ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНАЯ РАБОТА
…
В мае 1921 года я была направлена на подпольную работу в Германию в качестве представителя Коминтерна. А до этого, в апреле, я в последний раз виделась с Ильичем. Какие он дал мне советы в это последнее свидание? Никаких указаний «по мелочам» он не давал. В разговоре Ильич несколько раз подчеркнул, что мне необходимо будет соблюдать два правила: во-первых, никогда не диктовать ЦК компартии те или другие меры, а ставить их всегда в виде предложения или совета, с тем чтобы товарищи не чувствовали себя в роли учеников, а во-вторых, непременно связаться с низовой партийной ячейкой, чтобы на ней проверять все постановления партии и, таким образом, контролировать близость руководящего органа к массам. Этими правилами я и руководствовалась в течение 5 лет своей работы в Германии. Там я стала членом Коммунистической партии Германии. Я была членом уличной ячейки в округе Моабит в Берлине. В этой же ячейке состоял поэт Иоганнес Бехер. Мы с ним вместе частенько разносили листовки по квартирам рабочих округа. Он так привык к моему партийному псевдониму Герта, что даже потом в течение долгих лет, живя как политэмигрант в СССР, никогда не называл меня Еленой — я по-прежнему оставалась для него Гертой. Немецкий паспорт был у меня на имя Лидии Вильгельм. Дело в том, что в Германию я приехала по канадскому паспорту, срок которого истекал. В целях легализации в Германии я была по паспорту Лидии Константиновны Липницкой фиктивно «выдана замуж» за немца Эрнста Вильгельма, что было оформлено не то в Лейпциге, не то в Дрездене. Таким образом, я получила немецкий пятилетний паспорт, который я потом два раза обменивала в соответствующих немецких полицейских участках в Берлине. По этому же паспорту я дважды принимала участие в выборах в рейхстаг. Голосовала, конечно, за коммунистов.
…
Я работала и в ЦК КПГ. В мои обязанности входило ведение дел, связанных с деятельностью Коммунистического Интернационала. Через мои руки проходила переписка Коминтерна и его представителей с коммунистическими партиями стран Запада. Я получала и всю корреспонденцию, которую Клара Цеткин посылала для редактируемого ею женского коммунистического журнала2. Мне часто приходилось заботиться о товарищах, ехавших в Москву по делам Коминтерна или возвращавшихся оттуда домой. Ведение финансовых дел было тогда весьма сложным: в Германии царила инфляция, курс марки падал непрерывно.
Моя деятельность проходила в тесном контакте с Вильгельмом Пиком, который тогда ведал в ЦК КПГ организационными вопросами и вел огромную работу по сплочению партии, по марксистско-ленинскому воспитанию ее членов, немалое число которых еще было заражено ультралевыми, сектантскими, а также и социал-демократическими тенденциями. Вместе с В. Пиком и другими ленинцами в Германской компартии мне пришлось вести борьбу против антипартийной группы Рут Фишер — Маслова, временно пришедшей к руководству в КПГ3. Я была уверена, что, придя к власти, они выведут меня из Оргбюро, но этого не случилось. Многолетний опыт подсказал мне верную линию. В борьбе с группой Рут Фишер — Маслова я совмещала свою партийную работу с работой в ЦК Красной помощи (Piote Hilfe), председателем которого я была. В тогдашней Германии Красной помощью называлась международная организация помощи борцам революции. От этой организации в 1924 году я участвовала в первой конференции МОПРа. Все это дало мне возможность вести борьбу против неправильной линии Рут Фишер и Маслова по вопросу об участии профсоюзов в политической работе и другим проблемам коммунистического и рабочего движения. Я не раз выступала против их авантюристической линии в профдвижении и на профсоюзных собраниях в округе Галлензее.
…
О смерти Владимира Ильича я узнала в Германии из сообщения социал-демократической газеты «Форвертс». Прочитала его и раз и два и никак не могла поверить напечатанному. Не хотелось мириться с тем, что Ильича нет. В душе точно оборвалось что-то, мыслей в голове не было никаких, кроме одной: «Ильича нет больше». А жизнь не ждала, надо было идти на работу, и тогда все сознание сосредоточилось на одном: ничем не отразить внешне своих переживаний. Ведь я была «обывательницей» среди окружавших меня людей. Выявить свою грусть — значит выявить свой коммунизм. Обратить на себя внимание — значит заставить следить за собой и этим поставить под удар то дело, на которое меня послала партия, послал Ленин.
Будучи работником аппарата Коминтерна, я видела многие ошибки и неправильности, которые допускал Зиновьев как руководитель ИККИ. В декабре 1925 года я через Мехлиса, заведовавшего тогда Секретариатом Сталина, обратилась к И. В. Сталину с предложением использовать меня как владеющую тремя иностранными языками для обеспечения нашей партии точной информацией о зарубежных странах и партиях. Предложение мое было принято. И вот с февраля 1926 года я работала в Информбюро ЦК партии и занималась вопросами, связанными с международным коммунистическим движением. Здесь мне оказался полезен опыт, приобретенный на практической работе в Германии, в живом общении с немецкими рабочими и с товарищами из коммунистических партий других стран.
С выполнением заданий в области международного рабочего и коммунистического движения была также связана моя деятельность в Международной организации помощи борцам революции.