№ 167
А. М. Назаретян — Г. К. Орджоникидзе.
24 января 1923 г.
Дорогой Серго!
1. Шлю тебе с т. Вардзиели недостающие у тебя №№ протоколов к[оми]ссии Дзержинского1.
2. ЦК КПУ предложило Картвелишвили выехать в распоряжение ЦК РКП.
3. Коба твою шифровку направил Смилге (об отпуске туркам бензина), а последний задержал. Теребим [с] ответом2.
4. Буду и Сережа с разрешения ПБ изучают материалы к[оми]ссии Дзержинского, а Коба подтрунивает. Они чувствуют бесполезности этого труда, но хотят, видимо, быть вооруженными на всякий случай. Буду, между прочим, заговорил со мной о возможном влиянии порчи отношений на положение его семьи. Он просит сохранить за ними до устройства все. Я его уверил, что личные и политические отношения не могут быть причиной этому, и напрасно он представляет всех инакомыслящих такими мстительными и, что я знаю примеры обратные. Завтра разрешится их вопрос окончательно в Полит. Бюро3.
Сегодня получил твою шифровку. Что это с беднягой Бесо? Рад, что у Вас все идет пока гладко. Буду здесь старается уверить Кобу, что теперешние люди ненадежны и тоже (!) изменят. Коба скоро уйдет в отпуск. Может быть тогда, после своего отпуска, отпустит и меня.
6. С Ильичом пока без перемен.
7. Политическое положение наше прекрасно пока. Немцы без нас — ни шагу. Наш авторитет там поднялся высоко. Тоже в арабских странах Аравии. Французы сейчас так и льнут к нам (боятся помешаем рурской операции)4. Англичане выкинули с турками удивительный трюк. Они Дарданеллами прижали их так, что те и сами уступили друг другу максимально, а сейчас англичане проводят канал в самом узком перешейке полуострова Галлиполи и создают проливы, исключительно находящиеся в их владычестве, а Дарданеллы при этом теряют всякое значение (посмотри на карту)5.
Ну, расписался я. Привет от всех друзей и товарищей. Привет Зине. Привет Мамии и другим товарищам. Шалву проси не стреляться, ведь он предсовнарком Грузии. Говорят, он страшил обязательно застрелиться.
Крепко целую тебя.
Твой Амаяк.
24/1 23 г.
РЦХИДНИ. Ф. 85. Оп. 1/С. Д. 13. Л. 12-13. Автограф.
Примечания:
1 См. примечание 1 к документу № 166.
2 1 февраля 1923 г. Политбюро согласилось с предложением Орджоникидзе об отпуске Ангорскому правительству авиационного и автомобильного бензина (РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 332. Л. 1).
3 25 января 1923 г. Политбюро утвердило смену состава ЦК компартии Грузии и руководителей советских учреждений республики, «как вызванную обстановкой на Кавказе и ходом борьбы в Грузинской партии». Было утверждено решение Оргбюро от 21 декабря 1922 г. об отправке на работу вне Грузии Цинцадзе, Мдивани, Кавтарадзе и Махарадзе. «Смена эта,- говорилось в решении, - ни в каком смысле не лишает доверия в глазах ЦК тех товарищей, которые вышли в отставку с ответственных постов в Грузии» (Там же. Д. 331. Л. 1).
4 Речь идет о вводе французских войск в Рурскую область Германии, осуществленном 11 января 1923 г.
5 См. примечание 4 к документу № 166.
№ 168
А. М. Назаретян — Г. К. Орджоникидзе
28 января 1923 г.
Дорогой Серго!
28/1 23 г.
Тов. Граскин, кроме этого письма, вручит тебе еще два пакета: один - с выпиской постанов[ления] ПБ по делам к[оми]ссии т. Дзержинского1 и пост[ановления] Секретариата по поводу напечатанных в «Соц[иалистическом] вестнике» шифровок (Ленина, Каменева, Бухарина и пост[ановления] ЦК Грузии) по грузинским делам; другой — с письмом ЦК обкомам и губкомам по поводу статьи т. Ленина в «Правде»2. Сосо сам хотел писать тебе, но, будучи сейчас очень занят в связи с последними событиями в Европе, просил меня написать об этих делах.
1. Он обращает твое внимание на то, что нужно принять самые энергичные меры к тому, чтобы аппарат ОКА и Заккрайкома, подобно аппарату ЦК Грузии, не стали орудием информации меньшевиков и их органа — «Соц[иалистического] Вестника». Дело в том, что напечатанные в «Соц[иалистическом] вестнике» шифродепеши могли попасть к ним только из аппарата ЦК Грузии, так как в их руки попали только те шифровки, которые были адресованы и ЦК КПГ. Все те, которые шли только тебе или Заккрайкому непосредственно или через РВС ОКА, не попали в «Соц[иалистический] Вестник», хотя по содержанию они были более одиозные, чем напечатанные. Мы получили «Соц[иалистический] Вестник» как раз к моменту заседания и к моменту обсуждения вопроса о к[оми]ссии Дзерж[инского]. В препроводилке к «Соц[иалистическому] Вест[нику]» мы предупредили Сосо о том, что напечатаны только телеграммы, адресованные в ЦК КПГ. Это произвело в ПБ и, особенно, на Буду и Сережу, которые были вызваны на заседание, ошеломляющее впечатление. Буду потом ругал нас, обвиняя в том, что мы, не проверив, указали заранее на аппарат ЦК Грузии. Он заявил Кобе, что Жордания в Генуе имел шифровки и сводки ОКА о Сванетии и расположении наших частей там. Этим объясняется то, что Коба просит тебя обратить на это особенное внимание.
2. Выписки последних решений, а также письмо губкомам посылаем только тебе, так как пока аппараты ЦК КПГ и Заккрайкома не будут очищены и реорганизованы, Сосо просил не посылать, а до их сведения доводить через тебя.
3. Буду рвал и метал, конечно, но все было тщетно. Теперь он просится в Карлсбад на лечение желудка. Очень беспокоится о семье. Просит до устройства в новом месте сохранить за ней все. Сережа, вероятно, поедет в Ковно полпредом. Он сам не возражает. Карахан предложил его кандидатуру Литвинову. Сейчас запрошен Чичерин. Скоро решится.
4. Старик все также. Прихварывает. Временами ему очень хорошо, работает даже — его не угомонят никак. Вот и статью написал.
5. Здесь Могилевский. Рассказывал тоже про тамошние дела. Завтра, вероятно, будет у Кобы. Был из Ташкента здесь Русанов. Болел. Писал мне просьбу помочь ему выбраться оттуда. Туда людей так и не дали, и ему приходится очень трудно.
6. Получил ли ты переписку между Троцким и Сталиным о Госплане и СТО?3
7. О важнейших политических моментах за последнее время узнаешь
из очередного закрытого письма, которое скоро пришлем.
8. Алеша подал протест в НКФ по поводу решения СТО о включении в бюджет на [19]23 г. ассигнования на Гидравл[ическую] станцию в Тифлисе. Мотивирует богатством гор. Тифлиса, могущего обойтись для постройки местными средствами. Сокольников направил вопрос в Политбюро. Сосо узнает об этом послезавтра. Пока не знаю, как отнесется он и включит ли в повестку. Но возмутительно то, что вопрос решен, и почему-то срывает его Сванидзе4.
9. Многое еще хотелось бы писать. Тороплюсь. Напишу еще на днях. Ну, крепко целую тебя. Привет Зине и всем товарищам.
Твой Амаяк.
РЦХИДНИ. Ф. 85. Оп. 1/С. Д. 13. Л. 14-15. Автограф.
Примечания:
1 См. примечание 1 к документу № 166.
2 25 января 1923 г. в «Правде» была опубликована статья Ленина «Как нам реорганизовать Рабкрин (Предложения XII съезду партии)», в которой намечались меры для предотвращения раскола в ЦК. Вопрос об обнародовании этой статьи был предметом разногласий в руководстве партии. Окончательно решение о публикации было принято на заседании Политбюро 24 января. Однако одновременно члены Политбюро и Оргбюро решили обратиться к партийным организациям со специальным письмом, в котором в строго секретном порядке сообщали, что Ленин в силу болезни практически оторван от дел, а, соответственно, его опасения по поводу раскола ЦК — не более чем плод его «общих соображений» (Известия ЦК КПСС. 1989. № 11. С. 179-192).
3 Речь идет о полемике между Сталиным и Троцким по поводу реорганизации управления народным хозяйством и кадровых перестановках в правительственном аппарате (Архив Троцкого. Коммунистическая оппозиция в СССР, 1923-1927: В 4 т. М., 1990. Т. 1. С. 9-19).
4 1 февраля 1923 г. Политбюро рассмотрело протест Сванидзе против постановления СТО от 16 января об отпуске СНК Закавказской республики 1 млн. золотых рублей в ссуду на сооружение гидроэлектростанции в Тифлисе. Вопрос был отложен, но выполнение решения СТО приостановлено до приезда Орджоникидзе (РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 332. Л. 4).
№ 169
С. К. Минин — К. Е. Ворошилову, И. В. Сталину, Г. К. Орджоникидзе
20 апреля 1923 г.
20/IV-1923 г.
Климу. Сталину. Серго.
Меня удивляет, почему вы не обращаете необходимого внимания на болезнь Фрунзе. Правда, ЦК в прошлом году постановил, что Ф[рунзе] должен лечиться и дал средства. Но этого мало. Нужно проследить выполнение. Недуг у него жестокий (язва желудка) и может оказаться роковым. Врачи рекомендуют четыре месяца серьезного лечения. На будущий год это будет 6 месяцев и т. д. А потом будем, при выбытии из строя М[ихаила] В[асильевича], говорить, что вот-де как работал, забывая тяжелую болезнь и т[ому] под[обное].
Как вижу, Ф[рунзе] совсем не собирается как следует лечиться: там- де будут маневры и проч1.
Необходимо по-товарищески и партийным путем заставить лечиться, как это, кажется, со многими делал т. Ленин.
С. Минин2.
РЦХИДНИ. Ф. 85. Оп. 24. Д. 175. Л. 1. Автограф.
Примечания:
1 В конце октября 1925 г. Фрунзе был прооперирован и в результате этой операции умер. Это породило многочисленные предположения о причастности к смерти Фрунзе Сталина (Медведев Р. А. О Сталине и сталинизме. М., 1990. С. 129-136).
2 На бланке: «Секретарь Северо-Западного Областного бюро ЦК РКП (бол.) Петроград Смольный комн. 8.»
№ 170
К. Е. Ворошилов — Г. К. Орджоникидзе
22 мая 1923 г.
22/V-23 г.
Здравствуй, дорогой Серго!
Только что возвратился с объезда края совместно с Калининым. Побывали с ним — в Дагестане, Грозном, Чечне, Сунженском окр[уге], Владикавказе, Нальчике. Без меня К[алинин] был в Кисловодске, куда к нему приезжала многочисленная делегация карачаевцев. Таким образом, все наши нац[иональные] респ[ублики] и авт[ономные] области были посещены верх[овным] представителем] власти Сов[етского] Союза.
От поездки большая польза. Я лично удовлетворен вполне. Калинин хороший парень и для нас незаменимый человек. Для того, чтобы по достоинству оценить его, нужно поездить с ним по деревням и послушать его беседы с крестьянами; тут он весь во всей своей своеобразной красоте и, я прямо скажу, силе.
Другого такого у нас в партии не найти. Так излагать нашу теорию и практику крестьянам, как это делает К[алинин], не многим дано. Опыт у него в этом деле огромный.
Крестьян знает лучше, чем самые лучшие знатоки из кр[естья]н.
Короче говоря, старик — молодец, я его считал немножко балдой, но сейчас горячо каюсь и молю Аллаха простить мои невольные прегрешения. Я предлагал К[алини]ну поехать к Вам в Тифлис, но он мне вразумительно втолковал, что он без разрешения ЦК подобных вещей делать не может. Из Владикавказа мы ездили по В[оенно]-Г[рузинской] дороге Коби, даже дальше, и мне очень хотелось махнуть к тебе в Тифлис на денек, но старик упорен, как бес, и пришлось возвратиться обратно.
19/V в Лабинской конармия справляла 4-ю годовщ[ину] 4-й Кав[алерийской] див[изии]. Были сведены вместе три див[изии] — 4, Чонгарск[ая] и 14. От Особ[ой] бр[игады] и 2-й Кав[алерийской] див[изии] были представители по 120 ч[еловек]. Празднество удалось наславу. Дивизии выглядят прелестно. Строевая подготовка вполне удовлетворительна. На конских состязаниях ребята показали себя настоящими удальцами и молодцами. Мне становится уже жаль, что я согласился на перевод кон[ной] арм[ии] из СКВО, пропадет все, распылится и расползется. Т. Троцкий прислал на имя Буденного, по случаю праздника, длинное письмо, в котором подробно останавливается на последних международных событиях и пр. и выразил сожаление, что не мог лично присутствовать на торжествах. Вчера К[алинин] был у нас в Ростове. Публика встречала восторженно. Сегодня уехал в Москву.
Как поживаешь? Как твои уклонисты? Поедешь ли на предстоящий Пленум? Привет Зинаиде Гавриловне и сыну. Письни пара слов*. Твой Ворошилов1.
РЦХИДНИ; Ф. 85. Оп. 24. Д. 150. Л. 1-2. Автограф.
Примечания:
1 На бланке: «РСФСР. Командующий войсками Северо-Кавказского военного округа».
№ 171
Ф. Э. Дзержинский — И. В. Сталину
3 августа [1923 г.]
Секретарю ЦК РКП(б) т. Сталину.
Сегодня, 3/VІІІ на заседании СТО у меня с председательствующим т. Рыковым вышло крупное столкновение.
СТО при моих возражениях был принят к слушанию вопрос, внесенный не членом СТО и не главой ведомства — а членом коллегии (возглавляемой членами СТО т. Рыковым и Пятаковым) т. Чубаровым о задолженности НКПС Донбассу, Кузбассу и Черембассу. Я возражал, так как этот вопрос не был внесен в повестку, и я не был уведомлен до заседания, что он будет внесен на повестку и поэтому с этим предложением не был ознакомлен. При рассмотрении вопроса о Донбассе предложение было принято с моими поправками, гарантирующими НКПС возможность уплатить задолженности1. При рассмотрении задолженности Сибирских дорог Кузбассу я просил рассмотреть вопрос о задолженности Сибирским дорогам Челябкопей. Так как ни Сиб[ирские] дороги, ни НКПС без уплаты нам долгов покрыть своих долгов не в состоянии — и что поэтому принимать постановление об уплате долгов, которых мы не отрицаем, бесполезно. Мы не не желаем, а не можем уплатить. Моя просьба — в отличие от просьбы Чубарова — принята не была, и СТО постановил обязать НКПС в 7[-ми] дневный срок уплатить 305342 тов[арных] рубля. Мое заявление, что я не могу уплатить, не было принято во внимание, и не было кому-либо (РКИ — ЦКК — Госплан) поручено проверить мое заявление. СТО своим постановлением дискредитирует меня и как члена СТО и СНК (в зале заседания присутствовали посторонние люди), и как члена ЦК. Т. Кржижановский даже счел необходимым заявить, что я своими выступлениями нарушаю государственное разрешение вопросов2.
В такой обстановке борьбы, полного игнорирования и недоверия ко мне со стороны председателя и членов СТО я работать не в состоянии прямо по физическим своим свойствам — эти свойства Вам известны. Я не гожусь в государственные люди, а потому моя просьба — снять меня с Наркомпутевства, со СТО и СНК, или оставив в НКПС в должности члена коллегии, или, если это невозможно совершенно меня убрать оттуда, поручив заняться целиком ГПУ.
К этой просьбе побуждают меня и другие причины. Я не в состоянии найти путь правильный в разрешении вопроса о зараб[отной] плате и опасаюсь, что не справлюсь с этой задачей. Я глубоко убежден, что партия наша, и ВЦСПС в первую очередь, ведут на практике неправильную, недостаточно активную политику в этом вопросе. То, что у нас делается, это разбитие единства рабочего класса, это предоставление всего стихии, кто сколько сам сумеет добиться от своих «нанимателей». Эта стихия проникла уже и к нам на транспорт и грозит разбить всякие расчеты и разбить единство транспортного пролетариата. Начала река — при поддержке Губкомов и Губпрофсоветов — вплоть до поддержки объявления стачки. В Питере под угрозой забастовки требуют от нас товарного рубля (4 для одного разряда) при нашем отказе — ибо нам не дано на это средств — Питер сам с благословения ПК и Губпрофсовета повышает наши ставки на 25%, а потом еще раз на 25%, т. е. всего от нашей ставки, определяемой фондом СТО (раньше финансовой] ком[иссией]) на 56%.*
С реки это переходит на железные дороги. При помощи давления на наших хозяйственников со стороны не только профессиональных, но и партийных организаций заставляют заключать местные коллективные договора, по которым мы, исходя из сметы СТО, платить не можем. Начинается брожение. Политбюро утверждает принцип управления с тяжелой индустрией, но мы на это средств не получаем, ибо темп повышения у металлистов сильнее, чем у нас. Тот же НКФин (Владимиров), который наши сметы урезывает коэффициентами в третейском суде, соглашается на оплату червонцами — металлистов, плата которых гораздо выше, чем транспортников. Какова моя позиция в этом вопросе? В СТО, в П/бюро просить и доказывать то, что следует, т. е., что надо уравнять, дать нам больше, т. е. дать другим меньше. Только таким путем можно уравнять при нашей бедности.
Перед массами говорить, что мы (НКПС) дефицитны, что не можем жить с репараций мужика, что источник нашего увеличения зар[аботной] платы — борьба с бесхозяйственностью у нас на транспорте, которой еще страшно много, и ведем с ней, с этой бесхозяйственностью, ожесточенную борьбу. Я смею утверждать, что ни в одном ведомстве нет такого темпа борьбы и успеха как у нас, и, что мы не сеяли паники перед ЦК даже тогда, когда Саратовский Губком благословил стачку, и, когда распространяли всякие листки, и когда водники подняли бешеную кампанию.
Я думал, что политикой зарплаты должна руководить партия через ВЦСПС и СТО (финансы) — планомерно, по программе XII съезда, по правильному, отвечающему единству пролетариата распределению скудных средств Республики.
Дело хозяйственника и профсоюза на транспорте — дать максимум государству и вести борьбу с бюрократ[ическими] извращениями в этом вопросе, вплоть до забастовки, но основное распределение средств — это дело высших органов партии и государства.
Но я со своей линией попал в тупик и был причиной, почему темп поднятия зарплаты транспортника идет так медленно и тяжко, что может вылиться в серьезные осложнения.
Мои аргументы, напр[имер], в СТО, 27/VІІ, когда председательствовал т. Каменев, были вопиющим гласом, хотя они были неопровержимы. НКПС’у засчитали в чистый доход от речных госпароходств 3400000 тов[арных] рубл[ей] (при расчете валового расхода в 7900000 т[оварных] руб[лей]), хотя я доказывал не из-за желания обмануть, что при настоящем настроении водников (рабочих в стачке с нашей администрацией во главе с Ищенко) я не смогу этих денег получить (Доказательство потом последовало — угроза поддержанная Губкомом стачки рабочих водпути, которым госпароходства, при поддержке рабочих, не выдавали денег, так как сами нуждались).
На том же СТО — кроме этого — сократили нам дотацию против урезанной Цюрупой и дорезанной Пятаковым сметы на 3 миллиона3.
И так нас — НКПС — режут сплошь, при каждом случае.
Но ведь при моем слабом голосе — недостигающем цели — должен подняться голос другой. Но ведь тогда получатся трещины в нашем Советском здании.
И я попал, как руководитель транспорта, в тупик. И сам персонально превращаюсь из-за этого в какого-то истерика, который «жарит» о своем «коньке» — транспорте и возбуждает усмешки и получает не только отказ, но и, на официальных даже заседаниях, репримансы.
Я должен или получить поддержку, или уйти.
3/VІІІ
Ф. Дзержинский.
P. S. Только взяв в свои руки стихию движения по увеличению зар[аботной] платы, можно будет избежать и политических трещин и достигнуть максимальных результатов при расходе минимума средств. Сейчас равнение идет по самому сильному. Необходимо рост зарплаты самых сильных придержать и, постепенно, по выполнимому и признанному всеми ячейками Партии (в первую очередь в ВЦСПС, в ЦК союзов, в Губпрофсоветах и в Губкомах) плану подтянуть зарплату отставших4.
РЦХИДНИ. Ф. 76. Оп. 2. Д. 103. Л. 103 - 113. Автограф.
Примечания:
1 Постановление СТО СССР по вопросу о расчетах НКПС за топливо с Донбассом предусматривало как обязательства НКПС покрыть свою задолженность, так и выплаты долгов государственных органов самому НКПС (ГАРФ. Ф. Р-5674. On. 1. Д. 1. Л. 92).
2 По вопросу задолженности НКПС Кузнецкому и Черемховскому угольным бассейнам СТО принял решение: «а) Предложить НКПС в течение 7-ми дней выплатить Кузбасстресту и Черембасстресту свою задолженность по поставке планового топлива в сумме 305342 товарн[ых] руб[ля]. б) Предложить тов. Дзержинскому вопрос о задолженности НКПС со стороны государственных органов внести в установленном порядке» (Там же. Л. 93).
3 На заседании СТО 27 июля 1923 г. рассматривался бюджетный план на август 1923 г. (Там же. Л. 79-80).
4 На бланке: «Народный комиссар путей сообщения». На первом листе письма, сверху, красным карандашом, пометка Дзержинского: «не послано».
№ 172
Ф. Э. Дзержинский — И. В. Сталину
22 октября 1923 г.
Копия.
СЕКРЕТАРЮ ЦК РКП(б) тов. СТАЛИНУ.
Одним из немаловажных факторов, вздувающих цены на фабрикаты, являются злостные спекулянты, которые своей профессией избрали вдувание цен (особенно валюты) и опутывание своими махинациями трестов и кооперации и их работников. Особенно, Москва — местонахождение главнейших трестов, Центросоюза и Банков — их привлекает с себе1. Съезжаются сюда со всех концов СССР. Они овладевают рынками, черной биржей. Метод их действия — подкуп и развращение. Если спросите, чем они живут — они ВАМ этого не смогут рассказать, но живут они с полным шиком. Для них, при квартирном голоде в Москве — всегда вдоволь шикарнейших квартир. Это тунеядцы, растлители, пиявки, злостные спекулянты — они-то развращают, втягивая постепенно и незаметно наших хозяйственников.
И когда весь гнев партии обрушивается на развратившихся членов партии — эти господа дальше продолжают искать новых жертв.
Мое предложение — разрешить Комиссии по высылкам расширить свои права на высылку по отношению к этим злостным спекулянтам — принимая к рассмотрению дела в отношении этих элементов по моим, т. е. Председателя ОГПУ Ф. ДЗЕРЖИНСКОГО докладам.
Я уверен, что в месячный срок мы оздоровим Москву от этих элементов и что это скажется безусловно на всей хозяйственной жизни2.
22/Х-23 г.
Ф. ДЗЕРЖИНСКИЙ.
РЦХИДНИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 231. Л. 2. Заверенная машинописная копия.
Примечания:
1. 28 марта 1923 г. Дзержинский писал по этому поводу Ягоде: «На почве товарного голода НЭП, особенно в Москве, принял характер ничем не прикрытой, для всех бросающейся в глаза спекуляции, обогащения и наглости. Этот дух спекуляции уже перебросился и в государственные, и [в] кооперативные учреждения и втягивает в себя все большее количество лиц вплоть до коммунистов. Этому надо положить конец. Прошу Вас составить на эту тему доклад в ЦК нашей партии (включив в него данные по контрабанде от т. Кацнельсона), указав, как эти явления влияют на рабочих, зарплата которых не только сейчас не может быть повышена, но и понижается в связи с падением курса рубля. Вместе с тем, надо разработать ряд мер и предложений, а именно:
1. Выселение из крупных городов с семьями и окружностей (точно разработанный план с перечислением городов и районов, с приложением географ[ической] карты). 2. Конфискация имущества и выселение из квартир. 3. Ссылка с семьями в отдаленные районы и в лагеря — колонизация ими безлюдных районов. Разработать план и определить эти районы. 4. Издание и развитие закона против спекуляции. 5. Наказ судам и т. д. и т. п.» (РЦХИДНИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 231. Л. 3).
2 В ноябре 1923 г. Политбюро приняло предложения Дзержинского. С конца ноября началась кампания высылки из Москвы, а затем и из других крупных городов спекулянтов, содержателей притонов, контрабандистов и других «социально опасных элементов». Операция проводилась в несколько этапов. В середине декабря начался последний третий этап — репрессии против валютчиков. В марте 1924 г. по предложению наркома финансов Сокольникова Политбюро дало указания ОГПУ прекратить репрессии против лиц, связанных с валютной биржей, так как эти операции мешали проведению Наркомфином валютных операций на вольном рынке (Голанд Ю. Валютное регулирование в период нэпа. М., 1993. С. 11-12).
№ 173
Г. Л. Пятаков — И. В. Сталину
1 ноября 1923 г.
Т. Сталину1.
Дорогой т. Ст[алин]! Отвечаю на Вашу записку и делюсь с Вами своими некоторыми наблюдениями. Из текста увидите, почему так задержал свое письмо.
1. Pro domo sua
ПБ послало меня с полного моего согласия2. Я никогда не отказывался и впредь не откажусь ни от какого поручения, которое дает мне возможность приложить свои силы революционера. Не скрою — мне пришлось здесь очень туго. Надежды, которые возлагались на меня, в значительной мере (мне трудно в этом признаться, но, дабы рассеять еще одну иллюзию, считаю себя обязанным высказать и это), не оправдаются. Разумеется, в намечении общей линии я буду полезен, но, что касается конкретной, повседневной работы, в которой мы с Андр[еем]3 должны принимать участие, то тут моя твердость, решительность, ясность в работе etc. определенно не проявляются. Дело в том, что — как это я теперь ясно вижу — основной предпосылкой оных свойств непременно является: 1) полное знание всей конкретной жизни, такое знание, которое дает интуитивные решения до рассудочного анализа и 2) знание людей, которое позволяет претворять политические решения в определенные организационные и технические мероприятия. К сожалению, у меня эта предпосылка отсутствует. В результате, первое время я себя чувствовал как рыба, выброшенная на берег. Конечно, так как я не совсем лишен головного аппарата, то постепенно я врабатываюсь в конкретную обстановку, но все же и теперь еще (а прошло уже три недели) я себя чувствую в достаточной степени беспомощным. Каждый раз, когда стоит вопрос: «кто это сделает?», я должен ждать, что скажут другие и принимать предложения на веру — это очень мучительно. С другой стороны, и язык меня связывает. Я, конечно, могу разговаривать, объясняться и т. п., но, когда идет речь о формулировках, резолюциях, политдокументах и т. д. я сам не могу предлагать — настолько я языком не владею.
Тем не менее, я думаю, что некоторую пользу я все-же здесь приношу. Не полагаясь только на себя, я советовался с Андреем и он тоже того мнения, что я здесь нужен. Поэтому мы оба считаем, что меня следует оставить здесь. Написал о своих затруднениях для того, чтобы Вы меня в будущем не ругали за то, что мало сделал.
2. Хозяйство.
Я очень хорошо сознавал и сознаю, что мой уход вызовет целый ряд отрицательных явлений в аппарате. Но я с своей стороны принял следующие меры: 1) сообщил через Дзерж[инского], что по моему мнению надо назначить вместо А. И.4 — А. Д. Ц.5 с тем, чтобы последний занялся исключительно этим делом (т.е. с освобождением от другой работы)6. 2) Написал записку Вам и А. Д. Ц., в которых рекомендую от времени до времени разговаривать с Юлипом, который будет Вас правдиво информировать о том, что там делается. 3) Просил Юлипа держать Вас и А. Д. Ц. в курсе всех дел. Что я еще мог сделать?
Дальше перехожу к здешним делам.
Три основных факта внушают мне сильнейшую тревогу:
1) Партия.
2) Вооружение.
3) Рабочий класс.
1. Партия.
а) Внутрипартийный кризис приобрел неслыханную остроту. Это должно быть Вам понятно без долгих объяснений. ЦК дал лозунг «выступать», потом (совершенно правильно) дернул назад. Гамбург выступил7. Целую неделю ЦК был в нетях (переезд из Дрездена, неналаженность нелегального аппарата и т. п.). В результате оппозиция бешено атакует ЦК. Дошло до того, что на 31.Х берлинцы созвали без ведома ЦК партийное совещание не только Берлин-Бранденбурга, но и Гамбурга, Мекленбурга, Тюрингии и пр., т. е., фактически созвали конференцию для раскола. Мы запретили эту конференцию, но самая попытка созыва характерна. Оппозиция требует отставки Брандлера. 2 берлинских округа вынесли постановление об исключении Бр[андлера] из Партии. Дошло до того, что нам т. Шкловский пишет, что Бр[андлера] надо убрать из ЦК, т. к. он мертвый человек. Таких фактов можно было бы привести целую кучу. Все они свидетельствуют о глубочайшем внутрипартийном кризисе.
Завтра собирается Совет партии, и я предвижу, что на нем разыграется нечто скандальное.
Мы с Андр[еем] принимаем все меры, которые имеются в нашем распоряжении для того, чтобы укрепить ЦК без хирургических мер. По сути дела ряд «левых» надо выбросить из Партии, но сейчас это делать нельзя. Кстати, это вовсе не левые, а оппортунистические болтуны с левыми фразами. Факты: 1) На совещании берлинцев с Андр[еем] и со мной они выдвинули обвинение ЦК в том, что он чересчур большое внимание уделил технической подготовке в[ооруженного] в[осстания]. Рут сказала прямо: «в[ооруженное] в[осстание] надо готовить не технически, а политически». 2) Берлинцы всемерно восставали против стачки протеста. 3) К вопросам вооружения берлинцы относятся как к второстепенным вопросам. 4) В данный момент они относятся к в[ооруженному] в[осстанию] несерьезно, предпочитая склоку внутри Партии. Таково мое впечатление.
Одним словом, внутрипартийное положение архитрудное.
Это усугубляется тем, что ЦК слаб, наделал действительно кучу ошибок и тем, что нелегальный аппарат Партии действует из рук вон плохо.
II. Вооружение. Достаточно сказать, что мы имеем: 11000 винтовок! 2000 револьв[еров] и по 1 1/2 сотни пулеметy[ых] пистолетов. Это — важнейшая задача.
III. Рабочий класс вовсе не так единодушно активен и вовсе не целиком идет за КП. Достаточно сказать, в тех случаях, когда С[оциал]-д[емократы] против, значительные слои раб[очего] класса не выступают. Посмотрим как пройдет сегодняшняя стачка, против которой высказались С[оциал]-д[емократы] и А. Д. G. В.8 Я еще не имею сведений, но уже сейчас вижу: трамваи ходят, газеты вышли.
Конечно, тяга к нам громадна. Это видно по всему. Но этот процесс еще не дошел до того, что мы можем сказать: мы ведем рабочий класс. Мы видим поэтому в качестве основной задачи бешеную борьбу за раб[очий] класс, полный разрыв с с[оциал]-д[емократами], бешенную травлю с[оциал]-д[емократов] и т. п. Много фактов свидетельствует о том, что внутри с[оциал]-д[емократии] идет сильное разложение.
Я думаю, что неизбежен 1) выход большого количества с[оциал]-д[емократов] — рабочих из Партии и переход к нам и 2) раскол с[оциал]- д[емократической] п[артии]. Несколько любопытных иллюстрирующих фактов: пять организаций с[оциал]-д[емократов] (Лейпциг, Берлин и др.) потребовали исключения Эберта из Партии, 30.Х в Берлине было громадное собрание функционеров с[оциал]-д[емократии], на котором речи против ЦК вызывали бурное одобрение. Вурм сказал: мы не согласны с коммунистами, но помните, что выступления справа направлены против вас, а выступления слева — за вас; в этом месте отчет отмечает: «Brausender Beifall», т. е. «бурное одобрение». Я не имею времени приводить Вам ряд подобных же фактов. Для меня ясно, что чем бешенее мы поведем атаку против с[оциал]-д[емократов], тем скорее этот процесс пойдет.
Что я хочу сказать этим письмом?
Вот что: общую обстановку вам сегодня мы посылаем очередным докладом (его пишет сейчас Андрей). Я же считаю себя обязанным добавить, что наша армия еще не собрана для нанесения решительного удара9. Это печально, но факт. По общей обстановке я бы сейчас шел в бой. Состояние армии заставляет меня занять другую позицию: подготовка вооруженного восстания, подготовка не только техническая (и техническая в противоположность псевдо-левым), но и политическая: сплочение партии, сплочение раб[очего] класса, дезорганизация с[оциал]-д[емократии] и дезорганизация рейхсвера.
О последнем, к сожалению, не успел написать. Скажу кратко: величайшее заблуждение будто с рейхсвером ничего нельзя сделать. Можно сделать. Уже есть конкретные факты маленьких бунтиков, у нас имеются связи и т.п. Надо только во много раз усилить эту работу.
Ну, жму руку. Не сердитесь за долгое молчание. Я не хотел передавать Вам только слухи, а для этого мне надо было больше освоиться с обстановкой.
Письмо это, хотя адресовано Вам, разумеется может быть передано всем членам ПБ, за исключением п.1 и 2, которые только для Вас.
Арвид10.
Берлин, 1.XI.1923 г.
P. S. Меня очень беспокоит наше внутрипартийное положение в СССР. Если милость Ваша будет — напишите хотя бы коротко, что Вы там надумали и что наделали. Созвали ли то совещание, о котором мы Вас просили? Что на нем было? Я ничего решительно не знаю и это мучает меня сильнейшим образом. Только ради бога не устраивайте драку — иначе все пропадет11. Если Вы будете драться, то мы бросим работу здесь (это не угроза, а вывод из того, что при таких условиях наша работа здесь бессмысленна). Прошу Вас, напишите мне.
Прошу об этом и Л. Д. [Троцкого]
А[рвид].
P. S. S. Скандал в ЦК разыгрывается. Из-за этого Андр[ей] не имеет возможности написать доклад. Мы сейчас идем с ним на совещ[ание] с Бр[андлером], Рут [Фишер] и Гельм12. Я ему читал свое письмо, и он вполне с ним согласился. Просим копию дать Зиновьеву и Троцк[ому].
Ар[вид].
РЦХИДНИ. Ф. 558. On. 2. Д. 137. Л. 1-5. Машинописный текст.
Примечания:
1 В верхней части первого листа надпись Сталина: «Только Троцкому, Зиновьеву и Бухарину».
2 Решение о посылке Пятакова в Германию было принято Политбюро 4 октября 1923 г. (Источник. 1995. № 5. С. 138).
3 Псевдоним Радека.
4 А. И. Рыков.
5 А. Д. Цюрупа.
6 Речь, видимо, идет об осуществлении экономической поддержки германской революции. 13 сентября 1923 г. Политбюро рассмотрело предложения об отправке в Германию 10 млн. пудов зернового хлеба и возложило практическое осуществление этой акции на Рудзутака, Рыкова и Красина (Там же. С. 128-129).
7 23-25 октября 1923 г. в Гамбурге произошло вооруженное восстание коммунистов, которое готовилось в рамках общегерманского выступления. Накануне ЦК Компартии Германии отменил общегерманскую забастовку, которая должна была перерасти в вооруженное восстание, однако до Гамбурга эта информация случайно не дошла. Восстание в Гамбурге было подавлено.
8 Всегерманское объединение профсоюзов.
9 Сталин негласно поддерживал ультралевых в Германской компартии, которые считали решение об отмене восстания ошибкой. Пятаков отстаивал правильность этого решения и очередной раз пытался доказать это Сталину в своем письме (См.: Бабиченко Л. Г. Политбюро ЦК РКП (б), Коминтерн и события в Германии в 1923 г. Новые архивные материалы// Новая и новейшая история. 1994. № 2. С. 125-157).
10 Псевдоним Пятакова.
11. В октябре 1923 г. в Политбюро развернулась острая борьба между Троцким и «тройкой» — Сталиным, Зиновьевым, Каменевым.
12. Вероятно, речь идет о советском военном эмиссаре в Германии Скоблевском.
№ 174
Б. И. Магидов — И. В. Сталину
10 ноября [1923 г.]
Секретарю Центрального Комитета РКП.
тов. СТАЛИНУ.
Многоуважаемый товарищ.
Да не удивит Вас, что пишу Вам личное, неофициального характера письмо.
Объясняется это тем, что то, о чем я буду излагать ниже, по целому ряду соображений считаю не совсем подходящим писать официально.
В бытность [мою] в Москве с докладом на Оргбюро (в октябре)1, Вы были в отпуску и поэтому не удалось лично переговорить.
Общее состояние партии, внутрипартийные события, имевшие место в октябре, быть может, я не совсем точен, ибо официально, как секретарь Губкома, о событиях не информирован; факты, материалы о положении и настроении рабочих Донбасса, которые приводились на последнем пленуме ЦК КП(б)У (29-31 октября) побуждают меня, как члена партии, написать Вам.
Прежде всего, абсолютно ненормальным является такое положение, когда секретари Губкомов абсолютно не в курсе дела, не информируются ЦК о внутрипарийном состоянии, когда к великому нашему общему прискорбию об этом всюду говорят, об этом сплетничают в беспартийных кругах.
Я особенно имею в виду последнее разногласие [в] ЦК РКП, заявление тов. Троцкого и платформу 46. (Ни заявления тов. Троцкого, ни платформу 46, само собой разумеется, читать не пришлось).
Между тем, сов[етские] и хозработники, едущие в Москву по своим ведомственным делам, возвращаясь, обращаются к секретарю Губкома со всякими для них и, в частности, в данном случае, для секретаря, недоуменными вопросами.
Отсутствие правильной, своевременной, точной, если не официальной, то, хотя бы, в частном порядке, информации, весьма вредно отражается на руководстве партработой.
Если бы только я один находился в таком положении, то об этом не стоило бы писать, терять Ваше и свое время.
В такой «темноте и невежестве» находится огромное большинство ответственных партработников, поставленных Центральным Комитетом партии и избранных местными организациями для руководства партработой.
Но все это, дорогой тов. Сталин, только предисловие.
Во время последнего Пленума ЦК КП(б)У при встрече со многими старыми партийцами выясняется, что слишком уж у старой партийной гвардии угнетенное состояние.
Нет живой партийной жизни, не бьется партмысль.
Доминирует и превалирует, так называемая, партдисциплина (применяемая по шаблону).
Уверяю Вас, тов. Сталин, что до сих пор постановления X, XI, и XII съездов партии, в особенности, X, о внутрипартийной рабочей демократии слабо проводятся и прививаются в жизнь.
Между тем, масса, рядовая партийная масса и беспартийная в том числе, выросла, возмужала и объективно требует к себе большего внимания, жаждет знать все, что есть на самом деле.
В связи с последним циркуляром ЦК РКП и ЦКК РКП об излишествах (№ 58 от 19/Х) снова вполне естественно могут и подымутся вопросы о «верхах» и «низах», о «спецах», о высоких ставках, о всякого рода премиях и тантьемах и т. д. и т. п.2
Как можно предупредить возможность (а некоторые думают и неизбежность) появления вновь уклонов со стороны рядовой массы членов партии.
Есть один путь: правильная, строго выдержанная, четкая коммунистическая линия, а наряду с этим — нам самим, руководителям масс, быть немножко скромнее — служить примером и образцом.
А этого на деле нет.
Пример: члены Союзного ЦИК’а и члены ВУЦИК’а в сентябре получили жалованье 100 золотых рублей, в октябре — 150.
Когда рядовой член ячейки, работающий у станка, видит, что секретарь Губкома платит в комиссию по улучшению быта коммунистов 35 золотых рублей и членский партвзнос — 5 рублей зол., а у него — рядового члена партии, работающего у станка, все заработанное месячное жалованье составляет максимум 25-30 рублей золотом.
Отсюда — невольно он начинает думать о «верхах» и «низах», о вопиющем неравенстве и т. д.
Когда рабочая масса (вполне грамотная) читает в газетах объявление, что на октябрь, примерно, ставка для члена партии, от которой не следует платить отчисления — 80 рублей зол., то невольно рабочий начинает вести разговоры и выражает недовольство «верхами».
Вы, очевидно, знаете, что в Донбассе в сентябре и октябре все время были забастовки, причем в октябре бастовал почти поголовно весь Донбасс.
Основная причина — задержка в выплате заработной платы. Но не только это: жилищные условия горняков Донбасса хуже скотских.
10000 рабочих Донбасса предпочитают ежедневно спускаться в шахты, жить в породах, в недрах земных, глубиною в 200, 300, 500 сажень, там горняк себя лучше чувствует, чем в своей «квартире».
Вы знаете о том, что в Шахтном округе (Александро-Грушевский район) в течение десяти суток бастовали все горняки (примерно 30-35 тысяч) и единогласно отказались брать получку, присланную им в размере 40% следуемого.
Рабочие Донбасса говорят: что им мешает «рассчитаться по-шахтерски с руководителями Донбасса за наглость и издевательство над рабочим-горняком в течение пяти лет, за систематический обман и надувательство, за невыполнение почти ни одного обещания, а их были сотни ...
Рассчитались бы — будьте уверены — повторяет шахтер (возможно подстрекаемый провокацией меньшевиков) — да вот, нельзя быть предателем по отношению к Германской революции».
Все это говорил официально на пленуме ЦК КП(б)У член ЦК, ответственный представитель Донбасса.
Нам не совсем ясно, почему мы платим аккуратно два раза в месяц двухсоттысячной армии совработников и систематически не платим Донбассу.
Разве нельзя с таким же правом не платить так аккуратно (не по-советски аккуратно) совслужащим и уплатить горнякам Донбасса.
Нам также не совсем понятно и другое обстоятельство: стоит только забастовать горнякам, проволынить неделю, как появляются деньги (и горняки это обстоятельство серьезно учитывают).
И почему бы самым серьезным образом (по-ленински) не подойти к этому вопросу и не отдать под публичный суд пару ответственных и самых ответственнейших руководителей, если ничего другого сделать мы не способны.
Что же в результате — Полтавская губерния, сплошь селянская, настроена весьма положительно к Соввласти, аккуратно выполняет все советские повинности, единый сельхозналог на 5-е ноября выполнен в размере 64,8% (20 миллионов пудов в ржаных единицах), хотя «ножницы» пока что не имеют никакой тенденции суживаться.
Политбандитизма в губернии нет, забастовок также (бастовали как-то дней 7 полтавские извозчики, так это даже пошло на пользу Губкоммунхозу, который своими перевозочными средствами возил с вокзала пассажиров и тем самым боролся с излишествами).
Так в селянской Полтавщине мы наблюдаем советский рай, а в пролетарском Донбассе — бастуют уже по плану и вполне систематически.
Есть над чем призадуматься, тов. Сталин.
У нас, у работников мест, создается, к сожалению, такое впечатление и даже складывается убеждение, что в руководящих центральных партийных, советских и хозяйственных кругах если и думают об этих вопросах, то мер решительных, кардинальных не принимают.
Все чего-то ждут, все надеются, авось большевистская кривая вывезет.
Потрудитесь, тов. Сталин, поручить надежным товарищам побывать в гуще не только рабочих, но, главное, партийной массы, да пусть эти товарищи не покажут виду, что они из центра.
Пусть откровенно потолкуют с рядовой массой о наших недочетах и недостатках и они услышат очень много, больше чем следует, горьких коммунистических истин.
Мне пришлось беседовать с ответственным партработником крупного промышленного центра, и он с огромной партийной болью вынужден был признаться, что иной раз его одолевает сомнение, одолевает пессимизм и невольно создается настроение, что мы попадаем в какой-то тупик.
У парторганизации на местах нет достаточной твердой уверенности, что ЦК и ЦКК в связи с последним циркуляром об излишествах (кстати, весьма долгожданным и вполне удовлетворительным) поведет решительную и кардинальную борьбу с сотнями и тысячами недопустимых поступков и безобразий, творимых членами партии.
Чем объяснить, что несмотря на ряд строжайших за последнее время циркуляров со стороны ЦК нашей партии о решительной борьбе со всякого рода банкетами, подношениями, о прекращении выдачи премий и т. п. пережитками буржуазно-мещанских традиций, всего только несколько дней тому назад Наркомфин прислал своим подчиненным в виде премии золотые часы. (Зав. Губфинотделом и его помощнику, само собой разумеется — коммунистам).
Об этом все знают и подчеркивают двойственность и противоречие нашей практики, ибо сами же издаем циркуляры об отобрании у коммунистов драгоценных изделий.
Вообще на циркуляры (примерно, такого содержания, как о борьбе с излишествами) привыкли до сих пор смотреть больше всего, как на политический акт (слишком уж много политиканства и политиканствующих у нас развилось), ни к чему не обязывающий центр, и, наоборот — весьма обязывающий перифирию.
Между тем, основную тяжесть в борьбе с излишествами, само собой разумеется, придется преодолеть в центре (Москва, Петроград, Харьков и пр. столичные пункты).
После XII съезда партии нам было совершенно ясно, что отсутствие Ильича налагает на нас огромную коллективную ответственность.
Мы превосходно понимали, что заменить персонально Ильича некому.
Но мы, к сожалению, не были в достаточной степени и мере уверены, что в Центральном Комитете создастся идейно-боевое единство.
Вот почему вопросу максимального сплочения членов партии мы придавали и придаем актуальное значение.
Прежде всего, необходимо всерьез и надолго поставить вопрос о непременном практическом проведении в жизнь внутрипартийной рабочей демократии.
Партийная масса, середняцкая часть партии весьма заметно выросла, возмужала, твердо стоит на большевистских позициях и настоятельно требует со стороны руководителей партийной массой, в том числе и со стороны членов Центрального Комитета, доверия к себе.
Необходима правильная, своевременная, заблаговременная, ничем не замаскированная информация обо всем, что делается в ЦК. Возможно реже, и только в самых исключительных случаях, прибегать к мерам административного характера и возможно реже прибегать к применению административного усердия.
Надо избегать случаев отмены одним лицом (какой бы высокий пост и чин оно не занимало) решения выборного органа.
Весьма полезно возможно частый выезд членов ЦК на места и, особенно, присутствие последних на партконференциях и пленумах Губкома.
Необходимо провести твердо и решительно (опять-таки по-ленински) практические меры, изложенные в циркуляре об излишествах.
Необходимо категорически воспретить всем руководителям ведомств подносить какие-либо драгоценные подарки (Допустимый подарок, по нашему мнению — это хорошая книга, что на местах уже применяется).
Тов. Сталин, если я решил отнять у Вас время, то только потому, что глубоко убежден в том, с присущей нам, большевикам, смелостью (нам, ученикам Ленина) — если мы только будем глубже вникать в интересы рабочего класса и селянства, внутри себя создадим атмосферу взаимного доверия — нам безусловно удастся и на этот раз выйти с честью из весьма затруднительного положения.
Само собой разумеется, ни о каком пессимизме не может быть и речи.
Шестая годовщина Октября показала, какие огромные силы и надежды мы можем черпать в рабочем классе и крестьянстве, и каким беззаветным доверием пользуется у трудящихся масс коммунистическая партия.
В ожидании от Вас ответа с коммунистическим приветом.
Секретарь Полтавского Губкома: Б. Магидов.
г. Полтава
10-го ноября с. г.
РЦХИДНИ. Ф. 558. On. 1. Д. 2565. Л. 2-7. Машинописный текст. Подпись — автограф.
Примечания:
1 Доклад секретаря Полтавского губкома КП(б)У Магидова рассматривался на Оргбюро ЦК РКП(б) 8 октября 1923 г. (РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 486. Л. 1).
2 Циркуляр ЦК и ЦКК о «Борьбе с излишествами и с преступным использованием служебного положения членами партии» (Там же. Д. 561. Л. 56-56 об.).
№ 175
Н. Н. Крестинский — И. В. Сталину, Ф. Э. Дзержинскому, М. А. Трилиссеру, В. Р. Менжинскому
13 ноября 1923 г.
13 ноября 1923 г.
Тов. Сталину.
Копии т. т. Дзержинскому, Трилиссеру и Менжинскому.
Уважаемый Товарищ!
Получил от Вас 9-го Ноября телеграмму о том, чтобы не ставить визы МЯСНИКОВУ до подачи им письменного заявления и рассмотрения этого заявления в ЦК1. 11-го пришла телеграмма от тов. Трилиссера с предложением аннулировать визу Мясникова или сообщить точно о дне его выезда. 9-го же я телеграфировал Вам, что виза Мясникову поставлена уже 3-го Ноября. По получении телеграммы т. Трилиссера я попытался выяснить, уехал ли уже Мясников. Выяснил, что виза поставлена ему 3-го, что паспорт с визой он получил у нас 5-го, что с рядом знакомых товарищей он тогда же простился и что неизвестно, когда он уехал и уехал ли. Таково фактическое положение. Если я установлю, что он еще не уехал, то постараюсь разыскать его и аннулировать визу. Если же он уже уехал, то Вам проще узнать на пограничном пункте, когда он проехал. К тому же он собирался поехать прямо в Москву на квартиру к своей семье.
Перехожу сейчас к существу дела. В начале сентября я получил от тов. Дзержинского письмо с просьбой уговорить Мясникова вернуться2 и с приложением официального постановления ГПУ об отмене его высылки. Кстати, это было единственное официальное сообщение о Мясникове, т. к. о высылке его я никакого сообщения не получал.
Я вызвал к себе Мясникова, сообщил ему о возможности вернуться. Мое сообщение встретилось с его собственной инициативой, он решил ехать, потом возбудил вопрос с том, чтобы его не арестовывали, затем сообщил, что собирается открыть здесь кампанию против ЦК и, отчасти, против Коминтерна, потом пришел и сказал, что готов ехать, не требуя никаких гарантий, предоставляя Совпра и ЦК самим в России решить вопрос о его аресте или не аресте. Такое решение Мясникова целиком шло навстречу переданному мне тов. Дзержинским решению ЦК. Я распорядился поставить ему визу и снесся с Торгпредством об откомандировании Мясникова в Москву. После того, как все это проделано, когда и аппарат Торгпредства знает об его служебном откомандировании в Москву, и паспорт с визой находится у него на руках, чрезвычайно неудобно вдруг изменять прежнее решение. Решение, которое в свое время было сообщено Мясникову как решение, принятое по собственной инициативе советских властей. В данном случае уже нечего делать. Если Мясников не уехал, я приостановлю его поездку. Если уехал, приостановить уже не смогу. Но очень просил бы в будущем не ставить здесь Полпредство в такое неудобное положение, которое сможет быть использовано и против Полпредства, и против Совпра в самых разнообразных органах печати.
Непонятны мне мотивы изменения первоначального решения. Письмо т. Дзержинского было написано уже, очевидно, после того, как был арестован Кузнецов и была раскрыта работа Рабочей Группы3 и, в частности, Мясникова в России и заграницей. Очевидно, ЦК решил тогда, что Мясников может за границей причинить больше неприятностей и вреда, чем в России. Я думаю, что так же обстоит дело и сейчас. Сейчас Мясников уезжает в Россию под впечатлением нового обострения пролетарской борьбы в международном масштабе, которое началось, в первую голову, в Германии. Под этим впечатлением он изменит направление или ослабит напряженность своей борьбы в России. Если же он останется здесь, то с наступлением некоторого периода затишья он может вернуться к прежнему своему настроению и начать здесь острые выступления в международном масштабе. Не говорю уже о том, что при нынешнем кризисе в Германской Партии, особенно, в Берлинской организации, и при связи Мясникова с левыми берлинцами, его пребывание здесь конечно вреднее, чем в Москве4.
С товарищеским приветом Н. Крестинский.
РЦХИДНИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 162. Л. 15-16. Машинописный текст. Подпись — автограф.
Примечания:
1 Г. И. Мясников — старый большевик, один из руководителей партийной организации Мотовилихи (Пермская губерния) в мае 1923 г. был арестован за резкую критику руководства партии и выслан в Берлин. В Берлине продолжал активную деятельность и вступил в контакт с «левыми» в германской компартии.
2 7 сентября 1923 г. Дзержинский послал полпреду СССР в Германии Крестинскому следующее письмо: «Дорогой Николай Николаевич, Препровождая Вам при сем выписку из постановления Комиссии НКВД об отмене постановления той-же комиссии от 25 мая с. г. о высылке за границу МЯСНИКОВА Гаврила Ивановича. Прошу Вас, по возможности, лично вызвать МЯСНИКОВА к себе и объявить ему об отмене высылки и разрешении ему вернуться в пределы СССР. Отмена высылки совершена ввиду того, что пребывание Мясникова в Германии является нежелательным, вследствие развитой им антипартийной и антисоветской работы и установления им контакта с левым крылом Германской Компартии. Необходимость непременного возвращения МЯСНИКОВА в СССР признана руководящими кругами. Просьба к Вам: принять все меры к тому, чтобы Мясников выехал немедленно обратно в Совроссию. Из беседы с Вами у Мясникова должно сложиться впечатление, будто вопрос о репрессиях против него отпал. О достигнутых Вами результатах просьба меня уведомить [...]» (РЦХИДНИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 162. Л. 14.).
3 После ареста и высылки Мясникова ОГПУ разгромило «Рабочую группу» - организацию сторонников Мясникова. Было арестовано более 20 человек.
4 Мясников возвратился в Москву в начале ноября 1923 г. 19 ноября Дзержинский обратился к секретарю ЦК Молотову со следующим письмом: «Считаю пребывание Мясникова на свободе сугубо опасным. Во-первых, для всех это непонятно и является доводом, что ЦК боится его или чувствует свою неправоту в отношении «Раб[очей] Группы», ибо Мясников абсолютно не изменил своих взглядов и этого не скрывает. Затем, Мясников, вернувшись сюда и не находя того, за чем сюда приехал (переговоров и договора с ЦК), теряет всякую почву и, будучи психически неуравновешенным, может выкинуть непоправимые вещи, о чем говорил в свое время Рязанов. Поэтому я думаю, что Мясников должен быть арестован. О дальнейшем необходимо решить после его ареста. Думаю, что надо будет его выслать так, чтобы трудно было ему бежать [...]» (Там же. Л. 17). Вскоре Мясников был арестован и приговорен к тюремному заключению (Подробнее о его судьбе см.: Г. Мясников. Философия убийства, или почему и как я убил Михаила Романова (публикация Беленкина Б. И. и Виноградова В. К.) // Минувшее. Исторический альманах. 18. М., Спб., 1995. С. 7-194).
№ 176
И. В. Сталин — Б. И. Магидову
22 ноября 1923 г.
22/XI-23 г.
Дорогой тов. МАГИДОВ!
Ваше письмо получил. Большое Вам за него спасибо. Из 15 номера закрытого письма увидите, что затронутые Вами вопросы помогли мне оформить некоторые недочеты в практике нашей партии. Получение Вашего письма совпало с моментом назначения Политбюро ЦК специальной комиссии во главе с т. Ярославским для проверки работы Донбасса1. Как видите, и в этом пункте попали Вы в точку. Ваши жалобы на отсутствие информации из центра совершенно правильны. Надеюсь, что 15 письмо ЦК даст Вам в этом отношении некоторое удовлетворение. Беда в том, что нельзя обо всем писать. Например, ЦК постановил не сообщать партийным организациям резолюции Пленума ЦК и ЦКК в октябре этого года по поводу некоторых разногласий внутри Политбюро2. Разногласия эти, в сущности, не велики, они уже разрешены Пленумом ЦК и ЦКК в духе позиции большинства Политбюро, сами недоразумения отпали целиком или почти целиком, ибо мы продолжаем работать дружно. Тем не менее, я не вправе послать Вам текст соответствующей резолюции ЦК и ЦКК ввиду запрета со стороны этих партийных инстанций. В январе предстоит общепартийная конференция, должно быть, увидимся тогда в Москве, и я смогу устно рассказать Вам обо всем случившемся. Еще раз большое спасибо за письмо. Прошу писать и впредь. Жму руку.
И. Сталин.
РЦХИДНИ. Ф. 558. On. 1. Д. 2565. Л. 1. Машинописный текст. Подпись — автограф.
Примечания:
1 10 ноября 1923 г. Политбюро рассмотрело вопрос о Донбассе и приняло решение немедленно направить туда комиссию под председательством Ярославского для обследования экономического положения рабочих и деятельности местных партийных, профсоюзных и хозяйственных органов (РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 391. Л. 6-7).
2 Речь идет о постановлении «По вопросу о внутрипартийном положении в связи с письмами тов. Троцкого» объединенного пленума ЦК и ЦКК, заседавшего 25-27 октября 1923 г. (Известия ЦК КПСС. 1990. № 10. С. 188-189).
№ 177
Г. Л. Пятаков, К. Б. Радек, В. Н. Яковлева, И. Н. Стуков, В. М. Смирнов, М. Н. Покровский, С. Н. Шевердин, Е. А. Преображенский, В. М. Максимовский — Истпарт, ЦК РКП(б), ЦКК, редакцию «Правды»
20 декабря 1923 г.
ИСТПАРТ.
Копия: ЦК.
Копия: ЦКК.
Копия: Редакция «Правда».
Уважаемые товарищи.
С легкой руки тов. БУХАРИНА в партии распространяется легенда о переговорах левых коммунистов с левыми эсерами в 1918 году относительно свержения и ареста тов. ЛЕНИНА и избрания нового Совета Народных Комиссаров. Тов. ЗИНОВЬЕВ в своей речи 11 декабря излагает дело следующим образом:
«Тов. БУХАРИН на днях рассказал на собрании Красно-Пресненского района то, что должно стать известным всей партии, ибо это — факт гигантского исторического значения. Описав период нашей внутренней борьбы в связи с Брестским миром, тов. Бухарин сообщает, что в ту пору к ним, к фракции «левых» коммунистов, левые эсеры ... обратились с официальным предложением не больше и не меньше, как о том, чтобы арестовать Совет Народных Комиссаров с тов. ЛЕНИНЫМ во главе. А в кругах «левых» коммунистов серьезно обсуждался вопрос о новом составе Совета Народных Комиссаров, причем председателем имели виду назначить тов. ПЯТАКОВА. Это, товарищи, не анекдот, фракционная борьба внутри нашей партии была доведена до того, что левые эсеры, эти взбесившиеся мелкие буржуа, могли с известной надеждой на успех обращаться к части нашей партии с такими предложениями ... Наши товарищи, «левые» коммунисты, как рассказывает тов. Бухарин, отвергнули предложение левых эсеров с негодованием. Однако, своему Центральному Комитету «левые» коммунисты об этом тогда не сообщили и партия узнает об этом немаловажном факте только теперь, шесть лет спустя» (см. «Правда» № 286 от 16/XII-23 г.).
Товарищ СТАЛИН в своей статье в «Правде» № 285 от 15/ХІІ пишет:
«Известно, например, что левые коммунисты, составлявшие тогда отдельную фракцию, дошли до такого ожесточения, что серьезно поговаривали о смене существовавшего тогда Совнаркома новым Совнаркомом из новых людей, входивших в состав фракции левых коммунистов. Часть нынешних оппозиционеров, т. т. ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ, ПЯТАКОВ, СТУКОВ и др. входили в состав фракции левых коммунистов».
Ввиду того, что дело изображается совершенно не так, как оно было на самом деле, в интересах восстановления исторической истины и в целях противодействия извращению истории нашей партии, мы, бывшие активные участники фракции левых коммунистов, считаем себя обязанными изложить те два совершенно незначительных инцидента, которые могли бы подать тов. Бухарину, а за ним товарищам Зиновьеву и Сталину мысль о, якобы, имевших место переговорах о свержении Совнаркома и об аресте тов. Ленина.
Фракция левых коммунистов действительно существовала. Эта фракция вела борьбу за изменение политики партии как по внешним вопросам (Брестский мир), так и по внутренним вопросам (особенно по вопросам экономической политики). По вопросу о Брестском мире, как известно, одно время положение в ЦК Партии было таково, что противники Брестского мира имели в ЦК большинство. Тов. ЛЕНИН заявил на заседании ЦК, что, в случае если ЦК примет решение против заключения Брестского мира, то он сложит с себя обязанности Председателя Совнаркома и члена ЦК. Когда дело дошло до решительного голосования, часть противников Брестского мира воздержалась от голосования и, в результате, сторонники Брестского мира провели в ЦК решение — Брестский мир подписать. Борьба фракций в партии продолжалась и после решения ЦК, причем часть противников Бреста вышла из состава ЦК:
Во время заседания ЦИК, происходившего в Таврическом дворце, когда ЛЕНИН делал доклад о Бресте, к Пятакову и Бухарину во время речи Ленина подошел левый эсер Камков. Во время разговора, который не только не имел характера каких-либо официальных переговоров, но не имел даже характера предварительного делового взаимно нащупывающего разговора, Камков, между прочим, полушутя сказал:
«Ну, что же Вы будете делать, если получите в партии большинство. Ведь Ленин уйдет и тогда нам с Вами придется составлять новый Совнарком. Я думаю, что Председателем Совнаркома мы выберем тогда тов. Пятакова».
Разумеется, это не есть стенографическая запись слов Камкова, но они восстановлены в той мере, в какой вообще можно восстановить по памяти чужие слова, которым участники разговора и в момент разговора не придавали никакого серьезного значения. «Предложение» левых эсеров не только не было с негодованием отвергнуто, но оно вообще не отвергалось, так как не обсуждалось, ибо никакого предложения левых эсеров левым коммунистам не было.
Это первый случай. В этом случае ни о каком аресте или свержении Совнаркома, даже левыми эсерами не упоминалось.
Позже, уже после заключения Брестского мира, тогда, когда Пятаков, Бубнов и Косиор уехали на Украину, имел место второй случай, точно также не имевший абсолютно никакого значения. Тов. Радек зашел к тогдашнему Наркомпочтелю левому эсеру Прошьяну для отправки по радио какой-то резолюции левых коммунистов. Прошьян, смеясь, сказал тов. Радеку: «Все Вы резолюции пишете. Не проще было бы арестовать на сутки Ленина, объявить войну немцам и после этого снова единодушно избрать тов. Ленина Председателем Совнаркома». Прошьян тогда говорил, что, разумеется, Ленин, как революционер, будучи поставлен в необходимость защищаться от наступающих немцев, всячески ругая нас и вас (вас — левых коммунистов), тем не менее лучше кого бы то ни было поведет оборонительную войну. Опять-таки, это «предложение» не только не было левыми коммунистами отвергнуто, но оно также не обсуждалось, как совершенно анекдотическая и смехотворная фантазия Прошьяна. Любопытно отметить, что еще в 1918 году, до восстания левых эсеров, когда после смерти Прошьяна тов. Ленин писал о последнем некролог, тов. Радек рассказывал об этом случае тов. Ленину, и последний хохотал по поводу такого «плана».
Необходимо отметить, что оба эти случая до сих пор были неизвестны многим из нижеподписавшихся, хотя почти все из них входили в бюро фракции левых коммунистов и все были активными деятелями фракции. Это лучше всего свидетельствует о значении, которое имели эти «факты».
20/ХІІ 23 г. Бывшие левые коммунисты:
Г. Пятаков
К. Радек
В. Яковлева
Шевардин
Ин. Стуков
В. Смирнов
М. Покровский
Е. Преображенский
В. Максимовский
РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 71. Д. 76. Л. 1-2. Машинописный текст. Подписи — автографы.