-
ПАРИЖ
1908–1912
«“Подлые условия”, “злобные подсиживания”, “прямые провокации” – и, отсюда, неизбежно, “истеричная, шипящая, плюющая” психика. Что есть то есть: если до 1908 года неуживчивый, ершистый и склизкий Ленин представляет для своих оппонентов внутри партии нечто вроде неизбывной зубной боли – то начиная с Парижа, для нейтрализации его откровенно деструктивной деятельности гораздо более предпочтительным выглядит обращение к услугам уже не стоматолога, а наемного убийцы. Тем не менее Ульяновым удалось прожить там почти четыре года – больше, чем в каком-либо другом заграничном городе».
- У каждого слова, как я понимаю, должен быть смысл, прямой, или переносный. Давайте посмотрим на слово «склизкий»: «1) покрытый слизью; ослизлый, - “склизкие могилы, колодцы”; 2) скользкий, - “бежать по склизкому льду”». Что хотел сказать этим словом Данилкин? Какую коннотацию стремился привнести, если банального «скользкий» ему показалось недостаточно? Причём, заметим, употребляет он это слово уже второй раз, и «склизким» Ленин был не просто «до 1908-го года», а как минимум с 12-летнего возраста.
- Теперь давайте проверим слова «истеричный, шипящий, плюющийся». Кавычки подразумевают, что это прямая цитата из какого-то источника. Забиваем в «Google» и получаем ссылки исключительно на опус самого Данилкина. Пробуем найти поиском по сайту leninism.su (рекомендованному, кстати, самим автором, как главный источник информации о Ленине), - результатом получаем «ноль». Откуда дровишки, склизкий клоун?
- Смотрим значение слова «деструктивный»: «ведущий к разрушению чего-л.; неплодотворный». К чему привела деятельность Ленина, Данилкин, что конкретно он разрушил? Неужели она вообще никаких «плодов» не принесла? Отвечай за свои слова, ведь здесь как раз нет кавычек, значит это непосредственно твои выводы.
- Что это за «оппоненты», которым ты вкладываешь в головы свои недо-мысли о найме киллера? У меня вот от твоей книженции тоже головная боль начинается, мне что, начинать деньги откладывать?
«Оккупированный буржуазией Париж тем не менее был удобной, обеспечивающей хорошую мобильность машиной, где Ленин, даже в тиаре из своих политических фанаберий, не чувствовал себя скованным в движениях».
«Тиара политических фанаберий»… Нет слов.
«Так и везде, где он появлялся, Ленин быстро становится в Париже кем-то вроде одного из «крестных отцов» русской политической мафии; он имел право посылать «своих людей» хоть в Нью-Йорк, хоть в Болонью, хоть в Кологрив – и выдергивать их оттуда; мог, в случае чего, обеспечить прибегших к его помощи жильем, работой, деньгами, связями, юридической и моральной поддержкой; молодежь смотрела автору «Что делать?» в рот, а «старики», знакомые с его манерами, отводили глаза и не решались оспаривать его возмутительное присутствие…»
Присутствие где? В Париже?? Почему это присутствие хотели оспаривать какие-то абстрактные «старики» и какое они на это вообще имели право? Если имели, то почему не решались? Ты можешь внятно выражать свои мысли, Данилкин? «Тиара политических фанаберий», бл@дь…
«…Представьте, что к вам подселяют буйного соседа, который воплотил в себе черты характера и особенности поведения алкоголика, склочника, домашнего тирана и финансового махинатора; у вас нет способов не только избавиться от него, но и прогнозировать, чего ожидать в ближайший час: он то ли подкрутит счетчик, то ли отравит собаку, то ли попытается приватизировать вашу жилплощадь, то ли набросится на вас с палкой с гвоздем».
Нахрен мне не нужен такой сосед, но какое отношение к Ленину имеет этот сок мозга?
«Ленин платил наборщикам больше, чем членам ЦК, – и не только за то, что с 1902 года они научились хорошо разбирать его далеко не бисерный почерк…»
«Бисерный», - это «очень мелкий и округлый», Данилкин. Давай, снимай уже свою тиару фанаберий.
О «конкуренции» с эсерами:
«Марксисты на всех фронтах уступают эсерам – те, по крайней мере, продолжают совершать громкие политические убийства и активно взаимодействуют с крестьянской средой; и только разоблачение Азефа приостановило отток молодежи к конкурентам. Что могут предложить большевики? Свой пятилетний опыт внутренних дрязг и репутацию удачливых грабителей банков?»
А эсеры, получается, никого не грабили? Наверное, это не они, например, обнесли 7 марта 1906 года банк Московского купеческого общества взаимного кредита почти на миллион рублей?
И самое интересное, - сказанул походя так: «ну разве что разоблачение Азефа…» Данилкин, это был просто феерический удар, в сравнении с которым «дело Малиновского» про которое ты будешь свистеть дальше – невинная детская игра в крысу.
Дельный совет от Данилкина туповатому Ильичу:
«Подпольные кружки деморализованы из-за того, что нет литературы, денег и опытных организаторов? Ну так следовало внедряться в легальные союзы – ткачей, кожевников, чаеразвесочников, парикмахеров, кошелечников».
Я, в качестве эксперимента, переставил местами два абзаца. Непосредственно перед этим было:
«Новой манией Ленина было посылать большевиков на проводимые в России съезды – антиалкогольный, писательский, по борьбе с проституцией, деятелей народных университетов, кооперативный, женский – и заставлять их оттачивать перья в узкопрофильных журналах типа “Вестника портных” и “Жизни пекарей”».
Опять мы видим сошедшихся в непримиримой схватке братьев Данилкиных. Или столкновение двух полушарий в чьей-то черепной коробке.
Глубокомысленное:
«Париж был… местом, где нужно было пережить тяжелое поражение…, сжать зубы – и держать строй; капитализм так устроен, что кризисы имеют тенденцию повторяться, а кризис – это протестные настроения пекарей, портных и алкоголиков, которые можно возглавить».
Пекари, портные и алкоголики… Честно не пойму принцип подбора Данилкиным кадров для его протестных настроений. Это как в знаменитом примере: всё равно что сказать - космонавты и педерасты. Не сказал ничего плохого про космонавтов - но осадок остался.
«…[В Париже Ленин] позволяет себе визит в фотоателье. Таким страшно элегантным он не был никогда, ни до, ни после: стоячий воротничок, галстух, гладко выбритый подбородок, задорные усики, холодный прищур, «интересная» плешивость [дистрофичная алопеция]. Такой подчеркнуто ухоженный вид позволяет предположить, что в каком-то сейфе, возможно, лежит и фотография, где этот сорокалетний мужчина запечатлен в сдвинутом на сторону шелковом цилиндре и, откинувшись для симметрии в другую сторону, тяжело опирается рукой на трость; Гертруда Стайн, чей автомобиль Ленину наверняка приходилось обгонять в пробках на Бульваре Севастополь, именно так, во всяком случае, описывала стандарт парижского денди».
Если отбросить ахинею, то в сухом остатке будет галстук и стоячий воротничок. Любой, кто видел дореволюционные портретные фотографии, знает, что выглядеть «при полном параде» там, по возможности, старались все, даже рабочие и крестьяне.
Вот, например, как выглядел в 1917-м году Климент Ефремович Ворошилов (перед революцией работал на оружейном заводе):
«Пожалуй, никогда больше – до революции – его политическая позиция не была такой шаткой и уязвимой для критики; он вел себя как прожженный лицемер: говорил одно, делал другое, думал третье, а выглядел – на велосипеде, в кепи или котелке – серым кардиналом какой угодно, совсем не обязательно рабочей партии».
Если называть вещи своими именами, то именно в недостатке лицемерия автор, не то чтобы клеймил, но, так, - по доброму, - упрекал Ленина в рассказе о лондонском съезде РСДРП.
И дался же тебе, Данилкин, этот долбаный велосипед!
«Многим рядовым марксистам казалось… что помимо патологической страсти к расколам у вождя-велосипедиста [к-хм] появились новые отклонения от «нормы»: он… рехнулся на почве зависти к Богданову».
Имя, сестра! Кто все эти «многие»? Хотя бы одно имя, кроме кого-нибудь Валентинова.
Далее очередной то-о-онкий намёк:
«Открыто повесить себе на лацкан значок «меньшевик» было так же немыслимо, как признаться в работе на японскую разведку…»
Ещё немного информации об авторе культовой книги «Что делать?»:
«…репутация чокнутого с заплеванным подбородком, который никого не слушает и сам не может остановиться, идет за ним по пятам».
Снова предлагаю людям, которые хвалят книгу за "синергетический эффект нарисованного портрета" и т.п., оценить трансформацию Ленина из "полуненормального" (см. главу "Петербург") в "чокнутого с заплёванным подбородком".
Ну и как бы это культурно сказать тебе самому, Данилкин… Да никак. Я лучше твоё же творчество здесь процитирую:
«…у Ленина… оставалось много времени на создание политического языка, состоящего из терминов, вызывающих химически чистое отвращение к конкурентам уже одним своим звучанием: “ликвидаторы”, “примиренцы”, “богостроители” и “отзовисты-ультиматисты”».
Как видишь, в плане вызывания отвращения всё относительно.
О стиле ленинского руководства:
«Любую попытку апеллировать к разуму посторонних Ленин трактует как публичный донос – и третирует оппонентов как агентов полиции».
Как вы думаете, автор попробует этот тезис обосновать? Увы, предсказуемо - нет. Просто автор, в желании показать, насколько Ленин был тоталитарен, использует слова, не задумываясь над их смыслом. В данном случае речь идёт о слове «любую». Ну да хрен бы с ним; хуже то, что здесь даже единственного примера не будет.
«Разумеется, застарелый «бонапартизм», чрезмерная озабоченность лидерским статусом, претензии на монополию на истину и плохо скрываемое интеллектуальное высокомерие по отношению к своим апостолам… – все эти манеры не только выделяли его из толпы, но и, как красный мундир, подставляли под огонь тех, кто способен был окарикатурить – его портрет».
Ты про свой боевой вентилятор, Данилкин?
«Эти поделки [карикатуры «Послания Вовочке Ленину от Жоржика Плеханова» и т. п.], которые Эренбург на голубом глазу приносил в то самое кафе на Пор д'Орлеан, где шли собрания… заставили-таки Ленина содрогнуться от ярости…
…юмористика Эренбурга показалась ему омерзительной; автора моментально выставили с большевистских ассамблей к чертовой матери – за злостное несоблюдение корпоративной этики…
…долго еще, несколько десятилетий, припоминали ему этот афронт».
А уж сам-то Ленин просто лютую злобу затаил на оборзевшего пацана. Наверняка слюна по подбородку ручьями стекала, от одного только имени.
Н.К.Крупская: «…Из современных вещей, помню, Ильичу понравился роман Эренбурга, описывающий войну. - Это, знаешь, - Илья Лохматый! (былая кличка Эренбурга) - торжествующе рассказывал он. - Хорошо у него вышло!»
«В интеллектуальном смысле после бурного подъема, связанного с работой над «Материализмом и эмпириокритицизмом», в Париже наступает некоторое затишье».
Автор чуть выше объяснил, что на самом деле представлял из себя этот интеллектуальный подъём. Хотя… всё познаётся в сравнении: для кого-то эта «базарная, изредка озаряемая вспышками остроумия книжка» - предел творческих возможностей, но для подлинного философа, - это заурядное, однообразное, режущее слух произведение, которое и написано-то было для галочки: чтобы было за плечами хоть что-то потолще журнала «Мурзилка».
«Ленин сочиняет беспрерывно… большинство этих текстов в литературном отношении не так ничтожны, как его «популярные» статьи для «Правды» 1912–1914 годов, однако они, несомненно, вызывали у крупных партийных литераторов самые кислые мины…
…как беглое, так и доскональное изучение этих текстов наводит на одну и ту же мысль …»
Ну и понторез ты, Данилкин! Если бы не распускал так забавно свои павлиньи перья, твою книжку было бы читать совсем тяжело.
«Бенефисы самого Ленина были связаны с его деятельностью по части рефератов... То был род политической стендап комедии».
«Политическая комедия»? Ну-ну. В самый раз для твоих интернет-фанатов объяснение, Данилкин. Они поймут.
О статьях Ленина, посвящённых Льву Толстому:
«Чтобы оценить этот цикл – по-своему очень остроумный – нужно оставить в покое образ «Ленина-филолога»; его стратегии чтения не имеют ничего общего с, условно, лотмановскими и умберто-эковскими».
Отложи и ты в сторону лотмановские и умберто-эковские стратегии, читатель: они тебе временно не понадобятся. Описание автором статей Ленина про «зеркало русской революции» я опущу, оставлю только те места, в которых Данилкин нам рассказывает о крестьянстве. Мне кажется, что если бы он, подбирая слова в этой теме, просто наугад тыкал пальцем в словарь, и то меньше ахинеи получилось бы.
«…Толстой (граф с крестьянским голосом, крестьянской мыслью) показал, что: а) старый мир – государство, церковь, суды, частная поземельная собственность ??? – вызывает ненависть, этот мир невыносим, его нужно изменить; б) та сила, которая идет его разрушать, – капитализм – вызывает (у писателя и у крестьян) еще больший страх… И крестьяне не хотят такого прогресса, они не хотят буржуазной революции».
В точности до наоборот: в то время для крестьян «частная собственность на землю», это не прошлое, а будущее, которое было неразрывно связано с наступающим на патриархальную деревню капитализмом. Автор здесь в очередной раз захотел поумничать, но ожидаемо попал пальцем в небо.
О выступлениях популярного парижского стендап-комика:
«“Парижский вестник”, опубликовавший в 1911 году пространный репортаж с реферата Н. Ленина о Толстом, посвящает несколько абзацев критическому описанию антуража лекции: “…понадобился насильственный напор извне и протест публики внутри зала, чтобы желающие слушать были допущены. Затем цены на вход – слишком высокие. На последнем, например, реферате минимум – 50 сантимов. И все-таки за такую цену некоторым не удавалось доставать билетов и приходилось удаляться, потеряв терпение и не имея охоты дожидаться, когда оказалось возможным, без ущерба для платных слушателей, силой пройти бесплатно”».
Но не всё было так уж благополучно, иногда комедия перерастала в боевичок:
«Ленин сначала орал что-то вроде «мы знаем, зачем вы пришли сюда – сорвать наше мероприятие, но вам это не удастся!» и продолжал с того места, где остановился; но иногда это не помогало – и “начиналась потасовка”».
А давайте вспомним недавние слова одного фантазёра: «Когда меньшевики приходили на ленинские выступления… Ленин скрежетал зубами, но уступал более сильной группе и закрывал собрание; а вот Луначарский, а иногда и бывавший в Женеве наездами Богданов – крепко держались за штурвал и не покидали капитанский мостик…»
«…трудно представить себе, как могут сражаться зонтиками взрослые люди в костюмах».
Костюмы тут не помешают, Данилкин. Ты зайди в музей, где есть старые зонтики, и попроси кого-нибудь из сотрудников, чтобы они тебе одним из них по башке долбанули. Скажи, что это задание редакции.
Скандалы, интриги, расследования:
«…но Таратута не собирался спонсировать деньгами… Богданова – который относился к нему с брезгливостью и даже – несправедливо перепутав с Житомирским – обвинял в провокации».
«Несправедливо перепутав»… О, златоуст!
Теперь одна из самых любимых тем Данилкина:
«В феврале 1909-го Ленин, одурев от черкания гранок «Материализма» (и окончательно убедившись, что он не в состоянии различить, где нужно писать «эмпириомонизм», а где «эмпириокритицизм»), отправился на десятидневный отдых в Ниццу – и, нагуляв румянец под пальмами…»
Ну, вы понимаете: эти рэволюционэры…
«Отказ вести образ жизни фланера с Больших бульваров – и экономия на кофе и гренадине – привели к освобождению средств, которые Ленин принялся с энтузиазмом инвестировать в туризм [вы ведь понимаете…]. Особенно озадачивающе для сторонников теории «Ленина-аскета» выглядят его маршруты путешествий – иногда с семьей, иногда в одиночку – в места стационарного отдыха [вы понимаете, или нет?]. Крупской даже приходится делать постоянные оговорки – в Ниццу-де он поехал после почернения языка от работы над «Материализмом и эмпириокритицизмом», а пансион в Бонбоне был так дешев, что на следующий год после пребывания у нее Ульяновых нерасчетливая хозяйка попросту разорилась».
Мне интересно, а сам Данилкин, закончив своего «Пантократора», чувствовал себе поработавшим? Не было желания отдохнуть?
Если говорить про Ниццу, то Ленин пробыл там с 27 февраля по 7 марта; так что если бы всё упиралось в желание на солнышке пузо погреть, то можно было бы выбрать времечко и пожарче. Если верить интернету, то в этом году Ницца (в указанные дни) могла порадовать отдыхающих революционеров температурами от 3 до 15°С днём. А ночью 27 февраля температура вообще падала до нуля. Вполне реально было румянец нагулять, если припоздниться!
Что касается авторской «озадаченности» по поводу Бонбоне, то коммуняцкие фальсификаторы утверждают, что Ульяновы поехали туда не только из-за усталости Ленина, но и потому, что в отдыхе и восстановлении нуждалась Мария Ильинична, только что перенесшая операцию и долго находившаяся в больнице. А сам Владимир Ильич там не только отдыхал, но и написал три статьи для журнала «Пролетарий». Одна из них утеряна, но с двумя сохранившимися желающие могут ознакомиться:
http://leninism.su/works/57-tom-19/2676-razoblachennye-likvidatory.html
http://leninism.su/works/57-tom-19/2679-o-frakczii-storonnikov-otzovizma-i-bogostroitelstva.html
Кроме того, Ленин, как обычно, вёл обширную переписку, в частности, с секретарем Большевистского центра А. И. Любимовым, с секретарем Международного социалистического бюро К. Гюисмансом и т. д.
Но, кому как не Данилкину знать, что труд литератора, это вообще не труд.
«Бровь ползет вверх и достигает критической отметки при знакомстве с инверсионным следом, оставшимся от лета 1910-го, – когда сначала он две недели лежит на каприйских шезлонгах [вы точно поняли?], потом – если верить Валентинову, ссылающемуся на свидетельства «Левы» – Владимирова (Штейнфинкеля) [и как тут не поверить?!], – заезжает, не поставив об этом в известность составителей своей биохроники, в Неаполь, Рим и Геную, затем, наскоро «зачекинившись» в Париже, проводит с женой и тещей месяц в хижине таможенного сторожа в Порнике, на берегу Бискайского залива на диете из свежих крабов [может быть так понятней?], потом отправляется на Международный социалистический конгресс в Копенгаген (где посвящает некоторое количество времени анализу новейших данных датской статистики… – и, предположительно, наслаждается обществом тоже присутствовавшей в этот момент в логове захребетников [вы, понимаете, бл@дь, или нет??] Инессы Арманд), затем (и, возможно, все в той же приятной компании – но ни доказать, ни опровергнуть это невозможно) плывет в Стокгольм для свидания с матерью».
Ну что ж, давайте попробуем вернуть бровь Льва Александровича на штатное место. Для начала, выкинем на помойку перепев Валентиновым Лёвы Штейнфинкеля и, соответственно, возвращаем новояз «наскоро зачекиниться» владельцу авторских прав. Теперь вспоминаем, что в Порнике Ленин отдыхал не в «месте стационарного отдыха», а в «двух комнатушках» в доме таможенного сторожа. Надежда Константиновна сначала приехала туда одна (точнее, с матерью), чтобы узнать поближе французское профессиональное движение, и жили они во французской партийной колонии. Но Ленин чуть позже там действительно отдохнул, хотя в это же время редактировал отчет РСДРП (он позднее был издан на французском языке отдельной брошюрой, «которая называлась «Доклад Российской социал-демократической рабочей партии VIII конгрессу Социалистического Интернационала в Копенгагене (28 августа-—3 сентября 1910)». В нем подведены итоги опыта рабочего движения в России за пять лет»).
http://leninism.su/index.php?id=4050%253..&option=com_content&showall=1&view=article
Идём дальше. Что там у Льва Александровича вообще делает Копенгаген? Это что, тоже место отдыха? (хрен знает, почему конкретно этот город автор заклеймил «логовом захребетников» ; может отсылка какая?) Что касается того, чем там занимался Владимир Ильич, то об этом можно узнать по указанной выше ссылке, а потом сравнить с паскудной подачей Данилкина (из комментариев я её немного вычистил, так что полный текст придётся искать в оригинале).
А поездка из Дании в Швецию, чтобы последний раз повидаться с матерью и проводить её, это тоже «отдых в стационаре»?
Что остаётся в итоге? Капри и, с оговорками, Порник. Что там с бровями, Данилкин?
О намёках по поводу Арманд, которые бывший редактор «Плэйбоя» не может ни доказать, ни опровергнуть, говорить не будем. Раз уж профессионал оказался бессилен…
Про раскол с Богдановым:
«Богданов сначала продолжал цепляться за лодку, из которой его выпихнули, но, получив пару раз веслом по пальцам, поплыл в другом направлении, под свист и улюлюканье Ленина…»
Давайте посмотрим, кто от кого откололся и почитаем обильно цитируемый автором труд «История большевиков в документах царской охранки»: «Группа «богдановцев», признающих исключительно нелегальную работу («уйти в подполье»), совершенно отмежевалась от центра…»
«В самом конце 1910-го Ленин предпринял попытку контрраскола с «Вперед» – для чего собрал в кафе на авеню д'Орлеан три дюжины самых верных своих клевретов и, не откладывая дела в долгий ящик, предложил проголосовать за раскол с «ультиматистами», «отзовистами» и прочей квазиликвидаторской сволочью. Это, однако ж, показалось чересчур даже для ультралояльных ленинцев – «за» проголосовали человек пять, остальные «против». Потрясенный этим бунтом в собственном камбузе, Ленин “сложил написанную им резолюцию и, положив ее в карман пальто, поспешно ушел из кафе”».
Для начала: «клеврет, - приспешник, приверженец, не брезгующий ничем, чтобы угодить своему покровителю». Из такого вот контингента было рекрутировано, по словам автора, 36 штук самых верных. Лично меня результат отбора, мягко говоря, удивил.
Далее: что значит «предпринял попытку контрраскола»? Обычно подобные слова употребляются в значении «противодействие чему либо» (например, - контрудар). А тут получается, Ленин сам отколол веслом Богданова, потом поулюлюкал, а теперь сам же контрраскалывает. От таких поворотов, действительно, даже самые наивернейшие клевреты прибалдеют.
Ну и главное: откуда опять взят закавыченный текст, про убегающего с позором Ленина? Снова в «Гугле» только «Пантократор».
«…Большевистский номенклатурщик и затем невозвращенец Нагловский, описывая заседания Совнаркома, говорит, что Ленин определенно играл роль учителя и, «как ученики за партами, сидели народные комиссары и вызванные на заседание видные партийцы… тихо и скромно… В общем, это был класс с учителем довольно-таки нетерпеливым и подчас свирепым, осаживавшим “учеников” невероятными по грубости окриками несмотря на то, что “ученики” перед “учителем” вели себя вообще примерно. Ни по одному серьезному вопросу никто никогда не осмеливался выступить “против Ильича”. Единственным исключением был Троцкий, действительно хорохорившийся, пытаясь держать себя “несколько свободнее”, выступать, критиковать, вставать».
На этот раз нам предлагают верить на слово даже не очередному неполживому невозвращенцу (мемуаров Нагловский не оставил), а творческому «перепеву» его рассказов, которые записал небезызвестный Р.Б.Гуль.
А вот как комментирует автор историю о том, как 23-25-летние студенты школы в Лонжюмо безуспешно пытались помочь донести Ленину вёдра:
«Бросаться навстречу 41-летнему мужчине «забрать у него ведра»?! Наши протесты – видите ли, не отдает?! Это правда не секта? А если все же нет, то что тогда?»
Данилкин, ну нельзя же быть настолько упоротым! Что ты видишь вообще удивительного в том, чтобы ученики предлагали помощь своему учителю? Даже если бы он не был почти в два раза их старше.
О том, как кисло обстояли дела у большевиков с конспирацией:
«Опубликованные в 1917-м отчеты полицейских агентов о деятельности большевиков за границей производят удручающее впечатление: о ленинцах знали всё, малейшие, мельчайшие детали – не то что имена и приметы; служащие полиции оказались настоящими профессионалами, весьма и весьма умными...»
Но причина не только в высоком профессионализме царской полиции. Дело в том, что…
«…Для осуществления конкретной дипломатической комбинации Ленин часто прибегает к мобилизации низкокачественного, однако пригодного здесь и сейчас человеческого материала; неудивительно, что окружение именно большевиков в первую очередь было насквозь инфильтровано провокаторами».
Давай, Данилкин, я тебе сейчас кое-что объясню: дело в том, что ты, удручаясь, смотрел в книжку из серии «Николай Стариков рекомендует», которая называется «История большевиков в документах царской охранки». Так вот, если вдруг г-н Стариков задумает проспонсировать аналогичную книгу про меньшевиков, или эсеров, то, заглянув в неё, ты будешь удручён ничуть не меньше.
О том, как хорошо быть генералом ленинцем:
«Разумеется, парижские ленинцы чувствовали свою одиозность – пусть. Пусть они были «каморрой», «сектой фанатиков», «морально-толстокожей компанией», состоящей из «узурпаторов, демагогов и самозванцев», превратившихся «в клан партийных цыган, с зычным голосом и любовью махать кнутом, которые вообразили, что их неотъемлемое право состоять в кучерах у рабочего класса», пусть все относились к ним «как к зачумленным» – зато барон у них был хоть куда: философ, политик, велосипедист».
Данилкин, тебя что, в детстве велосипед переехал?
Очередная порция ярлыков заканчивается просто феерически:
«Любопытно, что, при всем вменявшемся ему «цинизме», «беспринципности», «сумасшествии» Ленин производит на очень и очень многих наблюдателей впечатление человека, чьи отталкивающие черты безусловно перекрываются симпатичными…»
Кто эти любители заплёванных подбородков? Фамилии!!
В конце – концов, это же просто абсурдно: всю книгу, широкими мазками рисовать портрет абсолютно отталкивающей в человеческом плане личности, а потом на голубом глазу заявить, что она – ничё так, - симпатичная.
«…главное его достоинство состоит в том, что он хорошо знает, что надо делать в каждый конкретный момент; и даже если он занят всего лишь добиванием подраненных товарищей-конкурентов – все равно ясно, что он делает это потому, что у него есть план и четкое видение задач момента».
Что здесь «любопытного»? Что здесь удивительного??
Кстати сказать, именно здесь мы видим пример тех человеческих качеств Ленина, которые должны каким-то образом вызвать симпатию. Я ничуть не утрирую: ничего лучшего в книге вы не найдёте.
«Какой бы трикстерской ни казалась товарищам деятельность «бешеного велосипедиста» [я, конечно, сейчас очень сильно извиняюсь, но как ты зае@ал уже, Данилкин, со своими велосипедами], они осознавали, что в момент кризиса Ленин сумеет перепрыгнуть с велосипеда [сука!!!] на броневик – опереться то есть на выстроенную им структуру – которая, пусть и не соответствовала заявленным целям и состояла из потерявших всякий романтический флер типов, оказалась эффективнее и надежнее других, «честных» и «прозрачных», которые не смогли выдержать работы в кризисных условиях...
Это как бы немножко предсказуемо, что «Клубы Одухотворённых Эльфов» оказались вынуждены свернуть свою деятельность и взять курс на родную планету Нибиру.
...Доводы самого Ленина против обвинений в неадекватности, как всегда, лежали в риторической плоскости – и основывались на неких сомнительных прецедентах и соблюдении процедурных формальностей».
Кто такие обвинения выдвигал? Хоть один пример приведи. И как на него конкретно ответил Ленин. Я бы сам, без твоей драгоценной помощи, оценил, в какой плоскости этот ответ лежит.
«Впрочем, и самые отпетые ленинисты должны согласиться, что Ленину следовало бы гнуть свою линию поизящнее, а еще лучше – сохранить Богданова, не приносить его в бессмысленную жертву своей воли к власти».
Что значит «принёс в жертву своей власти»? Что он с ним сделал-то? Вон, Троцкому похлеще доставалось, и ничего. А куда делась эта «жертва» после раскола с Лениным? Горько плакала? Ну так надо было сразу в Смольный отправляться, пока там Ильич с менее чувствительными товарищами не обосновались.
«Не исключено – если слухи про роман с Арманд имели под собой основания, – что одновременно Ленину приходится размышлять и о разводе в матримониальном смысле; раздражала ли его нелепость этой параллели семейной и политической жизни – или он даже не ощущал ее?»
Тебе виднее.
«Неудивительно, что общепартийные съезды, конференции и пленумы после 10-го года проходят всё реже и реже – сентиментальную скрипку тошнило от одной мысли оказаться в одном помещении со свирепым контрабасом, тогда как любое прикосновение к дирижерской палочке вызывало рев сирен».
Формулирую свою точку зрения по поводу подобных аллегорий: это какой-то … [свирепый рёв сирены].
«Ленин потратил массу усилий, чтобы в январе 1912-го никто из посторонних – ни одна живая душа! – не попал в Прагу на сугубо его, ленинскую конференцию, куда делегаты отбирались вручную, часто самым циничным из возможных способов. «Если бы в известной организации, – поучал Ленин своих эмиссаров, – 100 человек оказались меньшевиками или троцкистами и налично имелось в ней 5 большевиков, то делегата на конференцию должно послать именно от этой пятерки, а не от остальных 100 лиц».
Мега-циничный способ, чего уж там. Вероломство Ленина просто не имеет границ! Меньшевики с троцкистами могли только бессильно разводить руками при виде такого коварства. Достать чернил и плакать…
А сама цитата взята из доклада «о текущей работе заграничных «верхов» и имперских организаций РСДРП» составленного 9 августа 1911 г. провокатором М. И. Бряндинским для своих кураторов (из той самой книги Старикова). То есть, г-н Данилкин просто постеснялся указать, что это может быть цитата с чужих слов, или вообще творческий пересказ.
Результат циничных манёвров:
«Ленин уведомил международное социалистическое бюро в апреле 1912-го: “В виду того, что вскоре предстоят выборы в Государственную Думу, Н. Ленин берет на себя инициативу образования нового центрального комитета без представительства в нем заграничных организаций”».
Это не ленинские слова, дурачок, это ты газету «Русское слово» от 21(08) марта 1912 года цитируешь, А сам Ленин писал об этом так: «В связи с резолюцией, принятой некоторыми заграничными группами и членами редакции двух, также заграничных, газет, приписывающими себе принадлежность к РСДРП, я, представитель ЦК РСДРП, заявляю следующее:
1) В то время как в течение нескольких лет не удавалось ни созвать конференции российских организаций, ни создать или восстановить ЦК, который мог бы объединить эти организации, только что закончившаяся партийная конференция сумела объединить 23 партийные организации, ведущие работу в России».
И далее по тексту:
«Несколько мемуаристов описывают прогулки по горам в компании Ленина. Обычно он совершал «аусфлюг» на велосипеде…»
