Русские журналисты против немецких шпионов. СДБ. Том 6 (документы 240 - 273).

Основой этого блока документов (№240-258), вокруг которой вертится всё остальное, стало журналистское расследование зарубежных корреспондентов русских газет: «Биржевые Ведомости» – Троповский, «Русское Слово» - Троцкий, «Русская Воля» – Весов, «Торгово-промышленная Газета» – Лейтес, «Утро России» – В. Гроссман, «Новое Время» – Каро и «Петроградская Газета» – М. Гроссман. Одна и та же статья за их подписями под разными шапками содержится в трёх документах (240, 241 и 245), и все они бережно перенесены г-ми составителями на страницы сборника. Я ограничусь одним экземпляром:

«Дело “Ганецкий - Козловский - Парвус”. Расследование русских журналистов в Копенгагене.
Представители русской печати в Копенгагене на основании сведений безусловной достоверности считают долгом в связи с разоблачениями деятельности Парвуса и Ганецкого-Фюрстенберга установить следующее».

«Сведения безусловной достоверности», «считают долгом установить»… Давайте разбираться, чего стоят эти крикливые фразы.

«1) На основании свидетельства ряда лиц, хорошо знакомых с деятельностью Парвуса, в том числе крупного политического деятеля, назвать которого пока считают несвоевременным, подтверждается с полной несомненностью, что Парвус состоит политическим агентом германского правительства, систематически доставлял сведения и доклады о положении России, пользуясь для этого широкими связями среди русских социал-демократов».

Таинственный «крупный деятель», это всё тот же злополучный Гаазе, который, наверное, к тому времени уже был готов откусить свой длинный язык. На всякий случай напомню, что от сомнительной чести обличителя Парвуса он скромно, но решительно уклонился.

«Трудно установить, получает ли он за это регулярный денежный гонорар, но факт, что германское правительство оказывает ему исключительные льготы в отношении ввоза запрещённых к экспорту из Германии товаров. В частности, Парвус получил полное представительство угольного германского синдиката по снабжению Дании углем. На этих операциях он нажил миллионы. С несомненностью также установлено, что Парвус играл большую роль в переговорах с германским правительством относительно проезда через Германию Ленина и его единомышленников²⁷⁵».

По поводу связанной с Германией коммерческой деятельности Парвуса на тот момент болтали уже почти два года, так что суть «журналистского расследования» явно не в этом. Стало быть, мы сосредоточимся здесь на сведениях о помощи Парвуса в переговорах. К тому же г-да составители как раз в нужном месте осчастливили читателей академическим примечанием № 275. По удивительному совпадению, практически дословно похожие комментарии есть в каждой из трёх книг сборника СДБ. Как я понимаю, здесь авторы-комментаторы руководствуются золотым правилом: чем чаще повторяешь ложь, тем быстрее в неё поверят.

Особенно неуместно и забавно это выглядит в третьей книге.  В одном из последних документов Сборника (в Кн.2. Ч. 2 он 569-й, а если взять все три книги – 1624-й из общего числа 1639) есть показания об обстоятельствах проезда из Швейцарии в Россию некого П.И. Лебедева, в вину которому после Июльского мятежа следователи вменяли получение из-за границы 350 рублей и произнесение 1 (одной) удивительно травоядной, по тем временам, речи. В именных комментариях о Лебедеве ничего не говорится, несмотря на то что он был одним из главных подозреваемых в получении немецких денег. Его имя в запросных листах, которые контрразведчики рассылали в банки, стояло на 4-м (!) месте, впереди Троцкого и даже самого Ленина. Через Германию он проехал уже вторым поездом (вместе с Мартовым, Аксельродом и т. д.) и организацией этой поездки занимался швейцарский социал-демократ Фогель. И вот г-да научные комментаторы решили ещё раз напомнить тем, кто даже к концу третьей книги остался в танке, как это всё происходило. Причём, удивительным образом, практически моментально съехали со второго поезда на первый («ленинский»), что никак текстом документа не провоцировалось. Следите за руками мадам Иванцовой.

Итак, в документе №569 есть такой вот текст:

«…Проезд состоялся таким образом, что поезд, в котором ехали эмигранты, шёл совершенно особо, в него никто не входил и из него никто не выходил за всё время пути (36 – 40 часов). Переговоры с железнодорожными властями вёл Фогель. Пища была своя, взятая из Швейцарии. Кипяток и суп (один раз) были поданы чрез окна сёстрами Красного Креста. Какие бы то ни были разговоры или переговоры ехавших в поезде с какими-то ни было германцами были совершенно невозможны, как потому, что никто не входил и не выходил, так и потому, что все вагоны были в сообщении, коридоры были всё время заполнены народом, и такие переговоры должны были бы происходить на виду у целого вагона».²⁴⁸

Комментарий №248:

«Речь идет о возвращении в марте-апреле 1917 г. [возвращались на самом деле в апреле – мае, но это так, пустяки] российских политических эмигрантов в Россию. В первой группе возвращающихся было 32 человека, из которых 19 большевиков, 6 бундовцев и 3 сторонников «Нашего Слова». Позднее во второй и третьей группе через Стокгольм проехало еще несколько сот эмигрантов…»

Вот ни хрена не «позднее»! Речь в документе идёт именно про вторую группу и о проезде Ленина там не упоминается вообще. Но г-же Иванцовой очень хотелось ещё раз поделиться с читателем своими удивительными открытиями, а стало быть, Ленин – Мартов, Платтен – Фогель, какая разница!
Этот абзац в комментарии был как бы вводным, и мы сейчас вернёмся назад, пройдём по порядку и сравним все три варианта в каждой их трёх книг. Я не собираюсь упускать уникальную возможность заглянуть в творческую лабораторию Иванцовой & Со, ведь база у этих текстов, очевиднейшим образом, была одна и та же, и мы сейчас увидим, как научные комментаторы тщательно ограняли свои формулировки, чтобы получить в итоге безупречный алмаз.

1) комментарий №275 из 1-й книги:

«А.Л. Гельфанд (Парвус) принимает активное участие в организации переезда русских политических эмигрантов из Швейцарии в Россию. Известно, что с целью организации этого переезда и обсуждения его плана он встречается с немецким послом в Берне фон Ромбергом. Добившись определённых результатов в этих переговорах, А.Л. Гельфанд послал своего компаньона Г. Скларца к В.И. Ульянову (Ленину) в Цюрих. Первоначально лидер большевиков отказывается от содействия Г. Скларца и лично Парвуса, но затем дает свое согласие на выработанный ими план, выдвигает при этом ряд условий, главное из которых – поездка не должна оплачиваться членами германского правительства».

2) комментарий №8, книга 2, часть 1:

«А.Л. Гельфанд (Парвус) принимал участие в организации проезда русских политических эмигрантов из Швейцарии в Россию. С целью такой организации он весной 1917 г. встречается с немецким послом в Берне фон Ромбергом, после чего направил своего друга и сотрудника Г. Скларца с предложениями к В.И. Ульянову (Ленину) в Цюрих. Первоначально лидер большевиков отказывается от содействия лично Парвуса как весьма одиозной фигуры, но затем, разочаровавшись в действиях Р. Гримма, настаивавшего на получении официального согласия Временного правительства, все же дал свое согласие на выработанный Парвусом план организации проезда российских эмигрантов в Россию через территорию Германии, согласно которому такого согласия не требовалось».

3) комментарий № 248, книга 2, часть 2. Как я уже говорил, здесь был ещё один – вводный – абзац, который я привёл чуть выше. Далее уже идёт хорошо нам знакомое:

«…А.Л. Гельфанд (Парвус) принимал самое активное участие в организации переезда русских политических эмигрантов из Швейцарии в Россию. Известно, что лидер большевиков отказался от первоначального плана и помощи в его реализации со стороны Р. Гримма и возложил надежды на помощь Ф. Платтена. Однако в этом деле не лишней оказалось посредничество и Парвуса. С целью организации этого переезда и обсуждения его плана Парвус лично встречается с немецким послом в Берне фон Ромбергом. Добившись определенных результатов в этих переговорах, А.Л. Гельфанд послал своего компаньона Г. Скларца к В.И. Ульянову (Ленину) в Цюрих. Первоначально лидер большевиков отказывается от содействия Г. Скларца и лично Парвуса, но затем дал свое согласие на этот план. В.И. Ульянов (Ленин) высказал свои соображения об условиях проезда российских политических эмигрантов через территорию Германии, в которых специально указал, что «к поездке допускаются лица, совершенно независимо от их политического направления и взглядов на войну и мир» (Цит. по: Хальвег В. Возвращение Ленина в Россию. М., 1990. С. 98.). При этом лидер большевиков выдвинул ряд условий, главное из которых — поездка не должна оплачиваться членами германского правительства».

Любопытно наблюдать за метаниями авторов, когда у них «активное участие» Парвуса сначала сдулось до просто «участия», а потом возвысилось до «самого активного». Как говорил в таких случаях Штирлиц: здесь запоминается последняя фраза! Кроме того, мы видим, что к третьей попытке составители созрели-таки до указания источника, но об этом поговорим чуть позже.
Что я ещё могу сказать по поводу этих комментариев… Вот же-ш хитрая жопка – г-жа Иванцова!

Когда читаешь написанное ею «ходом», то создаётся ощущение, что Ленин сначала отказался от содействия Парвуса, а потом взял, и согласился. Вроде бы можно возмутиться: ведь явное же и глупое враньё! На самом деле эта плутовка написала, что Ленин от услуг Парвуса отказался (что есть правда), но зато согласился на некий уже подготовленный им план, который реализовывался вроде бы без прямого участия Парвуса. Что это за план? В чём конкретно он заключался? Какие его пункты озвучил Ленину Скларц? Чем он кардинально отличался от плана самого Ленина, или Платтена? Как происходило их согласование? Ничего этого Иванцова, по понятным причинам, вам не расскажет.

На самом деле Владимир Ильич писал в то время Ганецкому следующее: «Дорогой товарищ! От всей души благодарю за хлопоты и помощь. Пользоваться услугами людей, имеющих касательство к издателю «Колокола» [Парвуса т. е.], я, конечно, не могу». И, что характерно, как сказал – так и сделал. Всё остальное – беспочвенные домыслы, нужные Иванцовой &Co только для того, чтобы у читателя, после прочтения её монументального фолианта (изданного под эгидой Минкульта и двух главных архивов России!) подсознательно, как само-собой разумеющаяся, прошилась в голове мысль о том, что Ленин ещё на этапе подготовки поездки в Россию замарал себя сотрудничеством с Парвусом.

Отдельно стоит отметить ещё одно проявление фирменного иванцовского нахрапа. В первом предложении, как о чём-то широко известном и не нуждающемся в ссылке на источник, она пишет: «Парвус принимает участие (активное/самое активное) в организации переезда русских политических эмигрантов из Швейцарии в Россию». Да-да: участие Парвуса было настолько активным, что сами господа антинаучные комментаторы о нём ни словом не обмолвились в примечаниях, посвящённых конкретно организации поездки (см. прим. 109, 212, 227 и даже 230, где почти страница мелкого текста). Фамилию Скларца (это отнюдь не хер в стакане, а один из двух авторов плана доставки Ленина в Россию!) не найдёшь даже в именных комментариях. А и правда: кому он интересен? Это же не студент А.Ф. Козлов (кличка «Шацкий»).

Кстати, упомянутый выше составителями, как источник сокровенных знаний, В. Хальвег по этому поводу писал: «К числу стереотипов по поводу взаимоотношений российских социал-демократов и их проезда через Германию следовало бы отнести также мифы о стремлении русских революционных эмигрантов к более тесному сближению» с кайзеровской Германией, о встрече В. И. Ленина с А. Гельфандом (Парвусом) и об особой роли последнего в организации проезда эмигрантов через Германию».
«Самое активное участие», ага.

Теперь возвращаемся к статье патриотических русских журналистов.

«2) Относительно связи Парвуса с Ганецким известно следующее: Ганецкий в 1915 г., специально вызванный в Данию из Австро-Венгрии Парвусом, учреждает на средства последнего и на свое имя большую экспортно-импортную контору, снабжавшую, между прочим, Германию продовольственными продуктами, а Россию – всякого рода германскими товарами. Уличенный в неоднократном контрабандном провозе товаров, он был в начале 1917 г. арестован и только благодаря заступничеству Парвуса отделался крупным денежным штрафом и высылкой из пределов Дании. В копенгагенских торговых кругах Ганецкий пользуется репутацией нечистоплотного дельца. Вместе с Парвусом проектировал издание в Копенгагене экономической газеты на русском языке, предполагая затем создать специальный банк для развития торговых сношений с Россией. Ганецкий был хорош о осведомлён о связи Парвуса с германским правительством, рассказывал своим друзьям, что германский канцлер завязал переписку с Парвусом еще в бытность последнего в Константинополе. Зная это, Ганецкий продолжал и продолжает поныне тесные личные и торговые сношения с Парвусом».

Допустим, для 1917 года эти факты и были сенсацией, но мы-то рассматриваем информацию с современных позиций: что именно здесь является новостью для Иванцовой & Co? Об этом известно давным-давно, только как эти сведения доказывают факт передачи денег Парвуса большевикам?
Кстати, насколько я помню: и про арест Ганецкого, и про неоднократное уличение в контрабанде, и про высылку из Дании – всё это враньё.

«3) С момента революции Парвус обнаруживает исключительно оживленную деятельность. Следует отметить, что после объявления Россией войны Турции Парвус, бывший сначала русским, потом турецким подданным, превращается в германского подданного. Избрав своей резиденцией Копенгаген, где у него роскошная вилла-особняк, и пользуясь исключительными привилегиями со стороны германского правительства, он непрестанно разъезжает между Берлином, Копенгагеном и Стокгольмом, где живут теперь Ганецкий и некоторые другие большевистские вожаки. Необходимо подчеркнуть, что Парвус, говорящий о себе, как об уполномоченном германской официальной социал-демократической партии, поддерживает наиболее близкие сношения с большевиками и циммервальдцами».

Какие большевистские вожаки? Насколько близкими были сношения и с кем именно? Каким, сука, образом можно подшить эту информацию к доказательствам в суде?

«4) Как явствует из имеющегося в распоряжении русских журналистов документа, Парвус-Гельфанд, Козловский и Ганецкий находились в тесных деловых сношениях, причем Козловский выступал как доверенное лицо Парвуса для заключения крупных торгово-промышленных операций. В документе имеются: собственноручная подпись Гельфанда, поправки, сделанные, по словам владельца документа, рукой Ганецкого-Фюрстенберга, и два пункта о роли присяжного поверенного М.Ю. Козловского в качестве уполномоченного Гельфанда. Фотография документа пересылается нами в Министерство иностранных дел».

Этот супер-пупер документ – весь перечёрканный черновик соглашения между Парвусом и А.М. Рабиновичем о передаче первому прав на акционерное рыбопромышленное общество «Помор» (см. разбор баек Бурштейна). Фотокопия документа есть в книге С.С. Поповой (ведь не в трёхтомном же сборнике Иванцовой нам на него смотреть). По текстовому варианту Сборника, из данного документа сначала вообще не понятно, при чём здесь большевики. И только прочитав внизу странички примечание мелким текстом, внимательный зритель поймёт, что там, где-то среди зачёркнутых слов, присутствует фамилия Козловского. О Ганецком нет вообще ничего. То, что исправления были сделаны его рукой – враньё. Сама тема, как я уже сказал, рассмотрена ранее, возвращаться к ней смысла не вижу. Собственно, этот документ – не имеющая никакой юридической силы мятая бумажка, не доказывающая абсолютно ничего. Максимум, на что она может претендовать – быть черновиком соглашения о сорвавшейся сделке, и уж совсем никак она не свидетельствует о «тесноте» деловых отношений Парвуса и Козловского.

На этом журналистское расследование заканчивается. Что касается его авторов-обличителей, то ни о ком из них почти ничего не известно (во всяком случае, из документов сборника), за исключением Троцкого. Разумеется, это не Троцкий здорового человека, а некий И.М. Троцкий, о котором есть кое-какая информация в документе №364 (кн. 1, стр. 603). Это показания мирового судьи Коржинского, которого начало ПМВ застало в Германии, где он был отправлен в концлагерь для гражданских лиц. Позднее немцы признали его негодным к военной службе, освободили и позволили уехать в Россию 15/28 сентября 1914 года.

Далее выдержка из его воспоминаний о пребывании в лагере (точнее, он уже был освобождён, жил в Берлине и в лагерь ездил из-за утерянного там паспорта):

«В одно из последних моих посещений кем-то мне было указано на появившееся в лагере новое лицо, сотрудника «Русского Слова» Троцкого, который возбуждал сильное подозрение в причастности к германскому шпионажу. Подозрение это находило себе почву в исключительности его положения в лагере по сравнению с остальными военнопленными. Так, он пользовался полной свободой передвижения, исчезал на несколько дней из лагеря и появлялся вновь, не объясняя причину своего отсутствия, постоянно ездил в Берлинскую комендатуру, имел право свободного доступа к коменданту лагеря Надольнему, каковой доступ по отношению к остальным военнопленным был обставлен необычайно строгими формальностями. В лагере мне говорили, что Троцкий - известный социал-демократ большевик, состоящий членом центральной организации партии [как любят писать г-да составители: конечно же это неточность], и в то же время рассказывали, что Троцкий ведет среди военнопленных проповедь в том направлении, что шпионаж в пользу Германии послужит России лишь на пользу, так как победа немцев принесет с собой культуру и будет способствовать поступательному движению русской революции. На почве этой проповеди Троцкого между ним и некоторыми военнопленными создались натянутые отношения, они стали сторониться от него… Тогда же я слышал от военнопленных, что Троцкий сам говорил им, что он получил от германских властей разрешение на выезд в Копенгаген, куда он намерен отправиться для своих партийных целей…

… Добавляю: Троцкий, о котором я говорил выше, находится [на фото] среди военнопленных в той группе, которую мне подарили военнопленные и которую я представил Вам, судебный следователь, в увеличенном размере. Я отметил его особым крестиком в верхней части головы. По поводу Троцкого я должен еще сказать, что военнопленные, преподнося мне фотографию, извинялись, что в их среде на фотографии находится Троцкий».

Для начала: конечно же, к Демону революции эта информация отношения не имеет. Г-н Коржинский очень хотел помочь следователям с компроматом на Льва Давыдовича, но, увы, промахнулся. После начала ПМВ Л.Д. Троцкий бежал из Вены в Швейцарию, откуда перебрался в Париж. И был он не сотрудником «Русского слова», а редактором «Нашего слова». Но не будем ломиться в открытую дверь, ошибка неточность и так очевидна. Что касается Ильи Марковича Троцкого, то мы можем лишь по достоинству оценить его феерическую наглость: с таким бэкграундом только других в немецких связях обличать.

В сборнике есть ещё один документ, посвящённый заглавной теме: № 296 (стр. 494-497). Это показания свободного художника и журналиста А.А. Файнзингера:

«Постоянно я живу в Петрограде и занимаюсь журналистикой под псевдонимом Исаев. 12 июля с.г. я поехал в Стокгольм, куда был вызван еврейской делегацией для реализации «займа Свободы» среди русских евреев за границей. За границей я пробыл около месяца, причем из Стокгольма ездил в Копенгаген по поручению председателя нашей делегации Г.Д. Лесина для переговоров с местным комитетом по тому же делу. В Копенгагене мне удалось узнать нижеследующее, что может подтвердить доктор Бернштейн, живущий в Копенгагене, а именно: в 1911 г. во время итало-турецкой войны Парвус, настоящая фамилия его Гельфанд, стал агентом немецкого Генерального штаба…»

Дальше – бла-бла-бла про Парвуса, но нас интересует конкретно следующее:

«Для замаскирования своей работы по шпионажу Парвус начинает издавать в Копенгагене еженедельник «Ди Глокке», который и поныне издается, и учреждает институт для изучения последствий войны… Ближайшими сотрудниками Парвуса при институте является член Второй Государственной Думы Зурабов, Шатенштейн (большевик, проживающий теперь в Петрограде) и Яков Фюрстенберг (Ганецкий). Цель института — это вызвать революцию в России, но революцию большевистского характера, т.е. необходимую для Германии, причем эта революция должна заключается в деморализации русской армии с целью ей разгромления немцами. Главная роль Ганецкого заключалась в завязывании в России отношений с разными лицами для оказывания услуг Германии и для проведения ее программы в России…»

Главным источником информации для Файнзингера-Исаева был упомянутый в предыдущем абзаце доктор Бернштейн:

«…Доктор Бернштейн не назвал мне, через какие шведские банки пересылались Парвусом деньги для Ганецкого, но говорил, что знает эти банки. В Швеции я пробыл около месяца, затем в Дании я беседовал с представителями русской печати И.М. Троцким, доктором Лейтесом, доктором Бернштейном, и все они мне категорически заявили, что для них нет сомнений, что большевистские организации в России, так или иначе находятся в тесном единении с Парвусом и субсидируются немецкими деньгами. То, что они говорили мне, по моему мнению, основано на каких-либо фактических данных».

А может и не фактических. А может и не основано. А может и не говорили.

«Что касается способа провоза денег через границу в Россию, то таковые провозятся контрабандным путем, возможно, что через лиц, едущих в качестве курьеров посольств».

А может и не через курьеров. А может и не контрабандой. А может и не провозятся.

«Доктор Бернштейн живет в Копенгагене, и в случае необходимости ему можно телеграфировать через Троцкого: Копенгаген, «Русское Слово», Троцкому для Бернштейна. Бернштейн выразил мне готовность приехать в Петроград в случае надобности».

Сейчас – сейчас, дружище: непременно телеграфируем, не сомневайся.

Документ №297:
1) «Вашу телеграмму Бернштейну передал, его адрес: Водрофсвей, 21. Копенгаген. Троцкий».
2) «Все, что слышал, передал Исаеву. Считаю своим долгом перед революцией, другого материала не имею. Уехать теперь мне, к сожалению, абсолютно невозможно. Бернштейн».

Всё до скукоты предсказуемо: как только этих болтунов начинают подтягивать за язык, они сразу сливаются.
Кстати, о докторе Бернштейне. Г-да научные комментаторы уверенной рукой смешали его с известным немецким социал-демократом Эдуардом Бернштейном, что, разумеется, является полным бредом, поскольку последний жил в это время не в Копенгагене, а в Берлине и являлся не «представителем русской печати», а депутатом рейхстага. Конечно же такой типок с лёгкостью выразил бы готовность смотаться на выходные в Петроград. Из Берлина. Во время войны.
А вот упомянутый выше, хорошо знакомый нам Бурштейн, хотя доктором вроде бы не был, но в Копенгагене некоторое время точно жил и в Россию периодически наведывался . Но это, скорее всего, просто совпадение.

С документами №296 и 297 мы уже перескочили в 7-й том, так что вернёмся назад и добьём том №6.

Документы №259-266 посвящены тому, как 4 июля 1917 г. революционные матросы ворвались в здание Министерства земледелия и забрали оттуда штук 50 револьверов (в этом мирном министерстве они предназначались для лесной стражи). К нашей теме никакого отношения не имеют.

Оставшиеся в шестом томе документы (267-273) – июльские, в большинстве под катом (или, как пишут г-да составители «в регистах»).

Доказательств немецко-большевистских связей в 6-м томе - старый-добрый, и уже привычный ноль.

https://kytx.livejournal.com/17126.html

Продолжение следует