«А МНЕ ТАК ПОЛАГАЕТСЯ!»
Однажды Мария Ильинична передала мне просьбу Владимира Ильича разобрать книги в его комнате и пригласила прийти к ним на квартиру. Так впервые я побывала в семье Ульяновых.
Как и всех, кто приходил к ним, меня поразила скромность обстановки, в которой они жили. Небольшие комнаты: Владимира Ильича, Надежды Константиновны, Марии Ильиничны — и маленькая столовая. Все кругом просто, никаких предметов роскоши, ничего лишнего, только самое необходимое для культурной, много работающей семьи. Обращало на себя внимание большое количество книг. В комнате Ленина с одним окном стояли письменный стол с креслом, шкаф с книгами, металлическая кровать, а над нею на стене висела фотография — Ленин и Крупская на открытии электростанции в селе Кашино. Слева от двери — диванчик, круглый столик, у кровати тумбочка с лампой.
Позднее, когда я поделилась своими впечатлениями об этом с Надеждой Константиновной Крупской, она заметила:
- Где бы мы ни жили, Владимир Ильич всегда выбирал себе комнату поменьше, а ту, которая была просторнее, предлагал мне, заботясь, чтобы у меня было больше солнца и воздуха. Так было в Кремле, так было и в Горках.
После того как я ознакомилась с книгами, которые находились в комнате Владимира Ильича, они были перенесены в его кабинет.
На другой день я пришла на работу и увидела, что в углу кабинета сложено много литературы. Вошел Владимир Ильич и, обращаясь ко мне, сказал:
- Эти книги из моей комнаты. Пожалуйста, разберите их!
Ленин ушел на заседание Совнаркома, а я приступила к своему делу. Хотелось все закончить в один вечер и поэтому задержалась дольше обычного. В двенадцать или в час ночи вернулся Владимир Ильич. Увидев меня за работой, он рассердился:
- Вы все еще здесь? Разве нельзя было это сделать завтра?
- Владимир Ильич, но ведь и вы тоже только что закончили работу.
Он усмехнулся и проговорил:
- А мне так полагается!
Много и самоотверженно трудился Владимир Ильич Ленин, не жалея для общего дела ни сил своих, ни здоровья.
Однажды Владимир Ильич, почувствовав себя плохо, ушел с заседания Совнаркома. Придя в свой кабинет, он сел за письменный стол и взялся рукой за голову. Выглядел Ленин очень плохо. Время было уже позднее.
— Владимир Ильич,— обратилась я к нему,— вы сильно устали. Пошли бы домой, отдохнули.
- Нет, я должен еще принять Глеба Максимилиановича Кржижановского,— ответил он.
Потом он сказал мне, чтобы я прошла в зал заседаний Совнаркома и передала товарищу Кржижановскому просьбу прийти на квартиру Ленина. После этого Владимир Ильич ушел домой.
Нередко мне приходилось наблюдать, как В. И. Ленин работал в своем кабинете. Он старался полнее и продуктивнее использовать время. Строго но расписанию принимал посетителей, стремясь глубоко вникнуть в их просьбы, лучше помочь им, давал ценные советы и четкие указания партийным и советским работникам, кратко говорил по телефону, много писал и читал.
Сотрудники секретариата Совнаркома и В. И. Ленина работали в зале заседаний. А у меня там даже и стола своего не было.
Нередко я занималась библиотечными делами в кабинете Ленина. Бывало, работаю и взгляну на Владимира Ильича. А он быстро, быстро пишет или, опершись локтем о стол, что-то обдумывает. Очень он увлекался своей работой, находил в ней величайшее удовлетворение.
Трудолюбие, глубокий исследовательский подход к делу — черты, присущие Ленину. Занятый большой работой, он не проявлял нервозности, был спокоен, немногословен, приветлив.
Разбирала я как-то книги в кабинете Владимира Ильича, вошел он с А. М. Лежавой. Стала было собираться, чтобы уйти, а Ленин говорит:
- Не уходите, вы нам не мешаете.
Владимир Ильич усадил посетителя в кожаное кресло, расспросил о здоровье, а потом началась деловая беседа.
В другой раз, когда к Ленину пришел кто-то из партийных работников, он сказал мне:
— Через пятнадцать минут вы опять можете здесь работать.
Во время приема посетителей я обычно из кабинета уходила.
Как известно, Владимир Ильич строго соблюдал режим дня. Ровно в четыре он шел обедать, затем немного отдыхал, а к шести часам вечера возвращался и работал до поздней ночи. Вечером, оставаясь один, он тушил люстру и зажигал настольную лампу. Уходя домой, обязательно выключал свет.
Строжайшая экономия государственных средств, бережливое отношение к народному добру, ко всему, что создается трудом рабочих и крестьян, у Ленина проявлялись всегда — и в большом и в малом. Для подтверждения этой мысли хочется привести следующее место из его записки Ф. Э. Дзержинскому:
«т. Дзержинский! У меня возникает серьезное опасение: нет ли «преувеличения» в расходах на мой гараж, который взят, кажись, под сугубый надзор ГПУ. Не пора ли «сжать» сие учреждение и сократить расходы на него? Все и все расходы сжимают.
Прошу Вас показать сие «замам», Рыкову и Цюрупе, и поручить надежному, толковому, знающему человеку проверить, нельзя ли сократить и сжать расходы по этой статье и побольше сократить.
19/V [1922] Ленин»1.
Особенно внимателен был Владимир Ильич к людям: и к «близким» и к «дальним». Хорошо об этом сказал С. М. Киров: «Более сердечного человека никто из нас не встречал. Он был многогранен. Он находил ключи к сердцу каждого из нас»2.
Чрезвычайно заботливо В. И. Ленин относился к своему верному другу — жене Надежде Константиновне Крупской. Иногда она просила меня достать нужную ей литературу. Владимир Ильич потом спрашивал, как бы проверяя меня, удалось ли выполнить просьбу Надежды Константиновны. Получив утвердительный ответ, он оставался доволен и благодарил.
Иногда, возвращаясь из Наркомпроса домой, Надежда Константиновна заглядывала в кабинет Ленина. Этим она показывала, что вернулась с работы и желает узнать, свободен ли Владимир Ильич и может ли идти обедать. Бывало, что и заходила. Обращаясь ко мне, спрашивала, достала ли я для нее книги.
Я уже рассказывала о том, как Ленин, придавая огромное значение пропаганде Государственного плана электрификации России, привлек к этому делу крупного партийного деятеля и публициста И. И. Скворцова-Степанова, поручив ему написать популярную брошюру о плане ГОЭЛРО.
Теперь добавлю, какую трогательную заботу проявлял Владимир Ильич об этом человеке, о его здоровье, создавая ему благоприятные условия для творческой работы.
В июне 1921 года В. И. Ленин принимает меры, чтобы устроить тов. Скворцову-Степанову летний отдых под Москвой.
21 октября того же года Владимир Ильич пишет в Оргбюро ЦК РКП (б):
«Ввиду просьбы Ив. Ив. Скворцова (Степанова), прошу отменить его командировку и сослать его вместо этой командировки в один из подмосковных совхозов, на молоко, чтобы он в 1 — 1 1/2 месяца, не отвлекаясь другими делами, кончил предпринятую им литературную работу...
Ленин»3.
Когда книга И. И. Степанова «Электрификация РСФСР в связи с переходной фазой мирового хозяйства» была закончена, В. И. Ленин послал ему «привет и поздравление с великолепным успехом»4 и попросил Секретариат ЦК дать автору книги отдых «и поручить МК его не привлекать к работе... ибо он в отдыхе абсолютно нуждается»5.
Хочется подчеркнуть, что внимательное, подлинно человеческое отношение Владимир Ильич проявлял ко всем трудящимся. Заботами о них он жил, их радостями радовался, их печалями огорчался. Ленинская любовь к людям была искренняя и сердечная. К трудовому человеку он относился как товарищ к товарищу, как равный к равному.
Доброту и заботу Владимира Ильича я и сама постоянно ощущала.
Однажды, когда я заболела, Владимир Ильич, узнав об этом, поинтересовался: «Что с нею, не нуждается ли она в чем?» Он попросил Л. А. Фотиеву позаботиться обо мне. Во время моей болезни Ленину понадобилась какая-то книга. По его просьбе мне позвонили домой из секретариата Совнаркома. Я сказала, что книга лежит в таком-то шкафу, на такой-то полке. Когда об этом сообщили Владимиру Ильичу, он заметил: «Удивительно, как она хорошо помнит, где что в библиотеке находится».
После выздоровления я вернулась в Совнарком. К нам в секретариат зашла Надежда Константиновна и сказала:
- Узнав, что его библиотекарша приступила к работе, Владимир Ильич обрадовался: теперь, говорит, она даст мне хорошую, интересную книгу.
В феврале 1922 года я ушла из Госиздата и была зачислена в штат аппарата ЦК партии. Ленин об этом не знал. Как-то мне пришлось по одному вопросу разговаривать по телефону с Лениным.
- А кто со мной говорит? — спросил он.
Отвечаю, что это я, Манучарьянц.
- Разве вы работаете в аппарате ЦК? А как же библиотека? — забеспокоился Владимир Ильич.
Я сказала, что буду работать также и в библиотеке. Ленин с огорчением заметил:
- Думаю, что вам такое совмещение будет трудно.
Вскоре опасения Владимира Ильича подтвердились.
В аппарате ЦК приходилось работать много, часто задерживаться до поздней ночи. Дело дошло до того, что несколько вечеров подряд не смогла прийти в Совнарком, чтобы выполнять обязанности библиотекаря. Ильич это заметил и сказал Л. А. Фотиевой: «Передайте библиотекарше, что я на нее рассержусь». Когда она сообщила мне об этом, я очень расстроилась.
Вскоре, в октябре 1922 года, решением Оргбюро ЦК я была оставлена на работе только в библиотеке В. И. Ленина.
Приведу еще один пример чуткости и заботы Ленина.
В январе 1922 года в ЦК обсуждался вопрос о составе советской делегации на Генуэзскую конференцию. В. В. Воровский был утвержден ее генеральным секретарем. Он обратился к Владимиру Ильичу с письменной просьбой, чтобы меня прикомандировали к этой делегации, мотивируя тем, что я знаю Италию и итальянский язык.
В записке к В. И. Ленину 28 января 1922 года Воровский писал:
«Дорогой Владимир Ильич! Обращаю Ваше отеческое внимание на Шушанику Манучарьянц, Вашу библиотекаршу... Рекомендую взять ее в секретариат Совнаркома — будете иметь преданного, надежного и очень толкового работника. Но раньше этого было бы полезно прикомандировать ее к Генуэзской конференции (знает Италию и итал. язык!)...»
Ленин ответил Воровскому, что если это в интересах дела, то он не возражает.
На другой день Владимир Ильич спросил меня:
- Вы едете в Италию?
Я догадалась, о чем идет речь, так как Воровский рассказывал мне о своей просьбе к Ленину, и задумалась... Может быть, моя библиотечная работа здесь не так уж и нужна?
А Владимир Ильич продолжал:
- Поезжайте, подкормитесь, наберитесь свежих сил, поезжайте ненадолго.
- Владимир Ильич,— сказала я,— ехать-то надо на год-два, на меньшее время не берут.
Он улыбнулся.
- А мы поторгуемся, может быть, возьмут и на несколько месяцев.
Как ни заманчива казалась мне поездка в Италию, но работа у Ленина была всего дороже, и я не согласилась с предложением Воровского.
Тема о Ленине неисчерпаема. Совершенно прав был А. В. Луначарский, когда в своих воспоминаниях назвал В. И. Ленина «грандиозным явлением». Много о вожде трудящихся сказано и написано. Но в памяти возникают новые факты, которые как штрихи дополняют образ этого замечательного человека, непримиримого борца за дело партии.
По просьбе Владимира Ильича я получала ему зарплату, и по его поручению иногда вносила партийные и профсоюзные взносы. Деньги и записку об уплате членских взносов обычно оставляла на его письменном столе. Получив это, он каждый раз спрашивал: «А партийный взнос, значит, уплачен?»
Владимир Ильич был чуток и внимателен к людям, но в то же время чрезвычайно строг и требователен к ним во имя интересов дела.
Вспоминаю записку В. И. Ленина в Государственное издательство, полученную в октябре 1919 года. Как она нас, работников издательства, взволновала и заставила подтянуться, более серьезно относиться к своим обязанностям!
В Москве в начале марта 1919 года состоялся I конгресс Коммунистического Интернационала. Он принял историческое решение о создании III, Коммунистического Интернационала, одобрил тезисы Ленина о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата, утвердил платформу Коминтерна и обратился с Манифестом к пролетариям всего мира. Госиздат выпустил брошюру с материалами конгресса Коминтерна, но в ней оказались большие, совершенно недопустимые промахи.
«Просмотрев брошюру...— писал Владимир Ильич В. В. Воровскому в Госиздат,— я объявляю строгий выговор за подобное издание и требую, чтобы все члены коллегии Государственного издательства прочли настоящее мое письмо и выработали серьезные меры гарантии, чтобы такое безобразие не могло повторяться.
Брошюра издана отвратительно. Это какая-то пачкотня. Нет оглавления. Какой-то идиот или неряха, очевидно, безграмотный, собрал, точно в пьяном виде, все «материалы», статейки, речи и в беспорядке напечатал.
Ни предисловия, ни протоколов, ни точного текста решений, ни выделения решений от речей, статей, заметок, ничего ровно! Неслыханный позор!
Великое историческое событие опозорено подобной брошюрой.
Требую: 1) Исправления путем вклейки. (Виновных засадить в тюрьму и заставить вклеивать во все экземпляры.)
Сообщения мне:
2а) Сколько экземпляров напечатано?
26) Сколько распространено?
3) Переиздания в приличном виде. Корректуру показать мне.
4) Установление правила, чтобы за каждую выпускаемую вещь отвечало определенное лицо (завести книгу записей ответственных лиц).
5) Другие меры упорядочения; выработать их и прислать мне.
Председатель Совета Народных Комиссаров
В. Ульянов (Ленин)»6.
На протяжении более чем трехлетней работы библиотекарем у Владимира Ильича я не раз убеждалась в том, что «гнев» Ленина, его «резкость» и «сердитые» слова вызывались только крайними случаями, когда требовали интересы дела. Строгость Ленина быстро сменялась обычной его приветливостью, дружеской улыбкой, веселым настроением. Видно было, он сам тяготится тем, что ему пришлось прибегнуть к суровым мерам.
Очень хорошо заметил эту ленинскую черту А. В. Луначарский. «Его гнев,— писал Анатолий Васильевич о Ленине,— также необыкновенно мил. Он всегда господствует над своим негодованием... Я много раз отмечал это внешнее бурление, эти сердитые слова, эти стрелы ядовитой иронии, и рядом был тот же смешок в глазах и способность в одну минуту покончить всю эту сцену гнева, которая как будто сама разыгрывается Лениным, потому что так нужно. Внутри же он остается не только спокойным, но и веселым»7.
Ленин умел понимать шутку, любил и сам шутить.
В первые дни моей работы Владимир Ильич спросил у Л. А. Фотиевой:
- Как зовут мою библиотекаршу?
Она ответила:
- Шуша, Шушаника.
Вскоре после этого, выйдя из своего кабинета в зал заседаний, Ленин подошел к столу Фотиевой и в моем присутствии сказал:
- Я был в ссылке, в Шушенском, там была река Шуша, а Шушаника, наверно, ее приток.— Он взглянул на меня и весело рассмеялся, а я смутилась и не знала, что ответить на эту шутку.
Новая литература, поступавшая в библиотеку, как правило, складывалась в самый нижний ящик шкафа, который стоял около печки в кабинете Ленина. Владимир Ильич нередко просматривал ее, сидя на корточках.
Как-то пришло очень большое количество литературы. В один из вечеров, разложив на полу книги и журналы, я начала разбирать их, не думая, что Владимир Ильич так поздно может зайти в свой кабинет. Вдруг открылась дверь и появился Ленин. Он зашел с другой стороны стола и, увидев меня на полу, сказал:
- Я вас чуть не задел.
Мне показалось, что Владимир Ильич несколько смутился: за плечами у него были ружье и охотничья сумка. Я стала быстро собирать с полу книги, а он говорит мне:
- Не уходите, я сейчас уезжаю за город.
В. И. Ленин позвонил в гараж шоферу С. К. Гилю и попросил машину. (По личным делам Владимир Ильич всегда сам звонил в гараж.)
Вспоминается и такой забавный факт. Одной из сотрудниц секретариата, Наташе Лепешинской, кто-то позвонил по телефону и спросил, нельзя ли ему поговорить с Лениным. Наташа, как обычно в таких случаях, ответила, что сейчас узнает, у себя ли Владимир Ильич. Она вошла в кабинет. Ленин сосредоточенно работал за письменным столом и, не отрываясь от дела, попросил сказать, что его нет.
Вернувшись в зал заседаний. Наташа взяла трубку и ответила:
- Владимир Ильич просил сказать, что его нет.
Поняв, что она сделала, Наташа смутилась и в растерянности положила трубку не на аппарат, а рядом. В это время я по соседству разбирала книги и, увидев побледневшую Наташу, спросила: «Что случилось?» Когда она поделилась со мной, я посоветовала ей пойти и все рассказать Владимиру Ильичу. Наташа робко вошла в кабинет к Ленину... Вернулась и говорит: - Стою перед Владимиром Ильичем и тереблю платок. Он поднял голову и, увидев меня бледной и расстроенной, спрашивает: «Что произошло? Почему вы такая расстроенная?» Я ему все рассказала, и он начал так хохотать, что долго не мог успокоиться, а потом сказал мне: «Ничего, я знаю этого товарища и вечером сам ему позвоню. Не волнуйтесь. Идите работать!»
Этот случай еще раз говорит о прекрасной душе Ленина. И прекрасна она потому, что была подлинно человеческой в самом возвышенном смысле слова. Думая о нем, вспоминая его живым, таким, каким он был, мне хочется привести замечательные слова Н. К. Крупской, сказанные ею на VI съезде комсомола в 1924 году: «Ленина не надо превращать в икону. Надо, чтобы его идеи служили бы руководством к действию. Эта мысль, мне кажется, должна быть руководящей идеей у тех комсомольцев, которые хотят стать ленинцами»8.
Все, кто лично знал В. И. Ленина, отмечают его доступность и скромность. Таким он остался и в моей памяти. Владимир Ильич терпеть не мог восхваления, подхалимства, ему претила любая попытка возвысить его над другими, подчеркнуть его особую роль. Он был подлинным демократом и считал нелепым, смехотворным, оскорбительным и унизительным для себя и для других всякое навязывание своей личности. В дни выздоровления после своего опасного ранения Владимир Ильич позвал к себе близких товарищей и сказал им:
«С большим неудовольствием замечаю, что мою личность начинают возвеличивать. Это досадно и вредно. Все мы знаем, что не в личности дело. Мне самому было бы неудобно воспретить такого рода явление. В этом тоже было бы что-то смешное, претенциозное. Но вам следует исподволь наложить тормоз на всю эту историю»9.
Ни в одном из помещений Совнаркома он не разрешал вешать своих портретов. Когда 1 мая 1920 года Ленин вместе с нами, сотрудниками СНК, рабочими и красноармейцами участвовал в субботнике близ царь-колокола и какой-то фотограф пытался его заснять, Владимир Ильич сказал, что он пришел не фотографироваться, а работать, и сейчас же отошел от фотографа.
В. И. Ленин много и напряженно трудился, но в свободное от работы время любил и умел хорошо отдыхать. Он выезжал за город, ходил на охоту, изредка слушал музыку и посещал театры.
Как-то в театре Зимина (филиал Большого театра) давали концерт из произведений Бетховена. Во время антракта ко мне подошел А. М. Горький и сказал, что на концерте присутствует Ленин, он сидит в аванложе дирекции, но просил об этом никому не говорить.
Другой раз я увидела В. И. Ленина и А. М. Горького вместе на концерте в Доме союзов. Выступало много артистов. Владимир Ильич часто обращался к Алексею Максимовичу и весело, заразительно смеялся...
В. И. Ленин получал много книг с дарственными надписями. Вот некоторые из них.
Известный философ и социолог Бертран Рассел (Англия) в 1920 году подарил Владимиру Ильичу две книги. На каждой из них он написал: «Товарищу Ленину от автора».
Глубокое уважение к Ленину выразил английский писатель Бернард Шоу. Он прислал ему свою книгу «Назад к Мафусаилу» с такой надписью: «Николаю Ленину, единственному государственному деятелю Европы, который обладает талантом, характером и знаниями, соответствующими его ответственному положению... 16-го июня 1921».
Трогательные слова начертала на своей книге «Мы обвиняем!» Клара Цеткин: «Двум лучшим борцам-коммунистам и людям: товарищу Ленину и товарищу Лениной-Крупской. С глубокой любовью и уважением. Клара Цеткин».
Георгий Димитров подарил Владимиру Ильичу от имени ЦК Болгарской коммунистической партии первую часть болгаро-французского и франко-болгарского словаря. Надпись на нем гласит: «Нашему любимому учителю и незаменимому вождю всемирной пролетарской революции товарищу Ленину от ЦК Болгар[ской] Ком[мунистической] партии. За ЦК — Г. Димитров. Москва 5.III.1921».
Л. В. Луначарский на титульном листе книги «Проблемы народного образования», посвященной «Надежде Константиновне Крупской (Ульяновой)», написал: «Дорогому Владимиру Ильичу с пожеланием скорого выздоровления».
Подарив В. И. Ленину свою брошюру «О милиционной организации вооруженных сил Российской Социалистической Федеративной Советской Республики», Н. И. Подвойский сделал на ней следующую надпись: «Дорогому моему учителю Владимиру Ильичу. Н. Подвойский».
С искренней любовью и уважением посвящают свои труды В. И. Ленину рабочие. На второй странице обложки сборника «Государственное новороссийское комбинированное предприятие» (Юзовка, 1921) мы читаем: «Дорогому товарищу В. И. Ленину от юзовских металлистов».
Типографская надпись имеется и на обложке бюллетеня «Черемховская кочегарка» (Черемхово (Иркутская обл.), 1921): «Москва. Председателю Совета Народных Комиссаров Владимиру Ильичу т. Ленину от участников коллективного труда».
На пятой странице книги: ««Динамо». 25 лет революционной борьбы» — типографская надпись: «Любимому нашему учителю и вождю, Владимиру Ильичу Ленину, рабочие завода «Динамо» посвящают страницы своей жизни и борьбы».
На обложке журнала юных пионеров «Барабан» (1923, № 5): «Дорогому Ильичу от пионеров Замоскворечья! 19/1—24 в память открытия районной выставки «Мы идем на смену!»».
Работая под руководством Ленина, я как-то не чувствовала его величия. Но когда приходилось бывать на съездах партии или других больших собраниях, где выступал Владимир Ильич, и видеть восторженные приветствия трудящихся, обращенные к нему, сознавала, как велик этот простой человек, и всегда сильно волновалась от радости.
Да, Ленин велик и славен. Он славен своими революционными делами, велик бессмертными идеями, освещающими путь к народному счастью.
Нам нужно учиться у Владимира Ильича скромности, беззаветной преданности делу коммунизма. По-ленински жить и по-ленински бороться — вот девиз, который воодушевляет, помогает нам сочетать свою жизнь с общественной жизнью и полностью отдавать ее во имя прогресса человечества.
Примечания:
1 Ленинский сборник XXXVI, стр. 487-488.
2 «Воспоминания о В. И. Ленине», ч. 2, стр. 45.
3 Ленинский сборник XXXV, стр. 284.
4 В. И. Ленин. Соч., т. 36, стр. 523.
5 Ленинский сборник XXXV, стр. 341.
6 В. И. Ленин. Соч., т. 35, стр. 363—364.
7 А. Луначарский. Рассказы о Ленине. Госполитиздат, 1959, стр. 5.
8 И. К. Крупская. Вопросы коммунистического воспитания молодежи. Госполитиздат, 1959, стр. 19.
9 «Ленин — товарищ, человек». Госполитиздат, 1963, стр. 179.