В.И. Ленин-юрист - Глава четвертая В. И. УЛЬЯНОВ — «ПОДПОЛЬНЫЙ АДВОКАТ»

 

Глава четвертая

В. И. УЛЬЯНОВ — «ПОДПОЛЬНЫЙ АДВОКАТ»

 

ПОДТАЧИВАНИЕ УСТОЕВ САМОДЕРЖАВИЯ ИЗДАЛЕКА

Далекая сибирская глуить, село Шушенское Минусинского округа Енисейской губернии. Сюда 8 мая 1897 г. прибыл для отбывания ссылки В. И. Ленин. Об этом факте незамедлительно доложил иркутскому генерал-губернатору енисейский губернатор.

Однако «самый опасный революционер» и в ссылке продолжал свою работу. Пренебрегая условиями сурового климата и мрачного быта, игнорируя «гласный надзор» полиции, Владимир Ильич развернул в Шушенском разностороннюю, поистине кипучую деятельность по подготовке революции. В ссылке он изучил огромное количество литературы¹, собрал и проанализировал массу статистических данных. В результате его упорной и целеустремленной научно-публицистической деятельности за два года и девять месяцев пребывания в Сибири Ленин написал много статей, брошюр, рецензий, закончил начатую в Петербурге (в тюрьме) большую книгу «Развитие капитализма в России». Помимо этой работы, Ленин в Шушенском подготовил к печати и такие широкоизвестные ныне работы, как «Новый фабричный закон», «Задачи русских социал-демократов», «От какого наследства мы отказываемся», «Проект программы нашей партии», «О промышленных судах» и другие — всего более 30 произведений.

В написанных в ссылке научных трудах Владимир Ильич всесторонне разработал план создания в России революционной пролетарской партии, ее программу и тактику, обосновал тезис о том, что без революционной теории не может быть и революционного движения. В нашу задачу не входит анализ всех перечисленных произведений.

Мы остановимся лишь на двух из них: брошюре «Новый фабричный закон» и статье «О промышленных судах», поскольку они имеют непосредственное отношение к теме настоящего исследования.

Брошюра «Новый фабричный закон» является, как известно, первой работой В. И. Ленина, выполненной в ссылке. Она появилась вскоре после опубликования в газетах нашумевшего в те годы закона от 2 июня 1897 г. о сокращении рабочего дня на промышленных предприятиях и железнодорожных мастерских до ...11,5 часа. Готовясь к написанию брошюры, Владимир Ильич изучает литературу как о русском, так и об иностранном рабочем законодательстве, а также многочисленные статистические сборники. Он изучил, в частности, довольно толстый по объему «Вестник финансов, промышленности и торговли» (за ряд лет), «Обзор иностранного законодательства по регулированию времени и продолжительности работы в промышленных заведениях» (из этого сборника он использовал, в частности, швейцарский «Союзный закон о работе на фабриках» от 23 марта 1877 г.), сборник статистических сведений по Московской, Смоленской и Одесской губерниям и др. материалы. В письме к сестре, Анне Ильиничне, от 17 апреля 1897 г. он просит выписать для него немецкий журнал «Архив социального законодательства и статистика», в котором уделено большое внимание законоположениям по интересующему его вопросу. Пользуясь сборниками, Ленин подсчитал рабочее время за год на 45 крупных фабриках Московской губернии и 54 фабриках Одессы. Оказалось, что положение рабочих России от введения нового закона не улучшилось, а, наоборот, ухудшилось.

В брошюре дается политико-юридический анализ десяти вопросов, вытекающих из содержания июньского закона. В самом начале ее раскрывается причина, побудившая царское правительство издать новый фабричный закон. Эта причина — напор рабочего движения, руководимого «Союзом борьбы за освобождение рабочего класса».

Анализ июньского (1897 г.) закона Ленин начинает с данного в нем определения понятия «рабочего времени». При этом он обращает внимание на то, что продолжительность рабочего времени законодатель связывает с характером трудового договора. Установленный законом 11 1/2 часовой рабочий день касается лишь рабочих, с которыми заключен договор личного найма. Следовательно, на рабочих, которые выполняют работу в порядке подряда, закон не распространяется.

Обстоятельному анализу и критике подверг автор брошюры ст.ст. 8 и 9 закона. Первую — за то, что она фактически не ограничивает применение сверхурочных работ, а вторую — за признание министров единственными и неопровержимыми толкователями рассматриваемого в брошюре фабричного закона².

Показав, чем было вызвано издание закона, какие права он дает министрам и фабрикантам и чем обеспечивается его исполнение, Ленин подводит читателя к логическому выводу об истинном значении рассматриваемого в брошюре законоположения. Закон этот, в сущности, не уменьшил, а «...только укрепил произвол хозяев, подсказав им особо надежный способ притеснять рабочих»³. В брошюре подчеркивается такой любопытный факт, как отсутствие в законе нормы, предусматривающей наказание за неисполнение его требований. Пробел отнюдь не случайный: царское правительство рассчитывало таким образом превратить новый закон в пустую бумажку.

Владимир Ильич заостряет внимание и на другой, казалось бы, «мелочи» — стиле и языке закона. При ближайшем рассмотрении его параграфов становится ясно, что они нарочито наполнены словесными выкрутасами. Многие из них заканчиваются не точкой, а бюрократическими словечками «и т. д.» или «и т. п.». Расчет законодателя, говорится в брошюре, ясен: облегчить фабрикантам возможность своекорыстного толкования и нарушения закона, а рабочим — затруднить защиту своих убогих прав, предусмотренных в фабричном законе.

В заключение В. И. Ленин указывает и на известное положительное значение закона от 2 июня. При всей своей ограниченности и при всем пристрастии к «его величеству капиталу» этот закон неизбежно дал «...новый толчок русскому рабочему движению»⁴.

В приложении к брошюре, написанном в конце 1897 г., разбираются правила и инструкция о применении данного закона, опубликованные после его издания почти через 4 месяца. Проанализировав оба документа, Владимир Ильич показывает, что смысл их в том, чтобы подсказать фабрикантам и чиновникам, как можно вполне «правомерно», с пользой для себя, нарушать требования закона, не опасаясь какой бы то ни было ответственности.

В брошюре делается принципиально важное обобщение относительно особенностей, признаков каждой из двух групп законов, на которые можно разделить все действующее (в частности, фабричное) законодательство.

В законах первой группы «самые мелкие права рабочих перечислены с полной точностью... и ни малейших отступлений не полагается под страхом самых свирепых кар».

В законах второй группы «всегда даются только общие запрещения без всякого точного перечисления, так что администрация может запретить все, что ей угодно; в этих законах всегда есть маленькие, но очень важные добавления: «и т. п.» и «пр.». Такие словечки наглядно показывают всевластие русских чиновников, полное бесправие народа перед ними»⁵.

Автор брошюры разъясняет своим читателям, как сделать, чтобы июньский закон не только гласил, но и действовал: «Только борьбой, сознательной и стойкой борьбой добились рабочие издания этого закона. Только борьбой могут они добиться того, чтобы этот закон действительно применялся и применялся в интересах рабочих»⁶. В противном случае этот закон останется пустой бумажкой.

Подробный, чуть ли не постатейный разбор рассматриваемого закона позволил Владимиру Ильичу выявить его политическую направленность, а также классовую принадлежность его составителей. На фактах из жизни фабричных рабочих, из деятельности правительства и отдельных министров тогдашней России Ленин наглядно показал, чьи интересы выражали и кому служили данный и другие царские законы.

Несколько лет спустя В. И. Ленин вновь возвращается к этим вопросам и отвечает на них совершенно определенно. Анализ «будничного законодательства», изданного в течение одного года, привел Владимира Ильича и читателей другой его статьи «Объективная статистика» к любопытному открытию: 2/3 этого законодательства (60 узаконений из 91) «посвящены самому непосредственному удовлетворению различных практических нужд наших капиталистов (и отчасти) охране их от рабочих возмущений»⁷.

Почему так происходит? Ленин терпеливо, в простых и понятных выражениях объясняет, что другого направления в работе законодателя и быть не может. Правительство помещиков и капиталистов издает законы, выгодные и угодные «сильным мира сего», и оно же закрывает глаза на факты нарушения законов людьми богатыми. Для пояснения своей мысли Владимир Ильич, как обычно, приводит яркий пример, запоминающийся факт. Он описывает полувековую судебную тяжбу уральского помещика Строганова с рабочими, которых он обязан был по закону наделять землею, но в нарушение закона отказывался это сделать.

Подобные примеры содействовали развенчиванию иллюзии, будто в условиях самодержавия можно говорить о праве, охраняемом законом, о законности. «Смешно говорить «о праве», — подчеркивал Ленин, — когда помещики и издают законы, и применяют или отменяют их на практике. Значит, есть такой класс, который сам творит «право» и сам отменяет его»⁸.

Брошюра «Новый фабричный закон» вышла в свет через два года после того, как она была написана. Ее содержание частями (главами) перепечатывалось в нелегально издававшихся в России газетах. Она имела не только пропагандистское значение. Для рабочих она служила своего рода юридическим справочником, помогавшим познавать и отстаивать те мизерные права, которые давал им июньский закон. Она помогла рабочим особенно легко увидеть связь между их положением и общественным строем.

В последние месяцы пребывания в ссылке Владимир Ильич закончил работу над большой статьей «О промышленных судах». При чтении ее нельзя не поразиться эрудиции автора, превосходному знанию им вопросов права и судоустройства. В статье раскрыты положительные стороны промышленных судов, преимущества последних перед чиновничьими судилищами, показаны основные пороки буржуазного правосудия. В числе этих пороков — нежелание судей по-настоящему искать правду по делу.

Судьи — чиновники, говорится в статье, довольствуются, обычно, формальной или судебной истиной. Рассматривая споры, возникающие в жизни людей, конфликты, они заботятся только об одном: лишь бы по закону все было правильно, «чтобы дело было гладко по бумагам: только бы в бумагах было все в порядке, а больше ни до чего нет дела чиновнику...»⁹.

В статье высмеиваются буржуазные судьи, рассматривавшие иски хозяев-предпринимателей к рабочим. К чему же сводится «правосудие» по этим делам? К констатации формальных моментов и ни к чему больше. Оказывается, «судья-чиновник, заглянув в рабочую книжку, прочитал правило, — и больше слушать ничего не хочет: нарушено, дескать, правило, так и отвечай»¹⁰. В результате судебное решение, порой формально правильное, по существу, являлось издевательством над справедливостью, над рабочим человеком.

Столь правдивые и предельно ясные слова, естественно, горячо воспринимались читателями — рабочими, вызывали в их памяти десятки забытых или непонятных прежде случаев «законного» произвола и явного беззакония со стороны их хозяев, вопиющего произвола судебных и полицейских чиновников, взыскивавших с рабочего человека за все, что угодно, даже за его юридическую неграмотность.

В статье объяснены причины того, почему рабочий люд плохо знает и всегда презирает царские законы и почему представители трудящихся не допускаются к выполнению судейских функций, даже в качестве присяжных заседателей. Владимир Ильич бичует фарисействующих юристов за их попытки оправдаться тем, что дескать«все должны знать законы», В действительности же «...такое предположение — буржуазная ложь, ложь, сочиненная людьми имущими и капиталистами против не имущих...»¹¹, ибо оно игнорировало тот факт, что половина населения тогдашней России была неграмотной, следовательно, рабочие, как правило, не могли знать законов.

Ленинская статья имела своей целью привлечь общественное мнение страны к вопросу о промышленных судах, показать их несомненные преимущества перед судами чиновников. В числе аргументов в пользу создания таких судов в России Владимир Ильич приводит их огромные воспитательные возможности. Эти суды, подчеркивает он, «подняли бы сознательность рабочих, повысили в них сознание своих прав, своего человеческого и гражданского достоинства, приучили их самостоятельно думать о государственных делах и об интересах всего рабочего класса...»¹².

Но именно по этой причине царизм всячески противился идее создания промышленных судов.

Рассматриваемая статья интересна для нас еще и тем, что в ней впервые в России с марксистских позиций дана трактовка суда как органа государственной власти, и деятельности суда, как части, формы государственной деятельности, государственного управления обществом. В ней изложены и обоснованы некоторые демократические принципы организации суда, возможные лишь в условиях диктатуры пролетариата. Чуждые буржуазной юстиции, они после 1917 г. стали руководящими для правосудия пролетарского государства.

Отдельные теоретические вопросы, поставленные в статье «О промышленных судах», получили дальнейшее развитие применительно к советской юстиции в речах В. И. Ленина на III Всероссийским съезде Советов и VIII съезде РКП (б), а также в его работе «Очередные задачи Советской власти».

 

ЮРИДИЧЕСКАЯ ПРАКТИКА В. И. УЛЬЯНОВА В ШУШЕНСКОМ

Находясь в ссылке, В. И. Ленин нередко встречался и беседовал с местными крестьянами. С некоторыми из них — Ермолаевым, Журавлевым, Заверткиным, Строгановым — он даже сдружился.

Как только крестьяне узнали, что Владимир Ильич адвокат, они стали обращаться к нему за помощью. Спустя некоторое время «клиентура» его увеличилась за счет рабочих с приисков. В советах юриста порой нуждались и отдельные товарищи по ссылке. Шли к Ильичу и они. И не было случая, чтобы он кому-то отказал в просьбе дать совет или составить ту или иную жалобу. Консультируя посетителя, Ленин попутно выяснял и условия его жизни, труда, настроение.

В научной биографии В. И. Ленина отмечается, что, находясь в ссылке, он глубоко и всесторонне изучал сибирскую деревню. В этом ему помогло и близкое общение с крестьянами села Шушенского, которым он давал юридические советы, помогал им защищаться от произвола властей и богатеев¹³².

В быстром распространении широкой популярности Владимира Ильича как юриста большую роль сыграло ничем не примечательное дело одного рабочего, выгнанного с приисков. Хозяин не только прогнал приискателя, но и не заплатил ему за работу. Убедившись в незаконности действий золотопромышленника, В. И. Ульянов составил мотивированную жалобу, которую суд был вынужден удовлетворить.

«Весть об этом выигранном деле, — вспоминала потом Надежда Константиновна Крупская, — разнеслась среди крестьян»¹⁴, которые после этого зачастили к ссыльному юристу.

О характере адвокатской практики В. И. Ленина в ссылке можно судить по рассказам местной крестьянки Прасковьи Алексеевны Мезиной, близко знавшей в те годы Ульяновых, и других жителей Шушенского.

«Часто, — говорила она, — к Владимиру Ильичу приходили крестьяне с жалобами, с просьбами написать прошение. У кого какое горе, поделиться не с кем, посоветоваться все шли к Владимиру Ильичу. Он давал людям советы, прошении составлял, письма писал, помогал чем только мог, даже иной раз деньгами, хотя сам жил бедно»¹⁵⁴.

«Клиентуру», которую стал обслуживать в Шушенском Ленин-адвокат, можно условно разделить на три группы: местные крестьяне, рабочие с приисков и политические ссыльные. Но большинство посетителей составляли, конечно, крестьяне. Сперва это были шушенские бедняки. Позже, когда о «мужицком защитнике» заговорили в окрестных деревнях и приисках, к нему дотянулись ходоки из различных населенных пунктов Минусинского округа.

Уже к концу первого года ссылки Владимир Ильич завоевал горячую любовь местного населения и, прежде всего, тех, кому помогал защищаться от произвола царских чиновников и кулаков. Он, однако, не ограничивался разъяснением законов или прав жалобщиков, нарушенных чиновниками. В необходимых случаях, не откладывая дела на другой раз, он решительно говорил: «Что же, надо жаловаться!», или «Будем жаловаться, непременно будем!» И тут же доставал бумагу и чернила.

Соблюдая предосторожности, Ленин сам, как правило, документов не составлял: опасался, что узнают его почерк. Поэтому заявления и другие судебные бумаги писали под его диктовку либо Н. К. Крупская, либо кто-нибудь другой, кому доверял Владимир Ильич. В одних случаях это были гостившие у него «старики», товарищи из «Союза борьбы», в других — мало-мальски умевшие писать мужики.

Дело в том, что согласно Уставу о ссыльных (1882 г.) политическим ссыльным категорически запрещалось состоять на государственной службе и даже выполнять функции представителей «свободной профессии». Иначе говоря, им не дозволялось заниматься ни медицинской, ни юридической практикой. Нарушение режима поведения в ссылке могло иметь серьезные последствия: перевод виновного в более северный пункт (например, Туруханск) или продление срока ссылки, либо то и другое. Поэтому Владимир Ильич старался по возможности запретов не переступать.

Вместе с тем он, как юрист, кроме дачи справок и советов правового характера, включался, когда было возможно и необходимо, в судебный процесс, формально не присутствуя на нем.

О формах и результатах заочного участия В. И. Ленина в судебном процессе свидетельствует, например, дело по иску Зацепина к бедняку Проникову, с которого мировой судья заведомо необоснованно решил взыскать почти разорительную для крестьянина сумму — 50 рублей и, кроме того, еще несколько пудов хлеба.

По совету односельчанина Строганова Проников обратился к В. И. Ульянову. Тот выслушал просителя, потом сказал, что надо подыскать грамотного мужика и с ним прийти. Через несколько дней, когда нужный документ был составлен, Владимир Ильич проинструктировал жалобщика — что говорить судье. Дескать, если спросит, кто писал, отвечать: какой-то писарь, если поинтересуется, кто советовал жаловаться, сказать: люди добрые.

Свидетель этой тяжбы житель Шушенска А. П. Родин рассказывает: «В селе нашем проживал в то время богатый купец Симон Ермолаев, хозяйство у него было большое. Одного рогатого скота имел больше ста голов. Пастух свой был. И прорвись как-то ермолаевское стадо через поскотину бедняка Проникова на полосу крепкого мужика Зацепина. А там хлеб стоял в суслонах. Ну и, ясное дело, с кого-то надо было Зацепину получить потраву...

Ну что же, богатый с богатым судиться не будет, скот ихний, хлеб — тоже, все, почитай, было ихним. Кого винить?

Зацепин подает в суд на моего тестя Проникова. Суд присудил взыскать с моего тестя в пользу истца что-то рублей 50 деньгами, да сколько-то хлебом.

Обидно стало старику. Пошел к Строганову (он возил ему товары с Минусинской пристани) и высказал свою обиду. Тот выслушал, подумал-подумал и сказал:

 — Погоди, я у Владимира Ильича спрошу. Он тебе бумагу напишет...

Через день-другой Строганов говорит тестю:

- Иди к Ульянову. Он пообещал написать прошение в суд. Тесть пошел. Владимир Ильич выслушал его, попросил подыскать грамотного человека и с ним прийти к нему.

Пошли мы двое к Владимиру Ильичу. Провел он нас в комнату, усадил, дал мне бумагу, карандаш, и начали мы писать. Он ходит взад и вперед по комнате и диктует, а я пишу. Записал я все, что он говорил, он бумагу перечитал, почеркал, почеркал, поправил и сказал:

- Теперь перепишите все это начисто, да так, чтобы дома вам никто не мешал, и подайте в суд.

Показал, как озаглавить прошение, растолковал, куда и к кому обращаться, и мы вышли.

Подал мой тесть прошение на пересуд, и остался Зацепин ни при чем. На этот раз суд ответил: «оставить без последствия»¹⁶.

А вот другое дело, еще более укрепившее авторитет Ульянова-юриста. Оно касалось незаконных поборов, наложенных уездным чиновником на шушенского жителя, бедняка И. С. Ермолаева. По просьбе последнего Владимир Ильич принял дело «к своему производству». Принял не только потому, что искрение желал помочь горемычному мужику. Он сделал это в надежде добиться облегчения для всех крестьян Минусинского округа, изнывавших от непосильных поборов.

Но случилось так, что Ермолаев, к сожалению, сам все испортил. И вот как это произошло. Однажды судебному чиновнику захотелось узнать, кто автор «уж больно грамотных» судебных бумаг, поданных от имени Ермолаева. И когда Ермолаева спросили об этом в упор, он растерялся и, забыв данный ему инструктаж, назвал настоящую фамилию составителя.

Судейский побагровел и свирепо закричал на дрожавшего мужика:

- Да я его под суд отдам! Ведь он политический ссыльный!

Напуганный Ермолаев, желая оградить своего адвоката от возможных неприятностей, выхватил прошение из рук чиновника и убежал. По дороге он изорвал бумагу — вещественное доказательство, которое могло бы послужить уликой против Владимира Ильича¹⁷.

В литературе приводятся еще два случая оказания Владимиром Ильичем юридической помощи шушенцам. Первый случай связан с обращением крестьян к подпольному адвокату с просьбой разъяснить, законны ли действия властей по отобранию у общины леса. Выяснив, что лес-то казенный, Ульянов дал крестьянам понять, что их тяжба успеха иметь не будет и потому писать жалобу незачем¹⁸.

А вот второй случай. Крестьянин-бедняк Дмитрий Данилович в связи с наступлением весны решил поскорее уничтожить траву, оставшуюся на его участке. По обычаю, он спалил ее. Как назло, поднялся ветер. От огня, перенесшегося в казенный лес, сгорело несколько сосен.

Лесничество, решив наказать мужика, наложило на него крупный штраф. Уплата штрафа привела бы к разорению и без того скудного хозяйства Дмитрия Даниловича. Своей бедой он поделился с Владимиром Ильичем, которого немного знал. Тот успокоил расстроившегося крестьянина, разъяснив, что без суда никто не имеет права взыскать за убытки. Затем он написал «в город» жалобу. Однако из-за боязни последствий крестьянин жалобу «затерял». Узнав об этом, Ульянов поначалу пожурил Дмитрия Даниловича, а затем составил новую бумагу, которую сам и отправил в Минусинск.

По всей вероятности, вмешательство юриста подействовало, ибо лесничество больше не беспокоило «поджигателя»¹⁹.

Услуги юридического характера В. И. Ленин оказывал не только крестьянам, но и, как уже отмечалось, своим товарищам по ссылке. Так, вскоре после прибытия в Шушенское Владимир Ильич почти официально включился в «дело Базиля» (В. В. Старкова), отбывавшего ссылку вместе с Г. М. Кржижановским в селе Тесинском.

«Дело Базиля» было совсем не сложным. Как-то в конце сентября 1897 г. В. В. Старков без разрешения властей приехал в Минусинск, чтобы проведать заболевшего товарища по ссылке, С. Г. Райчина. За это, то есть за «самовольную отлучку с места водворения», он на основании протокола, составленного исправником Ненакшиным, предстал перед судом. Местный мировой судья второпях или по невежеству, рассмотрев названное дело, постановил подвергнуть «Базиля» и его случайную спутницу Г. И. Окулову аресту сроком на три дня каждого.

Ленину, как юристу, было хорошо известно, что за провинность, подобную той, что допустил Базиль, может последовать письменное или устное внушение. Это положение закона и основанную на нем практику он усвоил и сам. В ноябре 1897 г. в Минусинске была назначена встреча с товарищами но ссылке. Не уверенный в том, что ему разрешат выехать, Владимир Ильич решился на «самоволку». Пронюхавший об этом местный надзиратель Заусаев информировал минусинского исправникам Последний, рассмотрев рапорт подчиненного, сделал нарушителю, «на первый раз», внушение. О случившемся он счел нужным сообщить енисейскому губернатору. «Имею честь донести Вашему превосходительству, — говорилось в его рапорте от 7 января 1898 г., — что находящийся в с. Шушенском под гласным надзором полиций административно-ссыльный Владимир Ильич Ульянов в ноябре месяце 1897 года позволил себе самовольно отлучиться в г. Минусинск до получения просимого на это разрешения». Рапорт заканчивался уведомлением о характере взыскания, наложенного на Ульянова²⁰.

Иногда, дли получения разрешения, приходилось прибегать к хитрости. Однажды ею и воспользовался Владимир Ильич. Чтобы повидать своего друга, Г. М. Кржижановского, проживавшего тогда в селе Тесинском, он мотивировал выезд из Шуши желанием дать «геологическую характеристику» горы, что стоит за околицей названной деревни. Минусинский исправник, оценив причину, указанную просителем, вынужден был пойти навстречу «пытливому геологу».

В его ответном письме говорилось: разрешается «ссыльному под гласным надзором полиции помощнику присяжного поверенного Владимиру Ильичу Ульянову и его жене выехать из Шушенского на 5 дней для геологических изысканий в дер. Тесинское»²¹.

Но вернемся к делу Старкова. Узнав подробности и усмотрев в осуждении товарищей акт Произвола, Владимир Ильич решил вмешаться и обязательно добиться отмены незаконного решения. С этой целью он специально поехал в Минусинск, предварительно информировав об этом надзирателя.

Жалобу, составленную Лениным, Старков аккуратно переписал и передал судье. О своем участии в деле Старкова-«Базиля» Ильич поделился с матерью.

В письме к ней от 12 октября 1897 г. мы читаем: «В Минусинске... все время прошло в беготне по лавкам, в хлопотах по делу Базиля (написали мы с ним жалобу на приговор мирового судьи, и сам сей судья признал, что его приговор слишком суров. Посмотрим, чем решит 2-я инстанция)...»²². О том, что судья согласился с оценкой, данной его решению в апелляционной жалобе, писал Старков своей жене еще раньше, а именно 30 сентября²³.

Приняв жалобу, судья обещал направить ее в вышестоящий суд. Второй инстанцией, компетентной разбирать апелляцию Базиля, являлся Красноярский окружной суд. Пересмотр дела в нем, согласно повестке, полученной Старковым, был назначен на 10 ноября. Однако состоялся ли он в этот или в другой день мы не знаем, ввиду отсутствия данных. Зато достоверно известно другое. Как видно из недавно обнаруженного в Красноярском Госархиве документа, на жалобу Старкова серьезно реагировал Енисейский губернатор. 12 октября, в тот самый день, когда Владимир Ильич написал матери о хлопотах по делу Базиля, губернатор настрочил письмо — выговор Минусинскому исправнику Стоянову. В нем разъяснялось, что Старкову следовало сделать всего лишь «должное внушение» и что лишь при повторении самовольной отлучки его можно будет арестовать на трое суток²⁴³.

Вскоре Старков получил известие, что приговор по его делу существенно смягчен: предусмотренный в нем арест заменен относительно небольшим штрафом. Вот что рассказывает об этом факте Г. И. Окулова в автобиографии, хранящейся в Государственном музее революции СССР: «меня и т. Старкова мировой судья присудил к месяцу тюремного заключения за самовольную отлучку с места ссылки. Владимир Ильич написал апелляционную жалобу в Окружное суд, и нам арест заменили 3 рублями штрафа»²⁵.

Известие об исходе апелляции обрадовало и Ленина и всех его друзей по ссылке.

Качества опытного юриста практика В. И. Ленин мастерски продемонстрировал весной 1898 г. в «товарищеском суде», устроенном в Минусинске народниками над Г. М. Кржижановским, В. В. Старковым, Г. И. Окуловой. Последние несправедливо обвинялись в нарушении «ссыльной этики». По мнению обвинителей, нарушение состояло в том, что «обвиняемые», зная о предстоящем побеге из ссылки рабочего-печатника С. Г. Райчина²⁶, не предупредили о том «стариков», чтобы те до Начала возможных обысков могли «почиститься».

По просьбе товарищей по ссылке, П. Лепешинского и других, В. И. Ленин дал согласие защищать обвиняемых от нападок «стариков»-народников. С поручением друзей он, как и следовало ожидать, справился блестяще.

О том, как Владимир Ильич провел защиту «подсудимых», рассказывает очевидец «процесса» - П. Лепешинский в книге «На повороте»: «Он (В. И. Ленин — И. С.) великолепно повел тактику формально-юридического процесса (может быть это был единственный случай в его жизни, когда ему пригодилась его университетская выучка)²⁷. Не давая воли своим субъективным реакциям на политические выпады противников, он с карандашом и бумажкою в руках записывал их ответы на предлагаемые им вопросы. На чем основано такое-то утверждение или такая-то квалификация? Где факты? Какие документальные доказательства? Какие улики? Имеются ли свидетельские показания? И т. д. и т. д.»²⁸.

Благодаря участию в этом деле Владимира Ильича, голословное обвинение рассыпалось. Не выдержав атак защиты, обвинители с позором покинули процесс.

Известны и другие факты оказания юридической помощи В. И. Лениным политическим ссыльным. Относительно недавно в Красноярском государственном архиве обнаружено подлинное прошение административно-ссыльного Я. Л. Проминского на имя начальника Енисейской губернии. В прошении ставится вопрос о предоставлении его автору и членам его семьи возможности возвращения из ссылки на родину за казенный счет. Как теперь установлено, этот документ был написан 21 июля 1899 г. рукой Владимира Ильича Ленина²⁹.

Группе рабочих ссыльных, коим в канун 1898 г. было уменьшено месячное пособие, он разъяснил, как избавиться от этого «новогоднего подарка». Так, Яну Проминскому Владимир Ильич дал совет относительно того, как добиться отмены распоряжения властей о сокращении получаемого его семьей пособия.

А вот еще один случай. В Шушенском в то время отбывал ссылку рабочий Путиловского завода Оскар Александрович Энгберг. В беседе с корреспондентом «Ленинградской правды» в марте 1937 г. он сообщил некоторые интересные подробности из жизни В. И. Ульянова в Шушенском. Оказывается, о принадлежности Ульянова к адвокатуре знали почти все местные жители, политические ссыльные и даже рабочие из близлежащих приисков. Вскоре после знакомства с Ульяновым Энгберг обратился к пому с просьбой выхлопотать семье материальную помощь. Владимир Ильич охотно откликнулся на просьбу товарища и удивительно ясно и просто, рассказывает Оскар Александрович, «объяснил мне как подать прошение, чтобы получить пособие».

Заявление писал сам «проситель», но под диктовку В. И. Ульянова. Пособие Энгбергу было назначено³⁰.

Благодаря советам Ленина группе политических ссыльных (п. Лепешинский, М. Сильвин, А. Ванеев, В. Курнатовский) удалось выхлопотать право перевода их из различных отдаленных пунктов Енисейской губернии в Минусинский округ, поближе к Шушенскому.

Владимир Ильич проконсультировал А. Ванеева по вопросу о том, как ему добиться освобождения жены из тюрьмы.

Ленин-адвокат отличался удивительной способностью выслушивать людей, обращавшихся к нему за помощью. Он умел на редкость терпеливо разъяснять им, что следует предпринять, какие именно бумаги достать и куда, на что (или на кого) надо жаловаться, чего можно добиться в результате апелляции.

Из-за неграмотности и забитости многих обращавшихся к нему происходили порой курьезные вещи. Вот что рассказал много лет спустя сам Владимир Ильич, имея в виду смешной случай с «копией о белой корове». В разговоре с некоторыми «клиентами», оказывается, самое трудное было понять, в чем суть вопроса.

«Придет баба, начинает, конечно, с родственников, и неимоверно трудно было добиться, в чем дело. Я говорю: «Принеси копию». Она рассказывает о белой корове. Ей говоришь: «Принеси копию», тогда она уходит и говорит: «Не хочет слушать без копии о белой корове». Так мы и смеялись в своей колонии над этой копией. Но маленький прогресс мне удалось осуществить: приходя ко мне, тащили копию, и можно было разобраться, в чем дело, почему жалуются и что болит»³¹.

Свидетельницей этого разговора с крестьянкой была Н. К. Крупская. Она вспоминает, как однажды в дом, где проживали Ульяновы, прибежала какая-то женщина и взволнованным голосом поведала Владимиру Ильичу историю гибели ее единственной коровенки, высказала обиду, которую причинили ей богатый сосед и суд, ставший на сторону ответчика. Оказывается, корову этой крестьянки забодал бык, принадлежавший богатею, а волостной суд постановил взыскать в ее пользу всего лишь 10 рублей. С трудом уяснив смысл предлинной речи обиженной, Владимир Ильич попросил ее принести копию судебной) решения. И она принесла требуемую бумагу³²¹.

То, что В. И. Ленин занимался в Шуше адвокатской практикой, подтверждают не только местные жители, но и товарищи но ссылке, друзья и соратники Владимира Ильича. Ценнейшие сведения по этому вопросу мы находим в воспоминаниях Н. К. Крупской — непосредственной свидетельницы подпольной адвокатской деятельности Ленина. «Много ходило к нему, как к юристу, крестьян советоваться по судебным делам, — сообщает она. — И Ильич давал советы...»³³.

В другом место ее воспоминаний мы читаем: «По воскресеньям он (Владимир Ильич — И. С.) завел у себя юридическую консультацию. Он пользовался большой популярностью, как юрист... Приходили мужики и бабы и излагали свои беды. Владимир Ильич внимательно слушал и вникал во все, потом советовал...»³⁴. Живя в Шуше, Ленин часто «с крестьянами толковал, дела их вел»³⁵⁴.

Из воспоминаний Н. К. Крупской видно, что В. И. Ленин смотрел на свои юридические консультации как на способ изучения деревни, выявления умонастроения и психологии крестьянства.

Много ценного имеется и в других воспоминаниях соратников Ильича. Так, по свидетельству П. Н. Лепешинского, В. И. Ульянов своими адвокатскими советами оказал большую помощь деревенской бедноте³⁶. Очевидец многих бесед Ильича с ходоками О. А. Энгберг также подтверждает, что крестьяне «приходили (к Ленину — И. С.) за советами, в особенности по юридическим вопросам, и Владимир Ильич им охотно помогал»³⁷.

Причину широкой известности В. Й. Ленина, как юриста и глубокого уважения к нему со стороны людей, обращающихся за его помощью, называет в своих мемуарах Г. М. Кржижановский. Он пишет, что «умение (Ленина — И. С.) ответить на всякий вопрос и дать вовремя юридический совет быстро создали ему репутацию необычного человека»³⁸.

Важным доказательством того, что В. И. Ленин, находясь в сибирской ссылке, немало времени уделял юридической практике, являются его письма к родным. В одном из них он просит выслать в Шушу нужные ему законы и справочники. В другом — от 10 декабря 1897 г.³⁹, адресованном матери и сестрам, Владимир Ильич подтверждает получение Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. и Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. В письме к матери (от 14 июня 1898 г.) он просит сестру, Марию Ильиничну, выслать ему книгу А. Боровиковского «Законы гражданские» (Свод законов, т. X, ч. 1) и Устав гражданского судопроизводства карманного формата⁴⁰.

О своей адвокатской работе в Шушенском вспоминал много лет спустя и сам Владимир Ильич. Так, в Политическом отчете ЦК РКП (б) XI съезду партии (27 марта 1922 г.) он говорил: «...когда я был в Сибири в ссылке, мне приходилось быть адвокатом. Был адвокатом подпольным, потому что я был административно-ссыльным и это запрещалось, но так как других не было, то ко мне народ шел и рассказывал о некоторых делах»⁴¹.

По возвращении из ссылки В. И. Ленин не только ни скрывал, но, напротив, в целях конспирации, всячески афишировал свою принадлежность к адвокатуре. Так, прибыв в Псков, он следующим образом объяснил любопытствующему жандарму, чем занимается и на что живет. По понятным соображениям, Владимир Ильич просил занести в протокол: «числится в звании помощника присяжного поверенного и вновь поступает в это звание».

В тех же целях В. И. Ленин неоднократно использовал возможность именоваться доктором прав, которую давал ему университетский диплом. Почти во всех заграничных городах, в которых ему пришлось побывать после ссылки (Мюнхен, Лондон, Краков), его регистрируют в качестве ученого юриста-эмигранта. Так, например, в мюнхенской полиции (осень 1900 г.) он отметился как «доктор юриспруденции Иордан Иорданов»⁴²¹.

Находясь в Лондоне, куда он приехал в апреле 1902 г., чтобы наладить издание «Искры», Ленин тоже отрекомендовал себя юристом. В объявлении, помещенном 10 мая в газете «Атенеум», говорилось, что «Русский LD Якоб Рихтер и его жена желали бы брать уроки английского языка...»⁴³.

В регистрационном журнале библиотеки Британского музея сохранилась запись, согласно «которой посетителем с читательским билетом № 72453 является «Джейкоб Ритчер, доктор прав».

На допросе, состоявшемся 15 июля 1914 г. в Кракове, Ленин счел нужным показать, что у него имеется «диплом доктора прав»⁴⁴. Кстати сказать, в Краковском воеводстве ему пришлось вновь заняться (правда, непродолжительное время) юридической практикой.

Как известно, будучи в эмиграции, В. И. Ленин был арестован по нелепому подозрению в шпионаже. Его посадили в Ново-Таргскую тюрьму (близ Кракова). Здесь он находился с 26 июля по 6 августа 1914 г. За это время Владимир Ильич успел познакомиться с остальными заключенными по камере. Большинство из них составляли галицкие крестьяне. Они попали сюда за различные мелкие провинности: кто за неуплату налогов, кто за просрочку документов, а иные — за неподчинение местным властям. Узнав, что «русский эмигрант» по профессии адвокат, товарищи по камере засыпали его вопросами и просьбами. Одни интересовались, правильно ли, законно ли они наказаны, другие просили дать совет, третьи — написать основанную на законе жалобу.

И «русский эмигрант» охотно выполнял их просьбы. Благодаря его юридическим советам некоторым из крестьян удалось освободиться из тюрьмы⁴⁵.

Нам известен еще один случай использования В. И. Лениным своих юридических знаний.

Мы имеем в виду деятельное участие Владимира Ильича в решении ряда правовых вопросов, возникших по делу о переводе в партийную кассу капитала Н. П. Шмита. Это было в 1907 г. Фабрикант-революционер Николай Павлович Шмит за несколько дней до расправы с ним в Таганской тюрьме завещал большевикам все свое имущество стоимостью около 190 тыс. рублей.

Однако реализация завещания тормозилась по двум причинам.

Первая: недееспособность младшей сестры умершего, Елизаветы, на имя которой была оставлена доверенность. Она, по тогдашним законам, будучи незамужней, не могла распоряжаться наследством. Это мог сделать лишь ее «законный супруг».

Вторая: пассивное противодействие со стороны второго наследника, младшего брата покойного, Алексея. Подстрекаемый адвокатом-крючкотвором А. Ф. Линком, он пытался всячески задержать исполнение завещания. Хлопоты по реализации наследства Н. П. Шмита ЦК РСДРП (б) возложил на большевика-юриста Сергея Шестернина. Но обойтись без помощи В. И. Ленина не удалось. Ознакомившись с обстоятельствами этого сугубо гражданского дела, Владимир Ильич, исходя из интересов дела, посоветовал Елизавете Павловне и подпольщику А. М. Игнатьеву вступить в фиктивный брак. Затем он проконсультировал «жениха» по вопросу о том, как надо будет преодолеть сложные формальности бракоразводного процесса. Ряд наставлений получил и сам поверенный ЦК по этому делу С. П. Шестернин. В конечном итоге, названная выше сумма, в которой очень нуждался ЦК, очутилась в партийной кассе⁴⁶.

Как мы видим, юридическое образование, опыт адвокатской работы, полученный в Самаре и Петербурге, пригодились В. И. Ленину и в глухой Шуше, и в эмиграции. Везде, где бы он ни находился, он щедро помогал всем, кто попал в беду, нуждался в совете, и делал это искренне, бескорыстно, квалифицированно.

Нелегальные юридические консультации и связанные с ними беседы с рабочими приисков, местными крестьянами, политическими ссыльными были использованы Лениным и, в особенности, для уяснения психологии крестьянства, для изучения жизни трудового народа. Знания по этим вопросам пригодились Владимиру Ильичу в его последующей революционной деятельности, а затем в его работе на посту руководителя созданного им рабоче-крестьянского государства (особенно в процессе составления и редактирования важнейших советских декретов).

Юридическое образование и последующая практическая деятельность Ленина в адвокатуре сказались впоследствии, много лет спустя, на характере его подхода к спорным или сомнительным сообщениям, на его оценке событий, новостей, людей, с которыми сталкивался.

В них — в подходе, в оценках — Ленин занимал позицию настоящего Юриста, судьи, в самом хорошем и благородном значении этого слова. Прежде чем высказать свое суждение, сделать свой вывод, он обычно требовал представления достаточных и притом объективных фактов, добротных доказательств, отработки различных версий, наведения справок в действующем законодательстве.

О роли и значении революционной деятельности и подчиненной ей юридической практики В. И. Ленина в период 1892 — 1900 гг. можно сказать словами простого советского колхозника Ивана Осиповича Сахарова из села Березовый Гай Куйбышевской области, земляка которого в 1892 г. защищал В. Ульянов в Самарском окружном суде: «...Владимир Ильич был защитником не только двух наших односельчан. Он весь народ защищал, поднял его на борьбу за свое законное право, за свое законное счастье»⁴⁷.

Каждая страница биографии В. И. Ленина свидетельствует о его безграничном уважении к простым людям, о внимании к их нуждам, запросам и надеждам. Эти черты характеризуют и деятельность Владимира Ильича в 1892 — 1900 гг., когда он состоял помощником присяжного поверенного в Самаре и Петербурге, был подпольным адвокатом в сибирской ссылке.

* * *

Мы стоим в преддверии великой даты — 100-летия со дня рождения основателя Коммунистической партии и Советского государства Владимира Ильича Ленина. К этой дате подготовлено множество научных трудов и художественных произведений. В них Ленин показан, пожалуй, со всех сторон: и как гениальный мыслитель, и как бесстрашный революционер, и как выдающийся государственный деятель нового типа, и как великий и простой человек.

И все же один штрих, пусть и незначительный, в биографии вождя — его работа в качестве защитника в царском суде и подпольного адвоката в сибирской ссылке — не получил должного освещения.

Настоящее исследование — попытка раскрыть этот штрих шире и глубже. При этом мы ставили своей задачей показать, что В. И. Ленин, овладев в совершенстве правовой наукой, использовал ее как никто другой из марксистов-юристов в интересах революционной борьбы для подтачивания, а затем и полного уничтожения буржуазно-помещичьего строя в России; что В. И. Ленин поставил свои знания в области марксистской философии и права на службу революционному движению, отдал их на вооружение созданной им партии большевиков.

Примечания:

¹ К моменту возвращения В. И. Ленина из ссылки (29 января 1900 года) библиотека Ульяновых весила около 15 пудов (см. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 55, стр. 180).

² Б. Казанцев. Об источниках брошюры В. И. Ленина «Новый фабричный закон» и ленинских приемах научного анализа». «Вопросы истории». 1963, №4, стр. 102—103.

³ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 2, стр. 280.

⁴ Там же, стр. 301.

⁵ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 2, стр. 285

⁶ Там же, стр. 287—288.

⁷ В, И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 424.

Прежде чем написать эту статью, Владимир Ильич проделал очень интересный опыт по изучению статистики узаконений, отнявший у него немало времени. Он проанализировал около 100 нормативных актов, изданных на рубеже XX века и опубликованных в «Собрании узаконений и распоряжений правительства». В результате опыта он пришел к абсолютно объективным и вполне обоснованным выводам относительно того, кто и в чьих интересах издает, изменяет и отменяет законы в России и во всех других странах, где правит капитал.

⁸ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 23, стр. 374.

⁹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 275.

¹⁰ Там же. стр. 276.

¹¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, стр. 278.

¹² Там же, стр. 285.

¹³ Владимир Ильич Ленин. Биография, изд. второе, 1963, стр. 50.

¹⁴ Воспоминания о В. И. Ленине, I, М., 1956, стр. 45. К сожалению, фамилия этого рабочего до сих пор остается невыясненной. Удалось лишь установить, что прииск, с которого он был уволен, находился в дер. Субботино, что в 45 километрах от Шушенского.

¹⁵ Воспоминания П. А. Мезиной экспонируются в Доме-музее В. И. Ленина в Шушенском.

¹⁶ М. Москалев. В. И. Ленин в Сибири. М., 1957, стр. 102—103.

¹⁷ А. Киржниц. В. И. Ленин в ссылке. Изд. КУБУЧ, 1925, стр. 18.

¹⁸ В. Шахматов. «Советская юстиция». 1959, № 4, стр. 38. Автор, к сожалению, не заказывает источник, из которого почерпнут приведенный факт.

¹⁹ А. Кононов. Рассказ Матвея Николаевича. «Литературная газета», 1941 г., 19 января. См. его же «Ленинская бумага» сб. «Рассказы о Ленине». Детиздат, 1966 . О факте составления В. Ульяновым прошения в Минусинское лесничество о снятии наказания с крестьянина Потылицына, неосновательно обвиненного в поджоге леса, сообщает и В. Шахматов. Альманах «Енисей», Красноярск. 1957, ки. 19, стр. 254.

²⁰ Из материалов Шушенского Дома-музея В. И. Ленина.

²¹ Там же.

²² В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 55, стр. 55.

²³ Сб. «Товарищи в борьбе. Письма соратников В. И. Ленина 1896—1900 гг.». Красноярское книжн. изд-во, 1965, стр. 147.

²⁴ Сб. «Товарищи в борьбе. Письмо соратников В. И. Ленина. 1896—1900». Красноярское книжное изд-во. 1965, стр. 147,

²⁵ Гос. Музей революции СССР. Фонд Г. И. Окуловой (Теодорович). В определении срока ареста т. Окулова допустила описку. – И.С.

²⁶ С. Г. Райчин — товарищ В. И. Ленина по ссылке. До осуществления плана бегства из ссылки он назвался специалистом по эксплуатации котлов и, по совету В. В. Старкова, попросил Минусинского исправника разрешить отлучиться «недельки на две», поехать на ближайший солеварный завод для осмотра котлов. Получив разрешение, Райчин 5 марта 1898 г. выехал с места поселения и больше туда не возвращался.

²⁷ Это не совсем верно. Свои юридические познания Владимир Ильич мастерски и неоднократно использовал в судах Самары и Петербурга в 1892—95 гг.

²⁸ П. Н. Лепешинский. На повороте. М., 1925, стр. 84.

²⁹ См. С. Беляевский. В. И. Ленин в Шушенском, Красноярское кп. изд., стр. 35.

³⁰ «Ленинградская правда», 30 марта 1937 г.

³¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 45, стр. 102.

³² Воспоминания о В. И. Ленине, I, 1956, стр. 84.

³³ Н. К. Крупская. О Ленине. М., 1960, стр. 179.

³⁴ Воспоминания о В. И. Ленине, 1, 1956, стр. 84.

³⁵ «Исторический архив», 1957, № 2, стр. 38.

³⁶ См. П. Н. Лепешинский. Цит. соч., стр. 22.

³⁷ «Ленинградская правда», 30 марта 1937 г.

³⁸ Г. М. Кржижановский. Великий Ленин. М., Госполитиздат, 1956, стр. 34.

³⁹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 55, стр. 60.

⁴⁰ Там же, стр. 92.

Думается неверно говорить, будто из-за адвокатской практики Ленин в Шуше вынужден был прочесть большое количество юридической литературы. (Б. Шахматов, «Енисей», 1968, № 2, стр. 3). Неверно потому, что она, эта литература, была усвоена им давным-давно еще в самарский период жизни.

⁴¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 45, стр. 102.

⁴² Н. К. Крупская. Цит. раб., стр. 41 — 42.

⁴³ LD — общепринятое сокращение латинских слов «Lequm Doctor», которые в переводе на русский язык означают: «доктор прав». (См. И. Н. Вольпер. Псевдонимы В. И. Ленина. Лениздат, 1965, стр. 60). Об этом же факте см. Гарри Полит. В. И. Ленин и английское рабочее движение. Рассказы о Ленине, изд. «Дет. литературы», 1964, стр. 181.

⁴⁴ В других случаях Ленин указывал, что является кандидатом прав. Так, в доверенности, выданной 15 апреля 1917 г. П. И. Стучке на право ведения последним всех дел издательского общества «Рабочая печать», рядом со своей фамилией Владимир Ильич пишет: «Кандидат прав». Кандидатом прав или помощником присяжного поверенного называли Ленина судебные чиновники вплоть до Октябрьской революции. См. например, повестку Петербургского мирового судьи, извещавшую Ленина о предстоящем (в мае 1917 г.) процессе о выселении большевиков из дворца Кшесинской. В графе «Кому» стояло: канд. прав В. И. Ульянову, соответчику по делу (Ю. Юров, Путешествие по ленинской адресной книжке. М., 1967, стр. 87, 88).

⁴⁵ Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине, М., 1957, стр. 225; О том же см. В. Найдус. Ленин в Польше, М., 1957, стр. 152.

Известно также, что юридические знания пригодились Ленину и период его пребывания в петербургском Доме предварительного заключения (XII—1895—II—1887 гг.). Знакомый с «Уставом о лицах, содержащихся под стражей», он добился от надзирателей беспрепятственного пропуска книг и газет, доставляемых ему «с ноли», а также снабжения письменными принадлежностями. Эту законную лазейку Ленин использовал в целях создания минимума условий, необходимых для написания или подготовки к написанию таких произведений, как «Проект программы партии» и «Развитие капитализма в России».

⁴⁶ Подробно об этом деле см. в воспоминаниях Я. К. Крупской. «Воспоминания о Ленине», М., 1957, с. 149—150; С. П. Шестернина «О реализации наследства после Н. П. Шмита и мои встречи с В. И. Лениным». «Старый большевик», сборник 5(8). М., 1935. стр. 146—159: Е. Кравченко «Поручение Ильича» в сб. «Они встречались с Ильичем». М., Моск. рабочий, 1960, стр. 19—24.

⁴⁷ «Правда», 6 января 1960 г.