I. Ленин о значении национального вопроса в буржуазных революциях.
В 1903 г., при выработке нашей партийной программы, Ленин обращал особое внимание на пункты, относящиеся к национальному вопросу. Касаясь этого вопроса много позднее, он писал:
«Для Восточной Европы и Азии в эпоху начавшихся буржуазно-демократических революций, в эпоху пробуждения и обострения национальных движений, в эпоху возникновения самостоятельных пролетарских партий задача этих партий в национальной политике должна быть двухсторонняя: признание права на самоопределение за всеми нациями, ибо буржуазно-демократическое преобразование еще не закончено, ибо рабочая демократия последовательно, серьезно и искренно, не по-либеральному, отстаивает равноправие наций,—и теснейший, неразрывный союз классовой борьбы пролетариев всех наций данного государства, на все и всяческие перипетии его истории, при всех и всяческих переделках буржуазией границ отдельных государств». (Том XIX, стр. 122).
Тактика буржуазии и тактика пролетариата при разрешении национального вопроса.
Когда Россия находилась накануне буржуазной революции, когда Россия переживала буржуазную революцию, Ленин постоянно заботился о- том, чтобы тактика рабочего класса соответствовала его особым классовым интересам, чтобы эта тактика не сливалась с тактикой буржуазии. Ленин отчетливо видел разницу между тактикой буржуазии и тактикой пролетариата также и в национальном вопросе:
«Мы»—пролетарии и «они»—буржуазия. «Мы», пролетарии, видели десятки раз, как буржуазия предает интересы свободы, родины, языка и нации, когда встает перед ней" революционный пролетариат. Мы видели, как французская буржуазия в момент сильнейшего угнетения и унижения французской нации предала себя пруссакам, как правительство национальной обороны превратилось в правительство народной измены, как буржуазия угнетенной нации позвала на помощь к себе солдат угнетающей нации для подавления своих соотечественников-пролетариев, дерзнувших протянуть руку к «власти. И вот почему, не смущаясь нисколько шовинистическими и оппортунистическими выходками, мы всегда будем говорить польскому рабочему: «Только самый полный и самый тесный союз с русским пролетариатом способен удовлетворить требованиям текущей, данной политической борьбы против самодержавия, только такой союз даст гарантию полного политического и экономического освобождения». (Том IV, стр. 228).
Единство пролетарских организаций.
Именно в эпоху революции рабочий класс должен особенно заботиться о том, чтобы не превратиться в пассивное орудие буржуазии. Нужно помнить, что буржуазия особенно умело оперирует с национальными предрассудками пролетариата, часто спекулируя на них. В угоду этим предрассудкам она заставляет рабочий класс рвать единство своих классовых организаций.
«Проклятая история самодержавия оставила нам в наследство громадную отчужденность рабочих классов разных народностей, угнетаемых этим самодержавием. Такая отчужденность есть величайшее зло, величайшая помеха в борьбе с самодержавием, и мы не должны узаконять этого зла, освящать этого безобразия никакими «принципами» партийной особности или партийной «федерации». (Том IV, стр. 228).
«Интересы рабочего класса требуют слияния рабочих всех национальностей данного государства в единых пролетарских организациях—политических, профессиональных, кооперативно-просветительных и т. д. Только такое слияние в единых организациях рабочих различных национальностей дает возможность пролетариату вести победоносную борьбу с международным капиталом и с реакцией, а равно с проповедью и стремлениями помещиков, попов и буржуазных националистов всех наций, которые проводят обыкновенно свои антипролетарские стремления под флагом «национальной культуры». Всемирное рабочее движение создает и с каждым днем все более развивает интернациональную (международную) культуру пролетариата». (Том XIX, стр. 35).
Против культурно-национальной автономии.
Особенно вредной формой оппортунистического приспособления программы рабочего класса к национальным предрассудкам, охотно поддерживавшимся в его среде буржуазией, Ленин считал культурно-национальную автономию, сводившуюся прежде всего к разделению школьного дела по национальностям. Культурно-национальную автономию защищал Бунд и кавказские (грузинские) меньшевики.
«Культурно-национальная автономия» означает именно самый утонченный и потому самый вредный национализм, означает развращение рабочих лозунгом национальной культуры, пропаганду глубоко вредного и даже антидемократического разделения школьного дела по национальностям. Одним словом, интернационализму пролетариата эта программа противоречит безусловно, отвечая лишь идеалам националистических мещан». (Том XIX, стр. 69).
Национальные движения и право на самоопределение.
В буржуазной революции рабочий класс должен отстаивать, прежде всего, право на самоопределение за каждой нацией.
«В России буржуазно-демократическую революцию считают законченной только ликвидаторы, а спутником такой революции везде в мире были и бывают национальные движения. В России как-раз на целом ряде окраин мы видим угнетенные нации, пользующиеся в соседних государствах большей свободой. Царизм—реакционнее соседних государств, составляя величайшее препятствие свободному экономическому развитию и разжигая изо всех сил национализм великоруссов. Конечно, для марксиста при прочих равных условиях всегда предпочтительнее крупные государства, чем мелкие. Но смешно и реакционно одно допущение мысли о равенстве условий при царской монархии с условиями всех европейских и большинства азиатских стран.
«Отрицание права на самоопределение наций в современной России является поэтому несомненным оппортунизмом и отказом от борьбы с всесильным доныне черносотенным великорусским национализмом». (Том XIX, стр. 72).
Национальная программа и конкретно-исторические условия.
Нет абстрактной истины. Истина всегда конкретна и притом относительна. Это положение В. И. Ленин применял и к построению конкретной программы по национальному вопросу в России, о которой Ленин писал в 1914 году:
«Не (может быть и речи о- приступе к национальной программе марксистов данной страны без учета всех общеисторических и конкретно-государственных условий». (Том XIX, стр. 95).
«Таким образом, именно исторические конкретные особенности национального вопроса в России придают у нас особую насущность признанию права наций на самоопределение в переживаемую эпоху». (Том XIX, стр. 101).
«Увлеченная борьбой с национализмом в Польше, Роза Люксембург забыла о национализме великоруссов, хотя именно этот национализм и страшнее всего сейчас, именно он менее буржуазен, но более феодален, именно он—главный тормоз демократии и пролетарской борьбы. В каждом буржуазном национализме угнетенной нации есть общедемократическое содержание против угнетения, и это-то содержание мы безусловно поддерживаем, строго выделяя стремление к своей национальной исключительности, борясь со стремлением польского буржуа давить еврея и т. д., и т. д.». (Том XIX, стр. 104).
Против великорусского шовинизма.
Прежде всего Вл. Ильич призывал рабочий класс России к борьбе с великорусским шовинизмом. В нем В. И. всегда видел главное препятствие к разрешению национального вопроса в интересах рабочего класса.
«Возьмем позицию угнетающей нации. Может ли быть свободен народ, угнетающий другие народы? Нет. Интересы свободы великорусского населения требуют борьбы с таким угнетением. Долгая история, вековая история подавления движений угнетенных наций, систематическая пропаганда такого подавления со стороны «высших» классов создали громадные помехи делу свободы самого» великорусского народа в его предрассудках и т. д.
«Великорусские черносотенцы сознательно поддерживают эти предрассудки и разжигают их. Великорусская буржуазия мирится с ними или подлаживается к ним. Великорусский пролетариат не может осуществить своих целей, не может расчистить себе пути к свободе, не борясь систематически с этими предрассудками». (Том XIX, стр. 104).
Уже в то время, когда Вл. Ильич писал эти строки (в 1914 году), еще до мировой войны, он выдвигал право на самоопределение для Украины, между тем как великорусские шовинисты (в том числе и очень революционные) склонны были отрицать самое существование украинского народа.
«Суждено ли, напр., Украине составить самостоятельное государство, это зависит от 1.000 факторов, неизвестных заранее. И, не пытаясь «гадать» попусту, мы твердо стоим на том, что несомненно: право Украины на такое государство. Мы уважаем это право, мы на поддерживаем привилегий великорусса над украинцами, мы воспитываем массы в духе признания этого права, в духе отрицания государственных привилегий какой бы то ни было нации». (Том XIX, стр. 105).
Необходимость борьбы с шовинизмом господствующей нации Ленин всегда и неизменно подчеркивает.
«Среди тревог и треволнений,, приносимых борьбой за существование, за кусок хлеба, русские рабочие не могут и не должны забывать о том национальном угнетении, под игом которого находятся десятки и десятки миллионов «инородцев», населяющих Россию.. Господствующая национальность—великорусам составляют около 43 процентов всего населения империи. Из каждых 100 жителей свыше 50 принадлежат к «инородцам».
«И все это громадное население поставлено в условия жизни, еще более бесчеловечные, чем условия жизни русского человека.
«Политика угнетения национальностей есть политика разделения наций. Она вместе с тем есть политика систематического развращения народного сознания. На противопоставлении интересов различных наций, на отравлении сознания темных и забитых масс построены все расчеты черносотенцев. Возьмите любую черносотенную газетку, и вы увидите, что преследование «инородцев», разжигание взаимного недоверия между русским крестьянином, русским мещанином, русским ремесленником и крестьянином, мещанином, ремесленником еврейским, финским, польским, грузинским, украинским—вот хлеб, которым питается вся черносотенная банда.
«Но рабочему классу нужно не разделение, а единение. Нет для него горшего врага, как дикие предрассудки и суеверия, которые в темной массе сеют его враги. Угнетение «инородцев»— палка о двух концах. Одним она бьет «инородца», другим—русский народ.
«И потому рабочий класс должен решительнейшим образом высказаться против какого бы то ни было угнетения национальностей». (Том XIX, стр. 88).
Как известно, тогда же, в 1914 году, Ленин, решительно выступил против существования обязательного государственного языка, т.-е. против навязывания русского языка «инородцам».
«Русский язык велик и могуч,—говорят нам либералы.—Так неужели же вы не хотите, чтобы каждый, кто живет на любой окраине России, знал этот великий и могучий язык? Неужели вы не видите, что русский язык обогатит литературу инородцев, даст им возможность приобщиться к великим культурным ценностям и. т. д.?
«Все это верно, господа либералы,—«отвечаем мы им.—Мы лучше вас знаем, что язык Тургенева, Толстого, Добролюбова, Чернышевского велик и могуч. Мы больше вас хотим, чтобы между угнетенными классами всех без различия наций, наделяющих Россию, установилось возможно более тесное общение и братское единство. И мы, разумеется, стоим за то, чтобы каждый житель России имел возможность научиться великому русскому языку.
«Мы не хотим только одного: элемента принудительности. Мы не. хотим загонять в рай дубиной. Ибо, сколько красивых фраз о «культуре» вы ни сказали бы, обязательный государственный язык сопряжен с принуждением, вколачиванием. Мы думаем, что великий и могучий русский язык не нуждается в том, чтобы кто бы то ни было должен был изучать его из-под палки. Мы убеждены, что развитие капитализма в России, вообще весь ход общественной жизни ведет к сближению всех наций между собой. Сотни тысяч людей перебрасываются из одного конца России в другой, национальный состав населения перемешивается, обособленность и национальная заскорузлость должны отпасть. Те, кто по условиям своей жизни и работы нуждаются в знании русского языка, научатся ему и без палки. А принудительность (палка) приведет только к одному: она затруднит великому и могучему русскому языку доступ в другие национальные группы, а главное, обострит вражду, создаст миллион новых трений, усилит раздражение, взаимонепонимание и т. д.
«Кому это нужно? Русскому народу, русской демократии этого не нужно. Он не признает никакого национального угнетения, хотя бы и «в интересах русской культуры и государственности».
«Вот почему русские марксисты говорят, что необходимо отсутствие обязательного государственного языка при обеспечении населению школ с преподаванием на всех местных языках и при включении в конституцию основного закона, объявляющего недействительными какие бы то ни было привилегии одной из раций и какие бы то ни было нарушения прав национального меньшинства...» (Том XIX, стр. 82—83).
О национальной культуре.
Одной из приманок, на которую буржуазии часто удавалось ловить рабочий класс, был лозунг национальной культуры. Ленин беспощадно разбил этот фетиш, доказав, что нет единой национальной культуры.
«В каждой национальной культуре есть, хотя бы неразвитые, элементы демократической и социалистической культуры, ибо в каждой нации есть трудящаяся и эксплоатируемая масса, условия жизни которой неизбежно порождают идеологию демократическую и социалистическую. Но в каждой нации есть также культура буржуазная (а в большинстве еще черносотенная и клерикальная), притом не в виде только «элементов», а в виде господствующей культуры. Поэтому «национальная культура» вообще есть культура помещиков, попов, буржуазии. Эту основную истину, азбучную для марксиста, бундист оставил» в тени, «заговорил» своим набором слов, т.-е. на деле против вскрытия и разъяснения классовой пропасти дал читателю затемнение ее. На деле бундист выступил, как буржуа, весь интерес которого требует распространения веры во внеклассовую национальную культуру.
«Ставя лозунг «интернациональной культуры демократизма и всемирного рабочего движения», мы из каждой национальной культуры берем только ее демократические и ее социалистические элементы, берем их только и безусловно в противовес буржуазной культуре, буржуазному национализму каждой нации. Ни один демократ, и тем: более ни один марксист, не отрицает равноправия языков или необходимости на родном языке полемизировать с «родной» буржуазией, пропагандировать антиклерикальные или антибуржуазные идеи «родному» крестьянству и мещанству,—об этом нечего говорить; этими бесспорными истинами бундист загораживает спорное, т.-е. то, в чем действительно заключается вопрос.
«Вопрос в том, допустимо ли для марксистов ставить, прямо или косвенно, лозунг национальной культуры, или обязательно против него проповедывать на всех языках, «приноровляясь» ко всем местным и национальным особенностям,—лозунг интернационализма рабочих». (Tom.XIX, стр. 40—41).
«О национальной культуре вообще могут говорить только клерикалы или буржуа. Трудящиеся массы могут говорить только об интернациональной (международной) культуре всемирного рабочего движения. Только такая культура означает полное, действительное, искреннее равноправие наций, отсутствие национального гнета, осуществление демократии. Только единство и слияние рабочих всех наций во всех рабочих организациях в борьбе против капитала ведет к «решению национального вопроса». (Том XIX, стр. 33).
Буржуазный национализм и пролетарский интернационализм.
Рабочий класс борется за интернациональную социалистическую культуру. Этим он противопоставляет себя буржуазному национализму.
«Буржуазный национализм и пролетарский интернационализм—вот два непримиримо враждебные лозунга, соответствующие двум великим классовым лагерям всего капиталистического мира и выражающие две политики (более того: два миросозерцания; в национальном вопросе. Отстаивая лозунг национальной культуры, строя на нем целый план и практическую программу так наз. «культурно-национальной автономии», бундовцы на деле выступают проводниками буржуазного национализма в рабочую среду». (Том XIX, стр. 42).
«Есть две нации в каждой современной нации,— скажем мы всем национал-социалам. Есть две национальные культуры в каждой национальной культуре. Есть великорусская культура Пуришкевичей, Гучковых и Струве, но есть также великорусская культура, характеризуемая именами Чернышевского и Плеханова. Есть такие же две культуры в украинстве, как и в Германии, Франции, Англии, у евреев и т. д. Если большинство украинских рабочих находится под влиянием великорусской культуры, то мы знаем твердо, что наряду с идеями великорусской поповской и буржуазной культуры действуют тут и идеи великорусской демократии и социал-демократии. Борясь с первого рода «культурой», украинский марксист всегда выделит вторую культуру и скажет своим рабочим: «Всякую возможность общения с великорусским сознательным рабочим, с его литературой, с его кругом идей обязательно всеми силами ловить, использовать, закреплять,—этого требуют коренные интересы и украинского, и великорусского рабочего движения». (Том XIX, стр. 47).
О национальной гордости великорусов.
В конце 1914 года, с наступлением мировой войны, Ленин пишет о национальной гордости великорусов. Он показывает, как можно примирять любовь к своей нации с интернационализмом, не изменяя при этом интересам рабочего класса и не становясь его предателем.
«Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы ее трудящиеся массы (т.-е. 9/10 ее населения) поднять до сознательной жизни демократов и социалистов. Нам больнее всего видеть и чувствовать, каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают нашу прекрасную родину царские палачи, дворяне и капиталисты. Мы гордимся тем, что эти насилия вызывали отпор из нашей среды, из среды великоруссов, что эта среда выдвинула Радищева, декабристов, революционеров-разночинцев 70-х годов, что великорусский рабочий класс создал в 1905 году могучую революционную партию масс, что великорусский мужик начал в то же время становиться демократом, начал свергать попа и помещика.
«Мы помним, как полвека назад великорусский демократ Чернышевский, отдавая свою жизнь делу революции, сказал: «Жалкая нация, нация рабов, сверху донизу—все рабы». Откровенные и прикровенные рабы-великоруссы (рабы по отношению к царской монархии) не любят вспоминать об этих словах. А, по-нашему, это были слова настоящей любви к родине, любви, тоскующей вследствие отсутствия революционности в массах великорусского населения. Тогда ее не было. Теперь ее мало, но она уже есть. Мы полны чувства национальной гордости, ибо великорусская нация тоже создала революционный класс, тоже доказала, что она способна дать человечеству великие образцы борьбы за свободу и за социализм, а не только великие погромы, ряды виселиц, застенки, великие голодовки и великое раболепство перед попами, царями, помещиками и капиталистами.
«Мы полны чувства национальной гордости, и именно поэтому мы особенно ненавидим свое рабское прошлое (когда помещики-дворяне вели: на войну мужиков, чтобы душить свободу Венгрии, Польши, Персии, Китая) и свое рабское настоящее, когда те же помещики, споспешествуемые капиталистами, ведут нас на войну, чтобы душить Польшу и Украину, чтобы давить демократическое движение в Персии и в Китае, чтобы усилить позорящую наше великорусское национальное достоинство шайку Романовых, Бобринских, Пуришкевичей. Никто не повинен в том, если, он родился рабом; но раб, который не только чуждается стремлений к своей свободе, но оправдывает и прикрашивает свое рабство (например,, называет удушение Польши, Украины и т. д. «защитой отечества» великорусов), такой раб есть вызывающий законное чувство негодования, презрения и омерзения холуй и хам.
«Не может быть свободен народ, который угнетает чужие народы»,—так говорили величайшие представители последовательной демократии XIX века, Маркс и Энгельс, ставшие учителями революционного пролетариата. И мы, великорусские рабочие, полные чувства национальной гордости, хотим во что бы то ни стало свободной и независимой, самостоятельной, демократической, республиканской, гордой Великороссии, строящей свои отношения к соседям на человеческом принципе равенства, а »не на унижающем великую, нацию крепостническом принципе привилегий. Именно потому, что мы хотим ее, мы говорим: нельзя в XX веке в Европе (хотя бы и дальневосточной Европе) «защищать отечество» иначе, как борясь всеми революционными средствами против монархии, помещиков и капиталистов своего отечества, т.-е. худших врагов нашей родины; нельзя велико-руссам «защищать отечество» иначе, как желая поражения во всякой войне царизму, как наименьшего зла для 9/10 населения Великороссии, ибо царизм не только угнетает эти 9/10 населения экономически й политически, но и деморализует, унижает, обесчещивает, проституирует его, приучая к угнетению чужих народов»... (Том XIX, стр. 144—145).