Книги о Ленине

12

Препятствия на пути к восстанию

Ожесточенно обсуждавшееся решение ЦК о том, что вопрос о взятии власти поставлен на очередь дня, сразу не нашло отражения в главной партийной газете «Рабочий путь». Лозунг «Товарищи рабочие, солдаты и крестьяне! Готовьтесь к Всероссийскому съезду Советов на 20 октября!», появившийся впервые 27 сентября, продолжал печататься крупными буквами на первой странице каждого номера газеты. Но это не значит, что резолюция заседания Центрального Комитета 10 октября не оказала немедленного воздействия; большевики, поддерживавшие новый курс партии на активные действия, теперь прилагали все усилия, чтобы как можно быстрее подготовить вооруженное восстание.

Первоначально основное внимание было сосредоточено на съезде Советов Северной области, который состоялся в Петрограде 11 —13 октября. Впоследствии Лацис вспоминал: «Было время, когда мы все надежды возлагали на съезд Советов Северной области. Предполагалось, что он решится объявить себя властью и что отсюда пойдет начало»¹. На съезд Советов Северной области, один из многих областных съездов Советов, состоявшихся в разных частях России в ходе подготовки к Всероссийскому съезду Советов, съехались 94 делегата, представлявшие армейские и флотские комитеты и местные Советы, главным образом Северо-Запада России². На съезде, проходившем под председательством Крыленко, преобладали левые — 51 большевик, 24 левых эсера, 4 максималиста (выделившаяся из партии эсеров террористическая группировка), 1 меньшевик-интернационалист и 10 эсеров (4 меньшевика покинули съезд вскоре после его открытия). Благодаря такому преобладанию крайне левых элементов Ленин и другие лидеры большевиков полагали, что на съезд можно будет опереться в деле организации свержения правительства Керенского.

Очевидно, Областной Исполнительный комитет армии, флота и рабочих Финляндии, председателем которого был большевик Смилга, принимая решение о назначении съезда и проведении его не в Гельсингфорсе, а в Петрограде, также рассматривал съезд как орган, который позволит поднять и узаконить восстание.

Планы проведения съезда начали разрабатываться после того, как Смилга получил письмо Ленина от 27 сентября, в котором ему предлагалось взять на себя инициативу подготовки свержения Временного правительства. В статье о съезде, опубликованной в «Рабочем пути» 8 октября и через два дня в кронштадтской газете «Пролетарское дело», Смилга писал: «Этому съезду, по всей видимости, придется сыграть крупную роль в политической жизни страны. Ни для кого не тайна, что против Всероссийского съезда Советов ведется яростная кампания оборонцами всех толков... Совершенно очевидно, что если мы пассивно будем ожидать двадцатое число, то никакого съезда и не будет. Необходимо дать отпор нападающим оборонцам. И не только на словах, но и на деле... Кризис нарастает с чрезвычайной быстротой. Теперешний status - status нескольких дней... В этот момент Областной съезд может иметь громадное значение»³.

Еще 7 октября, даже до того, как ЦК принял решение о подготовке к вооруженному восстанию, делегатов III Петроградской общегородской конференции большевиков подготовили к тому, что съезд Советов Северной области, возможно, положит начало активным действиям против правительства. Утром 11 октября Коллонтай сообщила делегатам конференции с принятой Центральным Комитетом резолюции, несомненно не забыв отметить, что съезду Советов Северной области придается огромное значение⁵.

В «Письме к товарищам большевикам, участвующим на Областном съезде Советов Северной области» (8 октября) Ленин писал, что большевики будут «настоящими изменниками Интернационала», если ограничатся «только... резолюциями». Ленин страстно убеждает делегатов: «Нельзя ждать Всероссийского съезда Советов, который Центральный Исполнительный Комитет может оттянуть и до ноября... Только немедленное движение Балтийского флота, финляндских войск... способно спасти русскую и всемирную революцию... Флот, Кронштадт, Выборг, Ревель могут и должны пойти на Питер, разгромить корниловские полки, поднять обе столицы, двинуть массовую агитацию за власть, немедленно передающую землю крестьянам и немедленно предлагающую мир, свергнуть правительство Керенского, создать эту власть. Промедление смерти подобно»⁶. Через два дня на заседании Центрального Комитета 10 октября Ленин настаивал на том, что партия должна воспользоваться съездом Советов Северной области для начала решительных действий.

Утром 11 октября, прибыв в Смольный, делегаты съезда Советов Северной области были проинформированы о решении ЦК поднимать массы на вооруженное восстание. Создается впечатление, что на первых заседаниях съезда делегатов подвели к мысли, что директиву начать восстание можно ожидать в любое время⁷.

Один из секретарей съезда, кронштадтский большевик Борис Бреслав, позже вспоминал, что в момент открытия съезда многие его участники считали, что он станет центром восстания: «У них было впечатление, что в любую минуту может быть сигнал Центрального Комитета о выступлении»⁸.

Делегаты должны были тем более утвердиться в своих предположениях после доклада о текущем моменте, с которым Сокольников выступил от имени ЦК на первом собрании большевистской фракции съезда утром 11 октября. Сокольников подчеркнул, что «настал момент, когда нужно идти в бой за победу Советов... Проведение съезда в Петрограде не случайно, так как, может быть, именно он начнет восстание»⁹.

Атмосфера на съезде чрезвычайно накалилась, когда еще в начале его работы Антонов-Овсеенко объявил делегатам, что в тюрьме «Кресты» политические заключенные начали голодовку. Делегаты приняли воззвание к заключенным: «Прекратите голодовку и набирайтесь сил — близится час вашего освобождения!»¹⁰ Тем не менее, несмотря на столь многообещающее начало, лидеры большевиков воздержались от прямых призывов помогать в организации свержения правительства Керенского. На последнем заседании съезда вечером 13 октября была принята довольно сдержанная резолюция, внесенная совместно большевиками и левыми эсерами, которая, по сути, приурочивала создание советского правительства к созыву Всероссийского съезда Советов¹¹.

Съезд Советов Северной области не дал толчка вооруженному восстанию, и это объясняется рядом причин. Во-первых, у лидеров Военной организации большевиков, на которых еще в апреле была возложена главная ответственность за подготовку к взятию власти, были сомнения в отношении готовности партии к вооруженному восстанию, которые теперь, оглядываясь назад, следует, очевидно, признать оправданными. Как мы уже видели, в предшествовавшие недели и месяцы большевики сосредоточивали свои усилия почти исключительно на деятельности, отвечавшей установке на мирное развитие революции. И в казармах, и на заводах они уделяли сравнительно мало внимания тщательным приготовлениям, той технической стороне дела, которые необходимы для успеха организованного партией восстания. Большевики еще не восстановили свой контроль над частями Петроградского гарнизона, участвовавшими в июльских событиях¹². Многие отряды Красной гвардии, организованные для борьбы с корниловским мятежом, были расформированы, работа по формированию и обучению красногвардейских отрядов в общегородском масштабе началась только в середине октября. Наконец, ничего еще не было сделано для обеспечения содействия железнодорожников, чтобы с началом восстания столица не оказалась сразу отрезанной от всей страны.

Такого рода трудности и проблемы имел в виду Невский, когда через сравнительно непродолжительное время писал в своих воспоминаниях, что «наученные горьким опытом июльских Дней члены «Военки» медлили и обдумывали план выступления.

Многое еще было не подготовлено, многое нужно было наладить, многое исправить, а кое-где имелись прямо вопиющие пробелы». Далее Невский признает, что по вышеуказанным причинам он и Подвойский настаивали на отсрочке восстания примерно на две недели¹³. Невский вспоминал также, что обстановка «заставляла «Военку» быть очень осторожной и обливать холодной водой всех тех пылких товарищей, которые рвались в бой, не имея представления о всех трудностях выступления»¹⁴. В то время такая оценка была вполне применима в отношении многих большевиков, прежде всего в отношении Ленина.

Второй фактор, обусловивший необходимость некоторой отсрочки вооруженного выступления против Временного правительства, заключался в том, что многие каждодневно работавшие в гуще народных масс лидеры большевистских организаций выражали глубокие сомнения в возможности мобилизовать на вооруженное восстание достаточное количество петроградских рабочих и солдат до начала Всероссийского съезда Советов. Ведь начиная с 23 сентября агитаторы большевиков, левых эсеров и меньшевиков-интернационалистов все более настойчиво убеждали массы ждать съезда как форума, на котором вопрос о власти найдет свое законное решение. Особенно отчетливо подобные опасения прозвучали на Петроградской общегородской партийной конференции 10 октября, Петроградской областной конференции (представителей партийных организаций небольших городов вблизи Петрограда) 1 октября и на встрече членов Бюро Военной организации и представителей частей Петроградского гарнизона, состоявшейся во вторую неделю октября. Как вспоминал впоследствии А.Шотман, давний соратник Ленина и активный участник социал-демократического движения еще со времен Петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», большинство участников всех трех собраний возражало против вооруженного восстания до начала 11 Всероссийского съезда Советов¹⁵.

Несмотря на преобладание представителей самых левых политических партий и группировок среди делегатов съезда Советов Северной области, очевидно, уже вечером 12 октября стало ясно, что и тут идея немедленного вооруженного выступления едва ли получит поддержку большинства. Во-первых, в то время как Троцкий, Сокольников и многие другие искали оптимальные пути проведения в жизнь резолюции заседания Центрального Комитета 10 октября, Каменев и Зиновьев отчаянно пытались предотвратить восстание. Они были убеждены в том, что, если партия в данный момент организует вооруженное восстание, единственный возможный исход этого восстания — гораздо более серьезное поражение, чем то, которое последовало после июльского выступления. Не без оснований полагая, что многие лидеры партии на местах могут поддержать их точку зрения, Каменев и Зиновьев после заседания 10 октября направили заявление, в котором излагали свои доводы против взятия власти большевиками путем вооруженного восстания, в важнейшие организации большевиков на местах, а также большевистским фракциям Центрального Исполнительного Комитета, Петроградского Совета и съезда Советов Северной области. «Мы глубоко убеждены, — писали Каменев и Зиновьев, — что объявлять сейчас вооруженное восстание — значит ставить на карту не только судьбу нашей партии, но и судьбу русской и международной революции. Нет никакого сомнения, бывают такие исторические положения, когда угнетенному классу приходится признать, что лучше идти на поражение, чем сдаться без боя. Находится ли сейчас русский рабочий класс именно в таком положении? Нет и тысячу раз нет!!!»¹⁶

В Петрограде Каменев и Зиновьев лично вели агитацию против преждевременного решительного выступления среди лидеров городской организации большевиков и делегатов съезда Советов Северной области¹⁷.

Левоэсеровские делегаты съезда Советов Северной области, полностью разделявшие точку зрения Каменева и Зиновьева относительно вооруженного восстания, также оказывали активное противодействие использованию съезда в целях низложения Временного правительства¹⁸. Главной задачей левых эсеров в то время было содействие всеми возможными средствами образованию на предстоящем II Всероссийском съезде Советов правительства из социалистов — представителей всех социалистических партий. Подобно «Рабочему пути», в газете левых эсеров «Знамя труда» начиная с 27 сентября в каждом номере помещался набранный крупными буквами лозунг «Товарищи, готовьтесь к Всероссийскому съезду Советов Р.С. и К.Д. — 20 октября». Однако в отличие от «Рабочего пути» в «Знамени труда» то и дело появлялись предостережения против преждевременного вооруженного выступления. Так, 13 октября газета поместила статью С.Мстиславского, в которой, в частности, говорилось: «...выступление рабочих и солдатских масс в данный момент было бы злейшим преступлением... покушением не на существующую правительственную власть, но на... самые Советы... те, кто призывает массы к выступлению «для захвата власти», — лгут: их призыв есть призыв не к победе народной воли, но к ее самоубийству».

Впоследствии товарищ Мстиславского по партии Б.Камков говорил о политике левых эсеров в то время следующее:

«...В Петрограде левые с.-р. после Демократического совещания, когда ясно определилось, что оборонческие элементы не отказались от вредной коалиции и продолжают держаться за эту обанкротившуюся схему государственной власти; когда выяснилось, что и само Демократическое совещание было специально созвано и специально подобрано, чтобы поддержать это в политическом сознании массы почти умершее учреждение; когда стало ясно, что оно было созвано, чтобы удержать коалицию до Учредительного собрания, а может быть, и после, мы, левые с.-р., в Петрограде перешли от чисто идейной борьбы с коалицией на более боевые позиции и в целом раде районов, в казармах, в мастерских указывали на возможность и необходимость в тот момент, когда будет созван Съезд Всероссийский Сов. Р. и С.Д. и когда он возьмет на себя задачу организации власти, указывали на возможность и необходимость организованной вооруженной поддержки всем гарнизоном и рабочим классом, если бы коалиционная власть, возглавляемая Керенским, добровольно не ушла бы в отставку, не признала бы вновь организованной социалистической власти. И в этом смысле вся агитация и пропаганда, которая велась левыми с.-р., нимало не отличалась от агитации, которую вели большевики. И только несколько дней, предшествовавших созыву Всероссийского Съезда С.Р. и С.Д., внесли некоторое различие в методы агитации и пропаганды или, вернее, наметили различие в целях, которые ставили себе левые с.-р. и большевики.

Уже за несколько дней перед Всероссийским Съездом нам, левым с.-р., работавшим на заводах, фабриках и в казармах, было ясно, что большевистская партия мобилизует свои силы не только на тот случай, если Всероссийский Съезд создаст однородную социалистическую власть и объявит власть Советов, чтобы поддержать эту власть и оказать сопротивление тем силам, которые постарались бы снести ее; нам стало ясно, что они готовят восстание, захват власти до Всероссийского Съезда Советов. И в том вопросе мы с ними радикально разошлись. Мы указывали, что такой метод принудителен по отношению к Совету, метод захвата Петроградским гарнизоном при поддержке части рабочего класса, захват власти, которую нужно будет преподнести Сов.Р. и С.Д. Этот метод казался нам самым опасным, с одной стороны, и нецелесообразным — с другой. Нам казалось, что, если после того, как коалиционная власть обанкротилась, после того, как она изжила то минимальное содержание, которое, может быть, заключала в себе в первые дни, когда она стала пустым футляром, ничем не заполненным, когда коалиция стала почти ругательным словом в рабочих и солдатских кругах, когда ни одной солидной группы среди рабочих и крестьян вы не нашли бы, которая встала бы на защиту коалиционной власти, нам казалось, что можно безболезненно удалить этот пережиток, если будет созван Всероссийский Съезд Советов. Мы прилагали все усилия, чтобы был Съезд не только Советов Раб. и Солд., но и Крест. Деп. Если С.Р. и С.Д. объявит эту власть низложенной и возьмет на себя задачу организации новой власти, нам казалось, что не найдется ни в Петрограде, ни во всей революционной России, за редкими исключениями, никого, кто мог бы выступить против центральной объединенной организации — С.Р.С и К.Д. В то же время нам казалось, если это будет сделано иначе, если это пойдет под флагом захвата власти в Петрограде до Съезда Советов, это сможет произвести впечатление, которое получило затем название политической авантюры, борьбы за власть не С.Р. и С.Д., а определенной политической партии. И это сразу может осложнить положение и создать какую-то неблагоприятную атмосферу в не вполне сознательной части революционной демократии, и что мы не избежим, что и имело место, гражданской войны, которую мы, левые с.-р., никогда не смешивали с классовой революционной борьбой»²⁰.

Затруднительное положение, в которое были поставлены благодаря усилиям Каменева и Зиновьева, а также противодействию левых эсеров большевики, всерьез думавшие о возможности использовать съезд Советов Северной области в целях мобилизации масс на вооруженное выступление, нетрудно понять, если учесть, что левые эсеры вместе с эсерами и меньшевиками-интернационалистами могли, вероятно, рассчитывать собрать на съезде до 35 голосов из 90. Таким образом, для того чтобы не допустить немедленного выступления, Каменеву и Зиновьеву достаточно было посеять сомнение в его целесообразности среди хотя бы десяти из оставшихся 55 делегатов (большевиков и максималистов) — несомненно, если бы дело дошло до голосования, им без особого труда удалось бы добиться своего.

Создается впечатление, что к моменту окончания съезда Советов Северной области его делегатов больше всего беспокоила возможность того, что ЦИК отсрочит созыв II Всероссийского съезда Советов или вовсе его отменит, ссылаясь на то, что он явится помехой подготовке к Учредительному собранию. Следовательно, одним из последних решений съезда было принятие воззвания к массам, в котором подчеркивалось исключительное значение Всероссийского съезда Советов и взятия им власти как единственной гарантии безотлагательных и справедливых выборов в Учредительное собрание²¹.

Съезд избрал Исполнительный комитет Советов Северной области. Несомненно, некоторые избранные в комитет большевики считали его прежде всего органом подготовки восстания. Так, Антонов-Овсеенко впоследствии писал в своих воспоминаниях о договоренности со Смилгой сразу после окончания съезда: Смилга должен был вернуться в Гельсингфорс, чтобы там организовать отряды матросов, пехоты и артиллеристов для поддержки восстания, а Антонов-Овсеенко оставался руководить работой комитета в Петрограде. Сигналом для отправки мобилизованных Смилгой отрядов должна была быть телеграмма из Петрограда: «Присылай устав». Антонов-Овсеенко ясно указывает, однако, что договоренность носила неофициальный, доверительный характер²². Предлогом для создания Исполнительного комитета съездом Советов Северной области явилась необходимость организации и подготовки военных сил для защиты и поддержки предстоявшего II Всероссийского съезда Советов; таким образом, даже левые эсеры, по сути, согласились внести свою лепту.

В сущности, съезд Советов Северной области явился шумной и откровенной демонстрацией ультрарадикальных настроений.

Более того, съезд еще продолжался, а многочисленные агитаторы-большевики уже энергично вели пропагандистскую работу во всех рабочих районах Петрограда, стремясь с переменным успехом обратить враждебность рабочих и солдат на Временное правительство, чтобы они по призыву были готовы немедленно выступить против него с оружием в руках. Однако с точки зрения интересов партии вся эта деятельность, тем более сразу после демонстративного ухода большевиков с заседания Предпарламента, имела весьма отрицательные последствия — резко возросла озабоченность поддерживавших правительство кругов в отношении намерений большевиков²³! Теперь практически во всех петроградских газетах ежедневно публиковались статьи и заметки с разнообразными оценками деятельности большевиков и их планов. Например, в выходившей под редакцией М.Горького газете «Новая жизнь» 15октября появилась передовая статья, в которой сообщалось, что большевики развернули агитацию за вооруженное восстание и что в настроениях масс нет единодушия—многие выказывают готовность к немедленным решительным действиям, но немало и тех, кто склонен уклониться от участия в восстании или проявляет полное равнодушие.

«Газета-копейка» 14 октября сообщала, что «в революционно-демократических кругах имеются определенные сведения, что большевики деятельно готовятся к выступлению на 20 октября». Спустя несколько дней в крайне правой газете «Живое слово» появилась заметка, озаглавленная «Большевики выступают», в которой говорилось: «Кровавые и гнусные события 3—5 июля были только репетицией. Теперь большевики готовятся дать и само представление... На всех заводах, фабриках и во всех казармах ведется усиленная агитация. Большевики зовут рабочих и солдат по первому сигналу выйти с оружием в руках на улицы Петрограда для захвата власти, свержения Временного правительства и кровавой расправы с буржуями». Авторы большинства подобных корреспонденций не только выражали тревогу и живописали ожидаемый разгул анархии, но и требовали от правительства принятия решительных мер, пока не поздно. Так, статья «Пора действовать», помещенная в «Биржевых ведомостях» (утренний выпуск 14октября), предостерегала: «Большевики все определеннее и решительнее говорят о близком выступлении масс... Все, что делают большевики для разрушения обороны государства и революции, приемлется властью и государственной демократией спокойно и без противодействия... Этот момент... правительство должно использовать для твердых проявлений обороты революционного Петрограда от анархии».

Конечно, как лидеры умеренных социалистов в Смольном, так и министры Временного правительства в Зимнем дворце в равной степени допускали вероятность в скором времени вооруженного восстания народных масс под руководством большевиков. На пленарном заседании Всероссийских Исполнительных Комитетов 14 октября Дан, обращая внимание участников на растущий поток сообщений об активизации левых сил и явных приготовлений большевиков к вооруженному восстанию, заявил: «Мы должны определенно спросить своих товарищей большевиков, к чему они ведут эту политику?.. Большевики должны заявить на этой трибуне, правильно ли их понимает революционный пролетариат. Зовут ли они к выступлениям революционный пролетариат или нет... Я требую, чтобы партия большевиков прямо и честно ответила на этот вопрос: да или нет...» Ответ Рязанова с места был отнюдь не обнадеживающим: «Мы требуем мира и земли». Следует отметить, что в конце заседания даже Мартов, представлявший меньшевиков-интернационалистов, и левый эсер Лившиц поддержали предложенную Даном резолюцию, призывавшую рабочих, солдат и крестьян сохранять спокойствие и объявлявшую всякое выступление совершенно недопустимым²⁴.

Судя по сообщениям печати, угроза со стороны большевиков обсуждалась в то время на каждом ежедневном заседании правительства Керенского. На закрытом заседании 17 октября министр внутренних дел Кишкин заявил, что «у правительства достаточно сил, чтобы подавить в начале беспорядки, а для наступления... силы недостаточны». По имевшимся у правительства сведениям, добавил Кишкин, восстание первоначально планировалось на 18 октября, но было отложено до 23 октября, так как «силы не собраны, массы не подготовлены»²⁵.

Министры обсуждали различные возможные меры борьбы с угрозой восстания под руководством большевиков, однако ввиду крайне сложного положения правительство ограничилось предписанием командующему Петроградским военным округом полковнику Полковникову привести в полную готовность все верные правительству воинские части. Ежедневно Временное правительство обращалось к массам с воззваниями, призывая их хранить спокойствие и порядок. Правительство явно надеялось на то, что большевики, выступив первыми, скомпрометируют себя. Реалистичная оценка сложившегося положения прозвучала в заявлении военного министра генерала Верховского: «План есть, надо ждать выступления другой стороны. Большевизм в Совете рабочих депутатов, и его разогнать нет силы»²⁶. Более самонадеянный ответ дал репортерам некий министр после вечернего заседания правительства 13 октября (в этот день закончил работу съезд Советов Северной области): «В настоящий момент правительство меньше всего желает столкновения. Но что нам делать? Если большевики выступят, мы вскроем нарыв хирургически и удалим его раз и навсегда»²⁷.

После съезда Советов Северной области Ленин продолжал настаивать на немедленном вооруженном восстании, тогда как Каменев и Зиновьев не менее энергично старались предотвратить преждевременное, по их мнению, восстание и успокоить опасения противников большевиков. Тем временем в казармах, на заводах и фабриках большевистские активисты вели агитацию и искали пути проведения в жизнь резолюции заседания Центрального Комитета 10 октября. Подготовка вооруженного восстания до Всероссийского съезда Советов была сопряжена с немалыми трудностями, о которых говорили многие участники двух важных собраний лидеров партии большевиков, состоявшихся по окончании съезда Советов Северной области — чрезвычайного закрытого заседания Петербургского комитета 15 октября и спешно созванного на следующий день, 16 октября, расширенного заседания ЦК с участием представителей Петербургского комитета, Военной организации, большевистской фракции Петроградского Совета, фабрично-заводских комитетов, профсоюзов и некоторых других организаций²⁸.

На заседании Петербургского комитета 15 октября присутствовали 35 представителей большевистских комитетов разных районов столицы. Главной задачей заседания было обсуждение вопросов подготовки к восстанию. Собравшиеся заслушали доклад члена ЦК Бубнова о текущем моменте. Призывая к активным действиям, Бубнов говорил: «...мы втягиваемся в схватку с силами, идущими против нас... Мы стоим накануне выступления». Бубнов убеждал собравшихся: «...все элементы для восстания даны, и если мы в этом убеждены, то все силы должны подготовить к выступлению... Надо собрать всех агитаторов... Ради спасения революции мы должны вести политику не только оборонительную, но и наступательную».

Однако сразу после Бубнова выступил Невский, настаивавший на необходимости выждать определенное время. Его выступление явно показывало, какое огромное влияние оказали июльские события на лидеров Военной организации. «Я от имени Военной организации должен обратить внимание собрания на ту массу трудностей, на которые нам пришлось натолкнуться, — заявил он. — Военная организация вдруг сделалась правой». Утверждая, что абсолютно ничего не было сделано, чтобы подготовить «провинцию» к свержению Временного правительства, и что в деревне агитационная работа большевиков только началась, он сообщил, что в некоторых губерниях крестьяне говорят, что в случае восстания они не дадут хлеба. Игнорируя настроения масс, подчеркнул Невский, партия не может надеяться на победу. Далее он отметил, что не обеспечена совершенно необходимая поддержка железнодорожников и 5-й армии Северного фронта. В целом, утверждал Невский, работа по обеспечению технической стороны восстания еще по-настоящему не началась, не было уверенности в перевесе сил большевиков, необходимом для победы над Временным правительством, поэтому принятую 10 октября резолюцию Центрального Комитета следует признать преждевременной.

После выступления Невского секретарь Петербургского комитета Бокий, очевидно по предложению участников заседания, зачитал полный текст резолюции заседания ЦК 10 октября и заявление Каменева и Зиновьева. Прозвучавшие после выступления Невского предостережения Каменева и Зиновьева явно оказали большое влияние на настроения собравшихся, так как было решено, что резолюцию ЦК следует рассматривать «широко», то есть как с точки зрения ее осуществимости в принципе, так и с точки зрения реальных перспектив проведения ее в жизнь.

С сообщениями о сложившемся на местах положении выступили представители разных районов Петрограда. Хотя содержание выступлений большей частью говорило о нецелесообразности немедленных решительных действий. нельзя сказать, что все выступления были выдержаны в пессимистическом духе. 11апри- мер, Лацис горячо и увлеченно говорил о развернувшихся в важнейшем, Выборгском, районе приготовлениях к восстанию и выразил уверенность в том, что на рабочих этого района вполне можно положиться. Представитель Невского района Винокуров, в отличие от Лациса не склонный приукрашивать истинное положение дел, также отмечал, что «настроение в нашу пользу» и «масса начинает настораживаться». Юкка Рахья заявил, что финны с нетерпением ждут восстания. «Чем скорее, тем лучше» — такие настроения преобладали, по его словам, в Финляндии.

Однако общее положение дел в казармах, на фабриках и заводах часто представлялось столь неутешительным, что не могло не обескураживать многих большевиков. Не следует забывать, что в данном случае речь шла не об отношении рабочих и солдат к передаче власти Советам — никто не отрицал, что программа большевиков находит широкую поддержку в массах; в выступлениях участников собрания звучала тревога по поводу явной пассивности очень многих рабочих и солдат. Вопрос в том, захотят ли они подвергать себя риску потерять работу, быть немедленно отправленными на фронт, оказаться в тюрьме или даже пожертвовать жизнью, отозвавшись на призыв большевиков к вооруженному выступлению, когда на днях должен был собраться Всероссийский съезд Советов. Лишь восемь из девятнадцати представителей районов говорили о том, что массы настроены по-боевому и готовы выступить в любой момент. Шесть представителей районов сообщили, что у них преобладали безразличие и выжидательные настроения, а пятеро без обиняков заявили, что у масс нет никакого желания выступать²⁹.

Калинин сообщил, что в Лесновско-Удельнинском районе «дела подвигались плохо». Представитель Московского района зубной врач Савва Равич выразил мнение, что «массы выйдут по призыву Совета, по призыву нашей партии выйдет мало». Представлявший Петроградский район плотник Сергей Прохоров сказал, что «там, где наше влияние сильно, там настроение выжидательное, а где этого нет, там апатия... Даже если Совет призовет к выступлению, то некоторые заводы, как, например, наш, не выйдут». По мнению Александра Аксельрода из Рождественского района и Наума Анциеловича, который представлял Петроградский совет профсоюзов и возглавлял профсоюз электриков, массы в случае выступления контрреволюции дали бы ей отпор, но сами не были настроены выступать. Аксельрод считал, что «настроение упало в связи с расчетами из-за эвакуации заводов». Резюмируя сообщения, прозвучавшие двумя неделями раньше на конференции большевиков Петроградского округа, представитель окружной организации Харитонов также с пессимизмом сообщил, что «настроения у масс нет». «В Красном Селе... на 5000 человек пойдут сюда 500 человек, а остальные останутся в Красном Селе выжидать», — утверждал он и добавил, что «в Кронштадте настроение сильно пало. Пьянство большое наблюдается даже среди наших товарищей».

Пассивность масс была отнюдь не единственным фактором, обусловившим пессимизм в широких большевистских кругах накануне предполагавшегося взятия власти. В сообщениях из районов на заседании 15 октября прозвучала также озабоченность многих большевиков отсутствием сколько-нибудь удовлетворительной общей технической подготовки восстания. Почти все выступавшие говорили о серьезных трудностях с организацией красногвардейских отрядов и о нехватке оружия и боеприпасов. В целом выступления сводились к тому, что пока еще не был создан орган, который эффективно осуществлял бы подготовку к восстанию. Представитель Нарвского района С.М.Гессен сдержанно говорил о самороспуске боевых сил, очевидно созданных в дни корниловского мятежа, в связи с отсутствием боевых центров. Винокуров, который с оптимизмом рассказывал о настроениях рабочих в Невском районе, признал тем не менее, что отряды Красной гвардии небыли созданы в районе и что «организационным аппаратом (мы ] похвастаться не можем». Прохоров прямо заявил: «С Красной гвардией дело обстоит плохо... Вообще в районе полный развал». Представитель Шлиссельбургского района сообщил, что красногвардейский отряд в районе был организован, но записывались в него неохотно в связи с нехваткой оружия.

Явно встревоженный нежелательным оборотом дискуссии Бубнов потребовал слова вне очереди, чтобы напомнить членам Петербургского комитета, что резолюция о текущем моменте была принята ЦК 10 октября в немалой мере благодаря позиции Петербургского комитета, и призвал участников собрания сосредоточить все внимание на обсуждении практических вопросов. Вскоре было принято решение, помимо прочего, созвать конференцию агитаторов-большевиков для разъяснения лозунгов, организовать выпуск вечерней газеты, улучшить связи, укрепить контакты с железнодорожниками и работниками почты и телеграфа и активизировать обучение рабочих владению оружием. Многие члены Петербургского комитета, проголосовавшие за все эти меры, очевидно, больше надеялись, что они быстро дадут результаты, чем Калинин, который, выслушав сообщения представителей районов, заметил: «Резолюция ЦК — это одна из лучших резолюций, которые когда-либо ЦК выносил... Но когда это восстание будет возможно — может быть, через —неизвестно». Как бы то ни было, принятые Петербургским комитетом вечером 15 октября решения со всей очевидностью свидетельствовали о том, что к решительному бою партия еще не готова.

Спешно назначенное на следующий вечер расширенное заседание ЦК имело целью определить стратегию партии большевиков с учетом трудностей, которые стали очевидными в ходе работы по подготовке к восстанию. Заседание, в котором приняли участие около 25 видных большевиков, проходило на северной окраине города, в помещении Лесновско-Удельнинской районной думы. Организационную работу по подготовке заседания выполнили Шотман и Калинин, который был председателем управы районной думы. Свердлова позже вспоминала, что место проведения заседания было неизвестно его участникам до последней минуты. Им сообщили пароль и указали место встречи, откуда участников небольшими группами провели в здание думы. Ленин прибыл одним из последних, быстро снял парик и прошел в две смежные комнаты, где уже собрались почти все участники заседания. Стульев не хватало, многие сидели прямо на полу³⁰. Ленин устроился в углу, вынул из кармана листки с записями и начал их просматривать. Привычным жестом он поднял руку, чтобы поправить парик, вспомнил, что уже снял его, и улыбнулся³¹.

Работавшая в районной думе уборщицей молодая большевичка Екатерина Алексеева впоследствии вспоминала, что больше всего боялась, что кто-нибудь чужой заподозрит неладное и сообщит властям. Пока не ушел под утро последний участник заседания, она не находила себе места от беспокойства, прислушивалась и внимательно следила за соседними домами. Каждого вновь прибывшего встречал громким лаем сенбернар соседа, и, когда Алексеева не смотрела в окна и не была занята самоваром, ей приходилось прилагать немалые усилия, чтобы успокоить собаку. Заседание, которое началось в 8 часов вечера, кончилось только в 3 часа утра, когда пошел первый в этом году мокрый снег. Участники заседания, вспоминала Алексеева, оставили после себя большой беспорядок³².

Заседание 16 октября открылось докладом Ленина, в котором он отстаивал решение ЦК о немедленной организации вооруженного восстания. Касаясь вначале заинтересованности в сотрудничестве с меньшевиками и эсерами, проявляемой некоторыми большевиками, он подчеркнул, что партия большевиков в свое время сделала все возможное ради достижения компромисса с меньшевиками и эсерами, но теперь совершенно ясно, что взаимопонимания с ними быть не может, как ясно и то, что массы идут за большевиками. Ленин утверждал, что изменение настроения масс, о которых настойчиво говорили участники собрания днем раньше, не следует придавать особого значения. «Настроением масс руководствоваться невозможно, — говорил Ленин, — ибо оно изменчиво и не поддастся учету... Массы дали доверие большевикам и требуют от них не слов, а дел, решительной политики и в борьбе с войной и в борьбе с разрухой». Дальше Ленин разъяснил, почему, по его мнению, сложившаяся ситуация благоприятствовала социалистической революции в России, сказав, в частности, что, «выступая теперь, мы будем иметь на своей стороне всю пролетарскую Европу». В заключение он выразил тревогу в отношении замыслов правительства, утверждая, что «буржуазия хочет сдать Питер. От этого мы можем спасти, только взяв Петроград в свои руки». «Из политического анализа классовой борьбы в России и в Европе, — продолжал Ленин, — вытекает необходимость самой решительной, самой активной политики, которая может быть только вооруженным восстанием». «Власть нужно брать тотчас, — убеждал Ленин, — каждый потерянный день может оказаться гибельным. История не простит, если мы теперь не возьмем власти»³³.

В 1924 году Шотман, которому довелось слышать много докладов и речей Ленина, вспоминал, что этот доклад был самым лучшим³⁴. По мнению Шотмана, участники заседания 16 октября были настроены гораздо менее пессимистично, чем участники прежних собраний, на которых обсуждался вопрос о возможности и целесообразности вооруженного выступления. Несомненно, это объяснялось необыкновенной способностью Ленина убеждать слушателей. Тем не менее выступавший после Ленина член «Военки» Крыленко вновь говорил о том, что, по мнению руководства организации, революционное настроение солдат падает и большинство считает, что партии не следует «форсировать вопрос». Говоря о настроениях в Петроградском совете, Володарский, который был, пожалуй, самым выдающимся и популярным большевистским оратором после Троцкого, выразил общее впечатление, что «никто не рвется на улицы, но все отзовутся на призыв Совета». Василий Шмидт, крупнейший деятель Петроградского совета профсоюзов, и Александр Шляпников, председатель профсоюза металлистов и один из руководителей Совета профсоюзов, пытались охарактеризовать политические позиции членов профсоюзов. Шмидт утверждал, что, несмотря на всеобщее требование о передаче власти Советам, надеяться на активное участие в выступлении 500 тыс. членов профсоюзов нельзя, так как почти все боятся закрытия предприятий и увольнений. Шляпников добавил, что профсоюз металлистов находился под влиянием партии, но идея вооруженного выступления под руководством большевиков была непопулярна, более того, слухи о подобных действиях даже приводили к панике.

В начале заседания 16 октября Каменев и Зиновьев не воспользовались возможностью немедленно ответить Ленину, но после таких пессимистических выступлений Зиновьев взял слово и вновь доказывал, что успех вооруженного восстания весьма сомнителен. Он привел ряд доводов против восстания и убеждал собравшихся в том, что, если еще есть возможность, резолюция заседания Центрального Комитета 10 октября должна быть пересмотрена. Каменев объявил, что опыт попыток организовать вооруженное восстание подтверждает, что «данных за восстание теперь нет». Приготовления большевиков, настаивал Каменев, лили воду на мельницу Временного правительства, увеличивая его оборонительные возможности. Вторя Каменеву, Володарский заметил, что если резолюция должна была рассматриваться как приказ, то этот приказ не выполнен. «Если вопрос выступления ставится как вопрос выступления уже завтра, — продолжал Володарский, — то приходится признать, что мы еще не готовы. Я каждодневно обращался к массам с призывами и должен сказать, что наши призывы приводят массы в замешательство».

Ленин, однако, настаивал на формальном подтверждении резолюции заседания ЦК 10 октября с условием, что «благоприятный момент и целесообразные способы наступления» будут указаны Центральным Комитетом и большевистским руководством Петроградского Совета и Всероссийского Исполнительного комитета. В противовес предложению Ленина Зиновьев предложил резолюцию, в которой говорилось: «Не откладывая разведочных, подготовительных шагов, считать, что никакие выступления впредь до совещания с большевистской частью съезда Советов - не допустимы». Обе резолюции были поставлены на голосование. За ленинскую резолюцию было подано 19 голосов, против голосовали двое участников, четверо воздержались. За резолюцию Зиновьева голосовали шесть участников заседания, против было подано 15 голосов, и трое воздержались. Результаты голосования по вопросу о зиновьевской резолюции свидетельствуют, что у довольно значительного меньшинства — девяти человек из присутствовавших на заседании лидеров партии большевиков, то есть более трети участников, принявших участие в голосовании, — были существенные возражения против установки на немедленное вооруженное восстание. Меньшинство выступало за предварительное согласование с большевистской фракцией II Всероссийского съезда Советов, некоторые представители меньшинства вообще уклонились от подачи голосов поданному вопросу³⁵. Сопоставление результатов голосования и содержания отдельных выступлений показывает, что за ленинскую резолюцию и против зиновьевской голосовали, вероятно, даже некоторые участники заседания, сомневавшиеся в целесообразности попыток организовать вооруженное восстание до съезда Советов. Надо сказать, что в выступлениях некоторых ораторов, казалось бы поддержавших Ленина, явно прослеживалась мысль, что для вооруженного восстания под руководством большевиков условия еще не созрели и что принятая 10 октября резолюция была, по сути, подтверждением намерения свергнуть правительство при первой возможности, а не политической директивой, подлежащей немедленному исполнению.

На заседании 16 октября Милютин открыто и прямо высказал эту же точку зрения, к которой, несомненно, присоединился бы и Троцкий, если бы он был в числе присутствовавших. Советские историки зачастую объясняют их отношение к данному вопросу нерешительностью или, говоря словами Ленина, «конституционными иллюзиями» и склонны приравнивать его к позиции Каменева и Зиновьева. Однако позиция Троцкого и его единомышленников основывалась скорее на реалистичной оценке имевшихся сведений о преобладавших настроениях и соотношении сил в Петрограде, в целом по стране и на фронте.

Во всяком случае, необходимо отметить, что с формальным одобрением резолюции заседания ЦК 10 октября споры и разногласия среди руководства партии большевиков по вопросу о подготовке к вооруженному восстанию отнюдь не прекратились. Не получив поддержки на расширенном заседании ЦК 16 октября, Каменев и Зиновьев потребовали «немедленного, телеграфного созыва пленума». Каменев подал заявление о выходе из ЦК, объясняя свой шаг невозможностью поддержать точку зрения, выраженную в последних решениях ЦК, и убежденностью, что она приведет к тяжелому поражению партии и пролетариата. Трое из менее решительно настроенных лидеров большевиков — Ногин, Милютин и Рыков — пытались добиться опубликования текста заявления в «Рабочем пути», но текст так никогда и не был опубликован. Будучи не в состоянии обратиться к товарищам со страниц большевистской печати, Каменев изложил свои доводы против восстания в заметке, опубликованной в газете «Новая жизнь» 18 октября. Теперь даже у Ленина, судя по его письмам, появилась, пусть на непродолжительное время, мысль о том, что благоприятный момент для выступления упущен. Будучи вне себя от возмущения, он объявил Каменеву и Зиновьеву беспощадную войну и начал добиваться их исключения из партии³⁷. На заседании, состоявшемся 20 октября, ЦК решительно отклонил требования Ленина — было решено принять отставку Каменева и обязать его и Зиновьева не выступать ни с какими заявлениями против решений ЦК³⁸.

В тот же вечер, когда в «Новой жизни» появилась заметка Каменева, споры по вопросу о подготовке к восстанию разгорелись на собрании почти 200 большевистских активистов, созванных в Смольный в целях координации подготовки к взятию власти. Здесь приготовления к восстанию осудили Рязанов и Ларин, придерживавшиеся умеренных взглядов. В том же духе выступил Г.Чудновский, только что прибывший в столицу с Юго-Западного фронта для участия в съезде Советов. Ссылаясь на опыт работы в войсках Юго-Западного фронта, где у большевиков не было прочной опоры, Чудновский энергично доказывал, что организованное большевиками вооруженное восстание обречено на неудачу³⁹.

Примечания:

¹ Лацис М.И. —«Известия», 6 ноября 1918 г.

² Бреслав Б. Канун Октября 1917 года. М., 1934, с. 17. Участвовала также делегация из Москвы.

³ «Рабочий путь», 8октября; «Пролетарское дело», 10октября; Бреслав Б. Канун октября, с. 19.

⁴ См. выступление Рахья на первом заседании. Вторая и третья петроградские общегородские конференции, с. 108.

⁵ Там же, с. 132; Октябрьское вооруженное восстание, т. 2, с. 132.

⁶ Ленин. В.И. Поли. собр. соч., т. 34, с. 385—390.

⁷ См.: Старцев В.И. О выборе момента для Октябрьского вооруженного восстания. —В: Ленин и Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде, с. 71.

⁸ Бреслав Б. Канун Октября, с. 18—22; см. также Октябрьское вооруженное восстание, т. 2, с. 250.

⁹ Бреслав В. Канун Октября, с. 21 —22.

¹⁰ Там же, с. 31—32.

¹¹ См. Октябрьское вооруженное восстание, т. 2, с. 253.

¹² См. замечания Подвойского. Вторая и третья петроградские общегородские конференции, с. 114.

¹³ Невский В.И. Две встречи. —«Красная летопись», 1922, N° 4, с. 142— 143.

¹⁴ Невский В.И. Историческое заседание Петербургского комитета РСДРП (большевиков) накануне Октябрьского восстания. —«Красная летопись», 1922, №2—3,с. 318.

¹⁵ Шотман писал: «Хорошо помню, что споры вращались вокруг центрального вопроса — нужно ли брать власть немедленно или отложить взятие власти до созыва II съезда Советов... На всех трех конференциях речь шла о взятии власти в недалеком будущем, никто против этого не возражал. Однако большинство выступило против взятия власти тотчас же. Большинство на всех трех конференциях проголосовало против немедленного взятия власти». Шотман А. Ленин накануне Октября, с. 119.

¹⁶ Протоколы Центрального Комитета, с. 86—92.

¹⁷ Так, Раскольников, как только был освобожден из тюрьмы утром 11 октября, поспешил на первое заседание и сразу же по прибытии в Смольный узнал о решении по вопросу о подготовке вооруженного восстания и тут же получил экземпляр заявления Каменева и Зиновьева. Чуть позже Каменев отвел его в сторону и изложил свои возражения против избранной партией тактики и причины, заставлявшие его считать, что вооруженное восстание должно иметь катастрофические последствия для партии. Раскольников Ф.Ф. Кронштадт и Питер в 1917 году. М.—Л., 1925, с. 203—204. Член Военной организации Ильин-Женевский вспоминал, как по пути на митинг, куда он ехал вместе с Каменевым 12 октября, последний подробно изложил свою точку зрения. Он утверждал, что, не говоря уже о всем прочем, самой Военной организации было еще далеко до готовности к решительному бою. Ильин-Женевский А. Накануне Октября, с. 25.

¹⁸ См. высказывания Бреслава по этому поводу в Кронштадтском Совете.— «Известия Кронштадтского совета», 26 октября.

¹⁹ В связи с обвинениями в том, что съезд созывался с целью сорвать Учредительное собрание, начиная с выпуска 3 октября редакция «Знамени труда» в каждом номере помещала также фразу «Готовьтесь к Учредительному собранию».

²⁰ Из выступления Камкова на Первом Всероссийском съезде левых эсеров, состоявшемся в конце ноября 1917 г. См.: Протоколы первого съезда партии левых социалистов-революционеров (интернационалистов). М., 1918, с. 38—39.

²¹ Бреслав Б. Канун Октября, с. 68—69.

²² Антонов-Овсеенко В.А. Балтфлот в дни керенщины и Красного Октября. —Пролетарская революция, 1922, № 10, с. 122.

²³ См.: Октябрьское вооруженное восстание, т. 2, с. 253.

²⁴ Рябинский К. Революция 1917 года. Хроника событий, т. 5, М., 1926, с. 88—89; «Известия», 15 октября.

²⁵ Волобуев П.В. Из истории борьбы Временного правительства с революцией. —Исторический архив, 1960, № 5, с. 83—85.

²⁶ Там же, с. 84. Дальнейшие директивы штаба Полковникова воинским частям в Петрограде и округе см. в сб.: Великая Октябрьская социалистическая революция. Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Документы и материалы, под ред. Голикова Г.Н.и др. АН СССР, Институт истории и др., М., 1957, с. 263—274.

²⁷ «Биржевые ведомости», вечерний выпуск 14 октября.

²⁸ Первый легальный Петербургский комитет, с. 307—319; Протоколы Центрального Комитета, с. 93—105.

²⁹ Приведенные Невским цифры не выглядят преувеличенными. Невский В.И. Историческое заседание Петербургского комитета РСДРП (большевиков) накануне Октябрьского восстания, с. 38.

³⁰ Свердлова К.Т. Яков Михайлович Свердлов, с. 287.

³¹ Шотман А. Ленин накануне Октября, с. 121.

³² Алексеева Е.А. На всю жизнь. Петроград в дни Великого Октября, с. 270—282.

³³ Протоколы Центрального Комитета, с. 94; IIIотман А. Ленин накануне Октября, с. 122.

³⁴ Шотман А. Ленин накануне Октября, с. 122.

³⁵ См. замечания А.Л. Сидорова. Ленин и Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде, с. 109—110.

³⁶ Протоколы Центрального Комитета, с. 105.

³⁷ См. касающиеся данного вопроса письма Ленина партии и Центральному Комитету, датированные соответственно 18 и 19 октября. Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 34, с. 419—427.

³⁸ Протоколы Центрального Комитета, с. 106—107.

³⁹ Аввакумов С. И. Борьба петроградских большевиков за осуществление ленинского плана Октябрьского восстания. —В: Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде, с. 54—56; Свердлова К.Т. Яков Михайлович Свердлов, с. 289—291.