Содержание материала

 

б) ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЕ КОРНИ ИДЕАЛИЗМА И РЕЛИГИИ

 

 

 

 

 

 

NВ сей афоризм

Философский идеализм есть только чепуха с точки зрения материализма грубого, простого, метафизичного. Наоборот, с точки зрения диалектического материализма философский идеализм есть одностороннее, преувеличенное, überschwengliches (Dietzgen)18 развитие (раздувание, распухание) одной из черточек, сторон, граней познания в абсолют, оторванный от материи, от природы, обожествленный. Идеализм есть поповщина. Верно. Но идеализм философский есть („вернее“ и „кроме того“) дорога к поповщине через один из оттенков бесконечно сложного познания (диалектического) человека.

Познание человека не есть (respective не идет по) прямая линия, а кривая линия, бесконечно приближающаяся к ряду кругов, к спирали. Любой отрывок, обломок, кусочек этой кривой линии может быть превращен (односторонне превращен) в самостоятельную, целую, прямую линию, которая (если за деревьями не видеть леса) ведет тогда в болото, в поповщину (где ее закрепляет классовый интерес господствующих классов). Прямолинейность и односторонность, деревянность и окостенелость, субъективизм и субъективная слепота voilä*  гносеологические корни идеализма. А у поповщины (== философского идеализма), конечно, есть гносеологические корни, она не беспочвенна, она есть пустоцвет, бесспорно, но пустоцвет, растущий на живом дереве, живого, плодотворного, истинного, могучего, всесильного, объективного, абсолютного, человеческого познания.

Философские тетради, т. 29, стр. 322

* — вот. Ред.

 

 

 

NB

 

 

 

NB

Идеализм первобытный: общее (понятие, (идея) есть отдельное существо. Это кажется диким, чудовищно (вернее: ребячески) нелепым. Но разве не в том же роде (совершенно в том же роде) современный идеализм, Кант, Гегель, идея бога? Столы, стулья и идеи стола и стула; мир и идея мира (бог); вещь и „нумен“, непознаваемая „вещь в себе“; связь земли и солнца, природы вообще — и закон, Xöyoc*, , бог. Раздвоение познания человека и возможность идеализма  (—религии) даны уже в первой, элементарной абстракции „дом“ вообще и отдельные домы

 

Подход ума (человека) к отдельной вещи, снятие слепка (= понятия) с нее не есть простой, непосредственный, зеркально-мертвый акт, а сложный, раздвоенный, зигзагообразный, включающий в себя возможность отлета фантазии от жизни; мало того: возможность превращения (и притом незаметного, несознаваемого человеком превращения) абстрактного понятия, идеи в фантазию (in letzter Instanz**  == бога). Ибо и в самом простом обобщении, в элементарнейшей общей идее („стол“ вообще) есть известный кусочек фантазии. (Vice versa***: нелепо отрицать роль фантазии и в самой строгой науке: ср. Писарев о мечте полезной, как толчке к работе, и о мечтательности пустой19.)

Философские тетради, т. 29, стр. 329—330

* — логос. Ред

** — в последнем счете. Ред.

*** —. Наоборот. Ред.

 

Поповщина убила в Аристотеле живое и увековечила мертвое.

 

 

 

 

Часто философия сбивается на определения слов etc. Задето все, все категории

 «Человек и конь и т. п. существуют в отдельных экземплярах, всеобщее само по себе не существует в виде единичной субстанции, а лишь в качестве целого, составленного из определенного понятия и определенной материи» (стр. 125[128], 7 книга, 10 глава, 27—28).

Ibidem, стр. 126[128], §§ 32—33:

...«Материя сама по себе непознаваема. Она частично воспринимается чувственно, частично постигается разумом. Чувственно воспринимается она как металл, дерево — словом, как способная к движению материя, постигается же разумом, когда находится в чувственно воспринимаемом, но не так, что она воспринимаема чувственно,— следовательно, так,— как, например, математическое»...

 

Прехарактерна и глубоко интересна (в начале „Метафизики“) полемика с Платоном и „недоуменные“, прелестные по наивности, вопросы и Bedenken* насчет чепухи идеализма. И все это при самой беспомощной путанице вокруг основного, понятия и отдельного.

NB: В начале „Метафизики“ упорнейшую борьбу с Гераклитом, с идеей тождества бытия и небытия (подошли к ней греческие философы, но не сладили с ней, с диалектикой). Прехарактерно вообще везде, passim**, живые зачатки и запросы диалектики...

У Аристотеля везде объективная логика смешивается с субъективной и так притом, что везде видна объективная. Нет сомнения в объективности познания. Наивная вера в силу разума, в силу, мощь, объективную истинность познания. И наивная запутанность, беспомощно-жалкая запутанность в диалектике общего и отдельного — понятия и чувственно воспринимаемой реальности отдельного предмета, вещи, явления.

Схоластика и поповщина взяли мертвое у Аристотеля, а не живое: запросы, искания, лабиринт, заплутался человек.

Логика Аристотеля есть запрос, искание, подход к логике Гегеля,— а из нее, из логики Аристотеля (который всюду, на каждом шагу ставит вопрос именно о диалектике), сделали мертвую схоластику, выбросив все поиски, колебания, приемы постановки вопросов. Именно приемы постановки вопросов, как бы пробные системы были у греков, наивная разноголосица, отражаемая превосходно у Аристотеля.

Философские тетради, т. 29, стр. 325—326

* сомнения. Ред.

** повсюду. Ред.

 

Прогресс естествознания и философский идеализм

...Реакционные поползновения порождаются самим прогрессом науки. Крупный успех естествознания, приближение к таким однородным и простым элементам материи, законы движения которых допускают математическую обработку, порождает забвение материн математиками. «Материя исчезает», остаются одни уравнения. На новой стадии развития и, якобы, по-новому получается старая кантианская идея: разум предписывает законы природе. Герман Коген, восторгающийся, как мы видели, идеалистическим духом новой физики, доходит до того, что проповедует введение высшей математики в школы — для ради внедрения в гимназистов духа идеализма, вытесняемого нашей материалистической эпохой (Geschichte des Materialismus von A. Lange, 5. Auflage, 1896, Bd. II, S. XLIX*). Конечно, это — вздорное мечтание реакционера, и на деле ничего, кроме мимолетного увлечения идеализмом небольшой доли специалистов, тут нет и быть не может. Но в высшей степени характерно, как утопающий хватается за соломинку, какими утонченными средствами пытаются представители образованной буржуазии искусственно сохранить или отыскать местечко для фидеизма, который порождается в низах народных масс невежеством, забитостью и нелепой дикостью капиталистических противоречий.

Материализм и эмпириокритицизм, т. 18, стр. 326—327

* — А. Ланге. «История материализма», 5 изд., 1896, т. П, стр. XLIX. Ред.

 

Joomla templates by a4joomla