№ 178
В. А. Антонов-Овсеенко — Ф. Э. Дзержинскому
[10 января 1924 г.]
Дорогой и глубокоуважаемый Феликс Эдм[ундович].
Ты напрасно попрекнул меня, что я, мол, только себя считаю «честным» и т. д. Я себя считаю не ослепленным групповой борьбой — вот и все. Считаю, чувствую, что для меня партия в целом действительно дорога, и в твоем выступлении против меня ты не прав. Просто — я не фракционер; а у большинства Политбюро, как и у Троцкого, я вижу этот фракционный уклон1.
Твой Антонов
РЦХИДНИ. Ф. 76. Оп. 3. Д 89. Л. 4. Автограф.
Примечания:
1 27 декабря 1923 г. Антонов-Овсеенко написал заявление в Президиум ЦКК и Политбюро, в котором протестовал против кампании дискредитации Троцкого и курса на раскол руководства партии. «Знаю, что этот мой предостерегающий голос на тех, кто застыл в сознании своей непогрешимости историей отобранных вождей, не произведет ни малейшего впечатления, — писал Антонов-Овсеенко в завершение. — Но знайте — этот голос симптоматичен. Он выражает возмущение тех, кто всей своей жизнью доказал свою беззаветную преданность интересам партии в целом, интересам коммунистической революции. Эти партийные молчальники возвышают свой голос только тогда, когда сознают явную опасность для всей партии. Они никогда не будут «молчальниками», царедворцами партийных иерархов. И их голос когда-нибудь призовет к порядку зарвавшихся «вождей» так, что они его услышат, даже несмотря на свою крайнюю фракционную глухоту» (Известия ЦК КПСС. 1991. № 3. С. 206-208).
12 января 1924 г. Антонов-Овсеенко подвергся проработке на заседании Оргбюро. Ему было поставлено в вину издание без согласования с ЦК двух приказов ПУРа. Однако главным объектом рассмотрения было, несомненно, письмо от 27 декабря, охарактеризованное в решении Оргбюро как «угроза по адресу ЦК» и «неслыханный выпад, делающий невозможным дальнейшую работу тов. Антонова-Овсеенко на посту начальника ПУРа» (РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 509. Л. 4-5). Записка, скорее всего, была написана на этом заседании (см. документ № 179).
№ 179
Ф. Э. Дзержинский — В. А. Антонову-Овсеенко
[12 января 1924 г.]
Дорогой друг! Я из твоего письма1 чувствовал всю горечь и мучение за партию. Но твое письмо большая ошибка, так как, выявляя свои чувства, политические результаты этого выявления совершенно получаются обратные, ибо, зная и проявляя свою муку, как ты говоришь, а Вы все только «зарвались», а партии и революции не преданы.
Затем, я отношусь к переживаемому нами кризису гораздо серьезнее и вижу величайшую опасность. Но причина опасности не в дискуссии нашей, а в составе нашей партии и в том, что удержать диктатуру пролетариата в мирной обстановке — в крестьянской стране, при массовом напоре поднять уровень своей жизни и при нашей некультурности - требует от партии величайшего идейного единства и единства действий под знаменем ленинизма.
Твой Ф. Д.
А это значит надо драться с Троцким2.
РЦХИДНИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 89. Л. 5. Автограф.
Примечания:
1 См. примечание 1 к документу № 178.
2 В конце документа приписка: «Это 14/1 [19]24 года на заседании Орг[анизационного] Бюро». Однако, на самом деле 14 января Оргбюро не собиралось. Речь, скорее всего, идет о заседании 12 января (см. документ № 178).
№ 180
Г. Л. Пятаков — Ф. Э. Дзержинскому
15 мая 1924 г.
15/V - 1924 г.
Председателю ВСНХ СССР т. Дзержинскому.
Дорогой Феликс Эдмундович!
Я все больше и больше замечаю, что у нас с Вами разные методы работы в области организационной. Насколько я могу установить, в области промышленной политики у нас принципиальных расхождений нет и поэтому едва-ли может возникнуть у Вас мысль о невозможности совместной работы: мне кажется, что Вашу политику я своей работой не порчу. Но Вашу административную и организационную линию я своими действиями, несомненно, искривляю. Не буду вдаваться в обсуждение того, чей метод работы лучше, естественно, что я думаю, что мой метод лучше, а Вы думаете, что Ваш лучше. Важно то, что и Вы и я, мы понимаем, что строим мы по-разному: я, с Вашей точки зрения, «схематик», Вы, с моей точки зрения, «кустарник». Отсюда надлежит сделать практические выводы. У меня к Вам настолько хорошее товарищеское отношение и настолько большое личное уважение, что я не хотел бы, чтобы дальнейшее развитие заложенного в нас эмбриона конфликта привело бы к такому разрыву, который отразится и на деле, и на наших с Вами личных отношениях. Для этого, по-моему, нам с Вами не надо сталкиваться на административно-организационной почве. Вы меня, как будто бы, цените как экономиста и не одобряете как организатора и администратора, так давайте сделаем так: Вы освобождаете меня от «замства» и с Цугпрома, оставляете членом Президиума ВСНХ и поручаете мне работу, совершенно не связанную с административно-организационными функциями. Например: Экономсовет, конъюнктурная комиссия, ред[акция] газеты и т. п. Или, что для меня было бы еще лучше, переведите меня на такую работу, сидя на которой мои администр[ативно]-орг[анизационные] методы не будут входить в коллизию с Вашими: я имею в виду назначение меня председателем правления Промбанка вместо Ксандрова, с переводом Ксандрова на работу в ВСНХ.
Разумеется, об этом я никому не говорю и считаю, что и Вы, до принятия решения будете держать мое письмо в полном секрете.
Ю. Пятаков1
РЦХИДНИ. Ф. 76. Оп. 2. Д. 168. Л. 3. Автограф.
Примечания:
1. На бланке: «СССР. ВСНХ. ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ПРАВЛЕНИЯ ЦЕНТРАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ Г. Л. ПЯТАКОВ».
№ 181
Г. В. Чичерин — В. М. Молотову
17 мая 1924 г.
17 мая 1924 года.
Тов. МОЛОТОВУ1.
Уважаемый Товарищ,
Нельзя ли воспользоваться съездом для оказания хоть некоторой помощи нашему пострадавшему аппарату. Теперь все вокруг меня отдают столько времени партийным делам, и притом аккуратное исполнение служебных обязанностей аттестуется как бюрократизм, так что я подолгу бываю предоставлен самому себе, хуже обслуживаюсь, чем в 1918 году, хаос вокруг меня растет, и уже несколько раз страдали политические интересы Республики. Некоторое облегчение этого положения получится, если Вам удастся на съезде найти товарищей, умеющих обращаться с бумагами и разбираться в них, и согласных поступить в такое место, как комиссариат. При теперешнем положении я просто фактически долго не смогу проработать, между тем, если мой ближайший антураж сделать более многочисленным, может быть, удастся, хотя бы частично, опять наладить работу, хотя бы в ближайшей ко мне части аппарата. Придется, вероятно, в таком случае, провести в советском порядке увеличение штатов, для чего понадобится помощь ЦК. Но я бы очень просил не упускать момента партийного съезда для приискания подходящих для этой цели товарищей.
С коммунистическим приветом Георгий Чичерин.
РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 68. Д. 489. Л. 247. Машинописный текст. Подпись — автограф.
Примечания:
1. В левом верхнем углу письма автограф Молотова: «т. Каганович! Надо помочь т. Чич[ери]ну, конечно, не со съезда брать людей. Прошу, чтобы т. Гордон подработал основательнее вопрос об усилении НКИД. 19/V. В. Молотов».
№ 182
Ф. Э. Дзержинский — И. И. Рейнгольду
12 июня 1924 г.
Т. Рейнгольду.
Дорогой товарищ! Я прошу у Вас извинения, если в пылу полемики я позволил себе сказать лишнее, но обидеть Вас у меня не было намерения, как равно и дискредитировать, так как считаю Вас прекрасным работником, что вовсе не означает, что я должен во всем с Вами как защитником интересов казны соглашаться тем более, что все-таки эта защита у Вас односторонняя. Мое личное мнение, что работа Ваша в производстве была бы очень желательна и желательнее чем в НКФине — конечно только мое мнение и даже не предложение. Никто Вас с НКФина не снимет — и конечно Вашей отставки не примет. Прошу не сердиться.
С тов[арищеским] приветом.
Ф. Дзержинский.
12.VI-24 г.
РЦХИДНИ. Ф. 76. Оп. 2. Д. 191. Л. 1. Автограф.
№ 183
М. И. Калинин — И. В. Сталину
[август 1924 г.]
Т. Сталину.
I. Я не высказал своего мнения по обсуждаемым вопросам у Вас, на собрании цекистов, главным образом, потому, что я не мог сразу осмыслить происходящего явления1.
О том, что часть руководящей группы цекистов собирается, предопределяет то или другое важное решение, в этом ничего особенного, необычного нет. В каждой партии есть такая группа или одно лицо, дающее направление, тон, объединяющее своим авторитетом партийную массу.
Чем классово выдержаннее, политически оформленнее партия, тем большим авторитетом пользуется руководящая группа, она является общепризнанной выразительницей партии. Отдельные партийные части стремятся перетянуть ее каждая на свою сторону, связывая с этим переход на их точку зрения большинства партии, т. е. всей партии.
Сейчас на руководящую группу смотрят как на группу безуслов[но] общепризнанную — общепартийную.
Я совершенно не слышал, чтоб она обвинялась во фракционности, т. е., чтоб она (группа) ставила пред собою еще особые от партии задачи. Самое большое обвинение было против нее — это в узурпации прав членов партии, самодержавности и т. п., т. е. обвинения, в которых обвиняют вообще вождей. Такие обвинения неопасны, в самые трудные моменты (руководящей группы) руководящая группа жертвует одной-двумя одиозными фигурами и вносится успокоение в партийную массу.
Совершенно другое — фракция, здесь уже в корне разногласие, подход с двух сторон буквально к каждому текущему вопросу. Этот подход формируется в партии в двух различных центрах, по крайней мере идейных. И тогда происходит партийное обсуждение вопроса в партийных инстанциях, там будут бороться уже не индивидуальные, а фракционные разногласия.
Как только мы придем к такому положению, единая партия пропала.
Я допускаю возможность, что мы к этому придем. Но форсировать раскол, способствовать управляющей группе к более быстрому созданию такого положения я совершенно не вижу основания.
Думать, что создание фракции на одной стороне не вызовет соответствующего эффекта с другой не имеет под собой почвы. Скрыть от широкой массы, что партийные инстанции являются лишь орудиями власти, а не самой властью — как органы советов, таких вещей скрыть нельзя. Это чревато последствиями совершенно непредвиденными. Во всяком случае, я не вижу сейчас столь глубоких причин, которые бы повелительно толкали нас на этот путь. Этот путь уж тем опасен, что враждебные силы советской власти получат каналы, по которым они будут иметь подступ к самым источникам власти.
Мне могут возразить, что я напрасно бью тревогу, что ни о каком создании фракции речь нейдет*, а просто избрана семерка для согласования по наиболее одиозным вопросам, я бы, пожалуй, решительно и поддержал этот вариант, если бы он понимался так же и остальными членами совещания.
Но насколько у меня создалось впечатление, тенденция совещания, в особенности, она определенно проявлялась у т. Сталина, именно упереться в дальнейшей работе на согласованной фракционной линии.
РЦХИДНИ. Ф. 78. Оп. 7. Д. 210. Л. 1-2. Автограф.
Примечания:
1 В связи с обострением борьбы в руководстве РКП(б) между Троцким и группой Зиновьева-Каменева-Сталина во время пленума ЦК РКП(б) в августе 1924 г. состоялось заседание группы членов ЦК (Сталин, Бухарин, Рудзутак, Рыков, Томский, Калинин, Каменев, Зиновьев, Ворошилов, Микоян, Каганович, Орджоникидзе, Петровский, Куйбышев, Угланов и др.), которое постановило считать себя «руководящим коллективом». Совещание сформировало свой исполнительный орган «семерку» в составе членов Политбюро — Бухарин, Зиновьев, Каменев, Рыков, Сталин, Томский и председателя ЦКК Куйбышева. Кандидатами в «семерку» были назначены Дзержинский, Калинин, Молотов, Угланов, Фрунзе. Совещание выработало своеобразный устав, регламентирующий деятельность «руководящего коллектива». Он предусматривал жесткую дисциплину, подчинение «семерки» совещанию «руководящего коллектива». «Семерка» создавалась для предварительного рассмотрения и решения вопросов, которые выносились затем на официальные заседания Политбюро с участием Троцкого (Надточеев В. «Триумвират» или «семерка»? Из истории внутрипартийной борьбы в 1924-1925 годах. // Трудные вопросы истории: Поиски. Размышления. Новый взгляд на события и факты. Под ред. Журавлева В. В. М., 1991. С. 68-70). Публикуемое письмо Калинина, видимо, отражало его непосредственную реакцию на создание «семерки». Неизвестно, однако, послал ли Калинин это письмо Сталину.
№ 184
Ф. Э. Дзержинский — Р. В. Менжинскому
24 декабря 1924 г.
Т Менжинскому.
Только лично
(без копий).
При сем письмо ко мне от Бухарина1, которое после прочтения прошу мне вернуть. Такие настроения в руководящих кругах ЦК2 нам необходимо учесть — и призадуматься. Было бы величайшей ошибкой политической, если бы партия по принципиальному вопросу о ГПУ сдала бы и дала бы «весну» обывателям — как линию, как политику, как декларацию. Это означало бы уступать нэпманству, обывательству, клонящемуся к отрицанию большевизма, это была бы победа троцкизма и сдача позиций. Для противодействия таким настроениям нам необходимо пересмотреть нашу практику, наши методы и устранить все то, что может питать такие настроения. Это значит мы (ГПУ) должны, м[ожет] быть, стать потише, скромнее, прибегать к обыскам и арестам более осторожно, с более доказательными данными; некоторые категории арестов (нэпманство, прест[упления] по должности) ограничить и производить под нажимом, или, при условии организации за нас общественного, партийного мнения; более информировать МК о всех делах, втягивая плотнее парторганизацию в эти дела. Необходимо пересмотреть нашу политику о выпуске за границу — и визы. Необходимо обратить внимание на борьбу за популярность среди крестьян, организуя им помощь в борьбе с хулиганством и др[угими] преступлениями. И вообще, наметить меры такие, чтобы мы нашли защиту у рабочих и крестьян и в широких парторганизациях.
Кроме того, еще раз надо обратить внимание на наши информсводки — на то, чтобы они членам ЦК действительную дали картину нашей работы в кратких словах, и представили бы всю конкретность. Наши же сводки таковы, что они дают одностороннюю картину — сплошную черную — без правильной перспективы и без описания реальной нашей роли. Мы должны составлять отчеты о нашей работе.
24/ХІІ 24 г.
Ф. Дзержинский.
РЦХИДНИ; Ф. 76. Оп. 3. Д. 345. Л. 1. Автограф.
Примечания:
1 Имеется в виду следующее письмо Бухарина Дзержинскому: «Дорогой Феликс Эдмундович, я не был на предыдущем собрании руков[одящей] группы. Слышал, что Вы там, между прочим, сказали, будто я и Сок[ольников] «против ГПУ» etc. О драчке третьеводнешней осведомлен. Так вот, чтобы у Вас не было сомнений, милый Феликс Эдмундович, прошу Вас понять, что я думаю. Я считаю, что мы должны скорее переходить к более «либеральной» форме Соввласти: меньше репрессий, больше законности, больше обсуждений, самоуправления (под рук[оводств]ом партии naturaliter) и проч. В статье своей в «Большевике», которую Вы одобрили, теоретически обоснован этот курс. Поэтому я иногда выступаю против предложений, расширяющих права ГПУ и т. д. Поймите, дорогой Феликс Эдм[ундович] (Вы знаете, как я Вас люблю), что Вы не имеете никакейших оснований подозревать меня в каких-либо плохих чувствах и к Вам лично, и к ГПУ как к учреждению. Вопрос принципиальный — вот в чем дело. Т[ак] к[ак] Вы —человек в высшей степени страстный в политике, но в то же время можете быть беспристрастным, то Вы меня поймете. Крепко Вас обнимаю, крепко жму Вашу руку и желаю Вам поскорее поправиться. Ваш Н. Бухарин» (Вопросы истории КПСС. 1988. № И. С. 42-43).
2 8 марта 1925 г. Дзержинский писал Зиновьеву: «[...] Для ОГПУ пришла очень тяжелая полоса. Работники смертельно устали, некоторые до истерии. А в верхушках партии известная часть начинает сомневаться в необходимости ОГПУ (Бухарин, Сокольников, Калинин, весь НКИД) [...]» (РЦХИДНИ. Ф. 76. Оп. 2. Д. 51. Л. 8).
№ 185
М. В. Фрунзе — И. В. Сталин
10 декабря 1924 г.
Т. Сталину. Скажи твое мнение об этом документе1.
М. Фр[унзе].
Узнать надо автора формулировки «Троцкий как вождь Красной армии» и наказать его. Заменить эту формулировку нужно обязательно.
Ст[алин].
Формулировку, конечно, надо заменить. Но мне не нравится формула «вождь — президиум РВС». Я думаю, было бы лучше говорить как о вожде — [о] партии. О Вождях же в узко-армейском смысле не говорить, просто ознакомить всю армию с биографиями лиц, стоящих во главе армии.
[Фрунзе].
РЦХИДНИ. Ф. 558. On. 1. Д. 5254. Л. 1. Автографы.
Примечания:
1. Речь идет о служебной записке, переданной Бубновым Фрунзе для ознакомления. Ее текст: «[...] В программе политзанятий с красноармейцами в текущий зимний период имеется беседа «Вождь Красной Армии тов. Троцкий» (сборник приказов и циркуляров ПУР»а № 36). Формулировку этой беседы нужно, на основании постановления совещания начпуокров, переменить следующим образом: «Вождь Красной Армии — РВС СССР», содержание беседы: «РВС СССР, президиум РВС СССР, биографии членов президиума РВС СССР». Найдите достаточно удобную форму замены, произведя ее возможно осторожнее, не вызывая лишних разговоров. В готовящемся пособии к программе беседа разработана по предлагаемому новому варианту. Таким образом, материал для беседы будет получен всеми политруками. ЗАМ. НАЧ. ПУР: (Ланда) НАЧ. АГИТПРОПОТДЕЛА: (Алексинский)» (РЦХИДНИ. Ф. 558. On. 1. Д. 5254. Л. 1). Приведенный текст переписки Сталина и Фрунзе по поводу этой записки находится на ее обороте.