Книги о Ленине

B. И. Ленин.

ВЫБОРЫ В УЧРЕДИТЕЛЬНОЕ СОБРАНИЕ И ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА.

В сборнике социалистов-революционеров «Год русской революции 1917—1918» (Москва, 1918, московское издательство «Земля и Воля») помещена замечательно интересная статья Н. В. Святицкого: «Итоги выборов во Всероссийское Учредительное Собрание (предисловие)». Автор дает цифры по 54 избирательным округам из общего числа 79.

В состав обследования автора вошли почти все губернии Европейской России и Сибири. Не вошли из этого числа губернии: Олонецкая, Эстляндская, Калужская, Бессарабская, Подольская, Оренбургская, Якутская и Донская.

Мы приведем сначала основные итоги, опубликованные Н. В. Святицким, а затем рассмотрим политические выводы, которые из этих данных вытекают.

I.

По 54 округам было подано всего в ноябре 1917 г. 36 262 560 голосов. Автор приводит цифру 36 257 960, распределенную по 7 областям (плюс армия и флот), но итог приводимых им цифр по отдельным партиям даст именно указанную мной цифру.

Распределение по партиям таково: с.-р. русские получили 16,5 млн. голосов, а если присоединить с.-р. других наций (украинских, мусульманских и пр.). то 20,9 млн., т. е. 58 %.

Меньшевики получили 668 064 голоса, а если прибавить сюда аналогичные группы «народных социалистов» (312 тыс.), «Единства» (25 тыс.), кооператоров (51 тыс.), украинских с.-д. (95 тыс.), украинских социалистов (507 тыс.), немецких социалистов (44 тыс.) и финских социалистов (14 тыс.). то получим итог 1,7 млн.

Большевики получили 9 023 963 голоса.

Кадеты получили 1 856 639 голосов. Прибавляя к ним «союз земельных собственников и землевладельцев» (215 тыс.), «правые группы» (292 тыс.), старообрядцев (73 тыс.), националистов: еврейских (550 тыс.), мусульманских (576 тыс.), башкиров (195 тыс.), латышей (67 тыс.), поляков (155 тыс.), казаков (79 тыс.), немцев (130 тыс.), белоруссов (12 тыс.), и «списка разных групп и организаций» (418 тыс.), получаем итог помещичьих и буржуазных партий в 4,6 млн.

Известно, что с.-р. и меньшевики шли в блоке в течение всего периода революции с февраля по октябрь 1917г. Кроме того, все развитие событий и за это время; и после него доказало определенно, что обе эти парии вместе представляют мелкобуржуазную демократию, которая так же ошибочно мнит и называет себя социалистической, как и все партии II Интернационала.

Объединяя три основные группы партий на выборах в Учредительное Собрание, мы получаем такой итог:

Приведем теперь данные, которые Н. В. Святицкий дает по областям: Число поданных голосов в тысячах

¹⁾ Автор не совсем обычно разделил Россию на районы: Северный — Архангельская, Вологодская, Петроградская, Новгородская, Псковская, Лифляндская, Центральный Промышленный — Владимирская, Костромская, Московская, Нижегородская, Рязанская, Тульская, Тверская, Ярославская, Поволж.-черноземный — Астраханская, Воронежская, Курская, Орловская, Пензенская, Самарская, Саратовская, Тамбовская, Западный — Витебская, Минская, Могилевская, Смоленская, Восточно-Уральск и — Вятская, Казанская, Пермская, Уфимская, Сибирский — Тобольская, Томская, Алтайская, Енисейская, Иркутская, Забайкальская, Приамурская, Украина — Волынская, Екатерине слав екая, Киевская, Полтавская, Таврическая, Харьковская, Херсонская, Черниговская. (Прим. Н. Ленина.)

²⁾ Цифра в скобках 62% получается Святицким при добавлении мусульманских с.-р. (Прим. Н. Ленина.)

³⁾ Цифру в скобках 77% даю я, добавляя украинских с.-р. (Прим. Н. Ленина.)

Из этих данных по областям видно, что большевики были во время выборов в Учредительное Собрание партией пролетариата, с.-р. — партией крестьянства. В чисто крестьянских районах великорусских (Поволж.-Черноземн., Сибирь, Вост.-Урал.) и украинском — с.-р. имели 62—77% голосов. В промышленных центрах большевики имели преобладание над с.-р. Это преобладание преуменьшено в тех порайонных данных, которые привел Н. В. Святицкий, ибо наиболее промышленные округа соединены у него с малопромышленными и вовсе непромышленными. Погубернские данные, приводимые Святицким для партий с.-р., большевиков, кадетов и затем «национальных и других групп», показывают, например, следующее:

В Северной области преобладание большевиков кажется ничтожным: 40% против 38%. Но в этой области соединены непромышленные округа (губернии Архангельская, Вологодская, Новгородская, Псковская), где преобладали с.-р., и промышленные: Петроград (столичный) — 45% большевиков (по числу голосов), 16% с.-р.; Петроградская губерния — 50% большевиков, 26% с.-р.; Лифляндская — 72% большевиков, 0 с.-р.

Из губерний Центральной промышленной области Московская дала 56% большевиков, 25% с.-р.; Московский столичный округ—50% большевиков и 8% с.-р.; Тверская губерния — 54% большевиков, 39% с.-р.; Владимирская — 56% большевиков, 32% с.-р.

Отметим мимоходом, как смешны перед лицом таких фактов речи о том, будто большевики имели и имеют за собой «меньшинство» пролетариата. А эти речи слышим мы и от меньшевиков (668 тысяч голосов, а с добавлением Закавказья еще 700—800 тысяч против 9 миллионов у большевиков) и от социал-предателей II Интернационала.

II.

Как же могло произойти такое чудо: победа большевиков, имевших четверть голосов, над мелкобуржуазными демократами, шедшими в союзе (коалиции) с буржуазией и вместе с ней владевшими 3/4 голосов? Ибо отрицать факт победы теперь, после двух лет помощи Антанты, — всемирно могущественной Антанты, — всем противникам большевизма просто смешно.

В том-то и дело, что бешеная политическая ненависть потерпевших поражение, в том числе всех сторонников II Интернационала, не позволяет им даже поставить серьезно интереснейший исторический и политический вопрос о причинах победы большевиков. В том-то и дело, что «чудо» есть тут лишь с точки зрения вульгарной мелкобуржуазной демократии, вся глубина невежества и предрассудков каковой демократии разоблачается этим вопросом и ответом на него.

С точки зрения классовой борьбы и социализма, с этой точки зрения, покинутой II Интернационалом, вопрос разрешается бесспорно.

Большевики победили прежде всего потому, что имели за собою громадное большинство пролетариата, а в нем самую сознательную, энергичную, революционную часть, настоящий авангард этого передового класса.

Возьмем обе столицы, Петроград и Москву. Всего голосов в Учредительное Собрание подано было в них 1 765,1 тысяч. Из них получили:

с.-р.......... 218,0 тыс.

большевика...... 837,0 »

кадеты........ 515,4 »

Сколько бы мелкобуржуазные демократы, называвшие себя социалистами и социал-демократами (Черновы, Мартовы, Каутские, Лонгэ, Макдональды и К°), ни разбивали себе лба перед богинями «равенства», «всеобщего голосования», «демократии», «чистой демократии» или «последовательной демократии», от этого не исчезнет экономический и политический факт неравенства города и деревни. Это — факт неизбежный при капитализме вообще, при переходе от капитализма к коммунизму в частности.

Город не может быть равен деревне. Деревня не может быть равна городу в исторических условиях этой эпохи. Город неизбежно ведет за собой деревню. Деревня неизбежно идет за городом. Вопрос только в том, какой класс из «городских классов» сумеет вести за собой деревню, осилить эту задачу, и какие формы это руководство города примет.

Большевики имели за собой в ноябре 1917 г. гигантское большинство пролетариата. Конкурирующая с ними среди пролетариата партия — партия меньшевиков — была разбита к этому времени на-голову (9 млн. голосов против 1,4, если сложить 668 тыс. и 700—800 тыс. Закавказья). И притом разбита была эта партия в пятнадцатилетней борьбе (1903—1917), которая закалила, просветила, организовала авангард пролетариата, выковав из него действительно революционный авангард. И притом первая революция, 1905 года, подготовила дальнейшее развитие, определила практически взаимоотношение обеих партий, сыграла роль генеральной репетиции по отношению к великим событиям 1917—1919 гг.

Мелкобуржуазные демократы, называющие себя «социалистами» II Интернационала, любят отделываться от серьезнейшего исторического вопроса сладенькими фразами о пользе «единства» пролетариата. За этим сладеньким фразерством они забывают исторический факт накопления оппортунизма в рабочем движении 1871—1914 гг., забывают (или не хотят) подумать о причинах краха оппортунизма в августе 1914 г., о причинах раскола международного социализма в 1914—1917 гг.

Без серьезнейшей и всесторонней подготовки революционной части пролетариата к изгнанию и подавлению оппортунизма нелепо и думать о диктатуре пролетариата. Этот урок русской революции надо бы зарубить на носу вождям «независимой» германской социал-демократии, французского социализма и т. п., которые хотят теперь вывернуться посредством словесного признания диктатуры пролетариата.

Далее. Большевики имели за собой не только большинство пролетариата, не только закаленный в долгой и упорной борьбе с оппортунизмом революционный авангард пролетариата. Они имели, если позволительно употребить военный термин, могучий «ударный кулак» в столицах.

В решающий момент в решающем пункте иметь подавляющий перевес сил — этот «закон» военных успехов есть также закон политического успеха, особенно в той ожесточенной, кипучей войне классов, которая называется революцией.

Столицы или вообще крупнейшие торгово-промышленные центры (у нас в России эти понятия совпадали, но они не всегда совпадают) в значительной степени решают политическую судьбу народа, — разумеется, при условии поддержки центров достаточными местными, деревенскими силами, хотя бы это была не немедленная поддержка.

В обеих столицах, в обоих главнейших для России торгово-промышленных центрах, большевики имели подавляющий, решающий перевес сил. Мы имели здесь почти вчетверо больше, чем с.-р. Мы имели здесь больше, чем с.-р. и к.-д., вместе взятые. Наши противники, кроме того, были раздроблены, ибо «коалиция» к.-д. с с.-р. и меньшевиками (меньшевики имели в Петрограде и в Москве всего по 3 % голосов) была до последней степени скомпрометирована среди трудящихся масс. Ни о каком действительном единстве с.-р. и меньшевиков с кадетами против нас не могло быть и речи в тот момент ¹⁾. Как известно, в ноябре 1917 г. даже вожди с.-р. и меньшевиков, во сто раз более близкие к идее блока с кадетами, чем эсеровские и меньшевистские рабочие и крестьяне, даже эти вожди думали (и торговались с нами) на счет коалиции с большевиками без кадетов.

Столицы мы завоевали в октябре-ноябре 1917 г. наверняка, имея подавляющий перевес сил и самую солидную политическую подготовку как в смысле собирания, сосредоточения, обучения, испытания, закала большевистских «армий», так и в смысле разложения, обессиления, разъединения, деморализации «армий» неприятеля.

А имея возможность наверняка быстрым, решительным ударом завоевать обе столицы, оба центра всей капиталистической машины государства (как в экономическом, так и в политическом отношений), мы, несмотря на бешеное сопротивление бюрократии и «интеллигенции», саботаж и т. д., могли при помощи центрального аппарата государственной власти доказать делами трудящимся непролетарским массам, что пролетариат — единственный надежный союзник, друг и руководитель их.

¹⁾ Интересно отметить обнаруживаемое и вышеприведенными данными единство и сплоченность партии пролетариата при громадной раздробленности партий мелкой буржуазии и партий буржуазии. [Прим. Н. Ленина.]

III.

Но прежде чем переходить к этому самому важному вопросу — вопросу об отношении пролетариата к непролетарским трудящимся массам, — следует еще остановиться на армии.

Армия во время империалистической войны вобрала в себя весь цвет народных сил, и если оппортунистические вожди II Интернационала (не только социал-шовинисты, т.-е. прямо перешедшие на сторону «защиты отечества» Шейдеманы и Ренодели, но и «центровики») своими словами и своими делами укрепляли подчинение армии руководству империалистических разбойников как немецкой, так и англо-французской группы, то настоящие пролетарские революционеры никогда но забывали слов Маркса, сказанных в 1870 г.: «Буржуазия научит пролетариат владеть оружием». О «защите отечества» в империалистской, т.-е. с обеих сторон грабительской, войне могли говорить только австро-немецкие и англо-франко-русские предатели социализма, а пролетарские революционеры все внимание направляли (начиная с августа 1914 г.) на революционизирование армии, на использование ее против империалистских разбойников буржуазии, на превращение несправедливой и грабительской войны между двумя группами империалистских хищников в справедливую и законную войну пролетариев и угнетенных трудящихся масс каждой страны против «своей», «национальной» буржуазии.

Предатели социализма не подготовили за 1914—1917 гг. использование армии против империалистских правительств каждой нации.

Большевики подготовили это всей своей пропагандой, агитацией, нелегально-организационной работой с августа 1914 г. Конечно, предатели социализма, Шейдеманы и Каутские всех наций, отделывались по этому поводу фразами о разложении армии большевистской агитацией, но мы гордимся тем, что исполнили свой долг, разлагая сильнейшего классового врага, отвоевывая у него вооруженные массы рабочих и крестьян для борьбы против эксплоататоров.

Результаты нашей работы сказались, между прочим, и на том голосовании по выборам в Учредительное Собрание в ноябре 1917 г., в котором (голосовании) участвовала в России и армия.

Вот главные результаты этого голосования, как их приводит Н. В. Святицкий (см. таблицу на следующей стр.).

Итог дает за с.-р. 1 885,1 тыс., голосов, за большевиков — 1 671,3 тыс. А если добавить к последним 120,0 (приблизительно) от Балтийского флота, то получаем за большевиков 1 791,3 тыс. голосов.

Следовательно, большевики получили немногим менее, чем с.-р.

Армия была, следовательно, уже к октябрю-ноябрю 1917 г. наполовину большевистской.

Без этого мы не могли бы победить.

Число голосов (в тысячах), поданных в ноябре 1917 г. на выборах в Учредительное Собрание.

Но, имея почти половину голосов в армии, вообще мы имели подавляющий перевес на фронтах, ближайших к столицам и вообще расположенных не чрезмерно далеко. Если вычесть Кавказский фронт, то у большевиков в общем получается перевес над с.-р. А если взять Северный и Западный фронты, то у большевиков получается свыше 1 миллиона голосов против 420 тыс. у с.-р.

Следовательно, в армии большевики тоже имели уже к ноябрю 1917 г. политический «ударный кулак», который обеспечивал им подавляющий перевес сил в решающем пункте в решающий момент. Ни о каком сопротивлении со стороны армии против Октябрьской революции пролетариата, против завоевания политической власти пролетариата не могло быть и речи, когда на Северном и Западном фронтах у большевиков был гигантский перевес, а на остальных фронтах, удаленных от центра, большевики имели время и возможность отвоевать крестьян у эсеровской партии, о чем пойдет речь ниже.

¹⁾ Цифра приблизительная: выбрано 2 большевика. В среднем Н. В. Святицкий считает по 60 тыс. голосов на 1 выбранного. Поэтому я беру цифру 120 тыс. [Прим. Н. Ленина. ]

²⁾ О том, какая партия получила 19,5 тыс. голосов от Черноморского флота, сведений не дано. Остальные же цифры этого столбца относятся, видимо, почти целиком к украинским социалистам, ибо выбрано было 10 украинских социалистов и 1 с.-д. (т. е. меньшевик). [Прим. Н. Ленина.]

IV.

Мы изучили, на основании данных о выборах в Учредительное Собрание, три условия победы большевизма: 1) подавляющее большинство среди пролетариата; 2) почти половина в армии; 3) подавляющий перевес сил в решающий момент в решающих пунктах, именно: в столицах и на фронтах армий, близких к центру.

Но эти условия могли бы дать самую кратковременную и непрочную победу, если бы большевики не могли привлечь на свою сторону большинство непролетарских трудящихся масс, отвоевать их себе у с.-р. и прочих мелкобуржуазных партий.

Главное именно в этом.

И главный источник непонимания диктатуры пролетариата со стороны «социалистов» (читай: мелкобуржуазных демократов) II Интернационала состоит в непонимании ими того, что государственная власть в руках одного класса — пролетариата — может и должна стать орудием привлечения на сторону пролетариата непролетарских трудящихся масс, орудием отвоевания этих масс у буржуазии и у мелкобуржуазных партий.

Полные мелкобуржуазных предрассудков, забывшие самое главное в учении Маркса о государстве, господа «социалисты» II Интернационала смотрят на государственную власть, как на какую-то святыню, идол или равнодействующую формальных голосований, абсолют «последовательной демократии» (и как там еще подобная ерунда называется). Они не видят в государственной власти просто орудия, которым разные классы могут и должны пользоваться (и уметь пользоваться) в своих классовых целях.

Буржуазия пользовалась государственной властью, как орудием класса капиталистов против пролетариата, против всех трудящихся. Так было при самых демократических буржуазных республиках. Только изменники марксизма «забыли» это.

Пролетариат должен (собрав достаточно сильные политические и военные «ударные кулаки») низвергнуть буржуазию, отнять у нее государственную власть чтобы это орудие пустить в ход ради своих классовых целей.

А каковы классовые цели пролетариата?

Подавление сопротивления буржуазии.

«Нейтрализация» крестьянства, а по возможности привлечение его — во всяком большинства его трудящейся, неэксплоататорской части — на свою сторону,

Организация крупного машинного производства на экспроприированных у буржуазии фабриках и средствах производства вообще.

Организация социализма на развалинах капитализма.

Господа оппортунисты, в том числе и каутскианцы, «учат» народ, в издевку над учением Маркса: пролетариат сначала должен завоевать большинство посредством всеобщего избирательного права, потом получить на основании такого голосования большинства государственную власть и затем уже на этой основе «последовательной» (иные говорят: «чистой») демократии организовать социализм. А мы говорим на основании учения Маркса и опыта русской революции:

Пролетариат должен низвергнуть буржуазию и завоевать себе государственную власть, а потом эту государственную власть, т.-е. диктатуру пролетариата, использовать, как орудие своего класса, в целях приобретения сочувствия большинства трудящихся.

Каким образом государственная власть в руках пролетариата может стать орудием его классовой борьбы за влияние на непролетарские трудящиеся массы? За привлечение их на сторону пролетариата? За оторвание, отвоевание их от буржуазии?

Во-первых, пролетариат достигает этого тем, что пускает в ход не старый аппарат государственной власти, а ломает его вдребезги, не оставляет в нем камня на камне (вопреки воплям запуганных мещан и угрозам саботажников) и создает новый государственный аппарат. Этот новый государственный аппарат приспособлен к диктатуре пролетариата и к его борьбе против буржуазии за непролетарские трудящиеся массы. Этот новый аппарат не выдуман кем-либо, а вырастает из классовой борьбы пролетариата, из ее распространения вширь и вглубь. Этот новый аппарат государственной власти, новый тип государственной власти есть советская власть.

Российский пролетариат, завоевав государственную власть, немедленно через несколько часов объявил старый государственный аппарат (веками приспособленный, как показал Маркс, к служению классовым интересам буржуазии, хотя бы при самой демократической республике) распущенным и передал всю власть Советам. А в Советы допускались только трудящиеся и эксплоатируемые, при исключении всех и всяческих эксплоататоров.

Таким путем сразу, одним ударом, немедленно после завоевания государственной власти пролетариатом, пролетариат отвоевывает у буржуазии громадную массу ее сторонников из мелкобуржуазных и «социалистических» партий, ибо эта масса — трудящиеся и эксплоатируемые, которых буржуазия (в том числе и се подпевалы Черновы, Каутские, Мартовы и К°) обманывала и которые, получив советскую власть, получают впервые орудие массовой борьбы за свои интересы против буржуазии.

Во-вторых, пролетариат может и должен сразу, или во всяком случае очень быстро, отвоевать у буржуазии и у мелкобуржуазной демократии «их» массы»,— т.-е. массы, шедшие за ними, — отвоевать посредством революционного удовлетворения их наиболее насущных экономических нужд ценой экспроприации помещиков и буржуазии.

Буржуазия этого сделать не может, хотя бы она обладала какой угодно «могучей» государственной властью.

Пролетариат на другой же день после завоевания им государственной власти это сделать может, ибо он имеет для этого и аппарат (Советы), и экономические средства (экспроприация помещиков и буржуазии).

Именно так российский пролетариат отвоевал у с.-р. крестьянство — и отвоевал в сущности через несколько часов после завоевания пролетариатом государственной власти. Ибо через несколько часов после победы над буржуазией в Петрограде победивший пролетариат издал «декрет о земле», и в этом декрете целиком и сразу с революционной быстротой, энергией и беззаветностью осуществил все насущнейшие экономические нужды большинства крестьян, экспроприировал, полностью и без выкупа помещиков.

Чтобы доказать крестьянам, что пролетарии хотят не майоризировать их, не командовать ими, а помогать им и быть друзьями их, победившие большевики ни слова своего не вставили в «декрет о земле», а списали его слово в слово с тех крестьянских наказов (наиболее революционных, конечно), которые были опубликованы с.-р. в эсеровской газете.

С.-р. кипятились, возмущались, негодовали, вопили, что «большевики украли их программу», но над с .-р. за это только смеялись: хороша же партия, которую надо было победить и прогнать из правительства, чтобы осуществить все революционное, все полезное для трудящихся из ее программы. Вот этой диалектики никогда не могли понять представители II Интернационала: пролетариат не может победить, не завоевывая на свою сторону большинства населения. Но ограничивать или обуславливать это завоевание приобретением большинства голосов на выборах при господстве буржуазии есть непроходимое скудоумие или простое надувательство рабочих. Чтобы завоевать большинство населения на свою сторону, пролетариат должен, во-первых, свергнуть буржуазию и захватить государственную власть в свои руки; он должен, во-вторых, ввести советскую власть, разбив вдребезги старый государственный аппарат, чем он сразу подрывает господство, авторитет, влияние буржуазии и мелкобуржуазных соглашателей в среде непролетарских трудящихся масс. Он должен, в-третьих, добить влияние буржуазии и мелкобуржуазных соглашателей среди большинства непролетарских трудящихся масс революционным осуществлением их экономических нужд за счет эксплоататоров.

Возможность всего этого дана, разумеется, лишь известной высотой капиталистического развития. Без этого основного условия не может быть ни выделения пролетариата в особый класс, ни успеха его длительной подготовки, воспитания, обучения, испытания в борьбе на долгих годах стачек, демонстраций, опозорения и изгнания оппортунистов. Без этого основного условия не может быть той экономической и политической роли центров, овладевая которыми, пролетариат овладевает всей государственной властью или, вернее, ее жизненным нервом, сердцевиной, узлом. Без этого основного условия не может быть той родственности, близости, связи между положением пролетариата и положением непролетарских трудящихся масс, которые (родственность, близость, связь) необходимы для влияния пролетариата на эти массы, для успеха его воздействия на них.

V.

Пойдем дальше.

Пролетариат может завоевать государственную власть, осуществить советский строй, удовлетворить экономически большинство трудящихся за счет эксплоататоров.

Достаточно ли этого для полной и окончательной победы?

Нет.

Только иллюзия мелкобуржуазных демократов, «социалистов» и «социал-демократов», как их главных современных представителей, может воображать, что при капитализме трудящиеся массы в состоянии приобрести столь высокую сознательность, твердость характера, проницательность и широкий политический кругозор, чтобы иметь возможность одним голосованием решить или вообще как бы то ни было наперед решить без долгого опыта борьбы, что они идут за таким-то классом или за такой-то партией.

Это иллюзия. Это слащавая побасенка педантов и слащавых социалистов типа Каутских, Лонгэ, Макдональдов.

Капитализм не был бы капитализмом, если бы он, с одной стороны, не осуждал массы на состояние забитости, задавленности, запуганности, распыленности (деревня), темноты, если бы он (капитализм), с другой стороны, не давал буржуазии в руки гигантского аппарата лжи и обмана, массового надувания рабочих и крестьян, отупления их и т. д.

Поэтому вывести трудящихся из капитализма к коммунизму способен только пролетариат. О решении наперед со стороны мелкобуржуазной или полумелкобуржуазной массы трудящихся сложнейшего исторического вопроса: «быть вместе с рабочим классом или с буржуазией?» нечего и думать. Неизбежны колебания непролетарских трудящихся слоев, неизбежен их собственный практический опыт, позволяющий сравнить руководство буржуазии и руководство пролетариата.

Вот это обстоятельство и упускают постоянно из виду поклонники «последовательной демократии», воображающие, что серьезнейшие политические вопросы могут быть решены голосованиями. На деле эти вопросы, если они остры и обострены борьбой, решает гражданская война, а в этой войне гигантское значение имеет опыт непролетарских трудящихся масс (крестьян в первую голову), опыт сравнения, сопоставления ими власти пролетариата с властью буржуазии.

Выборы в Учредительное Собрание в России в ноябре 1917 г., сопоставленные с двухлетней гражданской войной 1917—1919 гг., чрезвычайно поучительны в этом отношении.

Посмотрите, какие районы оказались наименее большевистскими. Во-первых. Восточно-Уральский и Сибирский: 12% и 10% голосов за большевиков. Во-вторых, Украина: 10% голосов за большевиков. Из остальных районов наименьший процент голосов за большевиков дает крестьянский район Великороссии, Поволжско-Черноземный, но в нем за большевиков подано 16°/о голосов.

И вот именно в тех районах, где процент большевистских голосов в ноябре 1917 г. был наименьшим, мы наблюдаем наибольший успех контрреволюционных движений, восстаний, организации сил контрреволюции. Именно в этих районах держалась месяцы и месяцы власть Колчака и Деникина.

Колебания мелкобуржуазного населения там, где меньше всего влияние пролетариата, обнаружилось в этих районах с особенной яркостью.

Сначала — за большевиков, когда они дали землю и демобилизованные солдаты принесли весть о мире. Потом — против большевиков, когда они в интересах интернационального развития революции и сохранения ее очага в России пошли на Брестский мир, «оскорбив» самые глубокие мелкобуржуазные чувства — патриотические. Диктатура пролетариата не понравилась крестьянам особенно там, где больше всего излишков хлеба, когда большевики показали, что будут строго и властно добиваться передачи этих излишков в ссуду государству по твердым ценам. Крестьянство Урала, Сибири и Украины поворачивает к Колчаку и Деникину.

Далее опыт колчаковской и деникинской «демократии», о которой любой газетчик в Колчакии и Деникии кричал в каждом номере белогвардейских газет, показал крестьянам, что фразы о демократии и об «учредиловке» служат на деле лишь прикрытием диктатуры помещика и капиталиста.

Начинается новый поворот к большевизму: разрастаются крестьянские восстания в тылу у Колчака и у Деникина. Красные войска встречаются крестьянами, как освободители.

В последнем счете именно эти колебания крестьянства, как главного представителя мелкобуржуазной массы трудящихся, решали судьбу советской власти и власти Колчака—Деникина. Но до этого «последнего счета» проходил довольно продолжительный период тяжелой борьбы и мучительных испытаний, которые не закончены в России в течение двух лет, не закончены как раз в Сибири и на Украине. И нельзя ручаться, что они будут окончательно закончены еще, скажем, в течение года и тому подобное.

Сторонники «последовательной» демократии не вдумывались в значение этого исторического факта. Они рисовали и рисуют себе детскую сказочку, будто пролетариат при капитализме может «победить» большинство трудящихся и прочно завоевать их на свою сторону голосованиями. А действительность показывает, что лишь в долгой и жестокой борьбе опыт колеблющейся мелкой буржуазии приводит ее после сравнения диктатуры пролетариата с диктатурой капиталистов к выводу, что первая лучше последней.

Теоретически все социалисты, учившиеся марксизму и желающие учитывать опыт политической истории передовых стран в течение XIX века, признают неизбежность колебаний мелкой буржуазии между пролетариатом и классом капиталистов. Экономические корни этих колебаний с очевидностью вскрываются экономической наукой, истины которой миллионы раз повторялись в газетах, листках, брошюрах социалистов II Интернационала.

Но применить эти истины к своеобразной эпохе диктатуры пролетариата люди не умеют. Мелкобуржуазные демократические предрассудки и иллюзии (на счет «равенства» классов, на счет «последовательной» или «чистой» демократии, на счет решения великих исторических вопросов голосованиями и т. п.) они ставят на место классовой борьбы. Не хотят понять, что завоевавший государственную власть пролетариат не прекращает этим свою классовую борьбу, а продолжает ее в иной форме, иными средствами. Диктатура пролетариата есть классовая борьба пролетариата при помощи такого орудия, как государственная власть, классовая борьба, одной из задач которой является демонстрирование на долгом опыте, на долгом ряде практических примеров, демонстрирование непролетарским трудящимся слоям, что им выгоднее быть за диктатуру пролетариата, чем за диктатуру буржуазии, и что ничего третьего быть не может.

Данные о выборах в Учредительное Собрание в ноябре 1917 г. дают нам основной фон той картины, которую показывает в течение двух лет после этого развитие гражданской войны. Основное силы в этой войне с ясностью видны уже на выборах в Учредительное Собрание: видна роль «ударного кулака» пролетарской армии, видна роль колеблющегося крестьянства, видна роль буржуазии. «Кадеты, — пишет в своей статье Н. В. Святицкий, — имели наибольший успех в тех же областях, где и большевики: в Северной и Центрально-промышленной» (стр. 116). Естественно, что в наиболее развитых капиталистических центрах всего слабее были промежуточные элементы, стоящие посредине — между пролетариатом и буржуазией. Естественно, что в этих центрах всего резче была классовая борьба. Именно здесь были главные силы буржуазии, именно здесь, только здесь пролетариат мог разбить буржуазию». И только пролетариат мог разбить ее на-голову. И только разбив ее на-голову, пролетариат мог завоевать окончательно, используя такое орудие, как государственная власть, сочувствие и поддержку мелкобуржуазных слоев населения.

Данные о выборах в Учредительное Собрание, если уметь ими пользоваться, уметь их читать, показывают нам еще и еще раз основные истины марксистского учения о классовой борьбе.

Между прочим, эти данные показывают также роль и значение национального вопроса. Возьмите Украину. Пишущего эти строки некоторые товарищи на последних совещаниях по украинскому вопросу обвиняли в чрезмерном «выпячивании» национального вопроса на Украине. Данные о выборах в Учредительное Собрание показывают, что еще в ноябре 1917 г. на Украине получили большинство украинские с.-р. и социалисты (3,4 млн. голосов + 0,5 = 3,9 млн. против 1,9 млн. за русских с.-р., при общем числе голосов на всей Украине 7,6 млн.). На Юго-западном и Румынском фронтах в армии украинские социалисты получили 30 % и 34 % всех голосов (при 40 % и 59 % за русских с.-р.).

При таком положении дела игнорировать значение национального вопроса на Украине, чем очень часто грешат великороссы (и, пожалуй, немногим менее часто, чем великороссы, грешат этим евреи), значит совершать глубокую и опасную ошибку. Не может быть случайностью разделение русских и украинских с.-р. на Украине еще в 1917 г. И, как интернационалисты, мы обязаны, во-первых, особенно энергично бороться против остатков (иногда бессознательных) великорусского империализма и шовинизма у «русских» коммунистов; во-вторых, мы обязаны именно в национальном вопросе, как сравнительно маловажном (для интернационалиста вопрос о границах государства — вопрос второстепенный, если не десятистепенный), итти на уступки. Важны другие вопросы, важны основные интересы пролетарской диктатуры, важны интересы единства и дисциплина борющейся с Деникиным Красной армии, важна руководящая роль пролетариата по отношению к крестьянству; гораздо менее важен вопрос, будет ли Украина отдельным государством или нет. Нас нисколько не может удивить — и не должна пугать — даже такая перспектива, что украинские рабочие и крестьяне перепробуют различие систем и в течение, скажем, нескольких лет испытают на практике и слияние с РСФСР, и отделение от нее в особую самостийную УССР, и разные формы их тесного союза, и т. д., и т. п.

Пытаться наперед, раз навсегда, «твердо» и «бесповоротно» решить этот вопрос, было бы узостью понимания или просто тупоумием, ибо колебания непролетарских трудящихся масс по такому вопросу вполне естественны, даже неизбежны, но вовсе для пролетариата не страшны. Действительно, умеющий быть интернационалистом представитель пролетариата должен относиться к таким колебаниям с величайшей осторожностью и терпимостью, обязан предоставить самим непролетарским трудящимся массам изжить эти колебания на собственном опыте. Нетерпимы и беспощадны, непримиримы и непреклонны мы должны быть по другим, более коренным вопросам, отчасти уже указанным мною выше.

VI.

Сопоставление выборов в Учредительное Собранно к ноябрю 1917 г. и развитие пролетарской революции в России с октября 1917г. по декабрь 1919г. дают возможность сделать выводы, относящиеся к буржуазному парламентаризму и пролетарской революции всякой капиталистической страны. Попытаемся изложить вкратце или хотя бы наметить главные из этих выводов.

1) Всеобщее избирательное право является показателем зрелости понимания своих задач разными классами. Оно показывает, как склонны решать свои задачи разные классы. Самое решение этих задач дается не голосованием, а всеми формами классовой борьбы вплоть до гражданской войны.

2) Социалисты и социал-демократы II Интернационала стоят на точке зрения вульгарной мелкобуржуазной демократии, разделяя ее предрассудок, будто голосование способно решить коренные вопросы борьбы классов.

3) Участие в буржуазном парламентаризме необходимо для партии революционного пролетариата ради просвещения масс, достигаемого выборами и борьбой партии в парламенте. Но ограничивать борьбу классов борьбой внутри парламента или считать эту последнюю высшей, решающей, подчиняющей себе остальные формы борьбы, значит переходить фактически на сторону буржуазии против пролетариата.

4) Такой переход на сторону буржуазии совершают фактически все представители и сторонники II Интернационала и все вожди германской так называемой «независимой» социал-демократии, когда они, признавая на словах диктатуру пролетариата, на деле в своей пропаганде внушают ему ту мысль, что он должен сначала добиться формального выражения воли большинства населения при капитализме (т.-е. большинства голосов в буржуазном парламенте) для имеющего наступить затем перехода политической власти к пролетариату.

Все исходящие из этой посылки вопли германских «независимых» с.-д. и т. п. вождей гнилого социализма против «диктатуры меньшинства» и т. п. означают лишь непонимание этими вождями фактически господствующей, даже в наиболее демократических республиках, диктатуры буржуазии и непонимание условий ее разрушения классовой борьбой пролетариата.

5) Это непонимание состоит в особенности в следующем: забывают, что буржуазные партии господствуют в громадной степени благодаря обману ими масс населения, благодаря гнету капитала, к чему присоединяется еще и самообман на счет сущности капитализма, самообман, более всего характерный для мелкобуржуазных партий, которые обычно хотят заменить классовую борьбу более или менее прикрытыми формами примирения классов.

«Пускай сначала при сохранении частной собственности т.-е. при сохранении власти гнета капитала, большинство населения выскажется за партию пролетариата, только тогда она может и должна взять власть», — так говорят мелкобуржуазные демократы, фактические слуги буржуазии, называющие себя «социалистами».

«Пускай сначала революционный пролетариат низвергнет буржуазию, сломит гнет капитала, разобьет буржуазный государственный аппарат, — тогда пролетариат, одержавший победу, сможет быстро привлечь на свою сторону сочувствие и поддержку большинства трудящихся непролетарских масс, удовлетворяя их за счет эксплоататоров», — говорим мы. Обратное будет в истории редким исключением (да и при таком исключении буржуазия может прибегнуть к гражданской войне, как показал пример Финляндии).

6) Или, иными словами:

«Сначала дадим обязательство признавать принцип равенства или последовательной демократии при сохранении частной собственности и ига капитала (т.-е. фактического неравенства при формальном равенство) и будем добиваться решения большинства на этой основе», — так говорят буржуазия и се подпевалы, мелкобуржуазные демократы, называющие себя социалистами и социал-демократами.

«Сначала классовая борьба пролетариата разрушает, завоевывая государственную власть, устои и основы фактического неравенства, а затем победивший эксплоататоров пролетариат ведет за собой все трудящиеся массы к уничтожению классов, т.-е. к тому единственно социалистическому равенству, которое не является обманом», — говорим мы.

7) Во всех капиталистических странах, на ряду с пролетариатом или с той частью пролетариата, которая сознала свои революционные задачи и способна бороться за их осуществление, имеются многочисленные несознательно пролетарские, полупролетарские, полумелкобуржуазные слои трудящихся масс, которые идут за буржуазией и буржуазной демократией (в том числе за «социалистами II Интернационала»), будучи обмануты ею, не веря в свои силы или в силы пролетариата, не сознавая возможности получить удовлетворение своих насущнейших нужд за счет экспроприации эксплоататоров.

Эти слои трудящихся и эксплоатируемых дают авангарду пролетариата союзников, с которыми он имеет прочное большинство населения, но завоевать этих союзников пролетариат может лишь при помощи такого орудия, как государственная власть, т.-е. лишь после низвержения буржуазии и разрушения ее государственного аппарата.

8) Сила пролетариата в любой капиталистической стране несравненно больше, чем доля пролетариата в общей сумме населения. Это потому, что пролетариат экономически господствует над центром и нервом всей хозяйственной системы капитализма, а также потому, что пролетариат экономически и политически выражает действительные интересы громадного большинства трудящихся при капитализме.

Поэтому пролетариат, даже когда он составляет меньшинство населения (или когда сознательный и действительно революционный авангард пролетариата составляет меньшинство населения), способен и низвергнуть буржуазию и привлечь затем на свою сторону многих союзников из такой массы полупролетариев и мелких буржуа, которая никогда заранее за господство пролетариата не выскажется, условий и задач этого господства не поймет, а только из дальнейшего своего опыта убедится в неизбежности, правильности, закономерности пролетарской диктатуры.

9) Наконец, в каждой капиталистической стране есть всегда очень широкие слои мелкой буржуазии, неизбежно колеблющиеся между капиталом и трудом. Пролетариат для своей победы должен, во-первых, правильно выбрать момент решающего нападения на буржуазию, учитывая, между прочим, разъединение буржуазии с ее мелкобуржуазными союзниками или непрочность их союза и т. д. Пролетариат, во-вторых, должен после своей победы использовать эти колебания мелкой буржуазии так, чтобы нейтрализовать ее, помешать ей .встать на сторону эксплоататоров, уметь продержаться известное время вопреки ее шатаниям и т. д. и т. п.

10) Одним из необходимых условий подготовки пролетариата к его победе является длительная и упорная, беспощадная борьба против оппортунизма, реформизма, социал-шовинизма и тому подобных буржуазных влияний и течений, которые неизбежны, поскольку пролетариат действует в капиталистической обстановке. Без такой борьбы, без предварительной полной победы над оппортунизмом (а равно и анархизмом) в рабочем движении не может быть и речи о диктатуре пролетариата. Большевизм не победил бы буржуазию в 1917—1919 гг., если бы он не научился предварительно, в 1903—1917 гг., беспощадно изгонять из партии революционного авангарда и побеждать меньшевиков, т.-е. оппортунистов, реформистов, социал-шовинистов.

И опаснейшим самообманом, а иногда простым надувательством рабочих являются теперь словесные признания диктатуры пролетариата вождями немецких «независимых» или французскими лонгетистами и т. п., которые на деле продолжают старую, привычную политику уступок и уступочек оппортунизму, примирения с ним, раболепства перед предрассудками буржуазной демократии («последовательной демократии» или «чистой демократии», как они говорят), буржуазного парламентаризма и т. д.

[Написано 16 декабря 1919 г. Напечатано в «Комм. Интерн.», № 7—8, ноябрь— декабрь 1919 г., Собр. сочинений, т. XVI, стр. 439—459.]