5. С РЕВОЛЮЦИОННЫМ НАРОДОМ
Встреча в Петрограде
Быстро спустился В. И. Ленин со ступенек площадки и остановился, задержанный вытянувшимся перед ним офицером флота. Это был командир II Балтийского флотского экипажа Максимов, приветственное слово которого закончилось для всех неожиданно:
«Вся революционная Россия ждет, что вы займете подобающее место во Временном правительстве!» — сказал он, обращаясь к Ленину, видимо очень довольный эффектной концовкой1. Большевики еле скрывали смех. Владимир Ильич на это пожелание, свидетельствующее о политической невинности оратора, не реагировал. В ответе, обращенном к почетному караулу, он говорил, что революционным рабочим, солдатам и матросам предстоит задача дать народу мир, хлеб и свободу. Свою речь Ленин закончил призывом к социалистической революции.
Ф. И. Драбкина запомнила, что в своем выступлении Владимир Ильич говорил о войне, которая истребила миллионы жизней и истощила народные массы, но открыла глаза на то, «что буржуазия попрала все свободы, что лучшие наши товарищи: Маклин — в Англии, Либкнехт — в Германии и Фриц Адлер — в Австрии — брошены в тюрьмы, что все предпосылки для социальной революции на Западе уже созрели. Капитализм зашел в тупик, и единственный выход — это социальная революция»2.
Обходя фронт почетного караула, В. И. Ленин несколько раз обращался с приветствиями. Сохранились разные записи его речей. Все они сделаны позднее, и гот факт, что они отличаются по содержанию, свидетельствует, что Владимир Ильич выступал несколько раз.
В. Д. Бонч-Бруевич так передал его речь: «Матросы, товарищи! Приветствуя вас, я еще не знаю, верите ли вы всем посулам Временного правительства, но я твердо знаю, что, когда вам говорят сладкие речи, когда вам многое обещают, вас обманывают, как обманывают и весь русский народ. Народу нужен мир, народу нужен хлеб, народу нужна земля. А вам дают войну, голод, бесхлебье, на земле оставляют помещика... Матросы, товарищи! Вам нужно бороться за социальную3 революцию, бороться до конца, до полной победы пролетариата. Да здравствует социалистическая революция!»4
Ст. Висневская записала, по-видимому, другую речь:
«Товарищи рабочие и солдаты! Я благодарю вас за то, что вы дали мне возможность вернуться в Россию. Вы сделали великое дело — вы сбросили царя, но дело не закончено? нужно ковать железо, пока горячо. Да здравствует социалистическая революция!»5
Валерий Санчов записал по памяти или третью речь, или часть одной из двух речей, не отраженную в предыдущих воспоминаниях: «Что изменили в старом порядке министры-капиталисты? Ничего! Братоубийственная война за интересы капиталистов продолжается. На фабриках по-прежнему хозяйничают капиталисты, а в деревнях — помещики и царские старосты. Нищета развивается, народ голодает. Не сотрудничать надо с Временным правительством, а сбросить его, как сбросили царских министров... Долой войну! Вся власть должна принадлежать Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов!»6
Записи И. Скворцова, возможно, является вариантом записи В. Д. Бонч-Бруевича:
«Товарищи матросы! Существующее правительство, несмотря на то что очень хорошо говорит и много обещает, вас обманывает, так как та война, которую затеяли капиталисты, она нужна только им, а потому они и хотят воевать до победы. Нам война не нужна, нам нужен мир!»7
Обход почетного караула кончился. «Известия» писали, что, «идя по фронту войск, шпалерами стоявших на вокзале и державших «на караул», проходя мимо рабочей милиции, В. И. Ленин всюду был встречен восторженно»8.
В парадных комнатах вокзала Владимира Ильича ждали депутации, в том числе представители исполкома Петроградского Совета во главе с председателем Н. С. Чхеидзе, М. И. Скобелевым и Н. Н. Сухановым. В приветственной речи Н. С. Чхеидзе говорил о первой задаче момента — защищать свободную революционную Россию от посягательств контрреволюционных сил внутри страны и от посягательств внешних завоевателей извне. «Я полагаю, что нам надлежало бы идти сомкнутыми рядами для закрепления сделанных завоеваний». Это было глухо сформулированное приглашение присоединиться к плану объединения всех социал-демократических организаций, непрочная надежда, что Ленин этот план не сорвет.
Н. Н. Суханов в своей книге «Записки о революции» передал всю картину этой официальной встречи. Владимир Ильич равнодушно выслушал приветствие и отвечал, обращаясь к рабочим, входившим в состав депутации Совета:
«Дорогие товарищи солдаты, матросы и рабочие! Я счастлив приветствовать в вашем лице победившую русскую революцию, приветствовать вас как передовой отряд всемирной пролетарской армии... Грабительская империалистская война есть начало войны гражданской во всей Европе... Недалек час, когда по призыву нашего товарища Карла Либкнехта народы обратят оружие против своих эксплуататоров — капиталистов...
Заря всемирной социалистической революции уже занялась... В Германии все кипит... Не нынче — завтра, каждый день — может разразиться крах всего европейского империализма. Русская революция, совершенная вами, положила ему начало и открыла новую эпоху. Да здравствует всемирная социалистическая революция!»9
Этой речью закончилась вполне корректная, но сдержанная встреча Ленина с представителями Петроградского Совета — органа рабочей власти, действовавшего наряду с Временным правительством. Н. С. Чхеидзе выполнил долг по отношению к выдающемуся деятелю международного рабочего движения. Встретил. Приветствовал. Призвал к единству. Энтузиазм с его стороны был бы неуместен и неестествен: было достаточно причин предполагать, что приезд Ленина, пожалуй, осложнит осуществление объединительных попыток... пожалуй, разоблачит фальшь шагов к объединению...
В. И. Ленин и его спутники вышли на вокзальную площадь и остановились на ступенях здания. Вся площадь была прорезана лучами прожекторов, в свете которых вспыхивало алое пламя знамен. Все пространство площади и прилегающих улиц было запружено многоголосой, многотысячной массой рабочих, солдат, матросов.
«В сумерки весеннего вечера врывался трепещущий свет факелов,— писал секретарь редакции «Правды» К. С. Еремеев,— в нем ярко рдели многочисленные знамена революции. Вся площадь была тесно запружена вооруженными организациями и батальонами Красной гвардии и воинских частей. Мощные броневые машины как раз посреди площади с реющими красными флагами были как символ стальной мощи восставшего рабочего класса.
Я был вблизи Владимира Ильича и смотрел на него, когда он приостановился и оглядел раскинувшуюся перед ним картину.
— Да, это революция! — сказал он... Это был момент мировой важности»10.
Не успел Владимир Ильич сделать и нескольких шагов к машине, как его подхватили чьи-то сильные руки и поставили на площадку одного из броневиков, которые с начала Февральской революции служили трибуной для ораторов. Лучи прожекторов теперь пересеклись на нем, взволнованном, сосредоточенном, полном такой веры в будущее революции, родины, парода, какая может претвориться и претворяется в материальную силу. В такой приподнятой, торжественной обстановке начал В. И. Легши свою первую речь к народу.
Всего три-четыре строки находим мы в газетных отчетах об этой речи, но запись звучит как подлинное ленинское слово. Кажется, что она передает его интонации, полные энергии, лишенные какой бы то ни было театральности.
«Правда» писала:
«На улице, стоя на броневом автомобиле, тов. Ленин приветствовал революционный русский пролетариат и революционную русскую армию, сумевших не только Россию освободить от царского деспотизма, но и положивших начало социальной революции в международном масштабе, указав, что пролетариат всего мира с надеждой смотрит на смелые шаги русского пролетариата»11.
Эта запись — единственный документ, отражающий величайший исторический факт — провозглашение Лениным социалистической революции,— этого призыва не содержит. А все свидетели знаменательной встречи, и друзья и враги, в один голос заявляют, что Ленин свою короткую речь закончил словами:
«Да здравствует социалистическая революция!»
Как случилось, что репортаж в «Правде» не отразил главной идеи В. И. Ленина, можно только догадываться. Видимо, редакторы «Правды» были уверены, что этот лозунг, хочет или не хочет Ленин, не встретит поддержки в партии.
Впечатления от этой встречи были очень сильны. Ф. А. Поленов писал, что «ни до того, ни после мне не приходилось видеть такого потрясающего народного волнения»12.
Речь В. И. Ленина была окончена. Медленно двинулись машины ко дворцу Кшесинской, где помещались ЦК и ПК партии большевиков. Газеты отметили в репортаже: «...толпа следовала за мотором». На перекрестках улиц Ленин произнес еще несколько коротких речей. Иногда это были лозунги, брошенные в массы рабочих, солдат и матросов. Несколько раз выходил он на балкон дворца Кшесинской, приветствуя не желавшую расходиться толпу. Наконец силы Владимира Ильича стали сдавать, и организаторы встречи направляли на балкон других ораторов.
Ленин присел отдохнуть в кругу родных и близких товарищей по питерскому подполью 90-х годов, борьбе в первой русской революции, по эмиграции. Отдых был непродолжительным. Все двинулись в комнату, расположенную рядом с зимним садом. Народу было немного, но мест еще меньше; молодежь расположилась на ковре, на подоконниках, кое-кто остался стоять в дверях.
Приветствия по своему адресу Ленин выслушал сравнительно терпеливо. Но речь начал с замечаний что с приветствиями, пожалуй, пора и кончить. «Довольно приветствий!» — твердо, но дружелюбно сказал он, не желая обидеть организаторов встречи. Затем он предупредил собравшихся, что сейчас изложит перед ними только свою, личную точку зрения, подчеркнул таким образом, что говорит он не от имени Заграничной коллегии ЦК, что позиции его и Зиновьева не совпадают.
Речь В. И. Ленина не была застенографирована. Но содержание ее известно, так как многие участники встречи свидетельствуют, что Владимир Ильич излагал Апрельские тезисы, которые затем передал для напечатания в «Правде». 4(17) апреля они были развиты в двух речах на собраниях в Таврическом дворце.
В. И. Ленин безжалостно высмеял формулу поддержки Временного правительства, вскрыл противоречу слов и дел, антидемократическую политику захвативших министерские портфели капиталистов, призвал полупризнания и полуподдержки Временного правительства к непризнанию и непримиримой борьбе с ним.
Ленин призывал к борьбе за единовластие Советов, «единственно возможной формы революционного правительства», признавал возможность мирного развития революции в результате того, что массы опытом избавятся от своих ошибок. Пролетарская партия — большевики — должна терпеливо, настойчиво, систематически, приспособляясь особенно к практическим потребностям масс, разъяснять им ошибки их тактики и таким образом, завоевав большинство в Советах, вести массы к созданию не парламентарной республики, а республики Советов рабочих, солдатских и батрацких депутатов13.
Из присутствовавших с идеями Ленина полностью были знакомы лишь редакторы «Правды» да те из руководящих работников Русского бюро ЦК и ПК, кому удалось ознакомиться со всеми четырьмя «Письмами из далека».
Не исключено, разумеется, что редакторы «Правды» не ознакомили с ними членов Русского бюро ЦК, поскольку никаких свидетельств от членов ЦК и ПК об этих письмах мы не встречаем. В. И. Ленин кончил речь, и в тот же миг участники собрания, ошеломленные смелостью его платформы, покоренные силой доводов и страстной убежденностью в справедливости лозунгов, ответили ему бурной овацией.
Аплодировали и те, против кого направил Ленин свою речь, кто выдвинул злополучную формулу о поддержке Временного правительства «постольку — поскольку» и до сих пор руководствовался ею, и те, кто скатывался к полуоборончеству, кто выступал за объединение с «циммервальдистами» типа Н. С. Чхеидзе, И. Г. Церетели и К0, кто, слушая речь Ленина, внутренне покачивал головой.
Противоположность двух позиций — провозглашенной Лениным и проводившейся редакторами «Правды» — была очевидна. Каменев, понимая, что удар был нанесен ему и его единомышленникам, счел необходимым объяснить собравшимся мотивы своих аплодисментов. Он не был переубежден речью Ленина. Он предупреждает большевиков, протестовавших против его оборонческих лозунгов, добивавшихся его отстранения от «Правды», от влияния на массы рабочих, чтобы они не думали, что он перестроился. В. И. Ленин тоже должен знать, что его ждут бои, что Каменев не сложит оружие и не пойдет за ним безоговорочно!
«Мы можем быть согласны или не согласны со взглядами товарища Ленина (это «мы» красноречиво свидетельствовало о том, что Каменев выступал не только от своего имени, что у него были единомышленники.—Я. К.), можем расходиться с ним в оценке того или иного положения, но во всяком случае в лице товарища Ленина вернулся в Россию гениальный и признанный вождь нашей партии, и вместе с ним мы пойдем вперед, навстречу социализму». Так передал в 1923 году речь Л. Каменева Ф. Ф. Раскольников.
Открытая борьба против ленинских Апрельских тезисов началась!
4 (17) апреля 1917 года
Поздно разошлись из дворца Кшесинской участники встречи. Владимир Ильич, Мария Ильинична и Надежда Константиновна приехали на Широкую под утро. Времени для основательного отдыха. не оставалось. Можно было только передохнуть, предстоял день, насыщенный неотложными делами. Важным было совещание членов Русской и Заграничной коллегий ЦК РСДРП, на котором В. И. Ленин мог с точностью установить, какова позиция каждого из цекистов, как велики расхождения с его платформой, о которых открыто сказал Каменев во дворце Кшесинской.
С момента приезда в Мальмё, ночной беседы с Я. С. Ганецким по дороге в Стокгольм позиция руководящих работников ЦК и «Правды» в Петрограде постепенно прояснялась для Ленина. Сокращения и редакционные правки в первом «Письме из далека», факт неопубликования второго, третьего и четвертого писем; статьи, за которые, как сказал Ленин в Бело- острове, «мы (члены Заграничного бюро ЦК.— Н. К.) здорово ругали» редакцию,— все это проливало свет на расхождение с его позицией тех большевиков, которые до приезда Ленина сосредоточили в своих руках руководство газетой.
К моменту приезда В. И. Ленина в Петроград 3(16) апреля в «Правде» были напечатаны статьи: Каменева «Без тайной дипломатии» и Сталина «О войне». В них выдвигался лозунг давления на Временное правительство с целью заставить его выступить с предложением переговоров о способах прекращения войны.
В № 18 «Правды» было помещено сообщение о том, что Бюро ЦК и ПК признало необходимыми совместные действия социал-демократических организаций, «стоящих на позициях циммервальдских, кинтальских». Бюро ЦК признало также целесообразным образование Бюро для взаимного информирования с группой меньшевиков-интернационалистов (при единственном условии — открытого разрыва с оборонцами).
В № 19 «Правды» была напечатана резолюция Петербургского комитета по вопросу об объединении. ПК считал «возможным и желательным объединение с организациями меньшевиков, которые признают решения Цпммервальда и Кинталя».
Эта резолюция стояла в резком противоречии к позиции Ленина. В письме А. В. Луначарскому 12(25) марта он писал: «Самостоятельность и особность нашей партии, никакого сближения с другими партиями — для меня ультимативны»14. Причин для того, чтобы «здорово ругать» «Правду», у Ленина, таким образом, было более чем достаточно.
Можно с уверенностью сказать, что Ленин узнал об итогах происходившего с 27 марта по 2 апреля Всероссийского (мартовского) совещания партийных работников. В докладе 4(17) апреля он дал резко отрицательную оценку резолюции об отношении к войне Петроградского Совета, принятой Всероссийским совещанием Советов 30 марта (12 апреля) 1917 года ко докладу И. Г. Церетели15.
Несомненно, анализируя резолюцию эсеро-меньшевистского большинства совещания, Легши ознакомился и с резолюциями, внесенными большевиками, разработанными и принятыми Бюро ЦК РСДРП.
Резолюция мартовского совещания «О Временном правительстве» (по докладу Сталина) выдвигала требование «контроля» над правительством, вопреки ленинскому требованию разоблачать, во-первых, полную лживость всех обещаний Временного правительства и, во-вторых, не допускать сеющее иллюзии «требование», чтобы это правительство «перестало быть империалистским».
Резолюция «О войне» не рассеивала этих иллюзий, поскольку в ней выдвигалось требование давления на Временное правительство в целях побудить его выступить с предложением мира (эта резолюция собрала на Всероссийском совещании Советов 57 голосов, а резолюция меньшевиков — 325). Не мог Ленин не узнать и о том, что мартовское совещание, считая объединенное собрание информационным, высказалось за желательность участия в нем для обсуждения вопроса об объединении большевиков и меньше пиков «на базе Циммервальда — Кинталя». (Эту формулу отстаивал Сталин, отвергавший предложение Скрынника, Залуцкого и других — выдвинуть от большевиков интернационалистическую, социалистическую платформу, принятие или непринятие которой меньшевиками показало бы, чего стоит их «интернационализм».)
Совещанием эти соображения Н. Скрыпника и других во внимание не были приняты; было принято решение на объединенное собрание с меньшевиками пойти, по считать его информационным, а мнение участников собрания считать частным мнением, необязательным для всех большевиков. На этом собрании доклад от большевиков по вопросу об объединении должен был делать Сталин.
О том, что В. И. Ленин к утру 4(17) апреля был в курсе итогов Всероссийского (мартовского) совещания партийных работников, свидетельствует содержание его докладов, сделанных в течение этого дня на двух собраниях.
День 4(17 ) апреля был трудный.
В. Д. Бонч-Бруевич пишет, что утром Владимир Ильич прежде всего потребовал комплекты газет начиная с первого дня революции; они были предоставлены в его распоряжение16.
Затем на квартире В. Д. Бонч-Бруевича состоялось первое совещание ЦК РСДРП, на котором присутствовали члены ЦК, прибывшие из-за границы, и Русское бюро ЦК. По-видимому, протокол этого заседания не велся, и никаких документов, отражающих его работу, не сохранилось. Есть основание предполагать, что заседание было в значительной части информационным, что на нем положено только начало дискуссии по вопросу
о задачах и тактике партии, дискуссии, развернувшейся в первые дни по возвращении В. И. Ленина в Петроград. Мы не знаем точно, какие именно вопросы дискутировались, но, несомненно, одно решение, по настоянию Ленина, на этом заседании было принято окончательно. Это решение было связано с созванным в этот же день собранием большевиков и меньшевиков по вопросу об объединении РСДР партии.
Заседание ЦК 4(17) апреля не могло быть продолжительным: в первой половине дня предстоял доклад В. И. Ленина перед большевиками — участниками уже закончившегося Всероссийского совещания Советов; вечером — доклад об обстоятельствах проезда русских политических эмигрантов через Германию на заседании Исполнительного комитета Петроградского Совета. Затем прибавилось еще одно выступление — доклад на объединенном заседании большевиков и меньшевиков — участников совещания Советов, назначенном на 3 часа дня в зале заседаний Государственной думы для обсуждения вопроса о возможностях объединения социал-демократов, «стоявших на платформе интернационализма».
Отложить все эти дела хоть на один день было невозможно17. Ленин не мог упустить возможность изложить свою платформу перед представителями рабочего класса, которые должны были немедленно разъехаться на места и, может быть (он верил в это), выступить там горячими пропагандистами этой платформы.
Ведь до сих пор полностью она была известна только членам редакции «Правды» и, возможно, членам ЦК. Даже телеграмма, посланная в Скандинавию «большевикам, отъезжающим в Россию», оглашенная на заседании ЦК и ПК РСДРП 13(26) марта, была известна лишь узкому кругу руководящих работников партии.
Наконец-то Ленин получил возможность развернуть стратегический план революции, выдвинуть тактические задачи, во весь голос сказать представителям рабочих и солдат — большевикам правду о роли соглашательских партий, помогавших Временному правительству продолжать империалистическую политику и империалистическую войну. На хорах Таврического дворца началось заседание большевиков — участников совещания Советов. Слово получил В. И. Ленин. Держа в руке четвертушку бумаги, на одной стороне которой были бегло записаны знаменитые Апрельские тезисы, он последовательно излагал их, развивая в живой речи каждый тезис в отдельности.
Сохранившаяся до наших дней секретарская запись его речи несовершенна, но даже при чтении ее спустя почти пятьдесят лет ленинские идеи поражают смелостью, силой и полнотой охваченных им вопросов.
Какое же огромное впечатление произвела речь Ленина на участников собрания, которые слышали ее во всем богатстве содержания, всем блеске изложения, всей страстности аргументации, убеждавшей слушателей в возможности для российского пролетариата довести революцию до создания Советского государства!
Вопросы, развитые в Апрельских тезисах, в значительной части были поставлены еще в «Письмах из далека» и документах, разработанных в последний месяц пребывания в Швейцарии.
Но начал свою речь В. И. Ленин вопросом, с которым он столкнулся в вагоне Финляндской железной дороги,— об отношении к войне, к оборончеству.
Ввиду несомненной добросовестности представителей оборончества, признающих войну только «по необходимости», Ленин выдвинул задачу разъяснить массам, что без свержения капитала войну нельзя кончить не насильническим миром. Он показал разницу между добросовестным оборончеством масс и оборончеством нового правительства, которое, продолжая империалистическую войну, обманывает народ призывами к «защите революции», «защите свободы». В этом правительству помогают меньшевики, хотя они и называют себя социалистами.
Владимир Ильич говорил спокойно, убеждая, заставляя задуматься над том, что до сих пор казалось очевидным и что было только иллюзией, порожденной успехом (Ленин сказал «угаром») революции. В. И. Ленин добивался того, чтобы представители Советов трезвыми глазами взглянули на действительность, увидели, что война остается грабительской, империалистской, что Временное правительство и но классовому составу и по устремлениям — империалистское, что пролетариат не может и не должен оказывать ему доверия и поддержки. Пролетариат должен разъяснять народу лживость обещаний правительства, а не требовать, чтобы правительство капиталистов перестало быть империалистским.
Предостерегая от ошибок тех из присутствовавших большевиков, которые разделяли доверчиво-бессознательное отношение масс к правительству, Ленин говорил:
«Вы, товарищи, относитесь доверчиво к правительству. Если так, нам не по пути. Пусть лучше останусь в меньшинстве. Один Либкнехт стоит дороже 110 оборонцев18 типа Стеклова и Чхеидзе...
«Правда» требует от правительства, чтоб оно отказалось от аннексий. Требовать от правительства капиталистов, чтоб оно отказалось от аннексий,— чепуха, вопиющая издевка...»19 — говорил Владимир Ильич.
«Пора признать ошибку. Довольно приветствий, резолюций, пора начать дело...»20 Надо разъяснить массам, что Советы «есть единственно возможная форма революционного правительства»21,— говорил Ленин, но надо признать, что пролетарская партия большевиков в них в меньшинстве перед блоком партий мелкобуржуазных, оппортунистических, поддавшихся влиянию буржуазии, проводивших ее влияние на пролетариат. Массам надо терпеливо, настойчиво, систематически разъяснять ошибки тактики Советов до тех пор, пока эти массы опытом избавятся от своих ошибок.
Эту мысль о терпеливой разъяснительной работе в массах Ленин особенно настойчиво повторял в первых своих речах и статьях в Петрограде, доказывая, что, изжив доверчиво-бессознательное отношение к Временному правительству, массы осознают необходимость перехода всей государственной власти к Советам.
Так говорил Ленин. Завоевание влияния внутри Советов — вот задача, выдвинутая им перед партией. Борьба за единовластие Советов, «подготовленное прояснением пролетарского сознания, освобождением его от влияния буржуазии, а не авантюрами»22 — вот ленинский курс на мирное развитие революции.
Сссылаясь на опыт Парижской коммуны, Ленин развернул план создания не парламентарной республики, а республики Советов; только такая республика была способна не допустить восстановления полиции, старой армии, высокооплачиваемых, несменяемых, привилегированных чиновников, только такая республика могла решить вопрос о войне и мире в интересах трудовых масс.
Развивая перед большевиками знаменитые Апрельские тезисы, Ленин дал ответ на все вопросы, не решенные Февральской революцией: о конфискации помещичьих земель, о создании «образцовых хозяйств» из крупных имений, о контроле Советов за общественным производством и распределением продуктов.
Остановившись на партийных задачах, Ленин поставил вопросы: о немедленном созыве съезда партии, о пересмотре партийной Программы, о перемене названия партии. Одним из главных пунктов, намеченных Лениным для включения в новую Программу, был пункт «об отношении к государству и наше требование «государства-коммуны» ».
Последним вопросом был вопрос об Интернационале. Большевики должны быть инициаторами создания революционного Интернационала, против социал-шовинистов, против «центра», на позициях которого стояло большинство циммервальдистов, о чем еще не знают в России. Это большинство скатилось уже на путь сближения со II Интернационалом, с Интернационалом социал-шовинистов. Разрыв левых циммервальдистов с циммервальдским центром налицо, говорил Ленин, исключая тем самым возможность сближения большевиков с меньшевиками «на базе Циммервальда — Кинталя», исключая какие бы то ни было союзы, блоки, соглашения с российскими циммерва ль диетами (Чхеидзе, Церетели и т. п.).
Прения по докладу Ленина в этот день состояться не могли. Большевики должны были закончить работу и перейти в зал Государственной думы на объединенное заседание большевиков и меньшевиков. Там уже собрались социал-демократические депутаты четырех Дум, лидеры исполкома Петроградского Совета, представители редакций меньшевистских газет («Единства», «Рабочей газеты», находившейся в руках эсеро-меньшевиков редакции «Известий»), представители ОК (Организационного комитета — руководящего центра меньшевиков) , национальных партий, меньшевистские делегаты с мест и т. д.
В. И. Ленин еще не закончил свой доклад, когда организаторы заседания пришли напомнить, что собрание в большом зале не может быть открыто только из-за отсутствия большевиков.
Владимир Ильич кончил речь словами: «В Циммервальде и Кинтале получил преобладание центр... Мы заявляем, что образовали левую и порвали с центром...
Я слышу, что в России идет объединительная тенденция, объединение с оборонцами. Это — предательство социализма. Я думаю, что лучше остаться одному, как Либкнехт: один против 110»23.
С этими словами Ленин перешел в переполненный большой зал Таврического дворца.
В предисловие к брошюре «Письма о тактике» Ленин писал об этом факте так:
«4-го апреля 1917 г. мне пришлось выступить в Питере с докладом на указанную в заглавии тему сначала на собрании большевиков. Это были делегаты Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов, делегаты, которые должны были разъезжаться и поэтому никакой отсрочки дать мне не могли. По окончании собрания председатель его, т. Г. Зиновьев, предложил мне, от имени всего собрания, повторить мой доклад тотчас на собрании и большевистских и меньшевистских делегатов, желавших обсудить вопрос об объединении РСДР Партии.
Как ни трудно мне было повторять немедленно мой доклад, я не счел себя вправе отказаться, раз этого требовали и мои единомышленники и меньшевики, которые из-за отъезда действительно не могли дать мне отсрочки.
На докладе я прочел свои тезисы, опубликованные в № 26 «Правды» от 7 апреля 1917 года»24.
Упоминание Лениным в этом предисловии о собрании, желавшем «обсудить вопрос об объединении РСДР Партии», вызывает законный вопрос: как могло случиться, что Ленин, писавший 3(16) марта А. М. Коллонтай: «Величайшим несчастьем было бы... если бы наши пошли на «единство» с Чхеидзе и К0!!»25, а в «Наброске тезисов 4(17) марта 1917 года»: «...мы не можем идти ни в какие ни блоки, ни союзы, ни даже соглашения... с людьми, занимающими, подобно Чхеидзе и т. д., колеблющееся и неопределенное положение»26, пошел на это собрание?
Ответ на этот вопрос заключается в речи Ленина, произнесенной после того, как четыре оратора, два от большевиков — И. П. Гольденберг (Мешковский) и В. С. Войтинский27 и два от меньшевиков — Н. С. Чхеидзе и И. Г. Церетели, выступили в качестве докладчиков с призывом к объединению всех социал-демократических организаций.
Предоставляя слово В. И. Ленину, Н. С. Чхеидзе сделал все зависящее от него как председателя, чтобы подорвать авторитетность ленинской речи. Он сказал, что Владимир Ильич только что вернулся в Россию после долгих лет эмиграции, что он не знаком с обстановкой, сложившейся после Февральской революции, что он сам, возможно, пересмотрит свою позицию, когда познакомится ближе с российской действительностью. Такое вступление было рассчитано на то, чтобы ослабить впечатление от речи Ленина, скомпрометировать его взгляды.
В. И. Ленин на это не реагировал. В течение двух часов он излагал Апрельские тезисы, каждый пункт которых, развивая положительную платформу большевизма, вскрывал несовместимость ее с политикой меньшевиков.
Предложение идти на совещание с меньшевиками с интернационалистской, социалистической платформой не было принято мартовским совещанием. Но теперь платформа Ленина, интернационалистская, социалистическая в полном смысле этого слова, вскрыла всю бездну расхождения между большевиками и меньшевиками, заявлявшими себя циммервальдистами и интернационалистами.
Эта платформа вскрыла фальшь глухой формулы объединения на базе Циммервальда — Кинталя, формулы, вполне приемлемой и удобной для меньшевиков, ни к чему не обязывающей, маскирующей их подлинное лицо интернационалистов на словах, а не на деле.
Один из участников, вспоминая оба доклада, сделанные Лениным в этот день, писал, что характер аудиторий наложил своеобразный отпечаток на тон и прием изложения28. Тезисы были оглашены в формулировках, известных по брошюре «О задачах пролетариата в данной революции», но они сопровождались, как писал В. И. Ленин, «пояснительными примечаниями, которые гораздо подробнее были развиты в докладе». Эти пояснения, по свидетельству В. Толстова, на собрании большевиков Владимир Ильич давал как пропагандист, терпеливо разъясняя слушателям существо сложных явлений современности, в которых они не вполне разобрались.
В большом зале Таврического дворца Легши говорил как представитель пролетарской партии, излагая ее тактические, программные и организационные требования, как выразитель коренных интересов и требований российского рабочего класса.
Он использовал трибуну для пропаганды марксистской теории революции; для изложения политики революционной марксистской партии; для характеристики предательского поведения меньшевистско-эсеровского исполкома Петроградского Совета, оказавшегося игрушкой в руках буржуазного Временного правительства; для правильного освещения положения в Циммервальдском объединении, каутскианское большинство которого уже стало на путь сближения с социал-шовинистами.
В. И. Ленин кончил доклад, и сразу президиум дал слово возбужденному и негодующему И. П. Гольденбергу (большевику, скатившемуся к оборончеству29). Он говорил о том, что «Лениным водружено знамя гражданской войны в среде революционной демократии», о том, что В. И. Ленин занял пустующее место М. Бакунина (намек на раскольническую роль Бакунина в I Интернационале, на беспочвенность и авантюризм бакунистской тактики).
Говорил И. Г. Церетели, отмечая свое согласие с ленинской оценкой империализма, создавшего условия для социалистической революции. Но эти условия, считал он, во время войны использовать нельзя, так как риск оказаться раздавленным военной силой противника слишком велик. Выступали Ф. И. Дан, Ю. Ларин, Ю. М. Стеклов. Они подчеркивали «неосведомленность Ленина в российской обстановке», неосновательность его попытки «анализировать явления, им не изученные, не понятые».
Они негодовали, иронизировали, но через иронию и негодование ясно пробивалось раздражение по поводу того, что хитро задуманный план объединения и обезврежения большевиков, составлявших меньшинство, не осуществится. Надежды на то, что В. И. Ленин, оглядевшись, сомкнется с «революционной демократией», высказанные Н. С. Чхеидзе при предоставлении ему слова, оказались явно необоснованными.
Надо же было ему явиться в Петроград накануне этого собрания! Надо же было выступить с докладом, не имеющим прямого отношения к повестке дня...
Несмотря на то что все ораторы нападали на Ленина (только А. М. Коллонтай произнесла речь в защиту его платформы), было совершенно очевидно, что положения, сложившегося на 3(16) апреля, восстановить уже невозможно, что заманчивый план объединения, который меньшевики вынашивали в расчете на то, что им удастся заглушить голос В. И. Ленина потоком лицемерной интернационалистской фразы, сорван.
Владимир Ильич некоторое время спокойно слушал выступления лидеров меньшевизма, записывал заинтересовавшие его формулировки (запись эта сохранилась до наших дней); затем, когда ораторы, обвинявшие его в раскольничестве, стали повторяться, он покинул собрание. Это было задолго до его окончания. Свои тезисы В. И. Ленин вручил одному из членов редакции «Правды» со строгим наказом напечатать их на следующий день, и непременно полностью. Так Ленин напомнил о сокращениях, сделанных в первом «Письме из далека».
Постепенно все большевики покинули собрание. От ЦК РСДРП еще до их ухода было сделано официальное заявление, что большевики никакого участия в объединительных попытках не принимают... По-видимому, оно было сформулировано во время утреннего заседания ЦК РСДРП. Это заявление было серьезным актом, положившим конец спорам по вопросу, с кем и на каких условиях могут объединиться большевики. Важно отметить, что в первый день непосредственного участия Ленина в российской работе, ЦК РСДРП публично отмежевался от самой мысли об объединении с социал-соглашателями, прикрывавшимися интернационализмом. С этим было покончено раз и навсегда.
Борьба, начатая Лениным 3(16) апреля за курс на социалистическую революцию в рядах ищущей правильных путей партии, развернулась 4(17) апреля на более широкой арене, вовлекая в свою орбиту сотни человек, толкая их на новый, не изведанный еще никем путь. Но это было только начало.
В этот же день, в 8 часов вечера, на заседании исполкома Петроградского Совета при обсуждении вопроса «О положении швейцарской эмиграции» Ленин в качестве докладчика не выступал. Докладывали депутат II Государственной думы большевик А. Г. Зурабов (вернувшийся в Россию через Копенгаген) и Г. Е. Зиновьев. Зиновьев говорил от своего и Ленина имени. Доклад этот был напечатан 5(18) апреля в «Правде» и «Известиях» под заголовком «Как мы доехали. Сообщение, сделанное Исполнительному комитету тт. Лениным и Зиновьевым по поручению товарищей, приехавших из Швейцарии».
А. Г. Зурабов, сообщив о препятствиях, чинимых возвращению эмигрантов на родину, поставил вопрос о том, чтобы исполком добился переговоров Временного правительства с германским правительством об обмене эмигрантов на интернированных в России немецких граждан. Зиновьев в конце своего доклада предложил исполкому одобрить обмен русских политических эмигрантов на интернированных немцев. Ленин поддержал это предложение. Авторитет Совета в массах был так велик, что если бы он принял такое постановление, то пи рабочие, ни солдаты не поверили бы клевете на большевиков, откуда бы она ни исходила. Такое постановление, разумеется, не соответствовало интересам Временного правительства. У руководителей Совета — меньшевиков Н. С. Чхеидзе, Ф. И. Дана, И. Г. Церетели — после того, как на совместном с большевиками совещании В. И. Ленин так беспощадно вскрыл классовую сущность йх политики, но хватило политической честности и мужества одобрить вынужденное возвращение большевиков на родину через Германию.
Однако исполком не решился открыто осудить их, после того как этот поступок был одобрен представителями европейских интернационалистов.
Поэтому, промолчав об отношении к возвращению большевиков, исполком вынес постановление «обратиться к Временному правительству и принять меры к немедленному пропуску всех эмигрантов в Россию независимо от их политических взглядов и отношения к войне», пообещав в ближайшие дни сообщить о результатах переговоров.
В своем раболепстве перед Временным правительством и в нежелании укреплять авторитет большевиков исполком пошел еще дальше. В протоколе не был отражен тот факт, что на этом же заседании В. И. Ленин в качестве представителя ЦК РСДРП был введен в состав Петроградского Совета, хотя включение в Совет при аналогичных обстоятельствах Г. В. Плеханова, В. М. Чернова и других эмигрантов никто не замалчивал. Но скрыть это было невозможно, так как газеты сообщали об участии Ленина в заседаниях Совета.
Поведение руководителей Совета облегчило буржуазным газетам возможность травить В. И. Ленина и большевиков за проезд через Германию. К этому Ленин был готов; решительно все, что возможно было, сделано им для того, чтобы разоблачить клеветников, не оправдываться за вынужденный проезд через Германию, а обвинять правительство за нарушение закона об амнистии по отношению к подлинным интернационалистам, Совет — за попустительство этому произволу буржуазии.
Разногласия дискутируются
6(19) апреля «Правда» над передовой статьей Ленина «Два мира» поместила два объявления. Первое о том, что вернувшиеся из эмиграции члены редакции центрального органа30 тт. Н. Ленин и Г. Зиновьев вступили в редакцию «Правды». Второе о том, что тезисы Ленина не напечатаны г, этот день вследствие поломки машины, но будут напечатаны 7 (20) апреля.
Задержка с опубликованием тезисов была очень нежелательна. Надо было как можно скорее сделать их достоянием партии и рабочего класса. Но в результате этой задержки Ленин получил возможность ответить противникам из меньшевистского лагеря, успевшим опубликовать, разумеется с искажениями, репортерскую запись его речи 4(17) апреля.
Запись была напечатана в газете Г. В. Плеханова «Единство» 5(18) апреля, и читатели ознакомились с идеями В. И. Ленина в изложении меньшевиков.
7(20) апреля в «Правде» полнились тезисы, дополненные ответом Ленина на репортерскую запись меньшевиков. Ленин писал, что «добросовестные оппоненты» вообще являются редким исключением, в данном же случае налицо было злостное искажение мыслей, приписывание ему призывов к «гражданской войне в среде революционной демократии», изображение его как противника созыва Учредительного собрания, определение его платформы как бреда и т. п.
За всем этим скрывалась надежда, что ленинские идеи не дойдут до масс, а если дойдут, то в пересказе недобросовестных противников отпугнут массы от Ленина к мелкобуржуазным политикам.
С массами надо было говорить через «Правду». Надо было установить непосредственное общение на митингах и собраниях. В. И. Ленин знал, что его платформа дойдет и до умов и до сердец рабочих и солдат.
В связи с тем, что тезисы и доклад В. И. Ленина, как писал он в предисловии к брошюре «Письма о тактике», «вызвали разногласия в среде самих большевиков и самой редакции «Правды»»31, в первые же дни пребывания в Петрограде были проведены совещания, на которых он обосновывал свою платформу перед руководящими работниками партии, перед членами редакции «Правды», перед разными группами большевиков. В воспоминаниях современников эти дни запечатлелись как дни страстной борьбы Ленина за завоевание «своих единомышленников» — большевиков. Им надо было в короткий срок догнать Ленина, продумавшего все вопросы пролетарской тактики в сложных условиях двоевластия, своеобразных условиях первой революции, порожденной империалистической войной, в стране с огромным преобладанием крестьянского населения.
В. Д. Бонч-Бруевич писал: «...взгляды Ленина были так новы, что споры в редакции «Правды», где Ленин вел основную работу, не прекращались. Бывали дни, когда атмосфера накалялась очень сильно... Споры, особенно в редакции, бывали в высшей степени ожесточенными»32. Бонч-Бруевич описывает маленькую продолговатую комнату редакции, где разместились вместе с Лениным сотрудники газеты, в которой то и дело «возгорался пылкий спор». «Владимир Ильич, несравненный, страстный полемист, ожесточенно отбивался направо и налево, не щадя оппонента, доказывая, убеждая, смеясь, иронизируя и нередко разом кладя на обе лопатки теоретического противника»33.
Ход этих споров восстановить невозможно, но пункты разногласий, выдвигаемые против Ленина, сохранились в документе, известном под заголовком «Набросок статьи или речи в защиту Апрельских тезисов».
Этот документ был разработан Лениным между 4 и 12 (17 и 25) апреля и отразил идеи противников Ленина из среды руководящих работников партии, идеи, которые они не склонны были восстанавливать впоследствии в документах и воспоминаниях.
Что же выдвигали они в качестве аргумента против ленинского плана революции, против намеченной им тактики. Эти возражения на основе конспекта В. И. Ленина можно свести к трем пунктам:
1. Страх перед экономическим крахом;
2. Неорганизованность и несознательность пролетариата;
3. Буржуазный характер революции, исключающий возможность «социалистического эксперимента» (такой терминологией не стеснялся пользоваться Каменев).
Защищая свою платформу, вопрос об угрозе экономического краха как аргументе в пользу оставления у власти буржуазии Ленин поставил с головы на ноги. «Чем ближе крах,— писал он,— тем насущнее устранение буржуазии»34.
Верно, говорил он, пролетариат не организован, слаб, несознателен, но из этого следует вывод, что надо «бороться с теми мелкобуржуазными вождями, так называемыми социал-демократами (Чхеидзе, Церетели, Стеклов), кои усыпляют массы, внушая им доверие к буржуазии.
Не объединение с этими мелкими буржуа... а разбитие этой социал-демократии, губящей революцию пролетариата».
Если революция буржуазная, то тащат ее назад, как раз мелкобуржуазные политики, тащат к ««единовластию» буржуазии», а пролетарская партия должна «умело, осторожно, прояснением мозгов вести пролетариат и беднейшее крестьянство вперед, от «двоевластия» к полновластию Советов... а это и есть коммуна в смысле Маркса, в смысле опыта 1871 г.»35
«Вопрос не в том, как быстро идти, а куда идти.
Вопрос не в том, подготовлены ли рабочие, а в том, как и к чему готовить их»36.
Настойчиво и терпеливо и в дискуссиях и на страницах «Правды» пропагандировал Ленин идею перерастания революции в социалистическую, указывал конкретные пути перерастания.
Наконец после ряда совещаний, заполненных спорами, «...мы единогласно пришли к выводу, что всего целесообразнее открыто продискутировать эти разногласия, .давая таким образом материал для собирающейся 20 апреля 1917 года всероссийской конференции нашей партии»37,— писал он в том же «Предисловии».
Дискуссия открылась в «Правде» № 27, 8 апреля 1917 года статьей основного противника ленинской платформы Л. Б. Каменева под заголовком «Наши разногласия».
Каменев начал с напоминания о том, что Апрельские тезисы «представляют личное мнение тов. Ленина», предупреждая таким образом читателя, что сторонников тезисов Ленина в партии не имеется.
Далее он предупреждал и о том, что «впредь до каких-либо новых решений ЦК и постановлений Общероссийской конференции партии, резолюции мартовского совещания «О Временном правительстве» и «О войне» останется «нашей (!) платформой» и что «мы (!!) и будем отстаивать их как от разлагающего влияния «революционного оборончества», так и от критики т. Ленина».
Текст статьи свидетельствовал о том, что Каменев был не единственным противником Ленина вообще, и в частности в курсе на социалистическую революцию. «Что касается общей схемы т. Ленина, то она представляется нам неприемлемой». Настойчивое употребление местоимения «мы» показывало, что Л. Б. Каменев выражал не только свое личное мнение.
Еще бы! Он писал, что в резолюциях «О Временном правительстве» и «О войне», внесенных на Всероссийское совещание Советов большевиками, была точно сформулирована позиция «Правды».
Теперь он не игнорировал решения ЦК, как было, когда касалось переворота в «Правде» или при осуждении его статей Бюро ЦК, а выступал поборником дисциплины. «Впредь до каких-либо новых решений ЦК и постановлений Общероссийской конференции эти резолюции остаются нашей платформой, которую мы и будем отстаивать... от критики т. Ленина»,— писал Каменев.
Теперь можно было известить и рабочих и меньшевистско-эсеровских лидеров Совета и Временное правительство, что курс Ленина на социалистическую революцию неприемлем. «Мы» довольствуемся «контролем» Совета за деятельностью Временного правительства... «Мы» ограничимся лозунгом «давления» на Временное правительство, чтобы побудить его выступить с предложениями мира. Так Каменев во всеуслышание заявлял, что с Лениным ему не по дороге.
Нет никаких сомнений в том, что такое заявление дало возможность врагам большевизма оправиться от шока, вызванного появлением Ленина в Петрограде, провозглашением Апрельских тезисов, разоблачением империалистического характера Временного правительства и мелкобуржуазной, соглашательской политики эсеро-меньшевистских лидеров.
Однако дело приняло для противников ленинского курса оборот неожиданный.
Победа ленинского курса
Ровно через три дня после появления статьи Л. Каменева в «Правде» большевистская фракция Петроградского Совета после двухдневного обсуждения единогласно приняла ленинскую резолюцию против поддержки «займа свободы», т. е. против поддержки политики Временного правительства на продолжение империалистической войны. Этот документ является первым и неопровержимым свидетельством того, что уже к 11 (24) апреля разъяснительная работа В. И. Ленина привела к сплочению тот отряд большевиков, который был теснее всего связан с массами — депутатов Совета. Это был первый ленинский документ, исходивший не лично от Ленина, а от всей большевистской фракции Совета. Эго была первая резолюция, которой большевики -начали мирную борьбу за завоевание Советов.
«ЗАЕМ СВОБОДЫ»
(Проект резолюции,
выработанный большевистской фракцией Совета рабочих депутатов)
Исходя из того положении, что современная война является войной грабительско-империалистской, что характер ее нисколько не изменился от того, что в России власть перешла к капиталистическому Временному правительству, что тайные договоры союзных держан, определяющие истинные цели войны, остаются в прежней силе — Совет рабочих и солдатских депутатов протестует самым решительным образом против так называемого «займа свободы» и отказывается поддерживать Временное правительство в его намерениях затягивать им годную только для империалистской буржуазии войну.
Если рабочие всех стран мира будут голосовать за займы, заключенные буржуазными правительствами для ведения империалистской войны, то выхода из ужасов войны не найти, и все фразы о братской солидарности пролетариата всего мира, об интернационализме и т. п. превращаются в сплошное лицемерие.
Соединение голосования за заем с пожеланиями, заявлениями, декларациями и т. и. в пользу мира без аннексий особенно наглядно показывают всю гибельность расхождения слова с делом, разрушившего II Интернационал.
Пока политическая и экономическая власть не перешла в руки пролетариата и беднейшего слоя крестьянства, пока цель войны определяется интересами капитала, до тех пор рабочие отказываются дать свое согласие на новые займы, направленные не в пользу, а против революционной свободы России.
Признавая вместе с тем, что снабжение армии всем необходимым требует средств и не желая ни на час оставить своих братьев без хлеба, Совет рабочих и солдатских депутатов считает, что расходы на капиталистическую войну должны нести капиталисты, которые нажили и продолжают наживать на этой войне миллиарды рублей, и находит, что необходимые деньги должны быть взяты исключительно из карманов буржуазии и помещиков38.
Голосование за эту резолюцию нанесло противникам ленинского курса серьезное политическое поражение. Большевистская фракция Совета признала, что характер империалистической войны не изменился, что поддержка займа несовместима с интернационализмом, что до перехода политической и экономической власти в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства рабочие отказываются поддерживать займы, как займы, направленные против революционной свободы.
Это поражение было не только политическим, но и моральным. В отчете «Правды» имеется оговорка, свидетельствующая о том, что борьба по этому вопросу была очень острой, но «меньшинство не решилось ни выставить своей резолюции, ни голосовать против». Чего же стоила после этого каменевская угроза отстаивать резолюции мартовского совещания «как от разлагающего влияния «революционного оборончества», так и от критики т. Ленина»?
О том, какое значение придавал Ленин этому голосованию, сплотившему большевиков по одному из самых острых политических вопросов, можно судить по тому, что в докладе на Апрельской конференции он напомнил об этом голосовании. Вопрос о войне, сказал Ленин, «практически нас объединил, когда мы выступили против займа»39.
Следующий удар противникам Ленина был нанесен через 11 дней после оглашения Апрельских тезисов. Петроградская конференция большевиков 15(28) апреля проголосовала за ленинскую резолюцию об отношении к Временному правительству. Спустя несколько дней была принята за основу ленинская резолюция о войне, с тем чтобы в окончательном виде внести ее на Всероссийскую конференцию партии. И, наконец, еще через 10 дней Всероссийская (Апрельская) конференция пошла за Лениным, взяла курс на социалистическую революцию.
Как могло это произойти? «Чудес в природе и в истории не бывает»40 говорил В. И. Ленин. Не было чудом и принятие партией ленинского плана перерастания революции в социалистическую. Однако как мог Ленин, выступая только от своего имени, добиться крутого поворота в тактике партии при сопротивлении ряда видных большевиков, занявших перед его приездом руководящие посты? Ведь за короткий отрезок времени с 4(17) по 24 апреля (7 мая) Ленин успел сделать всего несколько докладов, напечатать ряд небольших статей в «Правде», но не имел возможности своевременно издать даже работу «Задачи пролетариата в нашей революции» (она вышла после конференции, поэтому делегаты знакомились с ней по машинописному экземпляру), а «Письма о тактике» вышли и были розданы делегатам, когда конференция шла к концу.
Случилось это потому, что поворот партии к ленинской тактике определялся не количеством статей и докладов В. И. Ленина, а решительностью и настойчивостью, с которыми он добивался уяснения всеми большевиками своеобразия обстановки, сложившейся в России, и вытекавших из этого новых задач борьбы.
Случилось это потому, что партия большевиков всей своей историей была подготовлена к восприятию ленинских идей, шла навстречу этим идеям.
Вот почему в письме членам Заграничного бюро ЦК Я. С. Ганецкому и К. Б. Радеку, написанном 12 (25) апреля, т. е. через неделю после возвращения в Россию, и на следующий день после принятия большевистской фракцией Петроградского Совета резолюции против «Займа свободы», Ленин писал:
«Надеемся вполне выправить линию «Правды», колебнувшейся к «каутскианству»»41, а ведь 11(24) марта Ленин заявлял: «Мы за ЦК в России, за «Правду», за свою партию»42. Вот как изменилась оценка Лениным редакции «Правды», когда руководство ею оказалось в руках Каменева и Сталина!
Ленин знал, что и ЦК и рядовые члены партии и низовые партийные работники протестовали против позиции, занятой «Правдой» после 13(26) марта. Он был уверен, что в результате разъяснительной работы, осведомления большевиков о положении в Циммервальдском объединении партия, не колеблясь, пойдет и поведет массы к социалистической революции, созданию пролетарского государства, к организации III Интернационала на идейной базе большевизма.
Что Ленин, вернувшийся в Россию после десяти лет эмиграции, ясно видел задачи, силы, направление и перспективы революции, признали тогда же рядовые члены партии, неискушенные в политике люди, рабочие, солдаты, матросы.
При первом же обсуждении Апрельских тезисов 5(18) апреля на заседании большевистской фракции Всероссийского совещания Советов именно из уст рабочего — шахтера услышал Ленин подтверждение своей мысли о том, как рабочие осуществят диктатуру пролетариата.
«Все, что тут товарищ Ленин предлагает,— сказал шахтер,— все это правильно. Надо брать нам фабрики, заводы. Вот у нас хозяев нет. На нашем руднике 10 тысяч рабочих, и мы теперь работаем сами, без хозяина. Поставили охрану рудника, весь порядок исполняем... Но только ораторов у нас нет, и объяснить все обстоятельства некому... И вот я прошу вас, товарищи, пошлите нам более образованных товарищей, которые могли бы лучше объяснить всем нашим шахтерам про политику и как дальше пойдут дела. А товарищ Ленин во всем, что он говорил, во всем прав»43.
В «Правду» поступали письма солдат, приветствия В. И. Ленину из провинции, в которых рядовые члены партии и рабочие благодарили его как борца за народные интересы, писали, что именно он выразил их стремления к свободе, сообщали о своем участии в создании новой жизни.
В статье «Луиблановщина», направленной против мелкобуржуазной политики вождей Петроградского Совета, обволакивающих массы надеждой на помощь пролетариату со стороны буржуазии, Ленин писал: надо рассчитывать не на помощь буржуазии, а на самостоятельность рабочих масс. «Надо делать решительные шаги к свержению капитала. Их надо делать умело и постепенно, опираясь только на сознательность и организованность подавляющего большинства рабочих и беднейших крестьян... И Советы рабочих депутатов в ряде мест России уже начали их делать»44
На митингах солдат, часто настроенных оборончески, и под влиянием антибольшевистской агитации, настроенных враждебно лично к Ленину, повторялась одна и та же картина. В. И. Ленин ехал в заведомо настроенную против него аудиторию. Иногда его даже отговаривали от поездки. Но он не соглашался— ехал. Говорил о задачах революции, о характере войны, о путях к заключению мира, братании, и солдаты, которые готовились устроить ему обструкцию, восторженно провожали его, благодарили за то, что он, единственный из лидеров всех партий, прямо ответил на вопросы: как покончить, с войной, как получить землю, как организовать пролетарское государство.
Так изживали массы мелкобуржуазные иллюзии. Так сплачивались они вокруг ленинской платформы для борьбы на втором этапе революции.
Всероссийская (Апрельская) конференция единодушно одобрила ленинский курс на социалистическую революцию и завоевание политической власти рабочим классом и беднейшим крестьянином в лице Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Партия большевиков сплотилась под знаменем пролетарского интернационализма.
Противники ленинского курса на социалистическую революцию, в марте отвергшие его директивы, скрывшие от партии три «Письма из далека», в апреле объявившие устами Каменева, что ленинская схема революции неприемлема, потерпели поражение.
В течение двух-трех недель положение изменилось. Партийные организации пошли за Лениным, ясно показав, что Каменев и его единомышленники недооценили зрелости партии и переоценили свою способность руководить ею в сложных условиях второй революции в России. Страху перед экономическим крахом, неверию в силы, сознательность и организованность пролетариата, попытке задержать революцию на буржуазно-демократическом этапе Ленин противопоставил научную теорию революции в соединении с марксистским анализом действительности.
Под руководством Ленина спустя полгода партия показала на практике, «как это делается», как пролетариат берет в руки власть и создает социалистическое государство.
На крутом повороте истории стратегический план Ленина, принятый всей партией в апреле, обеспечил победу пролетарской революции в октябре 1917 года.
Примечания:
1 См. Валерий Санчов. 16 апреля на Финляндском вокзале. «Серп и молот» (Шуя), 16 апреля 1929 г.
2 Ф. И. Драбкина. Из воспоминаний. Приезд тов. Ленина и Мартовское совещание представителей большевистских организаций. «Ленин в Октябре». 1957, стр. 67—68.
3 По-видимому, следует: социалистическую.
4 В. Д. Бонч-Бруевич. Приезд В. И. Ленина из-за границы к 1917 г. «Ленин в Октябре». 1957, стр. 63.
5 Сб. «Об Ильиче». «Прибой», 1924, стр. 24—27.
6 Валерий Санчов. 16 апреля на Финляндском вокзале. «Серп и молот» (Шуя), 16 апреля 1929 г.
7 И. Скворцов. Три встречи с Владимиром Ильичем Лениным. «Красная газета», 17 апреля 1925 г.
8 «Известия Петроградского Совета» № 32, 5 апреля 1917 г.
9 Цит. по кн.: «История гражданской войны», 1935, т. 1, стр. 100.
10 «Ленинградская правда» № 23, 30 января 1924 г.
11 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, стр. 98.
12 «Пятигорская правда», 21 января 1948 г.
13 Речь Ленина никем не записывалась. Позднее, в 1922 году, появился пересказ ее в «Записках о революции», изданных Н. Н. Сухановым, присутствовавшим на докладе Ленина во дворце Кшесинской. Суханов писал, что «каждый элемент, каждая идея в этой речи были отлично разработаны, были давно продуманы оратором», что они «давно и всецело владели Лениным и уже защищались им не раз. Об этом говорило проявленное им поразительное богатство лексикона, целый ослепительный каскад определений... параллельных (поясняющих) понятий, до которых доходят только в процессе основательной головной работы». Излагая содержание речи Ленина, Н. Н. Суханов писал, что Ленин призывал завоевать Совет, из мелкобуржуазного сделать его пролетарским: «Будем учиться быть в меньшинстве, будем просвещать, разъяснять, убеждать... не надо нам парламентарной республики1, не надо нам буржуазной демократии, не надо нам никакого правительства, кроме Советов рабочих, солдатских и батрацких депутатов» (Н. Суханов. Записки о революции, книга третья, гл. I. Издательство 3. И. Гржебина, Берлин — Москва, 1922).
14 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 49, стр. 411.
15 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, стр. 104.
16 См. В. Д. Бонч-Бруевич. В первые дни приезда вождя. «Курская правда» № 89, 14 апреля 1928 г.
17 Как ни насыщен был этот день делами, Владимир Ильич выбрал время для поездки на Волково кладбище, поклониться могилам сестры Ольги Ильиничны и матери Марии Александровны Ульяновых
18 Имеется в виду социал-демократическая фракция германского рейхстага, голосовавшая за военные кредиты.
19 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, стр. 106, 107.
20 Там же, стр. 107.
21 Там же.
22 Там же, стр. 148.
23 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, стр. 112.
24 Там же, стр. 131.
25 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 49, стр. 400.
26 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, стр. 6.
27 Сталин на совещании не выступал. Отказался ли он сам от выступления в пользу объединения, или это было решение утреннего заседания ЦК партии — неизвестно.
28 См. В. Толстов. Первое выступление Плеханова и Ленина после их возвращения из-за границы в апреле 1917 г. «Красная летопись», 1926, № 3(18).
29 Одному из инициаторов объединения с меньшевиками.
30 «Социал-демократа», выходившего за границей до отъезда В. И. Ленина в Россию.
31 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, стр. 131
32 В. Д. Бонч-Бруевич. Владимир Ильич — редактор «Правды». «Молот» (Ростов-на-Дону) № 2027, 5 мая 1928 г.
33 Там же
34 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, стр. 123. Эти возражения полезно сопоставить с возражениями Каменева и Зиновьева против вооруженного восстания в октябре 1917 года, процитированными Лениным в знаменитом «Письме к товарищам». Противникам Ленина нельзя отказать в том, что, борясь против ленинского курса на социалистическую революцию, они были вполне последовательны
35 В. И. Ленин. Полн. собр. соч.. т. 31, стр. 123.
36 Там же, стр. 124.
37 Там же, стр. 131—132.
38 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, стр. 209—210.
39 Там же, стр. 346.
40 В. И. Ленин. Полн. собр. соч.. т. 31, стр. 11
41 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 49, стр. 437
42 Там же, стр. 410.
43 «Владимир Ильич Ленин. Биография». 1963, стр. 313—314.
44 В. И. Ленин. Полн. собр. соч.. т. 31, стр. 130