ОРЕСТ ЦЕХНОВИЦЕР
ОБРАЗ ЛЕНИНА В СОВРЕМЕННОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
1
Ленин… Много литературно - художественных произведений написано о нем, мною пишут и еще более напишется. Пишут все и пролетарский писатель-поэт и былой гений от литературы (ныне в отставке), тот, кого так недавно в дни Октября запечатлел Блок в «Двенадцати».
... Длинные волосы
И говорит вполголоса:
— Предатели!
Погибла Россия!
Должно быть писатель —
Вития...
Теперь и он, ставший ныне попутчиком до времени, слагает рифмы в честь Ленина.
Пишут о дедушке Ильиче и школьники, пишут и дети дошкольного возраста.
Не чувствующими пера пальцами, выводят каракули и рабочие от станка, там о Ильиче слагает свой сказ крестьянин.
В начале, с первым моментом утраты, казалось, что не удастся, не сможется отобразить горе, — запечатлеть его:
Нет, теперь ничего не скажешь,
Кроме громких, ненужных фраз —
Пусть над этой могилой ляжет
Лишь печаль наших скорбных глаз...
Н. Захаров-Мэнский.
Эта первая печаль была преодолена и, как говорили мы сказано было иного, причем все же и много громких, ненужных фраз.
Мимо Ильича с последним приветом проходил и рабочий, и крестьянин, и красноармеец, и прежний враг писатель — «вития».
Подслеповатый обыватель, слякоть —
И тот враждебность позабыл свою:
— Да, он громаден. Есть кого оплакать
— Да, Ленин —вождь. Его я признаю!
Дм. Четвериков.
Было ли это единение? У гроба вождя пролетариату нельзя было тешить себя ложными надеждами на просветление «подслеповатого обывателя».
Враг всегда остается врагом, и его «слезы» нужно оценить по достоинству.
С этой стороны особенно значительны стихи Безыменского:
Жалких слов бесстыдную ораву
Враг наш выпустил, радость жуя
Эй, пролетарии! Грянемте славу,
Славу Ленину,
Свергающему буржуа.
Забыли многие поэты, что «когда умирает Вождь, ползут враги шипящим низом» (Вас. Каменский) и чудилось им, что здесь, в дни великой печали, не было фронтов - все слилось в одной боли, — в одном порыве...
... Встало плечом к плечу
Одно беспартийное горе
В последний черед к Ильичу...
С. Третьяков.
Горе было классовым — горем мирового пролетариата. Это в своих стихах отмечает шведский поэт Турэ Нерман.*
Восторг богач утаить не в силе,
Бедняков миллионы проклинают судьбу!
Великих печалей дни наступили —
Ленин в гробу.
За первым отчаяньем, охватившим пролетарского поэта, последовал призыв:
К алому гробу, войско поэта!
Верные рифмы, стройся в ряды!
Были в победах, будем и в этом
Жутком параде народной беды.
Л. Кириллов.
На зов явилась вся армия. В дальнейшем мы посмотрим, как она отобразила горе, а сейчас вспомним то, что писалось о Ленине еще до его смерти.
II
Во время жизни Ленина, гениального вождя Революции, облик его почти не находил себе оценки в литературе.
Все знали его, считали своим, родным, все свыклись с его портретом и никто не подумал, что он может уйти, что его может не стать.
Были попытки запечатлеть Ленина, но они почти все были неудачны, ибо не могли обхватить его целиком, и в литературе отмечались лишь отдельные черточки его характера. Так, Демьян Бедный в «Истинном Привете» отмечает скромность Вождя и его отвращение к фразе.
Друзья, приветствуя сегодня Ильича,
Ответной похвалы лишь будет тот достоин,
Кто, тяжким молотом (не языком) стуча,
Спасает наш корабль от тысячи пробоин.
Безыменский дает нам облик Ленина- политика.
И какой этот Ленин упрямый
Видно башка такая...
Вот бы по моему:
— При прямо!
Нет, не потакает...
Демьян Бедный дает нам меткую характеристику Ленина- публициста:
Мироедам «Правда» — плаха
Им мерещится со страха:
Ленин пишет не пером,
А, и вправду, топором!
Отрубил, примерно, строчку —
Снял с милльонщика сорочку!
Эти характеристики — исключения. В большинстве пролетарские поэты и писатели воспринимали Ленина, не отделяя его от коллектива — массы . Последнее выявляет марксистское понимание личности, восприятие ее в неразрывной связи с массой, в растворенности в ней. Формулировку этой оценки роли Ленина опять таки дал нам в своем известном стихотворении Безыменский.
...Он нам важен не как личность, он нам важен не как гений,
А как символ: «Я — не Ленин, но вот в Ленине — и я».
Личное, человеческое, бытийное отметалось в вырисовке Ленина и оставался лишь образ сурового вождя, — кормчего, рулевого. Все чересчур близко стояли к нему, а делом своим он заслонял свое интимное, человеческое. Лишь потом, после смерти, в ярких набросках близких (не писателей) мы смогли наметить подлинный облик Ильичев (Н. Крупская : «О Вл. Ильиче » и проч.).
Вот один из образчиков такой характеристики Ленина, в которой он теряет все свое, присущее только ему Ильичу:
В чем сердце не биенье — бой
Чье сердце — красное, живое знамя
О, буревестник мировой,
Бушующий милльонами руками.
В. Казин.
Были исключения. Вот Безыменский в своей «Комсомолии» и Аросев в повести «Недавние дни» дают нам единственные, по своей выпуклости, портреты Ленина.
Вот портрет Ленина у Аросева:.. .Андронников видел перед собой песчаного цвета лицо, морщины, расходящиеся от носа, словно высеченные по камню, зрачки черные и огненные. Лицо такое простое, если бы не глаза, то даже скучное. А в глазах есть противоречие, они добрые и строгие, но под добротою и строгостью, где то глубоко таится смех... Но это самое — и доброта, и строгость, и смех, и ум — сливалось вместе во что-то особенное и вместе с тем простое, человеческое. Этим особенный и простым, человеческим, Ленин словно обнимал Андронникова»... «Помятую шляпу Ленин прихлопнул на самые уши, чтоб — не сдуло»... «Все слова у Ленина обыкновенные. А попадает это слово в сердце, раскусишь его, в нем ядрышко. И от этого горячего Ленина, от его изборожденного, песчаного лица, от простых глаз, не то огненных, не то коричневых, от всей его плотной фигуры, на Андронникова опять нашло то странное закружение, которое обнимало его по особенному, человеческому, по родному. Будто это его старший брат».
Здесь внешний облик Ленина, — его лицо, глаза.
У французского поэта Анри Гильбо, в его рапсодии «Москва» ), Ленин зарисован схематично:
«Мозг извилистый, лоб набухший, взгляд косящий и быстрый, —
Ленин ведет работу непрерывно и дерзновенно,
Его рука сжимает руль Партии и Государства,
Проницательный,—он предугадывает далекие и грозные водовороты.
Он умеет вести игру перемен скоростей и педалей,
Лампочка телефона вспыхивает: «Алло!» — он слушает и отвечает».
«Современный Запад» 1923 г. № 3 стр. 81—82.
С наибольшей выразительностью и остротой Ленин зарисован поэтом Поль Вайан Кутюрье. Несмотря на длинноту его стихотворения , мы его приведем целиком:
«Он входит. Как он вошел — не видали.
Его едва можно разглядеть.
«Он точно в засаде за своим столом.
«Плешивый, выпуклый лоб властвует над всем —
«Несомненный азиат.
«Скулы и глаза его выдают.
«Маленькие, глубоко сидящие глаза, широко расставленные монгольские брови, лоб, нос.
«Нос — больше, чем кажется, с сильно приплюснутыми ноздрями, резко очерченными у щек.
Подлинно нос реалиста.
«Под ним, в бесцветной щетине усов и жидкой бородке, то, что называют его улыбкой
«Ленин не улыбается. Так же, как и не косит. По-моему, он только часто прищуривает глаз.
«Можно действительно не сомневаться, что он улыбается только тогда, когда он разражается мелким смехом.
«За собирающимся в морщины лбом все в движении.
«Подлинный Ленин только в кино.
Ни один из портретов не похож на него.
«Идите же воздвигать статую Протею.
«Глаза словно делают усилие, чтобы раскрыться до конца, рот слегка кривится, расширяя ноздрю и вырисовывая правую скулу, а сквозь насмешливые губы проскальзывает едва уловимое словцо.
«Порой все лицо сжимается, глаза почти совсем закрываются, скулы подтягивают кверху бороду и мясистый рот раскрывается.
«Сменяющиеся выражения то удивительной молодости, то усталости человека, несущего на своих плечах новый мир. Изумительное мастерство мимики...
И потом руки...
«Довольно длинные пальцы подпирают лицо: указательный — вдоль переносицы, средний у зубов «Его руки не ширмы. Они ничего не прячут, они участвуют в мимике лица. Они подчеркивают ее.
Все это произведения написаны во время жизни Ленина. Со смертью пришло особенно настойчивое желание понять вождя не только в массе, в коллективе, но и сохранить, запечатлеть его гениальный облик; - со смертью явилось желанье раскрыть «символ» и прощупать сердцевинку.
Все же и потом, почти во всех литературных произведениях превалирует вождь – рулевой - над человеком, «вождь» сметает интимное.
Всю массу стихотворений, написанных со времени последней болезни Ильича, можно распределить в порядке, ясно раскрывающем все этапы переживаний, связанных с болезнью и смертью вождя.
Сейчас мы дадим схематичный анализ последовательной смены настроений, запечатленных в художественных образах.
III
С болезнью вождя, так же как и ранее во время покушения («Бюллетень» Маяковского), явилась тревога, боязнь потерять «незаменимого». Это настроение тревоги и заботы отмечено в стихотворении Светлова:
Ранним утром счастливые вести
Мне газеты опять принесли,
И о том, что волнения в Триесте,
И о том, что здоров Ильич...
Тревожная весть о серьезности последней болезни, об опасности захватывает всех. Сознание коммуниста, революционера не мирится с опасностью, угрожаемой Ленину,— ведь все отдали бы жизнь свою за него, но Ленин умер.
Черная рама. Белое поле.
Мертвые буквы на нем.
Бешеный натиск не вылитой боли
Душу пытает огнем.
Смотрим. Читаем. Верим. Не верим.
Глаза у Всех — туча, таящая дождь.
Каждый из нас стал раненым зверем;
Умер великий вождь...
В. Воинов.
В начале охватывает порыв отчаяния, охватывает всех. Ведь: —
К нему, как к солнышку на небе,
Как к воздуху привык
И хлебу
Советский каждый гражданин
И в мире каждый большевик:
Ведь Ленин — лишь один.
А. Дорогойченко.
Является протест против мысли о смерти. Не хочется верить: сердце говорит одно, а сознание — другое, опровергает надежду
Нет, не верим, не верим, не верим,
В телефонный пронзительный крик
Нет, не умер, не умер Ленин —
С хитрым взглядом лучистый старик.
И. А. П. П.
Горе безмерно... Кажется, что мир должен остановиться со смертью любимого.. .
Цехи, конторы,
Свел один паралич,
Владимир Ленин умер,
Кончился старый Ильич.
Одна тугая гримаса
Свела суровые рты
От угольных дыр Донбаса
До приисков Читы.
С. Третьяков.
Это горе становится всеобщим, оно проникает на заводы и в деревни Ник. Щуклин (Рост. Ассоц. Пролет. Поэтов) дает нам яркую картину Грозненских Промыслов в дни тяжелой утраты, — тех промыслов, почетным тартальщиком которых был Ленин.
Нефть сегодня жирней и черней.
Тартальщики стиснули зубы.
Желонки кричат о разорванном дне
И плещутся нефтью грубо.
Пена бежит желтоватой каймой.
Заслонки в заржавленной пене
И видится взгляду по нефти густой
Знакомое имя: Ленин...
Ильич претворяется в образ машиниста, везшего поезд Революции кочегара, умершего на посту. Здесь трудовое осознание кормчего, — вожатого.
Скажем вот —
пожилой машинист
жизнь пропарился около топки,
проводил запотелые дни
в раскаленной стальной коробке
И — сгорел
словно кокс на огне.
А ведь поезд-то мчался быстро
пожирая десятки дней,
что старик у топки выстрадал!..
Л. Стальский.
Умер рулевой. Сознание не мирится с потерей самого родного, близкого — Ильича.
«Боль такая бывает когда умирает сын».
С. Третьякова.
Память воссоздает облик ушедшего, но в то время, как рабочий-поэт в эти дни так часто в своих стихах возвращается к жизни и работе Ленина, в поэзии, не рабочих от станка эти воспоминания одиночны (см. С. Малашкин: «Воспоминание», С. Обрадович 1918 год и проч.).
Здесь чаще заметен порыв оценить в умершем близком все личное, индивидуальное. Вспоминается облик Ленина — улыбка, смех, любимые словечки (гм... гм...), склон головы и проч.
Так и останется эта
Улыбка прищуренных глаз
Вот как сейчас с портрета
Смотрит на нас.
Так вот и будем мысленно
Видеть повсюду мы
Эту мудрую лысину
Гениальной головы.
Так вот в память и ляжет
Сутулость широких плеч
Какая великая тяжесть
На них должна была лечь!
А. Иркутов.
Поэт все возвращается к портрету, к дорогому облику.
Дорогое мужичье лицо
И калмыцкая прорезь глаз—
Ал Ильина-Сеферянц.
Кроме этих настроений мы должны отметить довольно частое описание переживаний личнго горя в связи с утратой, которое опять-таки в корне противоположно переживаниям рабочего поэта.
Перед нами проходит целый ряд людей, запечатленных в момент утраты.
Вышел на улицу. Не от того ли влез в Неглинном в сугроб?
Не от того ли не спал две ночи, третья сегодня ползет.
А. Поспелов.
Вот проходит другой:
Целый день ходил ошалелый
И все думал, не верил и вспоминал,
Как товарищ вошел — белее мела,
И с усильем мне сказал:
— Умер Ленин... Вчера... На даче...
В Горках... Под Москвой.
Евг. Приходченко.
За первым отчаянием, последовал мощный, прилив энергии. Не место слезам и отчаянию! Пролетариат начинает осознавать коллективную значимость вождя; коллектив же, масса, пролетариат — не умирает. Осозналась мысль: Ленин здесь — Ленин в нас, Ленин — жив. За осознанием бросается призыв к труду и борьбе:
Не плакать, не плакать, не плакать,
Не плакать об Ильиче!
Пусть плачут слезами шлака
Глаза плавильных печей,
Дрожь, просеки, моторы!
Вдвое завойте, станки!
В цехи, в поле, в конторы,
Рабочие и мужики...
С. Третьяков.
К борьбе и труду зовет пролетариат — наследник Ленина Р. К. П.
Ленин не умер, живет,
Читайте приказ Ц. К.
Это Ленина сердце бьет, —
Маятник бьет в века.
Ник. Щуклин.
На смерть Ленина класс отвечает удвоенным напряжением сил. Не словами должно помнить учителя, а делом со смертью вождя является подлинная интернациональная спаянность пролетарских рядов. Горе сплотило всех...
Побитый негр, упавший на колени,
Поденщик выгнанный, рабочий без руки
Все помнили: пути наметил Ленин
Пути пройдут его ученики..
Дм. Четвериков.
Ленин становится вожатым всего мирового пролетариата. Смерть Ленина — призыв пролетариату к борьбе за свое освобождение и раскрепощение.
Сегодня толпы толп,
Миллионы миллионов
В Индии, Китае, Афганистане
Со скрежетом скорби и боли
Вложат ленты патронов в пулеметы.
Ал. Поморский.
Лучшее истолкование Ленина — вождя мирового пролетариата — мы находим в замечательной поэме Тихонова «Сами». Несмотря на большую трудность показать образ Ленина в преломлении сознания Востока, — «Лэни» в этой поэме чужд какой- либо надуманности и ложности. Простота и четкость рисунка, эпичность и проникновенность рассказа— все это ставит «Сами» в ряды лучших литературных памятников, посвященных вождю.
Дело Ленина не забудется в веках и всегда его могила будет:
«Землей всех земель».
Н.Сухотин
Ленин гениально предвидел эти будущие века, ибо он один был там —
Кто за плугом идя, урожай уже мерил,
Кто, строя фундамент, видел уж город готовый
И по улицам его ходил среди радостных граждан...
Пока наши толпы
Блуждают еще средь теней, сомневаясь
Настанет ли ночи этой конец?
Мэри Талланд.
Сейчас же нам для окончания дела, начатого Лениным надо претворять в повседневной жизни и работе оставленные им заветы.
Нынче он — ленинизм — в рабкоре,
Или в пониженных ценах сапог —
...Нынче он - в работающем тресте.
В деле смычки, в мелочи любой...
...Нынче Ленин — молнией и громом
На бесхозяйственность в наших рядах.
А. Безыменский.
Так со смертью вождя явилась интернациональная сплоченность и уверенность в победе. Горе сменил призыв: — сплотиться всему мировому пролетариату.
Умер Ленин — жив ленинизм.
IV
Из города весть о смерти проникает в деревню. К сожалению, произведения самых крестьян об Ильиче не собраны**. Эти произведения дали бы нам возможность судить о подлинном восприятии деревней Ленина. Ленин был вождем не только пролетариата, но и крестьянства, он был, как метко называет его Иван Доронин: «Смычки - гений». Прав Лелевич указывая, что «показать Ленина, как пролетарского вождя крестьянства,— задача гигантская. Трудны даже первые подступы к ней, здесь так легко увлечься мелко-буржуазной легендой и безнадежно исковеркать подлинное лицо Ильича».
Нам вспоминается несколько вычурно-стилизованный крестьянский сказ о Ленине Сейфулиной и ряд рассказов других писателей. Все они рисуют темную, глухую деревню, деревню, не ушедшую ни шаг от былого времени. Вот рассказ Глеба Пушкарева(«Сибирские огни», № 2) Крестьяне-старики утрату лишь шопотом нутрянным, неслышным, уши давно отупели, в темноте делятся, сердцем чуют, болят... наследника то вот не оставил, не довел, должно, господь от... Кабы опять смуты какой не завелось. Шамкают рты, рука трясется, кресты махая — «Не найтить другого... Вот што. Мужик другому то не больно поверит». Далее Пушкарев описывает похороны Ленина в «видимости», с положением в несгораемый шкап оного портрета на предмет вечной памяти и хранения при делах волисполкома.
Значительнее описание восприятия крестьянами образа Ленина в рассказе В. Кришина: «Что было» (Р. А. П. П).
Вот как описывает Кришин спор Ленина с «Лойд-Жоржем». «Да, голубчик! А Лойд-Жоржа говорит ему, Ильичу, стало-быть: Вы — грит — Владимир Ильич, понапрасну убиваетесь, потому — грит — страна ваша — Россия, глупая. Мужик, грит у вас бедняющий. У яво, грит, у мужика вашего, грошь в кармане, да вошь на аркане, все и богатство. Сыцылизму, грит вам етово самого, с им до конца свету не оборудовать. Он, грит, дурак, мужик ваш , темный мужик».
Да, милый, а Владимир Ильич ему:
— «Вы, грит, милый, несумлевайтесь. Мужик — это ничего, что он сперва башку почешет, больше, грит, больше чешешь, вычешешь. А уж как надумает он, да как возьмется, мужичок наш, не только сицилизму, он тебе ликтификацю справит».
Отбрил Жоржу, стало-быть, Ильич-то!»
Деревня сейчас иная, это новое учуял западник Иоганнес Бехер в своем замечательном полном подлинного революционного пафоса, цикле стихотворений: «У могилы Ленина».
А на станциях близ маленьких деревушек и сел
Стоят молчаливо,
Сняв шапки
Крестьянские толпы,
И не крестится там ни один,
Ни один не склоняет колен
Все прямо стоят,
Твердо стоят
Плечо к плечу,
Стальными рядами,
С глазами, полными слез.
Лучше справились с темой отображения смерти Ленина в деревне, пролетарские поэты.
Нынче к вечеру газету
Сельсовет из волости привез.
Секретарь прибавил в лампу свету,
Оседлал очками нос
И прочел отчетливо и громко:
«В шесть часов и пятьдесят минут
Умер председатель Совнаркома»...
Мужики косматыми поникли головами,
— Эх, знать, сила силу бьет с плеча...
— Братцы, милые, да правда ль это?
Правда ль, что не стало Ильича?
Может брешет нам газета.
(М. А. П. П.)
Подводя итоги, мы должны сказать, что несмотря на отдельные значительные произведения, современный писатель и поэт не справился с темой отображения вести о смерти Ленина в деревне.
Эта огромная тема станет для нас ясна лишь тогда, когда мы приложим все усилия, чтобы подлинный литературный материал крестьян о Ленине по возможности собрать и приступить к его изданию.
В этом заключается наша очередная задача.
Английский писатель Чарльс Ашлей в дни смерти Ленина написал рассказ «Ворона и великий человек».
«Жил был однажды великий человек. Подобно большинству действительно великих людей, он был очень прост в своей личной жизни. У него было много искренних друзей, он часто шутил во время своей спешной и напряженной работы.
Маленькая, ободранная, роющаяся в мусоре ворона, пролетев над равнинами, попала в город, где жил великий человек. Она садилась на городскую стену и наблюдала, как он занимался своей ежедневной работой, и она приходила в гнев от той великой любви и уважения, которое выказывал народ этому человеку.
Эта маленькая, питающаяся падалью птица топорщила свои ощипанные перья, вертела во все стороны своей тощей шеей и выкрикивала громким и истерически пронзительным голосом.
«Я тоже великая!» кричала она. - «смотрите на меня!»
И она начала распевать песенки, песенки о великом человеке, о его товарищах и деле, которому они себя посвятили. Это были довольно подлые и грязные песенки, и, к тому же, в них не было правды. Те немногие, что слышали, эти песни, проходя мимо, только улыбались или пожимали плечами. Это приводило маленькую ворону все в большую и большую ярость, и она все более и более кривлялась и важничала в своих нелепых ободранных перьях, оскорбленная в своем высокомерии.
И она улетела, и о ней ничего долгое время не было слышно.
Но вот великий человек умер. Он умер в разгаре своей работы, не выдержав этого непомерного напряжения, а это самая доблестная и желанная смерть для великого честного человека.
И когда маленькая ворона услыхала об этом, она прилетела опять обратно.
Она прилетела к тому месту, где, освещенное солнечными лучами, лежало тело великого человека. Его члены, наконец, недвижимы. Его сильные, уверенные руки лежат спокойно. Его лицо строгое, полное силы и прекрасное, так как отражало ум и душу этого человека, — мертво, но бесстрашно обращено к солнцу.
Тогда эта маленькая мусорница порывисто слетела вниз.
«Видите», - кричала она. - «Этот человек ничто, я всегда это говорила.
«Великая — только я одна».
Этот рассказ про ворону и великого человека вспомнился нам при чтении многих и многих литературных произведений, посвященных Ленину. В мире таких ворон было много. Правда, они часто не кричали:«Этот человек ничто», а старались по-вороньи распевать свои песенки о нем. Эти песенки были неуклюжи, не нужны и ничего кроме улыбки не могли вызвать у окружающих великого человека и вместе работавших с ним.
Прав был Лелевич в своем указании***, что, «если 21 января вызвало к жизни целый ряд искренних и стройных откликов пролетарских писателей, правильно, по-пролетарски восприявших это событие, — наряду с этим, к сожалению, появились более чем достаточно фальшивых чужих отзвуков».
Мы в нашей статье не собираемся долго останавливаться на по вороньи «окулачивших» образ Ленина, по меткому выражению Безыменского — «на сотне ноющих подлиз», но все же мы не можем пройти мимо пресловутой книжечки В. Клюева: «Ленин», тем более, что несмотря на ее неудобочитаемость, которая по мысли Лелевича**** предохраняет ее от какого-либо заражения широкого круга читателей, она вышла в Госиздате уже вторым изданием.
Чтобы мы навсегда отбросили книжонку Клюева, достаточно привести те строки, в которых Клюев говорит о Ленине. Вот что приблизительно получается:
Есть в Ленине Керженский дух
Игуменский окрик в декретах...
. . . Лениным — вихрь и гроза
Причислены к ангельский ликам.
Ленин, лев, лунный лев, лучезарье
И с железным Верхарном сказитель Рябинин
Воспоет пламенеющий Ленинский рай.
Ленин - Красный Олень, в новобрачном сказаны!
Он пасется меж строк, пьет малиновый звон
Книга «Ленин» — жила болота.
Стихотворный Волги исток.
Ленин — тундровой Руси горячая печень,
Золотые молоки, жестокий крестец,
Будь три-кратно здоров, и три-кратно же вечен,
Как сомовья икра, как песцовый выжлец!
и т. д.
Но хватит этой «тундровой печени»! Ленина здесь нет в этой поражающей галиматье. Нет! — здесь искалеченный образ Ленина. В этой поэзии даже нельзя видеть «виденье» Ленина «раскольничьим начетчиком Северного Поморья», а просто заумное стремление в каждой строке выкинуть ножку, сказать несказанное.
Книга Клюева может иметь какой-либо интерес только для этнолога. Рядовому читателю она может принести только вред.
Совсем иное окулачивание идет со стороны иного лагеря: Ильи Эренбурга, Мариэтты Шагинян, А. Волынского и пр.
Мертвенно глядящий, опустошенный; мечущийся между двумя лагерями: Парижем и Москвой,— Эренбург в Ильиче узрел... «конденсированную волю в пиджачной банке». Скорее сам Эренбург конденсированная интеллигенция с маргариновым привкусом. Здесь тот же Клюевский выверт, стремление сказать несказанное. Пошлее психологическое проникновение спеца по Достоевскому — А. Волынского.
У него образ «нищенького» Ленина. Как это все чуждо и ненужно, а сколько стихов, сколько громкий ненужных фраз! Вот возьмем хотя бы «Брест» поэта Итина
А Ленин
Вышел
Веселый
Как именинник.
Трудно сказать, — человечий это голос
Или гудит стосильный дизель.
Ясно, в стальном и голом
Черепе взрыв на взрыв.
Другая конденсация, но уже взрывчатых веществ. Ленина здесь нет и действительно, трудно сказать, — кто этот, веселый, как именинник — не сам ли Итин?
Вот надуманное, сентиментальное «Последнее свидание» Дм. Петровского. Здесь скромный Ильич, ни много, не мало, говорит: «Я вождь пролетариата».
Вот надуманное, деланное стихотворение В. Полещука «Мысли о грядущем». В этом стихотворении Ленин мыслями далеко улетел в будущие века, когда —
Машины мощных сил
От взрывов атомных спокойно замурлычат,
Разлягутся по залам, как коты...
и проч. и проч.
Вот вычурная «Лениниада» Г. Банникова. У него:
... за кирпичной стеной в Кремле,
Спокойно на свой пройденный путь глядя
Вождь Революции — Владимир Ленин —
Изнемогал... (sic!)
У многих западных писателей такое же непонимание Ленина, много наивности, вычурности и также «вороньих» песен.
Для зарисовки образа Ленина нужны особые изобразительные средства языка, нужна простота образов.
Поэтому какой-то наивностью и вычурностью несет от стихотворений Эриха Мюзам, когда он о Ленине говорит:
...скончался Моисей ,
Который дал свободу русским братья,
По морю Красному их вывел из цепей
Этот же изобразительный архаизм и библеизм у Жозефа Русса. У него Ленин посохом (!) предначертал путь от хаоса — к Союзу и Расцвету и был народом вознесен (!).
Нет охвата личности Ленина, нет того марксистского метода, который единственно дал бы возможность оценить дело и жизнь гения революции.
Лучше бы многие поэты и не писали об Ильиче. Скажут, каждый видит по-своему, но поймите, нам такого видения надо. Ленин, велик и для ясного осознания величия его образа нужно быть классово-родным ему. Многие из иного лагеря в момент скорби сумели на миг правильно подойти к Ильичу, а многие и в те дни не вышли из своей «пиджачной банки».
Значительнее всего сказанного об Ильиче то, что сказали в своих простых стихах рабочие.
Рабочий связан с производством, он спаян с ним, и он сумел сразу же после смерти учителя поставить конкретные цели ленинизма и дать нам целый ряд образов ленинцев, но об этом скажет нам наша вторая статья.
Примечания:
* «Ленин в европейской поэзии» - сборник. Изд. «Прометей». Москва, 1925 год.
Настоящей книгой мы пользовались после того, как был составлен нами библиографический указатель. Большинство иностранных авторов, указанных в нашей статье, имеется в этом сборнике...
** См. статью на стр. 43 «Стихи о Ленине крестьян-самоучек». Эта маленькая статья является лучшим показателем иной, новой деревни нашего дня.
*** Ibid стр. 63.
**** Ibid стр. 154—156 — статья «Окулаченный Ленин».