Книги о Ленине

 

2. «ПОЛИЦЕЙСКИЙ РАЗВРАТ ОПАСНЕЕ ПОЛИЦЕЙСКОГО НАСИЛИЯ»

Царское правительство прибегало ко всевозможным способам и методам борьбы с революционным движением. В конце XIX — начале XX в. оно продолжало усиливать репрессивные меры. В. И. Ленин в этой связи отмечал: «Аресты приняли необычайные размеры, тюрьмы переполнены. Хватают интеллигентов, мужчин и женщин, хватают и массами высылают рабочих. Едва ли не каждый день приносит известия о новых и новых жертвах полицейского правительства, в бешенстве набросившегося на своих врагов»¹. Путем репрессий царизм пытался покончить с рабочим движением. Однако революционная борьба не прекращалась. В 1895 — 1897 гг. в стране произошла 471 забастовка². Проанализировав состояние рабочего движения в России, В. И. Ленин в статье «Новое побоище», опубликованной в июне 1901 г. на страницах «Искры», сделал вывод: «Теперь мы можем уже сказать, что рабочее движение стало постоянным явлением нашей жизни, что оно будет расти при всяких условиях». Многие забастовки проводились организованно, под руководством союзов борьбы за освобождение рабочего класса. Размах рабочего движения настолько встревожил правительственные круги, что они готовы были пойти на любые меры, лишь бы предотвратить его.

Представители самодержавия на местах: губернаторы, начальники губернских жандармских управлений — на первых порах объясняли недостаточную эффективность борьбы с растущим движением малочисленностью полицейского аппарата. Объективные условия роста революционного движения они не учитывали. Первостепенное значение они придавали усилению репрессивных мер, поэтому просьбы с мест об увеличении численности сотрудников полиции следовали в Петербург одна за другой. Начальник Нижегородского губернского жандармского управления в январе 1902 г. сообщал в департамент полиции, что «условия пропаганды среди крестьян и рабочих весьма благоприятны ввиду обширности губернии и малочисленности наблюдательного состава»³. Ему вторил саратовский губернатор, который в мае 1901 г. обратился с просьбой увеличить состав городской полиции и расквартировать в городе две сотни казаков ⁴.

В январе — феврале 1902 г. в столицу сообщали о необходимости увеличения полицейского аппарата начальники Полтавского, Гродненского, Минского, Псковского и многих других губернских жандармских управлений. Принимая во внимание настоятельные просьбы об увеличении чинов полиции, министерство внутренних дел в 1902 г. обратилось с официальным представлением в правительство. По этому вопросу были подготовлены законопроекты:

1) Об увеличении в 46 губерниях России полицейской стражи на 40 778 человек.

2) Об увеличении в тех же губерниях числа становых приставов и полицейских надзирателей.

3) О повышении окладов и служебного положения для чинов полиции.

На содержание и вооружение этого огромного полицейского аппарата потребовалось дополнительно 13608 тыс. руб.⁵ Самодержец «всея Руси», не задумываясь, утвердил представленные законопроекты, полагая, что этим навсегда покончит с революционной крамолой. Так, в 1903 г. в России к 5000 урядников прибавилось еще 40 тыс. полицейских стражников⁶.

Некоторые наиболее дальновидные представители самодержавия понимали, что одними репрессиями с революционным рабочим движением покончить невозможно. В поисках более эффективных мер борьбы с ним они разрабатывали и обсуждали различные варианты. Наконец один из них привлек особое внимание. При поддержке и с одобрения правящих кругов министерство внутренних дел решило прибегнуть к тактике заигрывания с рабочими, подкупа и развращения наименее сознательных из них. Чтобы расколоть пролетарское движение изнутри, изолировать его от влияния революционных социал-демократов, оно предложило правительству разрешить создание легальных рабочих организаций, деятельность которых направлялась бы департаментом полиции. Одним из инициаторов создания таких организаций был жандармский полковник, начальник Московского охранного отделения С. В. Зубатов*. Сущность политики «полицейского социализма», проводившейся в 1901 — 1903 гг. по отношению к рабочему классу и получившей название зубатовщины, В. И. Ленин охарактеризовал следующим образом: «Обещание более или менее широких реформ, действительная готовность осуществить крохотную частичку обещанного и требование за это отказаться от борьбы политической...» ⁷

По инициативе жандармского полковника Зубатова в 1601 г. в Москве была создана легальная рабочая организация под названием «Общество взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве». Устав его был разработан московскими приват-доцентами И. Озеровым и В. Деном по образцу устава харьковской организации и утвержден московским генерал-губернатором в феврале 1902 г. Зубатов же искусно подобрал себе окружение, сделав ставку на группу отщепенцев из рабочей среды, которые за небольшие денежные подачки отказались от своего революционного прошлого и встали на путь открытой измены делу рабочего класса. В их числе особое место занимал Михаил Афанасьев, ставший по существу личным платным агентом жандармского полковника. Зубатов с завидным упорством и настойчивостью опекал своего ближайшего помощника. Свидетельством тому являются многочисленные документы. Так, в агентурном донесении из Москвы в марте 1901 г. Зубатов сообщал руководству департамента полиции: «Моего приятеля, рабочего Михаила Афанасьева, закатали по делу Смидович и Лукашевич на 6 месяцев в тюрьму. Вышло недоразумение, ибо прокурорский надзор мне обещал год гласного надзора. Наказание, по своей солидности, невозможное для агентурных целей. Очень прошу свести его на 2 месяца с отдачей под гласный надзор в Москве. Он мне очень нужен». Ознакомившись с его ходатайством, директор департамента полиции дал указание: «... рекомендовать Афанасьеву сесть в тюрьму, а через месяц подать на Высочайшее имя, при прошении на имя МВД, о помиловании»⁸.

Ставка Зубатова на Афанасьева в плане создания легальных организаций была столь велика, что он рискнул выразить свое несогласие с этими рекомендациями. «Предлагаемая Вами комбинация с Михаилом Афанасьевым... меня совсем не удовлетворяет, и при том не по причинам сентиментального характера, а чисто деловым, — сообщал он в очередном донесении в департамент полиции. — Все узнают, что его приговорили к 6 месяцам, и если только он заикнется о помиловании — это будет полным провалом его авторитета, и рабочие массы у меня уйдут из рук» ⁹. На этот раз аргументация Зубатова «сработала». Афанасьев был оставлен на свободе.

К моменту официального утверждения устава в Москве насчитывалось 56 механических заводов и мастерских, на которых было занято около 30 тыс. человек. С. В. Зубатову удалось организовать за сравнительно короткий срок 12 организаций, объединивших 1800 рабочих¹⁰. В процентном отношении число людей, вовлеченных в полицейские сети, было невелико, однако при благоприятных условиях в дальнейшем оно могло значительно возрасти. Немалую тревогу у революционных социал-демократов вызывало то обстоятельство, что последователи идеи Зубатова появились и в других городах России.

Наибольшую активность проявил начальник Минского губернского жандармского управления полковник Васильев. Еще в декабре 1901 г. он направил в департамент полиции секретную записку, объясняя широкий размах революционного движения в губернии стремлением рабочих завоевать экономические и политические права. «Установив дознанием, произведенным при вверенном мне управлении, то тяжелое положение рабочих, в котором они находились, — докладывал он, — я решил попытаться разрешить этот вопрос путем мирным, имея целью... отторжение их от занятий политикой». Минское жандармское управление ходатайствовало о разрешении рабочим, отказавшимся от политики, «сорганизоваться» для обсуждения своих экономических проблем легальным путем, с тем чтобы этот опыт распространить «затем и на другие города губернии»¹¹. С его ведома летом 1901 г. в Минске возникла Еврейская независимая рабочая партия. О политической платформе этой организации свидетельствует ее программа: «Партия в целом не выставляет себе никаких политических целей... Партия объединяет для экономической и культурной деятельности рабочих всяких политических взглядов и совсем без таковых» ¹².

Чтобы придать рабочим организациям видимость демократических и независимых от правительственных властей, департамент полиции рекомендовал для руководства ими избирать «советы рабочих»**. В совет, созданный для руководства московским «Обществом взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве», вошли лица, рекомендованные сотрудниками полиции. Некоторые из них пользовались определенным влиянием среди рабочих, поскольку ранее участвовали в рабочем движении. Председателем совета был М. Афанасьев, а секретарем — Ф. Слепов ¹³, превратившиеся в штатных агентов и платных осведомителей охранки. В инструкции, определявшей характер деятельности членов совета, недвусмысленно говорилось: «Совет, узнав, что в каких-либо частях г. Москвы откроется кружок рабочих, собирающийся без ведома и разрешения его, обязан заявить о том в охранное отделение, заявление может быть личное или письменное с указанием места собрания кружка» ¹⁴.

Путем «целенаправленной» деятельности легальных рабочих организаций охранка стремилась отвлечь трудящиеся массы от политической борьбы, организуя для этого различного рода общеобразовательные курсы, лектории, собеседования, проводя выставки и тому подобные мероприятия. По иронии судьбы в постановке этой работы принимали участие в прошлом известные деятели революционного движения. Среди них был революционер-народник, член редакции «Народной воли», впоследствии ставший ярым монархистом, Л. А. Тихомиров. Уже будучи сотрудником редакции газеты «Московские ведомости», в своем дневнике 12 января 1902 г. он записал: «Сегодня часов в 6 вечера меня посетил Михаил Афанасьев, Председатель совета рабочих механических заводов... Ко мне он заявился с просьбой поговорить о постановке общеобразовательных курсов для рабочих их корпорации. ...Это именно та организация, которую проклинает ежедневно Плеханов, как якобы проделку полиции с целью отвлечь рабочих от революции...» ¹⁵

«Бывший» народоволец и борец с самодержавием выступил в роли консультанта «идеологической» работы. Об этом Зубатов докладывал директору департамента полиции: «Лев Тихомиров написал им лекцию «Профессиональная организация рабочих» с критикой революционной деятельности, которую мы сейчас перепечатываем, и на днях я представлю ее Вам. Очевидно, новое движение не только делается не опасным, а является лучшей школой Монархического воспитания» ¹⁶.

В зубатовских организациях широко практиковалось чтение лекций, пропагандировавших мысль о легальном рабочем движении в соответствии с их программой. В качестве лекторов выступали профессора и представители духовенства: А. Э. Вормс, В. Г. Виленц, В. Э. Ден, Н. Ф. Езерский, А. А. Мануйлов, И. X. Озеров, И. И. Янжул и др.*** Зубатовцы использовали оппортунистические идеи для внесения «политического разврата» в ряды рабочего класса. Профессор Мануйлов на лекциях убеждал слушателей: «Нет более у нас ни народников, ни марксистов, а есть социально-политическое направление, которое стремится улучшить быт рабочих и народа на почве существующего строя».

Зубатов понимал, что участие представителей либеральной профессуры в лекционной работе — в интересах полиции, поэтому он стремился расширять и укреплять такого рода связи. После одного из визитов И. X. Озерова в охранное отделение в сентябре 1901 г. Зубатов сообщал в департамент полиции: «Вчерашний день оказался чрезвычайным: в отделение заявился профессор Озеров —  шаг исключительный. В прежнее время профессора нас посещали не иначе как под конвоем. Приходил за тем, чтобы получить направление для деятельности профессуры в рабочем деле, условиться о совместной работе... Визитом остался доволен, видимо, до чрезвычайности. Во всяком случае, совместная работа охранки и профессуры — зрелище любопытное и необычное» ¹⁷.

Редакция газеты «Искра» неоднократно обращала внимание представителей буржуазной науки на то, что своей деятельностью «они ставят себя в самое щекотливое положение между опасностью прогневить начальство, выступая открыто против узаконенного беззакония, и риском очутиться — при всех своих благих намерениях — в роли невольного пособника царящего зла, освещая своим двусмысленным поведением, своими умалчиваниями и своими недоговариваниями всю гнусность того режима, под тяжестью которого стонет... рабочий» ¹⁸.

Глубокое и аргументированное разъяснение в газете имело большое политическое значение для тех, кто искал ответ на этот вопрос. Действенность публикуемых в «Искре» статей и корреспонденций о зубатовских организациях была огромной, это вынуждены были признать даже правящие круги России. Направляя Зубатову только, что вышедший номер «Искры», департамент полиции в сопроводительном письме подчеркивал, что «особого внимания заслуживает статья ««Еще о политическом разврате наших дней»» ¹⁹. В ней редакция газеты призывала российских социал-демократов парализовать усилия зубатовцев, насаждающих в России «полицейский социализм».

«Искра» не оставила без внимания и представителей буржуазной науки — Дена, Озерова, Вормса, активно сотрудничавших в зубатовских организациях. Либеральная буржуазия с нескрываемой злобой встретила статью «Буржуазная наука перед московскими рабочими»²⁰. Так, С. Булгаков в личном письме к Дену, желая приободрить последнего, писал: «Ты читал уже, вероятно, как вы все разруганы в «Искре». Меня глубоко возмущает эта статья, в особенности за тебя и Вормса...»²¹

Наиболее непримиримую позицию занял профессор И. X. Озеров. В своих лекциях он выступал против революционных социал-демократов и всемерно ратовал за поддержку зубатовских организаций. Его призывы далеко не всегда одобряли даже представители либеральной буржуазии. Булгаков в том же письме Дену отмечал: «Озерову я все-таки желал бы большей сдержанности в выражениях...

Когда будешь отвечать, упомяни, как отразилась на Озерове статья «Искры»».

Действия революционных социал-демократов и выступления «Искры» не прошли бесследно. Один за другим под разными предлогами лекторы стали устраняться от выступлений. Вскоре и Зубатов вынужден был признать, что лекторская деятельность становится все более непопулярной в массах; революционеры, по его словам, «распугали лекторов». Бессилен оказался и Озеров. В связи с одним из предполагаемых его выступлений московская охранка получила сведения, что революционные элементы намерены устроить ему обструкцию. На помощь лектору была направлена полиция²². Один из его слушателей сообщал за границу: «У нас на курсе Озеров заявлял, что, ввиду сильно разошедшихся инсинуаций на его счет, он прекращает свое участие в совещаниях... Озеров возмущен против того, что его считают орудием и пр.»²³ В одной из столичных газет Озеров опубликовал сообщение о том, что отказывается от избрания почетным членом «Общества взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве» и слагает с себя это звание²⁴. Постепенно И. X. Озеров отошел от зубатовских организаций, однако по-прежнему живо интересовался рабочим движением. Результаты своих исследований он опубликовал весной 1906 г. в книге «Политика по рабочему вопросу в России за последние годы». Рассмотрев ее, Московский цензурный комитет нашел в книге целый ряд крамольных мест, где автор призывал рабочих к завоеванию политических свобод. Поэтому решение цензурного комитета было предельно лаконичным: «Книгу признать опасной и подлежащей задержанию, а автора привлечению к ответственности»²⁵. Так одно из приближенных и доверенных лиц Зубатова впало в немилость.

Под воздействием выступлений «Искры» еще раньше отстранились от сотрудничества с Зубатовым и некоторые другие представители либеральной профессуры. Пример подал приват-доцент В. Э. Ден. Один из его университетских коллег в этой связи направил в «Искру» корреспонденцию, в которой говорилось, что «Ден участвовал в устройстве бесед с механическими рабочими только до начала октября (1901 г. — В. Н.). Когда же в конце ноября был поднят вопрос о возможности продолжения бесед, приват-доцент Ден отказался участвовать в этом деле ввиду того оборота, который оно к этому времени уже, очевидно, приняло». Заметка вскоре была опубликована в «Искре» вместе с редакционным примечанием, в котором подчеркивалось: «Настоящим заявлением политическая репутация проф. Дена совершенно обеляется. Посмотрим, хватит ли мужества у других профессоров продолжать после этого свое сотрудничество с Зубатовым» ²⁶.

Под влиянием «Искры» вскоре отказался от сотрудничества с зубатовцами ассистент Московского университета А. Э. Вормс, формально мотивируя свой отказ получением назначения в Петербург и предстоящей заграничной командировкой²⁷.

Последовательно и целеустремленно, из номера в номер редакция газеты критиковала представителей науки, которые сотрудничали с зубатовцами, в результате чего к концу 1902 г. «Искре» удалось заклеймить «в глазах общественного мнения эту форму «сотрудничества» как позорное политическое предательство»²⁸.

Наряду с чтением лекций зубатовцы использовали в своей провокаторской деятельности произведения Э. Бернштейна и других оппортунистов. Зубатов считал, что в российских условиях ревизионизм является могучим противореволюционным средством. Еще до создания легальных рабочих организаций Зубатов взял на вооружение идеи бернштейнианства и сочинения таких буржуазных авторов, как В. Зомбарт, Г. Геркнер и др. В октябре 1900 г. Зубатов сообщал в департамент полиции: «Прочел сегодня заметку в «Русских ведомостях» о вышедшей книге Бернштейна «Исторический материализм...» и душою затрепетал: вот наш союзник против безобразной российской социал-демократии» ²⁹.

Оппортунизм, насаждавшийся в России, представлял реальную угрозу для рабочего движения. «Искра» своевременно обратила внимание российских социал-демократов на эту опасность, настойчиво и последовательно разъясняя, что «теория» Бернштейна рассчитана на подчинение рабочего движения буржуазной идеологии, на то, чтобы развратить сознание рабочего класса, отвлечь пролетариат от революционной борьбы³⁰. Несмотря на все старания зубатовцев, повести за собой широкие массы трудящихся им не удалось. И в этом заслуга прежде всего В. И. Ленина и редакция газеты «Искра».

Заигрывая с рабочими, Зубатов часто прибегал к демагогическим приемам и показной демократии. Бывали случаи, когда он разрешал рабочим даже чтение газеты «Искра» и другой нелегальной литературы³¹. Широко практиковалось проведение рабочих собраний, на которых обсуждались вопросы о потребительских обществах, кассах взаимопомощи, библиотеках-читальнях, условиях труда и т. д. Рабочим внушалась мысль, что правительство и царь заинтересованы в улучшении их жизни и предоставлении им политических прав. С такого рода утверждениями часто выступали зубатовцы Афанасьев, Слепов, Красивский. В одной из опубликованных «Искрой» корреспонденций говорилось: «Один из агентов Охраны — рабочий Слепов произносит перед своими товарищами речь, в которой раскрывает широкие перспективы будущего Эльдорадо для рабочих, если они останутся верными царскому правительству; правительство, говорит он, обещает вам восьмичасовой рабочий день, а потом... со временем оно возьмет в свои руки все фабрики, отдаст их вам, и вы будете хозяевами своего труда». В редакционном примечании «Искра» отметила, что политика кокетничанья с рабочими свидетельствует об усиливающемся процессе разложения государственного порядка в России. В газете предсказывалось, что зубатовская политика неизбежно потерпит полное банкротство. Задача революционных социал-демократов, писала «Искра», — «энергичной пропагандой и агитацией ускорить момент объявления этого банкротства, который будет иметь громадное политическое значение для всего русского рабочего движения»»³².

Российским социал-демократам пришлось приложить немало усилий, чтобы показать истинную роль зубатовщины, вскрыть ее социальные корни, разоблачить деятельность ее организаций и вырвать из рук полиции попавших в ее сети рабочих. Уже в первом номере газеты «Искра» была помещена статья «Новые друзья русского пролетариата», в которой была показана сущность политики Зубатова и звучал, призыв развернуть самую беспощадную борьбу с нею. «Русская социал-демократия подписала бы себе смертный приговор, — говорилось в статье, — если бы своевременно не приложила все старания к тому, чтобы зубатовская политика разбилась о политическое самосознание русского пролетариата, как о несокрушимую твердыню»³³.

В каждом номере газеты помещались материалы, направленные против зубатовщины. Из переписки редакции «Искры» с социал-демократическими организациями в России видно, как интересовали ее сведения о действиях зубатовцев. В июле 1901 г. Н. Э. Бауман писал из Москвы в «Искру»: «До меня дошли слухи, будто бы у Вас есть кое-какие сведения о московском собеседовании рабочих под руководством Езерского, Вормса (активные проводники политики Зубатова. — В. Н.) и других. И, как мне передавали, в этих новшествах Ваш корреспондент видит новую форму зубатовской тактики. Лично я еще не имею определенного взгляда на этот предмет и предпринимаю поэтому тщательное изыскание». В ответном письме редакция высказала сожаление, что за последние три месяца от Баумана не удалось получить корреспонденции о деятельности зубатовских организаций. В связи с отсутствием корреспонденций с мест редакция «Искры» вынуждена была на первых порах использовать материалы о зубатовщине, опубликованные в официальной печати, сопровождая их своими комментариями и выводами. Так появились статьи «Буржуазная наука перед московскими рабочими», «Зубатовщина в Петербурге», «Московские зубатовцы в Петербурге»³⁴ и др.

Большой общественный резонанс получили опубликованные в «Искре» статьи «Еще о политическом разврате наших дней» (№ 10) и «О московском зубатовском обществе» (№ 11). Можно предположить, что материалы для них были подготовлены по заданию Н. Э. Баумана, поскольку 28 сентября 1901 г., незадолго до выхода в свет указанных номеров газеты, он писал в редакцию: «Напишите немедленно, получены ли Вами давно требуемые сведения о легальных собраниях рабочих? Я поручил нескольким лицам исследовать этот вопрос и выслать Вам. Они должны были на той неделе кончить эту работу. Сделать это было не так легко, так как доступ туда крайне труден, а лично мне абсолютно невозможен... Высланные же Вам данные должны быть достоверны, так как источники были серьезные, хотя не вполне богатые»³⁵. Получив сообщение о временном увлечении некоторых рабочих зубатовскими организациями, Н. К. Крупская в октябре 1901 г. писала Г. В. Плеханову: «О Москве нам прислали корреспонденцию, в которой яркими красками изображено, как развращают рабочих эти легальные собеседования... Некоторые, например, цех кондитеров, в полном недоумении, идти ли им по легальной или нелегальной дороге. А своего народу в Москве нет. Просят написать в «Искре» об этих легальных обществах». Полученный материал редакция использовала в статье «Еще о политическом разврате наших дней». Отвечая на поставленные вопросы, «Искра» предупреждала колеблющихся и сомневающихся: «Кто мечтает о «легализации рабочего движения», должен понять, что при самодержавии такая «легализация» возможна только под крылышком Зубатова»³⁶. На протяжении всего хода борьбы с зубатовщиной искровцы настойчиво искали пути для проникновения в ее организации, во-первых, чтобы использовать их в интересах революции и вырвать рабочих из-под влияния полиции; во-вторых, для получения материалов о положении дел в них, настроении рабочих и т. д.

Департамент полиции располагал сведениями о наличии в Москве группы социал-демократов, которые придерживались искровского направления и последовательно вели борьбу с зубатовцами. Секретная агентура сообщила об активной работе в этом направлении служащего губернской земской управы М. П. Никитина, по их характеристике, фанатического приверженца «Искры», а также чертежника А. И. Гавриловича и вернувшегося из сибирской ссылки Л. М. Хинчука. Довольно активную помощь им оказывали М. Е. и А. Е. Локтевы, Е. А и М. А. Жидковы, Е. К. Кутузова, А. А. Радус-Зенькович, М. А. Смирнова, Т. К. Тихенко. В апреле 1902 г. московский обер-полицеймейстер совершенно секретно сообщал в департамент полиции: «Скрывавшийся в Москве Хинчук ежедневно посещал Екатерину Жидкову с ее подругой фельдшерицей Августой Алексеевной Радус-Зенькович, адрес коих: «Измайловская богадельня в Благуше» — служил для заграничных и иногородних явок; там же производилась работа на мимеографе изданий Московского комитета». Обращает на себя внимание указание сотрудников полиции на тот факт, что вышеназванными лицами «...был получен 18-й номер газеты «Искра»...»³⁷. В этом номере была опубликована корреспонденция, посвященная патриотической манифестации в Москве зубатовцев.

Зубатовщина хотя и была одной из полицейских форм развращения рабочих, но созданные ею общества были все же, по словам В. И. Ленина, организациями рабочего класса ³⁸. И не в интересах революционных социал-демократов было сторониться рабочих, пусть даже враждебно настроенных или колеблющихся. «Работать там, где есть масса» — так сформулировал позднее В. И. Ленин один из важнейших тактических принципов пролетарской партии, ставший для российских марксистов законом на всех этапах революционной борьбы. Они считали своей задачей проникать на собрания зубатовскмх организаций, сближаться с обманутыми «полицейским социализмом» рабочими, идейно завоевывать их.

Московский обер-полицеймейстер Трепов в апреле 1902 г. сообщал в департамент полиции, что в этом году в Москве образовался «Московский комитет РСДРП», заявивший себя изданием на мимеографе двух прокламаций, направленных против идеи мирного рабочего движения. В прокламациях, датированных январем 1902 г., вскрывалась сущность зубатовщины, развенчивались ее руководители — платные агенты Зубатова. Одна из прокламаций заканчивалась обращением к рабочим: «Товарищи! Собрания, которые нам разрешили, имеют одну-единственную цель — ввести в нашу среду измену и облегчить шпионам возможность узнать действительных хороших и честных из нас. Руки членов совета наполнены жандармским золотом и держат железные цепи, чтобы сковать нас и нашу свободу. Они предают нас в руки жандармов. Стыдно жать руки этим изменникам, стыдно и опасно вести с ними дружбу... Позор и презрение этим Иудам рабочего класса!»³⁹

Первой нелегальной печатной брошюрой, разоблачающей сущность зубатовщины, была работа «Полицейский социализм в России. Что такое зубатовщина» М. Григорьевского, изданная в 1905 г. Эта брошюра распространялась в разных городах России. Так, например, чиновник Псковского губернского правления А. И. Ланге 15 июня 1906 г. был арестован в городе Двинске. При обыске полиция изъяла у него «Извещение Центрального Комитета об объединительном съезде РСДРП», брошюру М. Григорьевского и ряд других нелегальных изданий. Обнаруженные материалы послужили основанием для привлечения его к судебной ответственности ⁴⁰.

Присутствие на закрытых зубатовских собраниях было сопряжено с огромным риском, но социал-демократов это не останавливало. В. И. Ленин впоследствии писал: «Когда Зубатов устраивал в Москве в 1902 году собрания рабочих в целях одурачения их «полицейским социализмом», рабочий Бабушкин, которого я знал с 1894 года, когда он был в моем рабочем кружке в Питере, один из лучших, преданнейших рабочих-«искровцев», вождей революционного пролетариата, расстрелянный в 1906 году Ренненкампфом в Сибири, ходил на зубатовские собрания, чтобы бороться с зубатовщиной и вылавливать рабочих из ее лап»⁴¹.

Н. Э. Бауман в августе 1901 г. установил связь с социал-демократами Л. П. Никифоровым и И. А. Давыдовым, которые информировали его о собраниях зубатовских организаций. В служебной записке на имя директора департамента полиции от 3 октября 1901 г. обращалось внимание, что Никифоров и Давыдов «находились в связи с представителем от заграничной революционной организации «Искры»». Во время обыска полиция отобрала у одного из них рукописи, озаглавленные «Добровольные помощники охранного отделения и зубатовская тактика»⁴². По-видимому, эти материалы были подготовлены ими по поручению Баумана и предназначались для «Искры».

Член Московского комитета РСДРП Л. М. Хинчук, социал-демократ А. И. Гаврилович и статистик губернской земской управы М. П. Никитин привлекли рабочего мастерских Брестской железной дороги Н. А. Лазарева для сбора материалов о деятельности зубатовских легальных организаций⁴³. На деятельность Лазарева вскоре обратили внимание «блюстители порядка». В этой связи секретная агентура**** отмечала, что Н. А. Лазарев, «посещая рабочие собрания, давал о них отчеты группе — для помещения таковых в газете «Искра»».

Несколько разоблачавших зубатовщину материалов, предназначенных для «Искры», было перехвачено полицией и не попало на страницы газеты. Так, в январе 1902 г. из Москвы в Нюрнберг по адресу Росслера  была направлена корреспонденция «Мир между самодержавием и рабочими, или сыщик в роли апостола рабочего движения». Ее автор писал о том, что русским социал-демократам, каждому честному и преданному борцу за рабочее дело следует серьезно задуматься о зубатовском движении и вскрыть его сущность. «Чем объяснить, что деспотическое царское правительство, беспощадно губящее все живое и светлое, дружески протягивает руку промышленному пролетариату?» — задавал он вопрос и, отвечая на него, подчеркивал, что действия Зубатова «есть не более и не менее как один из видов провокаторской политики, и притом самой опасной» ⁴⁴.

С целью отвлечения рабочих от революционной деятельности зубатовцы решили провести 19 февраля 1902 г. массовое шествие к памятнику Александру II. Представители властей сначала долго не давали на это согласия, опасаясь противоправительственных выступлений. После длительных обсуждений московский обер-полицеймейстер Трепов решил рискнуть, цинично заявив при этом: «Ну, да штыков у нас хватит!» Накануне организованной зубатовцами манифестации в районе шествия незаметно для посторонних глаз «на всякий случай» были рассредоточены казаки. Одновременно всем приставам предписывалось «иметь через дворников и ночных сторожей тщательное наблюдение за порядком на площадях, многолюдных улицах, рабочих районах г. Москвы ⁴⁵. На ноги была поставлена вся городская полиция и ее агентура.

Московская организация РСДРП решила в этот же день провести антиправительственную демонстрацию. Несмотря на усиливавшееся наблюдение и слежку, социал-демократам удалось выпустить специальную прокламацию, призывавшую к политической борьбе и свержению царского самодержавия. Под текстом прокламации стояли подпись «Местная организация «Искры»» и печать «Российская соц.-дем. раб. партия. Московский комитет». В распространении прокламаций наряду со служащими принимали активное участие рабочие рязанских железнодорожных мастерских И. Ф. Серов, В. А. Дудкевич, В. Г. Сосулин, а также рабочий с завода Дангауера — Н. А. Горкунов⁴⁶.

Демонстрация, организованная московскими социал-демократами 19 февраля на Тверском бульваре, явилась убедительным доказательством беспочвенных утверждений «экономистов» о том, что рабочие не доросли до политической борьбы. Это выступление и появление прокламаций на улицах Москвы свидетельствовали о растущем накале борьбы российского пролетариата против царского самодержавия.

Последователи Зубатова имелись во многих крупных городах России. Начальник Киевского губернского жандармского управления генерал-майор Новицкий усиленно насаждал и поддерживал их организации. В течение 1901 г. в Киеве с помощью полиции было создано 15 организаций ⁴⁷.

Против зубатовцев киевские искровцы вели борьбу, разоблачая полицейский характер и назначение их организаций. Две корреспонденции, раскрывающие деятельность последователей Зубатова в Киеве, были направлены социал-демократом В. В. Вакаром за границу и опубликованы в «Искре». В одной из них, озаглавленной «Волна артельного движения», раскрывались приемы и методы деятельности зубатовцев.

В 1901 — 1903 гг. «Искра» опубликовала 38 материалов о деятельности зубатовских организаций, из них 20 были направлены против политического развращения зубатовцами московских рабочих. Все публикации широко обсуждались в революционных кружках, на рабочих собраниях. Многие статьи переписывались от руки и передавались для прочтения. Убедительным подтверждением этого служат так называемые «вещественные доказательства», сохранившиеся в материалах охранки. Например, во время ареста в Москве социал-демократии Медведевой*****  полиция отобрала у нее ряд рукописных документов о «действиях» зубатовцев. Анализ показал, что «это были переписанные от руки корреспонденции, опубликованные в №№ 10, 11, 14, 17, 18, 19 газеты «Искра»»⁴⁸. Подобные материалы находили широкое применение в подпольной работе.

Московский комитет РСДРП и местная группа содействия «Искре» регулярно выпускали прокламации, листовки, разъясняли рабочим сущность «полицейского социализма». Широкое распространение получило, в частности, гектографированное «Письмо рабочего об обществе взаимопомощи механических рабочих г. Москвы». Текст его в ноябре 1902 г. был переправлен В. В. Кожевниковой в редакцию «Искры» и вскоре опубликован⁴⁹. В редакционном примечании к нему подчеркивалось: «Перепечатываем целиком это письмо: оно представляет в высшей степени современный интерес теперь, когда Зубатов устраивает провокаторское рабочее общество в СПБ» ⁵⁰.

Московский комитет РСДРП выпустил ряд прокламаций, разоблачающих Зубатова и его приспешников. Среди них — «О зубатовщине», «Ко всем рабочим», «О попытках зубатовщины отколоть интеллигенцию от рабочих» и др.⁵¹

Последователи Зубатова в 1902 г. усиленно пытались создавать легальные рабочие организации в Петербурге. В ноябре 1902 г. в трактире «Выборг» состоялось первое в столице легальное рабочее собрание. «Искра» выступила с разоблачением попытки Зубатова расширить сферу провокаторской деятельности. Вновь и вновь газета разъясняла рабочим цель зубатовской затеи и предупреждала, что «в СПБ, как раньше в Москве, начнутся «легальные» рабочие собрания, на которых зубатовцы будут, с одной стороны, примирять непримиримое (самодержавие и пролетариат), а с другой — выслеживать... рабочих»⁵².

К этому времени относится и расцвет деятельности священника Гапона, принимавшего участие в работе легальных организаций столицы. Бывший начальник петербургского охранного отделения подполковник Сазонов вспоминал, как в октябре 1902 г. он впервые встретился в отделении с молодым, очень начитанным священником Гапоном. «У меня возникла мысль воспользоваться представившимся случаем [Георгий Гапон в то время слушал лекции в Духовной Академии] и использовать знакомство с ним для более широкой осведомленности Отделения», — писал он. Из последующих бесед начальник петербургской охранки быстро уловил, что человек в рясе священника способен вести двойную игру. «И это дало мне право вызвать Георгия Гапона на более откровенные отношения, что мне и удалось, — продолжал Сазонов, — так как вскоре после этого он сам обратился ко мне с просьбой оказать ему денежную поддержку»⁵³.

Спустя некоторое время с Гапоном установил тесные связи и Зубатов, ставший заведующим особым отделом департамента полиции. Последний цепко ухватился за него. На Гапона он возлагал большие надежды в плане проведения политики «полицейского социализма» среди петербургских рабочих. В ходе своей просветительской деятельности Гапон быстро перешел от чтения Евангелия и заучивания молитв к чтению нелегальной социал-демократической литературы, которая, по его словам, являлась зловредной в силу ее призыва к борьбе за политическую свободу. После каждого общения с рабочими Гапон «...являлся к г. Зубатову и сообщал ему о результатах»⁵⁴.

По заданию департамента полиции в Петербург из Москвы были командированы поднаторевшие в провокаторской деятельности Слепов и Афанасьев. В столице они выступили с докладами о деятельности московских легальных организаций⁵⁵. Даже многим не просвещенным в политических делах рабочим был понятен смысл выступлений этих платных агентов полиции, призывавших мирным путем добиваться улучшения экономического положения и бороться с социализмом. Пристально наблюдая за деятельностью зубатовцев в столице, В. И. Ленин просил искровцев немедленно информировать его о каждом проводимом ими мероприятии. В письме к И. В. Бабушкину в Петербург он спрашивал: «Приняты ли меры для слежения за каждым шагом питерской зубатовщины?»⁵⁶ В опубликованной статье «Московские зубатовцы в Петербурге» В. И. Ленин не только показал настоящее лицо «полицейских союзников», но и призвал петербургских рабочих «следить за каждым шагом зубатовщины, регулярно собирать, шире распространять и обстоятельнее разъяснять всем и каждому сведения о том, как обнявшиеся с шпионами рабочие беседуют с бывшими, настоящими и будущими генералами, великосветскими дамами и «истинно русскими» интеллигентами». Обращаясь к одному из лидеров московского зубатовского общества, В. И. Ленин ставил вопрос: «Не на полицейские ли денежки и съездили Вы с Вашими товарищами в Питер, г. Слепов?» ⁵⁷ ******

Интересный и большой фактический материал по поводу приезда в Петербург московских зубатовцев и их выступлений перед рабочими, опубликованный позже в «Искре» под названием «Неудачный дебют», редакция получила от И. В. Бабушкина. «Петербургские товарищи не только не питают к этим лицам уважения, но относятся с большим недоверием к их речам и действиям! — говорилось в статье. — И если некоторые товарищи не вполне точно понимают зубатовщину, то они инстинктивно чувствуют омерзительность истинной цели»⁵⁸. Один из петербургских зубатовцев, Горшков, на собрании призвал рабочих «передавать в руки полиции всех, кто противодействует нашему благому начинанию». «Искра» специально остановилась на этом факте, предупреждая петербургских рабочих, что судьба зубатовского движения будет во многом зависеть от того, как они сумеют противостоять этой полицейской подделке.

Наряду с отправкой материалов в «Искру» Петербургский комитет РСДРП поручил членам комитета и передовым рабочим выступить на собраниях «рабочих союзов» с разоблачением действий зубатовцев, а также организовал выпуск прокламаций, вскрывающих суть «легальных союзов»: «Волк-оборотень», «Волчий зуб и лисий хвост», «Доклад старшего фабричного инспектора Управляющему Отделом промышленности». Последний материал оказался настолько интересным, что редакция «Искры» полностью опубликовала его, снабдив примечаниями⁵⁹. Большое количество листовок, прокламаций и даже брошюр, выявлявших антинародную сущность зубатовской политики, печаталось в подпольных типографиях России. В марте 1902 г. в Кишиневской типографии по заказу Московского комитета РСДРП тиражом 5 тыс. экземпляров была издана брошюра «Легальные союзы и русское рабочее движение». К сожалению, при аресте искровской типографии в руки полиции попал весь тираж только что отпечатанной брошюры. В докладе делегата Бакинского комитета РСДРП на II съезде партии говорилось о выпуске прокламации «О зубатовцах» тиражом 1 тыс. экземпляров⁶⁰.

Искровцы использовали все доступные им средства и каналы для разъяснения трудящимся массам опасности зубатовской ловушки. Их усилия не прошли бесследно: все большее число рабочих стало задумываться о целесообразности дальнейшего участия в работе этих легальных организаций.

Чтобы поднять авторитет и укрепить свои пошатнувшиеся позиции, Зубатов и его последователи пытались вовлечь крупных фабрикантов в легальные полицейские организации. По рекомендации департамента полиции зубатовцы на своих собраниях избрали почетными членами общества ряд известных предпринимателей и представителей науки. Последние, опять же по совету полиции, сделали денежные пожертвования. В этой связи московское охранное отделение сообщало в феврале 1902 г. московскому обер-полицеймейстеру Д. Ф. Трепову: «...в кассу взаимопомощи рабочих в текстильном производстве от фабрикантов, избранных в почетные члены общества, поступили следующие пожертвования: Истомина — 600 руб., Ганшина — 500 руб., Сегалова — 75 руб., Синицына — 100 руб., причем последние двое обещали вносить таковую сумму ежегодно; кроме сего в означенную кассу поступили пожертвования от Преосвященного Парфения — 100 руб. и от неизвестного — 100 руб., а всего 1475 руб.»⁶¹

Работа по привлечению фабрикантов и других известных представителей «власть имущих» к деятельности зубатовских организаций не дала желаемых результатов. Многие из них под разными предлогами отказывались от такого сотрудничества. Почетный член общества профессор И. X. Озеров не только отказался от этой «чести», но даже опубликовал заявление, причем свой отказ мотивировал следующим образом: «Не находя за собой достаточных заслуг для этого (избрания), так как устав (кассы взаимопомощи. — В. Н.), выработанный В. Э. Деном и мной, был впоследствии сильно изменен, и, следовательно, не имея возможности брать на себя нравственной ответственности за правильное функционирование кассы, я слагаю с себя звание почетного члена»⁶².

Непопулярность зубатовских организаций среди рабочих становилась все очевиднее. Меры, предпринимаемые полицией по укреплению их влияния в массах, не имели успеха. Красноречивым и убедительным подтверждением тому может служить довольно любопытный документ тех лет, обнаруженный недавно в материалах департамента полиции. Речь идет о заявлении двух членов зубатовской организации, адресованном в Московский комитет РСДРП. В нем они писали: «Мы, нижеподписавшиеся, состоявшие ранее в «зубатовской» организации, сим заявляем: что мы, принимая деятельное участие в зубатовской организации, мы не намерены были провоцировать и тормозить ход освобождения рабочего класса в России, мы думали, что созданием какой-либо организации мы сможем помочь освобождению рабочего класса, но, попав в руки полиции, мы невольно должны были подчиниться этой полиции.

Теперь же признавая всю гнусность и зло этой полицейской организации и находя наше настоящее положение безвыходным, когда каждый встречный рабочий клеймит нас «зубатовцами» и провокаторами (чего никогда в действительности не было), мы просим Московский Комитет РСДРП принять нас в ряды пролетарской партии, ибо мы по своему положению и убеждениям не можем быть иными, предлагая объявить организованным рабочим, чтобы они нас не считали за провокаторов и дать ответ на это заявление. P. S. В случае надобности напечатания в газетах просим не оглашать наших фамилий»⁶³.

Зубатов все более убеждался, что созданные им легальные рабочие организации не только непопулярны, но и начинают разваливаться. Кроме того, резко обострились отношения, с одной стороны, между фабрикантами и рабочими, а с другой — между инициаторами создания организаций и фабрикантами. В такой обстановке зубатовцы решили пойти на крайние меры. В 1903 г. они провели на предприятиях ряд забастовок с целью добиться от предпринимателей незначительных уступок. Петербургский градоначальник, ссылаясь на решение министерства внутренних дел, дал указание старшему фабричному инспектору и представителям промышленности, в котором говорилось, что «они обязаны делать своим рабочим все уступки, которые понадобятся для предотвращения забастовок и возможных вследствие их беспорядков»⁶⁴ Эти действия вызвали резкое недовольство в правительственных кругах и среди крупных промышленников. Положение зубатовцев еще более ухудшилось в связи с попыткой организовать в Одессе и некоторых других южных городах экономические забастовки, поскольку под воздействием социал-демократов они вскоре развернулись во всеобщую политическую стачку. Царское правительство, напуганное широким размахом рабочего движения, решило прекратить становившийся все более опасным эксперимент. Последовали массовые аресты, сотни рабочих были сосланы в Сибирь. Трудящиеся массы на собственном опыте убедились, что политических прав невозможно добиться без свержения самодержавия.

Несмотря на резкое ослабление влияния зубатовцев среди рабочих, борьбу с ними революционные социал-демократы не прекратили. Вопрос о ней был включен в повестку дня II съезда РСДРП и широко обсуждался делегатами. В принятых документах съезд рекомендовал всем российским социал-демократам и впредь «продолжать неустанную борьбу против зубатовщины во всех ее видах, разоблачать перед рабочими своекорыстный и предательский характер тактики зубатовских демагогов и призывать рабочих к объединению в одном классовом движении борьбы за политическое и экономическое освобождение пролетариата» ⁶⁵.

Последовательная и принципиальная борьба с зубатовщиной революционных социал-демократов под руководством ленинской «Искры» дала положительные результаты. Повсеместно шел быстрый рост классового самосознания рабочих, крепла их решимость бороться против самодержавия. Революционный рабочий класс России оказался на высоте положения, его не смогли сбить с пути фальшивые призывы зубатовских организаций, и огромная заслуга в этом принадлежала ленинской «Искре». Публикуемые ею материалы, разоблачающие провокаторскую сущность «полицейского социализма», находили широкое распространение среди трудящихся. Российские социал-демократы хорошо понимали, что решающая роль в разгроме зубатовщины принадлежит «Искре». Эта мысль неоднократно подчеркивалась уже тогда в подпольных революционных изданиях. Так, например, в пятом номере «Рабочего бюллетеня» — гектографированном издании Пермского комитета РСДРП, вышедшем в июле 1903 г., — говорилось: «Когда проявилась «зубатовщина», «Искра» первая раскрыла ее сущность, и, может быть, русское социал-демократическое движение не свернуло с верного пути, на который оно встало, только благодаря ей»⁶⁶.

Не менее ценным свидетельством служат также воспоминания непосредственных участников борьбы с зубатовцами в Москве. «Я наблюдал, я следил буквально с замиранием сердца, — вспоминал впоследствии Н. Э. Бауман, — как падала, разрушалась, уничтожалась зубатовщина, срывалась эта мерзкая липкая паутина после каждого полученного на московских фабриках и заводах номера «Искры»» ⁶⁷.

Временное увлечение части несознательных рабочих псевдодемократической политикой уступило место искреннему возмущению действиями зубатовцев. Большую роль в этом сыграла пропагандистская деятельность «Искры», чего даже сегодня не могут «простить» ей буржуазные историки типа Шапиро и Флетчера. В своих трудах они с гневом обрушиваются на редакцию газеты за ее последовательную и бескомпромиссную борьбу с зубатовщиной. Шапиро утверждал, что зубатовщина явилась «искренней попыткой со стороны наиболее дальновидных полицейских офицеров принудить закостенелое самодержавие к немного более просвещенным методам правления». Флетчер также защищает от критики «Искры» действия зубатовцев и царскую политику заигрывания с рабочими. Однако время показало, кто оказался прав. Еще тогда, когда Зубатов только затевал свой провокаторский эксперимент, редакция «Искры» предсказывала: «Зубатов дождется той поры, когда при свете открытой борьбы за свободу народ повесит его на одном из московских фонарей»⁶⁸. Это предвидение сбылось: боясь суда народа, Зубатов в первые дли Февральской революции 1917 г. покончил жизнь самоубийством. Так история вынесла свой приговор зубатовским организациям и их творцу.

 

Примечания:

 

* Деятельность зубатовской организации в России освещалась уже в начале XX в. в подпольной социал-демократической литературе. Особую роль в ее разоблачении и борьбе с нею сыграла руководимая В.  И. Лениным газета «Искра». После Великой Октябрьской социалистической революции, когда для исследователей были открыты архивы департамента полиции, появились книги, брошюры и статьи о деятельности Зубатова и зубатовщине. Однако в них недостаточно полно отражено участие «Искры» и революционных социал-демократов в борьбе с зубатовщиной (см. Заславский Д. Зубатов и Маня Вильбушевич. М., 1923; Айнзафт С. Зубатовщина и гапоновщина. М., 1925; Козьмин Б. П. С.  В. Зубатов и его корреспонденты. М. — Л., 1928; Игнатьев В. Борьба против зубатовщины в Москве. М., 1939; Корелин А. П. Русский «полицейский социализм». — Вопросы истории, 1968, № 10; Лаверычев В. Я. Царизм и рабочий вопрос в России (1861 — 1917 гг.). М., 1972).

** Кандидатуры всех членов «совета рабочих» предварительно обсуждались в охранном отделении. Все они были платными агентами Зубатова. Так, уже упомянутый Афанасьев получал ежемесячно 85 руб, Красивский — 100 руб., остальные — от 20 до 70 руб. Размер жалованья зависел от роли, которую каждый из них играл в этой организации (ЦГАОР СССР, ф. ДП 00, оп. 1901 г., д. 987, л. 9 — Поб).

*** Лекционная деятельность, как правило, хорошо оплачивалась. На устройство лекций и бесед московскому обер-полицеймейстеру ежегодно выделялось 10 тыс. руб. (ЦГАОР СССР, ф. MOO, оп. 1901 г., Д- 1090, л. 238 — 241).

**** Этот адрес «с марта 1902 по июнь 1903 г. служил для присылки редакции «Искры» писем и корреспонденций», — было указано в «Переписке В. И. Ленина и редакции газеты «Искра»...» (т. 3, с. 747). Однако новые факты свидетельствуют, что им редакция «Искры» пользовалась уже в январе 1902 г. Статья подписана: «К-умб (один из троих любителей пива с сухариками, не доктор)». Автором ее мог быть И. X, Лалаянц (подпольная кличка Колумб).

***** По всей вероятности, это была жена Н. Э. Баумана — К. П. Медведева.

****** Сохранившиеся документы свидетельствуют, что все расходы по поездке Афанасьева и Слепова оплачивались департаментом полиции. В 1902 г. Афанасьев получил на эти цели 293 руб. По поводу поездки в Петербург Слепов позже писал: «Билеты (II класса) нам дали в охранном отделении» (ЦГАОР СССР, ф. MOO, on. 1901 г., д. 1090, л. 238 — 241; Русское слово, 1905, 30 июля).

 

¹ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 2, с. 467.

² Краткая история рабочего движения в России (1861 — 1917 гг.). М., 1962, с. 170.

³ ЦГАОР СССР, ф. ДП 00, 1901 г., д. 987, л. 18.

⁴ ЦГАОР СССР, ф. ДП, 5 д-во, оп. 1902 г., д. 443, л. 2.

⁵ ЦГАОР СССР, ф. ДП 00, оп. 249, д. 33, л. 35.

⁶ История Коммунистической партии Советского Союза, т. 1. М., 1964, с. 359.

⁷ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 7, с. 37.

⁸ ЦГАОР СССР, ф. ДП 00, оп. 1898 г., д. 2, ч. 1, лит. Г, л. 42.

⁹ Там же, л. 45.

¹⁰ ЦГАОР СССР, ф. 634, on. 1, д. 10, л. 11 — 12.

¹¹ ЦГАОР СССР, ф. ДП 00, оп. 1901 г., д. 987, л. 9-11об.

¹² Искра, 1901, № 9.

¹³ Козьмин Б. П. С. В. Зубатов и его корреспонденты. М. — Л., 1928, с. 20.

¹⁴ ЦГАОР СССР, ф. ДП 00, оп. 1901 г., д. 404, л. 51.

¹⁵ ЦГАОР СССР, ф. 634, on. 1, д. 10, л. 11 — 12.

¹⁶ ЦГАОР СССР, ф. ДП 00, оп. 1898 г., д. 2, ч. 1, лит. Д, л. 4.

¹⁷ Каторга и ссылка, 1925, № 1 (14), с 110 — 111.

¹⁸ Искра, 1901, № 8.

¹⁹ ЦГАОР СССР, ф. МОО, оп. 1904 г., д. 1253, л. 58.

²⁰ Искра, 1901, № 8.

²¹ ЦГАОР СССР, ф. М00, оп. 1901 г., д. 24, л. 3!23.

²² Корелин А. П. Русский «полицейский социализм». — Вопросы истории, 1968, № 10, с. 56; Лаверычев В. Я Царизм и рабочий вопрос в России (1861 — 1917 гг.). М., 1972, с. 152.

²³ ЦГАОР СССР, ф. М00, оп. 1901 г., д. 24, л. 365.

²⁴ Курьер, 1902, № 255.

²⁵ ЦГИА г. Москвы, ф. 131, оп. 92, д. 156, л. 4 — 5.

²⁶ ЦГАОР СССР, ф. М00, оп. 1902 г., д. 971, т. 1, л. 193; Искра, 1902, № 16.

²⁷ ЦГАОР СССР, ф. ДП 00, оп. 1901 г., д. 404, л. 40об.

²⁸ Искра, 1902 г., № 30.

²⁹ Заславский Д. Зубатов и Маня Вильбушевич. М., 1923, с. 45.

³⁰ Искра, 1901, № 11.

³¹ ЦГАОР СССР, ф. ДП 00, оп. 1901 г., д. 404, л. 72.

³² Искра, 1902, № 19.

³³ Искра, 1900, № 1.

³⁴ Переписка В. И. Ленина и редакции газеты «Искра»..., т. 1, с. 182; Искра, 1901, № 8; 1902, № 30; 1903, № 31.

³⁵ Переписка В. И. Ленина и редакции газеты «Искра»..., т. 1, с. 267.

³⁶ Философско-литературное наследие Г. В. Плеханова, т. 1. М., 1973, с. 194; Искра, 1901, № 10.

³⁷ ЦГАОР, ф. ДП, 7 д-во, оп. 1902 г., д. 555, л. 25.

³⁸ См. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 12, с. 194.

³⁹ ЦГАОР СССР, ф. ДП, 7 д-во, оп. 1902 г., д. 555, л. 96.

⁴⁰ ГАПО, ф. 93, оп. 2, д. 9а, л. 15 — 16.

⁴¹ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 39, с. 100.

⁴² ЦГАОР СССР, ф. ДП 00, оп. 1901 г., д. 500, л. 69.

⁴³ ЦГАОР СССР, ф. ДП, 7 д-во, оп. 1902 г., д. 555, л. 25об.

⁴⁴ ЦГАОР СССР, ф. М00, оп. 1902 г., д. 971, т. 1, л. 149.

⁴⁵ ЦГАОР СССР, ф. М00, оп. 1902 г., д. 101, л. 41.

⁴⁶ ЦГАОР СССР, ф. 634, on. 1, д. 10, л. 68; ф. ДП, 7 д-во, оп. 1902 г., д. 555, л. 26 об.

⁴⁷ Переписка В. И. Ленина и редакции газеты «Искра»..., т. 1, с. 368.

⁴⁸ ЦГАОР СССР, ф. 1167, оп. 2, д. 3060, л. 1 — 7.

⁴⁹ Искра, 1903, № 31.

⁵⁰ Там же.

⁵¹ Искровский период в Москве. М. — Л., 1928, с. 117 — 128.

⁵² Искра, 1902, № 30.

⁵³ ЦГАОР СССР, ф. 110, on. 1, д. 941, л. 146.

⁵⁴ Там же, л. 148.

⁵⁵ Козьмин Б. П. С. В. Зубатов и его корреспонденты, с. 20.

⁵⁶ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 46, с. 250.

⁵⁷ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 7, с. 83, 84.

⁵⁸ Искра, 1903, № 32.

⁵⁹ Розеноер С. М. Что мы делали. М., 1933, с. 24; Искра, 1903, № 37, 38.

⁶⁰ Первая в России подпольная типография ленинской газеты «Искра». Кишинев, 1970, с. 255, 271; Переписка В. И. Ленина и редакции газеты «Искра»..., т. 1, с. 490; Второй съезд РСДРП. Протоколы, с. 523.

⁶¹ ЦГАОР СССР, ф. 595, on. 1, д. 19, л. 6.

⁶² Курьер, 1902, № 255, 256.

⁶³ ЦГАОР СССР, ф. 1167, оп. 2, д. 4049, л. 1.

⁶⁴ ЦГАОР СССР, ф. 1167, on. 1, д. 4110, л. 1 — 2.

⁶⁵ Второй съезд РСДРП. Протоколы, с. 433.

⁶⁶ Ленинская «Искра» на Урале. Пермь, 1975, с. 105.

⁶⁷ Агитатор, 1973, № 10, с. 44.

⁶⁸ Цит. по: Против буржуазных фальсификаторов истории и политики КПСС. М., 1970, с. 92 — 93. См. также: Искра, 1900, № 1.