НОВОЕ ПОВТОРЕНИЕ СТАРОЙ ЛЖИ
Д. Волкогонов широко оповестил о своем намерении написать честную книгу "Ленин". Не будем останавливать взгляд на том, что это несколько напоминает саморекламу. Но не проигнорируем то, что летjм 1992 года главой будущей книги он назвал известинскую статью "С беспощадной решительностью...". В качестве таковой и будем рассматривать написанное в обвинительном тоне, с нарушением общепринятых требований методологии. Прежде всего чувствуется, что вырванные из логической цепи факты и документы преподнесены без должного учета конкретно-исторической обстановки. Сомнительна достоверность ряда утверждений. Все это создает условия для тенденциозного освещения тех или иных обстоятельств, для субъективного толкования событий, фактов и общей оценки деятельности В.И. Ленина.
В прошлом сколько уже преподносилось клеветнических домыслов и беспардонной лжи в связи с возвращением В.И. Ленина из эмиграции весной бурного 1917 года! Казалось бы, все уже позади. Но вот Д. Волкогонов в статье фактически повторил старую ложь. При этом пошел на заведомое передергивание фактов, утверждая: "Не говорилось никогда о том,... почему стал возможен проезд Ленина в разгар войны через Германию...". Заведомо сам себя поставил под удар. Ведь многие опровергающие материалы об обстоятельствах проезда группы эмигрантов через Германию общедоступны и могут быть использованы при минимально научной добросовестности, если, разумеется, не проявляются предвзятость или откровенная заданность.
Сделаем то, чего не пожелал сделать "ученый": по возможности рассмотрим некоторые материалы, которых якобы никогда не было.
В конце 1988 года в Англии, а затем во Франции вышла книга известного американского историка Рональда Кларка "Ленин. Человек без маски". Ее можно рассматривать как политическую и личную биографию В.И. Ленина Правда, заметно то, что стремление "снять маску" с того ленинского образа, который давно уже у нас сложился (да и не только у нас), у Р. Кларка порой превращалось в самоцель. Это не было определяющим. Автор отдал должное роли В.И. Ленина как стратега революции, политического деятеля, который умело справлялся с ситуацией в очень критические моменты истории Советского государства. Показано, что первый руководитель Советской России умел повести за собой массы.
Коротко Р. Кларк затронул вопрос о возвращении В.И. Ленина и других эмигрантов на родину после свержения царизма. Здесь же отметил, что этот переезд не раз использовался против лидера большевиков. Причем проявилось это очень быстро. Уже на следующее утро после прибытия В.И. Ленина в Петроград командир отряда матросов Максимов, который приветствовал Ленина на вокзале, отказался от своих приветственных слов. Оказывается, он узнал о резолюции балтийцев, утверждавшей: товарищ Ленин вернулся с согласия германского кайзера, поэтому сожалеют по поводу своего участия в его триумфальной встрече. Об этом рассказал в своих воспоминаниях меньшевик Н.Н. Суханов.
В книге Р. Кларка приведены другие высказывания, которые фактически снимают обвинения и домыслы. Так, посол Франции в России Палеолог записал в дневнике, что В.И. Ленин чист душою, отличается умеренностью и аскетизмом.
Английский историк Кратвелл, чья книга "История великой войны" стала классической, дал одно из самых убедительных объяснений успехов В.И. Ленина в первые месяцы после возвращения из второй эмиграции: "Его удивительная способность сосредоточиваться не была направлена только на идеализацию марксистского материализма, он искал и находил любые подходящие средства для достижения конкретной поставленной практической цели. Ленин — уникальное, единственное в своем роде явление среди революционеров. Он отличается от всех других тем, что удивительно сочетает в себе черты фанатика и генштабиста... Ему удавалось одерживать верх благодаря глубоким знаниям, методичности и обезоруживающей логике...".
Для опровержения вновь повторяемой старой лжи важно восстановить ряд обстоятельств. Лидер большевиков был высокого мнения о российских рабочих и был уверен, что они отметут грязные наветы. В марте 1917 года на заседании Цюрихского комитета по организации возвращения политических эмигрантов на родину он выступил с речью. В ней сейчас нас особенно привлекают слова: "Вы хотите уверить меня, что рабочие не поймут моих доводов использовать какую угодно дорогу для того, чтобы попасть в Россию и принять участие в революции. Вы хотите уверить меня, что каким-нибудь клеветникам удастся сбить с толку рабочих и уверить их, будто мы, старые испытанные революционеры, действуем в угоду германского империализма. Да это курам на смех". (Т. 31. С. 492).
Когда российские эмигранты жили только одной мыслью: скорее домой!, Мартов выдвинул идею возвращения политических эмигрантов, живших в Швейцарии, через Германию. Но сам он, опасаясь возможной клеветы, решил ждать официальную санкцию Временного правительства. В.И. Ленин поддержал идею Мартова, но в связи с проволочкой со стороны нового министерства иностранных дел склонялся к тому, чтобы ехать на свой страх и риск.
Высказывались и другие предложения. Лидер правых эсеров Чернов в своих воспоминаниях рассказал, как член ЦК их партии Натансон посоветовал Ленину "дерзко попробовать путь небывалый, путь авантюристический, путь своего рода "коллаборационизма" не своего с врагами, а врага с собою; Натансон выждет — он сначала посмотрит, что из этого выйдет. Швейцарские и шведские друзья выхлопатывают Ленину у германского военного командования право проезда домой по вражеской территории в знаменитом "пломбированном вагоне". Ленин приехал и нашел в Петербурге, на Финляндском вокзале, триумфальную встречу. Победителей не судят — и второй "пломбированной партией" тем же путем следует Натансон". (Страна гибнет сегодня. М, 1991. С. 340 — 341).
Нападающие на В.И. Ленина игнорируют то обстоятельство, что всему, связанному с возвращением, сопутствовала максимальная открытость. Тому есть немало доказательств, свидетельств. Вот что об этом написала дочь польского революционера Ф. Кона, участница революционного движения, литературный критик, переводчица Е.Ф. Усиевич: "Разумеется, Владимир Ильич отдавал себе отчет в том, какой вой поднимут буржуазия и ее подпевалы из меньшевиков и эсеров, как они будут пытаться использовать проезд большевиков через Германию, чтобы ввести в заблуждение и оттолкнуть от них массы.
Поэтому все переговоры велись с максимальной открытостью, публично, с максимальным привлечением внимания всех интернационалистски настроенных заграничных слоев. Таким образом, свой проезд через Германию Ленин согласовал с рядом западных интернационалистов, которые вынесли по этому вопросу следующее решение:
"Нижеподписавшиеся осведомлены о затруднениях, чинимых правительствами Антанты к отъезду русских интернационалистов, и о тех условиях, какими приняты германским правительством для проезда их через Германию. Они отдают себе полный отчет в том, что германское правительство разрешает проезд русских интернационалистов только для того, чтобы тем самым усилить в России движение против войны. Нижеподписавшиеся заявляют:
Русские интернационалисты, во время войны неустанно и всеми силами боровшиеся против всех империализмов, и в особенности против германского, возвращаются в Россию, чтобы работать на пользу революции; этим своим действием они помогут пролетариату всех стран, и в частности пролетариату Германии и Австрии, начать свою борьбу против своего правительства. Пример, подаваемый героической борьбой русского пролетариата, является лучшим и сильнейшим стимулом к подобной борьбе. Из всех этих соображений, ниже подписавшиеся интернационалисты Швейцарии, Франции, Германии, Польши, Швеции и Норвегии находят, что их русские товарищи не только вправе, но даже обязаны использовать предлагаемую им возможность возвращения в Россию".
Такая документация предстоящего путешествия была совершенно необходима...". (Воспоминания писателей о В.И. Ленине. М., 1990. С. 157).
Вот что написал Ф. Раскольников в книге "Кронштадт и Питер в 1917 году": "Остроумная идея проезда через Германию нам как-то не приходила в голову — настолько мы свыклись с мыслью о непроходимых барьерах, установленных войной между воюющими государствами. И вдруг оказалось, что для наших товарищей открылась реальная возможность скорого возвращения в революционную Россию, где они были нужны и где их места пустовали.
Однако тогда даже не все партийные товарищи сочувственно относились к проезду через Германию. Мне в тот же день пришлось услышать голоса, осуждавшие это решение по тактическим соображениям, в преддверии чудовищной кампании лжи и клеветы, действительно не замедлившей обрушиться на нашу партию.
Но все равно, не будь этого повода, у наших врагов нашелся бы другой. Решение Ленина как можно скорее любым способом добраться до России было безусловно правильно и как нельзя более отвечало настроению большинства партии, которой недоставало ее признанного вождя". (Воспоминания писателей о В.И. Ленине. М., 1990. С 171 — 172).
Переводчик П.Ф. Охрименко был делегатом первого Всероссийского съезда Советов. В своем воспоминании он писал: "Я спросил В.И. Ленина, каковы перспективы революции в Германии. Революция в этой стране в тот момент мне представлялась наиболее желательным мировым событием, которое могло послужить на пользу нашей революции. Владимир Ильич сказал, что кайзер долго не продержится. В Германии прежде всего ощущается острый недостаток металла. Проезжая через Германию, В.И. Ленин видел, что на железных дорогах снимают рельсы с запасных путей, с тупиков, собирают малейший металлический лом.
Потом я упомянул о том, что газеты кадетов и октябристов так много размазывают клеветы в связи с тем, что В.И. Ленину пришлось по пути в Россию проехать через Германию. Владимир Ильич сказал: "Пусть наши враги пишут об этом, сколько им угодно, а мне необходимо было как можно скорее попасть в Петроград, к ожидавшим меня товарищам-рабочим. Другого пути у меня не было". (Воспоминания писателей о В.И. Ленине. М., 1990. С. 336).
У Д. Волкогонова, претендующего быть автором честной книги о В. И. Ленине, почему-то не появилось потребности обратиться к нескольким материалам тридцать первого ленинского тома Полного собрания сочинений. Сделаем это за него мы.
Опубликовано следующее постановление Заграничной коллегии ЦК РСДРП, принятое в Цюрихе 31 марта 1917 года:
"Заграничная коллегия Центрального Комитета РСДРП постановляет принять предложение, сделанное тов. Робертом Гриммом относительно возвращения в Россию через Германию эмигрантов, желающих вернуться на родину.
Заграничная коллегия ЦК констатирует:
(1) что переговоры велись тов. Р. Гриммом с одним членом правительства нейтральной страны, министром Гофманом, который не признал возможным официальное вмешательство Швейцарии только потому, что английское правительство, несомненно, усмотрело бы в этом нарушение нейтралитета, так как Англия не хочет пропустить интернационалистов;
что предложение т. Р. Гримма вполне приемлемо, так как гарантирована свобода проезда независимо от политических направлений, от отношения к вопросу о "защите отечества", о продолжении войны Россией или заключении ею мира и т.д.;
что предложение это основано на плане обмена русских эмигрантов на интернированных в России немцев, причем эмигрантам нет никаких оснований отказаться от агитации за такой обмен в России;
что т. Р. Гримм передал это предложение представителям всех направлений аполитической эмиграции, заявив со своей стороны, что при данном положении вещей это — - единственный путь и что он вполне приемлем при теперешних условиях;
что с нашей стороны сделано все возможное, чтобы убедить представителей различных направлений в необходимости принять это предложение и в абсолютной недопустимости оттяжек;
что представители некоторых направлений, к сожалению, высказываются за дальнейшие оттяжки, — решение, которое мы не можем не признать в величайшей степени ошибочным и приносящим глубочайший вред революционному движению в России.
На основании этих соображений Заграничная коллегия ЦК постановляет известить всех членов нашей партии о принятии нами предложения о немедленном отъезде, пригласить их принимать записи от всех желающих ехать и сообщить копию настоящего постановления представителями других направлений". (Т. 31. С. 83 — 84).
Следует пояснить, что переговоры с германским посланником в Швейцарии о пропуске русских политических эмигрантов на родину через Германию были начаты швейцарским социал-демократом, федеральным советником Р. Гриммом, но, ввиду двусмысленной его позиции большевики передали дело организации переезда левому циммервальдисту, секретарю Швейцарской социал-демократической партии Фр. Платтену, который и довел его до конца. Об этом В.И. Ленин так рассказал в сообщении "Как мы доехали": "Дело находилось в руках швейцарского социал-интернационалиста Фрица Платтена. Он заключил точное письменное условие с германским послом в Швейцарии. Текст условий мы опубликуем. Главные его пункты: 1). Едут все эмигранты без различия взглядов на войну. 2). Вагон, в котором следуют эмигранты, пользуется правом экстерриториальности, никто не имеет право входить в вагон без разрешения Платтена. Никакого контроля ни паспортов, ни багажа. 3). Едущие обязуются агитировать в России за обмен пропущенных эмигрантов на соответствующее число австро-германских интернированных.
Все попытки германского социал-демократического большинства вступить в общение с едущими последние решительно отклонили. Вагон всю дорогу сопровождался Платтеном. Последний решил доехать с нами до Петрограда, но был задержан на русской границе (Торнео). Будем надеяться, только временно. Все переговоры велись с рядом иностранных социалистов-интернационалистов. Протокол о поездке подписан двумя французскими социалистами: Лорио и Гильбо и социалистом из группы Либкнехта (Гартштейн), швейцарским социалистом Платтеном, польским социал-демократом Вронским, шведскими социал-демократическими депутатами Линдхагеном, Карльсоном, Стремом, Туре Нерманом и другими". (Т. 31. С. 120 — 421).
Дополнительные сведения содержит протокольная запись речи В.И. Ленина на заседании исполкома Петроградского Совета 4(17) апреля 1917 года по вопросу о проезде через Германию: "Для того, чтобы пресечь ложь, распространяемую буржуазной печатью, необходимо принять резолюцию, предложенную т. Зиновьевым. Предлагает заявить, чтобы пропускались эмигранты всяких течений. Обязательств мы никаких не давали. Мы только обещали, что по возвращении мы обратимся к рабочим, чтобы они содействовали обмену. Если вы признаете правильным обмен, то вы этим опровергнете всю ложь. В противном случае вы дадите пищу для инсинуации и клеветы". (Т. 31. С. 122).
В начале апреля "Известия" напечатали заявление о том, что исполком Петроградского Совета постановил немедленно обратиться к Временному правительству и рекомендовать принять меры к немедленному пропуску всех эмигрантов в Россию независимо от их политических взглядов и отношения к войне.
В заметке "Два мира", опубликованной в "Правде" 6 апреля 1917 года, В.И. Ленин констатировал, что газеты капиталистов, вроде "Речи" и "Нового времени", напечатали статьи против проезда через Германию, не остановились перед темными намеками насчет того, не помогают ли приехавшие германским империалистам. Сопоставив это с публикациями "Правды" и "Известий", В.И. Ленин противопоставил: "Мир капиталистов, "Речи", "Русской Воли", "Нового Времени", грязные намеки, подлые инсинуации против социалистов — мир революционной демократии, рабочих и солдатских депутатов, который в спокойной, выдержанной, достойной форме постановил "принять меры". Меры к чему? К тому, чего не исполнило Временное правительство!
Разве это не равняется выносу порицания Временному правительству? И разве это не заслуживает порицания?". (Т. 31. С. 125 — 126).
В ленинском материале "К возвращению эмигрантов" приведена телеграмма члена II Думы Мандельберга, профессора Рейхесберга и других о том, что они выход видят в соглашении между русским и германским правительствами об обмене интернированных взамен освобождения соответствующего числа гражданских пленных немцев. Сразу же В.И. Ленин спросил: "Отчего бы господам из "Русской Воли" и "Единства" не объявить германскими агентами и этих эмигрантов?". (Т. 31. С. 274).
Д. Волкогонов, по всей вероятности, знает, что в приложении к тридцать первому тому Полного собрания сочинений В.И. Ленина напечатано коммюнике группы революционеров об их проезде через Германию. Его 31 марта (13 апреля) по приезде в Стокгольм В.И. Ленин передал в редакцию газеты шведских левых социал-демократов "Политикен" и через нее — представителям печати и общественности. Документ начался сообщением о том, что Англия, которая официально "с радостью в сердце" приветствовала Февральскую революцию, сделала все, чтобы тотчас же свести на нет один из результатов громадного события — амнистию. Правительство Великобритании не пропускает в Россию живущих за границей революционеров, выступающих против войны. После того как это было доказано множеством фактов, а российские социалисты всех направлений констатировали это в единодушно принятой резолюции, часть эмигрантов решила попытаться вернуться из Швейцарии в Россию через Германию и Швецию. Далее сообщалось об организации поездки и о том, что немецкие власти выполнили соглашение. Получив коммюнике через Петроградское телеграфное агентство, газеты "Речь" и "День" напечатали документ без последнего абзаца. Им оказалось неугодным свидетельство представителей международной социал-демократии об организации этой поездки. Умолчали оба издания и о том, что перед отъездом из Швейцарии был составлен протокол. Ознакомившись с ним, представитель французской социал-демократической группы А. Гильбо, один из руководителей радикальной французской оппозиции в Париже Ф. Лорио, член радикальной немецкой оппозиции П. Гартштейн, представитель русско-польской социал-демократии М. Вронский и Ф. Платтен подписали заявление, в котором полностью одобрили образ действия российских партийных товарищей. Как видим, никакой тайны не делалось. Был международный контроль.
О том, как осуществлялся переезд В.И. Ленина и других эмигрантов, свидетельствуют и сугубо секретные германские архивные документы. Немецкий исследователь Вернер фон Хальвег первым их тщательно проанализировал и систематизировал. Отобрав сто документов, к сорокалетию проезда эмигрантов через Германию и Швецию, в 1957 году опубликовал их с обширным предисловием и комментариями.
В. Хальвег — социал-демократ. Глубоко уважительно его отношение к личности и деятельности Владимира Ильича. Тон доброжелательный и в достаточной мере объективный.
Авторы нападок на В.И. Ленина преднамеренно игнорируют то обстоятельство, что в книге В. Хальвега "опровергаются клеветнические измышления прессы Англии и Франции того времени, монархо-поклонников Милюкова, Гучкова и прочих, пытавшихся обвинить Ленина в шпионаже в пользу Германии, требовавших предания его суду как немецкого агента. Она также доказывает, что состряпанные позже русскими белогвардейцами "документы", проданные ими американскому представителю в России Э. Сиссону и ставшие известными как "документы Сиссона", являются явной фальшивкой". (Новая и новейшая история. 1990. № 3. С. 76). Неужели это неведомо очернителям имени В.И. Ленина, многословному Волкогонову?
С исказителями исторической правды успешно полемизировать помогут собранные в книге документы. Они, в частности, свидетельствуют, что эмигранты предпочитали "ехать третьим классом, так как многие из них без средств и не могут оплатить более высокую стоимость проезда". (Хальвег В. Возвращение Ленина в Россию в 1917 году. М., 1990. С. 100). В книге немецкого социал-демократа, в частности, отмечено и то, что возвращавшиеся из эмиграции Ленин и Зиновьев публично отстаивали точку зрения по отношению к войне: после завоевания рабочим классом политической власти в России допустима революционная война против империалистической Германии.
В мае и июне 1917 года немецкую границу пересекли два следующих эмигрантских транспорта. Домой возвратились в них более 400 человек, в том числе ведущие революционеры разных направлений — Мартов, Аксельрод, Балабанова, Семашко и другие. Что-то не слышно о том, чтобы кого-нибудь из них антиленинцы объявили немецким шпионом. Меньшевики одобрили проезд Аксельрода, Мартова и Мартынова через Германию и признали своим долгом "всемерно бороться против всяких клеветнических наветов на этих товарищей за проезд через Германию". (История СССР. 1963. №5. С. 21).
Тема возвращения эмигрантов освещалась в разное время как в советской, так и зарубежной историографии. По прямому ленинскому указанию Ф. Платтен написал работу "Ленин из эмиграции в Россию. Март 1917 г.". В год кончины Владимира Ильича она вышла на немецком языке, на следующий год с предисловием Н.К. Крупской была издана в Москве. Есть в ней глава, в которой опровергается клевета о связи Ленина с Парвусом незадолго до отъезда в Россию. Отмечено и такое обстоятельство: руководители Антанты в своих корыстных интересах" отправили в Россию Плеханова с сорока его соратниками — на крейсере в сопровождении миноносцев, пытаясь в то же время всеми мерами воспрепятствовать приезду интернационалистов". (Платтен Фриц. Ленин из эмиграции в Россию. Март 1917 г. М., 1925. С. 14).
Много официальных документов о возвращении эмигрантов в Россию опубликовано в работах: КПСС в. борьбе за победу социалистической революции в период двоевластия. М., 1957. С. 44 — 50; Ленинский сборник II. С. 376 — 412; Биохроника. Т. 4. С. 1 — 57; Евграфов BJB. Приезд Ильича. М., 1962; Лукашев А.В. Возвращение В.И. Ленина из эмиграции в Россию в апреле 1917 г. История СССР. 1963. № 4. С. 3 — 22. Как же после этого Волкогонов мог со спокойной совестью со страниц "Известий" утверждать, будто никогда не говорилось об обстоятельствах проезда группы эмигрантов через Германию?! Фальсификатор "не заметил" и того, что рассказу о возвращении В.И. Ленина и его спутников почти пятнадцать страниц посвятили Е. Зазерский и А. Любарский в документальном повествовании "Ленин. Эмиграция и Россия", изданной в 1975 году. Есть сведения в книге "Ленин, о котором спорят сегодня", которая вышла в 1991 году.
Далеко не случайно было то, что буржуазные газеты "Русская Воля" и "Речь", плехановское "Единство" не перепечатали доклад эмигрантов и не ознакомили читателей с решением Петроградского Совета. Дело в том, что шовинисты и оборонцы начали бешеную агитацию против В.И. Ленина и других вернувшихся. Тогда-то и была пущена в ход гнуснейшая клевета о германских шпионах. В их число был зачислен В.И. Ленин. Так называемые "прямые" доказательства связей большевиков с германскими властями были собраны при Временном правительстве и сведены в 21-й том "Дела по обвинению Ленина, Зиновьева и других в государственной измене".
В чем только не обвиняли и не обвиняют вождя Октябрьской революции! Уровень обвинений разный. Одно дело, когда «разоблачительный» материал преподносит малоизвестная газета, издающаяся небольшим тиражом. Совсем другой поворот, когда непродуманные и бездоказательные утверждения и выводы включаются в издание, претендующее быть в разряде академических. Вопрос: "Где предел цинизму?" возникает и не дает покоя, когда читателям нынешнего и последующих поколений намереваются как истинные преподнести следующие утверждения: "Нужно отдать должное Ленину. Он выполнил данное германскому правительству обещание в первые же часы прихода к власти: 26 октября на съезде Советов он зачитал известный Декрет о мире"; опубликование секретных документов царской дипломатии истолковано как выполнение одного из пунктов соглашения между большевиками и Германией; "Ленин — вечный союзник Германии в Брест-Литовске"; "Немцы требовали территории. Но они не требовали ухода Ленина от власти, а были заинтересованы в Ленине, так как понимали, что лучшего союзника в деле сепаратного мира не получат... В союзе с Германией Ленин удерживал власть". (Наше Отечество. Ч. II. М., 1991. С. 11, 12,17, 31 — 32). Вот таков образец той методологии антиленинцев, о которой мы уже упомянули. Как существующие в реальности и как вполне достоверные в данном случае преподносятся, а потом с отступлением от логических и нравственных норм обрабатываются несколько положений. Коротко коснемся их. О каком обещании, якобы данном германскому правительству В.И. Лениным, идет речь? Если оно было дано, то где, когда и как зафиксировано? Ни на один пункт вопроса ответа в капитальном по объему труде нет. Следовательно, утверждение авторов — клеветническое. Отдает цинизмом увязка обвинения руководителя большевиков с первым документом Советской власти. Как о каком-то рядовом ведомственном акте упомянуто о Декрете о мире. Только что победившая революция рабочих и крестьян одной шестой части суши предложила прекратить надоевшую всем народам войну и достичь справедливого мира без аннексий и контрибуций. Предлагалось гуманное действие всемирного масштаба — прекратить кровопролитие, не увеличивать число убитых и искалеченных. За всем этим видеть только некий, несуществующий сговор с немецкими империалистами — бессовестно.
Опубликование тайных договоров царского правительства - по существу одно из первых проявлений гласности в новом государстве, практический шаг к открытой народной дипломатии. А здесь опять же клеветнически, абсолютно голословно читателей уверяют, что это-де связано с соглашением между большевиками и кайзеровской Германией. Документ, на реальное существование которого нет даже намека, фигурирует как имеющийся в наличии, как обвиняющее обстоятельство.
Авторы "Нашего Отечества" не посчитали нужным хоть как-то обосновать тезис о том, будто на труднейших переговорах в Брест-Литовске В.И. Ленин был вечным союзником Германии. Изданная же в громадном количестве многообразная литература, в том числе ленинские документы, материалы Советского правительства и большевистской партии, свидетельствуют совсем о другом.
Не кайзер и его окружение, а многомиллионные массы рабочих и крестьян России, получившие свободу, равенство, мир, фабрики и землю, решили, чтобы В.И. Ленин стал Председателем Совета Народных Комиссаров. Надо хотя бы в самых общих чертах знать историю первых лет Советской страны, а не выдвигать заранее заготовленные выводы, противоречащие правде социальной жизни.
Установлению научной истины не могут содействовать нарушения требований логики в большом и малом. Когда областной фонд защиты памяти В.И. Ленина выпусти бюллетень "Новое повторение старой лжи", анонимный астраханский оппонент к его названию прибавил слова: "или красные мстители". Спрашивается, какая взаимосвязь между необходимостью отмести реанимируемую бородатую ложь и красными мстителями? Кому, "за что мстить? Тот же оппонент разговор об условиях проезда российских эмигрантов свел к обвинительному утверждению о том, будто Ленин — вдохновитель и организатор первого на земном шаре концлагеря, расстрелял 5(18) января 1918 года в Петрограде мирную демонстрацию в поддержку Учредительного собрания. Как же здесь не вспомнить множество раз повторявшиеся слова о растущей в огороде бузине и о киевском дядьке!
Одним неназвавшимся астраханским оппонентом дело, к сожалению, не ограничивается. Оборот получается куда серьезнее: чем дальше в публицистический огород "Столицы" (российское радио отзывается о нем, как о наиболее демократичном), тем больше логических несостыковок, натяжек, домыслов, фантазии до фальсификации, нарушения этических требований ведения спора до явной бестактности. Если бы для выражения презрения фальсификаторам и клеветникам сторонники истины учредили премию Мюнхгаузена или что-то в этом роде, в числе первых на нее мог бы претендовать А. Арутюнов. Он свою публикацию в первом номере журнала "Столица" за 1991 год озаглавил вопросом "Был ли Ленин агентом германского Генштаба?". Сам фактически уверен в положительном ответе на этот вопрос, хотя и старается замаскировать такое обстоятельство. Ради этого сообщил, что его научным консультантом в свое время была М.В. Фофанова. Известил, что торопится познакомить читателей с доказательствами. Считает, что прямые улики против большевиков "появились 28 апреля 1917 года, после того, как в Генеральный штаб русской армии явился с повинной прапорщик Д.С. Ермоленко. На допросе он показал, что Ленин является одним из многих действующих в России агентом германской разведки" ("Столица". 1991. № 1. С. 40). Расследовать дело поручили Керенскому, Некрасову и Терещенко. Чем оно закончилось, автор умолчал. Ему нет смысла признаваться в пустоте мыльного пузыря. Ведь цели он достиг, ком грязи в сторону большевиков бросил. Снова это сделал, когда их обвинил в подстрекательстве во время трагических июльских событий. Имеются многочисленные доказательства, что большевики приложили колоссальные усилия, чтобы 3 июля не допустить вооруженного выступления, а демонстрацию превратить в мирную. Такая трактовка Арутюнова совсем не устраивает. Он умудрился, не назвав ни одного имени, написать, что многочисленные свидетели тех событий утверждали, будто манифестанты были вооружены и первыми открыли огонь из винтовок по войскам Временного правительства, в результате чего началась перестрелка. В ней было убито и ранено много петроградцев. Таким совершенно необоснованным утверждением Арутюнов одновременно пытается оправдать подлинных убийц и скомпрометировать революционеров во главе с В.И. Лениным.
При недостатке аргументов своего рода спасательный круг Арутюнов увидел в повторении старого: "Настораживает и другое. Германское правительство в условиях войны с Россией предоставило Ленину и другим российским политэмигрантам возможность проезда из Швейцарии в Россию через всю Германию — с юга на север". ("Столица". 1991. № 1. С.42).
Что увеличивает энергию Арутюнова не в благом деле своего рода самоотверженного служения затемнению правды? Оказывается, его не устраивает исход событий, происходивших между февралем и октябрем 1917 года. Поэтому он не скупится на ярлыки, не скрывает раздражение и злобу, когда в заключительной части статьи буквально распоясался: "Своей провокационной агитацией среди солдат, матросов, рабочих, своим подстрекательством большевики разлагали и дезорганизовывали фронт и тыл, ослабляли военную и экономическую мощь страны, вели себя, как предатели, призывая к "перерастанию войны империалистической в гражданскую", и тем самым открывали себе путь к захвату власти. Организатором и вдохновителем всей этой деятельности был политический авантюрист международного масштаба Владимир Ульянов (Ленин)". ("Столица". 1991. № 1. С. 43).
Журнал проявил последовательность в набрасывании черной тени на большевиков и их руководителей. Но из тактических соображений внешне соблюдается респектабельность. Статью с клеветническими выпадами "Родимое пятно большевизма" поместил под рубрикой "Версия". Но многие ли читатели обращают внимание на такую тонкость? Для многих ли рубрика является препятствием, ограждающим от нечистого потока? Нет, разумеется. Это в редакции учли. Заодно попытались усилить весомость своих утверждений, обоснованность которых сомнительна. Во врезке к статье написали: "В статье "Был ли Ленин агентом германского Генштаба?". ("Столица". 1991, № 1) приведены факты сотрудничества вождей большевистской партии с военной разведкой Германии.
Это сотрудничество с немецкой разведкой продолжалось и после Октябрьской революции" ("Столица". 1991. № 4. С. 34). Вместо обоснования обвиняющего вывода А. Арутюнов ограничился фактически пересказом давнишних домыслов и откровенных клеветнических россказней, сообщением своего восприятия событий первых послеоктябрьских лет. Без жалкого намека на обоснования утверждается, что при переговорах о мире В.И. Ленин якобы занимал позицию, продиктованную германскими властями. По-своему, значит, с антиленинской направленностью, охарактеризовал факты перехода весной 1918 года кораблей Балтийского флота из Гельсингфорса, Ревеля, Аландских островов в Кронштадт, затопление Черноморского флота, рождение Красной Армии в боях с немцами в феврале 1918 года. Привыкших верить на слово читателей Арутюнов стремится ошарашить неаргументированными утверждениями типа: "В пользу Германии работали хорошо оплачиваемые (на немецкие деньги) красногвардейцы, бывшие сотрудники царской охранки, чекисты... Сотни немецких разведчиков выполняли задания в различных регионах страны, начиная от Петрограда и Москвы и кончая Дальним Востоком, Севером и Кавказом. С ведома и согласия Совнаркома под крышей правительства и ВЦИК, различных комиссариатов и ведомств орудовали многие десятки агентов "Разведочного Отделения германского Генштаба". ("Столица". 1991. № 4. С. 37). Закручено с большей лихостью, чем в плохой повести про шпионов. И не проявилось никакой заботы об обосновании написанного.
Приведем некоторые моменты, опровергающие наветы злопыхателей. Вот довод, основывающийся преимущественно на ленинских субъективных качествах: "Ленин, как политик и как личность, никогда не был и не мог быть ничьим агентом. Он был прирожденный лидер, вождь, исключавший навязывание ему какой-то посторонней воли", (Наше Отечество. Ч. 1.М., 1991. С. 360). А Елизавета Драбкина в книге "Зимний перевал" на 383-й странице привела свидетельство французского посла в царской России М. Палеолога. Он внимательно следил за всем происходившим в стране пребывания. Делал записи в дневнике, которые потом опубликовал в Париже под названием "Царская Россия в годы войны". Среди его тайных осведомителей был некий В., вхожий в революционные круги. Однажды дипломат занес в дневник разговор с В. по поводу лидера большевиков, чья антивоенная деятельность стала известна иностранцу.
— Скажите, — спросил Палеолог своего собеседника, — не является ли Ленин немецким провокатором?
— Нет, — ответил тот. — Ленин человек неподкупный. Это — фанатик, но необыкновенно честный, внушающий к себе всеобщее уважение.
— В таком случае он еще более опасен, — заключил Палеолог.
Описанный эпизод напомнил о констатации Юрия Мухина: "Сейчас принято не верить Ленину, хотя его современники, причем даже политические противники, отмечали его искренность". (Юрий Мухин. Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно. М., 1993. С. 137).
По здравой логике, тем более не допустима ложь. Но такое правило распространяется не на всех. Остается сожалеть по тому поводу, что явление не новое. В частности, в декабре 1913 года В.И. Ленин писал о том, как пойманные с поличным ликвидаторы пытались с помощью лжи ввести рабочих в заблуждение, как они несколько раньше прибегали к подобному уголовному приему. (Т. 24. С. 205). ,
Создается впечатление, что Волкогонов за своего рода методическое указание принял следующую фразу: "Ложь становится более вероятной, если к ней прибавить что-нибудь невероятное". (Ключевский В.О. Литературные портреты. М., 1991. С. 423). Автор двухтомника многократно игнорирует ленинское увещевание: "Буржуазные газеты (и "Единство" в том числе) не в силах ответить на вопрос и потому отделываются повторением лжи. Стыдно!". (Т. 32. С. 125). А вот вчерашнему пропагандисту марксистско-ленинской теории не стыдно. Сказывается, вероятно, способность приспосабливаться.
Уместно сейчас напомнить и ленинскую мысль о том, что грязными являются те источники, которые борьбу идей подменяют распространением клеветы. (Т. 32. С. 426).
Лжец лжецу рознь. И такое обстоятельство учитывал В. И. Ленин. Он 7 августа 1921 года после выхода книги С. Маслова "Крестьянское хозяйство" написал: "Из просмотра видно, что — насквозь буржуазная пакостная книжонка, одурманивающая мужичка буржуазной "ученой" ложью". (Т. 53. С. 104). У дважды доктора наук, члена-корреспондента академии возможностей для одурманивания читателей с помощью лжи и клеветы гораздо больше. Не случайно же при чтении его последней книги часто вспоминается фраза молодого Владимира Ильича: "Необходимо восстанавливать правду". (Т. 1. С. 189). Это, если процесс перевертывания еще не принял необратимого характера, может пойти на пользу Волкогонову. Надеюсь, ему не хочется подтверждать верность утверждения В.Г. Белинского о том, что всего отдающегося лжи человека оставляют ум и талант. Этому близко высказывание Леонида Андреева: начало смерти, если человек уже перестал понимать правду.
Нужно отметить, что в некоторой степени проявился небольшой сдвиг к более объективному освещению некоторых обстоятельств. Обратимся к двухтомнику. С оговорками, продолжая высказывать оскорбительные предположения в адрес нескольких лиц, Волкогонов не столь категоричен, как в 1992 году, когда речь идет о том, был ли Ленин германским агентом: "Следствие попыталось создать версию прямого подкупа Ленина и его соратников немецкими разведывательными службами. Это, судя по материалам, которыми мы располагаем, маловероятно" (I, 221). Здесь отработан запасной ход. Речь идет не только о большевистском лидере, но и об его соратниках. Попробуй разберись с каждым. Далее, обвинение не подтверждается и решительно не отвергается. Пусть, мол, грязный намек, безосновательное предположение в нежелательном для выяснения истины направлении влияют на ленинскую репутацию.
Не мог быть иностранным агентом человек, который стоял во главе обороны Страны Советов в годы гражданской войны и иностранной военной интервенции. В ту трудную пору, когда решалась судьба народов многонациональной страны, со всей силой проявились преданность делу трудящихся, политическая мудрость и организаторский гений В.И. Ленина. Это совсем не славословия, гражданин Волкогонов. Так было в действительности. Все это было бы не лишним принимать в расчет нападающем на дело и имя первого руководителя Советского государства. Но у них своя система суждений, свои цели. Это, наряду с другим, явственно проявляется, когда шумная, многословная, сдобренная намеками, фальсификацией, ложью речь заходит о так называемых немецких миллионах. Волкогонов не позволил себе остаться в стороне ни в 1992 году, ни в двух томах книги "Ленин".