ЛЕНИН ДУМАЛ О БОЛЬШОМ И НЕ ЗАБЫВАЛ О МАЛОМ
Меня всегда удивляло, как это Владимир Ильич умеет думать о большом и важном и вместе с тем не забывать о текущих мелочах. Как это он, создавая новое, небывалое в мире государство, в то же время не упускает случая учить нас помнить и в мелочах о том, что в государстве, особенно социалистическом, должен быть учет и порядок. Приведу один пример.
Декабрь семнадцатого года. Приближаются рождественские праздники, но о них у нас, в Смольном, никто не думает. В Смольном работа кипит. Зима еще не установилась. Падает талый снег, и вдоль Невы дует холодный, северный ветер.
Надежда Константиновна старается уговорить Владимира Ильича уехать на несколько дней, на время рождества, за город. Надежда Константиновна говорит, что перерыв в работе Владимиру Ильичу необходим. Он стал плохо спать и явно утомлен.
Доктор, заведующий санаторием «Халила» в Финляндии, на Карельском перешейке, приезжал ко мне в Наркомат госпризрения и сказал, что у него в санатории есть новый домик-особняк, теплый и светлый, который он охотно предоставит в полное распоряжение Ленина. Но Владимир Ильич отмахивается от всех наших уговоров. Хотя мы и говорим, что там кругом чудесный лес и можно сколько угодно ходить на охоту, Владимир Ильич отвечает: «Охота — вещь хорошая, да вот дел у нас непочатый край, развернуться развернулись, а наладить новое государство в два месяца — это и большевики не могут. На это потребуется, по крайней мере, десяток лет».
Надежда Константиновна его перебивает: «Что же, ты так и будешь все эти годы безотлучно сидеть за письменным столом?» — «Ну уж там дальше посмотрим»,— сказал Владимир Ильич.
Однако прошло несколько дней, и Владимиру Ильичу пришло в голову, что он в эти три или пять дней за городом может успеть написать целую работу, до которой в Смольном руки не доходят. И эта мысль его так воодушевила, что он утром сказал Надежде Константиновне: «Если в наркомате у Коллонтай в самом деле есть отдельный домик в лесу, где мне никто не будет мешать, то я готов ехать».
24 декабря, утром, я приехала на Финляндский вокзал провожать Владимира Ильича в дом отдыха. Владимир Ильич, Надежда Константиновна и Мария Ильинична только что вошли в вагон. Владимир Ильич уселся возле окна, в самый угол, чтобы быть менее заметным. Рядом с ним села Мария Ильинична, а напротив — Надежда Константиновна. Владимир Ильич считал, что будет безопаснее, если он поедет в простом пассажирском вагоне. В том же купе сядут два красноармейца и верный финский товарищ.
Владимир Ильич был в своем поношенном осеннем пальто, в котором он приехал из-за границы, и в фетровой шляпе, хотя был уже сильный мороз. Вслед за мной в вагон вошел товарищ, который нес три меховые шубы и меховую шапку с наушниками. «Это вы наденете,— сказала я Владимиру Ильичу,— когда вам придется ехать на санях в открытом поле, где, конечно, будет очень холодно. От станции до санатория очень далеко. Эти шубы,— добавила я,— взяты из склада наркомата».— «Это и видно»,— сказал Владимир Ильич, отворачивая полу одной из шуб. На ней были нашиты номера склада и инвентаря. «Это вы для того, чтобы мы шубы сохранили и не забыли? Казенное добро учет любит. Так и следует».
Владимир Ильич хотел, чтобы я ехала вместе с ними, но меня задержали срочные текущие дела наркомата, главным образом организация помощи матерям и младенцам. Я обещала приехать позднее.
Владимир Ильич вдруг вспомнил, что у него нет финских денег: «Было бы хорошо, если бы вы могли достать хотя бы 100 финских марок для носильщика на станции или на какие-либо другие надобности в мелочах».
Я побежала к кассе, но у меня с собой было мало денег, и я не набрала даже 100 финских марок.
Владимир Ильич сказал: «Так, значит, домик отдельный и теплый, говорите вы, и в лесу охотиться можно? А есть ли там зайцы?» Я ответила, что за зайцев не ручаюсь, но, наверное, есть белки. «Ну, белок стрелять — это детская забава». Надежда Константиновна добавила: «Лишь бы Владимир Ильич решился ходить по лесу, а не просидел бы все три дня у письменного стола». — «Но там и в комнате воздух чище»,— перебил Владимир Ильич.
Поезд тронулся. Вся окружающая публика и понятия не имела, что едет Председатель Совета Народных Комиссаров как обыкновенный пассажир II класса.
Через несколько дней Владимир Ильич снова работал в Смольном.
Я же получила записку от Владимира Ильича, написанную его рукой:
«Посылаю Вам с благодарностью и в полной сохранности шубы из инвентаря Вашего наркомата. Они нам очень пригодились. Нас захватила снежная буря. В самом «Халила» было хорошо. Финских марок Вам пока не посылаю, но я приблизительно подсчитал, что составляет это в русских деньгах, то есть 83 рубля, их и прилагаю. Знаю, что у Вас не важно с финансами. Ваш Ленин».
Так типично для Владимира Ильича, что среди всех огромных государственных забот он мог помнить о таких мелочах и быть всегда внимательным товарищем.
В. И. ЛЕНИН И ПЕРВЫЙ СЪЕЗД РАБОТНИЦ
...Первый съезд работниц положил начало великой работы партии среди многомиллионного женского населения СССР. Владимир Ильич был на этом съезде...
Советская власть с момента Октябрьской революции дала женщинам все права, но еще не все умели ими воспользоваться. Среди женщин были и такие, которые по своей несознательности попадались на удочку противников Советской власти.
Владимир Ильич [как-то] говорил (я твердо запомнила его слова):
- Если самый стойкий и храбрый боец на гражданском фронте возвратится домой и изо дня в день будет слушать воркотню и жалобы своей жены и встречать в ее лице противника дальнейшей борьбы за Советскую власть из-за ее политической несознательности, воля даже крепкого борца, закаленного в боях, может ослабеть, и тот, кто не сдавался контрреволюции, может сдаться своей жене и подчиниться ее вредному влиянию.
Вот почему,— говорил Владимир Ильич,— нам надо выковать из женской трудовой массы прочную опору Советской власти против контрреволюции. Каждая женщина должна понять, что, борясь за Советскую власть, она борется за свои права и за своих детей.
Осенью 1918 года партия послала группу активных большевиков в разные места на работу среди женщин. Меня Я. М. Свердлов послал в Орехово-Зуево, Кинешму, Иваново и пр. Вспоминаю, как меня приглашала к себе домой одна работница-текстильщица, Анучкина. Она меня угощала чаем; хлеба не было, сахару не было, но было много энтузиазма. Во время разговора тов. Анучкина высказала мысль: настало время именно теперь созвать съезд работниц и крестьянок. Эта идея мне понравилась, и с этой идеей я вернулась в Москву в ЦК партии.
Владимир Ильич полностью одобрил эту мысль и поддержал ее.
- Конечно,— сказал он,— никаких отдельных организаций женщин создавать не следует, но надо иметь в партии соответствующий аппарат, который нес бы ответственность за работу по поднятию самосознания широких женских масс и научил бы женщину использовать своп права для строительства Советского государства, то есть лучшего будущего. Надо вовлечь женщин в местные Советы в городе и деревне, надо давать им практические задания и знания. Обратить особое внимание на развитие тех учреждений, которые облегчают женщинам, несущим активную государственную работу в Советах, на фабриках, и задачи материнства.
Эти мысли и задания Владимира Ильича легли в основу той работы, которая была проделана на I съезде работниц 16—21 ноября 1918 года.
Инициативная группа большевичек, в которую входили Надежда Константиновна, Инесса Арманд, я и некоторые другие — всего нас было человек 20—25,— разработала доклады и резолюции по различным вопросам.
На мою долю выпало составить доклад и резолюцию по методам работы среди женщин и организации соответствующего аппарата в партии, то есть создание женотделов. Эта резолюция была одобрена нашим съездом и легла в основу десятилетней деятельности и работы женотделов в партии, а также была принята на II Международном совещании коммунисток в 1921 году как руководящая линия работы всех партий, входящих в Коминтерн.
В тот момент, когда созывался съезд, не все понимали его важность и значение. Я помню сопротивление со стороны Рыкова, Зиновьева и др. Но Владимир Ильич говорил, что съезд нужен. Он всегда осведомлялся, как идут наши дела, откликаются ли женщины на наш призыв.
Работа по подготовке к нашему первому съезду была нелегкая. Почта работала плохо, и мы не получили ответа от партийных комитетов на наше обращение прислать делегаток. По приблизительным подсчетам мы думали, что к нам приедут человек 300. На деле оказалось, что прибыло 1147 человек. К этому времени нам уже дали помещение в 3-м Доме Советов (Садово-Каретная ул. в Москве). Однако продовольствие мы заготовили всего на 300 или 500 человек. Ночью ко мне звонят Подчуфарова и Баранова, говорят: «Делегатки прибыли, но у нас начинается недовольство — нет хлеба, нет сахару, нет чаю»...
О том, как протекал съезд, написано в журнале «Коммунистка» № 11, 1923 г. («Как мы созывали Первый Всероссийский съезд работниц и крестьянок»).
Владимир Ильич следил за ходом съезда, и Надежда Константиновна, которая была в президиуме, каждый день давала отчет о его работе. Она рассказала Ленину, что в числе делегаток немало крестьянок из бедноты, в полушубках, они выступают против кулаков, много хороших ораторов. Владимир Ильич сказал: «Надя, я приду к ним».
Приехал Владимир Ильич неожиданно во время доклада тов. Соболевой. Мы хотели прервать ее доклад, но Владимир Ильич потребовал, чтобы она закончила свою речь. Но, конечно, ее уже никто не слушал.
19 ноября Владимир Ильич произнес свою историческую речь, которая стала основой нашей работы. Были приняты тезисы по методам работы, по вопросу охраны материнства и младенчества и многое другое.
Владимир Ильич считал, что женщине надо дать возможность одновременно работать в государственном аппарате и обеспечить ей возможность быть матерью. Женщина — ценная творческая сила, но у нее есть право и обязанность быть матерью. Материнство — большая социальная обязанность.
Наше Советское государство полностью проводит в жизнь эти основные положения Владимира Ильича.
О том, что Владимир Ильич является инициатором раскрепощения женщин, должны знать не только у нас в Советском Союзе, но и женщины во всем мире. Мало, чтобы женщина получила юридические права. Важно ее раскрепощение на практике. Раскрепостить ее — это значит дать ей возможность растить и воспитывать своих детей, совмещая материнство с общественной работой.
Во всем мире и во всей истории человечества нет такого мыслителя и государственного деятеля, который столько сделал бы для раскрепощения женщины, как Владимир Ильич.
…