ГЛАВА II

КТО ВЫ, ДОКТОР БЛАНК?

Как видно из предыдущей главы, история рода Владимира Ильича Ульянова до сих пор полна домыслов, умозрительных построений и просто откровенных фальсификаций. Особенно много их вокруг биографии деда по материнской линии — Александра Дмитриевича Бланка, что, очевидно, связано с информационной блокадой, организованной вокруг личности этого человека.

Родословная матери Ленина в официальных биографиях трактовалась просто: «Мария Александровна была дочерью врача». Столь неопределенная формулировка не могла удовлетворить пытливые умы, а непреходящая политизация проблемы порождала разного рода спекуляции. Следуя за предшественниками в поисках истины, мы получили перед ними преимущество. Нам удалось изучить весь комплекс ранее засекреченных документов, сравнить и свести воедино содержащуюся в них информацию и предложить свою версию ответа на вопрос: кем был Александр Бланк?

Знакомясь с воспоминаниями родных об А.Д. Бланке, мы обратили внимание на то, что в семье почти ничего не знали о его происхождении. Так, в воспоминаниях Анны Веретенниковой, старшей дочери Александра Дмитриевича, написанных до 1897 года, наряду с довольно подробными сведениями о родных по линии матери, об отце — несколько строк: «Отец мой, малоросс по происхождению, окончил курс в Медико-хирургической академии, служил года три врачом где-то в Смоленской губернии, затем приехал опять в Спб, поступил... ординатором в больницу и женился на моей матери, Анне Иванове Грошопф»¹.

Почти тот же набор сведений содержит записка А.И.Ульяновой, начавшей в 1924 году собирать документы об отце матери: «1. Родился в 1802 г. (кажется в Житомире). 2. Купеческого сословия. 3. Поступил в 1820 г. в Петербургскую Медицинскую академию. 4, Окончил ее со званием лекаря в 1824 г. 5. Служил одно  время в Больнице Марии Магдалины. 6. Был женат на некой Анне  Ивановне Грошопф (кажется шведке), отец ее имел дом на Васильевском острове»².

Подобная неосведомленность кажется странной при глубоко укорененной в русском обществе традиции развитого генеалогического знания о самом широком родстве. Это наводит на мысль о том, что происхождение деда было в семье «фигурой умолчания». Во всяком случае, даже точную дату рождения Александра Дмитриевича родственники не знали. Так, в своих заметках о деде А.И.Ульянова-Елизарова писала: «Александр Дмитриевич умер в июле 1870 года 68 лет от роду»³. Однако из актовой записи о смерти надворного советника АД. Бланка, составленной, видимо, со слов родных, следует, что к моменту смерти 17 июля 1870 года ему был 71 год⁴.

Также приблизительно родственники А.Д.Бланка знали и о месте его рождения. А.Веретенникова указывает на Малороссию, А.Ульянова уточняла! — из Житомира. Только в 1924 году Анна Ильинична узнала, что ее дед был еврейского происхождения, из мещан города Староконстантинова Волынской губернии. Среди документов, изъятых в свое время из Государственного архива Житомирской области*, содержится «Ревизская сказка 1834 года апреля 29 дня Волынской губернии города Староконстантинова», где под № 402 значатся мещанин Мошко Ицкович Бланк и его сыновья Аба и Сруль. В этом документе приведены данные предыдущей ревизской сказки 1816 года, в соответствии с которой Мойше Ицковичу в этом году было 52 года, его старшему сыну Абелю — 22, а младшему Срулю — 12 лет. В графе, фиксировавшей изменения состава семьи к 1834 году, против имен сыновей записано: «приняли христианскую веру, о чем имеется указ 120 Волынского Губернского управления»⁵.

В Архиве Президента Российской Федерации, в особой папке № 3, хранится изъятое из Государственного архива Ленинградской области прошение от уроженцев г.Староконстантинова студентов житомирского поветового училища Абеля и Израиля Бланков на имя члена Святейшего Правительствующего Синода, Священного Митрополита Михаила, в котором говорится: «Поселясь ныне на жительство в С-Петербурге и имея всегдашнее обращение с христианами грекороссийскую религию исповедующими мы желаем ныне принять оную»⁶.

25 мая 1820 года Митрополит Михаил предписал священнику церкви преподобного Сампсония Федору Барсову провести обряд крещения и сообщить ему новые имена бывших еврейских детей и их восприемников. 10 июля Абель и Израиль приняли крещение.

Восприемниками стали: у Абеля (отныне Дмитрия) — действительный статский советник, сенатор Дмитрий Осипович Баранов и действительного статского советника Шварца жена Елисавета Осиповна, у Израиля (Александра) — действительный статский советник, сенатор, граф Апраксин Александр Иванович и жена Д.О.Баранова — Варвара Александровна.

Имена обращенных были даны по именам их восприемников, отчество — по Дмитрию Осиповичу Баранову (1773—1835)⁷.

После получения 17 июля 1820 года свидетельства о крещении братья Бланки обращаются с просьбой к министру народного просвещения и духовных дел князю А.Н.Голицыну (1773—1844) об определении их в Медико-хирургическую академию. Нужно сказать, что покровительство князя Голицына сыграло решающую роль в судьбе братьев Бланков.

В соответствии с Уставом Медико-хирургической академии от 1809 года желающие поступить в нее, происходящие из свободных состояний, должны были пройти предварительное испытание в губернских врачебных управах, представить свидетельства о гражданском состоянии, а также сдать публичные экзамены «в языках и науках, которым были обучены»⁸. Как следует из документов Медико-хирургической академии, братья Бланки представили только аттестаты об окончании житомирского поветового училища и свидетельства о крещении⁹. В ходе экзаменов были выявлены пробелы в их образовании, особенно в латинском языке. Несмотря на это, они были приняты в академию по личному указанию министра. В ходатайстве перед Конференцией академии князь  А.Н.Голицын отмечал, что хотя надо признать братьев Бланков в латинском языке и не весьма успешными, но «можно надеяться, что по известному их благонравию и прилежанию к наукам они  впоследствии усовершенствуют себя в знании сего языка и в самой Академии, в которую заслуживают быть принятыми как по  поведению своему, так и по сиротству их»¹⁰. Братья Бланки были зачислены на медицинское отделение академии. Александр — в качестве казенного воспитанника, Дмитрий, значительно старший  по возрасту, — в качестве волонтера, так как казенными воспитанниками могли стать молодые люди не старше 24 лет¹¹.

В 20-х годах А.И.Ульянова, знакомясь с документами о поступлении братьев Бланков в Медико-хирургическую академию, писала: «Ответа на вопрос, почему юноши Бланк попали в Петербург и  участие в их судьбе приняли такие родовитые и чиновные люди, как указанные в числе восприемников, ни бумаги Департамента  полиции, ни документы дворянского архива, из которых выдавались формуляры А.Д.Бланк, найти не удалось»¹². Из известных в настоящее время документов о жизни семьи Бланков в Староконстантинове и Житомире мы узнаем, что глава семейства Мойша Ицкович более четверти века конфликтовал с кагалом. Тот факт, что он отдал своих сыновей учиться в общеобразовательную христианскую школу (случай в то время крайне редкий в еврейском обществе), позволяет предположить, что М.Бланк был сторонником языковой и культурной ассимиляции евреев. Тесное общение с христианами могло сформировать в молодых людях стремление покинуть замкнутый круг общины-кагала. Желание же получить медицинское образование могло возникнуть под влиянием стереотипа, о котором писал исследователь еврейской истории Ю.Гессен: «В ту пору, да и ранее, в России встречались заграничные евреи, получившие общее образование, преимущественно врачи, из коих некоторые находились на государственной службе; они не могли не импонировать своим отсталым единоверцам, не возбуждать в них интереса к просвещению»¹³.

Стремление евреев, живших в черте оседлости, к просвещению сталкивало их с кагально-раввинской организацией. Обучение, по словам С.М.Гинзбурга, «считалось опасным для религии, предосудительным и являлось достоянием лишь немногих единиц, уже в силу этого одного признававшихся вольнодумцами, близкими к отпадению»¹⁴. Кагал пресекал желание получить светское образование самыми жесткими мерами. Так, даже в 40-х годах XIX века в Виленском учебном округе 14-летний юноша, пытавшийся поступить в местное дворянское училище, был сдан кагалом в рекруты. Факт заурядный для того времени¹⁵.

Братьям Бланкам удалось перешагнуть черту оседлости и продолжить образование в Санкт-Петербурге — событие в ту пору неординарное. «Положение о устройстве евреев» 1804 года позволяло приезжать во внутренние губернии России, а также в Москву и Санкт-Петербург еврейским фабрикантам, ремесленникам, художникам и купцам только по паспортам губернаторов и на ограниченное время¹⁶. Впрочем, для детей Мойши Бланка, десятилетиями конфликтовавшего с общиной, перемещение даже внутри черты оседлости было проблемой. Для этого необходимо было предъявить в земский суд свидетельство от кагала¹⁷. Последний же в качестве наказания часто отказывал своим единоверцам в праве передвижения за «противные суеверию евреев поступки».

Из документов, присланных в свое время в Медико-хирургическую академию, известно, что братья Бланки, жившие до отъезда в Санкт-Петербург в Житомире, были приписаны к староконстантиновскому кагалу, но с 1818 года казенных податей не платили¹⁸. Мы предполагали, что именно в это время молодые люди покинули Житомир. Однако в книге Н.И.Теодоровича о городе Староконстантинове, написанной в 1894 году, мы нашли сведения, дающие основания считать, что братья Бланки оставались в Житомире до 1820 года. Дело в том, что 26 июля 1818 года в Староконстантинове произошел пожар такой опустошительной силы, что власти даровали жителям города недоимки и освободили их от податей до 1820 года¹⁹. В мае 1820 года в Волынской губернии с ревизией по недоимкам был сенатор Д.О.Баранов²⁰.

Сенаторам, назначаемым для ревизии губерний, инструкцией от 17 марта 1819 года вменялось в обязанность, кроме целевой задачи, рассмотрение также тяжебных дел между частными лицами, тянувшимися из-за волокиты долгие годы. При этом отмечалось: «Хотя Сенаторы в разбирательство таковых дел не вступают, ибо они посылаются не яко Судии, а как Инспектора; но заметив медленность и волокиту обращают на сие внимание и доставляют тяжущимся законное покровительство и особенно замечают, не лишается ли кто без суда собственности, либо чести, нет ли преград невинным находить в законах себе защиту»²¹. Возможно, что во время ревизии к сенатору Баранову обратился и Мойша Бланк с жалобой на староконстантиновское еврейское общество, несправедливо обвинившее его в 1808 году в поджоге города. Несмотря на то, что еще в 1809 году Сенат признал Бланка невиновным, он, бежавший с семьей от преследования в Житомир и оставивший в Староконстантинове дом, 12 лет не мог вернуть свою собственность²². Может быть, именно тогда Дмитрий Осипович Баранов, заинтересовавшись судьбой братьев Бланков, обещал им свое покровительство, помог переехать в Санкт-Петербург и стал восприемником старшего из братьев — Абеля при принятии им святого крещения.

Покровительство сенатора Д.О.Баранова молодым евреям, пожелавшим перейти в православную веру, вполне объяснимо. Дмитрий Осипович с 1801 года и до конца царствования Александра I активно участвовал в государственной политике реформирования еврейского быта с целью преодоления национально-религиозной замкнутости еврейства. Среди евреев он прослыл недругом, видимо, за скептическое отношение к возможности приобщения их к общероссийской культуре без отказа от иудейства. Сталкиваясь по делам службы с проблемами еврейского быта, он знал, что с ортодоксально-религиозной точки зрения евреи, стремившиеся слиться с народом, среди которого жили, считались потерянными для еврейства «мертвецами». Может быть, поэтому он принял живое участие в судьбе молодых людей, считавшихся по еврейскому закону после принятия крещения сиротами. Тем более, что переход евреев в православную веру был в то время . редкостью.

Переезд братьев Бланков в Санкт-Петербург и их крещение совпали с периодом, когда правительство много занималось миссионерством в отношении евреев при полной поддержке самого императора Александра I. Самую активную роль в этом играл близкий друг императора — тайный советник, князь А.Н.Голицын. В 1817 году он возглавил министерство духовных дел и народного просвещения. 5 мая 1818 года именным указом императора к ведению этого министерства были отнесены все дела, связанные с еврейскими обществами. Голицын был одним из инициаторов создания в 1817 году «Общества израильских христиан», задачей которого было обеспечить участь евреев, воспринимающих христианство, а также прийти им на помощь в случае их преследования. Несмотря на то, что правительство давало желающим обратиться в христианство заметные выгоды и преимущества, число их было небольшим. Может быть, поэтому князь оказал такую поддержку перешедшим в христианство студентам житомирского поветового училища, настояв на их принятии на самое престижное отделение Медико-хирургической академии в обход существовавших тогда правил.

Приведенные нами возможные мотивы покровительства братьям Бланк высших сановников Санкт-Петербурга не исключают, однако, версии А.И.Ульяновой-Елизаровой о том, что на решение молодых людей принять христианство повлиял богатый родственник, оказавший им и финансовую поддержку при переезде в столицу. В метрическом свидетельстве четвертой дочери Александра Дмитриевича Бланка, Екатерины, в качестве восприемницы значилась некая Любовь Бланк, дочь иностранного купца Дмитрия Бланка²³. «Из этого мы видим, — писала Анна Ильинична, — что во время прибытия в Петербург двух братьев Бланк там имелся некий старший родственник Д.Бланк, очевидно, переселившийся туда раньше, крестившийся..., составивший себе некоторое положение. Он находился в связи с Грошопф, имел связи и с другими родовитыми и чиновными людьми, и этим объясняется, очевидно, и помощь со стороны последних его племянникам. Надо думать, что этот старший родственник Д.Бланк и устроил своих молодых родственников»²⁴.

Версия А.И.Ульяновой, укорененная, как нам кажется, в семейных преданиях, имеет и другие исторические основания. Известно, что к началу XIX века в Санкт-Петербурге сложилась еврейская колония, состоявшая из людей относительно влиятельных и проживавших в столице с ведома правительства. Эта колония была известна своей приверженностью к просвещению, а также стремлением к сближению с правящей элитой. Один из ее столпов — финансовый магнат Авраам Перец, пожалованный в 1801 году в коммерции советники, был близок к М.М.Сперанскому, а в 1820-х годах перешел в христианство²⁵. Традиционно русские аристократы для ведения своих хозяйственных дел пользовались услугами факторов-евреев. Давние связи с еврейскими купцами были у рода Апраксиных, один из представителей которого, граф Александр Иванович (1782—1848), стал восприемником Израиля (в крещении Александра) Бланка. Еще в период семилетней войны при фельдмаршале С.Ф.Апраксине состоял фактором Давид-Леви Бамберг, ставший впоследствии влиятельным членом еврейской общины г. Риги²⁶. Поэтому, хотя версия А.И.Ульяновой и не имеет документального подтверждения, теоретически было возможно, что между иностранным купцом Д.Бланком и высокопоставленными лицами в Санкт-Петербурге «могли быть разного рода взаимные услуги, одной из которых явилось крещение двух юношей Бланк и помещение их в Медико-Хирургическую Академию»²⁷.

Нам не удалось найти документы, подтверждающие проживание иностранного купца Д.Бланка в Санкт-Петербурге. Правда, в этом звании заезжий иностранный купец мог проживать в столице не дольше одного года. По истечении этого времени он был обязан или вступить в право и обязанность иностранного гостя, взяв свидетельство купца первой гильдии, или выехать из империи, или остаться в качестве неторгующего иностранца. Это правило, введенное в 1807 году, сохранялось и в начале 30-х годов XIX века²⁸.

Не удалось установить и степень родства между иностранным купцом Д.Бланком, его дочерью Любовью и братьями Бланками. Утверждение М.Г.Штейна о том, что этим иностранцем и купцом был их отец Мойша Бланк, принявший христианство и получивший в крещении имя Дмитрий, не выдерживает критики²⁹. Как известно из документов, Екатерину Бланк, родившуюся 25 декабря 1833 года, крестили 9 января 1934 года, а Мойша Бланк, по его же свидетельству, принял крещение не раньше 1835 года³⁰. В ревизской сказке за 1834 год Мойша Бланк записан как мещанин города Староконстантинова. Утверждение Штейна, что у Марьям и Мойши Бланк была дочь Любовь, которая не фигурирует в ревизских сказках, потому что девочки там не упоминались³¹, также безосновательно. Известный историк русского законодательства о евреях Н.Н.Голицын сообщал, что «во время ревизской сказки 1811 года возник в Гродненской губернии вопрос — включать ли там, как и прежде, женщин в ревизские сказки, на что последовало утвердительное решение Государственного Совета»³². Манифест от 16 июня 1833 года определил образцы заполнения документов переписи: на листе слева — мужчины, на листе справа — женщины. Каждое семейство — под своим номером, на двух листах³³. При изъятии из Государственного архива Житомирской области ревизской сказки 1834 года города Староконстантинова из документа отрезали левую часть, касающуюся мужской половины семьи Мойши Бланка. Однако В.В.Цаплин, видевший документ в оригинале, записал в своем дневнике полное название: «Ревизская сказка 1834 года апреля 24 дня о купцах, цеховых и мещанах евреях обоего пола города Староконстантинова», а также зафиксировал, что женская половина семьи состояла лишь из жены М.Бланка Марем (или Марьям), которой в 1816 году было 52 года³⁴. И все же, видимо, Любовь Бланк была близкой родственницей Александра Дмитриевича Бланка. Не случайно он назвал свою вторую дочь Любовью (первая была названа в честь матери и бабушки по материнской линии Анной) и пригласил ее в качестве второй крестной матери при крещении третьей дочери Екатерины.

Из приведенного обзора видно, сколь мало документально подтвержденных сведений о детских и юношеских годах Александра Дмитриевича Бланка, его учебе в Медико-хирургической академии.

В июле 1824 года братья Бланки, выдержав выпускные экзамены, были удостоены звания лекарей. Несмотря на то, что академия готовила специалистов прежде всего для армии, Дмитрий и Александр Бланки были определены на гражданскую службу. Конференция Медико-хирургической академии сочла братьев «по слабости их здоровья неспособными к военной службе»³⁵. Они были исключены из податного состояния и поступили на службу: Дмитрий был определен в штат санкт-петербургской полиции на вакансию частного врача, Александра направили в качестве уездного врача в город Поречье Смоленской губернии.

Для восстановления служебной карьеры А.Д.Бланка нами были сведены воедино и сверены хранившиеся в разных архивах его формулярные списки: за 1832, 1837, 1841 и 1847 годы³⁶.

В Поречье уездный врач А.Д. Бланк, прикомандированный к временным больницам, находившимся в домах господина Бека и купца Таирова, прослужил недолго — с 10 июня по начало октября 1825 года. 3 октября того же года он был переведен в штат санкт-петербургской полиции, где исполнял должность частного врача в 3-й Адмиралтейской части.

Служба полицейского врача была напряженной. В 1826 году А.Д.Бланка откомандировали на месяц в Олонецкую губернию — видимо, для ликвидации распространившейся там эпидемии. Неоднократно ему объявлялась благодарность за «расторопность и усердие на службе при возвращении к жизни утопших и угоревших»³⁷. 26 сентября 1828 года он произведен по выслуге лет в штаб-лекари, одновременно продолжал совершенствоваться в профессии. Успешно сдав специальный экзамен в Медикохирургической академии в декабре 1829 года, А.Д. Бланк получает звание акушера.

Летом 1831 года в Санкт-Петербурге разразилась эпидемия холеры. 22 июня на Сенной площади и в других районах города произошли беспорядки, сопровождавшиеся актами насилия в отношении врачей. 24 июня от холеры скончался старший брат — Дмитрий Дмитриевич Бланк³⁸. Напряженная работа по ликвидации эпидемии, видимо, сказалась и на здоровье Александра Дмитриевича. В декабре 1831 года в прошении на высочайшее имя он писал: «С некоторого времени чувствую себя нездоровым, ныне же болезнь моя достигла высшей степени, так что лишает меня возможности в теперешнем моем состоянии продолжать службу»³⁹. 8 января 1832 года доктор Бланк был уволен из штата полиции с аттестацией: «к службе способный и повышению чина достойный».

Где-то на рубеже 1820—1930-х годов АД.Бланк женился. Точная дата свадьбы неизвестна. Его жена, Анна Ивановна Грошопф, происходила из обрусевшей немецкой семьи, проживавшей в Петербурге со второй половины XVIII столетия. Дети в этой семье получили хорошее образование, в совершенстве знали немецкий, французский и английский языки, говорили по-шведски. Потомки А.Д.Бланка считали, что его знакомство с семьей Грошопф состоялось при посредничестве богатого родственника, иностранного купца Д.Бланка, и что Грошопфы помогали ему во время учебы в Медико-хирургической академии⁴⁰.

После отставки, продолжавшейся больше года, А.Д.Бланк в апреле 1833 года становится сверхштатным ординатором в больнице св. Марии Магдалины. Мариинские больницы, основанные по указу императора Николая I в память матери — императрицы Марии Федоровны, были больницами для бедных и находились в ведении опекунских советов. Сверхштатные ординаторы работали там бесплатно. 6 мае 1933 года АД.Бланк обращается с просьбой на имя императора, где пишет, что, «состоя на службе при больнице Св.Марии Магдалины я имею достаточно свободного времени и по сему и желаю сверхозначенной службы продолжать таковую и по Морскому ведомству»⁴¹. В то время в связи с нехваткой врачей Правительствующий Сенат указом от 13 марта 1831 года разрешал медицинским чиновникам одновременно «занимать несколько должностей с производством по оным жалованья». 30 мая 1832 года штаб-лекарь Бланк был принят на службу в Морское ведомство, и ему было поручено «исправлять дежурство при Лазарете Главного Адмиралтейства и пользовать случающиеся болезни офицеров при 23-м флотском экипаже»⁴².

Работа в больнице св.Марии Магдалины давала обширную врачебную практику, служба в Морском ведомстве — жалование (700 рублей в год), необходимое для семьи, где почти каждый год рождался новый ребенок. Первым родился сын Дмитрий (1830), за ним дочери: Анна (1831), Любовь (1832), Екатерина (1833), Мария (1835), Софья (1836)⁴³. Дела шли успешно. В 1836 году за «отлично-усердную службу» в Мариинской больнице доктор Бланк был пожалован единовременной наградой в 800 рублей. Однако в 1837 году у него произошел конфликт с заведующим адмиралтейскими лазаретами, повлекший за собой увольнение из Морского ведомства: начальник лазаретов штаб-лекарь Штейфер во время посещения лазарета Нового Адмиралтейства не застал на месте дежурного штаб-лекаря Бланка в то время, когда сюда привезли больного. Через два дня, проверяя дежурство в Главном Адмиралтействе, он столкнулся с штаб-лекарем Бланком, который, по его словам, «наделал ему грубости, относящиеся к обиде его службы и самой чести»⁴⁴. По рапорту Штейфера начальство предписало Бланку подать прошение об увольнении, но после принесенных извинений было решено оставить его на службе, переместив в действующий 23-й флотский экипаж. 5 апреля 1837 года Бланк обратился с просьбой об увольнении его на 28 дней: «Известился я, что родитель мой, проживающий в городе Житомире находится в опасной болезни, и что он желает еще при своей жизни со мною видиться; а так как родитель при себе никого не имеет из родственников, то щитаю святою обязанностью к нему отправиться»⁴⁵. Генерал, штаб-доктор управления флота нашел ходатайство неубедительным и, сославшись на необходимость медиков ввиду наступления летней кампании, в отпуске отказал. 9 апреля 1837 года А.Д.Бланк подает прошение об отставке, мотивируя ее тем, что «нездоровье мое и разные домашние обстоятельства, по которым мне необходимость состоит отсутствовать из С Петербурга то и службу по морской части продолжать не могу»⁴⁶. Через два дня штаб- лекарь Бланк был уволен из Морского ведомства. Несмотря на обстоятельства увольнения, в формулярном списке о службе и достоинстве 23-го флотского экипажа штаб-лекаря Александра Бланка было отмечено, что он «уволен с хорошей аттестацией, и был представлен Морским ведомством к знаку отличия беспорочной службы»⁴⁷. Согласно закону, право быть пожалованным этим знаком имели исключительно те, кто «трудами постоянными и усердными, непоколебимою нравственностью и продолжительным прилежанием оказали себя полезными и верными исполнителями службы»⁴⁸.

После увольнения со службы в Морском ведомстве А.Д. Бланк продолжал работать в больнице св. Марии Магдалины. 14 июня 1838 года он становится инспектором врачебной управы, 20 июля того же года — медико-хирургом. В октябре 1838 года Бланк был пожалован высочайшим указом в коллежские асессоры. Чин VIII класса, соответствующий по «Табели о рангах» воинскому званию майора, давал право на потомственное дворянство. В июне 1838 года он вторично награжден «Всемилостивейшей премией в 800 рублей ассигнациями»⁴⁹.

Столь удачный в профессиональном плане 1838 год стал печальной вехой в личной жизни АД. Бланка. В этом году умирает жена, Анна Ивановна, и Александр Дмитриевич остается с шестью детьми на руках. За восемь лет сверхштатной службы в больнице св. Марии Магдалины, по его словам, недвижимое имущество было продано и прожито⁵⁰. В марте 1838 года Бланк ходатайствует о назначении инспектором врачебной управы в Вильно. Князь А.Н.Голицын, к которому Бланк обратился с просьбой о протекции, в прошении на имя руководителей Медицинского департамента писал о том, что знает штаб-лекаря и акушера Бланка со времени его поступления в Медико-хирургическую академию, что он прослужил более 10 лет и «продолжает служение свое беспорочно, удостаивался награждений»⁵¹. Однако из Медицинского департамента ответили, что на это место уже найден благонадежный медицинский чиновник, но «г.Бланк будет в виду и при первой возможности получит помещение, соответственное его желанию»⁵². Опираясь на это обещание, А.Д.Бланк в октябре 1838 года просит назначить его на открывшуюся вакансию в Симбирск. Снова отказ. В январе 1839 года о назначении Бланка в Витебскую губернию просит граф Ю.Н. Литта. В октябре 1840 года князь А.Н.Голицын снова обращается с просьбой о назначении своего протеже в любую из управ в великоросских губерниях. И только в ноябре 1840 года Бланку предлагают место инспектора в Пермской врачебной управе, которое он не решается принять до января 1841 года в связи с болезнью детей.

Получив назначение в Пермь, АД.Бланк делает предложение сестре покойной жены, Екатерине Ивановне, муж которой, казанский чиновник Константин Егорович фон Эссен, умер примерно в одно время с Анной Ивановной. Разрешение на брак с Екатериной Ивановной фон Эссен было получено 9 апреля 1841 года, но 18 апреля, перечеркнутое крест-накрест, возвращено назад⁵³. Брак не состоялся по неизвестной причине. Известно только, что вскоре после отъезда Бланка с детьми в Пермь Екатерина Ивановна покинула Петербург, чтобы воссоединиться с ними. Больше они с Александром Дмитриевичем не расставались.

26 марта 1841 года АД.Бланк вступает в должность инспектора Пермской врачебной управы. Наряду с основной работой он определяется врачом при местной гимназии и уездном училище, где работает вновь бесплатно. Служба в управе продолжалась чуть больше года. Уже в начале июня 1842 года Бланк с семьей приезжает в отпуск в Петербург — сначала на 29 дней, затем — с отсрочкой до конца сентября 1842 года. В августе он подает прошение на высочайшее имя о переводе его в одну из внутренних или западных губерний, более благоприятных для воспитания детей, часто болевших в суровом пермском климате. Затянувшийся отпуск, видимо, был связан и с урегулированием имущественных проблем, поскольку 30 сентября Бланк в новом прошении сообщает, что больше не имеет никакого ни движимого, ни недвижимого имущества и поэтому всеподданейше просит: «дабы повелено было по домашним моим обстоятельствам от занимаемой должности меня уволить и значащееся в формуляре мое состояние исключить»⁵⁴. Дело «Об увольнении инспектора Пермской Врачебной управы медико-хирурга Бланка от сей должности» содержит намеки на то, что Александра Дмитриевича обвинили в профессиональной недобросовестности и вынудили подать прошение. 7 октября 1842 года Бланк в записке на высочайшее имя подчеркивал, что хотя и подал прошение об увольнении от службы, удовлетворяя настоятельному требованию господина директора Медицинского департамента, однако не чувствует за собой никакой вины и, надеясь на беспристрастность, «всенижайше просит приказать подвергнуть исследованию действия его на службе и предать его суду, чтобы не оставить места недоразумению насчет причины внезапного негодования начальства при усердной и долговременной беспорочной службе»⁵⁵. Просьба доктора Бланка о защите профессиональной чести осталась без уважения. 13 октября 1842 года министр внутренних дел подписал приказ о его увольнении.

Заканчивал службу Александр Дмитриевич на Урале. В 1843 году был определен на службу в Пермские заводы для заведования Юговским заводским госпиталем, в 1845 году перемещен на вакансию доктора Златоустовской оружейной фабрики, в 1846 году определен отправляющим должность медицинского инспектора Златоустовских госпиталей, а в 1847 году снова становится доктором Златоустовской оружейной фабрики. В 1843 году Бланк получил чин надворного советника со старшинством (чиновник VII класса соответствовал чину полковника), а 22 августа 1846 года награжден знаком «за беспорочную службу». В 1847 году А.Д. Бланк вышел в отставку. Формулярный список 1847 года засвидетельствовал, что с профессиональной стороны доктор Бланк серьезных нареканий не имел и «к продолжению статской службы и повышению чина способен и достоин»⁵⁶.

Закончив службу, Александр Дмитриевич переезжает в Казанскую губернию. Выбор места зависел, видимо, от того, что его гражданская жена Екатерина Ивановна фон Эссен долгое время жила с прежним мужем в Казани и здесь остались связи с местным дворянским обществом. Кроме того, ему не хотелось расставаться с сыном, поступившим в Казанский университет. 24 ноября 1847 года губернское дворянское депутатское собрание принимает решение о внесении «надворного советника Александра Дмитриевича Бланка... с детьми его: сыном Дмитрием, дочерьми Анной, Любовью, Софьей, Екатериной и Марией в 3-ю часть дворянской родословной книги Казанской губернии»⁵⁷. Род Бланков был утвержден в дворянстве Департаментом герольдии Правительствующего Сената только в 1859 году.

В конце 40-х годов А.Д.Бланк покупает в 40 верстах от Казани небольшое имение. Точная дата покупки не установлена. В 1961 году на запрос Института марксизма-ленинизма Центральный государственный архив Татарской АССР сообщал, что «в документальных материалах канцелярии Казанского губернатора имеются следующие сведения: отставной инспектор Пермской врачебной управы Бланк купил д.Кокушкино с 40 ревизскими душами мужского пола не позднее 6 сентября 1850 года. Казанский губернатор Е.П.Толстой в своем запросе Лаишевскому исправнику от 6 сентября 1850 года о поведении, образе жизни и занятиях помещика Бланка сообщает, что Бланк купил деревню Кокушкино в «недавнем времени...» Сведений, от кого купил Бланк это имение, не обнаружено. Документальных материалов Казанского дворянского банка за 50-е годы 19 в. на хранении не имеется»⁵⁸.

С переездом в Кокушкино медицинская карьера Александра Дмитриевича кончается. А.И.Ульянова-Елизарова, обозревая пройденный им путь, писала: «Его независимость и отсутствие практичности, умения наживать деньги, устраиваться в жизни видны из всего его прослеженного нами образа жизни. Способный и отличный по отзывам всего его начальства работник, он не сумел выслужиться, не сделал карьеры, три года безуспешно добивался места инспектора врачебной управы, которое дало бы ему возможность прокормить семью, и получил его наконец на далеком северо-востоке, почти в ссылке; беспорочный служака, как характеризует его также целый ряд документов, он был выкинут со службы за три года до выслуги пенсии. Хороший врач, получавший неоднократно благодарности, он не только не нажил чего-нибудь на службе, а прожил два дома — свой и жены. Он служил бесплатно 8 лет, все время идя вперед в науке — он добился звания сначала акушера, потом медико-хирурга, он изобрел свой метод лечения, во многом предвосхитивший позднейшие, более естественные методы, слава его в этом смысле одно время росла, но он не сумел извлечь практической пользы и из этого, и если бы не деньги его жены, давшие ему возможность поселиться относительно независимо в глухой деревне, ему негде было бы склонить под старость голову, ибо жить с семьей на пенсию в 285 рублей он бы, конечно, не мог... Вероятно, Александру Дмитриевичу вредило его происхождение, а затем независимый характер, чуждый способности выслуживаться, идеалистический уклон, вера в то, что знание, безукоризненное исполнение и честность будут оценены и дадут возможность добиться уважения, положения и воспитать детей»⁵⁹.

Эта эмоциональная оценка жизненного пути выходца из еврейской мещанской среды, перешагнувшего в начале XIX века черту оседлости, сумевшего получить высшее образование, выйти из податного состояния, ставшего дворянином и оставившего своим наследникам потомственное дворянство, может показаться преувеличенной. Тем не менее, видимо, А.Д,Бланк, как и другие образованные евреи того времени, принявшие христианство и оторвавшиеся от культуры своего народа, сталкиваясь по жизни с несправедливой подозрительностью, чувствовал себя чужим в обществе, к ассимиляции с которым стремился. Во всяком случае, доживал свои дни доктор Бланк «очень уединенно, почти не имея знакомых среди окрестных помещиков»⁶⁰. В 1850 году он потерял сына, покончившего жизнь самоубийством. В Кокушкине с ним жили дочери, пока не выросли и не вышли замуж. С ними жила и Екатерина Ивановна. Она скончалась 7 сентября 1863 года, накануне смерти перейдя из лютеранства в православие. Смерть ее случилась через две недели после свадьбы Марии Александровны и Ильи Николаевича Ульянова. Сам Александр Дмитриевич прожил до 1870 года. Сохранилась актовая запись о его смерти по селу Черемышево Лаишевского уезда Казанской губернии за № 30: «Дата смерти — 17 июля погребение — 18 июля. Прихода села Черемышево, деревни Кокущкино надворный советник Александр Дмитриевич Бланк. Исполнилось лет — 71. Причина смерти — от преклонных лет»⁶¹.

Примечания:

* Все названия архивов даются так, как они назывались до 1992 года.

¹ РЦХИДНИ. Ф.11. Оп.2. Д.24. Л.50 об.

² Там же. Ф.13. Оп.1. Д.499. Л.З.

³ Там же. Ф.13. On. 1. Д.138. Л.17.

⁴ Там же. Ф.11. Оп.2. Д.35. Л.4.

⁵ Архив Президента Российской Федерации. Особая папка №3: Документ из Государственного архива Житомирской области. Ф.118. Оп.!4. Д.268. Л.321.

⁶ Архив Президента Российской Федерации. Особая папка №3; РЦХИДНИ. Ф.11. Оп.2. Д.52. Л.2.

⁷ Архив Президента Российской Федерации. Особая папка №3: Покорнейшее донесение Церкви Преподобного Самлсония от священника Федора Барсова 10 июля 1820 года и восприемниках от 16 августа 1820 года.

⁸ История Императорской военно-медицинской академии. СПб., 1898. Приложения. С.48-50.

⁹ РЦХИДНИ. Ф.11. Оп.2. Д.52. Л.9-10.

¹⁰ Архив Президента Российской Федерации. Особая папка №3; РЦХИДНИ. Ф.11. Оп.2. Д.52. Л.11-12.

¹¹ Если следовать ревизской сказке 1834 г., Дмитрию (до крещения Абелю) в 1820 г. должно было быть 28 лет. Утверждение М.Г.Штейна, что разница в возрасте братьев была 1—2 года, документально не подтверждается. См.: Штейн М.Г. Ульяновы и Ленины. Тайна родословной и псевдонима. Санкт-Петербург: ВИРД. 1997. С.49.

¹² Ульянова-Елизарова А.И. Набросок о происхождении АД.Елаика // Отечественные архивы. 1992. №4. С.81.

¹³ Гессен Ю. История евреев в России. С.-Петербург, 1914. C. 123.

¹⁴ Гинзбург С.М. Русское правительство и вопрос об образовании евреев в первой половине XIX в, // Минувшее. Исторические очерки, статьи и характеристики. Пг., 1923. С.91.

¹⁵ Там же. С.27.

¹⁶ Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. Собрание 1-е (далее ПСЗ). СПб., 1830. Т. XXVIII. С.734.

¹⁷ Там же. С.736.

¹⁸ Архив Президента Российской Федерации. Особая папка №3; РЦХИДНИ. Ф.П.Оп.2. Д.52. Л. 719.

¹⁹ Теодорович Н.И. Город Староконстантинов Волынской губернии, основанный в 1561 году князем Константином Константиновичем Острожским. Почаев, 1894. С.41-42.

²⁰ История Правительствующего Сената за 200 лет. СПб., 1911. С.504—505.

²¹ Этот документ найден в Музее книга Российской Государственной библиотеки, был подклеен в книгу на польском языке «Mysl obywatela о sprawiedliwosci kraiowey».

²² Подробности дела о поджоге см.: Цаплин В.В. О жизни семьи Бланков в городах Староконстантинове и Житомире // Отечественные архивы. 1992. №2. С.40.

²³ РЦХИДНИ. Ф.11. Оп.2. Д.52. Л. 945.

²⁴ Ульянова-Елизарова А.И. Набросок о происхождении... С.81.

²⁵ Голицын Н.Н. История русского законодательства о евреях. С.-Петербург, 1888. С.366.

²⁶ Там же. С.196—197.

²⁷ Ульянова-Елизарова А.И. Александр Дмитриевич Бланк // Моя Москва. 1992. №4. С. 17.

²⁸ ПСЗ. 1830. Т. XXXIX С.596.

²⁹ Штейн М.Г. Указ.соч. С. 14.

³⁰ «Крестный отец» Бланк. Неизвестное письмо прадеда Ленина на высочайшее имя / Публ. подгот. М.Г.Штейн // Петербургский литератор №5. 1992. С.1.

³¹ Штейн М.Г. Указ.соч. С.48.

³² Голицын Н.Н. Указ.соч. С.705.

³³ Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2-е. СПб., 1834. Т.VIII. Отд.1. С.348.

³⁴ РГАЭ. Ф. 777. Оп.1. Д.45. Л. 140.

³⁵ Архив Президента Российской Федерации. Особая папка № 3: К протоколу 1824 июля 19 конференции Медико-хирургической Академии.

³⁶ Архив Президента Российской Федерации. Особая папка № 3: Аттестат Его Императорского Величества С.-Петербургской Управы Благочиния, февраль 8 дня 1S32 года дан служившему в Штате Здешней Полиции Частных врачей Штаб-Лекарю Александру Дмитриевичу сыну Бланку; там же: Формулярный список) о службе и достоинстве 23-го флотского экипажа Штаб-Лекаря Александра Бланка 1837 год; РЦХИДНИ. Ф.11. Оп.2. Д.52: Формулярный список бывшего Сверхштатного Ординатора Больницы Святой Марии Магдалины медико-хирурга Коллежского Асессора АД.Бланка за 1841 г.; там же: Формулярный список 1847 г. медико-хирурга Надворного Советника А.Д.Бланка.

³⁷ Ульянова-Елизарова А.И. Александр Дмитриевич Бланк // Моя Москва. 1992. №4. С. 17.

³⁸ РЦХИДНИ. Ф. 13. Оп.1. Д.499. Л.33.

³⁹ Там же. Ф.11. Оп.2. Д.52. Л.855.

⁴⁰ Там же. Ф.11. Оп.5. Д.61. Л.22. .

⁴¹ Архив Президента Российской Федерации. Особая папка № 3: Дело об определении Штаб Лекаря Бланка на службу в Морское Ведомство.

⁴² Там же.

⁴³ РЦХИДНИ. Ф.11. Оп.2. Д.52. Л.941-947об.

⁴⁴ Архив Президента Российской Федерации. Особая папка № 3: Дело об увольнении от службы морского ведомства Штаб-лекаря Бланка.

⁴⁵ Там же.

⁴⁶ Там же.

⁴⁷ Там же.

⁴⁸ Полное собрание законов Российской империи. Собрание 2-е, СПб., 1830. Т.Н. С. 686.

⁴⁹ РЦХВДНИ. Ф.11. Оп.2. Д.52.

⁵⁰ Там же. Л.910—910 об.

⁵¹ Там же. Л.860.

⁵² Там же. Л.866.

⁵³ Там же. Л.894-897.

⁵⁴ Там же. Л.910—910 об.

⁵⁵ Там же. Л.913.

⁵⁶ Там же. Л.927-928.

⁵⁷ Там же. Л.923-923 об.

⁵⁸ Там же. Ф.11. Оп,2. Д.35. Л.З.

⁵⁹ Ульянова-Елизарова А.И. Александр Дмитриевич Бланк... С. 18.

⁶⁰ Там же.

⁶¹ РЦХИДНИ.Ф.11. Оп.2. Д.35. Л.4.