Виктор Штанько

Философский взгляд на … Том 7

(продолжение)

Разборки вокруг типографии "Труд"

СДБ. Том 7. Часть 1 (документы 274 - 289)

Документы №274-277 – технические.

№278 - Протокол осмотра документов, изъятых при аресте Луначарского. Ничего интересного, кроме может быть только вот такой записки:

«Товарищ Луначарский! Петроградский районный комитет очень извиняется, что так поздно присылает Вам нужные за лекцию деньги. Секретарь А. Ковнатор».

№279: аналогичная макулатура (в разрезе интересующей нас темы), только изъятая у Троцкого.
Здесь есть забавное письмо от некого есаула Блохина, который ~~бросил коня~~ под действием душевного порыва накатал Льву Давыдовичу письмецо, адресованное таким вот оригинальным образом: «Г. Петроград. Совет рабочих и солдатских депутатов. Господину Троцкому (который заботится, чтобы немцев не обидеть)».

Далее идёт текст: «21 июня 1917 г. Милостивый государь, господин Троцкий! Как казак, я уже являюсь по натуре интернационалистом; все, кто честны и благородны, и наш курень, без различия национальностей. Ваши же лозунги имеют темные пятна и даже больше, они отзывают коммерческой сделкой, где объектом купли-продажи является Россия и ее все свободы; свои капиталы мы уничтожим, дав место капиталу победителя «Кунст Альберт, Троцкий и К°». Вполне естественно, что в Вас, наверное, кроме чувства наживы еще говорит и чувство мести - обиды за притеснение до этого Вашей нации, но теперь, когда мы в порыве благородного чувства Вам дали всё, то ведь и мстить теперь также неблагородно. Из русских Вы никогда не сделаете интернационалистов, так как мы имели свое государство до сего времени; тем, кто это потерял более двух тысяч лет тому назад, это гораздо легче. После войны буду кричать на всех перекрестках, чтобы все Ваши действия были рассмотрены в Палате и оценена Ваша деятельность. Я Вам не угрожаю, а говорю как гражданин. Есаул П. Блохин. 5-го Сибирского казачьего полка».

Как видим, есаул был личностью небинарной: понять, считает он себя интернационалистом, или нет, решительно невозможно. Ну и, думаю, после войны у него поубавилось желание кричать по углам всякую хрень.

Далее в бумагах Троцкого были обнаружены два счёта на клочках бумаги. Первый: «Paul И. Bergtöroms А.В. Stockholm, Datum 15/5», на счете имеется запись карандашом в получении 16 мая 1917 г. восьми крон 5 ёре. Второй: «Paul И. Bergtröms А.В. Stockholm. Datum: 16/5», на счете имеется запись карандашом в получении 16 мая 1917 г. двадцати семи крон 50 ёре. Оставлю профессиональным крохоборам полную возможность разобраться в источниках этих грошей.

Документ №280 – «июльский».

Документ №281 – «Протокол осмотра документов, изъятых при обыске в особняке Кшесинской».
Как обычно там нет ничего, что хоть как-то могло бы помочь следователям в поиске немецких денег. Мне же показалось любопытным, что среди бумаг были обнаружены пачки изданий «Союза русского народа». Скорее всего, большевики не расслаблялись, глядя на плачевное состояние тогдашних правых организаций и всё же отслеживали их деятельность. Среди черносотенных бумаг были обнаружены:
а) подписные листы на сборы пожертвований на лампаду святому мученику Гермогену, препроводительные к этим листам за подписью председателя Курского губернского отдела Союза русского народа Н.Е. Маркова;
б) воззвание к православным христианам о постройке храмов и о сборе на это пожертвований в память исполняющегося в 1913 г. трехсотлетия Дома Романовых;
в) вырезки из правых газет, изданных до дня революции, в заметках главным образом сообщается о жизни правых организаций;
г) рукописные заметки для газет о деятельности тех же правых организаций;
д) несколько талонов билетной кассы Союза русского народа на членские взносы.

Документ №282 «Протокол допроса заведующего хозяйственной и технической частью типографии общества «Труд» Г. А. Гутнера».
Этой темы я уже немного касался, комментируя документы №202 и 220. Кроме этого, ей же посвящены д-ты №283, №318, №353, №455 и №505 этого тома, а также д-т №333 СДБ кн.2 ч. 2). Речь здесь идёт о покупке большевиками типографии «Труд». Суть возможных претензий здесь заключается в том, насколько внятно удалось большевикам объяснить, на какие деньги это было сделано.

Чтобы было понятней следить за темой, поясню: после Февральской революции «Правда» печаталась в типографии газеты «Сельский вестник», расположенной по адресу: Мойка 32. Со временем, неудобства издания газеты в чужой типографии становились всё более очевидными, и 15 мая 1917 года большевики купили за 225.000 рублей типографию «Труд» (ул. Кавалергардская 40). Сразу после Июльского мятежа (6 июля) её разгромили юнкера. Ни одного номера «Правды» большевики там выпустить не успели.

Источники денег. Около 150.000 рублей дал специальный сбор, который большевики с 13 апреля организовали через «Правду» и посредством агитации на местах (во время лекций и выступлений на заводах, в воинских частях и т. д.). Ещё около 40.000 рублей составлял т. н. «Железный фонд», который начали собирать практически с момента возобновления издания «Правды» (конкретно – со второго марта). Он планировался, как своеобразная подушка безопасности, но фактически был потрачен именно на покупку типографии. Кроме денежных средств, при сборах жертвовались также личные бронзовые и серебряные медали, георгиевские кресты. Например, Демьян Бедный передал в распоряжение «Правды» свою георгиевскую медаль №85199, чтобы пожизненная пенсия по этой медали шла в «Железный Фонд» «Правды». Кроме того, жертвовали золотые кольца, серьги, брошки, запонки, серебряные булавки. 23 апреля 1917 г. редакция газеты сообщила, что «за несколько дней» собрано 75 334 руб. 45 коп. (см. книгу Козлова и Корнеева).

В «Правде» регулярно публиковались подробные отчёты о пожертвованиях, выглядевшие примерно так:

После начала травли большевиков, все упомянутые в отчётах организации имели прекрасную возможность заявить, что пожертвований с их стороны не было. Не менее прекрасную возможность проверить это имели и следователи. Забегая немного вперёд, скажу, что ни малейшей попытки поставить под сомнение слова большевиков следователи не предприняли. Скорее всего потому, что большинство тогдашних газет работали аналогичным образом. Хотя г-н Гутнер (мы возвращаемся к документу №282) косточку следователям бросил:

«…Для печатанья газеты необходимо было приспособить типографию, так как до того в ней газета не печаталась. На это потребовалось около месяца. В течение этого месяца печатали для издательства «Прибоя» какие-то брошюры Ленина и других. Печаталось много воззваний и листовок по выборам не только по Петрограду, но и по Кронштадту. Первоначально вместо «Правды» начали печатать «Солдатскую Правду», предполагалось выпустить впервые 5 июля, но не успели набрать номера газеты, почему вышел только листок...
…Торговое свое дело руководители «Рабочей Печати» вели плохо, и доходы должны были быть весьма небольшие, почему должен был получаться от такого дела только убыток, и убыток большой. Я полагаю, что при таком ведении дела, как это было в типографии «Рабочая Печать», они не могли выручить и одной трети затраченной суммы, а на самом деле, ввиду последовавшего разгрома типографии и заготовленных материалов, вероятно, не получили ничего. Дело шло плохо, как бы без хозяина: рабочие старались получить побольше за работу и поменьше работать. Сам Гертик все только говорил, что нужно сделать то или другое, но делалось это вяло или совсем не делалось. Многое из напечатанного должно было разойтись даром, например листки по выборам в районные думы, какие-то воззвания по Кронштадту. Было всего этого напечатано много, а взято мало; много было затем разгромлено, сожжено и вообще осталось неиспользованным. Никаких конторских книг и счетов в контору типографии из других мест не перевозили. После разгрома оказались уничтоженными и те немногочисленные записи и счета, которые успели завести новые конторщики».

Примерно в той же тональности выдержаны показания конторщика Биллера (д-т №455, стр. 732-734, СДБ т. 1):

«Я работал в типографии «Труд» в качестве помощника бухгалтера, с окладом в 250 руб. в месяц. В этой типографии печаталась «Солдатская правда», издания «Прибой» и много разных 6рошюр, книжек и т. п. работ профессиональных союзов. Самая газета пока не печаталась тут, она печаталась в «Сельском Вестнике», но мне хорошо известно, что в ближайшем времени она должна была печататься также здесь в типографии «Труд». Как мне известно, эта типография была приобретена Центральным комитетом большевиков у некоего Манделя, приблизительно за 235 тыс., причем эта сумма была уплочена только за инвентарь типографии, не считая новых частей и двух новых машин, которые только что устанавливались и предназначались для печатания газеты; правда, машины эти, насколько я могу судить, очень дорогие, т.к. это заграничные ротационные машины; точно цифры я определить не могу, но полагаю свыше 100 ты с. Откуда машины были выписаны - не знаю.
Занимаясь счетоводством в названной типографии «Труд», я могу вам удостоверить, что расходы по этой типографии были большие, от 6000 до 8000 руб. ежедневно, давая дефицит: слишком дорогая плата рабочим, за бумагу и т. п. не оправдывали прихода. Точной цифры дефицита определить не могу, так как я прослужил незначительное время, не давшее мне возможности ориентироваться в бюджете, тем не менее полагаю, что за время с 14 июня по день событий, 3 июля, каковой промежуток времени я служил, дефицит выразился в несколько десятков тысяч руб. Что был дефицит — это для меня не представляет никакого сомнения, да об этом даже обсуждался вопрос; случалось, что расход по заказам не покрывал стоимости, по какой был принят заказ, рабочие относились в большинстве недобросовестно, в смысле медленности работы; вообще дело велось по неумению и неопытности с убытком.
Когда нужно было производить расчёт с рабочими, меня посылали часто в «Правду», на Мойку 32, за деньгами, тысячи по две и по три. И мне известно, что за все время, пока я служил, ни разу не отдавали.
Насколько я мог понять, главный и, по-моему, почти исключительный источник дохода, были пожертвования, кроме того, платили за печатание «Прибоя» и «Солдатской Правды», а также профессиональные союзы. Присылали деньги районные комитеты за работы.
Всё-таки дефицит был порядочный. В особенности нужно принять во внимание то обстоятельство, что было неумение дело вести и неопытность, что в сильной степени влияло на размер дефицита. Долгом считаю для характеристики дела, что причитавшейся мне и неоспоримой суммы двухнедельной платы, мне не заплатили, т.к. я остался без места».

Теперь дадим слово большевикам. Документ №283 «Из протокола допроса заведующего конторой газеты «Правда» К. М. Шведчикова»:

«…Я как член товарищества «Рабочей Печати» имел отношение к денежной части новой типографии. Она не приносила еще дохода, так как находилась в стадии организации печатного дела. Необходимые суммы на приобретение инвентаря, бумаги были даны из конторы газеты «Правда», которые не превысили в общей сложности 30 тыс. руб. Кроме того, эта типография уже получала деньги за работы, которые выполняла, и за заказы. Других источников доходов у этой типографии не было...
…Все оправдательные документы по типографии на Кавалергардской были уничтожены при разгроме. Когда именно случился разгром этой типографии, я не знаю; но произошло это тогда, когда ее охранял воинский караул. Теперь там не осталось никаких ни оправдательных документов, ни книг по конторе.
После разгрома конторы «Правда» на Мойке, N32, я и из нашей типографии просил охранить её [т. е. типографию на Кавалергардской]. С этой просьбой мы адресовались в Исполнительный комитет рабочих и солдатских депутатов. Исполнительный комитет из своей среды командировал кого-то в типографию, и эти лица установили военный караул, который потом прекратил охрану типографии и ушел, никого из нас не предупредив. После [последовавшего] погрома был составлен протокол об этом милицией».

Далее протокол допроса завхоза «Правды» А.М. Гертика (д-т № 505, стр. 795-798, СДБ т. 1):

«15 мая товариществом «Рабочая печать» была куплена у представителя товарищества «Труд» типография, помещающаяся на Кавалергардской, 40. В сделке этой участвовали я, как представитель товарищества «Рабочая печать», Александр Семенович Мандель, как представитель товарищества «Труд». Сделка была заключена домашним порядком, и у нотариуса явлена не была. Первоначальная цена типографии была установлена в 235 тыс., но при окончании сделки Мандель уступил 10 тыс., так как оказалось меньше шрифта, чем предполагалось.
На покупку этой типографии производился особый сбор, давший около 141-150 тыс. На этот же предмет был израсходован так называемый «Железный фонд» газеты «Правда», в котором было около 40 - 30 тыс. Кроме того, были использованы те, так сказать, авансы, которые имелись в кассе [«Правды»] и получились от подписки на газету впредь на несколько месяцев, а также от контрагентов. К тому же Черемовский одолжил 20 тыс. руб. Сколько именно имелось денег, затрудняюсь сейчас сказать, но ими не только была уплачена вся причитавшаяся за типографию сумма (225 тыс. руб.), но, кроме того, еще осталось несколько десятков тысяч свободных денег.
Одновременно с покупкой типографии было мной нанято и прежнее помещение для нее, с платою 13 тыс. в год; при совершении договора было уплачено, и сколько помню, около 3 500 руб. (по расчету за три месяца вперед)…
…В купленной типографии печатались брошюры, профессиональные журналы («Зерно Правды», «Борьба», «Профессиональный Вестник» и др.), печатались эти журналы на правах частных заказчиков.
Отчетность по этой типографии велась отдельно от конторы газеты «Правда». Для новой типографии было куплено за время ее существования около 3 тыс. пудов бумаги, которая почти вся и осталась. Стоимость этой бумаги приблизительно около 40 тыс. руб.; за бумагу рассчитывались наличными. Покупка этой бумаги производилась из сумм газеты «Правда» и проводилась, следовательно, по книгам конторы этой газеты.
Для новой типографии была приобретена в Финляндии старая ротационная машина у издательства Гельсингфорсской социал-демократической газеты «Тюомиес» за 10 тыс. марок с рассрочкою в два года, причем пока за эту машину ничего уплачено не было.
За установку машины, покупку шрифта и другие расходы по устройству типографии было израсходовано около 10-15 тыс. Возможно, что покупалась еще бумага для издательства «Прибой» и др., но точно установить всего этого я по памяти не могу. Думаю предположительно, что такой бумаги не для газеты могло быть куплено также тысяч приблизительно на двадцать.
Рабочие и администрация типографии в последнее время обходились приблизительно 25 тыс. или несколько больше в месяц. Других расходов по типографии я не вспоминаю. Доходы типографии составлялись из тех платежей, которые получались по заказам, как за печатание брошюр, так и журналов. В какой сумме выразился этот доход за время существования типографии, я даже приблизительно затрудняюсь определить. По некоторым заказам были получены авансы, по другим работы исполнялись в кредит. Бесплатных работ в типографии совершено не было.
Типография имела свои конторские счета и книги, но их после разгрома в типографии не оказалось. Где они теперь находятся, я не знаю. Они были или уничтожены при разгроме, или же изъяты по обыску. Кто производил обыск, точно не знаю. Слышал, будто обыск производился Особой комиссией, образовавшейся при Центральном Исполнительном комитете. Возможно, что этой комиссией были взяты счета и документы. Я во время этого обыска, производившегося, как говорили, около 8 - 10 июля, не присутствовал, так как в это время был арестован солдатами.
Мы хотели купить и ротационную машину, и дом для типографии, но это были только предположения, не стоившие нам пока никаких денег».

На этом тема покупки типографии была исчерпана. Никто это большевикам как преступление не вменял. Можно ещё отметить, что практически все опрашиваемые, вплоть до мелких конторщиков, знали за сколько была куплена типография, то есть, атмосферой секретности никто эту слелку не окружал.

Поскольку в этой теме мы снова прыгали по разным томам СДБ, возвращаемся в т. 7:

Документ №284 – технический.

Документ №285 – протокол обыска, произведенного на квартире Ленина 7 июля 1917 г.

«Дверь прибывшим открыла проживающая в этой квартире Надежда Константиновна Ульянова…»

Здесь в действиях следователей мы видим очередной не имеющий никакого логичного объяснения момент: допросов Надежды Константиновны в СДБ нет. Её просто не допрашивали! Удивительное дело, конечно. Скорее всего, следователям было просто невдомёк, насколько это важный и информированный человек. Теперь посмотрим, что за драгоценности они наковыряли при обыске квартиры.

«…После тщательного обыска из документов и переписки Ленина было отобрано следующее:
1) Шесть книжек на немецком языке; 2) статья Ленина на немецком языке; 3) заметка на немецком языке о проезде эмигранта Бойцова; 4) копировальная книжка с рядом русских и немецких заметок и писем; 5) пять телеграмм; 6) книжка Азовского-Донского коммерческого банка № 8467 на имя госпожи Ульяновой; 7) девять немецких и два французских письма, а также заметка на немецком языке; 8) заявление Каменева; 9) письмо на плохом русском языке и безграмотно написанное на семи полулистах; 10) план какой-то дачной местности; 11) адрес завода Феникса; 12) письмо Каменеву, начинающееся словами «Entre nous»; 13) две записные книжки, 14) немецкие оттиски «Правды»; 15) промокательная бумага. Зачеркнуто «немецкая».
Протокол этот прочитан присутствующим при обыске лицам».

Безграмотное письмо на семи листах принадлежит перу Радека. Вот небольшой (и самый «подозрительный») пример:

«…Дорогой Владимир Ильич! У Стецкевич отобраны все материалы [см. д. 168] за исключенем Вашых тезисов (которые мы получили и с которыми мы совсем согласны). Куриер Исполнительного комитета (жена Ларина) привез комплекты газет: ни для одной из левых организаций (за исключенем «Политикен») не имели даже для Internationale gruppe. О нас, голландцах, не ту что говорить! Я получил экз. предназначенные для «Политикен». Нашые в вида высшей степени беззалаберные в постановке техники: собственному куриеру не дают порядочново удостоверения, а когда едет куриер оф. не заботаться о том, чтобы получыли матерял…
…Сами важна вещ: дайте нам директывы о Вашей точке зреня. Телеграфируйте, можем мы выступать от имени ЦК (...следует неразборчивое слово) в новых вопросах, не решая ничего. Далше: посылать ли телеграммы для «Правды» и до какой суммы в месяц? Дорогой Владимир Ильич! Ваше молчане, отсутствие всяких известий, нашых газет и т.д. прямо руку звязывает. Вы совсем правы, что не (...следует неразборчивое слово), а работа на местах решает все. Но все-таки когда знайте уделный вес и етой международной суматохы. Если хотите быть осведомленным помочь нашым в Еуропе, позаботитесь, чтобы у нас были известя от Вас, газеты. Мы все зделаем, чтобы от нас к Вам был путь. Ваш Радек. 10/V».
Далее следует приписка тем же почерком, но более мелким: «Думаю, я пригодился бы сорганизовать кое-что. Если есть возможность приехать обратно и считаете нужным мой приезд - телеграфируйте. Мой адрес телеграфный: Ф.Г. Saltsjobaden, для имени: F.G. Neglinge (...далее следует неразборчивое слово на немецком языке)».

Кроме того факта, что русский язык явно был Радеку не родным, лично я ничего интересного здесь не вижу.

В расчётной книжке Азовско-Донского коммерческого банка есть только одна запись от 15 апреля о зачислении на счёт Надежды Константиновны двух тысяч рублей. Никаких записей о выдаче, или о других поступлениях нет.

Ещё во время обыска в клювик следователям попало несколько писем Ленина, которые в рассматриваемом документе даются в пересказе. В двух есть кое-какие упоминания о финансах. В первом (от 30 марта 1917 г.) Владимир Ильич даёт из Швейцарии директивы своим однопартийцам в России, и завершает письмо так: «На сношения Питера с Стокгольмом не жалейте денег!!» В самом письме Ленин выражал опасения, что большевики в России пойдут на соглашение с буржуями и всеми силами предостерегал их. Собственно, всё письмо именно про это. Учитывая, что сношения тогда шли именно через Швецию, данное высказывание свидетельствует только о том, что Владимир Ильич как мог пытался контролировать курс своих сторонников в России.

Второе письмо посвящено организации поездки большевиков из Швейцарии в Россию через Германию. В нём Владимир Ильич настаивал на максимальном привлечении к освещению обстоятельств проезда авторитетных деятелей международного революционного движения. В частности, он хотел пригласить известного французского левого писателя Анри Гильбо: «Переговорите немедленно с Гильбо, объясните ему положение, покажите условия, и если он сочувствует, попросите его по телеграмме отсюда приехать (расходы покроем)». Учитывая дружеские отношения Ленина с Гильбо, а также то, что он тоже находился в Швейцарии (в родной Франции Гильбо был заочно приговорён к смертной казни за антивоенную агитацию), в копеечку большевикам его приезд вряд ли бы встал.

Следующий документ (№287), это тоже найденная следователями на квартире Ленина телеграмма: «Штейнберг будет хлопотать субсидию для нашего общества. Обязательно прошу контролировать его деятельность, ибо совершенно отсутствует общественный такт. Ганецкий». Её мы уже встречали среди цитируемых в качестве самых козырных документов в Постановлении Предварительного следствия о привлечении большевиков к ответственности в качестве обвиняемых (д-т №133). Правда там её ошибочно назвали «изъятой в доме Кшесинской».
Это дубль письма того же Ганецкого от 6 (19) апреля, которое мы уже рассматривали ранее: «Едет г-н Штейнберг. Человек хочет использовать наш комитет; здесь делает себе колоссальную рекламу. Предупредите через надежных людей фигнеровский комитет, чтобы с ним в этом отношении в высшей степени осторожно поступали. Будем нумеровать письма, статьи. Всегда телеграфно подтверждайте: получили письмо № такой-то... Телеграммы наши и Ваши должны начинаться: № такой-то, получил Вашу такую-то».

Документ №288, это перевод с английского одного из писем, изъятых на квартире Ленина, выполненный неким Джоном Антоновичем Вейспалом. Текст посвящён организации всё той же поездки через Германию. Абсолютно ничего нового.

https://kytx.livejournal.com/18806.html

СДБ. Том 7. Часть 2 (документы 290 - 328)

Документ № 290. Протокол допроса журналиста газеты «День» С.А. Кливанского.

Журналист оказался на удивление осторожным: «…Не может быть двух мнений о том, что активная деятельность ленинизма является способствующей военным успехам Германии и Австрии в войне с Россией, независимо от субъективных взглядов отдельных лиц. Чувствовалось, что к этому течению ленинизма прилипли, да и странно было бы, если бы этого не было, разношерстные элементы, вплоть до шпионов. Ленина встречал когда-то за границей, по России его не встречал, насколько знаю его деятельность, могу характеризовать его как человека неразборчивого для достижения своих целей в средствах, — это, я полагаю, общее мнение o нём. Насколько деятельность ленинизма почерпала средств из немецких и австрийских источников, мне не известно, я мог бы это подразумевать, но какими-либо фактическими достоверными фактами не располагаю. Ни с Троцким, ни с Луначарским, ни с Коллонтай не встречался. Должен заметить, что эти лица жили своими кружками, а т. к. я в этих кружках не состоял, то и о деятельности отдельных лиц не известно. В дни 3 - 5 июля и большую часть времени провели в редакции и потому очевидцем событий не был».

Напоследок Кливанский напомнил ещё раз. На всякий случай: «По прочтении мною показания прошу внести поправку в том смысле, что лично не имею фактов или данных подозревать то обстоятельство, чтобы ленинизм почерпал средства от немцев или австрийцев».

Документы №291-293 посвящены мужу Анны Ильиничны Ульяновой – Марку Тимофеевичу Елизарову. Первые два протокола составители убрали под кат, удостоив публикации только показания дворника Карпа Игнатьевича Черенкова. Что там интересного они увидели – хрен их знает.

Документ №294. Показания журналиста Заславского. Как я уже писал ранее, рассмотрю их позже.

Документ №295. Протокол осмотра паспорта Коллонтай. По причинам понятным только составителям, под кат не убран.

Документы №296 и 297 рассматривались ранее.

Документ №298 протоколы допросов подруги Коллонтай Зои Шадурской и журналиста Колышко. В показаниях Шадурской можно обратить внимание (а можно, кстати, и не обращать) на пару моментов:

«…Война застала нас в разных местах: я находилась в Бельгии, а Коллонтай лечилась в то время в Баварии, откуда выехала перед самым объявлением войны в Берлин вследствие моего письма, в котором я ее предупреждала, что война неизбежна, и чтобы она поспешила устроить свои дела и спасти деньги, если таковые у нею имеются, так как предстоит конфискация. Написала я это письмо, наблюдая панику, которая происходила в Бельгии. Из Бельгии я через Лондон пробралась в Париж, где и проживала до 2 мая (н.ст.) текущего года. Коллонтай же, как я это знала из газет и ее писем, осенью 1914 г. вместе со свои сыном и многими русскими была выслана из пределов Германии и поселилась, насколько я знаю, в Швеции, в Стокгольме, где через некоторое время она была арестована за выступления против войны, подверглась тюремному заключению, а вслед за тем высылке из пределов Швеции, после чего она поселилась в Дании, жила сначала в Копенгагене, а затем в Христиании. Отсюда Коллонтай дважды уезжала в Америку, первый раз с целью чтения лекций, а второй - для того, чтобы жить при сыне, который служил на каком-то заводе…
…В одной из телеграмм я запросила Коллонтай, почему сестра не отвечает на мои телеграммы, и повторила содержание их, указывая свои желания: узнать о здоровье матери, приглашение сестре приехать отдохнуть в Норвегию и просьбу выслать 200 крон, нужные мне на дорогу. На это я получила ответ от Коллонтай, что она посылает мне 200 крон, указывая отправителем Козловского, как это требуется (правилами) обычаями норвежских банков, но 200 крон я не получила, а через несколько времени получила по почте заказным письмом чек на 165 крон на какой-то из банков в Христиании. От кого именно прислан был мне названный чек, я не обратила внимания. Козловского я знаю только по его фамилии, знаю, что он человек, причастный к адвокатуре…
…Что касается денежных средств Коллонтай, то мне известно, что она получает наследство после своих родителей, в каком размере – не знаю, знаю только, что она продала имение, доставшееся ей от отца, ген. Домонтовича, помещика Черниговской губ. Доставшееся ей от родителей наследство вполне обеспечивало приличное существование. Кроме того, Коллонтай зарабатывала литературным трудом, но каковы размеры этого заработка, я не знаю. Припоминаю, что полученное мною заказное письмо с чеком на 165 крон было получено из Швеции, из Стокгольма или из Хапаранды, точно не помню. Более мне показать нечего. Почитано».

На безрыбье следователи заглотили даже этого худосочного ёршика, и тщательно подчеркнули в тексте всё, что касалось этого умопомрачительного чека. Увы, и этот след не вывел их на немецкие миллионы.

Допрос журналиста Колышко – настолько короткий и беспонтовый, что и говорить не о чем. Как мы помним, г-да составители ранее писали в примечаниях, что с его именем было связано какое-то громкое судебное дело. Вроде бы здесь самый удобный момент уточнить, что это за дело и каким боком оно связано с большевиками, но нет.

Документ №299. Допрос инженера Н.П. Шабанова по мотивам уже рассмотренных ранее похождений техника Константиновского (он же Константинович, он же Гога, он же Гоша).

Документ №300. Протокол допроса П.А. Александровым рабочего В.В. Шелковникова об обстоятельствах его знакомства с И.А. Лавровым - черносотенцем, вступившим в партию большевиков. Не знаю, почему эта тема заинтересовала следователей (сам документ убран составителями под кат), но в следующем – 301-м документе говорится, что «Лавров Илья Алексеевич, проживавший в д. № 6 по Батениной ул., убит сего 2 августа при перестрелке у Семянникова завода».

Документы №302 и 303 – безуспешная попытка вызвать на допрос некого безвестного Андрианова (всё под катом).

Документ №304 – протокол допроса председателя Исполкома Совета солдатских депутатов Ораниенбаума Филипповича, посвящённый Рошалю. Вся тема уже рассмотрена ранее.

Документы №305-307 – июльские, под катом.

Документ №308 «Протокол осмотра препровождённых Чрезвычайной следственной комиссией при Исполкоме Петросовета документов для расследования событий, имевших место 3 - 5 июля 1917 г в г. Петрограде и его окрестностях документов» [так в тексте]. Откуда этот ворох бумаг взялся, не совсем понятно, но среди них есть несколько любопытных. Кроме того, именно здесь впервые (во всяком случае, для читателя) начали всплывать те самые телеграммы, про которые нам так долго и запутанно вещала г-жа Иванцова в своих вступительных статьях.

«…Телеграмма на бланке Главной телеграфной конторы в Петрограде. Текст написан латинскими печатными буквами, но русскими словами. Адрес телеграммы: “Правда”. Веселовскому. Петроград. Текст телеграммы: «Сегодня выслал Козловскому Знаменская телеграмму получите подтвердите». Подписи нет».
«…Тетрадь в коленкоровом переплете. На последних страницах записи разных мелких расходов, на трамваи и на газеты, на телеграммы. Среди этих отметок обращает на себя внимание отметка под 30 мая следующего содержания: «Рассыльная. Ганецкий (конец слова написан неясно). 5 руб.»

Да что там, эти пять целковых не просто «обращают», а приковывают самое пристальное внимание! Эх, был бы в составе Следственной комиссии деятель, типа небезызвестного Арутюнова, он был в этой ситуации не унывал. Сказал бы, что 5 рублей означают 5 миллионов, и дело в шляпе.

«…Семь обрывков бумаги с надписями от руки чернилами и карандашом, первый - русскими словами, составленными из латинских букв, некоторые слова совершенно неразборчивы. Текст следующий: «Фюрстенберг. Сальтсебаден. Первая получили, неразборчивое слово, подтверждайте каждую, неразборчивое слово, Гримм Комитет Совета критиковал, неразборчивое слово, Министерство, четыре неразборчивых слова». Вторая - русскими словами, составленными из латинских букв. Читаемый текст следующий: «Сальтсебаден. Фюрстенберг. Вторая получили, неразборчивое слово, завтра выборы районные думы блок большевиков-междурайонцев и интернационалистов-меньшевиков».

Поскольку текст был неразборчивым, господа составители решили читателям помочь:

«Вероятно, речь идет о следующей телеграмме: «Из Петрограда. Сальтсебаден. Фюрстенберг. Вторую получили семь, завтра выборы в районную думу, большевики идут самостоятельным списком против всех оборонцев. Отклонили предложение Совета вступить в блок с оборонцами. К большевикам примкнули нефракционные интернационалисты и часть интернационалистов-меньшевиков. 20 июня 1917 г. Суменсон». Телеграмма опубл.: Никитин Б.В. Указ. соч. С. 348».

Честно сказать, не знаю, как это комментировать сомнения господ составителей. Да, это определённо та же телеграмма. Более того, если в книге Никитина все телеграммы были перепечатанными кем-то копиями, то в Сборнике есть её оригинал «на телеграфном бланке синего цвета». (СДБ, кн. 2, ч. 2. стр. 126).

К слову, при чтении мне эта телеграмма сразу показалась странной. Из-за подписи: ведь Суменсон всегда была максимально далека от политики, а тут писал человек явно бывший в теме. Сначала я подумал, что это очередной ляп издателей СДБ. Но нет, в книге Никитина, переизданной в 2007 году на стр. 348 всё написано именно так. Но зато по сканам напечатанным в этой же книге на стр. 327 ясно видно, что подпись «Суменсон» относится к следующей телеграмме.

Короче говоря, книгу Никитина издавали такие же распиздяи, как и иванцовские выкормыши.

Возвращаемся в документ №308:

«Далее следует пять строк, написанных таким же образом, неразборчивых слов. Третья - русскими словами, составленными русскими буквами, а именно: «Третья - подтвердите девятую и десятую. Пока безусловно просить участие Стокгольмской конференции, два неразборчивых слова, “Правде”».

Горе-комментаторы:

«Вероятно, речь идет о следующей телеграмме: «Петроград. Фюрстенберг. Сальтсебаден. Подтверждаем 9/10. Цека безусловно против участия Стокгольмской конференции, напечатан № 55 “Правда”». Телеграмма опубл: Никитин Б.В. Указ. соч. С. 348.)».

Да-да. А ещё она есть в вашем сборнике:

«Из Птг. 335629 16 11/6 19. RP 75. Фюрстенберг. Сальтшебаден. Третья, подтверждаем девять, десять. Цека безусловно просит участия [в] Стокгольмской конференции. Напечатан [в номере] 55 [в] «Правде»». (СДБ, кн. 2, ч. 2. стр. 49).

Кстати, только в указанном выше комментарии ЦК не «просит», а «против». Хорошо хоть не «похер», хотя в случае господ составителей это слово было бы явно уместней.

Снова перепрыгиваем назад, в документ №308:

«…Седьмая - по-русски, но латинскими буквами, текст следующий: «Вашу получили, компания продолжается, потребуйте немедленно образования формальной комиссии для расследования дела, желательно привлечь, неразборчивое слово, официальному суду».

Помощники:

«Вероятно, речь идет о следующей телеграмме: «Из Петрограда. Фюрстенберг. Сальтсебаден. Вашу телеграмму получили, кампания продолжается, потребуйте немедленно образования формальной комиссии для расследования дела. Желательно привлечь Заславского к официальному суду. Козловский». Телеграмма опубл.: Никитин Б.В. Указ. соч. С. 342».

«Вероятно», блядь. В это трудно поверить, но таки да: это она. При этом в Сборнике аж два её варианта на выбор: СДБ кн. 2. ч.1. стр. 597 и в СДБ кн.2. ч. 2. стр. 53-54.

И в последний раз возвращаемся к вороху бумаг из документа №308:

«…На листе писчей бумаги написан от руки чернилами протокол следующего содержания: «Протокол заседания следственной комиссии для расследования дела по обвинению некоторых членов фракции большевиков в сношениях с Германией, состоявшегося 6 июля 1917 г. Присутствуют члены комиссии: тт. Гурвич (Дан), Гольдман (Либер), Крохмаль и Гендельман (Якобий). Председателем комиссии избирается т. Дан и секретарем т. Гендельман. В заседание приглашается т. Бронислав Веселовский, член социал-демократической группы Польши и Литвы и член фракции большевиков, который показал: «Я заведовал сношениями газеты «Правда» с редакцией заграничных бюллетеней большевистской фракции, причём корреспонденции адресовал в: «Стокгольм, Сальтсебаден, Фюрстенберг». Фюрстенберг, Яков носит партийную кличку Ганецкого. Телеграммы номеровали. Телеграммы копировались; оставлялись ли копии с писем, я не знаю, т. к. они составлялись не мною. Все наши газеты и письма я передавал в Международный отдел Исполнительного комитета в открытом пакете, а Отдел отправлял дальше в установленном порядке. О датском деле Ганецкого я узнал от него, когда показал ему заметку, напечатанную в газете «День». На следующий день после этого Ганецкий уехал из Петрограда в Стокгольм. По его объяснению, он имел в Копенгагене торговое дело, при чем ввиду попыток его агентов вывести с нарушением формальностей запрещенные к вывозу медикаменты агенты его были арестованы, а затем и он сам был арестован и выслан в административном порядке из Дании. Медикаменты были предназначены для России. Был ли они германского происхождения, Ганецкий мне не говорил. Из этого разговора я впервые узнал, что Ганецкий занимается коммерческой деятельностью. Знал я Ганецкого с 1905 г. Семья его имела пивоваренный завод в Варшаве, Ганецкий во время указанного разговора заявил мне, что никаких сношений с Парвусом он не имел и избегал их в то время, как некоторые другие товарищи, по его словам, такие сношения с Парвусом имели».

Конечно же здесь Ганецкий говорил не правду. Или же Веселовский просто придумал это, чтобы самому дистанцироваться от Парвуса, этого мы уже не узнаем. Зато мы можем констатировать, что Веселовский выгораживать товарища по партии особо не собирался. Далее, в д. № 375 нас ждёт повторный допрос Веселовского, где он отвечал чуть более развёрнуто, поэтому здесь мы просто пробежимся по его показаниям.

«…Моя партийная кличка «Смутный», так я подписывал некоторые свои телеграммы. Телеграммы я большей частью отправлял из Таврического дворца.
Стокгольмские бюллетени³¹² издаются на средства большевистской организации. Для этой цели «Правда» ассигновала под расписку Ганецкого четыре с половиной тысячи руб. Деньги получил я и из них вручил Ганецкому три тысячи руб., а полторы тысячи внес на текущий счет Евгении Суменсон в Азовско-Донском 6анке согласно указания Ганецкого...»

Вот же засада! Опять «немецкие деньги» в обратную сторону направляют.

«…Тогда я впервые узнал о существовании Суменсон, после того никаких с нею дел я не имел. Ганецкий жил в Петербурге, по всей вероятности, у своей сестры Линде на углу Цветочной и Заставской. После упомянутого отъезда из Петрограда Ганецкий более сюда не приезжал. Ганецкий после отъезда из Петрограда неоднократно просил телеграммами в «Правду», как я об этот слышал, перевести деньги на издание бюллетеней, так как взятые им четыре с половиной тысячи остались, по моим сведениям, в Петрограде».

Нормальный такой «финансист революции».

«… Счет Суменсон в Азовско-Донском банке, кажется, № 6545. Козловского знаю с 1907 г. О занятиях его коммерческой деятельностью я никогда не слыхал и не считаю это возможным, так как он слишком занят юридической практикой. Представляю тетрадь со счетами по отправке мною телеграмм Ганецкому и с копиями некоторых из них. Я работаю в Секретариате при Центральном комитенте большевистской фракции. Всего с 18 мая с. г. мною было отправлено Ганецкому семь телеграмм.
Добавить ничего не имею. Бронислав Веселовский (подпись), проживающий по 6-ой линии, № 47, в квартире Соломон № 8. Подписи членов комиссии».

Ну и на сладкое примечание составителей за номером 312: «В показании «стокгольмскими бюллетенями» названо издание Заграничного бюро ЦК РСДРП (б) «Russische Korrespondenz - Prawda» («Русский Бюллетень “Правды”»), выходившее на немецком и французском языках с июня по ноябрь 1917 г. и рассылавшееся в крупнейшие газеты Европы. В бюллетене публиковались статьи по вопросам революционного движения в России, документы, обозрения, хроника, посвящённые жизни страны и деятельности РСДРП (б). В редактировании Бюллетеня непосредственное участие принимал участие [так в тексте] Я.С. Фюрстенберг (Ганецкий). Известно, что на их издание Ганецкий получал деньги непосредственно от редакции «Правды», а также от А.Л. Гельфанда (Парвуса)».

Снова наблюдаем фирменные заходы г-жи Иванцовой. Про то, что деньги на издание «Бюллетеней» ассигновались из «Правды» мы знаем и без её помощи: об этом сам Веселовский прямо и говорит. А вот насчёт финансирования от Парвуса неплохо было бы и источниками сокровенных знаний поделиться. Как Иванцова могла пройти мимо этого пикантного «факта» в своей вступительной статье, я просто не могу понять.

Документ № 309. Протокол допроса солдата 176-го пехотного запасного полка Дардзинского.

Тематика в общем июльская. Мне понравился вот этот момент:
«…Припоминаю, что как-то к нам приезжала на митинг Балабанова и говорила с таким энтузиазмом, что многие солдаты плакали. Содержания всей ее речи не помню, запомнил только, что она сказала: “Плюньте в глаза тому, кто скажет, что Ленин подкуплен германцами”».

Молодец, правильная была тётенька. Жаль потом сдулась.

Балабанова А.И.

Документ № 310. Протокол допроса брата Суменсон А.М. Рундо.

Все остальные документы, которые касаются Евгении Маврикиевны Суменсон я буду рассматривать отдельно, но этот, ввиду его малой информативности, оставлю здесь. Вот, для наглядности, короткий отрывок:

«В поведении и действиях сестры я не замечал чего-либо такого, что могло бы дать мне хоть тень подозрения на сестру в каких-либо неблаговидных ее действиях во вред России. Насколько я знаю свою сестру, я считаю её не только не способной на сознательное участие в таком тягчайшем преступлении, как настоящее, инкриминируемое ей, но вообще считаю её не способной на какой-либо неэтический поступок».

Документ № 311. Протокол допроса журналиста А.И. Любимова. Абсолютно ничего интересного. Единственный пассаж, посвящённый Ленину:

«Что касается Владимира Ильича Ульянова-Ленина, то в отношении личности и характеристики его я располагаю нижеследующими фактическими данными. Познакомился с ним в Швейцарии в 1905 г. и с некоторыми перерывами работал с ним по организации «большевиков» тогдашнего времени и понятия. Особенно близко работал с ним в 1909-1911 гг. Говоря кратко и определенно, могу так характеризовать его: это фанатик, но для достижений своих целей неразборчив и в средствах. Что касается фактов определенных, то могу указать Вам такой известный мне факт...»

Дальше идёт абсолютно незажигательный рассказ про «деньги Шмита». Под занавес Любимов на голубом глазу утверждал, что последние 30.000 франков Ленин так и не передал держателям. Очевидно, журналист был плохо информирован. Ну или тупо врал.

Документы №312-313 – июльские, под катом.

Документ №314. Протокол допроса помощника начальника Центрального Контрразведывательного отделения Главного управления Генерального штаба Н.А. Органова о положении военнопленных в плену в Германии. Документ почему-то под катом. Конечно, напрямую нашей темы он не касается, но почитать было бы интересно.

Документ № 315 – протокол допроса рядового К.К. Соо. Рассматривался ранее.

Документ № 316 – протокол допроса подпоручика офицерской стрелковой школы Е.Ф. Пигаревича. Июльский, с уклоном на обличения Рошаля. Вся тема уже разобрана ранее.

Документ № 317 – июльский, под катом.

Документ № 318 – допрос бывшего бухгалтера «Правды» Абрама Шуфера. Несколько интересующих нас моментов:

«…О состоянии денежных поступлений и расходов по газете «Правда» я могу судить только по тому же кассовому отчету, который составил. Ввиду того, что я недолго состоял бухгалтером конторы газеты «Правда», я не могу сказать, сколько в среднем получала и сколько расходовала по тем или иным статьям поступлений и расходов. Могу сказать, что газета эта приносила доходы, так как в кассе были деньги и иногда из кассы субсидировались другие издания. Субсидии давались в виде ссуды. На сколько помню, такая ссуда была дана журналу «Вопросы Страхования», но в каком размере, я не помню. Такие ссуды проводились по книгам...
…В пользу газеты «Правда» поступали пожертвования преимущественно от рабочих и иногда крупные суммы. О них велись отчеты в газете «Правда», но отчеты запаздывали, так как не всегда было место в газете, чтобы их напечатать. Насколько я помню, из фонда типографии «Правда» было собрано всего около 130 тыс., но это было еще до покупки типографии, а после покупки суммы на типографию также поступали, но я не помню, сколько всего их поступило. Не помню я и того, сколько поступило денег в фонд железный «Правды»…
…Добавляю: в кассовом отчете за май указан доход в 10 тыс. руб. от типографии. Насколько мне известно, эта сумма была возвращена продавцом типографии, так как в конечном результате последний уступил 10 тыс. руб. с ранее условленной суммы».

Документы № 319-326 – тоже относятся к стокгольмским рассказам Константиновского.

Документы № 327-328 протокол заседания Кронштадтского Совета рабочих и солдатских депутатов от 14 июля 1917 г. По следам июльских событий:

«…Из действующей армии прибыла делегация. Штабс-капитан Артамонов: «От 5-го армейского комитета считаю нужным выразить общую радость, что мы имеем возможность делиться и говорить в том самом Кронштадте, который, по мнению многих, является оторванным от всей России. Я рад, что могу передать армии, что все наши предположения о настроении кронштадтцев оказались в значительной степени преувеличенными».

И далее в том же духе.

На этом седьмой том заканчивается. Пожалуй, изо всех ранее рассмотренных, он оказался наименее интересным. Что касается фактов, подтверждающих немецкое финансирование, то здесь их традиционно нет.

https://kytx.livejournal.com/19179.html

Продолжение следует…

Ленин: революционер, мыслитель, человек

Сайт о жизни и деятельности В. И. Ленина

Философский взгляд на … Том 7

Виктор Штанько

Философский взгляд на … Том 7

Разборки вокруг типографии "Труд"

СДБ. Том 7. Часть 1 (документы 274 - 289)

СДБ. Том 7. Часть 2 (документы 290 - 328)