правительство будет бороться с отрицательными сторонами новой экономической политики, будет бороться с той накипью, которая поднимается и будет подниматься в результате этой политики, но основы, заложенные Владимиром Ильичем и давшие определенный результат, будут соблюдаться до тех пор, пока рост материальных государственных средств не даст возможности ее изжить.

Владимир Ильич оставил нам богатое наследство и во всех других областях нашей внутренней политики. В ближайший период времени Советское правительство может полными пригоршнями черпать из кладезя мудрости Владимира Ильича и использовать это богатство в области внутреннего управления. Владимир Ильич все время с особенной бдительностью относился к процессам, происходившим внутри крестьянских масс. И Советское правительство в настоящий момент, твердо храня заветы Владимира Ильича, так же бдительно будет относиться к интересам крестьянских масс, всячески помогая подъему благосостояния крестьянского хозяйства.

Относясь внимательно к крестьянской массе, Советское правительство во имя заветов Владимира Ильича также всегда будет твердо помнить, что главным двигателем, гегемоном и революционной силой у нас является рабочий класс Союза республик. Уже в течение этого года, как только наступило в стране хоть малейшее материальное улучшение, Советское правительство существенно улучшило положение рабочего класса. И я не сомневаюсь, что благосостояние рабочего класса будет повышаться наряду с увеличением материальных возможностей.

Переходя к международному положению нашего Союза, я могу определенно заявить, что в этой области никаких изменений не произойдет. У нас нет оснований изменять в основном нашу линию внешней политики. Мы решительно боремся за сохранение мира, поддерживаем те народы, свободному существованию которых грозит опасность; употребляем со своей стороны значительные усилия для налаживания нормальных отношений с другими государствами, иногда даже идя на известные жертвы, разумеется, если эти жертвы окупятся.

Советское правительство, Коммунистическая партия могут руководствоваться в области внешней политики прямыми указаниями, сделанными Владимиром Ильичем.

Достаточно вспомнить эти давно сказанные и вечно новые лозунги: «Война войне», «Борьба за мир, за освобождение угнетенных народностей». Вот задачи, которые ставил перед Коммунистической партией, перед рабочим классом, перед Союзом Советских Республик Владимир Ильич и которые он стремился проводить в жизнь и в огромной части провел. Эти задачи остаются также и нашими задачами. Та осторожность, то умение, та гибкость, которые он проявил в переговорах с отдельными государствами, служат для нас образцом и примером, которым мы должны и будем следовать.

Товарищи, Советская республика всегда умела подымать, проявлять свою огромную силу, силу воли, силу солидарности рабочего класса и крестьянства, свое военное могущество, особенно в тяжелые моменты своей жизни.

Конечно, сейчас, со смертью Владимира Ильича, Советская республика переживает очень тяжелый момент. Я думаю, что этот тяжелый момент, который переживает сейчас наш Союз, должен вызвать особенное чувство самосохранения, особенное чувство солидарности, проявление огромного самопожертвования рабочих и крестьянских масс. Поэтому в настоящий момент, в момент горестной утраты великого человека, самого великого человека не только в России, но и во всем мире, в этот момент должны проявиться в максимальной степени сила и мощь Советской республики.

Более шести лет тому назад II Всероссийский съезд Советов под руководством Владимира Ильича взял власть. Эта власть была взята в момент, когда рабочий класс окружен был всевозможными опасностями. Ни государственного аппарата, ни армии не было в руках пролетариата. Наоборот, наши враги располагали всей полнотой сил. И только железная воля, настойчивость и беззаветная преданность рабочего класса делу коммунизма, беспредельное доверие Ленину дали нам возможность победить на внешних фронтах, уничтожить разруху, изгнать из пределов России белогвардейцев, изжить величайшие муки голода и в результате получить твердый государственный аппарат. Наши границы бдительно охраняются революционной Красной Армией; все внутри советских республик подчинено безраздельно советским законам. Мы создали рабоче-крестьянское государство, мы видим перспективы его дальнейших преуспеваний. Из отдельных национальных республик по их самостоятельному почину, мы создали Союз Советских Социалистических Республик, и вот сейчас собрался его верховный орган, располагающий всей полнотой власти, – II съезд Советов Союза. И здесь, на II съезде Советов Союза, к которому мы пришли через бесконечное количество мучительных испытаний, под руководством Владимира Ильича, на II съезде, который является результатом всей его революционной творческой деятельности, мы хороним Владимира Ильича.

Но, товарищи, будем свято хранить его заветы. Отдавая его памяти наш последний долг, твердо скажем себе: его мысли, его заветы борьбы за коммунизм являются нашими мыслями, нашими заветами, и перед лицом тяжелой утраты величайшего, любимейшего вождя мы все должны удесятерить свои силы в борьбе за достижение коммунизма – конечной цели рабочего класса.

 

И.В. Сталин.
Речь на II Всесоюзном съезде Советов по поводу смерти Ленина («Клятва»)

Товарищи! Мы, коммунисты, – люди особого склада. Мы скроены из особого материала. Мы – те, которые составляем армию великого пролетарского стратега, армию товарища Ленина. Нет ничего выше, как честь принадлежать к этой армии. Нет ничего выше, как звание члена партии, основателем и руководителем которой является товарищ Ленин. Не всякому дано быть членом такой партии. Не всякому дано выдержать невзгоды и бури, связанные с членством в такой партии. Сыны рабочего класса, сыны нужды и борьбы, сыны неимоверных лишений и героических усилий – вот кто, прежде всего, должны быть членами такой партии. Вот почему партия ленинцев, партия коммунистов, называется вместе с тем партией рабочего класса.

Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам держать высоко и хранить в чистоте великое звание члена партии. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним эту твою заповедь!

25 лет пестовал товарищ Ленин нашу партию и выпестовал ее, как самую крепкую и самую закаленную в мире рабочую партию. Удары царизма и его опричников, бешенство буржуазии и помещиков, вооруженные нападения Колчака и Деникина, вооруженное вмешательство Англии и Франции, ложь и клевета стоустой буржуазной печати, – все эти скорпионы неизменно падали на голову нашей партии на протяжении четверти века. Но наша партия стояла, как утес, отражая бесчисленные удары врагов и ведя рабочий класс вперед, к победе. В жестоких боях выковала наша партия единство и сплоченность своих рядов. Единством и сплоченностью добилась она победы над врагами рабочего класса.

Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам хранить единство нашей партии, как зеницу ока. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним и эту твою заповедь!

Тяжела и невыносима доля рабочего класса. Мучительны и тягостны страдания трудящихся. Рабы и рабовладельцы, крепостные и крепостники, крестьяне и помещики, рабочие и капиталисты, угнетенные и угнетатели, – так строился мир испокон веков, таким он остается и теперь в громадном большинстве стран. Десятки и сотни раз пытались трудящиеся на протяжении веков сбросить с плеч угнетателей и стать господами своего положения. Но каждый раз, разбитые и опозоренные, вынуждены были они отступить, тая в душе обиду и унижение, злобу и отчаяние и устремляя взоры на неведомое небо, где они надеялись найти избавление. Цепи рабства оставались нетронутыми, либо старые цепи сменялись новыми, столь же тягостными и унизительными. Только в нашей стране удалось угнетенным и задавленным массам трудящихся сбросить с плеч господство помещиков и капиталистов и поставить на его место господство рабочих и крестьян. Вы знаете, товарищи, и теперь весь мир признает это, что этой гигантской борьбой руководил товарищ Ленин и его партия. Величие Ленина в том, прежде всего, и состоит, что он, создав Республику Советов, тем самым показал на деле угнетенным массам всего мира, что надежда на избавление не потеряна, что господство помещиков и капиталистов недолговечно, что царство труда можно создать усилиями самих трудящихся, что царство труда нужно создать на земле, а не на небе. Этим он зажег сердца рабочих и крестьян всего мира надеждой на освобождение. Этим и объясняется тот факт, что имя Ленина стало самым любимым именем трудящихся и эксплуатируемых масс.

Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам хранить и укреплять диктатуру пролетариата. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы не пощадим своих сил для того, чтобы выполнить с честью и эту твою заповедь!

Диктатура пролетариата создалась в нашей стране на основе союза рабочих и крестьян. Это первая и коренная основа Республики Советов. Рабочие и крестьяне не могли бы победить капиталистов и помещиков без наличия такого союза. Рабочие не могли бы разбить капиталистов без поддержки крестьян. Крестьяне не могли бы разбить помещиков без руководства со стороны рабочих. Об этом говорит вся история гражданской войны в нашей стране. Но борьба за укрепление Республики Советов далеко еще не закончена, – она приняла лишь новую форму. Раньше союз рабочих и крестьян имел форму военного союза, ибо он был направлен против Колчака и Деникина. Теперь союз рабочих и крестьян должен принять форму хозяйственного сотрудничества между городом и деревней, между рабочими и крестьянами, ибо он направлен против купца и кулака, ибо он имеет своей целью взаимное снабжение крестьян и рабочих всем необходимым. Вы знаете, что никто так настойчиво не проводил эту задачу, как товарищ Ленин.

Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам укреплять всеми силами союз рабочих и крестьян. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним и эту твою заповедь!

Второй основой Республики Советов является союз трудящихся национальностей нашей страны. Русские и украинцы, башкиры и белоруссы, грузины и азербайджанцы, армяне и дагестанцы, татары и киргизы, узбеки и туркмены, – все они одинаково заинтересованы в укреплении диктатуры пролетариата. Не только диктатура пролетариата избавляет эти народы от цепей и угнетения, но и эти народы избавляют нашу Республику Советов от козней и вылазок врагов рабочего класса своей беззаветной преданностью Республике Советов, своей готовностью жертвовать за нее. Вот почему товарищ Ленин неустанно говорил нам о необходимости добровольного союза народов нашей страны, о необходимости братского их сотрудничества в рамках Союза Республик.

Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам укреплять и расширять Союз Республик. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы выполним с честью и эту твою заповедь!

Третьей основой диктатуры пролетариата является наша Красная Армия, наш Красный Флот. Ленин не раз говорил нам, что передышка, отвоеванная нами у капиталистических государств, может оказаться кратковременной. Ленин не раз указывал нам, что укрепление Красной Армии и улучшение ее состояния является одной из важнейших задач нашей партии. События, связанные с ультиматумом Керзона и с кризисом в Германии, лишний раз подтвердили, что Ленин был, как и всегда, прав. Поклянемся же, товарищи, что мы не пощадим сил для того, чтобы укрепить нашу Красную Армию, наш Красный Флот!

Громадным утесом стоит наша страна, окруженная океаном буржуазных государств. Волны за волнами катятся на нее, грозя затопить и размыть. А утес все держится непоколебимо. В чем ее сила? Не только в том, что страна наша держится на союзе рабочих и крестьян, что она олицетворяет союз свободных национальностей, что ее защищает могучая рука Красной Армии и Красного Флота. Сила нашей страны, ее крепость, ее прочность состоит в том, что она имеет глубокое сочувствие и нерушимую поддержку в сердцах рабочих и крестьян всего мира. Рабочие и крестьяне всего мира хотят сохранить Республику Советов, как стрелу, пущенную верной рукой товарища Ленина в стан врагов, как опору своих надежд на избавление от гнета и эксплуатации, как верный маяк, указывающий им путь освобождения. Они хотят ее сохранить, и они не дадут ее разрушить помещикам и капиталистам. В этом наша сила. В этом сила трудящихся всех стран. В этом же слабость буржуазии всего мира.

Ленин никогда не смотрел на Республику Советов как на самоцель. Он всегда рассматривал ее как необходимое звено для усиления революционного движения в странах Запада и Востока, как необходимое звено для облегчения победы трудящихся всего мира над капиталом. Ленин знал, что только такое понимание является правильным не только с точки зрения международной, но и с точки зрения сохранения самой Республики Советов. Ленин знал, что только таким путем можно воспламенить сердца трудящихся всего мира к решительным боям за освобождение. Вот почему он, гениальнейший из гениальных вождей пролетариата, на другой же день после пролетарской диктатуры заложил фундамент Интернационала рабочих. Вот почему он не уставал расширять и укреплять союз трудящихся всего мира – Коммунистический Интернационал.

Вы видели за эти дни паломничество к гробу товарища Ленина десятков и сотен тысяч трудящихся. Через некоторое время вы увидите паломничество представителей миллионов трудящихся к могиле товарища Ленина. Можете не сомневаться в том, что за представителями миллионов потянутся потом представители десятков и сотен миллионов со всех концов света для того, чтобы засвидетельствовать, что Ленин был вождем не только русского пролетариата, не только европейских рабочих, не только колониального Востока, но и всего трудящегося мира земного шара.

Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам верность принципам Коммунистического Интернационала. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы не пощадим своей жизни для того, чтобы укреплять и расширять союз трудящихся всего мира – Коммунистический Интернационал!

 

1925

Торжественное заседание, устроенное ЦК РКП, МК РКП и институтом В.И. Ленина состоялось 21 января в Большом театре.

Заседание началось в 6½ час. веч.

Открывая торжественное заседание, тов. Каменев яркими штрихами обрисовывает весь жизненный путь Владимира Ильича. Владимир Ильич 30 лет стоял у руля нашей партии. Учение Ленина переведено на все языки и стало достоянием всех трудящихся. Ленин – символ всех угнетенных, всех трудящихся. Дело его победит во всем мире, оно бессмертно, как бессмертно и его учение.

Тов. Раковский останавливается на той оценке, которую вызвала смерть Ленина за границей. Имя Ленина является самым популярным именем на всем земном шаре.

С прочувствованной речью полной энтузиазма и бодрости выступил тов. Бухарин. В эти скорбные дни мы даем массовую клятву идти туда, куда он нас вел.

Тов. Бухарин говорит о громадной воле тов. Ленина, его умении работать, строить, слушать и вникать в вопрос, изучать самые сложные проблемы. Он прилагал все старания к тому, чтобы самые угнетенные пласты народных масс поднялись до социальной борьбы.

Из года в год будет расти величие Ленина, из года в год будет расти его влияние. Ленин был прообразом будущего человека.

Тов. Рудзутак оглашает из многочисленных телеграмм, полученных ЦК РКП, телеграмму от ЦК КП Германии, который заявляет, что ленинизм является его учением, дело Ленина – делом германских рабочих и что КП Германии приложит все усилия к осуществлению заветов Ленина.

В промежутках между речами оркестр госуд. акад. Большого театра исполняет траурные марши и революционные гимны. Хор Большого театра исполняет революционные песни.

Закрывая заседание, тов. Каменев восклицает:

Да здравствует союз рабочих и крестьян!

Да здравствует мировая революция!

Да живет и победит дело Владимира Ильича Ленина!

* * *

Торжественно заседание пленума Московского Совета совместно с представителями трудящихся Москвы, губсовета профсоюзов и представителями фабзавкомов состоялось 22 января в Колонном зале Дома Союзов.

Президиум: М.И. Калинин, А.И. Рыков, Л.Б. Каменев.

Председательствующий Л.Б. Каменев открыл заседание вступительной речью.

На заседании с речью выступил М.И. Калинин.

Текст речи приводится по изданию: М.И. Калинин. Избранные произведения, т. 1. М., Политиздат, 1960, с. 608 – 612 и сверен с газетной публикацией.

После М.И. Калинина выступили тов. Рыков, представители крестьянской делегации от московских уездов и волостей, тов. Раковский. С заключительным словом на заседании выступил тов. Каменев.

 

М.И. Калинин.
Речь на пленуме Московского Совета

– Товарищи, на меня выпала довольно тяжелая обязанность – выступить сегодняшний день перед руководящими товарищами московской организации. Это, товарищи, все равно, что третьестепенный музыкант заменяет первостепенного артиста, которого дожидалась аудитория. Товарищи, я не кокетничаю, не стремлюсь этим рисоваться.

Когда вчерашний день мне предложили присутствовать на собрании Московского комитета, я уклонился от этого предложения и заменил его присутствием на одном заводе в окрестностях Москвы. Главная причина, почему я заменил ответственное собрание заводом, следующая: я знал, что, выступая в отдаленных заводах, там не ценят непосредственно мое выступление, не оценивают, не ловят слов. Там важно само присутствие, важно зрительное представление, и уже одно присутствие представителя центра, пожалуй, есть лучшее выражение ленинизма, пожалуй, таким присутствием на отдаленных заводах общение представителя центра с низовыми массами есть самое конкретное выражение ленинизма, которое зрительно получают массы. Здесь же, когда присутствуют представители руководящих учреждений, они требуют большего. Они требуют, чтобы оратор выявил то чувство, ту частицу ленинизма, которая заложена в каждом из нас и которая в данный момент находится в действенном состоянии. Но я думаю, что у нас нет и не было, кроме тов. Ленина, ни одного человека, который бы мог полностью выявить то настроение, которое существует в массах. Меня слушают здесь полторы или две тысячи человек, а радио передает мои слова десятку тысяч. Наука нашла возможность передавать мысли человека десяткам тысяч людей и, вероятно, будет их передавать и сотням миллионов, но наука не дала возможности человеку, рядовому человеку, сочетать чувство, сочетать особое состояние масс и сконцентрировать его в одном человеке. И поэтому почти всегда с таких собраний товарищи уходят с некоторым разочарованием. Они говорят: мало. Ильич требует большего. И, товарищи, действительно, мало дается. Что я могу дать об Ильиче? Я могу дать одну стомиллионную его частицу, имеющуюся у каждого из нас, – в этом ведь ценность Ленина, что в каждом из нас находится его частица. Это не простая случайность, что женщины бьются в истерике (в момент похоронного марша произошла истерика). Женская натура более тонкая, более восприимчивая, чувствует себя ближе, соединяет себя больше с огромной потерей, с потерей лучшего человека. Недаром же, когда умер Ленин, это была не только смерть политического вождя. Когда умирает политический вождь, мы более или менее спокойны, а тут как будто бы каждый потерял родного человека, да не только родного человека, который был хорош, близок, но как будто бы потерял частицу собственного я. И вот теперь, в этот день каждый хочет найти эту свою идеальную частицу, частицу своего я, которая связывается с Лениным. Конечно, товарищи, это одна из труднейших задач, и поэтому ни один оратор не может удовлетворить аудиторию. Здесь может удовлетворить только музыка, народная песня и, может быть, ритм. И недаром, когда товарищи возвращаются с митинга, они говорят: ораторы были так себе, а вот музыка, пение, – как они были хороши. Что это означает? Это означает величие Ленина, его собирательное величие. И в этот день, в сегодняшний день, когда каждый переживает утрату Ленина, нельзя отдельными словами, отдельными речами его охарактеризовать, ибо сегодняшний день – не день характеристики, а день чувствования, день сочетания чувства миллионов людей и выявления этого чувствования в одном народном чувствовании. Вот почему я и говорю, что лучшим выразителем памяти Владимира Ильича является музыка и, вероятно, в будущем – будет народная песня.

Товарищи, сегодня день памяти Ленина. Он у нас еще связан с днем воспоминания того героического периода нашей партии, в котором участвовало значительное количество еще живущих членов партии. С именем Ленина у нас сразу открывается широкая картина удивительно героического, романтического, в самом лучшем смысле этого слова, периода, когда невежество широких масс, колоссальное угнетение правительства, полное порабощение личности вызывали у отдельных людей противоположное, почти невозможное в настоящий момент, чувство борьбы и желание во что бы то ни стало уничтожить это порабощение личности. И я вспоминаю первое время революционной работы, когда мы с Путиловского завода шли на свидание к «интеллигенту», шли к Александринскому театру в Петербурге (по-тогдашнему), – все, кто был в Ленинграде, знают, какое это расстояние, – я вспоминаю это свидание, окутанное романтическими приемами, ибо мы хотели встретиться с человеком, которого мы не видели и который в наших глазах был окружен ореолом, а он был тогда только маленьким студентом, но для нас он был окружен ореолом человека, через которого мы имели связь с заграничным центром. Вся эта обстановка, полная романтизма, опасности, когда чувствуешь, что малейший твой промах, малейшая конспиративная ошибка, – и ты провалишься, провалишься по тогдашнему времени в очень неприятную пропасть, провалишься в каменный мешок, где, по народному поверью, мололи жерновами людей и спускали в Неву. И когда вспоминаешь Ленина, невольно вспоминаешь и этот период героической борьбы, вспоминаешь целый ряд неудач и кровавых жертв российского рабочего класса. Ведь сегодняшний день, день памяти Ленина, вместе является днем погибших жертв 9-го января. Эти жертвы еще больше воспламеняли сердца революционеров, еще больше обостряли желание и волю рабочего класса к борьбе, к победе над старым миром цепей и варварства. Наконец, как окончательное завершение этой героической исключительной борьбы, вспоминаешь Октябрьскую революцию, Октябрьскую победу.

Товарищи, всякому человеку, в особенности, если он располагает временем, всегда рисуются известные фантазии, и чем человеку тяжелее живется, тем он строит более радужные фантазии для своего будущего. Я также, находясь в тюрьмах, фантазировал и распределял своих врагов по различным тюрьмам и определял ту меру наказания или то возмездие, которое мы им будем давать. Я не сомневаюсь, что, вероятно, и старым революционерам, которым много приходилось сидеть в тюрьмах и которым слишком много времени приходилось думать, – а думать слишком тяжело, – им приходилось больше фантазировать, т.е. представлять для успокоения себя, для изживания тяжелого положения блестящие картины будущего. Вероятно, и они рисовали себе эти картины. Товарищи, наши фантазии полностью сбылись. Мне кажется, – может быть, это мне кажется потому, что я вообще считаюсь (с моей точки зрения ошибочно) слишком добрым человеком, – мне кажется, буржуазия получила полностью свое возмездие за все те преступления, которые были совершены ею в прошлом. И мы, старые революционеры, не этим, в сущности говоря, удовлетворены. Класс будущего, ленинизм, сам Ленин всегда мщение, желание дать возмездие по заслугам своим противникам, ставили на задний план. Мы, товарищи, удовлетворены, что начинают врастать в землю ростки того нового, за что, действительно, положено целое море человеческой крови, что мы дожили до того периода, когда заметно, что коммунизм – я бы сказал на распаханной ниве впервые – еще не дает зелени, но уже начинает корешками входить в эту почву. Мы видим, что человечество, где страхи, где унижения были в значительной части уделом всего человечества, – мы видим, как человечество все более и более сбрасывает с себя чувство страха, чувство принижения и вырастает новый, действительно свободный человек. И вот сегодняшний день мы, товарищи, чтим память Владимира Ильича и жертв 9-го января. Этот юбилей у нас двойной, с одной стороны, мы, как его современники, болеем душой, не можем отвлечься от чувства сожаления, от чувства неудовлетворения судьбой, что у нас отнят великий человек, но, товарищи, год за годом это чувство непосредственной утраты будет теряться, год за годом этот праздник траура все более и более будет приобретать вид праздника воскресения всего человечества. Я не сомневаюсь, товарищи, что ленинизм – это воплощение в практической жизни, воплощение в конкретной действительности марксизма – несет в себе все светлое, все лучшее. Он, товарищи, впервые ставит человека, как человека, который бодро, смело будет смотреть в жизнь. И вот почему у меня нет никакого сомнения, что день, который мы сейчас празднуем, тяжелый день в настоящем, в будущем будет днем собирания широких масс населения, он будет днем, когда человечество будет в ритме, в народной песне, в музыке, раздающейся по всему земному шару, чествовать великого вождя, который ввел человечество действительно в преддверие земли Ханаанской.

 

1926

Заседание пленума МК и РК ВКП(б), Моссовета, МГСПС, института имени Ленина совместно с представителями рабочих организаций состоялось 21 января в Большом театре.

Заседание началось в 6 часов 55 минут.

Вел заседание секретарь МК т. Угланов.

На заседании с докладом выступил тов. Луначарский.

Изложение доклада приводится по газетному отчету.

* * *

22 января газета «Известия» опубликовала статью А.В. Луначарского о Ленине.

Текст статьи приводится по изданию: А.В. Луначарский. Человек нового мира. М., АПН, 1980, с. 55 –59.

 

А.В. Луначарский.
О Ленине и ленинизме

– Уже два года, – говорит тов. Луначарский, – у подножия Кремля покоится прах Ленина, но все мы неустанно живем его делом, его заветами: ленинский прожектор нам по-прежнему освещает путь. В нашем Союзе среди трудящихся и даже за пределами нашего Союза постоянно живет имя Ленина. Наши враги иногда иронизируют над нами, говоря, что мы слишком подняли личность нашего вождя. Но неправда, что большевики – марксисты – отвергали роль личности в истории. Кого мы называем великим человеком? Того, кто сумел оказаться выразителем массовой воли и массового сознания.

Анализируя роль Маркса в истории человечества, тов. Луначарский приходит к выводу, что Маркс был великим теоретиком, человеком, которому, однако, не суждено было заняться практическим осуществлением своих идей. Ленин – также великий человек, но в отличие от Маркса Ленин был и практическим вождем масс.

Далее тов. Луначарский подробно останавливается на характеристике учения Ленина, на основных чертах ленинизма, который правильно оценивал различные этапы исторического развития.

В заключительной части своей речи т. Луначарский касается и тех уклонов от ленинизма, которые были обнаружены у некоторых видных членов партии во время последнего XIV съезда коммунистической партии.

– XIV партийный съезд осудил эти уклоны и подтвердил правильность линии ленинского ЦК нашей партии, – говорит тов. Луначарский и заканчивает свой доклад о Ленине и ленинизме горячим возгласом:

«Да здравствует Всесоюзная коммунистическая партия».

Дружными аплодисментами покрывает собрание речь тов. Луначарского и этот возглас.

 

А.В. Луначарский.
 К характеристике Ленина как личности

Чем более грандиозное движение находится перед нами, и чем более полно охватывает его тот или другой вождь, тем, конечно, более сильной должны мы предположить его мысль и его волю. Владимир Ильич обладал отличительно яркой, граненно четкой, глубоко охватывающей всякий предмет и поэтому почти ясновидящей мыслью. Мы знаем также, что даже в таком стальном аппарате, как выкованная двадцатилетней борьбой коммунистическая партия, Ленин и его воля играли роль своеобразного мотора, который часто давал необходимый толчок и оказывался решающим элементом во всей партийной работе. Ни на минуту не отрываясь от партийного большинства, Ленин являлся в полном смысле слова двигателем партии.

Сам Ленин, конечно, хорошо знал об этой стороне всякого крупного, а тем более великого человека. Он, например, очень любил говорить о «физической силе мозга» Плеханова. Я сам слышал от него несколько раз эту фразу и сначала не совсем понял ее. Для меня теперь ясно, что так же, как возможен физически сильный человек, который попросту может побороть вас, побороть бесспорно, положить на обе лопатки, может быть и физически сильный ум, при столкновении с которым вы чувствуете ту же непреоборимую мощь, которая подчиняет вас себе. Физическая сила мозга Ленина еще превышала огромную физическую силу мозга Плеханова.

Но, так сказать, объем и размах мысли и воли еще не делают личности. Они делают человека выдающимся, влиятельным, они определяют его, как крупнейшую величину в общественной ткани, но они не определяют отнюдь самого характера личности.

Часто думают (и думают не без основания), что личный характер человека большой роли в истории не играет. В самом деле, отнюдь не отрицая роли личности в истории в известных рамках, мы не можем не склоняться к тому положению, что при этом именно сила мысли, напряженность воли, играют первую роль, ведь все остальное исходит от общества… Тот факт, что Маркс или Ленин оказались революционерами, пролетарскими идеологами и вождями, было предопределено временем. Можно сказать, что в аналогичных исторических и общественных условиях и другие стали бы на эту же точку зрения, только они бесконечно более ярко эту точку зрения выразили, именно в силу объема. Другие же черты характеристики, хотя и великого лица, могут иметь чрезвычайно большое значение для его биографии, но с точки зрения анализа социальной роли эти черты отходят как будто бы на задний план.

Однако у Владимира Ильича были некоторые черты, которые глубочайшим образом присущи были именно ему и только ему, и которые, тем не менее, имеют колоссальное социальное значение.

Я хочу остановиться на двух таких чертах, которые особенно бросаются в глаза и которые особенно значительны. Значительны же они потому, что характеризуют Ленина как коммуниста. Этим я не хочу сказать, что они присущи вообще всякому коммунисту, нет, но они должны быть присущи законченному коммунисту, такому человеку которого мы строим одновременно с построением нового общества, человеку, каким, может быть, каждый из нас хотел бы быть, но каким в подлинно законченной форме был Владимир Ильич.

Первая важная черта из тех, о которых я здесь говорю, это отсутствие в Ленине всякого личничества. Явление это очень глубокое и заслуживает внимательной разработки в коммунистической литературе. Я думаю, что это придет со временем, когда вопросы искусства жить станут окончательно на подобающий план.

Мы, конечно, знаем немало мелких людей, которые являются отчасти, даже именно в силу мелкоты своей, – необычайными личниками. Лев Толстой сказал где-то, что истинная ценность человека определяется цифрой, которая получается от деления его хороших качеств на степень его самомнения; то есть даже сравнительно талантливый человек, если он обладает большим самомнением, тем самым может оказаться смешным и даже хуже того, ненужным, вредным; и наоборот, скромных дарований человек, при скромном мнении о себе, может быть мил и высоко полезен.

Было бы просто смешно предположить, что скромность Ильича, о которой так часто говорят, граничила с непониманием им самим своей собственной умственной и нравственной силы. Но у человека, так сказать, буржуазного или еще точнее – докоммунистического типа такое выдающееся положение и такое сознание своей огромной силы непременно сопровождается личничеством. Если даже такой тип будет скромен, то вы и в скромности его увидите позу. Он непременно носит себя, как некий драгоценный сосуд, он непременно обращает внимание на себя, он сам, разыгрывая свою роль в истории, является более или менее восхищенным зрителем.

Вот этого-то совершенно не было у Владимира Ильича, и в этом заключается его необычайная коммунистичность. Та необыкновенная простота и естественность, которые ему всегда сопутствовали, отнюдь не были каким-то «серым походным мундиром», которым Владимир Ильич хотел бы отличаться от золотого шитья других великих и многих малых людей истории. Нет, Владимир Ильич потому внешним образом был чрезвычайно естествен, и как птица летал, и как рыба в воде плавал во всех трудных условиях, что он никогда сам себя не наблюдал, никогда своей оценкой не занимался. Никогда не сравнивал своего положения с положением других и весь, без конца, без края был поглощен работой, которую делал.

Исходя из заданий этой работы, он понимал хорошо, что сам он хороший работник и что ту или иную работу может сделать лучше, чем такой-то товарищ, или что такие-то товарищи могут хорошо сделать эту работу лишь при его помощи и указании. Но это диктовалось, так сказать, организационными задачами, вытекавшими из самой работы.

В высочайшей степени, в некотором глубоком и прекрасном смысле, Владимир Ильич был человеком дела. Конечно, такая преданность делу, такое безусловное, лишенное всякого украшения претворение себя в работника этого дела велико и торжественно только потому, что самое дело огромно, или, вернее, является самым огромным делом, какое вообще мыслимо на свете.

Владимир Ильич жил жизнью человечества, прежде всего жизнью угнетенных масс и еще непосредственнее – жизнью пролетариата, в особенности передового и сознательного пролетариата. Вот такою цепью был он связан с человечеством и чувствовал и себя и свою борьбу на лоне этого человечества делом совершенно естественным, целиком наполняющим его жизнь.

Но именно потому, что во Владимире Ильиче не было совершенно никакого желания свою личность выращивать, поливать, украшать, в силу, я бы сказал, полной небрежности к своей личности, потому что он эту личность передал целиком в коммунистическую кузницу, она осталась не только мощной, но и необычайно цельной, необычайно характерной, ни на кого не похожей, но могущей считаться для всех образцом. Да, мы все не могли бы высказать лучшего пожелания относительно наших детей и внуков, как быть в этом отношении как можно более близкими к образцу, данному Лениным.

И вторая черта, на которой нельзя не остановиться. Владимир Ильич был человек необыкновенно веселый. Это не значит, конечно, чтобы сердце его не сжималось, и это не отпечатывалось глубокой грустью на его лице, при вести или зрелище какой-нибудь скорби любимых им трудящихся масс; все земное он принимал очень близко к сердцу, очень серьезно; и все-таки это был необыкновенно веселый человек.

Почему же такая радость, такая веселость жила в сердце Владимира Ильича? Я полагаю, что она объяснялась тем, что он был до конца практически, жизненно марксистом. Настоящий марксист видит все тенденции и будущее каждой данной общественной формации. Владимир Ильич мог допустить, что коммунисты могут делать ошибки, что вообще обстоятельства сложатся против них, но допустить победу врага не мог, так же, как мы раннею весной, даже шлепая по лужам, под сильным дождем и ветром, не можем не знать, что придет май и тепло, солнце и цветы.

Владимир Ильич разыгрывал труднейшую шахматную партию в мире, но он заранее знал, что даст мат противнику, или, вернее, знал, что та партия, в которой он является огромной важности фигурой, которую ведет пролетариат, непременно будет выиграна.

 

1927

Объединенное торжественно-траурное заседание ЦК, ЦКК ВКП(б), МК, МКК ВКП(б), ЦИК СССР, Моссовета, МГСПС и Института Ленина совместно с представителями рабочих организаций состоялось 21 января в Большом театре.

Заседание началось в 6 часов 50 минут.

Президиум: Калинин, Рыков, Енукидзе, Сталин, Бухарин, Молотов, Орджоникидзе, Ярославский, Угланов, Уханов, Степанов-Скворцов.

Председательствующий М.И. Калинин открыл заседание вступительной речью. Присутствующие выслушали ее стоя.

На заседании выступил тов. Ярославский.

Изложение выступления Ярославского дается по газетному отчету.

 

Е.М. Ярославский.
Выступление на траурном заседании

– Все эти 3 года после смерти Ленина, когда созданная Лениным партия, организованное под руководством Владимира Ильича первое советское государство и выпестованный им Коммунистический Интернационал жили, работали и боролись без его непосредственного руководства и участия, – не было такого дня, не было такого вопроса и не было трудностей в нашей работе, при которых мы не искали бы, как и раньше при жизни Ленина, ответа, совета у Владимира Ильича. И мы находили эти ответы. Победы, которые одерживала партия за эти годы, успех, какой имеет дело социализма в нашей стране, дело Советского государства и дело Коммунистического Интернационала во всем мире обеспечен тем, что все мы, коммунисты, проникнуты учением Ленина, что этим учением мы руководствуемся в нашей работе.

Тов. Ярославский в своей речи напоминает наиболее яркие моменты истекших трех лет. Первым ответом трудящихся масс на смерть Ленина был ленинский набор, который расширил пролетарскую основу коммунистической партии, влил в ее ряды свежие, новые пласты пролетариев.

– Они укрепили основной пролетарский костяк нашей партии, – говорит тов. Ярославский, – они сделали ее стойкой, несмотря на те трудности, которые мы переживали, переживаем и еще, вероятно, будем переживать в ближайшие годы.

– И в мирной обстановке, и в военной обстановке, – заключает т. Ярославский, – мы были, остаемся и будем ленинцами. Мы знаем, какие огромные задачи стоят еще перед нами, сколько ошибок мы совершаем каждый день, как несовершенен наш государственный аппарат, сколько в нем еще бюрократизма, как страдает масса рабочих и крестьян от этих недостатков нашего государственного аппарата. Мы работаем и будем работать над его улучшением. Но для того, чтобы эта борьба была успешна, мы не должны забывать, что нам необходимо поднять еще новые и новые пласты рабочих и крестьян и воспитать их, как ленинцев, на основах ленинизма. Мы не должны забывать ни на одну минуту, что те международные связи, которые мы до сих пор укрепляли, мы должны укреплять и в дальнейшем еще в большей степени. Если мы будем проводить нашу ленинскую линию так, как мы проводили ее до сих пор, мы обеспечим победу социализма не только в нашей стране, но и во всех других странах.

 

1928

Объединенное траурное заседание ЦК, ЦКК, МК, МКК ВКП(б), ЦК и МК ВЛКСМ, Института Ленина, ЦИК СССР и ВЦИК, губисполкома, ВЦСПС, МГСПС и других рабочих организаций состоялось 21 января в Большом театре.

Заседание началось в 6 часов 50 минут.

Президиум: Калинин, Бухарин, Рыков, Молотов, Угланов, Котов, Буденный, Косиор, Степанов-Скворцов, Гордеев.

Председательствующий М.И. Калинин открыл заседание вступительным словом.

На заседании с докладом выступил Н.И. Бухарин.

Текст доклада приводится по изданию: Бухарин Н.И. Избранные произведения. М., Политиздат, 1988. С. 368 – 390.

 

Н.И. Бухарин.
Ленинизм и проблема культурной революции

– Товарищи! На сегодняшнем траурном заседании я хотел бы взять одну лишь тему: ленинизм и проблема культурной революции. Я ее беру потому, что в настоящее время этот вопрос является одной из центральных, одной из главнейших проблем, которые стоят перед Советской властью и перед нашей партией. Лучшим почитанием нашего великого учителя будет, если мы в день памяти о нем, от нас ушедшем, будем снова и снова приходить к нему для того, чтобы вновь и вновь почерпнуть силы из того учения, которое Владимир Ильич нам оставил. Ибо наша задача есть задача «изменения мира», задача, которая теоретически была сформулирована гениальным основоположником научного коммунизма – Марксом. Нам приходится сейчас бороться и преодолевать трудности совершенно исключительного порядка, нам приходится жить и бороться в капиталистическом окружении. Это – противник, который, по сути дела, объявил нам войну не на живот, а на смерть. Это – враг сильный, уже вооруженный до зубов и все более вооружающийся. Буржуазно-капиталистическая наука и техника, организация капиталистического труда в настоящее время растут. Серийное и стандартизованное производство, электрификация, целый ряд новейших технических изобретений, жидкий уголь, улучшенное производство и подача газа, выделка искусственного волокна, которая занимает все большее и большее место в капиталистическом производстве и которая может быть, по мановению правительственного жезла, превращена в изготовку взрывчатых веществ, наконец, крупнейшие военные изобретения, самоуправляющиеся моторы на земле, под водой, на воде и в воздухе – все это знаменует собою такое техническое «переоборудование» капитализма, при помощи которого наш капиталистический противник плотнее усаживается на свой трон. Военный и послевоенный кризис нанес ему глубокие кровоточащие раны; этот кризис еще не изжит; на горизонте вырисовываются буревестники новых катастроф. Но пока что в рамках еще не изжитого кризиса наш противник укрепляется в основных центрах своей силы и своего могущества. Нам нужно совершенно отчетливо понять, что мы переживаем время состязания с этим еще могучим империалистическим противником. Ни на одну минуту, ни на одну секунду мы не должны упускать этого из виду. Нам суждено еще долгое время жить в кольце империалистских мечей Нам суждена длительная борьба с этим «Священным Союзом» буржуазной контрреволюции, который не хочет и не может оставить нас в покое, ибо наш покой, наше строительство, наш мирный труд, наш рост нарушают «покой» империалистических царств. Поэтому наше строительство и те задачи, которые мы решаем внутри страны, так тесно увязаны с вопросами «большой» международной политики и реально от этих вопросов неотделимы.

Наш противник борется с нами всеми родами оружия, наш противник борется с нами и на идеологическом фронте. Одним из важнейших орудий на этом последнем фронте является спекуляция на нашей технико-экономической отсталости, на нашей некультурности, на нашей еще не изжитой нищете. Все заправилы империализма и его певцы, все враги строящегося социализма, все ненавистники железа пролетарской диктатуры, все циники социал-демократии, все путаники мелкой буржуазии, все разъеденные сомнениями и скептицизмом и кукующие о нашей гибели, – все они спекулируют на нашей отсталости. На крайнем фланге стоят матерые вожди международного капитализма, а на другом конце этой цепочки – наши всевозможные «друго-враги», которые – увы! – нередко заимствуют свое оружие из идеологического арсенала открытых противников социализма. Часто можно наблюдать, как какой-нибудь прожженный делец и идеолог капитала не без фальшивого пафоса вешает, что большевизм – это «великая чума», великая азиатская болезнь, которая грозит хлынуть на Европу. Истошными голосами кликуш вопят о том, что большевизм несет с собой «гибель всей цивилизации и культуры». Некоторые из особенно ретивых, особенно усердных и особенно лицемерных империалистских крикунов, в первую очередь бывшие «властители дум» императорской России, перейдя все грани зоологического бешенства, договариваются до того, что считают Советскую власть воплощением царства «диавола», «сатанократией». Так, распаляясь контрреволюционной злобой, пишет трубадур аристократии г-н Бердяев. Наши социал-демократические противники с усердием, достойным лучшей участи, распространяют злостную басню, будто мы в полуазиатской стране, издревле привыкшей к восточному типу деспотии, создали режим, который ни капельки не отличается от режима Хорти и Муссолини. (В скобках замечу: когда некоторые молодые люди из троцкистской оппозиции ругают нас фашистами, они заимствуют целиком это отравленное оружие у своих социал-демократических единомышленников.) Вся социал-демократия утверждает, что мы, большевики, взялись за утопическое дело построения социализма, предполагающего большую культурность масс, и поэтому все наши «затеи» заранее обречены на неизбежный крах, на неизбежную гибель, как бы мы ни суетились и какие бы прекрасные лозунги мы ни придумывали. В великой исторической книге судеб предначертана наша гибель, ибо мы-де пошли против железных законов истории. И отошедшие от нашей партии оппозиционные осколочки точно так же идут по этой же линии, когда утверждают, что гибель наша, если только нас не спасет немедленный взрыв в Западной Европе и власть пролетариата там, почти «предрешена». Так, нажимая на различные клавиши, люди разыгрывают одну ту же мелодию.

Характерным является тот факт, что довод об отсталости, о некультурности приводится не только против нас, большевиков СССР, когда наша революция делает один успех за другим и одерживает одну победу за другой. Чрезвычайно характерно то, что примерно этот же довод приводился очень и очень давно противниками рабочего коммунистического движения вообще, которые критиковали самую цель коммунизма, «доказывая», что не может осуществить ничего хорошего класс некультурный, класс придавленный, класс-парий, который способен только разрушать, разнуздывать дикую стихию и который неизбежно возвратит общество чуть ли не к доисторическим временам. Характерным является то, что даже полудрузья коммунистического движения не раз и не два, с самого зарождения коммунизма, в страхе отступали перед теми, которых они иногда сами же призывали в качестве спасителей от пороков современной капиталистической цивилизации. Такой крупный человек, такой великий поэт, как Гейне, человек, которого Маркс называл своим «другом» и который действительно находился в самых дружеских и интимно-близких отношениях с основоположником научного коммунизма, писал о коммунистах и коммунизме незадолго до своей смерти (в 1854 г.):

«Нет, меня одолевает внутренний страх художника и ученого, когда мы видим, что с победой коммунизма ставится под угрозу вся наша современная цивилизация, добытые с трудом завоевания стольких столетий, плоды благороднейших трудов наших предшественников».

И в следующем, 1855 году этот друг Маркса, революционный поэт Германии, одна из самых радикальных фигур германской общественности, совсем на пороге своей личной смерти писал о коммунистах и коммунизме:

«Со страхом и ужасом думаю я о той поре, когда эти мрачные иконоборцы станут у власти. Своими мозолистыми руками они без сожаления разобьют мраморные статуи красоты, столь дорогие моему сердцу. Они уничтожат все те безделушки и мишуру искусства, которые были так милы поэту. Они вырубят мою лавровую рощу и на ее место посадят картофель. Лилии, которые не сеяли и не жали и все же были так же великолепно одеты, как царь Соломон во всем его блеске, будут повыдерганы из общественной почвы. Розы, праздничные невесты соловьев, подвергнутся той же участи. Соловьи, эти бесполезные певцы, будут разогнаны, и – увы! – из моей „Книги песен“ лавочник наделает мешочков и будет в них развешивать кофе или табак для старушек будущего».

Интересно отметить, что такая крупная фигура нашей общественности, впоследствии ставший членом нашей партии, как Валерий Брюсов, в 1904 – 1905 годах написал очень красивое само по себе стихотворение, которое он назвал «Грядущие гунны», взяв эпиграфом лозунг: «Топчи их рай, Атилла». «Атилла» – здесь псевдоним коммунизма; «рай» – буржуазный рай. Здесь мы читаем такие строфы:

Где вы, грядущие гунны,

Что тучей нависли над миром!

Слышу ваш топот чугунный

По еще не открытым Памирам.

На нас ордой опьянелой

Рухните с темных становий –

Оживить одряхлевшее тело

Волной пылающей крови.

…

…

Бесследно все сгибнет, быть может,

Что ведомо было одним нам,

Но вас, кто меня уничтожит,

Встречаю приветственным гимном.

Валерий Брюсов тех времен пел нам и нашему классу «приветственный гимн». Но оценивал наш класс как «грядущих гуннов»

Вот эти настроения были чрезвычайно характерны не только для мелкобуржуазных филистеров, но и для лучших голов буржуазно-капиталистического мира, даже дли тех, которые, в силу своих исключительных личных свойств, пытались выпрыгнуть из сетки буржуазно-капиталистической идеологии. Даже те, кто в коммунистическом рабочем движении предчувствовали нечто новое, исторически великое, что должно «волной пылающей крови» оживить «одряхлевшее тело» буржуазной культуры и цивилизации, даже они видели в рабочем классе новых «гуннов», которые разнесут все в щепки, отдадут на слом все великолепные создания человеческого гения, засеют «элементарной» рожью новые поля, стерев предварительно с лица земли все наследие старой докапиталистической и капиталистической культуры.

С тех пор как это писалось, прошло довольно изрядное количество времени. Утекло много воды и, пожалуй, еще больше крови Это время, однако, своим железным языком сказало нам целый ряд истин, которые вряд ли подлежат сейчас сомнению для всякого мало-мальски мыслящего человека.

Оказалось, что цивилизацию и культуру, все завоевания ее и все ее ценности, которые напластовались в течение веков, ставят под нож, ставят под топор, ставят под угрозу гибели не мрачные коммунистические «иконоборцы», не гунноподобные воители коммунистического рабочего движения, а очень изящно одетые, «блестящие» и «великолепные» лейтенанты и генералы империалистских армий, вооруженных всеми приобретениями этой же цивилизации; еще более изящно одетые и лощеные дипломатические деятели христианнейших государств, с их утонченным языком, с их лайковыми перчатками, с их «благородными» заботами о боге и культуре, с их «благочестивыми» мыслями об убиении коммунизма; тузы банка и биржи, со всеми своими нежными и одетыми, подобно царю Соломону, «лилиями» как женского, так и мужского пола, их ученые, которые изощряют свой ум, свои знания, свои таланты, чтобы изобретать на потребу капитала наиболее смертоносные орудия разрушения материальных и духовных ценностей современной цивилизации; священнослужители, художники, литераторы и певцы, которые всеми способами, на разных языках обслуживают истребительную политику империализма.

В стальных осколках, в ядовитых газах, во вшах, в человеческом кале и крови грозит задохнуться «благородная» культура капитализма, готовая пожрать самое себя. И не мы, «мрачные иконоборцы» (как это к нам подходит!), несем эту гибель. Мы спасаем все, что есть ценного в этой культуре. Ее ставят под удар наши капиталистические противники. Это против них должен точить нож каждый честный человек, который способен размышлять над великими вопросами нашего времени.

Выяснилось и другое. Наша эпоха, наше время открыло всем и другую истину: выяснилось, что после периода временной разрухи мрачные «коммунистические иконоборцы» не только спасают все ценное, что остается от старого, но самым быстрым образом, быстрее, чем кто-либо, ведут огромную человеческую массу вперед по культурной дороге, создают великое массовое культурное движение, перепахивают трактором культуры вдоль и поперек огромную страну, вызывают к жизни не отдельные бриллиантовые ручеечки культуры, а громадный, широкий и глубокий поток массового культурного строительства.

И наконец, третья истина раскрылась в течение этого времени. Перед нами распахнулись широчайшие перспективы творческого, строительного труда, перспективы, которых не знал и не мог знать капиталистический мир. В области хозяйства, в области работы среди масс, в области научного творчества, в области культуры вообще мы стали уже на пороге задач грандиозного масштаба, из маленьких комнатушек «камерной» культуры мы выходим на городские улицы и площади и шлем вестников культуры в села и деревни, во все медвежьи закоулки и уголки. Наша наука начинает все больше приводить в движение маховое колесо нашей практики. Она перестает быть занятием парочки кабинетных ученых; она уже непосредственно соприкасается с великими задачами хозяйственного строительства, от которого она – прямо или косвенно – получает свои теоретические задания. Рабочий класс лихорадочно быстро расширяет круг своей работы. Он поднимает к исторической жизни задавленные и замученные национальности, помогает братской рукой развитию их культуры, он ставит поэтому и перед наукой новые задачи. Он увязывает в одну огромную организованную систему хозяйственное строительство, объединяя все большую и большую часть народного хозяйства своим государственным планом и единством плановой цели. Эти задачи точно так же ставят перед наукой интереснейшие проблемы, совершенно неведомые для науки буржуазного мира. Рабочий класс, наконец, обращает сугубое внимание на самого человека, на его труд, на его здоровье. Это, в свою очередь, вызывает к жизни молодые побеги новых отраслей знания, ставит новые задачи, по новым направлениям сближает теорию и практику, науку и жизнь.

Так все более властно механика рабочей диктатуры вовлекает культуру в массовый всеобщий жизненный оборот, подчиняя обогащающуюся науку новым потребностям жизни и приводя в соответствие ритм ее развития с биением пульса всего великого исторического процесса. Все это весьма далеко от тех мрачных пророчеств, которыми занимались даже лучшие умы буржуазно-капиталистического мира, и от того унылого, соединенного с злорадством нытья, которым занимаются социал-демократствующие «критики», визгливыми голосками подлаивающие против пролетарской диктатуры. Правда, за период революционных битв очень много «лилий» было пообщипано. Но еще больше «лилий» было пообщипано и еще больше «соловьев» было разогнано под грохот пушек империалистической войны. Важно то, что если мы будем сравнивать разрушительную работу, которую обнаружил сам капитализм, с разрушительными сторонами революционного процесса, то мы можем с чистой совестью сказать, что мы с меньшими издержками творим дело, которое до конца подорвет возможность разрушительной работы лощеных варваров капиталистической цивилизации.

На первый план с точки зрения культурной работы рабочий класс и его партия поставили массу, – не отдельных жрецов, не отдельные экзотические тепличные растения. Масса стоит у нас в фокусе нашей культурной работы, и центр тяжести ее лежит именно здесь.

Как смешны, жалки и неумны обвинения, выдвигаемые против победоносного коммунизма, все эти «аргументы от культуры»!

Не кто иной, как Владимир Ильич, этот бешеный революционер, этот великий разрушитель, этот полководец рабочего класса, ведший его на штурм капиталистических крепостей, дворцов и особняков, в своих последних статьях самым резким образом поставил культурную проблему как центральную проблему нашей партийной и советской работы. Тов. Ленин с полным правом заявил, что после завоевания и укрепления рабочей диктатуры коренным образом изменяется наша точка зрения на социализм. Он писал:

«Эта коренная перемена состоит в том, что раньше мы центр тяжести клали и должны были класть на политическую борьбу, революцию, завоевание власти и т.д. Теперь же центр тяжести меняется до того, что переносится на мирную организационную, „культурную“ работу. Я готов сказать, что центр тяжести для нас переносится на культурничество, если бы не международные отношения, не обязанность бороться за нашу позицию в международном масштабе. Но если оставить это в стороне и ограничиться внутренними экономическими отношениями, то у нас действительно теперь центр тяжести работы сводится к культурничеству».

Эту мысль, во всей ее глубине и во всем ее историческом масштабе, должен понять каждый член нашей партии, каждый рабочий, который хочет ясно усвоить цели своего класса и его исторического движения. В основных чертах эта мысль была намечена еще Марксом.

Период рабочей диктатуры, период перехода от капиталистического строя к строю социалистическому и, далее, строю коммунистическому может быть рассматриваем с особой точки зрения, а именно с точки зрения переделки самого руководящего класса, рабочего класса. В самом деле, мы можем процесс рабочей диктатуры рассматривать с точки зрения укрепления рабочей власти, мы можем его рассматривать с точки зрения развития хозяйственного базиса социализма, т.е. с точки зрения роста нашей социалистической промышленности, транспорта, того, что мы называем пролетарскими «командными высотами» или «социалистическим сектором» нашего хозяйства. Мы можем, однако, весь этот процесс рассматривать с точки зрения изменения природы рабочего класса. Мы можем рассматривать, другими словами, весь этот огромный всемирно-исторический процесс с точки зрения переделки масс, изменения их природы и в первую очередь с точки зрения переделки самого пролетариата.

Маркс, как известно, писал, что в великих гражданских битвах, в битвах народов, наполняющих тот бурный период, который отделяет капиталистическое общество от коммунизма, рабочий класс переделывает свою собственную природу. Ленин, который ни на одну йоту не отступал никогда от марксистского учения, а лишь развивал и углублял его, рассматривал эту проблему «переделки масс» в качестве важнейшей, труднейшей и существеннейшей проблемы, которая стоит перед нашей партией.

Как ставил вопрос Владимир Ильич, когда он подходил к расшифровке понятия культурной революции?

Он говорил:

«Перед нами являются две главные задачи, составляющие эпоху. Это – задача переделки нашего аппарата, который ровно никуда не годится и который перенят нами целиком от прежней эпохи; переделать тут серьезно мы ничего за пять лет борьбы не успели и не могли успеть. Вторая наша задача состоит в культурной работе для крестьянства. А эта культурная работа в крестьянстве, как экономическая цель, преследует именно кооперирование. При условии полного кооперирования мы бы уже стояли обеими ногами на социалистической почве. Но это условие полного кооперирования включает в себя такую культурность крестьянства (именно крестьянства, как громадной массы), что это полное кооперирование невозможно без целой культурной революции» (Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 45, с. 376).

Когда мы читаем снова и снова эти строки, то невольно прежде всего набегает мысль: куда же девался во всей этой установке тов. Ленина рабочий класс? Выдвинуты на целую эпоху (это нужно подчеркнуть: речь у Владимира Ильича идет именно об эпохе) две задачи: переделка госаппарата и поголовное кооперирование крестьянства. Для поверхностного «критика», всюду выискивающего «национальную ограниченность» и «крестьянский уклон», ничего бы не стоило объявить эти задачи эпохи выражением какого-нибудь «сползания». Как же решается, однако, вопрос по существу? Когда тов. Ленин говорит о переделке нашего государственного аппарата, то он этот вопрос берет в неразрывной связи с вопросом о культурном подъеме самого рабочего класса. Ибо что такое в самом деле государственный аппарат в СССР? Это – остов государственной власти. А что такое государственная власть в нашей стране? Это есть, говоря языком Маркса, рабочий класс, «конституированный как государственная власть». Государство у нас – это есть самая широкая организация рабочего класса. Следовательно, переделка государственного аппарата, задача, которую тов. Ленин устанавливал на эпоху, является одной – и важнейшей – стороной нашей работы среди рабочего класса. По какой линии надо переделывать наш государственный аппарат? По линии борьбы с бюрократизмом, по линии воспитания рабочих масс, по линии обучения рабочих масс искусству управления. Переделка госаппарата – это есть в огромной степени культурная проблема. В своей речи о программе партии (VIII съезд) тов. Ленин говорил:

«Мы отлично знаем, как эта некультурность принижает советскую власть и воссоздает бюрократию. Советский аппарат на словах доступен всем трудящимся, на деле же он далеко не всем им доступен. И вовсе не потому, чтобы этому мешали законы, как это было при буржуазии: наши законы, наоборот, этому помогают. Но одних законов тут мало, необходима масса воспитательной работы, – чего нельзя сделать быстро законом, что требует громадного длительного труда» (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 38, с. 165 – 166).

Лишь понемногу рабочий класс «вызревает» в культурном отношении; он «вызревает» не сразу; он «вызревает» не всеми своими пластами одинаково: он «вызревает», если так можно выразиться, «по частям»: не все рабочие проходят через рабфаки и вузы; не все рабочие становятся красными директорами или советскими администраторами; не все в одинаковой степени близки органам Советской власти, и т.д. и т.п. Но, хотя по частям, все же рабочий класс поднимается со ступеньки на ступеньку. Когда его подавляющая масса будет прочно сидеть у рычажков управления, тогда бюрократия и бюрократизм умрут естественной смертью. Повышение культурного уровня рабочих есть поэтому предпосылка действительного улучшения нашего госаппарата.

Итак, весь огромный план Владимира Ильича, который беглыми, но очень четкими штрихами намечен в цитируемой статье, распадается на две огромных проблемы: первая – кооперирование крестьянских масс, для чего нужна целая культурная революция; вторая – переделка нашего государственного аппарата и заполнение всех его пор культурно-выросшими рабочими. Смычка между поголовно кооперированным крестьянством и костяком государственной власти, избавленным от ее бюрократических зол, костяком, представляющим собою действительно «конституированный как государственная власть рабочий класс», это и есть великая организационно-культурная задача эпохи. Для Ленина в центре всего, повторяю, стоит масса. У нас много лет тому назад (и в самой нашей партии, и около партии) была целая полемика по поводу культурных задач. Владимир Ильич выступал тогда со всем своим темпераментом, со всей революционной страстью и со всеми тяжелыми булыжниками своей подавляющей логики против ошибок, намечавшихся в наших рядах. Многие после Октября сразу хотели взвиться на пролетарские небеса, слишком увлекались, яростно и горячо дебатировали вопросы пролетарской культуры, готовили немедленную революцию во всех сферах науки и техники; некоторые мечтали создать пролетарскую культуру чуть ли не опытно-лабораторным путем. Владимир Ильич громил всеми родами оружия такую постановку вопроса. Почему? Теперь это более чем ясно. Он поступал как дальновидный стратег. Он справедливо опасался, что люди увлекутся надуманными, лабораторно-узкими, тепличными проблемами, отвернутся от массовых, неизмеримо более элементарных, но абсолютно насущных в своей элементарности культурных нужд. Вот почему «болтовне», «фразам» о пролетарской культуре он противопоставлял борьбу с такими вещами, как взятки, комчванство, безграмотность. Вот враг, говорил он, нужно бить по нему, сосредоточить таран ваших усилий именно здесь, и тогда что-нибудь да выйдет. Если мы будем замыкаться, если мы будем отъединять рабочий класс от массы, или часть класса от всего класса, или какую-нибудь маленькую группировочку из пролетариата от ее социальной пуповины, то мы сделаем огромную и непростительную ошибку. Не в том дело, чтобы сразу же перевернуть все науки, а дело в том, чтобы взять на мушку элементарнейших врагов грамотности и культуры и их подвергнуть наиболее быстрому разгрому, эти задачи поставить на первый план, на этом концентрировать все внимание нашей партии и этого врага смертным боем бить.

В связи с этим Владимир Ильич ставил вторую задачу, а именно задачу взять все, что можно, от капитализма. Нельзя говорить «б», не сказав «а», нельзя переносить центр тяжести на революцию и области математики, биологии, физики, не решивши, хотя бы на известный процент, задач предварительных, элементарных, тех, которые вопиют к небу, тех, без решения которых можно свалиться и погибнуть. Вот почему Ленин с такой сокрушительной настойчивостью ставил задачу взять от капитализма все, что можно взять. На митинге в Ленинграде (в марте 1919 г.) Ленин говорил:

«Масса его (т.е. капитализм. – Н.Б.) раздавила; но от раздавленного капитализма сыт не будешь, нужно взять всю его культуру, которую капитализм оставил, и построить социализм; нужно взять всю технику, науку, знание, искусство, – без этого жизнь социалистического общества невозможно построить. А эта наука, техника, искусство в руках специалистов и в их головах» (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 38, с. 55).

Нужно вспомнить, что в то время значительная часть рабочих – да и членов нашей партии в том числе – не понимала всей необходимости этого, и нужна была железная воля и железная логика Ленина, чтобы не дать «левой фразе» заесть живое дело правильной революционной политики, через сложнейшие зигзаги исторического пути выводившей пролетариат из лабиринта величайших опасностей.

Однако было бы абсолютно неправильным изображать дело так, будто бы Ленин считал необходимым простой перенос буржуазной культуры к нам во всей ее целости и неприкосновенности. Такой установки у него не было. Ленин неоднократно говорил, что надо заимствовать то, что полезно пролетариату, решительно отметая все вредное. Достаточно известно его отношение к религии, философскому идеализму, буржуазной общественной науке и т.д. Он неоднократно выступал против людей, у которых весь их головной зарядный ящик начинен буржуазными традициями. В частности, есть даже его выступления, где он говорит, что в области искусств у нас оказалось много выходцев из буржуазного мира, которые под видом пролетарского искусства преподносят нам нечто «совершенно несуразное». Но Владимир Ильич, как гениальнейший полководец, умел распределять силы в зависимости от важности того или другого участка культурного фронта. А это есть одно из главнейших условий правильной политики вообще, культурной политики – в частности. Ибо, по Ленину, наша «мирно-организаторская», «культурническая» и прочая работа не есть какая-то мирная идиллия, а есть особая форма классовой борьбы пролетариата за социализм. Даже тогда, когда Ленин говорил, что «коммунизм мы должны строить руками врагов» (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 45, с. 96, 97) или что «хороший буржуазный специалист лучше десяти плохих коммунистов», он говорил не о чем другом, как об этой, особыми методами ведущейся, классовой борьбе.

С тех пор как Ленин писал свои последние статьи, прошло уже изрядное количество времени. Каждый грядущий год будет говорить нам со все возрастающей ясностью, что у Владимира Ильича по каждому отдельному случаю будет оказываться все менее готовых рецептов. Ленинизм, однако, заключается отнюдь не в этих готовых рецептах. Владимир Ильич требовал от нас изучения того, что есть, во всей его конкретности, во всех особенностях. Владимир Ильич был чрезвычайно далек от мысли, что можно лозунги и мероприятия, которые мы предпринимали 2, 3 и 4 года назад, переносить на любое время. И если мы хотим действовать в духе Владимира Ильича, то мы должны отдать себе отчет во всех изменениях, которые произошли с тех пор, мы должны учесть, часть каких задач мы уже выполнили, часть каких задач нужно еще выполнить, как эти задачи расставить по-другому, взять в иной пропорции, какие совершенно новые проблемы стали перед нами и т.д. Только так должны ставить вопрос ученики Ленина.

В цитировавшейся уже статье о кооперации тов. Ленин писал:

«Для нас достаточно теперь этой культурной революции для того, чтобы оказаться вполне социалистической страной, но для нас эта культурная революция представляет неимоверные трудности и чисто культурного свойства (ибо мы безграмотны), и свойства материального (ибо для того, чтобы быть культурными, нужно известное развитие материальных средств производства, нужна известная материальная база)» (Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 45, с. 377).

Верными остаются эти положения? Конечно, верными. Но кое-какие количественные изменения все-таки с тех пор произошли Мы сейчас не переживаем периода голодовки: мы, несмотря на чрезвычайное напряжение нашего государственного бюджета и ряд крупнейших хозяйственных затруднений, все-таки всю нашу экономику и весь наш бюджет безусловно перевели с тех пор на гораздо более высокую ступень. То, что тогда могло звучать и значительной мере как благое пожелание (увеличение материальных средств на культуру), сейчас становится для нас не только необходимостью, но и – в известной мере – такою необходимостью, которую мы, несмотря на целый ряд затруднений на других фронтах, все же должны удовлетворить. Если Владимир Ильич в одной из своих речей говорил о том, что нам нельзя скаредничать в деле просвещения, то это нужно повторить сейчас с гораздо большим заострением, ибо даже целый ряд вопросов хозяйственного строительства упирается сейчас в проблему культуры. Всем известно, например, что у нас есть целый ряд крупных недостатков в нашей работе по капитальному строительству: и просчетов, и халатности, и достаточного количества плохих проектов, и т.д. и т.п. В конечном счете это есть вопрос нашей культуры; мы страдаем даже по непосредственно-производственной линии от того, что мы не всегда достаточно следим за западноевропейским и американским опытом; что мы желаем нередко открывать Америки, которые давным-давно уже открыты; что мы не научились еще достаточно хорошо считать, хотя это нам важнее, чем для капиталиста, потому что у нас хозяйство большего масштаба Мы слишком дорого строим и потому, что у нас очень дорог материал, и потому, что мы применяем устарелые технические приемы, тогда как объективно возможна другая строительная техника. Но это только одна из очень многих сторон дела. Разве рационализация производства не упирается в проблему большей культурности нашего рабочего, нашего служащего, нашего инженера, нашего администратора? Разве плохая работа нашего аппарата и в городе, и в деревне не связана с этим? Разве мы не подняли бы темпа увеличения мелких сбережений при более культурных привычках масс? Разве не шла бы успешнее борьба с бюрократизмом, который есть не только социальное зло, но и тормоз развития производительных сил нашего хозяйства? и т.д. и т.п. Словом, мы страдаем по непосредственной линии производства очень часто потому, что мы недостаточно еще культурны. Как-никак, однако, средства у нас в известном количестве теперь появились, и это есть очень крупное завоевание. Вспомните о том положении вещей, когда Владимир Ильич говорил, как о крупном успехе, о 20 млн (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 45, с. 287), которые мы накопили. Теперь мы имеем дело с шестимиллиардным бюджетом. В этом отражается огромный прогресс, который совершило наше советское строительство.

Во-вторых, мы разбудили и подняли активность народа в высочайшей степени – и пролетариата и крестьянства. Мы подняли и культурные запросы масс. Наш крестьянин и наш рабочий – это уже не крестьянин и не рабочий дореволюционного времени. Более того, мы даже за четыре последних года видим огромнейший рост культурности нашего рабочего класса, культурности нашего крестьянства, повышения культурных потребностей масс. Один из деятелей среди крестьян и педагог, теперь член нашей партии, тов. Шацкий, рассказывал мне, что даже в такой отсталой губернии, как Калужская, в деревнях у отдельных крестьян можно встретить свои библиотечки по 400 – 500 томов. Иногда «мужички» рассуждают о Толстом, Тургеневе и т.д. Разве было что-либо подобное до октябрьского пришествия коммунистических «гуннов»? Мы настолько расшевелили сейчас культурные потребности масс, что нам трудненько становится уже платить по векселям, которые мы выдали по этой линии. Поэтому совершенно естественно, что наша партия, актив рабочего класса, наиболее передовые слои крестьянства должны изо всех сил подтянуться, чтобы этот растущий спрос широких масс удовлетворять.

Культурность масс поднялась и по линии элементарной грамотности. Культурность масс поднялась и потому, что страшно расширился кругозор масс вообще. Культурность масс небывало поднялась и по линии политического просвещения.

Если мы говорим о наших завоеваниях, то, я думаю, мы можем сказать, не погрешая против действительности, что в области политической сознательности – классовой сознательности такого пролетариата, как наш пролетариат, нет во всем мире. Пожалуй, даже можно сказать, что по политическому кругозору, который имеется и у нашего крестьянина, т.е. по степени его политической осведомленности в больших вопросах мировой политики, вряд ли он стоит ниже, чем гораздо более культурный, в смысле своего хозяйства и пр., западноевропейский крестьянин.

Если мы возьмем эту область культуры, то мы можем сказать, что великая переделка масс, которая произошла за время революции (отчасти стихийно, отчасти сознательно: через Красную Армию, нашу политпросветительную работу, через весь механизм рабочей диктатуры), поставила эти массы политически в авангарде всех трудящихся мира.

Огромнейшая работа проведена среди рабочего класса, среди крестьянства. Огромнейшая работа произведена среди народов, которые раньше считались «инородцами». Этой стороной дела ни в коем случае нельзя пренебрегать. Она имеет значение гораздо большее, чем мы обычно думаем. Мы провели также значительную воспитательную работу среди наиболее отсталых слоев трудящихся, в первую очередь среди женщин. Всего этого нельзя было бы ни в коем случае достигнуть без диктатуры рабочего класса. Предварительным условием успеха был тот язык железа и стали, которым говорила рабочая диктатура в период гражданской войны.

Следовательно, мы можем сказать, что мы сделали очень значительные завоевания в работе среди масс. Мы сделали, однако, значительные завоевания и в работе над кадровым составом наших работников. Мы приобрели большие организационные навыки; мы приобрели больше знания; мы приобрели большой опыт. Разве мы теперь уже не выдвинули значительного количества наших собственных военных кадров? Выдвинули. Командный состав Красной Армии – это уже в значительной мере не старые специалисты, а квалифицированные силы, выдвинутые из социальных «низов». Костяк, скрепляющий всю армию, состоит уже из своего социального материала, из элементов, обработанных той великой политической машиной, имя которой есть рабочая диктатура. Мы уже начинаем выдвигать кадр наших техников. Мы по всей стране имеем кадр наших, уже сравнительно опытных, администраторов, в первую голову из рабочих, прошедших суровую школу гражданской войны, борьбы с голодом, борьбы с нищетой. Эти люди сделаны из очень крепкого, очень добротного материала. Это – рабочие, кряжистые передовики, в огне нашей революции получившие не только великолепную закалку «плеч и рук и голов», но и приобретшие огромнейший опыт, соединенный с известной теоретической выучкой. Они-то непосредственно и держат различные, большие и маленькие, рычажки нашего огромнейшего механизма: хозяйственного и политического, советского и партийного. Все они по своей административной культурности, по своему опыту, по своим знаниям, по своим навыкам, по своим культурным запросам весьма далеко стоят от тех очень революционных, но мало опытных людей, которыми они вошли в период гражданской войны. Так обстоит в общем дело с нашими кадрами.

Но за последнее время мы начали ставить (и решать) также и те задачи, которые отодвигались В.И. на неопределенное будущее, ибо в то время их действительно нельзя было ставить. Таковы задачи, которые суммарно можно было бы назвать задачами научной революции, революции в науке, в ее методе, в ее системе. Несколько лет назад этого еще не было и не могло быть. А теперь эта задача не только ставится, но уже частично решается. В целом ряде наук, не только общественных, где марксизм давно уже имеет свою прочную гегемонию, но и в области естественных, происходит глубокая переделка: марксизм нащупывает свои позиции и там, запускает и туда свои щупальца. Это чрезвычайно интересное явление, которое, к сожалению, чрезвычайно мало освещается в печати. У нас есть уже крупные биологи из старых ученых, которые с азартом обсуждают вопрос о марксистской диалектике в области биологии. Физика, химия, физиология – захвачены тем же потоком. То же нужно сказать о рефлексологии, психологии, педагогике. Есть даже общество математиков, которые обсуждают вопрос о методах марксизма в математике. Все это показывает, что наш культурный рост добирается до самых высоких областей культуры, что марксизм, который орудовал винтовкой, политической пропагандой, хозяйственной борьбой, развернул свою работу решительно по всему фронту культуры, забрался во все этажи культурного здания, проник до самых «святая святых» прежней культуры, переделывая ее по своему образу и подобию. То же самое происходит и в области искусства. Не моя задача перечислять все новые и новые завоевания в этой области, но всякому беспристрастному человеку ясно, что новая литература, очень близко к нам стоящая, у нас в значительной степени уже народились. Все могут отметить также, что текущий год есть год решительного перелома в нашем театре. Такие постановки, как «Мятеж», «Броненосец», «Любовь Яровая», «Разлом», совсем не случайны.

Разумеется, все это имеет огромное практическое значение. Если искусство начинает говорить более или менее нашим языком, и притом не заикаясь, не сюсюкая и не оглядываясь по сторонам, – это означает, что значительные массы людей «заряжаются», «настраиваются» на революционный лад. Если естественные науки – не говоря уже об общественных – начинают переживать свою революцию – это значит, что они гораздо скорее станут орудием культурной и хозяйственной революции. Если широкие круги педагогов будут стоять на нашей точке зрения не «страха ради иудейска», а по убеждению, не формально, а по существу – это значит, что новое поколение смелее пойдет за нами и скорее будет расти к социализму

Таковы наши успехи и наши завоевания

по линии переделки масс,

по линии переделки и выработки кадров,

по линии революции в науке и искусстве.

Выполнена ли тем самым наша «историческая миссия»? Конечно, нет. Мы сделали только первые шажки. Мы плаваем еще по горло в целом океане нищеты и бескультурья. И работы перед нами, работы бешеной и страстной, целые горы.

Правда, некоторые «культурные» наши враги, осененные всей благодатью старого мира, предвещают нам быстрый конец, за нашей, так сказать, «исторической ненадобностью». Так, напр., пресловутый профессор Устрялов считает, что мы победили потому, что мы были, по сравнению со всеми «белыми», людьми много более энергичными. Однако нам все же предстоит погибнуть по всем правилам устряловского гороскопа. Г-н Устрялов пишет про нас:

«Железные чудища, с чугунными сердцами, машинными душами, с канатами нервов… Куда же против них дяде Ване или трем сестрам?

Куда уж нашим „военным“ фронтам против них, против их страшных рефлекторов, жгущих конденсированной энергией!

Разрушат культуру упадка, напоят землю новой волей и, миссию свою исполнив, погибнут от микробов своей опустошенности».

Г-н Устрялов предвидел, правда, кое-каких нытиков, начавших «внутренне опустошаться», в своей «опустошенности» начавших даже атаку против всего нашего дела. Но эти «микробы» были передвинуты на более северную зону. (Смех, бурные аплодисменты.)

Что же касается нашей «опустошенности», «опустошенности» нашей партии, то г-н Устрялов оказался пророком поистине никудышным. Партия настолько «опустошилась», что рабочий класс на попытку «микробов» погомозиться в пóрах партийного организма ответил посылкой армии в сто тысяч бойцов, которые влились прямо от станка в коммунистические ряды. «Железные чудища» разгромили белых вовсе не потому, что Колчаки и Деникины были воплощением трех сестер (то, что они тоже кричали: «В Москву! в Москву!», делало их мало похожими на провинциальных барышень: профессиональные вешатели, они имели и пушки, и иностранное золото!). «Железные чудища» разгромили их потому, что вели за собою массы, что опирались на пролетариат. И эти «железные чудища» не только не собираются помирать от каких-то дрянных микробов, а смело и твердо строят и бьются, с еще более возросшей энергией, с полным сознанием своей творческой миссии, на всех фронтах культуры, ведя массы к новым и новым победам и преодолевая со зверским упорством отчаянные трудности на своем пути.

Если мы сейчас спросим себя, что же нам нужно делать и какие главнейшие задачи на этом культурном фронте борьбы стоят в настоящее время перед нами, то, мне кажется, на этот вопрос следовало ответить таким образом: в области культурного строительства нам нужно скорее изживать период, когда «старое» разбито, а «новое» еще не построено. Есть известная закономерность во всей нашей великой революции: и в области хозяйства, и в области политики, и в области культуры. Было время, когда мы разворотили старый хозяйственный аппарат, разбили его, когда старая дисциплина труда покачнулась. Мы разрушили эту старую дисциплину труда, но не сразу наладили новую. Мы разрушили старую систему хозяйства, старую систему управления, но не сразу построили новую. Так было и в области армии, в области военного дела. Старую армию мы разложили, и это нужно было сделать; нельзя ведь изготовить яичницу, не разбив яйца. Но не сразу мы добились организации Красной Армии.

Так было в области государственного аппарата. Так сейчас происходит, еще происходит, в области культуры. Мы, например, буржуазно-мещанскую мораль уничтожили, мы ее по косточкам разложили, она сгнила у нас под руками, но сказать, что мы уже построили собственные нормы поведения, такие, которые бы соответствовали нашим задачам, еще нельзя. Многие с презрением относится к старой морали (и это хорошо), но своих норм еще не имеют, болтаются в каком-то безвоздушном пространстве без узды. Это очень плохо, и от этого мы терпим величайший урон.

В области быта, в области норм, регулирующих отношения между людьми, в области искусства и в целом ряде других областей, которые, по существу дела, и составляют то, что называется «духовной культурой», мы еще не «построились», а в некоторых областях у нас нет еще и чернового чертежа постройки. Это имеет часто весьма крупное отрицательное значение. Всем известны соответствующие примеры из самых различных сфер быта и общественной жизни вообще: разрушенная (и поделом разрушенная) старая семейно-половая «мораль», но еще очень слабое воздействие вырабатывающихся новых норм поведения в этой области; отсюда, из такого промежуточного положения, вытекают некоторые уродливые и в высокой степени отрицательные черты нашего быта; разрушенная старая идеология «двадцатого числа» у служащих и чиновников, но отнюдь не вколоченная еще со всей необходимой силой идеология работы для трудящихся, уважения к «просителю», особливого уважения к трудящемуся «просителю», бережливого отношения к государственным средствам и т.д. и т.п.; прежний «идеал» послушного начальству подданного мы разнесли в щепки, но сказать, чтобы в жизни – и в массовом масштабе – мы воспитали уже тип сознательного общественника, борца на всех фронтах строительства, преследующего и шкурника и подхалима, – этого сказать еще нельзя Мы только идем к этому, но сделали лишь первые шаги. Вся проблема рационализации не только производства, но и быта стоит перед нами именно как проблема, как задача, которую еще только нужно решать или, вернее, начать решать. Здесь нам нужно подтянуться, идет ли речь о массах, или о кадровом составе, или даже о «верхушечных» руководителях. Здесь мы не только не доделали еще нашего дела: мы еще часто не заложили даже фундамента. Таким образом, если мы говорим о некоторых общих задачах, которые перед нами стоят в этой области, то мы можем сформулировать их так: мы должны скорее изживать остатки промежуточного положения, когда старое разрушено, а новое еще не построено. Исходя из этой установки, мы должны поставить перед собою целый ряд задач по отношению к массе – во-первых, по отношению к кадровому составу, который является передовым слоем этой массы, во-вторых, даже по отношению к самым квалифицированным руководящим слоям – в-третьих. Если речь идет о массе, разумеется, перед нами стоит еще в качестве основной задачи задача возможно быстрее идти вперед по линии элементарной грамотности. В высокой степени неправильно – а это иногда бывает, – когда «сокращают» избы-читальни, библиотеки, даже школы. «Скаредничать» здесь теперь прямо недопустимо; воспитывать «цивилизованных кооператоров» без расширения сети образовательных учреждений нельзя. Возможно шире мы должны поставить и заботу о здоровье массы, в частности развернуть борьбу с алкоголизмом и сифилисом. Только безграмотные и действительно некультурные люди могут проходить мимо этих задач. Недавно я просматривал книгу одного немецкого профессора, Бумке, под названием «Культура и вырождение», появившуюся и на русском языке. Бумке целым рядом данных доказывает, что в послевоенный период особенно подрывает дееспособность масс именно алкоголь и сифилис, а у нас это особенно сильно чувствуется. Борьба с алкоголизмом, организация действительно разумных развлечений, надлежащая постановка кино и радио, всемерное развитие физкультуры – все это должно быть нашей задачей.

Нам необходимо, далее, из всех сил учить широкие народные массы рационализации хозяйства и уменью правильно считать. Это годится не только для рабочего класса, но и для крестьянства. Тов. Шацкий провел, например, обследование целого ряда крестьянских дворов и пришел к совершенно неоспоримому выводу, что, несмотря на низкий уровень бюджета, можно было бы – даже в рамках этого бюджета – достигнуть много большего производственного эффекта. Приводились примеры точных обследований крестьянских бюджетов и соответствующих расчетов, которые были через школьников розданы крестьянам и произвели сильное впечатление. Эти расчеты наглядно показывают, как даже в рамках обычных бюджетов крестьянское хозяйство может прыгнуть на ряд ступенек выше. Далее, следовало бы подумать о целом ряде мероприятий, которые помогли бы крестьянину заботиться не только о его дворе, а, скажем, о целой волости, волостном бюджете, т.е. о хозяйстве «общественном». Мы ведь должны держать курс на то, чтобы эти волости превращались в составные части того, что Ленин называл «государство-коммуна». Вопрос о бюджете рабочего, о его семейном бюджете, вопрос об участии его в производстве, о более прочной заинтересованности в ходе производства, о более сознательном и социалистически-культурном отношении к этому производству есть один из крупнейших вопросов нашего хозяйства. Но нужно двинуть и дело рационализации быта. Нужно сказать, что мы еще и высокой степени некультурны, в особенности по сравнению с теми задачами, которые стоят перед нами. Мы иногда пальцем о палец не можем ударить, чтобы исправить мелочи, от которых многое зависит. Вопрос о развлечениях, клубах, радио, кино; вопрос о банях, прачечных, хлебопекарнях, школах и библиотеках; целый ряд других «житейских» «бытовых» вопросов нередко «решается» так, что мы нарисуем хорошую картину общих «заданий», «планов», «установок», а приведение всех этих пожеланий «во исполнение» двигается чрезвычайно медленно. Между тем еще Ленин отмечал, что наша пропаганда должна быть пропагандой показа, примера, делового выполнения, а не той «политической трескотней», которая в свое время была полезна, а теперь уже в значительной мере устарела. Есть целый ряд указаний на то, что наша работа весьма бы выиграла, если бы мы формы теперешних ревизий и бумажной отчетности заменили бы хорошим инструктажем. Реальная практическая помощь не разочаровывала бы ни крестьянина, ни рабочего, ни трудящегося человека вообще, тут чувствовалось бы настоящее, живое дело, а не бюрократическая волокита. Вот примерно главные задачи, которые стоят перед нами, поскольку речь идет о массах.

Эти задачи не могут быть, однако, решены, если мы не подтянем наш кадровый состав. Один крестьянин дал весьма выпуклую формулировку наших недостатков, когда сказал: «Стремительных людей у вас, коммунистов, много, а делопроизводительных людей мало». (Смех.) Это в значительной степени правильно. «Стремительность» заключается в том, что мы с большой быстротой что угодно «намечаем» и «планируем». Но проверки исполнения (а сколько раз эту задачу подчеркивал Владимир Ильич!) у нас еще нет. Между тем именно практическое выполнение принятых хороших решений есть наилучший способ пропаганды примером. Внимание к практическим вопросам хозяйства и культуры в деревне, помощь на практике даже в мельчайшем «вопросике» убедительнее, лучше, чем целые горы «политической трескотни». Вот этот вид пропаганды и этот вид работы необходимо выдвигать на первый план. Но есть также многие элементарнейшие «добродетели», которые нашему кадровому составу практически мало известны, очень мало еще въелись в плоть и кровь. Весьма и весьма полезно напоминать те простые лозунги, которые Владимир Ильич ставил во главу угла для строительного периода: знай счет деньгам, веди экономно хозяйство и т.д. Этого в значительной мере у нас еще нет. Если бы эти необходимейшие свойства действительно были усвоены нашими кадрами, разве были бы у нас такие просчеты, какие есть теперь? Их не было бы. «Будь аккуратен» – это тоже весьма и весьма элементарное правило. Но разве можно сказать, что наш кадровый состав усвоил себе это правило, что наш кадровый состав на сто процентов аккуратен? Этого сказать никак нельзя: еще до сих пор сидят в нас остатки истинно русской растяпистости. Нужно учиться еще большей быстроте ориентации, еще большей исполнительности, еще большей деловитости. Нужно воспитывать в себе чувство массы, чувство связи с массами, чувство постоянной и непрерывной заботы об этой массе, всюду и везде, сидишь ли ты в кабинете треста, синдиката, профсоюза, горсовета, губкома или укома. Необходимо воспитывать еще и еще чувство ответственности: у нас нередко бывает, что в силу нашей организационной неразберихи совершенно неизвестно, кто и за что отвечает. Воспитание этого чувства ответственности, ответственности перед нашим классом, ответственности перед нашим государством, ответственности перед самим собой, – это тоже одна из культурных задач. В некоторых прослойках нашей партии имеются некоторые тенденции самодовольного почивания на лаврах: из голода, мол, вылезли, и слава богу! Это бюрократическое самодовольство нужно всячески громить, ибо психология самодовольства есть небольшевистская, некоммунистическая психология. С ней мы далеко не уедем. Нужно со всей энергией поставить перед каждым работником, перед каждым настоящим, верным солдатом нашей партии этот вопрос. Пока мы живем – никакого успокоения, никакого душевного «жирка»!

Нам необходим, далее, подъем специальных знаний в нашем кадровом составе. Мы имеем тут целый ряд прорех. Например, у нас очень мало средних техников, наши новые инженеры недостаточно квалифицированы. Средних техников, средних агрономов – вот этого персонала у нас чрезвычайно мало. Очень часто наши партийные работники, которые не знакомы с целым рядом конкретных практических вопросов, требующих специальных знаний, не могут выполнять теперь и своих партийно-политических функций, ибо теперь ни крестьяне, ни рабочие не могут удовлетвориться такого рода политическим руководителем, который говорит о Чемберлене, но не понимает ничего ни в крестьянском хозяйстве, ни в агрономии, ни в технике. Члены нашей партии не только правят, но и управляют, не только намечают «линию», но и практически ее проводят, – они являются не только «политиками вообще», но и администраторами. Раз это так, то эти работники должны обладать с каждым годом все большими и большими знаниями по целому ряду вопросов. И здесь нужно, наряду с подъемом этих знаний, с возрастанием чувства ответственности перед массой, обратить особое внимание на так называемую проблему «мелочей».

Попробуем произвести такой опыт: вырезываем из отделов «рабочей жизни», из соответствующих корреспонденций с фабрики, заводов и т.д., корреспонденций, помещенных в «Экономической жизни», в «Труде», в «Гудке», в «Правде», в «Рабочей газете» и т.д., замечания относительно всяких недостатков и безобразий. Попробуйте теперь проанализировать эти различные недостатки, и вы придете к заключению, что 9/10 различных безобразий не вытекают из «объективных условий», а могут быть устранимы при внимательном отношении к делу. Если среди рабочей массы есть значительные остатки несознательного отношения к государственным интересам, то, с другой стороны, мы имеем дело с некультурностью наших управляющих кадров, в том числе партийцев. Если у рабочего, который работает непосредственно на производстве, бывает иногда психология халатности, то у кадровиков частенько встречается желание «как-нибудь обойтись» («живали и хуже, как-нибудь проживем и теперь», «не так уж все плохо» и т.д.). Это гнилая психология. Каждый руководитель – и в первую голову коммунист – должен быть примером пионера культуры, самым внимательным образом вылавливающего все недостатки и решительным образом их исправляющего. Ни одна мелочь не должна считаться мелочью, которая лежит вне сферы нашего влияния. Таких «мелочей» не должно быть. Из этих мелочей составляется «быт». Эти мелочи могут стать даже политическим фактором. Сонливое, обломовское отношение к этим «мелким» недостаткам есть чума, которую мы должны раздавить и уничтожить. Мы должны изо всех сил нажать на всех наших работников – профсоюзных, советских, партийных, которые имеют непосредственную связь с массами. Тот не коммунист, кто относится к этим вопросам «спусти рукава». Эта халатность, это невнимание к непосредственным нуждам масс легко перерастает в гнусный бюрократизм, в самодовольство чиновника. Это есть варварство, которое мы должны уничтожать всеми средствами. Нужно сказать всем нашим работникам, что нельзя воспитывать массу, нельзя требовать от массы, чтобы она поднималась на все более и более высокую ступеньку трудовой культуры, если ты сам подаешь пример бюрократической самовлюбленности и самодовольства. Необходимо прислушиваться к каждому критическому замечанию со стороны массы, а не объявлять всякую критику антисоветским выступлением, как иногда делают злостные дураки или бюрократические самодуры.

Что касается еще более «высоких» руководящих кадров, то здесь нужно выдвинуть примерно такие вопросы: большее знакомство с опытом Запада и Америки, большее продумывание наших крупных хозяйственных и всяких иных планов и маневров, разработка целого ряда научных вопросов по специальным линиям, периодические объезды СССР. Мы говорили неоднократно, что задачей коммунистов является революционность и деловитость, революционность и американизм. Но что такое революционность? Революционность – это есть соподчинение каждого шага основной революционной идее, в наших условиях идее международной революции, с одной стороны, строительства социализма – с другой. Революционность предполагает не только такую умственную, интеллектуальную установку. Революционность предполагает и определенную настроенность, революционную страсть, революционный оптимизм. Революционность предполагает определенную веру в свое дело, революционность предполагает отрицание нытья, пессимизма, уныния и всякого гнилья. Это гнилье в корне противоречит всякой по-настоящему революционной установке. Класс восходящий не может сочувствовать или быть связанным так или иначе с гнилой и упадочнической психологией. Наш оптимизм нельзя, конечно, смешивать с глупым оптимизмом, который утверждает, что все на свете есть благо: у Вольтера был такой герой, Панглосс, который и в случае землетрясения, и в случае весьма неприятной болезни утверждал, что «все к лучшему в этом лучшем из миров». Мы не можем стать и на точку зрения какого-нибудь блаженного Августина, который утверждал, что господь бог создал «зло» только для того, чтобы лучше оттенять «добро». Мы – не Панглоссы и не блаженные Августины. Но мы должны решительно бороться со всякими проявлениями перерождения, упадка, разложении, проявляются ли они и литературе (есенинщина), в политике, в быту – где угодно. Естественно, что класс восходящий только тогда может выполнять стоящие перед ним задачи, творить свое великое дело, когда он полон веры в свои собственные силы и в то дело, которое он делает. Бывали в истории нашей революции очень тяжелые времена. Но наша партия потому и вышла победоносно из этих тяжелых времен, что она была несгибаемой партией и никогда, ни при каких условиях не теряла веры в свое великое дело. В этом отношении ее вождь, Владимир Ильич, был образцом нового человека-борца. У одного из величайших поэтов, у бельгийского поэта Верхарна, есть замечательное стихотворение, которое называется «Трибун», где почти каждое слово может быть отнесено к Владимиру Ильичу, этому железному вождю пролетарских масс:

Что смерть ему? Свое предназначенье

Он выполнил – земное свершено…

…

И, покидая жизненную сцену,

Он знает: кто-нибудь придет ему на смену.

Он юных духом вел с собой

Завесу поднимать над будущим счастливым.

Не он смутился временным отливом,

Всегда сменяющим стремительный прибой.

Его душа жила грядущем так далеко,

Как только мог проникнуть взор

В его неведомый простор.

Не всем дано вместить крылатый жест пророка;

И все же мысль его оделась в кровь и плоть;

Он жизнь сумел согнуть и побороть.

Он выпрямил ее, в порыве к формам новым,

Открытым в первый раз умом его суровым.

Владимир Ильич «умом своим суровым» открыл «новые формы» нашего общественного бытия. Это закреплено в лозунге, ставшем лозунгом всемирной революции: власть Советам! Владимир Ильич поднял перед всеми нами завесу нашего будущего, и Владимир Ильич показал в то же время образец человека, который, несмотря ни на какие препятствия, ни на какую, даже самую тяжелую, обстановку, не опускал революционного знамени и, как вылитый из стали, шел к своей цели. Мы ясно видим, какие громадные всемирно-исторические перспективы раскрываются перед нами. Земля дрожит уже отдаленными гулами великих революций, которые превзойдут по своему размаху даже то, что мы пережили и перечувствовали. Гигантские массы приходят в движение, все больше и больше в нашей стране распахиваются ворота к дальнейшему великому творчеству. Когда мы читаем глупые строки, продиктованные страхом перед «дикими гуннами», когда «цивилизованные» мясники международной буржуазии обвиняют нас, строителей новой жизни, в «варварстве», мы можем с полной совестью сказать: мы создаем и мы создадим такую цивилизацию, перед которой капиталистическая цивилизация будет выглядеть так же, как выглядит «собачий вальс» перед героическими симфониями Бетховена. (Бурные, продолжительные аплодисменты.)

 

1929

Траурное заседание состоялось 21 января в Большом театре.

Председательствующий В.М. Молотов открыл заседание вступительной речью.

Присутствующие почтили память Владимира Ильича Ленина вставанием.

На заседании с полуторачасовым докладом на тему «Политические заветы Ленина» выступил тов. Бухарин. (Уже при первой газетной публикации название доклада было незначительно изменено.)

Текст доклада приводится по изданию: Бухарин Н.И. Избранные произведения. М., Политиздат, 1988, с. 419 – 436 и сверен с отдельным изданием: М, «Правда» и «Беднота», 1929, 31 с.

 

Н.И. Бухарин.
Политическое завещание Ленина

Товарищи! Творения великих людей, – а одним из величайших людей был наш покойный учитель и вождь, – представляют собою чудесную сокровищницу идей. Из замечательного многообразия этой сокровищницы приходится выбирать. Приходится ограничивать свою тему, ибо богатства идейного наследства неисчерпаемы и необъятны. Я ограничиваю поэтому тему своего выступления политическим завещанием Ленина, то есть совокупностью мыслей, которые Владимир Ильич оставил как свое последнее, самое мудрое, самое взвешенное слово, как свою последнюю, самую продуманную директиву. И буду говорить о проникновенном и гениальном плане всей работы, оставленном партии, которую Ленин создавал, которую он вел, которую он привел к победе, которой он руководил в героические железные дни гражданской войны, которую он перестраивал и вел снова в бой в начавшуюся эпоху великих хозяйственных работ.

Главнейшее из того, что завещал нам тов. Ленин, содержится в пяти его замечательных и глубочайших по своему содержанию статьях: «Странички из дневника», «О нашей революции», «Как нам реорганизовать Рабкрин», «Лучше меньше, да лучше», «О кооперации» (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 45, с. 363 – 406). Все эти статьи, если приглядеться к ним внимательно, представляют собой не отдельные разрозненные кусочки, а органические части одного большого целого, одного большого плана ленинской стратегии и тактики, плана, развитого на основе совершенно определенной перспективы, которую провидел гениальный и острый взгляд полководца мировых революционных сил.

Я очень хорошо знаю, что все эти статьи неоднократно цитировались, что почти каждая фраза этих статей подвергалась изучению. Но есть до сей поры один пробел, который мне хочется заполнить на настоящем торжественно-траурном вечере. Этот пробел заключается в том, что до сих пор не было сделано – насколько мне известно – попытки разобрать все эти статьи в их взаимной связи, понять их именно как частицу большого перспективного плана всей нашей коммунистической работы.

На перевале к шестому году со дня мучительной кончины нашего учителя, может, пожалуй, появиться опасение: не мудрствуем ли мы здесь через край, не связываем ли мы задним числом сами, и притом искусственным образом, то, что у Владимира Ильича было только отдельными, хотя и гениальными замечаниями? В самом деле, что общего между оценкой всей нашей революции и замечаниями о том, как реорганизовать Рабкрин? А тем не менее, сам автор статей смотрел на них, как на выражение некоторого целостного плана.

Как раз в статье о Рабкрине, – казалось бы, здесь «только» «частный» вопрос! – Ленин пишет: «Вот как я связываю в своих мыслях общий план нашей работы, нашей политики, нашей тактики, нашей стратегии с задачами реорганизованного Рабкрина» (Там же, с. 405).

Если мы внимательно присмотримся к предсмертным статьям Ленина, мы увидим, что в них есть и общая оценка нашей революции с точки зрения возможности строительства социализма в нашей стране, и общие резко очерченные линии нашего развития, и очень глубокий, хотя и очень краткий анализ международной обстановки, и основы нашей стратегии и тактики, и вопросы нашего экономического строительства, и вопросы культурной революции, вопросы об основных классовых соотношениях, о госаппарате, об организации масс, наконец, об организации нашей партии и ее руководства. В сущности говоря, нельзя назвать ни одного сколько-нибудь крупного вопроса нашей политики, анализ которого не находил бы себе места в этом общем плане, развитом тов. Лениным в его последних директивах. Эти главнейшие вопросы политики Ленин развивал не с точки зрения моментальной и быстро преходящей конъюнктуры: он ставил их с точки зрения «большой политики», широчайших перспектив, генеральных путей, столбовой дороги нашего развития. Его анализ – не крохоборческий анализ маленького участка, а громадное полотно, на котором с необычайной мощью, убедительнейшей простотой и выразительностью изображена тяжелая поступь исторического процесса. Из этого анализа Ленин делает громадные выводы, но этому же анализу он соподчиняет и сравнительно второстепенную организационную деталь. Изобразить весь план Ильича как целое – вот задача, которую я себе ставлю сегодня.

I. Общая оценка нашей революции с точки зрения возможности социалистического строительства

Начну прежде всего с вопроса об общей оценке нашей революции с точки зрения возможности социалистического строительства в нашей стране. Этому посвящена статья, которая так и называется: «О нашей революции». С первого (поверхностного) взгляда можно счесть эту статью случайной, почти рецензионной «заметкой». Это, однако, вопиюще неверно. По своим мыслям «заметка» «О нашей революции» является одним из самых оригинальных и самых смелых творений Владимира Ильича. Он, конечно, не случайно выбрал тему «О нашей революции», т.е. об оценке этой революции и ее возможностей в целом. Он предвидел, что могут возникнуть разные сомнения относительно строительства социализма в нашей стране; он знал, что нашему рабочему классу придется, быть может, пережить не одну волну разных «атак» и со стороны партий, которые когда-то действовали в качестве активных политических врагов внутри нашей страны, и со стороны их преемников, и со стороны отщепенцев нашей собственной партии. Он отлично понимал, что различные трудности строительства могут ставить снова и снова перед колеблющимися интеллигентами вопрос о возможности социализма в нашей стране; что найдутся скрытые поклонники «нормальных», капиталистических, отношений; что сменовеховские россказни о великой пользе Октябрьской революции с точки зрения уничтожения старых дворянских гербов, феодальных конюшен и царского средневековья, но в то же время и с точки зрения благоденствия и грядущей победы нэпмана, – будут время от времени разогреваться. Мы отлично знаем, что такие сомнения были, что они кое-где есть, и что они, по всей вероятности, известное количество времени будут.

Вот почему Ленин еще раз поставил коренной вопрос «О нашей революции», о характере нашей революции, об оценке ее в целом.

Тов. Ленин ставит коренной вопрос: утверждают, что у нас не было достаточных объективных экономических и культурных предпосылок для перехода к социализму. Хорошо. Но это еще не решает дела. Чего не понимают педанты-каутскианцы? Они не понимают того основного, что если с точки зрения всемирной истории проделывать пролетарскую революцию должны развитые страны, страны с чрезвычайно развитой экономической базой, вполне и вполне «достаточной» для перехода к социализму (хотя никто не может сказать, с какой ступеньки развития начинается эта достаточность), то могут быть особые исключения, определяемые своеобразием внутренней и внешней обстановки. Это своеобразие обстановки как раз у нас и имело место, ибо у нас революция была связана, во-первых, с мировой войной, во-вторых, с началом гигантского революционного брожения среди сотен миллионов восточных народов и, в-третьих, с особо благоприятным сочетанием классовых сил внутри страны, сочетанием, которое Маркс еще в пятидесятых годах прошлого века считал самым выгодным, а именно: сочетанием крестьянской войны с пролетарской революцией. И вот эти-то обстоятельства, эта совершенно своеобразная и оригинальная обстановка была основой для всего развития нашей революции. Сделалось возможным такое оригинальное положение, что мы сначала завоевываем себе «рабоче-крестьянскую власть», а потом уж должны «на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя двинуться догонять другие народы» (См. там же, с. 381). Эти чрезвычайно смелые рассуждения необходимы Владимиру Ильичу и для того, чтобы протянуть отсюда нитку для дальнейшего. Если у нас социалистическая революция в значительной мере держится на том особом сочетании классовых сил, которое было учтено еще Марксом, то это «сочетание пролетарской революции и крестьянской войны» (т.е. союз рабочего класса с крестьянством под руководством рабочего класса – Маркс писал Энгельсу 16 авг. 1856 г.: «Все дело в Германии будет зависеть от возможности поддержать пролетарскую революцию каким-либо вторым изданием крестьянской войны. Тогда дело пойдет прекрасно». – См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 29, с. 37) должно быть продлено и удержано во что бы то ни стало; ибо если лишиться этого особо благоприятного сочетания классовых сил, то выпадает вся основа развертывания социалистической революции в нашей стране.

Оценивая еще раз «нашу революцию» как социалистическую, отбив самые основные аргументы людей, кокетничающих с возвратом к «здоровому капитализму», к буржуазной реставрации, охарактеризовав «нашу революцию» во всем ее объеме, Ленин с необыкновенной заботливостью ставит и самый общий вопрос о характере развития «нашей революции» и, следовательно, об основах, о направлении нашей тактики. Ленин предвидит опасность того, что люди, прикрываясь революционной фразой, не поймут всего огромного, решающего, принципиального изменения, которое происходит во всем развитии общества после завоевания власти пролетариатом.

II. Общее направление нашего развития и генеральная установка политики

Отсюда, – опять-таки необыкновенно смелая, яркая, отчетливая и необычайно энергичная формулировка этого вопроса. Ее Владимир Ильич дал в своей замечательной статье «О кооперации».

В этой статье тов. Ленин пишет:

«Мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм».

Когда и где с такой резкостью формулировался этот тезис? Я утверждаю, что из всех сочинений наиболее отчетливо и со всей суровой и страстной политической энергией этот тезис сформулирован именно в статье «О кооперации».

«Мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм» (Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 45, с. 376, 422), – пишет тов. Ленин.

«Эта коренная перемена состоит в том, что раньше мы центр тяжести клали и должны были класть на политическую борьбу, революцию, завоевание власти и т.д. Теперь же центр тяжести меняется до того, что переносится на МИРНУЮ ОРГАНИЗАЦИОННУЮ „КУЛЬТУРНУЮ“ РАБОТУ. Я готов сказать, что центр тяжести для нас переносится на культурничество, если бы не международные отношения, не обязанность бороться за нашу позицию в международном масштабе. Но если оставить это в стороне и ограничиться внутренними экономическими отношениями, то у нас, действительно, теперь центр тяжести работы сводится к культурничеству» (Там же).

Это вовсе не значит, что Ленин здесь отрицает классовую борьбу, ибо «мирная организационная» «культурническая» работа есть тоже особая форма классовой борьбы. Это значит, что пролетариат ведет за собой весь трудящийся народ, что он отвечает за развитие всего общества в целом, что он становится великим коллективным организатором всего «народного хозяйства», что направление развития не идет по линии раздвигания пропасти между основными классами (рабочим классом и крестьянством), что дело идет отнюдь не к «третьей революции» и т.д.

Разумеется, действительный ход жизни, согласно мефистофельскому изречению: «Теория, друг мой, сера, но зелено вечное дерево жизни», в действительности сложнее: сложнее могут оказаться и объективные условия, и не совсем идеальной может оказаться наша тактика. Поэтому реально могут быть периоды обострения классовой борьбы и ее форм, связанные с перегруппировками общественных классов. Мы переживаем сейчас один из таких периодов обострения классовой борьбы, когда мы не можем сказать, что наша работа «сводится» к «культурничеству». Было бы, конечно, абсолютно неправильно, если бы мы не учитывали особых черт каждого отдельного этапа нашей борьбы. Но в то же самое время основные положения тов. Ленина о характере нашего развития остаются глубоко правильными. И это должно остаться теоретическим фундаментом при определении нашей большой тактической дороги.

III. Международная обстановка и ее оценка

В своем политическом завещании Ленин отнюдь не ограничивается этими общими вопросами: от общего он идет к частному, ко все более конкретному и рукой мастера набрасывает все более живые и яркие краски, ставя все более и более животрепещущие проблемы. Владимир Ильич был международным революционером, первоклассным марксистом-теоретиком, и, само собой разумеется, он понимал, что наиболее крупные трудности, наиболее коварные угрозы и опасности связаны с нашим международным положением. Мы забываем подчас, чтó писал Владимир Ильич в своем политическом завещании насчет нашего международного положения, а между тем там дан анализ, который, за немногими исключениями, подтвердился всем дальнейшим ходом мировых событий. В одном пункте жизнь внесла крупнейшую поправку, пункте, который я ставлю первым. Тов. Ленин так изображал международное положение: 1) В Западной Европе раскол империалистических государств: Германия лежит на дне, Германию клюют страны-победительницы и не дают ей подняться. Этот пункт в значительной мере «снят»: Германия, как известно, поднялась под живительным американским золотым дождем, хотя и натыкается на огромнейшие трудности. 2) С другой стороны, – анализирует положение Ленин, – победители, то есть Франция, Англия, Соед. Штаты, Япония, на основе своих побед могут укрепить свою власть, могут делать рабочему классу уступки, которые «все же, оттягивают революционное движение в них и создают некоторое подобие социального мира» (Там же, с. 402). Эта формулировка точна, правильна и в должной мере осторожна. 3) В то же время назревает революционное движение в странах Востока (Индия, Китай и т.д.) – в революционный водоворот втягивается большинство человечества. 4) Зреют внешние конфликты между, – как пишет В.И., – «преуспевающими империалистическими государствами Запада и преуспевающими империалистическими государствами Востока» (Там же, с. 403). 5) Зреют противоречия и конфликты между контрреволюционными империалистами и национально-революционным движением на Востоке, материальные силы которого еще малы. 6) Зреет конфликт между империализмом и Страной Советов.

Тогда, когда Владимир Ильич писал эти строки, мы не ставили вопроса относительно стабилизации капитализма, – не было характеристики этой стабилизации. А Владимир Ильич по сути дела дал в основном тот анализ, до которого мы с огромнейшим трудом доработались лишь в течение целого ряда последующих лет. Владимир Ильич ни капли не боялся быть заподозренным в оппортунизме или каком-нибудь подобном смертном грехе и писал, что победившие империалистические государства будут «преуспевать»; а с другой стороны, он отмечал и те противоречия, которые рождает капиталистическая стабилизация. И, – что особенно интересно, – Владимир Ильич связывал следующий революционный взрыв непосредственно с грядущей войной.

Что касается крупных народных движений, то в первую очередь он искал их на Востоке, там видел он революционную ситуацию и возможность непосредственных революционных взрывов больших народных масс. Разве история не оправдала полностью этого прогноза?

IV. Основы нашей стратегии и тактики с точки зрения международной обстановки

В свете этого анализа международной обстановки Владимир Ильич определял и основы нашей стратегии и нашей тактики.

Тов. Ленин рассматривал наше международное положение в первую очередь с точки зрения военной опасности. Это он безусловно считал основным.

В самом деле, как он ставил вопрос? Как он его формулировал?

«Какая же тактика предписывается нам таким положением?» (Там же, с. 403).

«Можем ли мы спастись от грядущего столкновения с этими империалистическими государствами?» (Там же).

Какой тактики мы должны держаться, чтобы «помешать западноевропейским контрреволюционным государствам раздавить нас»? (Там же, с. 404).

Кто знает точность выражения у Владимира Ильича, кто знает, насколько целомудрен был Владимир Ильич в обращении с «большими» словами, и кто вспомнит, что речь идет о его политическом завещании, тот не может в этих постановках вопроса не прочесть глубочайшей тревоги (тревоги серьезного мыслителя и мудрого стратега) за судьбы всего социалистического строительства, за судьбы всей революции. Ленин отнюдь не был легкомысленным «ура-патриотом», он серьезно учитывал могущественные силы врагов. Он открыто говорил и о наших слабостях, призывал массы к их преодолению. Он, прежде всего, указывал на низкую производительность народного труда. Он отмечал, что империалистам не удалось уничтожить Советское государство, но удалось его разорить, затруднить его развитие, затормозить это развитие, т.е., что им удалось решить задачу наполовину («полурешение задачи»).

Нужно признать, что хотя мы и сделали большой скачок в область экономического и культурного развития, но мы живем вместе с тем в обстановке полублокады. А что касается «низкой производительности народного труда», то хотя мы и здесь сделали крупнейший скачок вперед, но, по сравнению с Западной Европой и Америкой, мы все еще находимся на чрезвычайно низкой, полуварварской ступени развития.

Но как же отвечал на поставленные выше вопросы сам Владимир Ильич? Он отвечал чрезвычайно осторожно. Он говорил: решение общего вопроса об исходе гигантской борьбы зависит от «многих обстоятельств», которые заранее учесть нельзя. В конечном счете, однако, наша победа основана на силе исполинской массы. Основная масса человечества (СССР, Индия, Китай и т.д.) решит исход борьбы. Однако, этот исход предполагает определенную тактику.

Итак:

«Какая же тактика предписывается таким положением дел для нашей страны?

Очевидно, следующая: мы должны проявить в величайшей степени осторожность для сохранения нашей рабочей власти, для удержания под ее авторитетом и под ее руководством нашего мелкого и мельчайшего крестьянства» (Там же, с. 403).

Таким образом, когда Ленин ставил вопрос, что же является основной внутренней гарантией в борьбе против нападения империалистов, что является основным тактическим правилом, необходимым, чтобы революция пролетариата победила в борьбе против контрреволюционных западноевропейских правительств, он отвечал: величайшая осторожности в тех пунктах политики, которые касаются отношения рабочей власти к крестьянству. В другом месте той же статьи он ясно, точно и с крайней скупостью в словах дал формулировки, которые тем более выразительны, чем более они кратки:

«Нам следует держаться такой тактики или принять ДЛЯ НАШЕГО СПАСЕНИЯ следующую политику:

Мы должны построить государство, в котором рабочие сохранили бы свое руководство над крестьянами, доверие крестьян по отношению к себе и с величайшей экономней изгнали бы из своих общественных отношений всякие следы каких бы то ни было излишеств.

Мы должны свести наш госаппарат до максимальной экономии…» (Там же, с. 404 – 405)

На первый взгляд это как будто бы маловато для «нашего спасения» при нападении западноевропейских капиталистических держав. Но дальше тов. Ленин по всем направлениям развертывает из этих, как будто бы «бедных», директив богатейшую цепь все более конкретных указаний, причем одно звено цепляется за другое, и вырастает вся сложная и живая практика революционной борьбы и строительства. Мысль, которую Ленин так могуче подчеркнул, обрушив ее тяжеловесной глыбой, как будто бедна: руководство над крестьянством, «величайшая осторожность», доверие крестьянства, сокращение аппарата до минимума, – этого как будто слишком мало, все это как будто слишком просто.

Но простота бывает двоякого рода: бывает «простота», которая «хуже воровства», и бывает гениальная простота, такая простота, которая представляет собою продукт глубочайшего проникновения в предмет и глубочайшего знания этого предмета. В области художественного творчества такая гениальная простота была у Льва Толстого. В области политики такая гениальная простота была у Владимира Ильича.

Из того, что я уже сказал, вытекает, что Владимир Ильич считал военное столкновение рано или поздно неизбежным и утверждал, что может выйти из него наша революция победоносно только тогда, когда крестьяне будут доверять рабочей власти. По ленинскому завещанию, это есть решающая предпосылка, без которой вся революция существовать не сможет. Это, в свою очередь, предполагает величайшую экономию в нашем хозяйствовании. Почему? Здесь тов. Ленин раскрывает все внутреннее богатство этих лозунгов: смысл «величайшей экономии» оказывается гораздо более глубоким, чем это кажется на первый взгляд.

V. Основы экономической политики

В своей известной статье «Лучше меньше, да лучше» Ленин развивает свой план по двум направлениям, которые увязаны с директивой союза рабочих и крестьян и с директивой экономии. Это – план индустриализации и план кооперирования населения. Поставив вопрос о том, что нам нужно сохранить доверие крестьян, изгонять все лишнее из наших общественных отношений, сократить госаппарат до минимума, накапливать постепенно, тов. Ленин вслед за этим спрашивает: «Но не будет ли это царством крестьянской ограниченности?» (Там же, с. 405).

Владимир Ильич хорошо знал наших людей, он отлично знал, что будут такого рода нападения, будто он проповедует «царство крестьянской ограниченности», будто он слишком много говорит о крестьянстве и т.д. В ответ на это Владимир Ильич говорит:

«Нет. Если мы сохраним за рабочим классом руководство над крестьянством, то мы получим возможность ценой величайшей и величайшей экономии хозяйства в нашем государстве добиться того, чтобы всякое малейшее сбережение сохранить для развития нашей крупной машинной индустрии, для развития электрификации, гидроторфа, для достройки Волховстроя и прочее. В этом и только в этом будет наша надежда» (Там же).

Тогда мы удержимся наверняка, и притом «не на уровне мелкокрестьянской страны.., а на уровне, поднимающемся неуклонно вперед к крупной машинной индустрии» (Там же, 405 – 406).

В чем здесь «гвоздь»? В чем особо глубокая политическая мысль? В чем здесь то особое, что отличает ленинскую установку от всякой иной? Во-первых, то, что в основе всего плана лежит союз рабочих и крестьян и «величайшая осторожность» в этом пункте, осторожность, так резко отделяющая ленинскую «землю» от троцкистских «небес»; во-вторых, то, что здесь дан совершенно определенный ответ, на чем нам нужно строить дело индустриализации страны, где источники тех добавочных сумм, которые мы должны в возрастающей мере тратить на дело индустриализации страны. Эти источники могут быть разные. Они могут заключаться в трате резервов, которые у нас были (возрастающий пассивный баланс), они могут заключаться в выпуске бумажных денег с риском инфляции и товарным голодом; они могут заключаться в переобложении крестьянства. Но все это не здоровая база индустриализации. Все это не солидно, не прочно; все это может угрожать разрывом с крестьянством. Тов. Ленин указывает другие источники. Эти источники есть, прежде всего, максимальное сокращение всех непроизводительных расходов, которые у нас поистине огромны, и повышение качественных показателей, в первую очередь, повышение производительности народного труда. Не эмиссия, не проедание запасов (золотых, товарных, валютных), не переобложение крестьянства, а качественное повышение производительности общенародного труда и решительная борьба с непроизводительными расходами – вот главные источники накопления. Это есть определенная директива, определенная политическая линия, и мудрость ее заключается в том, что это единственная линия, при которой дело хозяйственного строительства, социалистического накопления и пр. будет иметь и на экономической стороне, и на стороне социально-классовой настоящую, крепкую, здоровую базу. Курс на индустриализацию, ответ на вопрос об источниках накопления, директива о том, чтобы политика индустриализации не только не разрывала с крестьянством, а, наоборот, сплачивала союз с крестьянством, и общая оценка вопроса об индустриализации как решающего вопроса («в этом, и только в этом, наша надежда», – писал Ленин о крупной машинной индустрии), – вот те директивы, которые вытекают у Ленина из всей социально-хозяйственной обстановки и анализа международного положения.

Конкретизируя вопрос о том, на какой же организационной базе должна получиться смычка между растущей индустрией и мелкими и мельчайшими крестьянскими хозяйствами, Ленин развивает свой «кооперативный план», план смычки через «кооперативный оборот» (Там же, с. 371). Почему через кооперацию должна идти эта смычка? Почему кооперация предлагается в качестве решающего метода? Потому, что это есть переход, как очень осторожно выражается В.И., к «новым порядкам», «путем возможно более простым, легким, доступным для крестьянина», когда население идет к социализму через кооперацию, руководствуясь собственной выгодой.

Вопрос о смычке между рабочим классом и крестьянством (с хозяйственной и социально-классовой точки зрения) можно, конечно, ставить по-разному. Можно поставить его так, что рабочий класс будет строить социализм, крестьянство же не строит никакого социализма, как мелкая буржуазия (собственники), которая ни при каких условиях не способна ни на что в этом отношении. Владимир Ильич не так ставил этот вопрос. Отметив, что кооперация – самый простой и легкий способ вовлечения крестьянства, он продолжает:

«А, ведь, это опять-таки главное. Одно дело фантазировать насчет всяких рабочих объединений для построения социализма, другое дело научиться практически строить этот социализм так, чтобы ВСЯКИЙ мелкий крестьянин мог участвовать в этом построении. Этой-то ступени мы и достигли теперь. И несомненно то, что, достигнув ее, мы пользуемся ею непомерно мало» (Там же, с. 370 – 371).

Последнее верно и по сей день.

Всем известно, как тов. Ленин вообще оценивал кооперацию; он говорил, что поголовное кооперирование населения в наших условиях, это – есть социализм, и что нам нужно «только» это.

«Никакие другие премудрости нам не нужны теперь для того, чтобы перейти к социализму. Но для того, чтобы совершить это „только“, нужен целый переворот, целая полоса культурного развития народной массы. Поэтому нашим правилом должно быть: как можно меньше мудрствования, как можно меньше выкрутас. Нэп представляет из себя в том отношении прогресс, что он приноравливается к уровню самого обыкновенного крестьянина, что он не требует от него ничего высшего» (Там же, с. 372).

Когда мы сейчас переживаем целый ряд новых трудностей с крестьянством, нам очень не вредно вспомнить это очень простое и в то же самое время очень мудрое правило. Нам нужно зацеплять крестьянина за его интересы, не мудрствуя, без всяких выкрутас, нам нужно искать самые простые подходы к нему. Для осуществления кооперативного плана нужна культурная революция, ибо для осуществления поголовного кооперирования нужно, в первую очередь, чтобы кооператоры цивилизованно торговали. Наш кооператор, – писал тов. Ленин буквально: «торгует сейчас по-азиатски, а для того, чтобы уметь быть торгашом, надо торговать по-европейски» (Там же, с. 373).

Итак, за основу берется положение, что нужно исходить из простых и доступных крестьянину методов: зацепить «наше дело» за частные интересы крестьянина. В другом месте, в той же статье Владимир Ильич в чрезвычайно острой форме ставит этот вопрос: нэп, – пишет он: это «степень соединения частного интереса, частного торгового интереса, проверки и контроля его государством, степень подчинения его общим интересам, которая раньше составляла камень преткновения для многих и многих социалистов» (Там же, с. 370). Ленин учил: зацепить крестьянина за его собственные выгоды и на этой базе, через кооперативный оборот, через кооперацию вести его к социализму. А для того, чтобы кооперация привела к социализму, нужна цивилизованная кооперация, для чего нужно торговать не по-азиатски, а по-европейски.

VI. Вопросы основных классовых отношений

Владимир Ильич подходил ко всем экономическим вопросам не с точки зрения какой-то внеклассовой экономики: он увязывал любой крупный вопрос одним концом с международным положением, другим концом – с классовой борьбой в нашей стране. Экономика у него развивается вместе с постоянными передвижками и переплетами в области классового строения нашего общества. При этом главной гарантией СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО строительства у нас есть забота о наиболее благоприятном сочетании классовых сил, которое обеспечивало бы нам возможность дальнейшего строительства социализма… забота о сочетании «пролетарской революции» с «крестьянской войной» в новой форме, на этот раз «строительной» форме. Это – ГЛАВНОЕ. Это – то, на что указывал Маркс, что, вопреки лассальянским традициям, вопреки всяким каутскианцам, меньшевикам и проч., является продолжением марксистских взглядов. Необходимость крепчайшего союза рабочих и крестьян особо подчеркивается тяжелой и трудной международной обстановкой. В связи с этим центральным положением Ленина находится то замечательное место, которое каждому из нас нельзя терять ни на минуту. Это место всем известно, но я считаю своим долгом его здесь еще раз напомнить:

«Конечно, в нашей Советской республике социальный строй основан на сотрудничестве двух классов: рабочих и крестьян, к которому теперь допущены на известных условиях и „нэпманы“, т.е. буржуазия. Если возникнут серьезные классовые разногласия между этими классами, тогда раскол будет неизбежен, но в нашем социальном строе не заложены с необходимостью основания такого раскола, и ГЛАВНАЯ задача нашего ЦК и ЦКК, как и нашей партии в целом, состоит в том, чтобы внимательно следить за обстоятельствами, из которых может вытечь раскол, и предупреждать их, ибо в последнем счете судьба нашей республики будет зависеть от того, пойдет ли крестьянская масса с рабочим классом, сохраняя верность союзу с ним, или она даст „нэпманам“, т.е. новой буржуазии, разъединить себя с рабочими, расколоть себя с ними. Чем яснее мы будем видеть перед собою этот двоякий исход, чем яснее будут понимать его все наши рабочие и крестьяне, тем больше шансов на то, что нам удастся избегнуть раскола, который был бы губителен для Советской Республики» (Там же, с. 387 – 388).

Я обращаю внимание на некоторые, казалось бы для марксиста, «чудовищные» вещи. Всем известно, что рабочий класс, это – не то же, что крестьянство. Крестьянство, даже если говорить о крестьянине-середняке и бедняке, есть деревенская мелкая буржуазия (Вл. Ильич о кулаке вообще не упоминает в этих статьях). Всякому понятно, что если существуют два класса, то между этими двумя классами есть классовые различия, а Вл. Ильич дает такую формулировку, в которой говорится, что если возникнут серьезные классовые разногласия между этими классами, тогда раскол неизбежен и тогда гибель Советской республики неизбежна. В чем же дело? Отступил Ленин от марксизма или перестал Ленин считать крестьянство особым классом? Этого «дела» нельзя понять никак, если стоять на плоской, вульгарной, антиленинской точке зрения, если не понимать всей действительной диалектики оригинального, «советского» развития. Перед рабочим классом теперь стоит задача постоянно переделывать крестьянство, переделывать его «по образу и подобию своему», не отграничиваясь от него, а слившись со всей массой, вести его за собой. Совсем другое соотношение между пролетариатом и крестьянством существует в капиталистическом обществе. Наша Красная армия, которая состоит в огромной степени из крестьян, это – величайшая культурная машина для переделки крестьянина, который из нее выходит с новой психологией.

Владимир Ильич совершенно прав: раскат между этими двумя классами, т.е. появление между ними серьезных классовых разногласий, которые этот механизм переделки одного класса другим уничтожили бы, означает гибель Советской республики. И поэтому совершенно понятно, что любое свое положение Владимир Ильич рассматривал под углом зрения соотношения рабочего класса с крестьянством. И именно отсюда следует его генеральная директива: ГЛАВНАЯ задача всей нашей партии, всех ее органов состоит в том, чтобы смотреть, из чего может проистечь раскол, и, вовремя заметив опасность, ликвидировать ее.

VII. Вопросы культурного строительства

Итак, индустриализация плюс кооперирование. Но кооперирование предполагает культурную революцию. Тут Ленин, выставляя лозунг культурной революции, отнюдь не ограничивается этим голым лозунгом. Он и здесь раскрывает его конкретное содержание, он говорит, что нужно делать, на что нужно обратить самое основное внимание, где здесь «звено». Этому специально посвящена его статья, которая называется «Странички из дневника». И этот вопрос Ленин ставит, конечно, с точки зрения соотношения между рабочим классом и крестьянством: «Тут основной политический вопрос – в отношении города к деревне, который имеет решающее значение для всей нашей революции» (Там же, с. 366). Общая установка ясна. Мы не делаем «главного»: мы не поставили народного учителя на надлежащую высоту. Вот одна директива. И Ленин сразу же идет дальше: взяв строение нашего государственного бюджета, он говорит: если хотите культурную революцию проводить, то моя директива вам: необходима перестановка всего нашего госбюджета в сторону первоначального образования. Значит, Ленин не только провозгласил лозунг культурной революции: он сейчас же сделал из этого практические указания, и притом указания очень широкого размаха. Никто не скажет, что это можно выполнить сразу и даже в текущем году, но директива смелая, революционная, глубоко правильная. Вы посмотрите, чтó в самом деле это значит: изгнать все излишества из наших общественных отношений, все барские игрушки, все ненужное; передвинуть госбюджет в сторону первоначального народного образования, поднять нашего народного учителя на надлежащую высоту. Это, конечно, целая «революция». Эту революцию можно провести, но против нее стоят стихийные силы привычек, быта, предрассудков, бюрократической рутины, обезьянничанья с бар. Владимир Ильич не стеснялся сказать, что мы «не делаем почти ничего для деревни помимо нашего официального бюджета или помимо наших официальных сношений» (Там же, с. 367). И исходя из задач культурной революции, он выдвигает идею массовых рабочих организаций, которые бы проникали в деревню, ставит вопрос о шефских обществах, дает формулу, что рабочие-передовики должны нести коммунизм в деревню. Но сейчас же тов. Ленин расшифровывает содержание этого понятия, опять-таки зная, как у нас любят фразу и барабанный бой вместо дела. Он поясняет свою мысль:

«Нельзя нести сразу чисто и узко коммунистические идеи в деревню. До тех пор, пока у нас в деревне нет материальной основы для коммунизма, до тех пор это будет, можно сказать, вредно, это будет, можно сказать, гибелью для коммунизма».

«Нет. Начать следует с того, чтобы установить общение между городом и деревней, отнюдь не задаваясь предвзятой целью внедрить в деревню коммунизм. Такая цель не может быть сейчас достигнута. Такая цель несвоевременна. Постановка такой цели принесет вред делу вместо пользы» (Там же).

Это – мудрость организатора, который организует не ячейку молодых людей из советских служащих, а организует десятки и сотни миллионов и знает, как к этим десяткам миллионов подходить. Обсуждая вопрос о формах связи деревни с городом (шефство и т.д.), он настаивает: не делайте это бюрократически, – и выдвигает лозунг всевозможных объединений рабочих, избегая всемерно их бюрократизации.

Так ставится Лениным вопрос о культурной революции и специально вопрос о деревне, причем характерно, как высоко оценивал Владимир Ильич эту работу. В статье «О кооперации» он говорит: перед нами стоят две главные задачи: 1) переделка госаппарата и 2) культурная работа для крестьянства (Там же, с. 376). Эту культурную работу среди крестьянства он в другом месте оценивает как всемирно-историческую культурную задачу.

Вы видите, таким образом, какой широкий план выставляется Владимиром Ильичем касательно культурной работы и как он тесно связан, как он, можно сказать, «притерт» к другим его положениям: о кооперативной организации, об индустриализации страны, о борьбе с международным капитализмом и пр.

VIII. Вопросы госаппарата и государственного и партийного руководства

Тут Владимир Ильич подходит к тому, что одним из величайшей важности составных моментов культурной революции, одним из величайших рычагов социалистического накопления и вовлечения масс в строительство, – а всякий мелкий крестьянин должен строить социализм! – является состояние госаппарата и качества руководства.

Этот вопрос развивается в двух статьях: «Как нам реорганизовать Рабкрин» и «Лучше меньше, да лучше». Интересен уже самый подход Владимира Ильича:

«Надо вовремя взяться за ум. Надо проникнуться спасительным недоверием к скоропалительно быстрому движению вперед, ко всякому хвастовству и т.д., надо задуматься над проверкой тех шагов вперед, которые мы ежечасно провозглашаем, ежеминутно делаем и потом ежесекундно доказываем их непрочность, несолидность и непонятость. Вреднее всего здесь было бы спешить» (Там же, с. 390).

Исходя из такой установки, которая предполагает «солидность», «прочность», «понятость», – вещи довольно простые, – Владимир Ильич подходит к вопросу о нашем аппарате.

Вы помните, какие предпосылки в вопросе об аппарате у Владимира Ильича были: нужна экономия, потому что только тогда можно провести индустриализацию. Нужно упрощение, потому что только тогда мы можем вовлечь массы. Нужно добиться общего повышения производительности труда. Таким образом, вопрос о госаппарате с точки зрения вовлечения масс, экономии, производительности труда связывается со всеми вопросами. В вопросе о госаппарате связываются, как в фокусе, все вопросы – от экономических до культурных.

И это понятно. В конце концов государственный аппарат, это – тот самый рычаг, та самая машина, через которую наша партия, победоносная руководительница пролетариата, направляет всю свою политику; в конечном счете, если посмотреть с точки зрения перспективы, то наш госаппарат есть та самая организация, которая потом должна, охватывая миллионы, охватывая поголовно всех трудящихся, составить собой известный этап в переходе к государству-коммуне, от которой мы еще, к сожалению, очень и очень далеки. Так вот, тт., Вл. Ильич спрашивает: если встает так вопрос о государственном аппарате, то чем его чинить, куда мы должны обратиться, за какие рычаги мы должны ухватиться? И он дает замечательную формулировку. Он говорит: мы должны обратиться к самому глубокому источнику диктатуры; а этот самый глубокий источник – «передовые рабочие».

Итак, во-первых, нам нужно обратиться к передовым рабочим, а во-вторых, к «элементам действительно просвещенным» в нашей стране. Нужно позаботиться о сосредоточении в Рабкрине «лучшего, что есть в нашем социальном строе» (Там же, с. 391), «человеческого материала действительно современного качества, не отстающего от лучших западноевропейских образцов» (Там же, с. 389).

С этого конца нужно чистить госаппарат.

Элементы, «действительно просвещенные», должны иметь такие свойства: они, во-первых, ни слова не возьмут на веру; во-вторых, ни слова не скажут против совести (совесть не отменяется, как некоторые думают, в политике) (смех); в-третьих, они не побоятся признаться ни в какой трудности, в-четвертых, не побоятся никакой борьбы для достижения серьезно поставленной себе цели.

Вот какие требования предъявлял Влад. Ильич к этим людям.

Но этого мало. Для того, чтобы обновлять госаппарат и начинать с Рабкрина, объединяемого с ЦКК, т. Ленин предлагал ввести особые испытания, «экзамены» (экзамен на кандидата в служащие РКИ и экзамен на кандидата в члены ЦКК). Эти экзамены должны состоять в проверке знаний по устройству нашего государственного аппарата, по теории организации той отрасли труда, в которой они желают работать, и пр.

Сделав из РКИ такой первоклассный аккумулятор рационализаторской энергии, необходимо сделать его рычагом, определяющим собой все другие наркоматы, переделывающим весь строй работы, повышающим производительность труда. Но почему В.И. предлагал объединение с ЦКК, как это увязывается со всем планом? Это, товарищи, становится очень просто и понятно при внимательном изучении всего плана Вл. Ильича в целом. У него есть две главные оси плана: первое – лучшая работа, экономия, индустриализация, повышение производительности труда, повышение качественных показателей, второе – правильные соотношения между рабочим классом и крестьянством и забота о том, как бы не начался раскол между этими двумя классами через нашу партию, через раскол в нашей партии. Отсюда объединение РКИ и ЦКК, организация этого двуединого тела, которое должно смотреть за двумя главнейшими задачами, которое состоит из самых лучших элементов страны. Этот организационный проект связан, таким образом, целиком со всем предыдущим, начиная от международной политики. И, наконец, в этом же плане развиты и соответствующие требования насчет масс. Эти требования Вл. Ильич в одной чрезвычайно короткой, но выразительной формуле свел воедино: «ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ УЧАСТИЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ МАСС». Ибо можно собрать кучу народа, но это не будет действительная масса; можно собрать их так, как будто они «участвуют», но они действительно не участвуют. Отсюда формула: «действительное участие действительных масс».

Итак, если мы теперь сведем весь план воедино, то мы видим, что помимо общей оценки нашей революции дана оценка международного положения, из этой международной обстановки выводится проблема утверждения власти, ее укрепления и главная директива рабочему классу удержать власть над мелким и мельчайшим крестьянством. Отсюда, в свою очередь, развивается курс на индустриализацию страны на основе сбережений, на основе повышения качества работы при кооперировании крестьянства, т.е. наиболее легком, простом и без всякого насилия способе вовлечь крестьянство в социалистическое строительство. Отсюда опять-таки вытекают лозунги культурной революции, перестройки аппарата в деловой, хорошо работающей, вовлекающий массы аппарат; из заботы о правильном соотношении классов выводится забота о партийной линии, об единстве нашей партии; отсюда же строится и план двуединого органа (Рабкрин плюс ЦКК), который следит, с одной стороны, за качеством работы, совмещает в себе контроль, практические занятия и научно-теоретические занятия в области организации труда, и, с другой стороны, следит за единством партии – и через нее – за дружным осуществлением рабоче-крестьянского союза.

Весь план грандиозный, весь план рассчитан на много лет. Весь план исходит из широчайшей перспективы. Весь план стоит на крепком фундаменте основных ленинских положений. И весь план в то же самое время конкретизирован, т.е. дан целый ряд указаний действительно практического свойства.

* * *

Товарищи, я здесь попытался не пропустить ни одной важной мысли Ленина и не прибавил абсолютно ничего от себя, кроме некоторых комментариев, которые вытекают из соответствующих статей Владимира Ильича. Я старался представить их как нечто целое, как политическое завещание Владимира Ильича. Само собой понятно, что та большая историческая полоса, которую мы прожили со времени его кончины, внесла значительные изменения в объективные условия развития: и в области международных классовых соотношений, и в области отношений между империалистическими государствами и Советским Союзом; и в области нашего экономического строительства, и в области соотношений между классами (сюда относится и возросшая активность кулачества), и в области перегруппировок внутри нашей партии, и т.д., и т.п. Можно, пожалуй, сказать, не рискуя ошибиться, что вряд ли кто-нибудь из нас ждал, что мы можем поставить целый ряд крупных рекордных цифр, скажем, в деле строительства промышленности. А мы действительно поставили целый ряд рекордных цифр, мы имеем много достижений и в области рационализации нашей промышленности, и в области научного оплодотворения хозяйства, и в области непосредственной технической реорганизации, и в области увеличения продукции, и т.д., и т.д. Экономически мы сделали огромный шаг вперед.

Мы в известной мере укрепились и на международной арене, хотя противоречия развития дают себя здесь знать наиболее остро. Однако, наш рост шел крайне неравномерно, что вызвало целый ряд трудностей, о которых мы теперь так много говорим. Перед нашей партией был поставлен за последнее время целый ряд новых задач, которые буквами не написаны в текстах завещания Владимира Ильича.

Мы поставили вопросы колхозного строительства (что связано с кооперацией и на чем теперь мы делаем ударение), вопросы совхозного строительства, задачи технической реконструкции – вопросы и задачи, которые Владимир Ильич ставил только в общих чертах. У нас многие проблемы встали несколько по-иному. Но основной рисунок нашей политики, нашей стратегии, нашей тактики гениально Владимиром Ильичем предвосхищен и предопределен. И те трудности, которые сейчас переживают наша страна и наша партия, еще и еще раз заставляют нас обратиться к одному из неиссякаемых источников политической мудрости, к завещанию Владимира Ильича, и еще и еще раз самым внимательным образом просмотреть основной вопрос: об отношении рабочего класса с крестьянством. Ибо вопросы индустриализации, хлеба, товарного голода, обороны, это – все те же вопросы о рабочем и крестьянине. Недаром наша партия на своей ближайшей конференции ставит этот вопрос в порядок дня.

Товарищи, пять лет назад в тихий зимний день отошел от нас гений пролетарской революции. Многим из нас выпало на долю счастье работать вместе с этим человеком, этим железным «Стариком», как мы его называли, вождем, революционером, ученым.

Через пять лет после его кончины, после проверки его заветов жестоким опытом жизни мы больше, чем когда бы то ни было, с большей горячностью, с большим упорством и с большим знанием действительности подымем наши красные стяги, чтобы идти вперед и вперед! (Продолжительные аплодисменты. Оркестр играет «Интернационал».)

 

1930

Торжественно-траурное заседание состоялось 21 января в Большом театре.

Заседание началось в 6 ч. 50 м. вечера.

Президиум: Сталин, Молотов, Орджоникидзе, Калинин, Ворошилов, Рыков, Ярославский, Бауман, Еникудзе, Уханов, Угланов, Стриевский, Владимирский, Савельев.

Председательствующий М.И. Калинин открыл заседание вступительным словом.

Присутствующие почтили память тов. Ленина вставанием.

На заседании с большой речью об итогах социалистического строительства без Ленина выступил тов. Ярославский.

Текст доклада приводится по отдельному изданию: М.–Л., Госиздат, 1930, 48 с.

 

Е.М. Ярославский.
Под знаменем Ленина

Ленинский опыт миллионных масс

Каждый год в этот день смерти нашего великого учителя мы проверяем путь, которым мы шли и идем все эти годы после смерти Ленина. Эта проверка – не книжная проверка. Меньше всего Ленин был человеком, который стоял за книжную проверку. Ленив был человеком революционного дела. Он всякую революционную теорию рассматривал с точки зрения того, помогает ли она победе социализма. И в этом отношении он был самым последовательным, лучшим учеником и продолжателем Маркса и Энгельса. Эту проверку ленинского учения, проверку правильности ленинского пути вместе с нашей партией производит каждый год не только рабочий класс нашей страны.

Рабочий класс всего мира, многомиллионные массы трудящихся всего мира и нашей страны на собственном опыте убеждаются в том, что только ленинский путь обеспечивает победу трудящихся над буржуазией.

Ленин воспитал не одно поколение большевиков. Те старые товарищи, та большевистская старая гвардия, которая вместе с Лениным строила партию, вместе с Лениным боролась в подполье, то более молодое поколение ленинцев, которое пришло в дни Октября и после Октября, и наконец то поколение, которое родилось в дни Октября и сейчас становится уже в ряды сознательных борцов за коммунизм, – все эти поколения научились и учатся воспринимать учение Ленина именно как действенную, революционную теорию, как теорию, которая позволяет мобилизовать, организовать в духе революционного марксизма массы, вести их в бой за коммунизм, проверять правильность каждого нового перехода на пути к коммунизму опытом миллионов.

Когда мы поставили вопрос о завоевании власти в 1917 г., то конкретные, практические пути не были еще достаточно нащупаны, и сам Ленин говорил о том, что у нас нет такого конкретного пути строительства социализма. За два месяца примерно до Октябрьского переворота, он писал:

«Мы не претендуем на то, что Маркс или марксисты знают путь к социализму во всей его конкретности. Это вздор. Мы знаем направление этого пути, мы знаем, какие классовые силы ведут по нему, а конкретно, практически это покажет лишь опыт миллионов, когда они возьмутся за дело» (Ленин, Собр. соч., т. XXI, стр. 113).

Однако несмотря на всю трудность условий борьбы, несмотря на то, что нам в первые годы пришлось больше сражаться на военных фронтах, что нам, в силу развернувшейся гражданской войны, невозможно было приступить немедленно же к коренной перестройке нашего хозяйства, – несмотря на все это, – Ленин с первых же шагов поставил вопрос о намечении такого плана перестройки, о нащупывании его, о создании такого плана, исходя из проверки его миллионными массами. Он особенно резко подчеркнул эту мысль, что у нас нет такого плана.

«К нам приезжают товарищи из Германии, – говорил Ленин, – чтобы уяснить себе формы социалистического строя. И нам надо поступать так, чтобы доказать заграничным товарищам свою силу, чтобы они видели, что в своей революции мы нисколько не выходим из рамок действительности, чтобы им дать материал, который будет для них неопровержимым. Было бы смешно выставлять нашу революцию каким-то идеалом для всех стран, воображать, что она сделала целый ряд гениальных открытий и ввела кучу социалистических новшеств. Я этого ни от кого не слышал и утверждаю, что ни от кого не услышим. У нас есть практический опыт осуществления первых шагов по разрушению капитализма в стране с особым отношением пролетариата и крестьянства» (Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 135).

Вот как Ленин понимал тогда нашу деятельность. У нас не было тогда на первых шагах нашей борьбы опыта социалистического строительства, социалистической перестройки.

И вот ныне, когда мы взялись вплотную за выполнение такого плана, нам необходимо внимательно рассмотреть, как Ленин ставил те коренные задачи, которые мы сегодня разрешаем.

А мы разрешаем сейчас огромные, величайшей важности задачи, к которым мы могли приступить вплотную только спустя несколько лет после смерти нашего учителя. При жизни Ленина не было еще и тех материальных возможностей, которые позволяли бы осуществить такую коренную перестройку в народном хозяйстве, какую мы производим на основе социалистического наступления, на основе более высокой техники и величайшего энтузиазма масс. Необходимо остановиться сегодня на таких вопросах, как вопрос об уничтожении классов, о ликвидации кулачества, о путях социалистического строительства; об индустриализации страны в первую очередь, о кооперативном плане Ленина и о социалистической перестройке сельского хозяйства.

Ленин об уничтожении классов

Партия наша в своей программе всегда ставила вопрос об уничтожении классов; только социал-демократы могут думать о создании социалистического общества без уничтожения классов. Само собой разумеется, после того, как пролетариат взял власть в свои руки, после того, как он свергнул власть капиталистов и помещиков, он должен был более отчетливо и конкретно поставить этот вопрос.

Ленин неоднократно говорил, что уничтожение классов не такое легкое дело, как это многим тогда, в первые годы, представлялось. Мы это дело начали, но закончить его – это значит окончательно переделать всю народнохозяйственную экономику на социалистический лад. В «Привете венгерским рабочим» Ленин писал:

«Уничтожение классов – дело долгой, трудной, упорной классовой борьбы, которая после свержения власти капитала, после разрушения буржуазного государства, после установления диктатуры пролетариата не исчезает (как воображают пошляки старого социализма и старой социал-демократии), а только меняет свои формы, становясь во многих отношениях еще ожесточеннее» (Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 227).

Ленин указывал, что после свержения класса капиталистов, после свержения класса помещиков остается мелкая буржуазия, деревенская мелкая буржуазия, остается кулак, что без искоренения мелкого товарного хозяйства, без переделки миллионов и миллионов мелких и мельчайших хозяйств невозможно никакое осуществление социализма.

Когда Ленин увидал на Всероссийском съезде железнодорожных рабочих (1921 г.) лозунг, в котором было сказано, что «царству рабочих и крестьян не будет конца», он воспользовался своим словом, чтобы тут же объяснить, насколько неправилен этот лозунг с точки зрения социализма. Он разъяснил рабочим, что мы добиваемся уничтожения классов. Путь к уничтожению классов Ленин видел в том, чтобы прежде всего пролетариат сумел среди многомиллионной массы крестьянства найти такие слои, с которыми он мог бы заключить союз, слои родственные, пролетарские и полупролетарские, чтобы, опираясь на этот союз, пролетариат смог бы достигнуть соглашения с основной массой крестьянства, которая хотя и состоит из мелких товаропроизводителей, но не состоит из эксплуататоров, не пользуется наемным трудом. Ленин говорил летом 1918 г. и много позднее, что если бы мы не сумели поднять пролетарскую революцию, т.е. развернуть и организовать классовую борьбу в деревне, то работа наша была бы негодной. Он говорил, что первым этапом является завоевание власти в городе, а вторым этапом то, что является для социализма основным – выделение в деревне пролетарских и полупролетарских элементов, сплочение их с пролетариями города против буржуазии в деревне.

Как вы знаете, именно в том направлении, чтобы создать прочный союз пролетариата с трудовыми массами деревни, работала наша партия все эти годы революции. В этом направлении шла в свое время организация комитетов бедноты, шла работа наша по привлечению бедноты к работе в советах. В этом же направлении шла наша работа и в последующие годы по кредитованию бедноты, по поднятию ее, по освобождению ее от сельскохозяйственного налога, а теперь – по организации групп бедноты и по организации сельскохозяйственных рабочих. В.И. Ленин самую диктатуру пролетариата рассматривал именно как форму классового союза между пролетариями и многочисленными слоями трудящихся, «союза против капитала, союза в целях полного свержения капитала, полного подавления сопротивления буржуазии и ее попыток реставрации». Этот союз, говорил Ленин, необходим в целях победы и упрочения социализма.

Как можно после этого считать себя марксистом-ленинцем и утверждать, будто есть какой-то путь без подавления остатков буржуазии, без выкорчевывания корней капитализма, – путь к тому, чтобы каким-то «мирным путем» достигнуть победы социализма!

Ленин никогда не думал, что можно перестроить социалистическое хозяйство, переделать десятки миллионов мельчайших крестьянских хозяйств без острой классовой борьбы. И в программе партии, разделяя отношение пролетариата к различным слоям в деревне, Ленин подчеркивал особые отношения к кулачеству.

«По отношению к кулачеству, – говорит программа партии, – к деревенской буржуазии, политика ВКП(б) состоит в решительной борьбе против их эксплуататорских поползновений, в подавлении их сопротивления советской политике».

Наконец Ленин ставил еще более остро вопрос: тот, кто не умеет разграничивать различные слои в крестьянстве, тот не умеет определять правильное отношение к различным этим слоям, тот просто не может быть социалистом. Вся суть социализма при диктатуре пролетариата в отношении массы крестьянства заключается в умении проводить такое разграничение.

«Чтобы уничтожить классы, надо, во-первых, свергнуть помещиков и капиталистов». Эту задачу – говорит Ленин, – мы выполнили хорошо. А другая задача? Другая задача заключается в том, чтобы уничтожить классы, «уничтожить разницу между рабочим и крестьянином, сделать всех работниками».

Первое время такие речи пугали некоторую часть крестьян – крестьян-собственников. Но число таких крестьян с каждым годом будет становиться все меньше и меньше; наоборот, будет становиться все больше и больше таких крестьян, которые поймут, что их место, как участников труда, участников социалистического общества, рядом с рабочим. Ленин не раз говорил, что эта вторая задача несравненно более трудная, длительная, что для ее выполнения нужна социалистическая перестройка всего народного хозяйства.

Переход от единоличного, обособленного, мелкого товарного хозяйства к общественному крупному хозяйству – такой переход можно только замедлить, говорил он, и затруднить какими-нибудь скороспелыми административными решениями. Если бы мы в 1918 – 1920 гг. задумали совершить такой переход в обстановке гражданской войны, в такой обстановке, когда не было совершенно материальных предпосылок для этого, конечно мы сорвались бы. Чтобы решить эту вторую, труднейшую задачу, пролетариат, победив буржуазию, должен неуклонно вести следующую политику по отношению к крестьянству:

«Пролетариат должен разделять, разграничивать крестьянина-трудящегося от крестьянина-собственника, крестьянина-работника от крестьянина-торгаша, крестьянина-труженика от крестьянина-спекулянта. В этом разграничении, – говорил Ленин, – вся суть социализма» (Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 351 – 352).

Поэтому ревизионизмом по отношению к Ленину являются попытки представить Ленина так, будто он в последние годы забыл об этом и даже не упоминал о кулаке в некоторых своих статьях, написанных в последнее время. Для вас всех ясно: думать о том, что Ленин к концу жизни совершенно выбросил за борт революционный марксизм, основы революционного марксизма, это и значит опошлять ленинизм, это значит действительно пересматривать, ревизировать самые основы ленинизма. Ленин отнюдь не мог забыть об этих своих положениях, да он и не думал о них забывать. Наоборот, он указывал, что нельзя считать социалистом того, кто о них забывает, того, кто забывает, что именно существование кулацких элементов крестьянства является почвой, на которой вновь и вновь возрождается капитализм, что коммунизм может победить только в жестокой борьбе именно с этими капиталистическими элементами деревни. В своей статье «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата» он указывал на то, что крестьянское хозяйство продолжает оставаться мелким товарным производством.

«Здесь мы имеем чрезвычайно широкую и имеющую очень глубокие, очень прочные корни базу капитализма. На этой базе капитализм сохраняется и возрождается вновь – в самой ожесточенной борьбе с коммунизмом» (Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 349).

Думать, что можно избежать борьбы этих капиталистических элементов с коммунизмом, это и значит выбрасывать за борт самую элементарную азбуку ленинизма. Ленин в своей статье «Об обмане народа лозунгами „свобода, равенство и братство“» подчеркивал неизбежность обострения классовой борьбы. Он говорил, что отчаянная борьба классов, дошедшая до наибольшего ожесточения, неизбежна. «Либо нужно отказаться от революции вообще, либо нужно признать, что борьба с имущими классами будет самой ожесточенной из всех революций» (Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 220).

С точки зрения соревнования различных форм нашего хозяйства, – когда мы начали уже закладывать первые коммуны, первые наши артели, первые совхозы, когда они были еще слабы, – Ленин предвидел, что это соревнование впоследствии развернется также в самую ожесточенную борьбу.

Иначе он не представлял себе победы этих социалистических форм. В докладе о деятельности Центрального комитета на XI съезде партии он говорил о коммунистическом соревновании с точки зрения развития форм хозяйства и форм общественного уклада:

«Это не есть соревнование. Это есть отчаянная, бешеная, если не последняя, то близкая к тому, борьба не на живот, а на смерть между капитализмом и коммунизмом» (Ленин, Собр. соч., т. XVIII, ч. 2, стр. 42).

У нас же после смерти Ленина некоторые товарищи по партии смеялись над этим положением и говорили: как это может быть, – социализм все больше и больше побеждает, все больше и больше захватывает массы, а классовая борьба у нас обостряется, классовая борьба становится все более ожесточенной! Ленин тогда как бы предвидел эти оппортунистические возражения и говорил: если вы серьезно поставите вопрос о соревновании между социалистическими формами хозяйства и капиталистическими, то это будет борьба не на живот, а на смерть между капитализмом и коммунизмом.

Вот, товарищи, как Ленин в те годы ставил вопрос о борьбе классов, об уничтожении классов. Тогда еще не развернулись наши планы социалистического строительства. Мы еще отбивались на фронтах. Надо было достигнуть соглашения с середняком в условиях гораздо более трудных, потому что наши фабрики и заводы не работали, мы не могли еще по настоящему сомкнуться с середняком, как говорил Ленин впоследствии, еще не было смычки между нашей советской экономикой, между экономикой крупнейших наших фабрик, заводов и электростанций и экономикой мелких и мельчайших крестьянских хозяйств. Ленин тогда резко ставил вопрос о разграничении классов, о союзе с пролетарскими и полупролетарскими слоями крестьянства, о соглашении с середняком. Вот как он ставил тогда вопрос о преодолении кулачества, об уничтожении классов.

В то же время Ленин тогда уже определил место и значение наших советских хозяйств, место и значение коммун и артелей в деле переделки крестьянского индивидуального хозяйства. Он выдвигал, главным образом, воспитательное, пропагандистское значение тогдашних наших совхозов и коммун, значение опыта, примера этих организаций.

«Здесь может быть только действие примером, удачной постановкой общественного хозяйства. А для того что бы показать пример артельного товарищеского труда, нужно сначала самим удачно организовать такое хозяйство» (Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 377).

Причем он указывал на то, что в деле хозяйства нам надо еще очень многому научиться самим у среднего крестьянина. Ведь тогда еще у нас не было опыта, которому мы могли бы учить крестьян, не было и материальных основ для этого в виде возможности применить высокую технику, машины, тракторы в сельском хозяйстве.

Как Ленин понимал смычку рабочего класса с крестьянством

Можно было бы привести десятки страниц из сочинений Владимира Ильича, сотни цитат о том, как ставил вопрос о смычке т. Ленин. Эти цитаты вы знаете. Ленин указывал тогда, в период перехода к нэпу и в первые годы нэпа, что этой смычки у нас еще нет. Он указывал на то, что –

«найти такую смычку – это основная, решающая, все себе подчиняющая задача нэпа – установление смычки между той новой экономикой, которую мы начали строить, – очень плохой, очень неумелой, но все же начали строить, и крестьянской экономикой, которой живут миллионы и миллионы крестьян. Смычки этой не было, и это надо прежде всего сознать и этому соображению надо все подчинить».

И, как это было в его манере убеждать, он неоднократно в течение одной и той же речи, неоднократно на протяжении целого периода, вновь и вновь возвращается к этой мысли, вдалбливает ее всей нашей партии, всем передовым рабочим, всем крестьянам, что именно это – основная, главнейшая задача. Вместе с тем Ленин указывает на то, что мы делаем уже первые шаги к тому, чтобы наши советские хозяйства, наши коммуны и артели привлекли к себе сочувствие крестьянских масс в деле перестройки, переделки народного хозяйства. В своей речи в организационной секции на Съезде советов он говорил, что –

«Мы делаем только первые шаги к тому, чтобы совхозы стояли в тесной связи с крестьянским населением и с коммунистическими группами» (Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 432).

Он указывал на то, что если наши коммуны и артели не станут примером для окружающих крестьянских хозяйств, то они не сыграют совершенно своей роли.

«Крестьянину, который не только у нас, а во всем мире является практиком и реалистом, мы должны дать конкретные примеры в доказательство того, что „коммуния“ лучше всего», – говорил Ленин в своей речи «О работе в деревне» (Там же, стр. 151).

Но тогда у нас были только первые ростки, первые зародыши крупного общественного хозяйства: эти ростки и зародыши были крайне несовершенны, и Ленин мечтал, чтобы несколько автоплугов пустить на наши поля, мечтал о тракторах, читал буквально «взасос» такую вещь, как книжку американского писателя Гарвуда «Обновленная земля», интересовался всеми малейшими мероприятиями в области перестройки и переделки хозяйства. В этот момент он считал, что –

«Мы не сделали того главного, что нужно сделать: показать, что пролетариат восстановит крупное производство и общественное хозяйство так, чтобы перевести крестьянство на высший экономический строй. Мы должны, доказавши, что революционной организацией мы в состоянии дать отпор насилию по отношению к эксплуатируемым, то же самое доказать и в другой области, создавши такой пример, который бы не убеждал словами, а показывал на деле всей громадной массе крестьян и мелкобуржуазным элементам и остальным странам, что коммунистический строй, уклад может быть создан пролетариатом, победившим вдвойне» (Ленин, Собр. соч., т. XVIII, ч. 2, стр. 196).

Уже в этот период Ленин ставит четко вопрос об индустриализации страны. Правда, он выдвигает эту задачу не в таких размерах, в каких мы могли поставить ее впоследствии, после смерти Ленина, но он вдалбливает в каждом своем выступлении, что без накопления средств для такого перехода, для воссоздания разрушенной промышленности, для ее восстановления на новой основе, на основе более высокой техники, на основе электрификации, – мы с задачами социалистического переустройства не справимся.

Ленин видел, что на первых порах в этой перестройке мы столкнемся с громадным недоверием крестьянства ко всяким попыткам создать крупное общественное хозяйство именно потому, что крестьяне привыкли к тому, что крупное общественное хозяйство – это есть хозяйство помещичье.

«Крестьянин, – говорил Ленин, – думает: „Если крупное хозяйство, значит я – опять батрак“». «Конечно, – говорил Ленин, – это ошибочно, но у крестьянина с представлением о крупном хозяйстве связана ненависть, воспоминание о том, как угнетали народ помещики. Это чувство остается, оно еще не умерло» (Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 150).

Поэтому Ленин требовал самой энергичной пропаганды этого обобществленного хозяйства. Пропаганда не словами, а делом.

«Если в прежнее время мы пропагандировали общими истинами, то теперь мы пропагандируем работой. Это – тоже проповедь, но это проповедь действием – только не в смысле единичных действий каких-нибудь выскочек, над чем мы много смеялись в эпоху анархистов».

Чтобы каждый совхоз был примером, образцом, чтобы он мог стать примером для каждого крестьянина, чтобы он оказывал ту или иную помощь крестьянину, коммуна должна, – говорил Ленин, –

«развиваться в таком направлении, чтобы при соприкосновении с ней изменялись условия крестьянского хозяйства, встречая хозяйственную помощь, и чтобы каждая коммуна, артель или товарищество умели положить начало улучшению этих условий и практически его осуществили, доказав на деле крестьянину, что этим изменением принесет им только пользу» (Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 397).

Мы знаем, что как только мы справились с военными затруднениями, Ленин поставил вопрос об электрификации страны. Под его непосредственным руководством разработан план Гоэлро. Мы все с гордостью можем сказать сегодня, что этот 10-летний план Гоэлро не только будет выполнен в срок, но он будет перевыполнен. Мы сейчас можем поставить перед собой задачу гораздо более широкого строительства в деле электрификации, в деле постройки крупнейших электростанций. От Волховстроя мы перешли к Днепрострою. От Днепростроя мы в ближайшие годы перейдем к Волгострою. Ленин умер 6 лет назад, когда мы фактически только-только приступили к восстановительной пятилетке. Только первые успехи мы имели на этом пути. Ведь мы имели промышленность, которая далеко отставала от довоенных норм. Наша металлургическая промышленность в год смерти Ленина, в 1924 г., давала примерно 10 – 15% от довоенной промышленности. Вот в этой обстановке мы и приступили к выработке плана социалистического переустройства сельского хозяйства, к осуществлению которого мы приступили в последующие годы. Но вопрос электрификации страны, вопрос об индустриализации страны, вопрос о машиностроении, о главнейшей ведущей роли социалистической промышленности был четко поставлен Лениным. В докладе Совнаркома 22 декабря 1920 г. он сказал крылатое слово о том, что –

«коммунизм это есть советская власть плюс электрификация всей страны. Иначе страна остается мелкокрестьянской, и надо, чтобы это мы ясно осознали» (Ленин, Собр. соч., т. XVII, стр. 427).

В речи на IV съезде комсомола в 1920 г. Ленин указывал на то, что коммунистическое общество нельзя построить, не возрождая промышленности и земледелия, причем – не по-старому, а на современной научной основе, а этой основой, говорил он, является электричество. Только тогда,

«когда произойдет электрификация всей страны, когда вы эту задачу освоите, только тогда вы для себя сможете построить то коммунистическое общество, которого не сможет построить старое поколение» (Ленин, Собр. соч., т. XVII, стр. 319).

И на IV конгрессе Коминтерна он эту же мысль подчеркивал. Мы знаем, говорил он, «что спасением для России является не только хороший урожай в крестьянском хозяйстве, – это еще мало» (ведь у нас некоторые товарищи связывали всю судьбу нашей программы с этим вопросом – будет ли хороший урожай. – Е.Я.), «не только хорошей состояние легкой промышленности, поставляющей крестьянству предметы потребления, – этого тоже еще мало» (Ленин, Собр. соч., т. XVIII, ч. 2, стр. 95). Видите, как Ленин бьет тех товарищей, которые в эту сторону делали упор в вопрос об урожае и легкой промышленности.

Ленин говорил: нам необходима также тяжелая индустрия, потребуется несколько лет работы, чтобы привести ее в хорошее состояние. Без спасения тяжелой промышленности, без ее восстановления мы не построим социализма, мы вообще погибнем как самостоятельная страна, говорил Ленин. Поэтому партия поступила совершенно правильно, когда она вопрос о тяжелой промышленности, вопрос об электрификации поставила как боевую задачу. Сроки нам даны короткие. И международная обстановка и внутренняя обстановка требуют того, чтобы мы шагали быстро, чтобы мы быстро выполняли план. Энтузиазм рабочих и крестьян, которые хотят намеченный план социалистической перестройки выполнить не в пять лет, а в четыре – три года, – этот энтузиазм идет целиком по линии ленинизма, он воспитан, пропитан боевым духом ленинизма.

Ленин формулировал коммунизм как задачу создания высшей формы производительности труда, когда рабочий класс, овладев государственной властью, создает производительность труда на добровольном сознательном объединении использующих передовую технику рабочих. Без передовой техники не может быть коммунизма и не может быть вообще и речи о коммунизме.

Ленин ставил вопрос о победе социалистической революции в связи с тем, как мы разовьем нашу тяжелую индустрию и особенно тракторостроение. Он говорил:

«Среднее крестьянство в коммунистическом обществе только тогда будет на нашей стороне, когда мы облегчим и улучшим экономические условия его жизни. Если бы мы могли дать завтра сто тысяч первоклассных тракторов, снабдить их бензином, снабдить их машинистами (вы прекрасно знаете, что пока это фантазия), тогда крестьянин сказал бы, что я за коммунию, т.е. за коммунизм. Но для того, чтобы это сделать, надо сначала победить международную буржуазию, надо заставить ее дать нам эти тракторы, или же поднять нашу производительность труда настолько, чтобы мы сами могли их доставить» (Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 153).

Значит, либо когда будет побеждена мировая буржуазия, либо «мы сами». Здесь заключается и ответ тем критикам нашей партии, которые упрекали нас в национальной ограниченности, которые говорили о том, что будто бы Ленин не допускал мысли о построении социализма в нашей стране без победы пролетарской революции во всем мире. Он говорил – либо этак, либо так: или самим дать 100 тыс. трактористов, дать бензин и тогда сами построим, а если сами не сумеем, тогда одна только надежда – на победу мировой революции. Ленин говорил как о громадном достижении на IV конгрессе Коминтерна о том, что 20 млн. руб. мы могли накопить и вложить в капитальное строительство. 20 млн. рублей! А теперь мы наметили десятки миллиардов затратить в одну пятилетку на капитальное строительство. Каждый наш крупный завод стоит сейчас 100 – 150 млн. руб. В этом отношении мы имеем сейчас совершенно другие масштабы.

Забегая вперед, должен сказать, что нами намечено в эту пятилетку построить, выпустить из наших, имеющихся и строящихся, тракторных заводов и мастерских 450 тыс. тракторов. Вот какая разница между теми скромными мечтами, которые тогда были у Ленина, при которых он допускал победу социализма в нашей стране, и теми гигантскими шагами вперед, какие мы сделали после смерти Ленина именно потому, что наш путь был правильный, проверенный на опыте миллионов и миллионов!

Так Ленин думал до конца своей жизни, об этом же Ленин писал и в последних своих статьях. В статье «Лучше меньше, да лучше» он говорил:

«Если мы сохраним за рабочим классом руководство над крестьянством, то мы получим возможность ценой величайшей и величайшей экономии хозяйства в нашем государстве добиться того, чтобы всякое малейшее сбережение сохранить для развития нашей крупной машинной индустрии, для развития электрификации, гидроторфа, для достройки Волховстроя и пр.».

И вот сейчас, когда мы имеем уже на наших полях около 60 тыс. работающих тракторов, когда у нас создались уже и создаются сотни машинно-тракторных станций, когда мы строим громадные заводы для выпуска таких сложных машин, как комбайны, этот вопрос о том, чтобы пересесть с крестьянской лошади, загнанной крестьянской клячи, на электрического коня, на трактор, – это вопрос не далекого уже, отдаленного будущего, это уже не отвлеченная картина. Как говорил Ленин, это есть социализм, который мы протаскиваем в повседневную нашу жизнь, в самую глухую деревушку, на крестьянские поля.

Вместе с тем Ленин разъяснял, что лозунг жесточайшей экономии вовсе не ведет к царству крестьянской ограниченности, как это могло показаться кое-кому, – наоборот, только при этом мы будем в состоянии удержаться не на уровне мелкой крестьянской страны, не на уровне всеобщей ограниченности, а на уровне поднимающейся неуклонно вперед крупной машинной индустрии.

Колхозы и кооперативный план Ленина

Некоторым товарищам кажется, что Ленин не придавал такого большого значения совхозам, крупным зерновым фабрикам, которые были на практическую ногу поставлены только после смерти Ленина. Я должен прямо здесь сказать, что в этом деле, в деле постановки вопроса о крупных совхозах, большая заслуга после смерти Ленина принадлежит т. Сталину. Много было товарищей, которые еще недавно сомневались, что именно этот путь, путь немедленной перестройки народного хозяйства, путь создания таких организаций, как совхоз «Гигант» и другие крупные совхозы, путь закладки районов сплошной коллективизации теперь же, что это есть столбовая дорога к социализму. Нам пришлось в нашей партии выдержать большую борьбу с правыми по этому вопросу, когда они говорили, что не здесь пролегает столбовая дорога к социализму, что колхозы и совхозы в ближайшие годы не дадут нам необходимого количества товарного хлеба, что нам еще долго придется, так сказать, жить на милости у кулака. Правые говорили: «Страна терпит недостаток в хлебе не благодаря развитию колхозов, а несмотря на это развитие. Этот недостаток хлеба будет обостряться, если все успехи нашей политики в деревне в ближайшие годы мы свяжем только исключительно с успехами колхозного движения».

Ленин, когда писал наказ Совета труда и обороны местным советским учреждениям, во второй группе вопросов выдвигал такого рода вопросы:

«Подъем сельского хозяйства: а) крестьянское хозяйство, б) совхозы, в) коммуны, г) артели, д) товарищества, е) другие виды общественного хозяйства» (Ленин, Собр. соч., т. XVIII, ч. 1, стр. 247).

Конечно огромное миллионное море индивидуальных крестьянских хозяйств тогда стояло в центре внимания и не могло не стоять. Но сейчас же после «крестьянского хозяйства» Ленин выдвигал совхозы на первое место. И когда партия встала на путь строительства совхозов, когда партия встала на путь строительства крупных зерновых фабрик, она следовала именно этому плану Ленина, который выдвигал совхозы на первое место в деле создания разного вида общественных хозяйств.

Как Ленин рассматривал самые совхозы? Мы имеем в речи на Первом петроградском губернском съезде союза всеработземлес такого рода постановку вопроса:

«Советское хозяйство ставит своей задачей постепенно научить сельское население самостоятельно вырабатывать новый порядок, порядок общего труда, при котором не может снова родиться кучка богатеньких и давить на массу бедноты, как это бывало всегда, и не только в деревнях у нас, но и в самых свободных республиках. Вы прекрасно знаете как у нас в деревнях осталось много спекулянтов-крестьян, наживших во время войны сотни тысяч рублей, берегущих эти керенки, чтобы снова пустить их в оборот и давить бедного крестьянина. Какое средство борьбы может быть? Никакого другого, кроме перехода к общему хозяйству» (Ленин, Собр. соч., т. XX, доп. ч. 2, стр. 320).

«Только тогда, – говорил Ленин, – когда мы крестьянство повернем к этому государственному хозяйству, только тогда можно будет сказать, что мы сделали трудную часть нашего пути. Но мы не сойдем с этого пути, как не сойдем с пути борьбы с Деникиным и Колчаком».

Мы, обращаясь к памяти Ленина и к массам трудящихся, являющихся участниками этой борьбы, можем сказать, что мы ни на одну минуту, ни на один час не сходили с этого начертанного Лениным пути.

Можно ли, имея в виду эту постановку вопроса Лениным о совхозах, противопоставлять кооперативный план Ленина этому пути социалистической перестройки хозяйства, как это делали правые, ссылаясь на «политическое завещание» Ленина?

Особенно правые ссылаются на статью Ленина «О кооперации», в которой он говорил, что в кооперации, в одной только кооперации мы имеем все для построения социализма. Мы должны прежде всего самым решительным образом бороться против попыток оппортунистически представить этот кооперативный план Ленина. Оппортунистическое представление об этом плане таково: кооперация при советской власти есть единственный путь к социализму, причем кое-кто умудряется этой кооперации противопоставлять колхозы. Но ведь колхоз есть форма производственного кооперирования. Сельскохозяйственные колхозы есть форма кооперации, которая более глубоко преобразует хозяйство, чем снабженческая, чем сбытовая, чем потребительская кооперация. Здесь больше всего сказывается революционизирующая роль пролетариата, ведущее значение крупной машинной социалистической индустрии; руководящая роль пролетариата здесь обеспечивается наиболее всего.

Мы видим на гигантском опыте, который мы сейчас проводим, как выросла роль пролетариата. 25 тыс. человек, посылаемых нами сейчас для организации колхозов, участники рабочих бригад – это капля в море по сравнению с тем гигантским потоком рабочих в деревню, буквально походом рабочих в деревню для перестройки социалистического хозяйства, который нам предстоит. Это есть именно та доподлинная смычка нашей социалистической экономики крупных фабрик и заводов с экономикой крестьянства, с экономикой крестьянского поля, когда сейчас Сев. Кавказ, Украина, Средняя Волга, ЦЧО, Ив.-Вознесенский район, Рязань и т.п. – даже такой отсталый район – и целый ряд других таких же очень еще недавно отсталых районов – переходят к сплошной коллективизации, ставят себе задачей в ближайший год или на будущий год закончить в основном эту сплошную коллективизацию. Ведь это означает, что в гигантских размерах выросло доверие крестьянства к рабочему классу. Вот почему такое противопоставление кооперативного плана т. Ленина нашему коллективному хозяйству и крупным совхозам – совершенно не ленинское. Тем более не ленинской является попытка представить колхозы, которые мы сейчас организуем, как предприятия несоциалистические. Конечно могут быть и лжеколхозы, могут быть и попытки кулаков войти в эти колхозы для того, чтобы использовать их в целях индивидуального обогащения или с целью разложения колхозов, но в основном – это гигантское движение масс для перестройки народного хозяйства, эта есть движение по пути социализма, пусть еще с некоторыми колебаниями, пусть еще с некоторыми опасениями людей, которые на опыте еще не все окончательно убедились в правильности этого пути. Но не надо забывать: они идут в колхозы уже после того, как мы организовали крупнейший колхоз «Гигант», который дал в первый же год около 64 тыс. тонн хлеба, после того, как крестьяне убедились в преимуществах этого обобществленного крупного хозяйства, когда они увидели, что этот труд машиной, тракторами, комбайнами несет величайшее облегчение крестьянскому труду, создает иную обстановку для всей работы. Можно ли преуменьшать значение того, что происходит сейчас в этой области, когда по всей стране идут съезды ударников, причем эти ударники не только ударники, поднимающие нашу промышленность, – это ударники, взявшиеся за перестройку сельского хозяйства. Этот энтузиазм рабочих заражает сейчас крестьянские массы, которые также становятся проводниками ленинизма, участниками проведения в жизнь ленинского плана социалистического переустройства.

Можно ли преуменьшать значение таких фактов, когда сейчас съезды крестьян по коллективизации происходят зачастую в крупных мастерских, как например в Ростове-на-Дону на Сельмашстрое, в Сталинграде на Тракторострое, – можно ли не видеть того, какой гигантский сдвиг в деле укрепления ведущей роли пролетариата мы сейчас имеем шесть спустя после смерти Ленина.

От политики ограничения – к политике ликвидации кулачества как класса

Опираясь на достигнутые успехи, партия поставила перед собой такую задачу, как ускорение темпов сплошной коллективизации: не в 5 лет выполнить план, а в 2 – 3 года, чтобы в 1931/32 г. закончить в основном сплошную коллективизацию целых районов. Центральный комитет партии считает, что «мы имеем материальную базу для замены крупного кулацкого производства крупным производством колхозов, мощного продвижения вперед по созданию социалистического земледелия, не говоря о совхозах, рост которых уже значительно обгоняет все плановые предположения. И то обстоятельство, что мы можем ускорить коллективизацию деревни, это обстоятельство, имеющее решающее значение для всего народного хозяйства СССР, дало партии полное основание перейти в своей практической работе от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса».

Может быть Ленин не так ставил вопрос об уничтожении классов, как ставит сейчас ЦК нашей партии? Может быть мы здесь отступаем от учения Ленина? Я сошлюсь только на некоторые места в сочинениях Владимира Ильича, чтобы показать, что и в том вопросе мы целиком и полностью стоим на том пути, какой указал Ленин. В первоначальном наброске тезисов по аграрному вопросу для II Конгресса Коминтерна Ленин писал:

«Победу социализма над капитализмом, упрочение социализма можно считать обеспеченным лишь тогда, когда пролетарская государственная власть, окончательно подавив всякое сопротивление эксплуататоров и обеспечив себе совершенную устойчивость и полное подчинение, реорганизует всю промышленность на началах крупного коллективного производства и новейшей (на электрификации всего хозяйства основанной) технической базы. Только это даст возможность такой радикальной помощи, технической и социальной, оказываемой городом отсталой и распыленной деревне, чтобы эта помощь создала материальную основу для громадного повышения производительности земледельческого и вообще сельскохозяйственного труда, побуждая тем мелких земледельцев силой примера и их собственной выгоды переходить к крупному, коллективному, машинному земледелию» (Ленин, Собр. соч., т. XX, ч. 2, стр. 404).

Вы видите: только тогда, когда пролетарская государственная власть окончательно подавит всякое сопротивление эксплуататоров и обеспечит себе совершенно устойчивое и полное подчинение, только тогда, когда она это сделает, она может действительно реорганизовать на социалистический лад хозяйство. Это есть задача, без выполнения которой нельзя коллективизировать сейчас сельское хозяйство. Кулачество будет всячески мешать, всячески сопротивляться, всячески взрывать изнутри это коллективное хозяйство. Ленин еще в 1918 г. ставил очень резко вопрос о подавлении кулака. В своем воззвании – «Товарищи-рабочие, идем в последний, решительный бой» – Ленин говорил:

«Теснейший союз и полное слияние с деревенской беднотой, уступки и соглашение со средним крестьянством, беспощадное подавление этих кулаков, этих кровопийц, вампиров, грабителей народа, спекулянтов, наживающихся на голоде, – вот какова программа сознательного рабочего, вот политика рабочего класса» (Подчеркнуто мною. – Е.Я.)

Вот что Ленин называл программой сознательного рабочего, программой рабочего класса!

И на IV съезде комсомола Ленин сказал, что без выполнения этой задачи совершенно невозможна социалистическая переделка хозяйства.

«Если крестьянин сидит на отдельном участке земли и присваивает себе лишний хлеб, т.е. хлеб, который не нужен ни ему, ни его скотине, а все остальные остаются без хлеба, то крестьянин превращается уже в эксплуататора».

«Надо, – говорил Ленин, – чтобы все работали по одному общему плану на общей земле, на общих фабриках и заводах и по общему распорядку. Легко ли это делать? Вы видите, что тут нельзя добиться решения так же легко, как прогнать царя, помещиков и капиталистов. Тут надо, чтобы пролетариат перевоспитал, переучил часть крестьян, перетянул тех, которые являются крестьянами-трудящимися, чтобы уничтожить сопротивление тех крестьян, которые являются богачами и наживаются на счет нужды остальных» (Ленин, Собр. соч., т. XVII, стр. 322).

Когда мы в последние годы прибегали к мерам принуждения по отношению к спекулянтам хлебом, то некоторое считали, что это есть отступление от ленинского пути, от ленинских заветов. Ленин жестоко высмеивал такого рода взгляды на меры принуждения в эпоху диктатуры пролетариата. Откуда, – говорит он, – родилась буржуазия?

«Буржуазия вытекает из товарного производства. В этих основах товарного производства крестьянин, который имеет сотни пудов лишних, ненужных для его семьи, хлеба, которые он не сдает рабочему государству в ссуду для помощи голодному рабочему, спекулирует этим. Это что такое? Это не буржуазия? Не здесь ли она рождается? В этом вопросе, вопросе о хлебе, о тех муках голода, которые переживает вся промышленная Россия, те, кто вас упрекает в несоблюдении конституции, оказывают им помощь. Они скрываются за этими словами соглашения рабочих и крестьян» (Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 427).

Больше того: Ленин разъяснял, что борьба за хлеб это – борьба за социализм. «Кажется, – говорил Ленин, – что это борьба только за хлеб, на самом деле это – борьба за социализм» (Ленин, Собр. соч., т. XV, стр. 342). Поэтому, товарищи, те решения, которые принимала за эти годы партия, – целиком ленинские решения, продолжающие дело Ленина. Ведь трудно было бы представить себе, что Ленин шесть лет не сказал бы ни одного нового слова. Ленин на каждом новом этапе находил новое слово, новый лозунг. Шесть лет, как умолк голос Ленина. Но партия по-прежнему ищет у Ленина указаний на каждом новом переходе. И то, что сделано за эти шесть лет – это есть новое, вытекающее из всего духа и смысла учения Ленина.

Капиталистический кризис и нарастание революционной войны

Я коротко остановлюсь еще на одном вопросе, – на тех изменениях в международной обстановке, которые также указывают на правильность ленинского пути, проверяемого опытом миллионов. Что говорил Ленин о международном положении в своих последних статьях? «Вопрос стоит так, удастся ли нам продержаться при нашем мелком и мельчайшем крестьянском производстве, при нашей разоренности до тех пор, пока западноевропейские капиталистические страны завершат свое развитие к социализму». Но он вовсе не считал, что только так обстоит вопрос, что мы обязаны дожидаться. Наоборот, он выдвигал перед вами задачу, чтобы мы не дожидались того времени, когда в этих странах «вызреет» социализм, а чтобы мы строили социалистическое хозяйство.

«Исход борьбы зависит в конечном счете от того, что Россия, Индия, Китай и т.п. составляют гигантское большинство населения. А именно это большинство населения и втягивается с необычайной быстротой в последние годы в борьбу за свое освобождение, так что в этом смысле не может быть ни тени сомнения в том, каково будет окончательное решение мировой борьбы. В этом смысле окончательная победа социализма вполне и безусловно обеспечена» (Ленин, Собр. соч., т. XVIII, ч. 2, стр. 137).

Позвольте напомнить важнейшие факты последних лет.

Прежде всего мы после Ленина пережили начало «третьего периода», который только-только намечался при жизни Ленина. За это время произошел целый ряд таких величайшей важности событий, как стачка английских горняков, китайская революция. Мы имеем после кризиса, последовавшего непосредственно за войной, новый кризис капитализма, кризис, гораздо более глубокий по своему значению, кризис, начавшийся в САСШ и сейчас ставший мировым кризисом не только в промышленности, но и в земледелии. Его размах, его глубина во многих отношениях являются более значительными, чем кризисы, пережитые после войны, и вместе с тем для всех ясно, что нарастает угроза новой войны. Но также ясно, что после смерти Ленина происходит неуклонная, в особенности в последние годы, большевизация коммунистических партий. Вы вероятно читали речь т. Кашена и т. Готвальда, выступавшего в чехословацком парламенте, когда эти коммунисты бросали вызов всему капиталистическому миру, когда они говорили: «Да, мы учимся у большевиков, как сломать вам шею».

Эта большевизация коммунистических партий, рост революционных настроений масс, – говорят о том, что приближается полоса движения, гораздо более широкого, чем мы это имели в этих же странах после войны, новый цикл революционных потрясений. Более зрелым и глубоким будет это новое движение и в колониальных и полуколониальных странах. Мы должны сказать, что та работа, которая была проделана за эти годы в деле индустриализации страны, в деле социалистической перестройки хозяйства, является лучшей нашей «пропагандой», сильнейшим рычагом мировой социалистической революции.

Наша пятилетка для рабочих других стран является более убедительной, чем что бы то ни было. Но она начинает являться убедительной не только для рабочих, она начинает убеждать и крестьян, которые страдают от аграрного кризиса в Северной Америке и в других странах.

Они убеждаются, что только переход к крупному обобществленному хозяйству явится выходом из их тяжелого положения. Они видят, что при капитализме возможен только переход к крупному капиталистическому земледелию, разоряющему и закабаляющему миллионные массы крестьян.

Единственная страна, в которой возможен переход к крупному обобществленному хозяйству не через разорение миллионов мелких и мельчайших крестьянских хозяйств, а через подъем их культурного и материального уровня, это – СССР. Вот почему наши решения сейчас поднимают на борьбу миллионы не только рабочих, но и миллионы трудящихся крестьян.

Я хочу в заключение отметить, что сейчас имеет для нас такое гигантское значение. Нет никакого сомнения в том, что мы имеем рост пролетарского влияния внутри нашей страны. Выросла ведущая роль пролетариата именно потому, что мы поставили во всю ширь задачи индустриализации страны, задачи тракторизации, задачи коллективизации. Выросло мировое значение СССР как страны, идущей на подъем, в то время как целый ряд капиталистических стран, левиафанов капитализма, переживает крах в своих надеждах, крах надежд на процветание. Индустриализация нашей страны – это основное. Рост ее мы не можем и не должны ослабить ни на один момент. Темп коллективизации является решающим в этом деле. Вопрос: «кто кого» – не отставлен. От ускорения темпов решается вопрос, кто победит в этой борьбе – социалистическая революция или капитализм.

Энтузиазм, который мы сейчас имеем, когда от ударных бригад перешли не только к ударным цехам, но и целые заводы уже становятся сейчас ударными, этот энтузиазм охватывает крестьянские массы, передается рабочим и трудящимся других стран, и этот энтузиазм мы должны поддерживать всемерно, всемерно развивать, всемерно организовывать.

Культурная революция, которую завещал нам Ленин, произойдет в ближайшие годы по-настоящему, когда мы будем решать эти коренные задачи. Культурная революция сейчас – это не только ликвидация неграмотности, она заключается и в том, что мы обучаем сотни тысяч трактористов, обучаем сотни тысяч организаторов колхозов, двигаем в деревню десятки тысяч передовых рабочих. Вот где настоящая, глубочайшая культурная революция.

Опытом миллионов мы до сих пор проверяли путь Ленина, и сейчас на этот путь становятся десятки и сотни миллионов во всем мире. Ленин говорил когда-то: мы на костылях вылезаем. Сейчас у нас выросли крылья советов. И мы должны позаботиться, чтобы эти крылья советов выросли не только у нас, но и у пролетариата других стран.

Мы социализм протащили в повседневную жизнь, говорил Ленин. Однако мы еще не протащили его везде, где нужно. Будем по-коммунистически, по-ленински работать, чтобы иметь право сказать, мы действительно протащили социализм везде в повседневную жизнь.

Я заканчиваю словами Ленина, написанными к четвертой годовщине Октябрьской революции. Он писал:

«Пусть псы и свиньи умирающей буржуазии и плетущейся за нею мелкобуржуазной демократии осыпают нас кучами проклятий, ругани, насмешек за неудачи и ошибки в постройке нами нашего советского строя. Мы ни на минуту не забываем того, что неудач и ошибок у нас действительно было много и делается много. Еще бы обойтись без неудач и ошибок в таком новом, для всей мировой истории новом, деле, как создание невиданного еще типа государственного устройства! Мы будем неуклонно бороться за исправление наших неудач и ошибок, за улучшение нашего, весьма и весьма далекого от совершенства, применения к жизни советских принципов. Но мы вправе гордиться и мы гордимся тем, что на нашу долю выпало счастье начать постройку Советского государства, начать этим новую эпоху всемирной истории, эпоху господства нового класса, угнетенного во всех капиталистических странах и идущего повсюду к новой жизни, к победе над буржуазией, к диктатуре пролетариата, к избавлению человечества от ига капитала, от империалистических войн» (Ленин, Собр. соч., т. XVIII, ч. 1, стр. 365).

Мы это заявление вправе сделать от имени партии, в которую входит сейчас уже более миллиона рабочих, которая имеет около миллиона семисот тысяч членов. В эти ленинские дни в нашу партию вступило несколько десятков тысяч пролетариев. В одной Москве более 10 тыс. рабочих подали заявление о вступлении в партию только за две последние недели. В партию, как и прежде, идут рабочие с большим производственным стажем, идет лучшее, что есть в рабочем классе. Мы можем обратиться с этими словами Ленина сейчас не только от имени этих передовых рабочих. Все происходящие по стране конференции рабочих и крестьян показали, что вокруг нашей партии сплачивается весь рабочий класс, все лучшее, что есть в нашем многомиллионном крестьянстве, порывающем со старой жизнью и вступающем на ленинский путь социализма. (Аплодисменты).

 

1931

Торжественно-траурное заседание состоялось 21 января в Большом театре.

Председательствующий М.И. Калинин открыл заседание вступительной речью.

На заседании с докладом выступил А.С. Бубнов.

Текст доклада приводится по отдельному изданию: М.-Л., «Московский рабочий», 1931, 61 с.

 

А.С. Бубнов.
Ленин и основные вопросы современного этапа социалистической революции

Товарищи, великие идеи Ленина обладают тем свойством, что они на каждом повороте нашей революции и движения вперед к социализму с исключительной яркостью и глубиной освещают перед нами главнейшие особенности данного исторического периода и тех основных задач, которые в течение его должны быть разрешены.

И поэтому сегодня – особенно сегодня, в годовщину смерти нашего великого учителя – мы должны как можно внимательнее просмотреть пройденный нами путь при свете революционного идейного наследства Владимира Ильича.

I. О построении фундамента социалистической экономики

В «Заметках публициста» в марте 1922 г. Ленин писал:

«Российский пролетариат поднялся в своей революции на гигантскую высоту не только по сравнению с 1789 и 1793 гг., но и по сравнению с 1871 годом».

В чем же видел Ленин доказательство того, что наша революция поднялась на такую «гигантскую высоту»?

Он видел это в том, что

«…мы „доделали“ буржуазно-демократическую революцию по-настоящему, что „мы доделали выход из реакционнейшей империалистической войны революционным путем“ и что мы создали советский тип государства, начали этим новую всемирно-историческую эпоху…» (Ленин, Соч., т. XXVII, стр. 200 – 201).

Наряду с этим Ленин отмечал, что «мы не доделали даже фундамента социалистической экономики». И, конечно, пролетариат взял власть не только для того, чтобы доделать буржуазно-демократическую революцию и создать советский тип государства, а для того, чтобы построить новое социалистическое общество, и в первую очередь построить фундамент социалистической экономики. И этой «главной» задачи, как оценивал ее Ленин, мы недоделали (это было сказано в марте 1922 года – См. «Ленинский сборник» XIII, стр. 16).

И если взять всю гигантскую работу социалистического строительства за последнее десятилетие под этим углом зрения, то совершенно очевидно, что первым решающим шагом в деле непосредственного строительства социализма является разрешение задачи построения фундамента социалистической экономики СССР.

Рабочему классу необходимо было начать с завоевания политической власти, а затем уже приступить к организации экономической основы нового социалистического уклада.

В начале 1918 г. Ленин, сравнивая тогдашнюю Россию и тогдашнюю Германию, говорил:

«Нового экономического строя, более высокого, чем организованный государственный капитализм превосходно оборудованной технически Германии, еще нет. Он только основывается».

И эту свою мысль он далее развивал таким образом:

«Наш рабочий, – писал он, – начал сбрасывать капиталиста, но не мог еще успеть организовать производство, поставить продуктообмен, наладить снабжение хлебом, повысить производительность труда» (Ленин, Соч., т. XXII, стр. 263). (Курсив мой А.Б.)

Здесь, как вы видите, Ленин останавливался на вопросе об экономической базе социализма, давал анализ этого понятия. Примерно в то же время Ленин указывал также и то основное направление, по которому нужно двигаться для того, чтобы достигнуть этой поставленной цели. В 1918 г. в статье «Очередные задачи Советской власти» Ленин выделил задачу организации управления, понимая ее в совершенно определенном смысле слова (как «умение практически организовать»). Ленин писал в этой статье таким образом:

«…дело идет об организации по-новому самых глубоких, экономических основ жизни десятков и десятков миллионов людей» (Курсив мой. А.Б.)

И при этом он подчеркивал, что это

«…самая благодарная задача, ибо лишь после ее решения (в главных и основных чертах) можно будет сказать, что Россия стала не только советской, но и социалистической республикой» (Там же, стр. 442).

Таким образом Ленин уже в первые месяцы 1918 г. ставил вопрос об организации экономической основы социализма. И, беря ее в самой общей постановке, в главнейшем определял содержание этого понятия.

В послебрестский период, когда наша страна, защитившись от кайзерского империализма мирным договором, подошла к задаче экономического строительства, задаче организации «управления», как говорил Ленин, тогда Ленин намечал также и конкретные шаги перехода от капитализма к социализму. Он говорил в то время, что

«…нам надо изучать особенности в высшей степени трудного и нового пути к социализму» (Ленин, Соч., т. XXI, стр. 447).

Как известно, это было сделано Лениным в апреле – мае 1918 г. в статье «Очередные задачи Советской власти», в докладе и заключительном слове на ту же тему во ВЦИК, также и в замечательной статье «О „левом“ ребячестве и о мелкобуржуазности» (напечатана в «Правде» 9 – 11 мая 1918 года).

Гражданская война сорвала этот план и заставила пролетарское государство в интересах обороны пойти по пути так называемого военного коммунизма.

После ликвидации фронтов гражданской войны, на X партийном съезде, Ленин характеризовал общее состояние нашего Союза после семилетней войны «как состояние изнеможения». В первые годы нэпа Ленин говорил, что

«…у нас подхода настоящего к социалистической экономике, к построению ее фундамента – нет» (Ленин, Соч., т. XXVII, стр. 228).

Тогда и был осуществлен тот поворот в нашей экономической политике, который получил название нэпа. И это было началом той громадной работы по построению фундамента социалистической экономики, к завершению которого мы вплотную подошли в настоящее время.

Ленин был глубоко убежден не только в том, что мы имеем все необходимое для построения социализма в нашей стране, но он был также убежден в том, что в экономическом состязании с империализмом – выгоды на нашей стороне. Я позволю себе привести здесь выдержку из брошюры Ленина «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», которая относится к сентябрю 1917 года. В этой брошюре Ленин писал:

«Война неумолима, она ставит вопрос с беспощадной резкостью: либо погибнуть, либо догнать передовые страны и перегнать их также и экономически».

И на поставленный таким образом вопрос Ленин отвечал утвердительно. Ленин писал в этой брошюре, что

«Это возможно, ибо перед нами лежит готовый опыт большого числа передовых стран, готовые результаты техники и культуры» (Ленин, Соч., т. XXI, стр. 191). (Курсив мой. А.Б.)

А в конце 1920 г. на собрании секретарей ячеек московской организации Ленин в таких словах повторил эту же мысль:

«Я уверен, что советская власть догонит и обгонит капиталистов и что выигрыш у нас окажется не только чисто экономический» (Ленин, Соч., т. XXV, стр. 512).

Я уже говорил о том, какое содержание вкладывал Ленин в понимание экономической основы социализма в 1918 году. Это содержание в 1921 г. и в последующие годы он наполняет новым конкретным материалом. Это потому, что мы тогда практически начали тот путь по построению фундамента социалистической экономики, который мы ныне уже завершаем.

Я позволю себе взять некоторые из высказываний Ленина по вопросу об экономической основе социализма, относящиеся к первым годам нэпа. В плане своей брошюры «О продовольственном налоге» Ленин писал следующее:

«Замена разверстки налогом, ее принципиальное значение: от „военного“ коммунизма к правильному социалистическому фундаменту. Ни разверстки, ни налога, а обмен продуктов крупной („социализированной“) промышленности на крестьянские продукты – такова экономическая суть социализма, его база» («Ленинский сборник» IV, стр. 372).

В этом же плане, в дальнейшем его наброске Ленин подчеркивал это же положение в таких словах:

«Еще нет хозяйственной базы социализма. В чем она? В товарообмене с крестьянством» (Там же, стр. 376).

Такая постановка вопроса, конечно, не только не исключала, но и обязательно предполагала восстановление крупной промышленности как основную и главную задачу, без которой, как говорил Ленин,

«…материальный производственный базис социализма невозможен…» (Ленин, Соч., т. XXVI, стр. 391).

Причем тогда же Ленин подчеркивал, что эту задачу восстановления крупной промышленности можно уже конкретизировать. Он говорил, что

«…мы в России знаем это гораздо более конкретно, чем прежде, и вместо неопределенной или отвлеченной формы восстановления крупной промышленности мы теперь говорим об определенном, точно рассчитанном, конкретном плане электрификации» (Там же, стр. 390).

И тут же Ленин добавлял, что

«Без этого ни о каком действительно социалистическом фундаменте нашей экономической жизни не может быть и речи» (Ленин, Соч., т. XXVI, стр. 391).

Вот, товарищи, как Ленин в первые годы новой экономической политики определял то, что мы сейчас завершаем, т.е. определял содержание понятия фундамента социалистической экономики СССР.

В 1926 г. на богатом материале экономического строительства нескольких лет т. Сталин на VII расширенном пленуме ИККИ, продолжая и развивая основные положения Ленина о построении социалистического фундамента, давал такое замечательное определение:

«Создать экономическую базу социализма – это значит сомкнуть сельское хозяйство с социалистической индустрией в одно целостное хозяйство, подчинить сельское хозяйство руководству социалистической индустрии, наладить отношения между городом и деревней на основе прямого обмена продуктов сельского хозяйства и индустрии, закрыть и ликвидировать все те каналы, при помощи которых рождаются классы и рождается, прежде всего, капитал, создать, в конце концов, такие условия производства и распределения, которые ведут прямо и непосредственно к уничтожению классов» (Стенографический отчет, т. II, стр. 10).

Значение этого определения, данного т. Сталиным в 1926 г., не только в том, что оно отличается исключительной марксистско-ленинской четкостью, но также в том, что оно глубоко диалектично, и во второй части, когда в нее вдуматься, в зародыше содержит указание на тот поворот аграрной политики партии, который был сделан нами в конце 1929 – в начале 1930 г. в связи с переходом от лозунга ограничения кулачества к лозунгу ликвидации кулачества.

Товарищи, построение фундамента социалистической экономики могло происходить и происходило в рамках нэпа.

Ленин понимал нэп как временное отступление для подготовки к новому наступлению рабочего класса в интересах развернутого социалистического наступления на капитализм. Ленин говорил:

«…отступить, чтобы сильнее прыгнуть».

Так определял он нэп вопреки всем и всяческим оппортунистическим искажениям настоящего ленинского понимания нэпа.

Тов. Сталин, продолжая и развивая ленинское понимание нэпа, на XIV партийном съезде в 1925 г. давал такое определение нэпа в своем докладе:

«Нэп, – говорил он, – есть особая политика пролетарского государства, рассчитанная на допущение капитализма при наличии командных высот в руках пролетарского государства, рассчитанная на борьбу элементов капиталистических и социалистических, рассчитанная на возрастание роли социалистических элементов в ущерб элементам капиталистическим, рассчитанная на победу социалистических элементов над капиталистическими элементами, рассчитанная на уничтожение классов, на постройку фундамента социалистической экономики. Кто не понимает этой переходной двойственной природы нэпа, тот отходит от ленинизма». (Курив мой. А.Б.)

Это определение нэпа бросает яркий свет не только на последние годы строительства социализма в СССР, но и на все десятилетие существования нэпа.

Если посмотреть, как Советская страна после окончания гражданской войны шла по пути экономического возрождения на новых социалистических началах, по пути построения экономической базы социализма, то бросается в глаза тот факт, что вначале мы с большим трудом выходили из той нищеты, разрухи и голода, которые остались нам в наследство от семи лет войны. После первых годов нэпа этот процесс восстановления народного хозяйства шел все более и более ускоряющимся темпом. От восстановительного периода мы переходили к реконструктивному, а, войдя в него, мы через развитие индустриализации страны и коллективизацию сельского хозяйства, через форсирование наступления на кулака и нэпмана перешли к развернутому социалистическому наступлению по всему фронту.

Мы добились того, что укрепили командные высоты, находящиеся в руках рабочего класса, мы в практике нашей работы шаг за шагом добивались возрастания роли социалистических элементов в ущерб элементам капиталистическим, мы через преодоление трудностей и непрерывные достижения на важнейших участках фронта социалистического наступления приближались к победе социалистических элементов над капиталистическими и тем самым шаг за шагом подходили к постройке фундамента социалистической экономики, к уничтожению классов. И именно в силу этого из года в год менялось содержание нэпа.

Всякий, кто не поспевал за этим движением, задерживался на пройденной ступени, – неизбежно сходил с правильных боевых позиций партии.

Правые оппортунисты не поняли этого могучего поступательного движения социализма. Они испугались трудностей, недооценили роста, значения новых форм смычки социалистической индустрии с миллионами крестьянских хозяйств, они в панике отступили перед необходимостью высоких темпов, они с типичным для правого оппортунизма узколобием недооценили величайшего значения колхозного строительства, они спасовали перед кулаком и тем самым фактически пошли к нему на выучку.

1929 г. был годом великого перелома. В декабре 1929 г. т. Сталин имел уже полную возможность утверждать, что

«…мы, как партия, как Советская власть, развернули наступление по всему фронту против капиталистических элементов деревни», что это наступление «дало и продолжает давать, как известно, весьма ощутительные положительные результаты».

Он спрашивал: что это значит?

«Это значит, – отвечал он, – что от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества мы перешли к политике ликвидации кулачества как класса».

Почему этот решающий поворот во всей нашей политике стал возможным? Он стал возможным потому, что гигантски окрепла та социалистическая материальная база, которая была необходима для того, чтобы обеспечить реальность этого поворота; потому, что бедняцко-середняцкая деревня, не только бедняки, но и середняки, решительно повернула к социализму. Именно поэтому у нас и появилась возможность, как говорил т. Сталин,

«…заменить кулацкое производство производством совхозов и колхозов».

1930 г. дал нам новый подъем поступательного движения социализма вперед; мы развернули социалистическое наступление по всему фронту, мы добились на этом пути новых решающих успехов.

И вот здесь я хотел бы отметить, что ежели в 1921 г. Ленин ставил вопрос о государственном капитализме и говорил, что мы должны использовать капитализм как «посредствующее звено», подчеркивая при этом, что мы это должны сделать, поскольку мы еще не в силах осуществить непосредственный переход от мелкого производства к социализму, – то в 1929/30 г. мы уже имеем реальную возможность осуществить этот «непосредственный переход», уже осуществляем его, уже добиваемся на этом пути громаднейших успехов. Именно в силу этого, товарищи, мы и получили возможность произвести решающий поворот в нашей крестьянской политике, т.е. перейти от политики ограничения кулака к политике ликвидации кулачества как класса на базе сплошной коллективизации.

Ленин неоднократно ставил вопрос о «переработке мелкого земледельца». В том плане и конспектах своей брошюры «О продовольственном налоге», которые я уже цитировал, Ленин между прочим записал такой пункт:

«Пути перехода к социалистическому земледелию».

И дальше ставил:

«Мелкий крестьянин, колхозы, электрификация» («Ленинский сборник» IV, стр. 371).

Вот как намечал в 1921 г. Ленин этот путь, которым мы идем в течение последних лет, прошедших со смерти Владимира Ильича.

На X партийном съезде Ленин по вопросу о «переработке мелкого земледельца» говорил, что

«…решить этот вопрос по отношению к мелкому земледельцу, оздоровить, так сказать, всю его психологию может только материальная база, техника, применение тракторов и машин в земледелии в массовом масштабе, электрификация в массовом масштабе. Вот что в корне и с громадной быстротой, – добавлял он, – переделало бы мелкого земледельца».

Ту же самую мысль Ленин развивал несколько раньше, в п. 7 тезисов по аграрному вопросу для II конгресса Коммунистического Интернационала (в июне 1920 года). При этом Ленин указал, что эта задача переделки мелкого земледельца является бесспорной, теоретической истиной, что эта бесспорная «теоретическая истина» «номинально» признается всеми социалистами, на деле же она

«…извращается оппортунизмом, господствующим и в желтом II Интернационале» (Ленин, Соч., т. XXV, стр. 276).

Это не в бровь, а прямо в глаз всем правым оппортунистам. Они тоже номинально признают значение колхозного движения, на деле же по-оппортунистически искажают это, как говорил Ленин, бесспорное теоретическое положение марксизма, изображая дело так, что-де, мол, ближайших результатов колхозы не дадут, а следовательно, надо ориентироваться на развитие индивидуального крестьянского хозяйства, т.е. фактически на деле помогать кулаку, сползать на путь буржуазно-капиталистического развития.

И Ленин, направляя вот это обвинение, о котором я вам сейчас говорил, по адресу оппортунистов, искажающих «эту бесспорную теоретическую истину», квалифицировал подобную точку зрения как «полную измену пролетариату».

В другой своей статье, относящейся к октябрю 1919 г. («Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата»), Ленин говорил о том, что «социализм есть уничтожение классов», указывал путь, каким мы должны идти, отвечая совершенно точно на вопрос, что «значит» уничтожить классы. И он тут же добавлял, что

«…такой переход можно только замедлить и затруднить торопливыми, неосторожными, административными законодательными мерами» (Ленин, Соч., т. XXIV, стр. 511).

Это не в бровь, а прямо в глаз «левым» загибщикам, которые своим администраторским подходом к коллективизации крестьянского хозяйства наносили ему вред, играли на руку правооппортунистическим элементам, помогали кулаку на деле бороться, а в некоторых случаях даже и срывать колхозное движение.

Партия добилась громадных успехов в деле коллективизации именно потому, что она была до конца верна заветам Ленина, именно потому, что она беспощадно боролась против всяких искажений генеральной линии большевистской партии и ее ленинского Центрального комитета.

Партия неизменно вела линию

«…на уничтожение классов, а не на мелкого производителя» (Ленин, Соч., т. XXVI, стр. 400).

И в результате этого победоносного продвижения социализма вперед т. Сталин на XVI партийном съезде имел все основания заявить:

«Мы вступили в последнюю стадию нэпа, вступили в период социализма».

Несомненный интерес представляет сравнение того, как ставил Ленин вопрос о пяти общественно-экономических укладах в 1918 г. и как этот же вопрос стоит в настоящее время.

Ленин в 1918 г., давая характеристику тогдашнего этапа в переходном периоде, теснейшим образом связывал ее с элементами пяти «различных общественно-экономических укладов, имеющихся налицо в России», и говорил, что в данном строе, который тогда существовал в России,

«…есть элементы, частички, кусочки и капитализма, и социализма» (Ленин, Соч., т. XXII, стр. 513).

И он там же отмечал, что мелкобуржуазная стихия является

«…главным врагом социализма у нас» (Там же).

Вот каково было положение в 1918 году. Сталин в 1930 г. (на XVI партийном съезде), давая характеристику нынешнего этапа в переходный этап, говорил:

«Некоторые из этих укладов как устарелые уже идут ко дну», а «новый уклад в области промышленности и сельского хозяйства растет и развивается с невиданной быстротой».

На вопрос: «что мы имеем теперь?», т. Сталин отвечал следующим образом:

«Восстановленную и реконструируемую социалистическую промышленность, развитую систему совхозов и колхозов, имеющих более 40% всех посевов по СССР по одному лишь яровому клину, умирающую „новую“ буржуазию в городе, умирающее кулачество в деревне».

И делал отсюда такой общий вывод:

«Ясно, что мы уже вступили в период социализма, ибо социалистический сектор держит теперь в руках все хозяйственные рычаги всего народного хозяйства, хотя до построения социалистического общества и уничтожения классовых различий еще далеко».

Громадные успехи строительства социализма за первые два года пятилетки и реальная возможность двигаться и дальше по этому пути ускоряющимися темпами нашли свое отражение в народно-хозяйственном плане на 1931 год.

На основании этих достижений и на основании народно-хозяйственных перспектив на 1931 г., которые заложены в утвержденном правительством народно-хозяйственном плане, декабрьский пленум ЦК и ЦКК имел уже полную возможность выдвинуть задачу – «завершить построение фундамента экономики социализма».

И далее. Пленум в одной из своих резолюций записал, что

«СССР делает гигантский шаг вперед по пути уничтожения классов, по пути непосредственного строительства социализма».

Исходя именно из этой общей оценки, пленум записал в своей резолюции следующее:

«Теперь, – читаем мы в постановлении пленума, – в огромной степени возросли предпосылки для ускорения перехода более отсталых районов, например, некоторых национальных областей Советского Востока, на путь социалистического развития».

Это положение декабрьский пленум ЦК мог записать только потому, что мы вплотную подошли сейчас к завершению построения фундамента социалистической экономики.

Ленин говорил в 1921 году:

«Посмотрите на карту РСФСР. К северу от Вологды, к юго-востоку от Ростова-на-Дону и от Саратова, к югу от Оренбурга и от Омска, к северу от Томска идут необъятнейшие пространства, на которых уместились бы десятки громадных культурных государств. И на всех этих пространствах царит патриархальщина, полудикость и самая настоящая дикость» (Ленин, Соч., т. XXVI, стр. 338).

Вот, товарищи, к целому ряду именно этих «районов» и относится сейчас постановление декабрьского пленума, в котором сказано о том, что «теперь в огромной степени выросли предпосылки» для ускорения перехода этих районов «на путь социалистического развития».

И если вы взглянете в настоящее время на эти районы, то увидите, какие громадные шаги в деле культурного и в деле экономического подъема этих национальных районов сделаны за время существования Советской власти. На этих необъятнейших пространствах помещаются киргизы, калмыки и башкиры, здесь и Казахстан, и целый ряд национальных республик Средней Азии, и мы знаем, что сейчас в этих районах развивается и крепнет коллективизация, растут совхозы, промышленные предприятия, открываются школы, развертывается массово-просветительная работа, ликвидируется неграмотность, вырываются вековые религиозные и бытовые предрассудки. Вот что мы можем уже сейчас сказать относительно этих районов. Совершенно понятно, что построение экономической базы социализма создает для этих районов еще большую возможность ускоренного продвижения вперед по пути строительства социализма.

Завоевав политическую власть на территории огромной страны, занимающей шестую часть земного шара, рабочий класс Союза Советских социалистических республик в течение многих лет в тягчайших условиях и в сложнейшей обстановке строит социализм. Ныне мы вплотную подошли к задаче завершения построения фундамента социалистической экономики, и тем самым мы делаем всемирно-исторический шаг по пути уничтожения классов и непосредственного строительства социализма.

Это уже вплотную подводит нас к организации распределения продуктов на социалистических началах. Это же выдвигает перед нами и целый ряд громадных задач в деле организации социалистической культуры.

Вот тот великий путь, который мы прошли, работая над построением фундамента социалистической экономики.

Мы прошли его, держа высоко знамя Ленина.

Мы побеждали, побеждаем и окончательно победим на этом пути потому, что партия и рабочий класс до конца верны заветам Ленина.

Мы отбросим колеблющихся, нытиков и маловеров. Мы раздавим сопротивление классовых врагов. Мы победим.

II. Диктатура пролетариата, построение социалистического фундамента и классовая борьба

В одной из своих последних статей Ленин писал:

«Мы должны постараться построить государство, в котором рабочие сохранили бы свое руководство над крестьянами, доверие крестьян по отношению к себе и с величайшей экономией изгнали бы из своих общественных отношений всякие следы каких бы то ни было излишеств» (Ленин, Соч., т. XXVII, стр. 417).

Мы этот завет Ленина неуклонно выполняем. И мы можем сказать, что в настоящее время, при гигантском укреплении социалистической индустрии, в условиях строительства совхозов и могучего колхозного движения, охватившего миллионы бедняцко-середняцкого крестьянства, союз между рабочим классом и крестьянством под руководством пролетариата стоит крепко и незыблемо, как никогда.

И это произошло потому, что мы гигантски укрепили руководство рабочего класса, укрепили диктатуру рабочего класса в нашей стране.

В нынешний период, период завершения построения фундамента социалистической экономики, развернутого социалистического наступления по всему фронту и обострения классовой борьбы, – диктатура пролетариата имеет важнейшее значение. Только жалкие оппортунисты могут думать об ослаблении в нынешней обстановке неуклонного проведения диктатуры пролетариата. И только неисправимые путаники из лагеря «левых» загибщиков могут договориться, в нынешней обстановке, до «отмирания» государства, на деле смыкаясь с правым оппортунизмом.

Я намерен здесь подвергнуть рассмотрению содержание диктатуры пролетариата именно с точки зрения особенностей нынешнего периода. Ход, развитие пролетарской революции, громадная строительная социалистическая работа – обогащают новым содержанием понятие революционной диктатуры рабочего класса. Гигантский размах непосредственного социалистического строительства не может не выдвигать на первый план ряда таких сторон и функций диктатуры пролетариата, которые может быть не так наглядно, ярко и выпукло выступали раньше, как теперь, в период социализма. Причем выступают они в таком переплетении, которое характерно именно для своеобразия нынешнего исторического периода.

Ленин на протяжении всей своей жизни разрабатывал теорию диктатуры рабочего класса; он дал целый ряд определений диктатуры пролетариата. Он брал диктатуру пролетариата во всей совокупности различных ее сторон, связанных с «подавлением» и с «организаторской» ролью пролетарской диктатуры, В общей совокупности они охватывают всесторонне понятие диктатуры пролетариата, они дают исчерпывающее представление о том, что такое диктатура рабочего класса.

Тов. Сталин, говоря об основных чертах диктатуры пролетариата, определял их следующим образом:

«1) Использование власти пролетариата для подавления эксплуататоров, для обороны страны, для упрочения связей с пролетариями других стран, для развития и победы революции во всех странах.

2) Использование власти пролетариата для окончательного отрыва трудящихся и эксплуатируемых масс от буржуазии, для упрочения союза пролетариата с этими массами, для вовлечения этих масс в дело социалистического строительства, для государственного руководства этими массами со стороны пролетариата.

3) Использование власти пролетариата для организации социализма, для уничтожения классов, для перехода в общество без классов, в общество без государства» (Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 22 – 23).

Он подчеркивал, что

«…ни одна из этих трех сторон не может быть исключена без опасности исказить понятие диктатуры пролетариата» (Там же, стр. 23).

Ленин говорил, что

«Великая смена труда подневольного трудом на себя, трудом, планомерно организованным в гигантском, общегосударственном (в известной мере и в интернациональном, в мировом) масштабе, требует также – кроме „военных“ мер подавления сопротивления эксплуататоров – громадных организационных, организаторских усилий со стороны пролетариата и беднейшего крестьянства».

При этом он отмечал, что

«Задача организационная сплетается в одно неразрывное целое с задачей беспощадного военного подавления» (Ленин, Соч., т. XXII, стр. 161).

Мы должны отчетливо понять все характерные особенности диктатуры пролетариата, для того чтобы суметь совершенно точно сказать себе, как же она выглядит в условиях нынешнего исторического периода. Мы знаем, что сейчас развертывается громадная строительная организаторская социалистическая работа. Это совершенно естественно выдвигает на первый план именно «организаторскую» функцию диктатуры пролетариата.

Одновременно с этим наше строительство сейчас поднялось на такую высоту, – ибо мы находимся в периоде социализма, – что каждое продвижение наше вперед встречает сопротивление классовых врагов – нэпмана, кулака, буржуазной интеллигенции. И ежели мы продвигаемся вперед и тем самым осуществляем организаторскую, строительную функцию диктатуры пролетариата, то совершенно естественно, что это неизбежно вызывает сопротивление наших классовых врагов. А если это так, то сейчас же выступает на сцену насильственная сторона диктатуры пролетариата, функция «подавления».

Ежели мы имеем сопротивление наших классовых врагов, ежели мы видим, как в деревне, в развертывании колхозного движения или в нашей промышленности наши классовые враги выступают против пролетариата и строительства социализма, видим, как они пытаются портить и срывать нашу социалистическую работу, то совершенно естественно, что мы должны, пуская в ход меры «подавления», все энергичнее и шире развертывать строительную организаторскую работу, поднимать темпы ее для того, чтобы добиться дальнейшего быстрейшего продвижения вперед по пути социалистического строительства.

Так функция «насильственная» здесь сплетается с функцией «строительной». Итак, функция «строительная» требует выполнения той обязанности диктатуры пролетариата, которая связана с ролью «подавления» классовых врагов пролетариата, сплетается с функцией «насильственной».

В настоящее время диктатура пролетариата в нашей стране гигантски укрепила свои позиции, ведет развернутое социалистическое наступление по всему фронту, сопровождающееся сопротивлением кулака, нэпмана и буржуазной интеллигенции.

В этих условиях, в обстановке обостренной классовой борьбы, при наличии капиталистического окружения (лихорадочная подготовка военной интервенции против нас), пролетарское государство должно держать наготове свой разящий меч против классового врага. И одновременно с этим, в условиях завершения построения фундамента социалистической экономики, на первый план выступает строительная организаторская роль диктатуры пролетариата.

Диктатура пролетариата в настоящее время своим основным острием направлена на «окончательное создание и упрочение социализма».

Я намерен остановиться на некоторых ленинских определениях диктатуры пролетариата, чтобы подчеркнуть то основное, что характерно для нынешнего исторического периода.

Ленин определял диктатуру пролетариата, как

«…обучение одним классом, пролетариатом, всех трудящихся, idem руководством» («Ленинский сборник» III, стр. 497).

«Обучение политике» основных масс крестьянства происходило в процессе гражданской войны. Это «обучение политике» происходит и в настоящее время; оно происходит в процессе борьбы с кулаком, на опыте социалистической перестройки деревни, на опыте строительства социализма в целом.

В настоящее время мы имеем непосредственный переход от мелкого производства к социализму. В настоящее время мы проделываем коренную социалистическую перестройку миллионов мелких крестьянских хозяйств. Эта перестройка происходит в обстановке обостренной классовой борьбы, – кулак оказывает и будет оказывать сопротивление победоносному продвижению социализма вперед.

Это есть «обучение крестьян социалистическому строительству». Центр тяжести здесь переносится в область крестьянской экономики, которая под руководством пролетариата, при сопротивлении кулака, в борьбе с кулаком, в процессе ликвидации кулака как класса на базе сплошной коллективизации, переделывается на социалистических началах. Таким образом здесь диктатура пролетариата выступает во всей совокупности своих основных сторон, причем на первый план выдвигается организаторская функция диктатуры в своеобразных условиях нынешнего периода (обостренная классовая борьба, ликвидация кулачества как класса).

Ленин писал, что диктатура пролетариата

«..означает также организацию труда более высокую, чем предыдущая организация».

Это означает, что

«…пролетариат представляет и осуществляет более высокий тип общественной организации труда по сравнению с капитализмом» (Ленин, Соч., т. XXIV, стр. 336).

Указывая на эту сторону диктатуры пролетариата, Ленин подчеркивал, что

«В этом суть. В этом источник, сила и залог неизбежной полной победы коммунизма».

Эта сторона диктатуры пролетариата выступает в настоящее время с особой яркостью на первый план.

В июне 1919 г. Ленин отмечал «гигантское значение» коммунистических субботников. Он характеризовал это как

«…начало необыкновенно большой важности, как начало переворота, более трудного, более существенного, более коренного, чем свержение буржуазии» (Там же, стр. 329).

И он прямо говорил, что когда

«…эта победа будет закреплена», то «возврат назад к капитализму станет невозможным. Коммунизм будет действительно непобедим».

Мы сейчас, товарищи, далеко отошли от этого момента. В области организации труда мы имеем такие формы «субботников», как соцсоревнование и ударничество. Оно у нас приняло поистине массовый характер, оно насчитывает сотни тысяч и миллионы людей. И это есть не что иное, как переворот, коренной переворот во взглядах людей на труд.

Тов. Сталин на XVI партийном съезде говорил, что соцсоревнование

«…превращает труд из зазорного и тяжелого бремени, каким он считался раньше, в дело чести, в дело славы, в дело доблести и геройства».

Надо отметить, что крупную роль в ударничестве и соцсоревновании в настоящее время играет комсомольская и рабочая молодежь.

Повторяю, в настоящее время движение этого типа приняло массовый характер. Этим самым с громадной силой выдвигается организаторская функция диктатуры пролетариата, выдвигается та сторона диктатуры, о которой Ленин говорил, что

«…в этом источник силы и залог неизбежной полной победы коммунизма».

Но это никоим образом не означает, что движение за коммунистический труд, новую дисциплину общественного труда проходит без классовой борьбы. Классовая борьба врывается и в эту область. Мы имеем факты попыток срыва соцсоревнования и ударничества со стороны кулацких элементов на фабриках и заводах.

Ленин давал и такое определение диктатуры пролетариата:

«Диктатура пролетариата, – писал он, – есть упорная борьба, кровавая и бескровная, насильственная и мирная, военная и хозяйственная, педагогическая и администраторская, против сил и традиций старого общества» (Ленин, Соч., т. XXV, стр. 191).

Товарищи, мы всегда вели борьбу «против сил и традиций старого общества». Мы вели эту борьбу еще задолго до Октябрьской революции, еще в те времена, когда партия большевиков вела рабочий класс на борьбу против царизма. Эта борьба поднялась на гигантскую высоту после завоевания политической власти пролетариатом, после Октябрьской революции. Можно сказать, что только с этого момента она и началась по-настоящему.

Эта сторона диктатуры пролетариата выдвигается в нынешний исторический период так, как она не выдвигалась до сих пор. Почему это так? Потому, что в настоящее время мы вступили в период социализма, делаем новый шаг по пути уничтожения классов и что это происходит в обстановке обостренной классовой борьбы. Ленин писал, что мелких товаропроизводителей «надо переделать, перевоспитать». И тут же он писал, что эти мелкие товаропроизводители

«…окружают пролетариат со всех сторон мелкобуржуазной стихией, пропитывают его ею, развращают его ею, вызывают постоянно внутри пролетариата рецидивы мелкобуржуазной бесхарактерности, раздробленности, индивидуализма, переходов от увлечения к унынию» (Ленин, Соч., т. XXV, стр. 190).

С этой точки зрения, товарищи, нам необходима железная дисциплина пролетарской партии и твердая диктатура пролетариата.

Но «мелкобуржуазная стихия» сейчас, в 1931 г., выглядит по-другому, чем в 1920 г., когда Ленин писал книгу, которую я только что цитировал.

В настоящее время мы стоим в целом ряде решающих сельскохозяйственных районов СССР перед завершением грандиозного плана коллективизации мелких товаропроизводителей, а по всему СССР в 1931 г. перед охватом колхозами крестьянских хозяйств не менее чем 50%, возрастает гигантски сеть совхозов и МТС, растет социалистическая индустрия, – «мелкобуржуазная стихия» сжимается могучим кольцом развернутого социалистического наступления по всему фронту.

Она все еще «окружает» пролетариат, но в настоящее время дело переходит к тому, что пролетариат уже довольно основательно-таки «окружает» мелкобуржуазную стихию, по-пролетарски организует ее, переделывает «мелкого земледельца», ведет его за собой по пути коллективизации. Кулак в настоящее время «бесится», так как он переживает период своей ликвидации, но еще не добит, а следовательно, оказывает и будет еще оказывать сопротивление социалистическому наступлению пролетариата. Пролетариат ведет упорную борьбу «против сил и традиций старого общества».

Это есть борьба против «слабости и пороков», унаследованных рабочим классом

«…от общества помещиков и капиталистов, от общества эксплуататоров и мироедов, от общества грязной корысти и личной наживы немногих, при нищете многих» (Ленин, Соч., т. XXIII, стр. 31).

Это есть борьба за

«…переработку мелкого земледельца», за «переработку всей его психологии и навыков» (Ленин, Соч., т. XXVI, стр. 239).

Эта работа лежит прежде всего в области экономической, так как «оздоровить», говоря словами Ленина, всю психологию мелкого земледельца

«…может только материальная база, техника, применение тракторов и машин в земледелии в массовом масштабе, электрификация в массовом масштабе» (Там же).

Мы уже это начали, ведем, продвигаем вперед и добиваемся решающих успехов.

И именно в силу этого нам нужно максимально выдвинуть вперед задачу упорной борьбы «против сил и традиций старого общества», которые имеют громадную устойчивость именно в массах мелких товаропроизводителей.

И здесь я напоминаю вам призыв Ленина, который он бросил в 1920 г. в связи с первым всероссийским субботником.

«Мы будем работать, – говорил Ленин, – чтобы внедрить в сознание привычку, во вседневный обиход масс правило: „все за одного и один за всех“, правило: „каждый по своим способностям, каждому по его потребностям“, чтобы вводить постепенно, но неуклонно коммунистическую дисциплину в коммунистический труд» (Ленин, Соч., т. XXV, стр. 256).

Эту всемирно-историческую задачу мы должны всегда держать перед собой как центральную руководящую идею всемирного освободительного движения международного пролетариата. В условиях нынешнего исторического периода задача борьбы «против сил и традиций старого общества», получая громадное «подкрепление» со стороны экономики (завершение построения фундамента социалистической экономики), поднимается на новую высоту, так как все энергичнее и глубже входит она в область «трудовых навыков» и «нравов», развертывается в плоскости переделки «людей», в направлении создания нового человека.

«Построить коммунистическое общество руками коммунистов, это – ребячья, совершенно ребячья идея», – так говорил Ленин.

И мы строим коммунистическое общество руками миллионов трудящихся. Без них социализм не может быть построен.

Мы привлекаем к этому и буржуазных специалистов. А они есть представители не только знаний, техники и культуры капитализма, но они представляют также «силы и традиции старого общества».

В апреле 1918 г. Ленин говорил о том, что к нам

«…в дверь стучится эпоха использования пролетарской государственной властью буржуазных специалистов».

Эта «эпоха» продолжается и до настоящего времени в том смысле, что мы стоим на точке зрения «использования буржуазных специалистов».

Но мы не можем и здесь не учесть всех особенностей нынешнего исторического периода, которые находят свое отражение и в постановке этого вопроса о специалистах. Центр тяжести лежит сейчас в быстрейшей подготовке пролетарских кадров, которые в полной мере овладели бы каждой данной специальностью, т.е. стали бы настоящими квалифицированными пролетарскими специалистами.

Ленин понимал «природу» буржуазных специалистов и неоднократно говорил об этом партии и рабочему классу. В декабре 1919 г. он говорил о том, что специалисты,

«..на девять десятых проникнутые старыми буржуазными воззрениями и предрассудками, даже в тех случаях, когда они не являются прямыми изменниками, – а это явление не случайное, а постоянное, – даже в этих случаях они не в состоянии понять новых условий, новых задач, новых требований» (Ленин, Соч., т. XXIV, стр. 622).

И недаром в своих набросках о диктатуре пролетариата Ленин в разделе о «спецах» писал, между прочим:

«…взятие на работу, принуждение служить пролетариату» («Ленинский сборник» III, стр. 502).

И в то же время он подчеркивал (в отношении к военным специалистам):

«Одним насилием ничего не сделаешь. Тут в добавление к насилию, после победоносного насилия, нужна организованность, дисциплина и моральный вес победившего пролетариата, подчиняющего себе и втягивающего в свою работу всех буржуазных специалистов».

Все эти инструменты привлечения специалистов пролетариат осуществлял в практике своей борьбы и строительства на протяжении всех лет после установления диктатуры рабочего класса. Но тогда и теперь – этой разницы забывать мы не можем.

Тогда Ленин резко ставил вопрос так:

«У нас есть буржуазные специалисты, и больше ничего нет».

Он резко подчеркивал, что

«…тратить время на подготовку специалистов из наших коммунистов нам совершенно некогда» (Ленин, Соч., т. XXIII, стр. 450).

Тогда Ленин говорил о буржуазной интеллигенции, что ее

«…объективный ход событий и соотношений настраивает по отношению к нам нейтрально и по-соседски» (Там же, стр. 320).

Тогда мы добились крупнейших результатов в деле использования и привлечения специалистов не только в области военной, но также и во всех других областях государственной деятельности.

Это мы делали и на протяжении всего восстановительного периода. Но с переходом в период социалистической реконструкции положение в этой области изменилось.

Теперь мы гигантски окрепли, потребность в специалистах науки и техники гигантски возросла, а наряду с этим мы вошли в такую полосу, когда налицо классовое сопротивление части буржуазной интеллигенции. Это классовое сопротивление нашло себе яркое выражение в контрреволюционном вредительстве буржуазных специалистов, которые являлись агентами международной буржуазии и работали по подготовке вооруженной интервенции против Советского Союза.

В отношении этой части специалистов бессильными оказались и «дисциплина», и «моральный вес победившего пролетариата». Что им до него?! Даже наоборот, – это не иначе как враждебно воспринимается таким буржуазным «спецом»-вредителем.

Здесь буржуазный специалист показал свое лицо классового врага.

И следовательно пролетариат здесь должен обнаружить максимальную классовую бдительность. Именно в связи и в результате всех этих обстоятельств и с небывалой остротой и резкостью выдвинулась в настоящий период проблема подготовки новых пролетарских кадров. Здесь в настоящее время находится центр тяжести всего этого вопроса.

Проблема кадров является центральной проблемой нынешнего исторического периода. Она поставлена не вредительством, но вредительство ее чрезвычайно обострило и придало ей резкий политический характер.

Правые оппортунисты не понимают и искажают партийную постановку проблемы кадров на нынешнем историческом этапе.

Я вам привел цитату из Ленина, где он в 1918 г. говорил о том, что мы не имеем времени для подготовки специалистов из коммунистов.

Это совершенно не значит, что Ленин во все годы гражданской войны не ставил и практически не двигал проблемы подготовки новых пролетарских кадров.

В 1919 г. он писал:

«Наша задача путем опыта привлекать в широких размерах специалистов, заменять их, подготовляя новый командный состав, новый круг специалистов, который должен научиться чрезвычайно трудному, новому и сложному делу управления» (Ленин, Соч., т. XXIV, стр. 627).

Ленин подчеркивал решающее значение этой работы. В том же 1919 г. он говорил о том, что нужно создавать все большее число рабочих и крестьян, которые

«…учатся управлению и, проделав все сроки обучения рядом со старыми специалистами, становятся на их места, исполняют такие же задания и подготовляют в нашем гражданском деле, в деле управления промышленностью, в деле управления хозяйственной деятельностью такое же изменение командного состава, какое у нас происходит в военном ведомстве, – если вы это сделаете, такого рода работа, конечно, будет означать все». (Курсив мой. А.Б.)

В течение последних лет, прошедших после смерти Ленина, мы из года в год в практике борьбы и строительства осуществляли учение Ленина о диктатуре пролетариата. Партия последовательно и неуклонно проводит эти принципы ленинизма в условиях нынешнего исторического периода, когда мы заканчиваем построение экономической базы социализма, идем по пути уничтожения классов, выкорчевываем навыки и нравы старого общества. Мы гигантски укрепили диктатуру пролетариата. И мы это сделали потому, что до конца верны заветам Ленина.

III. О советской пролетарской демократии

В третьем наброске о диктатуре пролетариата Ленин записывал:

«Советы = пролетарская демократия = диктатура пролетариата» («Ленинский сборник» III, стр. 497).

Еще до Февральской революции в выписках из трудов Маркса и Энгельса по вопросу о государстве Ленин записывал:

«Замена старой („готовой“) государственной машины и парламентов Советами рабочих депутатов и их доверенными лицами. В этом суть!!» («Ленинский сборник» XIV, стр. 315).

Затем он ставил вопрос – «а не рабочее население?». И со всей резкостью отвечал, подчеркивая этим, что Советы являются формой пролетарской диктатуры:

«Кто не работает, тот не должен есть (а не то, что государством управлять)!!» (Там же).

И значительно уже позже, а именно в конце 1919 – в начале 1920 г., в своих набросках о диктатуре пролетариата Ленин записывал:

«Государство лишь = орудие пролетариата в его классовой борьбе. Особая дубинка, rien de plus» («Ленинский сборник» III, стр. 512) ничего больше. (А.Б.)

Этим он снова и чрезвычайно резко подчеркивал, что Советы есть форма диктатуры пролетариата.

Наряду с этим Ленин постоянно подчеркивал, что Советы есть пролетарская демократия.

Он говорил:

«То, что дает советская конституция, ни одно государство за 200 лет не могло дать» (Ленин, Соч., т. XXV, стр. 144).

А указывая на замену буржуазного парламентаризма «демократической организацией Советов», Ленин подчеркивал:

«…в 1000 раз более близких к „народу“, более „демократичных“, чем самый демократичный буржуазный парламент» (Ленин, Соч., т. XXIII, стр. 221).

И знаменательно то, что о том же самом Ленин говорил еще до Февральской революции (в своих выписках из Сочинений Маркса и Энгельса о государстве).

Так, сопровождая некоторыми комментариями выписки к брошюре Маркса «Гражданская война во Франции», Ленин, говоря об уничтожении бюрократии, местном самоуправлении и т.д., подчеркивает условия, которые для этого необходимы.

Вот эти условия:

Первое:

«Условие всего этого: пробуждение (революционным пожаром, революционной активностью) трудящихся масс, большинства населения, их активное участие вместо чиновников в государственных делах, – пролетарское руководство, ими должны руководить организованные, централизованные пролетарии».

Второе:

«Условие всего этого: сокращение рабочего дня до 8 – 6 – 4 часов; соединение производительного труда всех с участием всех в „государственном“ управлении» («Ленинский сборник» XIV, стр. 311 и 113).

Рассматривая «общий механизм пролетарской государственной власти» с точки зрения «практики осуществления диктатуры», Ленин указывал на руководящую роль партии, на роль профсоюзов и на особенности Советов. Он отводил в этом «общем» механизме государственной власти рабочего класса профсоюзам громадную роль. И надо сказать, что в свете этих замечаний Ленина мы с чрезвычайной ясностью должны усвоить те громаднейшие задачи, которые возлагаются сейчас на профсоюзы в период развернутого социалистического наступления по всему фронту.

Ленин отмечал также громадную роль Советов, которые, как он указывал,

«…объединяют трудящиеся массы без различия профессий».

К началу 1918 г. относятся два указания Ленина, которые имеют громадное значение и для понимания задач советской демократии в нынешний период в развитии социалистической революции.

«Очередных задачах Советской власти» Ленин между прочим подчеркивал, что

«…стихия мелкобуржуазной дезорганизованности… не может не накладывать своего отпечатка и на Советы» (Ленин, Соч., т. XXII, стр. 465).

И эта «мелкобуржуазная дезорганизованность» находит себе отражение не только в превращении членов Совета, как говорил Ленин, в «парламентариев» или в бюрократов, а также и в том, что она ослабляет и стирает боевую классовую линию общей деятельности Советов.

В наброске статьи «Очередные задачи Советской власти», который был опубликован в 1929 г., Ленин указывал, что

«…видное место среди задач Советской власти в экономической области» должна занять «организация соревнования», – «именно теперь, – говорил он, – у нас организация соревнования на социалистических началах должна представить собою одну из наиболее важных и наиболее благодарных задач реорганизации общества» (Там же, стр. 415).

Наступивший третий год пятилетки, осуществляемой в четыре года, требует повышения классовой четкости в работе Советов.

Громадная задача социалистического строительства на решающем этапе осуществления пятилетнего народно-хозяйственного плана СССР требует быстрейшей и коренной перестройки всей работы Советов.

И вот здесь громадное значение имеет предостережение Ленина «о стихии мелкобуржуазной дезорганизованности». Эта «стихия» находит свое выражение через оппортунистов всяких мастей, которые – хотят они этого или не хотят – на деле являются кулацкой агентурой.

Бывает так, что именно через них «стихия мелкобуржуазной дезорганизованности» находит свое отражение в работе Советов, искажая ее классовую линию и притупляя острие Советов как диктатуры пролетариата.

Поэтому и необходимо поднять роль Советов

«…как проводников генеральной линии партии, непримиримо враждебной как в отношении правого, так и в отношении „левого“ оппортунизма».

Ленин между прочим, говоря о трудностях, ставил этот вопрос таким образом:

«…чем более трудна, чем более велика, чем более ответственна новая историческая задача, тем больше должно быть людей, миллионы которых надо привлечь к самостоятельному участию в разрешении этих задач» (Ленин, Соч., т. XXIII, стр. 85).

Вот, товарищи, постановка вопроса, которая бьет по всякому паникерству и правооппортунистическому хныканью по поводу трудностей. Ленин прямо говорил, что чем более трудна, чем ответственнее задача, тем больше должно быть число «миллионов», привлекаемых к ее разрешению. Ленин тем самым указал нам магистральный путь для разрешения любой из трудностей, которые у нас есть, которые у нас еще безусловно будут.

Советы должны вплотную подойти к хозяйству, к организации рабочего снабжения, к делу руководства соцсоревнованием и т.д. Сельсоветы должны вплотную подойти к практическим вопросам социалистической переделки деревни.

Сложность и размах массовых хозяйственных кампаний, которые приходилось проводить Советской власти, требовали, как говорил Ленин,

«…непременного комбинирования работы советской и работы партийной».

И здесь же Ленин (на Всероссийском продовольственном совещании 20 июня 1921 г.) указывал, что «целый ряд очередных боевых заданий» продовольственниками мог быть выполнен лишь благодаря тому, что приходилось действовать

«…путем приложения методов ударности и боевого порядка, необычной деятельности и советских учреждений и партийных органов» (Ленин, Соч., т. XXVI, стр. 422).

В настоящее время мы успешно разрешаем целый ряд важнейших хозяйственных заданий только потому, что идем по пути «приложения методов ударности и боевого порядка» и «комбинирования работы советской и работы партийной».

Та гигантская высота, на которую поднялась в нынешний исторический период наша революция, находит свое выражение в том, как мы в настоящее время ставим вопрос о массовом беспартийном активе и о составе Советов.

В конце 1924 г. был выдвинут лозунг оживления Советов. Надо было создать широкий беспартийный актив из крестьян. Это могло быть сделано только путем вовлечения в Советы лучших элементов крестьян. Этот путь и привел нас к созданию широкого беспартийного крестьянского актива. Так ставился вопрос в 1924 году.

В конце 1930 г. декабрьский пленум, выдвигая вопрос о Советах, указал на необходимость широкого вовлечения в Советы лучших ударников и передовых колхозников.

Для обеспечения своей коренной перестройки Советы в настоящее время должны и уже могут опереться «прежде всего на ударников фабрик и заводов и на колхозников в деревне», т.е. на «создавшийся уже новый массовый актив». Так ставится вопрос в 1931 году.

Ленин неоднократно разъяснял, что Советы являются органами пролетарской демократии, что они обеспечивают

«…пролетариату и всему гигантскому трудящемуся большинству России невиданную, невозможную и немыслимую ни в одной буржуазной демократической республике свободу и демократию…» (Ленин, Соч., т. XXIII, стр. 221).

В настоящее время мы имеем громадное достижение в области практического осуществления пролетарской демократии.

«Высшими формами советской демократии» являются соцсоревнование, ударничество, встречный промфинплан и т.д.

Итоги ленинградских выборов дают картину громадного оживления Советов в нынешних условиях.

Мы должны твердо идти дорогой укрепления Советов как органов диктатуры пролетариата, как органов пролетарской демократии. Этому нас учил Ленин.

IV. О культурной революции

В нынешних условиях мы ставим во весь рост вопрос о культурной революции. Ленин говорил в свое время, что мы были правы, когда начали с политического и социального переворота, а затем уже подошли и к культурной революции, –

«…перед лицом которой, – как говорил тогда Ленин, – мы все-таки теперь стоим».

За последние годы вопрос о культурной революции выдвинулся чрезвычайно резко. Разрешение грандиозной задачи завершения построения фундамента социалистической экономики еще раз подчеркивает исключительное значение всех важнейших вопросов культурного строительства. Ведь оно есть часть развернутого социалистического наступления. В настоящее время мы находимся в полосе подъема культурной революции. Мы преодолеваем культурную отсталость как наследие проклятого царского прошлого. Мы гигантски укрепили экономическую базу социализма, подошли к завершению ее постройки. Мы идем непрерывно вверх в деле развертывания массового организованного культурного движения. Мы укрепляем и усовершенствуем всю систему органов народного образования, и это – несмотря на то, что там имеются бюрократические недочеты. Мы, как никогда до сих пор, двинули вперед дело начального обучения и повысили внимание к массовому учительству. Мы ведем непрерывную борьбу с оппортунистической теорией и практикой в вопросах культурного строительства. И в силу этого мы и добиваемся подъема культурной революции, хотя темпы ее отстают от общих темпов соцстроительства.

Ленин в свое время, говоря о пролетарской культуре, ставил вопрос таким образом:

«Пролетарская культура должна явиться закономерным развитием тех запасов знания, которые человечество выработало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чиновничьего общества» (Ленин, Соч., т. XXV, стр. 387).

И тут же он подчеркивал, что

«…строить пролетарскую культуру можно только точным знанием культуры, созданной всем развитием человечества» и только «переработкой ее».

Таким образом диалектика развития здесь заключается в том, что элементы буржуазной культуры используются пролетарским государством для того, чтобы в результате «переработки» их строить пролетарскую культуру. В рамках государства пролетарской диктатуры, в самом процессе усвоения культурного наследства, должна происходить и происходит такая переработка элементов этого наследства, что все они становятся на службу социализму, что и является путем развитая, говоря словами Ленина, «действительной пролетарской культуры».

С таким овладением и с такой переработкой элементов буржуазной культуры мы встречаемся в настоящее время на каждом шагу. Беспартийный рабочий ликвидирует свою безграмотность. Этим самым он приобщается к политике, начинает принимать участие в управлении пролетарским государством.

Он активно участвует в соцсоревновании, становится ударником, т.е. представителем коммунистического труда. Это и есть путь создания действительной пролетарской культуры.

Ленин боролся с пониманием «пролетарской культуры», которая пропагандировалась Пролеткультом. Тов. Бухарин сползал к такому же, как Пролеткульт, полуменьшевистскому истолкованию «пролетарской культуры». В феврале 1925 г. он говорил о том, что он до сих пор не согласен с Лениным по вопросу о пролетарской культуре.

В настоящее время мы имеем уже достаточно прочную общую материально-техническую базу под всем делом культурного строительства.

Мы имеем также и значительное накопление культурных ценностей на всех участках культурной работы.

Налицо также и массовое организованное культурное движение сотен тысяч рабочих, комсомольцев, вузовцев и колхозников, которые ведут ожесточенную борьбу на фронте культуры. Культурная революция не исчерпывается, – это само собой разумеется, – областью народного просвещения, – она безгранично шире и глубже такого представления о ней. Культурная революция есть движение миллионов.

Вождем культурной революции, ее гегемоном является рабочий класс.

Выполняя эту свою роль, пролетариат должен в максимальной степени использовать в интересах культурного строительства опорные пункты социализма в городе и деревне.

Опорные пункты социализма должны быть опорными пунктами в культурной революции.

Ведущими предприятиями и здесь должны быть предприятия последовательно-социалистического типа, т.е. заводы, фабрики, совхозы и машинно-тракторные станции.

Они должны быть поставлены на службу новому подъему культурной революции. Мы должны поднимать культуру рабочего класса, а через него развертывать величайший культурный подъем среди колхозников и тем самым поднимать культурный уровень всей советской деревни.

Гигантски развертывается сеть совхозов. МТС в нынешнем году должно быть 1.400. Растет колхозное движение.

В этих условиях мы будем иметь такое укрепление материальной базы культурной революции, что должны суметь через городского рабочего, через рабочего МТС и совхоза поднимать культурный уровень всей советской деревни, миллионной массы колхозников в первую очередь. Пора добиться того, чтобы завод и машинно-тракторная станция по-настоящему вели за собой по пути культуры коллективизирующиеся деревни.

Пора добиться того, чтобы культурное строительство в социалистическом секторе сельского хозяйства превратилось в органическую часть социалистической переделки деревни.

Пора добиться того, чтобы массовое организованное культурное движение из города было перенесено в деревню. Надо помнить, что Ленин второй задачей, «составляющей эпоху», считал «культурную работу для крестьян».

Культурная революция – ведь это переделка в процессе революции не только природы рабочего класса, но и природы других классов. Об этом достаточно ясно говорили и Маркс, и Энгельс, и Ленин. Об этом же говорит и программа Коминтерна.

Маркс в «Немецкой идеологии» писал:

«Революция необходима не только потому, что нельзя никаким иным способом свергнуть господствующий класс, но и потому, что свергающий класс может только в революции очиститься от всей грязи старого общества и стать способным создать новое общество» («Архив К. Маркса и Ф. Энгельса», кн. 1, стр. 227).

Прекрасное положение! Оно направлено против II Интернационала, меньшевиков и правых оппортунистов.

В конце 1920 г. Ленин писал:

«Классовая борьба продолжается, и наша задача – подчинить все интересам этой борьбы».

Это имеет ближайшее отношение и к фронту культурной революции.

Социалистическое наступление и здесь вызывает сопротивление классовых врагов. Оно имеет место и в области начального обучения, и вокруг учителя, и около избы-читальни, и в высшей школе, и в лаборатории научно-исследовательского института.

Процесс «Промпартии» показал нам, как может искажаться научная лабораторная работа в интересах вредительства, поставленного на службу международной контрреволюции.

Построение фундамента социалистической экономики ставит в упор вопрос о качестве новых кадров. Здесь дело идет не только о качестве инженеров и техников, но и о миллионах квалифицированных рабочих.

Ленин прекрасно сказал о том, что нам необходимо:

«…воспитание, обучение и подготовка всесторонне развитых и всесторонне подготовленных людей, которые умеют все делать» (Ленин, Соч., т. XXV, стр. 195).

У нас сейчас в большом ходу слово политехнизм. Над ним очень много мудрят. В сущности говоря, политехнизм есть такое обучение детей и обучение взрослых, которое бы в результате давало людей, которые «умеют все делать».

Когда я был на Сталинградском тракторном заводе, я видел, как комсомолец, культурный, политически развитой, имеющий определенную сумму политехнических знаний и навыков, может сравнительно легко переходить с работы на одном станке на работу на другом станке, более сложном.

Политехнизм ни в какой степени не противоречит специализации. Наоборот, специализация требует политехнических знаний и навыков, а специальные знания и навыки в гигантской степени выигрывают от политехнического образования. Специализация – на базе доподлинного политехнического образования. Политехнизм есть часть коммунистического воспитания.

Двигая вперед наше дело, укрепляя социализм, поднимая культурную революцию, вовлекая в нее миллионы, перестраивая на коммунистических началах все дело обучения и воспитания, мы добьемся того, что будем иметь миллионы и десятки миллионов людей, которые будут приближаться к тому, чтобы «уметь все делать».

V. О борьбе за ленинскую теорию

Ленин с чрезвычайным вниманием относился к вопросу о теории, так как знал, что теория есть руководство к действию, что она должна помогать борьбе и строительству, освещать великий боевой путь рабочего класса к коммунизму.

И совершенно излишне доказывать хоть сколько-нибудь пространно исключительное значение теоретической работы во всех областях научного исследования для той громаднейшей строительной работы, которую ведут ныне коммунистическая партия и рабочий класс на территории громадной страны, в сложнейшей международной обстановке.

Мы ставим перед собой гигантскую задачу – догнать и перегнать капиталистов экономически. Мы создаем десятки гигантов социалистической индустрии на основе современной техники. Мы перестраиваем деревню, миллионы крестьянских хозяйств на социалистических началах. Мы идем по пути уничтожения классов. Мы ликвидируем в настоящее время «последний класс капиталистического общества».

Вся эта работа протекает в обстановке обостренной классовой борьбы, в обстановке капиталистического окружения.

И совершенно понятно, что в такой обстановке мы не можем не иметь давления буржуазии и буржуазной идеологии на пролетариат и его партию. И совершенно понятно, что в такой обстановке мы не можем не иметь повторений всяких мелкобуржуазных теорий, которые нередко, почти всегда, под прикрытием формального признания марксизма на самом деле протаскивают всякий буржуазный хлам. В такой обстановке вопрос о революционной теории приобретает громадное значение.

В такой обстановке задача борьбы за революционную ленинскую теорию должна быть выдвинута на первое место.

В книге «Материализм и эмпириокритицизм», написанной Лениным в конце 1908 г., он беспощадно обрушивается на марксистов, которые пытались соединить революционную теорию Маркса и Энгельса с буржуазной идеалистической философией, преподнося это под видом доброкачественной пролетарской науки.

И когда кто-то из этих людей сказал: «может быть мы заблуждаемся, но мы ищем», – то Ленин на это ответил: «не вы ищете, а вас ищут». Оружие теории является одним из главных родов оружия рабочего класса. Это знаем не только мы, – это знают и наши классовые враги. Когда рабочий ведет стачку, капиталист ищет штрейкбрехеров, которые бы дезорганизовали рабочую массу и сорвали стачку. Так и в области теории – классовый враг ищет теоретических штрейкбрехеров, которые бы своей работой помогли капиталисту, т.е. попытались бы теоретически разоружить пролетариат и тем самым внести дезорганизацию в его повседневную практическую революционную работу.

В этой книге, в специальной главе, Ленин говорил о «партиях в философии». Ленин говорил, что в философии есть две основных партии:

«Либо последовательный до конца материализм, либо ложь и путаница философского идеализма…» (Ленин, Соч., т. XIII, стр. 276).

Ленин предупреждал, что всякие попытки «людей с мозгами, подпорченными уже реакционной профессорской философией», найти какую-то «середину», разыскать новое направление и т.д. не могли не быть пустой, надуманной, совершенно оторванной от жизни и вредной выдумкой.

Ленин беспощадно клеймил таких людей, особенно ежели они появлялись в рядах нашей партии, называл их «презренной партией середины в философии», квалифицировал это как «примиренческое шарлатанство» (Там же, стр. 278).

И когда кое-кто из этих людей пытался защищаться, что-де, мол, они употребляют данные философские понятия (которые Ленин считал поповскими и реакционными) в «особом смысле», что-де, мол, мы здесь руководствуемся «хорошими намерениями», – то Ленин на это отвечал: ну, еще бы, будь это обычный идеалистический, т.е. поповский и реакционный, «смысл», то «мы бы не стали разговаривать с автором». Мы, говорил он, и воюем еще потому с вами, что

«…пока еще есть почва для товарищеской войны».

И здесь же он добавлял:

«В том-то и беда, что „благие“ намерения остаются в лучшем случае субъективным делом Карпа, Петра, Сидора, а общественное значение подобных заявлений безусловно и неоспоримо, и никакими оговорками и разъяснениями ослаблено быть не может» (Там же, стр. 282).

Какое отношение все это имеет к нынешнему моменту?

Самое настоящее. Ибо, как я уже говорил, особенности нынешнего периода таковы, что мы должны в области теории быть крепко начеку и против прямой поповщины и мракобесия, и против «презренной партии середины», против «примиренческого шарлатанства» во всех его видах, формах, прикрытиях и разновидностях, что должно развертываться как борьба на два фронта.

Ведь контрреволюционный троцкизм, правый оппортунизм и т.д. не прочь поблудить и в области теории.

Мы знаем все теоретические блуждания, ошибки и искажения марксизма, которые имеются, скажем, у т. Бухарина.

Ведь «стихия мелкобуржуазной дезорганизованности», о которой я говорил выше, находит свой «отпечаток» не только в советской работе, но и в области теоретической мысли.

В некоторых случаях она не прочь сомкнуться и с «капиталистическим окружением», т.е. с настоящей реакционной буржуазной идеологией.

Конечно, в такой обстановке указание Ленина, сделанное им в 1908 г., имеет самое актуальное значение и для 1931 года.

За последние годы мы имели среди наших марксистов ряд дискуссий, – борьба была и на аграрном фронте, и на экономическом фронте, и на философском, и на литературном, и на правовом, и т.д. Везде мы под маской марксизма и ленинизма встречались с попытками исказить марксизм, пойти по пути отвлеченных рассуждений, совершенно оторванных от конкретной практики нынешнего дня, сползти к меньшевиствующему идеализму и т.д.

Нам надо еще много поработать для того, чтобы из наших научно-исследовательских учреждений по-настоящему изъять остатки всяких «неоменьшевистских» и «неонароднических» теорий.

Нам необходимо также продолжать беспощадную борьбу и против реакционной профессуры, которая в наших вузах и в наших научно-исследовательских учреждениях в некоторых случаях проводит свои реакционные буржуазные теории, не желает совершенно считаться с потребностями социалистического строительства, презрительно от них отмахиваясь, а кое-где занимается и явным контрреволюционным вредительством в области науки. И если правый уклон фактически сходился и лил воду на мельницу контрреволюционной кондратьевщины, то нет ничего удивительного в том, что и в области «чистой» теории мелкобуржуазное искажение марксизма расчищает дорогу настоящей махровой реакционной буржуазной науке.

И необходимо напомнить, как ставил вопрос о борьбе за материалистическую диалектику Ленин в 1922 году.

В статье «О значении воинствующего материализма» Ленин указывал прежде всего на такие две задачи, стоящие перед журналом «Под знаменем марксизма», который должен быть боевым органом.

По мнению Ленина, он должен быть боевым органом,

«…во-первых, в смысле неуклонного разоблачения и преследования всех современных „дипломированных лакеев поповщины“, все равно, выступают ли они в качестве представителей официальной науки или в качестве вольных стрелков, называющих себя „демократическими левыми или идейно-социалистическими“, публицистами… И во-вторых, органом воинствующего атеизма» (Ленин, Соч., т. XXVII, стр. 183).

Это указание Ленина имеет самое ближайшее отношение и к борьбе на теоретическом фронте в нынешний исторический период.

Ленин говорил, что «решающим в марксизме» является «революционная диалектика».

Боевым лозунгом нынешнего дня должен быть лозунг – борьба за революционную материалистическую диалектику.

Тов. Сталин резко выступил против основного недостатка нашей нынешней теоретической работы, который заключается в том, что теория отстает у нас от практики. На конференции аграрников-марксистов он говорил, что

«….мы имеем некоторый разрыв между практическими успехами и развитием теоретической мысли».

Он указывал также, что

«…без непримиримой борьбы с буржуазными теориями на базе марксистско-ленинской теории невозможно добиться полной победы над классовыми врагами» (Труды I Всесоюзной конференции аграрников-марксистов, т. I, стр. 433 – 434).

В своем ответе свердловцам в феврале 1930 г. т. Сталин прямо заявил, что

«в спорах между экономистами имеется много схоластического и надуманного».

Он указывал на такие «основные ошибки спорящих сторон»:

«а) Ни одна из сторон не сумела применить как следует метод борьбы на два фронта: как против „рубинизма“, так и против „механизма“.

б) Обе стороны отвлекались от основных вопросов советской экономики и мирового империализма в область талмудизированных абстракций, убив таким образом два года работы на отвлеченные темы, конечно, в угоду и к выгоде наших врагов» (См. «Правду» № 40 (4435) от 10 февраля 1930 года).

В статье «О значении воинствующего материализма» Ленин советовал естественникам, для того чтобы быть диалектическими материалистами,

«…организовать систематическое изучение диалектики Гегеля с материалистической точки зрения, т.е. той диалектики, которую Маркс практически применял и в своем „Капитале“ и в своих исторических и политических работах…» (Ленин, Соч., т. XXVII, стр. 187).

А задолго до этой статьи, еще в годы империалистской войны, Ленин в своих философских тетрадках записывал, что

«Продолжение дела Гегеля и Маркса должно состоять в диалектической обработке истории человеческой мысли, науки и техники» («Ленинский сборник» IX, стр. 139).

Это указание Ленина имеет безусловно актуальнейшее значение и для нынешнего исторического периода.

Можно смело сказать, что и наши научные марксистские силы и наши старые профессорские кадры, которые по-настоящему хотят идти нога в ногу с рабочим классом, в нынешнюю великую историческую эпоху должны будут взять за основу своей работы те ленинские директивы, о которых я только что говорил. Для этого они должны по-настоящему в повседневной практике своей теоретической работы вести всю работу под знаменем борьбы за ленинскую революционную материалистическую диалектику.

VI. Пролетарское государство и капиталистическое окружение

Седьмую годовщину со дня смерти Ленина мы встречаем при таком соотношении основных сил в сфере международного положения, когда мир капитализма охвачен длительным и жестоким кризисом, конца которому в настоящее время совсем не видно, а пролетарское государство завершает великое дело построения фундамента социалистической экономики.

Ленин характеризовал империализм как «умирающий капитализм». И мы своими глазами видим всю правду этого определения.

Но в то же время Ленин подчеркивал, что

«…империализм есть отживающий, но не отживший капитализм, умирающий, но не умерший».

Ленин беспощадно боролся и против выдумываний Каутским так называемого «ультраимпериализма», который он клеймил как

«…реакционнейшее утешение масс надеждами на возможность постоянного мира при капитализме посредством отвлечения внимания от острых противоречий и острых проблем современности и направления внимания на ложные перспективы какого-то якобы нового будущего „ультраимпериализма“. Обман масс – кроме этого ровно ничего нет в „марксистской“ теории Каутского» (Ленин, Соч., т. XXVI, стр. 49).

Ленин резким образом критиковал и т. Бухарина, когда тот пытался развивать взгляды, которые позже получили название теории «организованного капитализма».

Когда т. Бухарин в «Экономике переходного периода» написал: «Финансовый капитал уничтожил анархию производства внутри крупных капиталистических стран», то Ленин на полях против этого места поставил: «не уничтожил» (Ленин, Соч., т. XIX, стр. 167).

И когда т. Бухарин и сейчас все еще путается в этом вопросе (скользя к социал-демократической точке зрения на современный империализм), то тем самым он обнаруживает, что стоит в важнейшем вопросе международной политики на антиленинской позиции.

Нынешний империализм, раздираемый противоречиями и охваченный мировым кризисом, является постоянной угрозой мира.

Ленин постоянно предупреждал партию, рабочий класс и страну о грозящей военной опасности.

В конце декабря 1920 г. на VIII Всероссийском съезде Советов он говорил:

«…кто забудет о постоянно грозящей нам опасности, которая не прекратится, пока существует мировой империализм, – кто забудет об этом, тот забудет о нашей трудовой республике» («Ленинский сборник» XI, стр. 350).

Эти слова Ленина мы должны помнить всегда, особенно в нынешний момент, когда в целом ряде государств под дирижерством французского империализма готовится вооруженная интервенция против Советского Союза.

Об этом совершенно ясно перед всем миром засвидетельствовал процесс «Промпартии».

Об этом заявил недавно весьма недвусмысленно не кто иной, как нынешний предводитель заграничных белоофицерских банд ген. Миллер.

Об этом свидетельствует и целая фаланга антисоветских кампаний, – то крестовый поход, то «советский демпинг», то лес, то спички, то марганец, то нефть…

За последнее время дирижеры мирового империализма решили в этих целях «использовать» и Максима Горького, подняв против великого пролетарского писателя возмутительную, гнусную травлю.

Причем теперь уже точно установлено, что в деле интервенции против СССР дружно работают все – от черносотенного ген. Миллера до меньшевиков.

Империализм бьется в тисках экономического кризиса, который в гигантской степени увеличивает его внутренние противоречия, обостряет классовую борьбу и поднимает против капитализма миллионы эксплуатируемых.

Имеются десятки и сотни свидетельств того, что империализм весьма «оглядывается» на нашу пятилетку.

Эти противоречия и толкают его на путь вооруженной интервенции. В настоящее время весь мир стонет под игом Версальского договора.

Когда-то Ленин писал так:

«…что такое Версальский договор? Это неслыханный, грабительский мир, который десятки миллионов людей, и в том числе самых цивилизованных, ставит в положение рабов. Это не мир, а условия, продиктованные разбойниками с ножом в руках беззащитной жертве» (Ленин, Соч., т. XXV, стр. 417 – 418).

Сейчас Версальский договор трещит по всем швам, ибо растут противоречия внутри империалистического лагеря. Но капиталистам, конечно, не по плечу ликвидировать Версальский договор. Если он когда-нибудь и перестанет существовать по воле капиталистов, то его место займет такой же грабительский договор, только с другим наименованием. Капиталистические грабительские договоры будут ликвидированы победоносной пролетарской революцией.

Мы против капиталистического строя, капиталистической эксплуатации и капиталистических грабительских договоров. Мы – за мир, и неуклонно проводим мирную политику.

И чем успешней развернутое социалистическое наступление, тем крепче обороноспособность нашего государства, тем мощнее рабоче-крестьянская Красная армия.

И чем ближе мы к завершению великой задачи построения фундамента социалистической экономики, тем устойчивее и прочнее Советская власть.

В сентябре 1917 г. в своей брошюре «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» Ленин писал:

«Обороноспособность, военная мощь страны с национализацией банков выше, чем страны с банками, остающимися в частных руках. Военная мощь крестьянской страны, с землей в руках крестьянских комитетов, выше, чем страны с помещичьим землевладением» (Ленин, Соч., т. XXI, стр. 189).

Продолжая эту ленинскую мысль, можно сказать, что поистине крепчайшей является обороноспособность страны, которая уже достраивает экономическую базу социализма, которая уже в целом ряде громаднейших сельскохозяйственных районов подходит вплотную к сплошной коллективизации, которая ликвидирует последний капиталистический класс и во главе которой стоит героический пролетариат и закаленная в боях ленинская большевистская партия.

VII. О партии

Наша партия за годы, прошедшие со смерти Ленина, гигантски окрепла.

За эти семь лет она выросла больше чем в четыре раза. Она пополнилась сотнями тысяч рабочих.

На 1 января 1924 г. рабочих от станка в партии было 18,8%, а на 1 октября 1930 г. – их уже 47,9%. И в настоящее время поднимается новая волна рабочих-передовиков, закаленных ударников и творцов соцсоревнования, идущих тысячами в ряды нашей партии.

Партия тесно спаяна с миллионами рабочих, батраков и колхозников, вместе с ними, во главе их изо дня в день строит и достраивает экономическую базу социализма, беспощадно борется с кулаком, с бюрократом и вредителем.

Партия крепко держит в своих руках знамя Ленина. Она твердо помнит слова Ленина, что

«Нужна строжайшая централизация и дисциплина внутри политической партии и пролетариата, чтобы организаторскую роль пролетариата (а это его главная роль) проводить правильно, успешно, победоносно».

Партия последовательно до конца верна заветам Ленина. Она беспощадна к тем, кто пытается колебать единство ее рядов и посягать хотя бы в малейшей степени на революционную выдержанность ленинского учения.

Партия Ленина есть партия международных пролетарских революционеров. Она строит социализм в одной стране, она ведет борьбу на два фронта, против всех и всяческих оппортунистических искажений ленинизма, она является первой партией Коммунистического Интернационала, она знает, что окончательная победа коммунизма есть дело победоносной мировой пролетарской революции.

Да здравствует в веках и тысячелетиях Ленин!

Да здравствует Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков)!

Да здравствует коммунизм!

 

1932

Торжественно-траурное заседание состоялось 21 января в Большом театре.

Президиум: Сталин, Молотов, Каганович, Калинин, Рудзутак, Постышев, Андреев.

Председательствующий М.И. Калинин открыл заседание вступительной речью.

На заседании с большим докладом о Ленине и социалистическом строительстве выступил тов. Бубнов.

Текст доклада приводится по отдельному изданию: М., Партиздат, 1932, 31 с.

 

А.С. Бубнов.
 О ленинизме

 I. О международном характере и международном значении ленинизма

Товарищи! Каждый год строительства социализма и классовой борьбы рабочих всего мира приносит нам новое доказательство, что великое учение Ленина является могучим фактором революционного руководства и научного предвидения.

Ленин неоднократно говорил о том, что русская революция имеет международное значение, понимая это в самом всестороннем смысле этого слова. Ленин постоянно повторял и доказывал, что теория и практика большевизма имеют международное значение, что «русский образец показывает всем странам кое-что, и весьма существенное, из их неизбежного и недалекого будущего», именно отсюда выводил он международное значение «советской власти, а также основ большевистской теории и тактики» (Ленин, т. XXV, стр. 171 – 172. Изд. 3-е).

Задолго до этого (в 1902 г.) Ленин предвидел эту великую историческую роль большевизма. В «Что делать?» он писал, что свержение царизма, «разрушение самого могучего оплота не только европейской, но также (можем мы сказать теперь) и азиатской реакции сделало бы русский пролетариат авангардом международного революционного пролетариата» (Ленин, т. IV, стр. 382. Изд. 3-е).

На протяжении многих десятков лет шла борьба международного рабочего класса против капиталистов. За все три десятилетия XX в. русская революция играла в этой борьбе громадную роль. И в ходе этой борьбы, на основе претворения опыта не только этой борьбы, но и борьбы угнетенных и эксплуатируемых в международном масштабе, «на самой прочной базе марксизма» и была создана Лениным теория мировой пролетарский революции. Ленин утверждал, что «большевизм создал идейные и тактические основы III Интернационала», что он «указал верный путь к спасению от ужасов войны и империализма», что он «популяризировал на весь мир идею диктатуры пролетариата», что он создал «демократию неизмеримо более высокую и широкую, чем все прежние демократии мира», и что он начал «творчество десятков миллионов рабочих и крестьян по практическому осуществлению социализма» (Ленин, т. XXIII, стр. 385 – 386. Изд. 3-е). Тактику большевиков Ленин называл «единственной интернационалистской тактикой»; он утверждал, что «большевизм годится как образец тактики для всех» (Там же, стр. 386).

Ленинизм возникает, развивается и крепнет на базе теории Маркса и Энгельса, но одновременно с этим, отстаивая на протяжении всей истории рабочего движения последних десятилетий революционный марксизм, Ленин и ленинская партия произвели самостоятельную разработку теории революционного марксизма. Эта громадная революционная теоретическая работа производилась не только на основе опыта трех революций в нашей стране, но также и на основе использования и научной разработки опыта классовой борьбы в странах мирового империализма, а также в колониях и полуколониях. У нас в партии и во всех партиях Коминтерна получило всеобщее признание и прочно укрепилось сталинское определение ленинизма как марксизма эпохи империализма и пролетарской революции. Ленинизм возник и оформился в результате ожесточеннейшей борьбы внутри рабочего движения на два франта. Эту борьбу на протяжении всех лет своего существования большевизм вел не только в рабочем движении нашей страны, но и на международной арене, выступая в качестве самого передового и революционного коммунистического авангарда великого освободительного движения рабочего класса. И здесь главное и основное заключалось не в том, чтó сказал или написал Ленин в тот или другой момент истории II Интернационала, а в том совершенно несомненном и совершенно неоспоримом факте, что тактика большевиков была «единственно интернационалистской тактикой», что большевизм и на международной арене с самого момента своего возникновения выступал и действовал как единственная до конца последовательная революционная сила, ни на одну секунду не сходившая с позиций революционного марксизма, и всей своей программой, тактикой и организационными принципами противостоявшая линии II Интернационала. Это и находило свое отражение в до конца последовательной борьбе большевизма не только с оппортунизмом и центризмом во II Интернационале, но также с колебаниями и шатаниями левых элементов во II Интернационале, не раз извращавших великие идейные и тактические основы революционного марксизма. Но «почему именно Россия – так ставил вопрос т. Сталин – послужила очагом ленинизма, родиной теории и тактики пролетарской революции?» (Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 9, изд. 4-е. ДБО). Тов. Сталин отвечал на этот вопрос так: «Потому, что Россия была беременна революцией более, чем какая-либо другая страна, и только она была в состоянии в виду этого разрешить эти противоречия революционным путем». Причем Россия была беременна такой революцией против царизма, которая «должна была перерасти в революцию против империализма, в революцию пролетарскую» (Там же). Если взять историю нашей партии, весь ее великий исторический путь, то его надо рассматривать как единый процесс развития единой партии, прошедшей во главе рабочего класса через три революции и проделавшей громадный революционный путь от господства крепостников-помещиков до установления диктатуры пролетариата и завершения построения экономической базы социализма. Надо особенно подчеркнуть, что на протяжении всех трех революций ленинская партия в своей стратегии и тактике базировалась на одной и той же генеральной установке. И надо дать самый решительный и беспощадный отпор малейшим попыткам разорвать единую тридцатилетнюю историю нашей партии и расчленить единый целостный процесс выработки Лениным пролетарской теории на основе революционного марксизма на протяжении всех трех революций, имевших место в нашей стране в первые два десятилетия XX в.

Одной из важнейших особенностей большевизма является то, что он возник и оформился в процессе непрерывной борьбы с оппортунистами всех мастей и разновидностей. Ленин писал о том, что «рабочий класс… не мог сложить своей партии иначе как в решительной тридцатилетней борьбе со всеми разновидностями оппортунизма» (Ленин, т. XVIII, стр. 223). Тов. Сталин, развивая это положение, указывал, что «ВКП росла и крепла через преодоление внутрипартийных противоречий», и это, – добавлял он, – является «законом развития нашей партии». И не только нашей партии. «Этот закон – писал т. Сталин – является законом развития для всех сколько-нибудь больших партий, все равно, идет ли речь о пролетарской партии СССР или о партиях на Западе» (Сталин, Стенографический отчет VII расширенного пленума ИККИ, т. II, стр. 2 – 3). В этом снова обнаруживается международный характер большевизма. В марте 1917 г. Ленин в своих письмах с чрезвычайной резкостью писал о создании партии «нового типа, ни в коем случае не à la II Интернационал» (II Ленинский сборник, стр. 292).

Большевизм был и есть партия этого «нового типа». Эта партия сложилась в борьбе на два фронта. Эта борьба велась большевиками с самого момента возникновения большевизма, она велась и внутри нашей партии и во II Интернационале, т.е. и на внутренней российской и на международной арене. На протяжении всей истории нашей партии Ленин отстаивал и на практике осуществлял создание «партии нового типа», т.е. революционной пролетарской партии без оппортунистов и центристов. На той же точке зрения он стоял и в отношении ко II Интернационалу.

История нашей партии, являющейся первой партией Коммунистического интернационала, представляет для всего мира рабочих огромный интерес – не только теоретический или исторический, но и интерес глубокого практического значения. На опыте борьбы, которую провела наша партия в течение всей своей истории, учатся, закаляются и воспитываются миллионы рабочих во всем мире. В настоящее время вопрос об изучении истории нашей партии и истории Коминтерна поставлен как актуальнейший вопрос сегодняшнего дня. И надо сделать так, чтобы изучение этой замечательной истории было делом, которое принесло бы громадную пользу нашей классовой борьбе и социалистическому строительству.

Наша партия за последние годы еще более окрепла и выросла. Работающий под ее руководством комсомол в громадной степени увеличил свои ряды. Надо добиться того, чтобы изучение истории большевизма было выдвинуто как важнейший фактор воспитания идейно выдержанных, политически закаленных и по-большевистски дисциплинированных коммунистических кадров, строящих социализм на территории 1/6 части земного шара, являющейся базой мировой пролетарской революции.

При изучении истории большевистской партии надо исходить из того, что в историю нашей партии, в изложение основных фактов, идей и закономерностей истории большевизма мы обязаны вносить элементы партийной современности. Надо исходить из того, что коммунист – партийный историк не может быть регистратором фактов партийной истории, он обязан бороться за ленинизм против всех и всяческих извращений теории марксизма-ленинизма. И мы должны требовать от тех людей, которые ведут работу по изучению истории нашей партии, чтобы эта работа была основана на тщательной проверке и тщательном изучении исторических фактов и была проникнута методом Маркса – Ленина, т.е. была построена на последовательном проведении революционной диалектики. Мы должны беспощадно бороться прежде всего с самой злостной попыткой фальсификации истории большевизма, каковой является троцкистская фальсификация истории нашей партии. Элементы подобной фальсификации и явной троцкистской контрабанды проникли в четырехтомную «Историю ВКП(б)» под редакцией т. Ярославского. При изучении истории партии мы должны с особенной тщательностью добиваться последовательного проведения принципов ленинской диалектики.

Ленин говорил о том, что большевизм «стал мировым большевизмом, дал идею, теорию, программу, тактику, отличающуюся конкретно, практически от социал-шовинизма и социал-пацифизма» (Ленин, т. XXIII, стр. 385). И если он указывал, что большевизм есть «образец тактики для всех», то наряду с этим он со всей резкостью подчеркивал, что Каутский и К^о оказались «реакционерами, защитниками худшего оппортунизма и социал-предательства» (Ленин, т. XXV, стр. 172) и что «тактика Шейдеманов и Каутских… эта тактика не годится в образец для всех стран» (Ленин, т. XXIII, стр. 386).

В нынешнюю эпоху основной опорой империализма является социал-фашизм, опирающийся на подкупленную капиталистами рабочую аристократию. Ленин неоднократно указывал, что «этот враг остается главным в международном масштабе» (Ленин, т. XXV, стр. 179. Подчеркнуто мною. – А. Б.).

Мы знаем, что довоенный оппортунизм во время первой империалистической войны превратился в социал-шовинизм, а за последние годы стал левым крылом фашистской буржуазии, т.е. переродился в социал-фашизм. Таков путь контрреволюционного перерождения II Интернационала. Борясь против ленинизма как теории и практики мировой пролетарской революции, деятели II Интернационала пускают в ход самые разнообразные клеветнические измышления. Ленинизм отстаивает основы своей теории и тактики против II Интернационала, против контрреволюционного троцкизма, а также против оппортунистов, троцкистских контрабандистов и извращенцев всех мастей.

Большевизм ведет и будет вести борьбу против клеветнических измышлений II Интернационала. Деятели социал-фашистского II Интернационала пытались и доныне пытаются доказать, что ленинизм является лишь национально-русским явлением, продуктом экономической отсталости и восточной азиатчины, и тем самым они пытаются дискредитировать и разбить большевизм как «мировой большевизм».

Большевизм ведет и будет вести борьбу против троцкизма, который ныне является, как сказал об этом т. Сталин, «передовым отрядом контрреволюционной буржуазии, ведущей борьбу против коммунизма, против советской власти, против строительства социализма в СССР» (Сталин. Письмо в редакцию «Пролетарской революции», «Большевик» № 19 – 20, 1931 г., стр. 17).

Положение мирового капитализма резко и непрерывно ухудшается. Экономический кризис подрывает самые основы его существования. Классовые противоречия в странах империализма, между империализмом и колониями до крайности обостряются. В этой обстановке капитализм ищет выхода в войне. Идейный багаж фашистской и так называемой «левой» социал-демократии уже недостаточен для одурачивания масс, ищущих спасения от новой империалистической войны и от империалистического наемного рабства. Империалистическая буржуазия не прочь подновить его троцкистской идеологией. Ничто не спасет империализма от его неизбежной гибели, но ведь погибающий хватается и за соломинку. Он хватается и за теории контрреволюционного троцкизма, который у нас в Союзе разбит, разоблачен и заклеймен. Троцкизм поставляет на стол империализма то, что он клеветнически пускал в ход против ленинской партии, когда он еще был «фракцией коммунизма». Троцкий дал буржуазную теорию о невозможности построения социализма в одной стране и неизбежности реставрации капитализма. Тов. Сталин в 1926 г. говорил о троцкистской теории: «Рассечение ленинизма на две части: на ленинизм довоенный, ленинизм „старый“, „негодный“… и ленинизм новый, послевоенный, октябрьский» (Сталин, Об оппозиции, стр. 121, изд. 1928 г.). И т. Сталин добавлял, что «теория рассечения ленинизма на две части есть теория разрушения ленинизма…» (Там же, стр. 122). И тогда же он говорил, что «в последнее время в нашей печати развелись гнилые дипломаты, старающиеся протащить теорию „перманентной революции“ как нечто совместимое с ленинизмом» (Там же, стр. 142). Почему этот вопрос встал так остро в настоящее время? Потому что нынешний исторический момент – очень напряженный и острый. Потому что троцкизм «давно уже перестал быть фракцией коммунизма», стал «передовым отрядом контрреволюционной буржуазии». Потому что вскрылась троцкистская контрабанда, которая протаскивает троцкизм в замаскированном виде, и обнаружились гнилые либералы, которые покрывают это протаскивание. В силу этого и следует, как указал т. Сталин, «заострить внимание против троцкистских и всяких иных фальсификаторов истории нашей партии, систематически срывая с них маски».

Большевизм ведет и будет вести борьбу против, оппортунистов всех мастей, которые своими оппортунистическими теориями и оппортунистическими делами льют воду на мельницу классовых врагов партии и пролетариата. В этой борьбе мы еще больше отточим наше боевое оружие, каким является революционная теория Ленина.

II. Кризис мирового капитализма и учение Ленина об империализме

Я уже говорил о том, что теория Ленина, его великое учение является могучим фактором научного предвидения и революционного руководства. Это обстоятельство на каждом шагу находит подтверждение при рассмотрении важнейших фактов и проблем современного периода. При свете великих идей Ленина я намерен рассмотреть две группы вопросов: первую, связанную с мировым экономическим кризисом, до самого основания потрясшим всю систему современного империализма, и вторую, связанную с некоторыми перспективами, вытекающими из завершения построения экономической базы социализма в СССР, знаменующего собой величайшие успехи социалистического строительства за последние три года. В предисловии к своей книге «Империализм» Ленин указывал, что в оценке современной политики ничего нельзя понять, если не разобраться надлежащим образом «в вопросе об экономической сущности империализма». Наблюдая особенности мирового экономического кризиса, берущего свое начало с половины 1929 г., лишний раз убеждаешься в громадном значении ленинского учения об империализме для понимания важнейших сторон современной мировой политики. Ход кризиса блестяще подтверждает ленинскую теорию и беспощадно разбивает все прогнозы буржуазной науки и все теории и теорийки идеологов социал-фашистского II Интернационала. Не так давно социал-фашисты и ренегаты всех мастей болтали и шумели о «процветании» капитализма, создавали теории «исключительности», а кризис последних лет не оставил камня на камне от социал-фашистских иллюзий. Ленин говорил о том, что «устранение кризисов картелями есть сказка буржуазных экономистов, прикрашивающих капитализм во что бы то ни стало» (Ленин, т. XIX, стр. 92. Изд. 3-е). Эту сказку повторяли и ныне повторяют на разные лады идеологи современной фашистской социал-демократии. А действительность неизменно опрокидывает все прогнозы слуг и прислужников империализма. Мировой кризис последних лет показал, что картели, тресты, развитие монополий, сращивание банков с промышленностью, т.е. превращение старого капитализма в капитализм монополистический или империализм, не только не устраняет кризисов, а, наоборот, гигантски их расширяет, углубляет и обостряет. Нынешний мировой кризис дает для этого бесконечное количество доказательств. Если взять общую кривую кризиса, приняв общий индекс производства 1928 г. за 100, то получим такое падение этой кривой за последние два года: в июне 1929 г. индекс выражается в 111,5 (это – наивысшая точка развития капиталистического производства перед кризисом), в январе 1930 г. индекс падает до 98,1, в январе 1931 г. он доходит до 79,2, и в октябре 1931 г. он опускается до 70,8. Имеет место гигантское снижение производства во всех капиталистических странах. По уровню своего производства к концу 1931 г. мировой кризис отбросил САСШ к 1913 г., Германию – ниже 1900 г. и т.д. Налицо промышленный кризис, аграрный кризис, переплетение и взаимное обострение того и другого, а в последнее время разразился кредитный кризис, принявший характер всеобщего финансового кризиса, т.е. охвативший денежное обращение, кредитную систему, бюджет и т.д. В ряде стран (Англия, Швеция, Канада, Япония, Аргентина, Индия и пр.) имеет место резкое обесценение валюты. Имеет место резкое сокращение размеров мировой внешней торговли. Имеет место рост протекционизма в самых крайних его формах. Оптовые цены на промышленные продукты за время кризиса в Англии упали на 31%, в САСШ – на 28%, во Франции – на 19% и в Германии – на 19%. Это – по данным официальной статистики. Цены на сельскохозяйственные товары упали на 50% и ниже. Прямое расхищение и истребление материальных ценностей за последние кризисные годы достигает неслыханных размеров и принимает невиданные по своему цинизму, даже при капитализме, формы. У нас в печати приводились многочисленные примеры прямого уничтожения ряда товаров. Фермерское управление САСШ предложило не снимать урожая с каждой третьей борозды хлопка, а перепахивать ее; урожай винограда в Калифорнии уничтожается; в Германии проводится озонирование ржи, превращающее ее в продукт, непригодный для потребления; в САСШ насильственными мерами сокращается добыча нефти; в Англии суда, текстильные фабрики и т.д. идут на лом и т.п. Все эти факты доказывают величайшую остроту и невиданную глубину современного кризиса. Это происходит потому, что мировой капиталистический кризис развертывается на основе общего кризиса капитализма.

Ленин в своей характеристике империализма говорил о том, что налицо имеется «стремление к застою и загниванию», т.е. растрата производительных сил, задержка и даже приостановка технического прогресса, паразитизм и пр. Вот эта сторона современного империализма находит свое выражение в тех фактах, о которых я частично уже говорил выше и которые знаменуют собой резкое падение кривой капитализма, переживающего мировой экономический кризис, важнейшей чертой которого является то, что он развертывается на основе общего кризиса империализма. Весь ход мирового кризиса блестяще подтверждает все составные части ленинского учения об империализме. Ленин дает такое определение империализма: «Империализм есть особая историческая стадия капитализма. Особенность эта троякая: империализм есть 1) монополистический капитализм; 2) паразитический или загнивающий капитализм; 3) умирающий капитализм» (Ленин, т. XIX, стр. 301. Изд. 3-е).

Без понимания этой ленинской установки нельзя понять ни характера современной эпохи в развитии капитализма, ни особенностей развития мирового экономического кризиса последних лет. В своих работах, относящихся к анализу империализма, Ленин неоднократно повторяет указание на «пять основных признаков» империализма, которые имеют решающее значение для понимания важнейших черт нынешней эпохи империализма и пролетарской революции. Исключительное значение для понимания всего механизма современного капиталистического кризиса имеет замечание Ленина о том, что империализм «не может перестроить капитализма снизу доверху», не может устранить «обмена, рынка, конкуренции, кризисов и т.д.». Эта часть учения Ленина об империализме имеет громадное значение для марксизма и современного рабочего движения. Ленин характеризовал империализм как умирающий капитализм, но в то же время он особенно подчеркивал, что «империализм есть отживающий, но не отживший капитализм, умирающий, но не умерший»; он отмечал, что империализм «спутывает» монополию со свободной конкуренцией, что рядом с монополиями существуют рынок, обмен, конкуренция и т.д. Ленин писал о том, что империализм является развитием и прямым продолжением «основных свойств капитализма вообще». Он указывал, что «монополия есть прямая противоположность свободной конкуренции», и в то же время подчеркивал, что «монополии, вырастая из свободной конкуренции, не устраняют ее, а существуют над ней и рядом с ней, порождая этим ряд особенно острых и крутых противоречий, трений, конфликтов» (Ленин, т. XIX, стр. 142, изд. 3-е). В другом месте, развивая эту же мысль, Ленин с особенной резкостью писал, что «именно это соединение противоречащих друг другу „начал“: конкуренции и монополии и существенно для империализма, именно оно и подготовляет крах, т.е. социалистическую революцию» (Ленин, т. XX, стр. 297, изд. 3-е). Отсюда непосредственно вытекает и утверждение Ленина, что «империализм есть канун социалистической революции» (Ленин, т. XIX, стр. 71, изд. 3-е).

Возьмем факты из истории мирового кризиса последних лет – и мы наглядно увидим все особенности механизма современного кризиса, отражающие особенности той эпохи, в которую он развертывается. Мы имеем неравномерность в снижении различных отраслей производства (производство средств производства и производство средств потребления). Вот несколько цифр: в Германии за все время кризиса (к октябрю 1931 г.) производство средств производства снизилось на 50,6%, а средств потребления – лишь на 22,3%, в САСШ производство стали понизилось на 70,7%, автомобилей – на 87% и строительных материалов – на 92%, а наряду с этим падение текстильной промышленности выражается в цифре 18,2%. Мы имеем неравномерность падения цен, которая выражается в том, что монопольные цены понижаются значительно меньше, чем немонопольные. Вот несколько цифр: в Германии за все время кризиса монопольные цены понизились на 11%, а немонопольные – на 45,5%. Мы имеем явную задержку в наступлении кредитного, финансового кризиса, который наступил не сразу, а через два года после начала промышленного кризиса. Мы имеем в капиталистических странах истребление товарных запасов, невиданную вакханалию протекционизма, чудовищную безработицу, гигантское понижение жизненного уровня рабочих масс, крестьянства и средних промежуточных слоев городского населения. Все это – такие черты современного кризиса, которые отражают монополистический характер современного капитализма. Мировой кризис последних лет сопровождается гигантским ростом противоречий внутри империалистического лагеря, громадным обострением отношений между империализмом и колониями. Растут и углубляются все противоречия капиталистического строя, обостряются отношения между странами капитализма и единственным в мире пролетарским государством. Нарастает и усиливается угроза войны и прежде всего угроза нападении на Союз социалистических советских республик. Ход и развитие кризиса вплотную подводят нас к утверждению Ленина о том, что империализм есть канун социалистической революции.

Мировой капиталистический кризис еще раз с чрезвычайной наглядностью обнаружил всю глубину и значение закона неравномерности экономического и политического развития капиталистических стран. Этот закон имеет исключительное значение для коммунизма, так как из него вытекает возможность победы социализма в отдельных капиталистических странах. Этот закон был открыт Лениным. Сталин развил и отстоял его в жестокой борьбе с троцкистско-зиновьевской оппозицией, которая пыталась клеветническими антипартийными вылазками вырвать из рук коммунизма это одно из важнейших теоретических орудий пролетарской революции.

«Неравномерность экономического и политического развития – писал Ленин – есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране» (Ленин, т. XVIII, стр. 232, изд. 3-е).

Ленин подчеркивал, что «финансовый капитал и тресты не ослабляют, а усиливают различия между быстротой роста разных частей всемирного хозяйства. А раз соотношения сил изменились, – добавляет он, – то в чем может заключаться при капитализме разрешение противоречия кроме как в силе?» (Ленин, т XIX, стр. 149). Тов. Сталин, отстаивая и развивая этот закон о неравномерности развития, сравнивал «неравномерность», которая была «в период домонополистического капитализма», с той «неравномерностью развития», которая имеет место при империализме, и приходит к выводу, что тогда, при старом капитализме, развитие шло «более или менее плавно, более или менее эволюционно», а теперь, в условиях монополистического капитализма, «развитие идет скачкообразно», сопровождаясь ожесточенной борьбой за передел уже поделенного мира при обязательных в этих условиях военных столкновениях мирового масштаба.

Тов. Сталин, разоблачая антиленинскую точку зрения троцкистов в этом вопросе (в 1926 – 1927 гг.), указывал, что нельзя смешивать «экономическое неравенство отдельных стран в прошлом» с «неравномерностью экономического и политического развития в период империализма». При этом он снова подчеркивал, что эта неравномерность развития проявляется «острее, чем раньше», и что она «ведет к тому, что отставшие в промышленном отношении страны в более или менее короткий срок перегоняют ушедшие вперед страны, что не может не создать таким образом предпосылок для грандиозных империалистических войн и возможности победы социализма в одной стране» (Сталин, «Об оппозиции», стр. 386, изд. 1928 г.).

Факты современного кризиса дают многочисленные подтверждения этого закона. Как развертывался экономический кризис последних лет в самом начале? В конце 1928 г. – аграрный кризис в Канаде, Америке, Аргентине, Бразилии и Австралии. На протяжении 1929 г. промышленный кризис сначала развертывается в Румынии, Польше и на Балканах, а затем – во второй половине этого года – в САСШ. После этого он переходит в Канаду и Японию, затем ударяет Китай и ряд других колониальных стран. В странах Западной Европы кризис начинает развертываться лишь с начала 1930 г. В половине 1931 г. наступает кредитный кризис, переходящий во всеобщий финансовый кризис. Развитие финансового кризиса происходит таким образом: начинается он в Австралии, Бразилии, Аргентине, затем переходит в Западную Европу, охватывает Австрию, Германию, Венгрию, после этого кризис поражает Англию и наконец докатывается до Америки и затрагивает Францию. За последние месяцы наступило новое обострение кризиса: падение фунта, шведской кроны, банкротство ряда германских банков и т.д. и т.д. Причем наступление кредитного кризиса через два года после промышленного ведет к углублению мирового экономического кризиса. Борьба Франции против Германии и Англии во время наступившего финансового кризиса приводит ее к применению таких мер (изъятие краткосрочных кредитов), которые до крайности обостряют финансовый кризис.

В результате обостренной борьбы между крупнейшими капиталистическими странами во время кризиса имеет место резкое и скачкообразное изменение расстановки сил в лагере империализма. Об этом наглядно свидетельствуют перемены, имевшие место в капиталистической Европе за истекший 1931 г. Англия в начале года – устойчивое финансовое положение, в основном сохраняет свои старые позиции. Англия в конце года – падение фунта стерлингов, отказ от золотого стандарта, резкое падение английского влияния. Германия весной 1931 г. проявляет чуть ли не попытку мировой экспансии (таможенный союз с Австрией). Германия в конце года – развал промышленности, финансовое банкротство, отказ от таможенного союза с Австрией и т.д. В связи с этим резко поднимается влияние Франции, укрепляется, растет ее гегемония в Европе. Все эти явления происходят в обстановке углубляющегося мирового кризиса, в условиях обостренной таможенной войны, роста классовых противоречий и классовой борьбы, происходят не плавно и эволюционно, а резко и скачкообразно.

С эпохой империализма Ленин теснейшим образом связывал вопрос о превращении оппортунизма в социал-шовинизм. История фашистской социал-демократии блестяще подтверждает эту часть ленинского учения об империализме.

Во время империалистической войны Ленин писал, что оппортунизм «окончательно созрел, перезрел и сгнил в ряде стран, вполне слившись с буржуазной политикой, как социал-шовинизм» (Ленин, т. XIX, стр. 159, изд. 3-е). При этом Ленин подчеркивал, что главной опорой II Интернационала является «слой обуржуазившихся рабочих, или „рабочей аристократии“, вполне мещанских по образу жизни, по размерам заработков, по своему миросозерцанию». И что этот же слой «в наши дни – главная социальная (не военная) опора буржуазии». Говоря об этой роли «рабочей аристократии», Ленин особо отмечал, что «в гражданской войне пролетариата с буржуазией они неизбежно становятся, в немалом числе, на сторону буржуазии, на сторону „версальцев“ против „коммунаров“» (Там же, стр. 77). Последний период в истории фашистской социал-демократии, связанный с мировым капиталистическим кризисом, дает картину того, как II Интернационал делает целый ряд новых шагов по пути своей дальнейшей фашизации. II Интернационал за последние годы перешел на путь вредительства и интервенции. Процесс меньшевиков – секции II Интернационала – доказал это с неопровержимой ясностью.

Эта новая тактика II Интернационала находит свое теоретическое обоснование в «трудах» социал-интервента Карла Каутского. Его брошюра «Большевизм в тупике» знаменует собой крайнюю степень позорнейшего контрреволюционного падения II Интернационала. В своем двухтомном «труде» «Материалистическое понимание истории» Карл Каутский выступает до последней степени циничным и откровенным апологетом капитализма. В этой книге он на весь мир провозглашает, что «нет оснований ожидать экономического отмирания и распада капитализма, ожидать того, что он столкнется с экономическими препятствиями, которые он не сумеет преодолеть», и что «рабочие так же заинтересованы в процветании хозяйства как и капиталисты» (Каутский, Материалистическое понимание истории, т. II, стр. 577 и 565).

О современном фашистском буржуазном государстве Каутский говорит в таких выражениях: «Современное государство охвачено процессом такой трансформации, которая ведет к превращению его в „свободное гражданство“ или в государство нового типа» (Там же, стр. 611). А Лигу наций, этот главный инструмент по подготовке новых империалистических войн, Каутский характеризует следующим образом: «Лига наций безусловно необходима не только для предотвращения военных опасностей, но также и для построения нового общества, которое должно заменить собой капиталистическое общество» (Там же, стр. 610).

Период мирового капиталистического кризиса является периодом дальнейшей усиленной фашизации II Интернационала.

В настоящее время капитализм переживает «третью эпоху» буржуазного развития. Ленин характеризовал эту эпоху так: «Это – эпоха империализма и империалистских, а также вытекающих из империализма потрясений» (Ленин, т. XVIII, стр. 108, изд. 3-е).

Мировой капиталистический кризис последних лет, развертывающийся в эту эпоху, является, как отмечал это т. Сталин в своем докладе на XVI партийном съезде, «самым серьезным и самым глубоким из всех существовавших до сих пор мировых экономических кризисов». И это происходит не только потому, что нынешний мировой кризис развертывается в условиях усиливающегося загнивания капитализма и на базе его общего кризиса, но также и потому, что «наряду с капиталистической системой хозяйства существует социалистическая система, которая растет, которая преуспевает, которая противостоит капиталистической системе и которая самым фактом своего существования демонстрирует гнилость капитализма, расшатывает его основы» (Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 633, изд. 4-е). В силу этого чрезвычайно обостряется и углубляется общий кризис капитализма.

Учение Ленина об империализме является одним из важнейших источников его понимания пролетарской революции. «Социальная революция, – писал Ленин, – не может произойти иначе, как в виде эпохи, соединяющей гражданскую войну пролетариата с буржуазией в передовых странах, и целый ряд демократических и революционных, в том числе национально-освободительных, движений в неразвитых, отсталых и угнетенных нациях» (Ленин, т. XIX, стр. 221, изд. 3-е).

Ленинская теория пролетарской революции является мощным теоретическим оружием в борьбе против всех и всяческих извращений ленинизма в этом важнейшем пункте. Ленин отмечал, что правильное понимание всех особенностей нынешней эпохи в развитии капитализма обусловливает собой и правильное разрешение всех важнейших принципиальных проблем этой эпохи (о диктатуре, о демократии, об оппортунизме и борьбе с ним и т.п.).

Эта теория резко направлена и против люксембургианства, которое, исходя из понимания империализма как «чистого», «цельного» империализма, отрицало значение крестьянского и национального освободительного движения в эпоху империализма, обнаруживало сползание к социал-демократической точке зрения в вопросе о диктатуре пролетариата и т.д.

Весь ряд положений об «экономической сущности империализма», развитых Лениным, целиком и полностью направлен против социал-фашистских теорий, а также против всех оппортунистических извращений этой составной части ленинизма. Он направлен против каутскианской теории ультраимпериализма, которую Ленин называл «самой тонкой, наиболее искусно подделанной под научность и под международность теорией социал-шовинизма». Он направлен против люксембургианской и «лево-коммунистической» теории «цельного империализма», и против правооппортунистической бухаринской теории «организованного капитализма», которая является не чем иным, как сползанием к социал-демократической точке зрения по вопросу об империализме.

В настоящее время имеет хождение социал-фашистская теория «государственного капитализма», которая есть не что иное, как подновленная и подкрашенная теория «ультраимпериализма» и «организованного капитализма». Она подхватывается правооппортунистическими элементами. Имеет также хождение и троцкистская теория, прикрывающая свое оппортунистическое и даже социал-фашистское происхождение «левыми» фразами. Эти теории исходят из понимания империализма в нынешней его стадии как «чистого монополизма» и базируются на утверждении о «полной приостановке развития производительных сил» при империализме, о том, что «при империализме потеряна способность общества к развитию». Эта «левая» теория является не чем иным как перепевами люксембургианских взглядов на империализм с их проповедью автоматического краха капитализма.

На основе ленинского учения об империализме и пролетарской революции мы должны дать беспощадный отпор всем этим социал-фашистским, правооппортунистическим и троцкистским теориям, которые разоружают и дезорганизуют классовую борьбу пролетариата против империализма. В настоящее время идет и развертывается ожесточенная борьба двух выходов из мирового капиталистического кризиса – революционного и капиталистического. Пролетарии всех капиталистических стран, охваченных кризисом, с гигантским упорством ведут борьбу за революционный выход. Ленинизм является руководством к революционному действию. Под этим знаменем пролетарии всего мира низвергают и низвергнут империализм.

III. О некоторых перспективах в связи с построением экономической базы социализма

Если последние три года для мирового капитализма были годами, когда он вошел в небывалый по своей глубине и охвату мировой экономический кризис, то эти же три года для Союза социалистических советских республик были годами социалистического подъема и громадных социально-экономических сдвигов, связанных с победоносным развернутым социалистическим наступлением. Основной итог, с которым мы заканчиваем первую пятилетку, это завершение построения социалистического фундамента народного хозяйства. Одновременно это является результатом проводимой нами за последнее десятилетие политики нэпа. На XIV партийном съезде в 1925 г. т. Сталин определял нэп как «особую политику пролетарского государства», указывал, что она рассчитывается нами «на постройку фундамента социалистической экономики».

И вот в настоящее время – в начале последнего года первой пятилетки – мы можем подвести итоги десятилетию нэпа, можем подвести эти итоги с громадным плюсом, а именно – за эти годы мы добились того, что прочно заложили экономическую базу социализма.

Этим самым блестяще подтверждается тот прогноз, который был дан Лениным 10 лет назад в письме к т. Молотову, в котором Ленин писал: «Экономический и политический нэп вполне обеспечивает нам возможность построения фундамента социалистической экономики». Этот итог, знаменующий собой громадную победу социализма, не может не явиться исходным пунктом для постановки целого ряда новых задач социалистического строительства. Основные итоги наших социалистических побед свидетельствуют о том, что социалистический сектор во всем нашем народном хозяйстве занял доминирующее положение и что вопрос «кто – кого?» решен в СССР прочно.

Это находит отражение в росте и изменении структуры народного дохода за последние годы.

Общая сумма народного дохода с 1929 по 1931 г. вырастает с 29,4 млрд. руб. до 49,2 млрд. руб. А ежегодный прирост народного дохода за эти же три года выражается в таких цифрах: в 1929 г. (сравнительно с предыдущим годом) – на 9,7%, в 1930 г. – на 21% и в 1931 г. – на 38,3%.

В 1926/27 г. народный доход достиг довоенного уровня, а за 1928 – 1931 гг. (т.е. всего-навсего за четыре года) он удвоился.

Если взять долю цензовой промышленности (с акцизом) и долю сельского хозяйства в общей сумме дохода, то в 1928 г. первая составляет 28% и вторая – 35,2%, а в 1931 г, – 39,1% и 24,1% (по неизменным ценам). Распределение дохода по секторам за эти же годы ясно видно по следующим данным: социалистический сектор в 1928 г. – 53,7% и в 1931 г. – 81,7%, а частный – 46,3% и 18,3%. Отсюда ясно, что социалистический сектор в настоящее время занимает доминирующее место в народном хозяйстве, быстро приближаясь к полному вытеснению и замене частного сектора.

В 1931 г. 98% дохода приходится на трудящихся, а из них 75% падает на социалистический сектор. Капиталистические элементы в сельском хозяйстве в 1928 г. составляют по численности 3,2% и по доходу – 8,4%, а в 1931 г. по численности – лишь 1,3% и по доходу – всего 3,1%.

Общая сумма капитальных вложений по промышленности за 1929 – 1931 гг. в 3 раза больше всего основного капитала в промышленности царской России.

За эти же три года прирост по чугуну равняется 47%, по углю – 61,1%, по нефти – 71,5% и по машиностроению – 276,5%. Прирост по электрификации (киловатт-часов) за три последние года выражается в таких цифрах: в 1929 г. – 27,6% (к 1928 г.), в 1930 г. – 28,9% (к 1929 г.) и в 1931 г. – 31,1% (к 1930 г.).

Это свидетельствует о наших успехах в деле развития тяжелой индустрии и создания базы для технической реконструкции всего народного хозяйства СССР.

Я остановлюсь на тех перспективах в области строительства социализма, которые с неоспоримой очевидностью выступают из факта завершения построения фундамента социалистической экономики. Ленин говорил в 1918 г.: «Чтобы победить, чтобы создать и упрочить социализм, пролетариат должен… повести за собой всю массу трудящихся и эксплуатируемых, а также все мелкобуржуазные слои… на путь создания новой организации труда, соединяющей последнее слово науки и капиталистической техники с массовым объединением сознательных работников, творящих крупное социалистическое производство» (Ленин, т. XVI, стр. 251, изд. 1-е).

Вот как ставил вопрос о технике и крупном производстве Ленин. Идя по пути построения экономической базы социализма, нам надо было развить крупную социалистическую индустрию, которая является, как говорил Ленин, «действительной и единственной базой для упрочения ресурсов, для создания социалистического общества». Причем Ленин подчеркивал, что «без этого ни о каком действительно социалистическом фундаменте нашей экономической жизни не может быть и речи» (Ленин, т. XXVI, стр. 31, изд. 3-е). Но крупная социалистическая индустрия не только не может существовать без техники, построенной по последнему слову науки, но она не может развиваться достаточно быстрыми, удовлетворяющими нас темпами без того, чтобы не создавать мощную сельскохозяйственную сырьевую базу.

Это было теснейшим образом связано с переходом к крупному социалистическому хозяйству и в области сельскохозяйственного производства, что являлось одной из важнейших частей создания экономической базы социализма.

Тов. Сталин выдвинул в свое время громадное значение сельскохозяйственной базы для развития тяжелой индустрии в реконструктивный период.

Я напомню вам, что в 1928 г. т. Сталин в своей беседе со студентами Института красной профессуры, Комакадемии и Свердловского университета, анализируя причины затруднений на хлебном фронте, которые были в то время, указывал, что после Октября мелкое крестьянское хозяйство стало центральной фигурой земледелия, причем оно дает «наименьшее количество товарного хлеба», а развитие социалистической индустрии требует громадного расширения сельскохозяйственной сырьевой базы, – отсюда и хлебные затруднения.

Где выход? – ставил вопрос т. Сталин.

Выход, указывал он, «в переходе от индивидуального крестьянского хозяйства к коллективному, к общественному хозяйству в земледелии». Это и есть тот генеральный путь, по которому мы идем за последние годы, добиваясь громадных, исключительных по своему значению социалистических побед.

Этим самым и в области сельского хозяйства на новую почву был поставлен вопрос о технике. Этим самым, как никогда до сих пор, ставилась задача – «обеспечить сельское хозяйство максимально орудиями и средствами производства, необходимыми для того, чтобы ускорить и двинуть вперед дело его реконструкции на новой технической базе» (Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 464, изд. 4-е. ДБО).

В настоящее время в связи с теми великими перспективами, которые выдвигаются перед нами, именно потому, что мы заложили экономическую базу социализма, вопрос о технике и технической реконструкции, построенной на данных новейшей науки, выдвигается как никогда. «Техника, – говоря словами т. Сталина, – в реконструктивный период решает все». Задача овладения техникой и наукой является важнейшей задачей с точки зрения ускорения темпов строительства социалистической индустрии и социалистической переделки крестьянского хозяйства, которая в нынешнем году достигла громадных результатов, добившись 62% коллективизации, на основе которой мы проводили ликвидацию кулачества как класса.

В связи с завершением построения экономической базы социализма выдвигается целый ряд новых задач в области народного хозяйства, осуществление которых возможно лишь на основе технической реконструкции промышленности, транспорта и сельского хозяйства. Таким образом основной итог первой пятилетки ставит перед нами задачу технической реконструкции на новую, высшую ступень.

В капиталистических странах технический прогресс задерживается и даже искусственно приостанавливается. Еще в 1913 г., в связи с некоторыми фактами этого порядка, Ленин писал: «цивилизация, свобода и богатство при капитализме вызывают мысль об обожравшемся богаче, который гниет заживо и не дает жить тому, что молодо» (Ленин, т. XVI, стр. 623, изд. 3-е). А поскольку развитие техники и при капитализме имеет место, – оно неминуемо, как отмечал Ленин, ведет «к усилению гнета крупных банков и над рабочими, и над крестьянами», является для них «новой кабалой», «новым рабством».

У нас, в стране строящегося социализма, развитие техники может происходить и происходит невиданно быстрыми темпами. При этом каждый шаг ее движения вперед – это новое укрепление социализма, новое ускорение темпов социалистического наступления, это новое увеличение благосостояния миллионов трудящихся.

В настоящее время мы находимся в периоде освоения новейшей американской техники. Мы достигаем в этой области уже крупнейших успехов. Советская наука все более и более становится на службу величайшей задачи – технической реконструкции всего народного хозяйства.

Завершение первой пятилетки поднимет эту задачу на новую, высшую ступень.

Громадное значение в этой обстановке имеет борьба за практическое проведение шести исторических указаний т. Сталина.

В связи с этим мы должны поставить и вопрос о производительности труда, ибо этот вопрос является решающим в деле победы социализма. Ленин говорил: «Производительность труда – это в последнем счете самое важное, самое главное для победы нового общественного строя».

Завершение построения экономической базы социализма открывает перед нами громадную перспективу успешной борьбы за новую технику, за новую организацию труда, за повышение производительности труда. Это открывает великие перспективы в деле завершения и укрепления коллективизации, окончательной ликвидации капиталистических элементов, гигантского развития форм коммунистического труда и тем самым ускоренными темпами приближает нас к окончательному уничтожению классов вообще.

С этой группой вопросов теснейшим образом связана задача «догнать и перегнать в технико-экономическом отношении капиталистические страны». С этим теснейшим образом связана и задача борьбы за экономическую независимость. Мы уже создали и создаем в нашей стране ряд новых производств. Мы выпускаем с наших заводов мощные турбины, дизеля, блюминги, буровые станки, телефонные станции, высококачественные стали и т.д. Ярким примером нашего движения вперед в этом направлении являются наши успехи в области тракторостроения.

Июньский пленум Центрального комитета прошлого года, при рассмотрении вопроса о городском хозяйстве СССР, говоря о «дальнейшем развитии промышленного строительства страны» и о «создании новых промышленных очагов в крестьянских районах», указывал, что это должно «приближать окончательное уничтожение противоположности между городом и деревней». Тов. Каганович в докладе о городском хозяйстве на этом пленуме ЦК отмечал, что к ликвидации этой противоположности мы идем «не на основе ликвидации городов, а на основе их видоизменения и социалистической переделки деревни и подъема ее до уровня передовой городской культуры».

Если Октябрьская революция создала первую предпосылку для этого, то завершение построения экономической базы социализма есть вторая предпосылка для ускоренного движения по пути уничтожения противоположности между городом и деревней. Изучая проблемы теории и практики великого освободительного движения пролетариата, основоположники марксизма неоднократно подходили к проблеме уничтожения противоположности между городом и деревней.

Фридрих Энгельс, борясь с мелкобуржуазным идеологом Дюрингом, который утверждал, что уничтожение противоположности между городом и деревней «по природе вещей неустранимо», дал нам основные установки для правильного теоретического подхода к постановке и разрешению этой величайшей проблемы.

В «Анти-Дюринге» Энгельс указывает на гибельные результаты «отделения» города от деревни, которое явилось «первым крупным общественным разделением труда» (Энгельс, Анти-Дюринг, стр. 276, Гиз, 1928 г.).

В «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс, в связи с рассмотрением этого же вопроса, пишут, что «здесь впервые сказалось разделение населения на два больших класса, основывающееся на разделении труда и на орудиях производства» («Архив К. Маркса и Ф. Энгельса», кн. I, стр. 234). Это «отделение» «приговорило» сельское население «к тысячелетиям долгого отупения», а горожан – «к порабощению каждого в отдельности его детальной работой». И тем самым была уничтожена основа «духовного развития» крестьян и «физического развития горожан» (Энгельс, Анти-Дюринг, стр. 277). Энгельс подчеркивает, что «с разделением труда был разорван на части и сам человек» (Там же, стр. 278).

В этой же связи Энгельс говорил о том, что «фабричный город превращает всякую чистую воду в вонючее болото», а Маркс писал об «идиотизме деревенской жизни» при капитализме.

В «Анти-Дюринге» Энгельс рисует картину того, как с упразднением капитализма должно исчезнуть и старое разделение труда, «угнетающее как все общество, так и каждого отдельного его члена» (Там же, стр. 279). В связи с этим стоит и проблема уничтожения противоположности между городом и деревней.

Причем в «Немецкой идеологии» подчеркивается, что «уничтожение противоречия между городом и деревней является одним из первых условий коллективности (Gemeinschaft), условием, которое в свою очередь зависит от массы материальных предпосылок…» («Архив К. Маркса и Ф. Энгельса», кн. I, стр. 234).

Ленин в своих аграрных работах неоднократно останавливался на этом же вопросе. Институт Маркса, Энгельса и Ленина выпускает сборник аграрных материалов Ленина, относящихся к 1900 – 1903 гг. Работая над «Аграрным вопросом» К. Каутского, Ленин между прочим записывал: «Только революция пролетариата… создает условия для уничтожения противоположности между городом и деревней». В статьях «Аграрный вопрос и „критики“ Маркса» Ленин подчеркивает, что уничтожение этой противоположности необходимо для того, «чтобы уничтожить ту отчужденность от культуры миллионов деревенского населения, которую Маркс так метко назвал „идиотизмом деревенской жизни“» (Ленин, т. IV, стр. 218, изд. 3-е). Вопрос уничтожения противоположности между городом и деревней в реконструктивный период, в период бурно развернувшейся коллективизации сельского хозяйства и ликвидации кулачества как класса, был поставлен т. Сталиным. Основная установка т. Сталина состоит в том, что условия коллективизации сельского хозяйства и ликвидации кулачества как класса, «вопрос об отношениях между городом и деревней становится на новую почву, что противоположность между городом и деревней будет размываться ускоренным темпом». Здесь же Сталин говорит о том, что «крестьянин старого типа… отходит на задний план. Его сменяет новый крестьянин, крестьянин-колхозник» (Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 581, изд. 4-е. ДБО). В 1932 – 1933 гг. мы должны завершить в основном коллективизацию в СССР и ликвидацию кулачества как класса. Этим самым в нашей стране будет нанесен смертельный удар всякой возможности капиталистическим элементам хоть когда-нибудь подняться на ноги. Этим будет создана прочная предпосылка для разрешения задачи окончательного уничтожения классов вообще.

В ближайшей перспективе, на основе завершения построения экономической базы социализма, окончания пятилетки в четыре года, полной коллективизации сельского хозяйства и т.п., – проблема полного уничтожения противоположности между городом и деревней будет все более и более становиться одной из важнейших задач в деле строительства бесклассового социалистического общества.

Завершение построения экономической базы социализма и вся совокупность гигантских успехов нашего развернутого социалистического наступления на капиталистические элементы выдвигают в качестве перспективы и проблему об уничтожении противоположности между умственным и физическим трудом. Мы имеем совершенно точные теоретические установки по этому вопросу в работах основоположников марксизма. Мы имеем руководящие указания по этой важнейшей проблеме в работах Ленина. Конечно до уничтожения противоположности между умственным и физическим трудом нам еще далеко. Но наше гигантское продвижение по пути строительства социализма за первую пятилетку дает возможность в меру сил и дальнейших социалистических побед неуклонно идти к осуществлению этой величайшей задачи.

В процессе разрешения этих великих социалистических проблем рабочему классу и его коммунистическому авангарду не раз придется встретиться с сопротивлением капиталистических элементов. Они будут ликвидированы победоносным наступлением социализма.

Завершение построения фундамента социалистической экономики вносит новые элементы и в нашу постановку вопросов о культуре.

Я хочу остановиться здесь только на одной стороне этой задачи. В одной из своих последних статей Ленин писал, что для нас культурная революция представляет «неимоверные трудности… и свойства материального», «ибо для того, чтобы быть культурным, нужно известное развитие материальных средств производства, нужна известная материальная база». Эта материальная база в настоящее время, в связи с завершением построения социалистического фундамента народного хозяйства, гигантски выросла.

В силу этого мы должны поднимать культурную революцию на новую, более высокую ступень ее развития.

И здесь мне хочется указать на одну сторону этого дела, приобретающую сейчас все большее и большее, в известном смысле даже решающее значение.

Надо напрячь все силы для того, чтобы уже сегодня первостепенное внимание отдавать укреплению материальной базы культурного строительства. Это – важнейшая задача сегодняшнего дня. В ближайшей перспективе, в связи с окончанием пятилетки в четыре года и завершением построения экономической базы социализма, она выдвигается в качестве важнейшей задачи культурного строительства. В связи с ней надо выдвинуть вопрос о расширении и технической реконструкции таких отраслей промышленности и народного хозяйства, как бумажная, полиграфическая, учебного оборудования, кино, радио, связь и т.п.

Лозунг культурной революции, который мы сейчас осуществляем, это есть требование социалистического строительства, подымающегося вперед по круто восходящей линии. И мы добьемся осуществления полностью этого лозунга под руководством ленинской партии.

IV. Партия, комсомол и задачи момента

И, как всегда, при свете этих великих перспектив строительства социалистического общества, мы первую нашу мысль обращаем к авангарду рабочего класса, ведущего героическую борьбу за социализм, – к нашей ленинской большевистской партии. «Строить социализм в СССР, – говорит т. Сталин, – это значит делать общее дело пролетариев всех стран». Ленинизм есть боевая теория мировой пролетарской революции. Ленинская партия на всех этапах своей истории была, есть и будет партией международных пролетарских революционеров. Под ее руководством работает, растет и закаляется ленинский комсомол, занимающий передовые посты на целом ряде важнейших фронтов великого социалистического наступления. Мы вошли в последний год первой пятилетки. Мы стоим перед второй пятилеткой. Ряды нашей партии выросли. В два раза за один год приумножил свою армию ленинский комсомол. Великая социалистическая переделка людей идет в нашей стране. В пролетарские кадры вливаются новые массы рабочих. В трудных условиях, при обострении классовой борьбы, при сопротивлении классового врага, идет переделка мелкого собственника и колхозника. Много еще рваческих буржуазных настроений и элементов в таких важнейших звеньях социалистического наступления, как совхозы и различные организации этого типа. Нередко с большими трудностями сопряжено решение очередных задач социалистической работы в пролетарском государстве, окруженном стеной классовых врагов, неустанно подготовляющих новую войну против Страны советов. Нам надо, не покладая рук, работать над сплочением нашей боевой пролетарской партии под руководством ленинского Центрального комитета. Нам надо последовательно и непримиримо вести борьбу на два фронта, направляя главный удар против правого оппортунизма. В настоящее время больше и настоятельнее, чем когда-либо, выдвигается задача марксистско-ленинского воспитания партии. То же еще в большей степени относится и к комсомолу. Нам надо добиться максимальной идейной стойкости масс и актива членов партии. Нам нужна гигантская политическая закалка и большевистская выдержанность сотен тысяч и миллионов членов нашей партии. Нам нужно умение ориентироваться в самых сложных условиях. Это необходимо для успешной борьбы за бесклассовое социалистическое общество. И нам надо в связи с этим поставить задачу максимального и постоянного повышения теоретического большевистского уровня членов ВКП(б). Тов. Сталин говорил, что «стремление практиков отмахнуться от теории противоречит всему духу ленинизма и чревато большими опасностями для дела». Нам нужно добиться того, чтобы масса коммунистов умела сочетать практическую работу с теоретической подготовкой, т.е. с изучением ленинизма. Только тогда на должной высоте будет стоять и борьба со всеми разновидностями оппортунизма в теории и практике строительства социалистического общества. Вся совокупность условий нынешнего исторического периода требует от партии непрерывного улучшения постановки и организации всей разработки проблем марксистско-ленинской теории. Основными чертами этой работы должны быть: политическая заостренность в постановке каждой проблемы; умение применить в каждом данном случае все теоретическое богатство Маркса, Энгельса, Ленина; умение последовательно и до конца вести всю теоретическую работу на основе ленинской революционной диалектики и умение теснейшим образом связывать всю теоретическую работу с практикой великого социалистического наступления. Надо добиться величайшей тщательности в организации научной работы. Надо беспощадно изгнать из научной работы схематизм и абстрактность. Надо ликвидировать отставание (а иногда и отрыв) теоретической работы от практики социалистического строительства. Два года тому назад т. Сталиным на конференции аграрников-марксистов была поставлена эта задача. До сих пор она разрешается совершенно недостаточно. Это необходимо нам для нового сплочения рядов нашей партии перед лицом боевых задач момента.

Перед нами четвертый, завершающий год пятилетки. Первая пятилетка должна быть выполнена в 4 года. Этой задаче должно быть подчинено все. Партия должна быть и будет на посту во всеоружии великих идей Ленина. (Аплодисменты.)

 

1933

Торжественно-траурное заседание состоялось 21 января в Большом театре.

Председательствующий М.И. Калинин открыл заседание вступительной речью.

На заседании с докладом выступил А.И. Стецкий.

Текст доклада приводится по отдельному изданию: М., Партиздат, 1933, 31 с.

 

А.И. Стецкий.
Ленин и социалистический план

Товарищи, девять лет прошло с тех пор, как трудящиеся массы Советского союза и наша партия понесли тяжелую утрату.

Девять лет прошло с того дня, как умер Ленин, но скорбь, которую мы ощущали тогда, все так же жива в сердцах трудящихся, в сердцах членов нашей партии и в настоящее время.

Умер Ленин – великий вождь, гениальный мыслитель и вместе с тем близкий друг, наиболее близкий человек каждому трудящемуся, каждому пролетарию. Даже враги Ленина вынуждены были отдать ему должное, вынуждены были поставить его в ряд с величайшими деятелями мировой истории. Но они не поняли величия гения Ленина. Они строили расчеты на том, что со смертью Ленина партия неминуемо пошатнется, что его дело пойдет прахом и пролетарская революция потерпит крушение. Они не понимали того, что Ленин – вождь самого передового, самого революционного класса современности, что Ленин – его выразитель, его гений, гений класса, который борется против рабства и угнетения, который ведет за собой всех трудящихся, который совершил пролетарскую революцию на одной шестой земного шара и которому принадлежит будущее во всем мире. Этого они не понимали.

Ленин был не только гениальным мыслителем и вождем, он был вместе с тем величайшим практиком и организатором революционного движения.

За время своей деятельности, которая началась еще в те годы, когда рабочий класс России впервые выступил на историческую арену как самостоятельная сила, Ленин создал и воспитал нашу коммунистическую партию; он создал затем Коммунистический интернационал – авангард трудящихся всего мира. Он вооружил эту коммунистическую партию марксистско-ленинской теорией. Поэтому и после смерти Ленина ленинская партия не пошатнулась, не колебнулась, а, наоборот, со всей решительностью, со всей беззаветностью, следуя указаниям Ленина, отстаивая чистоту марксистско-ленинской теории против всех покушений, против всех попыток ее пересмотреть, проверяя каждый свой шаг с точки зрения марксистско-ленинской теории, она вела и ведет пролетариат и все трудящиеся массы к новым победам.

Гений Ленина продолжает жить в миллионах пролетариев, ведущих борьбу за социализм, он живет в нашей партии, которая вооружена его учением, следует его указаниям, борется за его дело. Он живет и в руководстве нашей партии, которое неуклонно блюдет марксистско-ленинское учение и, по заветам Ленина, руководит всемирно-исторической борьбой и которое поэтому справедливо называется кашей партией ленинским руководством.

I. Пятилетка – воплощение заветов Ленина

И теперь, товарищи, когда трудящиеся Советского союза празднуют завершение пятилетки в четыре года, они с гордостью могут сказать, что, выполнив этот пятилетний план, за который они дрались с таким энтузиазмом, они воплотили в жизнь гениальные указания Ленина, его гениальные идеи.

Ибо Ленин наметил грандиозный план движения к социализму, все отправные точки и линии нашего развития. Ленин был инициатором создания Госплана, который в настоящее время играет такую огромную роль в нашей экономике. Ленин в особенности подчеркивал, что нам необходима не только забота о наших ближайших нуждах, но и забота о более широком плане, рассчитанном на более длительный срок, который имеет в своей перспективе построение социализма.

И Ленин неустанно работал над тем, чтобы у нас был такой план. Он первый выдвинул идею знаменитого плана электрификации, руководил его разработкой. Он подчеркивал значение этого плана как первого хода движения к социализму.

Говоря о выполнении пятилетки, празднуя завершение первой пятилетки, первой полосы великих строительных работ, которые провела наша партия, нам прежде всего необходимо дать точную оценку, как мы в течение пятилетки выполнили основные указания Ленина.

Владимир Ильич говорил, что высший принцип диктатуры – это сохранение союза пролетариата с крестьянством при сохранении руководящей роли пролетариата. Характеризуя борьбу нашей партии за выполнение пятилетки приходится прежде всего подчеркнуть, что эта борьба была направлена именно на это укрепление союза пролетариата с крестьянством и обеспечение руководящей роли пролетариата в этом союзе.

Партия отбила атаки троцкистов, которые предлагали хозяйственную и политическую программу, ведущую к разрыву союза с крестьянством. Она вместе с тем отбила и атаки на ленинскую линию со стороны правых оппортунистов, которые игнорировали руководящую роль пролетариата в этом союзе, которые звали нас к отступлению.

Ленин говорил, что –

«Если мы сохраним за рабочим классом руководство над крестьянством, то мы получим возможность ценой величайшей и величайшей экономии хозяйства в нашем государстве добиться того, чтобы всякое малейшее сбережение сохранить для развития нашей крупной машинной индустрии, для развития электрификации, гидроторфа, для достройки Волховстроя и прочее.

В этом и только в этом будет наша надежда. Только тогда мы в состоянии будем пересесть, выражаясь фигурально, с одной лошади на другую, именно, с лошади крестьянской, мужицкой, обнищалой, с лошади экономий, рассчитанных на разоренную крестьянскую страну, – на лошадь, которую ищет и не может не искать для себя пролетариат, на лошадь крупной, машинной индустрии, электрификация, Волховстроя и т.д.» (Ленин, т. XXVII, стр. 417, изд. 3-е).

Мы имеем полное основание утверждать, что в течение пятилетки, в течение всей этой полосы строительных работ это указание Ленина было руководящим указанием в работе нашей партии.

На IV конгрессе Коммунистического интернационала Ленин подчеркивал как громадное достижение то, что за первый год мирного хозяйственного строительства советской власти удалось накопить 20 млн. руб. золотом на развитие тяжелой индустрии.

Теперь, в итоге выполнения пятилетки в четыре года, мы имеем в нашей крупной промышленности 23 млрд. руб. капиталовложений (вместо 18 млрд. руб. по пятилетнему плану). Эти капиталовложения получили в настоящее время свое выражение в постройке целого ряда крупнейших предприятий, как Магнитогорск, Кузнецкстрой, Днепровская гидроэлектрическая станция, и в создании целого ряда новейших отраслей промышленности, о которых т. Сталин говорил на последнем объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б). Сюда относятся: автотракторная промышленность, авиационная, химическая, промышленность сельскохозяйственных машин, электротехническая, станкостроение, целый ряд новых производств, которые в настоящее время существуют в Советском союзе.

Достаточно указать на тот факт, что наша машиностроительная промышленность в 10 раз превышает по объему продукцию допоенную, чтобы уяснить тот поворот, который произошел в деле развития промышленности.

Ленин говорил и указывал нашей партии на то, что необходимо электрифицировать нашу индустрию и наше народное хозяйство; Ленин говорил о том, что советская власть плюс электрификация – это и есть коммунизм; Ленин говорил, что –

«Если электрификация через 10 – 20 лет, ни капли не страшен индивидуализм мелкого земледельца и свободная торговля его в местном обороте. Если не электрификация, все равно неизбежен возврат к капитализму» (Ленин, т. XXVI, стр. 313, изд. 3-е).

Как видите, он очень резко ставил этот вопрос, увязывая вопрос электрификации с общим развитием нашей тяжелой промышленности.

Как мы выполнили этот план? По плану ГОЭЛРО, по первому плану, который был одобрен Лениным, были намечены к постройке 30 электрических станций мощностью в 1.750 тыс. квт, причем предполагалось, что эти работы мы выполним в течение 10 – 15 лет. В настоящее время у нас работают 44 районных электрических станций, мощность которых 2.500 тыс. квт. У нас за время пятилетки возникло 10 новых крупнейших электрических станций, мощность которых превышает 100 тыс. квт, а выработка электроэнергии в 1932 г. в 7 раз превышает выработку 1913 г.

Вот, товарищи, что было сделано в этой области, которую Ленин считал одной из важнейших областей нашего хозяйственного строительства.

Ленин говорил, что нам необходимо укреплять смычку с крестьянством. Он говорил на IX съезде советов:

«Сущность новой экономической политики есть союз пролетариата и крестьянства, сущность – в смычке авангарда пролетариата с широким крестьянским полем» (Ленин, т. XXVII, стр. 135, изд. 3-е).

Наша партия всегда неустанно заботилась относительно того, чтобы укреплять эту смычку. К началу пятилетки эта смычка приняла уже новый характер: она уже не ограничивалась той смычкой в области товарооборота, которая развивалась в первый период новой экономической политики; усилиями партии, на основе успехов в области хозяйственного строительства была создана возможность для перехода к новому виду смычки – производственной смычке с крестьянством. И за эти годы наша партия и советская власть значительно укрепили сельское хозяйство, снабжая его тракторами, сельскохозяйственными машинами, организуя машинно-тракторные станции.

За период пятилетки Советское государство дало сельскому хозяйству более 120 тыс. новых тракторов, мощностью в 1.900 тыс. лош. сил, организовало 2.446 машинно-тракторных станций. К началу первой пятилетки вся стоимость машин и орудий в нашем сельском хозяйстве составляла 1.150 млн. руб. А за четыре года пятилетки в сельское хозяйство поступило машин и орудий стоимостью в 1.600 млн. руб.

Ленин при разработке плана новой экономической политики подчеркивал, что мы не можем на протяжении долгого времени базироваться на индивидуальном крестьянском хозяйстве, что необходим переход к крупному земледелию. Он говорил, что –

«Если крестьянское хозяйство может развиваться дальше, необходимо прочно обеспечить и дальнейший переход, а дальнейший переход неминуемо состоит в том, чтобы наименее выгодное и наиболее отсталое, мелкое, обособленное крестьянское хозяйство, постепенно объединяясь, сорганизовало общественное, крупное земледельческое хозяйство. Так представляли себе все это социалисты всегда. Именно так смотрит и наша коммунистическая партия» (Ленин, т. XXVI, стр. 299, изд. 3-е).

И вот в результате политики, которую проводили партия и советская власть, политики укрепления смычки с крестьянством, борьбы с кулаком, развития кооперации, организации крупных хозяйств – совхозов и колхозов, мелкое и среднее крестьянство убедилось в том, что этот переход к крупному общественному хозяйству – единственный способ покончить с нищетой и отсталостью, с кулацкой кабалой. Крестьянство встало на путь коллективизации, и в настоящее время колхозы охватывают уже свыше 60% крестьянских хозяйств и около 75% обрабатываемых площадей. В настоящее время мы насчитываем свыше 200 тыс. колхозов в нашей стране и около 5 тыс. совхозов. Надо особо подчеркнуть, товарищи, что этот переход к крупному общественному земледелию, к организации колхозов и совхозов сопровождался в то же время значительным расширением посевных площадей – на 21 млн. га.

Ленин говорил о том, что необходимо укрепление обороноспособности нашей страны, необходимо укреплять Красную армию, что нам нельзя забывать о том, что мы окружены капиталистическими врагами, которые готовы напасть на нас всякий день. И в течение этой пятилетки одной из важнейших забот нашей партии было укрепление обороны нашего Советского союза, поднятие обороноспособности Красной армии. Сейчас мы с полным основанием можем сказать, что наша страна из страны отсталой в этом отношении превратились в результате выполнения пятилетки в страну могучую, – не только могучую и мощную по состоянию своей индустрии, но могучую и мощную по своей обороноспособности, страну, готовую ко всяким случайностям, готовую отразить любой натиск врага.

Наконец, выполнив пятилетний план, Советский союз достиг больших успехов и в выполнении лозунга Ленина догнать и перегнать в технико-экономическом отношении передовые капиталистические страны, выйдя по ряду важнейших отраслей – уголь, чугун, нефть, машиностроение – в число самых передовых промышленных стран и заняв по некоторым отраслям, как производство сельскохозяйственных машин и тракторов, первое место в мире.

Вот, товарищи, в кратких чертах основные моменты того, как выполняла наша партия указания Ленина в течение этой пятилетки.

Чтобы ярче представить весь тот огромный путь, который прошла наша партия со времени перехода к мирному строительству, достаточно обратить внимание на следующие характерные данные. В своем докладе на IX съезде советов в период первых шагов перехода к мирному строительству Ленин приводил следующие данные о положении нашей индустрии тогда. Он говорил, что в первой половине 1921 г. выплавлялось ежемесячно 70 тыс. пудов чугуна, что затем началось улучшение: «В октябре мы выплавляли ежемесячно 130 тыс. пуд. чугуна, в ноябре – 270 тыс. пуд.». А сколько наша тяжелая промышленность дает в настоящее время? В настоящее время выплавка колеблется около уровня 17 тыс. т в день, т.е. 1.020 тыс. пудов чугуна ежедневно.

130 тыс. пудов за октябрь месяц 1921 г., когда начались первые шаги нашего хозяйственного строительства, и 1.020 тыс. пудов ежедневно, которые дает советская тяжелая индустрия в настоящее время, – такова дистанция, которая отделяет нас от тех лет.

Ленин приводил цифру добычи торфа за 1921 г. Он говорил, что с торфом особенно успешно, что за 1921 г. добыто 290 млн. пудов торфа. А какова сейчас у нас добыча торфа? Добыча торфа составляет за 1932 г. – последний год пятилетки – 830 млн. пудов.

В 1920/21 г. вся производительность Донбасса выражалась в год в количестве 272 млн. пудов, а в 1932 г. тот же Донбасс, но реконструированный в течение пятилетки, значительно обновленный и электрифицированный, на основе ленинских указаний, вместо 272 млн. пудов дает 2.744 млн. пудов.

Ленин говорил тогда, что нам необходимо собрать 300 – 400 млн. пудов хлеба в год. В настоящее время советская власть собирает в год 1.200 – 1.400 млн. пудов хлеба.

Вот, товарищи, та дистанция, которая отделяет нас от тех лет и которая показывает, каких громадных успехов трудящиеся Советского союза добились в ходе пятилетки, выполняя ленинские указания.

Конечно это дело не прошло без борьбы и трудностей. Нас пытались тащить назад, пытались ревизовать ленинскую линию социалистического строительства; но партия твердо стояла на своем посту, твердо руководствовалась ленинскими указаниями и привела трудящихся к победе, к завершению первой полосы великих работ, превратив нашу страну из аграрной в индустриальную, из страны мелкого земледелия в страну крупного социалистического земледелия, из страны немощной в страну могучую и независимую от тех хищников капитализма, которые окружают нас со всех сторон.

И, товарищи, в этом великом деле завершения пятилетки, которое празднуют сегодня трудящиеся Советского союза, мы должны подчеркнуть ту роль, которую в этом деле играл т. Сталин. (Бурные аплодисменты.)

Тов. Сталин с первых же шагов разработки ленинского плана вместе с Лениным, бок о бок с ним работал над тем, чтобы этот план получил осуществление.

Кстати напомнить то письмо, которое т. Сталин в 1921 г. писал Ленину относительно этого первого плана – плана электрификации, ГОЭЛРО.

Тов. Сталин писал следующее:

«Превосходная, хорошо составленная книга. Мастерский набросок действительно единого и действительно государственного хозяйственного плана без кавычек. Единственная в наше время марксистская попытка подведения под советскую надстройку хозяйственно отсталой России действительно реальной и единственно возможной при нынешних условиях технически производственной базы. Помните прошлогодний „план“ Троцкого (его тезисы) „хозяйственного возрождения“ России на основе массового применения к обломкам довоенной промышленности труда неквалифицированной крестьянско-рабочей массы (трудармии). Какое убожество, какая отсталость в сравнении с планом ГОЭЛРО! Средневековый кустарь, возомнивший себя ибсеновским героем, призванным „спасти“ Россию сагой старинной…

…А чего стоят десятки „единых планов“, появляющихся то и дело в нашей печати на позор нам – детский лепет приготовишек… Или еще: обывательский „реализм“ (на самом деле маниловщина) Рыкова, все еще критикующего ГОЭЛРО и по уши погрязшего в рутине…»

Как видим, последнее замечание попало в цель не только в отношении 1921 г., но и в отношении 1928 – 1930 гг.

Это свое письмо т. Сталин кончает указанием на то, что необходимо взяться сейчас же за работу, выделить людей и направить силы и средства нашего государства на то, чтобы приступить немедленно к осуществлению этого плана ГОЭЛРО.

Этот вопрос о хозяйственном плане т. Сталин продолжал разрабатывать и в дальнейшем. Под его руководством наша партия разработала пятилетку, под его руководством она эту пятилетку отстаивала от всех нападок врага внутри партии, под его руководством наша партия пришла к победе завершения этого пятилетнего плана. (Продолжительные аплодисменты.)

Мы, товарищи, чествуем и отмечаем героев пятилетки. Сегодня мы должны отметить первого среди этих героев – т. Сталина, который является руководителем и вдохновителем пятилетнего плана. (Бурные, долго несмолкающие аплодисменты. Присутствующие встают и устраивают овацию т. Сталину.)

II. Об основных условиях выполнения пятилетки

Когда возникла пятилетка, не только наши враги, но и кое-кто из «друзей» не верили в ее успехи. Наши враги настолько были убеждены в ее провале, что в начале разработки пятилетнего плана они иногда выдавали такие векселя, которые они явно не в состоянии оплачивать в настоящее время. Некоторые например говорили:

«Если пятилетка будет выполнена даже не целиком, а будет выполнена на 2/3, мы готовы признать успех коммунистического эксперимента, мы готовы признать, что коммунизм имеет превосходство по сравнению с капиталистической системой».

К числу такого рода скептиков в отношении пятилетки принадлежал ряд экономистов, принадлежал и ряд политических деятелей. Одним из них является между прочим и Ллойд-Джордж, который в своей статье в «Нейе Фрейе Прессе» в 1930 г. писал, что –

«…если этот эксперимент удастся, то это значит, что коммунизм действительно вошел в жизнь, вошел в историю, и мы должны с ним серьезно считаться».

Теперь, после того как пятилетка выполнена не на 2/3, а целиком, после того как она выполнена не в пять лет, а в четыре года, можно было бы предъявить эти векселя к учету. Но я думаю, что Ллойд-Джордж настолько погряз в буржуазности, что было бы безрассудным считать, что он действительно в результате успехов нашего социалистического строительства станет поклонником советской системы.

Этот скептицизм Ллойд-Джорджа вполне разделяли и разделяют с ним и социал-демократы, которые и сейчас по-прежнему лают и лгут на Советский союз, которые повторяют в оценке нашей революции те самые шаблоны, ту самую схему, что так резко критиковал Ленин в своих заметках по поводу книги Суханова. По-прежнему они клевещут на нашу страну, говоря, что уровень производительных сил не созрел до социалистической революции. И это теперь, когда даже вся буржуазная печать признает, что СССР превратился в передовое промышленное государство мира!

Но такого рода оценки, такого рода схема взглядов замечаются не только у наших врагов, – они присуши и представителям различных уклонов внутри нашей партии. У нас тоже нашлись эти, как называл Владимир Ильин, «человеки в футлярах», ничего не понявшие в условиях и сущности пролетарской революции. Разве не такого же рода взгляды мы встречали у оппортунистов, которые при подходе к пятилетнему плану ссылались на объективные условия, на то, что мы не созрели для наступления, что у нас не хватит сил для того, чтобы выполнить великое социалистическое наступление по линии промышленности и по линии сельского хозяйства, что не хватит силы свернуть шею кулаку.

Неверие в силы пролетариата, непонимание тех возможностей, которые создаются природой советской системы, недооценка героизма и решимости, которые она пробуждает у трудящихся, характерны и для оппортунистов и для наших открытых врагов. И те и другие до сих пор не в состоянии осмыслить то, откуда же у народа взялась такая выдержка, такая настойчивость, почему пролетариат проявляет такой героизм в борьбе.

Но это знала и знает наша партия.

Ленин еще перед Октябрьской революцией, вопреки тем маловерам в рядах нашей партии, которые повторяли социал-демократические оценки, указывал на возможность победоносного завершения революции. Он говорил им о том, какие силы пробуждает пролетарская революция в ходе своей борьбы, какой подъем она вызывает.

Он писал в своей брошюре «Удержат ли большевики государственную власть»:

«Только тогда мы сможем увидеть, какие непочатые еще силы отпора капиталистам таятся в народе, только тогда проявится то, что Энгельс называет „скрытым социализмом“, только тогда на каждые десять тысяч открытых или прячущихся, проявляющих себя действием или в пассивном упорстве врагов власти рабочего класса поднимется по миллиону новых борцов, доселе политически спавших, прозябавших в мучениях нужды и в отчаянии, потерявших веру в то, что и они люди, что и они имеют право на жизнь, что и им может служить вся мощь современного централизованного государства, что и их отряды пролетарской милиции с полным доверием зовут к непосредственному, ближайшему повседневному участию в деле управления государством» (Ленин, т. XXI, стр. 276, изд. 3-е).

«…а добросовестный, смелый, повсеместный приступ к передаче дела управления в руки пролетариев и полупролетариев даст такой невиданный в истории революционный энтузиазм масс, умножит во столько раз народные силы по борьбе с бедствиями, что многое кажущееся невозможным для наших узких, старых, бюрократических сил, станет осуществимым для сил миллионной массы, начинающей работать на себя, а не на капиталиста, не на барчука, не на чиновника, не из-под палки» (Ленин, т. XXI, стр. 267, изд. 3-е).

«Ибо Советская власть есть не что иное, как организационная форма диктатуры пролетариата, диктатуры передового класса, поднимающего к новому демократизму, к самостоятельному участию в управлении государством десятки и десятки миллионов трудящихся и эксплуатируемых, которые на своем опыте учатся видеть в дисциплинированном и сознательном авангарде пролетариата своего надежнейшего вождя» (Ленин, т. XXII, стр. 459, изд. 3-е).

Вот, товарищи, как Ленин ставил вопрос о том, какие силы пробуждает пролетарская революция и советская система в стране.

И отличительная черта нашей революции заключается в том, что этот героизм, этот энтузиазм – он не только не затухает, но разгорается с каждым годом все сильнее и сильнее, охватывает все новые и новые слои трудящихся на борьбу за социализм.

Пролетариат в нашей стране показал образцы героизма и самоотверженности в решающих битвах в Октябре; он проявил величайшее самопожертвование, величайший героизм, решительность в своих битвах с внутренней контрреволюцией и с интервентами в эпоху гражданской войны; он сумел со всей силой, энергией взяться за восстановление народного хозяйства в стране, «до полусмерти избитой» в результате гражданской войны, и он с пламенным энтузиазмом взялся за выполнение пятилетнего плана социалистического строительства.

Ясно, что без этого героизма, без массового движения трудящихся, без организации ударных бригад, без готовности трудящихся к самоотверженной борьбе на всех фронтах социалистического строительства пятилетка была бы немыслима. Пятилетку удалось выполнить потому, что партия подняла, организовала вокруг этого широкие слои трудящихся, вовлекла их в борьбу за пятилетку.

Второй отличительной и важнейшей чертой нашей революции является то, что пролетариат не только сам зажегся энтузиазмом и готовностью к борьбе, но сумел зажечь энтузиазмом и своего союзника – трудящегося крестьянина.

Наша партия никогда не идеализировала крестьянство, она никогда не смотрела на крестьянина как на готового социалиста. Наоборот, Ленин писал о том, что крестьянство есть последний капиталистический класс. Но вместе с тем он подчеркивал, что крестьянин – труженик, что он также страдает от капиталистической эксплуатации, от кулацкой кабалы, что он в силу этого является союзником рабочего. И рабочий класс в течение этих лет мирового строительства сумел этого своего союзника подвести к коллективизации, к переводу сельского хозяйства на высшую ступень, на ступень крупного общественного социалистического земледелия. И если вспомнить год великого перелома, когда началось массовое движение за коллективизацию, то мы должны сказать, что тот энтузиазм, который был проявлен трудящимся крестьянством – беднотой и середняками – в организации колхозов, в наступлении на кулака и ликвидации кулачества как класса, превзошел наши ожидания. Это было исключительное массовое движение, которое подготовили наша партия и пролетариат всей своей политикой и которое показало, какие силы, какую решимость, какой энтузиазм может пробуждать рабочий класс не только в своих рядах, но и в рядах своего союзника – трудящегося крестьянства.

Чем же объясняется то обстоятельство, что все новые и новые слои загораются энтузиазмом борьбы и строительства? Это объясняется тем, что, в отличие от прежних революций в нашей революции и в нашем строительстве впереди трудящихся идет пролетариат, дисциплинированный, закаленный в борьбе, пролетариат, руководимый ленинской партией, той партией, которая умеет выдвигать конкретные лозунги, которая знает, куда направить силы, которая умеет выдвигать новые кадры, которая организует трудящиеся массы и на каждой ступени движения умеет находить конкретные линии направления и приложения пролетарских сил.

Наши враги недоумевают, откуда такая выдержка у народа, который когда-то у разных бар и их сподвижников был синонимом лени, отсталости, неповоротливости. Откуда сила у этого народа, откуда такой напор, такой героизм, который горит огнем на протяжении 16 лет революции? Этот героизм есть героизм пролетарской революции, которой руководит наша ленинская партия, поднимающая на борьбу все большие и большие массы угнетенных капиталом, все новые и новые слои трудящихся. Вот в чем разгадка и вот с чем приходится иметь теперь дело господам капиталистам.

Теперь, на пороге новой пятилетки, перед нами стоят новые задачи. Нам необходимо освоить гигантские предприятия, возникшие за последние годы и являющиеся чудом современной техники, необходимо освоить сложнейшие и тончайшие производства, ибо от этого зависит тот производственный результат, который они дадут. Поэтому партия теперь дает лозунг: «Пафос строительства дополнить пафосом освоения новых предприятий».

III. Ленинское и оппортунистическое понимание плана

Товарищи! Наша партия переходила к мирному строительству в 1921 г. в чрезвычайно трудной обстановке: страна была измучена войной, интервенцией, промышленность была отброшена далеко назад, крестьянское хозяйство было разорено. Ленин в это время разрабатывал переход к новой экономической политике. Он ставил вопрос: с чего начать? Он говорил, что нужно начать с крестьянского хозяйства, ибо таким путем мы можем обеспечить крупные города, наши фабрики и заводы хлебом и сырьем, обеспечить дальнейшее движение промышленности. Он говорил о продналоге, о смычке с крестьянством, о необходимости торгового оборота, о том, чтобы накапливать средства для развертывания и строительства нашей крупной промышленности.

И Ленин в ту пору чрезвычайно резко и прямо ставил вопрос относительно того, какие опасности стоят перед нами, о том, что нам угрожает. Он подчеркивал, что у нас преобладает мелкое крестьянское хозяйство, он говорил о том, что, покуда преобладает мелкое крестьянское хозяйство, для капитализма есть более прочная база, чем для социализма. Он говорил, что мелкое крестьянское хозяйство при свободе оборота неизбежно рождает капитализм и что нам еще предстоит последний решительный бой с этим внутренним капитализмом. В своей известной брошюре «О продналоге» он повторял те самые указания, которые он делал еще в 1918 г., когда перед нами впервые стояла возможность перехода к мирному хозяйственному строительству. И он говорил нашей партии о том, что главный враг сейчас – это мелкобуржуазная стихия, которая прорывает, подмывает в целом ряде мест наши органы и которая пытается прорвать государственную монополию. Он ставил этот вопрос о мелкобуржуазной стихии перед партией со всей резкостью. Он говорил:

«Либо мы подчиним своему контролю и учету этого мелкого буржуа (мы сможем это сделать, если сорганизуем бедноту, т.е. большинство населения или полупролетариев, вокруг сознательного пролетарского авангарда), либо он скинет нашу рабочую власть неизбежно и неминуемо, как скидывали революцию Наполеоны и Кавеньяки, именно на этой мелкособственнической почве и произрастающие. Так стоит вопрос» (Ленин, т. XXII, стр. 515, изд. 3-е).

Так резко, так прямо ставил Владимир Ильич вопрос относительно тех опасностей, которые несет эта мелкобуржуазная стихия. И, разрабатывая меры перехода к новой экономической политике, он отнюдь не ограничивался только уступками. Некоторые пытались изобразить Ленина теоретиком этих уступок, теоретиком уступок крестьянству, пытались сводить ленинизм к крестьянскому вопросу. Но Ленин никогда не был крестьянским философом, такого рода оценка его деятельности является клеветой. Ленин как революционер, разрабатывая вопрос о смычке с крестьянством, союзе с крестьянством, видел вместе с тем опасности, которые отсюда проистекают, и он вместе с тем разработал целую систему мер, которые должны были подчинить эту мелкобуржуазную стихию государству и обеспечить победу социалистического хозяйства и пролетарской диктатуры. Он предлагал ряд мер государственного капитализма. Он по-новому поставил вопрос о кооперации, представляющей в условиях диктатуры пролетариата возможность перехода к социализму «путем возможно более простым, легким и доступным для крестьянина» (Ленин). Но вместе с тем красной нитью во всех его указаниях были вопросы создания крупной промышленности. Он говорил:

«Спасением для России является не только хороший урожай в крестьянском хозяйстве – этого еще мало, – и не только хорошее состояние легкой промышленности, поставляющей крестьянству предметы потребления, – этого тоже еще мало, – нам необходима также тяжелая индустрия… Без спасения тяжелой промышленности, без ее восстановления мы не сможем построить никакой промышленности, а без нее мы вообще погибнем, как самостоятельная страна…» (Ленин, т. XXVII, стр. 349, изд. 3-е).

Он говорил о том, что нам необходимо восстановление крупной промышленности потому, что в этом и только в этом наше спасение.

Он подчеркивал все время, что нам необходимо собрать и сэкономить средства для нашей промышленности, потому что только крупная промышленность является действительной и прочной основой социализма. Только эта крупная промышленность даст в наши руки средства и возможности переделать мелкое крестьянское хозяйство.

Вот эти указания Ленина и являются основными, проходят красной нитью через все его директивы в области новой экономической политики.

И иначе быть не могло, ибо Ленин в полном согласии с Марксом утверждал, что экономической основой пролетарской диктатуры является новая, высшая по сравнению с капитализмом организация труда.

В этой связи, в свете той роли, которую Ленин придавал пролетарской диктатуре как орудию борьбы с мелкобуржуазной стихией, уместно напомнить, что у нас немного еще лет назад находились теоретики, которые считали, что при анализе нашей экономики мы можем отвлечься от пролетарской диктатуры, от ее экономической политики, от плана, что мы можем рассматривать нашу экономику, выключая из анализа диктатуру пролетариата.

Эти «теоретики» рассуждали так, что у нас, подобно тому как в капиталистическом обществе, есть некий свой объективный закон, объективная закономерность, независимая от нашей воли.

Один из этих «теоретиков» выдвигал закон так называемого «первоначального социалистического накопления», который прокладывает себе дорогу вне нашей воли, вне пролетарского государства и суть которого состоит в том, что социалистический сектор расширяется автоматически за счет пожирания мелкого крестьянского хозяйства и капиталистического сектора.

Эта «теория», которая имела явную троцкистскую сердцевину, прямо вела к разрыву с крестьянством.

Другая теория выдвинула для нашей экономики закон, так называемый закон трудовых затрат, который также якобы стоит вне нашей воли и которому подчиняется вся наша экономика.

Этот закон трудовых затрат, который ничего общего с теорией Маркса не имеет, был очень быстро переведен некоторыми товарищами на язык экономической политики, на язык практических мер и нашел свое выражение в практике равнения на так называемые «узкие места».

Суть дела заключается в том, что вместо того, чтобы двигаться вперед, вместо того, чтобы движением вперед разрешать противоречия нашей экономики, преодолевать узкие места на основе накопленных сил и возможностей роста нашей промышленности, эти оппортунистические политики звали к тому, чтобы равняться по самым неразвитым, отсталым отраслям хозяйства.

И совершенно естественно, что, так как самым узким местом являлось сельское хозяйство, то равнение на эти узкие места означало в первую голову, что мы должны были оставаться на уровне крестьянской ограниченности безоружными перед лицом наших врагов внутри и вне страны.

Но наша партия не пошла по той дороге, которую предлагали эти горе-теоретики, ибо это означало поддаться самотеку, поплыть по воле той самой стихии, которая нас окружала. Партия на это не пошла. Партия твердо помнила указания Ленина относительно тех опасностей, которые стоят перед нами на этом пути, помнила ленинское указание о том, что нам необходимо создать крупную промышленность и на ее основе двигаться против мелкобуржуазной стихии.

И, если бы мы исходили из рыночных отношений, разве мы могли бы иметь такие величайшие предприятия, как Кузнецкстрой, Магнитогорск и др.? Кто мог бы, исходя из простой рыночной рентабельности, построить предприятия, на которые пришлось затратить сотни миллионов рублей, мобилизовать огромные массы рабочей силы, израсходовать уйму всякого рода строительных материалов, ввести огромное количество импортных машин и т.д.? Кому они были бы под силу, какой другой власти, какой другой хозяйственной или экономической организации? И разве можно себе представить что-либо подобное, если бы отдалить самотеку?

Это было под силу только пролетарскому государству, которое здесь не исходило из соображений сегодняшнего дня или из сегодняшней рентабельности, а которое исходило из необходимости вооружить техникой пролетариат, построить фундамент социалистической экономики, превратить нашу страну в передовую и в отношении техники, которое исходило из более основных целей и задач нашего движения.

В этом заключается дело, и наша партия в точном соответствии с указаниями Ленина эту линию проводила, развертывала кооперацию, развертывала промышленность, она строила крупнейшие предприятия, и в сельском хозяйстве и в промышленности, она создала экономический базис социализма и обуздала мелкобуржуазную стихию.

Если уже говорить о том законе движения, который был и есть у нас в настоящее время, законе движения нашей экономики, то нужно сказать, что этим «законом движения» нашей экономики, основой этого движения является пролетарская диктатура, которая вооружена ленинской теорией, руководится ленинской партией, имеет план движения к социализму. Иначе и быть не может.

Некоторые может быть скажут: а как же так, как же с объективными условиями и объективными данными, из которых мы должны исходить? Не значит ли это, что мы можем выпрыгнуть из этих условий? Конечно, это было бы клеветой на нашу партию. Партия бьет изо всех сил тех, кто считает, что им все ни по чем и море по колено. Партия все время подчеркивает, что мы должны строить все наше движение на основе тщательного изучения экономики, всех ее условий, мобилизации сил и средств, с тем чтобы, опираясь на объективно данные возможности, изменить эти условия в направлении к победе социализма.

В этом закон нашего движения, ибо пролетарская диктатура как раз и призвана к тому, чтобы не просто приноравливаться к существующим условиям, не просто подчиняться объективным законам, существующим в обществе, – пролетарская диктатура затем и призвана, чтобы изменить мир, изменить человеческие отношения, создать новую, высшую организацию производства и человеческого труда. Именно потому, что наша партия, борясь против выразителей мелкобуржуазной стихии, против теории и политики равнения на узкие места и на так называемые объективные законы, имела перед собой ясный и точный план хозяйственного социалистического строительства, она и победила, создав в течение пятилетки крупнейшие предприятия, которые вооружили пролетариат передовой техникой.

Товарищи, есть еще одна сторона в этом вопросе, в этом вопросе борьбы за социалистический план. Ведь мы никогда не рассматриваем этот план как нечто канцелярское, как какую-то только цифровую схему или «бумажное отношение». Мы знаем, что план есть дело борьбы, дело мобилизации пролетарских сил и сил всех трудящихся. Мы никогда не считали и не считаем, что достаточно дать план и он уже каким-то образом сам собой осуществится. Ничего подобного! Партия при выработке плана каждого года и каждой отрасли хозяйства ставит этот вопрос плана как вопрос борьбы классов. В течение пятилетки нам пришлось выдержать немалую борьбу за осуществление плана с оппортунистами внутри нашей партии и с непосредственным ожесточенным сопротивлением со стороны классовых врагов.

Вспомните хлебозаготовки 1928 – 1930 гг., когда кулак пытался организовать прямой саботаж, не давать хлеба пролетарскому государству (а ведь хлеб – это была и есть основа развертывания промышленности, всего строительства). Вспомните процесс «промпартии» и других вредителей, которые в наших учреждениях боролись против осуществления плана пятилетки.

Все это достаточно ярко показывает, что вопрос осуществления плана пролетарской диктатуры есть вопрос классовой борьбы, как это неоднократно подчеркивал Владимир Ильич.

Вместе с тем вопрос плана есть вопрос мобилизации всех сил пролетариата. Как этот план осуществляется, насколько он осуществляется, – это зависит от того, насколько партии удастся организовать вокруг этого плана трудящиеся массы и дать конкретное направление их творческой энергий.

Мы сейчас находимся в новых условиях: мы имеем победу социализма в сельском хозяйстве, которая выражается в том, что колхозы преобладают в земледелии. Они в настоящее время вместе с совхозами играют решающую роль в сельскохозяйственном производстве.

Но эти вопросы борьбы за план, борьбы против самотека стоят здесь перед нами со всей остротой. Мы организовали совхозы и колхозы. Колхозы – предприятия социалистического типа. Но т. Сталин в своей последней речи правильно подчеркнул, что это еще не означает, что все они – предприятия социалистические по существу. Среди колхозников еще живы мелкособственнические пережитки, колхозников нужно еще воспитать как действительно социалистических работников. И когда мы в настоящее время говорим относительно весенней посевной кампании, когда мы говорим относительно плана хлебозаготовок, относительно плана выполнения колхозами своих обязательств перед пролетарским государством, то это, товарищи, для нас не просто очередная сельскохозяйственная кампания. Для нас это борьба за социалистический план в колхозе или совхозе, это борьба за воспитание из колхозника действительного социалистического работника, это борьба за превращение колхозов в действительно передовые социалистические предприятия. В этом заключается дело.

И сейчас еще находятся люди, которые в отношении колхозов ставят таким образом вопрос: ну, выполнили, не выполнили, – ладно, как-нибудь обойдемся. До сих пор находятся люди, которые считают, что раз они послали план в район, этого достаточно.

И наконец находятся люди, которые хихикают по поводу тех трудностей, с которыми встречается наша партия в своей борьбе за выполнение обязательств колхозников перед государством. Но это люди, которые порвали с ленинизмом.

Нам нужно вокруг плана, вокруг плана посевной кампании, вокруг выполнения обязательств колхозниками перед пролетарским государством организовать и поднять массы, воспитать их на этом деле, помочь им изживать мелкособственнические пережитки, и на этом деле выковать новые большевистские кадры в колхозах.

В этом отношении нам придется еще много работать.

Наши враги еще хихикают. Пусть их. Они хихикали и по поводу пятилетки. А мы уверены, что в нашей борьбе и работе по социалистическому воспитанию колхозника, организации посевной кампании, организации заготовок наша партия победит и на этом воспитает новые миллионы борцов, большевиков, которые будут бороться за социалистическое строительство, воспитает так же, как она это делала на предприятиях промышленности, где подняла новые и новые слои активных и сознательных пролетариев.

IV. Необходимость дальнейшего укрепления пролетарской диктатуры

Товарищи, мы живем в настоящее время в новой обстановке. Социалистический сектор преобладает и играет решающую роль в экономике. И у нас находятся люди, которые слишком спешат, которые забывают указания Ленина и из этого факта изменившейся обстановки делают вывод в пользу того, что мы можем ослабить наше пролетарское государство, что в деревне, где организованы колхозы, уже нет нужды в советах и советской власти.

Все эти рассуждения коренным образом расходятся со всем тем, чему учил Владимир Ильич Ленин по вопросу о государственной власти, что нам в настоящее время особо надо помнить. Владимир Ильич постоянно подчеркивал, что после завоевания власти пролетариатом наступает высшее ожесточение классовой борьбы. Он так и говорил о высшем ожесточении классовой борьбы в своем конспекте брошюры «О диктатуре пролетариата».

Борьба, ожесточенное сопротивление эксплуататоров нас не пугают.

У нас не школа сладких уговариваний, а школа непримиримой классовой борьбы.

«Нас же, как и всех искренних друзей угнетенного класса, крайние меры сопротивления эксплуататоров могут лишь радовать, ибо мужания, созревания пролетариата к власти мы ждем не от уговоров и уговариваний, не от школы сладеньких проповедей или поучительных декламаций, а от школы жизни, от школы борьбы. Чтобы стать господствующим классом и окончательно победить буржуазию, пролетариат должен научиться этому, ибо сразу ему неоткуда взять такого уменья. А научиться надо в борьбе. А учит только серьезная, упорная, отчаянная борьба» (Ленин, т. XXII, стр. 157, изд. 3-е).

Владимир Ильич Ленин говорил и относительно того, что после завоевания диктатуры пролетариата мы имеем чрезвычайное разнообразие форм классовой борьбы. Классовый враг меняет свою тактику в зависимости от условий, и мы, товарищи, наблюдали это на всем протяжении революции. Мы имели и саботаж, и заговоры, и открытые выступления военных армий и интервентов, мы имели вредительство в наших организациях, мы имели кулацкий саботаж хлебозаготовок. И в настоящее время, когда социализм покоится на прочном нерушимом фундаменте, классовый враг все еще продолжает свою борьбу против нашей партии, против дела социалистического строительства; классовый враг, который потерял свою экономическую мощь, вышиблен из своих кулацких гнезд, вышиблен из своих торговых и спекулянтских «предприятий», расползся ныне по различным щелям, заползает в наши учреждения и стремится там пакостить, заползает в наши колхозы и совхозы с целью их разложить, с целью противопоставить их советскому государству.

Все это ставит перед нами со всей остротой вопрос о том, чтобы постоянно повышать нашу бдительность, вовремя подмечать все махинации классового врага, который прикрывается советской легальностью, который изображает из себя сторонника колхоза для того, чтобы туда пролезть. И там, цепляясь за мелкособственнические пережитки колхозников, вчерашних единоличников, бороться против советской власти, против социалистического строительства.

Тов. Сталин в своей речи относительно работы в деревне поставил вопрос таким образом, что нейтральных колхозов у нас не может быть, что колхоз должен быть под нашим руководством, иначе он неминуемо подпадет под руководство врага. Некоторые товарищи стали в тупик перед этой постановкой, между тем это единственно правильная ленинская постановка. Вспомните борьбу Ленина с экономистами в 1900 г. Речь тогда шла относительно того, быть или не быть нашей партии, должна ли эта партия возглавлять рабочее движение. И тогда Ленин говорил: отказ от политической борьбы, от политических задач, от пропаганды и от революционной партии означает подчинение рабочего движения буржуазному влиянию и буржуазной идеологии. Так ставился вопрос относительно рабочего класса. С такой остротой ставил его Владимир Ильич относительно передового революционного класса, относительно того, что он может быть подвержен буржуазному влиянию! А здесь мы имеем колхозника, мелкого собственника, который только-только порвал со своим индивидуальным хозяйством, который имеет еще ряд пережитков. И совершенно естественно, что в отношении его этот вопрос стоит с еще большей остротой. Кто руководит в колхозах? Руководят ли большевики? Если руководят не большевики, если там нет настоящего, действительного, конкретного большевистского руководства – это руководство попадает в руки наших врагов.

Поэтому, товарищи, в настоящее время перед нами со всей отчетливостью стоит вопрос о необходимости дальнейшего укрепления пролетарской диктатуры для борьбы с остатками классового врага.

Вместе с тем перед нами развертывается все сильнее другая важнейшая сторона пролетарской диктатуры – это ее воспитательная роль. Одной из важнейших задач пролетарской диктатуры Ленин считал ее воспитательные задачи и по отношению к отсталым слоям пролетариата и по отношению к другим слоям трудящихся. Вот эта задача стоит перед нами со всей силой. В своем письме к венгерским коммунистам, давая краткую программу их работы в то время, когда произошла венгерская революция и была организована советская республика в Венгрии, Ленин писал:

«Классовой борьбой против сопротивления буржуазии, против косности, рутины, нерешительности, колебаний мелкой буржуазии должен пролетариат отстоять свою власть, укрепить свое организующее влияние, добиться „нейтрализации“ тех слоев, которые боятся отойти от буржуазии и идут слишком нетвердо за пролетариатом, закрепить новую дисциплину, товарищескую дисциплину трудящихся, их прочную связь с пролетариатом, их объединенность вокруг пролетариата, эту новую дисциплину, новую основу общественной связи, на место крепостнической дисциплины в средине века, на место дисциплины голода, дисциплины „вольно“-наемного рабства при капитализме» (Ленин, т. XXIV, стр. 315).

Партия пролетарской диктатуры в настоящее время эту задачу, задачу создания новой общественной дисциплины, которую Ленин рассматривал как новый вид общественной связи, выполняет в наших колхозах, в этих новых предприятиях, которые являются величайшим достижением пятилетки, но которые вместе с тем нам необходимо в настоящее время укрепить, чтобы сделать все эти предприятия социалистическими по существу.

И, наконец, товарищи, в отношении колхозов, и не только в отношении колхозов, перед нами стоит и вторая важная задача, которую Ленин постоянно подчеркивал.

Он говорил:

«Коммунизм начинается там, где появляется самоотверженная, преодолевающая тяжелый труд, забота рядовых рабочих об увеличении производительности труда, об охране каждого пуда хлеба, угля, железа и других продуктов, достающихся не работающим лично и не их „ближним“, а „дальним“, т.е. всему обществу в целом, десяткам и сотням миллионов людей, объединенных сначала в одно социалистическое государство, потом в Союз Советских республик» (Там же, стр. 342, изд. 3-е).

Вот как Ленин ставил этот вопрос: забота о каждом куске хлеба, о каждом куске угля в интересах всего социалистического общества. Это и есть, товарищи, тот вопрос об охране социалистической собственности, который в последнее время был поставлен нашей партией и который имеет огромное значение, ибо эта социалистическая собственность является основой советского строя. Партия ведет в колхозах воспитательную работу, добиваясь того, чтобы колхозники поняли, что такое эта общественная собственность, научились ее охранять, научились о ней заботиться. Это значит – воспитание колхозников как работников, как членов социалистического общества, как действительно социалистических работников.

V. О революционной теории

Близится день, когда мы будем отмечать 50 лет со дня смерти Маркса. Здесь на сегодняшнем заседании нам надо сказать, что основой наших побед является то обстоятельство, что наша партия впитала в себя через Ленина весь опыт международного революционного движения, все лучшее, что в нем было. Ибо т. Ленин был не только знатоком марксизма, он был величайшим марксистским теоретиком, он был продолжателем Маркса в развитии революционной теории.

Тов. Сталин совершенно правильно характеризовал ленинизм как марксизм эпохи империализма и пролетарской революции. Это подчеркивает то, что ленинизм является органическим продолжением и развитием марксизма. Тов. Сталин в своей беседе с американской рабочей делегацией дал отчетливое и краткое представление о тех вопросах, о тех пунктах, которые разработал Ленин в развитие учения Маркса: вопросы пролетарской диктатуры, о советской ее форме и о союзниках пролетарской революции, о победе социализма в одной стране, вопросы национально-колониальных революций, о партии.

Я не буду здесь подробно останавливаться на этом, так как все это прекрасно изложено т. Сталиным.

Владимир Ильич, говоря о марксизме, писал следующее:

«Совсем иначе обстоит дело, когда задача социалистов сводится к тому, чтобы быть идейными руководителями пролетариата в его действительной борьбе против действительных настоящих врагов, стоящих на действительном пути данного общественно-экономического развития. При этом условии теоретическая и практическая работа сливаются вместе, в одну работу, которую так метко охарактеризовал ветеран германской социал-демократии Либкнехт словами: изучать, пропагандировать, организовать.

Нельзя быть идейным руководителем без вышеуказанной теоретической работы, как нельзя быть им без того, чтобы направлять эту работу по запросам дела, без того, чтобы пропагандировать результаты этой теории среди рабочих и помогать их организации.

Эта постановка задачи гарантирует социал-демократию от тех недостатков, от которых так часто страдают группы социалистов, – от догматизма и сектаторства» (Ленин, т. I, стр. 192, изд. 3-е).

Товарищи, это было написано в одной из первых работ Ленина «Что такое друзья народа?». Мы видим здесь классическую характеристику соотношения между теоретической и практической работой, и это соотношение мы можем с полной отчетливостью наблюдать у Ленина.

Возьмите его работы об империализме, относительно тактики и стратегии в буржуазно-демократической революции, тактики и стратегии пролетарской революции. Все это крупнейшие проблемы, которые выдвинул и разработал Владимир Ильич Ленин в связи с революционным движением, в связи с той борьбой, которую вела партия.

В Ленине мы видим изумительный образец сочетания теоретика и величайшего организатора, ибо он разработал эти вопросы, исходя из практики революционного движения. Он вместе с тем умел пропагандировать, как никто, разъяснять все вопросы широким массам трудящихся.

Марксизм, учил Ленин, не догма, марксизм не есть нечто мертвое и застывшее, он развивается в связи с опытом движения рабочих всех стран, на основе этого опыта. Естественно, что период борьбы нашей партии со времени смерти Ленина, ознаменовавшийся крупнейшими успехами в строительстве социализма, принес нам и новые завоевания и в области марксистско-ленинской теории.

Целый ряд вопросов, которые разработаны за время этой пятилетки, являются не только крупнейшими практическими фактами, но являются вместе с тем и крупнейшими теоретическими фактами.

Возьмите такие вопросы, как вопросы социалистической индустриализации, которые имеют такое значение в деле построения фундамента социалистической экономики и переделки экономики сельского хозяйства. Это крупнейшие практические факты не только для нашей страны, но и для всего международного рабочего движения, и это вместе с тем крупнейший теоретический факт, который войдет в сокровищницу марксистско-ленинской теории и будет служить трудящимся массам другой страны на другой день после совершения пролетарской революции.

Возьмите такой вопрос, как вопрос производственной смычки, который разработан в настоящее время нашей партией после смерти Ленина и который является не только практическим, но и теоретическим завоеванием.

Возьмите такой вопрос, как вопрос перехода к коллективному хозяйству. У Ленина мы имеем основные исходные позиции. Как это должно было сложиться на практике, какую форму здесь нужно было выбрать – это мы узнали только теперь. Мы проверили на основе опыта колхозную форму движения, и она несомненно является и крупнейшим фактом с точки зрения революционной теории.

Вопросы советской торговли без спекулянтов, без торговцев, без капиталистов – точно так же огромная практическая мера и вместе с тем крупнейший результат с точки зрения революционной теории, ибо она показывает те методы, те формы распределения, какие революционный пролетариат устанавливает на известной ступени перехода к социализму.

Возьмите вопрос ликвидации кулачества как класса, вопрос организации Союза советских социалистических республик как прообраза мирового союза советских социалистических республик. Все эти вопросы, товарищи, имеют не только крупнейшее практическое значение в деле борьбы рабочего класса за социализм, но они представляют собой огромный вклад в международную революционную теорию, в международный опыт борьбы рабочего класса, вклад, который несомненно поможет рабочему классу других стран легче совершать социалистическую революцию и наметить правильные основы в своей политике с гораздо меньшими трудностями, чем это пришлось делать нам, начинавшим дело пролетарской революции в труднейших условиях и в труднейшей обстановке.

Я хотел бы для того, чтобы отметить это ленинское сочетание теории и практики, осуществляемое ленинским руководством нашей партии, показать вам один факт.

Возьмите факт организации машинно-тракторных станций. Как началось дело? Дело началось с того, что на Украине, в Одесщине появилась эта первая машинно-тракторная станция, первый, так сказать, очажок. Легко было пройти мимо этого дела. А вышло так, что мы сейчас имеем МТС как массовую форму, которой партия в настоящее время придает величайшее значение. Почему это получилось? Потому, что наша партия, вооруженная марксистско-ленинской теорией, увидела и вовремя учла, какое значение имеет это небольшое событие – организация машинно-тракторной станции.

Партия, исходя из марксистско-ленинского анализа, сумела поднять этот единичной факт организации машинно-тракторной станции на величайшую высоту, сделав его мощным рычагом социалистической перестройки сельского хозяйства.

Эти машинно-тракторные станции превратились сейчас с точки зрения международного опыта, с точки зрения международного революционного движения в один из тех рычагов, которыми должна располагать пролетарская диктатура для того, чтобы вести вперед социалистическую переделку сельского хозяйства.

Товарищи, огромная заслуга в этом великом деле принадлежит т. Сталину. (Аплодисменты.) Тов. Сталин разработал вопросы индустриализации Советской страны. Тов. Сталин поставил вопрос о ликвидации кулачества как класса. По инициативе тов. Сталина поставлен вопрос о машинно-тракторных станциях. Тов. Сталин точно так же развил ленинское учение о смычке, поставив вопрос относительно производственной смычки с крестьянским хозяйством. Тов. Сталин развил положение Ленина относительно победы социализма в нашей стране.

В результате мы имеем такое положение, что наша партия практически доказала возможность построения и победы социализма в одной стране. И все это имеет не только частное значение, значение не только для нашей страны. Вся эта сумма мер имеет огромнейшее значение для пролетариев всех стран, потому что эти меры означают методы, формы и пути построения коммунистического общества.

Вот почему в сознании нашей партии имя т. Сталина стоит теперь в ряду имен великих основоположников научного социализма! (Бурные аплодисменты.)

VI. О партии

Товарищи, мы должны отметить сегодня, что ленинская партия с честью выдержала все испытания и атаки со стороны врагов, что она с честью вела и ведет трудящихся по трудному, героическому пути строительства социализма, что она оказалась достойной звания своего великого вождя и учителя.

Как величайшее достижение нашей партии мы должны отметить сегодня ее монолитность, что в партии нет сколько-нибудь значительной группки или фракции, которая могла бы выступать против ленинской линии партии.

Наша партия крепка, монолитна, как никогда до сих пор. В чем же дело? В чем секрет этого положения? Ленин говорил о дисциплине, о сплоченности нашей партии. Чем же эта дисциплина, сплоченность держится? Он говорил:

«…чем держится дисциплина революционной партии пролетариата? чем она проверяется? чем подкрепляется? Во-первых, сознательностью пролетарского авангарда и его преданностью революции, его выдержкой, самопожертвованием, героизмом. Во-вторых, его уменьем связаться, сблизиться, до известной степени, если хотите, слиться с самой широкой массой трудящихся, в первую голову пролетарской, но также и с не пролетарской трудящейся массой. В-третьих, правильностью политического руководства, осуществляемого этим авангардом, правильностью его политической стратегии и тактики, при условии, чтобы самые широкие массы собственным опытом убедились в этой правильности. Без этих условий дисциплина в революционной партии, действительно способной быть партией передового класса, умеющего свергнуть буржуазию и преобразовать все общество, не осуществима. Без этих условий попытки создать дисциплину неминуемо превращаются в пустышку, во фразу, в кривлянье. А эти условия, с другой стороны, не могут возникнуть сразу. Они вырабатываются лишь долгим трудом, тяжелым опытом; их выработка облегчается лишь правильной революционной теорией, которая, в свою очередь, не является догмой, а окончательно складывается лишь в тесной связи с практикой действительно массового и действительно революционного движения» (Ленин, т. XXV, стр. 174, изд. 3-е).

Мы за эти годы укрепляли все эти три условия. Мы имели героизм и самоотверженную работу пролетарского авангарда, сказавшиеся особенно в боях за пятилетку: мы имели и имеем невиданное расширение связи этого авангарда с широкими слоями трудящихся. Мы имели, товарищи, вместе с тем и правильное политическое руководство, за которым стояла вся партия, за которым она шла, которое обеспечило ее укрепление, ее жизненность. Это совершенно несомненно, и это является величайшим завоеванием нашей партии.

Но разумеется, товарищи, нам не надо забывать, что мы живем во враждебном окружении, что перед нами еще стоят задачи классовой борьбы. Мы видим, как эти враждебные влияния продолжают проникать в ряды нашей партии, как создаются те или иные группки, которые пытаются бороться против генеральной линии партии.

Правда, сейчас генеральная линия партии настолько оправдала себя на деле, что ни один человек не может внутри партии выступить открыто против этой генеральной ленинской линии. Он не может прямо сказать что-либо против этой линии, потому что он будет сейчас же разоблачен самими трудящимися, которые знают партию, верят ей, которые убеждены в правильности той линии, которую наша партия проводит; и поэтому антипартийные группки пытаются прикрываться словами верности генеральной линии партии для того, чтобы бороться против нее. Мы должны быть в этом отношении начеку. Мы должны проверять на практике заявления верности генеральной линии партии.

Мы должны быть бдительными, ибо последние группы, которые партия разоблачила, – группа Смирнова – Эйсмонта и группа Рютина – Слепкова, – показали возможность возникновения такого рода отдельных группочек, которые существенного вреда нашей партии принести не в состоянии, но которые могут все же пакостить нам. Тем более мы должны быть бдительны, чтобы своевременно давать отпор и разоблачать подобного рода явления, подобные группки, которые являются выразителями кулачества и других гибнущих элементов в нашей стране. Вот в чем заключается дело.

В настоящее время наша партия поставила вопрос о чистке. Она поставила этот вопрос, имея указания Ленина, что партия должна проводить время от времени чистки, чтобы очищать себя от примазавшихся, от карьеристских элементов. Нет сомнения, что партия укрепит себя еще больше этой чисткой, нет сомнения, что она еще больше укрепит монолитность своих рядов, что она соберет воедино все силы для того, чтобы продолжать победоносно и дальше героическую борьбу за социализм.

Товарищи, перед нашей партией стоят крупнейшие задачи. Перед нами стоит задача не только строительства, но и освоения тех великолепных гигантских предприятий, которые построены за эти пять лет. Перед нами стоит задача хозяйственно-политического и организационного укрепления колхозов. Перед нами стоит задача поднятия производительности труда, задача борьбы с теми врагами, которые пролезают в разные щели. Все это как будто очень узкие, практические задачи, но в каждой из них основа, пружина нашего дальнейшего движения вперед. Каждая из этих задач является условием наших дальнейших успехов, дальнейших шагов к победе социализма. И поэтому все силы, все внимание, всю энергию необходимо направить на то, чтобы сверху донизу по всем нашим организациям поставить конкретно работу над тем, чтобы мобилизовать рабочие массы, массы колхозников вокруг выполнения этих задач.

Эти задачи практические, но они решают успехи великой цели второй пятилетки – создания бесклассового общества!

Подводя итоги пройденного пути, видя, как великие идеи Ленина получили материальное воплощение в десятках новых электрических станций, гигантах нашего машиностроения и металлургии, в великих транспортных путях, в колхозах и совхозах, которые в настоящее время выросли на нашей советской земле, видя растущие ряды миллионной армии пролетариев, ударников, ударных бригад, видя мощную ленинскую партию, которая превратилась в величайшую силу, величайший источник революционной энергии не только для трудящихся Советского союза, но и для всего Коммунистического интернационала, видя руководство этой партии, которое неустанно и неуклонно ведет эту партию по ленинскому пути, видя наших товарищей – борцов в капиталистических странах, которые ширят свои ряды, которые упорно в тяжелых условиях ведут борьбу под теми же знаменами, под которыми боремся мы, видя наших братьев в Китае, которые встали на героический путь борьбы против мирового империализма, против колониального угнетения, под знаменем Ленина, с его именем на устах, организуя советы, – мы, товарищи, теперь с полной силой уверенности можем сказать на весь мир, что дело Ленина непобедимо! (Бурные аплодисменты.)