-
ШВЕЙЦАРИЯ
1914–1917
Здесь тоже исключительно нажористое начало:
«18 октября 1923 года смертельно больной, перенесший несколько инсультов, бессловесный Ленин совершил, вопреки запрету врачей прерывать отдых в Горках, свой последний в жизни загадочный маневр. Видимо, идея нагрянуть в Кремль… давно вызревала в сознании ВИ...
…если правы те, кто утверждает, что целью визита было продемонстрировать городу и миру, «что его рано хоронить – он планирует выздороветь», то затея потерпела фиаско: едва ли не единственными, кто мог оценить прогресс в его лечении, были часовые, со сдержанной настороженностью отвечавшие на махания кепкой, и случайные прохожие, получившие шанс увидеть самую редкую из трех достопримечательностей Москвы (пушка, которая не стреляет, червонец, который не звенит, и премьер, который не говорит)».
Ай, молодца, Данилкин, вот уж подъебнул, так подъебнул! Жаль только остальные креативы из произведения некого г-на Мельниченко сюда не притащил. Ну, там «Какая болезнь у Ленина?» - «Пар-ильич», и прочие ржачные истории.
Возвращаемся в Швейцарию. А там…
«Репутация Ленина никогда не была на высоте, но теперь удручающими выглядят и его перспективы».
Да-да, помним: «сияющий нимб пантократора».
Разногласия с Троцким:
«Это образец типично ленинской, проницательной – на семь аршин в землю – критики начинаний, которые не могли бы вызвать ни малейших нареканий ни у одного здравомыслящего человека, кроме собственно Ленина, чей острый, холодный и блестящий ум разрезает идею Троцкого, как алмаз стекло».
«Здравомыслящий дриблёр» резко увял. Я ведь и это помню, Данилкин!
С другими социалистами:
«Понятно и кем такого рода социалисты выглядят для Ленина: да, не такие мерзавцы, как те, кто голосовал за военные кредиты, но – «полезные идиоты»: живая платформа, с которой ему удобно объявить о своих идеях и, возможно, если удастся соблазнить еще кого-то, – сколотить новый, взамен каутскианского, Интернационал».
Автор, откуда «полезных идиотов» взял? Колись! В очередной раз поиск по сайту leninism.su не приводит к результату. Зато, совершенно неожиданно, путь к разгадке открывает просмотр четвёртой части «Крепкого орешка». В начале 29-й минуты главный злодей произносит: «Полезные идиоты, как сказал бы Ленин», и пьёт что-то из кружки. Удивительная всеядность (я не о персонаже, разумеется). Хотя, возможно, я здесь не прав, и это сценаристы не сами придумали, а взяли из какого-нибудь помойки, типа Исецкого или Нагловского. На «Ленинизме» такого мусора конечно нет.
Данилкин начинает подозрительно принюхиваться:
«Особенностью выступлений Ленина была еще и его – мнимая, наверно, но все же – германофилия; возникало ощущение, что даже и в войне он радовался победам немцев (при том, что все остальные их скорее ругали: Германия проигрывала информационную медиавойну), позволяя себе говорить, что все равно «молодцы немцы» – и надо у них учиться рабочему классу самоорганизованности, дисциплине; они умеют мобилизоваться и выстраивать “машину”».
Из воспоминаний М.М.Харитонова: «Говоря и доказывая, что немецкий империализм не менее, но и нисколько не более опасен, чем империализм антантовский, и что в этом отношении они оба одинаково враждебны международному пролетариату, Владимир Ильич, касаясь событий на фронте и давая оценку германским победам в начале войны на русском и франко-бельгийском фронтах, не раз употреблял выражение «молодцы немцы».
И та и другая сторона преследует исключительно грабительские цели, но немцев больше ругают за то, что они побеждают, что они лучше подготовились, лучше организованы, что они имеют перевес в технике и т. д., а по-моему, надо сказать: «молодцы немцы» — и учиться у них, учиться рабочему классу организованности и дисциплине,— так примерно говорил Владимир Ильич».
http://leninism.su/memory/3338-iz-vospominanij-haritonov.html
О поведении Ленина, когда он узнал о начавшейся революции в России:
«НК, наблюдавшая за тем, что муж не спит уже несколько дней подряд, в какой-то момент обнаружила его в дверях с чемоданчиком: он уезжает, через Германию, один, с паспортом глухонемого шведа».
Посмотрим, насколько точно перепел Рабинович Данилкин Крупскую в этот раз: «Надо ехать нелегально, легальных путей нет. Но как? Сон пропал у Ильича с того момента, когда пришли вести о революции, и вот по ночам строились самые невероятные планы. Можно перелететь на аэроплане. Но об этом можно было думать только в ночном полубреду. Стоило это сказать вслух, как ясно становилась неосуществимость, нереальность этого плана. Надо достать паспорт какого-нибудь иностранца из нейтральной страны, лучше всего шведа: швед вызовет меньше всего подозрений.
Паспорт шведа можно достать через шведских товарищей, но мешает незнание языка. Может быть, немого? Но легко проговориться. «Заснешь, увидишь во сне меньшевиков и станешь ругаться: сволочи, сволочи! Вот и пропадет вся конспирация»,— смеялась я».
http://leninism.su/memory/1399-vospominaniya-o-lenine-chast-ii.html
«…дружеское похлопывание по плечам будущих коллег по Коминтерну Радека и Мюнценберга («Либо мы через три месяца станем министрами, либо нас повесят»)».
Раньше Данилкин хоть чуть-чуть стеснялся: признавался, когда художественную литературу цитировал. Это слова из книги Солженицына «Ленин в Цюрихе».
Дальше идёт многостраничный рассказ о том, как Ленин «погрузился в Гегеля». Эта тема, очевидно, крепко запала автору в душу. Я тут не буду особо выбирать, просто для наглядности:
«…В целом, однако, это бернское сидение – и сама «встреча Ленина с Гегелем» – выглядели озадачивающе «не по-ленински»: суперпрактик, прагматик из прагматиков, материалист, вдруг увяз – в самый ответственный момент: война, до революции считаные месяцы – в идеализме, в хрестоматийно «абстрактном» философе; вместо того чтобы протестовать против ужасов войны, раздирать лицо до крови и ложиться на рельсы – он «помечает»: «Гегель высунул ослиные уши идеализма»…
…превращение Ленина из «вульгарного материалиста» в философа-идеалиста повлияло на его политическую практику, что философия может как-то помочь заглянуть за поворот, нарисовать наиболее вероятный сценарий будущего, кажется чем-то вроде апологии колдовства, заведомо ненаучным утверждением. Однако именно это и произошло с Лениным».
И т.д., и т.д., и т.д.
Автор пытается этой «гегелеманией» объяснит практически всё. Например:
«Свидание с Гегелем» изменило Ленина. И хотя окружающим, возможно, казалось, что, запертый в Швейцарии, он просто дуреет от безделья и глотает библиотечную пыль – но на самом деле это «гегелевская пыль», и она действует на него как кокаин; его голова проясняется – и из замечательного организатора и проницательного аналитика, шокировавшего товарищей скорее искусством макиавеллизма, чем оригинальными идеями и лозунгами, он вдруг превращается в генератора удивительных, головокружительных идей: превращение империалистической войны в гражданскую, революционное пораженчество…»
Вообще не вдруг! Ленин эти лозунги стал выдвигать сразу после начала войны: «С точки зрения рабочего класса и трудящихся масс всех народов России наименьшим злом было бы поражение царской монархии и ее войск, угнетающих Польшу, Украину и целый ряд народов России и разжигающих национальную вражду для усиления гнета великорусов над другими национальностями и для укрепления реакционного и варварского правительства царской монархии». (написано в августе, не позднее 24 (6 сентября), 1914 г.). Можно ещё кучу примеров привести.
Ну и ещё один «гегелевский» пример, только для того, чтобы было понятно, насколько автора тема затянула:
«В сущности, именно 29-й том – «пломбированный вагон» 55-томника, настоящая тайна Ленина. Так же, как обыватели инстинктивно хотели бы свести весь феномен Ленина к простому объяснению: «так-ведь-всё-дело-в-том-что-он-немецкий-шпион-его-немцы-завезли-к-нам», – для того, кто читал 29-й том, возникает неодолимый соблазн объяснить все, что написано и творчески создано Лениным после 1915-го – от идеи превращения империалистической войны в гражданскую до последней опубликованной при жизни статьи – «О кооперации» 1923 года, – результатом «паранормального опыта Ленина», его (мистической) “встречи с Гегелем”…
Короче говоря, изначально вроде бы ничто не предвещало беды: жил себе и жил склочник и крючкотвор, занимался интригами среди «себе подобных», но тут шаловливые ручонки потянулась к букве «Г» на книжной полке, и на белый свет внезапно вылупился паранормальный Пантократор. Неплохой сюжет для «РенТВ»!
…Избавляясь» от 29-го тома, задвигая корзины с этими тетрадками подальше под вагонную полку, мы, по сути, избавляемся и от Ленина-марксиста.
И раз избавляемся – то на «аннаснегинский» вопрос – КТО ТАКОЕ ЛЕНИН? – получаем простой ответ: политический авантюрист, манипулятор, плут».
Вот оно как…
Я, например, 29-й том даже не открывал, но точно знаю, что твой "простой ответ", Данилкин, прокатит только у жертв перестроечного "Огонька". А этим ребятам ни 29-й том не поможет, ни даже сам Гегель лично.