2. СУДЬБА «ПИСЕМ ИЗ ДАЛЕКА»
Ожидая ответ от Р. Гримма, Ленин продолжал работать для «Правды», начавшей выходить 5(18) марта в Петрограде, и подводить итоги деятельности большевиков в Швейцарии. Все свое время Владимир Ильич отдавал статьям и переписке с товарищами. Надо было, как он говорил, «спеться».
«Ни на реферат, пи на митинг я теперь не поеду,— писал он В. А. Карпинскому 8(21) марта,— ибо надо писать ежедневно в «Правду» в Питер»1. В. И. Ленин спешил с письмами для «Правды», для ЦК, для партии, так как 14(27) марта А. М. Коллонтай должна была выехать в Петроград. К этому времени статьи нужно было доставить в Христианию.
Это были знаменитые «Письма из далека», написанные в течение шести дней, вылившиеся из-под вдохновенного, взволнованного пера Ленина, исполненные тревоги за судьбы российской революции. Самые заголовки их: «Первый этап первой революции», «Новое правительство и пролетариат», «О пролетарской милиции», «Как добиться мира?» — показывают, как широко и всесторонне охватывал Ленин действительность. Он готов был сейчас же, немедленно возглавить революцию и осуществить все необходимое для ее победоносного, поступательного хода, для предотвращения попыток задержать ее в буржуазно-демократическом русле.
Как много надежд связывал В. И. Ленин с этими программными статьями, передавая их на вооружение вышедшей из подполья партии! Даже в последние часы своего пребывания в Швейцарии он продолжал работать над пятым, так и не дописанным письмом «Задачи революционного пролетарского государственного устройства». Он начал его кратким изложенном первых четырех писем, подвел итоги передуманному и сказанному с 7 по 26 марта (20 марта — 8 апреля).
В девяти тезисах сформулировал он задачи революционного пролетариата России:
1) суметь подойти наиболее верным путем ко второму этапу революции;
2) передать государственную власть из рук правительства капиталистов и помещиком в руки правительства рабочих и беднейших крестьян;
3) это правительство должно быть организованно по типу Советов рабочих и крестьянских депутатов;
4) оно должно разбить старую государственную машину, армию, полицию, бюрократию;
5) заменить эту машину не только массовой, но и поголовно-всеобщей организацией вооруженного народа;
6) только такое правительство («революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства») в состоянии решить главнейшую задачу — добиться прочного и демократического мира;
7) условием победы пролетариата в России является поддержка его громадным большинством крестьянства в борьбе его за конфискацию всего помещичьего землевладения;
8) на основе такой крестьянской революции возможны и необходимы шаги пролетариата в союзе с беднейшей частью крестьянства, направленные к контролю производства и распределения, к введению всеобщей трудовой повинности;
9) настоятельная задача организации в деревнях Советов сельскохозяйственных рабочих, отдельно от Советов остальных крестьянских депутатов.
«Такова, вкратце, намеченная нами программа, основанная на учете классовых сил русской и всемирной революции, а также на опыте 1871 и 1905 гг.»2,— писал Ленин 26 марта (8 апреля), накануне выезда из Швейцарии в Россию.
Дошли ли его мысли до Петрограда, большевиков и «Правды» — вот что тревожило Ленина, лишенного непосредственной связи с Русским бюро ЦК РСДРП, черпающего информацию о деятельности большевиков из буржуазных западноевропейских и русских газет, так как газеты, левее кадетской «Речи», за границу Временное правительство не пропускало.
7(20) марта 1917 года Владимир Ильич послал А. М. Коллонтай первое, а 9(22) —второе «Письмо им далека» и телеграмму — «Schicke hente Artikel [und] Brief. Wartet» («Посылаю сегодня статью и письмо. Ждите»)3. Одновременно он писал Я. С. Ганецкому: «...Я только что отослал ускоренной почтой два письма с двумя статьями для петроградской «Правды» в Христианию... Я надеюсь, что оба письма застанут Коллонтай в Христиании до ее отъезда (она уезжает 27.III, утром). Если же нет, прошу Вас, будьте так добры, во- первых, проверить, хорошо ли работает в Христиании аппарат пересылки; во-вторых, если надо, перешлите все сами... Прошу телеграфировать мне немедленно по получении этого письма: «письмо получил, обеспечил пересылку»4.
Первые два письма застали А. М. Коллонтай в Христиании.
Получив их, она телеграфировала Ленину 15(28) марта: «Две статьи-письма получила. Восхищена Вашими идеями»5. Одновременно телеграфировал о том же Я. С. Ганецкий: «Письма получил, пересылка обеспечена. Александра едет завтра»6.
А. М. Коллонтай благополучно провезла «Письма из далека» через границу (хотя и подверглась обыску в Торнео). Она приехала в Петроград 18(30 марта). На следующий день утром лично передала их в редакцию «Правды».
Два следующих письма Ленин отослал через Стокгольм. 17(30) марта он запрашивал Я. С. Ганецкого: «Я надеюсь, Вы получили мои «Письма из далека» №№ 1—4... Если эти письма пропали или не дошли до Питера, прошу телеграфировать мне, и я вышлю копии»7.
Письма дошли до Петрограда, но не дошли до партии. Они остались лежать в редакции «Правды», как писала Н. К. Крупская8.
Возникают вопросы: почему не были напечатаны второе письмо, переданное и редакцию А. М. Коллонтай одновременно с первым, третье и четвертое, переданные позднее Я. С. Ганецким? Почему первое письмо, полученное редакцией «Правды» 19 (31) марта, не было передано в набор, а подверглось обработке и редакции? Почему первое письмо начало печататься не 20, а 21 марта (3 апреля)? Почему «Правда» выбросила из первого письма 20 процентом текста? Почему и сохранившийся текст были внесены исправления?
На эти вопросы можно было ответить, только узнав, что происходило в редакции газеты «Правды». Ленину все это было неизвестно.
Что происходило в Петрограде?
Руководство партии по выходе ее из подполья осуществлялось Русским бюро ЦК. По время Февральской революции в состав бюро входили П. А. Залуцкий, В. М. Молотов, А. Г. Шляпников. По мере возвращения из тюрем и ссылок видных партийных работников оно пополнялось и видоизменялось неоднократно. В его состав с 7 по 12 марта вошли: К. С. Еремеев, К. М. Шведчиков, М. И. Калинин, М. С. Ольминский, М. И. Ульянова, А. И. Елизарова, Г. И. Бокий, К. И. Шутко, М. М. Хахарев, В. Н. Залежский.
Хотя Русское бюро ЦК не сумело всесторонне проанализировать своеобразия российской революции, породившей двоевластие (Совет рабочих депутатов — орган революционно-демократической диктатуры и Временное правительство —орган диктатуры буржуазной), как не сумело и наметить перспективы перехода к единовластию пролетариата, к социалистической революции, но в оценке империалистического характера Временного правительства и продолжаемой им войны оно не заблуждалось.
Об этом свидетельствует «Манифест Российской социал-демократической рабочей партии «Ко всем гражданам России»», напечатанный в «Известиях» вечером 28 февраля (13 марта) 1917 года. Ленин ознакомился с ним по сокращенному изложению в «Франкфуртской газете». Накануне во втором «Письме из далека» он с удовлетворением отметил, что призывы ЦК РСДРП бороться за республику, за мир, за полное разрушение царской монархии, за хлеб для народа встретили озлобленную брань буржуазии за верность большевиков «принципам, учению, целям социализма»9.
10(23) в Петроград через Христианию была послана телеграмма:
«...Только что прочел выдержки из Манифеста Центрального Комитета. Наилучшие пожелания! Да здравствует пролетарская милиция, подготовляющая мир и социализм!»10
В резолюции, принятой 4(17) марта, ЦК заявлял: «Теперешнее Временное правительство по существу контрреволюционно, так как состоит из представителей крупной буржуазии и дворянства, а потому с ним не может быть никаких соглашений». В этой части резолюция вполне совпадала с позицией В. И. Ленина. Но задача, сформулированная дальше, — «создание Временного революционного правительства демократического характера (диктатура пролетариата и крестьянства)» — явно показывала, что ЦК не разглядел в лице Советов уже сложившиеся органы революционно-демократической диктатуры. Решенную мае- сами проблему ЦК считал только поставленной; выдвинуть задачу борьбы за переход к пролетарской диктатуре ему оказалось не по силам.
Что касается вопроса о войне, то Русское бюро ЦК, оценивая ее как империалистическую, выступало за немедленное заключение демократического мира без аннексий и контрибуции, выдвигало лозунг братания на фронтах, обращения к пародам воюющих стран с призывом бороться против войны.
В этом вопросе российские руководящие центры не достигли понимания того факта, что буржуазное Временное правительство заинтересовано в окончании войны империалистическим, а не демократическим миром и что призывы ЦК без сопутствующего им призыва к созданию пролетарского правительства порождают иллюзию, что такой мир может заключить буржуазия.
Но Русское бюро ЦК не скатывалось на оборонческие позиции, не принимало пол у меньшевистских формул поддержки Временного правительства, рассматривая Советы как зачатки революционной власти.
Иначе развертывалась деятельность редакции «Правды», фактически уже ставшей центральным органом партии.
Несомненно то, что «Правда» в первых своих номерах отражала интернационалистскую позицию партии большевиков. Впервые пользуясь завоеванной народом свободой печати, газета опубликовала поправки Ленина к резолюции Штутгартского конгресса «Милитаризм и международные конфликты». Здесь было высказано важнейшее требование — использовать вызванный войной кризис для ниспровержения капиталистического классового господства, т. е. превратить империалистическую войну в войну гражданскую. Был напечатан и Базельский манифест, целиком повторивший это требование. «Правда» поместила документы Цидьмервальдской и Кинтальской конференции, в том числе резолюции, внесенные левыми циммервальдистами, опубликовала документы спартаковцев. Было сделано все, чтобы ознакомить возвратившихся из тюрем и ссылок большевиков, а также рабочих с документами, отражавшими позицию и борьбу революционных марксистов и Ленина против империалистической войны.
Несомненно и то, что, не имея еще связи с В. И. Лениным, «Правда» в своих первых номерах шла навстречу идеям, провозглашенным Лениным в Швейцарии в первые дни революции. С этими идеями партийные работники в России смогли ознакомиться только 13(26) марта, когда на заседании Русского бюро ЦК и Петербургского комитета РСДРП была оглашена телеграмма В. И. Ленина «Большевикам, отъезжающим в Россию»11.
Это произошло на следующий день по возвращении в Петроград М. К. Муранова, Л. Б. Каменева и И. В. Сталина. Начиная с первого дня работы в «Правде» они располагали хоть и лаконичной, но вполне определенной директивой Ленина. Располагали, но не воспользовались.
Само вхождение в состав редакции «Правды» и поведение в первые дни пребывания в Петрограде являлось свидетельством того, что приехавшие не намерены считаться ни с коллегиальным органом руководства — Бюро ЦК, действовавшим в России, ни с установками Заграничного бюро ЦК, вдохновителем которых был Ленин.
13(26) марта решением ЦК состав редакции был пополнен И. В. Сталиным. Допускался к работе в «Правде» и Л. Б. Каменев. Но в связи с его поведением на процессе большевиков — членов IV Государственной думы12 Бюро ЦК решило допустить Каменева к сотрудничеству в «Правде» только при условии, что его статьи будут приниматься как материал, без права подписи.
Однако Сталин и Муранов игнорировали решение Бюро ЦК и ввели Каменева в редакцию. И. В. Сталин был введен в состав Русского бюро ЦК с правом совещательного голоса; М. К. Муранов — на правах действительного члена ЦК и бывшего официального издателя «Правды». Сначала они объявили в «Правде» о своем и Каменева вхождении в состав редакции (не упомянув о других членах), а затем добились решения о ее новом составе.
Последствия этого сказались немедленно. В «Правде» появились материалы, противоречившие принятому ранее «Правдой» курсу. 14 (27) марта в «Правде» была напечатана статья Каменева с призывом к поддержке Временного правительства; 15 (28) появилась его передовая «Без тайной дипломатии», в которой содержался призыв к продолжению войны.
Буржуазная пресса торжествовала. ««Правда» поумнела за одну ночь!»,— писала газета «День». Кадетская «Речь» «искренно приветствовала» «Правду» за «просветление», освобождение от «опасного угара», видела «хорошее предзнаменование» в повороте к оборончеству.
Одобрение врагов являлось лучшим свидетельством отхода «новой редакции» от курса, отраженного в резолюциях Бюро ЦК и ПК. Это было одобрение, от которого всегда предостерегал Ленин, как от сигнала об отходе от пролетарских позиций.
15 (28) марта Русское бюро ЦК подвергло резкой критике статьи Каменева, предложив «новым» членам редакции «Правды» держаться резолюций Бюро ЦК и ПК. Но в тот же день, проявив непоследовательность, Бюро ЦК утвердило редакцию в составе Молотова, Еремеева (на время его отсутствия — Сталина) и Каменева, как бывшего члена редакции центрального органа партии « Социал-демократ».
На следующий день в «Правде» появилась статья Сталина «О войне», в которой он солидаризировался с Каменевым по вопросу о давлении на Временное правительство в целях побудить его выступить с требованием немедленного открытия мирных переговоров. «Правда» печатала и ошибочные статьи М. К. Муранова.
Ряд партийных работников с, негодованием запрашивал ЦК и «Правду», почему газета изменила большевистскому курсу? Включение в редакцию «Правды» Каменева для большевиков, бывших в курсе событий, являлось фактом вопиющим. Бюро ЦК снова вернулось к этому вопросу и в своем постановлении от 17 (30) марта записало: «Бюро ЦК и ПK, протестуя против захватного порядка в деле введения Каменева в редакцию «Правды», переносит вопрос о его поведении и его участии в «Правде» на ближайшую партийную конференцию».
Однако Каменев все-таки остался в редакции, продолжая нарушать указания Бюро ЦК. Победили нарушители воли коллектива.
Можно ли удивляться тому, что редакция не пропустила в «Правду» три ленинских «Письма из далека»?
В чем же не совпадали позиции В. И. Ленина со взглядами редакторов «Правды»? На этот вопрос можно ответить, проанализировав, что именно редакция «Правды» в первом ленинском письме нашла для себя «неподходящим».
Из статьи Ленина были выброшены: во-первых, характеристика лакействующих перед буржуазией лидеров соглашательских партий. Во-вторых, оценка их попыток скрыть, что в свержении Николая Романова принимали участие вместе с кадетами и октябристами представители английского и французского правительств (ведь соглашатели, как писал Ленин, были готовы «воспевать «соглашение» рабочей партии с кадетами». При таком положении следовало помалкивать о том, что кадетов «поддержали» англо-французские империалисты в целях замены царя Николая «вояками более энергичными»). В-третьих, разоблачение монархических и империалистических устремлений Временного правительства, продолжавшего захватническую войну. Редакция сняла целые абзацы в статье Ленина, в которых он клеймил как изменников пролетарскому делу меньшевиков Потресова, Гвоздева, «а также, несмотря на всю уклончивость, и Чхеидзе», призывавших к поддержке Временного правительства (и оказавших ему эту поддержку!). Были зачеркнуты имена меньшевиков — руководителей Совета и даже Керенского— «главных представителей мелкой буржуазии», как писал Ленин.
Эти сокращения явно обнаруживали несогласие редакторов «Правды» с ленинским курсом на «самостоятельность» и «особность» партии большевиков, показывали тенденцию не обострять отношении с соглашательским большинством исполкома Петроградского Совета, провозгласившим поддержку Временного правительства.
Можно ли после этого сомневаться в том, почему не было напечатано второе письмо — «Новое правительство и пролетариат», посвященное разоблачению октябристско-кадетских верхов. (Захватив власть, они пользовались поддержкой Керенского и Чхеидзе.) В этом письме воззвание Петроградского Совета к поддержке Временного правительства В. И. Ленин расценивал как призыв к поддержке «правительства войны, правительства реставрации», как свидетельство того, что в момент выпуска этого воззвания петербургский пролетариат «находился под преобладающим влиянием мелкобуржуазных политиков»13.
Поддерживать такое правительство, скрывать от народа, что оно — агент английского капитала, пролетариат не может и не должен. Это было бы образцом луи-блановщины — «измены делу революции и делу пролетариата, измены именно такого рода, которые и погубили целый ряд революций XIX века»14. Это письмо не могло быть напечатано параллельно со статьей Каменева «Временное правительство и революционная социал-демократия», в которой он писал, что «революционный пролетариат должен быть готов» к поддержке Временного правительства, поскольку оно «действительно борется с остатками старого режима», «с реакцией или контрреволюцией»15.
Третье письмо В. И. Ленина содержало важнейшие теоретические положения об отношении марксистской партии к государству. Именно в нем Ленин в сжатом виде сформулировал основные идеи марксизма по этому вопросу, развитые затем, накануне Октябрьского переворота, в его капитальном труде «Государство и революция».
Доказывай необходимость использовать революционные формы государства для борьбы за социализм, Ленин развернул план конкретных мероприятий, приближающих пролетариат к овладению государственной машиной.
Сообщение французской газеты «Le Temps» о том, что «вожди рабочих партий, особенно г. Чхеидзе, употребляют все свое влияние, чтобы умерить желания рабочего класса», Ленин связывал с заявлением меньшевика М. И. Скобелева о том, что «Россия накануне второй, настоящей... революции», и писал: подтверждение «сторонним свидетелем» того факта, что Февральская революция была лишь первым этапом революции, обязывает рабочих проявить чудеса пролетарской организованности на путях ко второму ее этапу16. Но эта организованность должна быть организованностью высшего порядка. При переходе от «схватки» с царизмом к «схватке» с помещичье-капиталистическим империализмом рабочие не должны удовлетворяться возможностью записаться в свою партию, свой профессиональный союз, свой кооператив и т. д., писал Ленин. Их организация должна обеспечить им возможность решать задачи военные, общегосударственные, народнохозяйственные. Такая организация была «открыта» еще в 1905 году в форме Советов — зачаточных органов власти. Теперь, в 1917 году, рабочие начали разбивать старую государственную машину и должны предотвратить попытки буржуазии восстановить ее вновь.
Не дать восстановить полицию, не выпускать местных властей из своих рук, создать общенародную милицию, воспитывающую массы для участия во всех государственных делах,— вот конкретизация ленинского плана перерастания революции в социалистическую. Это в корне противоречило курсу Каменева — задержаться на буржуазно-демократическом этапе.
Последующая борьба Каменева против Апрельских тезисов Ленина, полемика, вынесенная на страницы «Правды», ясно показали, почему третье письмо не появилось и не могло появиться в «Правде».
Объявление Лениным «самообманом и обманом народа» ожидания мира от переговоров и сношений между буржуазными правительствами не вязалось с позицией Каменева и Сталина оказывать «давление» на правительство, чтобы заставить его выступить с предложением к империалистическим правительствам заключить мир.
В четвертом письме—«Как добиться мира?», присланном в «Правду», В. И. Ленин развернул большевистскую программу борьбы за мир (она была сформулирована в октябре 1915 года и напечатана в центральном органе партии «Социал-демократе»).
В предвидении второй революции в России и образования Советов как органов восстания и революционной власти Ленин наметил конкретный план их деятельности, в частности программу мер, обеспечивающих выход из империалистической войны.
Ленинская программа мира вполне соответствовала задачам пролетариата, свергнувшего самодержавие, но не соответствовала взглядам редакторов «Правды», похоронивших и это письмо в портфеле редакции.
Каменев и Сталин разошлись с Лениным в оценке воззвания Петроградского Совета «К народам всего мира», о котором Ленин говорил, что в нем «нет ни одного слова, проникнутого классовым сознанием»17. «Приветствуя» (Сталин) и «горячо приветствуя» (Каменев) это воззвание за призыв «заставить собственные правительства прекратить бойню», «за торжество мира и прекращение мирового кровопролития», редакторы «Правды» допускали возможность заключения демократического мира империалистическими правительствами, отвергая таким образом ленинскую тактику борьбы за мир и решения партии, принятые в 1915 году и сохранившие свою силу после Февральской революции, поскольку власть оказалась в руках империалистической буржуазии.
Не получая «Правды», Ленин до 23 марта (5 апреля) не знал, напечатаны ли его «Письма», стали ли они достоянием партии, рабочих. Семья Ульяновых через Стокгольм 23 марта (5 апреля) послала ему телеграмму:
«Полученные статьи напечатаны. Полная солидарность. Отсылайте статьи Коллонтай. Ваш приезд желателен, но не рискуйте»18. На основе этой телеграммы Владимир Ильич мог предположить, что напечатаны, во всяком случае, два посланных им с А. М. Коллонтай письма; на деле же это было одно (первое) письмо, напечатанное в двух номерах «Правды».
Только в Швеции, от Я. С. Ганецкого, встречавшего всю группу эмигрантов, Ленин мог узнать, что в газете было напечатано первое «Письмо из далека», и познакомиться с доставленными в Стокгольм номерами «Правды».
Здесь же Ленину стало известно, что развернутый им в «Письмах из далека» стратегический план перерастания революции в социалистическую, задачи тактики в этот период в полном объеме партии не известны и не будут известны до его приезда в Петроград...
Примечания:
1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 49, стр. 406.
2 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, стр. 56.
3 Ленинский сборник XIII, стр. 256—257.
4 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 49, стр. 407.
5 ЦПА НМЛ, ф. 17, оп. 14, ед. хр. 20460.
6 ЦПА НМЛ, ф. 2, оп. 5, ед. хр. 736.
7 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 19, стр. 420.
8 См. Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине. 1957, стр. 274. В 1924 году, при посмертной публикации писем Ленина в Ленинском сборнике II, Л. Б. Каменев утверждал, что письма второе— четвертое до редакции «Правды» не дошли!
Это очевидная неправда, так как А. М. Коллонтай провезла через границу два письма и лично вручила их редакции «Правды» 19 марта утром. Третье и четвертое письма были присланы через Я. С. Ганецкого 12(25) .марта, причем в реестре переписки, который вела И. К. Крупская, указано даже время отсылки: третье было послано утром, четвертое — вечером (ЦПА, ф. 17, оп. 7, ед. хр. 20430). Ни телеграмм Ганецкого, ни отметок о повторной посылке и реестре Н. К. Крупской не имеется. Я. С. Ганецкий все, что присылал .Ленин, отправлял со связными в Петроград.
9 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, стр. 25
10 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 49, стр. 409.
11 См. стр. 8 настоящего издания.
12 Ленин подверг резкой критике недостойное поведение Каменева, отрекшегося на суде от интернационалистских позиций, заявившего о своем несогласии с ЦК РСДРП и призвавшего в свидетели своей солидарности с социал-патриотами меньшевика И. И. Иорданского! (См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 168—171). «Что доказал суд над РСДР фракцией?»)
13 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, стр. 29.
14 Там же, стр. 30.
15 «Правда» № 8, 14(27) марта 1917 г.
16 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, стр. 35—37
17 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, стр. 108.
18 ЦПА НМЛ. ф. 2, оп. 5, од. хр. 740.