ГЛАВА I
Г. В. ПЛЕХАНОВ И ПЕТЕРБУРГСКИЕ РАБОЧИЕ
(1873—1880 гг.)
Социал-демократия в России складывалась, опираясь на опыт рабочего движения в странах Европы и на теоретическое обобщение этого опыта — на теорию научного социализма, разработанную К. Марксом и Ф. Энгельсом.
Сложный и противоречивый путь прошли первые русские марксисты. Многие из них начинали свою деятельность как народники и только впоследствии, на собственном опыте убедившись в ошибочности народнических теорий, начали искать выход из того кризиса, в котором оказалось революционное движение России в конце 70-х — начале 80-х годов XIX века. Развитие капитализма в городе и деревне, рост рабочего движения и возникновение первых рабочих организаций заставили их по-новому взглянуть на исторические процессы, происходившие в России.
Развитие рабочего движения в Западной Европе еще более убеждало последователей марксизма в России в том, что пролетариат — это та новая политическая сила в революционной борьбе, которой принадлежит будущее. Наконец, глубокое изучение теории научного социализма и сопоставление ее положений с русской действительностью все более и более убеждало их в правоте марксизма. Именно такой путь прошел руководитель группы «Освобождение труда» Г. В. Плеханов.
Георгий Валентинович Плеханов родился 11 декабря (29 ноября) 1856 г. в семье мелкого помещика в селе Гудаловка Липецкого уезда Тамбовской губернии. Огромное влияние на формирование взглядов юноши оказала его мать Мария Федоровна Плеханова-Белинская (внучатая племянница В. Г. Белинского). Двоюродный брат Г. В. Плеханова, известный деятель большевистской партии Н. А. Семашко, считал Марию Федоровну «первым учителем революции у Георгия Валентиновича».
«Это была женщина,— вспоминал впоследствии Н. А. Семашко,— с нежно любящим сердцем, кроткая, незлобивая, болезненная. Она была вечной заступницей перед своим гневным мужем за крепостных, она сдерживала его резкие выходки в семейной жизни. Но, вместе с тем, замечательная черта — это была вовсе не сентиментальная „овечья душа": с крайней... деликатностью она, видимо, сочетала революционную искру. Мать рассказывала, что она часто заставала Марию Федоровну за рассказами Жоржу „ужасно революционных" вещей — о боге, о царе, помещиках и т. д. И когда она, как старшая сестра, обращалась к Марии Федоровне: „Машенька, разве можно рассказывать ребенку такие вещи?", — та неизменно отвечала: „Пусть Жорж знает всю правду..."»1
Поэтому уже в молодости Г. В. Плеханов становится ярым поборником справедливости. Вот один из примеров. Небольшой земельный участок, находившийся в собственности семьи Плехановых, Мария Федоровна сдавала в аренду одному купцу, а крестьяне ближайшей деревни страдали от безземелья. Молодой Г. В. Плеханов угрозой сжечь хлеб у арендовавшего их землю купца заставил мать отдать землю местным крестьянам.
Блестяще окончив Воронежскую военную гимназию, Г. В. Плеханов в 1873 г. переехал в Петербург. В последних классах гимназии большое влияние на его мировоззрение оказали свободолюбивые идеи передовой русской и зарубежной классической литературы. В это же время он знакомится с запрещенными книгами: произведениями Герцена, Белинского, Писарева. Здесь, в гимназии, Плеханов стал атеистом.
В Петербурге Г. В. Плеханов сначала учился в Константиновском юнкерском училище, но в 1874 г., порвав с военной службой, перешел в Петербургский горный институт. Тогда же он включился в революционное движение, установив связи с народниками и с рабочими Петербурга.
Плеханов вспоминал, что в начале 1876 г. в его комнате было устроено нелегальное собрание, на котором он познакомился с большой группой рабочих, активных участников революционного народнического движения. «Впечатление, произведенное ими на меня, — делился воспоминаниями Плеханов, — было потрясающее... Я видел и помнил только то, что все эти люди, самым несомненным образом принадлежавшие к „народу", были сравнительно очень развитыми людьми, с которыми я мог говорить так же просто и, следовательно, так же искренно, как со своими знакомыми — студентами» 2.
В период пребывания в Горном институте Плеханов ознакомился с произведениями К. Маркса, в частности с первым томом «Капитала». В 1875—1876 гг. Плеханов был достаточно хорошо информирован о деятельности I Интернационала и даже вел беседы о нем в рабочих кружках. Среди его учеников были С. Халтурин, П. Моисеенко, рабочие-революционеры 3.
Связи Плеханова с революционными кружками стали известны полиции. Уже в 1876 г. его впервые арестовали.
В составленной в марте 1876 г. справке, хранившейся в секретном архиве III отделения, говорилось: «Студент Горного института Георгий Валентинович Плеханов с 20 января сего года проживает в Петербургской части I участка по Кронверкскому проспекту в доме № 67, кв. 8, вместе со студентом Медико-хирургической академии Владимиром Ивановичем Успенским, у них обоих был недавно обыск, взяты были под арест и после опроса освобождены. После того оба присмирели, и собрания у них прекратились» 4.
Первым «боевым крещением», которое сам Г В. Плеханов считал днем своего рождения как революционера, было 6 декабря 1876 г., когда он участвовал в политической демонстрации студентов и передовых рабочих у Казанского собора. К этому времени у Плеханова уже установились прочные связи с рабочими. На демонстрации Плеханов произнес пламенную речь, направленную против самодержавия, чиновничьего произвола, в защиту революционно-демократической деятельности Чернышевского. Он говорил, обращаясь к рабочим, о тяжелой участи Н. Г. Чернышевского и других борцов за народное дело. Кончил он свою речь обращением: «Друзья! Мы собрались, чтобы заявить здесь перед всем Петербургом, перед всей Россией нашу полную солидарность с этими людьми: наше знамя — их знамя. На нем написано — земля и воля крестьянину и работнику. Вот оно — „Да здравствует земля и воля!"»5. После этих слов молодой рабочий Я. Потапов развернул знамя. Полиция пыталась арестовать Плеханова и других организаторов демонстрации, но рабочие помогли им скрыться.
Преследуемый царской полицией, Плеханов весной 1877 г. уехал за границу. В Париже он познакомился с П. Л. Лавровым и П. Н. Ткачевым 6. Плеханов намеревался поехать и в США, чтобы на фермах научиться ведению сельского хозяйства и по возвращении в Россию пойти в народ. Но в это время обострилось политическое положение во Франции. Г. В. Плеханов и другие эмигранты поспешили в Париж, чтобы принять участие в событиях. В юбилейный день 14 июля в Париже состоялась огромная манифестация.
Вскоре после июльской годовщины Великой Французской революции Г. В. Плеханов вернулся в Россию и снова включился в революционную работу. В июне 1877 г., несмотря на то что Плеханов достиг больших успехов в учебе, дирекция Горного института поспешила отчислить студента-революционера из института «по ??????????»7
* * *
К середине 70-х годов большинство революционных народников, подведя итоги «хождению в народ», пришло к выводу, что необходимо изменить тактику. Высказывались различные предложения, в чем должны состоять эти изменения, но в одном все народники были единодушны: они понимали, что без изменения тактики хождение в народ с открытым призывом к крестьянской «социалистической» революции заведомо обречено на провал. В связи с этим особый интерес представляют два документа. В конце лета 1876 г. известный народник Д. М. Рогачев, вернувшись после двухлетней работы в народе в Петербург, поделился со своими друзьями мыслями о новой программе и тактике действий. Свое мнение он изложня в «Исповеди к друзьям», которая была позднее, после революции, найдена в архиве III отделения О. В. Аптекманом и опубликована в журнале «Былое». В «Исповеди» Д. М. Рогачев отмечал, что старая народническая литература не удовлетворяет и не учитывает интересов народа, который ждет от революционеров определенной программы, где были бы даны ответы на вопросы, «с чего начинать и чего требовать» 8.
Д. М. Рогачев шел дальше многих народников того периода, когда заявлял, что он «убежден, что в недалеком будущем община уничтожится, и у нас образуется пролетариат — одним словом, мы повторим то же, что совершается теперь в западноевропейских государствах» 9. Такова была точка зрения одного из представителей крайнего направления революционного народничества. Однако с его мнением солидаризировались лишь немногие.
Другая точка зрения нашла свое отражение во взглядах С. Степняка-Кравчинского и Г. В. Плеханова. Эту новую тактическую линию закрепили обе программы «Земли и воли», в которых указывалось, что пропаганда идей социализма должна быть сужена до требований, «реально осуществимых в ближайшем будущем, т. е. до народных требований, каковы они есть в данную минуту»10. Г.В.Плеханов, принимавший активное участие в выработке этих программ, выступал горячим пропагандистом новой революционной тактики.
Необходимость выдвинуть на первый план лозунг «земли» как наиболее близкий и понятный крестьянину, чем требование «социализма», неоднократно подчеркивалась в программных документах «Земли и воли» 11.
Действительно, этот лозунг по своему объективному содержанию в основном отвечал насущным потребностям крестьянства. Но землевольцы, в том числе и Г. В. Плеханов, вкладывали в этот лозунг содержание, на котором явственно отразилось влияние утопических народнических социалистических теорий. Ни община, ни равномерное распределение земли не являлись социалистическими институтами. По своему объективному содержанию программа землевольчества способствовала бы развитию буржуазно-демократического строя. Но землевольцы не понимали этого и жаждали проверить на практике новый тактический план.
Увлеченно стремился к этому и Плеханов. Осуществление требования «земли и воли» Плеханов и его единомышленники связывали с осуществлением «насильственного переворота», понимая, что он невозможен без предварительной организационной и агитационной деятельности в народе, прежде всего в крестьянстве. При этом в отличие от периода «хождения в народ» 1874 г., когда преобладали «летучая» и «полуоседлая» формы пропаганды, землевольцы предлагали использовать такое средство для организации «элементов недовольства в народе», как поселения революционеров. При помощи таких поселений землевольцы надеялись «подготовить и противопоставить правительственной организации широкую народную организацию, которая во время всеобщего восстания послужила бы опорой и направляющей силой движения» 12.
Весной 1877 г. «Земля и воля» начала претворять свой план в жизнь. Были созданы первые поселения. Одним из центральных районов деятельности землевольцев стало Поволжье, и в особенности Саратовская губерния. В начале лета 1877 г. в Саратов приехал Плеханов.
Можно с уверенностью предположить, что руководство «Земли и воли» возложило на Плеханова определенную задачу — вести пропаганду среди рабочих Саратова. В пользу этого предположения свидетельствует целый ряд фактов. Из почти двух десятков петербургских землевольцев13, побывавших в 1877 г. в Саратове, только один Плеханов даже и не пытался работать в деревне. С самого начала и до конца своего пребывания в Саратове он вел пропагандистскую работу среди местных рабочих. Эту свою деятельность Плеханов объяснял так: «Саратов был главной квартирой действовавших ,,в народе" землевольцев... Поэтому они считали полезным и нужным обеспечить себе поддержку со стороны его рабочего населения; когда поднимется поволжское крестьянство, пригодятся и саратовские ремесленники» 14.
В Саратове существовал местный кружок лавристского направления, занимавшийся пропагандистской работой среди местного пролетариата. В него входили Ф. Гераклитов, С. Ширяев, И. Майнов, С. Бобохов, П. Поливанов, В. Благовещенский и др. Уже в 1876 г. в этом кружке начался раскол на сторонников бунтарского направления и защитников старой пропагандистской тактики. Толчком к этому послужили демонстрация у Казанского собора и речь Плеханова на ней. С. Бобохов, один из руководителей саратовского кружка, уехавший на учебу в Петербург, принял в демонстрации активное участие15 и, очевидно, писал о ней. По крайней мере, известно, что об этой демонстрации рассказывал рабочим в Саратове П. Ширяев 16. Приезд Плеханова в Саратов еще более обострил этот наметившийся раскол. Как вспоминает И Майнов, эти дискуссии были перенесены и в рабочий кружок, где Плеханову удалось добиться заметного успеха17.
Укрепление позиций Плеханова в среде местного рабочего кружка объяснялось также и тем, что некоторые рабочие участвовали в демонстрации у Казанского собора в Петербурге. Именно через одного из них (Григорьева-Яковлева) Плеханов сразу же по приезде быстро сумел установить связи с рабочим кружком, а затем и войти в его состав18.
В это время в Саратове находились представители различных направлений народнического движения. Между ними часто возникали оживленные споры. Всех интересовало отношение народа к действиям революционеров. Говорили и спорили о пользе и вреде стачек, об уместности или неуместности уличных демонстраций и т. п. Слишком кабинетный, чисто пропагандистский по своей программе лавризм перестал в это время удовлетворять революционную молодежь. Плеханов сразу же включился в эти дебаты и активно пропагандировал новую тактику «Земли и воли», решительно осуждая лавристскую пропагандистскую деятельность, под влиянием которой находился до его приезда Саратовский рабочий кружок.
И. Майнов вспоминал, что на одном из рабочих собраний за городом Плеханов «взял своей темой на этот раз именно те вопросы, которые возбуждали в то время наиболее острые споры среди революционной интеллигенции: нужно ли социалисту серьезное образование? Полезны ли стачки и частные бунты? Среди саратовских рабочих эти темы ранее совсем не затрагивались, т. к. всем пропагандистам казалось ясно, что без знания ни в революции, ни в чем другом далеко не уйдешь, а для возбуждения стачек или бунта в тогдашнем Саратове, по-видимому, не имелось ни малейшей почвы. Набатов (Плеханов. — Г. Ж.), однако, нашел нужным поставить именно эти общие вопросы и рассматривал их в своей речи с чисто бунтарской точки зрения 20. Речь Плеханова, в которой он «призывал не смущаться жертвами, неизбежными в борьбе, и неудачами отдельных актов, а неустанно идти вперед, протестуя, бунтуя, заражая инертную массу примером своего будто бы бесплодного героизма», произвела на рабочих большое впечатление» 21.
О. В. Аптекман вспоминает, что Плеханов даже написал по его просьбе программу «Основные положения народничества», которая служила основой для пропаганды среди рабочих и местной учащейся молодежи 22.
* * *
Общественно-политические взгляды Плеханова-землевольца наиболее полно отражены в его большой программной статье «Закон экономического развития общества и задачи социализма в России» (декабрь 1878 — январь 1879 г.). Эта работа вызвала бурные дебаты среди землевольцев сразу же после выхода в свет. Особое внимание привлекла вторая ее часть, где говорилось о необходимости усиления деятельности среди фабрично-заводских рабочих 23.
Статья Плеханова «Закон экономического развития общества и задачи социализма в России» — определенный рубеж в формировании его народнических, землевольческих взглядов. С одной стороны, он выступает здесь как один из наиболее последовательных теоретиков общинного социализма середины 70-х годов XIX века. С другой — в ней действительно проявился своеобразный подход Плеханова к решению насущных вопросов революционной борьбы. Его точка зрения не выходит еще пока за рамки землевольческой доктрины, но в ней уже выражен его особый взгляд на целый ряд важнейших проблем.
Статья отражала тот характерный для Плеханова в конце 70-х — начале 80-х годов XIX века поиск, который, по его словам, постоянно возбуждал мысль, терзал сердце «теми жгучими программными вопросами, над разрешением которых бились русские революционеры» 24. Г. В. Плеханов анализирует в статье три точки зрения на осуществление социальных революций. Первую теорию — осуществление революции путем заговора или по схематичным планам социалистов-утопистов 30— 40-х годов XIX века — опровергла сама жизнь. История, опыт революционной борьбы доказали, что «все для народа должно быть сделано посредством народа». Новый период в истории развития мирового социалистического движения, по мнению Плеханова, связан с именами Родбертуса, Энгельса, Маркса и Дюринга, которые «образуют блестящую плеяду представителей позитивного периода... социализма» 25.
Очень важно подчеркнуть, что Плеханов здесь ставит в один ряд и авторов теории научного социализма, и представителей мелкобуржуазного социалистического движения. Новый подход к осуществлению социалистической революции Плеханов видит у этих политических деятелей, я прежде всего у Маркса и Дюринга, в том, что они доказали, что социалистическая пропаганда среди масс обусловлена жизнью, формами производства, которые «предрасполагают умы масс к принятию социалистических учений, которые до тех пор, пока не существовало этой необходимой подготовки, были бессильны не только совершить переворот, но и создать более или менее значительную партию» 26.
Плеханов признавал верным указание Маркса о том, что общество не может перескочить через естественные фазы «своего развития, когда оно напало на след естественного закона этого развития», но что «оно может облегчить и сократить мучения родов» 27.
Но ссылки на Маркса Плеханову нужны не для того, чтобы обосновать всеобщность действия закона, открытого создателем теории научного социализма, а прежде всего и главным образом для обоснования своего народнического вывода: «Значит, покуда общество не напало еще на след этого закона, обусловливаемая этим последним смена экономических фазисов для него необязательна» 28. Плеханов подробно проанализировал и противопоставил экономическую и политическую эволюцию Запада и России. По мнению Плеханова, вывод Маркса о капиталистическом способе производства как последней фазе, предшествующей победе социализма, бесспорен, но применим только к западноевропейскому обществу, так как там после гибели сельской общины восторжествовал индивидуализм. «Постепенно развиваясь, индивидуализм, по внутренней необходимости, должен был подкопать феодализм с помощью нарождавшегося капитала, научных открытий и изобретений» 29.
Торжество капитализма в Западной Европе подготовило почву для социалистической пропаганды. Иная картина была в России. Сохранение крестьянской общины составляло главную особенность ее развития. «Поэтому,— заключал Плеханов,— пока за земельную общину держится большинство нашего крестьянства, мы не можем считать наше отечество вступившим на путь того закона, по которому капиталистическая продукция была бы необходимой стадией на пути ее прогресса» 30.
Плеханов отрицал возможность развития капитализма в России также и потому, что, по его мнению, в ней отсутствует класс подлинных пролетариев. «Промышленных рабочих в ней,— указывал он,— едва ли можно насчитать даже один миллион, да и из этого сравнительно ничтожного числа большинство — земледельцы по симпатиям и убеждениям» 31. Развитие капитализма в России Плеханов считал регрессом, ибо капитализм водворился бы в «обществе, построенном на более справедливом принципе» 32 — принципе общинного землевладения.
Плеханов не отрицал того, что в России капитализм получил некоторое развитие, но, по его мнению, произошло это в результате искусственного насаждения капиталистических порядков русским государством. Поэтому вместе с гибелью самого государства исчезнут и элементы капиталистического развития. А на развалинах государства расцветет социалистическая «земельная и областная федерация общин» 33. Отстаивая это утопическое, общее для всех народников положение, опровергая возможность применения теории Маркса к российским условиям с «помощью» самого Маркса, Плеханов-землеволец тем не менее, анализируя капиталистический способ производства, сделал ряд верных наблюдений, на которые необходимо хотя бы вкратце указать.
Плеханов отметил роль капитализма «в деле постепенного сплочения рабочих масс». Он обратил внимание на общность интересов рабочих, создаваемую коллективным трудом, и их восприимчивость к социалистическим идеям, справедливо подчеркнув, что характерной чертой пролетария является отсутствие у него частной собственности, его «свобода от всего». Это не мешало Плеханову, однако, одновременно считать чуть ли не главной причиной гибели капитализма противоречивое развитие самого индивидуализма34. Тот факт, что Плеханов не увидел основного противоречия капитализма - антагонистического противоречия между производительными силами и производственными отношениями, между трудом и капиталом, свидетельствует о непонимании им сущности капиталистического способа производства.
Г. В. Плеханова не удовлетворяло то малое внимание, которое уделяли рабочему движению руководители «Земли и воли» как в программных документах35, так и в практической работе. Как вспоминает О. В. Аптекман, в беседах с землевольцами «он не раз указывал им на настоятельную необходимость изменения этого параграфа (параграфа программы «Земли и воли» относительно роли рабочих,— Г. Ж.)». По мнению Плеханова, «агитация должна иметь конкретный характер: она должна опираться на неотложные, насущные требования рабочих, как массы рабочих, и стать исходным пунктом целесообразной организационной деятельности в их среде». Совет «Земли и воли» предложил ему изложить свои соображения в руководящей статье на страницах органа «Земли и води». Так появилась на свет вторая передовая статья в № 4 «Земли и воли», посвященная исключительно «рабочему вопросу»36, т. е. городскому пролетариату.
Во второй статье «Закон экономического развития общества и задачи социализма в России» Плеханов подверг критике практику революционного движения в России, игнорировавшую рабочие стачки. Опыт показывает, писал он, что «городской рабочий, несмотря на сравнительную незначительность затраченных на него сил, проникся идеями социализма в довольно сильной степени»37. Повсеместно на фабриках и заводах, отмечал Плеханов, встречаются рабочие-социалисты. Все это вместе взятое требует коренного пересмотра взгляда на агитационно-пропагандистскую работу среди рабочих. План Плеханова был такой. Социалисты должны вести в городах агитацию среди рабочих, используя понятные широкой массе требования: «Масса существенно, кровно заинтересована прибавкой или уменьшением заработной платы, большей или меньшей прижимкой хозяев и мастеров, большей или меньшей свирепостью городового» 38.
Выдвигая этот план, Г. В. Плеханов одновременно попытался пересмотреть и взгляд на рабочих как на второстепенную силу в будущей революции. «Действительно ли городской рабочий остается без крупной роли в будущем социальном перевороте?». Отвечая на этот вопрос, Плеханов указывал, что это «мнение совершенно ошибочно»39.
Плеханов горячо отстаивал идею сочетания крестьянского восстания с городской революцией рабочих, а средством достижения этой важной цели считал необходимость ведения не только пропагандистской, но и агитационной работы среди рабочих. В подтверждение своих мыслей он ссылался на опыт западноевропейского пролетарского движения. Русские городские рабочие, указывал он, как и западные, составляют «самый подвижной, наиболее удобовоспламеняющийся, наиболее способный к революционизированию слой населения»40.
Мысль Плеханова о соединении крестьянского восстания с выступлением рабочих была новой в арсенале тактических средств народничества. Но в то же время в этой концепции еще нет ничего марксистского. Для Плеханова-землевольца рабочие — не особый класс, а по-прежнему всего лишь навсего часть крестьянства, и потому «вопрос аграрный, вопрос общинной самостоятельности, земля и воля одинаково близки сердцу рабочего, как и крестьянам»41.
Г. В. Плеханов не только поставил перед землевольцами новые задачи в связи с необходимостью развертывания агитационно-пропагандистской деятельности среди рабочих. Он был одним из первых организаторов и руководителей этого нового направления в практике революционной борьбы организации «Земля и воля». Вместе с С. М. Поповым, А. К. Пресняковым, Н. С. Тютчевым он создал в течение 1877—1878 гг. в Петербурге «рабочую группу» «Земли и воли». По свидетельству Плеханова, те члены организации, которым поручалось ведение «рабочего дела» (4—5 человек), обязаны были составить особые кружки из молодых «интеллигентов». Не примыкая непосредственно к организации «Земля и воля», эти кружки вскоре сплотили вокруг себя «старых» рабочих-революционеров42.
Л. Тихомиров в своих воспоминаниях указывал, что Плеханов был одним из главных пропагандистов и организаторов петербургских рабочих и имел много помощников из рабочих43.
Г. В. Плеханов и его товарищи принимали активное участие в организации целого ряда стачек рабочих столицы (на Новой бумагопрядильне, фабрике Беккера, на ряде заводов Васильевского острова, за Невской заставой, на Охте). В декабре 1877 г. Плеханов и его товарищи приняли участие в массовой рабочей демонстрации, состоявшейся на Смоленском кладбище во время похорон жертв взрыва на Патронном заводе. Землевольцы выпустили воззвание к рабочим завода, которое произвело сильное впечатление на участников демонстрации44. Особое внимание землевольцы уделяли рабочим Новой бумагопрядильни. Плеханов вел там пропагандистскую работу в течение 1877 г. и в начале 1878 г.45 В феврале — марте 1878 г. там вспыхнула стачка, руководство которой землевольцы взяли на себя.
В Центральном государственном историческом архиве Ленинграда хранится донесение филеров в канцелярию министра внутренних дел, которое свидетельствует о новых фактах этой крупнейшей стачки 70-х годов XIX века. Этот документ дополняет наши представления о причинах забастовки46 и, что самое существенное, рассказывает об одной из первых попыток пропаганды учения К. Маркса среди русских рабочих, проводившейся Г. В. Плехановым и его товарищами.
В этом донесении говорилось, что 3—4 марта в Медико-хирургической академии «были чисто политические сходки». «В пятницу... один из студентов-медиков пришел с Бумагопрядильной фабрики, где он, по неимению средств, со многими другими беднейшими студентами-медиками, технологами и даже Горного института (курсив мой. — Г. Ж.) зарабатывали деньги, работая вместе с фабричными. Этот-то студент передал, что бунт на Новой бумагопрядильной фабрике обязан своим возникновением им, студентам, подговаривающим рабочих самыми разнообразными способами к сопротивлению фабрикантам...»47 В донесении отмечалось, что среди рабочих фабрики студенты-агитаторы распространяли сочинение К. Маркса, в результате чего и произошло их «возмущение против фабрикантов»48. В докладной записке петербургского градоначальника на имя шефа жандармов также отмечалось, что «преступная пропаганда глубоко пустила корни в среде фабричных рабочих этой фабрики».
О пропагандистской деятельности среди рабочих Новой бумагопрядильной фабрики вспоминает и сам Г. В. Плеханов49. Об этом же свидетельствует и обнаружение при обыске у рабочего Парфенова, обвиненного в подстрекательстве к бунту на Новой бумагопрядильне, «нескольких книг ученого содержания и сочинения Лассаля „Французская демократия", а также нескольких экземпляров землевольческой литературы»50.
Конечно, не следует преувеличивать значения пропагандистской работы студентов-землевольцев. Не будучи марксистами, они, конечно, не могли вести подлинно социал-демократическую пропаганду. Но примечательно, что именно Плеханов был одним из первых народников, который начал пропагандировать среди рабочих учение К. Маркса.
В самом начале стачки, когда происходили споры между прядильщиками и ткачами о том, стоит ли продолжать стачку или нет, Плеханов, явившись вместе с Поповым на собрание одной из артелей фабрики, произнес перед рабочими речь, в которой предложил превратить стачку в уличную демонстрацию под предлогом подачи прошения наследнику 51.
Одновременно землевольцы развернули агитацию за поддержку стачки на трех фабриках Васильевского острова, Невской заставы и Охты. К стачке сочувственно относилась передовая общественность столицы, прежде всего учащаяся молодежь. Повсеместно проходили сборы в пользу бастующих. Но в ходе стачки выявилась вся ошибочность средств борьбы, которые отстаивали Плеханов и его товарищи. Хотя землевольцам и удалось организовать шествие рабочих к Аничкову мосту — к дворцу наследника, оно закончилось безрезультатно и не приняло характера политической демонстрации, как надеялись организаторы шествия.
Сам Г. В. Плеханов был арестован во время агитации среди бастующих рабочих, но вскоре выпущен52. В связи с выступлением рабочих Новой бумагопрядильни Г. В. Плеханов написал, а его товарищи землевольцы отпечатали обращение за подписью «Ваш друзья», в котором популярно излагалась идея о необходимости объединения рабочих против произвола полиции и администрации53. На Плеханова особое впечатление произвела решимость рабочих продолжать борьбу. Рабочие, вспоминал Плеханов, «говорили нам, что они покоряются ненадолго и при первом же удобном случае опять забастуют. По правде сказать, мы не верили им, видя в их словах не более как желание утешить себя и нас в испытанной неудаче. Но мы ошибались. Уже в ноябре 1878 г. полиция имела много хлопот с неугомонной Бумагопрядильней»54.
В январе 1879 г. на Новой бумагопрядильне вновь вспыхнула стачка. На этот раз рабочие уже не помышляли об обращении с прошением. Рабочие на собственном опыте убедились в ошибочности советов землевольцев. Они, вспоминал Г. В. Плеханов, «только смеялись, когда мы напоминали им об их прошлогоднем хождении к наследнику: „то-то дураки-то были!" — говорили они»55. Стачечники выдвинули определенные требования, в составлении которых приняли участие и землевольцы. Как и прежде, стачка потерпела поражение, но на Плеханова и его товарищей особое впечатление произвели возросшая решимость рабочих продолжать борьбу и их сочувствие революционерам. «Рабочая среда все более привыкала смотреть на революционеров как на своих естественных друзей и союзников»56.
Успех агитационно-пропагандистской работы среди рабочих Петербурга вдохновил Г. В. Плеханова. В 1877—1879 гт. он принимал участие в составлении и редактировании раз личных листовок, обращений к рабочим, регулярно публиковал в «Земле и воле» и в легальных журналах заметки о рабочих стачках57. По данным полицейской агентуры, он вел активную пропаганду за организацию стачки на чугунолитейном заводе «Русского общества»58. Была установлена его связь с рабочим чугунолитейного завода этого общества Е. А. Гавриловым, у которого он не раз скрывался от преследования полиции59.
Филеры сообщали, что Плеханов весной 1879 г. постоянно общался с рабочими Нарвской и Московской застав, у которых находил приют и помощь, в результате чего все попытки его арестовать заканчивались провалом. Бескорыстная помощь рабочих юному революционеру-профессионалу не могла не вызвать у него чувства сердечной благодарности и признательности своим товарищам по борьбе. С другой стороны, это постоянное общение с пролетарскими массами столицы позволило Плеханову лучше и глубже узнать мысли и чаяния жителей рабочих окраин Петербурга.
Успех пропаганды среди рабочих заставил землевольцев внести изменения в свою программу. Весной 1878 г., вспоминал Плеханов в 1883 г., в нее было внесено несколько дополнений60. Действительно, в ней появился новый пункт о «заведении сношений и связей в центрах скопления промышленных рабочих и заводских, фабричных»61. Об этом дополнении к программе говорил в своих воспоминаниях и А. Д. Михайлов, ошибочно относя его к 1876 г.62 Позднее, через 20 лет, Плеханов указал, что весной 1878 г. он написал новую программу «Земли и воли»63.
Исследователи справедливо выражают сомнение в достоверности этого факта. Но нам представляется совершенно правомерным считать Плеханова автором пункта «д» программы, где говорилось о пропаганде среди рабочих.
По воспоминаниям А. Д. Михайлова, этот пункт ставил задачи: «Агитация и пропаганда среди городских рабочих и воспитание их в борьбе путем стачек. В этой борьбе приближать их мысли о переходе фабрик и заводов в собственность. Фабричные рабочие, в большинстве крестьяне, перенесут, возвращаясь в свои деревни, и туда оживленные в них стремления к „земле и воле"»64.
Эта формулировка полностью совпадает со статьей Плеханова «Закон экономического развития...», написанной еще до принятия программы 1878 г. Огромное впечатление на него, как и на многих землевольцев, произвело создание «Северного союза русских рабочих», которым руководили С. Халтурин и В. Обнорский. Г. В. Плеханов по поручению организации «Земля и воля» установил тесные связи с этими выдающимися деятелями рабочего движения и убедился в правильности своих первых впечатлений о рабочих.
О С. Халтурине Плеханов восторженно вспоминал как о замечательной личности, в которой революционный пыл, вдумчивость и самоотверженность соединяются гармонично65. Молодому революционеру не могла не броситься в глаза разница между политическими взглядами передовых рабочих и его собственным мировоззрением. Первые рабочие организации стояли в основном в стороне от народнического движения.
В. И. Ленин писал в связи с этим: «Когда в 1875 г. образовался „Южно-русский рабочий союз" и в 1878 г. „Северно-русский рабочий союз", то эти рабочие организации стояли в стороне от направления русских социалистов; эти рабочие организации требовали политических прав народу, хотели вести борьбу за эти права, а русские социалисты ошибочно считали тогда политическую борьбу отступлением от социализма»66.
Народническая литература в это время была непонятна передовым рабочим. Г. В. Плеханов вспоминал, что С. Халтурин часто выражал недовольство издававшимся в Петербурге журналом «Земля и воля». «Нет, не для нас этот журнал, — говорил Халтурин, — наш журнал должен вестись совсем иначе»67.
Плеханов и его друзья по «Земле и воле» пытались воздействовать на политическую программу «Северного союза русских рабочих». В четвертом номере своего журнала (февраль 1879 г.) они поместили подробный критический разбор программы организации рабочих: «По поводу „Северного союза русских рабочих"»68. Статья приветствовала первые шаги рабочего движения России, оценивая «Союз» как «первый опыт самостоятельной социалистической организации русских рабочих, гласно выступивших на борьбу с эксплуататорами»69. В статье содержалась одобрительная оценка и тех ошибочных пунктов программы «Северного союза русских рабочих», которые совпадали со взглядами землевольцев, — отрицание государства, требование «коммунальной автономии» и т. д. Те же параграфы программы, которые, по словам народника Д. Клеменца, «прямо взяты из катехизиса немецких социал-демократов», были осуждены. Прежде всего это касалось вопроса о политической борьбе.
В программе «Земли и воли» говорилось о необходимости пропаганды путем «активной борьбы» — бунтов, стачек и т. д. В противоположность этому взгляду «Северный союз» отводил главное место политической борьбе рабочих, причем решался этот вопрос, по мнению землевольцев, «слишком категорически в утвердительном смысле, а положения революционной программы о значении пропаганды фактами, об активной борьбе даже не дебатируются»70.
Редакция «Земли и воли» осуждала «Северный союз» и за недостаточное внимание к аграрному вопросу. «Неизвестно, — писал Клеменц, — намерен ли „Северный союз" требовать всеобщего крестьянского передела земли или же думает подойти к этому вопросу путем последовательных реформ вроде отмены выкупных платежей на землю, переразверстки наделов и т. д.»71.
Землевольцы справедливо критиковали «Северный союз» за слабость организационного построения рабочих кружков. В ответном письме в орган землевольцев руководители «Северного союза», признав справедливость ряда замечаний (по аграрному вопросу и др.), решительно отмежевались от землевольческого взгляда на насущные задачи революционного движения России, отстаивая первоочередность и необходимость ведения политической борьбы72. «Тяжело было народникам, — вспоминал Плеханов,— слышать от рабочих — и каких рабочих! — члены „Союза" составляли сливки революционного рабочего Петербурга,— столь „буржуазные рассуждения"»73.
Подчеркивая право рабочих на самостоятельность политического движения, Халтурин и Обнорский писали в ответе, что «Союз» объединяет передовых рабочих, а не приехавших только что «сысоек» из деревни, которые ничего не понимают. Для достижения социального прогресса, утверждали они, необходимо добиться прежде всего политической свободы.
Плеханова и его товарищей по партии очень огорчила такая позиция передовых рабочих, так как в этих словах, как им казалось, проскальзывало «презрение союза к крестьянству». Но впоследствии Плеханов признал, что это было ложное толкование взглядов руководителей рабочей организации Петербурга. Рабочие-революционеры в это время переросли народников на целую голову, хотя еще и не смогли в силу неразвитости рабочего движения выступить самостоятельно. Не понимая этого, Плеханов-землеволец порицал рабочих за стремление вести политическую борьбу. Однако при этом он все глубже задумывался над ролью рабочих в революционной борьбе, которую вели народники.
Внимание и интерес к рабочему движению не мешали Г. В. Плеханову оставаться сторонником общинного социализма. В ряде статей «Каменская станица», «О чем спор?», «Поземельная община и ее вероятное будущее» он подробно анализировал современное состояние крестьянской общины, упорно защищая идею об «особом» пути экономического развития России, об «исторической» миссии русской крестьянской общины как зародыша социализма.
Большое влияние на Плеханова в эти годы (1878—1879) оказали книги социолога и буржуазно-либерального политического деятеля М. Ковалевского «Общинное землевладение, причины, ход и последствия его разложения» и исследования земского статистика В. И. Орлова «Формы землевладения в Московской губернии». Авторы этих книг приводили многочисленные примеры разложения общины и дифференциации крестьянства.
Плеханов, полемизируя с М. Ковалевским, защищал доктрину народников о русской общине. В своей статье «Поземельная община и ее вероятное будущее» Плеханов, признавая тезис К. Маркса о прогрессивности капитализма для Западной Европы, отрицал возможность его развития в России. Он пытался противопоставить неумолимым фактам, приведенным Ковалевским, свои аргументы, выдержанные в духе народнического социализма. Разрушение общины, по мнению Плеханова, вызывается лишь неблагоприятными внешними факторами. «Не внутри, а вне общины лежат причины ее почти повсеместного разрушения»74, — утверждал он. Но он был вынужден признать факт начавшегося разрушения общины, как и факт дифференциации крестьянства. Тем не менее появление кулачества в деревне он связывал с деятельностью государства, ставящего перед собой задачу разрушения общины. Плеханов-землеволец обращался к русской интеллигенции, призывая (правильно понять «экономические задачи родной страны»75, т. е. признать научность народнической социалистической теории.
В то же время программные требования землевольцев, в разработке которых активное участие принимал Г. В. Плеханов, были в известной степени новым словом в народническом движении. Землевольцы первыми поставили вопрос о конкретности в агитационной работе среди крестьян и рабочих и создали, по выражению В. И. Ленина, превосходную крепкую и дисциплинированную организацию, которая может быть образцом для революционеров76.
Революционно-демократическое содержание программы «Земли и воли» носило утопический характер, но ее идеи отвечали чаяниям и интересам многомиллионных крестьянских масс. Говоря о народнической программе в целом, В. И. Ленин требовал не отвергать ее «целиком, без разбора», а «строго отличать ее реакционную и прогрессивную стороны»77.
Именно на прогрессивную сторону народнической программы В. И. Ленин обратил особое внимание в своей статье «Две утопии» (1912 г.). «Ложный в формально-экономическом смысле,— указывал он,— народнический демократизм есть истина в историческом смысле; ложный в качестве социалистической утопии этот демократизм есть истина той своеобразной исторически-обусловленной демократической борьбы крестьянских масс, которая составляет неразрывный элемент буржуазного преобразования и условие его полной победы». И далее: «Народническая утопия — выражение стремления трудящихся миллионов мелкой буржуазии совсем покончить с старыми, феодальными эксплуататорами и ложная надежда „заодно" устранить эксплуататоров новых, капиталистических»78.
Ленинская характеристика целиком и полностью относится к программным взглядам Плеханова-землевольца.
Однако необходимо выделить и то специфическое, что ставило Г. В. Плеханова на особое место в среде землевольцев. Оставаясь целиком последовательным бакунистом в главнейших вопросах политической программы (отношение к государству, политической борьбе, общине я т. д.), он сумел в своих трудах развить до возможного для народника логического предела отдельные элементы материалистического понимания истории.
Считая позитивный метод в социологии единственно научным методом, усвоив некоторые положения исторического материализма, он пытался применить их к российской действительности, к конкретным условиям развития России, в которых он искал опору для революционной борьбы масс. Этим Плеханов отличается от многих народников, искавших гарантии осуществления своей программы в заговоре — моральном идеале интеллигенции — и разуверившихся в революционных возможностях крестьянства79.
Г. В. Плеханов понимал значение экономической борьбы рабочих масс. Он говорил о необходимости создания особых, рабочих организаций, хотя и не признавал, что они могут быть использованы для классовых пролетарских целей.
Наконец, Плеханов в период своей землевольческой деятельности выдвинул и особо подчеркнул важную роль городских рабочих в революции, значение конкретной, понятной и доступной для широких рабочих масс агитационной работы.
На этом этапе своего развития он, конечно, не был марксистом, а оставался землевольцем, во взглядах которого бакунизм и лавризм причудливо соединялись с отдельными элементами исторического материализма. Немалую роль в эволюции политических взглядов Г. В. Плеханова и его будущих соратников сыграл тот кризис, который переживала партия «Земля и воля» в 1878—1879 гг. Внутри ее возникла группа «Свобода или смерть», которая первоочередной задачей революционеров считала «дезорганизацию» правительства, устранение самодержавия, так как это, по мнению ее членов, позволило бы беспрепятственно вести агитацию за социализм. Признав необходимость политической борьбы, сузив ее прежде всего до борьбы террористической, новое течение, в отличие от старых «деревенщиков», готовилось открыто пропагандировать свою доктрину «политиков-террористов».
Примечания:
1 Группа «Освобождение труда». Сборник 1. М., 1923, с. 290.
2 Плеханов Г. В. Соч., т. III. М.—Пг., 1923, с. 130.
3 См. там же, с. 140—141.
4 ЦГАОР, ф. 109, оп. 1, д. 680, л. 1.
5 Первая рабочая демонстрация в России. М.—Л., 1927, с. 81.
6 О влиянии Лаврова и «лавристов» на рабочее движение в России Плеханов позднее вспоминал: «...их пропаганда, вероятно, была разумнее нашей... В их взглядах было тоже много непоследовательности, но их непоследовательность имела одну счастливую особенность: отрицая „политику", они с величайшим сочувствием относились к немецкой социальной демократии... Именно такую заслугу и нужно признать за лавристами» (Плеханов Г. В. Соч., М.—Пг., 1923, т. III, с. 140).
7 Группа «Освобождение труда». Сборник 3. М.—Л, 1925, с. 315.
8 «Былое», 1924, № 26, с. 80.
9 Там же.
10 Архив «Земли и воли» и «Народной вопи». М., 1932, с. 53, 58.
11 См. там же, с. 53, 58, 60.
12 Архив «Земли и воли» и «Народной воли», с. 60—62.
13 Михайлов А. Д. Автобиографические заметки. — В кн.: Прибылева-Корба А. П., Фигнер В. Н. Народоволец Александр Дмитриевич Михайлов. Л., 1925, с. 47.
14 Плеханов Г. В. Соч., т. III, с. 187.
15 См.: Гинев В. Н. Революционная деятельность народников 70-х годов среди крестьян и рабочих Среднего Поволжья. — «Исторические записки». т. 74, с. 232.
16 См.: Гинев В. Н. Революционная деятельность народников 70-х годов среди крестьян и рабочих Среднего Поволжья. — «Исторические записки», т. 74, с. 233.
17 См.: Саратовский семидесятник. — «Минувшие годы», 1908, № 3, с. 182. Л. Дейч, ссылаясь на разговоры с Плехановым, утверждал, что вскоре вся «„местная рабочая группа" перешла на сторону „Земли и воли"» («Пролетарская революция», 1923, № 3, с. 32), но это, очевидно, преувеличение. Сам же факт успеха землевольческой агитации Плеханова среди рабочих несомненен.
18 См.: «Минувшие годы», 1908, № 3, с. 180.
19 Это же подтверждает и О. В. Аптекман в своей работе (см.: Аптекман О. В. Общество «Земля и воля» 70-х годов. Пг., 1924, с. 218—249).
20 См.: «Минувшие годы», 1908, № 3, с. 182.
21 См. там же, с. 183.
22 Аптекман О. В. Указ. соч., с. 218, 219.
23 Преувеличивая роль этой статьи в эволюции своих политических взглядов, в предисловии к I тому женевского издания своих сочинений Г. В. Плеханов писал в 1905 г.: «Я уже тогда был твердо убежден в том, что именно историческая теория Маркса должна дать нам ключ к пониманию тех задач, которые мы должны решить в своей практической деятельности». По словам Плеханова, в этой статье есть положения, которые говорят «о несомненном марксизме» в его взглядах, хотя, добавлял он, окончательные выводы были чисто бакунистские (Литературное наследие Г. В. Плеханова. Сборник VIII, ч. I. М., 1940, С. 2).
24 Плеханов Г. В. Соч., т. XXIV. М.—Л., 1927, с. 82.
25 Плеханов Г. В. Соч., т. I, М.-Пг, 1923, с. 57.
26 Плеханов Г. В. Соч., т. I, с. 58.
27 Там же, с. 59.
28 Там же. Весной 1878 г. землевольцы сделали попытку «обосновать практическую программу» своей организации «на историко-философской теории К. Маркса» (см.:Ткаченко П. С. Революционная народническая организация «Земля и воля». М., 1961. с. 102). Статья на эту тему обсуждалась на Большом совете «Земли и воли», но, очевидно, не была принята, так как в печати не появилась.
29 Плеханов Г. В. Соч., т. I, с. 60.
30 Там же, с. 61.
31 Плеханов Г. В. Соч., т. I, с. 64—65.
32 Ом. там же, с. 62.
33 Там же, с. 61.
34 См.: Плеханов Г. В. Соч., т. I, с. 60.
35 В первом номере «Земли и воли» (25 октября 1878 г.) Кравчинский прямо призывал отодвинуть фабричный вопрос на самый задний план, так как в России он заменен вопросом аграрным (см.: Революционная журналистика семидесятых годов. Сборник. СПб, 1907, с. 77).
36 Аптекман О. В. Из воспоминаний землевольца. — Журн. «Современная жизнь», 1907, январь, с. 85.
37 Плеханов Г. В. Соч., т. I, с. 67.
38 Там же, с. 68.
39 Плеханов Г. В. Соч., т. I, с. 69.
40 Там же, с. 69—70.
41 Там же.
42 Плеханов Г. В. Соч., т. III, с. 147.
43 См.: Тихомиров Л. Воспоминания. М., 1927, с. 127,
44 См.: Плеханов Г. В. Соч., т. III, с. 156; Рабочее движение в России в XIX веке. Сборник, т. II, ч. 2. М., 1950, с. 206.
45 См.: Ткаченко П. С. Революционная народническая организация «Земля и воля», с. 235.
46 См.: Рабочее движение в России в XIX в. Сборпик, т. II, ч. 2, с. 230—234; Корольчук Э. А. Рабочее движение семидесятых годов. Сборник архивных документов. М., 1934, с. 175—180.
47 ЦГИА, ф. 1282, оп. 1, д. 143, л. 5. (Документ опубликован нами в журн. «Исторический архив». 1961, № 4).
48 Там же.
49 См.: Рабочее движение в России в XIX веке. Сборник, т. II, ч. 2, с. 231; Плеханов Г. В. Соч., т. III, с. 164-165.
50 ЦГАОР, ф. III отд., 3-я эксп, 1879 г., д. 14, ч. I, л. 80 об.
51 См.: Попов М. Р. Записки землевольца. М., 1933, с. 171; Моисеенко П. А. Воспоминания. М., 1924, с. 17. Сам Г. В. Плеханов рассказывал об этом несколько иначе (см.: Плеханов Г. В. Соч., т. III, с. 163).
52 Г. В. Плеханов был арестован вместе с Н. Тютчевым и студентом Горного института В. Бондаревым 2 марта 1878 г. и предъявил фальшивый паспорт на имя А. С. Максимова-Дружбина (см. об этом подробнее: И. Волковичер. К истории ареста Г. В. Плеханова в марте 1878 г. — «Пролетарская революция», 1924, № 8-9 (31-33), с. 364-365; Рабочее движение в России в XIX веке, т. II, ч. 2, с. 223—225). При аресте у него были найдены листовки, посвященные делу В. И. Засулич: «Убийство шпиона», «13 июля и 24 января».
53 См.: Литературное наследие Г. В. Плеханова. Сборник I. М, 1934, с. 241.
54 Плеханов Г. В. Соч., т. III, с. 174.
55 Плеханов Г. В. Соч., т. III, с. 178.
56 Там же, с. 179.
57 См.: Плеханов Г. В. Соч., т. I, с. 36—44.
58 Архив «Земли и воли» и «Народной воли», с. 165.
59 Там же, с. 211.
60 См.: Плеханов Г. В. Соч., т. I, с. 162.
61 Архив «Земли и воли» и «Народной воли», с. 61.
62 См.: Прибылева-Корба А. П. и Фигнер В. Н. А. Д. Михайлов, с. 108. (Ошибочность
датировки убедительно доказана П. С. Ткаченко в его монографии: указ. соч., с. 117).
63 См.: Плеханов Г. В. Соч., т. XXIV, с. 103.
64 Прибылева-Корба А. П. и Фигнер В. Н. Указ. соч., с. 108.
65 См.: Плеханов Г. В. Соч.. т. III, с. 198— 199.
66 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 4, с. 245.
67 Плеханов Г. В. Соч., т. III, с. 143.
68 Автором статьи был Д. А. Клеменц, один из ближайших друзей Г. В. Плеханова в тот период. Но несомненно, что его взгляды совпадали и с точкой зрения редакции, в состав которой входил и Г. В Плеханов. Писал об этом в своих воспоминаниях и сам Г. В. Плеханов (см.: Плеханов Г. В. Соч., т. III, с. 184).
69 «Земля и воля», 1879, № 4. — Революционная журналистика семидесятых годов. Сборник, с. 200.
70 Там же.
71 «Земля и воля», 1879, № 4. — Революционная журналистика семидесятых годов. Сборник, с. 201.
72 См.: Рабочее движение в России в XIX веке. Сборник, т. II, ч. 2, с. 243—247.
73 Плеханов Г. В. Соч., т. III, с. 184.
74 Плеханов Г. В. Соч., т. I, с. 107. Позднее Плеханов писал о монографии Ковалевского, что «это была очень серьезная книга, лично мне оказавшая огромную услугу, так как она впервые и очень сильно поколебала мои народнические воззрения, хотя я и спорил еще против ее выводов» (Плеханов Г. В. Соч., т. III, с. 197).
75 Плеханов Г. В. Соч., т. I, с. 107.
76 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч.. т. 6, с. 134— 135.
77 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 1, с. 530.
78 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 22, с. 120—121.
79 Характерны в этом отношении воспоминания В. И. Засулич. Участвуя в поселениях южан в Киевской губернии в 1877 г., она и ее товарищи пришли к выводу о бесполезности работы среди крестьян. Один из участников сочинил ядовито-насмешливую эпиграмму на бесполезную жизнь в деревне:
«В народе мы сидим,
Дела великие творим:
Пьем, спим, едим
И о крестьянах говорим,
Что не мешает их посечь,
Чтоб в революцию вовлечь».
(Засулич В. Письмо в редакцию. — «Свободная Россия», 1889, № 3, с. 23).