В ТИФЛИСЕ
…
Надежда Константиновна своим письмом от 4 апреля ответила, что ничем помочь нам в смысле установления связей с членами и кандидатами в члены Русского бюро ЦК не может, так как и у нее были временно потеряны связи с нужными нам людьми. Этот ответ, надо сказать, весьма меня сокрушил. Положение было незавидным, но в тогдашних условиях подпольной работы всякое бывало.
После Пражской конференции основной упор всей нашей работы направлялся на проработку ее решений и усиление деятельности по сплочению и объединению всех партийных сил.
В те времена интенсивно продолжалась работа по собиранию партии, укреплению ее нелегальных организаций, отмежеванию от ликвидаторов и разоблачению лозунгов и положений меньшевиков-легалистов и всяких иных течений. В этой обстановке работы на два фронта (легальном и нелегальном) Владимир Ильич требовал аккуратной и наиподробной переписки и точного осведомления о положении дел в России; он резко обрушивался на товарищей, когда это не делалось.
Можно представить себе, как трудно было, находясь в подполье, руководить повседневной работой разбросанных по всей стране нелегальных организаций нашей партии, своевременно осведомлять их о принятых Центральным Комитетом решениях, вносить единство в их деятельность. Письма, которые я тогда как секретарь Русского бюро получала и которые были переписаны моей рукой, при аресте в 1912 году в Тифлисе Марин Петровны Вохминой, хранившей архив бюро, были изъяты жандармами. Среди них имелось письмо В. И. Ленина от 28 марта 1912 года, в котором он писал:
«Дорогие друзья! Меня страшно огорчает и волнует полная дезорганизация наших (и ваших) сношений и связей. Поистине, есть от чего в отчаяние прийти! Вместо писем вы пишете какие-то телеграфические краткие восклицания, из коих ничего понять нельзя.
1) От Ивановича (И. В. Сталина.— Е. С.) ничего. Что он: Где он? Как он? Дьявольски необходим легальный человек в Питере или около Питера, ибо там дела плохи. Война бешеная и трудная. У нас ни информации, ни руководства, ни надзора за газетой.
2) Связей ни один из конферентов не доставляет. Ни один, ни одной. Ведь это же развал полный!
3) Резолюций толковых, ясных, с указанием, от какой организации, с присоединением к решениям, с подтверждением того, что делегат от них был, приехал, выслушан, нет ниоткуда!! Неужели не ясна разница таких формальных резолюций от писем интимного свойства: «прилично» — «здорово» — «победили» и т. п.? Нет резолюций из Киева, из города Савки1. Николай прислал письмо с рядом радостных возгласов, но совершенно бестолковое. Ни для печати, ни для официального использования оно совершенно не годится: были ли прочтены все резолюции? одобрено ли их содержание? Каков текст резолюций о конференции? соединяются ли с местными ликвидаторами? Ни на один (ни на один!) из этих основных элементарных вопросов нет никакого ответа. Связей с этим городом (архиважен!) нам не передано ни одной. Разве это не развал? Разве это не насмешка над работой?
4) Резолюций о требовании денег2 ниоткуда, ни одной! Просто позор.
5) Ни из Тифлиса, ни из Баку (центры страшно важные) ни звука толком, были ли доклады? где резолюции? Стыд и срам!
6) Ниоткуда ни единой перепечатки «Извещения»4 или хотя бы части его, ни печатной, ни гектографированной! Позор.
7) Точного письменного ответа нет и о платформе. Будет ли издана? Когда? Утверждена ли полностью? Нам надо печатать ее в ЦО, но точных вестей нет.
8) Необходимо еще раз объехать все организации и везде провести резолюции точные, формальные, подробные, толковые, ясные: а) и о представительстве на конференцию и по существу, б) и о присоединении к ЦК,
в) и против ликвидаторов — конкретно против местных и вообще, и д) с требованием денег.
9) С деньгами плохо, пришлите решение, дав нам право на судебный иск. От немцев отказ. Без суда крах полный через 3—4 месяца.
10) Если у вас нет денежных источников, надо тотчас радикально пересмотреть бюджет: мы вышли из всех норм и идем к банкротству.
11) В «Vorwarts’e»5 от 26 марта появилась бешеная и гнусная статья против конференции, от имени редакции. Ясно, что это Троцкий. Бой великий из-за конференции, а Россия молчит. Нечего бравировать и хвастать: все знают о «Vorwarts’e» и протестах, а из России ничего.
Итог: это развал и дезорганизация. Объезд и связи. Переписка точная. Перепечатка извещения, хотя бы гектограф. Иначе все одно хвастовство.
Ленин
Передайте письмо С. для дальнейшей пересылки. Привет»6.
Я исполнила указание Владимира Ильича: переписала это письмо и послала его С., т. е. Серго Орджоникидзе, находившемуся в Баку.
Почему Владимир Ильич сердился? Ему казалось, что мы недостаточно быстро реагируем на события. Надо иметь в виду сложность переписки того времени, времени нелегальной деятельности. От нас письма по-прежнему адресовались в Швейцарию, Германию , Францию или Англию и потом уже оттуда попадали к Владимиру Ильичу.
А как было дело, например, в Тифлисе или в другом городе? Могла ли я получать непосредственно в свой личный адрес (как и другие члены Русского бюро ЦК) конспиративные письма? Конечно, нет. Поэтому письма Владимира Ильича проделывали тот же путь, что и наши, но только в обратном порядке. Кроме того, они сначала получались «внешним» адресатом, а потом уже им передавались настоящему. Поэтому пока письмо доходило из-за границы в Тифлис или в Баку, были всякие задержки, затем я должна была его проявить и расшифровать, так что от момента написания до получения и прочтения проходило много времени.
Обычно Владимир Ильич в письмах очень заботливо спрашивал, как чувствуют себя товарищи, и всегда заканчивал письма «с дружеским приветом», «с товарищеским приветом», а тут вдруг просто «Ленин». Он горел на работе, и ему казалось, что другие работают не так интенсивно и беззаветно, как нужно.
Вскоре я получила небольшое письмецо от Серго Орджоникидзе, который, подтверждая получение «сердитого письма Ильича», извещал меня, что сейчас дело поправилось, так как Владимир Ильич, получив от Русского бюро все интересующие его документы и сообщения, успокоился.
Примечания:
1 Екатеринослав, где работал Я. Д. Зевин, носивший кличку Савва.— Прим. ред.
2 Речь идет о деньгах, завещанных владельцем мебельной фабрики на Пресне Н. П. Шмитом, погибшим в 1907 году в Москве. Деньги были переданы на хранение немецким социал-демократам Мерингу, Каутскому и К. Цеткин, их называли держателями денег. После Пражской конференции большевики требовали возвращения им этих денег.
4 Говоря об «Извещении», В. И. Ленин имеет в виду брошюру «Всероссийская конференция РСДРП — 1912 г.», вышедшую в Париже в издании Центрального комитета в феврале 1912 г. В этой брошюре помещены «Извещение» о конференции и все принятые на ней резолюции.
5 «Vorwarts» («Вперед») — ежедневная газета, центральный орган германской социал-демократии. Начала выходить в Лейпциге в 1876 г. под редакцией В. Либкнехта и др. На страницах газеты Ф. Энгельс вел борьбу против всяческих проявлений оппортунизма. Со второй половины 90-х годов, после смерти Ф. Энгельса, редакция газеты оказалась в руках правого крыла партии и систематически печатала статьи оппортунистов. В годы реакции в ней печатались клеветнические статьи Троцкого, а Ленину, большевикам редакция не давала выступать с опровержениями и объективной оценкой положения дел в партии. В период первой мировой войны газета «Vorwarts» стояла на позициях социал-шовинизма. После Октябрьской революции стала одним из центров антисоветской пропаганды. Издание газеты было прекращено в 1933 г.
6 Е. Д. Стасова приводит полностью письмо В. И. Ленина «Г. К. Орджоникидзе, С. С. Спандаряну, Е. Д. Стасовой», написанное 28 марта 1912 г. Это письмо было впервые опубликовано в журнале «Красный Архив», 1934, т. 1(62), стр. 229 (см. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 48, стр. 53—55).