-
Симбирск
Здесь автор тоже сразу берёт быка за рога:
"Надежда Константиновна Ульянова, умевшая изобразить кого угодно, божилась, что ее муж «никак и никогда ничего не рисовал»; тем более таинственным и многообещающим выглядит плотно зататуированный пиктограммами и снабженный инскриптом берестяной прямоугольник.
14 легко читающихся кириллических букв настраивают на легкую победу; гипотетический Шерлок Холмс, впрочем, заметил бы, что нейтральнее было бы не «ПИСЬМО ТОТЕМАМИ», как тут, а «ТОТЕМНОЕ ПИСЬМО». Пожалуй, это нечастый в русской речи гендиадис: два существительных вместо существительного с прилагательным; фигура, характерная для латыни".
Как видите, всё на месте: «инскрипт», «гендиадис», «гипотетический Шерлок Холмс», латынь… Я только не понял про художественные способности Надежды Константиновны: она действительно так замечательно умела рисовать? Первый раз об этом слышу. Ну да ладно, давайте посмотрим на это самое «Письмо тотемами».
Забавная картинка, без вопросов. Принято считать, что она является первым номером в списке эпистолярного ленинского наследия. Передаю слово г-ну Данилкину:
«Цветные иконки – Самовар, Рак, Аист, Змейка, Лягушка, Свинья – прорисованы с впечатляющей аккуратностью, но без лишних анатомических подробностей; возможно, иллюстрации скопированы с некоего оригинала. Автором этого кодекса был 12-летний гимназист, криптограф и любитель мертвых языков…»
Дальше г-н Данилкин начинает нагнетать загадочность:
«…версия, будто это стилизованный отчет о проведенном лете, неубедительна. Адресат письма – Борис Фармаковский, ровесник и приятель Владимира Ильича.... В начале 1880-х он с родителями переехал из Симбирска в Оренбург, и в январе 1882-го – самое подходящее время, чтоб отчитаться о лете, – Илья Николаевич Ульянов привез ему послание от сына-третьеклассника».
Вот и всё объяснение «неубедительности». Конечно же, Илья Николаевич должен был забросить все дела своего учебного округа и сразу ломануться в Оренбург, чтобы передать письмо другу сына. Или вообще по Watts App сбросить.
Предположив, что шесть центральных значков ассоциируются с шестью детьми Ульяновых, автор пытается опознать в одном из них юного Вову:
«Какое свойство в Ленине – главное? Кусачий, как рак? Горячий? Склизкий? Ядовитый? Всеядный?»
Конечно же «склизкий», к чему тут эти неуместные экивоки! На какое ещё свойство своего характера мог намекнуть товарищу 12-летний пацан в конфиденциальном письме? Хотя нет: может быть всё таки «всеядный»? Или даже «валяющийся в собственном говне»? Г-н Данилкин тоже не ищет лёгких путей и перебирает варианты:
«…Змейка; символ хтонических сил земли».
Давайте внимательней присмотримся к хтонической змейке:
Оч-чень странная «змейка». На мой взгляд, это скорее какая-то хтоническая подкова, или шпора, позволяющая предположить, например, что Ленин с ранней юности любил пинаться. Великий каратист, одним словом.
Теперь перенесёмся в пра-авый верхний угол картины:
«Сюрреалистически выглядящий Спящий Человек в правом верхнем углу…»
Посмотрим на загадочного Человека:
Не, не сюрреалистический, - вполне нормальный человечек, который почему-то одетым спать завалился. Может устал? Или напился? Но Данилкину, очевидно, такие выводы кажутся слишком банальными и он подводит свой итог:
«Ленинская береста обескураживает биографа: античные символы, галлюцинации, бездонные озера, индейцы, таинственные связи между предметами и явлениями, визуальные метафоры, серии двойников, самовары, которые не то, чем кажутся. Поле щедро усеяно ключами – но ни один из них ничего не открывает; Фестский диск – и то понятнее. Документ Номер Один отбрасывает длинную тень на все прочие – и не сулит легкой разгадки. Ленин был профессиональным шифровальщиком....»
Где там античные символы? Почему озеро бездонное, если человек в нём явно по пояс стоит? Может всё дело в галлюцинациях? Или автор просто пытается привести кривую аналогию: «Письмо» не совсем понятное, а потому и сам Ленин – загадка? Ладно-ладно, добавим аффектации: Ленин – энигма?
Дальше идут рассказы про Ленина «с кудрявой головой»:
«При ходьбе «голова его перевешивала» туловище; раз за разом, падая, он ударялся головой, «возбуждая в родителях опасения, что это отразится на его умственных способностях». «Треск раздавался такой основательный», – Анна Ильинична Ульянова описывает едва вставшего на ноги младшего брата с некоторым ироническим изумлением, будто ей довелось оказаться сестрой механической человекоподобной куклы, – что «я боялась, что он совсем дурачком будет». Соседи снизу, так и не сумевшие привыкнуть к жизни под этой дорожкой для боулинга, тоже сочли нужным высказать свою озабоченность…»
Лев Данилкин очень старается поюморить в своей книге. Конечно, всё на любителя, но лично мне по настоящему смешной показалась только эта шутка, так что пусть останется и в моих комментариях.
«…на поздних фотографиях… «харизма» вождя полностью компенсирует физиологические изъяны: рост ниже среднего, всегдашние мешки под глазами, дистрофичные волосы по бокам очага алопеции».
Ну очень любит Лев Александрович заковыристые слова: «бока очагов алопеции»... Виски, это, Данилкин, - виски. Волосы на них, судя по фотографиям, абсолютно обычные для лысеющего человека. Особых «мешков» я тоже не разглядел, а что касается роста, то вот, для размышления, график с «Демоскопа»:
Напомню, что рост Владимира Ильича составлял примерно 165-166 см.
«Что касается промежуточных лет, то многие мемуаристы, даже из адептов большевизма, не считали нужным фокусироваться исключительно на ангелических параметрах ленинской внешности».
Я искренне не понимаю, зачем нужно писать сложно о простом? Кто, в здравом уме, станет выворачивать язык, чтобы выговорить корявое словосочетание: «считать нужным фокусироваться», вместо банального «писать о», или «сделать акцент»? Зачем нужно использовать ветхозаветное слово «ангелический», особенно в комплекте с суровыми «параметрами»? Только для того, чтобы коллеги по цеху заценили? «Ай да, Данилкин, ай да сукин сын молодец!». Кроме того, в этом предложении нет вообще никакого смысла: если «многие мемуаристы» не считали нужным писать, значит кто-то писал? Я останавливаюсь на этом пустяковом моменте только для того, чтобы предупредить читателя: дальше такой абсолютно ненужной словарной эквилибристики у Данилкина будет очень много.
Рассказ про отношения отца Ленина с бездушной государственной машиной заканчивается так:
«Возможно, антагонизм ИН [Ильи Николаевича Ульянова] и государства обычно преувеличивается: пореформенная крестьянская Россия объективно нуждалась в грамотных «новых людях», способных управлять машинами – и в индустрии, и в сельском хозяйстве; и администраторы, способные вырастить это новое поколение, ценились и активно вовлекались в государственную деятельность».
А возможно и преуменьшается. Противоречия во взглядах на развитие народной школы между, условно, «продвинутыми земцами» (земская школа) и «ретроградами» (церковно-приходская) - вовсе не выдумка проклятых коммуняк. В этом была одна из причин (если не главная) того, что царизм так и не созрел до введения всеобщего начального образования. И Илья Николаевич действительно поддерживал одну из сторон конфликта. Замечу, что Анна Ильинична Ульянова-Елизарова в своих воспоминаниях, которые г-н Данилкин частенько цитирует, об этом упоминала.
К слову: когда человек берётся за биографию такой масштабной личности, как В.И. Ленин, ему поневоле приходится писать о массе сопутствующих тем, в которых он (или его консультант) должен разбираться. Так вот, здесь, пожалуй, первый по счёту случай, когда Лев Данилкин откровенно и однозначно лажает. Абсолютно ясно, что он вообще не в теме, и не понимает ни сути конфликта, ни обстоятельств, при которых он происходил.
«Одноклассник Ленина запомнил ИН [Илью Николаевича] как «старичка елейного типа, небольшого роста, худенького, с небольшой, седенькой, жиденькой бородкой».
Ничего не могу сказать о «елейности», но жидкость бородёнки давайте заценим:
«Д. Е. Галковский, проницательный читатель Ленина, подметил, что «в опубликованной переписке нет упоминаний об отце и старшем брате Александре»: возможно, «Илья Николаевич умер во время или сразу после очередной ссоры с сыном, и фигура умолчания в переписке объясняется подавленным чувством вины». Это не такое уж голословное предположение: дело в том, что смерть отца совпадает с моментом вступления ВИ в переходный возраст – и изменения в его характере фиксируют многие свидетели».
А вот это просто безоговорочная подлятина. Я не знаю, зачем г-н Данилкин – человек явно неглупый – привёл здесь домыслы мудака–Галковского, хотя не мог не понимать, что это как раз «голословное утверждение» и есть, причём в лабораторно-чистом виде. То, что Лев Александрович это прекрасно понимает, ясно не только по убожеству обоснования: 15 лет, 9 месяцев и 2 дня - «момент вступления в переходный возраст». Любому внимательному читателю видна деформация логической связи между, так сказать, косвенными уликами: «в опубликованной переписке нет упоминаний об отце и старшем брате Александре» и обвинением «Илья Николаевич умер во время или сразу после очередной ссоры с сыном». Ведь здесь по-любому должна быть аналогично проиллюстрирована ситуация и со старшим братом, например так: "в свою очередь, фигура умолчания о брате объясняется подавленным чувством вины из-за того, что Володя настучал на него в компетентные органы". А потом, этот мудак (я опять о Галковском) обнаружил бы отсутствие упоминаний в поздней переписке о сестре Ольге и "догадался" о том, что злодей-братец сам подкинул ей бутылёк с "Новичком" бациллы брюшного тифа.
Кроме того, г-н Данилкин почти наверняка читал книгу «Молодой Ленин» А.Иванского (во всяком случае, цитаты из неё он приводит), и не мог не видеть описания последних дней Ильи Николаевича, которые ничего общего не имеют с мозговым поносом Галковского.
Про успехи Ленина в учёбе:
«…он обгонял сверстников в развитии; в этом смысле слово «Преуспевающему», вытравленное на золотой медали Ульянова, кажется не столько намеком на «из латыни пять, из греческого пять», сколько переведенным на русский именем «Сиддхартха» в дательном падеже».
Наверное, фанаты слога Данилкина в очередной раз замерли здесь в восхищении, а я вот ни хрена не понял. Пришлось лезть в «Википедию», которая отослала меня к «Словарю-Энциклопедии по Буддизму и Тибету», где, в свою очередь, я и узнал, что «Сиддхартха» в переводе означает «тот, чья цель достигнута». Пять минут личного времени – коту под хвост.
«С пятнадцати-шестнадцати лет, однако, принц Гаутама преображается в мантикору со скорпионьим жалом и чьей-то откушенной рукой в зубастой пасти. У ВИ появляется привычка высмеивать собеседников, отвечать «резко и зло»; раньше просто «бойкий и самоуверенный», теперь он становится «задирчив» и «заносчив»; и даже мать делается мишенью для его насмешливости. Двоюродный брат обратил внимание на то, что если раньше ВИ добродушно иронизировал над собеседником, сморозившим какую-то глупость или трюизм («Вот если бы все согласились не придавать значения золоту, так и лучше было бы жить!» – «А если бы все зрители в театре чихнули враз, то, пожалуй, и стены рухнули бы! Но как это сделать?»), то теперь он, прищурившись, процеживал: «"Правильное суждение вы в мыслях своих иметь изволите"».
Странная, мягко говоря, иллюстрация к повадкам кровожадной мантикоры. В остальном: хрюкнул что-то про заносчивость и задиристость, и всё – верь, что это было в ужасных формах. Что касается насмешек над матерью, то привел бы пример – было бы о чём говорить, а так – даже искать не буду. Кстати, ссылок на источники знаний в книге нет, и это очень плохо. Точнее, есть в конце список 100 рекомендованных работ, но это слабо помогает, если ты не собираешься верить творцу на слово.
«Возможно (хотя и крайне маловероятно), что 15-летний ВИ испытывал к отцу что-то вроде подросткового презрения: для него обладатель генеральского чина, титуловавшийся “ваше превосходительство”, мог казаться представителем государственной машины насилия, бюрократии, аппарата, того самого, который Ленин впоследствии так будет жаждать ”разбить”».
Ну зачем, зачем надо было лепить сюда очередное «не такое уж голословное предположение», с идиотским обоснованием «сейчас сделал, потому что впоследствии захотел»?! Я вот тоже сейчас сделаю «возможное (хотя и крайне маловероятное)» предположение: в юности г-н Данилкин любил подсматривать за родителями, потому что впоследствии захотел редактировать журнал про голых женщин. Ведь бред же? Честно: когда собирался писать комментарии, сразу решил не цепляться за «плэйбойское» прошлое Данилкина, но ведь вынуждает!
«ВИ представлял собой грозную силу, с которой не в состоянии были справиться родители и которая вызывала у его братьев и сестер приступы отчаяния. Его манера при любой возможности швыряться калошами по живым мишеням запомнилась жертвам на десятилетия».
Вот как можно считать г-на Данилкина адекватным автором? Очевидно же, что снова А.И.Ульянову-Елизарову цитирует. Стало быть знает, что не мог юный Ленин вызывать отчаяние у братьев (Дмитрий Ильич, по кра-айнему малолетству, свидетелем этого жуткого преступления вообще не был) и сестёр (потому что вместе с четырёхлетней Ольгой они как раз эти галоши и бросали). Если быть точнее, то отчаяние сестры (1 шт.) и брата (1шт.) можно описать примерно такими словами: ну что же нам с этой малышнёй делать? И не по людям они кидались, а куда-то в сторону дивана. И случай этот Анна Ильинична вспоминает всего один – единственный раз.
Что касается слов о том, что с малолетним Вовой не могли справиться родители, то это просто прямая и наглая ложь.
«Идея, дождавшись, пока родители в темное время суток уйдут из дому, изображать «брыкаску» – закутываться с головой в меховой тулуп, прятаться под диваном в темной комнате и хватать за ноги, кусать и щипать всех, кто попадется, а затем еще и выползать оттуда на четвереньках с диким рычанием – доводила напуганных братьев и сестер скорее до заикания, чем до смеха».
Здесь уже творчески интерпретируются воспоминания Дмитрия Ильича. И опять: брат должен быть в единственном экземпляре (сам Дмитрий). Со слов «пострадавшего» эта проделка тоже не выглядит такой ужасной. А Марию Ильиничну (самую младшую), судя по её рассказам, «брыкаска» вообще не впечатлил.
«Список детских грехов ВИ так велик, что их не откупить никакими индульгенциями: помимо склонности к обувному терроризму [«террористу» было 5 лет], в верхних строчках значатся украденная со стола яблочная шелуха (которую запрещено было есть – но он все же съел ее, в кустах), измывательства над младшим братом (который не мог сдержать слез, когда слышал финал песенки про «Жил-был у бабушки серенький козлик», – но вынужден был по несколько раз выслушивать крики «рожки да ножки», сопровождающиеся сатанинским хохотом); демонстрация вырванных с корнем растений перед старшей сестрой (которая, как подметил ВИ, страдает от некой фобии относительно подвергшейся такому обращению флоре); разодранная в клочья и растоптанная коллекция театральных афиш (которые годами собирал старший брат); издевательства над средней сестрой (которая отказывалась вовремя ложиться спать и драматически выла, резко выворачивая ручку настройки громкости вправо в те моменты, когда ее передразнивали); наконец, манера тотчас крушить все сколько-нибудь сложно устроенные игрушки: на то, чтобы отломать все ноги от полученной в подарок тройки лошадей, уходили считаные минуты».
Возможно здесь в словах г-на Данилкина звучит ирония (которую раньше не было видно в упор), но похоже, всё-таки, что у него ни братьев, ни сестёр не было. Если я ошибаюсь, пусть он у них поинтересуется: думаю, за подобными историями не заржавеет.
«Характер происходившего в доме Ульяновых можно уяснить, косвенно, по свидетельствам родителей, чьим детям время от времени составлял компанию уже взрослый ВИ. Практически все отмечали, что, согласившись сыграть во что-либо, Ленин превращался в сущего берсерка, переворачивал все в доме вверх дном, выполнял любые прихоти детей и отказывался соблюдать даже разумные ограничения, налагаемые родителями. В доме у своей сестры весной 1917-го вместе с ее приемным сыном он устраивал погони в духе «Тома и Джерри» – и однажды опрокинул обеденный стол с графином. В Швейцарии с зиновьевским сыном Степой проводил непосредственно в квартире футбольные матчи. В Париже с сыном Семашко – шуточные боксерские поединки: “Ну, Сергей, засучивай рукава, давай драться”».
Просто ужасные истории. Нет слов.
«С пятилетней дочкой своих знакомых Чеботаревых в середине 1890-х ВИ имел обыкновение заваливаться на кушетку, предварительно затащив на нее с пола ковер, а затем с криком «поворотишься, на пол скотишься!» скатываться, обнявшись, на пол».
Давайте сначала прочитаем воспоминания самого Чеботарева, а потом сравним с тем, как об этом пишет г-н Данилкин. Итак, источник: «По желанию его матери Владимир Ильич в целях нормальности своего питания стал с поздней осени столоваться у меня, приходя для этого часам к 4-м, и проводил у нас некоторое время. После обеда он часто играл на кушетке и на полу с моей 5-летней дочерью, которая очень к нему привязалась. Помню, как они, обнявшись, напевая: «Поворотишься, на пол скотишься», катились с кушетки по ковру на пол».
Теперь интерпретация Творца: «С пятилетней дочкой своих знакомых… ВИ имел обыкновение заваливаться на кушетку…» Какая-то своеобразная коннотация у этих (отсутствующих в оригинале) слов получается, не находите? Неплохо было бы проверить домашний компьютер г-на Данилкина на предмет наличия детского порно.
«О педагогических талантах самого Ленина обычно судят по неуклюжему апокрифу Бонч-Бруевича «Общество чистых тарелок», где Ленин угрожает перекрыть детям, систематически отказывающимся от предложенной пищи, возможность попасть в мистическое Общество. Учитывая интересы Бонч-Бруевича, речь идет скорее о секте; заинтересовавшись членством, дети, по совету Ленина, пишут заявления о вступлении – и тот, исправив ошибки, ставит резолюцию: «Надо принять»; рассказ больше похож на притчу о перспективах загробного существования и опасностях спиритуальных диет».
«Мистическое общество», «секта», «перспективы загробного существования», «спиритуальные диеты»… Что за бред! Обычный рассказ для детей. По мне так неплохой.
Дальше автор рассказывает про отношение Владимира Ильича к своей Малой Родине:
«Да и чувств особых к Симбирску не выказывал – разве что на сентябрьскую телеграмму 1918 года о том, что, мол, город ваш отбит у белых, вежливо ответил, что это лучшая повязка на его рану. Когда в 1922 году Крупская показала мужу снимки оформления сцены симбирского театра, где давали «Павла I» и «Юлия Цезаря», Ленин, поворчав насчет недостаточной революционности репертуара, принялся припоминать, как в детстве ходил туда – и даже “прибавил, что, как только ему станет лучше, они выберут свободную минутку и обязательно съездят в Симбирск”».
А на мой взгляд очень тёплые слова о Симбирске высказал Владимир Ильич, особенно, если учитывать обстановку, в которой они были произнесены. Данилкин же преподносит это так, как будто Владимир Ильич просто из вежливости отписался: «Взятие Симбирска — моего родного города — есть самая целебная, самая лучшая повязка на мои раны. Я чувствую небывалый прилив бодрости и сил. Поздравляю красноармейцев с победой и от имени всех трудящихся благодарю за все их жертвы. Ленин». Как можно ещё больше отблагодарить в телеграмме?
Дальше идёт описание дореволюционного Симбирска. Забегая вперёд, скажу, что безоговорочно в «Пантократоре» мне понравились как раз описания «ленинских мест». Правда, я не могу судить, насколько велика там доля авторских фантазий, но написано живо, интересно, со множеством интересных деталей. Если бы ещё не постоянные попытки козырнуть начитанностью, было бы вообще отлично.
«Симбирск был окраиной, гарнизонным городком в Большой Засечной черте – насыпи от Днепра до Волги, отделявшей коренную Россию от дикой Степи, как Адрианов вал – Англию от Шотландии…»
Мне интересно, есть ли хоть один читатель, которому стало понятней, что из себя представлял Симбирск, после этого великолепного уточнения?
«…был важной крепостью, чем-то вроде Ньюкасла или Карлайла».
А, ну да… ну да… Андерстенд.
«Есть, по сути, лишь одна категория нынешних жителей Симбирска, которые по-прежнему испытывают к этой семье по-настоящему теплые чувства. Для отца Ленина Симбирск был еще и факторией, где русские взаимодействовали с чувашами, и поэтому он всячески опекал чувашские школы; он приятельствовал с чувашским просветителем Иваном Яковлевым, который основал учительскую школу».
Это «добрые» слова из серии тех, после которых хочется умыться. Я вот не пойму, «Левада-центр» и прочие, что, зря гранты проедают со своими опросами? Или проценты населения, жалеющего о распаде СССР, конкретно для Ульяновска включают в себя только чуваш? Могу тут ответочку изобразить. Скажем: есть только две категории населения бывшего СССР, которые испытывают отрицательные эмоции по отношению к семье Ульяновых: буржуи и идиоты.
Ниже приведу цитату, которая мне показалась действительно интересной. В дальнейшем, те слова, комментируемые в положительном контексте, буду выделять зелёным цветом.
«Весной 1918-го Ленин улучил момент осведомиться телеграммой относительно судьбы отцовского коллеги, который «50 лет работал над национальным подъемом чуваш и претерпел ряд гонений от царизма» – с рекомендацией: «Яковлева надо не отрывать от дела его жизни». В ответной телеграмме Симбирский совдеп сухо уведомил ВИ, что кандидатура Яковлева на пост председателя Чувашской учительской семинарии не прошла, и он остался всего лишь председателем женских курсов».
Знаю несколько примеров, которые ярко свидетельствуют о том, в какой степени «диктатор» Ленин мог диктовать свою волю на местах, но вот конкретно этот случай не попадался.
Описание Ленинского мемориала в городе Ульяновске:
«Ленинский мемориал, ради которого снесли «надволжскую» улицу Стрелецкую, где родился ВИ, представляет собой плод запретной любви Чаушеску и Фидия Праксителя»…
Ну, давай, старушка «Википедия», выручай снова! Ага, оказывается эти Маркс и Энгельс Фидий и Пракситель – два разных человека. Итак: «Фидий - древнегреческий скульптор и архитектор, один из величайших художников периода высокой классики. Произведения: статуя Зевса в Олимпии – одно из семи чудес Древнего Мира; «Афина Промахос» - гигантское изображение богини Афины…». Ещё в «Вики» прямым текстом пишут, что скульптор был гомосеком, но всё равно, не очень понятно, что там у них с Чаушеску могло получиться. Возможно, Пракситель нам поможет?
«Пракситель – скульптор, живший во времена Древней Греции. Знаменитый ваятель привнес в искусство элементы лирики, преуспел в создании божественных образов. Считается, что именно он был человеком, который первым начал восхвалять в своих мраморных произведениях красоту обнаженного тела. Исследователи называют мастера “певцом женской красоты”».
Что интересно, ничего особенно ужасного здание из себя не представляет, во всяком случае, судя по фотографии. Неплохой образец советского конструктивизма, или как там его правильно.
Вполне себе ничего, по моему скромному мнению. А вот если вспомнить здание головного музея в Горках, то это таки да, крайне нелепая конструкция.
Возвращаемся в Симбирск:
«…в первые восемь лет жизни ВИ Ульяновы постоянно меняли квартиры, словно бежали от какого-то Ирода, гнавшегося за их младенцами».
Нагнетай, Данилкин, нагнетай!
«Этой скачке есть рациональное объяснение – после пожара 1864 года в Симбирске было мало сдающихся в аренду квартир, где могла бы разместиться большая семья с шестью маленькими детьми, поэтому методом проб и ошибок приходилось выискивать что-нибудь приемлемое».
В жопу «рациональные объяснения»! Кому они нужны? Жги про Ирода.
К сожалению, эту интереснейшую реминисценцию г-н Данилкин решил не развивать и начал рассказ про школьные годы Ленина. Упомянув, что практически все одноклассники вспоминают Владимира Ильича добрыми словами, исследователь выразил по этому поводу некоторый скепсис:
«Все это выглядит слишком хорошо, чтоб не вызывать подозрений: неужели он в самом деле все восемь лет был шелковым – и даже не попытался швырнуть пару раз в своих одноклассников калошами?»
Как-то слишком близко к сердцу принял автор эту обувную историю. Он ещё не раз вспомнит об этом жутком злодеянии пятилетнего Вовы Ульянова. Всё это выглядит слишком подозрительно: нет ли у самого г-на Данилкина скрытых комплексов, связанных с метанием обуви?
«Еще более жестокая ирония – демонстрирующая наличие некой внутренней структурной закономерности, которую иногда еще называют «судьба», – состоит в том, что «помещичье дитя» и окончило жизнь в помещичьей усадьбе; однако вряд ли стоит преувеличивать этот момент – жизнь в Горках протекала в помещичьих декорациях, но скорее то был закрытый санаторий, чем собственно помещичье хозяйство: другая экономика и другая идеология».
«Помещичьим дитём, в некотором роде» Ленин стал исключительно в воспоминаниях невозвращенца Валентинова, которого сам Данилкин тут же уличил в явной неточности (правда, по другому поводу), и про которого сам же написал, что он близко общался с Лениным всего несколько месяцев . Никакими помещиками родители Ленина, разумеется, не были, стало быть никакой структурной закономерности здесь нет. В советских «декорациях» Горки не были помещичьим хозяйством во-о-бще. Закрытым санаторием, в принципе, тоже.
Дальше автор коснулся благодатной темы родословной Ульяновых. К его чести, особо он на эту тему не фантазировал, но совсем не отжечь не смог.
«…конфликтный характер, склонность к нарушению принятых в узком кругу норм и традиций, страсть к интриганству, расколам и крючкотворству; «вот так начнешь изучать фамильные портреты и, пожалуй, уверуешь в переселение душ»: Ленин похож на Мойше Ицковича [прадеда], как Стэплтон на Гуго Баскервиля».
Это всё потому, что за кисть взялся Остап Бендер настоящий мастер своего дела.
Где найдёт «конфликтность» у Ленина Данилкин, до того, как Владимир Ильич приступил к партийной работе? Или опять про ботинки вспомнит? Какие интриги, когда и против кого он сможет привести? В свою очередь, что там расколол Мойша Ицкович? Какие примеры его крючкотворства сможет указать автор?
На мой взгляд, Лев Александрович постоянно и сознательно размывает грани между словами «конфликтность» (дальше это слово вообще трансформируется в вульгарную «склочность») и «принципиальность». Если человек выбирает делом своей жизни борьбу с государственной машиной, то он не может всерьёз рассчитывать на аморфную массу попутчиков. Здесь нужны единомышленники, а таких людей просто так не соберёшь. Без разногласий, споров и расколов в этом деле никак. Вот поэтому, «склочность», - это склоки ради склок; «конфликтность», - конфликты, ради конфликтов. А вот принципиальность, это всё вышеперечисленное (и многое другое) ради большой цели.
К слову, насколько я в курсе, «еврейский дедушка» далеко не единственно-возможный в этой ветке генеалогического древа Ульяновых. Хотя лично я «голосовал» бы именно за этот вариант, как наиболее интересный. Точнее – исключительно интересный. Да и вообще любопытно смотреть, как нацики по этому поводу расчехляются.
О ленинском стиле в одежде:
«После победы Октября интерес Ленина к экспериментам с головными уборами и вообще с гардеробом несколько остывает, и если раньше он время от времени казался своим знакомым одетым чересчур нарядно, то теперь скорее работает на аудиторию ценителей стиля “шебби-шик”».
На мой взгляд, работа на публику (в просторечии – понты), это когда ты без всякой необходимости ставишь в текст популярной книжки слова, значение которых 90% читателей не поймёт без энциклопедического словаря; отсылки к произведениям, которые те же 90% практически наверняка не читали; вставки латыни и прочих «Privatsache»; заигрывание с тинейджерами посредством модерновых терминов: «мем», «хештег», «шебби-шик», «хюгге»; ну прочая байда. А что касается конкретно стиля «шебби-шик» («стиль изначально предполагает старинные предметы, мастерски отреставрированные, с умело подчеркнутым возрастом»), то на таких вот данилкиных один хрен не угодишь, как бы ты не одевался. Ну а Владимир Ильич, по моему скромному разумению, после Революции этим и не заморачивался. Не до того было.
Домыслы Данилкина про вероятные взаимоотношения Ленина со старшим братом, если бы Александра не казнили:
«Впрочем, не менее вероятно, что АИ и ВИ стали бы врагами и Ленину пришлось бы «перемолоть» придающего слишком много значения вопросам морали Ульянова. В целом сравнения этих двоих обычно были не в пользу младшего брата; у некоторых ВИ будет вызывать ненависть и отвращение как раз по контрасту».
Кто проводил сравнение братьев? Что это за абстрактные тошнотики - «некоторые»? Фамилии в студию! Что за мораль такая, позволяющая убить человека (и с большой вероятностью зацепить посторонних), и чем она выше ленинской? Нет ответов.