Книги о Ленине

 

Глава II

ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В. И. ЛЕНИНА В ГОДЫ ССЫЛКИ И ЭМИГРАЦИИ

1. Политико-правовые консультации для рабочих

В сибирской ссылке В. И. Ленин не прекращал своих главных занятий — деятельности по подготовке революции. Здесь он изучил огромное количество литературы, собрал и проанализировал массу статистических данных, наладил встречи с местными крестьянами и административно ссыльными. Ленин в Шушенском подготовил к печати более 30 работ, в том числе «Новый фабричный закон», «Задачи русских социал-демократов», «От какого наследства мы отказываемся», «Проект программы нашей партии», «О промышленных судах».

Брошюра «Новый фабричный закон» — первое произведение, написанное в ссылке.

Работая над ней, Владимир Ильич обратился к литературе о русском и иностранном рабочем законодательстве, к нормативным актам, а также многочисленным статистическим сборникам и вестникам финансов, промышленности и торговли, а также «Обзору иностранных законодательств по регулированию времени и продолжительности работы в промышленных заведениях».

В брошюре дается блестящий политико-юридический анализ десяти положений, вытекающих из июньского закона. Прежде всего в ней раскрыта причина, побудившая царское правительство издать этот закон, — оживление «в опасной степени» рабочего движения, руководимого Союзом борьбы за освобождение рабочего класса. С позиций юриста-марксиста Ленин рассматривает данное в законе определение рабочего времени. При этом он обращает внимание на то, что продолжительность рабочего времени законодатель связывает с характером трудового договора. Установленный законом 11,5 часовой рабочий день касается лишь рабочих, с которыми заключен договор личного найма. Следовательно, на рабочих, которые выполняют работу по подряду, закон не распространяется и потому их можно заставить трудиться 12 и более часов¹.

Обстоятельному анализу и критике подверг Владимир Ильич ст. 8 и 9 закона. Первую — за то, что она фактически не ограничивает применение сверхурочных работ, вторую — за признание ею министров единственными и неопровержимыми толкователями рассматриваемого в брошюре фабричного закона².

 Показав, чем было вызвано издание закона, какие права он дает министрам и фабрикантам и чем обеспечивается его исполнение, Ленин подводит читателя к выводу об истинном значении рассматривамого в брошюре законоположения. Закон этот, в сущности, не уменьшил, а «только укрепил» произвол хозяев, подсказав им особо надежный способ притеснять рабочих»³.

В брошюре подчеркивается, что в законе отсутствуют нормы, предусматривающие наказание за неисполнение его требований хозяевами. Пробел этот, разъясняет автор, отнюдь не случайный: царское правительство рассчитывало таким образом превратить новый закон в пустую бумажку.

Владимир Ильич заостряет внимание и на таких, казалось бы, мелких вопросах, как стиль и язык закона. При рассмотрении его статей можно заметить, что они преднамеренно изложены туманно. Во многих статьях содержатся сложные термины, заканчиваются они не точкой, а бюрократическими словечками «и т. д.» или «и т. п.». Расчет законодателя, говорится в брошюре, ясен: облегчить фабрикантам возможность своекорыстно толковать и нарушать закон, а рабочим — затруднить защиту своих, предусмотренных в этом законе, убогих прав.

В заключение В. И. Ленин указывает и на положительное значение закона от 2 июня. При всей своей ограниченности и при всем пристрастии к «его величеству капиталу» этот закон неизбежно дал «новый толчок русскому рабочему движению»⁴.

В приложении к брошюре, написанном в конце 1897 г., разбираются правила и инструкция о применении данного закона, опубликованные почти через 4 месяца после его издания. Проанализировав оба документа, Владимир Ильич показывает, что смысл их в том, чтобы подсказать фабрикантам и чиновникам, как можно вполне «правомерно», с пользой для себя нарушать требования закона, не опасаясь какой бы то ни было ответственности.

В брошюре сделано принципиально важное обобщение особенностей царских законов, которые мог заметить лишь квалифицированный юрист и с учетом которых все действующее (в частности, фабричное) законодательство можно разделить на две группы.

В законах первой группы «самые мелкие права рабочих перечислены с полной точностью... и ни малейших отступлений не полагается под страхом самых свирепых кар».

В законах второй группы «всегда даются только общие запрещения без всякого точного перечисления, так что администрация может запретить все, что ей угодно; в этих законах всегда есть маленькие, но очень важные добавления: «и т. п.», «и пр.». Такие словечки наглядно показывают всевластие русских чиновников, полное бесправие народа перед ними...»⁵

Автор брошюры ставит и разъясняет читателям очень важный вопрос: как сделать, чтобы июньский закон не только гласил, но и действовал: «Только борьбой, сознательной и стойкой борьбой добились рабочие издания этого закона. Только борьбой могут они добиться того, чтобы этот закон действительно применялся и применялся в интересах рабочих»⁶. В противном случае этот закон останется пустой бумажкой.

Подробный постатейный разбор рассматриваемого закона позволил Владимиру Ильичу выявить его политическую направленность, а также классовую принадлежность его составителей. Ленин наглядно показал, чьи интересы выражали и кому служили царские законы.

Несколько лет спустя В. И. Ленин вновь возвращается к этим вопросам и отвечает на них еще более определенно⁷.

Брошюра «Новый фабричный закон» имела не только пропагандистское значение. Для рабочих она служила своего рода юридическим справочником, помогавшим отстаивать те мизерные права, которые давал им июньский закон. Она помогла рабочим яснее увидеть связь между их положением и общественным строем, понять, что такие законы помогают буржуазии сохранять свое господство.

В этой работе и в трудах, написанных в последующие годы, В. И. Ленин не ограничивался комментированием и критикой царского фабричного законодательства. Он разъяснял, за какое правовое регулирование труда должны бороться и РСДРП, и сами рабочие⁸.

Примечательно, что Ленин и в дальнейшем интересовался судьбой июньского закона и других актов о труде. Через 15 лет, имея в виду факты нарушения предпринимателями закона от 2 июня 1897 г., он с сожалением отмечал, что еще больше нарушений допускается в отношении «остальных постановлений нашего фабричного законодательства»⁹.

В статье «О промышленных судах» раскрыты положительные стороны этих судов, их преимущества перед чиновничьими судилищами и показаны основные пороки буржуазного правосудия: нежелание судей выяснять правду, доведенный до абсурда формализм, несправедливость и жестокость. Судьи-чиновники, говорится в статье, довольствуются обычно формальной, или судебной, истиной. Рассматривая споры, конфликты, они заботятся об одном: «чтобы дело было гладко по бумагам: только бы в бумагах было все в порядке, а больше ни до чего нет дела чиновнику...»¹⁰ В результате дело могло быть «выиграно», но правда — проиграна.

В статье остро критикуются буржуазные судьи, рассматривающие иски хозяев-предпринимателей к рабочим. «Правосудие» по этим делам сводится лишь к констатации формальных моментов. Оказывается, «судья-чиновник заглянул в рабочую книжку, прочитал правило, — и больше слушать ничего не хочет: нарушено, дескать, правило, так и отвечай»¹¹. А в результате судебное решение, порой формально правильное, по существу, было лишь издевательством над справедливостью, над рабочим человеком.

В. И. Ленин имел достаточные основания констатировать вопиющую несправедливость и классовое пристрастие буржуазных судей: ведь ему не раз приходилось встречаться с ними в Самаре и Петербурге. По рабочим делам, как правило, они выносили «самые жестокие и бессмысленно жестокие приговоры...», бывая наперед «предубеждены верить всему, что говорит фабрикант...»¹².

Столь правдивые и предельно ясные слова, естественно, горячо воспринимались читателями-рабочими, восстанавливали в их памяти десятки забытых или непонятых прежде случаев «законного произвола» и явного беззакония со стороны хозяев, вопиющего произвола судебных и полицейских чиновников, взыскивающих с рабочего человека за все что угодно, даже за юридическую неграмотность.

В статье объяснены причины того, почему рабочие плохо знают и всегда презирают царские законы и почему представители трудящихся не допускаются к выполнению судейских функций, даже в качестве присяжных заседателей. Владимир Ильич бичует фарисействующих юристов за их попытки оправдаться тем, что «все должны знать законы». В действительности же «такое предположение — буржуазная ложь, ложь, сочиненная людьми имущими и капиталистами против неимущих...»¹³, ибо оно игнорировало тот факт, что больше половины населения тогдашней России было неграмотным. Следовательно, рабочие, как правило, не могли энать законы, большая часть которых была составлена крючкотворски.

Ленинская статья привлекала внимание к промышленным судам, показывая их несомненные преимущества перед судами чиновников. В числе аргументов в пользу таких судов в России Владимир Ильич приводит их огромные воспитательные возможности. Суды эти, подчеркивает он, «подняли бы сознательность рабочих, повысили в них сознание своих прав, своего человеческого и гражданского достоинства, приучили их самостоятельно думать о государственных делах и об интересах всего рабочего класса...»¹⁴, помогли бы рабочим уяснить содержание законов, понять, кто и в чьих интересах составляет их, чью сторону поддерживают чиновники в процессе их применения. Именно по этим причинам царизм всячески противился идее создания промышленных судов, 35 лет продержав под сукном законопроект о них.

В то же время В. И. Ленин разъясняет бесполезность введения таких судов в условиях сохранения «теперешних политических порядков», то есть бесправия народа и дикого произвола.

Статья «О промышленных судах» интересна еще и тем, что в ней впервые в России с марксистских позиций дана трактовка суда как органа власти и деятельности суда как части, формы государственного управления обществом. В ней изложены и обоснованы подлинно демократические принципы организации суда, осуществимые лишь в условиях государства трудящихся. Чуждые буржуазной юстиции, они после победы Великого Октября стали руководящими для советского правосудия.

Отдельные теоретические вопросы, поставленные в рассматриваемой статье, получили дальнейшее развитие применительно к советской юстиции в речах В. И. Ленина на III Всероссийском съезде Советов и VII съезде РКП (б), а также в его работе «Очередные задачи Советской власти», в ряде писем в наркомат юстиции.

2. Юридическая практика В. И. Ленина в Шушенском

В научной биографии В. И. Ленина отмечается, что, находясь в ссылке, он глубоко и всесторонне изучал сибирскую деревню. В этом ему помогло общение с крестьянами села Шушенское, которым он давал юридические советы, помогал защищаться от произвола властей и местных богатеев¹⁵.

В широкой популярности Владимира Ильича как юриста большую роль сыграло дело одного рабочего, выгнанного с приисков. Хозяин не только уволил приискателя, но и не заплатил ему за работу. Убедившись в незаконности действий золотопромышленника, В. И. Ульянов составил мотивированную жалобу, которую суд вынужден был удовлетворить. «Весть об этом выигранном деле, — вспоминала потом Надежда Константиновна Крупская, — разнеслась среди крестьян»¹⁶.

О характере адвокатской практики В. И. Ленина в ссылке можно судить по рассказу местной крестьянки П. А. Мезиной, близкой знакомой Ульяновых в те годы. «Часто, — говорила она, — к Владимиру Ильичу приходили крестьяне с жалобами, с просьбами написать прошение. У кого какое горе, поделиться не с кем, посоветоваться — все шли к Владимиру Ильичу. Он давал людям советы, прошения составлял, письма писал, помогал, чем только мог, даже иной раз деньгами, хотя сам жил бедно»¹⁷.

Клиентуру Ленина в Шушенском можно условно разделить на три группы: местные крестьяне, рабочие с золотых приисков и политические ссыльные. Большинство посетителей составляли, конечно, крестьяне. Сначала это были шушенские бедняки, позднее, когда о «мужицком защитнике» заговорили в окрестных деревнях и на приисках, к нему потянулись ходоки со всего Минусинского округа.

Владимир Ильич не ограничивался разъяснением законов или нарушенных чиновниками прав жалобщиков. В необходимых случаях, не откладывая дела, он решительно говорил: «Что же, надо жаловаться!» или «Будем жаловаться, непременно будем!» И тут же доставал бумагу и чернила.

Соблюдая осторожность, Ленин сам, как правило, документов не составлял: опасался, что узнают его почерк. Поэтому заявления и другие судебные бумаги писали под его диктовку либо Н. К. Крупская, либо кто-нибудь другой, кому доверял Владимир Ильич. В одних случаях, это были гостившие у него «старики» — товарищи из «Союза борьбы», в других — мало-мальски умевшие писать крестьяне.

Известны факты оказания В. И. Лениным юридической помощи политическим ссыльным. Относительно недавно в Красноярском государственном архиве обнаружено подлинное прошение административно-ссыльного Я. Л. Проминокого на имя начальника Енисейской губернии. В прошении ставился вопрос о предоставлении Проминскому и членам его семьи возможности возвращения из ссылки на родину за казенный счет. Как теперь установлено, этот документ был написан 21 июля 1899 г. рукой В. И, Ленина¹⁸.

Группе ссыльных рабочих, которым в канун 1898 г. было уменьшено месячное пособие, он разъяснил, как избавиться от этого «новогоднего подарка».

Отбывавший ссылку в Шушенском рабочий Путиловского завода О. А. Энгберг обратился к В. И. Ленину с просьбой выхлопотать семье материальную помощь. Владимир Ильич охотно откликнулся на просьбу товарища и удивительно ясно и просто, рассказывает Оскар Александрович, «объяснил мне, как писать прошение, чтобы получить пособие». Заявление писал сам проситель под диктовку В. И. Ульянова. Пособие Энгбергу было назначено¹⁹.

Благодаря сонетам Ленина группе политических ссыльных (П. Лепешинскому, И. Сильвину, А. Ванееву, В. Курчатовскому) удалось выхлопотать право перевода из различных отдаленных пунктов Енисейской губернии в Минусинский округ, поближе к Шушенскому.

Владимир Ильич проконсультировал А. Ванеева по вопросу о том, как добиться освобождения жены из тюрьмы. Ленин-адвокат умел на редкость терпеливо объяснять, что следует предпринять, какие именно бумаги достать и куда, на что (или на кого) надо жаловаться, чего можно добиться в результате апелляции или кассации.

Ценнейшие сведения об адвокатской практике Владимира Ильича в Шушенском дают воспоминания Н. К. Крупской. «Много ходило к нему, как к юристу, крестьян советоваться по судебным делам, — сообщает она, — В. И. Ленин давал советы...»²⁰ Н. К. Крупская рассказывает, что «по воскресеньям он завел у себя юридическую консультацию. Он пользовался большой популярностью, как юрист... Приходили мужики и бабы и излагали свои беды. Владимир Ильич внимательно слушал и вникал во все, потом советовал...»²¹. Живя в Шуше, Ленин часто «с крестьянами толковал, дела их вел»²².

Причину популярности В. И. Ленина как юриста и глубокого уважения к нему со стороны людей, обращавшихся за помощью, называет в своих мемуарах Г. М. Кржижановский. Умение Ленина «ответить на всякий вопрос и дать вовремя юридический совет, — пишет он, — быстро создали ему репутацию необычайного человека»²³.

О своих адвокатских занятиях в Шушенском Владимир Ильич напоминал много лет спустя. Так, в Политическом отчете ЦК РКП (б) XI съезду партии (27 марте 1922 г.) он говорил: «...когда я был в Сибири в ссылке, мне приходилось быть адвокатом. Был адвокатом подпольным, потому что я был административноссыльным и это запрещалось, но так как других не было, то ко мне народ шел и рассказывал о некоторых делах»²⁴.

Таким образом, юридическое образование, опыт адвокатской работы, полученный в Самаре и Петербурге, пригодились В. И. Ленину и в глухой Шуше, а позже и в эмиграции. Везде, где бы ни находился Ленин, он щедро помогал всем, кто нуждался в совете, и делал это искренне, бескорыстно, квалифицированно.

Нелегальные юридические консультации и связанные с ними беседы с рабочими приисков, местными крестьянами, политическими ссыльными помогали В. И. Ленину изучать настроения трудового народа и уяснить психологию крестьянства. Эти знания пригодились Владимиру Ильичу в его последующей революционной деятельности, а затем в работе на посту руководителя созданного им рабоче-крестьянского государства (особенно в процессе составления и редактирования важнейших декретов).

О роли и значении деятельности B. И. Ленина в период 1892 — 1900 гг. можно сказать словами жителя села Березовый Гай Куйбышевской области И. Сахарова, земляков которого в 1892 г. защищал В. Ульянов в Самарском окружном суде: «...Владимир Ильич был защитником не только двух наших односельчан. Он весь народ защищал, поднял его на борьбу за свое законное право, за свое законное счастье»²⁵.

Вся жизнь В. И. Ленина свидетельствует о его безграничном уважении к простым людям, о внимании к их нуждам, запросам и надеждам, готовности защищать человека, с которым поступали несправедливо, не по закону. Эти черты характеризуют и деятельность. Владимира Ильича в 1892 — 1900 гг., когда он состоял помощником присяжного поверенного в Самаре и Петербурге, и когда был «подпольным адвокатом» в сибирской ссылке.

 

3. Юридическая помощь В. И. Ленина РСДРП, ее фракциям в Государственной думе и отдельным деятелям партии

По возвращении из ссылки В. И. Ленин не только не скрывал, но, напротив, в целях конспирации даже афишировал свою принадлежность к адвокатуре. Так, прибыв в Псков, Владимир Ильич объяснил любопытствующему жандарму: «Числится в звании помощника присяжного поверенного и вновь поступает в это звание». Эти слова и были занесены в протокол.

В тех же целях В. И. Ленин, находясь за границей, неоднократно использовал возможность именоваться доктором прав. Почти во всех заграничных городах, в которых ему довелось побывать после ссылки (Мюнхен, Женева, Лондон, Краков), его регистрируют в качестве ученого юриста-эмигранта. Так, например, в Мюнхенской полиции (осень 1900 г.) он отметился как «доктор юриспруденции Иордан Иорданов»²⁶.

Приехав в Лондон в апреле 1902 г., чтобы наладить издание «Искры», Ленин тоже отрекомендовался юристом. В объявлении, помещенном 10 мая в газете «Атенеум», говорилось, что «русский LLD²⁷ и его жена желали бы в обмен на уроки русского языка брать уроки английского...» Под текстом объявления был напечатан лондонский адрес мистера Я. Рихтера²⁸.

В регистрационном журнале библиотеки Британского музея сохранилась запись, свидетельствующая о том, что посетителем с читательским билетом № 2453 является Якоб Рихтер, доктор прав. На допросе, состоявшемся 15 июля 1914 г. в Кракове, Ленин счел нужным показать, что у него имеется «диплом доктора прав»²⁹. Этот диплом, как и адвокатское удостоверение, не раз выручали В. И. Ленина. «Доктор прав» ловко умел усыплять бдительность полиции, принимавшей его то за адвоката, когда он оказывал практическую юридическую помощь, то за странного книголюба, когда Ленин в публичных библиотеках готовил свои знаменитые политико-правовые исследования.

Как уже отмечалось, где бы ни находился В. И. Ленин, на свободе или в ссылке, на Родине или за ее рубежами, его главным занятием была революционная (теоретическая и организаторская) деятельность.

В то же время он занимался юридической практикой или штудировал новые труды по юриспруденции, законы, если этого требовали интересы его научной работы (например, подготавливаемые им к печати публицистические произведения), или интересы выполняемых партийных поручений.

Можно привести отдельные случаи юридической помощи, оказанной Лениным товарищам по партии, например, Н. А. Семашко и В. А. Карпинскому. После приезда в Швейцарию — в июле 1907 г. — их арестовали по обвинению в причастности к крупной экспроприации казенных денег в Тифлисе. Обоим угрожала выдача русским властям и жестокая расправа. Узнав о случившемся, Владимир Ильич тотчас же продумал план действий. Не имея права и чужой стране заниматься судебной практикой, он позаботился о приглашении видного швейцарского адвоката. Судя по тому, как оценивает роль Ленина в этом деле сам Семашко, можно предположить, что Владимир Ильич не ограничился приглашением юристов, а сам принял посильное участие в доказывании невиновности своих товарищей.³⁰ Через некоторое время судебные власти Женевы вынуждены были освободить арестованных. Прекратив дело за отсутствием улик, те же власти разъяснили русским эмигрантам, к их большому удивлению, право на предъявление правительству Российской империи иска о взыскании понесенных убытков...³¹

Знания в области права понадобились Владимиру Ильичу и в Париже (1910 — 1911 гг.). Именно в эти годы там были организованы для русских социал-демократов — эмигрантов — курсы социальных наук и школа в Лонжюмо. Перед слушателями этих партийных учебных заведений неоднократно выступал с лекциями В. И. Ленин. Его анализу и критике политики самодержавия и его законодательства, несомненно, помогла эрудиция лектора в вопросах права³².

Случай помочь товарищам предоставился В. И. Ленину и летом 1914 г., когда он жил в Польше, занимаясь литературной деятельностью. Как известно, 26 июля по сфабрикованному полицией делу о подозрении в шпионаже он был посажен в Новотаргскую тюрьму. В период почти двухнедельного пребывания в ней Владимир Ильич успел познакомиться со многими заключенными. Это были, в основном, местные галицкие крестьяне, которые попали сюда за различные провинности: неуплату налогов, просрочку документов, за неподчинение местным властям. Узнав, что арестованный русский эмигрант — адвокат, они стали обращаться к нему с просьбами. Одни из них интересовались, законно ли их наказали, другие обращались за советом, третьи просили написать куда следует жалобу.

В. И. Ульянов охотно выполнял их просьбы. Благодаря его юридическим консультациям, сообщает Н. К. Крупская, некоторым из крестьян удалось освободиться из тюрьмы³³.

Неоценимую услугу партии в рассматриваемый период оказал В. И. Ленин социал-демократическим фракциям в Государственной думе. В них он видел важный отряд организованного пролетариата во враждебном лагере, орудие партийного влияния на массы. Именно поэтому В. И. Ленин заботился об эффективности их работы, всемерно помогал им. «От Ильича, — вспоминает один из активных членов социал-демократической фракции IV Думы А. Бадаев, — мы получали помощь по всем основным серьезным вопросам думской и внедумской деятельности»³⁴.

Рабочие депутаты особенно нуждались в юридической помощи, так как у них не было опыта парламентской борьбы, не хватало знаний, в том числе правовых, которыми были вооружены их многочисленные классовые противники в Думе. Зная об этом, ЦК РСДРП и В. И. Ленин заботились о постоянном политическом руководстве и о правовой помощи думской фракции. Важную роль в достижении успехов в работе фракции сыграло ленинское определение задач и тактики поведения се членов в буржуазно-помещичьем парламенте. Разъясняя необходимость широкого использования Думы в интересах пролетариата и его партии, Владимир Ильич указал конкретные направления «эксплуатации» думской трибуны. С ее высокой кафедры, учил он, следует, хотя и не по-ноздревски, обличать и разоблачать самодержавие, его политику, его законодательство по рабочему, аграрному и национальному вопросам. С той же кафедры социал-демократы должны срывать с лица правых, то есть антинародных партий, маску лицемерия и прислужничества царизму. Наконец, думскую трибуну необходимо было использовать как инструмент разъяснения и отстаивания программных требований РСДРП.

Большое значение имела юридическая помощь, которую постоянно оказывал рабочим депутатам В. И. Ленин, фактически выполнявший роль главного юрисконсульта РСДРП.

Эта помощь носила разнообразный характер и выражалась в даче членам фракции политико-правовых советов; в подготовке доступных их пониманию юридических обоснований социал-демократических запросов, адресованных правительству или отдельным министрам; в составлении для них планов, набросков, тезисов, а иногда и полных текстов их будущих выступлений, особенно в тех случаях, когда нужно было провалить или дискредитировать проект закона, чуждый интересам эксплуатируемых классов; в разработке для внесения в Думу текстов социал-демократических законопроектов и правовой мотивировки к ним; в определении тактики поведения социал-демократов в случаях привлечения их к уголовной ответственности.

Одним из важных слагаемых в системе помощи, в том числе юридической, которую оказывал В. И. Ленин думским социал-демократическим фракциям, являются его советы. Они касались различных форм работы членов этих фракций и обеспечивали высокую результативность их усилий в Думе. Они давались как устно (при личных встречах)³⁵, так и в письменной форме (например, через легальные и нелегальные издания).

Совершенно очевидно, что чаще всего и больше всего Ленину приходилось консультировать тех депутатов, которые готовились к выступлению в Думе. Побеседовав с Ильичем, они уже твердо знали что и как говорить, как отпарировать оратору-представителю квазинародных фракций, какими фактическими и юридическими аргументами следует опорочить законопроекты или подранки к ним, вышедшие из недр этих фракций или царских министерств.

Так, члены социал-демократической фракции второй Думы, выполняя указания партии, советы Ленина, подвергли глубокой и хорошо обоснованной критике правительственные законопроекты, внесенные на обсуждение Думы³⁶. Такой же критике, по рекомендации В. И. Ленина, подвергся и правительственный законопроект о вознаграждении рабочих и служащих, получивших увечья, поскольку он, как заявил рабочий — депутат III Думы Егоров, наглядно демонстрирует, как «господствующие классы самым беззастенчивым образом игнорируют самые насущные интересы рабочего класса»³⁷.

В высшей степени полезным оказался совет Ленина по поводу того, как должны рабочие депутаты реагировать на окрики или реплики в их адрес господ, подобных Г. Родзянко, во время думских прений. В одном из заседаний Думы кадет Кутлер тоном, не терпящим возражений, изрек, будто по закону в Думе нельзя «увлекаться демократией» и вносить крамольные (читай прогрессивные — Я. С.) проекты земельных законов. По совету Ленина-юриста ответить этому господину следовало, что «... такого закона нет, который бы запрещал говорить в Думе о демократии и представлять действительно демократические аграрные законопроекты»³⁸.

Хотя В. И. Ленин прекрасно понимал, что народу ничего хорошего от Думы ждать не приходится, что «...никаких законов, облегчающих положение рабочих, черносотенная Дума никогда не примет»³⁹, он в то же время горячо советовал голосовать за те, пусть «чужие», проекты законоположений, в которых содержатся хотя бы незначительные уступки трудящимся, и безусловно вносить в Думу свои, рабочие законопроекты.

И еще один пример совета Ленина-юриста. Когда в ноябре 1911 г. были преданы гласности материалы противоправного осуждения социалистической фракции второй Думы, Владимир Ильич заявил, что известные теперь факты «с юридической точки зрения дают полное основание требовать пересмотра дела» по вновь открывшимся обстоятельствам (серия подлогов) и подсказал социалистам всех стран Европы формы борьбы за освобождение из каторги невинно осужденных русских товарищей⁴⁰.

Ленинские советы, адресованные рабочим депутатам, учили членов социал-демократических фракций Думы необходимости быть политически зрелыми, принципиальными, настойчивыми в своих требованиях, говорить убежденно, по возможности юридически грамотно.

В думской практике считалось обычным внесение различными фракциями запросов к правительству или к отдельным министерствам⁴¹. Поддерживала эту практику и социал-демократическая фракция. К запросам она прибегала в тех случаях, когда в стране происходили события большого общественного звучания, когда, по ее мнению, власть имущие обязаны были дать соответствующее разъяснение или принять в связи с запросом определенные меры.

Основаниями, побуждавшими социал-демократов прибегать к запросам, были обычно сообщения в печати о полицейской расправе с забастовщиками, об избиении заключенных в тюрьме, о взрыве на заводе и т. п. В частности, большевистская фракция IV Думы внесла запросы по поводу незаконного закрытия профсоюза металлистов, нарушения закона о депутатской неприкосновенности (в связи с арестом А. Бадаева) и по вопросу о ряде «диких статей» в царском законе от 23 июня 1912 г. о страховании рабочих.

Чтобы предупредить случаи отклонения запросов по причине их необоснованности или юридической неграмотности, ЦК РСДРП и В. И. Ленин приняли ряд необходимых мер. В числе их (на первых порах) — подключение в помощь фракциям сведущих в области права лиц — работников партии (например, В. Н. Крыленко)⁴² и, главным образом, непосредственная юридическая помощь В. И. Ленина. Смотря по обстоятельствам, Владимир Ильич просматривал и усиливал аргументацию запросов, отшлифовывал их язык, делал в них ссылки на законы, а порой и сенатские разъяснения, относившиеся к предмету запроса.

Еще более серьезные требования предъявлялись ЦК РСДРП к речам, публичным выступлениям членов социал-демократической фракции с думской трибуны. Такое отношение к ним диктовалось их ролью: они служили орудием утверждения, защиты и распространения взглядов и целей рабочего класса и его партии; инструментом познания и критики истинной сущности политики и законодательства самодержавия; наконец, речи рабочих депутатов являлись важным способом разъяснения и защиты принципиально нового типа, подлинно демократических по характеру законопроектов, разработанных и внесенных для обсуждения в Думу самой социал-демократической фракцией.

Юридическая помощь Ленина рабочим депутатам — будущим ораторам в Думе, давалась в разных формах. Для одних он полностью писал тексты речей, для других — редактировал представляемые ему для рецензии рукописи уже готовых речей, в отношении третьих, с учетом характера предстоящего выступления и времени, необходимого для оказания помощи, ограничивался дачей письменных или устных замечаний.

К числу подготовленных В. И. Лениным речей (или тезисов, набросков) для членов социал-демократических фракций относятся две речи по аграрному вопросу, которые соответственно были произнесены депутатом II Государственной Думы Г. Алексинским и депутатом III  Думы. Т. Белоусовым⁴³, речь под условным названием «К вопросу о политике министерства просвещения», с которой 4 (17) июня 1913 г. выступил в Думе А. Е. Бадаев; речь «К вопросу об аграрной политике (общей) современного правительства», которая была зачитана с трибуны в июне 1913 г. большевиком Н. Р. Шаговым; и, наконец, план бюджетной речи по вопросу о госбюджете на 1913 г.⁴⁴

Следует хотя бы вкратце остановиться на тексте речи «К вопросу о национальной политике», с которой, как предполагалось, выступит в Думе большевистский депутат Г. И. Петровский. В ней, наряду с другими принципиальными положениями, сформулированы два важных политических вывода. Первый: «Ничего похожего на законность в России нет и следа. Все позволено администрации и полиции...»⁴⁵ И второй: при существующей в стране политической атмосфере «...говорить или думать о праве, законности, конституции и подобных либеральных наивностях — просто смешно...»⁴⁶ В. И. Ленин подготовил также набросок речи социал-демократического представителя в Думе по вопросу о порядке введения — немедленном или постепенном — закона о восьмичасовом рабочем дне в случае его одобрения царским парламентом⁴⁷.

В ряде случаев юридическую консультацию, инструктаж правового характера, исходившие от В. И. Ленина, члены фракции получали в печати. Так, например, ленинская статья, опубликованная в № 13 газеты «Социал-демократ» от 26 апреля (9 мая) 1910 г., вооружила их знаниями элементарных приемов юридического толкования закона, которые и были использованы социал-демократами в Думе в конкретном случае. Речь идет о запросе относительно правомерности утвержденных П. А. Столыпиным 24 августа 1909 г. «Правил», которые изымали из ведения Государственной думы все вопросы, касавшиеся военного ведомства.

Руководствуясь юридическими советами, изложенными в названной выше ленинской статье, представитель фракции с трибуны Таврического дворца убедительно обосновал незаконность действий «главного министра» — царя, а точнее — допущенное им грубое нарушение ст. 96 Основных законов империи. (Эта статья запрещала правительству и тем более отдельным его представителям решать вопросы, которые могли решаться Думой или с ее лишь согласия). Тем самым, резюмировал оратор, «ст. 96 Основных законов оказалась сведенной на нет»⁴⁸.

Такова одна из важнейших форм ленинской помощи рабочим депутатам. Благодаря ей они шли на думскую трибуну смело и уверенно, их выступления вызывали огромный резонанс и поддержку в массах. Благодаря Ленину думские речи большевиков отличались воинствующей партийностью, железной логикой, удивительной простотой, и, в известных пределах, юридической грамотностью.

Претворяя в жизнь директивы ЦК РСДРП (б) и личные указания В. И. Ленина, социал-демократические фракции пытались участвовать и в законодательной деятельности Думы. Формы этого участия носили двоякий характер: с одной стороны, эта была критика антинародных законопроектов с целью воспрепятствования превращению их в законы и, с другой стороны, — разработка и внесение в Думу социал-демократических законопроектов.

Не всегда, однако, фракции проявляли должную активность в этой области работы, не всегда достигались цели, стоящие перед ними. Причиной тому было оппортунистическое поведение меньшевистской части фракций, которая прямо или косвенно мешала осуществлению намерений депутатов-большевиков⁴⁹.

Эффективность работы фракций в названной сфере снижалась из-за недостатка знаний, опыта, правовой культуры ее членов. Между тем рабочие депутаты не всегда могли грамотно прочитать, а значит, и правильно истолковать архиреакционный законопроект, включенный в повестку дня Думы, обосновать необходимость исключения из него или переделки «преподлых статей» и крючкотворски составленных к ним примечаний.

Без наличия известного минимума правовых знаний члены фракции не могли как следует составить и отстоять перед враждебным им думским большинством свои истинно демократические поправки и дополнения к обсуждавшемуся варианту законоположения, составить проект закона, неуязвимый в юридическом отношении. Учитывая трудности, испытываемые социал-демократической фракцией из-за недостаточной юридической осведомленности, Владимир Ильич стал ее советником и по вопросам законотворчества.

В начале нашего века Министерство финансов, выполняя волю своих хозяев — фабрикантов и заводчиков, разработало проект нового закона о стачках. Небезызвестный П. Струве поспешил всячески расхвалить проект и его составителей. В своем подобострастии он дошел до того, что квалифицировал проект, как выражение «государственного смысла», как живое доказательство признания государством (самодержавием!) «основных начал гражданского права...»

В. И. Ленин не мог пройти мимо такой, явно ошибочной, оценки. Высмеивая рассуждения «великого мастера ренегатства», он показал русским социал-демократам и идущим за ними рабочим, что в хваленом законопроекте содержится лишь пересмотр и некоторое смягчение старого, дикого закона о стачках, квалифицировавшего забастовки, по существу, как государственное преступление («нарушение общественного порядка и спокойствия») и угрожавшего их участникам тюрьмой и что такой пересмотр старого закона стал выгодным самим фабрикантам⁵⁰.

Нередко благодаря вмешательству Ленина рабочие депутаты уже до открытия дискуссии в Думе знали, по каким правовым и другим основаниям и в каких формах они будут критиковать чуждые им проекты законов. Так было, например, когда кадеты внесли проект закона о собраниях. Узнав об этом, Ленин срочно подготовил и опубликовал в «Правде» (27 марта 1913 г.) статью-консультацию. В ней даны ясный и острый анализ важнейших норм проекта (§ 3 — 7) и квалификация последних типично казенных, нелепых бюрократических правил. Сравнив проект с аналогичными по характеру законоположениями других стран, Ленин резюмировал, что кадетский юридический опус не отличается оригинальностью: он почти дословно списан «из европейских контрреволюционных законов...»⁵¹

Ознакомившись с ленинской консультацией, рабочие депутаты убежденно голосовали против предложения «конституционных демократов».

Роль юридической консультации выполнил и такой ленинский документ, как резолюция VI (Пражской) Всероссийской конференции РСДРП (1912 год). Она озаглавлена: «Об отношении к думскому законопроекту о государственном страховании рабочих»⁵². Наряду с уничтожающей критикой явно запланированных реакционных правил будущего закона (ничтожный охват пролетариев, оказание медицинской помощи за счет рабочих, умолчание о страховании на случай старости и безработицы и др.), в этом документе дана схема другой, подлинно справедливой системы страхования. За что именно и как именно критиковал правительственный законопроект В. И. Ленин?

Прежде всего, за ограниченность предусмотренных в нем видов страхования (от несчастного случая и болезни); за то, что он охватывал страхованием всего лишь 1/6 рабочих страны; за нищенские размеры вознаграждений, подлежащих застрахованным инвалидам; и, наконец, за то, что основное бремя расходов по страхованию проект возлагал не на государство и фабрикантов, а на самих рабочих.

В резолюции ставилась задача борьбы рабочего класса за установление принципиально иной, демократической по своему характеру системы страхования, которая могла бы обеспечить рабочих во всех случаях утраты ими трудоспособности; охватить страхованием всех лиц наемного труда и их семейств; гарантировать всем застрахованным вознаграждение по принципу возмещения полного заработка; возложить расходы по страхованию на предпринимателей и государство; обеспечить создание на началах полного самоуправления застрахованных единых страховых организаций⁵³.

Таким образом, с помощью В. И. Ленина члены социал-демократических фракций, а также все рабочие царской России и других капиталистических стран получили ясное представление о двух, по существу полярных, системах страхования, о недостатках первой и достоинствах второй и о том, как использовать в этом вопросе законодательные органы.

По совету В. И. Ленина и в духе его рекомендаций социал-демократическая фракция III Думы разработала и внесла на обсуждение в царский парламент проекты законов о 8-часовом рабочем дне, о свободе стачек и о свободе профсоюзов.

Судьба их общеизвестна: они были отвергнуты.

Серьезную юридическую помощь В. И. Ленин оказывал и в процессе подготовки от имени социал-демократической фракции нужных и полезных для трудящихся проектов законов и объяснительных записок к ним.

Считаясь с тем обстоятельством, что в составе думской фракции отсутствуют юристы, и стремясь в то же время обеспечить высокую юридическую грамотность и убедительность законопроектов, подготовленных фракцией, Ленин тщательно редактировал их, а в ряде случаев даже сам составлял их тексты. Например, в январе 1912 г., ознакомившись с законопроектом о страховании рабочих от безработицы, он внес в него ряд существенных замечаний.

В 1914 г. Ленин написал два знаменитых законопроекта по национальному вопросу: «Законопроект о национальном равноправии» и «Проект закона о равноправии наций и о защите прав национальных меньшинств», предназначавшихся для внесения в Думу⁵⁴.

Из 12 пунктов второго проекта наиболее интересными и принципиально важными представляются два: п. 6, провозглашающий безусловное равноправие всех наций в государстве и объявляющий какие бы то ни было привилегии по национальному признаку «недопустимыми и противоконституционными», и п. 7, устанавливающий право всякого национального меньшинства «требовать безусловной охраны прав своего языка» и «отмены по протесту, который может быть заявлен любым гражданином», мероприятий, нарушающих равноправие языков⁵⁵.

Незаурядный правовед, тонкий знаток трудового права видится в каждой строке «Объяснительной записки» к проекту главных оснований закона о 8-часовом рабочем дне⁵⁶. Автором ее был В. И. Ленин, состоявший в то время (1909 г.) членом Комиссии содействия социал-демократической фракции III Думы по подготовке законопроектов. В «Записке» подробно разъясняется, каким должен быть тип социал-демократических законопроектов, а также их основные черты и задачи. Имея в виду главные цели названных документов, автор «Записки» подчеркивает, что они должны состоять в пропаганде программы и тактики РСДРП.

Осуществление этих целей предполагает, по Ленину, соблюдение их составителями, по крайней мере, следующих пяти условий:

1. Четкое отражение в законопроектах программных требований социал-демократической партии.

2. Незагромождение их юридическими тонкостями.

3. Законопроекты должны давать рабочему классу отчетливое понимание необходимой связи обычных реформ с демократическими политическими преобразованиями.

4. Они должны составляться так, чтобы их могли прочесть и понять «рабочие с улицы» с пользой для развития их классового самосознания. «Дух классовой борьбы должен пропитывать все построение законопроекта»⁵⁷.

5. С учетом состояния социал-демократической прессы и свободы собраний они должны давать читателю конкретное и яркое представление о требуемых нашей партией преобразованиях, захватывать простых рабочих картиной этих преобразований.

После изложения «главных оснований» автор «Записки» приводит некоторые поправки, внесенные с его участием в рассматриваемый законопроект (о значительном расширении области его применения, о допустимости изъятий из законов только с согласия профсоюза рабочих, о постепенном — в течение двух лет — введении в жизнь данного закона и др.). Кроме этих, существенных, поправок подкомиссия, руководимая Лениным, внесла еще несколько изменений, касающихся частных деталей.

Интересно отметить, что В. И. Ленин, прежде чем сказать о данном законопроекте, что он «более соответствует русским условиям»⁵⁸, изучил аналогичные по характеру проекты законов, разработанные немецкими и французскими социалистами соответственно в 1890 и 1894 гг.

Помощь, в том числе юридическая, оказанная В. И. Лениным фракциям РСДРП в Государственной думе, сыграла большую роль: она содействовала повышению эффективности усилий их членов в многотрудной борьбе за разъяснение и отстаивание программных требований РСДРП, за счастье трудового народа. В наши дни эту помощь глубоко изучают и реализуют в своей деятельности фракции коммунистических и рабочих партий в парламентах буржуазных стран.

 

4. Использование В. И. Лениным буржуазного законодательства в годы эмиграции

Известно, какую огромную организаторскую и теоретическую революционную деятельность вел В. И. Ленин в годы эмиграции. Менее известно, что в те же годы ему приходилось в ряде случаев выполнять функции «главного юрисконсульта» партии.

В этой роли он выступил, в частности, в «юридической битве» за наследство московского фабриканта- революционера Н. П. Шмита. Напомним, что Николай Павлович Шмит за несколько дней до расправы с ним в Таганской тюрьме (1907 г.) завещал свое имущество (довольно большую сумму) большевикам. Однако реализация воли умершего неожиданно затормозилась. По делу возникли некоторые осложнения и связанные с ними казусные вопросы правового характера. В числе их вопросы о том, как сделать устное завещание Шмита юридически значимым; как обеспечить дееспособность незамужней сестры умершего Елизаветы, как уберечь от суда сестер Николая Павловича, отдавших свои доли наследства революционерам, то есть большевикам. Были и другие вопросы.

В решении этих вопросов в интересах партии деятельное участие принял В. И. Ленин-юрист. Какими правовыми средствами он пользовался, чтобы обеспечить перечисление наследства Н. П. Шмита в партийную кассу? Ответы на эти вопросы дают документы, впервые опубликованные в 1975 г. в XXXVIII Ленинском сборнике. Громадная ценность этих документов состоит в том, что они во многом уточняют и расширяют наше представление о Ленине-юристе вообще, о его роли, как юриста, в этой необычной тяжбе по сравнению с тем, которое сложилось у нас на основе других источников⁵⁹.

Эта тяжба тянулась в течение нескольких лет и в своем развитии прошла как бы два этапа. Содержание первого составляли руководимые и направляемые В. И. Лениным усилия по получению и перечислению в партийную кассу завещанного Шмитом капитала.

Второй этап связан с длительной и острой борьбой большевистской фракции с группой немецких социал-демократов (К. Каутский, Ф. Меринг и К. Цеткин), именуемых в партийной переписке «держателями», по вопросу о возврате незаконно удерживаемых сумм, принадлежавших большевикам.

Уже на первом этапе возникли определенные трудности, связанные, в частности, с тем, что завещание Шмита было устным и потому не имело юридической силы. Младшая из сестер-наследниц, Елизавета, не могла распорядиться своей долей капитала, как того хотел брат, ввиду того, что не была замужней. Но если бы она и состояла в браке, то и в этом случае, по царским законам распорядиться наследством мог лишь ее «законный супруг...»

Было еще одно обстоятельство, тормозившее выполнение волн покойного — неблаговидное поведение «г-на Андриканиса», мужа второй сестры Шмита, Екатерины Павловны.

По указанию Ленина к «делу» были привлечены юрист С. П. Шестернин и подпольщик А. М. Игнатьев.

В качестве главного юрисконсульта партии Владимир Ильич продумал и через названных двух социал-демократов осуществил меры по преодолению возникших осложнений. Елизавета и Игнатьев согласились вступить в фиктивный брак. Спустя некоторое время им была оказана правовая помощь в организации довольно сложного по царским законам бракоразводного процесса.

Решение судьбы второй половины наследства, которая причиталась Екатерине Павловне, также задержалось. По совету Ленина был образован третейский суд, который вынес решение в пользу большевиков. Наконец, к середине 1908 г. деньги, завещанные Шмитом, поступили во Французский национальноучетный банк на счет «г-на Ульянова» — лидера большевистской фракции в эмиграции.

Большие мытарства, огромные затруднения в ходе фактического использования на нужды партии денег Шмита начались после того, как январский Пленум ЦК РСДРП (1910 г.) решил передать их на хранение указанным выше трем «держателям». Последние, в качестве третейского суда, могли выдавать определенные суммы и меньшевикам, но при условии, что те прекратят свою раскольническую деятельность. Через некоторое время, убедившись в том, что меньшевики ведут себя по-прежнему,. а «держатели» тем не менее продолжают их финансировать, В. И. Ленин от имени большевистской фракции потребовал возврата «держательских денег». Но аргументы, приведенные ленинцами, третейские судьи отвергли. Ленину пришлось использовать юридические средства воздействия на упрямствующих держателей. Не исключалось обращение в гражданский суд, то есть в органы буржуазной государственной юстиции. С этой целью необходимо было выяснить и взять на вооружение все, что имелось в западноевропейской юридической литературе и в законодательстве Франции и Германии по вопросам «арбитражного процесса», то есть правового статуса третейских судов, прав иностранцев на обращение к такому суду и условий признания такого суда и его решений юридически ничтожным.

Не надеясь на свои знания вопросов третейского судопроизводства по русскому праву, В. И. Ленин обращается в Национальную библиотеку Парижа. Здесь он осенью 1911 г. скрупулезно проштудировал ряд научных монографий, в том числе рукопись одной диссертации, законспектировал параграфы гражданско-процессуальных кодексов Франции и Германии, относящиеся к предмету его интереса⁶⁰.

Относительно недавно вместе с другими материалами в Центральный партархив поступила часть выписок и заметок, сделанных рукой Ленина-юриста из указанных выше источников.

В одной из них, например, отмечается право иностранцев (какими считались тогда и русские эмигранты) пользоваться услугами третейского суда во Франции. В другой говорилось, что те же лица могут избираться третейскими судьями. Содержание третьей выписки подкрепляло мнение Ленина-юриста о правовых последствиях отказа хотя бы одного из третейских судей от выполнения своих функций или проявленной ими медлительности в их осуществлении: третейский договор и сам факт существования третейского суда теряют силу.

Проделав сравнительные исследования правового материала, а именно гражданско-процессуального кодекса Франции (ст. 429, 1003 — 1028) и одноименного кодекса Германии (ст. 1033), Ленин-юрист заключает, что «вопрос об отказе одного из третейских судей решается одинаково и французским и немецким правом»⁶¹.

Но Владимир Ильич не ограничился этим. Он заинтересовался судебной практикой по тому же вопросу. И, надо думать, с большим удовлетворением прочитал и сделал выписку из комментария к решению Высшего кассационного суда Франции от 7 марта 1888 г., в котором констатируются упомянутые выше юридические последствия в случае выбытия одного из членов третейского суда.

В письме к видному парижскому адвокату Жоржу Дюко де Ла-Ай, который в числе других приглашенных юристов-социалистов консультировал по рассматриваемому делу большевистскую фракцию, В. И. Ленин разъясняет правомерность своей и незаконность позиции «держателей» в затянувшемся конфликте о возвращении шмитовских денег. При этом он подчеркивает, как очевидное, и по здравому смыслу и по самому точному смыслу закона (ст. 1012 ГПК Франции и 1033 ГПК Германии) обоснованность требований большевиков. Далее автор письма доказывает, что его мнение о праве, о свободе сторон в споре создавать и аннулировать при определенных условиях третейский суд и об отсутствии у коронных судей права критики третейских решений признается законодательством многих государств. «Гражданский процессуальный кодекс всех цивилизованных стран, — читаем мы в этом письме, — охраняет свободу договора о третейском суде... охраняет законность всех решений третейского суда, безусловно правильных, не разрешая обыкновенным судьям обсуждать решений третейских судей»⁶².

В заключение Ленин просит убедить «держателей», а в случае передачи дела в государственный суд и последний, в следующем: «Ленину должны быть возвращены оспариваемые деньги, собственником которых он являлся до января 1910 г.»⁶³

Ряд документов, опубликованных в том же сборнике, содержит новые доказательства того, как проявил себя в этом деле Ленин-цивилист, Ленин-эрудит в вопросах гражданского и гражданско-процессуального права. Одним из таких документов является проект договора с французским адвокатом, составленный Владимиром Ильичем. Согласно договору, Дюко де Ла-Ай обязуется пригласить еще двух адвокатов⁶⁴, чтобы вместе с ними отредактировать и подписать мотивированное заключение, первый вариант которого составлен Лениным. Это заключение следовало вручить К. Цеткин. В нем содержался полный текст документов, необходимых для обоснования перед немецким судом в Штутгарте «иска г. Ульянова», а также глубокий и обстоятельный юридический анализ этих документов и позиции, отстаиваемой «держателями», в особенности К. Цеткин.

В проекте заключения, наконец, Ленин дал анализ юридических препятствий в этом деле и показал их фиктивный характер. Касаясь единственно возможного препятствия — факта неподписания третейского договора, Ленин-юрист разъясняет как нейтрализовать его. А сделать это легко, продолжает он, если сослаться на ряд писем «держателей», согласно которым одной из сторон в договоре является «г-н Ульянов» и, тем самым, признается существование третейского договора. Обратившись же к гражданскому праву, подчеркивает автор проекта заключения (В. И. Ленин), можно убедиться, что оно обеспечивает соблюдение формального обязательства: «г-н Ульянов выполнил свой долг, уплатив деньги третейским судьям», тогда как последние «не выполнили свой долг и должны вернуть деньги»⁶⁵.

Чтобы убедить своих коллег-юристов в полной обоснованности — фактической и юридической — заключении и, в частности, в том, что оно базируется на действующем в Германии и Франции законодательстве по вопросам арбитражного процесса, Ленин просит, кроме того, учесть, что он «... сам был адвокатом, изучал французское право и немецкое право, регулирующие отношения из третейского договора»⁶⁶.

И, как видно из других документов, относящихся к делу о «держательских суммах», ни один из соконсультантов-адвокатов, ни один из «держателей» не смогли поколебать требования большевистской фракции, сформулированные Лениным. Заключение, по мнению Владимира Ильича, следовало закончить предупреждением, что в случае отказа со стороны «гр-ки Цеткин вернуть деньги», Ульянов вынужден будет обратиться в обычный суд.

Почерк Ленина-юриста легко угадывается в документе с условным названием «Изложение дела. Происхождение спорных денег»⁶⁷. В нем дан подробный и убедительный разбор фактической и юридической сторон дела. Каждое утверждение, любое возражение, приведенное в этом документе, свидетельствует о высокой правовой культуре их автора. Они вполне убеждают в доказанности того, что «... Ленин юридически имеет право требовать, чтобы ему вернули деньги». Этот вывод бесспорен, резюмирует Владимир Ильич, «как с точки зрения юридической, так и с точки зрения моральной»⁶⁸.

В плане выявления «юридического» в руководстве деятельностью приглашенных юристов большой интерес представляет ленинское письмо адвокату А. Кану 26 мая 1913 г. из Поронино. В нем констатируется доказанность факта узурпации «держателями» функции третейских судей и обосновывается единственно допустимая в этом деле постановка вопроса «с точки зрения гражданского судопроизводства и гражданского права...»⁶⁹. Этой точки зрения, подчеркивается в письме, и должны придерживаться, отстаивать ее в судебном процессе против «держателей» К. Цеткин и К. Каутского,

Предложенная Лениным постановка вопроса сводится, в сущности, к следующему: во-первых, адвокатам надлежит убедить суд в том, что самым важным, если не важнейшим документом, «за» Ленина и «против» потенциальных ответчиков по делу является письмо группы К. Цеткин от 18 ноября 1911 г., в котором категорически признавалось наличие арбитражного договора и того факта, что «держатели» сложили с себя полномочия третейских судей, хотя фактически продолжали осуществлять их. Таким образом, опираясь на это письмо, адвокаты должны настаивать на принуждении «держателей» к возвращению денег большевикам и уплате судебных издержек.

Во-вторых, исходя из закона и обстоятельств настоящего дела, адвокаты должны склонить судей к тому, чтобы они не касались вопроса о содержании арбитражного договора. При этом адвокатам, разъясняет Ленин- юрист, следует исходить из того положения, что «гражданское право охраняет процедуру третейского суда только с чисто формальной стороны и гарантирует обязательное исполнение его формально правильных решений».

В-третьих, в обоснование законности требований истца, то есть большевистской фракции, поверенные должны представить суду оправку из Парижского национального учетного банка о том, что им 7 июля 1911 г. на основании письма г-на Ульянова переведены деньги«держателям». Эта справка, безусловно, доказывала, что Ульянов (Ленин) — законный собственник Шмитовских денег. Автор письма просит своих коллег, поверенных в процессе, который, возможно, состоится, не забывать, что доказать противное является обязанностью ответчика, который этого никогда не сможет сделать, поскольку партия и фракция не являются юридическими лицами⁷⁰.

В начале первой мировой войны переписка В. И. Ленина с «держателями» и приглашенными на стороне «истца» адвокатами прекратилась. Что касается оставшейся части опорных денег, хранившихся к этому времени в одном из немецких банков, то она, по-видимому, попала под общий государственный секвестр⁷¹.

 

5. Юридическое в публицистических произведениях В. И. Ленина

Чудесным сплавом мысли теоретика-марксиста и теоретика-юриста проникнуты многие публицистические произведения В. И. Ленина, написанные в рассматриваемый период.

Наряду с теоретическими положениями, они насыщены яркими и поучительными фактами, важными статистическими данными. Простой, лишенный %вычурности и книжности язык делал их вполне доступными для широкого круга читателей, несмотря на то, что в нем встречаются слова и выражения, заимствованные из «проклятого эзоповского языка», а также из лексикона юристов. Попутно заметим, что к правовой терминологии В. И. Ленин прибегал лишь в тех случаях, когда хотел одним-двумя словами выразить то, что по-русски можно было сказать лишь описательным путем⁷².Одной из первых работ этого плана была статья «Новое побоище», опубликованная в июне 1901 г. В ней дается глубокий политический и правовой анализ актов грубого произвола, допущенного петербургской полицией 7 мая 1901 г. в отношении рабочих Обуховского сталелитейного завода.

Пользуясь методом индукции, автор от конкретного случая поднимается до важных политических обобщений. Формулировке последних предшествует убедительная правовая аргументация оценок, которые даются в статье фактическим обстоятельствам избиения обуховцев.

Так, говоря о самовольном прекращении работ, вызвавшем побоище, Ленин-юрист разъясняет, что само по себе, по действующему законодательству, оно является лишь простым полицейским проступком, подсудным мировому судье.

Как же поступило правительство? Вместо наложения на виновных «законообразных наказаний» по суду оно отдало полиции приказ физически расправиться с забастовщиками. Причем, осуществляя «акцию восстановления порядка», жандармы грубо превысили пределы необходимой обороны, хотя знали, что рабочие находятся в состоянии крайней необходимости.

Почему же власти прибегли не к суду, а к прямой расправе на месте? Называя вещи своими именами, автор статьи разъясняет, что дело здесь не в юридических, а политических причинах. И таких причин, по крайней мере, две: первая — быстрый рост подобного рода забастовок, которые отнимают физическую и политическую возможность «устраивать в каждом таком случае судебное разбирательство...»⁷³ И вторая — боязнь правительства перспектив процесса, превращения суда над рабочими в суд над собой... И это несмотря на принятые властями меры по кастрации гласности и подтасовке состава суда.

Важнейший вывод, к которому подводит читателей автор статьи, сводится к тому, что такого рода побоища, являющиеся актами прямой политической борьбы, приводят в буржуазных странах к опасным последствиям: оттеснению на задний план уголовных законов и правосудия. В этих условиях, подчеркивает Ленин, «правосудие» сбрасывает с себя маску беспристрастия и возвышенности и обращается в бегство, предоставляя поле действия полиции...»⁷⁴. Что касается «успеха» правительства в его поединке с безоружным народом, то он является, по существу, «пирровой победой».

Значительный интерес в свете марксистской науки о государстве и праве представляет небольшая по объему статья В. И. Ленина «Объективная статистика», опубликованная в первом номере социал-демократического журнала «Заря» за 1901 год. Предметом ее исследования служила... статистика узаконений, изданных царским правительством на рубеже XX века. Иронизируя над необычным предметом своего изучения, Ленин отмечает, что до сих пор еще никто, «даже профессора русского государственного права»⁷⁵ не пытались возвести эту область знания в степень строгой науки.

Прежде чем написать эту статью, Владимир Ильич проделал очень интересный опыт по изучению примерно 100 нормативных актов, опубликованных в «Собрании узаконений и распоряжений правительства». В результате он пришел к абсолютно объективным и вполне обоснованным выводам относительно того, кто и в чьих интересах издает, изменяет и отменяет законы в России и во всех других странах, где правит капитал.

Анализ «будничного законодательства», изданного в течение одного года, привел автора статьи к любопытному открытию: две трети этого законодательства (60 узаконений из 91) «посвящены самому непосредственному удовлетворению различных практических нужд наших капиталистов и (отчасти) охране их от рабочих возмущений»⁷⁶.

Просто и понятно В. И. Ленин объясняет, что другого направления в работе такого законодателя и быть не может. Ведь им является правительство — верный слуга помещиков и капиталистов. Красноречиво говорят об этом цифры, комментируемые в данном исследовании. Надо подчеркнуть, что цель, которую ставил перед собой автор исследования, была достигнута.

В том же номере журнала «Заря» появилась и другая ленинская статья «Бей, но не до смерти». Статья эта широко известна, но мы вновь обращаемся к ней, чтобы полнее выявить и подчеркнуть особенности ленинских приемов изучения государственно-правовых явлений⁷⁷.

На первый взгляд может показаться, что названная статья сводится к описанию одного из судебных процессов, вызвавших сенсацию характером преступления и поведения в нем судебно-полицейских органов. В действительности же перед нами образец политико-правового исследования, выполненного ученым-марксистом и высококвалифицированным юристом. В этом исследовании на редкость умело использованы право и марксистское учение о праве для решения серьезных политических вопросов, для обоснования и усиления выводов, сделанных автором.

Главный из них сводится к констатации господства в России режима воинствующего беззакония и бесправия личности, всевластия полиции и беззащитности трудящихся. В числе других в ней содержится вывод о том, что Россия, как еще раз показало дело Воздухова, страна бессудная, ее Фемида — олицетворение кривосудия и вопиющей несправедливости.

Такому обобщению предшествует большая аналитическая работа, проделанная автором. Обладая острым умом и опытом юриста-аналитика, В. И. Ленин восстанавливает яркую картину кошмарного преступления, совершенного 20 апреля 1899 г. в «полицейской части» — убийство крестьянина Воздухова. В статье показана роль, которую сыграли в этом деле лакей-прокурор и лакеи-судьи. Это они, злоупотребив своим служебным положением в угоду начальству, сделали все, чтобы замять дело. Дознание, предварительное и судебное следствие были проведены наспех и тенденциозно, с грубым нарушением процессуальных форм.

Извратив понятие вины, хитро обойдя закон о смертной казни, которой вполне заслуживали убийцы, судьи вынесли им издевательски мягкий приговор, который, как справедливо отмечается в статье, достоин самого глубокого осуждения как с общечеловеческой, так и с юридической точек зрения. В свете первой из них приговор палаты «есть прямая насмешка над правосудием», в плане второй — это «образец той казуистики, на которую способны судьи-чиновники»⁷⁸.

Обобщение, сформулированное Лениным, сводится к тому, что суды с сословными представителями проявляют, как правило, непреклонную суровость к тем, кто выступает против полиции и всяческое снисхождение к преступникам в мундирах.

Личные наблюдения автора над тем, кто и как творит правосудие в Самаре и Петербурге, особенно, когда это делают одни чиновники, размышления над процессом и приговором по делу Воздухова позволили Ленину- юристу высказать ряд интереснейших мыслей по вопросам совершенствования правосудия.

Даже в условиях буржуазной действительности, отмечает Ленин, имеются возможности для устранения отдельных (некоренных, конечно), пороков судопроизводства.

В этой связи Ленин-юрист советует:

1. Не стеснять судей чрезмерно формальными определениями, предоставлять им известный простор, особенно при оценке доказательств.

2. Применение разумных постановлений (норм права) поручать лишь умным и, главное, объективным судьям, разделяющим принцип: «Суд дан не на осуд, а на рассуд».

3. Для полного достижения целей правосудия в его отправлении должны участвовать представители общества, «улицы».

Только значением, которое придавал Ленин «суду улицы», можно, думается, объяснить характер его аргументации в защиту этого суда. Благодаря участию общественности в осуществлении правосудия, разъясняет он, в рассмотрение дел вносится живая струя, изгоняющая из суда «дух канцелярского формализма», которым насквозь пронизана была царская Фемида; в отличие от судей-чиновников, продолжает автор исследования, представители народа в суде озабочены.

главным образом, тем, «чтобы до корня вскрыть и публично осветить нее общественно-политические нити преступления и его значение»⁷⁹, иначе говоря, они глубоко интересуются причинами и условиями, толкнувшими подсудимых на совершение преступления; благодаря участию в разбирательстве дел присяжных (происходящего при этом в условиях гласности) обеспечивается громадное воспитательное воздействие судебного процесса, превращение его в место формирования общественного мнения, школу, из которой выносятся уроки... «общественной морали и практической политики»; только таким образом построенный суд, подчеркивается в статье, сумеет вскрыть «язвы современного строя» и дать материал для его критики и исправления⁸⁰.

Ясно, почему царизм боялся и травил суд присяжных.

Размышления о том, что приговоры, подобные вынесенному по делу Воздухова, не способны пресечь преступное поведение полицейских, редко отвечавших за «простое избиение», позволили Ленину сформулировать положение огромной теоретической и практической важности — положение о неотвратимости ответственности: «Важно не то, — пишет Ленин, — чтобы за преступление было назначено тяжкое наказание, а то, чтобы ни один случай преступления не проходил нераскрытым»⁸¹.

Как мы знаем, упомянутые ленинские положения получили свое законодательное закрепление только после Великого Октября. Принципы гласности и участия трудящихся в деятельности суда стали руководящими в социалистическом правосудии. Требованием о неотвратимости ответственности руководствуются в своей деятельности органы, осуществляющие в нашей стране борьбу с преступностью.

В рассматриваемом исследовании ставится и разъясняется также вопрос о позиции царских прокуроров в процессах, в которых так или иначе замешаны представители власти. Вместо того, чтобы в строгом соответствии с собранными доказательствами настаивать на применении соответствующих законов, чтобы выяснить и осветить общественную сторону преступления, обвинители искажали судебную перспективу, выгораживая главных преступников.

В. И. Ленин едко высмеял «логику» и тактику государственного обвинителя в деле Воздухова, который с помощью незамысловатых юридических софизмов решил обелить держиморду Панова — главного виновника смерти потерпевшего.

Позиция прокурора в этом деле очень напоминает нам позицию обвинителя в судебных процессах по делам Красноселова, Тишкина и Зорина, защиту в которых осуществлял автор статьи «Бей, но не до смерти». В названных и во всех других подобных процессах царские «стражи закона» вели себя так потому, что, во-первых, повышение их по службе ставилось в зависимость не от числа предупрежденных судебных ошибок, а от процента выигранных ими дел⁸², и, во-вторых, потому, что они, прокуроры, имели ближайшее отношение к полиции, лакействовали перед ней. Ясно, резюмировал В. И. Ленин, что «не от прокурора же, в самом деле, ждать разоблачения безобразий нашего полицейского самовластья и борьбы с ним!»⁸³.

Нередко своими публицистическими выступлениями в печати Ленин откликался на важные, с его точки зрения, события, на факты издания драконовских законов. Взять, к примеру, его статью «Каторжные правила и каторжный приговор». Основной тезис, который доказывается в ней, на редкость точно и ярко выражен в ее названии.

В основу статьи и данных в ней теоретических обобщений положены, во-первых, «высочайше утвержденные» 15 сентября 1901 г. временные правила «Об участии населения пострадавших от неурожая местностей в работах...», и, во-вторых, приговор по делу рабочих-обуховцев, о котором шла речь в уже знакомой нам статье «Новое побоище».

При чтении «Каторжных правил...» нельзя не заметить того, что уже ранее подчеркивалось нами: в анализе и оценке названных двух документов Ленину-публицисту во многом помогли его знания в области права. Так, например, квалификацию «Временных правил» в качестве нового карательного закона, а приговор обуховцам как каторжного, автор исследования мог дать не иначе, как сравнив их с Уложением о наказаниях — уголовным кодексом самодержавной России.

Беспощадной критике в статье подверглась судебная комедия, устроенная над 37 забастовщиками, выхваченными из толпы и предварительно зверски избитыми полицией. Осуждение их по ст. 268 Уложения, подчеркивается в работе, является актом политической мести, результатом грубой подтасовки обвинения и выполнения судом приказа полиции разобрать лишь одну сторону дела. Это была расправа, учиненная правительством с помощью суда чиновников, с его политическими противниками, расправа, происходившая при закрытых дверях, немом молчании печати, подтасованных свидетелях.

Еще в большей степени, чем в рассмотренных работах, Ленин-юрист предстает перед читателем в своем замечательном труде «Закон о вознаграждении рабочих, потерпевших от несчастных случаев».

Структурной особенностью этого исследования является то, что оно не сразу начинается с анализа закона, обозначенного в заголовке. Ему предшествует характеристика двух ветвей российского рабочего законодательства, одну из которых образуют «боевые реакционные законы», процесс рождения которых — разработка, принятие и публикация — наименее безболезнен и происходит очень быстро. Их отличает также то, что они «особенно энергично применяются».

Что касается второй ветви, то она охватывает все остальные законы, которые, в свою очередь, по характеру, степени демократичности правил тоже можно разделить на две группы: первую из них составляют законы, которые «хоть на волос» расширяют права рабочих и обычно обращают на себя внимание длинными «хвостами» изъятий, оговорок, циркулярных разъяснений и ограничений. Законы второй группы, устанавливая для рабочих некоторые уступки экономического порядка, не влияют на политическую самодеятельность рабочих. Характерно, подчеркивается в статье, что с изданием нормативных актов этой группы царизм не торопится (например, проект закона о промышленных судах).

Можно смело утверждать, что, прежде чем дать приведенную классификацию и столь подробную характеристику фабричного законодательства, Ленин проделал огромную работу по изучению этой отрасли права. Сделанные им выводы еще больше укрепили уверенность рабочих в том, что фабричные законы далеко не друзья и защитники их, что они — суть выражение политики пряника и кнута и что только борьбой, организованной и целеустремленной, можно добиться некоторой их демократизации и уважительного отношения к ним предпринимателей.

Центральное место в рассматриваемом исследовании отведено тонкому юридическому анализу и политически острой и обоснованной критике статей закона о вознаграждении рабочих, ставших жертвами производственного травматизма. Чтобы быть более точным в выводах, Ленин сравнил закон с его проектом и с «рабочим отделом» проекта программы РСДРП.

Прежде всего Ленин обращает внимание читателей на ограниченность радиуса действия этого закона. Он, оказывается, не распространяется на целый ряд категорий рабочих, в том числе строительных, сельскохозяйственных и др. Ущербность и несправедливость анализируемого закона состояла в том, что он освобождал предпринимателей от обязанности вознаграждения тех рабочих, которые стали нетрудоспособными вследствие болезни или вредных условий производства. Оказывается, разъясняет Ленин, в основе такого правила лежит соображение грубой корысти, из которого исходил законодатель: несчастные случаи обойдутся фабрикантам дешевле.

Дав грамматическое и логическое толкование рецензируемому закону, Ленин-юрист обрушивается на одно из многочисленных «но», с помощью которых его составителям удалось парализовать или заметно снизить действенность некоторых других правил. Так, согласно одному из них с фабриканта (заводчика) снимается ответственность, если он докажет наличие «грубой неосторожности» в поведении пострадавшего. Имея в виду, что доказывать этот факт будут мастера, заводские врачи, находящиеся в зависимости от хозяина, нетрудно представить себе исход спора между последним и искалеченным рабочим.

С полным знанием вопроса, основанным на изучении цивилистической литературы и сенатских разъяснений, автор исследования отмечает, что формула «грубая неосторожность», ввиду ее неопределенности, всегда будет использоваться против рабочих, пострадавших на производстве.

Юридическому разбору и оценке подвергаются в статье и некоторые другие пункты закона, на примере которых легко показать его несправедливость. Внимание Ленина привлекли, в частности, те пункты, которые определяют размер вознаграждения пострадавших от травматизма рабочих и санкции за несоблюдение закона.

Касаясь, например, 31 пункта, предусматривающего право рабочих-инвалидов и членов их семей входить с предпринимателями в соглашение о виде и размере причитающегося им вознаграждения, он обоснованно называет его «одним из наиболее вредных и наиболее иезуитски составленных пунктов нового закона...»⁸⁴

Рассмотренные выше работы — еще одно доказательство того, как Ленин-марксист мастерски использовал знание права и само право царской России в политических целях, для разоблачения политики «кнута и пряника», которая в борьбе с рабочим классом проводилась царизмом, и для разъяснения и поддержки программы РСДРП.

Эти работы служили инструментом политического и правового просвещения трудящихся, усвоения ими содержания и значения программных требований РСДРП, содействовали пробуждению у них «тройной ненависти» к буржуазии, решимости вести отчаянную борьбу за права рабочего класса и всего русского народа»⁸⁵, используя в этой борьбе и такое оружие врага, как его законы, правовые институты и учреждения. Они, кроме того, способствовали критике и разоблачению господствующих в «профессорской юриспруденции» тех лет «теорий» и государственно-правовых институтов, с помощью которых царизм оправдывал угнетение трудящихся, режим воинствующего произвола и беззакония мод сенью 16 томов Свода законов Российской империи.

В выводах и обобщениях, сделанных в рассмотренных трудах В. И. Ленина, содержатся важные для марксистско-ленинской теории государства и права положения. Их следует, на наш взгляд, рассматривать, как неотъемлемую составную часть этой теории.

Важнейший из них можно выразить словами писателя-художника: «Правовые знания Ленина, его опыт в праве — на линии огня. На баррикадах. Это — оружие революции»⁸⁶.

Примечания:

¹ Такое толкование дало правительство в «Вестнике финансов, промышленности и торговли», № 26, 1897 г.

² Б. Казанцев. Об источниках брошюры В. И. Ленина «Новый фабричный закон» и ленинских приемах научного анализа. — «Вопросы истории», 1963, № 4, стр. 102 — 103.

³ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 2, стр. 280.

⁴ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 2, стр. 301.

⁵ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 2, стр. 285.

⁶ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 2, стр. 287-288.

⁷ См.: В. И. Ленин. Поли собр. соч., т. 4, стр. 424.

⁸ См.: В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 6, стр. 207 — 208.

⁹ См.: В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 22, стр. 35.

¹⁰ В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 275.

¹¹ В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 276

¹² В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 276

¹³ В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 278

¹⁴ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 285.

¹⁵ См.: В. И. Ленин. Биография. М., 1972, стр. 50.

¹⁶ Н. К. Крупская. Воспоминания о В. И. Ленине. М., 1956, стр. 45.

¹⁷ Воспоминания П. А. Мезиной хранятся в Доме-музее В. И. Ленина в Шушенском.

¹⁸ С. Беляевский. В. И. Ленин в Шушенском. Красноярск, 1960, стр. 35.

¹⁹ «Ленинградская правда», 30 марта 1937 г.

²⁰ Н. Крупская. О Ленине. М., 1960, стр. 179.

²¹ «Воспоминания о В. И. Ленине», т. 1, стр. 84.

²² «Исторический архив», 1957, № 2, стр. 38.

²³ Г. Кржижановский. Великий Ленин. М., 1956, стр. 34.

²⁴ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 45, стр. 102.

²⁵ «Правда», 6 января 1960 г.

²⁶ Н. К. Крупская. О Ленине, стр. 41 — 42.

²⁷ «LLD » — «доктор прав». И. Вольпер. Псевдонимы В. И. Ленина. Л., 1965, стр. 60. (Об этом же факте см.: Г. Поллит. В. И. Ленин и английское рабочее движение. «Рассказы о Ленине». М., 1964, стр. 181).

²⁸ Н. А. Алексеев. От минувших до наших дней. — «Неделя», 1967, № 37.

²⁹ В других случаях Ленин называл себя кандидатом прав. Так, в доверенности, выданной 15 апреля 1917 г. П. И. Стучке на право ведения всех дел издательского общества «Рабочая печать», рядом со своей фамилией Владимир Ильич пишет: «кандидат прав». Кандидатом прав или помощником присяжного поверенного называли Ленина судебные чиновники вплоть до Октябрьской социалистической революции. Так, в повестке петербургского мирового судьи, извещавшей Ленина о предстоящем в мае 1917 г. процессе о выселении большевиков из дворца Кшесинской, в графе «кому» стояло: «канд. прав В. И. Ульянову, соответчику по делу» (Юр. Юров. Путешествие по Ленинской адресной книжке. М., 1967, стр. 87, 88).

³⁰ Н. К. Крупская. Годы реакции. Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине, т. 1, М., 1969, стр. 321.

³¹ В. Понизовский. Дай руку, товарищ. Документальная повесть. М., 1972, стр. 79.

³² Р. Ю. Каганова. Ленин во Франции. М., «Мысль», 1972, стр. 148- 155.

³³ Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине, М., 1957, стр. 225; см. также: В. Найдус. Ленин в Польше. М., 1957, стр. 152.

³⁴ А. Бадаев. Наш Ильич. — Сб. «Воспоминания о Ленине», М., Профиздат, 1969, стр. 38.

³⁵ Именно при таких обстоятельствах Ленин в декабре 1912 г. проконсультировал у себя на квартире в Кракове (улица Любомирского, 47) активистов фракции А. Бадаева и Г. Петровского (См. Л. Ключник, Б. Завьялов, Г. И. Петровский, М., Политиздат, 1970, стр. 39). 2 октября 1913 г. Г. Петровский советовался с Лениным по вопросу о том, как надо показать в Думе связи правительства с организаторами процесса по делу Бейлиса («О Владимире Ильиче Ленине». 1900 — 1922 гг. М., 1963, стр. 121).

³⁶ См.: В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, стр. 381.

³⁷ Государственная Дума III созыва. Стенографический отчет, 1908 г. Сессия 2, ч. 1, стр. 985.

³⁸ А. Бадаев. Ленин и большевистская фракция в Государственной думе. — В сб. «Воспоминания о Ленине», т. 2, М., 1969, стр. 339.

³⁹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 15, стр. 146.

⁴⁰ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, стр. 385, 386.

⁴¹ Право обращения с запросами предусматривала ст. 33 Учреждения Государственной думы от 20 февраля 1906 г. Использование этого права партийными фракциями (особенно социал-демократической) доставляло правительству немало хлопот.

⁴² См.: Н. В. Крыленко. «Судебные речи». М., Госюриздат, 1964, стр. 7 — 8.

⁴³ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 15, стр. 127, 432.

⁴⁴ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 22, стр. 397 — 400. «План» лег в основу выступления представителя социал-демократической фракции на 45 заседании Думы (там же, стр. 490).

⁴⁵ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 25, стр. 64.

⁴⁶ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 25, стр. 65.

⁴⁷ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 19, стр. 163.

⁴⁸ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 19, стр. 227.

⁴⁹ С осени 1913 г. большевистская шестерка конституировалась внутри фракций в самостоятельную группу под названием «Российская социал-демократическая рабочая фракция» (РСДРФ).

⁵⁰ См.: В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 6, стр. 406.

⁵¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 23, стр. 36.

⁵² В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 21, стр. 146-149.

⁵³ См.: В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 21, стр. 147.

⁵⁴ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 25, стр. 16 — 18, 135 — 137.

⁵⁵ См.: В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 25, стр. 136.

⁵⁶ См.: В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 19. стр. 157 — 164.

⁵⁷ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 19, стр. 159.

⁵⁸ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 19, стр. 159.

⁵⁹ См.: Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине. М., 1957; С. Шестерин. О реализации наследства после Н. П. Шмита и мои встречи с Лениным В. И. — «Старый большевик», № 5, М., 1935; Е. Кравченко. Поручение Ильича. — В кн.: «Они встречались с Ильичем», М., 1966.

⁶⁰ См.: Ленинский сборник, т. XXXVIII, стр. 44 — 45.

⁶¹ Ленинский сборник, т. XXXVIII, стр. 58.

⁶² Ленинский сборник, т. XXXVIII, стр. 59.

⁶³ Там же.

⁶⁴ Фактически к участию в деле в качестве юрисконсультов и посредников в переговорах с «держателями» и членами Международного социалистического бюро были приглашены, помимо Дюко де Ла-Ай, адвокаты-социалисты из Бельгии (Эм. Винк), Швейцарии (Карл Цграген), Германии (Г. Гейнеман и А. Кан).

⁶⁵ Ленинский сборник, т. XXXVIII, стр. 64.

⁶⁶ Там же.

⁶⁷ Там же, стр. 66 — 71.

⁶⁸ Ленинский сборник, т. XXXVIII, стр. 71.

⁶⁹ Там же, стр. 96 — 97.

⁷⁰ Ленинский сборник, с. XXXVIII, стр. 97.

⁷¹ А. Соловьев. Новое пополнение Ленинианы. — «Коммунист», 1974, № 16, стр. 58.

⁷² Например, употребив в статье «Бей, но не до смерти» термин «обвинительный акт», Ленин тотчас же объясняет, что это документ, «воплощающий стремление обвинительной власти раскрыть все преступление» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 410). Или, высмеивая взгляды народников, отводивших закону роль защитника и даже оплота общины, Ленин не без иронии спрашивает: не закону ли типа римского гражданского права и X тома части первой Свода законов российской империи... (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 2, стр. 407).

⁷³ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 5, стр. 17.

⁷⁴ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 5, стр. 17.

⁷⁵ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 427.

⁷⁶ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 424

⁷⁷ О ленинском стиле исследования вопросов государства и права. См. одноименную статью Л. Ратнера. — «Советское государство и право», 1970, № 3.

⁷⁸ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 404.

⁷⁹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 407.

⁸⁰ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 408

⁸¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 412.

⁸² См.: В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 44, стр. 398.

⁸³ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 414.

⁸⁴ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 7, стр. 332.

⁸⁵ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 198. Тем же целям служили и некоторые другие публицистические статьи Ленина и, в частности, его статья «Крепостники за работой» (В. И. Ленин. Поли, собр. соч., т. 5, стр. 87 — 92).

⁸⁶ В. Шалагинов. Защита поручена Ульянова. стр. 223