Ленин В. И.

О пропаганде и агитации

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Идеологическая работа и ее важнейшая составная часть — партийная пропаганда и агитация постоянно находятся в центре внимания Коммунистической партии. Партия определяет содержание, формы и методы этой работы в зависимости от конкретных задач на различных этапах развития общества. Незыблемым фундаментом всей идеологической деятельности партии является марксизм- ленинизм. «Сила марксизма-ленинизма в том, что в его основе — революционная, материалистическая диалектика, требующая всегда конкретного анализа конкретной ситуации, — указывает Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев. — Тесная, постоянная связь с практикой, с реальной жизнью, строго научный подход к действительности составляют живую душу марксизма-ленинизма. И в этом тайна его вечной молодости»*.

Вооруженная марксистско-ленинской теорией, партия всесторонне анализирует и теоретически обобщает весь ход событий на мировой арене, постоянно развивает и совершенствует на этой основе теорию и практику идеологической работы.

Огромное значение для дальнейшего совершенствования всех звеньев идеологической работы партии имеют положения и выводы, сформулированные Л. И. Брежневым в Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду партии и в его выступлениях и докладах на пленумах ЦК.

В документах XXV съезда дана исчерпывающая характеристика идеологической работы партии в условиях развитого социалистического общества, сформулированы задачи партийной пропаганды и агитации в современных условиях. «Положительные сдвиги в мировой политике, разрядка создают благоприятные возможности для широкого распространения идей социализма, — заявил Л. И. Брежнев. — Но, с другой стороны, идейное противоборство двух систем становится более активным, империалистическая пропаганда — более изощренной.

В борьбе двух мировоззрений не может быть места нейтрализму и компромиссам. Здесь нужна высокая политическая бдительность, активная, оперативная и убедительная пропагандистская работа, своевременный отпор враждебным идеологическим диверсиям.

Таким образом, современные условия выдвигают новые задачи перед идеологической деятельностью партии. Практика партийных организаций подсказывает нам путь, следуя по которому мы можем добиться повышения ее эффективности. Это — комплексный подход к постановке всего дела воспитания, то есть обеспечение тесного единства идейно-политического, трудового и нравственного воспитания с учетом особенностей различных групп трудящихся»**.

Конкретная программа деятельности партийных организаций в современных условиях дана в ряде последующих документов ЦК КПСС. Среди них постановления «О задачах партийной учебы в свете решений XXV съезда КПСС», «О повышении роли устной политической агитации в выполнении решений XXV съезда КПСС».

Важнейшим условием повышения эффективности, общественной значимости идейно-воспитательной деятельности является совершенствование руководства этой сферой партийной работы. В партийном руководстве — сила всей нашей идеологической деятельности.

Комплекс вопросов идеологической работы партии, в том числе вопросы о содержании, принципах, формах и методах агитационно-пропагандистской работы, занимает большое место в сокровищнице идейного наследия В. И. Ленина.

Гениальный мыслитель и революционер, вождь пролетарских масс, Владимир Ильич на протяжении всей своей творческой жизни выступал как пламенный пропагандист и агитатор, как оратор-трибун. Его устные и печатные выступления являлись неотъемлемой частью неустанной теоретической, революционно-преобразующей, партийной и государственной деятельности. Это — бесценное достояние нашей партии, международного рабочего и коммунистического движения, неисчерпаемый источник революционной мысли и действия.

В предлагаемый вниманию читателей сборник включены произведения В. И. Ленина (полностью или в отрывках), его выступления и письма по вопросам пропаганды и агитации. Вошли сюда и материалы, отражающие процесс подготовки Ленина к выступлениям. Среди них «План лекций о марксизме»***, «План доклада об итогах VII (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП (б)» (с. 80 — 81) и некоторые другие материалы.

Составители включили в сборник свидетельства современников Ленина, из которых читатель получит конкретное представление о силе воздействия ораторского и публицистического мастерства Владимира Ильича на различные категории слушателей и читателей.

Приводятся воспоминания его соратников по партии (Н. К. Крупской, А. В. Луначарского, В. А. Карпинского,

А. А. Андреева), деятелей международного рабочего и коммунистического движения (Клары Цеткин, Джона Рида), писателей (М. Горького и Конст. Федина).

Ленин разработал основополагающие принципы революционной пропаганды. Ее главное качество, указывал он, состоит в том, что она должна строиться на прочном фундаменте марксистской науки и служить распространению научного мировоззрения, идей научного социализма.

С самого начала своей революционной деятельности Ленин и в устных и в печатных выступлениях пропагандировал идеи марксизма. В сборник включены его работы, характеризующие задачи революционной пропаганды на разных этапах истории рабочего движения в России.

В брошюре «Задачи русских социал-демократов» (18У7 год) Ленин писал: «Социалистическая работа русских социал-демократов состоит в пропаганде учений научного социализма...» (с. 20). В работе «Наша ближайшая задача» он указывает на необходимость внесения научной революционной теории в сознание трудящихся масс, формирования социалистических убеждений, «которые должны стоять на уровне современной науки...» (с. 23). В статье «Социализм и религия» Владимир Ильич подчеркивает мысль о том, что вся наша программа «построена на научном и, притом, именно материалистическом мировоззрении» (с. 44).

Материалы сборника отражают непосредственную деятельность Ленина по пропаганде марксизма. В их числе: «Лекция о государстве», прочитанная Лениным в Свердловском университете, письмо секретарю редакции изданий Гранат о статье «Карл Маркс», написанной Владимиром Ильичем для энциклопедического словаря Гранат, письма В. Адоратскому об издании на русском языке переписки К. Маркса и Ф. Энгельса, план доклада об итогах VII (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП (б), в котором чеканно сформулирована одна из задач пропагандистской работы: «Максимум марксизма = максимум популярности и простоты» (с. 81).

В. И. Ленин был непримирим ко всяким искажениям марксизма. В статье «Политическая агитация и классовая точка зрения» (1902 год) он указывал, что нельзя ни на минуту упускать «из виду нашей конечной цели, всегда пропагандировать, охранять от искажений и развивать дальше пролетарскую идеологию — учение научного социализма, т. е. марксизм» (с. 32).

Отстаивая учение Маркса и Энгельса, Ленин призывал творчески подходить к теории и практике революционного марксизма. Вся деятельность Владимира Ильича — яркий образец творческого развития марксистской теории и страстной ее пропаганды, решительной борьбы с извращением марксизма и догматическим отношением к нему лидеров II Интернационала, меньшевиков, оппортунистов всех мастей. Идейных противников Ленин «буквально уничтожал логикой своих доводов, иронией, высмеивал метким, острым словом... Он был страшен для врагов своей невероятно разящей силой правды», — пишет ветеран партии А. А. Андреев (с. 183).

После Октябрьской социалистической революции, когда лидеры II Интернационала начали разнузданную кампанию клеветы против Советской власти, против партии большевиков, Ленин принял меры для быстрейшего издания за границей брошюр, разоблачающих каутскианство. В полном гнева письме Я. А. Берзину, В. В. Воровскому и А. А. Иоффе 20 сентября 1918 года Ленин спрашивает: «...почему мы ничего не делаем для борьбы с теоретическим опошлением марксизма Каутским?» (с. 90). В этом же письме он призывает к единению коммунистов разных стран в борьбе против лжи и фальши ревизионистской пропаганды. В 1918 году Ленин пишет работу «Пролетарская революция и ренегат Каутский», в которой раскрывает истинную сущность политики лидеров II Интернационала, политики предательства интересов рабочего класса.

Непременным условием пропаганды, ведущейся Коммунистической партией, Ленин считал ее правдивость: «Наша пропаганда во всем мире всегда говорила и говорит рабочим и крестьянам правду, а всякая другая пропаганда говорит им ложь» (с. 132). Сам В. И. Ленин — оратор, пропагандист и агитатор — покорял неопровержимостью фактов, страстной убежденностью, ясностью и глубокой партийностью своей мысли. Вспоминая работу III конгресса Коминтерна, Клара Цеткин писала: «Его доклад — мастерский образец искусства убеждать. Ни малейшего признака риторических прикрас. Он действует только силой своей ясной мысли, неумолимой логикой аргументации и последовательно выдержанной линией... Ленин не хочет ослепить, увлечь, он хочет только убедить. Он убеждает и этим увлекает»****.

О неодолимости - правдивого слова большевистской партии Ленин говорил в докладе Центрального Комитета на IX съезде РКП (б): «Ясность пропаганды и агитации есть основное условие. Если наши противники говорили и признавали, что мы сделали чудеса в развитии агитации и пропаганды, то это надо понимать не внешним образом, что у нас было много агитаторов и было истрачено много бумаги, а это надо понимать внутренним образом, что та правда, которая была в этой агитации, пробивалась в головы всех» (с. 115).

В книге «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», выдержки из которой приводятся в сборнике, Ленин развил идею создания марксистской рабочей партии в России, сформулировал один из важнейших принципов революционной пропаганды — необходимость ее теснейшей связи с организационной работой. Теоретическая и практическая деятельность должны быть неразрывно связаны. Изучать, пропагандировать, организовывать — так кратко определил Ленин задачи российских социалистов. Некоторые материалы сборника отражают борьбу Ленина за создание революционной марксистской партии в России. Знаменательно, что решение этой всемирно-исторической задачи Ленин предложил начать с создания нелегальной общерусской политической газеты. В статье «С чего начать?» (1901 год) он писал: «Нам нужна прежде всего газета... Газета — не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор» (с. 28, 29).

В работе «Попятное направление в русской социал-демократии» (1899 год) В. И. Ленин всесторонне обосновывает руководящую роль партии в развитии революционной агитации и опровергает тезис «экономистов» о том, что образование рабочей партии, ведущей политическую борьбу, оттеснит будто бы агитацию на второй план. «...Только организованная партия может широко вести агитацию, давать необходимое руководство (и материал) для агитаторов но всем экономическим и политическим вопросам...» (с. 26).

На каждом новом этапе борьбы, анализируя ее уроки, Ленин обогащал опыт агитационно-пропагандистской работы партии. В статье «Об оценке текущего момента» он рассматривает агитацию как средство связи партии с народом, отмечает, что только агитация может показать «в широком масштабе действительное настроение масс», создать «тесное взаимодействие между партией и всем рабочим классом» (с. 57).

Во включенных в сборник статьях «Антимилитаристская пропаганда и союзы социалистической рабочей молодежи», «Воинствующий милитаризм и антимилитаристская тактика социал-демократии» Ленин раскрывает целесообразность и плодотворность антимилитаристской деятельности пролетарских партий в их борьбе за мир.

В наши дни Коммунистическая партия в своей деятельности на международной арене исходит из основополагающего ленинского указания, что только социализм способен практически воплотить гуманистические идеалы, обеспечить свободу от эксплуатации, подлинную демократию, равенство и братство всех народов. В этой связи исключительное значение приобретает мысль Ленина, сформулированная им еще в 1899 году в статье «Проект программы нашей партии». Он писал: «...С точки зрения основных идей марксизма, интересы общественного развития выше интересов пролетариата, — интересы всего рабочего движения в его делом выше интересов отдельного слоя рабочих или отдельных моментов движения...» (с. 23).

Особенно большое значение для международного коммунистического движения Ленин придавал программным документам нашей партии и законодательным актам Советской власти, в которых воплощался опыт реального социализма. Выступая в 1919 году с речью при закрытии VIII съезда партии, Ленин говорил: «Наша программа будет сильнейшим материалом для пропаганды и агитации, будет тем документом, на основании которого рабочие скажут: «Здесь наши товарищи, наши братья, здесь делается наше общее дело»» (с. 102). Характеризуя законодательную деятельность Советского государства, Ленин отмечал, что декреты, даже в тех случаях, когда они «не могли быть проведены сразу и полностью, играли большую роль для пропаганды» (с. 101).

В тяжелейших условиях иностранной военной интервенции и гражданской войны Владимир Ильич призывает к взаимной информированности коммунистических партий, ставит перед Госиздатом вопрос о систематическом издании брошюр, обобщающих фактический материал, публикуемый в зарубежной печати. «Материал этот... — писал он в Госиздат, — пропадает для международной коммунистической агитации, а он крайне ценен» (с. 118).

Большую часть сборника составляют материалы советского периода, в которых Ленин разъясняет новые задачи партийной агитации и пропаганды, вставшие перед партией после победы Великой Октябрьской социалистической революции. «Государственная власть дала нам в руки, — говорил Ленин, — громадный государственный аппарат, посредством которого агитация была поставлена на новые рельсы» (с. 103). Эту же мысль он развивает в речи на Всероссийском совещании Политпросветов (ноябрь 1920 года). Пропагандист, говорил Ленин, «принадлежит к партии, которая управляет, которая руководит всем государством» (с. 124). Ленин всесторонне обосновывал принцип взаимосвязи партийной пропаганды и хозяйственного строительства. В этой же речи он отметил: «Вся пропаганда должна быть построена на политическом опыте хозяйственного строительства. Это наша главнейшая задача...» (с. 126).

Ленинский принцип связи пропаганды с жизнью требует, чтобы пропаганда служила делу воспитания у людей умения соотносить свою повседневную деятельность с целями всего народа, целями партии. «Коммунизм должен стать доступным рабочим массам, как собственное дело», — учит Ленин (с. 127). Пропагандист призван не только разъяснять программу, но и мобилизовать массы на выполнение конкретных задач коммунистического строительства. Выступая на VIII съезде партии, Ленин сказал: «Если в прежнее время мы пропагандировали общими истинами, то теперь мы пропагандируем работой. Это — тоже проповедь, но это проповедь действием...» (с. 101). Выступая на Всероссийском совещании Политпросветов, Ленин определил роль пропаганды в коммунистическом воспитании трудящихся. «...Надо перевоспитать массы, а перевоспитать их может только агитация и пропаганда, надо связывать массы со строительством общей хозяйственной жизни в первую голову. Это должно быть главным и основным в работе каждого агитатора-пропагандиста, и когда он себе это усвоит, тогда успех его работы будет обеспечен» (с. 128).

Сборник также содержит работы Ленина по вопросам печатной пропаганды. В статьях «О характере наших газет», «Маленькая картинка для выяснения больших вопросов», в «Тезисах о производственной пропаганде», в первоначальном варианте статьи «Очередные задачи Советской власти» сформулированы новые требования к прессе в период перехода от капитализма к социализму, обоснована необходимость изменения характера печатной пропаганды. «...Задача — превратить прессу из органа преимущественно сообщения политических новостей дня в серьезный орган экономического воспитания масс населения», — писал Ленин в 1918 году (с. 83).

Одной из главных задач печати Ленин считал воспитание нового, коммунистического отношения к труду, высоко оценивал роль и возможности печати в развитии социалистического соревнования, в пропаганде передовых методов работы; печать призвана конкретно, в деталях изучать местную жизнь, местную практику, обобщать ее и делать достоянием всей страны образцы лучшего хозяйствования, трудовые успехи отдельных лиц, вскрывать упущения, бесхозяйственность, подвергать критике старые, отжившие методы, не отвечающие новым задачам. «Поменьше политической трескотни, — призывал Ленин, — побольше внимания самым простым, но живым, из жизни взятым, жизнью проверенным фактам коммунистического строительства — этот лозунг надо неустанно повторять всем нам, нашим писателям, агитаторам, пропагандистам, организаторам...» (с. 103).

Ясность цели Ленин считал условием успеха пропаганды, ее результативности. «...Без ясного, продуманного, идейного содержания, — указывал Ленин, — агитация вырождается в фразерство» (с. 40). Пропагандист должен уметь без фраз и восклицаний, с фактами и цифрами в руках разъяснять вопросы социализма (с. 46). «Ленин терпеть не мог фальши, фразерства или напускного пафоса, — вспоминал А. А. Андреев. — Пафос в его речах был действительным отражением великих побед пролетарской революции. Вместе с тем он всегда со всей прямотой говорил о наших недостатках и трудностях, которые предстояло преодолеть...» (с. 184).

Владимир Ильич неоднократно подчеркивал необходимость дифференцированного подхода к каждой аудитории, учета ее особенностей (уровня развития слушателей, условий и характера работы и т. д.). «...Коммунистическая партия... — писал он, — обязана уметь и пропагандировать, и организовать, и агитировать наиболее доступно, наиболее понятно, наиболее ясно и живо как для городской, фабричной «улицы», так и для деревни» (с. 116 — 117). Подлинным искусством такого подхода к аудитории в совершенстве владел сам Ленин. «Владимир Ильич обладал, — писал В. А. Карпинский, — удивительной, ему одному свойственной способностью быстро и целиком овладевать вниманием слушателей, будь то политические деятели, ученые или простые люди из народа. Для каждой аудитории он умел найти свой особый подход, подбирал особые аргументы, применял особую методику изложения» (с. 178).

Слушавшие выступления Ленина отмечали, что на рабочих и крестьянских собраниях он говорил с какой-то особенной простотой, ясностью и убедительностью, пользуясь словами и выражениями из обыденной народной речи, поражая слушателей знанием их жизни, быта и нужд. «Однако Владимир Ильич никогда не опускался до вульгаризации, — писал В. А. Карпинский, — не подделывался под рабочую или крестьянскую аудиторию, не льстил ей, ничего не скрывал от нее и не давал невыполнимых обещаний» (с. 179 — 180).

Важное значение имеет эмоциональное воздействие пропагандиста на аудиторию. «Искусство всякого пропагандиста и всякого агитатора в том и состоит, — указывал Ленин, — чтобы наилучшим образом повлиять на данную аудиторию, делая для нее известную истину возможно более убедительной, возможно легче усвояемой, возможно нагляднее и тверже запечатлеваемой» (с. 168). В сборник включены известные положения Ленина об устной пропаганде, о роли лектора и силе его влияния на слушателей.

Круг вопросов, отраженных в сборнике, чрезвычайно многообразен. Сборник содержит указания Ленина о постановке библиотечного дела, развитии в стране радио, которое он называл «газетой без бумаги и расстояний» (с. 111), о монументальной пропаганде и по другим вопросам культурного строительства. Основной мыслью этих указаний является утверждение «главенства политики коммунистической партии» (с. 122) во всей политико-воспитательной работе. «Цель политической культуры, политического образования — воспитать истых коммунистов», — указывал Ленин (с. 124).

Ленинские требования к воспитательной работе актуальны и сегодня. Выступая на торжественном заседании, посвященном 60-летию Великой Октябрьской социалистической революции, Л. И. Брежнев сказал: «Для всех сфер жизни и развития нашего общества все большую роль будет играть уровень сознательности, культуры, гражданской ответственности советских людей. Воспитывать в человеке устремленность к высоким общественным целям, идейную убежденность, подлинно творческое отношение к труду — это одна из самых первостепенных задач. Здесь проходит очень важный фронт борьбы за коммунизм, и от наших побед на этом фронте будет все больше зависеть и ход экономического строительства, и социально-политическое развитие страны»*****.

Материалы сборника окажут помощь идеологическим работникам, несущим слово партии в массы, в воспитании трудящихся в духе марксистско-ленинского мировоззрения, коммунистической убежденности, социалистического патриотизма и интернационализма.

Примечания:

* Брежнев Л. И. Ленинским курсом, т. 2. М., 1973, с. 138 — 139

** Материалы XXV съезда КПСС. М., 1976, с. 74.

*** См. настоящий сборник, с. 59 — 60. (Далее все ссылки на работы, вошедшие в настоящее издание, даются на страницы сборника.

**** Воспоминания о В. И. Ленине. В 5-тп т. Т. 5. М., 1968 — 1969, С. 31 — 32.

***** Брежнев Л. И. Великий Октябрь и прогресс человечества. М., 1977, с, 15.

 

 

В. И. ЛЕНИН О ПРОПАГАНДЕ И АГИТАЦИИ

 

Из книги

«ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА» И КАК ОНИ ВОЮЮТ ПРОТИВ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТОВ?

(ОТВЕТ НА СТАТЬИ «РУССКОГО БОГАТСТВА» ПРОТИВ МАРКСИСТОВ)»¹

ВЫПУСК III

Социалистическая интеллигенция только тогда может рассчитывать на плодотворную работу, когда покончит с иллюзиями и станет искать опоры в действительном, а не желательном развитии России, в действительных, а не возможных общественно-экономических отношениях. ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ работа ее должна будет при этом направиться на конкретное изучение всех форм экономического антагонизма в России, изучение их связи и последовательного развития; она должна вскрыть этот антагонизм везде, где он прикрыт политической историей, особенностями правовых порядков, установившимися теоретическими предрассудками. Она должна дать цельную картину нашей действительности, как определенной системы производственных отношений, показать необходимость эксплуатации и экспроприации трудящихся при этой системе, показать тот выход из этих порядков, на который указывает экономическое развитие.

Эта теория, основанная на детальном и подробном изучении русской истории и действительности, должна дать ответ на запросы пролетариата, — и если она будет удовлетворять научным требованиям, то всякое пробуждение протестующей мысли пролетариата неизбежно будет приводить эту мысль в русло социал-демократизма. Чем дальше будет подвигаться вперед выработка этой теории, тем быстрее будет расти социал-демократизм, так как самые хитроумные сберегатели современных порядков не в силах помешать пробуждению мысли пролетариата, не в силах потому, что самые эти порядки необходимо и неизбежно влекут за собой все сильнейшую экспроприацию производителей, все больший рост пролетариата и резервной его армии — и это наряду с прогрессом общественного богатства, с громадным ростом производительных сил и обобществлением труда капитализмом. Как ни много осталось еще сделать для выработки такой теории, но порукой за то, что социалисты исполнят эту работу, служит распространение среди них материализма, единственно научного метода, требующего, чтобы всякая программа была точной формулировкой действительного процесса, порукой служит успех социал-демократии, принимающей эти идеи, — успех, до того взбудораживший наших либералов и демократов, что их толстые журналы, по замечанию одного марксиста, перестали быть скучными.

Этим подчеркиванием необходимости, важности и громадности теоретической работы социал-демократов я вовсе не хочу сказать, чтобы эта работа ставилась на первое место перед ПРАКТИЧЕСКОЙ*, — тем менее, чтобы вторая откладывалась до окончания первой. Так могли бы заключить только поклонники «субъективного метода в социологии» или последователи утопического социализма. Конечно, если задача социалистов полагается в том, чтобы искать «иных (помимо действительных) путей развития» страны, тогда естественно, что практическая работа становится возможной лишь тогда, когда гениальные философы откроют и покажут эти «иные пути»; и наоборот, открыты и показаны эти пути — кончается теоретическая работа и начинается работа тех, кто должен направить «отечество» по «вновь открытому» «иному пути». Совсем иначе обстоит дело, когда задача социалистов сводится к тому, чтобы быть идейными руководителями пролетариата в его действительной борьбе против действительных настоящих врагов, стоящих на действительном пути данного общественно-экономического развития. При этом условии теоретическая и практическая работа сливаются вместе, в одну работу, которую так метко охарактеризовал ветеран германской социал-демократии Либкнехт словами:

Studieren, Propagandieren, Organisieren**.

Нельзя быть идейным руководителем без вышеуказанной теоретической работы, как нельзя быть им без того, чтобы направлять эту работу по запросам дела, без того, чтобы пропагандировать результаты этой теории среди рабочих и помогать их организации.

Эта постановка задачи гарантирует социал-демократию от тех недостатков, от которых так часто страдают группы социалистов, — от догматизма и сектаторства.

Не может быть догматизма там, где верховным и единственным критерием доктрины ставится — соответствие ее с действительным процессом общественно-экономического развития; не может быть сектаторства, когда задача сводится к содействию организации пролетариата, когда, следовательно, роль «интеллигенции» сводится к тому, чтобы сделать ненужными особых, интеллигентных руководителей.

Поэтому, несмотря на наличность разногласий среди марксистов по разным теоретическим вопросам, приемы их политической деятельности оставались с самого возникновения группы и остаются до сих пор прежними.

Политическая деятельность социал-демократов состоит в том, чтобы содействовать развитию и организации рабочего движения в России, преобразованию его из теперешнего состояния разрозненных, лишенных руководящей идеи попыток протеста, «бунтов» и стачек в организованную борьбу ВСЕГО русского рабочего КЛАССА, направленную против буржуазного режима и стремящуюся к экспроприации экспроприаторов, к уничтожению тех общественных порядков, которые основаны на угнетении трудящегося. Основой этой деятельности служит общее убеждение марксистов в том, что русский рабочий — единственный и естественный представитель всего трудящегося и эксплуатируемого населения России***.

Естественный — потому, что эксплуатация трудящегося в России повсюду является по сущности своей капиталистической, если опустить вымирающие остатки крепостнического хозяйства; но только эксплуатация массы производителей мелка, раздроблена, неразвита, тогда как эксплуатация фабрично-заводского пролетариата крупна, обобществлена и концентрирована. В первом случае — эксплуатация эта еще опутана средневековыми формами, разными политическими, юридическими и бытовыми привесками, уловками и ухищрениями, которые мешают трудящемуся и его идеологу видеть сущность тех порядков, которые давят на трудящегося, видеть, где и как возможен выход из них. Напротив, в последнем случае эксплуатация уже совершенно развита и выступает в своем чистом виде без всяких запутывающих дело частностей. Рабочий не может не видеть уже, что гнетет его капитал, что вести борьбу приходится с классом буржуазии. И эта борьба его, направленная на достижение ближайших экономических нужд, на улучшение своего материального положения, — неизбежно требует от рабочих организации, неизбежно становится войной не против личности, а против класса, того самого класса, который не на одних фабриках и заводах, а везде и повсюду гнетет и давит трудящегося. Вот почему фабрично-заводский рабочий является не более как передовым представителем всего эксплуатируемого населения, и для того, чтобы он осуществлял свое представительство в организованной, выдержанной борьбе, — требуется совсем не увлечение его какими-нибудь «перспективами»; для этого требуется только простое выяснение ему его положения, выяснение политико-экономического строя той системы, которая гнетет его, выяснение необходимости и неизбежности классового антагонизма при этой системе. Это положение фабрично-заводского рабочего в общей системе капиталистических отношений делает его единственным борцом за освобождение рабочего класса, потому что только высшая стадия развития капитализма, крупная машинная индустрия, создает материальные условия и социальные силы, необходимые для этой борьбы. Во всех остальных местах, при низших формах развития капитализма, нет этих материальных условий: производство раздроблено на тысячи мельчайших хозяйств (не перестающих быть раздробленными хозяйствами при самых уравнительных формах общинного землевладения), эксплуатируемый большею частью владеет еще крошечным хозяйством и таким образом привязывается к той самой буржуазной системе, против которой должен вести борьбу: это задерживает и затрудняет развитие тех социальных сил, которые способны ниспровергнуть капитализм. Раздробленная, единичная, мелкая эксплуатация привязывает трудящихся к месту, разобщает их, не дает им возможности уразуметь своей классовой солидарности, не дает возможности объединиться, поняв, что причина угнетения — не та или другая личность, — а вся хозяйственная система. Напротив, крупный капитализм неизбежно разрывает всякую связь рабочего со старым обществом, с определенным местом и определенным эксплуататором, объединяет его, заставляет мыслить и ставит в условия, дающие возможность начать организованную борьбу. На класс рабочих и обращают социал-демократы все свое внимание и всю свою деятельность. Когда передовые представители его усвоят идеи научного социализма, идею об исторической роли русского рабочего, когда эти идеи получат широкое распространение и среди рабочих создадутся прочные организации, преобразующие теперешнюю разрозненную экономическую войну рабочих в сознательную классовую борьбу, — тогда русский РАБОЧИЙ, поднявшись во главе всех демократических элементов, свалит абсолютизм и поведет РУССКИЙ ПРОЛЕТАРИАТ (рядом с пролетариатом ВСЕХ СТРАН) прямой дорогой открытой политической борьбы к ПОБЕДОНОСНОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ.

Конец.

1894.

Примечания:

* Напротив. На l-oe место непременно становится всегда практическая работа пропаганды и агитации по той причине, во-первых, что теоретическая работа дает только ответы на те запросы, которые предъявляет вторая. А во-вторых, социал-демократы слишком часто, по обстоятельствам от них не зависящим, вынуждены ограничиваться одной теоретической работой, чтобы не ценить дорого каждого момента, когда возможна работа практическая.

** — Изучать, пропагандировать, организовать. Ред.

*** Человек будущего в России - мужик, думали представители крестьянского социализма, народники в самом широком значении этого слова. Человек будущего в России — рабочий, думают социал-демократы. Так формулирована была в одной рукописи точка зрения марксистов.

 

______________

ПРИЛОЖЕНИЕ II

...Наши социалисты должны взяться со всей энергией за свою работу; они должны разработать подробнее марксистское понимание русской истории и действительности, прослеживая конкретнее все формы классовой борьбы и эксплуатации, которые особенно запутаны и прикрыты в России. Они должны далее популяризовать эту теорию, принести ее рабочему, должны помочь рабочему усвоить ее и выработать наиболее ПОДХОДЯЩУЮ для наших условий форму организации для распространения социал-демократизма и сплочения рабочих в политическую силу. И русские социал-демократы не только не говорили никогда, чтобы они закончили уже, выполнили эту работу идеологов рабочего класса (работе тут и конца не видно),а, напротив, всегда подчеркивали, что они только начинают ее, что нужны еще многие усилия многих и многих лиц, чтобы создать хотя что-нибудь прочное.

Написано весной — летом 1894 г.

Полн. собр. соч., т. 1, с. 307 — 312, 333

 

Из брошюры

«ЗАДАЧИ РУССКИХ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТОВ»²

...Социалистическая работа русских социал-демократов состоит в пропаганде учений научного социализма, в распространении среди рабочих правильного понятия о современном общественно-экономическом строе, его основаниях и его развитии, о различных классах русского общества, об их взаимоотношении, о борьбе этих классов между собой, о роли рабочего класса в этой борьбе, его отношении к падающим и развивающимся классам, к прошлому и будущему капитализма, об исторической задаче международной социал-демократии и русского рабочего класса. В неразрывной связи с пропагандой стоит агитация среди рабочих, выдвигаясь, естественно, на первый план при современных политических условиях России и при уровне развития рабочих масс. Агитация среди рабочих состоит в том, что социал-демократы принимают участие во всех стихийных проявлениях борьбы рабочего класса, во всех столкновениях рабочих с капиталистами из-за рабочего дня, рабочей платы, условий труда и проч. и проч. Наша задача — слить свою деятельность с практическими, бытовыми вопросами рабочей жизни, помогать рабочим разбираться в этих вопросах, обращать внимание рабочих на важнейшие злоупотребления, помогать им формулировать точнее и практичнее свои требования к хозяевам, развивать в рабочих сознание своей солидарности, сознание общих интересов и общего дела всех русских рабочих, как единого рабочего класса, составляющего часть всемирной армии пролетариата. Организация кружков среди рабочих, устройство правильных и конспиративных сношений между ними и центральной группой социал-демократов, издание и распространение рабочей литературы, организация корреспонденций из всех центров рабочего движения, издание агитационных листков и прокламаций и распространение их, подготовление контингента опытных агитаторов, — таковы в общих чертах проявления социалистической деятельности русской социал-демократии...

Пропагандируя среди рабочих, социал-демократы не могут обходить вопросы политические и сочли бы всякую попытку обойти их или даже отодвинуть — глубокой ошибкой и отступлением от основных положений всемирного социал-демократизма...

Если нет такого вопроса рабочей жизни в области экономической, который не подлежал бы утилизации его для экономической агитации, то точно так же нет и такого вопроса в области политической, который бы не служил предметом политической агитации. Эти два рода агитации неразрывно связаны в деятельности социал-демократов, как две стороны одной медали. И экономическая и политическая агитация равно необходимы для развития классового самосознания пролетариата, и экономическая и политическая агитация равно необходимы как руководство классовой борьбой русских рабочих, ибо всякая классовая борьба есть борьба политическая. И та и другая агитация, пробуждая сознание рабочих, организуя, дисциплинируя их, воспитывая их для солидарной деятельности и для борьбы за социал-демократические идеалы, даст возможность рабочим пробовать свои силы на ближайших вопросах, ближайших нуждах, даст возможность им добиваться частичных уступок у своего врага, улучшая свое экономическое положение, заставляя капиталистов считаться с организованной силой рабочих, заставляя правительство расширять права рабочих, прислушиваться к их требованиям, держа правительство в постоянном страхе перед враждебно настроенными рабочими массами, руководимыми прочной социал-демократической организацией...

Поддержка всех политически оппозиционных элементов выразится в пропаганде социал-демократов тем, что, доказывая враждебность рабочему делу абсолютизма, социал-демократы будут указывать и на враждебность абсолютизма тем или другим общественным группам, будут указывать на солидарность рабочего класса с этими группами в тех или других вопросах, в тех или иных задачах и т. п. В агитации эта поддержка выразится тем, что социал-демократы будут пользоваться каждым проявлением полицейского гнета абсолютизма и указывать рабочим, как падает этот гнет на всех граждан вообще, на представителей особо угнетенных сословий, народностей, религий, сект и т. д. в частности и как отражается этот гнет на рабочем классе в особенности. Наконец, на практике эта поддержка выражается тем, что русские социал-демократы готовы заключать союзы с революционерами других направлений ради достижения тех или других частных целей, и эта готовность не раз была доказана на деле.

Написано в конце 1897 г.

Полн. собр. соч., т 2, С. 447 — 448, 450, 45l, 453

 

Из статьи

«НАША БЛИЖАЙШАЯ ЗАДАЧА»

«Всякая классовая борьба есть борьба политическая»³ — эти знаменитые слова Маркса неверно было бы понимать в том смысле, что всякая борьба рабочих с хозяевами всегда бывает политической борьбой. Их надо понимать так, что борьба рабочих с капиталистами необходимо становится политической борьбой по мере того, как она становится классовой борьбой. Задача социал-демократии состоит именно в том, чтобы посредством организации рабочих, пропаганды и агитации между ними превратить их стихийную борьбу против угнетателей в борьбу всего класса, в борьбу определенной политической партии за определенные политические и социалистические идеалы. Одной местной работой такая задача не может быть достигнута.

Местная социал-демократическая работа достигла у нас уже довольно высокого развития. Семена социал-демократических идей заброшены уже повсюду в России; рабочие листки — эта первая форма социал-демократической литературы — знакомы уже всем русским рабочим, от Петербурга до Красноярска и от Кавказа до Урала. Нам недостает теперь именно сплочения всей этой местной работы в работу одной партии. Наш главный недостаток, на устранение которого мы должны направить все свои силы, это — узкий, «кустарный» характер местной работы. В силу этого кустарничества масса проявлений рабочего движения в России остаются чисто местными событиями и сильно теряют в своем значении, как образца для всей русской социал-демократии, как стадии всего русского рабочего движения. В силу этого кустарничества рабочие не проникаются в достаточной мере сознанием общности своих интересов по всей России, недостаточно связывают с своей борьбой мысль о русском социализме и русской демократии. В силу этого кустарничества различные взгляды товарищей на теоретические и практические вопросы не обсуждаются открыто в центральном органе, не служат для выработки общей программы партии и общей тактики, а теряются в узкой кружковщине или ведут к непомерному преувеличению местных и случайных особенностей. Довольно с нас этого кустарничества! Мы уже достаточно зрелы, чтобы перейти к общей работе, к выработке общей программы партии, к совместному обсуждению нашей партийной тактики и организации.

Русская социал-демократия сделала много для критики старых революционных и социалистических теорий; она не ограничилась одной критикой и теоретизированием; она доказала, что ее программа не висит на воздухе, а идет навстречу широкому стихийному движению в народной среде, именно в фабрично-заводском пролетариате; ей остается теперь сделать следующий, особенно трудный, но зато и особенно важный, шаг: выработать приспособленную к нашим условиям организацию этого движения. Социал-демократия не сводится к простому служению рабочему движению: она есть «соединение социализма с рабочим движением» (употребляя определение К. Каутского⁴, воспроизводящее основные идеи «Коммунистического манифеста»); ее задача — внести в стихийное рабочее движение определенные социалистические идеалы, связать его с социалистическими убеждениями, которые должны стоять на уровне современной науки, связать его с систематической политической борьбой за демократию, как средство осуществления социализма, одним словом, слить это стихийное движение в одно неразрывное целое с деятельностью революционной партии.

Написано не ранее октября 1899 г.

Полн. собр. соч., т. 4, с. 188 — 189

 

Из статьи

«ПРОЕКТ ПРОГРАММЫ НАШЕЙ ПАРТИИ»

 ...С точки зрения основных идей марксизма, интересы общественного развития выше интересов пролетариата, — интересы всего рабочего движения в его целом выше интересов отдельного слоя рабочих или отдельных моментов движения; — и в практическом отношении, чтобы охарактеризовать центральный пункт, к которому должна сводиться и около которого должна группироваться вся разнообразная деятельность социал-демократии, состоящая в пропаганде, агитации и организации.

Написано в конце 1899 г

Полн. собр. соч., г. 4, С. 220

 

Из статьи

«ПОПЯТНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ В РУССКОЙ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ»⁵

История рабочего движения всех стран показывает, что раньше всего и легче всего воспринимают идеи социализма наилучше поставленные слои рабочих. Из них главным образом берутся те рабочие-передовики, которых выдвигает всякое рабочее движение, рабочие, умеющие приобретать полное доверие рабочих масс, рабочие, которые посвящают себя всецело делу просвещения и организации пролетариата, рабочие, которые вполне сознательно воспринимают социализм и которые даже самостоятельно вырабатывали социалистические теории. Всякое жизненное рабочее движение выдвигало таких вождей рабочих, своих Прудонов и Вальянов, Вейтлингов и Бебелей. И наше русское рабочее движение обещает не отстать в этом отношении от европейского. В то время, как образованное общество теряет интерес к честной, нелегальной литературе, среди рабочих растет страстное стремление к знанию и к социализму, среди рабочих выделяются настоящие герои, которые — несмотря на безобразную обстановку своей жизни, несмотря на отупляющую каторжную работу на фабрике, — находят в себе столько характера и силы воли, чтобы учиться, учиться и учиться и вырабатывать из себя сознательных социал-демократов, «рабочую интеллигенцию». В России уже есть эта «рабочая интеллигенция», и мы должны приложить все усилия к тому, чтобы ее ряды постоянно расширялись, чтобы ее высокие умственные запросы вполне удовлетворялись, чтобы из ее рядов выходили руководители русской социал-демократической рабочей партии. Та газета, которая хотела бы стать органом всех русских социал-демократов, должна стоять поэтому на уровне передовых рабочих; она не только не должна искусственно понижать своего уровня, а, напротив, постоянно поднимать его, следить за всеми тактическими, политическими и теоретическими вопросами всемирной социал-демократий. Только тогда запросы рабочей интеллигенции будут удовлетворяться, и она сама возьмет в свои руки русское рабочее дело, а следовательно, и русское революционное дело.

За численно небольшим слоем передовиков идет широкий слой средних рабочих. И эти рабочие жадно стремятся к социализму, принимают участие в рабочих кружках, читают социалистические газеты и книги, участвуют в агитации, отличаясь от предыдущего слоя только тем, что они не могут стать вполне самостоятельными руководителями социал-демократического рабочего движения. В той газете, которая была бы органом партии, средний рабочий не поймет некоторых статей, не даст себе полного отчета в сложном теоретическом или практическом вопросе. Из этого вовсе не следует, что газета должна была бы понизиться к уровню массы своих читателей. Напротив, газета должна именно поднимать их уровень и помогать выделению из среднего слоя рабочих — рабочих-передовиков. Поглощенный местной практической деятельностью, интересуясь всего более хроникой рабочего движения и ближайшими вопросами агитации, такой рабочий должен с каждым своим шагом связывать мысль о всем русском рабочем движении, о его исторической задаче, о конечной цели социализма, и потому газета, массу читателей которой составляют средние рабочие, необходимо должна связывать с каждым местным и узким вопросом — социализм и политическую борьбу.

Наконец, за средним слоем идет масса низших слоев пролетариата. Очень возможно, что социалистическая газета будет вовсе или почти вовсе недоступна им (ведь и на западе Европы число социал-демократов-избирателей гораздо больше, чем число читателей социал-демократических газет), но из этого нелепо было бы выводить, что газета социал-демократов должна приспособляться к возможно более низкому уровню рабочих. Из этого следует только, что на такие слои должны действовать иные средства агитации и пропаганды: брошюры, написанные наиболее популярно, устная агитация и — главное — листки по поводу местных событий. Социал-демократы не должны ограничиваться даже и этим: очень возможно, что первые шаги по пробуждению сознания в низших слоях рабочих должны пасть на долю легальной просветительной деятельности. Для партии очень важно использовать эту деятельность, направлять ее именно туда, где она наиболее требуется, направить легальных деятелей на распашку той нови, которую засеют потом социал-демократические агитаторы. Агитация среди низших слоев рабочих должна предоставлять, конечно, наибольший простор личным особенностям агитатора и особенностям места, профессии и проч. «Не надо смешивать тактику и агитацию», — говорит Каутский в книге против Бернштейна. — «Способ агитации должен приспособляться к индивидуальным и местным условиям. В агитации надо предоставить каждому агитатору выбирать те средства, которые имеются у него в распоряжении: один агитатор производит наибольшее впечатление благодаря своему одушевлению, другой — благодаря своему едкому сарказму, третий — благодаря уменью приводить массу примеров и пр. Сообразуясь с агитатором, агитация должна сообразоваться также и с публикой. Агитатор должен говорить так, чтобы его понимали; он должен исходить из того, что хорошо известно слушателям. Все это разумеется само собой и применимо не к одной только агитации среди крестьян. С извозчиками надо говорить иначе, чем с матросами, с матросами иначе, чем с наборщиками. Агитация должна быть индивидуализирована, но наша тактика, наша политическая деятельность должна быть едина» (S. 2 — 3). Эти слова передового представителя социал-демократической теории содержат превосходную оценку агитации в общей деятельности партии. Эти слова показывают, как неосновательны опасения тех, кто думает, что образование революционной партии, ведущей политическую борьбу, помешает агитации, оттеснит ее на второй план или стеснит свободу агитаторов. Напротив, только организованная партия может широко вести агитацию, давать необходимое руководство (и материал) для агитаторов по всем экономическим и политическим вопросам, использовать каждый местный успех агитации для назидания всех русских рабочих, направлять агитаторов в такую среду или в такие местности, где они могут действовать с наибольшим успехом. Только в организованной партии люди, обладающие способностями агитаторов, будут в состоянии посвятить себя всецело этому делу, — к выигрышу и для агитации и для остальных сторон социал-демократической работы. Отсюда видно, что тот, кто за экономической борьбой забывает политическую агитацию и пропаганду, забывает необходимость организовать рабочее движение в борьбу политической партии, тот, помимо всего прочего, лишает себя даже возможности поставить прочно и успешно привлечение наиболее низких слоев пролетариата к рабочему делу.

Написано в конце 1899 г.

Полн. собр. соч., т. 4, с. 268 — 271

 

Из статьи

«ПО ПОВОДУ «PROFESSION DE FOI»»⁶

Стремление ограничить политическую агитацию наличностью поводов в каждом отдельном случае либо не имеет смысла, либо выражает лишь стремление сделать шаг назад по направлению к «Credo» и «Рабочей Мысли»⁷, стремление сузить и без того слишком узкие рамки нашей пропагандистской и агитационной деятельности. Нам возразят еще, пожалуй, что рабочие массы не поймут еще идеи политической борьбы, идеи, доступной лишь для более развитых отдельных рабочих. На это возражение, которое так часто доводится слышать от «молодых» русских социал-демократов, мы ответим, что, во-первых, социал-демократия всегда и везде была и не может не быть представительницей сознательных, а не бессознательных рабочих, что не может быть ничего опаснее и преступнее демагогического заигрывания с неразвитостью рабочих...

Задача социал-демократии — развивать политическое сознание масс, а не тащиться в хвосте политически бесправной массы; во-вторых, — и это главное — неверно, что массы не поймут идеи политической борьбы. Эту идею поймет самый серый рабочий, при том условии, конечно, если агитатор или пропагандист сумеет подойти к нему так, чтобы сообщить ему эту идею, сумеет передать ее понятным языком и опираясь на известные ему факты обыденной жизни. А это условие ведь необходимо и для передачи условий экономической борьбы: и в этой области серый рабочий из низших и средних слоев массы не в состоянии усвоить общей идеи экономической борьбы; эту идею усваивают немногие интеллигентные рабочие, за которыми масса идет, руководимая инстинктом и непосредственным ближайшим интересом.

Написано в конце 1899 г. или начале 1900 г.

Полн. собр. соч., т. 4, с. 315 — 316

 

Из статьи

«С ЧЕГО НАЧАТЬ?»⁸

...Нам нужна прежде всего газета, — без нее невозможно то систематическое ведение принципиально выдержанной и всесторонней пропаганды и агитации, которое составляет постоянную и главную задачу социал-демократии вообще и особенно насущную задачу настоящего момента, когда интерес к политике, к вопросам социализма пробужден в наиболее широких слоях населения. И никогда не чувствовалась с такой силой, как теперь, потребность в том, чтобы дополнить раздробленную агитацию посредством личного воздействия, местных листков, брошюр и пр., той обобщенной и регулярной агитацией, которую можно вести только при помощи периодической прессы. Вряд ли будет преувеличением сказать, что степень частоты и регулярности выхода (и распространения) газеты может служить наиболее точным мерилом того, насколько солидно поставлена у нас эта самая первоначальная и самая насущная отрасль нашей военной деятельности. Далее, нам нужна именно общерусская газета. Если мы не сумеем и пока мы не сумеем объединить наше воздействие на народ и на правительство посредством печатного слова, — будет утопией мысль об объединении других, более сложных, трудных, но зато и более решительных способов воздействия. Наше движение и в идейном и в практическом, организационном отношении всего более страдает от своей раздробленности, от того, что громадное большинство социал-демократов почти всецело поглощено чисто местной работой, суживающей и их кругозор, и размах их деятельности, и их конспиративную сноровку и подготовленность. Именно в этой раздробленности следует искать наиболее глубоких корней той неустойчивости и того шатания, о которых мы говорили выше. И первым шагом вперед по пути избавления от этого недостатка, по пути превращения нескольких местных движений в единое общерусское движение должна быть постановка общерусской газеты. Наконец, нам нужна непременно политическая газета. Без политического органа немыслимо в современной Европе движение, заслуживающее название политического. Без него абсолютно неисполнима наша задача — сконцентрировать все элементы политического недовольства и протеста, оплодотворить ими революционное движение пролетариата... Русский рабочий класс, в отличие от других классов и слоев русского общества, проявляет постоянный интерес к политическому знанию, предъявляет постоянно (а не только в периоды особого возбуждения) громадный спрос на нелегальную литературу. При таком массовом спросе, при начавшейся уже выработке опытных революционных руководителей, при той сконцентрированности рабочего класса, которая делает его фактическим господином в рабочих кварталах большого города, в заводском поселке, в фабричном местечке, — постановка политической газеты есть дело вполне посильное для пролетариата. А через посредство пролетариата газета проникнет в ряды городского мещанства, сельских кустарей и крестьян и станет настоящей народной политической газетой.

Роль газеты не ограничивается, однако, одним распространением идей, одним политическим воспитанием и привлечением политических союзников. Газета — не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор. В этом последнем отношении ее можно сравнить с лесами, которые строятся вокруг возводимого здания, намечают контуры постройки, облегчают сношения между отдельными строителями, помогают им распределять работу и обозревать общие результаты, достигнутые организованным трудом. При помощи газеты и в связи с ней сама собой будет складываться постоянная организация, занятая не только местной, но и регулярной общей работой, приучающей своих членов внимательно следить за политическими событиями, оценивать их значение и их влияние на разные слои населения, вырабатывать целесообразные способы воздействия на эти события со стороны революционной партии. Одна уже техническая задача — обеспечить правильное снабжение газеты материалами и правильное распространение ее — заставляет создать сеть местных агентов единой партии, агентов, находящихся в живых сношениях друг с другом, знающих общее положение дел, привыкающих регулярно исполнять дробные функции общерусской работы, пробующих свои силы на организации тех или иных революционных действий. Эта сеть агентов будет остовом именно такой организации, которая нам нужна: достаточно крупной, чтобы охватить всю страну; достаточно широкой и разносторонней, чтобы провести строгое и детальное разделение труда; достаточно выдержанной, чтобы уметь при всяких обстоятельствах, при всяких «поворотах» и неожиданностях вести неуклонно свою работу; достаточно гибкой, чтобы уметь, с одной стороны, уклониться от сражения в открытом поле с подавляющим своею силою неприятелем, когда он собрал на одном пункте все силы, а с другой стороны, чтобы уметь пользоваться неповоротливостью этого неприятеля и нападать на него там и тогда, где всего менее ожидают нападения.

Написано в мае 1901 г.

Полн. собр. соч., т. 5, с. 9 — 12

 

О ЖУРНАЛЕ «СВОБОДА»⁹

Журнальчик «Свобода» совсем плохой. Автор его — журнал производит именно такое впечатление, как будто бы он весь от начала до конца был писан одним лицом — претендует на популярное писание «для рабочих». Но это не популярность, а дурного тона популярничанье. Словечка нет простого, все с ужимкой... Без выкрутас, без «народных» сравнений и «народных» словечек — вроде «ихний» — автор не скажет ни одной фразы. И этим уродливым языком разжевываются без новых данных, без новых примеров, без новой обработки избитые социалистические мысли, умышленно вульгаризируемые. Популяризация, сказали бы мы автору, очень далека от вульгаризации, от популярничанья. Популярный писатель подводит читателя к глубокой мысли, к глубокому учению, исходя из самых простых и общеизвестных данных, указывая при помощи несложных рассуждений или удачно выбранных примеров главные выводы из этих данных, наталкивая думающего читателя на дальнейшие и дальнейшие вопросы. Популярный писатель не предполагает не думающего, не желающего или не умеющего думать читателя, — напротив, он предполагает в неразвитом читателе серьезное намерение работать головой и помогает ему делать эту серьезную и трудную работу, ведет его, помогая ему делать первые шаги и уча идти дальше самостоятельно. Вульгарный писатель предполагает читателя не думающего и думать не способного, он не наталкивает его на первые начала серьезной науки, а в уродливо-упрощенном, посоленном шуточками и прибауточками виде, преподносит ему «готовыми» все выводы известного учения, так что читателю даже и жевать не приходится, а только проглотить эту кашицу.

Написано осенью 1901 г.

Полн. собр. соч., т. 6, с. 358 — S59

 

Из книги

«ЧТО ДЕЛАТЬ?

НАБОЛЕВШИЕ ВОПРОСЫ НАШЕГО ДВИЖЕНИЯ»¹⁰

III. ТРЕД-ЮНИОНИСТСКАЯ И СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА

Б) ПОВЕСТЬ О ТОМ, КАК МАРТЫНОВ УГЛУБИЛ ПЛЕХАНОВА

...До сих пор мы думали (вместе с Плехановым, да и со всеми вожаками международного рабочего движения), что пропагандист, если он берет, например, тот же вопрос о безработице, должен разъяснить капиталистическую природу кризисов, показать причину их неизбежности в современном обществе, обрисовать необходимость его преобразования в социалистическое общество и т. д. Одним словом, он должен дать «много идей», настолько много, что сразу все эти идеи, во всей их совокупности, будут усваиваться лишь немногими (сравнительно) лицами. Агитатор же, говоря о том же вопросе, возьмет самый известный всем его слушателям и самый выдающийся пример, — скажем, смерть от голодания безработной семьи, усиление нищенства и т. п. — и направит все свои усилия на то, чтобы, пользуясь этим, всем и каждому знакомым фактом, дать «массе» одну идею: идею о бессмысленности противоречия между ростом богатства и ростом нищеты, постарается возбудить в массе недовольство и возмущение этой вопиющей несправедливостью, предоставляя полное объяснение этого противоречия пропагандисту. Пропагандист действует поэтому главным образом печатным, агитатор — живым словом. От пропагандиста требуются не те качества, что от агитатора. Каутского и Лафарга мы назовем, например, пропагандистами, Бебеля и Геда — агитаторами. Выделять же третью область или третью функцию практической деятельности, относя к этой функции «призыв массы к известным конкретным действиям», есть величайшая несуразица, ибо «призыв», как единичный акт, либо естественно и неизбежно дополняет собой и теоретический трактат, и пропагандистскую брошюру, и агитационную речь, либо составляет чисто исполнительную функцию.

Написано осенью 1901 — феврале 1902 г.

Полн. собр. соч., т. 6, с. 66 — 67

 

Из статьи

«ПОЛИТИЧЕСКАЯ АГИТАЦИЯ И «КЛАССОВАЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ»»

Классовый характер соц.-демократического движения должен выражаться не в сужении наших задач до непосредственных и ближайших нужд «чисто рабочего» движения, а в руководстве всеми сторонами и всеми проявлениями великой освободительной борьбы пролетариата, этого единственного действительно революционного класса современного общества. Социал-демократия должна всегда и неуклонно расширять воздействие рабочего движения на все сферы общественной и политической жизни современного общества. Она должна руководить не только экономической борьбой рабочих, но также и политической борьбой пролетариата, она должна ни на минуту не упускать из виду нашей конечной цели, всегда пропагандировать, охранять от искажений и развивать дальше пролетарскую идеологию — учение научного социализма, т. е. марксизм. Мы должны неустанно бороться против всякой буржуазной идеологии, в какие бы модные и блестящие мундиры она ни рядилась.

Напечатано 1 февраля 1902 г.

Полн. собр. соч., т. 6, с. 269

 

ИЗ «ПИСЬМА «СЕВЕРНОМУ СОЮЗУ РСДРП»»¹¹

Письмо N. N. к С. С — у

(Замечания на «программу» С. С.)

§ 7, как и все дальнейшие (кроме § 12), должен отойти в особую резолюцию, а не входить прямо в программу.

«Задачу» своей деятельности § 7 формулирует узко. Не только «развивать самосознание пролетариата» должны мы, а также и организовывать его в политическую партию, — а затем руководить его борьбой (и экономической и политической).

Указание, что пролетариат поставлен в «определенные, конкретные условия», излишне. Либо опустить это, либо определить самим эти условия (но это должно быть сделано в иных местах программы).

Неверно, что агитация есть «единственное» средство осуществления наших задач. Далеко не единственное.

Недостаточно определить агитацию, как «воздействие на широкие слои рабочих». Надо сказать о характере этого воздействия. Надо сказать о политической агитации прямее, решительнее, определеннее и подробнее: иначе программа, — умалчивающая о политической собственно агитации и говорящая в целых двух параграфах (14 и 15) об экономической агитации, — сбивается (против своей воли) на «экономизм». Надо было особенно подчеркнуть необходимость агитации по поводу всех проявлений политического и экономического, бытового и национального гнета, на какие бы классы или слои населения этот гнет ни падал, — необходимость (для с.-д.) быть впереди всех при всяком столкновении с правительством и проч., — и затем уже указать нд средства агитации (устная, газеты, листки, манифестации и проч. и т. п.).

§ 8. Начало — излишнее повторение.

«Признает пропаганду лишь постольку» и т. д. Это неверно. Пропаганда имеет не только это значение, не только «подготовка агитаторов», а и распространение сознания вообще. Программа чересчур перегибает лук в другую сторону. Если нужно было высказаться против пропаганды, чересчур отрываемой кем-либо от задач агитации, то лучше бы сказать: «при пропаганде следует особенно не упускать из виду задачи выработки агитаторов» или в этом роде. Но нельзя сводить всю пропаганду к выработке «опытных и умелых агитаторов», нельзя «отрицать» просто-напросто «выработку только единичных сознательных рабочих». Мы находим это недостаточным, но мы не «отрицаем» этого. Поэтому вторую часть параграфа 8-ого (со слов: «относясь отрицательно») следует устранить совершенно.

Написано в апреле 1902 г.

Полн. собр. соч., т. 6, с. 366 — 307

 

ИЗ «ПИСЬМА К ТОВАРИЩУ О НАШИХ ОРГАНИЗАЦИОННЫХ ЗАДАЧАХ»¹²

...Комитет должен стараться возможно полнее проводить разделение труда, памятуя, что для разных сторон революционной работы нужны разные способности, что иногда человек, совершенно негодный в организаторы, будет незаменимым агитатором, или человек, неспособный к конспиративной строжайшей выдержке, будет превосходным пропагандистом и т. п.

Кстати, по поводу пропагандистов я хотел бы еще сказать несколько слов против обычного переполнения этой профессии малоспособными людьми и принижения этим уровня пропаганды. У нас иногда всякий студент без разбора считается пропагандистом, и вся молодежь требует, чтобы ей «дали кружок» и т. п. С этим надо бы бороться, ибо вреда от этого бывает очень много. Действительно выдержанных принципиально и способных пропагандистов очень немного (и чтобы стать таковым, надо порядочно поучиться и понабрать опыта), и таких людей надо специализировать, занимать их целиком и беречь сугубо. Надо организовывать по нескольку лекций в неделю для таких лиц и уметь вовремя вызывать их в другие города, организовывать вообще объезд разных городов умелыми пропагандистами. А массу начинающей молодежи надо ставить более на практические предприятия, которые у нас бывают в загоне по сравнению с тем студенческим хождением по кружкам, которое оптимистически называется «пропагандой». Конечно, для серьезных практических предприятий нужна тоже основательная подготовка, но все же тут легче найти дело и для «начинающих».

Написано между 1 и 11 (14 и 24) сентября 1902 г.

Полн. собр. соч., т. 7, с. 15

 

Из брошюры

«К ДЕРЕВЕНСКОЙ БЕДНОТЕ

ОБЪЯСНЕНИЕ ДЛЯ КРЕСТЬЯН, ЧЕГО ХОТЯТ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТЫ»¹³

7. КЛАССОВАЯ БОРЬБА В ДЕРЕВНЕ

...Пусть каждый сознательный рабочий и крестьянин собирает подле себя самых разумных, надежных и смелых товарищей. Пусть старается объяснить им, чего хотят социал-демократы, чтобы все поняли, какую борьбу надо вести и чего надо требовать. Пусть сознательные социал-демократы начнут исподволь, осмотрительно, но неуклонно обучать крестьян своему учению, давать читать социал-демократические книжки, разъяснять эти книжки на маленьких сходках верных людей.

Но разъяснять социал-демократическое учение надо не только по книгам, но и на каждом примере, на каждом случае угнетения и несправедливости, какой мы видим подле себя. Социал-демократическое учение есть учение о борьбе против всякого гнета, против всякого грабежа, против всякой несправедливости. Только такой человек есть настоящий социал-демократ, который знает причины угнетения и во всей своей жизни борется с каждым случаем угнетения.

Написано в первой половине марта 1903 г.

Полн. собр. соч., т. 7, с. 197 — 198

 

ИЗ «ПРОЕКТОВ РЕЗОЛЮЦИЙ КО II СЪЕЗДУ РСДРП»

ПРОЕКТ РЕЗОЛЮЦИИ О ПРОПАГАНДЕ

Пропаганда

Съезд обращает внимание всех членов партии на важность повышения теоретического уровня пропагандистов и создания разъездных общерусских групп лекторов для объединения пропагандистской работы.

ПРОЕКТ РЕЗОЛЮЦИИ О ПАРТИЙНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Литература

Съезд признает безусловную и настоятельную необходимость создания широкой популярной с.-д. литературы для всех слоев населения и в особенности для масс рабочего класса.

На первое место съезд ставит составление ряда брошюр (в 1 - 5 печатных листов) по каждому (теоретическому и практическому) пункту нашей партийной программы с подробным изложением и объяснением значения этого пункта, — а затем ряда листовок (1 — 8 печатных страниц) на те же темы для массового разбрасывания и раздачи в городах и в деревнях. Съезд поручает редакции ЦО немедленно принять все меры к исполнению этой задачи.

Что касается до издания особой, популярной газеты для народа или для широких слоев рабочего класса, то съезд, не отвергая этого плана в принципе, считает несвоевременным его немедленное осуществление.

Написано в июне — июле 1903 г.

Полн. собр. соч., т. 7, с. 252, 255

 

ИЗ «ПЛАНА ПРОПАГАНДИСТСКОЙ БЕСЕДЫ О КРИЗИСАХ»¹⁴

{1. Что такое кризис? — Остановка промышленности, безработица, заминка в сбыте, перепроизводство.

{ 1. а) Что такое промышленный кризис?

{ b) Остановка фабрик, заминка в сбыте, банкротства, безработица.

{c) Перепроизводство...

{2. Overproduktion, underconsumption*.

(Развить противоречие.)

{2. a) Overproduktion и underconsumption.

3. Как это может быть? (а) Деление современного общества на 2 класса, буржуазию и пролетариат. (b) Производство на рынок.

{4. Конкуренция, ее международный характер, погоня  за рынком, гигантский рост производства.

{5. Сокращение потребности в живом труде: интенсификация, машины, женщины и дети, квалифицированные и чернорабочие.

{5 bis: Предложение растет, сбыт узок.

6. Периодические кризисы, их регулярность, их неизбежность при капитализме. (Обольщение при процветании.)

8.7** Резервная армия. Бедствия безработицы. Рабство: право на жизнь лишь при условии создания прибыли.

(% стариков нищих): {1/3 — 1/2)…

7.8 Влияние кризиса на рабочих и мелких хозяев. Разорение, нищета: прояснение социалистического сознания...

Митинг безработных в 1889 г. в Англии.

9. Кризис и капитализм. Кризис и развитие крупного производства — тресты etc. Задачи социализма. Социалистическая революция: социал-демократические рабочие партии.

Написано осенью 1904 г.

Полн. собр. соч., т. 9, с. 390-391

* — Перепроизводство, недопотребление.

** Позднее пункт 7 был изменен на восьмой, а восьмой на седьмой.

 

Из статьи

«РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ДНИ»¹⁵

ЧТО ПРОИСХОДИТ В РОССИИ?

Русское рабочее движение за несколько дней поднялось на высшую ступень. На наших глазах оно вырастает в общенародное восстание. Понятно, что нам здесь, в Женеве, из нашего проклятого далека, становится неизмеримо труднее поспевать за событиями. Но, пока мы осуждены еще томиться в этом проклятом далеке, мы должны стараться поспевать за ними, подводить итоги, делать выводы, почерпать из опыта сегодняшней истории уроки, которые пригодятся, завтра, в другом месте, где сегодня еще «безмолвствует народ» и где в ближайшем будущем в той или иной форме вспыхнет революционный пожар. Мы должны делать постоянное дело публицистов — писать историю современности и стараться писать ее так, чтобы наше бытописание приносило посильную помощь непосредственным участникам движения и героям-пролетариям там, на месте действий, — писать так, чтобы способствовать расширению движения, сознательному выбору средств, приемов и методов борьбы, способных при наименьшей затрате сил дать наибольшие и наиболее прочные результаты.

В истории революций всплывают наружу десятилетиями и веками зреющие противоречия. Жизнь становится необыкновенно богата. На политическую сцену активным борцом выступает масса, всегда стоящая в тени и часто поэтому игнорируемая или даже презираемая поверхностными наблюдателями. Эта масса учится на практике, у всех перед глазами делая пробные шаги, ощупывая путь, намечая задачи, проверяя себя и теории всех своих идеологов.

Напечатано 18(31) января 1905 г.

Полн. собр. соч., т. 9. с 208

 

Из статьи

«НОВЫЙ РЕВОЛЮЦИОННЫЙ РАБОЧИЙ СОЮЗ»

...Необходимо чрезвычайно осторожное, тактичное и товарищеское отношение к рабочим, которые готовы умереть за свободу, которые организуются и вооружаются для борьбы, которые всецело сочувствуют пролетарской борьбе и которых отделяет от нас недостаток у них социал-демократического миросозерцания, предрассудки против марксизма, переживание тех или иных устарелых революционных взглядов. Нет ничего легче метода немедленного разрыва с такими несогласномыслящими рабочими или простого отстранения от них, но нет и ничего глупее такого метода. Мы должны помнить, что социал-демократия может быть сильна лишь единством широких масс пролетариата, а это единство создается, в силу раздробляющих, разъединяющих, отупляющих условий капитализма, не сразу, а лишь ценой упорного труда и громадного терпения. Мы должны помнить опыт наших европейских товарищей, которые считают своим долгом осторожное, товарищеское отношение даже к рабочим, членам католических союзов, не отталкивая их презрительным отношением к их религиозным и политическим предрассудкам, а настойчиво, тактично и терпеливо используя всякий акт политической и экономической борьбы для их просвещения и сближения с сознательным пролетариатом на почве совместной борьбы. Во сколько же раз более обязательно с нашей стороны- заботливое отношение к рабочим-революционерам, готовым бороться за свободу, которые чужды еще социал-демократии! Повторяем: ни малейшего замалчивания социал-демократических взглядов и ни малейшего пренебрежения к революционным рабочим группам, не разделяющим этих взглядов. Пока такие группы не примкнули официально к какой-нибудь несоциал-демократической партии, до тех пор мы не только вправе, но и обязаны рассматривать их как примыкающие к РСДРП. Именно так мы должны рассматривать, например, и Рабочий союз Российского освободительного союза. Мы должны приложить все усилия для ознакомления членов этого союза с социалистической литературой, для устной пропаганды наших взглядов во всех собраниях всех разветвлений этого союза. Даже в свободных европейских странах признается утопичной мысль о том, чтобы можно было при капитализме сделать всех пролетариев сознательными социал-демократами. Но ни в Европе, ни в России не утопична мысль о руководящем влиянии социал-демократии на всю массу пролетариата. Надо только учиться осуществлять это влияние, надо помнить, что лучшим союзником нашим в просвещении несознательных рабочих будут наши враги, правительство и буржуазия — и тогда мы добьемся того, что в решительный момент вся рабочая масса откликнется на призыв социал-демократии!

Напечатано 1(17) июня 1905 г.

Полн. собр. соч., т. 10, с. 289 — 290

 

ИЗ ПИСЬМА А. В. ЛУНАЧАРСКОМУ

2.VIII.05.

Личное воздействие и выступление на собраниях в политике страшно много значит. Без них нет политической деятельности, и даже само писанье становится менее политическим.

Написано 20 июля (2 августа) 1905 г.

Полн. собр. соч., т. 47, с. 54

 

ИЗ «ПРИМЕЧАНИЯ К СТАТЬЕ М. Н. ПОКРОВСКОГО «ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ И СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТЫ»»

...Кто давно участвует в революционном движении, привыкает к политической борьбе направлений, приобретает определенность взглядов сам и, естественно, бывает склонен у других предполагать тоже определенные взгляды, относить их к той или другой «партии» на основании того или другого мнения по частному вопросу (или отсутствию мнения). Спору нет, что агитатору в народных собраниях полезно принимать во внимание кроме «политической» и «педагогическую» точку зрения, ставить себя в положение своих слушателей, больше разъяснять, чем «громить», и т. п. Крайности ни в чем не хороши, но если бы пришлось выбирать, — мы предпочли бы узкую и нетерпимую определенность мягкой и уступчивой расплывчатости.

Напечатано 9 (22) августа 1905 г.

Полн. собр. соч., т. 11, с. 177

 

ИЗ ПИСЬМА С.И. ГУСЕВУ

20.9.05.

Дорогой друг! Спасибо за письмо № 3. Может быть, часть его напечатаем 16. Вы делаете почин беседе с редакцией не по формальным только вопросам (об уставе, о связях, адресах и проч.), не на корреспондентские только темы (события были те-то и те-то), а на тему о содержании Ваших взглядов, о Вашем понимании нашей тактики, о том, как именно Вы проводите ее на деле в рефератах, на собраниях и т. д. Такие беседы с нами русских практиков нам крайне ценны, и я самым убедительным образом прошу Вас всюду и везде проповедовать, напоминать, настаивать, что кто хочет считать ЦО своим ЦО (а этого должен хотеть всякий член партии), тот должен не ограничиваться формальными отписками или рапортами, а именно беседовать, не для печати, а для создания идейной связи беседовать с редакцией о проведении им таких-то взглядов. Считать такие беседы простым баловством — значит впадать в узколобый практицизм и оставлять на авось всю принципиальную, идейную сторону всей нашей практической работы, всей агитации, ибо без ясного, продуманного, идейного содержания агитация вырождается в фразерство. А для выработки ясного идейного содержания недостаточно одного сотрудничества в ЦО, необходимо еще совместное обсуждение того, как понимают практики то или иное положение, как на деле они проводят те или иные взгляды. Без этого редакция ЦО останется висящей в воздухе, не будет знать, воспринимается ли ее проповедь, откликаются ли на нее, как видоизменяет ее жизнь, какие нужны поправки, дополнения. Без этого социал-демократы опустятся до того, что писатель будет пописывать, а читатель почитывать. У нас еще слабо сознание партийной связи, — его надо подкреплять и словом и примером.

Вашим примером постараюсь воспользоваться для напечатания части Вашего письма. В общем мы согласны и сошлись с Вами (Ваши мысли встречаются с моими в «Двух тактиках»)¹⁷.

Написано 7 (20) сентября 1905 г.

Полн. собр. соч., т. 47, с. 73 — 74

 

Из статьи

«О РЕОРГАНИЗАЦИИ ПАРТИИ»

...Товарищи, богатые опытом революционной работы при условиях самодержавия, должны прийти на помощь своими советами всем тем, кто начинает социал-демократическую работу при новых «свободных» (свободных пока еще в кавычках) условиях. Само собою разумеется, что при этом со стороны членов наших комитетов требуется много такта: прежние формальные прерогативы теперь неизбежно теряют значение, и необходимо заново начинать сплошь да рядом «с начала», доказать широким слоям новых товарищей по партии всю важность выдержанной социал-демократической программы, тактики, организации. Нельзя забывать, что до сих пор слишком часто имели дело только с выделившимися из данного социального слоя революционерами, теперь же мы будем иметь дело с типичными представителями массы: эта перемена требует перемены приемов не только пропаганды и агитации (необходимость большей популярности, уменье подойти к вопросу, уменье разъяснить самым простым, наглядным и действительно убедительным образом основные истины социализма), но и организации.

Напечатано в первой половине ноября 1905 г.

Полн. собр. соч., т. 12, с. 88

 

СОЦИАЛИЗМ И РЕЛИГИЯ

Современное общество все построено на эксплуатации громадных масс рабочего класса ничтожным меньшинством населения, принадлежащим к классам землевладельцев и капиталистов. Это общество — рабовладельческое, ибо «свободные» рабочие, всю жизнь работающие на капитал, «имеют право» лишь на такие средства к существованию, которые необходимы для содержания рабов, производящих прибыль, для обеспечения и увековечения капиталистического рабства.

Экономическое угнетение рабочих неизбежно вызывает и порождает всякие виды угнетения политического, принижения социального, огрубения и затемнения духовной и нравственной жизни масс. Рабочие могут добиться себе большей или меньшей политической свободы для борьбы за свое экономическое освобождение, но никакая свобода не избавит их от нищеты, безработицы и гнета, пока не сброшена будет власть капитала. Религия есть, один из видов духовного гнета, лежащего везде и повсюду на народных массах, задавленных вечной работой на других, нуждою и одиночеством. Бессилие эксплуатируемых классов в борьбе с эксплуататорами так же неизбежно порождает веру в лучшую загробную жизнь, как бессилие дикаря в борьбе с природой порождает веру в богов, чертей, в чудеса и т. п. Того, кто всю жизнь работает и нуждается, религия учит смирению и терпению в земной жизни, утешая надеждой на небесную награду. А тех, кто живет чужим трудом, религия учит благотворительности в земной жизни, предлагая им очень дешевое оправдание для всего их эксплуататорского существования и продавая по сходной цене билеты на небесное благополучие. Религия есть опиум народа. Религия — род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, своя требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь.

Но раб, сознавший свое рабство и поднявшийся на борьбу за свое освобождение, наполовину перестает уже быть рабом. Современный сознательный рабочий, воспитанный крупной фабричной промышленностью, просвещенный городской жизнью, отбрасывает от себя с презрением религиозные предрассудки, предоставляет небо в распоряжение попов и буржуазных ханжей, завоевывая себе лучшую жизнь здесь, на земле. Современный пролетариат становится на сторону социализма, который привлекает науку к борьбе с религиозным туманом и освобождает рабочего от веры в загробную жизнь тем, что сплачивает его для настоящей борьбы за лучшую земную жизнь.

Религия должна быть объявлена частным делом — этими словами принято выражать обыкновенно отношение социалистов к религии. Но значение этих слов надо точно определить, чтобы они не могли вызывать никаких недоразумений. Мы требуем, чтобы религия была частным делом по отношению к государству, но мы никак не можем считать религию частным делом по отношению к нашей собственной партии. Государству не должно быть дела до религии, религиозные общества не должны быть связаны с государственной властью. Всякий должен быть совершенно свободен исповедовать какую угодно религию или не признавать никакой религии, т. е. быть атеистом, каковым и бывает обыкновенно всякий социалист. Никакие различия между гражданами в их правах в зависимости от религиозных верований совершенно не допустимы. Всякие даже упоминания о том или ином вероисповедании граждан в официальных документах должны быть безусловно уничтожены. Не должно быть никакой выдачи государственной церкви, никакой выдачи государственных сумм церковным и религиозным обществам, которые должны стать совершенно свободными, независимыми от власти союзами граждан-единомышленников. Только выполнение до конца этих требований может покончить с тем позорным и проклятым прошлым, когда церковь была в крепостной зависимости от государства, а русские граждане были в крепостной зависимости у государственной церкви, когда существовали и применялись средневековые, инквизиторские законы (по сю пору остающиеся в наших уголовных уложениях и уставах), преследовавшие за веру или за неверие, насиловавшие совесть человека, связывавшие казенные местечки и казенные доходы с раздачей той или иной государственно-церковной сивухи. Полное отделение церкви от государства — вот то требование, которое предъявляет социалистический пролетариат к современному государству и современной церкви.

Русская революция должна осуществить это требование, как необходимую составную часть политической свободы. Русская революция поставлена в этом отношении в особо выгодные условия, ибо отвратительная казенщина полицейски-крепостнического самодержавия вызвала недовольство, брожение и возмущение даже в среде духовенства. Как ни забито, как ни темно было русское православное духовенство, даже его пробудил теперь гром падения старого, средневекового порядка на Руси. Даже оно примыкает к требованию свободы, протестует против казенщины и чиновнического произвола, против полицейского сыска, навязанного «служителям бога». Мы, социалисты, должны поддержать это движение, доводя до конца требования честных и искренних людей из духовенства, ловя их на словах о свободе, требуя от них, чтобы они порвали решительно всякую связь между религией и полицией. Либо вы искренни, и тогда вы должны стоять за полное отделение церкви от государства и школы от церкви, за полное и безусловное объявление религии частным делом. Либо вы не принимаете этих последовательных требований свободы, и тогда, значит, вы все еще в плену у традиций инквизиции, тогда, значит, вы все еще примазываетесь к казенным местечкам и казенным доходам, тогда, значит, вы не верите в духовную силу вашего оружия, вы продолжаете брать взятки с государственной власти, — тогда сознательные рабочие всей России объявляют вам беспощадную войну.

По отношению к партии социалистического пролетариата религия не есть частное дело. Партия наша есть союз сознательных, передовых борцов за освобождение рабочего класса. Такой союз не может и не должен безразлично относиться к бессознательности, темноте или мракобесничеству в виде религиозных верований. Мы требуем полного отделения церкви от государства, чтобы бороться с религиозным туманом чисто идейным и только идейным оружием, нашей прессой, нашим словом. Но мы основали свой союз, РСДРП, между прочим, именно для такой борьбы против всякого религиозного одурачения рабочих. Для пас же идейная борьба не частное, а общепартийное, общепролетарское дело.

Если так, отчего мы не заявляем в своей программе, что мы атеисты? отчего мы не запрещаем христианам и верующим в бога поступать в нашу партию?

Ответ на этот вопрос должен разъяснить очень важную разницу в буржуазно-демократической и социал-демократической постановке вопроса о религии.

Наша программа вся построена на научном и, притом, именно материалистическом мировоззрении. Разъяснение пашей программы необходимо включает поэтому и разъяснение истинных исторических и экономических корней религиозного тумана. Наша пропаганда необходимо включает и пропаганду атеизма; издание соответственной научной литературы, которую строго запрещала и преследовала до сих пор самодержавно-крепостническая государственная власть, должно составить теперь одну из отраслей нашей партийной работы. Нам придется теперь, вероятно, последовать совету, который дал однажды Энгельс немецким социалистам: перевод и массовое распространение французской просветительной и атеистической литературы XVIII века.

Но мы ни в каком случае не должны при этом сбиваться на абстрактную, идеалистическую постановку религиозного вопроса «от разума», вне классовой борьбы, — постановку, нередко даваемую радикальными демократами из буржуазии. Было бы нелепостью думать, что в обществе, основанном на бесконечном угнетении и огрубении рабочих масс, можно чисто проповедническим путем рассеять религиозные предрассудки. Было бы буржуазной ограниченностью забывать о том, что гнет религии над человечеством есть лишь продукт и отражение экономического гнета внутри общества. Никакими книжками и никакой проповедью нельзя просветить пролетариат, если его не просветит его собственная борьба против темных сил капитализма. Единство этой действительно революционной борьбы угнетенного класса за создание рая на земле важнее для нас, чем единство мнений пролетариев о рае на небе.

Вот почему мы не заявляем и не должны заявлять в пашей программе о нашем атеизме; вот почему мы не запрещаем и не должны запрещать пролетариям, сохранившим те или иные остатки старых предрассудков, сближение с нашей партией. Проповедовать научное миросозерцание мы всегда будем, бороться с непоследовательностью каких-нибудь «христиан» для нас необходимо, но это вовсе не значит, чтобы следовало выдвигать религиозный вопрос на первое место, отнюдь ему не принадлежащее, чтобы следовало допускать раздробление сил действительно революционной, экономической и политической борьбы ради третьестепенных мнений или бредней, быстро теряющих всякое политическое значение, быстро выбрасываемых в кладовую для хлама самым ходом экономического развития.

Реакционная буржуазия везде заботилась и у нас начинает теперь заботиться о том, чтобы разжечь религиозную вражду, чтобы отвлечь в эту сторону внимание масс от действительно важных и коренных экономических и политических вопросов, которые решает теперь практически объединяющийся в своей революционной борьбе всероссийский пролетариат. Эта реакционная политика раздробления пролетарских сил, сегодня проявляющаяся, главным образом, в черносотенных погромах, завтра, может быть, додумается и до каких-нибудь более тонких форм. Мы, во всяком случае, противопоставим ей спокойную, выдержанную и терпеливую, чуждую всякого разжигания второстепенных разногласий, проповедь пролетарской солидарности и научного миросозерцания.

Революционный пролетариат добьется того, чтобы религия стала действительно частным делом для государства. И в этом, очищенном от средневековой плесени, политическом строе пролетариат поведет широкую, открытую борьбу за устранение экономического рабства, истинного источника религиозного одурачения человечества.

Напечатано 3 (16) декабря 1905 г.

Полн. собр. соч., т. 12, с. 142 — 147

 

Из статьи

«СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЯ И ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ СОГЛАШЕНИЯ»

...Недостаточно одного повторения слова «классовый» для того, чтобы доказать роль пролетариата, как авангарда в современной революции. Недостаточно изложить наше социалистическое учение и общую теорию марксизма, чтобы доказать передовую роль пролетариата. Для этого надо еще уметь показать на деле при разборе жгучих вопросов современной революции, что члены рабочей партии всех последовательнее, всех правильнее, всех решительнее, всех искуснее защищают интересы этой революции, интересы ее полной победы. Это — нелегкая задача, и в подготовке к ней состоит основная и главная обязанность всякого с.-д., идущего на избирательную кампанию...

Отметим еще, что в избирательной кампании вообще и в деле заключения на высших стадиях избирательных соглашений с.-д. должны уметь говорить просто и ясно, доступным массе языком, отбросив решительно прочь тяжелую артиллерию мудреных терминов, иностранных слов, заученных, готовых, но непонятных еще массе, незнакомых ей лозунгов, определений, заключений. Надо уметь без фраз, без восклицаний, с фактами и цифрами в руках растолковать вопросы социализма и вопросы теперешней русской революции.

Написано во второй половине октября 1906 г.

Полн. собр. соч., т. 11, с. 91, 92

 

Из статьи

«ПРОТИВ БОЙКОТА

(ИЗ ЗАМЕТОК С.-Д. ПУБЛИЦИСТА)»

...Именно потому, что нам дорого бережное отношение к революционным традициям, мы должны решительно протестовать против того взгляда, будто применением одного из лозунгов особой исторической эпохи можно содействовать возрождению существенных условий этой эпохи. Одно дело — хранение традиций революции, уменье использовать их для постоянной пропаганды и агитации, для ознакомления масс с условиями непосредственной и наступательной борьбы против старого общества, другое дело — повторение одного из лозунгов, вырванного из совокупности породивших его и обеспечивших ему успех условий, и применение его к условиям, существенно отличным.

Написано 26 июня (9 июля) 1907 г.

Полн. собр. соч., т. 16, с. 26 — 27

 

АНТИМИЛИТАРИСТСКАЯ ПРОПАГАНДА И СОЮЗЫ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РАБОЧЕЙ МОЛОДЕЖИ

На международном социалистическом конгрессе в Штутгарте обсуждался, как известно, вопрос о милитаризме, а в связи с ним и вопрос об антимилитаристской пропаганде¹⁸. В принятой по этому поводу резолюции говорится, между прочим, что конгресс считает обязанностью трудящихся классов «содействовать тому, чтобы рабочая молодежь воспитывалась в духе братства народов и социализма и была проникнута классовым самосознанием». В этом конгресс видит залог того, что войско перестанет быть слепым орудием в руках правящих классов, которым они распоряжаются по своему усмотрению и которое они во всякую минуту могут направить против народа.

Вести пропаганду среди солдат, находящихся на действительной службе, чрезвычайно трудно, иногда почти невозможно. Жизнь в казарме, строгий надзор, редкие отлучки крайне затрудняют сношения с внешним миром; военная дисциплина, бессмысленная муштра запугивают солдат; военное начальство употребляет все усилия, чтобы выбить из «серой скотины» всякую живую мысль, всякое человеческое чувство, внушить ему чувства слепого повиновения, бессмысленной и дикой злобы к врагам «внешним» и «внутренним»... К оторванному от обычной среды, одинокому, темному, запуганному солдату, которому вбили в голову самые дикие взгляды на все окружающее, подступиться гораздо труднее, чем к молодежи призывного возраста, живущей в кругу семьи в товарищей, тесно связанной с ними общими интересами. Антимилитаристская пропаганда среди рабочей молодежи дает повсюду прекрасные результаты. И это имеет громадное значение. Рабочий, вступающий в ряды армии сознательным социал-демократом — плохая опора для власть имущих.

Во всех европейских странах существуют союзы социалистической рабочей молодежи. В некоторых странах, например в Бельгии, в Австрии, в Швеции, эти союзы являются крупными организациями, выполняющими ответственную партийную работу. Конечно, главною целью союзов молодежи является самообразование, выработка ясного цельного социалистического мировоззрения. Но наряду с этим союзы молодежи ведут и практическую работу. Они борются за улучшение положения учеников, стараются защитить их от безмерной эксплуатации хозяев. Еще больше времени и внимания посвящают союзы социалистической рабочей молодежи антимилитаристской пропаганде.

С этой целью они стараются установить тесные связи с молодыми солдатами. Достигается это следующим образом. Пока молодой рабочий еще не поступил в солдаты, он состоит членом союза, платит членские взносы. Когда он становится солдатом, союз продолжает поддерживать с ним постоянные сношения, регулярно посылает ему небольшую денежную помощь («солдатское су», как называют это во Франции), которая, как пи мала она сама по себе, для него имеет существенное значение. Зато он, с своей стороны, обязуется регулярно сообщать союзу обо всем, что делается у него в казарме, писать о своих впечатлениях. Таким образом, и вступив на службу, солдат не теряет связи с той организацией, членом которой он состоял.

Солдата всегда стараются угнать на службу подальше от места его родины. Делается это в том расчете, чтобы солдат не был связан никакими интересами с местным населением, чтобы он чувствовал себя чуждым ему. Тогда его легче заставить подчиниться приказу — стрелять в толпу. Союзы рабочей молодежи стараются уничтожить эту отчужденность солдата от местного населения. Союзы молодежи связаны между собою. Явившись в новый город, солдат, бывший член союза молодежи у себя на родине, встречается местным союзом как желанный гость, его сразу вводят в круг местных интересов, помогают, чем могут. Он перестает быть чужаком, пришельцем. Он знает также, что, если с ним стрясется какая-нибудь беда, ему помогут, поддержат. Это сознание придает ему мужество, он смелее держится в казарме, смелее отстаивает свои права и свое человеческое достоинство.

Тесные связи с молодыми солдатами дают возможность союзам молодежи вести среди солдат широкую антимилитаристскую пропаганду. Делается это, главным образом, при помощи антимилитаристской литературы, которую союзы молодежи издают и распространяют в громадном количестве, особенно во Франции, в Бельгии, а также в Швейцарии, Швеции и пр. Литература эта самого разнообразного содержания: открытки с картинками антимилитаристского содержания, солдатские антимилитаристские песенники (многие из этих песен очень распространены среди солдат), «солдатский катехизис» (во Франции он был распространен более, чем в 100 000 экземпляров), всякого рода брошюры, воззвания, листки; еженедельные, двухнедельные, ежемесячные газеты и журналы для солдат, некоторые из них с иллюстрациями. «Казарма», «Рекрут», «Молодой Солдат», «Пьюпью» (ласкательное прозвище молодого рекрута), «Вперед» расходятся очень широко. Например, в Бельгии газеты «Рекрут» и «Казарма» расходятся каждая в 60 000 экземпляров. Особенно много журналов выходит ко времени рекрутского набора. Специальные номера солдатских газет рассылаются по адресам всех новобранцев. Антимилитаристская литература доставляется солдатам в казармы, передается им на улице, ее солдаты находят в кофейнях, трактирах, всюду, где они только бывают.

Особенно много внимания уделяется новобранцам. Им устраивают торжественные проводы. Во время рекрутского набора по городу ходят процессии. Так, например, в Австрии рекруты, одетые в траур, под звуки похоронного марша проходят через весь город. Впереди них едет разукрашенная красным повозка. На стенах всюду расклеиваются красные афиши, на которых крупными буквами напечатано: «Вы не станете стрелять в народ!». В честь рекрутов устраиваются вечеринки, на которых говорятся горячие антимилитаристские речи. Одним словом, делается все, чтобы пробудить сознание рекрута, чтобы застраховать его от зловредного влияния тех идей и чувств, которые будут ему всеми правдами и неправдами внушать в казарме.

И работа социалистической молодежи не пропадает даром. В Бельгии среди солдат существует уже около 15 солдатских союзов, примыкающих в большинстве к социал-демократической рабочей партии и тесно связанных между собой. Есть полки, в которых две трети солдат организованы. Во Франции антимилитаристское настроение стало массовым. Во время стачек в Дюнкирхене, Крезо, Лонгви, Монсо-ле-Мин солдаты, которых двинули против стачечников, заявили о своей солидарности с ними...

С каждым днем в рядах армии насчитывается все больше социал-демократов, войско становится все ненадежнее. Когда буржуазия должна будет стать лицом к лицу с организованным рабочим классом — на чьей стороне будет войско? Социалистическая рабочая молодежь со всей энергией и пылом, свойственным молодежи, работает над тем, чтобы оно было на стороне народа.

Напечатано 8 (21) октября 1907 г.

Полн. собр. соч., т. 16, с. 114 — 117

 

Из статьи

«ВОИНСТВУЮЩИЙ МИЛИТАРИЗМ И АНТИМИЛИТАРИСТСКАЯ ТАКТИКА СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ»

II

Итак, принципиальная связь между милитаризмом и капитализмом установлена среди социалистов прочно, и в этом пункте разногласий нет. Но признание этой связи еще не определяет конкретно антимилитаристской тактики социалистов, не решает практического вопроса, как бороться против бремени милитаризма и как воспрепятствовать войнам. И вот, в ответах на эти-то вопросы замечается значительное расхождение во взглядах среди социалистов. На конгрессе в Штутгарте можно было с особенной осязательностью констатировать эти разногласия.

На одном полюсе стоят немецкие социал-демократы типа Фольмара. Раз милитаризм — детище капитализма, рассуждают они, раз войны суть необходимый спутник капиталистического развития, то никакой специальной антимилитаристской деятельности не нужно. Так именно Фольмар и заявил на партейтаге в Эссене. В вопросе же о том, как вести себя с.-д., в случае объявления войны, большинство немецких с.-д., с Бебелем и Фольмаром во главе, упорно стоят на той позиции, что с.-д. должны защищать свое отечество от нападения, что они обязаны принять участие в «оборонительной» войне. Это положение привело Фольмара в Штутгарте к заявлению, что «вся любовь к человечеству не может нам помешать быть хорошими немцами», а с.-д. депутата Носке провозгласить в рейхстаге, что в случае войны против Германии «с.-д. не отстанут от буржуазных партий и вскинут ружья на плечи»; а отсюда Носке осталось сделать лишь один шаг, чтобы заявить: «мы желаем, чтобы Германия была насколько возможно вооружена».

На другом полюсе стоит немногочисленная группа сторонников Эрве. Пролетариат не имеет отечества, рассуждают эрвеисты. Значит, все и всякие войны — в интересах капиталистов; значит, пролетариат должен бороться против каждой войны. На всякое объявление войны пролетариат должен ответить военной забастовкой и восстанием. К этому главным образом и должна сводиться антимилитаристская пропаганда. В Штутгарте Эрве предложил поэтому следующий проект резолюции: «...Конгресс приглашает ответить на всякое объявление войны, откуда бы оно ни исходило, военной забастовкой и восстанием».

Таковы две «крайние» позиции в этом вопросе в рядах западных социалистов. «Как солнце в малой капле вод» в них отражаются те две болезни, которые все еще вредят деятельности социалистического пролетариата на Западе: оппортунистические тенденции, с одной стороны, и анархистское фразерство — с другой.

Прежде всего, несколько замечаний о патриотизме. Что «пролетарии не имеют отечества», это действительно сказано в «Коммунистическом манифесте»; что позиция Фольмара, Носке и К0 «бьет в лицо» этому основному положению интернационального социализма, это также верно. Но отсюда еще не следует правильность утверждения Эрве и эрвеистов, что пролетариату безразлично, в каком отечестве он живет: живет ли он в монархической Германии, или в республиканской Франции, или в деспотической Турции. Отечество, т. е. данная политическая, культурная и социальная среда, является самым могущественным фактором в классовой борьбе пролетариата; и если неправ Фольмар, устанавливающий какое-то «истинно немецкое» отношение пролетариата к «отечеству», то не более прав и Эрве, непростительно некритически относящийся к такому важному фактору освободительной борьбы пролетариата. Пролетариат не может относиться безразлично и равнодушно к политическим, социальным и культурным условиям своей борьбы, следовательно, ему не могут быть безразличны и судьбы его страны. Но судьбы страны его интересуют лишь постольку, поскольку это касается его классовой борьбы, а не в силу какого-то буржуазного, совершенно неприличного в устах с.-д. «патриотизма».

Сложнее другой вопрос — об отношении к милитаризму и войне. Уже с первого взгляда очевидно, что Эрве непростительно смешивает оба эти вопроса, забывает о причинной связи между войной и капитализмом; приняв эрвеистскую тактику, пролетариат обрек бы себя на бесплодную работу: всю свою боевую готовность (ведь говорится о восстании) он употребил бы на борьбу с следствием (войной), оставляя существовать причину (капитализм).

Анархический метод мышления обнаруживается здесь в полной мере. Слепая вера в чудодейственную силу всякого action directe*; выхватывание этого «непосредственного воздействия» из общей социально-политической конъюнктуры без малейшего ее анализа; словом, «произвольно механическое понимание общественных явлений» (по выражению К. Либкнехта) очевидно.

План Эрве «очень прост»: в день объявления войны социалисты-солдаты дезертируют, а резервисты объявляют забастовку и остаются по домам. Однако «стачка резервистов не есть пассивное сопротивление: рабочий класс скоро перешел бы к открытому сопротивлению, к восстанию, и это последнее имело бы тем больше шансов окончиться триумфом, что действующая армия находилась бы на границе страны» (G. Herve. «Leur patrie»**).

Таков этот «действительный, прямой и практический план», и уверенный в его успехе Эрве предлагает отвечать военной забастовкой и восстанием на каждое объявление войны.

Как ясно отсюда, вопрос здесь не в том, может ли пролетариат, когда он найдет это целесообразным, отвечать забастовкой и восстанием на объявление войны. Спор идет о том, связывать ли пролетариат обязательством на каждую войну отвечать восстанием. Решать вопрос в последнем смысле, значит отнимать выбор момента решительного боя у пролетариата и передать его врагам; не пролетариат выбирает момент борьбы, сообразуясь с своими интересами, когда высоко его общесоциалистическое сознание, крепка его организованность, благоприятен повод и т. д.; нет, буржуазные правительства смогли бы провоцировать его на восстание даже тогда, когда условия для него были бы неблагоприятны, например, объявлением такой войны, которая особенно способна вызвать патриотические и шовинистические чувства в широких слоях населения, которая таким образом изолирует восставший пролетариат. Надо еще не упускать из виду, что буржуазия, которая от монархической Германии до республиканской Франции и демократической Швейцарии с такой жестокостью преследует антимилитаристскую деятельность в мирное время, — с какою яростью обрушилась бы она на всякую попытку к военной забастовке в случае войны, в момент деятельности военных законов, военных положений, военно-полевых судов и т. д.

Прав Каутский, говоря об идее Эрве: «идея военной стачки зародилась под влиянием «хороших» мотивов, она благородна и полна героизма, но она героическая глупость».

Пролетариат, если найдет это целесообразным и подходящим, может ответить на объявление войны военной забастовкой; он может, в числе других средств для достижения социальной революции, прибегнуть и к военной стачке. Связывать же себя этим «тактическим рецептом» не в интересах пролетариата.

Так именно и ответил на этот спорный вопрос Штутгартский международный конгресс.

III

Но если взгляды эрвеистов — «героическая глупость», то позиция Фольмара, Носке и их единомышленников из «правого крыла» — оппортунистическая трусость. Раз милитаризм — детище капитала и падет с ним, — рассуждали они в Штутгарте и особенно в Эссене, — то не нужно и специально антимилитаристской агитации: ее не должно быть. Но ведь и радикальное разрешение рабочего и женского вопроса, например, — возражали им в Штутгарте, — также невозможно при существовании капиталистического строя; однако мы боремся за рабочее законодательство, за расширение гражданских прав женщин и т. д. Особая антимилитаристская пропаганда должна вестись тем энергичнее, что все учащаются случаи вмешательства военной силы в борьбу труда с капиталом и все очевиднее важность милитаризма не только в нынешней борьбе пролетариата, но и в будущем — в момент социальной революции.

Специально-антимилитаристская пропаганда имеет за собой не только принципиальные доказательства, но и важный исторический опыт. Впереди других стран в этом отношении идет Бельгия. Бельгийская рабочая партия, помимо общей пропаганды идей антимилитаризма, организовала группы социал. молодежи под названием «Молодой гвардии» («Jeunes Gardes»). Группы одного и того же округа входят в состав Окружной федерации; все Окружные федерации, в свою очередь, объединяются в Национальную федерацию с «Главным советом» во главе. Органы «молодых гвардейцев» («La jeunesse — c’est l’avemr»; «De Caserne», «De Loteling»*** и т. д.) расходятся в десятках тысяч экземпляров! Из федераций наиболее сильная — Валлонская, включающая 62 местных группы с 10 тыс. членов; всего «Молодая гвардия» состоит в данное время из 121 местной группы.

Рядом с письменной агитацией интенсивно ведется и устная: в январе и сентябре (месяцы призыва) в главных городах Бельгии устраиваются народные собрания и процессии; у дверей мэрий, на открытом воздухе, социалистические ораторы разъясняют рекрутам значение милитаризма. При «Главном совете» «молодых гвардейцев» учрежден «Комитет жалоб», на обязанности которого лежит собирание сведений о всех несправедливостях, совершаемых в казармах. Эти сведения, под рубрикой «Из армии», ежедневно оглашаются в центральном органе партии «Le peuple». Антимилитаристская пропаганда не останавливается на пороге казармы, и солдаты-социалисты образуют группы для целей пропаганды внутри армии. В настоящее время таких групп («солдатских союзов») насчитывается около 15.

По бельгийскому образцу, варьируя в интенсивности и в организационном отношении, ведется антимилитаристская пропаганда во Франции****, Швейцарии, Австрии и др. странах.

Итак, специально-антимилитаристская деятельность не только специально необходима, но и практически целесообразна и плодотворна.

Напечатано 23 июля (5 августа) 1908 г.

Полн. собр. соч., т. 17, с. 188 — 194

* — непосредственного воздействия.

** — Г. Эрве. «Их отечество».

*** «Молодежь — это будущее»; «Казарма», «Новобранец».

**** Интересной особенностью французов является организация так называемой «солдатской копейки»: каждую неделю рабочий отдает одно су секретарю своего союза; составляющиеся таким образом суммы посылаются солдатам «в напоминание того, что даже в солдатской одежде они принадлежат к эксплуатируемому классу и что ни при каких обстоятельствах они не должны забывать этого».

 

Из статьи

«СТУДЕНЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ И СОВРЕМЕННОЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ»

...Революционный лозунг — надо стремиться к координированному политическому выступлению студентов с пролетариатом и т. д. — превращается здесь из живого руководства для все более широкой, всесторонней, боевой агитации в мертвую догму, которая механически примеривается к различным этапам различных форм движения. Политическое координированное выступление недостаточно только провозглашать, повторяя «последнее слово» уроков революции. За политическое выступление надо уметь агитировать, используя для этой агитации все возможности, все условия и прежде всего, больше всего, всякие массовые конфликты тех или иных передовых элементов с самодержавием. Не в том дело, конечно, чтобы мы заранее разделили всякое студенческое движение на обязательные «стадии» и непременно следили за аккуратным прохождением каждой стадии, боясь «несвоевременных» переходов к политике и т. п. Подобный взгляд был бы самым вредным педантством и вел бы только к оппортунистической политике. Но так же вредна обратная ошибка, когда с создавшимся фактически положением и условиями данного массового движения не хотят считаться ради ложно понятого в неподвижном смысле лозунга: такое применение лозунга неизбежно вырождается в революционную фразу...

Работа политической агитации никогда не пропадает даром. Успех ее измеряется не только тем, удалось ли нам сейчас же и сразу добиться большинства или согласия на координированное политическое выступление. Возможно, что мы этого не добьемся сразу: на то мы и организованная пролетарская партия, чтобы не смущаться временными неудачами, а упорно, неуклонно, выдержанно вести свою работу хотя бы при самых трудных условиях.

Напечатано 3 (16) октября 1908 г.

Полн. собр. соч., т. 17, с. 216 — 217, 218

 

Из статьи

«ОБ ОЦЕНКЕ ТЕКУЩЕГО МОМЕНТА»

...Несомненно, что детальное изучение промышленного кризиса имеет самое важное значение. Но несомненно также, что никакие данные о кризисе, даже идеально точные, не могут по сути дела решить вопрос за или против близкого революционного подъема, ибо подъем этот зависит еще от тысячи факторов, учесть которые наперед невозможно. Без общей почвы аграрного кризиса страны и депрессии в промышленности невозможны глубокие политические кризисы, это бесспорно. Но раз общая почва есть налицо, то отсюда еще нельзя сделать вывода, будет ли депрессия некоторое время задерживать массовую борьбу рабочих вообще или на известной стадии событий та же депрессия толкнет на политическую борьбу новые массы и свежие силы. Для решения такого вопроса может быть только один путь: внимательно следить за биением пульса всей политической жизни в стране и в особенности за состоянием движения и настроения широких пролетарских масс. В последнее время, напр., ряд сообщений партийных работников из различных концов России, из промышленных и земледельческих местностей, свидетельствует о несомненном оживлении настроения, о притоке новых сил, об усилении интереса к агитации и т. д. Сопоставляя с этим начало массовых студенческих волнений, с одной стороны, попытки воскресить земские съезды, с другой, мы можем констатировать известный поворот, нечто разрушающее полный застой последних полутора лет. Насколько силен этот поворот, служит ли он преддверием новой эпохи открытой борьбы и т. д., — это покажут факты. Все, что мы можем сделать сейчас, все, что мы должны сделать во всяком случае, это напрячь силы для укрепления нелегальной партийной организации и удесятерения агитации в массах пролетариата. Только агитация в состоянии показать в широком масштабе действительное настроение масс, только агитация создает тесное взаимодействие между партией и всем рабочим классом, только использование в целях политической агитации и каждой стачки, и каждого крупного события или вопроса рабочей жизни, всех конфликтов внутри правящих классов или той или иной фракции этих классов с самодержавием, и каждого выступления с.-д. в Думе, и каждого нового, проявления контрреволюционной политики правительства и т. д., — только эта работа сомкнет снова ряды революционного пролетариата, даст безошибочный материал для суждения о быстроте назревания условий для новых и более решительных битв.

Напечатано 1 (14) ноября 1908 г.

Полн. собр. соч., т. 17, с. 282 — 283

 

Из статьи

«ПО ПОВОДУ ДВУХ ПИСЕМ»

...Именно в этот период, с 1905 по 1907 год, в России распространена такая масса серьезной, теоретической с.-д. литературы, — главным образом переводной, — которая еще принесет плоды. Не будем маловерами, не будем своего личного нетерпения навязывать массам. Такие количества теоретической литературы, в такой короткий срок брошенные в девственные, почти незатронутые социалистической книжкой массы, не перевариваются сразу. Социал-демократическая книжка не пропала. Она посеяна. Она растет. И она даст плоды — может быть, не завтра, не послезавтра, а несколько позже, мы не в силах изменить объективных условий нарастания нового кризиса, — но она даст плоды.

...Без новой и новой борьбы никогда и нигде не складывалась действительно пролетарская, революционная социал-демократия. А у нас в России она складывается даже в теперешний тяжелый момент, и она сложится. За это ручается и все капиталистическое развитие России, и влияние международного социализма на нас, и революционная тенденция первой кампании 1905 — 1907 годов.

В интересах этой новой разборки усиленная теоретическая работа необходима. «Текущий момент» в России именно таков, что теоретическая работа марксизма, ее углубление и расширение предписывается не настроением тех или иных лиц, не увлечением отдельных групп и даже не только внешними полицейскими условиями, которые осудили многих на отстранение от «практики», — а всем объективным положением вещей в стране. Когда массы переваривают новый и невиданно богатый опыт непосредственно-революционной борьбы, тогда теоретическая борьба за революционное миросозерцание, т. е. за революционный марксизм, становится лозунгом дня. Поэтому петербуржец тысячу раз прав, когда он подчеркивает необходимость углубления социалистической пропаганды, необходимость разработки новых вопросов, необходимость всяческого поощрения и развития кружков, вырабатывающих из самих рабочих настоящих социал-демократов, социал-демократических руководителей массы.

...Никогда и ни при каких условиях, даже при самой «идеальной» буржуазно-демократической республике, не согласится революционная социал-демократия признать в своей парламентской фракции ни «естественного завершения» партии, ни ее «дипломатического представителя». Это взгляд ошибочный в корне. Мы не для дипломатии посылаем депутатов в буржуазные и буржуазно-черносотенные представительные учреждения, а для особого вида подсобной партийной деятельности, для агитации и пропаганды с особой трибуны. Даже при «идеальном» демократическом избирательном праве парламентская фракция рабочей партии всегда будет носить на себе известные следы влияния общей буржуазной обстановки выборов, например, всегда будет более «интеллигентской», чем партия и целом, и поэтому «завершением» партии никогда мы фракцию не признаем. Фракция — не генеральный штаб (если позволительно наряду с «дипломатическим» сравнением автора употребить сравнение «военное»), а скорее отряд трубачей в одном случае и разведчиков в другом или одна из организаций некоторого подсобного «рода оружия».

Тов. отзовист превратил фракцию из подсобной партийной организации в «завершение» партии для того, чтобы, преувеличив значение фракции, придать в корне неверный характер деятельности того нашего отряда, который послан в буржуазно-черносотенную Думу. Но возможно, что автор не стал бы настаивать на этом «завершении». В другом месте своей статьи он сам говорит правильно: «Одним из главных мотивов, побуждавшим партию принять участие в выборах, было упование на пропагандистско-агитационную роль думской трибуны». Это справедливо, и возражение автора против этого справедливого положения особенно наглядно показывает его неправоту...

Напечатано 13 (23) ноября 1908 г.

Полн. собр. соч., т. 17, с. 292, 294 — 295, 298

 

ПЛАН ЛЕКЦИЙ О МАРКСИЗМЕ¹⁹

Марксизм	Аграрный вопрос
а) Теория прибавочной стоимости (Mehrwert).	(а) Товарное производство в земледелии.
(b) Экономическое развитие.	(b) Мелкое производство vs*  крупное.
(c) Классовая борьба.	(c) Наемный труд.
(d) Философский материализм.	(d) Рента.

__________________________________________

(а) 1. Прежние социалисты: «несправедливо» etc. Симптом чувства, а не понимание.

2. «Трудовое начало» (в России).

3. Товарное производство.

4. Капитализм. Теория Mehrwert.

__________________________________________

 (b) 1. Экономическое развитие. Промышленность (1907).

2. Русские кустари.

3. Земледелие.

4. Железные дороги и тресты.

5. Финансовый капитал.

6. Обобществление производства. Социализированный труд и индивидуальное присвоение.

__________________________________________

 (c) 1. Пролетариат и его сплочение

(крепостной крестьянин — паупер — пролетарий).

2. Отдельные стачки. «Бой» машин.

3. Профессиональные союзы и движение.

4. Политическая борьба:

|Англия — либералы

|Франция — радикалы (республиканцы)

|Германия — либералы (60-ые гг.) и оппортунисты.

5. Революционные цели рабочего класса: экспроприация капиталистов.

6. Революционная борьба и борьба за реформы.

__________________________________________

(d) Философский материализм.

1. Теория Магх’а = цельное миросозерцание.

2. 2 главных миросозерцания и философские отправные точки: поповщина и материализм.

3. Энгельс (Людвиг Фейербах).

4. 1789 Франция — Гегель и Фейербах Германия (перед 1848).

5. Диалектический материализм.

6. Россия: Чернышевский

народники

теперешние оппортунисты (Богданов).

Написано в 1908 или 1909 г.

Полн. собр. соч., т. 17, с. 443 — 444

* — versus — по отношению к, против.

 

ОБ ОТНОШЕНИИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ К РЕЛИГИИ

Речь депутата Суркова в Государственной думе при обсуждении сметы синода и прения в нашей думской фракции при обсуждении проекта этой речи, печатаемые нами ниже, подняли чрезвычайно важный и злободневный как раз в настоящее время вопрос20. Интерес ко всему, что связано с религией, несомненно, охватил ныне широкие круги «общества» и проник в ряды интеллигенции, близкой к рабочему движению, а также в известные рабочие круги. Социал-демократия безусловно обязана выступить с изложением своего отношения к религии.

Социал-демократия строит все свое миросозерцание на научном социализме, т. е. марксизме. Философской основой марксизма, как неоднократно заявляли и Маркс и Энгельс, является диалектический материализм, вполне воспринявший исторические традиции материализма XVIII века во Франции и Фейербаха (1-ая половина XIX века) в Германии, — материализма безусловно атеистического, решительно враждебного всякой религии. Напомним, что весь «Анти-Дюринг» Энгельса, прочтенный в рукописи Марксом, изобличает материалиста и атеиста Дюринга в невыдержанности его материализма, в оставлении им лазеек религии и религиозной философии. Напомним, что в своем сочинении о Людвиге Фейербахе Энгельс ставит в упрек ему то, что он боролся с религией не ради уничтожения ее, а ради подновления, сочинения новой, «возвышенной» религии и т. п. Религия есть опиум народа, — это изречение Маркса есть краеугольный камень всего миросозерцания марксизма в вопросе о религии. Все современные религии и церкви, все и всяческие религиозные организации марксизм рассматривает всегда, как органы буржуазной реакции, служащие защите эксплуатации и одурманению рабочего класса.

И в то же время, однако, Энгельс неоднократно осуждал попытки людей, желавших быть «левее» или «революционнее» социал-демократии, внести в программу рабочей партии прямоте признание атеизма в смысле объявления войны религии. В 1874 году, говоря о знаменитом манифесте беглецов Коммуны, бланкистов²¹, живших в качестве эмигрантов в Лондоне, Энгельс трактует как глупость их шумливое провозглашение войны религии, заявляя, что такое объявление войны есть лучший способ оживить интерес к религии и затруднить действительное отмирание религии. Энгельс ставит в вину бланкистам неумение понять того, что только классовая борьба рабочих масс, всесторонне втягивая самые широкие слои пролетариата в сознательную и революционную общественную практику, в состоянии на деле освободить угнетенные массы от гнета религии, тогда как провозглашение политической задачей рабочей партии войны с религией есть анархическая фраза. И в 1877 году в «Анти-Дюринге», беспощадно травя малейшие уступки Дюринга-философа идеализму и религии, Энгельс не менее решительно осуждает якобы революционную идею Дюринга о запрещении религии в социалистическом обществе. Объявлять подобную войну религии — значит — говорит Энгельс — «перебисмаркить самого Бисмарка», т. е. повторить глупость бисмарковской борьбы с клерикалами (пресловутая «борьба за культуру», Kulturkampf,т. е. борьба Бисмарка в 1870-х годах против, германской партии католиков, партии «центра», путем полицейских преследований католицизма). Такой борьбой Бисмарк только укрепил воинствующий клерикализм католиков, только повредил делу действительной культуры, ибо выдвинул на первый план религиозные деления вместо делений политических, отвлек внимание некоторых слоев рабочего класса и демократии от насущных задач классовой и революционной борьбы в сторону самого поверхностного и буржуазно-лживого антиклерикализма. Обвиняя, желавшего быть ультрареволюционным, Дюринга в желании повторить в иной форме ту же глупость Бисмарка, Энгельс требовал от рабочей партии уменья терпеливо работать над делом организации и просвещения пролетариата, делом, ведущим к отмиранию религии, а не бросаться в авантюры политической войны с религией. Эта точка зрения вошла в плоть и кровь германской социал-демократии, высказывавшейся, например, за свободу для иезуитов, за допущение их в Германию, за уничтожение всяких мер полицейской борьбы с той или иной религией. «Объявление религии частным делом» — этот знаменитый пункт Эрфуртской программы (1891 года) закрепил указанную политическую тактику социал-демократии.

Эта тактика успела уже теперь стать рутинной, успела породить новое искажение марксизма в обратную сторону, в сторону оппортунизма. Стали толковать положение Эрфуртской программы в том смысле, что мы, с.-д., наша партия считает религию частным делом, что для нас, как с.-д., для нас, как партии, религия есть частное дело. Не вступая в прямую полемику с этим оппортунистическим взглядом, Энгельс в 1890-х годах счел необходимым решительно выступить против него не в полемической, а в позитивной форме. Именно: Энгельс сделал это в форме заявления, нарочно им подчеркнутого, что социал-демократия считает религию частным делом по отношению к государству, а отнюдь не по отношению к себе, не по отношению к марксизму, не по отношению к рабочей партии.

Такова внешняя история выступлений Маркса и Энгельса по вопросу о религии. Для людей, неряшливо относящихся к марксизму, для людей, не умеющих или не желающих думать, эта история есть комок бессмысленных противоречий и шатаний марксизма: какая-то, дескать, каша из «последовательного» атеизма и «поблажек» религии, какое-то «беспринципное» колебание между р-р-ре-волюционной войной с богом и трусливым желанием «подделаться» к верующим рабочим, боязнью отпугнуть их и т. д. и т. п. В литературе анархических фразеров можно найти не мало выходок против марксизма в этом вкусе.

Но кто сколько-нибудь способен серьезно отнестись к марксизму, вдуматься в его философские основы и в опыт международной социал-демократии, тот легко увидит, что тактика марксизма по отношению к религии глубоко последовательна и продумана Марксом и Энгельсом, что то, что дилетанты или невежды считают шатаниями, есть прямой и неизбежный вывод из диалектического материализма. Глубоко ошибочно было бы думать, что кажущаяся «умеренность» марксизма по отношению к религии объясняется так называемыми «тактическими» соображениями в смысле желания «не отпугнуть» и т. п. Напротив, политическая линия марксизма и в этом вопросе неразрывно связана с его философскими основами.

Марксизм есть материализм. В качестве такового, он так же беспощадно враждебен религии, как материализм энциклопедистов XVIII века или материализм Фейербаха. Это несомненно. Но диалектический материализм Маркса и Энгельса идет дальше энциклопедистов и Фейербаха, применяя материалистическую философию к области истории, к области общественных наук. Мы должны бороться с религией. Это — азбука всего материализма и, следовательно, марксизма. Но марксизм не есть материализм, остановившийся на азбуке. Марксизм идет дальше. Он говорит: надо уметь бороться с религией, а для этого надо материалистически объяснить источник веры и религии у масс. Борьбу с религией нельзя ограничивать абстрактно-идеологической проповедью, нельзя сводить к такой проповеди; эту борьбу надо поставить в связь с конкретной практикой классового движения, направленного к устранению социальных корней религии. Почему держится религия в отсталых слоях городского пролетариата, в широких слоях полупролетариата, а также в массе крестьянства? По невежеству народа, отвечает буржуазный прогрессист, радикал или буржуазный материалист. Следовательно, долой религию, да здравствует атеизм, распространение атеистических взглядов есть главная наша задача. Марксист говорит: неправда. Такой взгляд есть поверхностное, буржуазно-ограниченное культурничество. Такой взгляд недостаточно глубоко, не материалистически, а идеалистически объясняет корни религии. В современных капиталистических странах это — корни главным образом социальные. Социальная придавленность трудящихся масс, кажущаяся полная беспомощность их перед слепыми силами капитализма, который причиняет ежедневно и ежечасно в тысячу раз больше самых ужасных страданий, самых диких мучений рядовым рабочим людям, чем всякие из ряда вон выходящие события вроде войн, землетрясений и т. д., — вот в чем самый глубокий современный корень религии. «Страх создал богов». Страх перед слепой силой капитала, которая слепа, ибо не может быть предусмотрена массами народа, которая на каждом шагу жизни пролетария и мелкого хозяйчика грозит принести ему и приносит «внезапное», «неожиданное», «случайное» разорение, гибель, превращение в нищего, в паупера, в проститутку, голодную смерть, — вот тот корень современной религии, который прежде всего и больше всего должен иметь в виду материалист, если он не хочет оставаться материалистом приготовительного класса. Никакая просветительная книжка не вытравит религии из забитых капиталистической каторгой масс, зависящих от слепых разрушительных сил капитализма, пока эти массы сами не научатся объединено, организованно, планомерно, сознательно бороться против этого корня религии, против господства капитала во всех формах.

Следует ли из этого, что просветительская книжка против религии вредна или излишня? Нет. Из этого следует совсем не это. Из этого следует, что атеистическая пропаганда социал-демократии должна быть подчинена ее основной задаче: развитию классовой борьбы эксплуатируемых масс против эксплуататоров.

Человек, не вдумавшийся в основы диалектического материализма, т. е. философии Маркса и Энгельса, может не понять (или, по крайней мере, сразу не понять) этого положения. Как это так? Подчинить идейную пропаганду, проповедь известных идей, борьбу с тем врагом культуры и прогресса, который держится тысячелетия (т. е. с религией), — классовой борьбе, т. е. борьбе за определенные практические цели в экономической и политической области?

Подобное возражение принадлежит к числу ходячих возражений против марксизма, свидетельствующих о полном непонимании марксовой диалектики. Противоречие, смущающее тех, кто возражает подобным образом, есть живое противоречие живой жизни, т. е. диалектическое, не словесное, не выдуманное противоречие. Отделять абсолютной, непереходимой гранью теоретическую пропаганду атеизма, т. е. разрушение религиозных верований у известных слоев пролетариата, и успех, ход, условия классовой борьбы этих слоев — значит рассуждать недиалектически, превращать в абсолютную грань то, что есть подвижная, относительная грань, — значит насильственно разрывать то, что неразрывно связано в живой действительности. Возьмем пример. Пролетариат данной области и данной отрасли промышленности делится, положим, на передовой слой довольно сознательных социал-демократов, которые являются, разумеется, атеистами, и довольно отсталых, связанных еще с деревней и крестьянством рабочих, которые веруют в бога, ходят в церковь или даже находятся под прямым влиянием местного священника, основывающего, допустим, христианский рабочий союз. Положим, далее, что экономическая борьба в такой местности привела к стачке. Для марксиста обязательно успех стачечного движения поставить на первый план, обязательно решительно противодействовать разделению рабочих в этой борьбе на атеистов и христиан, решительно бороться против такого разделения. Атеистическая проповедь может оказаться при таких условиях и излишней и вредной — не с точки зрения обывательских соображений о неотпугивании отсталых слоев, о потере мандата на выборах и т. п., а с точки зрения действительного прогресса классовой борьбы, которая в обстановке современного капиталистического общества во сто раз лучше приведет христиан-рабочих к социал-демократии и к атеизму, чем голая атеистическая проповедь. Проповедник атеизма в такой момент и при такой обстановке сыграл бы только на руку попу и попам, которые ничего так не желают, как замены деления рабочих по участию в стачке делением по вере в бога. Анархист, проповедуя войну с богом во что бы то ни стало, на деле помог бы попам и буржуазии (как и всегда анархисты на деле помогают буржуазии). Марксист должен быть материалистом, т. е. врагом религии, но материалистом диалектическим, т. е. ставящим дело борьбы с религией не абстрактно, не на почву отвлеченной, чисто теоретической, всегда себе равной проповеди, а конкретно, на почву классовой борьбы, идущей на деле и воспитывающей массы больше всего и лучше всего. Марксист должен уметь учитывать всю конкретную обстановку, всегда находить границу между анархизмом и оппортунизмом (эта граница относительна, подвижна, переменна, но она существует), не впадать ни в абстрактный, словесный, на деле пустой «революционаризм» анархиста, ни в обывательщину и оппортунизм мелкого буржуа или либерального интеллигента, который трусит борьбы с религией, забывает об этой своей задаче, мирится с верой в бога, руководится не интересами классовой борьбы, а мелким, мизерным расчетцем: не обидеть, не оттолкнуть, не испугать, премудрым правилом: «живи и жить давай другим», и т. д. и т. п.

С указанной точки зрения следует решать все частные вопросы, касающиеся отношения социал-демократии к религии. Например, часто выдвигается вопрос, может ли священник быть членом с.-д. партии, и обыкновенно отвечают на этот вопрос без всяких оговорок положительно, ссылаясь на опыт европейских с.-д. партий. Но этот опыт порожден не только применением доктрины марксизма к рабочему движению, а и особыми историческими условиями Запада, отсутствующими в России (мы скажем ниже об этих условиях), так что безусловный положительный ответ здесь не верен. Нельзя раз навсегда и для всех условий объявить, что священники не могут быть членами социал-демократической партии, но нельзя раз навсегда выставить обратное правило. Если священник идет к нам для совместной политической работы и выполняет добросовестно партийную работу, не выступая против программы партии, то мы можем принять его в ряды с.-д., ибо противоречие духа и основ нашей программы с религиозными убеждениями священника могло бы остаться при таких условиях только его касающимся, личным его противоречием, а экзаменовать своих членов насчет отсутствия противоречия между их взглядами и программой партии политическая организация не может. Но, разумеется, подобный случай мог бы быть редким исключением даже в Европе, а в России он и совсем уже мало вероятен. И, если бы, например, священник вошел в партию с.-д. и стал вести в этой партии, как свою главную и почти единственную работу, активную проповедь религиозных воззрений, то партия безусловно должна бы была исключить его из своей среды. Мы должны не только допускать, но сугубо привлекать всех рабочих, сохраняющих веру в бога, в с.-д. партию, мы безусловно против малейшего оскорбления их религиозных убеждений, но мы привлекаем их для воспитания в духе нашей программы, а не для активной борьбы с ней. Мы допускаем внутри партии свободу мнений, но в известных границах, определяемых свободой группировки: мы не обязаны идти рука об руку с активными проповедниками взглядов, отвергаемых большинством партии.

Другой пример: можно ли при всех условиях одинаково осуждать членов с.-д. партии за заявление: «социализм есть моя религия» и за проповедь взглядов, соответствующих подобному заявлению? Нет. Отступление от марксизма (а следовательно, и от социализма) здесь несомненно, но значение этого отступления; его, так сказать, удельный вес могут быть различны в различной обстановке. Одно дело, если агитатор или человек, выступающий перед рабочей массой, говорит так, чтобы быть понятнее, чтобы начать изложение, чтобы реальнее оттенить свои взгляды в терминах, наиболее обычных для неразвитой массы. Другое дело, если писатель начинает проповедовать «богостроительство» или богостроительский социализм (в духе, например, наших Луначарского и К0)²². Насколько в первом случае осуждение могло бы быть придиркой или даже неуместным стеснением свободы агитатора, свободы «педагогического» воздействия, настолько во втором случае партийное осуждение необходимо и обязательно. Положение: «социализм есть религия» для одних есть форма перехода от религии к социализму, для других — от социализма к религии.

Перейдем теперь к тем условиям, которые породили на Западе оппортунистическое толкование тезиса: «объявление религии частным делом». Конечно, есть тут влияние общих причин, порождающих оппортунизм вообще, как принесение в жертву минутным выгодам коренных интересов рабочего движения. Партия пролетариата требует от государства объявления религии частным делом, отнюдь не считая «частным делом» вопрос борьбы с опиумом народа, борьбы с религиозными суевериями и т. д. Оппортунисты извращают дело таким образом, как будто бы социал-демократическая партия считала религию частным делом!

Но кроме обычного оппортунистического извращения (совершенно не разъясненного в прениях, которые вела наша думская фракция при обсуждении выступления о религии) есть особые исторические условия, вызвавшие современное, если можно так выразиться, чрезмерное равнодушие европейских с.-д. к вопросу о религии. Это — условия двоякого рода. Во-первых, задача борьбы с религией есть историческая задача революционной буржуазии, и на Западе эту задачу в значительной степени выполнила (или выполняла) буржуазная демократия в эпоху своих революций или своих натисков на феодализм и средневековье. И во Франции и в Германии есть традиция буржуазной войны с религией, начатой задолго до социализма (энциклопедисты, Фейербах). В России, соответственно условиям нашей буржуазно-демократической революции, и эта задача ложится почти всецело на плечи рабочего класса. Мелкобуржуазная (народническая) демократия сделала в этом отношении у нас не слишком много (как думают новоявленные черносотенные кадеты или кадетские черносотенцы из «Вех»²³), а слишком мало по сравнению с Европой.

С другой стороны, традиция буржуазной войны с религией успела создать в Европе специфически буржуазное извращение этой войны анархизмом, который стоит, как давно уже и многократно разъясняли марксисты, на почве буржуазного мировоззрения при всей «ярости» своих нападок на буржуазию. Анархисты и бланкисты в романских странах, Мост (бывший, между прочим, учеником Дюринга) и К0 в Германии, анархисты в 80-х годах в Австрии довели до пес plus ultra*  революционную фразу в борьбе с религией. Неудивительно, что европейские с.-д. теперь перегибают палку, согнутую анархистами. Это понятно и, в известной мере, законно, но забывать об особых исторических условиях Запада нам, русским с.-д., не годится.

Во-вторых, на Западе после окончания национальных буржуазных революций, после введения более или менее полной свободы вероисповедания, вопрос демократической борьбы с религией настолько уже был исторически оттеснен на второй план борьбой буржуазной демократии с социализмом, что буржуазные правительства сознательно пробовали отвлечь внимание масс от социализма устройством quasi** -либерального «похода» на клерикализм. Такой характер носил и Kulturkampf в Германии и борьба с клерикализмом буржуазных республиканцев Франции. Буржуазный антиклерикализм как средство отвлечения внимания рабочих масс от социализма вот что предшествовало на Западе распространению среди с.-д. современного их «равнодушия» к борьбе с религией. И опять-таки это понятно и законно, ибо буржуазному и бисмаркианскому антиклерикализму с.-д. должны были противопоставлять именно подчинение борьбы с религией борьбе за социализм.

В России условия совсем иные. Пролетариат есть вождь нашей буржуазно-демократической революции. Его партия должна быть идейным вождем в борьбе со всяким средневековьем, а в том числе и со старой, казенной религией и со всеми попытками обновить ее или обосновать заново или по-иному и т. д. Поэтому, если Энгельс Сравнительно мягко поправлял оппортунизм немецких c.-д., подменявших требование рабочей партии, чтобы государство объявило религию частным делом, объявлением религии частным делом для самих с.-д. и социал-демократической партии, — то понятно, что перенимание русскими оппортунистами этого немецкого извращения заслужило бы во сто раз более резкое осуждение Энгельса.

Заявив с думской трибуны, что религия есть опиум народа, наша фракция поступила вполне правильно и создала, таким образом, прецедент, который должен послужить основой для всех выступлений русских с.-д. по вопросу о религии. Следовало ли идти дальше, развивая еще подробнее атеистические выводы? Мы думаем, что нет. Это могло бы грозить преувеличением борьбы с религией со стороны политической партии пролетариата; это могло бы вести к стиранию грани между буржуазной и социалистической борьбой с религией. Первое, что должна была выполнить с.-д. фракция в черносотенной Думе, было с честью выполнено.

Второе — и едва ли не главное для с.-д. — разъяснение классовой роли церкви и духовенства в поддержке черносотенного правительства и буржуазии в ее борьбе с рабочим классом — равным образом выполнено было с честью. Конечно, на эту тему можно еще сказать очень многое, и последующие выступления с.-д. найдут, чем дополнить речь тов. Суркова, но все же речь его была превосходна, и распространение ее всеми партийными организациями есть прямая обязанность нашей партии.

Третье — следовало со всей обстоятельностью разъяснить правильный смысл столь часто искажаемого немецкими оппортунистами положения: «объявление религии частным делом». Этого, к сожалению, тов. Сурков не сделал. Это тем более жаль, что в предыдущей деятельности фракции была уже допущена по этому вопросу своевременно отмеченная «Пролетарием» ошибка тов. Белоусова²⁴. Прения во фракций показывают, что спор об атеизме заслонил от нее вопрос о правильном изложении пресловутого требования объявления религии частным делом. Мы не будем винить за эту ошибку всей фракции одного тов. Суркова. Мало того. Признаем прямо, что тут есть вина всей партии, недостаточно разъяснявшей этот вопрос, недостаточно подготовившей в сознании с.-д. значение энгельсовского замечания по адресу немецких оппортунистов. Прения во фракции доказывают, что это было именно неясное понимание вопроса, а отнюдь не нежелание считаться с учением Маркса, и мы уверены, что ошибка будет исправлена в последующих выступлениях фракции.

В общем и целом, повторяем, речь тов. Суркова превосходна и должна быть распространяема всеми организациями. Обсуждением этой речи фракция доказала вполне добросовестное исполнение ею своего с.-д. долга. Остается пожелать, чтобы корреспонденции о прениях внутри фракции чаще появлялись в партийной печати для сближения фракции с партией, для ознакомления партии с тяжелой внутренней работой, проделываемой фракциею, для установления идейного единства в деятельности партии и фракции.

Напечатано 13 (26) мая 1909 г.

Полн. собр. соч., т. 17, с. 415 — 4,26

* — самой крайней степени.

** — якобы.

 

Из письма

«УЧЕНИКАМ КАПРИЙСКОЙ ШКОЛЫ»²⁵

Товарищам Юлию, Ване, Савелию, Ивану, Владимиру, Станиславу и Фоме.

30 авг. нов. ст. 1909 г.

Уважаемые товарищи! Получив от Вас программу школы и два письма, в последнем из которых Вы задаете мне вопрос о мотивах объявления школы новой фракцией, я считаю долгом еще раз объяснить Вам свой взгляд. «Фракционная подкладка школы чистейшая фикция», пишете Вы. «Гегемония над школой немыслима, ибо большинство Совета, это — мы».

Я утверждаю, что это — явный самообман с вашей стороны. Совсем не в том дело, чтобы вас обвиняли в «непосредственном фракционерстве»; совсем не в том дело, у кого большинство в Совете. Дело в том, что школа устроена 1) по почину новой фракции; — 2) исключительно на средства новой фракции; — 3) в таком месте, где есть только лекторы новой фракции; — 4) в таком месте, где не могут быть, за самыми редкими исключениями, лекторы других фракций.

Все эти условия не зависят от вашей воли. Изменить их вы не можете. А эти условия уже предопределяют характер школы, предопределяют настолько, что никакие добрые намерения с вашей стороны и никакие решения вашего Совета решительно не в состоянии изменить что-либо существенное.

Во всякой школе самое важное — идейно-политическое направление лекций. Чем определяется это направление? Всецело и исключительно составом лекторов. Вы прекрасно понимаете, товарищи, что всякий «контроль», всякое «руководство», всякие «программы», «уставы» и проч., все это — звук пустой по отношению к составу лекторов. Никакой контроль, никакие программы и т. д. абсолютно не в состоянии изменить того направления занятий, которое определяется составом лекторов. И никогда и нигде в мире ни единая уважающая себя организация, фракция или группа не возьмется разделить ответственность за школу, направление которой уже предопределено составом лекторов, если это направление враждебное.

Написано 17 (30) августа 1909 г.

Полн. собр. соч., т. 47, с. 194 — 197

 

ПЛАН ЛЕКЦИИ ПО КУРСУ «НАЧАЛА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ»²⁶

ЛЕКЦИЯ IV

1. Сущность капиталистического способа производства по сравнению с другими способами производства, исторически предшествующими ему.

2. Сходство в наличности классового угнетения и различия в формах и условиях классовой борьбы.

3. Борьба рабочего с капиталистом из-за длины рабочего дня. Условия продажи товара «рабочая сила». Производство абсолютной и относительной прибавочной стоимости.

4. «Нормальные» условия потребления товара «рабочая сила» определяются борьбой рабочего с капиталистом.

5. Стачечная борьба, профессиональные союзы и фабричное законодательство в истории борьбы за сокращение рабочего дня.

6. Некоторые итоги полувекового периода новейшей истории (XIX — XX век) в деле сокращения рабочего дня. «Сводка» Каутского²⁷. Ничтожность «социального прогресса».

Написано ранее 27 января (9 февраля) 1911 г.

Полн. собр. соч., т. 20, с. 413

 

ИЗ ПИСЬМА А. М. ГОРЬКОМУ

...F рабочим из нашей школы ²⁸ ответьте. Хорошие парни. Один поэт, бедняга, все стихи пишет и нет у него руководителя, помощника, наставника и советчика.

Жму руку. Ваш Ленин

Написано в конце апреля 1911 г.

Полн. собр. соч., т. 48, с. 32

 

Из статьи

«О ЛОЗУНГАХ И О ПОСТАНОВКЕ ДУМСКОЙ И ВНЕДУМСКОЙ С.-Д. РАБОТЫ»

О республике всякий с.-д., который держит где бы то ни было политическую речь, должен говорить всегда. Но о республике надо уметь говорить: о ней нельзя говорить одинаково на заводском митинге и в казачьей деревне, на студенческом собрании и в крестьянской избе, с трибуны III Думы и со страниц зарубежного органа. Искусство всякого пропагандиста и всякого агитатора в том и состоит, чтобы наилучшим образом повлиять на данную аудиторию, делая для нее известную истину возможно более убедительной, возможно легче усвояемой, возможно нагляднее и тверже запечатлеваемой.

Напечатано 8 (21) декабря 1911 г.

Полн. собр. соч., т. 21, с. 20 — 21

 

VI (ПРАЖСКАЯ) ВСЕРОССИЙСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ РСДРП

5 — 17 (18 — 30) ЯНВАРЯ 1912 г.

Из резолюции

«ОБ ОТНОШЕНИИ К ДУМСКОМУ ЗАКОНОПРОЕКТУ О ГОСУДАРСТВЕННОМ СТРАХОВАНИИ РАБОЧИХ»

4) Конференция самым решительным образом предостерегает рабочих против всяких попыток урезать и совершенно извратить с.-д. агитацию, ограничивая ее рамками легально допустимого в период господства контрреволюции; наоборот, конференция подчеркивает, что основным моментом в этой агитации должно быть уяснение широким массам пролетариата той истины, что без нового революционного подъема невозможно никакое действительное улучшение положения рабочего; что всякий, кто хочет добиться действительной рабочей реформы, должен бороться прежде всего за новую победоносную революцию.

Напечатано в феврале 1912 г.

Полн. собр. соч., т. 22, с. 148 — 149

 

Из статьи

«ПЛАТФОРМА РЕФОРМИСТОВ И ПЛАТФОРМА РЕВОЛЮЦИОННЫХ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТОВ»

Обыватель удовлетворяется той бесспорной, святой и пустой истиной, что нельзя знать наперед, будет революция или нет. Марксист не удовлетворяется этим; он говорит: наша пропаганда и пропаганда всех социал-демократических рабочих входит одним из определителей того, будет революция или нет. Сотни тысяч политических стачечников, передовики различных частей войска спрашивают нас, нашу партию, к чему им идти, во имя чего восставать, чего добиваться, расширять ли начавшийся подъем до революции или направлять его к борьбе за реформы?

Революционная социал-демократия дала ответ на эти вопросы, немножко более интересные и важные, чем обывательски-троцкистское «ковыряние в носу»: будет революция или не будет, кто ж ее знает?

Наш ответ: критика утопичности конституционных реформ, разъяснение ложности надежд на них, всестороннее и всемерное содействие революционному подъему, использование для этого избирательной кампании. Будет революция или не будет, — зависит не только от нас. Но мы свое дело сделаем, и это дело не пропадет никогда. Оно посеет в массы глубоко семена демократизма и пролетарской самостоятельности, и семена эти обязательно дадут ростки, завтра ли в демократической революции или послезавтра в социалистической.

Те же, кто массам проповедует свой пошлый, интеллигентский, бундистско-троцкистский скептицизм: «будет ли революция или нет, неизвестно, а на «очереди» — реформы», — те сейчас, уже развращают массы, проповедуют массам либеральные утопии.

Напечатано 5 (18) ноября 1912 г.

Полн. собр. соч., т. 22, с. 172 — 173

 

ИЗ «ТЕЗИСОВ ПО НАЦИОНАЛЬНОМУ ВОПРОСУ»²⁹

8. Вся совокупность экономических и политических условий России требует таким образом безусловно от социал-демократии проведения слияния рабочих всех национальностей во всех без исключения пролетарских организациях (политических, профессиональных, кооперативных, просветительных и т. д. и т. п.). Не федерация в строе партии и не образование национальных с.-д. групп, а единство пролетариев всех наций данной местности с ведением пропаганды и агитации на всех языках местного пролетариата, с совместной борьбой рабочих всех наций против каких бы то ни было национальных привилегий, с автономией местных и областных организаций партии.

Написано в июне, ранее 26 (9 июля), 1913 г.

Полн. собр. соч., т. 23, с, 320

 

Из статьи

«О ПРАВЕ НАЦИЙ НА САМООПРЕДЕЛЕНИЕ»

«ПРАКТИЦИЗМ» В НАЦИОНАЛЬНОМ ВОПРОСЕ

В скачках, которые переживали все страны в эпоху буржуазных революций, столкновения и борьба из-за права на национальное государство возможны и вероятны. Мы, пролетарии, заранее объявляем себя противниками великорусских привилегий и в этом направлении ведем всю свою пропаганду и агитацию.

Гоняясь за «практицизмом», Роза Люксембург просмотрела главную практическую задачу и великорусского и инонационального пролетариата: задачу повседневной агитации и пропаганды против всяких государственно-национальных привилегий, за право, одинаковое право всех наций на свое национальное государство; такая задача наша главная (сейчас) задача в национальном вопросе, ибо лишь таким путем мы отстаиваем интересы демократии и равноправного союза всех пролетариев всяческих наций.

Пусть эта пропаганда «непрактична» и с точки зрения великорусов-угнетателей и с точки зрения буржуазии угнетенных наций (и те и другие требуют определенного да или нет, обвиняя с.-д. в «неопределенности»). На деле именно эта пропаганда, и только она, обеспечивает действительно демократическое и действительно социалистическое воспитание масс.

Написано в феврале — мае 1914 г.

Полн. собр. соч., т. 25, с. 277

 

СЕКРЕТАРЮ РЕДАКЦИИ ИЗДАНИЙ ГРАНАТ

Берн, 17/XI. 1914.

Многоуважаемый коллега!

Сегодня я отправил Вам заказной бандеролью статью для словаря о Марксе и марксизме³⁰. Не мне судить, насколько мне удалось решить трудную задачу втиснуть изложение в рамки 75 тысяч букв или около того. Замечу, что литературу приходилось усиленно сжимать (15 000 было ультимативно), и я должен был выбирать существенное разных направлений (конечно, с преобладанием за Маркса). Трудно было решиться отказаться от многих цитат из Маркса. По-моему, для словаря цитаты очень важны (особенно по наиболее спорным вопросам марксизма, к каковым относятся в первую голову философия и аграрный вопрос). Читатели словаря должны иметь под рукой все важнейшие заявления Маркса, иначе цель словаря была бы не достигнута: так мне казалось. Не знаю также, удовлетворит ли Вас цензурная сторона: если нет, может быть, удалось бы сойтись на переделке некоторых мест в духе цензурности. Я, с своей стороны, без ультимативных требований редакции, не мог решиться на цензурную «правку» цитат и положений марксизма.

Надеюсь, не откажете известить немедленно, хотя бы открыткой, о получении статьи. Следуемый мне гонорар я очень просил бы послать поскорее но адресу: г-ну Марку Тимофеевичу Елизарову. Греческий проси., д. 17, кв. 18. Петроград (посылка сюда во время войны вызвала бы перерасход на обмен и была бы для меня крайне неудобна).

Примите уверение в готовности к услугам.

В. Ильин

P. S. Моя библиотека, по случаю войны, застряла в Галиции31, и я не мог найти некоторых цитат по русским переводам сочинений Маркса. Если Вы это считаете необходимым, может быть, удастся поручить кому-либо в Москве? (По-моему, это излишне.) Кстати: я был бы очень рад, если бы Вы сочли возможным прислать мне корректуру статьи и сообщить, возможны ли частичные поправки в корректуре или нет? Если невозможна посылка корректуры, надеюсь, не откажете прислать оттиск.

Адрес мой: Wl. Uljanow. 11. Distelweg. 11. Bern.

Написано 4 (17) ноября 1914 г.

Полн. собр. соч., т. 49, с. 31 — 32

 

Из статьи

«ИТОГИ ДИСКУССИИ О САМООПРЕДЕЛЕНИИ»

МАРКСИЗМ ИЛИ ПРУДОНИЗМ?

Центр тяжести интернационалистского воспитания рабочих в угнетающих странах неминуемо должен состоять в проповеди и отстаивании ими свободы отделения угнетенных стран. Без этого нет интернационализма. Мы вправе и обязаны третировать всякого социал-демократа угнетающей нации, который не ведет такой пропаганды, как империалиста и как негодяя. Это безусловное требование, хотя бы случай отделения был возможен и «осуществим» до социализма всего в 1 из 1000 случаев.

Мы обязаны воспитывать рабочих в «равнодушии» к национальным различиям. Это бесспорно. Но не в равнодушии аннексионистов. Член угнетающей нации должен быть «равнодушен» к вопросу о том, принадлежат ли маленькие нации его государству или соседнему или сами себе, смотря по их симпатиям: без такого «равнодушия» он не социал-демократ. Чтобы быть социал-демократом интернационалистом, надо думать не о своей только нации, а выше ее ставить интересы всех, их всеобщую свободу и равноправие. В «теории» все с этим согласны, но на практике проявляют как раз аннексионистское равнодушие. Здесь корень зла.

Наоборот. Социал-демократ маленькой нации должен центр тяжести своей агитации класть на втором слове нашей общей формулы: «добровольное соединение» наций. Он может, не нарушая своих обязанностей, как интернационалиста, быть и за политическую независимость своей нации, и за ее включение в соседнее государство X, У, Z, и пр. Но во всех случаях он должен бороться против мелконациональной узости, замкнутости, обособленности, за учет целого и всеобщего, за подчинение интересов частного интересам общего.

Люди, не вдумавшиеся в вопрос, находят «противоречивым», чтобы социал-демократы угнетающих наций настаивали на «свободе отделения», а социал-демократы угнетенных наций на «свободе соединения». Но небольшое размышление доказывает, что иного пути к интернационализму и слиянию наций, иного пути к этой цели от данного положения нет и быть не может.

Написано в июле 1916 г.

Полн. собр. соч., т. 30, с. 44 — 45

 

Из статьи

«ИМПЕРИАЛИЗМ И РАСКОЛ СОЦИАЛИЗМА»

Мы не можем — и никто не может — усчитать, какая именно часть пролетариата идет и пойдет за социал-шовинистами и оппортунистами. Это покажет только борьба, это решит окончательно только социалистическая революция. Но мы знаем с достоверностью, что «защитники отечества» в империалистской войне представляют лишь меньшинство. И наш долг поэтому, если мы хотим остаться социалистами, идти ниже и глубже, к настоящим массам: в этом все значение борьбы с оппортунизмом и все содержание этой борьбы. Разоблачая, что оппортунисты и социал-шовинисты на деле предают и продают интересы массы, что они отстаивают временные привилегии меньшинства рабочих, что они проводят буржуазные идеи и влияние, что они на деле союзники и агенты буржуазии, — мы тем самым, учим массы распознавать их действительные политические интересы, бороться за социализм и за революцию через все, долгие и мучительные, перипетии империалистских войн и империалистских перемирий.

Разъяснять массам неизбежность и необходимость раскола с оппортунизмом, воспитывать их к революции беспощадной борьбой с ним, учитывать опыт войны для вскрытия всех мерзостей национал-либеральной рабочей политики, а не для прикрытия их, — вот единственная марксистская линия в рабочем движении мира.

Написано в октябре 1916 г.

Полн. собр. соч., т. 30, с. 178 — 179

 

А. М. ГОРЬКОМУ

11/I. 1916.

Многоуважаемый Алексей Максимович!

Посылаю Вам на адрес «Летописи», но не для «Летописи», а для издательства рукопись брошюры с просьбой издать ее³².

Я старался как можно популярнее изложить новые данные об Америке, которые, по моему убеждению, особенно пригодны для популяризации марксизма и для фактического обоснования его. Надеюсь, что мне удалось изложить эти важные данные ясно и понятно для новых слоев читающей публики, которые умножаются в России и нуждаются в освещении экономической эволюции мира.

Хотел бы продолжить и впоследствии издать и выпуск II — о Германии.

Сажусь за работу над брошюрой об империализме ³³.

В силу военного времени я крайне нуждаюсь в заработке и потому просил бы, если это возможно и не затруднит Вас чересчур, ускорить издание брошюры.

Уважающий Вас В. Ильин

Полн. собр. соч., т. 49, с. 170

 

ИЗ ПИСЬМА И. Ф. АРМАНД

...Выступая с открытым рефератом, имеешь перед собою свежих людей, рабочих, толпу, а не чиновников или будущих чиновников или горстку, запуганную чиновниками. Выступая с открытым рефератом, говоришь к массе, вступаешь в непосредственное общение с ней, видишь ее, знакомишься с ней, влияешь по-своему.

Написано 23 февраля (8 марта) 1917 г.

Полн. собр. соч., т. 49, с. 397

 

Из брошюры

«ЗАДАЧИ ПРОЛЕТАРИАТА В НАШЕЙ РЕВОЛЮЦИИ

(ПРОЕКТ ПЛАТФОРМЫ ПРОЛЕТАРСКОЙ ПАРТИИ)» ³⁴

ВЫТЕКАЮЩЕЕ ИЗ ПРЕДЫДУЩЕГО СВОЕОБРАЗИЕ ТАКТИКИ

7. Из указанного выше своеобразия фактического положения вытекает обязательное для марксиста, — который должен считаться с объективными фактами, с массами и классами, а не с лицами и т. п., — своеобразие тактики данного момента.

Это своеобразие выдвигает на первый план «вливание уксуса и желчи в сладенькую водицу революционно-демократических фраз» (как выразился — замечательно метко — мой товарищ по ЦК нашей партии Теодорович на вчерашнем заседании Всероссийского съезда железнодорожных служащих и рабочих в Питере). Работа критики, разъяснение ошибок мелкобуржуазных партий с.-р. и с.-д., подготовка и сплочение элементов сознательно-пролетарской, коммунистической партии, высвобождение пролетариата из «общего» мелкобуржуазного угара.

Это кажется «только» пропагандистской работой. На деле это — самая практическая революционная работа, ибо нельзя двигать вперед революцию, которая остановилась, захлебнулась фразой, проделывает «шаг на месте» не из-за внешних помех, не из-за насилия со стороны буржуазии (Гучков только еще грозится пока применить насилие против солдатской массы), а из-за доверчивой бессознательности масс.

Только борясь с этой доверчивой бессознательностью (а бороться с ней можно и должно исключительно идейно, товарищеским убеждением, указанием на опыт жизни), мы можем высвобождаться из-под царящего разгула революционной фразы и действительно толкать вперед как пролетарское сознание, так и сознание масс, так и смелую решительную инициативу их на местах, самочинное, осуществление, развитие и укрепление свобод, демократии, принципа общенародного владения всей землей.

Написано 10 (23) апреля 1917 г.

Полн. собр. соч., т. 31, с. 157 — 158

 

ИЗ «ПЛАНА ДОКЛАДА ОБ ИТОГАХ VII (АПРЕЛЬСКОЙ) ВСЕРОССИЙСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ РСДРП (б) НА СОБРАНИИ ПЕТРОГРАДСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ» 8 (21) МАЯ 1917 г.

III

Новые условия:

{{(a) Неслыханная легальность...

{{(b) Десятки миллионов перед нами...

{{(c) Канун краха невиданной величины

{{(война — и голод) (главное)...

Inde*:

Быть твердым, как камень, в пролетарской линии против мелкобуржуазных колебаний — —

{ — — Влиять на массы убеждением, «разъяснением» —

{ — — Готовиться к краху и революции в 1000 раз сильнее Февральской.

Колебания мелкой буржуазии: {Троцкий...

Ларин и Биншток

Мартов

«Новая Жизнь»³⁵ }

Масса: (Крестьянский съезд)

Старый состав агитаторов + пропагандистов + организаторов + etc.??

Новые силы (безлюдье).

(а) Большие собрания членов партии (как это).

(b) Удесятерение

коллегий агитаторов + пропагандистов + организаторов.

Как? Не знаю. Но знаю твердо, что без этого нечего и толковать о революции пролетариата.

(с) Агитация групповая — массовая (versus** митинговая).

(d) Тоже организация.

(e) Максимум марксизма=максимум популярности и простоты («Umschlag»***).

(d) Партия пролетариата и полупролетариата = партия рабочих и беднейших крестьян...

(d) Максимум марксизма = (Umschlag) максимум популярности

беднейшие крестьяне.

Демагогия? Всех в этом обвиняли во всех революциях.

Именно марксизм — гарантия...

Написано в мае 1917 г.

Полн. собр. соч., т. 32, с. 441 — 442

* — Отсюда

** — против.

*** — «переход одного в другое».

 

 

ИЗ «ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО ВАРИАНТА СТАТЬИ «ОЧЕРЕДНЫЕ ЗАДАЧИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ»»³⁶

Экономический переход указанного характера требует и от представителей Советской власти соответственного изменения в функциях руководителей. Совершенно естественно, что при той обстановке, когда на первое место выдвигалась задача убедить большинство народа или завоевать власть и подавить сопротивление эксплуататоров, — совершенно естественно, что и среди руководителей выдвигались на первое место преимущественно агитаторы по отношению к массам, с которыми Советская власть связана теснее, чем какие бы то ни было демократические формы власти в прежнем. Совершенно естественно, что для убеждения большинства населения или для увлечения его на тяжелую и трудную военную борьбу с эксплуататорами требовались в особенности способности агитаторские. Наоборот, те задачи, которые были вкратце очерчены выше и которые состоят в учете и контроле за производством и распределением продуктов, на первое место выдвигают уже практических руководителей и организаторов. Соответственно этому должна быть произведена известная переоценка руководителей, известное перемещение их, поскольку невозможно приспособление с их стороны к новым условиям и к новой задаче. Естествен-, но, что руководительскому штабу предыдущей эпохи, приноровленному преимущественно к задачам агитаторским, очень труден такой переход. Естественно, что целый ряд ошибок был неизбежен в силу этого. И теперь надо добиться во что бы то ни стало, чтобы как руководители, так и массы советских избирателей, т. е. трудящиеся и эксплуатируемые массы собственно поняли необходимость указываемой здесь перемены.

Среди трудящихся и эксплуатируемых масс гораздо больше талантов и способностей организаторских, чем талантов и способностей агитаторских, потому что вся обстановка трудовой жизни этих классов требовала от них гораздо больше умения наладить совместную работу, учет и контроль за производством и распределением продуктов. Наоборот, прежние условия жизни в гораздо меньших размерах выдвигали из самих масс деятелей с талантом агитатора или пропагандиста. Может быть поэтому мы так часто наблюдаем теперь, что агитаторам и пропагандистам по профессии или по призванию приходится брать на себя задачи организатора, приходится убеждаться на каждом шагу в малой приспособленности своей к разрешению этих задач, приходится испытывать и разочарование и недовольство со стороны рабочих и крестьян. Нередко можно встретить со стороны враждебных социалистическому переустройству общества классов страны, — со стороны представителей буржуазных партий или тех, которые у нас называют себя социалистическими, а на деле обыкновенно ретиво служат буржуазии, как меньшевики и правые эсеры, — нередко можно встретить с их стороны злорадство по поводу этих ошибок и неудач Советской власти. На самом деле насколько исторически неизбежны были эти ошибки, настолько же ясно, что недочеты в этой области являются лишь болезнью роста нового социалистического общества. Переучиться так, чтобы поставить на приличествующее ему первое место практика-агитатора, — переучиться так можно, и несомненно, что переучиться так сумеют без большого труда представители Советской власти во всех концах России. Но на это требуется время, и только практический опыт совершенных ошибок в состоянии породить ясное сознание необходимости перемены, — в состоянии выдвинуть целый ряд пли даже целый слой лиц, пригодных к решению новых задач. Организационных талантов среди рабочих и крестьян наверное больше, чем воображает и представляет себе буржуазия, но дело в том, что эти таланты не имеют никакой возможности выдвинуться, упрочиться, завоевать себе положение при обстановке капиталистического хозяйства.

И наоборот, если мы ясно поймем теперь необходимость широкого привлечения новых организаторских талантов к делу управления государством, если мы, — исходя именно из принципов Советской власти, — двинем систематически вперед практикой испытанных деятелей в этой области, то мы сумеем в короткое время достигнуть того, что на основе принципов, развитых Советской властью, бросаемых в массы и массами проводимых затем под контролем представляющих массу членов советских учреждений, новый слой практических организаторов производства выдвинется, завоюет себе положение, займет подобающее ему руководящее место...

И до сих пор наша советская пресса в значительной степени находится еще под впечатлением старых привычек и старых традиций буржуазного общества. Это сказывается между прочим на том, что и наша пресса продолжает уделять, как и старая буржуазная пресса, непомерно много места и внимания тем мелочам политики, тем личным вопросам политического руководства, которыми капиталисты всех стран старались отвлекать внимание народных масс от действительно серьезных, глубоких и коренных вопросов их жизни. И в этом отношении нам предстоит еще почти заново решить задачу, для решения которой есть налицо все материальные предпосылки, нет только сознания необходимости этой задачи и готовности решить ее. Это, именно, задача — превратить прессу из органа преимущественно сообщения политических новостей дня в серьезный орган экономического воспитания масс населения. Нужно будет добиться, и мы добьемся того, что пресса, обслуживающая советские массы, будет уделять меньше места вопросам о личном составе политического руководительства, или о девятистепенных политических мероприятиях, составляющих обыденную деятельность, рутинную работу всех политических учреждений. На первое же место пресса должна будет ставить вопросы труда в их непосредственно практической постановке. Пресса должна стать органом трудовой коммуны в том смысле, чтобы предавать гласности как раз то, что старались скрыть от массы руководители капиталистических предприятий. Для капиталиста внутренняя организация его предприятия представляла собою нечто, коммерческой тайной защищенное от глаз посторонней публики, — нечто такое, где, кажется, хотели быть всевластными и единовластными, защищенными не только от критики, не только от постороннего вмешательства, но и от постороннего глаза. Наоборот, для Советской власти именно организация труда в отдельных крупнейших предприятиях и в отдельных деревенских общинах является самым главным, коренным и злободневным вопросом всей общественной жизни. Нашим первым и главным средством для повышения самодисциплины трудящихся и для перехода от старых, никуда не годных, приемов работы или приемов отлынивания от работы в капиталистическом обществе, — главным средством должна являться пресса, вскрывающая недочеты хозяйственной жизни каждой трудовой коммуны, беспощадно клеймящая эти недочеты, открыто вскрывающая все язвы нашей хозяйственной жизни и, таким образом, апеллирующая к общественному мнению трудящихся для излечения этих язв. Пусть у нас будет вдесятеро меньше газетного материала (может быть, было бы хорошо, если его будет в 100 раз меньше), газетного материала, посвященного так называемой злобе дня, — но пусть у нас будет распространенная в сотнях тысяч и миллионах экземпляров печать, знакомящая все население с образцовой постановкой дела в немногих опережающих другие трудовых коммунах государства. Каждая фабрика, каждая артель и земледельческое предприятие, каждое селение, переходящее к новому земледелию с применением закона о социализации земли, является теперь в смысле демократических основ Советской власти самостоятельной коммуной с внутренней организацией труда. В каждой из этих коммун повышение самодисциплины трудящихся, умение их сработаться с руководителями- специалистами, хотя бы из буржуазной интеллигенции, достижение ими практических результатов в смысле повышения производительности труда, экономии человеческого труда, сбережения продуктов от того неслыханного расхищения, от которого мы страдаем непомерно в настоящее время, — вот что должно составить содержание большей части материала нашей советской печати. Вот на каком пути мы можем и должны достигнуть того, чтобы сила примера стала в первую голову моральным, а затем и принудительно вводимым образцом устройства труда в новой Советской России.

При капиталистическом обществе были неоднократно примеры устройства трудовых коммун со стороны людей, которые надеялись мирно и безболезненно убедить человечество в преимуществе социализма и обеспечить его введение. Со стороны революционных марксистов такая точка зрения и такие приемы деятельности вызывают вполне законные насмешки, потому что в обстановке капиталистического рабства достигнуть каких-нибудь коренных изменений путем изолированных примеров было бы, действительно, совершенно пустым мечтанием, на практике приводившим либо к безжизненным предприятиям, либо к превращению этих предприятий в союзы мелких капиталистиков.

Эта привычка относиться с насмешкой и с пренебрежением к значению примера в массовом народном хозяйстве сказывается иногда и теперь у людей, которые не продумали коренного изменения, наступившего со времени завоевания политической власти пролетариатом. Теперь, когда земля перестала быть частной собственностью, когда фабрики и заводы почти перестали быть частной собственностью и, несомненно, перестанут быть таковою в самом ближайшем будущем — (ввести соответственные декреты — это не представит для Советской власти при теперешнем ее положении решительно никакого труда), — теперь значение примера трудовой коммуны, решающего лучше, чем какие бы то ни было другие способы, организационные задачи, приобрело гигантское значение. Нам надо именно теперь позаботиться о том, чтобы масса необыкновенно ценного материала, который имеется налицо в виде опыта новой организации производства в отдельных городах, в отдельных предприятиях, в отдельных деревенских общинах, — чтобы этот опыт стал достоянием масс.

Мы до сих пор находимся еще под значительным давлением старого общественного мнения буржуазии. Если посмотреть на наши газеты, то легко убедиться в том, какое непомерно большое место уделяем мы еще вопросам, поставленным буржуазией, — вопросам, которыми она хочет отвлечь внимание трудящихся от конкретных практических задач социалистического переустройства. Мы должны превратить, — и мы превратим, — прессу из органа сенсаций, из простого аппарата для сообщения политических новостей, из органа борьбы против буржуазной л;и — в орудие экономического перевоспитания массы, в орудие ознакомления массы с тем, как надо налаживать, труд по-новому. Предприятия или деревенские общины, которые не поддаются никаким призывам и требованиям относительно восстановления самодисциплины и повышения производительности труда, будут выдвигаться на черную доску социалистическими партиями и будут либо переводиться в разряд больных предприятий, относительно которых приходится принимать меры к их оздоровлению путем особых приспособлений — особых шагов и узаконений, — либо будут переводиться в разряд штрафованных предприятий, которые подлежат закрытию и участники которых должны быть преданы народному суду. Введение гласности в этой области, само по себе, будет уже громадной реформой и послужит к привлечению широких народных масс к самостоятельному участию в решении этих вопросов, всего более затрагивающих массы. До сих пор так мало удалось сделать в этом отношении именно потому, что то, что держалось в отдельных предприятиях, в отдельных общинах скрытым от общественности, остается по-старому тайной, что было понятно при капитализме и что совершенно нелепо, бессмысленно в обществе, желающем осуществить социализм. Сила примера, которая не могла проявить себя в обществе капиталистическом, получит громадное значение в обществе, отменившем частную собственность на земли и на фабрики, — не только потому, что здесь будут, может быть, следовать хорошему примеру, но и потому, что лучший пример организации производства будет сопровождаться неизбежным облегчением труда и увеличением суммы потребления для тех, кто эту лучшую организацию провел. И здесь в связи с вопросом о значении прессы, как органа экономической реорганизации и перевоспитания масс, мы должны также коснуться вопроса о значении прессы в деле организации соревнования.

Организация соревнования должна занять видное место среди задач Советской власти в экономической области. Буржуазные экономисты не раз выступали в своей критике социализма с заявлением о том, будто социалисты отрицают значение соревнования или не дают места ему в их системе, или, как они выражались, в их плане общественного устройства. Нечего и говорить, насколько нелепо это обвинение, не раз уже опровергавшееся в социалистической печати. Буржуазные экономисты смешивали, как и всегда, вопрос об особенностях капиталистического общества с вопросом об иной форме организации соревнования. Нападки социалистов никогда не направлялись на соревнование как таковое, а только на конкуренцию. Конкуренция же является особенной формой соревнования, свойственного капиталистическому обществу и состоящего в борьбе отдельных производителей за кусок хлеба и за влияние, за место на рынке. Уничтожение конкуренции, как борьбы, связанной только с рынком производителей, нисколько не означает уничтожения соревнования, — напротив, именно уничтожение товарного производства и капитализма откроет дорогу возможности организовать соревнование в его не зверских, а в человеческих формах. Именно в настоящее время в России при тех основах политической власти, которые созданы Советской республикой, при тех экономических свойствах, которые характеризуют Россию с ее необъятными пространствами и гигантским разнообразием условий, — именно теперь у нас организация соревнования на социалистических началах должна представить собою одну из наиболее важных и наиболее благодарных задач реорганизации общества.

Продиктовано между 23 и 28 марта 1918 г.

Полн. собр. соч., т. 36, с. 142 — 144, 146 — 151

 

РЕЧЬ НА I ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ УЧИТЕЛЕЙ-ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТОВ 5 ИЮНЯ 1918 г.³⁷

КРАТКАЯ ПРОТОКОЛЬНАЯ ЗАПИСЬ

(Съезд встречает тов. Ленина бурными овациями.) Ленин приветствует съезд от имени Совета Народных Комиссаров и говорит, что учительство, которое раньше медленно переходило на работу с Советской властью, теперь все больше убеждается в том, что эта совместная работа необходима. Подобные превращения из противников в сторонников Советской власти очень многочисленны и в других слоях общества.

Учительская армия должна поставить себе гигантские просветительные задачи и прежде всего должна стать главной армией социалистического просвещения. Надо освободить жизнь, знание от подчинения капиталу, от ига буржуазии. Нельзя ограничить себя рамками узкой учительской деятельности. Учительство должно слиться со всей борющейся массой трудящихся. Задача новой педагогики — связать учительскую деятельность с задачей социалистической организации общества.

Надо сказать, что главная масса интеллигенции старой России оказывается прямым противником Советской власти, и нет сомнения, что нелегко будет преодолеть создаваемые этим трудности. Процесс брожения в широкой учительской массе только начинается, и истинно народным учителям не следует замыкаться в рамки организации Всероссийского учительского союза, а идти уверенно в массы с пропагандой. Этот путь приведет к совместной борьбе пролетариата и учительства за победу социализма. (Ленин покидает съезд, провожаемый дружными, продолжительными аплодисментам и.)

Полн. собр. соч., т. 36, с. 420 — 421

 

В КОМИССАРИАТЫ НАРОДНОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ И ИМУЩЕСТВ РЕСПУБЛИКИ

 Предлагается вам незамедлительно представить сведения о том, что именно сделано для выполнения декрета от 13. IV. 1918, особенно по 1) снятию старых памятников, 2) по замене их хотя бы временными, новыми и 3) по замене старых надписей на общественных зданиях новыми (§ 5 декрета) ³⁸.

Двухмесячная проволочка в исполнении декрета — равно важного и с точки зрения пропаганды и с точки зрения занятия безработных — непростительна.

Пред. СНК

Написано 15 июня 2918 г.

Полн. собр. соч., т. 50, с. 101

 

ИЗ РЕЧИ НА ОБЪЕДИНЕННОМ ЗАСЕДАНИИ ВЦИК, МОСКОВСКОГО СОВЕТА, ФАБРИЧНО-ЗАВОДСКИХ КОМИТЕТОВ И ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ СОЮЗОВ МОСКВЫ 29 ИЮЛЯ 1918 г.

...Хотим мы этого или нет, но вопрос так поставлен: мы находимся в войне, и судьба революции решится исходом этой войны. Это должно стать первым и последним словом нашей агитации, всей нашей политической, революционной и преобразовательной деятельности. Мы сделали так много за короткое время, но надо довести все до конца. Вся наша деятельность должна быть подчинена целиком и всецело тому вопросу, от которого теперь зависит судьба революции и исход ее, судьба русской и международной революции.

Полн. собр. соч., т. 37, с. 15

 

В РЕДАКЦИЮ «ПРАВДЫ»

18. IX. 1918 г.

Податель тов. Михаил Николаевич Санаев*, председатель Сергачского уездного комитета партии (и член исполкома), рассказывает очень интересный материал о классовой борьбе в деревне и комитетах бедноты.

Крайне важно, чтобы именно такой фактический материал с мест появился в газете (а то чересчур много «общих» рассуждений). Очень прошу записать со слов товарища и напечатать.

С товарищеским приветом Ленин

Полн. собр. соч., т. 50, с. 181

* Видимо описка: речь идет о Михаиле Ивановиче Санаеве.

 

ТЕЛЕГРАММА А. В. ЛУНАЧАРСКОМУ

18. IX. 1918 г.

Петроград
Наркому Луначарскому
Копия Москва, Остоженка, 53
Покровскому

Сегодня выслушал доклад Виноградова о бюстах и памятниках, возмущен до глубины души; месяцами ничего не делается; до сих пор ни единого бюста, исчезновение бюста Радищева есть комедия. Бюста Маркса для улицы нет, для пропаганды надписями на улицах ничего не сделано. Объявляю выговор за преступное и халатное отношение, требую присылки мне имен всех ответственных лиц для предания их суду. Позор саботажникам и ротозеям.

Предсовнаркома Ленин

Полн. собр. соч., т. 50, с. 182

 

Я. А. БЕРЗИНУ, В. В. ВОРОВСКОМУ и А. А. ИОФФЕ³⁹

20. IX. 1918.

Дорогие товарищи!

Сегодняшняя «Правда» привела выдержки из статьи Каутского против большевизма (из «Sozialistische Aus- landspolitik») ⁴⁰.

Позорный вздор, детский лепет и пошлейший оппортунизм Каутского возбуждают вопрос: почему мы ничего не делаем для борьбы с теоретическим опошлением марксизма Каутским?

Можно ли терпеть, что даже такие люди, как Меринг и Цеткина, отгораживаются от Каутского более «морально» (если позволительно так выразиться), чем теоретически... Каутский-де не нашел лучшего, как писать теперь против большевиков.

Разве это довод? Разве можно так ослаблять свою позицию? Ведь это значит только давать оружие в руки Каутскому!!

И это вместо того, чтобы писать:

Каутский абсолютно не понял и извратил чисто оппортунистически

и учение Маркса о государстве

и « « о диктатуре пролетариата

« «  о буржуазной демократии

« « о парламентаризме

« « о роли и значении Коммуны и т. д.

Надо бы принять такие меры:

1) поговорить обстоятельно с левыми (спартаковцами⁴¹ и проч.), побудив их выступить в печати с принципиальным, теоретическим заявлением, что по вопросу о диктатуре Каутский дает пошлую бернштейниаду⁴², а не марксизм;

2) издать поскорее по-немецки мое «Государство и революция» ⁴³;

3) снабдить его хотя бы издательским предисловием вроде:

«Издатель считает особенно насущным выход в свет этой брошюры именно в данный момент, ввиду полного извращения марксизма как раз по данным вопросам в последних произведениях Каутского, заменяющего точку зрения диктатуры пролетариата пошлым социал-либерализмом в духе Бернштейна и других оппортунистов».

4) Если нельзя быстро издать брошюры, то в газетах (левых) пустить заметку, подобную «издательскому предисловию».

Очень просил бы прислать (для меня особо) брошюру Каутского (о большевиках, диктатуре и проч.), как только она выйдет ⁴⁴, —

 — затем собрать для меня все статьи Каутского о большевиках («Демократия и диктатура», конец 1917 или начало 1918 г.; затем статью из «Sozialistische Auslandspolitik», авг. 1918 г.) и другие статьи, коли были.

Наилучшие приветы!

Полн. собр. соч., т. 50, с. 182 — 184

 

О ХАРАКТЕРЕ НАШИХ ГАЗЕТ

Чрезмерно уделяется место политической агитации на старые темы, — политической трескотне. Непомерно мало места уделяется строительству новой жизни, — фактам и фактам на этот счет.

Почему бы, вместо 200 — 400 строк, не говорить в 20 — 10 строках о таких простых, общеизвестных, ясных, усвоенных уже в значительной степени массой явлениях, как подлое предательство меньшевиков, лакеев буржуазии, как англо-японское нашествие ради восстановления священных прав капитала, как лязганье зубами американских миллиардеров против Германии и т. д., и т. п.? Говорить об этом надо, каждый новый факт в этой области отмечать надо, но не статьи писать, не рассуждения повторять, а в нескольких строках, «в телеграфном стиле» клеймить новые проявления старой, уже известной, уже оцененной политики.

Буржуазная пресса в «доброе старое буржуазное время» не касалась «святого святых» — внутреннего положения дел на частных фабриках, в частных хозяйствах. Этот обычай отвечал интересам буржуазии. От него нам надо радикально отделаться. Мы от него не отделались. Тип газет у нас не меняется еще так, как должен бы он меняться в обществе, переходящем от капитализма к социализму.

Поменьше политики. Политика «прояснена» полностью и сведена на борьбу двух лагерей: восставшего пролетариата и кучки рабовладельцев-капиталистов (с их сворой вплоть до меньшевиков и пр.). Об этой политике можно, повторяю, и должно говорить совсем коротко.

Побольше экономики. Но экономики не в смысле «общих» рассуждений, ученых обзоров, интеллигентских планов и т. п. дребедени, — которая, к сожалению, слишком часто является именно дребеденью. Нет, экономика нужна нам в смысле собирания, тщательной проверки и изучения фактов действительного строительства новой жизни. Есть ли на деле успехи крупных фабрик, земледельческих коммун, комитетов бедноты, местных совнархозов в строительстве новой экономики? Каковы именно эти успехи? Доказаны ли они? Нет ли тут побасенок, хвастовства, интеллигентских обещаний («налаживается», «составлен план», «пускаем в ход силы», «теперь ручаемся», «улучшение несомненно» и т. п. шарлатанские фразы, на которые «мы» такие мастера)? Чем достигнуты успехи? Как сделать их более широкими?

Черная доска отсталых фабрик, после национализации оставшихся образцом разброда, распада, грязи, хулиганства, тунеядства, где она? Ее нет. А такие фабрики есть. Мы не умеем выполнять своего долга, не ведя войны против этих «хранителей традиций капитализма». Мы не коммунисты, а тряпичники, пока мы молча терпим такие фабрики. Мы не умеем вести классовой борьбы в газетах так, как ее вела буржуазия. Припомните, как великолепно травила она в прессе ее классовых врагов, как издевалась над ними, как позорила их, как сживала их со света. А мы? Разве классовая борьба в эпоху перехода от капитализма к социализму не состоит в том, чтобы охранять интересы рабочего класса от тех горсток, групп, слоев рабочих, которые упорно держатся традиций (привычек) капитализма и продолжают смотреть на Советское государство по-прежнему: дать «ему» работы поменьше и похуже, — содрать с «него» денег побольше. Разве мало таких мерзавцев, хотя бы среди наборщиков советских типографий, среди сормовских и путиловских рабочих и т. д.? Скольких из них мы поймали, скольких изобличили, скольких пригвоздили к позорному столбу?

Печать об этом молчит. А если пишет, то по-казенному, по-чиновничьи, не как революционная печать, не как орган диктатуры класса, доказывающего своими делами, что сопротивление капиталистов и хранящих капиталистические привычки тунеядцев будет сломлено железной рукой.

То же с войной. Травим ли мы трусливых полководцев и разинь? Очернили ли мы перед Россией полки, никуда не годные? «Поймали» ли мы достаточное количество худых образцов, которых надо бы с наибольшим шумом удалить из армии за негодность, за халатность, за опоздание и т. п.? У нас нет деловой, беспощадной, истинно революционной войны с конкретными носителями зла. У нас мало воспитания масс на живых, конкретных примерах и образцах из всех областей жизни, а это — главная задача прессы во время перехода от капитализма к коммунизму. У нас мало внимания к той будничной стороне внутрифабричной, внутридеревенской, внутриполковой жизни, где всего больше строится новое, где нужно всего больше внимания, огласки, общественной критики, травли негодного, призыва учиться у хорошего.

Поменьше политической трескотни. Поменьше интеллигентских рассуждений. Поближе к жизни. Побольше внимания к тому, как рабочая и крестьянская масса на деле строит нечто новое в своей будничной работе. Побольше проверки того, насколько коммунистично это новое.

Напечатано 20 сентября 1918 г.

Полн. собр. соч., т. 37, с. 89 — 91

 

РЕЧЬ ПРИ ОТКРЫТИИ ПАМЯТНИКА МАРКСУ И ЭНГЕЛЬСУ 7 НОЯБРЯ 1918 г.

Мы открываем памятник вождям всемирной рабочей революции, Марксу и Энгельсу.

Века и века страдало и томилось человечество под гнетом ничтожной кучки эксплуататоров, которые измывались над миллионами трудящихся. Но если эксплуататоры прежней эпохи — помещики — грабили и теснили крепостных крестьян, раздробленных, распыленных, темных, — то эксплуататоры нового времени, капиталисты, увидали перед собой, среди угнетенных масс, передовой отряд этих масс, городских, фабрично-заводских, промышленных рабочих. Их объединила фабрика, их просветила городская жизнь, их закалила общая стачечная борьба и революционные выступления.

Великая всемирно-историческая заслуга Маркса и Энгельса состоит в том, что они научным анализом доказали неизбежность краха капитализма и перехода его к коммунизму, в котором не будет больше эксплуатации человека человеком.

Великая всемирно-историческая заслуга Маркса и Энгельса состоит в том, что они указали пролетариям всех стран их роль, их задачу, их призвание: подняться первыми на революционную борьбу против капитала, объединить вокруг себя в этой борьбе всех трудящихся и эксплуатируемых.

Мы переживаем счастливое время, когда это предвидение великих социалистов стало сбываться. Мы видим все, как в целом ряде стран занимается заря международной социалистической революции пролетариата. Несказанные ужасы империалистской бойни народов вызывают всюду геройский подъем угнетенных масс, удесятеряют их силы в борьбе за освобождение.

Пусть же памятники Марксу и Энгельсу еще и еще раз напоминают миллионам рабочих и крестьян, что мы не одиноки в своей борьбе. Рядом с нами поднимаются рабочие более передовых стран. Их и нас ждут еще тяжелые битвы. В общей борьбе будет сломан гнет капитала, будет окончательно завоеван социализм!

Полн. собр. соч., т. 37, С. 169 — 170

 

ИНСТРУКЦИЯ О СОСТАВЛЕНИИ КНИГИ ДЛЯ ЧТЕНИЯ РАБОЧИХ И КРЕСТЬЯН

Задание: в 2-недельный срок составить книгу для чтения крестьян и рабочих.

Книга должна состоять из отдельных, самостоятельных, представляющих каждая нечто целое, листовок в две — четыре печатных странички.

Изложение самое популярное, для самого серого крестьянина. Число листовок от 50 до 200; для первого выпуска книги — 50.

Темы: строительство Советской власти, ее политика извне и внутренняя. Например: что такое Советская власть. Как управлять страной. Закон о земле. Совнархозы. Национализация фабрик. Трудовая дисциплина. Империализм. Империалистическая война. Тайные договоры. Как мы предлагали мир. За что мы теперь воюем. Что такое коммунизм. Отделение церкви от государства. И так далее.

Можно и должно брать старые хорошие листовки, переделывать старые статьи.

Книга для чтения должна дать материал для публичных чтений и для чтения на дому, и для перепечаток отдельных листовок, и для перевода (с небольшими добавлениями) на другие языки.

Написано в декабре 1918 г,

Полн. собр. соч., т. 37, с. 402

 

Из статьи

«МАЛЕНЬКАЯ КАРТИНКА ДЛЯ ВЫЯСНЕНИЯ БОЛЬШИХ ВОПРОСОВ»

Товарищ Сосновский, редактор «Бедноты»⁴⁵, принес мне замечательную книгу. С ней надо познакомить как можно большее число рабочих и крестьян. Из нее надо извлечь серьезнейшие уроки по самым важным вопросам социалистического строительства, превосходно поясненные живыми примерами. Это — книга товарища Александра Тодорского: «Год — с винтовкой и плугом», изданная в городке Весьегонске тамошним уездным исполкомом по поводу годовщины Октябрьской революции⁴⁶.

Автор описывает годовой опыт деятельности руководителей работы по строительству Советской власти в Весьегонском уезде, — сначала гражданскую войну, восстание местных кулаков и его подавление, затем «мирное строительство жизни». Описание хода революции в захолустном уезде вышло у автора такое простое и вместе с тем такое живое, что пересказывать его значило бы только ослаблять впечатление. Надо пошире распространить эту книгу и выразить пожелание, чтобы как можно большее число работников, действовавших в массе и с массой, в настоящей гуще живой жизни, занялись описанием своего опыта. Издание нескольких сотен или хотя бы нескольких десятков лучших, наиболее правдивых, наиболее бесхитростных, наиболее богатых ценным фактическим содержанием из таких описаний было бы бесконечно более полезно для дела социализма, чем многие из газетных, журнальных и книжных работ записных литераторов, сплошь да рядом за бумагой не видящих жизни.

Написано в конце 1918 или начале 1919 г.

Полн. собр. соч., т. 37г с. 407 — 408

 

РЕЧЬ НА II ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ УЧИТЕЛЕЙ-ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТОВ 18 ЯНВАРЯ 1919 г.⁴⁷

(Бурные аплодисменты, перешедшие в овацию.) Товарищи, позвольте мне приветствовать ваш съезд от имени Совета Народных Комиссаров. Товарищи, теперь перед учительством встают особо важные задачи, и я надеюсь, что после пережитого года, после той борьбы, которая шла в среде учительства, между теми, кто с самого начала стал на сторону Советской власти, на сторону борьбы за социалистический переворот, и между той частью учительства, которая до сих пор оставалась на почве старых порядков, на почве старых предрассудков, что можно сохранить учебу на почве этих старых порядков, — я думаю, что теперь, после годовой борьбы, после того, что произошло в международных отношениях, — этой борьбе должен прийти и приходит конец. Нельзя сомневаться в том, что громадное большинство учительского персонала, который стоит близко к рабочему классу и к трудящейся части крестьянства, что оно в громадном большинстве убедилось теперь, как глубоки корни социалистической революции, как неизбежно она распространяется на весь мир, и я думаю, что теперь громадное большинство учительства несомненно искренне встанет и будет становиться на сторону власти трудящихся и эксплуатируемых, в борьбе за социалистический переворот и в борьбе с той частью учительства, которая до сих пор, оставаясь на почве старых буржуазных предрассудков и старых порядков и лицемерий, воображала, что может что-нибудь сохранить от этих порядков.

Одним из таких буржуазных лицемерий является убеждение в том, что школа может быть вне политики. Вы прекрасно знаете, насколько лживо это убеждение. И буржуазия, выдвигающая такое положение, сама во главу угла школьного дела ставила свою буржуазную политику и старалась школьное дело свести к тому, чтобы натаскать для буржуазии покорных и расторопных прислужников, старалась снизу доверху даже всеобщее обучение свести к тому, чтобы натаскать для буржуазии покорных и расторопных слуг, исполнителей воли и рабов капитала, никогда не заботясь о том, чтобы школу сделать орудием воспитания человеческой личности. И теперь ясно для всех, что это может сделать только школа социалистическая, стоящая в не-разрывной связи со всеми трудящимися и эксплуатируемыми и стоящая не за страх, а за совесть на советской платформе.

Конечно, дело перестройки школы — дело трудное. И, конечно, тут бывали и сейчас наблюдаются ошибки и попытки принцип связи школы с политикой перетолковать и извратить в грубом и уродливом смысле, когда пытаются неумело внести эту политику в умы еще молодого подрастающего поколения, которому следует подготовиться. И несомненно, что с этим грубым применением основного принципа нам всегда придется бороться. Но сейчас главная задача той части учительства, которая встала на почву Интернационала, которая встала на почву Советской власти, заботиться о том, чтобы создать более широкий и по возможности всеобъемлющий учительский союз.

Для старого учительского союза, который отстаивал буржуазные предрассудки, который обнаружил непонимание и до последней степени отстаивал гораздо дольше даже, чем отстаивали такие же привилегии другие вершинные союзы, которые образовались с самого начала революции 1917 года и с которыми мы боролись во всех областях жизни, — для этого союза почвы нет в вашем союзе, союзе интернационалистов. И думаю, что ваш союз интернационалистов может вполне превратиться в единый школьный профессиональный союз учителей, стоящий, как и все профессиональные союзы, — это особенно ярко показывает II Всероссийский съезд профессиональных союзов, — на платформе Советской власти. Задача перед учительством стоит необъятная. Здесь приходится бороться и с теми остатками расхлябанности и разъединенности, которые оставила нам прошлая революция.

Далее, пропаганда и агитация. Сейчас естественно, что при том недоверии к учительскому составу, которое оставила практика саботажа и предрассудки буржуазного состава учительства, которое привыкло думать, что настоящее образование могут получать только богатые и что для большинства трудящихся достаточна только подготовка хороших слуг и хороших рабочих, но не настоящего хозяина жизни, — оставалась раздробленность во всех областях пропаганды и просвещения. Это осуждает часть учителей на узкую сферу, на сферу якобы учебы, и не дает нам возможности полностью создать единый аппарат, в который все силы науки войдут и будут работать вместе с нами. Нам удастся это сделать постольку, поскольку мы порвем со старыми буржуазными предрассудками, и тут задача вашего союза — привлечь самые широкие учительские массы в вашу семью, задача воспитать наиболее отсталые слои учительства, подчинить их общепролетарской политике, связать в общую организацию.

В деле профессионального объединения на плечах учительства лежит великая задача в том положении, которое создалось сейчас у нас, когда отчетливо выясняются все вопросы гражданской войны и когда мелкобуржуазные демократические элементы силою вещей вынуждены переходить на сторону Советской власти, потому что они убедились, что всякий другой путь невольно толкает их на путь защиты белогвардейцев и международного империализма. Когда во всем мире ставится одна главная задача, дело ставится так, что либо крайняя реакция, либо военная диктатура и расстрелы, относительно которых мы имели наглядные известия из Берлина; либо эта бешеная реакция озверевших капиталистов, которые чувствуют, что эта четырехлетняя война им не может пройти безнаказанно, и поэтому они на все готовы, готовы еще заливать землю кровью трудящихся, либо полная победа трудящихся в социалистической революции. В тот момент, который мы переживаем, середины быть не может. И вот почему то учительство, которое с самого начала стало на позицию Интернационала, которое теперь ясно видит, что их противники в среде учителей другого лагеря никакой серьезной оппозиции оказать не могут, должно встать на дорогу более широкой работы. Из вашего союза должен создаться теперь широкий, охватывающий огромные массы учителей, профессиональный союз учителей, союз, который встанет решительно на почву советской платформы и борьбы за социализм путем диктатуры пролетариата.

Именно такова формула, которая принята заседающим теперь II съездом профессиональных союзов. Он требует, чтобы все занятые в известной профессии, в известного рода деятельности, объединялись в один единый союз, но в то же время говорит, что профессиональное движение не может быть оторванным от основных задач борьбы за освобождение труда от капитала. И поэтому полноправным членом профессиональных союзов могут быть только те союзы, которые признают революционную классовую борьбу за социализм путем диктатуры пролетариата. Таков ваш союз. Если вы на эту позицию встанете, — вам обеспечен успех в деле привлечения громадной массы учительства и работы над тем, чтобы знания и науки перестали быть делом привилегированных, перестали быть материалом, который укрепляет позицию богатых и эксплуататоров, а превратились бы в орудие освобождения трудящихся и эксплуатируемых. На этом поприще позвольте пожелать вам, товарищи, всяческого успеха.

Полн. собр. соч., т. 37, с. 430 — 433

 

О ПОЛОЖЕНИИ БИБЛИОТЕЧНОГО ДЕЛА

ПРОЕКТ ПОСТАНОВЛЕНИЯ СНК ⁴⁸

Поручить библиотечному отделу Народного комиссариата просвещения публиковать ежемесячно и доставлять в СНК краткие фактические данные о действительном проведении в жизнь постановлений СНК от 7.VI. 1918 и от 14. I. 1919 и о действительном расширении числа библиотек и читален, и о росте распространения книг в населении.

Написано 30 января 1919 г.

Полн. собр. соч., т. 37, с. 470

 

В НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ПРОСВЕЩЕНИЯ

Прошу передать в ваши библиотечные отделы (как внешкольного образования, так и государственных библиотек и др.) нижеследующие мои дополнительные соображения по вопросу, недавно поднятому в СНК⁴⁹, и сообщить мне ваше (и соответствующих отделов) заключение по этому поводу.

* * *

Библиотечное дело, включающее, конечно, «избы- читальни», всякие читальни и т. п., больше всего требует вызова соревнования между отдельными губерниями, группами, читальнями и проч. и т. п.

Правильная постановка отчетности, которой потребовал теперь СНК, должна служить трем целям:

1) правдивое и полное ознакомление как Советской власти, так и всех граждан о том, что делается;

2) привлечение к работе самого населения;

3) вызов соревнования библиотечных работников.

Для этой цели необходима немедленная выработка таких формуляров и форм отчета, которые удовлетворяли бы этим целям.

По-моему, формуляры отчетов должны быть изготовлены в центре, затем перепечатываться по губерниям и рассылаться во все отделы народного просвещения и во все библиотеки, читальни, клубы и т. п.

В этих формулярах должны быть выделены (и напечатаны, скажем, жирным шрифтом) те обязательные вопросы, за неответ на которые заведующие библиотеками и т. п. отвечают по суду. А затем к этим обязательным ответам прибавить очень много необязательных ответов (в том смысле, что неответ на них не влечет предания суду обязательно).

К обязательным §§ формуляра должны быть отнесены, например, адрес библиотеки (или читальни и т. п.), имена заведующего и членов правления с адресами их, число книг и газет, время открытия и т. п. (для больших библиотек и другие сведения).

К необязательным §§ должны быть отнесены, в виде вопросов, все улучшения, применявшиеся в Швейцарии и Америке (и других странах), чтобы можно было поощрять (выдачей премий ценными изданиями, комплектами и пр.) тех, кто наибольшее число улучшений и наилучше провел.

Например: 1) можете ли вы точными данными доказать рост обращаемости книг в вашей библиотеке? или 2) посещаемость вашей читальни? или 3) обмен книгами и газетами с другими библиотеками и читальнями? или 4) создание центрального каталога? или 5) использование воскресений? или 6) использование вечеров? или 7) привлечение новых слоев читателей, женщин, детей, нерусских и т. п.? или 8) удовлетворение вами справок читателя? или 9) простые и практичные способы хранения книг и газет? сбережения их? механические соединения при чтении и откладывании на место? или 10) выдачи на дом? или 11) упрощения гарантий при выдаче на дом? или 12) при посылке по почте?

и т. д., и т. д., и т. под.

За лучшие отчеты и за успехи награждать премиями.

Отчеты Библиотечного отдела Наркомпроса обязательно должны осведомлять СНК, сколько отчетов ежемесячно получается и на какие вопросы приходят ответы; итоги.

Написано в феврале, не ранее 8, 1919 г.

Полн. собр. соч., т. 37, с. 474 — 477

 

VIII СЪЕЗД РКП (б)

18 — 23 МАРТА 1919 г.

ИЗ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОГО СЛОВА ПО ДОКЛАДУ О ПАРТИЙНОЙ ПРОГРАММЕ
19 МАРТА

Мы обязаны исходить из того марксистского положения, которое всеми признается, что программа должна быть построена на научном фундаменте. Она должна объяснить массам, как коммунистическая революция возникла, почему она неизбежна, в чем ее значение, ее сущность, ее сила, что она должна решить. Наша программа должна быть сводкой для агитации, такой же сводкой, какой были все программы, какой была, например, Эрфуртская программа. Каждый параграф этой программы содержал в себе сотни тысяч речей и статей агитаторов. В нашей программе каждый параграф есть то, что должен знать, усвоить и понимать всякий трудящийся. Если он не понимает, что такое капитализм, если он не понимает, что мелкое крестьянство и кустарное хозяйство неминуемо и обязательно рождают этот капитализм постоянно, — если он этого не понимает, то, хоть бы он сто раз объявлял себя коммунистом и блистал радикальнейшим коммунизмом, этому коммунизму грош цена. Мы ценим коммунизм только тогда, когда он обоснован экономически.

Полн. собр. соч., т. 38, с. 178 — 179

 

ИЗ ДОКЛАДА О РАБОТЕ В ДЕРЕВНЕ
23 МАРТА

...Если бы мы ожидали, что от написания сотни декретов изменится вся деревенская жизнь, мы были бы круглыми идиотами. Но если бы мы отказались от того, чтобы в декретах наметить путь, мы были бы изменниками социализму. Эти декреты, которые практически не могли быть проведены сразу и полностью, играли большую роль для пропаганды. Если в прежнее время мы пропагандировали общими истинами, то теперь мы пропагандируем работой. Это — тоже проповедь, но это проповедь действием — только не в смысле единичных действий каких-нибудь выскочек, над чем мы много смеялись в эпоху анархистов и старого социализма. Наш декрет есть призыв, по не призыв в прежнем духе: «Рабочие, поднимайтесь, свергайте буржуазию!». Нет, это — призыв к массам, призыв их к практическому делу. Декреты, это — инструкции, зовущие к массовому практическому делу. Вот что важно.

Полн. собр. соч., т. 38, с. 198 — 199

 

ИЗ РЕЧИ ПРИ ЗАКРЫТИИ СЪЕЗДА
23 МАРТА

...Нам удалось утвердить, и притом единогласно, — как и все существенные решения съезда, — нам удалось утвердить программу. Мы уверены, что она, несмотря на многочисленные редакционные и другие недочеты, уже вошла в историю III Интернационала как программа, подводящая итоги новому этапу всемирного освободительного движения пролетариата. Мы уверены, что в целом ряде стран, где у нас гораздо больше союзников и друзей, чем мы знаем, простой перевод нашей программы будет лучшим ответом на вопрос, что сделала Российская коммунистическая партия, которая представляет один из отрядов всемирного пролетариата. Наша программа будет сильнейшим материалом для пропаганды и агитации, будет тем документом, на основании которого рабочие скажут: «Здесь наши товарищи, наши братья, здесь делается наше общее дело».

Полн. собр. соч., т. 38, с. 212

 

ИЗ ДОКЛАДА О ЗАДАЧАХ ПРОФСОЮЗОВ В СВЯЗИ С МОБИЛИЗАЦИЕЙ НА ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ НА ПЛЕНУМЕ ВЦСПС
11 АПРЕЛЯ 1919 г.

«...3. На усиление агитации, особенно среди мобилизуемых, мобилизованных и красноармейцев, должно быть обращено самое серьезное внимание. Не ограничиваться обычными приемами агитации, лекциями, митингами и пр., развить агитацию группами и одиночками рабочими среди красноармейцев, распределить между такими группами рядовых рабочих, членов профессионального союза, казармы, красноармейские части, фабрики. Профессиональные союзы должны организовать проверку того, чтобы каждый член их участвовал в обходе домов для агитации, в разносе листков и в личных беседах».

Мы теперь, конечно, несколько отвыкли от приемов агитации старого времени, когда мы были преследуемой или борющейся за власть партией. Государственная власть дала нам в руки громадный государственный аппарат, посредством которого агитация была поставлена на новые рельсы. Она велась за эти полтора года в другом масштабе, но при той отчаянной разрухе, которую оставила империалистическая война, которую гражданская война усилила, и при тех страшных трудностях, когда нашествие обрушилось на целый ряд губерний России, вы знаете, что агитация наша далеко не сделала того, что надо. Она сделала чудеса по сравнению с прежней, но она не сделала всего и не довела этого дела до конца. Громадные массы крестьян и рабочих сейчас крайне мало затронуты агитацией. Поэтому здесь не приходится ограничиваться старыми рамками, ни в каком случае не приходится полагаться на то, что для этого есть теперь государственные советские органы. Если бы мы на это положились, мы бы задачи не решили. Нужно вспомнить в этом отношении старое, нужно обратить большее внимание на личную инициативу, сказать, что, раз эта личная инициатива будет применена в массовом масштабе, мы осуществим теперь больше, чем прежде, именно потому, что теперь рабочий класс, хотя в массе своей и имеет усталых представителей, но тем не менее он своим инстинктом схватил сущность задачи.

Полн. собр. соч., т. 38, с. 283 — 284

 

Из брошюры

«ВЕЛИКИЙ ПОЧИН

(О ГЕРОИЗМЕ РАБОЧИХ В ТЫЛУ.
ПО ПОВОДУ «КОММУНИСТИЧЕСКИХ СУББОТНИКОВ»)»

Поменьше политической трескотни, побольше внимания самым простым, но живым, из жизни взятым, жизнью проверенным фактам коммунистического строительства — этот лозунг надо неустанно повторять всем нам, нашим писателям, агитаторам, пропагандистам, организаторам и так далее. Естественно и неизбежно, что первое время после пролетарской революции нас занимает более всего главная и основная задача, преодоление сопротивления буржуазии, победа над эксплуататорами, подавление их заговора (вроде «заговора рабовладельцев» о сдаче Питера, в каковом заговоре участвовали все от черной сотни и кадетов до меньшевиков и эсеров включительно⁵⁰). Но рядом с этой задачей столь же неизбежно выдвигается — и чем дальше, тем больше — более существенная задача положительного коммунистического строительства, творчества новых экономических отношений, нового общества.

Диктатура пролетариата, — как мне приходилось уже не раз указывать, между прочим и в речи 12 марта на заседании Петроградского Совдепа, — не есть только насилие над эксплуататорами и даже не главным образом насилие. Экономической основой этого революционного насилия, залогом его жизненности и успеха является то, что пролетариат представляет и осуществляет более высокий тип общественной организации труда по сравнению с капитализмом. В этом суть. В этом источник силы и залог неизбежной полной победы коммунизма.

Написало в июне 1919 г.

Полн. собр. соч., т. 39, с. 13

 

Из лекции

«О ГОСУДАРСТВЕ»

В СВЕРДЛОВСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ
11 ИЮЛЯ 1919 г.⁵¹

Товарищи, предметом сегодняшней нашей беседы по тому плану, который у вас принят и мне был сообщен, является вопрос о государстве. Я не знаю, насколько знакомы вы уже с этим вопросом. Если я не ошибаюсь, курсы ваши только что открыты, и вам приходится в первый раз систематически к этому вопросу подходить. Если это так, то очень может быть, что в первой лекции об этом трудном вопросе мне не удастся достигнуть достаточной ясности изложения и понимания для многих из слушателей. И если бы это оказалось так, то я прошу вас этим не смущаться, потому что вопрос о государстве есть один из самых сложных, трудных и едва ли не более всего запутанных буржуазными учеными, писателями и философами. Поэтому никогда не следует ждать, чтобы можно было в краткой беседе, за один раз достигнуть полного выяснения этого вопроса. Следует после первой беседы об этом отметить себе непонятные или неясные места, чтобы вернуться к ним второй, третий и четвертый раз, чтобы то, что осталось непонятным, дополнить и выяснить дальше, впоследствии, как из чтения, так и из отдельных лекций и бесед. Я надеюсь, что нам удастся собраться еще раз, и тогда по всем дополнительным вопросам можно будет обменяться мнениями и проверить, что осталось наиболее неясного. Я надеюсь также, что в дополнение к беседам и лекциям вы посвятите известное время чтению хотя бы некоторых из главнейших произведений Маркса и Энгельса. Нет сомнения, что в указателе литературы и в пособиях, которые учащимся советской и партийной школы предоставлены в библиотеке, которая у вас имеется, — несомненно, что вы эти главные произведения найдете, и хотя опять-таки сразу кое-кого, может быть, и отпугнет трудность изложения, — надо опять предупредить, что этим не следует смущаться, что непонятное на первый раз при чтении будет понятно при повторном чтении, или когда вы подойдете к вопросу впоследствии с несколько иной стороны, ибо еще раз повторяю, что вопрос такой сложный и так запутан буржуазными учеными и писателями, что к этому вопросу каждому человеку, который хочет его серьезно продумать и самостоятельно усвоить, необходимо подходить несколько раз, возвращаться к нему опять и опять, обдумывать вопрос с разных сторон, чтобы добиться ясного и твердого понимания. А возвращаться вам к этому вопросу будет тем легче, что это такой основной, такой коренной вопрос всей политики, что не только в такое бурное, революционное время, как переживаемое теперь нами, но и в самые мирные времена вы каждый день в любой газете по любому экономическому или политическому вопросу всегда натыкаетесь на вопрос: что такое государство, в чем его сущность, в чем его значение и каково отношение нашей партии, партии, борющейся за свержение капитализма, партии коммунистов, каково отношение ее к государству, — каждый день вы к этому вопросу по тому или иному поводу вернетесь. И самое главное, чтобы в результате ваших чтений, бесед и лекций, которые вы услышите о государстве, вы вынесли уменье подходить к этому вопросу самостоятельно, так как этот вопрос будет вам встречаться по самым разнообразным поводам, по каждому мелкому вопросу, в самых неожиданных сочетаниях, в беседах и спорах с противниками. Только тогда, если вы научитесь самостоятельно разбираться по этому вопросу, — только тогда вы можете считать себя достаточно твердыми в своих убеждениях и достаточно успешно отстаивать их перед кем угодно и когда угодно.

После этих небольших замечаний я перейду к самому вопросу, что такое государство, как оно возникло и каково в основном должно быть отношение к государству партии рабочего класса, борющейся за полное свержение капитализма, — партии коммунистов.

Я уже говорил о том, что едва ли найдется другой вопрос, столь запутанный умышленно и неумышленно представителями буржуазной науки, философии, юриспруденции, политической экономии и публицистики, как вопрос о государстве. Очень часто этот вопрос смешивают до сих пор с вопросами религиозными, очень часто не только представители религиозных учений (от них-то это вполне естественно ожидать), но и люди, которые считают себя от религиозных предрассудков свободными, смешивают специальный вопрос о государстве с вопросами © религии и пытаются построить — очень часто сложное, с идейным философским подходом и обоснованием — учение о том, что государство есть нечто божественное, нечто сверхъестественное, что это некоторая сила, которой жило человечество и которая дает людям или имеет дать, несет с собой нечто не от человека, а извне ему данное, что это — сила божественного происхождения. И надо сказать, что это учение так тесно связано с интересами эксплуататорских классов — помещиков и капиталистов, — так служит их интересам, так глубоко пропитало все привычки, все взгляды, всю науку господ буржуазных представителей, что с остатками его вы встретитесь на каждом шагу, вплоть до взгляда на государство у меньшевиков и эсеров, которые с негодованием отрицают мысль, что они находятся в зависимости от религиозных предрассудков, и уверены, что могут трезво смотреть на государство. Вопрос этот так запутан и усложнен потому, что он (уступая в этом отношении только основаниям экономической науки) затрагивает интересы господствующих классов больше, чем какой-нибудь другой вопрос. Учение о государстве служит оправданием общественных привилегий, оправданием существования эксплуатации, оправданием существования капитализма, — вот почему ожидать в этом вопросе беспристрастия, подходить в этом вопросе к делу так, как будто люди, претендующие на научность, могут здесь дать вам точку зрения чистой науки, — это величайшая ошибка. В вопросе о государстве, в учении о государстве, в теории о государстве вы всегда увидите, когда познакомитесь с вопросом и вникнете в него достаточно, всегда увидите борьбу различных классов между собой, борьбу, которая отражается или находит свое выражение в борьбе взглядов на государство, в оценке роли и значения государства.

Для того чтобы наиболее научным образом подойти к этому вопросу, надо бросить хотя бы беглый исторический взгляд на то, как государство возникло и как оно развивалось. Самое надежное в вопросе общественной науки и необходимое для того, чтобы действительно приобрести навык подходить правильно к этому вопросу и не дать затеряться в массе мелочей или громадном разнообразии борющихся мнений, — самое важное, чтобы подойти к этому вопросу с точки зрения научной, это — не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь.

Я надеюсь, что по вопросу о государстве вы ознакомитесь с сочинением Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Это — одно из основных сочинений современного социализма, в котором можно с доверием отнестись к каждой фразе, с доверием, что каждая фраза сказана не наобум, а написана на основании громадного исторического и политического материала. Нет сомнения, что в этом сочинении не все части одинаково доступно, понятно изложены: некоторые предполагают читателя, обладающего уже известными историческими и экономическими познаниями. Но опять скажу: не следует смущаться, если это произведение по прочтении не будет понято сразу. Этого никогда почти не бывает ни с одним человеком. Но возвращаясь к нему впоследствии, когда интерес пробудится, вы добьетесь того, что будете понимать его в преобладающей части, если не все целиком. Напоминаю об этой книге потому, что она дает правильный подход к вопросу в указанном отношении...

Полн. собр. соч., т. 89, с. 64 — 68

 

ИЗ ДОКЛАДА НА II ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ КОММУНИСТИЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ НАРОДОВ ВОСТОКА
22 НОЯБРЯ 1919 г.

...Русская революция показала, как победившие капитализм пролетарии, сплотившись с многомиллионной распыленной крестьянской массой трудящихся, победоносно восстали против средневекового гнета. Теперь нашей Советской республике предстоит сгруппировать вокруг себя все просыпающиеся народы Востока, чтобы вместе с ними вести борьбу против международного империализма.

Здесь перед вами стоит задача, которая не стояла раньше перед коммунистами всего мира: опираясь на общекоммунистическую теорию и практику, вам нужно, применяясь к своеобразным условиям, которых нет в европейских странах, суметь применить эту теорию и практику к условиям, когда главной массой является крестьянство, когда нужно решать задачу борьбы не против капитала, а против средневековых остатков. Это трудная и своеобразная задача, но она особенно благодарна, потому что в борьбу втягивается та масса, которая еще не участвовала в борьбе, а с другой стороны, благодаря организации коммунистических ячеек на Востоке, вы получаете возможность осуществить теснейшую связь с III Интернационалом. Вы должны найти своеобразные формы этого союза передовых пролетариев всего мира с живущими часто в средневековых условиях трудящимися и эксплуатируемыми массами Востока. В маленьких размерах мы осуществили в нашей стране то, что в большом размере, в больших странах осуществите вы. И эту вторую задачу, я надеюсь, вы выполните с успехом. Благодаря коммунистическим организациям на Востоке, представителями которых вы здесь являетесь, у вас имеется связь с передовым революционным пролетариатом. Перед вами стоит задача, чтобы и дальше заботиться о том, чтобы внутри каждой страны, на понятном для народа языке велась коммунистическая пропаганда.

Само собой понятно, что окончательно может победить только пролетариат всех передовых стран мира, и мы, русские, начинаем то дело, которое закрепит английский, французский или немецкий пролетариат; но мы видим, что они не победят без помощи трудящихся масс всех угнетенных колониальных народов, и в первую голову народов Востока. Мы должны себе дать отчет в том, что один авангард не может осуществить перехода к коммунизму. Задача в том, чтобы пробудить революционную активность к самодеятельности и организации трудящихся масс, независимо от того, на каком уровне они стоят, перевести истинное коммунистическое учение, которое предназначено для коммунистов более передовых стран, на язык каждого народа, осуществлять практические задачи, которые нужно осуществить немедленно, и слиться в общей борьбе с пролетариями других стран.

Вот те задачи, решения которых вы не найдете ни в одной коммунистической книжке, но решение которых вы найдете в общей борьбе, которую начала Россия. Вам придется эту задачу поставить и решать ее самостоятельным опытом. В этом вам поможет, с одной стороны, тесный союз с авангардом всех трудящихся других стран, а с другой — уменье подойти к народам Востока, которых вы здесь представляете. Вам придется базироваться на том буржуазном национализме, который пробуждается у этих народов, и не может не пробуждаться, и который имеет историческое оправдание. Вместе с тем вы должны проложить дорогу к трудящимся и эксплуатируемым массам каждой страны и сказать на понятном для них языке, что единственной надеждой на освобождение является победа международной революции и что международный пролетариат является единственным союзником всех трудящихся и эксплуатируемых сотен миллионов народов Востока.

Вот задача необычайного размаха, которая стоит перед вами и которая, благодаря эпохе революции и росту революционного движения — в этом нельзя сомневаться — общими усилиями коммунистических организаций Востока будет успешно разрешена и доведена до полной победы над международным империализмом.

Полн. собр. соч., т. 39, С. 329 — 331

 

ОБ ОЧИСТКЕ РУССКОГО ЯЗЫКА

(РАЗМЫШЛЕНИЯ НА ДОСУГЕ, Т. Е. ПРИ СЛУШАНИИ РЕЧЕЙ НА СОБРАНИЯХ)⁵²

Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности. Употребляем их неправильно. К чему говорить «дефекты», когда можно сказать недочеты или недостатки или пробелы? Конечно, когда человек, недавно научившийся читать вообще и особенно читать газеты, принимается усердно читать их, он невольно усваивает газетные обороты речи. Именно газетный язык у нас, однако, тоже начинает портиться. Если недавно научившемуся читать простительно употреблять, как новинку, иностранные слова, то литераторам простить этого нельзя. Не пора ли нам объявить войну употреблению иностранных слов без надобности?

Сознаюсь, что если меня употребление иностранных слов без надобности озлобляет (ибо это затрудняет наше влияние на массу), то некоторые ошибки пишущих в газетах совсем уже могут вывести из себя. Например, употребляют слово «будировать» в смысле возбуждать, тормошить, будить. Но французское слово «bonder» (будэ) значит сердиться, дуться. Поэтому будировать значит на самом деле «сердиться», «дуться». Перенимать французски-нижегородское словоупотребление значит перенимать худшее от худших представителей русского помещичьего класса, который по-французски учился, но во-первых, не доучился, а во-вторых, коверкал русский язык.

Не пора ли объявить войну коверканью русского языка?

Написано в 1919 или 1920 г.

Полн. собр. соч., т. 40, с. 49

 

УКАЗАНИЯ О РАБОТЕ АГИТАЦИОННО-ИНСТРУКТОРСКИХ ПОЕЗДОВ И ПАРОХОДОВ⁵³

1. Частного характера:

1) Усилить экономическую и практическую части работ поездов и пароходов включением в политотделы их агрономов, техников, отбором технической литературы, соответствующего содержания кинолент и пр.

2) Изготовить через кинокомитет производственные (показывающие разные отрасли производства), сельскохозяйственные, промышленные, антирелигиозные и научные киноленты, заказав такие немедленно за границей через тов. Литвинова. Телеграфный заказ дать на подпись тов. Ленину.

3) Разработать волостную показательную карту в большом масштабе, демонстрирующую всю проделанную работу и означенные ею районы. Карту эту выставить на месте скопления народа, свободном от всяких пропусков.

4) Разработать полученные при поездках материалы, издав схемы, диаграммы и пр.

5) Обратить внимание на необходимость тщательного подбора кинолент и учет действия каждой киноленты на население на время демонстрирования ее.

6) Расширить работу поездов и пароходов в стороне от рельсов и берегов посредством усиления вспомогательных транспортных (мотоциклы, автомобили, велосипеды) средств в поездах и пароходах, а также использования местных транспортных средств.

7) Организовать за границей представительство для закупки и транспортирования кинолент, пленок и всякого рода кинематографического материала.

8) Обратить внимание на подбор сотрудников в поездах и пароходах.

9) Тов. Бурову предоставляется право в срочных случаях по вопросам деятельности инструкторских поездов и пароходов ВЦИКа обращаться к тов. Ленину непосредственно, а в несрочных случаях к тов. Ленину через секретаря.

2. Общего характера:

1) Назначить немедленно через ЦК партии собрание из представителей ВЦИКа, ЦК, народных комиссариатов и бывших на поездах и пароходах политработников. Означенное собрание должно ознакомиться с итогами работ поездов и пароходов и разработать положение о поездках от имени ВЦИКа, ЦК и Совнаркома.

2) Выработанное положение будет проведено тов. Лениным через ЦК, Совнарком.

3) При Совнаркоме предполагается созвать Особую постоянную комиссию по руководству поездками, согласно выработанному положению.

Написано 25 января 1920 г.

Полн. собр. соч., т. 40, с. 72 — 73

 

ИЗ ПИСЬМА М. А. БОНЧ-БРУЕВИЧУ⁵⁴

5.II.1920 г.

Пользуюсь случаем, чтобы выразить Вам глубокую благодарность и сочувствие по поводу большой работы радиоизобретений, которую Вы делаете. Газета без бумаги и«без расстояний», которую Вы создаете, будет великим делом. Всяческое и всемерное содействие обещаю Вам оказывать этой и подобным работам.

Написано 5 февраля 1920 г.

Полн. собр. соч., т. 51, с. 130

 

ИЗ РЕЧИ НА III ВСЕРОССИЙСКОМ СОВЕЩАНИИ ЗАВЕДУЮЩИХ ВНЕШКОЛЬНЫМИ ПОДОТДЕЛАМИ ГУБЕРНСКИХ ОТДЕЛОВ НАРОДНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
25 ФЕВРАЛЯ 1920 г.

Я в заключение скажу о характере внешкольного образования, которое связано с пропагандой и агитацией. Одним из коренных недостатков постановки образования и просвещения в капиталистическом обществе было то, что оно было оторвано от основной задачи организации труда постольку, поскольку капиталисту нужно было натаскать и надрессировать покорных и дрессированных рабочих. Связи между действительными задачами организации народного труда и между преподаванием в капиталистическом обществе не было. Получался мертвенный, схоластический, казенный, загаженный поповскими влияниями характер преподавания, который везде, в самых демократических республиках, делал то, что все свежее, здоровое должно было устраняться. Непосредственная живая работа была затруднена, потому что без аппарата государственной власти, без материальной и финансовой помощи широко поставить образование нельзя. Поскольку мы можем и должны готовиться к переходу всей нашей советской жизни с рельсов военной подготовки и военного отпора на рельсы мирного строительства, — постольку нужно и необходимо вам, работникам внешкольного образования, эту перемену учесть и в своей пропагандистской деятельности, в ее задачах и программе сообразоваться с этой переменой.

Чтобы показать, как я понимаю задачи и весь характер образования, преподавания, воспитания и обучения в соответствии с изменившимися задачами Советской республики, напомню ту резолюцию об электрификации, которая принята последней сессией ВЦИК; вероятно, всем она знакома. На днях в печати появилось сообщение о том, что в двухмесячный срок (в официально напечатанном сообщении было сказано: в двухнедельный срок — это ошибка), — что в двухмесячный срок будет разработан план электрификации страны, рассчитанный на 2 — 3 года по программе-минимум и максимум — на 10 лет. Характер всей нашей пропаганды и чисто партийной, и школьного преподавания и образования, и характер внешкольного преподавания должен измениться не в том смысле, чтобы изменились самые основы и направление преподавания, а в том, чтобы приспособить характер деятельности к переходу на мирное строительство с широким планом промышленного и экономического преобразования страны, потому что общая экономическая трудность и общая задача — это задача восстановления экономических сил страны таким образом, чтобы рядом с мелким крестьянским хозяйством пролетарская революция могла создать новые основы экономической жизни. До сих пор крестьянину приходилось давать хлеб в ссуду рабочему государству: цветные бумажки — деньги крестьянина удовлетворить за хлеб не могут. Крестьянин, не будучи удовлетворен ими, требует законного права: в обмен на даваемый им хлеб — продуктов промышленности, которых мы не можем дать, пока не восстановим хозяйства. Восстановить — это основная задача, но мы не можем восстановить на старом экономическом и техническом основании. Это невозможно и технически, и было бы дико; нужно найти новое основание. Таким новым основанием является план электрификации.

Мы выступаем перед крестьянством, перед массой наименее развитой, с указанием, как новый переход к более высокой ступени культуры и технического образования необходим для успеха всего советского строительства. Итак, необходимо восстановить хозяйство. Самый темный крестьянин понимает, что оно разорено войной, что без восстановления его он не может справиться с нищетой — получить необходимые продукты в обмен на хлеб. Именно к этой-то самой непосредственной, насущной нужде крестьянства должна примыкать и зацепляться вся работа пропаганды, образования, просвещения и внешкольного образования, чтобы она не была оторвана от самых насущных нужд повседневной жизни, а именно исходила бы из их развития и разумения для крестьянина, подчеркивая, что выход из положения только в восстановлении промышленности. Но восстановление промышленности не может быть на старой почве: ее нужно восстановить на почве современной техники. Это значит — электрификация промышленности и подъем культуры. Электрические станции требуют до 10 лет работы, но работы более культурной и сознательной.

Мы развернем широкий план работы, который должен быть связан в представлении широких масс крестьянства с ясной, практически поставленной целью. Этого нельзя сделать в несколько месяцев. Дать программу-минимум можно не меньше чем на 3 года. Но, не задаваясь утопиями, можно сказать, что в течение 10 лет мы в состоянии покрыть всю Россию сетью электрических станций и перейти на такое состояние электрической промышленности, которое удовлетворяло бы современным требованиям техники и покончило бы со старым крестьянским земледелием. Оно требует более высокой культуры и образования.

Не скрывая от себя, что теперь непосредственная практическая задача есть восстановление транспорта и подвоз продовольствия, что при теперешнем состоянии производительности широкими задачами заниматься нельзя, вы в области пропаганды и просвещения эту задачу полной перестройки на почве, соответствующей культурно-техническим потребностям, должны все же иметь в виду и выполнить ее. Мы от старых методов пропаганды, которые грешили устарелостью, которые до сих пор подходили к крестьянину с общими фразами о классовой борьбе, на почве которых выдумывали всякие глупости о пролетарской культуре и т. д., от этого хлама, который очень похож на детские болезни ребяческого возраста, мы с большой быстротой будем исцеляться. В пропаганде, агитации, деятельности образовательной и просветительной будем переходить к постановке вопроса более трезвой и деловитой, достойной людей Советской власти, которые за два года научились кое-чему и которые идут к мужику с практическим, деловым и ясным планом перестройки всей промышленности и изложением того, что теперь мужик и рабочий, при теперешнем состоянии образования, этой задачи не выполнит и из грязи, нищеты, сыпняка и болезней не вылезет. Эта практическая задача, ясно связанная с подъемом культуры и образования, должна послужить узлом, вокруг которого весь характер нашей партийной пропаганды и деятельности, нашего преподавания и обучения должен группироваться. Тогда он так глубоко зацепит за насущнейшие интересы крестьянской массы, так свяжет общий подъем культуры и знания с наболевшими экономическими нуждами, что мы еще во сто раз усилим потребность образования со стороны рабочих масс. Мы абсолютно уверены в том, что если мы вдва года решили труднейшую военную задачу, то мы решим в 5 — 10 лет задачу еще более трудную: культурно-образовательную и просветительную.

Вот то пожелание, с которым я хотел к вам обратиться. (Аплодисменты.)

Полн. собр. соч., т. 40, с. 162 — 165

 

IX СЪЕЗД РКП (б)

29 МАРТА — 5 АПРЕЛЯ 1920 г.

ИЗ ДОКЛАДА ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА
29 МАРТА

...Ясность пропаганды и агитации есть основное условие. Если наши противники говорили и признавали, что мы сделали чудеса в развитии агитации и пропаганды, то это надо понимать не внешним образом, что у нас было много агитаторов и было истрачено много бумаги, а это надо понимать внутренним образом, что та правда, которая была в этой агитации, пробивалась в головы всех. И от этой правды отклониться нельзя.

Полн. собр. соч., т. 40, с. 252

 

Из книги

«ДЕТСКАЯ БОЛЕЗНЬ «ЛЕВИЗНЫ» В КОММУНИЗМЕ»

Очередная задача сознательного авангарда в международном рабочем движении, т. е. коммунистических партий, групп, течений — уметь подвести широкие (теперь еще в большинстве случаев спящие, апатичные, рутинные, косные, не пробужденные) массы к этому новому их положению или, вернее, уметь руководить не только своей партией, но и этими массами в течение их подхода, перехода на новую позицию. Если первой исторической задачи (привлечь сознательный авангард пролетариата на сторону Советской власти и диктатуры рабочего класса) нельзя было решить без полной, идейной и политической победы над оппортунизмом и социал-шовинизмом, то второй задачи, которая ныне становится очередной и которая состоит в уменье подвести массы на новую позицию, способную обеспечить победу авангарда в революции, этой очередной задачи нельзя выполнить без ликвидации левого доктринерства, без полного преодоления его ошибок, без избавления от них.

Пока речь шла (и поскольку речь еще идет) о привлечении на сторону коммунизма авангарда пролетариата, до тех пор и постольку на первое место выдвигается пропаганда; даже кружки, имеющие все слабости кружковщины, тут полезны и дают плодотворные результаты. Когда речь идет о практическом действии масс, о размещении — если позволительно так выразиться — миллионных армий, о расстановке всех классовых сил данного общества для последнего и решительного боя, тут уже с одними только пропагандистскими навыками, с одним только повторением истин «чистого» коммунизма ничего не поделаешь. Тут надо считать не до тысяч, как в сущности считает пропагандист, член маленькой группы, не руководившей еще массами; тут надо считать миллионами и десятками миллионов. Тут надо спросить себя не только о том, убедили ли мы авангард революционного класса, — а еще и о том, размещены ли исторически действенные силы всех классов, обязательно всех без изъятия классов данного общества, таким образом, чтобы решительное сражение было уже вполне назревшим, — таким образом, чтобы (1) все враждебные нам классовые силы достаточно запутались, достаточно передрались друг с другом, достаточно обессилили себя борьбой, которая им не по силам; чтобы (2) все колеблющиеся, шаткие, неустойчивые, промежуточные элементы, т. е. мелкая буржуазия, мелкобуржуазная демократия в отличие от буржуазии, достаточно разоблачили себя перед народом, достаточно опозорились своим практическим банкротством; чтобы (3) в пролетариате началось и стало могуче подниматься массовое настроение в пользу поддержки самых решительных, беззаветно смелых, революционных действий против буржуазии. Вот тогда революция назрела, вот тогда наша победа, если мы верно учли все намеченные выше, кратко обрисованные выше условия и верно выбрали момент, наша победа обеспечена...

 

...Не подлежит ни малейшему сомнению, что коммунистическая партия, которая хочет быть на деле авангардом, передовым отрядом революционного класса, пролетариата, и которая, сверх того, хочет научиться руководить широкой массой не только пролетарской, но и непролетарской, массой трудящихся и эксплуатируемых, обязана уметь и пропагандировать, и организовать, и агитировать наиболее доступно, наиболее понятно, наиболее ясно и живо как для городской, фабричной «улицы», так и для деревни.

Написано в апреле — мае 1920 г.

Полн. собр. соч., т. 41, с. 78 — 79, 95

 

РЕЧЬ ПРИ ЗАКЛАДКЕ ПАМЯТНИКА К. МАРКСУ
1 МАЯ 1920 г.

ГАЗЕТНЫЙ ОТЧЕТ

В. И. Ленин обратился к присутствующим с краткой, но сильной речью о значении Карла Маркса как социалистического вождя.

 — Трудящиеся были в рабстве, несмотря на политические свободы. Теперь они идут к рабочей революции, которая создаст социалистическое общество без помещиков и капиталистов. России выпали великая честь и счастье помочь основанию этого социалистического общества и мировой Советской республики. В день международного праздника труда, когда мы хотим доказать всем, что мы сумеем решить задачу организации социалистического общества трудящихся, мы чествуем память Карла Маркса. И я уверен, что памятник, закладываемый нами великому учителю, послужит призывом к тому, чтобы все ваше внимание было обращено на необходимость долго трудиться, чтобы создать то общество, при котором не будет места эксплуатации.

Полн. собр. соч., т. 41, с. 105

 

II КОНГРЕСС КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА

19 ИЮЛЯ — 7 АВГУСТА 1920 г.

Из речи

«ОБ УСЛОВИЯХ ПРИЕМА В КОММУНИСТИЧЕСКИЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ»
30 ИЮЛЯ

Но даже и в том случае, если бы ситуация была контрреволюционной, II Интернационал ошибается и несет большую вину, не желая организовать революционную пропаганду и агитацию, ибо даже при нереволюционной ситуации можно и должно вести революционную пропаганду: это доказано всей историей партии большевиков.

Полн. собр. соч. т. 41, с. 253 — 254

 

В ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО и Е. А. ПРЕОБРАЖЕНСКОМУ и Н. И. БУХАРИНУ

Госиздательство

и тт. Преображенскому,
Бухарину

Как в наших газетах, так и в иностранных (не только коммунистических, но и буржуазных газетах разных стран) скопляется еженедельно гигантский материал, особенно по внешней политике Антанты.

Материал этот (смотри также «Бюллетень НКинодел») пропадает для международной коммунистической агитации, а он крайне ценен.

Предлагаю создать комиссию для сводки этого материала и издания ежемесячно маленьких брошюр.

Содержание: факты внешней политики Антанты (грабеж; войны; восстания; финансовое удушение).

Число экземпляров — самое малое, ибо главная цель —  перевод на другие языки.

Подкомиссия из нескольких профессоров должна (под строгим контролем) собирать все ценное, особенно из буржуазных газет (которые лучше всего выдают своих «соперников»).

Комиссия из партийных товарищей будет читать рукописи профессоров и исправлять и заставлять их исправлять.

Газеты теряются; брошюрки будут сохраняться и помогать заграничным товарищам.

Прошу отзыва.

VIII. 1920.

Ленин

Полн. собр. соч., т. 51, с, 251

 

РЕЧЬ НА ВСЕРОССИЙСКОМ СОВЕЩАНИИ ПОЛИТПРОСВЕТОВ ГУБЕРНСКИХ И УЕЗДНЫХ ОТДЕЛОВ НАРОДНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
3 НОЯБРЯ 1920 г.⁵⁵

Товарищи, позвольте мне поделиться несколькими мыслями, которые отчасти были затронуты в Центральном Комитете коммунистической партии и в Совнаркоме по вопросу об организации Главполитпросвета, отчасти явились у меня по поводу того проекта, который был внесен в Совнарком. Вчера проект этот принят в основание, а затем в деталях он будет еще обсуждаться.

Я от себя позволю только отметить, что к перемене названия вашего учреждения я относился вначале чрезвычайно отрицательно. По-моему, задача Наркомпроса — это помочь людям учиться и других учить. Я за время своего советского опыта привык относиться к разным названиям, как к ребячьим шуткам, ведь каждое название — своего рода шутка. Теперь уже утверждено новое название: Главполитпросвет.

Так как это вопрос решенный, то вы мое замечание примите не больше, как личное замечание. Если дело не ограничится только переменой клички, то это можно будет только приветствовать.

Если нам удастся привлечь новых работников для культурно-просветительной работы, тогда уже будет дело не только в новом названии и тогда можно будет примириться с «советской» слабостью наклеивать ярлычки на каждое новое дело и каждое новое учреждение. В случае удачи мы добьемся чего-нибудь большего, чем то, что было до сих пор достигнуто.

Самое главное, что должно заставить товарищей принять участие вместе с нами в совместной культурно-просветительной работе, — это вопрос о связи просвещения с нашей политикой. Название может что-либо предусматривать, если в этом есть надобность, ибо мы по всей линии своей просветительной работы не можем стоять на старой точке аполитичности просвещения, не можем ставить просветительную работу вне связи с политикой.

Такая мысль господствовала и господствует в буржуазном обществе. Название «аполитичность» или «неполитичность» просвещения — это есть лицемерие буржуазии, это есть не что иное, как обман масс, на 99% униженных господством церкви, частной собственностью и пр. Буржуазия, господствуя во всех теперь еще буржуазных странах, занимается именно этим обманом масс.

И чем больше там аппарат имеет значение, тем меньше он имеет свободы от капитала и его политики.

Во всех буржуазных государствах связь политического аппарата с просвещением является чрезвычайно крепкой, хотя признать этого прямо буржуазное общество не может. Между тем, это общество обрабатывает массы через церковь, через весь институт частной собственности.

Наша основная задача состоит в том, между прочим, чтобы в противовес буржуазной «правде» противопоставить свою правду и заставить ее признать.

Переход из буржуазного общества к политике пролетариата — очень трудный переход, тем более, что буржуазия клевещет на нас неустанно всем аппаратом своей пропаганды и агитации. Она как можно более старается затушевать еще более важную роль диктатуры пролетариата, ее воспитательную задачу, особенно важную в России, где к пролетариату принадлежит меньшинство населения. Л между тем тут эта задача должна выдвинуться на первый план, так как нам нужно подготовить массы к социалистическому строительству. О диктатуре пролетариата не могло бы и речи быть, если бы пролетариат не выработал в себе большой сознательности, большой дисциплинированности, большой преданности в борьбе против буржуазии, т. е. той суммы задач, которую необходимо выдвинуть для полной победы пролетариата над его исконным врагом.

Мы не стоим на точке зрения утопической, будто трудящиеся массы подготовлены к социалистическому обществу. Мы знаем на основании точных данных всей истории рабочего социализма, что это не так, что подготовленность к социализму дает лишь крупная индустрия, стачечная борьба, политическая организованность. И для того, чтобы одержать победу, чтобы совершить социалистический переворот, пролетариат должен быть способным к солидарному действию, к делу свержения эксплуататоров. И теперь мы видим, что все необходимые способности он приобрел и превратил их в дело, когда завоевал свою власть.

Для работников просвещения и для коммунистической партии, как авангарда в борьбе, должно быть основной задачей — помочь воспитанию и образованию трудящихся масс, чтобы преодолеть старые привычки, старые навыки, оставшиеся нам в наследие от старого строя, навыки и привычки собственнические, которые насквозь пропитывают толщу масс. Эта основная задача всего социалистического переворота никогда не должна быть упускаема при рассмотрении тех частных вопросов, которые так много занимали внимание ЦК партии и Совнаркома. Как построить Главполитпросвет, как соединить его с отдельными учреждениями, как связать его не только с центром, но и с местными учреждениями, на этот вопрос нам ответят товарищи более компетентные в этом деле, имеющие уже большой опыт и специально изучавшие это дело. Мне бы хотелось только подчеркнуть основные моменты принципиальной стороны дела. Мы не можем не ставить дело открыто, открыто признавая, вопреки всей старой лжи, что просвещение не может не быть связано с политикой.

Мы живем в исторический момент борьбы с мировой буржуазией, которая во много и много раз сильнее нас. В такой момент борьбы мы должны отстаивать революционное строительство, бороться против буржуазии и военным путем и еще более путем идейным, путем воспитания, чтобы привычки, навыки, убеждения, которые рабочий класс вырабатывал себе в продолжение многих десятилетий в борьбе за политическую свободу, чтобы вся сумма этих привычек, навыков и идей послужила орудием воспитания всех трудящихся, а задача решения вопроса, как именно воспитать, ложится на пролетариат. Необходимо воспитать сознание, что нельзя, недопустимо стоять вне той борьбы пролетариата, которая сейчас все более и более захватывает все без исключения капиталистические страны мира, стоять в стороне от всей международной политики. Объединение всех могущественных капиталистических стран мира против Советской России — в этом подлинная база настоящей международной политики. И нужно же признать, что от этого зависит судьба сотен миллионов трудящихся в капиталистических странах. Ведь в настоящий момент нет уголка на земле, который не был бы подчинен горсточке капиталистических стран. Таким образом, положение выливается в такую форму, что необходимо либо стать в стороне от переживаемой борьбы и этим доказать полную несознательность, как те темные люди, которые остались в стороне от революции и войны и которые не видят всего обмана масс буржуазией, не видят, как буржуазия сознательно оставляет эти массы в темноте, либо стать на борьбу за диктатуру пролетариата.

Об этой борьбе пролетариата мы говорим совершенно открыто, и нужно каждому человеку стать или по эту, нашу, сторону, или по другую. Все попытки не стать ни на одну, ни на другую сторону заканчиваются крахом и скандалом.

Наблюдая бесконечные остатки керенщины, остатки эсеров, социал-демократии, выявившиеся в лице Юденичей, Колчаков, Петлюры, Махно и проч., мы видели такое разнообразие форм и окрасок контрреволюции в разных местах России, что можем сказать, что мы закалены уже гораздо больше, чем кто-нибудь другой, а когда мы взглянем на Западную Европу, то видим, что там повторяется то же самое, что было у нас, повторяется наша история. Почти везде рядом с буржуазией встречаются элементы керенщины. В целом ряде государств, особенно в Германии, они главенствуют. Везде наблюдается одно и то же: невозможность какой-нибудь средней позиции и ясное сознание — либо белая диктатура (к ней готовится буржуазия во всех странах Западной Европы, вооружаясь против нас), либо диктатура пролетариата. Мы испытали это так остро и глубоко, что о русских коммунистах мне распространяться не приходится. Отсюда вывод только один, и вывод, который должен лечь в основу углов всех рассуждений и построений, связанных с Главполитпросветом. Прежде всего в работе этого органа должно быть открыто признано главенство политики коммунистической партии. Иной формы мы не знаем, и иной формы ни одна страна еще не выработала. Партия может быть более или менее соответствующей интересам своего класса, она переживает те или иные изменения или исправления, но лучшей формы мы еще не знаем, и вся борьба в Советской России, в течение трех лет удерживавшей натиск мирового империализма, связана с тем, что партия сознательно ставит своей задачей помочь пролетариату выполнить его роль воспитателя, организатора и руководителя, ту роль, без которой распад капитализма невозможен. Трудящиеся массы, массы крестьян и рабочих, должны побороть старые навыки интеллигенции и перевоспитать себя для строительства коммунизма — без этого к делу строительства приступить нельзя. Весь наш опыт показывает, что это дело слишком серьезное, и потому признание главенствующей роли партии должно быть у нас в виду, и мы не можем упускать этого при обсуждении вопроса о деятельности, об организационном строительстве. Как осуществлять его, надо будет еще много говорить, придется говорить об этом и в ЦК партии и в Совнаркоме; тот декрет, который вчера был утвержден, явился основой по отношению к Главполитпросвету, но он в Совнаркоме еще не завершил всего своего пути. На днях этот декрет будет опубликован, и в окончательно средактированной форме вы увидите, что прямого заявления об отношении к партии там нет.

Но мы должны знать и помнить, что вся юридическая и фактическая конституция Советской республики строится на том, что партия все исправляет, назначает и строит но одному принципу, чтобы связанные с пролетариатом коммунистические элементы могли пропитать этот пролетариат своим духом, подчинить его себе, освободить его от того буржуазного обмана, который мы так долго стараемся изжить. Наркомпрос пережил долгую борьбу, долгое время учительская организация боролась с социалистическим переворотом. В этой учительской среде особенно упрочились буржуазные предрассудки. Здесь долго шла борьба и в виде прямого саботажа и упорно держащихся буржуазных предрассудков, и нам приходится медленно, шаг за шагом, отвоевывать себе коммунистическую позицию. Для Главполитпросвета, работающего по внешкольному образованию, решающего задачу этого образования и просвещения масс, особенно ярко встает задача сочетать партийное руководство и подчинить себе, пропитать своим духом, зажечь огнем своей инициативы этот громадный аппарат — полумиллионную армию преподавательского персонала, которая состоит сейчас на службе у рабочего. Работники просвещения, учительский персонал, были воспитаны в духе буржуазных предрассудков и привычек, в духе, враждебном пролетариату, они были совершенно не связаны с ним. Теперь мы должны воспитать новую армию педагогического учительского персонала, который должен быть тесно связан с партией, с ее идеями, должен быть пропитан ее духом, должен привлечь к. себе рабочие массы, пропитать их духом коммунизма, заинтересовать их тем, что делают коммунисты.

Так как надо порвать со старыми привычками, навыками, идеями, то здесь перед Главполитпросветом и перед его работниками стоит наиважнейшая задача, которая и должна более всего иметься в виду. И действительно, тут стоит перед нами дилемма, как связать учительство, в большинстве старого закала, с партийными, с коммунистами? Этот вопрос крайне трудный, и над ним нужно очень и очень задуматься.

Рассмотрим, как связать организационно столь разных людей. Для нас принципиально не может быть сомнения в том, что должно быть главенство коммунистической партии. Таким образом, цель политической культуры, политического образования — воспитать истых коммунистов, способных победить ложь, предрассудки и помочь трудящимся массам победить старый порядок и вести дело строительства государства без капиталистов, без эксплуататоров, без помещиков. А как это можно сделать?- Это возможно, только овладев всей суммой знаний, которую унаследовали учителя от буржуазии. Все технические завоевания коммунизма были бы без этого невозможными, и была бы пуста всякая мечта об этом. Вот и является вопрос, как же их связать, этих работников, которые не привыкли работать в связи с политикой и с полезной для нас политикой в частности, т. е. необходимой для коммунизма. Это, как я сказал, очень трудная задача. Мы обсуждали этот вопрос и в Центральном Комитете и, обсуждая этот вопрос, старались учесть указания, собранные опытом, и думаем, что такого рода съезд, как сегодня, на котором я сейчас говорю, такого рода конференция, как ваша, будет иметь в этом отношении большое значение. Каждому комитету партии на каждого пропагандиста, на которого смотрели раньше, как на человека определенного кружка, определенной организации, теперь приходится смотреть по-новому. Каждый принадлежит к партии, которая управляет, которая руководит всем государством, всемирной борьбой Советской России против буржуазного строя. Он является представителем борющегося класса и партии, которая господствует и должна господствовать над громадным государственным аппаратом. Очень и очень многие коммунисты, прошедшие великолепно школу подпольной работы, испытанные и закаленные борьбой, не хотят и не могут понять всей значительности этого перелома, этого перехода, когда из агитатора-пропагандиста он становится руководителем агитаторов, руководителем гигантской политической организации. Будет ли он назван при этом каким-либо соответствующим именем, может быть, даже щекотливым, например, заведующим народных училищ, — это не так важно, но важно, чтобы он умел руководить4 учительской массой.

Нужно сказать, что сотни тысяч учителей — это есть аппарат, который должен двигать работу, будить мысль, бороться с предрассудками, которые еще до сих пор существуют в массах. Наследие капиталистической культуры, пропитанность ее недостатками учительской массы, которая при наличии их не может быть коммунистической, однако, не может мешать брать этих учителей в ряды работников просветительной политической работы, так как эти учителя обладают знаниями, без которых мы не можем добиться своей цели.

Мы должны поставить на службу коммунистического просвещения сотни тысяч нужных людей. Это задача, которая решена на фронте, в нашей Красной Армии, в которую были взяты десятки тысяч представителей старой армии. В длительном процессе, процессе перевоспитания, они слились с Красной Армией, что, в конце концов, и доказали своими победами. И в нашей культурно-просветительной работе мы должны следовать этому примеру. Правда, эта работа не так блестяща, но еще более важна. Каждый агитатор и пропагандист нам необходим, он выполняет свою задачу, когда работает в строго партийном духе, но не ограничивается одной только партией, а помнит, что его задача — руководить сотнями тысяч преподавательского персонала, заинтересовать их, побороть старые буржуазные предрассудки, привлечь их к тому, что мы делаем, заразить их сознанием непомерности нашей работы, и, только перейдя к этой работе, мы можем эту массу, задавленную капитализмом, которую он оттягивал от нас, вывести на правильный путь.

Вот те задачи, которые должны преследовать каждый агитатор и пропагандист, работающий вне школьных рамок, и этих задач он не должен выпускать из виду. При решении их встречается масса практических трудностей, и вы должны помочь коммунизму и стать представителями и руководителями не только партийных кружков, но и всей государственной власти, которая находится у рабочего класса.

Наша задача — побороть все сопротивление капиталистов, не только военное и политическое, но и идейное, самое глубокое и самое мощное. Задача наших работников просвещения — осуществить эту переделку массы. Ее заинтересованность, ее тяга к просвещению и знанию коммунизма, которые мы наблюдаем, служат порукой тому, что мы окажемся и здесь победителями, хотя, может быть, и не так скоро, как на фронте, быть может, с большими трудностями, а подчас и поражениями, но в конечном итоге победителями будем мы.

Я хотел бы в итоге остановиться еще на одном: может быть, слово Главполитпросвет неправильно понимается. Постольку, поскольку здесь упоминается понятие политический, здесь политика есть самое главное.

Но как понимать политику? Если понимать политику в смысле старом, то можно впасть в большую и тяжелую ошибку. Политика — это борьба между классами, политика — это отношения пролетариата, борющегося за освобождение против всемирной буржуазии. Но в нашей борьбе выделяются две стороны дела: с одной стороны, задача разрушить наследие буржуазного строя, разрушить попытки раздавить Советскую власть, повторяемые всей буржуазией. До сих пор эта задача более всего занимала наше внимание и мешала перейти к другой задаче — задаче строительства. Политика в представлении буржуазного миросозерцания была как бы оторвана от экономики. Буржуазия говорила: работайте, крестьяне, чтобы получить возможность существования, работайте, рабочие, чтобы получить на рынке все необходимое, чтобы жить, а политику хозяйственную ведут ваши хозяева. А между тем это не так, политика должна быть делом народа, делом пролетариата. И вот тут нам необходимо подчеркнуть, что мы 9/10 времени в нашей работе заняты борьбой с буржуазией. Победы над Врангелем, о которых мы читали вчера и о которых вы прочтете сегодня и, вероятно, завтра, показывают, что одна стадия борьбы приходит к концу, что мы отвоевали мир с целым рядом западных стран, а каждая победа на военном фронте освобождает нас для борьбы внутренней, для политики строительства государства. Всякий шаг, приближающий нас к победе над белогвардейцами, переносит постепенно центр тяжести борьбы к политике экономики. Пропаганда старого типа рассказывает, дает примеры, что такое коммунизм. Но эта старая пропаганда никуда не годна, так как нужно практически показать, как надо социализм строить. Вся пропаганда должна быть построена на политическом опыте хозяйственного строительства. Это наша главнейшая задача, и если бы кто вздумал понимать это в старом смысле слова, тот оказался бы отсталым и не может вести работу пропаганды для массы крестьян и рабочих. Наша главная политика сейчас должна быть — экономическое строительство государства, чтобы собрать лишние пуды хлеба, чтобы дать лишние пудыугля, чтобы решить, как лучше использовать эти пуды хлеба и угля, чтобы не было голодных, — вот какова наша политика. И на этом должна быть построена вся агитация и вся пропаганда. Нужно, чтобы было поменьше фраз, так как фразами вы не удовлетворите трудящихся. Как только война нам даст возможность освободить центр тяжести от борьбы с буржуазией, от борьбы с Врангелем, с белогвардейцами, мы обратимся к политике экономики. И вот тут будет играть все возрастающую, громадную роль агитация и пропаганда.

Каждый агитатор должен быть государственным руководителем, руководителем всех крестьян и рабочих в деле экономического строительства. Он должен сказать, что для того, чтобы быть коммунистом, нужно знать, нужно прочесть вот такую-то брошюрку, вот такую-то книжку. Вот как мы улучшим хозяйство и сделаем его более солидным, более общественным, увеличим производство, улучшим хлебный вопрос, более правильно распределим произведенные продукты, увеличим добычу угля и восстановим промышленность без капитализма и без капиталистического духа.

В чем состоит коммунизм? Вся пропаганда его должна быть поставлена так, чтобы дело свелось к руководству практически государственным строительством. Коммунизм должен стать доступным рабочим массам, как собственное дело. Это дело ведется плохо, с тысячами ошибок. Мы этого не скрываем, но сами рабочие и крестьяне должны при нашей помощи, при нашем небольшом и слабом содействии выработать и выровнять наш аппарат; для нас он уже перестал быть программой, теорией и заданием, для нас это дело сегодняшнего фактического строительства. И если мы терпели в нашей войне самые жестокие поражения от наших врагов, то мы зато учились на этих поражениях и достигли полной победы. И теперь в каждом поражении мы должны черпать знания, мы должны помнить, что надо учить рабочих и крестьян на примере проделанной работы. Указывать на то, что у нас плохо, чтобы в дальнейшем этого избежать.

На примере этого строительства, повторяя его большое количество раз, мы добьемся того, что из плохих начальников-коммунистов мы создадим настоящих строителей, прежде всего нашего экономического хозяйства. Мы добьемся всего, что надо, преодолеем все препятствия, которые нам остались от старого строя и которые сразу откинуть нельзя, надо перевоспитать массы, а перевоспитать их может только агитация и пропаганда, надо связывать массы с строительством общей хозяйственной жизни в первую голову. Это должно быть главным и основным в работе каждого агитатора-пропагандиста, и когда он себе это усвоит, тогда успех его работы будет обеспечен. (Шумные аплодисменты.)

Полн. собр. соч., т. 41, С. 398 — 408

 

ТЕЗИСЫ О ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ ПРОПАГАНДЕ⁵⁶

(ЧЕРНОВОЙ НАБРОСОК)

1. В настоящий момент, в связи с военными победами РСФСР и ее международным положением вообще, производственная пропаганда должна быть снова выдвинута на. первый плащ/усилена и организационно укреплена.

2. Руководящие газеты, «Известия» и «Правда» в первую очередь, должны: (а) уменьшить место, уделяемое политике, увеличить отдел производственной пропаганды;

(б) влиять на всю работу партии и советских учреждений в смысле большего уделения сил производственной пропаганде; (в) стараться систематически поставить дело производственной пропаганды в общегосударственном размере, вырабатывать широкие меры ее развития, улучшения, и особенно проверки ее реальных, осуществляемых на деле, успехов.

3. Так же систематизирована, расширена, развита должна быть работа по выдвиганию способных администраторов, организаторов, изобретателей} из среды рабочей и крестьянской массы.

4. Производственная пропаганда во всей РСФСР должна быть объединена под руководством одного органа в целях экономии сил и более правильного направления работы. Абсолютно необходима при этом широчайшая автономия, местная и профессиональная. Систематическое, правильно поставленное вознаграждение (натуральные премии и проч.) всякого значительного успеха; организация беспристрастной и компетентной проверки успехов.

5. Единым руководящим органом производственной пропаганды должна быть редакция популярной массовой газеты с тиражом 1/2 — 1 миллион экземпляров.

Такой газетой должна стать «Беднота». Разделение промышленной и сельскохозяйственной газет такого типа вредно, ибо задача социализма сближать и объединять промышленность и земледелие. Практически же руководящая роль промышленного пролетариата и в городе, и в деревне, и, в частности, в урбанизации земледелия, и в деле электрификации всей страны требует именно единой производственной газеты (и единого руководства производственной пропагандой) и для рабочих, и для крестьян.

6. Руководящая коллегия должна состоять из 5 лиц:

1) от ВЦСПС; 2) от ВСНХ; 3) от Наркомзема; 4) Главполитпросвета; 5) от ЦК РКП (или ответственный редактор). Коллегия и газета должны быть при ВЦСПС. (Может быть, плюс еще 1 от Главпрофобра?)

7. Производственная газета должна быть популярной, в смысле доступности миллионам, но отнюдь не впадать в популярничанье.; Не опускаться до неразвитого читателя, а неуклонно — с очень осторожной постепенностью — поднимать его развитие. Уделять немного места, примерно не больше 1/4, политике. Главное место — единому хозяйственному плану, трудовому фронту, производственной пропаганде, обучению рабочих и крестьян управлять, проверке действительного осуществления законов и мероприятий советских учреждений и хозяйств, широкому и правильному обмену мнений с читателем-массовиком.

8. Печатаемый в газете, поступающий в газету, а равно другой материал должен систематически переиздаваться брошюрками и листовками периодически для обязательного снабжения библиотек, затем всех фабрик и предприятий данного производства (брошюрки и листовки должны систематизировать материал по производствам). Наряду с учебниками и обзорами заграничной техники этот материал должен служить для распространения профессионально-технического и политехнического образования.

В частности, более правильное распределение газеты, а равно производственных брошюр и листовок, по всем библиотекам РСФСР должно составить предмет особого внимания.

9. Необходимо планомерно организованное и систематическое привлечение инженеров, агрономов, учителей, затем советских служащих, удовлетворяющих известной квалификации, к участию в деле производственной пропаганды (в связи с ликвидацией безграмотности).

Организация лекций, бесед, отчетов и пр.

Трудповинность всех могущих знакомить население с электрификацией, с тейлоризацией и т. д.

10. Более широкое и систематичное использование фильмов для производственной пропаганды. Совместная работа с киноотделом.

Советская пластинка. Выставка диаграмм и картограмм в клубах, избах-читальнях, на улицах и пр. Расклейка афиш и плакатов около фабрик, мастерских, технических школ и т. д.

11. Организация, совместно с НКТрудом и другими учреждениями, производственной инспекции. Координирование ее работы с работой производственной пропаганды, равно и работы инструкторов, инструкторских поездов, пароходов и проч.

12. Выделение, образцовых предприятий, широкая реклама их. Организация проделавших заграничный опыт промышленной работы рабочих — в особых мастерских или районах или ячейках и т. д. Использование их для обучения отсталых, для распространения профессионально-технического и политехнического образования и т. д.

И. Ленин

18. XI. 1920.

Полн. собр. соч., т. 42, с. 14 — 16

 

В МАЛЫЙ СОВНАРКОМ ⁵⁷

В Малый Совет

По-моему, надо дополнить статьей (или примечанием):

правила, указанные в § 4, должны быть выработаны в срок такой-то (краткий) и доложены Малому Совнаркому.

NB:	NB:
(1) Политграмота (2) и коммунистическая пропаганда	должны быть внесены в курс. Какой контроль.

Ленин

Написано в ноябре, не ранее 20, 1920 г.

Полн. собр. соч., т. 52, с. 17

 

VIII ВСЕРОССИЙСКИЙ СЪЕЗД СОВЕТОВ

22 — 29 ДЕКАБРЯ 1920 г.

 ИЗ ДОКЛАДА ВСЕРОССИЙСКОГО ЦЕНТРАЛЬНОГО ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА И СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ О ВНЕШНЕЙ И ВНУТРЕННЕЙ ПОЛИТИКЕ
22 ДЕКАБРЯ

...Нам надо направить сейчас внимание на то, чтобы от интересов политических и военных всю агитацию и всю пропаганду перевести на рельсы хозяйственного строительства. Мы много раз это провозглашали, но еще недостаточно, и я думаю, что из числа тех мероприятий, которые за этот год Советская власть осуществила, особенно выделяется создание Центрального бюро производственной пропаганды при ВЦСПС, объединение его с работой Главполитпросвета, создание Добавочных газет, построенных по производственному плану, не только с перенесением внимания на производственную пропаганду, но и организация ее в общегосударственном масштабе.

Необходимость организации ее в общегосударственном масштабе вытекает из всех особенностей политического момента. Необходимо это и для рабочего класса, и для профессиональных союзов, и для крестьянства; это есть самая громаднейшая необходимость нашего государственного аппарата, который нами использован далеко не достаточно для этой цели. У нас знания того, как нужно вести промышленность, как нужно заинтересовывать массы, книжных знаний об этом в тысячу раз больше, чем применения этих знаний на практике. Нам нужно добиться того, чтобы поголовно все члены профсоюзов были заинтересованы в производстве и чтобы они помнили, что, только увеличивая производство, повышая производительность труда, Советская Россия в состоянии будет победить. И только таким путём Советская Россия на десять лет сократит те ужасные условия, в которых она находится, тот голод и холод, которые она теперь переживает. Не поняв этой задачи, мы можем погибнуть все, потому что при слабости нашего аппарата мы должны будем отступать, так как капиталисты в любое время могут возобновить войну после того, как они немного отдохнут, а мы не в состоянии будем тогда продолжать эту войну. Мы не в состоянии

будем тогда проявить нажим наших миллионных масс, и в этой последней войне мы будем разбиты. Вопрос стоит именно так, — долгий ряд войн до сих пор решал судьбу всех революций, всех величайших революций. Такой величайшей революцией является и наша революция. Мы кончили одну полосу войн, мы должны готовиться ко второй; но когда она придет, мы не знаем, и нужно сделать так, чтобы тогда, когда она придет, мы могли быть на высоте. Вот почему мы не должны отказываться от мер принуждения, а не только потому, что мы сохраняем пролетарскую диктатуру, которую уже поняли и массы крестьянства и беспартийные рабочие, которые все знают о нашей диктатуре пролетариата, и она им не страшна, она их не пугает, они в ней видят опору и твердость, т. е. то, что они могут противопоставить помещикам и капиталистам и без чего победить нельзя.

Это сознание, это убеждение, которое уже внедрилось в плоть и кровь крестьянской массы по отношению к задачам военным и политическим, надо еще перевести на задачи хозяйственные. Этот переход сразу, может быть, не удастся. Он, может быть, без некоторых колебаний и рецидивов старой расхлябанности и мелкобуржуазной идеологии не пройдет. Надо еще с большим напряжением и усердием за эту работу взяться, памятуя, что мы беспартийных крестьян и малосознательных членов профессиональных союзов убедим, ибо правда на нашей стороне, ибо опровергнуть то, что во второй полосе войн мы своих врагов без восстановления хозяйственной жизни не победим, — нельзя; давайте только добьемся, чтобы многие миллионы сознательнее отнеслись к войне на хозяйственном фронте. В этом задача Центрального бюро производственной пропаганды, в этом задача ВЦСПС, в этом задача всех партийных работников, в этом задача всех и всяких аппаратов Советской власти, в этом задача всей нашей пропаганды, которой мы достигли наших мировых успехов, ибо наша пропаганда во всем мире всегда говорила и говорит рабочим и крестьянам правду, а всякая другая пропаганда говорит им ложь.

Полн. собр. соч., т. 42, с. 142 — 144

 

ПО ПОВОДУ БРОШЮРЫ БЕЛА КУНА⁵⁸

В брошюре хороша твердость революционных убеждений автора, его непреклонная вера в революцию. Хороши замечания о партии, какой она должна быть. Хороша критика социал-демократов.

Но громадный недостаток — полное отсутствие фактов. Это делает брошюру слабой. Из 55 страниц надо бы 40 наполнить точными фактами (история с.-д. партии и революции, а равно контрреволюции в Венгрии) — дать конспект фактов и оставить 15 страниц оценки.

Без такой переделки брошюра крайне слаба, не пригодна для употребления.

Написано в 1920 г.

Полн. собр. соч., т. 52, с. 41

 

Н. П. ГОРБУНОВУ

т. Горбунов! Этот Бонч-Бруевич (не родня, а только однофамилец Вл. Дм. Бонч-Бруевича), по всем отзывам, крупнейший изобретатель. Дело гигантски важное (газета без бумаги и без проволоки, ибо при рупоре и при приемнике, усовершенствованном Б.-Бруевичем так, что приемников легко получим сотни, вся Россия будет слышать газету, читаемую в Москве).

Очень прошу Вас:

1) следить специально за этим делом, вызывая Острякова и говоря по телефону с Нижним;

2) провести прилагаемый проект декрета ускоренно через Малый Совет. Если не будет быстро единогласия, обязательно приготовить в Большой СНК ко вторнику;

3) сообщать мне два раза в месяц о ходе работ⁵⁹.

26/I. Ленин

Написано 26 января 1921

Полн. собр. соч., т. 52, с. 54

 

В. С. ДОВГАЛЕВСКОМУ ⁶⁰

т. Довгалевский!

Прошу Вас представить мне сведения о том, в каком положении находится у нас дело беспроволочного телефона.

1) Работает ли Центральная московская станция? Если да, поскольку часов в день? на сколько верст?

Если нет, чего не хватает?

2) Выделываются ли (и сколько?) приемников, аппаратов, способных слушать разговор Москвы?

3) Как стоит дело с рупорами, аппаратами, позволяющими целому залу (или площади) слушать Москву?

и т. д.

Я очень боюсь, что это дело опять «заснуло» (по проклятой привычке российских Обломовых усыплять всех, все и вся).

«Обещано» было много раз, и сроки все давно прошли!

Важность этого дела для нас (для пропаганды особенно на Востоке) исключительная. Промедление и халатность тут преступны.

За границей все это уже есть; купить недостающее можно и должно. По всей вероятности, где-нибудь есть преступная халатность.

Пред. СНК В. Ульянов (Ленин)

IX. 1921.

Полн. собр. соч., т. 53, с. 160 — 161

 

Из доклада

«НОВАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА И ЗАДАЧИ ПОЛИТПРОСВЕТОВ»
НА II ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ПОЛИТПРОСВЕТОВ
17 ОКТЯБРЯ 1921 г.⁶¹

УСТАРЕВШИЕ ПРИЕМЫ

В свое время были нужны эти декларации, заявления, манифесты, декреты. Этого у нас достаточно. В свое время эти вещи были необходимы, чтобы народу показать, как и что мы хотим строить, какие новые и невиданные вещи. Но можно ли народу продолжать показывать, что мы хотим строить? Нельзя! Самый простой рабочий в таком случае станет издеваться над нами. Он скажет: «Что, ты все показываешь, как ты хочешь строить, ты покажи на деле« — как ты умеешь строить. Если не умеешь, то нам не по дороге, проваливай к черту!». И он будет прав.

Пора, когда надо было политически рисовать великие задачи, прошла, и наступила пора, когда их надо проводить практически. Теперь перед вами задачи культурные, задачи переваривания того политического опыта, который должен и может претвориться в жизнь. Либо гибель всех политических завоеваний Советской власти, либо подведение под них экономического фундамента. Этого нет сейчас. Именно за это надо взяться.

Задача подъема культуры — одна из самых очередных. И это задача политпросвета, если он сумеет служить «политическому просвещению», каковое название он себе выбрал...

САМОЕ БОЛЬШОЕ ЧУДО

...Недостаточно безграмотность ликвидировать, но нужно еще строить советское хозяйство, а при этом на одной грамотности далеко не уедешь. Нам нужно громадное повышение культуры. Надо, чтобы человек на деле пользовался уменьем читать и писать, чтобы он имел что читать, чтобы он имел газеты и пропагандистские брошюры, чтобы они правильно распределялись и доходили до народа, чтобы они не пропадали в пути, так что их читают не больше половины и употребляют на что-то в канцеляриях, а до народа, возможно, и одна четверть не доходит. Нужно научиться пользоваться тем скудным, что у нас есть.

Вот почему в связи с новой экономической политикой надо неустанно выдвигать мысль, что политическое просвещение требует во что бы то ни стало повышения культуры. Надо добиться, чтобы уменье читать и писать служило к повышению культуры, чтобы крестьянин получил возможность применить это уменье читать и писать к улучшению своего хозяйства и своего государства.

Советские законы очень хороши, потому что предоставляют всем возможность бороться с бюрократизмом и волокитой, возможность, которую ни в одном капиталистическом государстве не предоставляют рабочему и крестьянину. А что — пользуются этой возможностью? Почти никто! И не только крестьянин, громадный процент коммунистов не умеет пользоваться советскими законами по борьбе с волокитой, бюрократизмом или с таким истинно русским явлением, как взяточничество. Что мешает борьбе с этим явлением? Наши законы? Наша пропаганда? Напротив! Законов написано сколько угодно! Почему же нет успеха в этой борьбе? Потому, что нельзя ее сделать одной пропагандой, а можно завершить, только если сама народная масса помогает. У нас коммунисты, не меньше половины, не умеют бороться, не говоря уже о таких, которые мешают бороться. Правда, из вас 99% — коммунисты, и вы знаете, что с этими последними коммунистами мы производим теперь операции, которыми занята комиссия по очистке партии, и есть надежда, что тысяч 100 из нашей партии мы удалим. Некоторые говорят, что тысяч 200, — и эти последние мне больше нравятся.

Я очень надеюсь, что мы выгоним из нашей партии от 100 до 200 тысяч коммунистов, которые примазались к партии и которые не только не умеют бороться с волокитою и взяткой, но мешают с ними бороться.

ЗАДАЧИ ПОЛИТПРОСВЕТЧИКОВ

То, что мы на сотню-другую тысяч нашу партию очистим, это будет полезно, но это — ничтожная доля того, что нам надо сделать. Надо, чтобы политпросветы всю свою работу применили к этой цели. С безграмотностью бороться должно, но одна грамотность также недостаточна, а нужна та культура, которая учит бороться с волокитой и взятками. Это — такая болячка, которую никакими военными победами и никакими политическими преобразованиями нельзя вылечить. По сути дела эту болячку нельзя вылечить военными победами и политическими преобразованиями, а можно вылечить только одним подъемом культуры. И эта задача ложится на политпросветы.

Нужно, чтобы политпросветчики понимали свои задачи не по-чиновничьи, что также весьма часто наблюдается, когда говорится о том, нельзя ли представителя губполитпросвета ввести в губэкосо⁶². Извините меня, никуда не надо вас вводить, а надо, чтобы вы свои задачи разрешали как простые граждане. Когда вы входите в учреждение, вы бюрократизируетесь, а если вы будете иметь дело с народом и политически его просвещать, опыт вам скажет, что у политически просвещенного народа взяток не будет, а у нас они на каждом шагу. Вас спросят: как сделать, чтобы не было взяток, чтобы в исполкоме такой-то взяток не брал, научите, как этого добиться? И если политпросветчики скажут: «Это не по нашему ведомству», «у нас изданы по этому делу брошюры и прокламации», народ вам скажет: «Плохие вы члены партии: это, правда, не по вашему ведомству, для этого есть Рабкрин, по ведь вы являетесь и членами партии». Вы взяли на себя название политического просвещения. Когда вы такое название брали, вас предупреждали: не замахивайтесь очень в названии, а берите названия попроще. Но вы хотели взять название политического просвещения, а в этом названии многое заключается. Ведь вы не назвали себя людьми, которые учат народ азбуке, но вы взяли название политического просвещения. Вам могут сказать: «Очень хорошо, что вы учите народ читать, писать, проводить экономическую кампанию, это все очень хорошо, но это не политическое просвещение, потому что политическое просвещение означает подведение итогов всему».

Пропаганду против варварства и таких болячек, как взятка, мы ведем, и, надеюсь, вы ведете, но политическое просвещение не исчерпывается этой пропагандой, оно означает практические результаты, оно значит — научить народ, как этого достигать, и показывать другим такие примеры не в качестве членов исполкома, а в качестве рядовых граждан, которые, будучи политически просвещеннее, чем другие, умеют не только ругать за всякую волокиту, — это у нас широко распространяется, — но показать, как на деле это зло побеждается. Это — очень трудное искусство, которого без общего подъема культуры, без того, чтобы сделать рабоче-крестьянскую массу более культурной, чем наша теперешняя, — не решить! И на эту задачу Главполитпросвета мне и хотелось бы обратить больше всего внимания.

Все, что я сказал, я хочу резюмировать и подвести практические итоги всем задачам, стоящим перед губполитпросветами.

ТРИ ГЛАВНЫХ ВРАГА

На мой взгляд, есть три главных врага, которые стоят сейчас перед человеком, независимо от его ведомственной роли, задачи, которые стоят перед политпросветчиком, если этот человек коммунист, а таких большинство. Три главных врага, которые стоят перед ним, следующие: первый враг — коммунистическое чванство, второй — безграмотность и третий — взятка.

ПЕРВЫЙ ВРАГ — КОММУНИСТИЧЕСКОЕ ЧВАНСТВО

Коммунистическое чванство — значит то, что человек, состоя в коммунистической партии и не будучи еще оттуда вычищен, воображает, что все задачи свои он может решить коммунистическим декретированием. Пока ои состоит членом правящей партии и таких-то государственных учреждений, на этом основании он воображает, что это дает возможность ему говорить об итогах политического просвещения. Ничего подобного! Это только коммунистическое чванство. Научиться политически просвещать — вот в чем дело, а мы этому не научились, и у нас к этому правильного подхода еще нет.

ВТОРОЙ ВРАГ — БЕЗГРАМОТНОСТЬ

Относительно второго врага — безграмотности — я могу сказать, что, пока у нас есть в стране такое явление, как безграмотность, о политическом просвещении слишком трудно говорить. Это не есть политическая задача, это есть условие, без которого о политике говорить нельзя. Безграмотный человек стоит вне политики, его сначала надо научить азбуке. Без этого не может быть политики, без этого есть только слухи, сплетни, сказки, предрассудки, но не политика.

ТРЕТИЙ ВРАГ — ВЗЯТКА

Наконец, если есть такое явление, как взятка, если это возможно, то нет речи о политике. Тут еще нет даже подступа к политике, тут нельзя делать политики, потому что все меры останутся висеть в воздухе и не приведут ровно ни к каким результатам. Хуже будет от закона, если практически он будет применяться в условиях допустимости и распространенности взятки. При таких условиях нельзя делать никакой политики, здесь нет основного условия, чтобы можно было заняться политикой. Чтобы можно было набросать перед народом политические наши задачи, чтобы можно было показать народным массам: «вот к каким задачам мы должны стремиться» (а это мы должны бы были сделать!), надо понять, что здесь требуется повысить культурный уровень масс. И нужно добиться этого известного уровня культуры. Без этого осуществить на деле наши задачи нельзя.

РАЗНИЦА МЕЖДУ ЗАДАЧАМИ ВОЕННЫМИ И КУЛЬТУРНЫМИ

Культурная задача не может быть решена так быстро, как задачи политические и военные. Нужно понять, что условия движения вперед теперь не те. Политически победить можно в эпоху обострения кризиса в несколько недель. На войне можно победить в несколько месяцев, а культурно победить в такой срок нельзя, по самому существу дела тут нужен срок более длинный, и надо к этому более длинному сроку приспособиться, рассчитывая свою работу, проявляя наибольшее упорство, настойчивость и систематичность. Без этих качеств даже и приступать к политическому просвещению нельзя. А результаты политического просвещения можно измерить только улучшением хозяйства. Не только нужно, чтобы мы уничтожили безграмотность, чтобы мы уничтожили взятку, которая держится на почве безграмотности, но надо, чтобы наша пропаганда, наши руководства, наши брошюры были восприняты народом на деле и чтобы результатом этого явилось улучшение народного хозяйства.

Вот каковы задачи Политпросвета в связи с нашей новой экономической политикой, и мне хотелось бы надеяться, что благодаря нашему съезду мы здесь добьемся большего успеха.

Полн. собр. СОЧ., Т. 4.4, с. 169, 170 — 175

 

ДИРЕКТИВЫ ПО КИНОДЕЛУ⁶³

Наркомпрос должен организовать наблюдение за всеми представлениями и систематизировать это дело. Все ленты, которые демонстрируются в РСФСР, должны быть зарегистрированы и занумерованы в Наркомпросе. Для каждой программы кинопредставления должна быть установлена определенная пропорция:

а) увеселительные картины, специально для рекламы и для дохода (конечно, без похабщины и контрреволюции) и

б) под фирмой «из жизни народов всех стран» — картины специально пропагандистского содержания, как-то: колониальная политика Англии в Индии, работа Лиги наций, голодающие Берлина и т. д. и т. д. Нужно показывать не только кино, но и интересные для пропаганды фотографии с соответствующими надписями. Добиться, чтобы кинотеатры, находящиеся в частных руках, давали бы достаточно дохода государству в виде аренды, предоставить право предпринимателям увеличивать число номеров и вводить новые, но с непременной цензурой Наркомпроса и при условии сохранения пропорции между увеселительными картинами и картинами пропагандистского характера под названием «Из жизни народов всех стран», с тем чтобы промышленники были заинтересованы в создании и производстве новых картин. Им должна быть в этих рамках дана широкая инициатива. Картины пропагандистского и воспитательного характера нужно давать на проверку старым марксистам и литераторам, чтобы у нас не повторялись не раз происходившие печальные казусы, когда пропаганда достигает обратных целей. Специально обратить внимание на организацию кинотеатров в деревнях и на Востоке, где они являются новинками и где поэтому наша пропаганда будет особенно успешна.

Продиктовано 17 января 1922 г.

Полн. собр. соч., т. 44, с. 360 — 361

 

О ЗНАЧЕНИИ ВОИНСТВУЮЩЕГО МАТЕРИАЛИЗМА⁶⁴

Об общих задачах журнала «Под Знаменем Марксизма» тов. Троцкий в № 1 — 2 сказал уже все существенное и сказал прекрасно. Мне хотелось бы остановиться на некоторых вопросах, ближе определяющих содержание и программу той работы, которая провозглашена редакцией журнала во вступительном заявлении к № 1 — 2.

В этом заявлении говорится, что не все объединившиеся вокруг журнала «Под Знаменем Марксизма» — коммунисты, но все последовательные материалисты. Я думаю, что этот союз коммунистов с некоммунистами является безусловно необходимым и правильно определяет задачи журнала. Одной из самых больших и опасных ошибок коммунистов (как и вообще революционеров, успешно проделавших начало великой революции) является представление, будто бы революцию можно совершить руками одних революционеров. Напротив, для успеха всякой серьезной революционной работы необходимо понять и суметь претворить в жизнь, что революционеры способны сыграть роль лишь как авангард действительно жизнеспособного и передового класса. Авангард лишь тогда выполняет задачи авангарда, когда он умеет не отрываться от руководимой им массы, а действительно вести вперед всю массу.

Без союза с некоммунистами в самых различных областях деятельности ни о каком успешном коммунистическом строительстве не может быть и речи.

Это относится и к той работе защиты материализма и марксизма, за которую взялся журнал «Под Знаменем Марксизма». У главных направлений передовой общественной мысли России имеется, к счастью, солидная материалистическая традиция. Не говоря уже о Г. В. Плеханове, достаточно назвать Чернышевского, от которого современные народники (народные социалисты, эсеры и т. п.) отступали назад нередко в погоне за модными реакционными философскими учениями, поддаваясь мишуре якобы «последнего слова» европейской науки и не умея разобрать под этой мишурой той или иной разновидности прислужничества буржуазии, ее предрассудкам и буржуазной реакционности.

Во всяком случае, у нас в России есть еще — и довольно долго, несомненно, будут — материалисты из лагеря некоммунистов, и наш безусловный долг привлекать к совместной работе всех сторонников последовательного и воинствующего материализма в борьбе с философской реакцией и с философскими предрассудками так называемого «образованного общества». Дицген-отец, которого не надо свешивать с его столь же претенциозным, сколь неудачным литератором-сынком, выразил правильно, метко и ясно основную точку зрения марксизма на господствующие в буржуазных странах и пользующиеся среди их ученых и публицистов вниманием философские направления, сказавши, что профессора философии в современном обществе представляют из себя в большинстве случаев на деле не что иное, как «дипломированных лакеев поповщины».

Наши российские интеллигенты, любящие считать себя передовыми, как, впрочем, и их собратья во всех остальных странах, очень не любят перенесения вопроса в плоскость той оценки, которая дана словами Дицгена. Но не любят они этого потому, что правда колет им глаза. Достаточно сколько-нибудь вдуматься в государственную, затем общеэкономическую, затем бытовую и всяческую иную зависимость современных образованных людей от господствующей буржуазии, чтобы понять абсолютную правильность резкой характеристики Дицгена. Достаточно вспомнить громадное большинство модных философских направлений, которые так часто возникают в европейских странах, начиная хотя бы с тех, которые были связаны с открытием радия, и кончая теми, которые теперь стремятся уцепиться за Эйнштейна, — чтобы представить себе связь между классовыми интересами и классовой позицией буржуазии, поддержкой ею всяческих форм религий и идейным содержанием модных философских направлений.

Из указанного видно, что журнал, который хочет быть органом воинствующего материализма, должен быть боевым органом, во-первых, в смысле неуклонного разоблачения и преследования всех современных «дипломированных лакеев поповщины», все равно, выступают ли они в качестве представителей официальной науки или в качестве вольных стрелков, называющих себя «демократическими левыми или идейно-социалистическими» публицистами.

Такой журнал должен быть, во-вторых, органом воинствующего атеизма. У нас есть ведомства или, по крайней мере, государственные учреждения, которые этой работой ведают. Но ведется эта работа крайне вяло, крайне неудовлетворительно, испытывая, видимо, на себе гнет общих условий нашего истинно русского (хотя и советского) бюрократизма. Чрезвычайно существенно поэтому, чтобы в дополнение к работе соответствующих государственных учреждений, в исправление ее и в оживление ее, журнал, посвящающий себя задаче — стать органом воинствующего материализма, вел неутомимую атеистическую пропаганду и борьбу. Надо внимательно следить за всей соответствующей литературой на всех языках, переводя или, по крайней мере, реферируя все сколько-нибудь ценное в этой области.

Энгельс давно советовал руководителям современного пролетариата переводить для массового распространения в народе боевую атеистическую литературу конца XVIII века. К стыду нашему, мы до сих пор этого не сделали (одно из многочисленных доказательств того, что завоевать власть в революционную эпоху гораздо легче, чем суметь правильно этою властью пользоваться). Иногда оправдывают эту нашу вялость, бездеятельность и неумелость всяческими «выспренними» соображениями: например, дескать, старая атеистическая литература XVIII века устарела, ненаучна, наивна и т. п. Нет ничего хуже подобных, якобы ученых, софизмов, прикрывающих либо педантство, либо полное непонимание марксизма. Конечно, и ненаучного, и наивного найдется не мало в атеистических произведениях революционеров XVIII века. Но никто не мешает издателям этих сочинений сократить их и снабдить короткими послесловиями с указанием на прогресс научной критики религий, проделанный человечеством с конца XVIII века, с указанием на соответствующие новейшие сочинения и т. д. Было бы величайшей ошибкой и худшей ошибкой, которую может сделать марксист, думать, что многомиллионные народные (особенно крестьянские и ремесленные) массы, осужденные всем современным обществом на темноту, невежество и предрассудки, могут выбраться из этой темноты только по прямой линии чисто марксистского просвещения. Этим массам необходимо дать самый разнообразный материал по атеистической пропаганде, знакомить их с фактами из самых различных областей жизни, подойти к ним и так и эдак для того, чтобы их заинтересовать, пробудить их от религиозного сна, встряхнуть их с самых различных сторон, самыми различными способами и т. п.

Бойкая, живая, талантливая, остроумно и открыто нападающая на господствующую поповщину публицистика старых атеистов XVIII века сплошь и рядом окажется в тысячу раз более подходящей для того, чтобы пробудить людей от религиозного сна, чем скучные, сухие, не иллюстрированные почти никакими умело подобранными фактами пересказы марксизма, которые преобладают в нашей литературе и которые (нечего греха таить) часто марксизм искажают. Все сколько-нибудь крупные произведения Маркса и Энгельса у нас переведены. Опасаться, что старый атеизм и старый материализм останутся у нас недополненными теми исправлениями, которые внесли Маркс и Энгельс, нет решительно никаких оснований. Самое важное — чаще всего именно это забывают наши якобы марксистские, а на самом деле уродующие марксизм коммунисты — это суметь заинтересовать совсем еще неразвитые массы сознательным отношением к религиозным вопросам и сознательной критикой религий.

С другой стороны, взгляните на представителей современной научной критики религий. Почти всегда эти представители образованной буржуазии «дополняют» свое же собственное опровержение религиозных предрассудков такими рассуждениями, которые сразу разоблачают их как идейных рабов буржуазии, как «дипломированных лакеев поповщины».

Два примера. Проф. Р. Ю. Виппер издал в 1918 году книжечку «Возникновение христианства» (изд. «Фарос». Москва). Пересказывая главные результаты современной науки, автор не только не воюет с предрассудками и с обманом, которые составляют оружие церкви как политической организации, не только обходит эти вопросы, но заявляет прямо смешную и реакционнейшую претензию подняться выше обеих «крайностей»: и идеалистической и материалистической. Это — прислужничество господствующей буржуазии, которая во всем мире сотни миллионов рублей из выжимаемой ею с трудящихся прибыли употребляет на поддержку религии.

Известный немецкий ученый, Артур Древе, опровергая в своей книге «Миф о Христе» религиозные предрассудки и сказки, доказывая, что никакого Христа не было, в конце книги высказывается за религию, только подновленную, подчищенную, ухищренную, способную противостоять «ежедневно все более и более усиливающемуся натуралистическому потоку» (стр. 238 4-го немецкого издания, 1910 года). Это — реакционер прямой, сознательный, открыто помогающий эксплуататорам заменять старые и прогнившие религиозные предрассудки новенькими, еще более гаденькими и подлыми предрассудками.

Это не значит, чтобы не надо было переводить Древса. Это значит, что коммунисты и все последовательные материалисты должны, осуществляя в известной мере свой союз с прогрессивной частью буржуазии, неуклонно разоблачать ее, когда она впадает в реакционность. Это значит, что чураться союза с представителями буржуазии XVIII века, т. е. той эпохи, когда она была революционной, значило бы изменять марксизму и материализму, ибо «союз» с Древ- сами в той или иной форме, в той или иной степени для нас обязателен в борьбе с господствующими религиозными мракобесами.

Журнал «Под Знаменем Марксизма», который хочет быть органом воинствующего материализма, должен уделять много места атеистической пропаганде, обзору соответствующей литературы и исправлению громадных недочетов нашей государственной работы в этой области. Особенно важно использование тех книг и брошюр, которые содержат много конкретных фактов и сопоставлений, показывающих связь классовых интересов и классовых организаций современной буржуазии с организациями религиозных учреждений и религиозной пропаганды. Чрезвычайно важны все материалы, относящиеся к Соединенным Штатам Северной Америки, в которых меньше проявляется официальная, казенная, государственная связь религии и капитала. Но зато нам яснее становится, что так называемая «современная демократия» (перед которой так неразумно разбивают свой лоб меньшевики, эсеры и отчасти анархисты и т. п.) представляет из себя не что иное, как свободу проповедовать то, что буржуазии выгодно проповедовать, а выгодно ей проповедовать самые реакционные идеи, религию, мракобесие, защиту эксплуататоров и т. п.

Хотелось бы надеяться, что журнал, который хочет быть органом воинствующего материализма, даст нашей читающей публике обзоры атеистической литературы с характеристикой, для какого круга читателей и в каком отношении могли бы быть подходящими те или иные произведения, и с указанием того, что появилось у нас (появившимся надо считать только сносные переводы, а их не так много) и что должно быть еще издано.

___________

Кроме союза с последовательными материалистами, которые не принадлежат к партии коммунистов, не менее, если не более важен для той работы, которую воинствующий материализм должен проделать, союз с представителями современного естествознания, которые склоняются к материализму и не боятся отстаивать и проповедовать его против господствующих в так называемом «образованном обществе» модных философских шатаний в сторону идеализма и скептицизма.

Помещенная в 1 — 2 номере журнала «Под Знаменем Марксизма» статья А. Тимирязева о теории относительности Эйнштейна позволяет надеяться, что журналу удастся осуществить и этот второй союз. Надо обратить на него побольше внимания. Надо помнить, что именно из крутой ломки, которую переживает современное естествознание, родятся сплошь да рядом реакционные философские школы и школки, направления и направленьица. Поэтому следить за вопросами, которые выдвигает новейшая революция в области естествознания, и привлекать к этой работе в философском журнале естествоиспытателей — это задача, без решения которой воинствующий материализм не может быть ни в коем случае ни воинствующим, ни материализмом. Если Тимирязев в первом номере журнала должен был оговорить, что за теорию Эйнштейна, который сам, по словам Тимирязева, никакого активного похода против основ материализма не ведет, ухватилась уже громадная масса представителей буржуазной интеллигенции всех стран, то это относится не к одному Эйнштейну, а к целому ряду, если не к большинству великих преобразователей естествознания, начиная с конца XIX века.

И для того чтобы не относиться к подобному явлению бессознательно, мы должны понять, что без солидного философского обоснования никакие естественные науки, никакой материализм не может выдержать борьбы против натиска буржуазных идей и восстановления буржуазного миросозерцания. Чтобы выдержать эту борьбу и провести ее до конца с полным успехом, естественник должен быть современным материалистом, сознательным сторонником того материализма, который представлен Марксом, то есть должен быть диалектическим материалистом. Чтобы достигнуть этой цели, сотрудники журнала «Под Знаменем Марксизма» должны организовать систематическое изучение диалектики Гегеля с материалистической точки зрения, т. е. той диалектики, которую Маркс практически применял и в своем «Капитале» и в своих исторических и политических работах и применял с таким успехом, что теперь каждый день пробуждения новых классов к жизни и к борьбе на Востоке (Япония, Индия, Китай), — т. е. тех сотен миллионов человечества, которые составляют большую часть населения земли и которые своей исторической бездеятельностью и своим историческим сном обусловливали до сих пор застой и гниение во многих передовых государствах Европы, — каждый день пробуждения к жизни новых народов и новых классов все больше и больше подтверждает марксизм.

Конечно, работа такого изучения, такого истолкования и такой пропаганды гегелевской диалектики чрезвычайно трудна, и, несомненно, первые опыты в этом отношении будут связаны с ошибками. Но не ошибается только тот, кто ничего не делает. Опираясь на то, как применял Маркс материалистически понятую диалектику Гегеля, мы можем и должны разрабатывать эту диалектику со всех сторон, печатать в журнале отрывки из главных сочинений Гегеля, истолковывать их материалистически, комментируя образцами применения диалектики у Маркса, а также теми образцами диалектики в области отношений экономических, политических, каковых образцов новейшая история, особенно современная империалистическая война и революция дают необыкновенно много. Группа редакторов и сотрудников журнала «Под Знаменем Марксизма» должна быть, на мой взгляд, своего рода «обществом материалистических друзей гегелевской диалектики». Современные естествоиспытатели найдут (если сумеют искать и если мы научимся помогать им) в материалистически истолкованной диалектике Гегеля ряд ответов на те философские вопросы, которые ставятся революцией в естествознании и на которых «сбиваются» в реакцию интеллигентские поклонники буржуазной моды.

Без того, чтобы такую задачу себе поставить и систематически ее выполнять, материализм не может быть воинствующим материализмом. Он останется, употребляя щедринское выражение, не столько сражающимся, сколько сражаемым. Без этого крупные естествоиспытатели так же часто, как до сих пор, будут беспомощны в своих философских выводах и обобщениях. Ибо естествознание прогрессирует так быстро, переживает период такой глубокой революционной ломки во всех областях, что без философских выводов естествознанию не обойтись ни в коем случае.

В заключение приведу пример, не относящийся к области философии, но, во всяком случае относящийся к области общественных вопросов, которым также хочет уделить внимание журнал «Под Знаменем Марксизма».

Это один из примеров того, как современная якобы наука на самом деле служит проводником грубейших и гнуснейших реакционных взглядов.

Недавно мне прислали журнал «Экономист» № 1 (1922 г.), издаваемый XI отделом «Русского технического общества». Приславший мне этот журнал молодой коммунист (вероятно, не имевший времени ознакомиться с содержанием журнала) неосторожно отозвался о журнале чрезвычайно сочувственно. На самом деле журнал является, не знаю насколько сознательно, органом современных крепостников, прикрывающихся, конечно, мантией научности, демократизма и т. п.

Некий г. П. А. Сорокин помещает в этом журнале обширные якобы «социологические» исследования «О влиянии войны». Ученая статья пестрит учеными ссылками на «социологические» труды автора и его многочисленных заграничных учителей и сотоварищей. Вот какова его ученость:

На странице 83-й читаю: «На 10 000 браков в Петрограде теперь приходится 92,2 развода — цифра фантастическая, причем из 100 расторгнутых браков 51,1 были продолжительностью менее одного года, 11% — менее одного месяца, 22% — менее двух месяцев, 41% — менее 3 — 6 месяцев и лишь 26% — свыше 6 месяцев. Эти цифры говорят, что современный легальный брак — форма, скрывающая по существу внебрачные половые отношения и дающая возможность любителям «клубники» «законно» удовлетворять свои аппетиты» («Экономист» № 1, стр. 83-я).

Нет сомнения, что и этот господин, и то русское техническое общество, которое издает журнал и помещает в нем подобные рассуждения, причисляют себя к сторонникам демократии и сочтут за величайшее оскорбление, когда их назовут тем, что они есть на самом деле, т. е. крепостниками, реакционерами, «дипломированными лакеями поповщины».

Самое небольшое знакомство с законодательством буржуазных стран о браке, разводе и внебрачных детях, а равно с фактическим положением дела в этом отношении покажет любому интересующемуся вопросом человеку, что современная буржуазная демократия, даже во всех наиболее демократических буржуазных республиках, проявляет себя в указанном отношении именно крепостнически по отношению к женщине и по отношению к внебрачным детям.

Это не мешает, конечно, меньшевикам, эсерам и части анархистов и всем соответствующим партиям на Западе продолжать кричать о демократии и о ее нарушении большевиками. На самом деле, именно большевистская революция является единственной последовательно демократической революцией в отношении к таким вопросам, как брак, развод и положение внебрачных детей. А это вопрос, затрагивающий самым непосредственным образом интересы большей половины населения в любой стране. Только большевистская революция впервые, несмотря на громадное число предшествовавших ей и называющих себя демократическими буржуазных революций, провела решительную борьбу в указанном отношении, как против реакционности и крепостничества, так и против обычного лицемерия правящих и имущих классов.

Если г. Сорокину 92 развода на 10 000 браков кажется цифрой фантастической, то остается предположить, что либо автор жил и воспитывался в каком-нибудь настолько загороженном от жизни монастыре, что в существование подобного монастыря едва кто-нибудь поверит, либо что этот автор искажает правду в угоду реакции и буржуазии. Всякий сколько-нибудь знакомый с общественными условиями в буржуазных странах человек знает, что фактическое число фактических разводов (конечно, не санкционированных церковью и законом) повсюду неизмеримо больше. Россия в этом отношении отличается от других стран только тем, что ее законы не освящают лицемерия и бесправного положения женщины и ее ребенка, а открыто и от имени государственной власти объявляют систематическую войну против всякого лицемерия и всякого бесправия.

Марксистскому журналу придется вести войну и против подобных современных «образованных» крепостников. Вероятно, не малая их часть получает у нас даже государственные деньги и состоит на государственной службе для просвещения юношества, хотя для этой цели они годятся не больше, чем заведомые растлители годились бы для роли надзирателей в учебных заведениях для младшего возраста.

Рабочий класс в России сумел завоевать власть, по пользоваться ею еще не научился, ибо, в противном случае, он бы подобных преподавателей и членов ученых обществ давно бы вежливенько препроводил в страны буржуазной «демократии». Там подобным крепостникам самое настоящее место.

Научится, была бы охота учиться.

12.III. 1922.

Полн. собр. соч., т. 45, с. 23 — 33

 

ПИСЬМО В ПОЛИТБЮРО ЦК РКП (б)
О ТЕЗИСАХ Е. А. ПРЕОБРАЖЕНСКОГО «ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ПОЛИТИКИ РКП В СОВРЕМЕННОЙ ДЕРЕВНЕ»65

Тов. Молотову для членов Политбюро

О тезисах т. Преображенского

1. Заглавие не годится. Это не «основные принципы», кои установлены уже программой, а «О постановке работы РКП в деревне при условиях переживаемого момента».

Предлагаю: поручить автору сократить и частично видоизменить тезисы применительно к этой перемене темы. В частности, сократить общепринципиальные повторения (им место будет в листовке, поясняющей и комментирующей будущее решение съезда) и развить детальнее практические, особенно организационные выводы.

2. В заголовке § I: «социальные отношения» вместо единственного числа.

(Переписка неряшлива: «объединения» вместо «обеднения»

«бесплощадных» вместо «безлошадных»...)

3. В § I особенно много длиннот: многое надо перенести в брошюрку.

4. О «кооперировании» и в § I и в других §§ говорится голо и абстрактно. Это уже говорено тьму раз и надоело. Надо изложить совершенно иначе, не повторяя голого лозунга «Кооперируйтесь!», а указывая конкретно, в чем практический опыт кооперирования и как ему помочь. Если этого материала у автора нет, то надо внести в решение съезда требование этот материал собирать и разрабатывать не академически, а практически. (Все тезисы т. Преображенского архи- и переакадемичны; интеллигентщина, кружковщина, литературщина, а не практическая гос- и хозработа.)

5. «За исключением хозяйств коллективных» не развитие, а «тенденция к падению» (у бедноты). Не годится. Во-1-х, не доказано, что у «коллективов» вообще лучше. Не след дразнить крестьян лживым комсамохвальством. Во-2-х, не «тенденция к падению», а задержка развития везде; падение — часто.

6. Что «хозяйственное крестьянство» «увлекается» «задачей улучшения сельскохозяйственной культуры» — = это выражено неловко и, к сожалению, тоже «комхвастовство». Надо сказать: «начинает, хотя и медленно» (§1).

7. «Крестьянское (?) равенство рассасывается» (?). Так нельзя сказать.

Конец I параграфа совсем негоден: статья, а не тезисы; предположения, без данных.

8. В § II начало архинепопулярно. И по сути ни к чему это в тезисах. Не из той оперы.

9. Вторая фраза II параграфа (против «комбедовских способов») вредна и неверна, ибо война, например, может принудить к комбедовским способам.

Об этом сказать надо совсем иначе, например так: ввиду преобладающей важности подъема сельского хозяйства и увеличения его продуктов, в данный момент политика пролетариата по отношению к кулачеству и зажиточному крестьянству должна быть направлена главным образом на ограничение его эксплуататорских стремлений и т. д.

Как ограничивать эти стремления, как защищать бедноту должно и может наше государство — в этом вся суть. Это надо изучать и заставить изучать практически, а общие фразы пусты.

10. Последние слова II параграфа верны, но непопулярны и не развиты. Подработать надо.

11. В § III фраза: «Отрыв» и т. д. совсем искажена.

12. По сути всего § III преобладают общие места. Это ни к чему. Повторять их так голо — вредно; вызовет тошноту, скуку, злобу против жвачки.

Вместо этого лучше хоть один уезд взять и показать деловым анализом, как надо помогать «кооперированию», а не злить крестьян глупо коммунистической игрой в кооперацию; — как и в чем именно мы на деле помогли агрономическим улучшениям и пр. и должны помогать и т. д.

Не тот подход к теме. Вредный подход. Тошнит всех от общих фраз. Они плодят бюрократизм и поощряют его.

13. Начало § IV особенно неудачно. Это непопулярная статья, а не тезисы к съезду.

Далее. «Директивы в декретном порядке» — вот что предлагает автор. Это в корне неверно. Бюрократизм потому нас и душит, что мы все еще играем в «директивы в декретном порядке». Хуже и вреднее этого автор ничего не мог бы придумать.

Далее. Говорить на съезде РКП, что «надо осуществить решения IX съезда Советов», — это архискандал. Для этого писать тезисы!!

Весь § не годится. Общие места. Фразы. Пожелания, всем надоевшие. Это и есть современный «комбюрократизм».

Вместо этого лучше взять данные практического опыта хотя бы даже по одному уезду — хотя бы даже по одной волости — и разработать их не академически, а практически: учитесь, любезные комбюрократы, вот того-то не делать (конкретно, с примерами и наименованием мест, с точным указанием фактов), а вот то-то делать (также конкретно).

По отношению к «кооперации» этот недостаток тезисов здесь, в § IV, особо велик и особо вреден.

14. В § V «кадрами сельскохозяйственного пролетариата» объявляются «рабочие совхозов». Это неверно. Это «комчванство». Гораздо чаще это не пролетариат, а и «пауперы», и мелкие буржуа, и все что хотите. Не надо обольщать себя неправдой. Это вредно. Это — главный источник нашего бюрократизма. И это зря дразнит крестьян, обижает их. О «кадрах сельскохозяйственного пролетариата» в наших совхозах пока умнее помолчать будет.

Правильно говорится дальше, что организация этого «пролетариата» («весьма разнородного и пестрого» — правильно! и потому больше похожего на... нечто неприличное, но не «кадры») «очень трудна».

Верно! И поэтому не надо говорить таких вещей, как «состав совхозов должен быть очищен от мелкособственнических элементов», ибо это вызовет смех, и законный (вроде очистки крестьянских изб от дурного воздуха).

Лучше помолчать.

15. В § VI (только!) начинается подход к практическим задачам. Но и этот подход так слаб, так мало обоснован практическим опытом, что приходится сделать вывод (во изменение предложения, намеченного выше, в пункте 1-м):

признать тезисы неподходящими; поручить автору плюс Осинскому плюс Теодоровичу плюс Яковенке организовать на съезде совещание делегатов, работающих в деревне;

темой совещания сделать отнюдь не «принципы» и т. п., а исключительно изучение и оценку практического опыта:

как кооперировать?

как бороться с плохими совхозами? с плохими кооперативами и коллективами?

как усилить Всеработземлес? (вставить туда автора на длительную работу).

Поставить от Цека задачей этого совещания — отнюдь не впадать в повторение общих мест, а исключительно изучать детально местный (уездный, волостной, сельский) практический опыт; если его мало (вероятно, мало, ибо никто не потрудился собрать; несобранного же опыта очень много), то лучше выбрать съездом

(а) комиссию по изучению сего практического опыта;

(б) подчинить ее Центральному Комитету;

(в) включить в нее т. Преображенского;

(г) » во Всеработземлес его же...

(д) комиссии поручить собрать опыт, подработать, выработать (после ряда статей)

письмо Цека (нового) о постановке работы в деревне с обязательным конкретнейшим указанием, как кооперировать, как «ограничивать» кулаков, не приостанавливая роста производительных сил, как вести дело Всеработземлесу, как его усилить и т. д. и т. д.

Резолюцию съезда от Цека подготовить такую (примерно):

Факты показывают, и специальная комиссия съезда подтверждает, что главный недостаток партии в области работы в деревне — неизучение практического опыта. Это корень всех бед и всего бюрократизма. Съезд поручает Цека с этим в 1-ую голову бороться. Между прочим, при помощи комиссии такой-то, из коей 1 (или 2, 3) — во Всеработземлес на постоянную работу.

Комиссия должна печатать листовки, брошюрки, изучая опыт систематично, чтобы советовать и приказывать, как именно вести работу, как не вести.

Ленин

16/III. 1922.

Полн. собр. соч., т. 45, с. 43 — 47

 

ПРЕДИСЛОВИЕ К КНИГЕ И. И. СТЕПАНОВА «ЭЛЕКТРИФИКАЦИЯ РСФСР В СВЯЗИ С ПЕРЕХОДНОЙ ФАЗОЙ МИРОВОГО ХОЗЯЙСТВА» ⁶⁶

От всей души рекомендую настоящую работу тов. Степанова вниманию всех коммунистов.

Автору удалось дать замечательно удачное изложение труднейших и важнейших вопросов. Автор прекрасно сделал, что решил писать книгу не для интеллигентов (как у нас принято писать книги, подражая худшим манерам буржуазных писателей), а для трудящихся, для настоящей массы народа, для рядовых рабочих и крестьян. В приложении автор поместил указатель литературы как для тех, кому трудно было бы, без пояснений, понять некоторые места в изложении тов. Степанова, так и для тех, кто хочет знать главнейшие труды русской и иностранной литературы по данному вопросу вообще. Особо отметить надо начало VI главы, где автор дает прекрасное изложение значения новой экономической политики, а затем превосходно опровергает ходячий «легонький» скептицизм насчет электрификации; скептицизм этот прикрывает обычно отсутствие серьезного размышления о предмете (если этот скептицизм не является, что тоже иногда бывает, прикрытием вражды белогвардейцев, эсеров и меньшевиков ко всякому советскому строительству вообще).

Чего нам больше всего не хватает для настоящей (а не чиновнически-бездельной) работы по народному просвещению — это именно вот таких «пособий для школ» (для всех, обязательно всех школ вообще), как настоящее. Если бы все наши литераторы-марксисты вместо того, чтобы тратить свои силы на всем надоевшую газетную и журнальную политическую трескотню, засели за такие же пособия или учебники по всем без изъятия общественным вопросам, тогда мы не переживали бы такою позора, что почти пять лет спустя после завоевания политической власти пролетариатом в его, пролетариата, государственных школах и университетах учат (вернее, развращают) молодежь старые буржуазные ученые старому буржуазному хламу.

Восьмой съезд Советов постановил, что преподавание плана электрификации обязательно во всех — во всех без изъятия — учебных заведениях РСФСР. Это постановление осталось, как и многие другие, на бумаге вследствие нашей (нас, большевиков) некультурности. Теперь, с появлением в свет настоящего «пособия для школ» тов. Степанова, надо добиться — и мы добьемся! — того, чтобы в каждой уездной библиотеке (а затем и в каждой волостной) было по нескольку экземпляров этого «пособия»; — чтобы при каждой электрической станции в России (а их свыше 800) не только была эта книга, но и читались обязательно общедоступные народные чтения об электричестве и об электрификации РСФСР и о технике вообще; — чтобы каждый народный учитель в каждой школе прочел и усвоил это «пособие» (для помощи в этом деле должен быть в каждом уезде устроен кружок или группа инженеров и преподавателей физики), и не только прочел, понял и усвоил сам, но умел бы пересказывать это просто и понятно ученикам школы и крестьянской молодежи вообще.

Добиться этого будет стоить немалого труда. Мы — нищие люди и некультурные люди. Не беда. Было бы сознание того, что надо учиться. Была бы охота учиться. Было бы ясное понимание того, что рабочему и крестьянину ученье нужно теперь не для принесения «пользы» и прибыли помещикам и капиталистам, а чтобы улучшить свою жизнь.

А это все у нас есть. И поэтому учиться мы будем и научимся.

Н. Ленин

18. III. 1922.

Полн. собр. соч., т. 45, с. 51 — 52

 

В. В. КУЙБЫШЕВУ

Секретарю ЦК
(для Агитпропотдела)

Рекомендую тов. Адоратского — литератор; знающий марксист. Надо ему помочь всячески.

Представил рукопись «Программа для кружка по основным вопросам марксизма».

Прошу издать быстро; с именем автора; не солить⁶⁷.

С ком. приветом Ленин

Написано 10 апреля 1922 г.

Полн. собр. соч., т. 54, с. 233

 

В ЦЕНТРАЛЬНУЮ КОНТРОЛЬНУЮ КОМИССИЮ⁶⁸

Подтверждаю изложенное. Я знал т. Адоратского (и знаю его хорошо) с периода реакции после 1905 года. Вопреки течению вправо, он уже тогда был большевиком и остался им. Приехал из Германии в 1919 г. совсем больной. Теоретик и пропагандист. Считал бы безусловно справедливым продлить ему стаж, признать его членом РКП с 1904 года.

10.IV. 1922. В. Ульянов (Ленин)

Полн. собр. соч., т. 54, с. 233

 

В ПРЕЗИДИУМ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ АКАДЕМИИ

Удостоверяю, что податель тов. Владимир Викторович Адоратский — большевик, лично мне известный с 1911 года; заслуживает полного доверия; член РКП; литератор.

Работает над сборником избранных писем Маркса⁶⁹, каковую работу мы вместе с ним обсудили.

Очень прошу всячески ему помочь, выписывать необходимые для него книги и, в частности, предоставить ему возможность ежедневно по утрам часа по 4 работать в Социалистической академии и пользоваться ее библиотекой.

В. Ульянов (Ленин)

10.IV. 1922.

Полн. собр. соч., т. 54, с. 233 — 234

 

ИЗ ПИСЬМА В. В. АДОРАТСКОМУ

10/IV. 1922.

...Займитесь побольше письмами: важное международное дело. Выберите важнейшее. Примечания должны быть кратки, ясны, точны (+ сопоставлять отзывы Маркса с такими-то «авторитетными» буржуазными учеными-реакционерами).

Привет! Ваш Ленин

Полн. собр. соч., т. 54, с. 234

 

ИЗ ПИСЬМА В. С. ДОВГАЛЕВСКОМУ

Тов. Довгалевскому
Копия Управлению делами Совнаркома

Товарищ Довгалевский!

Прочитал сегодня в «Известиях» сообщение, что Нижегородский горсовет возбудил ходатайство перед ВЦИК о предоставлении Нижегородской радиолаборатории ордена Красного Трудового Знамени и о занесении профессоров Бонч-Бруевича и Вологдина на красную доску.

Прошу Вашего отзыва. Я, с своей стороны, считал бы необходимым поддержать это ходатайство.

Кстати, в связи с Вашим письмом ко мне, прошу Вас сообщить, вполне ли Вы довольны работой Нижегородской радиолаборатории; а также прислать мне, по возможности самый короткий, отзыв Бонч-Бруевича о том, как идет его работа по изготовлению рупоров, способных передавать широким массам то, что сообщается по беспроволочному телефону. Эти работы имеют для нас исключительно важное значение ввиду того, что их успех, который давно был обещан Бонч-Бруевичем, принес бы громадную пользу агитации и пропаганде.

Поэтому необходимо пойти на некоторые жертвы, чтобы поддержать эти работы. В частности, я слышал, что в Америке подобные работы повели уже к успешным практическим результатам.

Надо бы проверить, есть ли у нас в распоряжении Нижегородской радиолаборатории вся новейшая американская литература по этому вопросу.

Прошу Вашего отзыва возможно скорее, чтобы я успел, в случае надобности, подписать то или иное сообщение или ходатайство еще в открываемой завтра сессии ВЦИКа.

Председатель Совета Народных Комиссаров

В. Ульянов (Ленин)

Написано 11 мая 1922 г.

Полн. собр. соч., т. 54, с. 255

 

ПИСЬМА И. В. СТАЛИНУ ДЛЯ ЧЛЕНОВ ПОЛИТБЮРО ЦК РКП (б)
О РАЗВИТИИ РАДИОТЕХНИКИ

1

Товарищу Сталину с просьбой переслать вкруговую всем членам Политбюро

Товарищ Сталин,

прилагаю два доклада: первый — профессора Осадчего, специалиста по электричеству, о радиотелеграфной и телефонной связи; второй — Бонч-Бруевича (не родственника известных братьев Бонч-Бруевич, из которых один был управдел СНК, а другой выдающимся царским генералом). Этот Бонч-Бруевич, доклад которого я прилагаю, — крупнейший работник и изобретатель в радиотехнике, один из главных деятелей Нижегородской радиолаборатории.

Из этих докладов видно, что в нашей технике вполне осуществима возможность передачи на возможно далекое расстояние по беспроволочному радиосообщению живой человеческой речи; вполне осуществим также пуск в ход многих сотен приемников, которые были бы в состоянии передавать речи, доклады и лекции, делаемые в Москве, во многие сотни мест по республике, отдаленные от Москвы на сотни, а при известных условиях, и тысячи верст.

Я думаю, что осуществление этого плана представляет для нас безусловную необходимость как с точки зрения пропаганды и агитации, особенно для тех масс населения, которые неграмотны, так и для передачи лекций. При полной негодности и даже вредности большинства допускаемых нами буржуазных профессоров по общественным наукам у нас нет иного выхода, как добиться того, чтобы наши немногие коммунистические профессора, способные читать лекции по общественным наукам, читали эти лекции для сотен мест во всех концах федерации.

Поэтому я думаю, что ни в коем случае не следует жалеть средств на доведение до конца дела организации радиотелефонной связи и на производство вполне пригодных к работе громкоговорящих аппаратов.

Предлагаю вынести постановление об ассигновке сверх сметы в порядке экстраординарном до 100 тысяч рублей золотом из золотого фонда на постановку работ Нижегородской радиолаборатории, с тем чтобы максимально ускорить доведение до конца начатых ею работ по установке вполне пригодных громкоговорящих аппаратов и многих сотен приемников по всей республике, способных повторять для широких масс речи, доклады и лекции, произносимые в Москве или другом центре.

Поручить СТО установить особый надзор за расходованием этого фонда и, может быть, если окажется целесообразным, ввести премии из указанного фонда за особо быстрый и успешный ход работы.

Добавлю, что сегодняшние «Известия» сообщают об английском изобретении в области радиотелеграфии, передающем радиотелеграммы тайно. Если бы удалось купить это изобретение, то радиотелефонная и радиотелеграфная связь получила бы еще более громадное значение для военного дела.

Ленин

Продиктовано по телефону 19 мая 1922 г.

Полн. собр. соч., т. 45, с. 194 — 195

 

2

Товарищу Сталину

По поводу сегодняшней бумаги Бонч-Бруевича я полагаю, что мы не можем пойти на финансирование радиолаборатории из золотого фонда без специальных заданий.

Предлагаю поэтому поручить СТО выяснить необходимые расходы на то, чтобы радиолаборатория максимально ускорила разработку усовершенствования и производства громкоговорящих телефонов и приемников. Только на это мы должны, по моему мнению, ассигновать сверхсметно определенную сумму золота.

Ленин

Продиктовано по телефону 19 мая 1922 г.

Полн. собр. соч., т. 45, с. 195 — 196

 

ЛОЖКА ДЕГТЯ В БОЧКЕ МЕДА

Г-н О. А. Ерманский написал очень полезную и очень хорошую книгу: «Научная организация труда и система Тейлора» (Госиздат. 1922). Это переработка его книги «Система Тейлора», вышедшей в свет в 1918 году. Книга значительно расширена; добавлены очень важные приложения: I. «Производительный труд и культура»; II. «Проблема усталости». Один из важнейших отделов, прежде называвшийся «Труд и отдых», занимавший прежде всего 16 страниц, теперь разросся в 70 страниц (глава III: «Работа человека»).

Книга дает нам подробнейшее изложение системы Тейлора, притом, что особенно важно, и ее положительной и ее отрицательной стороны, а также основные научные данные о физиологическом приходе и расходе в человеческой машине. В целом книга вполне годится, по моему мнению, для того, чтобы быть признанной обязательным учебником для всех профшкол и для всех школ 2-ой ступени вообще. Научиться работать — это теперь главная, действительно общенародная задача Советской республики. Добиться поголовной грамотности; ни в коем случае не ограничиться этим, а во что бы то ни стало пойти дальше и перенять все действительно ценное из европейской и американской науки; — это наша первейшая и главнейшая задача. Одним серьезным недостатком обладает книга г-на Ерманского, недостатком, который, пожалуй, мешает тому, чтобы признать ее учебником. Это — многоречивость автора. Без всякой надобности он повторяет одно и то же по многу раз. Может быть, до известной степени извинением автору может служить в этом случае то, что он писал свою книгу, не имея в виду превратить ее в учебник. Однако на стр. VIII предисловия автор говорит о том, что он видит достоинство своей книги в популярном изложении научных вопросов. Он прав. Но популярное изложение требует также устранения повторений. Читать большие книги «народу» некогда. Книга г-на Ерманского чрезмерно велика, и без всякой надобности. Это мешает ее популярности...

Написано в сентябре, позднее 10, 1922 г.

Полн. собр. соч., т. 45, с. 206 — 207

 

 

В. И. ЛЕНИН — ПРОПАГАНДИСТ И АГИТАТОР

Воспоминания современников

 

ЛЕНИН КАК ПРОПАГАНДИСТ И АГИТАТОР

ИЗ КНИГИ Н. К. КРУПСКОЙ

ЛЕНИН КАК ПРОПАГАНДИСТ

...Ознакомившись в молодости с учением Маркса, Ленин глубоко его продумал, понял, что это учение — руководство к действию для рабочего класса России, что оно поможет русским рабочим из темных, забитых, безгранично эксплуатируемых рабов стать сознательными, организованными борцами за социализм, что оно поможет рабочему классу России вырасти в мощную силу, поможет повести за собой всех трудящихся и положить конец всякой эксплуатации.

Учение Маркса помогло Ленину ясно увидеть, куда идет общественное развитие. Горячо был убежден Ленин в правильности взглядов Маркса и Энгельса, считал, что необходимо как можно лучше, как можно шире вооружить массы знанием учения Маркса, и пропаганде этого учения отдавал он все свои силы.

Пропаганда основ марксизма имела большой успех в рабочей массе. Наша пропаганда, говорил Ленин, имеет такой успех не потому, чтобы мы были уже такими искусными пропагандистами; она имеет успех потому, что то, что мы говорим, — правда.

Глубокая убежденность — вот что было характерной чертой Ленина как пропагандиста.

Ленин прекрасно изучил учение Маркса, по многу раз перечитывал каждое его произведение. Его работа о Марксе, написанная им в 1914 году для «Энциклопедического словаря» Граната, снабженная богатой библиографией, как нельзя лучше говорит о всестороннем знании Лениным учения Маркса. Об этом красноречиво говорят и все другие произведения Ленина.

Глубокое знание предмета было второй характерной чертой Ленина как пропагандиста.

Но Ленин не только знал теорию марксизма, он умел брать ее во всех связях и опосредствованиях...

...Каждый узловой вопрос, связанный с рабочим движением, особенно тщательно разрабатывался Лениным, увязывался им с теорией Маркса. Все знают, какое громадное значение имела книга Ленина об империализме, написанная им в разгар мировой войны, и книга «Государство и революция», написанная накануне Октябрьской революции. Особенностью ленинских работ было то, что он теорию умел связывать с практикой, не отрывал ни одного практического вопроса от теории и каждый теоретический вопрос умел так тесно связать с переживаемым моментом, с живой действительностью, что теория становилась читателю близкой и понятной. И в своих научных работах, и в своей устной и письменной пропаганде Ленин умел глубоко связывать теорию и практику.

Таким образом, особенностью Ленина как пропагандиста было также его уменье связывать теорию с живой действительностью, что делало теорию понятной и осмысливало окружающую действительность.

Теорию и окружающую действительность Ленин изучал не просто потому, что это интересно. Освещая действительность светом марксистской теории, Ленин всегда стремился сделать из этого необходимые выводы, которые служили бы руководством к действию. Пропаганда Ленина всегда была тесно увязана с тем, что нужно делать в данную минуту. Делая в Швейцарии доклад после Февральской революции 1917 года о Парижской коммуне, Ильич не только рассказывал о том, как парижские рабочие в 1871 году захватили власть, не только приводил оценку Марксом Парижской коммуны, — он делал выводы о том, что должны делать русские рабочие, когда захватят власть. Всегда умел Ленин превратить теорию в руководство к действию.

Итак, особенностью Ленина как пропагандиста было уменье превращать теорию в руководство к действию.

Несмотря на то что Ленин обладал громадными знаниями, что у него был обширный опыт как у пропагандиста — он делал массу докладов, писал много пропагандистских статей, — он к каждому своему выступлению, к каждому докладу, к каждой лекции тщательно готовился. Сохранилось множество конспектов ленинских выступлений, докладов. Видно, как заботливо обдумывал Ленин каждое свое пропагандистское выступление. По этим конспектам мы видим, как содержательны были выступления Ленина, как умел он выпятить самое нужное, самое главное, иллюстрировать каждую мысль яркими примерами.

Тщательная подготовка к пропагандистским выступлениям присуща была Ленину как пропагандисту.

В своих пропагандистских выступлениях Ильич не обходил больных вопросов, не затушевывал их, напротив — ставил их со всей резкостью и конкретностью. Он не боялся резких слов, нарочно заострял вопрос; он не считал, что речь пропагандиста должна быть бесстрастна, уподобляться мирному журчанию ручейка; его речь была резка, грубовата часто, но зато врезывалась в память, волновала, увлекала.

Ленин как пропагандист резко ставил вопросы и увлекал своей страстностью аудиторию.

Владимир Ильич всегда тщательно изучал массы, знал условия их труда, быт, конкретные вопросы, которые их волнуют. Выступая перед массами, он всегда ориентировался на аудиторию. Но он учитывал в самом процессе доклада, лекции, беседы,- что в данный момент особенно волнует данную аудиторию, что ей непонятно, что ей кажется особенно важным. По степени внимания, по вопросам, репликам, выступлениям слушателей Ильич всегда умел уловить настроение аудитории, умел пойти навстречу интересу аудитории, ответить на неясные вопросы, овладеть аудиторией.

Ленин-пропагандист умел овладеть аудиторией, установить с ней необходимое взаимопонимание.

И, наконец, необходимо отметить, какую силу пропаганде Ленина придавало его отношение к массе. Он подходил к рабочему, к крестьянину — бедняку и середняку, к красноармейцу не свысока, а как к товарищу, как к равному. Они были для него не «объекты пропаганды», а живые люди, много пережившие, над многим думавшие, требующие внимания к своим запросам. «Он говорит с нами всерьез», — говорили про него рабочие и особенно ценили его простой, товарищеский подход. Аудитория видела, что вопросы, которые он объясняет, близки ему самому, волнуют его, и это больше всего убеждало аудиторию.

Уменье просто разъяснить свои мысли, товарищеский подход к обслуживаемой аудитории составляли силу ильичевской пропаганды, делали ее особо плодотворной, эффективной, как говорят теперь.

Между пропагандой, агитацией и организацией нет каменных стен. Умеющий заражать огнем своего энтузиазма аудиторию пропагандист является в то же время и агитатором. Пропагандист, умеющий превращать теорию в руководство к действию, несомненно, облегчает работу организатора.

В пропаганде Ленина сильны были нотки агитации, силен был организаторский момент, но это не ослабляло силы и значения этой пропаганды.

Будем учиться у Ильича-пропагандиста...

 

ЛЕНИН КАК АГИТАТОР

В 1906 году, говоря о том, как надо вести социал-демократическим уполномоченным и выборщикам агитацию среди крестьян, Ленин писал: «...недостаточно одного повторения слова «классовый» для того, чтобы доказать роль пролетариата, как авангарда в современной революции. Недостаточно изложить наше социалистическое учение и общую теорию марксизма, чтобы доказать передовую роль пролетариата. Для этого надо еще уметь показать на деле при разборе жгучих вопросов современной революции, что члены рабочей партии всех последовательнее, всех правильнее, всех решительнее, всех искуснее защищают интересы этой революции, интересы ее полной победы»*.

Агитация, по учению Ленина, связывает теорию с практикой. В этом ее сила.

Агитация сыграла очень крупную роль в деле экономической борьбы рабочих, научив их использовать стачку как метод борьбы с капиталистами, дав ряд завоеваний в деле улучшения положения рабочего класса.

Но успехи экономической борьбы вызвали среди социал-демократов целое направление «экономизма», выразившееся в недооценке марксистской теории, в преклонении перед стихийностью, в стремлении ограничить задачи пролетариата лишь борьбой за улучшение своего экономического положения и отсюда в стремлении сузить политическую агитацию среди рабочих масс.

«Без революционной теории не может быть и революционного движения, — писал Ленин, возражая экономистам, в 1902 году в работе «Что делать?». — Нельзя достаточно настаивать на этой мысли в такое время, когда с модной проповедью оппортунизма обнимается увлечение самыми узкими формами практической деятельности»**. (Курсив Н. Крупской.)

Агитация — метод активизации масс, применяемый не только марксистами: у буржуазии издавна имелся громадный опыт по части агитации. Но агитация агитации рознь. Только «...верное теоретическое решение обеспечивает прочный успех в агитации»***, — говорил Ленин на II съезде партии.

Недооценка теории, умаление ее значения, «...совершенно независимо от того, желает ли этого умаляющий или нет», означает «усиление влияния буржуазной идеологии на рабочих»****. Таким образом, главное, чему придавал значение Ленин, — это содержание агитации.

Он боролся против того, чтобы агитация сводилась к одним призывам, а требовал, чтобы она была связана с разъяснительной работой.

Силу агитации Ленин видел в правильно поставленной разъяснительной работе, ясной и простой по форме. Надо «...уметь говорить просто и ясно, доступным массе языком, отбросив решительно прочь тяжелую артиллерию мудреных терминов, иностранных слов, заученных, готовых, но непонятных еще массе, незнакомых ей лозунгов, определений, заключений»*****, — писал Ленин в 1906 году в статье «Социал-демократия и избирательные соглашения»...

Агитатор, учил Ленин, — это народный трибун, умеющий говорить с массой, зажигать ее огнем своего энтузиазма, брать выпуклые, говорящие факты. Речь такого народного трибуна находит отзыв в массах, подхватывается и поддерживается энергией революционного класса. Таким агитатором, таким народным трибуном был и сам Ленин.

Летом 1905 года в брошюре «Две тактики социал-демократии в демократической революции» Ленин отмечал, что «Вся работа Российской социал-демократической рабочей партии вполне отлилась уже в прочные, неизменные рамки, безусловно обеспечивающие сосредоточение центра тяжести в пропаганде и агитации, летучках и массовках, распространении листков и брошюр, содействии экономической борьбе и подхватывании ее лозунгов»******.

Но то, что агитация вошла уже в практику работы, отлилась во вполне определенные рамки, не означает, что Ленин хоть на минуту допускал ее шаблонизацию.

Он требовал умения подходить по-разному к различным слоям населения. «О республике всякий с.-д., который держит где бы то ни было политическую речь, должен говорить всегда. Но о республике надо уметь говорить: о ней нельзя говорить одинаково на заводском митинге и в казачьей деревне, на студенческом собрании и в крестьянской избе, с трибуны III Думы и со страниц зарубежного органа. Искусство всякого пропагандиста и всякого агитатора в том и состоит, чтобы наилучшим образом повлиять на данную аудиторию, делая для нее известную истину возможно более убедительной, возможно легче усвояемой, возможно нагляднее и тверже запечатлеваемой»*******, — писал Ильич в декабре 1911 года. Конечно, это не значит, что одним надо говорить одно, а другим — другое. Вопрос лишь в подходе.

Я помню, мы жили в эти годы в Париже и усиленно ходили по избирательным собраниям, причем Владимир Ильич особенно интересовался, как выступают социалисты на разного типа собраниях. Помню, мы слушали одного социалиста на рабочем собрании, а потом слушали его же на собрании интеллигенции, учителей по преимуществу. Докладчик говорил на втором собрании прямо обратное тому, что говорил на рабочем собрании. Он хотел получить побольше голосов на выборах. Я помню, как возмущался Владимир Ильич этим фактом: радикал перед рабочими, оппортунист перед интеллигенцией!

Чрезвычайно важным считал Ленин умение расшифровывать общие лозунги на основе местного материала. «Надо стараться всячески использовать ЦО в местной агитации не только перепечаткой, но и пересказом в листках мыслей и лозунгов, развитием или видоизменением их сообразно местным условиям и проч. Это важно чрезвычайно для сотрудничества между нами и вами на деле, для обмена мнений, для поправок наших лозунгов, для ознакомления массы рабочих с тем, что у нас есть постоянный ЦО партии»********, — писал Ленин в 1905 году от имени редакции «Пролетария» в газету «Рабочий».

О необходимости изучать массу, чтобы умело подходить к ней, — об этом твердил Ленин все время. Сам он неустанно изучал массу, умел слушать массу, умел понимать то, что она говорит, схватывать суть того, что старается высказать рабочий, крестьянин...

Не допускал Ленин никакой шаблонизации при выборе лозунгов, вокруг которых велась агитация. Делу выбора лозунгов он придавал особое значение. Докладывая на собрании партийных работников в ноябре 1918 года о мелкобуржуазных партиях, Владимир Ильич указывал на то, что «...всякий лозунг получает способность затвердевать больше, чем нужно»*********. Гибкости, умению в области агитации на каждом этапе выбрать из цепи фактов именно то звено, за которое необходимо ухватиться, чтобы вытащить всю цепь, осветить всю сумму явлений, — этому Ильич придавал исключительное значение...

Умение по-марксистски подходить к оценке момента, брать события во всех связях и опосредствованиях, брать их в их развитии, определять, что в данный момент нужно рабочему классу для победы, — одним словом, диалектический, марксистский подход к оценке момента вооружил партию умением правильно выбирать лозунги, браться за надлежащее звено. Ленин особенно много дал в деле анализа задач партии на каждом этапе. Правильный выбор лозунгов — это то, что увязывало теорию с практикой, что делало агитацию особенно успешной. Лозунг мира, лозунг о земле, выдвинутые большевиками перед Октябрем, были лозунгами, которые обеспечили победу рабочему классу, лозунгами, глубоко волновавшими всю крестьянскую и солдатскую массу. Лозунги, хотя бы и очень яркие, но которые не основаны на учете действительного положения вещей, Ленин называл революционной фразой.

Когда в 1918 году встал вопрос о необходимости принять очень тяжелые условия мира с Германией и некоторые выступали против заключения мира и говорили о необходимости революционной войны, Ленин выступил против них в статье «О революционной фразе».

«Революционная фраза есть повторение революционных лозунгов без учета объективных обстоятельств, приданном изломе событий, при данном положении вещей, имеющих место. Лозунги превосходные, увлекательные, опьяняющие, — почвы под ними нет, — вот суть революционной фразы», — писал Ленин. «Кто не хочет себя убаюкивать словами, декламацией, восклицаниями, — продолжает Ленин, — тот не может не видеть, что «лозунг» революционной войны в феврале 1918 года есть пустейшая фраза, за которой ничего реального, объективного нет. Чувство, пожелание, негодование, возмущение — вот единственное содержание этого лозунга в данный момент. А лозунг, имеющий только такое содержание, и называется революционной фразой»**********.

 «Работа политической агитации никогда не пропадает даром, — писал Ильич в 1908 году, в разгар реакции, — Успех ее измеряется не только тем, удалось ли нам сейчас же и сразу добиться большинства или согласия на координированное политическое выступление. Возможно, что мы этого не добьемся сразу: на то мы и организованная пролетарская партия, чтобы не смущаться временными неудачами, а упорно, неуклонно, выдержанно вести свою работу хотя бы при самых трудных условиях»**********. (Курсив в начале цитаты Н. Крупской.)

Жизнь показала, как прав был Ильич. В 1912 году начался революционный подъем и ожили традиции 1905 года. Они помогли рабочим провести в ответ на Ленские события грандиозную массовую забастовку. Рабочие сразу подняли, оживили эту традицию.

Революционную массовую забастовку Ленин называл пролетарским методом агитации.

«Русская революция, — писал он в июне 1912 года, — впервые развила в широких размерах этот пролетарский метод агитации, встряхивания, сплочения и вовлечения в борьбу масс. И теперь пролетариат снова и еще более твердой рукой применяет этот метод. Никакая сила в мире не могла бы осуществить того, что осуществляет этим методом революционный авангард пролетариата. Громадная страна с 150-миллионным населением, разбросанным на гигантском пространстве, раздробленным, придавленным, бесправным, темным, отгороженным от «зловредных влияний» тучей властей, полиции, шпионов, — эта страна вся приходит в брожение. Самые отсталые слои и рабочих и крестьян приходят в прямое и косвенное соприкосновение с забастовщиками. На сцене появляются сразу сотни тысяч революционных агитаторов, влияние которых бесконечно усиливается тем, что они неразрывно связаны с низами, с массой, остаются в их рядах, борются за самые насущные нужды всякой рабочей семьи, соединяют с этой непосредственной борьбой за насущные экономические нужды протест политический и борьбу с монархией. Ибо контрреволюция внесла в миллионы и десятки миллионов острую ненависть к монархии, зачатки понимания ее роли, а теперь лозунг передовых столичных рабочих — да здравствует демократическая республика! — тысячами каналов идет да идет, вслед за каждой стачкой, в отсталые слои, в глухую провинцию, в «народ», «во глубину России»»***********. Массы убеждаются фактами, верят не словам, а делам. Выступая на III съезде Советов, Ленин говорил: «Мы знаем, что в народных массах поднимается теперь другой голос; они говорят себе: теперь не надо бояться человека с ружьем, потому что он защищает трудящихся и будет беспощаден в подавлении господства эксплуататоров. (Аплодисменты.) Вот что народ почувствовал, и вот почему та агитация, которую ведут простые, необразованные люди, когда они рассказывают о том, что красногвардейцы направляют всю мощь против эксплуататоров, — эта агитация непобедима»***********.

Во время гражданской войны агитация приняла необычайно широкий размах. Тогда были созданы при ВЦИК агитационные поезда и пароходы. Владимир Ильич уделял им много внимания, давал указания о подборе людей, о характере агитации, об учете проделанной работы.

Громадное значение, пропагандистское и агитационное, получили декреты Советской власти. Ленин писал: «...если бы мы отказались от того, чтобы в декретах наметить путь, мы были бы изменниками социализму. Эти декреты, которые практически не могли быть проведены сразу и полностью, играли большую роль для пропаганды. Если в прежнее время мы пропагандировали общими истинами, то теперь мы пропагандируем работой. Это — тоже проповедь, но это проповедь действием — только не в смысле единичных действий каких-нибудь выскочек, над чем мы много смеялись в эпоху анархистов и старого социализма. Наш декрет есть призыв, но не призыв в прежнем духе: «Рабочие, поднимайтесь, свергайте буржуазию!». Нет, это — призыв к массам, призыв их к практическому делу. Декреты, это — инструкции, зовущие к массовому практическому делу. Вот что важно»*************.

Ильич ставил агитацию в тесную связь не только с пропагандой, но и с организацией. Агитация помогает массам организовываться — об этом говорил Ленин с самого начала, — сплачивает их, помогает дружно действовать. Громадное организующее значение имела агитация в моменты революции, не меньшее значение она имеет и в деле строительства социализма.

Формы агитации меняются, но агитация продолжает иметь организующее значение, и именно агитация делом, работой, примером.

Владимир Ильич особое значение придавал агитации примером. В статье «Очередные задачи Советской власти», написанной в марте — апреле 1918 года, Ильич подчеркивал то агитационное значение, которое приобретает пример при Советской власти. «При капиталистическом способе производства значение отдельного примера, скажем, какой-либо производительной артели, неизбежно было до последней степени ограничено, и только мелкобуржуазная иллюзия могла мечтать об «исправлении» капитализма влиянием образцов добродетельных учреждений. После перехода политической власти в руки пролетариата, после экспроприации экспроприаторов дело меняется в корне и, — согласно тому, что многократно указывалось виднейшими социалистами, — сила примера впервые получает возможность оказать свое массовое действие. Образцовые коммуны должны служить и будут служить воспитателями, учителями, подтягивателями отсталых коммун. Печать должна служить орудием социалистического строительства, знакомя во всех деталях с успехами образцовых коммун, изучая причины их успеха, приемы их хозяйства, ставя, с другой стороны, «на черную доску» те коммуны, которые упорно хранят «традиции капитализма», т. е. анархии, лодырничанья, беспорядка, спекуляции»**************.

Придавая громадное значение агитации примером, Ильич придавал поэтому громадное агитационное значение соцсоревнованию.

Когда гражданская война близилась к концу, Ильич подчеркивал необходимость перевести пропаганду и агитацию на новые рельсы, как можно теснее увязывая ее с задачами социалистического строительства, и особенно с задачами хозяйственного строительства, с задачами планового хозяйства.

«Пропаганда старого типа, — говорил Ленин, — рассказывает, дает примеры, что такое коммунизм. Но эта старая пропаганда никуда не годна, так как нужно практически показать, как надо социализм строить. Вся пропаганда должна быть построена на политическом опыте хозяйственного строительства... Наша главная политика сейчас должна быть — экономическое строительство государства... И на этом должна быть построена вся агитация и вся пропаганда...

Каждый агитатор должен быть государственным руководителем, руководителем всех крестьян и рабочих в деле экономического строительства»****************.

От агитпоездов ВЦИК он требовал усилить экономическую и практическую часть работы поездов и пароходов включением в их политотделы агрономов, техников, отбором технической литературы, соответствующего содержания кинолент, требовал изготовления кинолент на сельскохозяйственные и промышленные темы, заказов соответствующих фильмов за границей.

От политпросветов он требовал широкой постановки производственной пропаганды, набрасывал тезисы по этому вопросу, требовал изучения форм производственной пропаганды и агитации за границей, особенно в Америке, опыта применения этих методов у нас. В связи с докладом ГОЭЛРО он требовал втягивания в работу по электрификации широчайших масс рабочих, придания всей агитации за единый план электрификации политического характера, требовал расширения политехнического кругозора рабочих, без которого нельзя понять сути планового хозяйства.

Страстно мечтал Ленин о том, чтобы превратить Страну Советов в своеобразный агитпункт, действующий примером, показом, — в факел, который светил бы пролетариату всего мира.

Крупская Н. К. О Ленине.

Сборник статей и выступлений.

3-е изд. М., 1971, с. 133 — 134, 135 — 137, 139 — 140, 142 — 143, 144, 145 — 150

 

Примечания:

* Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 14, с. 91.

** Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 6, С. 24.

*** Там же, т. 7, с. 281.

**** Там же, т. 6, с. 38.

***** Там же, т. 14, с. 92.

****** Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 11, с. 95.

******* Там же, т. 21, с. 20-21.

******** Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 11, с. 322.

********* Там же, т. 37, с. 232.

********** Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 35, с. 343, 345.

*********** Там же, т. 17, с. 218.

************ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 21, с. 42-343.

************* Там же, т. 35, с. 269-270.

************** Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 38, с. 198-199.

*************** Там же, т. 36, с. 191-199.

**************** Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 407.

 

О ЛЕНИНЕ

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ А. В. ЛУНАЧАРСКОГО

...Стиль Ленина как публициста определяется двумя основаниями. Во-первых, Ленин — человек, который убеждает... Увлечься тем, чтобы произвести большое впечатление на читателя яркими цветами своего красноречия, красотой и богатством цитат, роскошью тех садов словесности, по которым автор ведет за собой читателя — это Ленину было чрезвычайно чуждо.

Ему нужно было убедить. Каждая его статья есть определенного рода лекция, доклад, реферат, аргументация, которая должна оставить после себя определенный след, изменить определенным образом настроения, выводы, мнения той аудитории, к которой он обращался. Поэтому задача его... непосредственная публицистическая, т. е. отражающая какой-нибудь вопрос дня... При этом, убеждая, Ленин борется. Он имеет врага, который говорит противоположное, меньшевика, либерала или эсера... Поэтому любимая его манера — убеждать, чтобы одновременно разубеждать противника, который выдвигает противоположные вещи. В этом сильная сторона, привлекательность ленинского стиля.

Я бы сказал, что Ленин никогда не стремится привлекать красотою, но поскольку он борется и хочет в борьбе сделать противника смешным и одиозным, поскольку он разоблачает противника, поскольку он хочет показать превосходство свое над ним, превосходство своих идей, постольку статьи его блещут остроумием, колкостью, он едко бичует словами.

Кроме того, Ленин хочет быть понятным возможно большим массам... Каждый раз, когда кто-нибудь употреблял иностранное слово там, где можно было сказать проще, Ленин подтрунивал и говорил: нечего показывать свою ученость, вы пишете, не для академиков; подумайте, как вам будет досадно, если 10 хороших рабочих собрались почитать нашу газету и никто не понял ее. Это стремление к популярности при огромной заботе Ленина всегда высказываться точно, потому что он считал, что самая незначительная ошибка может стать потом очень значительной — это одна из характернейших черт манеры Владимира Ильича. Он никогда не вульгаризировал. Может быть, на этих коренных основаниях можно было бы построить нечто вроде учения о ленинском стиле, убеждающем стиле, полемически широком, популярном, но никогда не вульгарном. Это определяет основы стиля Ленина и само собой это есть пролетарский стиль. Он убеждающий, потому что он деловой, полемический, потому что как раз пролетариат стоит на почве классовой борьбы и классовая борьба занимает его целиком... И в то же время это чрезвычайно присущая классу популярность, присущая классу миллионов, связанная с величайшими научными идеями научного социализма, так что в стиле Ленина есть вместе с тем публицистический стиль пролетариата в его лучшей форме.

Ленин. Октябрь семнадцатого.

В 2-х т. Т. 1. М.. 1977, с. 211 — 212

 

ВСТРЕЧИ С ЛЕНИНЫМ

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ М. М. ЭССЕН

...Ничто личное, мелкое не доходило до Ленина. Он любил и ценил Плеханова и неизменно возвращался к мысли о том, что его нужно сохранить для партии. А Плеханов? Он точно боялся «соперничества», никого не признавал рядом с собой. С ним нельзя было говорить, как с равным.

Плеханов как-то жаловался, что его одолевают умники, которые приходят к нему и нудно, тягуче, длинно излагают свои теории, от которых веет затхлым чеховским провинциализмом. Это зло, но верно, и виноват в этом был сам Плеханов. Конечно, товарищи тянулись к нему, но их встречал такой холодный прием, такое подчеркнутое превосходство, что и неглупый человек терялся, начинал лепетать всякие несуразности, чтобы показать, что и он не чужд разных теорий.

Один товарищ рассказывал, что, приехав в Женеву, он отправился к Плеханову. Тот встретил его снисходительно-любезно и задал вопрос, как к нему (к Плеханову) относятся в России. «Товарищи считают вас оппортунистом», — выпалил приезжий. Плеханов рассвирепел: «Скажите вашим товарищам, что, когда их папеньки ухаживали за их маменьками, Плеханов уже был ортодоксальным марксистом». Это не анекдот.

Хотел ли Плеханов отпугивать людей? Конечно, нет. Но своей манерой держаться он ставил грань между собой и другими членами партии. Он как бы говорил: «Я — автор «Монистического взгляда на историю» и целого ряда ученых трудов и монографий, а вы — просто ученики и слушатели». И когда Плеханов чувствовал, что ему благоговейно внимают, он становился изумительно милым, доступным, блестящим собеседником. Несколько раз мне пришлось видеть его именно в такой обстановке, и трудно передать, до чего он бывал тогда блестящ, остроумен и ярко интересен. У Плеханова была манера говорить в небольшом кружке так, как он говорил бы на большом собрании. Всю свою эрудицию, исключительную начитанность, широту энциклопедиста, юмор, ораторское искусство — все он вкладывал в свою речь. Начитанность Плеханова поражала. Особенно хорошо он знал XVIII и XIX века. Энциклопедисты были им изучены полностью, и ум его находил больше всего пищи и удовлетворения в изучении философов и мыслителей того времени. И сам он, со своими вкусами, энциклопедичностью, был бы блестящей фигурой именно той эпохи.

Не то Ленин. Весь ушедший с головой в организацию рабочего класса, поставивший целью своей жизни создать партию, которая действительно могла бы повести пролетариат к победе над самодержавием и капитализмом, он по камешку сколачивал эту партию. Тысячами нитей Ленин был связан с партией, с рабочим классом. У него подход к людям был совсем иной, чем у Плеханова. Он, как хороший хозяин, подбирал все, что годилось для стройки. Иногда поражало, до чего Ленин был внимателен и терпелив с каждым товарищем.

С Лениным никто не старался казаться умным, говорить о высоких материях, становиться на носки. Он видел человека насквозь, и каждый чувствовал, что с Ильичем надо говорить только просто, щеголять не нужно.

Сколько раз мне приходилось присутствовать при его беседах с товарищами, и меня всегда поражало, с каким доверием и вниманием он всех слушал. Это был такт большого человека: ободрить работника, поднять в нем веру в свои силы, зажечь бодростью и энергией. Не в этом ли исключительный успех и влияние Ленина, что он умел, как никто, воодушевить волей к работе, и человек, соприкоснувшись с ним, трудился с удесятеренной энергией. Каждый чувствовал, что у него точно крылья выросли.

Никакого оратора не слушали так, как Ленина. Впервые я увидела его на трибуне в 1904 году в Женеве, когда он делал доклад о Парижской коммуне. Ленин на трибуне весь преображался. Какой-то весь ладный, подобранный, точно сделанный из одного куска. Вся сила сосредоточена в голосе, в сверкающих глазах, в чеканной стальной фразе.

Мне приводилось тогда слышать очень крупных ораторов, которые говорят точно для того, чтобы поразить слушателей, блеснуть яркой фразой, остроумной шуткой, умеют использовать силу и гибкость голоса, плавный жест, красивую позу. Таковы были Плеханов, Жорес, Вандервельде, считавшиеся мировыми ораторами. В их выступлениях было много эффектного, но мне никогда не удавалось отрешиться от впечатления какой-то искусственности их речей.

Не то Ленин. Непередаваема сила его речей. В них нет как будто никакого внешнего блеска, они просты и ясны, но, слушая Ленина, забываешь обо всем. Он овладевает слушателем всецело. И тут разница между Лениным и Плехановым разительна.

Плеханов любил красиво отточенные фразы. Он знал цену своему таланту, знал, когда повысить и понизить голос, умел вовремя блеснуть остроумием, поднять утомленное внимание аудитории кстати рассказанным анекдотом. Но его слушали спокойно, он волновал в меру.

У Ленина нет этого внешнего блеска, он не оттачивает фразы, но тем не менее именно его слушают, затаив дыхание, слушают так, точно он раскрывает твои самые сокровенные мысли, заветные мечты. Другие ораторы восхищают, но слушаешь их точно со стороны, — Ленин зовет к действию. Его речи зажигают энтузиазмом и желанием действовать. Речи Ленина нельзя забыть: все чувствуют, что Он сказал самое важное и нужное.

Ленин говорил о Коммуне, и мы ощутили ее могучее дыхание, ее пафос, ее трагедию, ее мировое значение. Парижская коммуна встала пред нами, как сверкающая заря новой жизни, как первый опыт рабочих взять власть в свои руки. Мы мысленно видели осажденный Париж, трусость и предательство господствующих классов, продажное правительство, сбежавшее в Версаль и предавшее родину, мы увидели героический рабочий класс, взявший на себя защиту отечества и задачу построения государства на новых началах. Ленин показал все трудности выполнения этих задач, вскрыл все противоречия, ошибки Коммуны, рассказал о ее гибели.

Я до сих пор помню и эту речь, и тот энтузиазм, какой она вызвала. Из всей речи Ленина, такой вдохновенной и огненной, стало ясно, что Парижская коммуна — не только героический эпизод истории, показывающий силу и мощь рабочего класса, но и вдохновляющий пример для нас.

С собрания возвращались небольшой компанией, все были радостно возбуждены. Я спросила Ленина:

- Неужели мы доживем до того времени, когда Коммуна снова встанет в порядок дня?

Ленин встрепенулся:

- А вы сделали такой вывод из моего доклада?! — спросил он.

- Да, и не одна я, а все, кто слушал вас сегодня.

Слушать Ленина на собраниях, видеть его за работой,

углубленного в книги, или за разрешением политических вопросов, слушать его планы поражения противников, его уничтожающие характеристики — все это давало яркую картину его многогранности. Но тот не зна&т Ленина, кто не видел его и в обычной домашней обстановке.

Я не встречала более жизнерадостных людей, чем Ленин. Его способность смеяться всякой шутке, умение использовать свободный час и находить повод для веселья и радости были неисчерпаемы.

Воспоминания о В. И. Ленине, т. 2, с. 112 — 115

 

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ В. А. КАРПИНСКОГО

Владимиру Ильичу приходилось несчетное число раз выступать на партийных, советских съездах, на массовых собраниях, митингах. Попробую описать Ленина как оратора.

Владимир Ильич обладал удивительной, ему одному свойственной способностью быстро и целиком овладевать вниманием слушателей, будь то политические деятели, ученые или простые люди из народа. Для каждой аудитории он умел найти свой особый подход, подбирал особые аргументы, применял особую методику изложения.

Владимир Ильич превосходно знал и любил русский язык. Около его рабочего стола в Кремле, на особой полке- вертушке, всегда стояли среди других справочников четыре толстых тома «Толкового словаря живого великорусского языка» Владимира Даля.

В. И. Ленин хорошо знал сотни русских пословиц, поговорок и умело пользовался ими для того, чтобы высмеять своих политических противников. «Проливают крокодиловы слезы», — говорил он о черносотенных газетах, выражавших скорбь но случаю смерти Л. Н. Толстого и в то же время восхвалявших синод за отлучение его от церкви; «Бьются ужом» — про оппортунистов, лавировавших между двумя противоположными точками зрения; «Вертятся словно черти перед заутреней» — про новоискровцев, всячески увертывавшихся от прямого ответа на поставленные вопросы; «Им плюнь в глаза, а они — божья роса!» — про министров-социалистов и генерала Каледина; «Ходит как кот около горячей каши» — про меньшевика Суханова, пытавшегося толковать на свой лад тезис Маркса о соединении рабочей революции с крестьянской войной против помещиков; «Хорошо поет, где-то сядет» — о либералах, о министрах-социалистах; «Щуку бросили в реку» — о комиссии по борьбе с разрухой, составленной в большинстве из капиталистов; «Сапоги всмятку» — о научных дефинициях П. Струве и т. д.

Хорошо помню один случай на IV Чрезвычайном Всероссийском съезде Советов в марте 1918 года.

Съезд происходил в один из самых критических моментов истории Советской России, когда решался вопрос о мире или войне с Германией. Настроение на съезде было тяжелое. Среди делегатов присутствовало немало противников заключения мира — левых эсеров, максималистов, анархистов и других. Они отвергали «мир с буржуазией» и призывали к «революционной войне до победного конца» против германских империалистов. Ленина часто прерывали раздраженными возгласами. Но он последовательно развивал свои мысли, доказывал съезду безусловную необходимость заключить хотя бы самый тяжелый мир с Германией и высмеял своих хвастливых противников, приведя русскую поговорку «Не хвались, идучи на рать, хвались, идучи с рати». Зал загремел от хохота, раздались бурные аплодисменты. Перелом в настроении съезда был достигнут.

После доклада Ленина съезд подавляющим большинством голосов утвердил мирный договор с Германией.

На рабочих и крестьянских собраниях Владимир Ильич говорил с какой-то особенной простотой, ясностью, убедительностью, пользуясь словами и выражениями из обыденной народной речи, поражая слушателей знанием их жизни, быта и нужд.

Однако Владимир Ильич никогда не опускался до вульгаризации, не подделывался под рабочую или крестьянскую аудиторию, не льстил ей, ничего не скрывал от нее и не давал невыполнимых обещаний.

В семнадцатом году перед рабочими выступало много всяких ораторов. Иные очень красиво разглагольствовали, но впечатления не производили, овладеть умами и сердцами рабочих не могли.

А когда выступал Ленин, рабочие, никогда его не видавшие, сразу угадывали в нем своего человека:

 — Вот этот наш! Слышь, как правду-матку режет!

Поражала рабочих простота и совершенная понятность речей Ленина. Да и как не понять, ежели он всегда говорил в пользу рабочих и в защиту народа!

Выйдет эсер или меньшевик, говорит, говорит, как воду льет. Этих ораторов рабочие так и называли: «водолейкины».

А то, что говорил Ленин, захватывало и зажигало рабочих. Все, что каждый думал, переживал про себя, но для чего не находил слов, чтобы полно и четко выразить, — все это ясно высказывал Ленин.

Рабочие слушали Ильича, затаив дыхание. Вот он выступает с трибуны на широком дворе Путиловского завода. Его слушают тысячи, а стоит такая тишина, что слышно, как чирикают воробьи на карнизах.

Горячие речи В. И. Ленина сплачивали массы в один пролетарский кулак, давали им силу, волю к борьбе, уверенность в победе, веру в светлое социалистическое будущее родной страны.

Владимир Ильич обладал исключительным- талантом популяризатора. Он не приводил цитат, чтобы их потом пространно толковать и разъяснять. Он исходил из простых, знакомых массам жизненных фактов, примеров, чтобы затем вместе со слушателями сделать определенный вывод, неизбежно вытекающий из этих фактов, и таким путем подвести массы к пониманию учения, лозунгов партии.

Ленин был беспощаден к врагам народа. Никто не умел с такой силой громить буржуазию и ее прихвостней — меньшевиков и эсеров. Как они метались, видя, что Ленин поднимается на трибуну! Каждое его слово разило врагов в самое сердце.

Разоблачая и высмеивая врагов, Владимир Ильич нередко пользовался образами из произведений художественной литературы, русской и иностранной: М. Е. Салтыкова- Щедрина, А. С. Грибоедова, Н. В. Гоголя, И. А. Гончарова, Н. А. Некрасова, А. П. Чехова, А. Н. Островского, И. А. Крылова, Мольера, Вольтера, Сервантеса, Шекспира, Гёте, Шиллера и других.

Были и среди социал-демократов очень искусные ораторы, любившие уснащать свои речи красивыми оборотами, плоскими остротами и т. п. Вся эта внешняя «красивость» была абсолютно чужда Ленину. Она просто не нужна была ему, мешала быстрому, целесообразному ходу его мыслей — он как бы торопился высказать их своим слушателям.

У иных ораторов представительный вид, эффектные жесты, красивые позы, сильный, меняющийся в тонах голос, который они то повышают до «громовых» раскатов, то понижают до шепота.

А тут поднимется на трибуну человек невысокого роста, с виду ничем не примечательный, разве что блеснет под электрическим светом его огромный лоб. Заговорит несколько глуховатым голосом, слегка картавя на «р». Не ораторствует, а как бы беседует со слушателями. Жесты его просты, естественны.

Речь начнет с нескольких, казалось бы, простых, всем известных фактов, мыслей. Но через мгновение ваше внимание уже поглощено его речью. У этих всем известных фактов, оказывается, есть свои, никем раньше не замеченные стороны, особенности; из них вытекают новые, неоспоримые выводы, которых, однако, до сих пор никто не делал... И вы вместе с оратором испытываете восторженное чувство первооткрывателя... А он приводит новые факты, бросает новые мысли, ведет вас дальше с неодолимой силой логики... И вот вы уже захвачены им всецело! Окружающая обстановка исчезает для вас. Вы — в царстве мысли с ее неумолимыми законами... По окончании его речи вы как бы просыпаетесь.

Подобно тому как большой писатель-художник захватывает вас силой поэтического воображения, так великий мыслитель Ленин всецело завладевал вами силою мысли. Как художник своими средствами рисует классового врага, тан Ленин силою мысли разоблачал самые сложные махинации и теоретические построения противников.

Вы вспоминаете, что иногда встречали у противника доводы, в которых чувствовали какую-то фальшь, но не могли ее сразу вскрыть. А вот Ленин одной, мимоходом брошенной фразой разрывает самые хитроумные сплетения, софизмы противников и ведет вас к новым широким обобщениям. Каждым своим выступлением Ленин раскрывал перед партией новые увлекательные перспективы, заряжал нас новой энергией, ставил со всей ясностью и обоснованностью новые важные задачи, от разрешения которых зависело будущее партии и страны.

Ленин — мастер революционной пропаганды. Изд 2-е. М., 1965, с. 139 — 142

 

ЛЕНИН, КАКИМ ОН БЫЛ НА ТРИБУНЕ

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ А. А. АНДРЕЕВА

Необходимо еще высказать несколько замечаний о Ленине как ораторе, о стиле и характере его речей.

Взять хотя бы его доклады на IX, X, XI съездах, на конференциях партии и конгрессах Коминтерна. Он обычно говорил около часа и редко несколько больше. И все же, несмотря на краткость и сжатость его выступлений, каждый раз оставалось впечатление, что он сказал все, что нужно; все остальное, чего он касался лишь вскользь или совсем не касался, имело второстепенное значение. Это оттого, что он всегда говорил о главном, выбирал основное звено, на котором и нужно было сосредоточить все внимание. Речь его была цельная, как глыба, как слиток. Он ставил основную задачу, и все другие вопросы, которых он касался, находились в сцеплении, в прямой связи с главной темой выступления, одно положение — в тесной, неразрывной связи с другим.

Выступал он обычно или совсем без записи, или имея в руках лишь небольшую бумажку с наброском плана речи, с заметками и вопросами, о которых он хотел сказать. Вот Ленин выходит для доклада; у него с собой краткий конспект, да и то в ходе речи он в него очень редко заглядывает. Но видно по всему, что его доклад не экспромт, а результат большой предварительной работы мысли. Все основные положения он заранее продумывал, а аргументы в значительной мере у него рождались уже на трибуне. Обладая колоссальной памятью, огромным запасом знаний, будучи замечательным диалектиком, он поражал свободой и железной логикой своих выступлений, необыкновенной способностью всесторонне охватывать события и видеть далеко их развитие.

Стиль его выступлений не тезисный. Речь очень живая, острая, меткая и всегда глубоко принципиальна. Теоретические положения перемежаются с практическими соображениями и доводами. Его речь обычно пересыпана примерами, сравнениями, но не цифрами. Подтверждая свои доводы, он часто употребляет меткие словечки, ходовые народные поговорки; в этом смысле, кажется, никто так не пользовался богатством русского языка, как Ленин.

Особенно он оживлялся во время полемики, если ему кто-либо попадал «на зубок». Идейных противников — оппортунистов, меньшевиков, эсеров и других — он буквально уничтожал логикой своих доводов, иронией, высмеивал метким, острым словом. В то же время в ходе полемики он высказывал, как бы походя, глубокие, гениальные мысли. Если Ленин считал какой-либо вопрос особенно важным, он не считался с повторением и в ходе речи по разным поводам возвращался к нему по нескольку раз.

Я думаю, каждый, читая произведения Ленина, испытывает большое удовлетворение. Но можно себе представить, какое чувство приходилось испытывать, слушая Ленина! Во время речи он весь жил и находился в движении. Говорил он обычно вне трибуны, она его стесняла. Вот он выходит на трибуну для доклада, но после первых, же фраз ее покидает. Весь он устремился вперед; переходя с места на место, сопровождая речь живой жестикуляцией, то наклоняясь, то откидываясь всем корпусом в зависимости от хода мысли, он старается крепче вложить в сознание слушателей свои доводы. Вся его фигура полна энергии и огромной внутренней силы.

Где бы Ленин ни выступал — на съезде или на митингах — он с первых же слов полностью захватывал, брал в плен аудиторию; все взоры, все внимание уже неотрывно и до конца сосредоточивались на Ленине. Тут действовали важность вопроса, прямота, сила правды, глубокая убежденность и страстность, звучавшие в первых же фразах речи, соединенные с огромным личным обаянием Ленина и доверием к нему.

Он был страшен для врагов своей невероятно разящей силой правды. Да и теперь слово Ленина приводит в трепет всех и всяческих врагов социализма. В то же время он был и остается необыкновенно близким, родным для простых людей всего мира.

Его речь по форме была всегда проста, но глубока по своему содержанию, связана с действительностью, с вопросами, волнующими миллионы людей. Потому она сразу же доходила до сознания самого простого человека.

В. И. Ленин, как никто другой, изучил и знал все, что было написано К. Марксом и Ф. Энгельсом, но он почти никогда в своих докладах, выступлениях и, как правило, в большинстве своих популярных статей не прибегал к приведению выдержек из Маркса и Энгельса, за исключением тех своих теоретических работ, в которых ему приходилось полемизировать и разоблачать всевозможных ренегатов от марксизма.

В. И. Ленин был враг начетничества. Он не раз говорил, что быть коммунистом и марксистом вовсе не значит заучивать наизусть и буквально повторять положения основоположников научного социализма, а необходимо впитать глубокий смысл учения марксизма, переработать его в своем сознании, с тем чтобы уметь применить это великое учение в конкретной обстановке, в жизни.

В его речах, так же как и в статьях, нет отвлеченных рассуждений или положений. Теоретические положения, высказываемые Лениным, всегда связаны с жизнью, он их сопровождает живыми примерами. В каждой его речи или статье есть что-то новое, оригинальное, и даже ранее уже приводимая мысль повторяется в новой форме или в другой связи.

Он мог во время выступления не глядеть на свои записи, но не мог забыть свои часы, которые обыкновенно держал в руке, часто поглядывая, не затянул ли он свою речь, и, если, по его расчету, время истекало, он начинал заметно торопиться.

Его речь не была равномерной: то он призывает, то беседует и рассуждает. Вот он говорит о нашей победе над всемирным капиталом в Октябре или в гражданской войне, о больших задачах социалистического строительства. Говорит он об этом с подъемом и пафосом. Но этот пафос не ораторского свойства, в нем нет и тени преувеличения. Ленин терпеть не мог фальши, фразерства или напускного пафоса. Пафос в его речах был действительным отражением великих побед пролетарской революции. Вместе с тем он всегда со всей прямотой говорил о наших недостатках и о трудностях, которые предстояло преодолеть в решении той или иной задачи.

Трудно подыскать точное определение для ленинских выступлений. Скорее всего это было похоже на порыв, призыв. Говорил ли он об успехах, недостатках, задачах, он всегда как бы звал вперед. После каждой речи Ленина люди испытывали какое-то необыкновенное удовлетворение, становилось как-то легко, светло и все ясно.

Воспоминания о В. И. Ленине, т. 4, с. 23 — 25

 

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ Б. М. ВОЛИНА

Через неделю, вечером 20 ноября 1922 года, В. И. Ленин выступил на пленуме Московского Совета, заседавшего совместно с пленумами всех районных Советов Москвы. Шло деловое заседание Моссовета. Появление Владимира Ильича было встречено радостными возгласами, пением «Интернационала», длительными, непрекращавшимися рукоплесканиями.

Московский Совет в течение ряда недель выяснял возможность выступления Ленина перед представителями трудящихся столицы. Владимир Ильич начал с извинений перед депутатами за свое опоздание и с объяснения, что после болезни, начиная с декабря 1921 года, ему пришлось откладывать с недели на неделю это свое выступление, ибо, как он шутя заметил, «выражаясь языком профессионалиста, потерял работоспособность на довольно длительный срок...»*. Тем не менее, несмотря на свое нездоровье и усталость, Владимир Ильич не счел возможным отказать в просьбе Московскому Совету выступить на его пленуме.

Когда Владимир Ильич появился, то сцена была почти пуста: был председатель, сидела стенографистка, у стола президиума сидел и я, как депутат Совета и редактор «Рабочей Москвы». Так радостно было товарищеское пожатие его теплой руки, улыбка его пытливых, немного усталых глаз!

Он показался мне еще более усталым, чем после выступления на IV конгрессе Коминтерна. Здесь, на пленуме Моссовета, я впервые увидел Владимира Ильича в коричневом френче, что показалось мне непривычным (до последней болезни он френча никогда не носил). Для этого выступления у Ленина, как всегда, не было готового, напечатанного на машинке текста речи: в его руках было несколько листков с бегло набросанным планом.

Несмотря на недомогание Владимира Ильича, речь его была исключительно жизнерадостной, воодушевляющей,

оптимистичной. Она часто прерывалась одобрительными возгласами и аплодисментами.

Ленин говорил о положении Советской России после разгрома интервентов. Он говорил, что наша страна стоит на дороге, совершенно ясно и определенно очерченной, что она себе обеспечила успех перед государствами всего мира. Он как-то по-особому говорил о внутренних задачах, к решению которых надо подходить иначе, чем раньше. Громадное впечатление на слушавших Владимира Ильич» произвели его слова: «Раньше коммунист говорил: «Я отдаю жизнь», и это казалось ему очень просто, хотя это не всякий раз было так просто. Теперь же перед нами, коммунистами, стоит совершенно другая задача. Мы теперь должны все рассчитывать, и каждый из вас должен научиться быть расчетливым»**.

С исключительной проникновенностью говорил он о Коммунистической партии. Он как-то особенно тепло, по-отечески назвал партию — маленькую, по сравнению со всем населением страны, группу людей — «зернышком», которое поставило себе задачей переделать все. «И оно переделает!» — убежденно добавил Ленин, обводя взглядом аудиторию.

У каждого радостно забилось сердце тогда, в вечер 20 ноября 1922 года, в самый разгар нэпа, когда Ленин произнес знаменитые слова о социализме, который мы уже протащили в повседневную жизнь, о социализме, который уже не есть вопрос отдаленного будущего.

Бурные аплодисменты вызвали знаменательные обнадеживающие слова Владимира Ильича: «Позвольте мне закончить выражением уверенности, что, как эта задача ни трудна, как она ни нова по сравнению с прежней нашей задачей и как много трудностей она нам ни причиняет, — все мы вместе, не завтра, а в несколько лет, все мы вместе решим эту задачу во что бы то ни стало, так что из России нэповской будет Россия социалистическая»***.

Члены Совета бурно аплодировали, а он — великий и простой — стоял на трибуне, обводя светящимся, немного усталым взором представителей народной Москвы, города трудящихся, столицы первого в мире социалистического государства...

Воспоминания о В. И. Ленине, т. 4, с. 107 — 108

* Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 45, с. 300.

** Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 45, с. 306.

*** Там же, с. 309.

 

НА СОВЕЩАНИИ ПОЛИТПРОСВЕТОВ

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ А. С. КАРПОВОЙ

Всероссийское совещание политпросветов губернских и уездных отделов народного образования открылось 1 ноября 1920 года*. Мы заседали в Москве, в том помещении в Малом Харитоньевском переулке, которое тогда называлось Домом съездов Наркомпроса и где теперь находится отделение технических наук Академии наук СССР.

Это величественное и богатое здание дворцового типа, с великолепным вестибюлем, парадными мраморными лестницами, огромным залом с лепным потолком, просторными фойе, гостиными и множеством комнат, наполненных тяжелой мебелью, кожаными и бархатными диванами. В те годы здание отапливалось плохо. Нередко участники съездов заседали в шубах, пальто, валенках, рукавицах, изо рта струился пар.

Вела наше совещание Надежда Константиновна Крупская. Среди участников совещания ходили слухи, что должен приехать Ленин. Прошло два дня, но его не было. Мы осторожно выспрашивали у Надежды Константиновны. Она ничего определенного не отвечала, а переводила разговор на то, как важно разъяснять значение ожесточенных боев за Перекоп, успешного выполнения хлебозаготовок, пуска ивановских текстильных фабрик, электрификации страны. Умом мы сознавали, что положение республики напряженное, что Владимир Ильич несет тяжелый груз руководства страной и ему трудно оторваться от государственных дел для встречи с нами. Сердце же не мирилось, и, сказать по совести, приподнятое настроение, с которым мы съехались, немного упало: мы думали, что Ленина на этот раз не увидим.

Третьего ноября совещание шло будничным чередом. Днем был объявлен короткий перерыв. Огромный зал опустел, электричество из экономии почти совсем выключили. Делегаты разошлись — кто поразмять ноги, кто покурить, большинство же отправилось в буфет, находившийся по ту сторону мраморной лестницы, и стояло в очередях, чтобы получить стакан теплого морковного чая с двумя-тремя леденцами и согреться.

Звонок уже давно созывал делегатов на заседание, но полуосвещенный зал почти пустовал. И вдруг я услышала быстрые шаги спешивших и бежавших групп людей. Зал мгновенно наполнился шумом торопливо усаживавшихся делегатов, они переговаривались таинственно и взволнованно. Не успела я даже спросить, что случилось, как сзади, от входа в зал, раздались нерешительные аплодисменты, они становились все громче и громче. Оглянулась — и увидела, как делегаты, сидевшие в задних рядах, вскакивают со своих мест, бегут к президиуму, аплодируют, кричат, лица у всех радостные и глаза горят. Я обернулась к высокой эстраде, где помещался президиум. Слева от двери, ведущей в президиум из маленькой комнаты и буфета, быстро поднявшись по ступеням, крупно и уверенно шагает кто-то небольшого роста, коренастый, в расстегнутом осеннем пальто с поднятым воротником и в суконной кепке с откинутым верхом, окруженный членами президиума, тоже аплодирующими, с сияющими лицами.

 — Ленин! Ленин! — кричали со всех сторон.

В зале вспыхнули все электрические лампочки. Владимир Ильич снял кепку и оглянулся, ища, куда ее положить. Все продолжали аплодировать. Ленин чуть приподнял голову и, прищурившись, недовольно взглянул на лампочки, источавшие море света, а потом сердито посмотрел в сторону президиума. «Какое расточительство! — казалось, говорил он, — Зачем это? Экономить надо электричество!»

Аплодисменты продолжались. Ленин нетерпеливо взглянул на зал, резко откинул воротник и попробовал снять пальто, но, видимо, больная рука мешала. Он, продолжая отыскивать глазами, куда бы положить кепку, оставшись в пальто, встал впереди стола президиума и взялся за спинку стоящего сбоку стула, как это делают часто, собираясь говорить. Он словно хотел сказать: «Не теряйте времени, дело не ждет!»

Теперь Владимир Ильич был виден всем и во весь рост. Восторженный женский голос крикнул: «Да здравствует товарищ Ленин!», простуженный бас подхватил: «Ленину — урра!», и со всех сторон слышались крики: «Ленин!»... «Мировая революция!»... «Ленин!»... «Партия!»... «Ура!»... Началась овация.

Мы знали: Владимир Ильич скромен, недолюбливает торжественных встреч, но не могли сдержать своих чувств.

Нетерпеливо качнув рукой стул, Ильич вдруг довольно усмехнулся оттого, что наконец нашел, и положил мешавшую ему кепку на сиденье стула. Освободившейся рукой он полез во внутренние карманы пальто, затем в боковые, отвернул полу и полез в карман пиджака, посматривая укоризненно в сторону президиума. На этот раз президиум был явно «не на высоте» и решительно никаких мер к наведению тишины не предпринимал.

Владимир Ильич достал из внутреннего кармана пиджака белый лист бумаги, величиной в ладонь, развернул его и показал залу. Все поняли: конспект. Теперь аплодисменты уже грохотали. «Значит, — подумала я, — будет не только приветствие, будет — речь. Ленин специально для нас готовился, значит, и наше дело у него в ряду государственных!» Ленин потряс перед собой бумажкой, снова прося спокойствия. Зал вдруг затих. Все сгрудившиеся у эстрады остались стоять, а те, кто был сзади нас, влезли на стулья. Так, стоя, мы и слушали Ильича.

- Товарищи, — раздался негромкий голос Ленина с той хрипотцой, которая бывает, когда войдешь в помещение с улицы. — Гм, гм, — откашлялся он.

Слышно было, как у кого-то из стоявших на стульях выскользнула книжка в переплете и легко шлепнулась на паркет.

- Товарищи, — повторил Ленин громче и уже ясным голосом, слышным во всех концах зала, — позвольте... мне... — продолжал он медленно, как будто подыскивая слова, — поделиться... несколькими мыслями... которые...

Владимир Ильич уже овладел общим вниманием. Никто не спускал с него глаз. Он поглядывал на лежавший в ладони листок, и речь его становилась все отчетливее и быстрее.

«О чем будет говорить? О войне? Борьбе с разрухой? О международном положении? — старалась догадаться я. — О, начал прямо с наших дел!»

Ленин уже сообщал о решении правительства создать Главполитпросвет. Зал ответил ему одобрительной волной пролетевшего говорка.

Владимир Ильич движением головы показал, что понял одобрение, и вдруг в его глазах заискрилась легкая усмешка.

 Я за время своего советского опыта привык относиться к разным названиям, как к ребячьим шуткам, — в глазах его забегали огоньки. Он хитро прищурился и иронически продолжал: — ведь каждое название — своего рода шутка. Он выдержал небольшую паузу.

 Теперь уже утверждено новое название: Главполитпросвет, — и он развел руками, как будто хотел добавить: «Ничего не поделаешь — стихийное бедствие на перемены названий!..»

Взглянул в сторону президиума, как будто желая убедиться, понимают ли там, почему и на что он намекает. И, словно спохватившись, продолжал:

 Так как это вопрос решенный, то вы мое замечание примите не больше, как личное замечание, — он подчеркнул движением руки слово «личное», — Если дело не ограничится только переменой клички, то это можно будет только приветствовать.

Все кругом улыбались, но урок Ильича, данный хотя и в шутливой форме, поняли. И поняли его предостережение: поменьше погони за внешней, показной, формальной стороной культурно-просветительной работы, побольше внимания к существу дела.

Убедившись, что он понят правильно, Владимир Ильич, как у него это часто бывало, быстро откинул полу и, заложив левую руку в карман брюк, вскинул правую и перешел к тому, в чем же это существо дела состоит. Теперь перед нами был уже не только товарищ, но и учитель.

Я видела и слышала Владимира Ильича очень много раз и теперь внимательно, с беспокойством всматривалась в знакомые черты. Да, похудел, даже осунулся. Но все так же бодр. Его голос все так же тверд, мысли все так же ясны и остры. Все так же он увлекает слушателей, и не ораторскими красотами, а силой своего убеждения, стальной логикой своего марксистского мышления, беспощадной правдой.

Я глядела на товарищей и видела, как лица их преображаются, в глазах загораются новые мысли, которые пробудил в них он.

Речь товарища Ленина, которую мы слушали, опубликована в собрании его Сочинений *, и нет надобности ее здесь излагать.

Не помню теперь, делали ли мы заметки в своих блокнотах. Вероятно, просто слушали, но слушали так, как всегда и все слушали Ленина. Даже теперь, спустя много лет, память сохранила — нет, не слова, а мысли, высказанные тогда Владимиром Ильичем о культурно-просветительной работе.

Но вот Ленин кончил говорить. Снова овации. Он, пожимая на ходу протянутые к нему руки, улыбаясь, быстрыми шагами идет в ту дверь слева на эстраде, откуда пришел. Делегаты вскарабкиваются на эстраду, бегут за ним всей гурьбой, протискиваются через узкую дверь на лестницу.

Звонит звонок. И в зал заседания мы возвращаемся посвежевшие и оживленные, словно напились ключевой воды из животворного источника. Владимир Ильич оценивал наш труд как большое общегосударственное дело. И после его выступления мы особенно ясно видели, как велика связь культурно-просветительной работы со всей жизнью страны, со строительством Советской республики.

Мысли, высказанные В. И. Лениным, руководили нами все эти годы и еще много лет будут давать направление культурно-просветительным работникам. Разве в нынешнее время не приобрела совершенно исключительное значение мысль В. И. Ленина, что вся пропаганда должна быть построена на политическом опыте хозяйственного строительства? Успехи культурно-просветительных организаций и теперь зависят от их умения привлечь многомиллионную армию учителей, инженеров, врачей, всей советской интеллигенции.

С какой новой убедительной силой звучит сегодня мысль Владимира Ильича о лицемерии буржуазии, твердящей, будто бы культура и просвещение могут быть «аполитичными», «надклассовыми». Ленин говорил: «Буржуазия клевещет на нас неустанно всем аппаратом своей пропаганды и агитации»8*. И сегодня наша основная задача состоит в том, чтобы буржуазной клевете противопоставить свою правду и заставить ее признать!

Воспоминания о В. И. Ленине, т. 4, с. 269 — 273

* Данное совещание открылось не 1 ноября, как указывает автор, а 2 и проходило до 8 ноября 1920 года. Речь В. И. Ленина была заслушана на третьем заседании (второй день работы совещания) после доклада И. К. Крупской.

** Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 398-408.

 

ЛЕНИН НА ТРИБУНЕ

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ Ф. А. БЕРЕЗОВСКОГО

Это было 29 апреля 1918 года. Заседание ВЦИК в помещении Политехнического музея. На повестке: «Очередные задачи Советской власти». Докладчик — Владимир Ильич Ленин. Большая и хорошо освещенная аудитория быстро заполнялась делегатами. А балкон давно уже был переполнен публикой, среди которой преобладали серые солдатские гимнастерки и черные рабочие куртки. Но и в гимнастерках нетрудно было угадать рабочих, вернувшихся с фронта. Кое-где мелькали шляпки и белоснежные сорочки.

И внизу и на балконе сплошной гул.

Шляпки на балконе озираются и молчат. Гудят гимнастерки и куртки:

- Папаша сегодня!.. Слышь... Папаша!

- Ильич?

- Ну да... а как же!

- Покажет соглашателям!

В проходах между рядами суетливо бегают делегаты. Наклоняются к сиденьям, жестикулируют.

Мой сосед, сибиряк, глядя в президиум, перечисляет мне несколько лиц:

- Вот эта... смуглая, кутается в воротник... Спиридонова... А этот... в расстегнутой тужурке — Свердлов. А тот вон... беленький... юркий...

Сосед не успел окончить фразу: внизу неожиданно раздались аплодисменты, сначала жидко, потом сильней и сильней.

Аплодисменты быстро перекинулись к нам на балкон, а через минуту аудитория снизу доверху дрожала от рукоплесканий.

В первый момент я не понял, в чем дело. Видел, что из Соковой двери на кафедру быстро вошел человек: небольшого роста, в потертом демисезонном пальто, в приплюснутом картузе, не то с папкой, не то с портфелем в руках.

Аудитория бурно и несмолкаемо гремела аплодисментами. А вошедший, не обращая внимания на эту бурю аплодисментов, быстро снял с себя и бросил куда-то за стол картуз, пальто, портфель, в то же время шутливо о чем-то говоря со Свердловым.

Мой сосед пояснил:

- Ленину аплодируют, любят его...

Сотни восторженных, искрящихся глаз впились в одну точку в президиуме. Аплодировали долго, ожесточенно.

Я тоже впился глазами в фигуру Ленина. Я искал на сцене сказочного героя.

А там, около небольшой группы, стоял внешне самый обыкновенный человек со смеющимся лицом, маленький, коренастый, в поношенной пиджачной паре, в белой мягкой манишке, с темным галстучком. Движения головы и рук его были быстрые, часто меняющиеся.

Свердлов подошел к своему столу в центре президиума, позвонил и, громко объявив об открытии заседания, прочел повестку.

Потом сказал:

 — Слово предоставляется Председателю Совета Народных Комиссаров товарищу Ленину.

Опять бурный взрыв аплодисментов.

Владимир Ильич с бумажкой в руках быстро обошел длинный стол президиума и стал сбоку, около кафедры.

Наступила тишина...

Много приходилось мне слышать докладов и многих общепризнанных ораторов. Но тут... все мои понятия о докладах и все представления об ораторских приемах перевернулись. Поражала необычайная простота оборотов речи Ленина, глубина и меткость определений, которые гвоздями входили в сознание слушателя. Эти мысли долго сверлили мозг, — спустя месяцы и годы.

Поражало, что Владимир Ильич как будто не докладывал, а просто интимно беседовал с одними, журил других и бичевал третьих...

Обращала внимание и еще одна особенность речи Владимира Ильича, которой я не замечал ни у одного из известных мне ораторов ни до, ни после товарища Ленина: его речь была отточенной до мельчайших подробностей, несмотря на всю остроту и непосредственность тех чувств, которые вкладывал Владимир Ильич в доклад и подчеркивал интонацией своего голоса.

Этот голос вызывал напряженное деловое внимание аудитории.

Вот ленинский голос зазвучал тревогой и ненавистью к тем, кто разрушал и саботировал великое дело освобождения трудящихся.

И ненависть загоралась огнем во взглядах людей, одетых в серые гимнастерки и черные куртки.

Деловое напряжение слушателей сменялось ощущением огромной ответственности, которую взваливал на свои плечи пролетариат и его классовая власть.

Конец доклада был насыщен такой уничтожающей иронией к врагам рабочего класса, что тишина аудитории то и дело прерывалась взрывами заразительного смеха.

Казалось, что Ленин стер, уничтожил, похоронил своих противников до их выступлений.

Аудитория откликнулась долгими, оглушительными аплодисментами.

Ленин не только говорит и бросает в аудиторию свои пламенные мысли — нужные, государственные. Нет, он еще впитывает в себя и переводит на свой раскаленный язык то невидимое и неуловимое, что несется к нему напряженным электрическим током от тысячной аудитории, что струится из глаз этой черно-серой громады внизу и на балконе.

Годы и перемежающиеся события стерли в моей памяти многое из того, что говорил Ильич. Но навсегда врезалась в память огненная мысль, пронизывающая доклад: Советской России придется пережить период гражданской войны и строительства социализма, прежде чем она приступит к коммунистическому переустройству общества.

Ленин знал глубочайшие тайники человеческой души и находил в ней отклик тому, что наболело у него, что веками копилось в измученных, истерзанных сердцах миллионов простых людей.

В его словах, в его голосе звучала неоспоримая большевистская правда.

Но вот затихла буря аплодисментов. Начались прения.

Крикливо и малоубедительно прозвучало выступление эсера Камкова.

Точно осенний шорох листьев прошуршал шипящий голос меньшевика Мартова.

Что-то прокричал седовласый и костлявый анархист Ге, размахивающий руками.

Владимир Ильич сидел около стола на углу, писал на листке бумаги и часто, поднимая одну бровь, смотрел на оппонентов. Иногда он улыбался и крутил головой, как бы говоря: «Ну и городит!» И тотчас же склонялся к листку бумаги и быстро-быстро записывал.

Когда говорил и размахивал длинными руками седовласый старик анархист, Владимир Ильич несколько раз откидывал назад голову и беззвучно смеялся.

Наконец кончились и речи.

Владимир Ильич снова впереди стола с бумажкой в руках.

Казалось, в этой огромной, переполненной людьми аудитории рассыпаются огненные искры, бороздят аудиторию воспламеняющие молнии.

И опять обращало внимание необычайное умение Ильича строить речь. Слушатель не утомлялся, а громко и добродушно хохотал, когда Ленин жестоко высмеивал левых эсеров и анархистов, а когда Ленин гневно бичевал меньшевиков и правых эсеров, а они отбивались репликами с мест, аудитория отвечала им криками, стуком ног и грозным ревом голосов. Особенно бушевал балкон. Он бушевал как море в непогоду.

По временам казалось, что вся эта черно-серая громада людей сорвется с балкона, ухнет через барьер на голову своих врагов и разорвет их в клочья.

Но звонок и громкий властный голос тов. Свердлова вовремя останавливают гневно бушующую стихию.

А Владимир Ильич по-прежнему спокойно стоит с бумажкой в руках и как-то по-особому добродушно-иронически улыбается. Глаза его весело искрятся, точно говорят: «Не сердитесь, товарищи рабочие! Пусть эсеры пошумят! Нам это не страшно...»

Но вот закончилось и заключительное слово Владимира Ильича.

Охваченный бурей неповторимых переживаний и ощущений от выступления Ильича, медленно спускался я с балкона и шел к выходу.

Помню густую, тесную толпу, выносившую меня в стихийном потоке на улицу. Вокруг меня горели энтузиазмом глаза.

То там, то здесь звучали короткие фразы:

- Не выдал Папаша!..

- Поддержал!..

- Долго не забудут меньшевики и эсеры...

- Еще бы!.. Ильич-то?! Он, брат, покажет!

- С ним все будет наше!..

Воспоминания о В. И. Ленине, т. 3, с. 218 — 221

 

О ДНЯХ ДАВНО ПРОШЕДШИХ, НО НЕЗАБЫВАЕМЫХ

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ Б. А. ФРОЛОВА

В марте 1919 года в Москве собрался I конгресс Коммунистического Интернационала; его заседания происходили в Большом театре.

И вот однажды мы получили для нашей районной комсомольской организации несколько гостевых билетов на одно из заседаний конгресса.

Вспоминаю, что с Пятницкой улицы, где в доме № 64 тогда находились райкомы партии и комсомола, мы добрались пешком до Большого театра. В те годы трамвай был единственным средством городского транспорта, но в тот вечер его пустые вагоны неподвижно замерли на рельсах посреди московских улиц, так как из-за очередной нехватки топлива на электростанции был выключен ток.

Пустынно и тихо было в полутемных коридорах Большого театра. Когда мы вошли, заседание конгресса уже началось. Пробираясь к своим местам на балконе 2-го яруса, замечаем, что люстры и канделябры в зрительном зале светят не в полный накал — значит и здесь ощущается недостаток электроэнергии.

Заняв свои места и немного освоившись, обращаем взгляды вниз, в глубину зала и затем на сцену... и вот оно, нежданное исполнение заветной мечты: мы видим и слышим самого Ленина!

Владимир Ильич стоял на авансцене, близко от рампы. Произнося речь, он держал в руке газету небольшого формата. Вся его плотная, коренастая фигура была подвижной, его жесты были энергичны, а слегка грассирующий голос был проникнут убежденностью, и железная логика его речи быстро овладевала сознанием.

Речь Ленина была посвящена разоблачению буржуазной демократии, предательской роли партии меньшевиков и лидеров II Интернационала. Затем, делая ссылки на газету, которую он держал в руке, Владимир Ильич говорил:

 — Вот послушайте, товарищи, что пишет «Avanti».

Он говорил о том, что итальянские рабочие препятствуют погрузке и отправке пароходов с вооружением и боеприпасами, предназначенными для русских белогвардейцев и интервентов.

Далее он говорил о том, что русские рабочие и крестьяне в своей борьбе не одиноки, что с ними вместе рабочий класс всего мира, при этом он подчеркивал великое значение международной пролетарской солидарности.

Свою речь Владимир Ильич закончил утверждением о неизбежной победе русских рабочих и крестьян, несмотря на разруху, голод и блокаду.

Затем выступали многие делегаты конгресса. Из этих речей на китайском, английском, немецком и других языках выкристаллизовывалась мысль, что мы не одиноки в свой титанической борьбе с силами реакции и что с нами сердца трудящихся всего мира.

В тот мартовский холодный вечер мы возвращались по темным улицам к себе в Замоскворечье, переполненные впечатлениями от всего услышанного, и в особенности от речи В. И. Ленина.

Радостно было на душе, и не страшили нас тогдашние невзгоды; могучее слово Ленина вдохнуло уверенность в победе над врагами. С каким волнением рассказывали мы об этой речи своим родным и товарищам по замоскворецкой комсомольской организации!

В справедливости слов Ленина о силе международной пролетарской солидарности я убедился воочию в августе 1920 года, когда на моих глазах большая группа, свыше ста человек, немецких рабочих- с парта к овце в (коммунистов), перейдя поблизости от города Ломжи германо-польскую границу, приняла на себя бой с белопольскими уланами и дала возможность нашему малочисленному красноармейскому отряду оторваться от противника и присоединиться к своим войскам.

В том же 1919 году, во время первомайской демонстрации трудящихся на Красной площади, я имел счастье вторично видеть и слышать В. И. Ленина.

С лицом, обращенным в сторону Кремля, Владимир Ильич стоял на возвышенном месте (не помню сейчас, что это было — специальная трибуна или грузовик) и произносил речь. Ее смысл сводился к тому, что многие из присутствующих на площади, которым еще немного лет, увидят коммунистическое общество; далее он говорил о том, что социалистическое общество теперь не утопия, а наши дети станут его усердными строителями и молодежь завоюет свое счастье.

Для нас, замоскворецких комсомольцев, через несколько дней уходивших на фронт, выступление великого вождя трудящихся было не только приветственным словом на первомайском празднике, но и отеческим напутствием перед боями с врагом.

Воспоминания о В. И. Ленине, т. 3, с. 363 — 364

 

В. И. ЛЕНИН

ИЗ СТАТЬИ А. М. ГОРЬКОГО

...Но вот поспешно взошел на кафедру Владимир Ильич, картаво произнес «товарищи». Мне показалось, что он плохо говорит, но уже через минуту я, как и все, был «поглощен» его речью. Первый раз слышал я, что о сложнейших вопросах политики можно говорить так просто.

Этот не пытался сочинять красивые фразы, а подавал каждое слово на ладони, изумительно легко обнажая его точный смысл. Очень трудно передать необычное впечатление, которое он вызывал.

Его рука, протянутая вперед и немного поднятая вверх, ладонь, которая как бы взвешивала каждое слово, отсеивая фразы противников, заменяя их вескими положениями, доказательствами права и долга рабочего класса идти своим путем, а не сзади и даже не рядом с либеральной буржуазией, — все это было необыкновенно и говорилось им, Лениным, как-то не от себя, а действительно по воле истории. Слитность, законченность, прямота и сила его речи, весь он на кафедре — точно произведение классического искусства: все есть, и ничего лишнего, никаких украшений, а если они были — их не видно, они так же естественно необходимы, как два глаза на лице, пять пальцев на руке.

По счету времени он говорил меньше ораторов, которые выступали до него, а по впечатлению — значительно больше; не один я чувствовал это, сзади меня восторженно шептали:

- Густо говорит...

Так оно и было; каждый его довод развертывался сам собою — силой, заключенной в нем...

У меня образовалось такое впечатление: каждый день съезда придает Владимиру Ильичу все новые и новые силы, делает его бодрее, уверенней, с каждым днем речи его звучат все более твердо и вся большевистская часть членов съезда настраивается решительнее, строже. Кроме его речей, меня почти так же взволновала прекрасная и резкая речь против меньшевиков Розы Люксембург.

Свободные минуты, часы он проводил среди рабочих, выспрашивал их о самых мизерных мелочах быта.

- Ну, а женщины как? Заедает хозяйство? Все-таки — учатся, читают?

В Гайд-парке несколько человек рабочих, впервые видевших Ленина, заговорили о его поведении на съезде. Кто-то из них характерно сказал:

- Не знаю, может быть, здесь, в Европе, у рабочих есть и другой, такой же умный человек — Бебель или еще кто. А вот чтобы был другой человек, которого я бы сразу полюбил, как этого, — не верится!

Другой рабочий добавил, улыбаясь:

- Этот — наш!

Ему возразили:

- И Плеханов — наш.

Я услышал меткий ответ:

- Плеханов — наш учитель, наш барин, а Ленин — вождь и товарищ наш.

Воспоминания о В. И. Ленине, т. 2, с. 243 — 245

 

ЖИВОЙ ЛЕНИН

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ KOHCT. ФЕДИНА

В июле 1920 года в Петрограде открылся II конгресс Коммунистического Интернационала.

В зал Дворца Урицкого Ленин вошел во главе группы разноплеменных делегатов конгресса. Навстречу ему тронулся и пополз, все поглощая своим грохотом, обвал рукоплесканий. В этот момент со всех сторон внесли в зал корзины с красными гвоздиками и стали раздавать цветы делегатам.

Ленин прошел поспешно через весь зал, наклонив вперед голову, словно рассекая ею встречный поток воздуха и как будто стараясь скорее скрыться из виду, чтобы приостановить аплодирование. Он поднялся на скамьи президиума, и, пока длилась овация, его не было видно.

Когда стихло, он неожиданно опять появился в зале и очень быстро стал подыматься вверх между скамей амфитеатра. Его не сразу заметили, но едва заметили, опять начали аплодировать и заполнять проход, по которому он почти взбегал. Он поравнялся с каким-то стариком и, весело улыбаясь, протянул ему руки. Не знаю, что это был за старик. Судя по тому, как степенно и даже важно он поздоровался с Лениным, — его добрый знакомый из крестьян.

Ленину пришлось вынести третью и, пожалуй, самую восторженную, подавляющую овацию, когда он ступил для доклада на трибуну. Он долго перебирал бумажки на кафедре, потом, подняв руку, тряс ею, чтобы угомонить разбушевавшийся зал. Укоризненно и строго поглядывал он по сторонам, вдруг вынул часы, стал показывать их аудитории, сердито постукивая пальцем по циферблату, — ничто не помогало. Тогда он опять принялся пересматривать, перебирать бумажки. Гул аплодисментов улегся не скоро.

Ленин-оратор обладал полной слитностью жеста со словом. Содержание речи передавалось пластично, всем телом. Казалось, что расплавленный металл влит в податливую форму, настолько точно внешнее движение сопутствовало слову и так бурно протекала передача огненного смысла речи. Ленин часто глядел в свои записки и много называл цифр, но ни на одну минуту он не делался от этого монотонным профессором, оставаясь все время великим трибуном.

Когда он спросил у зала: почему создалось во ЕСем свете «беспокойство», как выражается деликатное буржуазное правительство Англии, — все его тело иронически изобразило это неудобное, щекотливое для буржуазии «беспокойство», и мировая политика на глазах у всех превратилась в разящий саркастический образ.

Со мною рядом, в ложе для журналистов, сидел художник. Ощупывая цепкими глазами фигуру Ленина, он силился перенести ее жизнь на бумагу. Но жест, но движения Ленина оставались не пойманными. Художник пересел на другое место. Потом я его видел на третьем, на четвертом. Объективы фотокамер и кино вместе с художниками ловили неуловимого живого Ленина.

Воспоминания о В. И. Ленине, т. 4, с. 231 — 232

 

ЛЕНИН НА III СЪЕЗДЕ КОМСОМОЛА

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ А. БЕЗЫМЕНСКОГО

СЪЕЗД СЛУШАЕТ ЛЕНИНА

 — Товарищи, мне хотелось бы сегодня побеседовать на тему о том, каковы основные задачи Союза коммунистической молодежи и в связи с этим — каковы должны быть организации молодежи в социалистической республике вообще.

Делегаты благодушно переглянулись. Задачи Союза молодежи казались им хорошо известными: надо громить буржуев. Били Краснова, били Колчака, Юденича, Деникина, били польских панов. Кого еще надо бить?..

Ленин расхаживал но крохотному свободному пространству сцены. Сначала он двигался очень осторожно, чтобы не задеть нас, сидящих плотным кольцом на полу. Но вот своеобразная «трибуна» освоена, и оратор движется все быстрее, подчас оживленно жестикулируя. Иногда он как-то сразу останавливался, простирал правую руку вперед, подчеркивая какую-нибудь особо важную мысль. Порою он ходил очень медленно, заложив руки за спину, и тогда его речь казалась задушевной беседой.

- И вот, подходя с этой точки зрения к вопросу о задачах молодежи, я должен сказать, что эти задачи молодежи вообще и союзов коммунистической молодежи и всяких других организаций в частности можно было бы выразить одним словом: задача состоит в том, чтобы учиться.

Ленин произносил слово «учиться» как-то отдельно от остальной фразы, строго и твердо.

Съезд был потрясен.

Нельзя было не сделать резкого движения, услыхав такое необычное в ту пору слово! Надо было перестроиться, усвоить новую тему и вдуматься в нее. Уж слишком неожиданной была эта новая тема!

Надо учиться! Но почему об этом заговорили именно сейчас? А фронты? А разруха?

Надо учиться! Миллионы юношей и девушек стремились к знаниям. Неиссякаемым, прекрасным было желание учиться. Но ведь Ленин произнес это слово по-особому, он сделал на нем такое ударение, что оно приобретало новый смысл. Неужели в этом главная задача союза?

Не только не смущаясь произведенным впечатлением, но явно радуясь ему, Ленин спокойно продолжал свою речь, слегка наклонившись вперед.

- Понятно, что это лишь «одно слово». Оно не дает еще ответа на главные и самые существенные вопросы, — чему учиться и как учиться?

Я должен сказать, что первым, казалось бы, и самым естественным ответом является то, что Союз молодежи и вся молодежь вообще, которая хочет перейти к коммунизму, должна учиться коммунизму.

Большинство делегатов почувствовало облегчение. Учиться коммунизму — это понятнее, чем просто учиться. Но почему «казалось бы»? Неужели тут надо что-то объяснять? И разве самый лучший способ учиться коммунизму не заключается в том, чтобы громить буржуев на фронте? Вот почему и надо скорее перейти к описанию военного положения!

Но речь Ленина не свернула в русло вопроса, обозначенного в повестке дня. Потому-то и было нам так трудно. Ильичу предстояло преодолеть глубокую инерцию нашего сознания. Он это понимал и, несколько замедлив темп речи, интонацией голоса подчеркивал отдельные слова и фразы. Владимир Ильич развивал и доказывал свою мысль с неотразимой логической силой, развертывая цепь точных формул в простой и ясной последовательности.

- Что же нам нужно для того, чтобы научиться коммунизму? Что нам нужно выделить из суммы общих знаний, чтобы приобрести знание коммунизма?

Едкая усмешка сопровождала слова о коммунистических начетчиках и хвастунах, думающих, что изучение коммунизма заключается в усвоении только того, что изложено в коммунистических книжках и брошюрах. Особенно сильно Ильич подчеркнул то, что одно из самых больших бедствий, которые остались нам от старого, капиталистического общества, — это полный разрыв книги с практикой жизни.

- Без работы, без борьбы книжное знание коммунизма из коммунистических брошюр и произведений ровно ничего не стоит, так как оно продолжало бы старый разрыв между теорией и практикой, тот старый разрыв, который составлял самую отвратительную черту старого буржуазного общества.

Снова радостная реакция в зале. Каждый раз, когда произносились эти слова — «борьба и работа», съезду казалось, что все становится яснее, потому что требование борьбы и работы было для нас понятнее и привычнее, чем требование учиться.

- Тут перед нами встает вопрос о том, как же нам нужно сочетать все это для обучения коммунизму?

Интонация докладчика не оставляла сомнений. Сочетать! Вот что главное. Вот оно, то звено, за которое можно и нужно ухватиться, чтобы вытащить всю цепь!

Очевидно, это было именно так. Ленин заговорил о старой школе, разбирая вопрос о том, чему надо учиться, что брать и что отбросить.

Неожиданная тема завоевала наше внимание. Ленин овладел нашей мыслью и повел ее, еще робкую, еще спотыкающуюся, той дорогой, которой он хотел ее повести.

Ильич присоединял к одному доказательству другое, неустанно повторяя разными сочетаниями слов основную идею.

 — Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество.

Ленинские слова были простыми и убедительными. Возвещаемая ими правда удесятеряла силу доказательств. В ленинском голосе звучала всепобеждающая человеческая страсть, сила огромного опыта, неподдельная любовь к тому, чем он сам живет и чем живут другие, требовательность и строгость гения, отеческая простота и ласка человека, стремящегося доказать и убедить.

Зал замер. На всех лицах отражалась упорная работа мысли.

Молча делегаты передавали друг другу записки, посылая их в президиум. В первые десять — пятнадцать минут после начала речи Ленин сам принимал записки и клал их или в карман, или на угол стола. Некоторые бумажки он даже разворачивал и читал, не прерывая речи. Но так как он на них не отвечал и никто уже не хотел прерывать Ильича ни на секунду, записки стали передавать тем, кто сидел на сцене.

А Ленин продолжал развивать свою мысль, подчеркивая голосом и жестом те фразы, в которых он говорил о необходимости критически разобраться в фактах, чтобы на место старой зубрежки поставить умение взять себе всю сумму человеческих знаний, и взять так, чтобы коммунизм не был у нас чем-то таким, что заучено, а был бы тем, что нами продумано, был бы теми выводами, которые являются неизбежными с точки зрения современного образования.

Съезду становилось все более и более понятным, что означает самая задача «учиться». Я тщательно записывал речь, подобно многим делегатам, и особенно внимательно записывал те фразы, на которых Ленин ставил ударение.

Следя за этим, я в своей записи первой части речи Ленина многократно подчеркивал в разных словосочетаниях следующие мысли: «Полное усвоение всего того, что дала прежняя наука». «Не заучено, а продумано». «Инициатива и почин всюду». «Все, что было создано человеческим обществом, Маркс переработал критически, ни одного пункта не оставив без внимания». «Не муштра, не зубрежка, а сознательная дисциплина рабочих и крестьян». Когда речь шла о Марксе и его критике всего созданного человеческой мыслью, Ленин с особым ударением произнес слова: «проверив на рабочем движении». И я точно помню, что эти слова Ленин повторил дважды.

- Мы знаем, что коммунистического общества нельзя построить, если не возродить промышленности и земледелия, причем надо возродить их не по-старому. Надо возродить их на современной, по последнему слову науки построенной, основе. Вы знаете, что этой основой является 4 электричество... Вы прекрасно понимаете, что к электрификации неграмотные люди не подойдут, и мало тут одной простой грамотности. Здесь недостаточно понимать, что такое электричество: надо знать, как технически приложить его и к промышленности, и к земледелию, и к отдельным отраслям промышленности и земледелия. Надо научиться этому самим, надо научить этому все подрастающее трудящееся поколение.

Все, что до сих пор было сказано Лениным, получило простую и до конца понятную основу. С помощью этого примера легче было уразуметь все остальное. Радостно переглядываются делегаты. Восторженно рукоплещет съезд.

В зале снова гул, но совсем не такой, как прежде...

А Ленин продолжал:

- Мало того, что вы должны объединить все свои силы, чтобы поддержать рабоче-крестьянскую власть против нашествия капиталистов. Это вы должны сделать. Это вы прекрасно поняли, это отчетливо представляет себе коммунист. Но этого недостаточно. Вы должны построить коммунистическое общество.

Эти пять коротких фраз глубоко взволновали нас.

В год, когда кругом война, разруха и нищета, Ленин учит нас не только тому, как воевать сегодня и завтра, но и тому, как превратить коммунизм в руководство для нашей практической работы, как строить коммунистическое общество.

С этой минуты уже трудно было что-либо записывать. Покоренные могучей мыслью, делегаты инстинктивно устремлялись вперед, когда Ленин простирал руку, и напряженно размышляли, когда он ходил по сцене, заложив руки за спину, и открыто думал перед всеми. Ленин давал нам программу работы на десятилетия. Да и только ли на десятилетия?

- Вы должны быть первыми строителями коммунистического общества среди миллионов строителей...

- Вы должны воспитать из себя коммунистов... Надо, чтобы все дело воспитания, образования и учения современной молодежи было воспитанием в ней коммунистической морали.

Сколько раз говорили на митингах и писали, что молодежи принадлежит грядущее, но никогда мы так не чувствовали великой правды и ответственности этих слов, как во время речи Ленина! Партия устами Ленина требовала от нас, чтобы мы были идейными и практическими вожаками молодежи, воспитывая из себя и из нее коммунистов. Все выше и выше подымалось чувство гордости за жизненное предназначение нашего поколения, радость, что мы живем, боремся и строим.

Ленин обращался не только ко всему залу, но и к каждому отдельному делегату. Любой из нас чувствовал себя так, как будто Ильич разговаривал именно с ним. Делегаты всем сердцем понимали, что то, о чем говорил Ленин, касается всех вместе и каждого в отдельности. Вот так должен действовать, учиться и мыслить весь Союз молодежи и ты лично!

Звенья мыслей и доказательств образовали единую цепь, превратились в точную законченную формулу — в вечные лозунги, которые надо нести на знамени Союза молодежи.

Ленин улыбался каждой радостной реакции делегатов, понимая, что задел самые драгоценные струны их сердец. Он уже не глядел на конспект. Он даже попытался спрятать его в карман, однако в карман не попал и продолжал держать лист исписанной бумаги, переложив его в левую руку.

Внезапно он остановился и снова, стоя у самого края сцены, чуть наклонившись вперед, стал говорить о том, что поколение, которому сейчас пятнадцать лет, увидит коммунистическое общество. Все затаили дыхание. Казалось, что в зале стало еще светлее. И не стало стен зала. Весь мир стал залом, в котором происходил III съезд комсомола!

На крохотном свободном пространстве сцены, являвшемся в эту минуту самой высокой вышкой мира, стоял человек с чуть прищуренными глазами. Он простер руку вперед и сказал:

- И вот, поколение, которому теперь 15 лет и которое через 10 — 20 лет будет жить в коммунистическом обществе, и должно все задачи своего учения ставить так, чтобы каждый день в любой деревне, в любом городе молодежь решала практически ту или иную задачу общего труда, пускай самую маленькую, пускай самую простую. По мере того, как это будет происходить в каждой деревне, по мере того, как будет развиваться коммунистическое соревнование, по мере того, как молодежь будет доказывать, что она умеет объединить свой труд, — по мере этого успех коммунистического строительства будет обеспечен.

Никто не шелохнулся. Хотелось аплодировать, хотелось кричать «ура!», но нарушить такое вдохновенное молчание было невозможно.

В трепетной, напряженной тишине прозвучали простые серьезные слова:

 — Только смотря на каждый шаг свой с точки зрения успеха этого строительства, только спрашивая себя, все ли мы сделали, чтобы быть объединенными сознательными трудящимися, Коммунистический союз молодежи сделает то, что он полмиллиона своих членов объединит в одну армию труда и возбудит общее уважение к себе.

Ленин спрятал конспект в карман, провел рукой по лбу, неожиданно для всех повернулся и пошел к столу президиума. Речь была окончена.

Воспоминания о В. И. Ленине, т. 4, с. 252 — 256

 

О ЛЕНИНЕ

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ К. ЦЕТКИН

Впервые после того как разразилась потрясшая весь мир русская революция, я встретилась с Лениным ранней осенью 1920 года. Это было сейчас же после моего приезда в Москву, во время одного партийного заседания, если память мне не изменяет, в Свердловском зале в Кремле*. Ленин показался мне не изменившимся, почти не постаревшим. Я могла бы поклясться, что на нем был тот же скромный, тщательно вычищенный пиджак, который я видела на нем при первой нашей встрече в 1907 году на всемирном конгрессе II Интернационала в Штутгарте. Роза Люксембург, отличавшаяся метким глазом художника, подмечавшим все характерное, указала мне тогда на Ленина со словами: «Взгляни хорошенько на этого человека. Это — Ленин. Обрати внимание на его упрямый, своевольный череп».

В своем поведении и в своих выступлениях Ленин остался таким же, как прежде. Дебаты становились порой очень оживленными, даже страстными. Как и раньше, во время конгрессов II Интернационала, Ленин проявлял чрезвычайное внимание к ходу дебатов, большое самообладание и спокойствие, в котором чувствовалась внутренняя сосредоточенность, энергия и эластичность. Это доказывали его восклицания, отдельные замечания и более пространные речи, произносимые им, когда он брал слово. От его острого взгляда и ясного ума, казалось, не могло ускользнуть ничто, заслуживающее внимания. Мне бросилась в глаза тогда на собрании — как впрочем и всегда впоследствии — самая характерная черта Ленина — простота и сердечность, естественность во всех его отношениях ко всем товарищам. Я говорю «естественность», тан как я вынесла вполне определенное впечатление, что этот человек не может вести себя иначе, чем он себя ведет. Его отношение к товарищам — естественное выражение всего его внутреннего существа.

Ленин был бесспорным вождем партии, которая сознательно вступила в бой за власть, указывая цель и путь русскому пролетариату и крестьянству. Облеченная их доверием, она управляет страной и осуществляет диктатуру пролетариата. Ленин был руководителем великой страны, которая стала первым в мире пролетарским государством. Его мысли и воля жили в миллионах людей и за пределами Советской России. Его мнение по любому вопросу было решающим в стране, имя его было символом надежды и освобождения повсюду, где существует гнет и рабство.

«Товарищ Ленин ведет нас к коммунизму. Как бы тяжело нам ни было, мы выдержим», — заявляли русские рабочие. Они, имея перед своим духовным взором идеальное царство высшего человеческого общества, спешили, голодая, замерзая, на фронт или же напрягали чрезвычайные усилия, чтобы среди невероятных трудностей восстановить хозяйственную жизнь страны.

«Нам нечего бояться, что помещики вернутся и отберут у нас землю. Ильич и большевики с красноармейцами выручат нас» — так рассуждали крестьяне, земельная нужда которых была удовлетворена. «Да здравствует Ленин!» — часто красовалась надпись на многих церковных стенах в Италии: это было проявлением восторженного удивления какого-нибудь пролетария, который в лице русской революции приветствовал свою собственную освободительницу. Вокруг имени Ленина как в Америке, так и в Японии и Индии объединялись все восставшие против власти собственников.

Как просто и скромно было выступление Ленина, который уже имел за собой совершенный им гигантский исторический труд и на котором лежало колоссальное бремя безграничного доверия, самой тяжелой ответственности и никогда не прекращающейся работы! Он целиком сливался с массой товарищей, был однороден с ней, был одним из многих. Он не хотел ни одним жестом, ни выражением лица оказывать давление в качестве «руководящей личности». Подобный прием был ему совершенно чужд, так как он действительно был ярко выраженной личностью. Курьеры беспрерывно доставляли сообщения из различных учреждений — гражданских и военных, — он очень часто тут же давал ответ в нескольких быстро набросанных строках. Для всякого у Ленина была дружеская улыбка и кивок, и это всегда вызывало в ответ радостное выражение лица у того, к кому они относились. Во время заседаний он время от времени, не вызывая ничьего внимания, договаривался по разным вопросам с тем или иным ответственным товарищем. Во время перерыва Ленину приходилось выдерживать настоящую атаку: его обступали со всех сторон товарищи — мужчины и женщины — питерцы, москвичи, а также из самых различных центров движения, особенно много молодых товарищей: «Владимир Ильич, пожалуйста...», «Товарищ Ленин, вы не должны отказать...», «Мы, Ильич, хорошо знаем, что вы... но...». В таком роде сыплется град просьб, запросов, предложений.

Ленин выслушивал и отвечал всем с неистощимым, трогательным терпением. Он чутко прислушивался и всегда был готов помочь в партийной работе или личном горе. Глядя на него, как он относился к молодежи, сердце радовалось: чисто товарищеское отношение, свободное от какого-либо педантизма, наставнического тона или высокомерия, продиктованного тем, что пожилой возраст будто бы сам по себе является каким-то несравненным преимуществом и добродетелью.

Ленин вел себя, как ведет себя равный в среде равных, с которыми он связан всеми фибрами своей души. В нем не было и следа «человека власти», его авторитет в партии был авторитетом идеальнейшего вождя и товарища, перед превосходством которого склоняешься в силу сознания, что он всегда поймет и в свою очередь хочет быть понятым.

Воспоминания о В. И. Ленине, т. 5, с. 8 — 11

* Автор имеет в виду IX Всероссийскую конференцию РКП (б), заседавшую 22 — 25 сентября 1920 года в Свердловском зале в Кремле. На конференции К. Цеткин выступила с речью.

 

10 ДНЕЙ, КОТОРЫЕ ПОТРЯСЛИ МИР

ИЗ КНИГИ ДЖОНА РИДА

НЕУДЕРЖИМО ВПЕРЕД!

...Было ровно 8 часов 40 минут, когда громовая волна приветственных криков и рукоплесканий возвестила появление членов президиума и Ленина — великого Ленина среди них*. Невысокая коренастая фигура с большой лысой и выпуклой, крепко посаженной головой. Маленькие глаза, крупный нос, широкий благородный рот, массивный подбородок, бритый, но с уже проступавшей бородкой, столь известной в прошлом и будущем. Потертый костюм, несколько не по росту длинные брюки. Ничего, что напоминало бы кумира толпы, простой, любимый и уважаемый так, как, быть может, любили и уважали лишь немногих вождей в истории. Необыкновенный народный вождь, вождь исключительно благодаря своему интеллекту, чуждый какой бы то ни было рисовки, не поддающийся настроениям, твердый, непреклонный, без эффектных пристрастий, но обладающий могучим умением раскрыть сложнейшие идеи в самых простых словах и дать глубокий анализ конкретной обстановки при сочетании проницательной гибкости и дерзновенной смелости ума.

Каменев читал отчет о действиях Военно-революционного комитета: отмена смертной казни в армии, восстановление свободы агитации, освобождение солдат и офицеров, арестованных за политические преступления, приказы об аресте Керенского и о конфискации запасов продовольствия на частных складах... Бурные аплодисменты.

...Но вот на трибуне Ленин. Он стоял, держась за края трибуны, обводя прищуренными глазами массу делегатов, и ждал, по-видимому, не замечая нараставшую овацию, длившуюся несколько минут. Когда она стихла, он коротко и просто сказал:

«Теперь пора приступать к строительству социалистического порядка!»

Новый потрясающий грохот человеческой бури.

«Первым нашим делом должны быть практические шаги к осуществлению мира... Мы должны предложить народам всех воюющих стран мир на основе советских условий: без аннексий, без контрибуций, на основе свободного самоопределения народностей. Одновременно с этим мы, согласно нашему обещанию, обязаны опубликовать тайные договоры и отказаться от их соблюдения... Вопрос о войне и мире настолько ясен, что, кажется, я могу без всяких предисловий огласить проект воззвания к народам всех воюющих стран...»**

Ленин говорил, широко открывая рот и как будто улыбаясь; голос его был с хрипотцой — не неприятной, а словно бы приобретенной многолетней привычкой к выступлениям — и звучал так ровно, что, казалось, он мог бы звучать без конца... Желая подчеркнуть свою мысль, Ленин слегка наклонялся вперед. Никакой жестикуляции. Тысячи простых лиц напряженно смотрели на него, исполненные обожания...

Когда затих гром аплодисментов, Ленин заговорил снова:

«Мы предлагаем съезду принять и утвердить это воззвание. Мы обращаемся не только к народам, но и к правительствам, потому что обращение к одним народам воюющих стран могло бы затянуть заключение мира. Условия мира будут выработаны за время перемирия и ратифицированы Учредительным собранием. Устанавливая срок перемирия в три месяца, мы хотим дать народам возможно долгий отдых от кровавой бойни и достаточно времени для выбора представителей. Некоторые империалистические правительства будут сопротивляться нашим мирным предложениям, мы вовсе не обманываем себя на этот счет. Но мы надеемся, что скоро во всех воюющих странах разразится революция, и именно поэтому с особой настойчивостью обращаемся к французским, английским и немецким рабочим...

Революция 24 — 25 октября, — закончил он, — открывает собою эру социалистической революции... Рабочее движение во имя мира и социализма добьется победы и исполнит свое назначение...»***

От его слов веяло спокойствием и силой, глубоко проникавшими в людские души. Было совершенно ясно, почему народ всегда верил тому, что говорит Ленин.

Воспоминания о В. И. Ленине, г. 5, с. 122 — 124

* Д. Рид рассказывает о втором заседании II Всероссийского съезда Советов, состоявшемся 26 октября (8 ноября) 1917 года.

** Имеется в виду написанный В. И. Лениным проект Декрета о мире (см. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 35, с. 13 — 16).

*** Д. Рид излагает доклад В. И. Ленина о мире (см. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 35, с. 13 — 18).

 

ЛЕНИН - ЧЕЛОВЕК И ЕГО ДЕЛО

ИЗ КНИГИ АЛЬБЕРТА РИС ВИЛЬЯМСА

ЛЕНИН НА ТРИБУНЕ

Несмотря на исключительную перегруженность почти круглосуточной напряженной работой, Ленин часто выступал с речами, в которых в живой и выразительной форме делал анализ сложившейся обстановки, ставил диагноз, предписывал лечение и убеждал слушателей применить его. Наблюдатели поражаются энтузиазму, который вызывают речи Ленина у малообразованных людей, хотя говорит он быстро и гладко и приводит множество фактов.

Ленин — мастер диалектики и полемики, чему способствует его удивительное самообладание во время дебатов. И дебаты — его конек. Ольгин говорил: «Ленин не отвечает оппоненту, а подвергает его вивисекции. Он подобен лезвию бритвы. Его ум работает с поразительной остротой. Он подмечает малейшие оплошности оппонента, отвергает неприемлемые посылки и показывает, насколько абсурдные заключения могут быть выведены из них. В то же время он говорит с иронией, высмеивает своего оппонента. Он его беспощадно разносит, заставляет вас чувствовать, что его жертва — невежда, глупец и самоуверенное ничтожество. Сила его логики увлекает вас. Вами овладевает интеллектуальная страстность».

Временами он оживляет свою мысль шутливым отступлением или язвительной репликой. Например, высмеивая Камкова, без конца задававшего вопросы, Ленин использовал поговорку: один дурак может задать столько вопросов, что и десять умных не ответят.

Иногда Ленин простым примером иллюстрировал новый порядок. Он как-то привел рассказ старой крестьянки, которая говорила, что если раньше человек с ружьем не позволил ей собирать хворост в лесу, то теперь, наоборот, — он не опасен, он даже охраняет ее.

Ленин всегда стремился воздействовать в первую очередь на ум, а не на чувства. Тем не менее по реакции его слушателей можно было судить, какой силой эмоционального воздействия обладала ленинская логика.

Мне довелось выступать на митинге после Ленина. Это случилось в Михайловском манеже в январе 1918 года, когда на фронт отправлялся первый отряд защитников Советской страны. Колеблющееся пламя факелов освещало огромное помещение, делая длинные ряды броневиков похожими на каких-то допотопных чудовищ. Вся большая арена и стоявшие на ней бронеавтомобили были усеяны темными фигурами новобранцев, плохо вооруженных, но сильных своим революционным пылом. Чтобы согреться, они плясали и притопывали ногами, а чтобы поддержать хорошее настроение, пели революционные песни и частушки.

Громкие крики возвестили о прибытии Ленина. Он поднялся на один из бронеавтомобилей и начал говорить. В полумраке слушавшие его люди вытягивали шеи и жадно ловили каждое слово. После окончания выступления раздались бурные аплодисменты.

Когда Ленин, закончив свою речь, спустился с броневика, Подвойский объявил:

- Сейчас перед вами выступит американский товарищ.

Толпа навострила уши. Я поднялся на автомобиль.

- Прекрасно, — сказал Ленин, — говорите по-английски, а я, с вашего разрешения, буду переводить.

- Нет, я буду говорить по-русски, — отважился я в каком-то безотчетном порыве.

Ленин следил за мной искрящимися глазами, словно предвкушая возможность позабавиться. Ждать ему пришлось недолго. Израсходовав весь имевшийся у меня запас готовых фраз, я запнулся и замолчал. С большим трудом я подыскал еще несколько слов. Что бы ни делал иностранец с их языком, русские остаются благожелательными и снисходительными. Они умеют ценить если не умение, то во всяком случае старание начинающего. Поэтому моя речь прерывалась продолжительными аплодисментами, которые каждый раз позволяли мне перевести дух и найти несколько слов для следующего короткого броска. Мне хотелось сказать им, что, если наступит критический час, я сам с радостью вступлю в ряды создаваемой Красной Армии. Я остановился, мучительно подбирая нужное слово. Ленин поднял голову и спросил:

- Какого слова вам не хватает?

- Enlist, — ответил я.

- Вступить, — подсказал он.

После этого всякий раз, когда я запинался, Ленин тут же подсказывал мне нужное слово, я его тотчас подхватывал и с американским акцентом бросал в зал. Это, а также то, что я представлял собой живой и осязаемый символ интернационализма, о котором все они столько слышали, вызывало веселое оживление и гром аплодисментов. Ленин от всей души смеялся и аплодировал.

- Ну вот, как бы там ни было, начало в освоении русского языка сделано, — сказал он мне. — Но вы должны продолжать заниматься им серьезно. А вы, — сказал он, повернувшись к Бесси Битти, — вы тоже должны изучать русский язык. Дайте в газете объявление, что хотите обменяться уроками. И потом просто читайте, пишите и говорите только по-русски. С американцами не разговаривайте — все равно пользы от этого не будет, — добавил он, улыбаясь. — Когда мы встретимся в следующий раз, я вас проэкзаменую...

Воспоминания о В. И. Ленине, т. 5, с. 132 — 134

* Ольгин — псевдоним писателя и критика М. Н. Новомейского.

** См. Ленин В. И, Полн. собр. соч., т. 36, с. 116.

*** См. там же, т. 35, с. 269; т. 37, с. 200.

**** Автор имеет в виду «Речь на проводах первых эшелонов социалистической армии 1(14) января 1918 г.» (см. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 35, с. 216 — 217).

 

ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ ЛЕНИН

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ИВАНА ОЛЬВРАХТА

Впервые я увидел его 16 марта*, вскоре после моего приезда в Страну Советов, в московском Большом театре. Там происходило траурное заседание, посвященное годовщине со дня смерти Якова Михайловича Свердлова, одного из вождей русской революции и основателей первого государства Советов рабочих депутатов.

Этого впечатления я не забуду никогда. Театр — один из крупнейших в Европе — весь в золоте и пурпуре. Балконы и ложи выступают золотыми полукольцами на красном фоне обивки и шелковых занавесей. Расположенная против сцены просторная царская ложа с балдахином, занимающая в высоту три яруса, — тоже сплошь золото и пурпур. Все заполнено рабочими. Они пришли в кожанках и полушубках, в фуражках, красноармейских шлемах и высоких белых папахах, в шерстяных платках, меховых девичьих шапочках и косынках, пришли как в собственный дом, просто и сердечно, заняли все до единого места в партере и пурпурно-золотых ярусах, включая царскую ложу, расселись на стульях, в глубине открытой сцены, задник которой представляет собой какой-то синевато- серый готический дворец, украшенный колоннами. Между ними натянуто широкое кумачовое полотнище с надписью «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». А несколько ниже висит обрамленный хвоей портрет Свердлова.

Впереди, за покрытым красной материей длинным столом, занимающим всю сцену, — вожди революции, руководители Коммунистической партии, те, кто заложил фундамент истории новой эры.

До открытия заседания на сцену из боковой кулисы выходит Ленин. Небольшой, широкоплечий, с рыжеватой бородкой, лысиной и очень крутым лбом, устремленным вперед, и словно готовым протаранить все, что только встанет на пути. Владимиру Ильичу через несколько дней исполнится пятьдесят**. Его встречают аплодисментами. Не слишком шумными, скорее дружескими, чем восторженными. Ленин садится на один из свободных стульев за столом президиума — третий или четвертый от края; место совершенно неприметное. Да и почему оно должно чем-то выделяться? Ведь он здесь среди товарищей, с которыми уже двадцать пять лет работает вместе, которых хорошо знает и которые также хорошо знают его.

Председатель открывает собрание краткой речью. Ленин смотрит на часы, проводит ладонью по лысине, затем трогает рукой полные губы, оборачивается к кому-то сзади и что-то говорит. Я гляжу на этого могущественнейшего в мире человека. Все его портреты неудачны. Они придают прищуренным глазам Ленина какое-то демоническое или саркастическое выражение, которое отсутствует в его лице, и не говорят, что у него светлые волосы. От уголков глаз Ильича веером расходятся морщинки.

Товарищ Ленин! Не больше, но и не меньше. Человек, которого эпоха вывела из чердачных каморок и музейных библиотек эмиграции и поставила в центр событий мировой истории. Он, которого из недр своих подняла на плечи окровавленная масса людей, чтобы в его ясных, твердых, как удар колокола, словах выразить свой нестройный крик, чтобы из хаоса разрозненных помыслов он смог выковать идею, чтобы он руководил ими, сплотил их и вместе с ними завоевал мир.

И вот он встает и выходит на авансцену. Одет Ленин как рабочий с какого-нибудь чистого производства: застегнутый коричневый пиджак, порыжевшие, собравшиеся в складки брюки. Он берет слово и весь как-то становится тверже. Голос у него сильный и звучный, но несколько приглушенный. Так бывает у людей, которые слишком часто напрягают голосовые связки, выступая на митингах. Но возможно также, что это последствие ранения в легкое, которое нанесла ему в позапрошлом году на заводе Михельсона эсерка Каплан.

Ленин говорит о покойном Свердлове***. Его фразы уверенны, выразительны, все одинаково четки и ясны, ибо все, что он произносит, важно: не нужно ничего особенно подчеркивать и нет ничего лишнего. Таковы же и его жесты: категорические, не допускающие сомнений. Сжатые кулаки в такт речи медленно поднимаются и медленно опускаются; несколько плавных, широких движений указательным пальцем; решительный взмах руки — страсть, выкристаллизовавшаяся в закон. Ее выгранила тюрьма, она отвердела в изгнании, была отточена под виселицей брата и под виселицами друзей, закалилась в кровавых кострах контрреволюции.

Но только ли о Свердлове говорит Ленин?

Да, имя этого замечательного человека оратор называет несколько раз; вот и теперь Владимир Ильич вспоминает о том, каким блестящим организатором был Яков Михайлович. Но произнося эту фразу, Ленин тут же переходит к вопросу о значении организации и дисциплины. Только они могут привести русский пролетариат к победе. Без организации и дисциплины, без их постоянного укрепления невозможно завершить строительство Советского государства и обеспечить победу рабочего класса во всем мире!

Ведь кем был Свердлов, соратник и друг Ленина? Детищем эпохи, одним из многих, точно таким же, как и сам Ленин. Солдат революции, он был рожден ею и ей принадлежал.

Оратор рассказывает, что с людьми, которых Яков Михайлович умел так хорошо подбирать и расставлять по местам, он знакомился не в салонах и не на банкетах, как это принято на Западе, а в Тюрьмах и на этапах, в Сибири и в подполье. А подобное упоминание необходимо лишь для того, чтобы подчеркнуть различие между Россией с ее старыми революционными традициями и остальной Европой, поскольку вообще необходимо сказать о Западе, о политике Антанты, исполненной ненависти к пролетарской революции, об агентах буржуазии в среде европейских лжесоциалистов, о попытке переворота в Германии, о сообщениях, полученных в этой связи сегодня вечером Советским правительством, о надеждах и реальных возможностях немецкой корниловщины. Ленин живет только настоящим и будущим. Революция для него все — только к ней прикованы его мысли, только о ней он говорит, только ее духом он живет...

Он напоминает массам о необходимости организации труда, и его спокойные выразительные слова, его категорические жесты говорят: так, так и так! Речь его убедительна, ничто ей так не чуждо, как лесть: это язык элементарнейших истин и опыта. Он не терпит фразерства. Революции не оставляют непроверенной ни одной «фразы», и в этом — одна из самых прекрасных их особенностей... И массы слушают Ленина. Кажется, что перед тобой огромный бронзовый барельеф застывших в неподвижности голов и бюстов. Тысячи взглядов, устремленных из партера, балконов и лож, скрещиваются в одной точке, и эта точка — рот Ильича. На губах у всех застыла одинаковая улыбка, тихая, едва заметная, нежная улыбка великой любви. Ведь Ленин — плоть от плоти и кровь от крови этих масс, и уста его ни разу не произнесли слова, которое одновременно не было бы их словом. Он — прекраснейшее подтверждение их силы... Ленин говорит о замыслах Антанты, об английских и американских капиталистах, о буржуазии Запада, о событиях в Германии.

 — Никто из наших врагов не знает, чего он хочет. Мы — знаем, — говорит он.

И это так. Владимир Ильич знает, чего он хочет, всегда знал, и в этом — огромная сила его и коммунизма. Значительная часть работы, требующей нечеловеческого напряжения, уже сделана. Первые два этапа — привлечение на свою сторону большинства и завоевание политической власти — уже пройдены и отошли в область истории; последний этап на три четверти завершен. Недалеко то время, когда в золотой полдень засверкает на земле новый город, законченный и прочный. И то, что будет построено, никто уже не сможет разрушить. Никто на свете!

Владимир Ильич кончил свою речь и уходит со сцены. Взоры всех любовно провожают его до кулис.

И оцепеневшая во время его выступления толпа снова охвачена прибоем повседневной жизни. Зрительный зал волнуется и приходит в движение.

Воспоминания о В. И. Ленине, т. 5, с. 259 — 262

* 1920 года.

** 50 лет В. И. Ленину исполнилось 22 апреля 1920 года.

*** См. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 40, с. 225.

 

НА II КОНГРЕССЕ III ИНТЕРНАЦИОНАЛА

ИЗ ЗАПИСОК ЯКОБА ВАЛЬХЕРА

Участникам II конгресса Коммунистического Интернационала была предоставлена возможность воочию увидеть то, к чему они стремились со времени Октябрьской революции: Советскую Россию, Москву, Кремль и Ленина. Часть Советской России все узнали но пути от границ до Москвы. О Москве они могли составить представление во время пребывания в городе. Ворота Кремля открылись перед делегатами в первый раз 23 июля 1920 года, в день, когда конгресс, открывшийся в Петрограде, вернулся в Москву продолжить свои заседания в Кремлевском Дворце.

Им посчастливилось присутствовать на открытии конгресса в Петрограде 19 июля. Они в тот день имели счастье видеть Ленина и слушать его доклад о международном положении и основных задачах Коммунистического Интернационала. Опоздавшие — а их было немало — впервые встретились с Лениным 23 июля в Москве. Ленин взял слово в первый же день, во время дискуссии по докладу «Роль и структура коммунистических партий до и после завоевания власти пролетариатом» и сделал принципиальные замечания по тактическим вопросам.

На заседании 26 июля Ленин выступил как докладчик комиссии, которой предстояло заниматься национальным и колониальным вопросами. Он говорил по-немецки... В первый момент речь Ленина показалась мне слишком простой, слишком скромной. Однако вскоре его изложение увлекло меня и всех слушателей. Манеру Ленина говорить можно исчерпывающе характеризовать тремя словами: просто, правдиво и ясно. Он стремился изложить суть дела так, чтобы его могли понять самые простые люди. Когда он чувствовал, что его не все поняли, он не раздражался, а повторял свои мысли снова, но иначе, однако так же просто. Если ему казалось нужным, он повторял и в третий раз. В этом заключался секрет того, что Ленина так хорошо понимали рабочие и крестьяне, что они видели в нем своего защитника, доверенное лицо, почитали и любили его, как никого другого. Все слушали Ленина с величайшей сосредоточенностью, так как он умел придать своим простым словам редкую проникновенность. Со мною происходило то же, что и с другими слушателями. Минутное удивление уступило место чувству полной солидарности.

Воспоминания о В. И. Ленине, т. 5, с. 301 — 302

* См. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 215 — 235.

** См. Ленин В. И. Речь о роли коммунистической партии 23 июля (Полн. собр. соч., т. 41, с. 236 — 240).

 

 

ПРИМЕЧАНИЯ:

1 Книга В. И. Ленина «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов? (Ответ на статьи «Русского богатства» против марксистов)» написана в 1894 году; печаталась она нелегально на гектографе, отдельными выпусками (второй выпуск не найден). Книга получила очень широкое распространение. Местные организации размножали работу Ленина различными способами: отдельные выпуски переписывались от руки, печатались на машинке, на гектографе и т. д. Она была хорошо известна группе «Освобождение труда», а также другим русским социал-демократическим организациям за границей.

Работа Ленина направлена на разоблачение реакционной идеологии либерального народничества.

Народничество — мелкобуржуазное направление в русском освободительном движении, возникшее в 60 — 70-е годы XIX века как движение революционно настроенной разночинной интеллигенции. Народники стояли на позиции субъективистско-идеалистической социологии. Они считали, что движущей силой развития общества являются «критически мыслящие личности», герои, ведущие за собой толпу, массу. Отрицая историческую миссию рабочего класса, народники утверждали, что основная роль в борьбе с самодержавием принадлежит крестьянству, что капитализм в России не будет развиваться; основой социализма в России они считали крестьянскую общину. Рассматривая народнические теории как вредные, не имеющие ничего общего с научным социализмом, Ленин считал, что прогрессивным элементом в народнических утопических планах являлась демократическая тенденция, борьба с пережитками крепостничества. В 80 — 90-е годы, в связи с классовым расслоением крестьянства, народничество выродилось в так называемое либеральное народничество, проповедовавшее примирение с царским правительством, защищавшее интересы кулачества.

Печатным органом народников был журнал «Русское богатство» (1876 — 1918), который в 90-е годы стал органом либеральных народников и редактировался С. Н. Кривенко и Н. К. Михайловским.

Книга «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» — первое крупное произведение В. И. Ленина — характерна творческим подходом к теории и практике рабочего движения, мастерским применением марксистского метода к анализу социально-экономических отношений в России. Ленин развивает в ней важнейшие проблемы исторического материализма, характеризует задачи пролетариата России, развивает идею союза рабочего класса с крестьянством и другими слоями трудящихся как условие победы в борьбе за демократию и социализм, обосновывает необходимость создания революционной партии рабочего класса.

Книга сыграла огромную роль в разгроме идеологии либерального народничества и распространении марксизма в России. — 15.

2 В брошюре «Задачи русских социал-демократов», написанной в сибирской ссылке в конце 1897 года, Ленин обобщил опыт работы петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» и обосновал политическую программу и тактику русских социал-демократов.

В брошюре Ленин подчеркнул огромное значение революционной теории в освободительной борьбе рабочего класса и впервые выдвинул свой известный тезис: «Без революционной теории не может быть и революционного движения» (Полн. собр. соч., т. 2, с. 462), получивший дальнейшее развитие в книге «Что делать?». Брошюра заканчивается обращением Ленина к передовым рабочим, ко всем социал-демократическим кружкам и группам с призывом к объединению в единую марксистскую партию.

Брошюра «Задачи русских социал-демократов» впервые была издана в 1898 году в Женеве и имела широкое распространение среди передовых рабочих России. В течение 1898 — 1905 годов брошюру находили при обысках в Петербурге и Москве, Смоленске, Казани, Орле, Киеве, Вильно, Феодосии, Иркутске, Архангельске, Сормово, Ковно и других городах. — 20.

3 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. «Манифест Коммунистической партии» (Сочинения, 2 изд., т. 4, с. 433). — 22.

4 К. Каутский в 80 — 90-е годы написал ряд работ по отдельным вопросам марксистской теории, которые, несмотря на ошибки, допущенные в них, сыграли определенную роль в пропаганде марксизма. Позднее Каутский перешел на позиции оппортунизма, стал идеологом одного из оппортунистических течений в рабочем движении — центризма. В годы первой мировой войны Каутский перешел в лагерь открытых врагов революционного марксизма. После Великой Октябрьской социалистической революции он выступал с нападками на Советскую Россию. В книге «Пролетарская революция и ренегат Каутский» (1918) Ленин подверг каутскианство всесторонней критике. — 23.

5 В статье «Попятное направление в русской социал-демократии» Ленин показал, что «экономисты» в лице редакции газеты «Рабочая мысль» сделали шаг назад против той ступени теоретического и политического развития, которой достигла русская социал-демократия.

«Экономисты» игнорировали тот факт, что рабочие России уже вступили на путь политической борьбы, положили основание социал-демократической партии, что в России уже шел процесс соединения социализма с рабочим движением. Они ограничивали задачи рабочего класса экономической борьбой за повышение заработной платы, улучшение условий труда и т. д., утверждали, что политическая борьба является делом либеральной буржуазии, при-лишали значение революционной теории, сознательности, утверждали, что социалистическая идеология может возникнуть из стихийного движения. «Экономисты» отрицали необходимость внесения в рабочее движение социалистического сознания и тем самым расчищали дорогу буржуазной идеологии, выступали против необходимости создания централизованной партии рабочего класса и ее руководящей роли.

«Экономизм» являлся оппортунистическим течением в российской социал-демократии, разновидностью международного ревизионизма. — 24.

6 «Profession de foi» (символ веры, программа, изложение миросозерцания) — документ, составленный Киевским комитетом под влиянием «экономистов». — 27.

7 «Credo» — программный документ «экономистов», присланный В. И. Ленину А. И. Ульяновой-Елизаровой в ссылку в августе 1899 года.

«Рабочая мысль» — газета, орган «экономистов». — 27.

8 Статья В. И. Ленина «С чего начать?», напечатанная передовой в № 4 газеты «Искра», содержит ответы на важнейшие для того времени вопросы социал-демократического движения в России: о характере и главном содержании политической агитации, об организационных задачах и плане построения боевой общероссийской марксистской партии.

Статья явилась программным документом для революционной социал-демократии и широко распространялась в России и за границей. Местные социал-демократические организации читали ее в газете «Искра», переиздавали отдельной брошюрой. Сибирский социал-демократический союз отпечатал 5 тысяч экземпляров брошюры и распространял ее по всей Сибири. Брошюра печаталась также в Ржеве и распространялась в Саратове, Тамбове, Нижнем Новгороде, Уфе и других городах.

Организационные и тактические идеи, выдвинутые Лениным в статье «С чего начать?» и подробно развитые им в книге «Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения», изданной в марте 1902 года, служили руководством в повседневной практической деятельности по созданию марксистской партии в России. — 28.

9 «Свобода» — журнал, издававшийся в Швейцарии в 1901 — 1902 годах группой того же названия, именовавшей себя «революционно-социалистической группой». В своих изданиях группа проповедовала идеи «экономизма» и терроризма, поддерживала антиискровские группы в России. — 30.

10 Книга В. И. Ленина «Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения» вышла из печати в марте 1902 года.

В книге «Что делать?» Ленин развил и обосновал план создания марксистской партии в России, разработал основы ее стратегии, политики, тактики, принципы организации. Ленин подверг критике «экономизм» и международный социал-реформизм, показал, что идейные истоки оппортунизма заключаются в преклонении перед стихийностью рабочего движения и принижении значения революционной теории, обосновал тезис о необходимости внесения социалистической идеологии в рабочее движение.

В этой книге Ленин разработал важнейшие положения о том, что роль передового борца может выполнить только партия, руководимая передовой теорией, что этой передовой теорией является марксизм, вооружающий партию и рабочий класс знанием путей общественного развития и законов классовой борьбы.

Книга «Что делать?» сыграла выдающуюся роль в сплочении рабочих вокруг ленинской «Искры» и создании революционной партии в России.

Разработка Лениным в этой книге вопроса о значении революционной теории, так же как и ряда других проблем о характере и роли революционной партии, играет важную роль и на современном этапе общественного развития, помогает в решении ряда вопросов коммунистического и рабочего движения, в решении задачи формирования коммунистического сознания трудящихся масс.

Книга Ленина дает методологию, убедительную аргументацию, богатейший идейный материал для борьбы с буржуазной идеологией и современным реформизмом и ревизионизмом. — 31.

11 «Северный союз РСДРП» или «Северный рабочий союз» — областное объединение социал-демократических организаций Владимирской, Ярославской и Костромской губерний; возник в 1900 — - 1901 годах. — 32.

12 «Письмо к товарищу о наших организационных задачах» явилось ответом на письмо петербургского социал-демократа А. А. Шнеерсона (Еремы). В сентябре 1902 года он входил в группу пропагандистов Петербургского комитета, вел переписку с редакцией «Искры». Составленный Шнеерсоном проект «Организации С.-Петербургской революционной партии» был послан им В И. Ленину для критического разбора. Ответом и явилось ленинское письмо. — 34.

13 Брошюра «К деревенской бедноте» написана В. И. Лениным в Лондоне в марте 1903 года. В письме Г. В. Плеханову от 2(15) марта 1903 года Ленин сообщал: «Я засел теперь за популярную брошюру для крестьян о нашей аграрной программе. Мне очень хочется разъяснить нашу идею о классовой борьбе в деревне на конкретных данных о четырех слоях деревенского населения (помещики, крестьянская буржуазия, среднее крестьянство и полупролетарии вместе с пролетариями) (Полн. собр. соч., т. 46, с. 282).

Брошюра была издана за границей ЦК РСДРП и многократно перепечатывалась местными организациями РСДРП в России, а после революции 1905 года она была издана легально издательством «Молот» в Петербурге. Брошюра нелегально переправлялась в разные города России, а оттуда распространялась по деревням, изучалась в подпольных социал-демократических кружках, проникала в армию и флот и к студенчеству. По имеющимся неполным данным, только за время с мая 1903 по декабрь 1905 года брошюра была доставлена в 75 населенных пунктов России. — 34.

14 Осенью 1904 года в Женевской группе большевиков по инициативе В. И. Ленина был создан кружок пропагандистов, большинство слушателей которого составляли низовые партийные работники — рабочие и молодежь, не имевшие теоретических знаний. Целью кружка была подготовка людей для работы в России. Занятия проводились в форме докладов и рефератов. Главным руководителем кружка был В. И. Ленин, он проводил занятия по вопросам партийной программы. В связи с начавшейся революцией и отъездом части товарищей в Россию занятия вскоре были прекращены, — 36.

15 Статья написана В. И. Лениным после получения им в январе 1905 года в Женеве первых сведений о начале революции в России, — 37.

16 С. И. Гусев во второй половине 1905 года был секретарем Одесского комитета РСДРП. В упоминаемом В. И. Лениным письмо Гусев сообщал о разъяснительной работе Одесского комитета в массах в связи с тактикой большевиков в 1905 году. Письмо это было напечатано в выдержках 27 сентября (10 октября) 1905 года в большевистской газете «Пролетарий» с редакционным предисловием В. И. Ленина. — 40.

17 Ленин имеет в виду книгу «Две тактики социал-демократии в демократической революции» (см. Полн. собр. соч., т. И, с. 1 — 131). — 40.

18 Международный социалистический конгресс в Штутгарте (VII конгресс II Интернационала) проходил с 18 по 24 августа 1907 года. — 47.

19 «План лекций о марксизме» написан в 1908 или в 1909 году; прямых сведений о чтении таких лекций В. И. Лениным не имеется. Из воспоминаний известно лишь, что в начале 1909 года Ленин читал лекции по философии в кружке большевиков в Париже. В 1908 — 1909 годах Ленин усиленно занимался вопросами философии. В 1908 году им написаны статья «Марксизм и ревизионизм» и основная философская работа «Материализм и эмпириокритицизм», в которой отражены почти все пункты раздела «Философский материализм», — 59.

20 Имеется в виду выступление депутата III Государственной думы социал-демократа П. И. Суркова при обсуждении сметы расходов Синода на заседании Думы 14(27) апреля 1909 года, — 60.

21 Бланкисты, бланкизм — течение во французском социалистическом движении, возглавлявшееся выдающимся революционером, видным представителем французского утопического коммунизма Луи Огюстом Бланки (1805 — 1881). Бланкисты, писал В. И. Ленин, ожидали «избавления человечества от наемного рабства не путем классовой борьбы пролетариата, а путем заговора небольшого интеллигентного меньшинства» (Полн. собр. соч., т. 13, с. 76). — 61.

22 «Богостроительство» — враждебное марксизму религиознофилософское течение, возникшее в период реакции среди части партийных интеллигентов, отошедших от марксизма после поражения революции 1905 — 1907 годов. «Богостроители» (А. В. Луначарский, В. Базаров и др.) проповедовали создание новой, «социалистической» религии, пытаясь примирить марксизм с религией. — 67.

23 «Вехи» — сборник статей видных кадетских публицистов, представителей контрреволюционной либеральной буржуазии; вышел в Москве в 1909 году. — 68.

24 Ошибка члена социал-демократической фракции депутата Т. О. Белоусова состояла в том, что при обсуждении сметы Синода на заседании III Государственной думы 22 марта (4 апреля) 1908 гбда в предложенной им формуле перехода к очередным делам религия признавалась «частным делом каждого отдельного человека».- 70.

25 Каприйская школа — школа, организованная в 1909 году на острове Капри (Италия) отзовистами, ультиматистами и богостроителями. Это была попытка создания фракционного центра под видом «партийной школы для рабочих». Совещание расширенной редакции большевистской газеты «Пролетарий» (фактически — Центральный Орган большевиков) осудило эту попытку создания нового центра откалывающейся от большевиков фракции.

Организаторам школы при содействии отзовистов удалось добиться присылки в школу 13 слушателей. Школа начала функционировать в августе 1909 года.

В своем письме ученикам каприйской школы В. И. Ленин, в ответ на предложение организаторов школы приехать на Капри в качёстве лектора, ответил отказом, мотивировав это тем, что школа носит фракционный характер. Ленин предложил ученикам школы приехать в Париж, чтобы «учиться действительно социал-демократизму», а не «особой фракционной «науке»» отзовистов и богостроителей (Полн. собр. соч., т. 47, с. 200).

В ноябре 1909 года в школе произошел раскол, несколько слушателей во главе с Н. Е. Вилоновым направили в редакцию «Пролетария» протест против антипартийного поведения лекторов. Они были исключены из школы и приехали по приглашению В. И. Ленина в Париж, где прослушали цикл лекций, в том числе лекции Ленина «Современный момент и наши задачи» и «Аграрная политика Столыпина». — 70.

26 Лекции по теме «Начала политической экономии» В. И. Ленин читал с 27 января (9 февраля) по апрель 1911 года на Курсах социальных наук в Париже. Лекции проходили с большим успехом, на каждой из них присутствовало около 100 слушателей, в том числе много рабочих, — 71.

27 Имеются в виду данные об ограничении рабочего дня в разных странах, приведенные в работах К. Каутского «Экономическое учение Карла Маркса» и «Законодательная охрана труда и 8-часовой рабочий день». — 72.

28 Имеется в виду партийная школа в Лонжюмо (местечко в нескольких километрах от Парижа), которая была организована большевиками под руководством В. И. Ленина весной 1911 года для работников партийных организаций крупных пролетарских центров России. Всего в школе было 13 слушателей — рабочих, представителей из Москвы, Петербурга, Баку, Иваново-Вознесенска, Николаева, Тифлиса, Сормова, Екатеринославской губернии, Домбровского района (Польша) и 5 вольнослушателей. В числе учеников школы были Я. Д. Зевин, Г. К. Орджоникидзе, И. Д. Чу- гурин и др. Большинство учеников школы составляли большевики, в составе учеников были также меньшевики-партийцы и один впе- редовец. Список лекторов был выработан Школьным комитетом вместе со слушателями.

Идейным руководителем школы и ее основным лектором был В. И. Ленин. Когда съехалось две третй учеников, Лепип провел со слушателями занятия о «Манифесте Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса. Лениным было прочитано в школе 29 лекций по политической экономии (43 часа), 12 лекций (18 часов) он посвятил аграрному вопросу. 12 лекций Ленин прочитал по теории и практике социализма в России. Лекции по философии должен был читать Г. В. Плеханов, но к концу занятий выяснилось, что оп не приедет. Тогда по просьбе слушателей Ленин прочитал три лекции о материалистическом понимании истории. Кроме того, также по просьбе слушателей Лениным был прочитан реферат о текущем моменте и положении дел в партии.

В школе читались следующие курсы: рабочее законодательство (Н. А. Семашко — 7 лекций); парламентаризм и думская социал- демократическая фракция (Н. А. Семашко — 3 лекции); профессиональное движение в России и на Западе (Д. Б. Рязанов — И лекций); история социалистического движения во Франции (Ш. Раппопорт — 8 лекций); история социалистического движения в Бельгии (И. Ф. Арманд — 4 лекции); история социалистического движения в Германии (Ш. Раппопорт и В. Л. Ледер — 11 лекций); история литературы и искусства (А. В. Луначарский). Были прочитаны также лекции по государственному праву, национальному вопросу, о политических партиях в Польше и польском социализме, о латышской социал-демократии и др. Кроме лекций в школе проводились семинарские занятия, на которых слушатели учились вести конспекты, писать статьи и корреспонденции в газеты, выступали с рефератами и т. д.

После окончания занятий в школе 17(30) августа слушатели разъехались на нелегальную партийную работу в Россию. Они приняли активное участие в подготовке и проведении VI (Пражской) Всероссийской конференции РСДРП. Многие из окончивших партийную школу в Лонжюмо впоследствии стали крупными партийными и советскими работниками. — 72.

29 «Тезисы по национальному вопросу» написаны В. И. Лениным в связи с его рефератами по национальному вопросу, прочитанными 9, 10, 11 и 13 июля (н. ст.) в городах Швейцарии: Цюрихе, Женеве, Лозанне и Берне. На рефератах присутствовали не только большевики, но и представители эмигрантских групп других социалистических партий. — 74.

30 Речь идет о статье «Карл Маркс (Краткий биографический очерк с изложением марксизма)» (Полн. собр. соч., т. 26, с. 43 — 93), которую Ленин написал для самого популярного в то время в России Энциклопедического словаря Гранат. Статья «Карл Маркс» в неполном виде была напечатана в 1915 году в 28 томе словаря

(7-е издание) за подписью В. Ильин. По цензурным условиям редакция словаря не напечатала два раздела статьи: «Социализм» и «Тактика классовой борьбы пролетариата» и внесла ряд изменений в текст статьи. В конце статьи была напечатана в виде приложения составленная также Лениным библиография марксизма. Впервые полный текст статьи по рукописи был напечатан в 1925 году в сборнике «Маркс, Энгельс, марксизм». — 75.

31 Речь идет о личной библиотеке В. И. Ленина, оставленной им в Кракове во время мировой империалистической войны (1914 — 1918). Большая часть ее фондов пропала. 29 марта 1945 года в соответствии с решением городской Рады народовой от 17 марта 1945 года президент городского управления Быдгоща, освобожденного советскими войсками, вручил уцелевшие книги из библиотеки Ленина уполномоченному Политуправления Советской Армии, находившемуся в Быдгоще, для передачи в дар Советскому правительству. — 76.

32 Речь идет о рукописи книги В. И. Ленина «Новые данные о законах развития капитализма в земледелии. Вып. I. Капитализм и земледелие в Соединенных Штатах Америки» (см. Полн. собр. соч., т. 27, с. 129 — 227).

При журнале «Летопись», основанном А. М. Горьким в Петрограде в 1915 году, было организовано издательство «Парус», в которое В. И. Ленин и направлял свою рукопись через А. М. Горького. Книга вышла в свет в середине 1917 года в издательстве «Жизнь и знание». — 78.

33 Речь идет о книге В. И. Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма» (см. Полн. собр. соч., т. 27, с. 299 — 426). — 78.

34 Брошюра «Задачи пролетариата в нашей революции (Проект платформы пролетарской партии)» была написана В. И. Лениным накануне Седьмой (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП (б), состоявшейся 24 — 29 апреля (7 — 12 мая) 1917 года. В послесловии к брошюре Ленин указывал, что она является первоначальным проектом резолюций конференции.

Машинописный текст брошюры, в которой Ленин разработал вопрос о задачах партии в новых исторических условиях, сложившихся в России после Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года, был роздан для ознакомления делегатам Апрельской конференции РСДРП (б). — 79.

35 «Новая жизнь» — газета, издавалась в Петрограде с 18 апреля (1 мая) 1917 по июль 1918 года. Характеризуя «новожизненцев», Ленин писал, что их «преобладающее настроение есть интеллигентский скептицизм, прикрывающий и выражающий беспринципность» (Полн. собр. соч., т. 34, с. 104). — 80.

36 Первоначальный вариант статьи «Очередные задачи Советской власти» был продиктован В. И. Лениным стенографу 23 — 28 марта 1918 года.

Работа Ленина «Очередные задачи Советской власти» является выдающимся произведением марксизма. В ней намечен план социалистического строительства, освещены важнейшие проблемы переходного периода от капитализма к социализму, разработаны основы экономической политики Советского государства. Ряд принципиальных положений, которые сформулировал Ленин в этой работе, сохраняют значение в условиях развитого социалистического общества, в период развернутого строительства коммунизма. — 81.

37 Союз учителей-интернационалистов был создан в начале декабря 1917 года и объединял учителей, перешедших на сторону Советской власти. Первый Всероссийский съезд союза состоялся в Москве 2 — 6 июня 1918 года. На съезде были обсуждены вопросы: задачи Союза учителей-интернационалистов; реформа школы; общий план организации дела народного просвещения; политехническое образование; организационно-пропагандистские задачи нового учителя; материальное положение учителей; проект устава Союза; доклад И. К. Крупской «Школа и государство» и др. — 87.

38 Речь идет о выполнении декрета Совнаркома «О памятниках республики», принятого 12 апреля 1918 года и опубликованного 14 апреля в газетах «Правда» и «Известия ВЦИК». В декрете ставилась задача снять памятники царей и их слуг, не представлявшие исторической и художественной ценности, и установить революционные памятники. Особой комиссии в составе народного комиссара просвещения, народного комиссара имуществ Республики и заведующего отделом изобразительных искусств Наркомпроса поручалось определить, какие памятники в Москве и Петрограде подлежат снятию, и рекомендовалось привлечь художественные силы для разработки проектов новых, революционных памятников. Совет Народных Комиссаров предложил комиссии к 1 мая снять наиболее уродливые памятники и представить первые модели новых памятников, а также спешно подготовить замену старых надписей, эмблем, названий улиц новыми, отражающими идеи и чувства революционной России.

В. И. Ленин придавал огромное значение проведению в жизнь этого декрета. Вопрос о ходе выполнения его обсуждался на заседаниях Совнаркома 8, 17 и 30 июля 1918 года. Ленин неоднократно критиковал руководителей Наркомпроса, Народного комиссариата имуществ и Московского Совета за неудовлетворительное проведение декрета Совнаркома в жизнь. — 88.

39 Письмо было адресовано полномочным представителям Советской республики в Швейцарии (Я. А. Берзин), в скандинавских странах (В. В. Боровский) и в Берлине (А. А. Иоффе). — 90.

40 Имеется в виду статья «Карл Каутский и Генриетта Роланд Гольст о большевиках», опубликованная 20 сентября 1918 года в «Правде». Приведенные в ней выдержки, о которых упоминает В. И. Ленин, взяты из статьи К. Каутского «Демократия или диктатура», напечатанной в № 34 журнала «Sozialistische Auslandspo- litik» («Социалистическая внешняя политика» — орган каутскианцев) за август 1918 года. — 90.

41 Спартаковцы — члены революционной организации германских левых социал-демократов, образованной в начале мировой империалистической войны К. Либкнехтом, Р. Люксембург, Ф. Мерингом, К. Цеткин, Ю. Мархлевским, Л. Иогихесом (Тышка) и В. Пиком. Спартаковцы вели революционную пропаганду в массах, организовывали массовые антивоенные выступления, руководили стачками, разоблачали империалистический характер мировой войны и предательство оппортунистических лидеров социал-демократии. Однако в некоторых важнейших вопросах теории и политики спартаковцы допускали ошибки. Ленин неоднократно критиковал ошибки германских левых социал-демократов, помогая им занять правильную позицию.

В апреле 1917 года спартаковцы вошли в центристскую Независимую социал-демократическую партию Германии, сохранив в ней свою организационную самостоятельность. В ноябре 1918 года, в ходе революции в Германии, спартаковцы оформились в «Союз Спартака» и, опубликовав 14 декабря свою программу, порвали с «независимцами». На Учредительном съезде, состоявшемся 30 декабря 1918 — 1 января 1919 года, спартаковцы создали Коммунистическую партию Германии. — 90.

42 Имеется в виду бернштейнианство — враждебное марксизму оппортунистическое течение в германской и международной социал-демократии. Особенно ярко правооппортунистические тенденции в германской социал-демократии обнаружились после смерти Энгельса в 1895 году.

В 1896 — 1898 годах в статьях «Проблемы социализма», опубликованных в журнале «Neue Zeit», и в 1899 году в книге «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии» Бернштейн выступил с ревизией философских, экономических и политических основ марксистской теории. Бернштейнианство отрицало необходимость и неизбежность социализма, объявляя несостоятельным понятие «конечной цели», отрицало идею диктатуры пролетариата, теорию классовой борьбы. Ревизия марксизма бернштейнианцами была направлена к тому, чтобы превратить социал-демократию из партии социальной революции в партию социальных реформ.

В ряде работ Бернштейн всячески умалял роль Маркса и Энгельса в рабочем движении и разработке революционной теории.

На съездах Германской социал-демократической партии в 1898 — 1901 годах, в том числе на Ганноверском съезде (9 — 14 октября 1899 года), бернштейнианство было осуждено, но ввиду примиренческой позиции большинства лидеров партии Бернштейн был оставлен в партии и продолжал отстаивать и пропагандировать свои оппортунистические, ревизионистские взгляды.

Бернштейнианство поддерживали оппортунистические элементы других партий II Интернационала. В России бернштейнианские теории были поддержаны «легальными марксистами» и «экономистами». Революционные марксисты России, большевики во главе с Лениным вели решительную и последовательную борьбу против бершптейнианства и его сторонников.

Бернштейнианство является идейным источником современного ревизионизма, который исходит из бернштейнианского тезиса о якобы устарелости основных теоретических и тактических положений марксизма, отрицает наличие острых классовых противоречий в современном капиталистическом обществе, необходимость социалистической революции. — 90.

43 Книга В. И. Ленина «Государство и революция» (см. Поли, собр. соч., т. 33, с. 1 — 120) с издательским предисловием, напиеан-ным в духе пожеланий В. И. Ленина, была напечатана на немецком языке в 1918 году в Берне. Кроме того, в 1918 году книга дважды издавалась на немецком языке в Берлине и неоднократно переиздавалась. — 90.

44 Речь идет о брошюре К. Каутского «Диктатура пролетариата», которая была издана осенью 1918 года в Вене. В этой брошюре Каутский искажал марксистскую теорию пролетарской революции и клеветал на Советское государство.

Сразу после ознакомления с брошюрой Каутского, в начале октября 1918 года, Ленин приступил к работе над своей книгой «Пролетарская революция и ренегат Каутский» (см. Полн. собр. соч., т. 37, с. 235 — 338). — 91.

45 «Беднота» — ежедневная газета для крестьян; выходила в Москве с 27 марта 1918 по 31 января 1931 года. — 95.

46 Книга, о которой говорит В. И. Ленин, была написана редактором уездной газеты А. И. Тодорским в качестве отчета Тверскому губкому партии о работе Советской власти в уезде за год, о первых шагах социалистического строительства. Книга была отпечатана тиражом в 1000 экземпляров и разослана по всем селам и деревням уезда, а также в порядке обмена изданиями и опытом направлена в редакции центральных и ряда губернских газет. В 1958 году книга Тодорского была выпущена издательством «Советская Россия» с предисловием автора (Тодорский А. И. Год с винтовкой и плугом. М., 1958)95.

47 II Всероссийский съезд учит елей-интернационалист о в состоялся 12 — 19 января 1919 года в Москве. Союз учителей-интернационалистов объединял ту группу учителей, которая вела пропаганду идей социализма и активно выступала против отсталой части учительства, считавшей, что школа должна стоять вне политики и быть отделенной от государства.

В принятой съездом резолюции было признано необходимым организовать «Всероссийский союз работников просвещения и социалистической культуры». Съезд заслушал несколько докладов о единой трудовой школе и разработал ряд мероприятий по улучшению культурно-просветительной работы в Красной Армии, — 96.

48 Написанный Лениным проект постановления был принят на заседании СНК 30 января 1919 года и опубликован 1 февраля в газете «Известия ВЦИК» № 23. — 99.

49 Имеется в виду постановление СНК от 30 января 1919 года. Настоящее письмо давало конкретные рекомендации о системе отчетности в библиотечной работе. — 99.

50 Ленин имеет в виду заговор о сдаче Петрограда, которым руководила контрреволюционная организация «национальный центр», объединявшая деятельность ряда антисоветских групп и шпионского подполья. В ночь на 13 июня 1919 года заговорщики подняли мятеж на форту Красная Горка, а также на фортах Серая Лошадь и Обручев. Занятием Красной Горки мятежники рассчитывали обессилить кронштадтский укрепленный район и занять Петроград.

Для разгрома мятежников были направлены войска береговой группы, корабли Балтийского флота, военно-воздушные силы, отряды добровольцев. В ночь с 15 на 16 июня части береговой группы овладели фортом. — 104.

51 Лекция была прочитана 11 июля 1919 года в Коммунистическом университете имени Я. М. Свердлова. Университет образовался из организованных в 1918 году по инициативе Я. М. Свердлова курсов агитаторов и инструкторов при Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете. В январе 1919 года курсы были преобразованы в Школу советской работы, а после решения VIII съезда РКП (б) об организации Высшей школы при ЦК для подготовки партийных кадров — в Центральную школу советской и партийной работы. 3 июля пленум ЦК РКП (б) утвердил постановление о переименовании Центральной школы советской и партийной работы в Коммунистический университет имени Я. М. Свердлова. Организации университета, выработке его учебных программ большое внимание уделял В. И. Ленин. 11 июля и 29 августа 1919 года Ленин прочитал в университете лекции о государстве (запись второй лекции не найдена). 24 октября Ленин выступил перед слушателями Свердловского университета, отправлявшимися на фронт.

В 1932 году по решению ЦК ВКП(б) Коммунистический университет имени Я. М. Свердлова был реорганизован в Высший коммунистический сельскохозяйственный университет имени Я. М. Свердлова, ставивший своей задачей подготовку кадров партийных организаторов для перестройки сельского хозяйства; в 1935 году университет был преобразован в Высшую школу пропагандистов при ЦК ВКП(б). В 1939 году была создана Высшая партийная школа при ЦК ВКП(б). — 104.

52 Настоящая заметка написана В. И. Лениным в 1919 или 1920 году на одном из заседаний Политбюро ЦК РКП (б). — 109.

53 Указания о работе агитационно-инструкторских поездов и пароходов были написаны В. И. Лениным 25 января 1920 года в связи с докладом Я. И. Бурова об итогах работы, проделанной агитационно-инструкторскими поездами ВЦИК.

Отдел агитационно-инструкторских поездов и пароходов ВЦИК 3 февраля 1920 года сообщил В. И. Ленину, что отделом установлен контакт с кинокомитетом и создана предварительная комиссия по выработке положения об агитационных поездках на поездах и пароходах ВЦИК.-110.

54 М. А. Бонч-Бруевич, которому адресовано письмо В. И. Ленина, в этот период возглавлял работу Нижегородской радиолаборатории. Ленин придавал огромное значение опытам, производившимся в радиолаборатории и всячески содействовал этой работе. 17 марта 1920 года Ленин подписал постановление СТО, в котором говорилось: «1. Поручить Нижегородской радиолаборатории Наркомпочтеля изготовить в самом срочном порядке, не позднее двух с половиной месяцев, Центральную радиотелефонную станцию с радиусом действия 2000 верст. 2. Местом установки назначить Москву и к подготовительным работам приступить немедленно» (Воспоминания о В. И. Ленине, т. 4, с. 171).

27 января 1921 года Ленин подписал декрет о радиотелефонном строительстве, в котором намечалась широкая программа этого строительства и подчеркивалась его государственная важность и исключительная срочность.

Особенное внимание Ленин уделял сооружению радиотелефонной станции в Москве. Он поручил управляющему делами СНК и СТО И. П. Горбунову специально проследить за этим делом и докладывать ему о ходе работы, содействовал финансированию этих работ.

В 1922 году было закончено строительство Московской радиостанции. Руководитель строительства станции П. А. Остряков писал: «Ее эксплуатация началась 21 августа 1922 года, а 17 сентября 1922 года был дан первый большой радиоконцерт с участием Н. А. Обуховой и других, выдающихся артистов Советской республики. Через эту станцию и началась регулярная передача «газеты без бумаги и «без расстояний»» (там же, с. 177).

19 сентября 1922 года, после пуска Московской радиотелефонной станции, по постановлению ВЦИК Нижегородская радиолаборатория была награждена орденом Трудового Красного Знамени; в том же постановлении ВЦИК отметил деятельность научных руководителей лаборатории. — 111.

55 Всероссийское совещание политпросветов губернских и уездных отделов народного обризования проходило в Москве 2 — 8 ноября 1920 года. На совещание приехало 283 делегата. В центре работы совещания стояли вопросы, связанные с созданием Главного политико-просветительного комитета Республики (Главполитпросвета). При открытии совещания с речью о политико-просветительной работе выступил А. В. Луначарский. Были заслушаны доклады: Н. К. Крупской — «Очередной план работы Главполитпросвета» и Е. А. Литкенса — «Организация местных политпросветов». В повестке дня совещания стояли также вопросы: продовольственная кампания и политико-просветительная работа, производственная пропаганда в связи с восстановлением хозяйственной жизни страны, ликвидация безграмотности и др. — 119.

56 Настоящий документ был положен в основу проекта тезисов Главполитпросвета, опубликованных в «Правде» № 267 от 27 ноября 1920 года под заголовком «Производственная пропаганда (Проект тезисов Главполитпросвета)».

Впервые вопрос о производственной пропаганде встал в связи с обсуждением очередных задач хозяйственного строительства на IX съезде партии, который проходил с 29 марта по 5 апреля 1920 года. В конце 1920 года, после заключения временного мира с Польшей и разгрома Врангеля, со всей остротой встал вопрос о необходимости производственной пропаганды в целях привлечения народных масс к сознательному участию в восстановлении народного хозяйства. Выдвинутая В. И. Лениным идея производственной пропаганды и в настоящее время является одной из важнейших задач политической и культурно-воспитательной работы партии и Советского государства. — 128.

57 Настоящий документ был написан В. И. Лениным по поводу проекта постановления Совнаркома «О московских высших государственных художественно-технических мастерских».- Замечания Ленина (пп. 1 и 2) были реализованы в примечании к § 3 проекта, который был утвержден на заседании Совнаркома 18 декабря 1920 года в следующей редакции: «На всех курсах обязательно преподавание политической грамоты и основ коммунистического мировоззрения». — 130.

58 Настоящая записка написана В. И. Лениным на обороте последней страницы и на 3-й странице обложки брошюры Вела Куна (Колозвари) «Von Revolution zu Revolution» («От революции к революции»), изданной в 1920 году в Вене. — 133.

59 Письмо написано на докладной записке начальника строительства первой радиотелефонной станции в Москве П. А. Острякова В. И. Ленину от 26 января 1921 г. Остряков сообщал о возникших в ходе работы трудностях, просил оказать содействие и утвердить предлагаемый им проект декрета.

27 января 1921 года был принят декрет СНК по организации развернутого радиотелефонного строительства. — 133.

60 В ответном письме от 16 сентября 1921 года нарком почт и телеграфов В. С. Довгалевский сообщил, что радиотелефонные приборы в Москве установлены пока только на Ходынской радиостанции, которая не эксплуатируется вследствие слабой технической оснащенности. Наркомат намечал к 1 апреля 1922 года устройство четырех приемно-передаточных станций (Москва — Харьков — Новониколаевск и Ташкент) и 200 приемных (местных). Сообщалось также об удачных опытах в Нижегородской радиолаборатории по изготовлению рупоров. — 133.

61 11 Всероссийский съезд Политпросветов состоялся 17 — 22 октября 1921 года в Москве.

Съезд открыла Н. К. Крупская — председатель Главполитпросвета. В. И. Ленин был избран почетным председателем съезда.

Главная задача съезда состояла в утверждении плана работы на 1922 год, в выработке форм и методов агитационно-массовой работы в условиях новой экономической политики. Съезд заслушал доклады и принял резолюции по следующим вопросам: 1) По докладам Главполитпросвета; 2) Об агитационной работе; 3) Очередные задачи пропаганды в новых условиях; 4) Политпросветработа в Красной Армии; 5) Вопросы финансирования и снабжения в новой экономической обстановке; 6) О ликвидации безграмотности и др. — 134.

62 Губэкосо — губернские экономические совещания — местные органы Совета Труда и Обороны, созданные на основе постановления VIII Всероссийского съезда Советов (декабрь 1920) «О местных органах экономического управления». — 136.

63 Директивы по киноделу были направлены от имени управделами Совнаркома 27 января 1922 года в Наркомпрос. В сопроводительном письме к документу говорилось: «Сообщаю Вам для руководства директиву Владимира Ильича по киноделу». Наркомпросу предлагалось: «1) На основании этой директивы разработать программу действий и сообщить ее немедленно в Управление делами Совнаркома для доклада Владимиру Ильичу. 2) Через месяц представить в Управление делами Совнаркома доклад о том, что реально сделано во исполнение этой директивы и какие достигнуты результаты. 3) Немедленно сообщить — какие функции после издания последнего постановления СТО о киноделе остались за Наркомпросом и кому принадлежит непосредственное руководство за выполнением этих функций» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 44, с. 579).

В. И. Ленин в беседе с А. В. Луначарским в феврале 1922 года «еще раз подчеркнул необходимость установления определенной пропорции между увлекательными кинокартинами и научными». Владимир Ильич, пишет в своих воспоминаниях А. В. Луначарский, сказал мне, что производство новых фильмов, проникнутых коммунистическими идеями, отражающих советскую действительность, надо начинать с хроники, что, по его мнению, время производства таких фильмов, может быть, еще не пришло. «Если вы будете иметь хорошую хронику, серьезные и просветительные картины, то неважно, что для привлечения публики пойдет при этом какая-нибудь бесполезная лента, более или менее обычного типа. Конечно, цензура все-таки нужна. Ленты контрреволюционные и безнравственные не должны иметь место». К этому Владимир Ильич прибавил: «По мере того как вы встанете на ноги благодаря правильному хозяйству, а может быть, и получите при общем улучшении положения страны известную ссуду на это дело, вы должны будете развернуть производство шире, а в особенности продвинуть здоровое кино в массы в городе, а еще более того — в деревне... Вы должны твердо помнить, что из всех искусств для нас важнейшим является кино» (см. там же). — 139.

64 Статья «О значении воинствующего материализма» была написана В. И. Лениным для № 3 философского и общественно-экономического журнала «Под знаменем марксизма», который должен был выйти к XI съезду партии.

Обдумывалась статья В. И. Лениным, как вспоминала Н. К. Крупская, во время отдыха в деревне Корзинкино. Ленин просмотрел в это время много книг и брошюр на антирелигиозные темы, прочитал книгу А. Древса «Миф о Христе» и книгу Э. Синклера «Религия и нажива». «На прогулках, — писала Н. К. Крупская, — мы толковали о Древсе и Синклере, о том, как поверхностно ставится у нас антирелигиозная пропаганда, сколько в ней вульгаризации, как неглубоко она увязана с естествознанием, как мало вскрываются социальные корни религии, как мало удовлетворяет она запросам рабочих, так колоссально выросшим за годы революции» («Под знаменем марксизма», 1933, № 1, с. 148 — 149).

Статья является как бы философским завещанием Ленина. В ней определены важнейшие направления философской работы, охарактеризованы ее цели, намечены практические меры в этой области, конкретизированы задачи атеистической пропаганды в массах. Вся статья пронизана мыслью о величайшем значении диалектического и исторического материализма для развития общественных и естественных наук, для правильного понимания законов природы и общества, для революционного преобразования мира. По содержанию статья Ленина примыкает к его великому философскому труду — книге «Материализм и эмпириокритицизм» и к «Философским тетрадям». — 140.

65 Тезисы Е. А. Преображенского, подготовленные им к XI съезду партии, были направлены 10 марта 1922 года всем членам Оргбюро и Политбюро ЦК РКП (б). Ознакомившись с тезисами, В. И. Ленин написал данное письмо. 18 марта Политбюро, рассмотрев тезисы Преображенского, приняло предложения Ленина, сформулированные в 15 пункте его письма. — 149.

66 Предисловие В. И. Ленина было напечатано 21 марта 1922 года в «Правде» до выхода книги. — 153.

67 Книга В. В. Адоратского «Программа по основным вопросам марксизма» была издана в 1922 году, — 155.

68 Документ написан под текстом автобиографии В. В. Адоратского, который ходатайствовал перед ЦКК об установлении ему партийного стажа с 1904 года. — 155.

69 В. В. Адоратский по поручению В. И. Ленина осенью 1920 года начал подготовку к печати на русском языке избранных писем К. Маркса и Ф. Энгельса. В. И. Ленин придавал огромное значение изданию переписки основоположников научного коммунизма и всемерно помогал Адоратскому в подготовке писем к изданию. Он дал Адоратскому свои выписки и замечания, сделанные в 1913 году при чтении четырехтомного издания писем К. Маркса и Ф. Энгельса на немецком языке (см. «Конспект «Переписки К. Маркса и Ф. Энгельса. 1844 — 1883 гг.»». М., 1959). В ряде писем В. В. Адоратскому В. И. Ленин дал конкретные указания по подготовке к изданию переписки, которая вышла в свет в конце 1922 года под названием «Письма. Теория и политика в переписке Маркса и Энгельса». — 156.

 

 

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

В. И. ЛЕНИН О ПРОПАГАНДЕ И АГИТАЦИИ

Из книги «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов? (Ответ на статьи «Русского Богатства» против марксистов)»

Выпуск III

Приложение II

Из брошюры «Задачи русских социал-демократов»

Из статьи «Наша ближайшая задача»

Из статьи «Проект программы нашей партии»

Из статьи «Попятное направление в русской социал-демократий»

Из статьи «По поводу «Profession de foi»»

Из статьи «С чего начать?»

О журнале «Свобода»

Из книги «Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения»

III. Тред-юнионистская и социал-демократическая политика

б) Повесть о том, как Мартынов углубил Плеханова

Из статьи «Политическая агитация и «классовая точка зрения»»

Из «Письма «Северному союзу РСДРП»»

Из «Письма к товарищу о наших организационных задачах»

Из брошюры «К деревенской бедноте. Объяснение для крестьян, чего хотят социал-демократы»

7. Классовая борьба в деревне

ИЗ «ПРОЕКТОВ РЕЗОЛЮЦИЙ КО II СЪЕЗДУ РСДРП»

Проект резолюции о пропаганде

Проект резолюции о партийной литературе

Из «Плана пропагандистской беседы о кризисах»

Из статьи «Революционные дни»

Что происходит в России?

Из статьи «Новый революционный рабочий союз»

Из письма А. В. Луначарскому. 2 августа 1903 г.

Из «Примечания к статье М. Н. Покровского «Профессиональная интеллигенция и социал-демократы»»

Из письма С. И. Гусеву. 20 сентября 1905 г.

Из статьи «О реорганизации партии»

Социализм и религия

Из статьи «Социал-демократия и избирательные соглашения»

Из статьи «Против бойкота (Из заметок с.-д. публициста)»

Антимилитаристская пропаганда и союзы социалистической рабочей молодежи

Из статьи «Воинствующий милитаризм и антимилитаристская тактика социал-демократии»

Из статьи «Студенческое движение и современное политическое положение»

Из статьи «Об оценке текущего момента»

Из статьи «По поводу двух писем»

План лекций о марксизме

Об отношении рабочей партии к религии

Из письма «Ученикам каприйской школы». 30 августа 1909 г.

План лекции по курсу «Начала политической экономии»

Лекция IV

Из письма А. М. Горькому. Конец апреля 1911 г.

Из статьи «О лозунгах и о постановке думской и внедумской с.-д. работы»

VI (ПРАЖСКАЯ) ВСЕРОССИЙСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ РСДРП. 5—17 (I8—30) января 1912 г.

Из резолюции «Об отношении к думскому законопроекту о государственном страховании рабочих»

Из статьи «Платформа реформистов и платформа революционных социал-демократов»

Из «Тезисов по национальному вопросу»

Из статьи «О праве наций на самоопределение»

«Практицизм» в национальном вопросе

Секретарю редакции изданий Гранат. 17 ноября 1914 г.

 TOC \o "1-5" \h \z Из статьи «Итоги дискуссии о самоопределении» 76

Марксизм или прудонизм? 

Из статьи «Империализм и раскол социализма» 77

А. М. Горькому. 11 января 1916 г. 78

Из письма И. Ф. Арманд. 8 марта 1917 г. —

Из брошюры «Задачи пролетариата в нашей революции (Проект платформы пролетарской партии)» 79

Вытекающее из предыдущего своеобразие тактики 

Из «Плана доклада об итогах VII (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП (б) на собрании Петроградской организации» 8(21) мая 1917 г. 80

Из «Первоначального варианта статьи «Очередные задачи Советской власти»» 81

Речь на I Всероссийском съезде учителей-интернационалистов 5 июня 1918 г. Краткая протокольная запись 87

В Комиссариаты народного просвещения и имуществ Республики. 15 июня 1918 г. 88

Из речи на объединенном заседании ВЦИК, Московского Совета, фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов Москвы 29 июля 1918 г.

В редакцию «Правды». 18 сентября 1918 г. 89

Телеграмма А. В. Луначарскому. 18 сентября 1918 г. —

Я. А. Берзину, В. В. Воровскому и А. А. Иоффе. 20 сентября 1918 г. 90

О характере наших газет 91

Речь при открытии памятника Марксу и Энгельсу 7 ноября 1918 г. 93

Инструкция о составлении книги для чтения рабочих и крестьян 94

Из статьи «Маленькая картинка для выяснения больших вопросов» 95

Речь на II Всероссийском съезде учителей-интернационалистов 18 января 1919 г. 96

О положении библиотечного дела. Проект постановления СНК 99

В Народный комиссариат просвещения —

VIII СЪЕЗД РКП(б). 18—23 марта 1919 г.

Из, заключительного слова по докладу о партийной программе 19 марта —

Из доклада о работе в деревне 23 марта —

Из речи при закрытии съезда 23 марта . 102

Из доклада о задачах профсоюзов в связи с мобилизацией на Восточный фронт на пленуме ВЦСПС И апреля 1919 г.

Из брошюры «Великий почин (О героизме рабочих в тылу. По поводу «коммунистических субботников»)»

Из лекции «О государстве» в Свердловском университете 11 июля 1919 г.

Из доклада на И Всероссийском съезде коммунистических организаций народов Востока 22 ноября 1919 г.

Об очистке русского языка (Размышления па досуге, т. е. при слушании речей на собраниях)

Указания о работе агитационно-инструкторских поездов и пароходов

Из письма М. Л. Бонч-Бруевичу. 5 февраля 1920 г.

Из речи на III Всероссийском совещании заведующих внешкольными подотделами губернских отделов народного образования 25 февраля 1920 г.

IX СЪЕЗД РКП(б). 29 марта — 5 апреля 1920 г.

Из доклада Центрального Комитета 29 марта

Из книги «Детская болезнь «левизны» в коммунизме»

Речь при закладке памятника К. Марксу 1 мая 1920 г. Газетный отчет

II КОНГРЕСС КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА. 19 июля — 7 августа 1920 г.

Из речи «Об условиях приема в Коммунистический Интернационал» 30 июля

В Государственное издательство и Е. А. Преображенскому и Н. И. Бухарину. 8 августа 1920 г.

Речь на Всероссийском совещании политпросветов губернских и уездных отделов народного образования 3 ноября 1920 г.

Тезисы о производственной пропаганде (Черновой набросок)

В Малый Совнарком. Ноябрь, не ранее 20, 1920 г.

VIII ВСЕРОССИЙСКИЙ СЪЕЗД СОВЕТОВ. 22—29 декабря 1920 г.

Из доклада Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров о внешней и внутренней политике 22 декабря

По поводу брошюры Бела Куна

Н. П. Горбунову. 26 января 1921 г.

В. С. Довгалевскому. 2 сентября 1921 г.

Из доклада «Новая экономическая политика и задачи полит TOC \o "1-5" \h \z просветов» на II Всероссийском съезде политпросветов 17 октября 1921 г. 134

Устаревшие приемы 

Самое большое чудо 135

Задачи политпросветчиков  136

Три главных врага 137

Разница между задачами военными и культурными 138

Директивы по киноделу 139

О значении воинствующего материализма 140

Письмо в Политбюро ЦК РКП (б) о тезисах Е. А. Преображенского «Основные принципы политики РКП в современной деревне» 149

Предисловие к книге И. И. Степанова «Электрификация РСФСР в связи с переходной фазой мирового хозяйства» 153

В. В. Куйбышеву. 10 апреля 1922 г. 155

В Центральную контрольную комиссию. 10 апреля 1922 г. —

В президиум Социалистической академии. 10 апреля 1922 г. 156

Из письма В. В. Адоратскому. 10 апреля 1922 г. —

Из письма В. С. Довгалевскому. 11 мая 1922 г. —

Письма И. В. Сталину для членов Политбюро ЦК РКП (б) о развитии радиотехники 157

Ложка дегтя в бочке меда  159

В. И. ЛЕНИН — ПРОПАГАНДИСТ И АГИТАТОР

Воспоминания современников

Ленин как пропагандист и агитатор. Из книги Н. К. Крупской 163

О Ленине. Из воспоминаний А. В. Луначарского 174

Встречи с Лениным. Из воспоминаний М. М. Эссен 175

Из воспоминаний В. А. Карпинского 178

Ленин, каким он был па трибуне. Из воспоминаний А. Андреева 182

Из воспоминаний Б. М. Волина 185

На совещании политпросветов. Из воспоминаний А. С. Карповой 187

Ленин на трибуне. Из воспоминаний Ф. А. Березовского 191

О днях давно прошедших, но незабываемых. Из воспоминаний В. А. Фролова 195

 И. Ленин. Из статьи А. М. Горького 198

Живой Ленин. Из воспоминаний Конст. Федина 199

Ленин на III съезде комсомола. Из воспоминаний А. Безыменского 200

О Ленине. Из воспоминаний К. Цеткин

10 дней, которые потрясли мир. Из книги Джона Рида

Ленин — человек и его дело. Из книги Альберта Рис Вильямса

Владимир Ильич Ленин. Из воспоминаний Ивана Олъбрахта

На II конгрессе III Интернационала. Из записок Якоба Валъхера

Примечания