ОПАЛЬНЫЙ МУЗЕЙ
«ТАКОЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОДХОД НЕПОНЯТЕН»
После посещения в 1947 году Музея Ленина в Москве Джон Стейнбек, между прочим, зафиксировал в «Русском дневнике» следующее:
«...Во всем музее нельзя найти изображения Троцкого... Для детей, которые ходят в Музей Ленина и наглядно знакомятся с историей революции, Троцкого, хорошего ли, плохого ли, никогда не существовало».
Прошло более сорока лет. Возвращен в историю революции и страны неудобный прежним властям Троцкий. Но нынче неугодным стал «хороший ли, плохой ли» — сам Ильич. Как иначе расценивать попытки ликвидировать Центральный музей В.И.Ленина?
Тут уместно напомнить слова писателя из того же «Русского дневника»: «Такой исторический подход нам непонятен. Это та история, которую хотелось бы иметь, а не та, что была на самом деле».
ГОРОХОВЫЙ СУП И ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ
В прошлом году в печати промелькнула любопытная информация из финского города Тампере. Речь шла о том, что тамошний мелкий предприниматель, некий Клаус Ютилайнен решил добиться закрытия действующего в Тампере Музея В.И.Ленина. Дабы привлечь к демонстрации по этому поводу побольше публики, Ютилайнен обещал бесплатное угощение — любимый местными гурманами гороховый суп. Но к означенному месту демонстрации явились лишь ее устроитель и... полевая кухня со 150 литрами великолепного горячего супа.
Жители Тампере не польстились на дармовую похлебку и дали понять, что музей является неотъемлемой частью истории города, а историю нельзя перекраивать по своему усмотрению.
Как это потрясающе непохоже на нас, излишне готовых в который раз переписать историю не только города, но страны, бездумно сокрушить очередного идола, разрушить если не божий храм, то ленинский музей...
ПОХЛЕЩЕ ШУЛЬГИНА
Шульгин уверенно пророчил, что социализм обязательно «будет запрятан в музей, и только матери будут пугать детей ужасной мордой Ленина». Такова терминология патологической ненависти к большевистскому вождю, вскрывающая унизительную для бывшего лидера Государственной думы России рефлексию. Но, мечтая «запрятать» Ленина в музей, Шульгин и помыслить не мог, что в его стране может встать вопрос об уничтожении такого музея. К сожалению и стыду, нынче нашлись люди, бездумно перешедшие даже этот Рубикон бездуховности.
«МУЗЕЙ — ЭТО ЦЕРКОВЬ РУССКИХ?»
В «Русском дневнике» Стейнбека высказано интересное наблюдение: «Музей — это церковь русских». Не стану затрагивать непростое и зачастую болезненное для нашей духовности сочетание этих понятий. Но в последнее время кое-кто призывает уничтожить Музей Ленина как храм ленинской идеологии. Позвольте, а как же быть с усиленно рекламируемой сегодня свободой — идеологической и культурной?
Лично я, как директор, искренне стремлюсь превратить Музей Ленина из очага канонизации вождя в источник правды о нем и вижу музей историко-культурным, а не политико-пропагандистским учреждением. Но как никто не вправе запретить неверующим зайти в церковь, так не вправе никто запретить людям, в том числе пожилым, искать в стенах Музея Ленина близкие им святыни.
ГОРЬКО И СТЫДНО
Посмотрел конкурсные проекты Музея Ленина, созданные в 70-е годы. Необыкновенная роскошь, нескромные масштабы, вселенский размах, давящая человека монументальность, чрезмерная помпезность... Горько и стыдно за эту прежнюю показушность, за стремление превратить музей в обитель нечеловечью.
Но не менее стыдно и горько за день сегодняшний, когда нашлись бывшие «верные ленинцы», посягнувшие на здание, в котором музей пребывает уже свыше полувека.
ПОДДЕРЖКА... НАКАНУНЕ ОПАЛЫ
В июле 1991 года мы обратились к премьеру правительства Москвы Ю.М. Лужкову не только с идеей создания новой экспозиции, но и существенного расширения функциональных возможностей Центрального музея В.И.Ленина, развертывания в нем выставочного комплекса, культурного центра. «Вполне понятно, — говорилось в нашем письме, — что многие новые замыслы и планы мы не можем осуществить без поддержки московского правительства. В этом контексте мы готовы к совместному обсуждению вопросов о вкладе музея в культурное развитие города, к разностороннему диалогу».
Обращение коллектива получило хороший письменный отклик из Московского горисполкома, нам обещали помочь. В частности, наша идея о том, что «не может быть монопольной собственности какой-либо одной партии на память о Ленине», была поддержана предложением решить вопрос о предоставлении музею статуса государственного учреждения (именно это входило в планы коллектива). Чрезвычайно интересно, что здравый, обнадеживающий ответ был отправлен в музей... 22 августа 1991 года. Мы получили его 28 августа, то есть накануне тотальной опалы.
НАЧАЛО МЫТАРСТВ
Беспредел вокруг Центрального музея В.И.Ленина начался с распоряжения мэра Москвы Г.Х.Попова от 29 августа 1991 года, в соответствии с которым нас обязывали «переместить экспозиции Музея В. И Ленина из здания бывшей Городской думы в музей Российских революций в срок до 1 октября 1991 г.» История еще посмеется над этими трагикомическими строками, спешившими стереть с лица земли ненавистный музей: немыслимо было в течение месяца переместить его экспозиции и фонды, кроме того музея Российских революций в Москве не существовало, да и не существует. Так что вышвырнуть нас намеревались «в никуда».
Но нам-то было не до смеха. Получив грозную бумагу из мэрии, мы вынуждены были воспринимать ее всерьез. Общее собрание трудового коллектива квалифицировало действия Попова как фактическую ликвидацию Музея Ленина. Мы сразу решительно высказались против того, чтобы мэр самовластно решал будущее музея: «Судьба его коллекций, имеющих общенациональное значение, должна решиться на уровне верховной власти с обязательным учетом мнения наших соотечественников». Точно так же — сразу — коллектив выразил готовность стать учредителем Независимого народного музея В.И.Ленина и работать на хозрасчетной основе.
«КОЛЛЕГИ»
В конце августа 1991 года в центре города, в том числе на здании нашего музея, расклеивалась телеграмма мэру Москвы Попову от «совета трудового коллектива» Государственного исторического музея, в которой содержалось требование в «скорейший срок передать ГИМу здание и коллекции Центрального музея Ленина». В обстановке тех критических для судьбы музея дней такой ход мог стать равносильным его закрытию.
Ситуация усложнялась тем, что беспардонное поглощение наших коллекций и фондов пытались представить как... спасение Музея Ленина. Мол, его все равно закроют, а помещения так нужны соседнему музею. В самое трудное для нас время приходили оттуда руководящие работники, по-хозяйски присматривались где что можно использовать и разместить. Впечатление было такое, что делят имущество, не дождавшись похорон...
Никогда не поверю, что весь коллектив Исторического музея мог занять подобную позицию. Но некоторые представители его руководства... Вот один из них, кстати, завизировавший упомянутую телеграмму Попову, даже в октябре 1992-го на комиссии Верховного Совета России, казалось бы, бесхитростно твердил о том, что высокие интересы Исторического музея требуют выселения Музея Ленина с его площадей...
«ПРЕДОСТАВИТЬ В ПОЛЬЗОВАНИЕ»
19 сентября 1991 года был принят еще один «убийственный» документ: президиум Моссовета решил «предоставить здание Музея В.И.Ленина в пользование Государственному историческому музею». Думается, что президиум был введен в заблуждение людьми, которые, поправ нормы музейной этики, подставили Музей Ленина под удар.
Кое-кто пытается оправдать это тем, что будто бы мы, наконец, ухватим сермяжную правду истории за бороду, если разместим его коллекции в экспозиции, кстати несуществующей, Исторического музея, то есть, «растворим» один музей в другом. А как же быть с нерушимым принципом музейщиков всего мира о неделимости и нерасторжимости коллекций? Неужели кто-то всерьез считает, что Ленин как исторический деятель не достоин отдельного музея своего имени?!
ТЯЖЕЛО ВСПОМИНАТЬ, НО ЭТО БЫЛО
В двадцатых числах августа 1991 года сложилась тревожная ситуация вокруг особо ценных экспонатов музея: нельзя было исключить хулиганские действия, в частности разгром витрин, со стороны разогретых спиртным оболтусов, шатающихся в центре города в поисках приключений. (Сплетни, в том числе полуофициальные, о том, что будто бы «народ» собирался тогда «штурмовать» Музей Ленина — нелепы и смешны).
Было принято решение изъять из экспозиции все личные вещи Ленина, другие музейные раритеты, чтобы надежно укрыть их. Даже сейчас больно вспоминать зияющие пустотой музейные витрины и стенды. Многие зарубежные телекомпании старательно фиксировали их на пленку. Помнится, в начале сентября журналистка телевидения США в упор спросила о причинах отсутствия ленинских экспонатов. Я не стал скрывать постыдную для нашей культуры правду...
ДРАМАТИЧНЫЙ СЕНТЯБРЬ 1991-ГО
Напряжение сентября 1991 года во многом определялось упомянутым распоряжением московского мэра. Наша попытка показать нецивилизованность и бессмысленность его поступка натолкнулась на жесткий и внятный ответ: «Указанное распоряжение пересмотру не подлежит и принято к исполнению».
В этот критический момент вынужденно возникла компромиссная идея о возможном переходе музея из основного здания бывшей Городской думы в другое, более скромное помещение. Ситуация сложилась драматическая. К нам, разумеется, не стали более лояльны те, кто ратовал за полную и безоговорочную ликвидацию Музея Ленина: ни о каких компромиссах они слышать не хотели. В то же время, как водится, сразу нашлись люди (в основном из тех, кто для сохранения музея ничего путного не сделал), которые обвинили нас в отступничестве, сдаче позиций (отдают, мол, такое здание!). Бог им судья.
Но и сегодня, оглядываясь назад, я считаю, что мы заняли тогда достойную, честную позицию. Она состояла в том, что здание музея выбирал не Владимир Ильич, его выбрало непростое послеленинское время. Интегрированное с музеем, здание стало заметным элементом культуры целой исторической эпохи, вошло в сознание миллионов людей. Уже только поэтому целесообразно было бы оставить памятник нетронутым. Конечно же, коллектив стоял на том, чтобы не рушить, не перемещать музей, а сохранить исторический контекст его экспозиции. Кроме того, мы давно разработали концепцию размещения здесь Историко-культурного центра, включающего Музей Ленина. Мы ведь всегда говорили: закрепите здание за
коллективом, и он сделает его серьезным очагом российской духовности.
Однако наивно было закрывать глаза на политические реалии осени 1991 года. Они диктовали взвешенные, разумные решения и поступки в очень непростой конкретной ситуации: спасать тогда нужно было не здание Музея Ленина, а сам музей. Мы так и поступили.
«СУДЬБА МУЗЕЯ ЗАВИСИТ ОТ ВАС»
Мне хотелось бы привести полностью наш основной сентябрьский (1991 года) документ, обращенный к первым лицам СССР, России, Москвы:
«Президенту СССР М.С.Горбачеву
Президенту РСФСР Б.Н.Ельцину
Мэру г.Москвы Г.Х.Попову
Уважаемые товарищи!
Мы обращаемся к Вам с уверенностью, что будем наконец услышаны. Нас беспокоит судьба Центрального музея В.И.Ленина, который находится под угрозой ликвидации. Мы готовы освободить здание бывшей Городской думы и переместить коллекции музея в другие помещения. Однако взываем к Вашему сердцу и Вашей политической мудрости: помогите во имя правды истории сохранить самостоятельный Музей В.И.Ленина!
Мы исходим из того, что к Ленину можно относиться по-разному, но необходимо сберечь в едином комплексе все историко-мемориальное и культурное наследие его деятельности, собранное в Музее в течение многих десятилетий. Нельзя допустить, чтобы в условиях революционного преобразования общества, становления демократии, утверждения прав и свобод человека, формирования правового государства (хотелось верить тогда, что будет именно так — В.М.) был стерт с облика нашей культуры музей, хранящий память о первом руководителе Советского правительства. О неизбежных горьких последствиях такого поспешного и непродуманного шага посетительница нашего музея написала так: «Потомки не простят нам, человечество не поймет нас».
Что же мы предлагаем? О чем просим?
1. Признать Музей В.И.Ленина специально уполномоченным государством органом комплектования и хранения предметов и материалов истории, связанных с жизнью и деятельностью Ленина.
2. Предоставить коллективу возможность выступить учредителем нового Независимого народного музея В.И.Ленина, работающего в условиях хозрасчета. Мы уверены, что в случае поддержки этой идеи соучредителями и спонсорами музея станет ряд советских и зарубежных организаций, коллективов, отдельных лиц.
3. После освобождения нами основного здания (пл. Революции, 2) целесообразно оставить музей в нынешних административно-служебных зданиях по ул. Никольской, специально оборудованных для хранения фондов и библиотеки, а также в помещении его филиала на ул. Манежной. Это позволило бы сберечь немалые средства, необходимые для перемещения коллекции музея на новое место. Готовы рассмотреть другие варианты размещения музея.
Для нас ясно, что судьба музея, который является одним из элементов культуры целой исторической эпохи и имеет общенациональное значение, зависит сегодня от Вашего проникновения в самую суть наших проблем и чаяний, тревог и надежд.
Поддержите нас!»
Нетрудно заметить, что документ еще содержал уверенность в том, что к нам прислушаются и призывал осознать необходимость спасти хотя бы небольшой, пусть скромный, но самостоятельный музей Ленина. Призыв этот услышать не пожелали.
ОБРАЩЕНИЕ
Трудной осенью 1991 года мало кто посмел в полный голос поддержать нас и выступить против могущественного мэра Москвы, стремившегося оперативно уничтожить Музей Ленина. Тем более дорого нам Обращение деятелей культуры, опубликованное 10 сентября:
«Соотечественники!
Нас заставило выступить с этим обращением распоряжение мэра г.Москвы о передаче здания Центрального музея В. И.Ленина городскому Совету и перемещении музейной коллекции в музей Российских революции.
Выполнение этого распоряжения фактически будет означать ликвидацию Центрального музея В.И.Ленина, созданного по постановлению советского правительства более полувека назад.
Музей В.И.Ленина — один из элементов культуры целой исторической эпохи. Он должен быть сохранен как память о реальном времени и реальном выдающемся человеке. Музей призван без прежней помпезности и идеологической окраски донести до потомков правду о Ленине, в том числе нелицеприятную. Было бы неразумно смотреть на музей только как на место, служившее в прежние времена местом религиозного поклонения миллионов. Это, в первую очередь, богатейшая и ценная своей цельностью коллекция. Это часть нашей сложной истории, связанная с личностью, чье значение признано во всем мире.
Мы считаем, что Музей В.И.Ленина имеет право на существование как самостоятельное учреждение в нынешнем здании или в другом помещении.
Не должно случиться так, что вновь начнет пополняться список невосполнимых утрат национальной культуры».
Мне хотелось бы с благодарностью назвать поименно тех немногих мастеров культуры, которые подписали это обращение: Р.Г.Гамзатов, И.Д. Кобзон, К.Ю.Лавров, А.А. Лиханов, С.В.Михалков, Б.И.Олейник, М.Ф.Шатров.
ПОДДЕРЖКА НАРОДНЫХ ДЕПУТАТОВ
Поддержал коллектив народный депутат А.Н.Крайко. В сентябре 1991 года он обратился в Президиум Внеочередного съезда народных депутатов СССР с заявлением о том, что «ликвидацию Музея В.И.Ленина вне зависимости от отношения к его личности, нельзя рассматривать иначе как акт вандализма». Под этим документом подписались многие депутаты. Однако их голос тоже не был услышан...
ПОМОЩЬ ЮРИСТОВ
Серьезную помощь сказали нам отдельные юристы, которые зачастую сами приходили в музей со своими консультациями.
Глубокий анализ распоряжения мэра Москвы и решения президиума Моссовета сделала правозащитная фирма «Де-Юре» (директор Т.В.Кофанова). По мнению профессионалов, эти документы не выдерживали критики, явились противозаконными актами, полностью игнорирующими наличие юридического лица — Центрального музея В.И.Ленина и физических лиц — сотрудников музея. «Эти противоправные действия заявила фирма «Де-Юре», — по сути направлены на уничтожение музея как духовного явления и живого организма».
ПРОТЕСТ
В середине сентября в мэрию Москвы на имя Попова пришло письмо из Прометейской исследовательской библиотеки в Вашингтоне:
«Наша библиотека страстно протестует против решения Вашей администрации закрыть центральный музей В.И.Ленина. Эта вопиющая попытка вычеркнуть память об Октябрьской революции и ее лидерах из сознания советских трудящихся полностью раскрывает классовую ненависть возрожденного капитализма, который Вы поддерживаете.
...Большевистская революция 1917 года является в равной мере частью русской и советской истории; коллективизированную собственность, которую она учредила, не так легко будет забрать у советских трудящихся. Память и летопись об Октябрьской революции принадлежит международному рабочему классу. Мы требуем, чтобы Центральный музей В.И.Ленина оставался открытым...»
Подобные протесты здравомыслящих людей за рубежом остались без отклика.
ПРОСЬБА
Член Национального исполнительного комитета одного из ведущих профсоюзов Англии С.Грифитс обратилась к Ельцину с такими словами:
«Мы очень огорчены, что есть предложения о закрытии экспозиции музеев, посвященных жизни и деятельности Ленина и истории этой удивительной страны. Трудящиеся всего мира научились многому, изучая историческую борьбу русского народа против угнетения и эксплуатации.
Мы просим Вас пересмотреть это решение, особенно учитывая Ваше заявление, что Вы являетесь сторонником подлинной демократии. Трудящиеся и профсоюзы стран Западной Европы будут очень огорчены, узнав от нас о проблемах с этими музеями».
Спокойные, мудрые размышления... Наивные надежды...
НАДЕЖДА
Американский актер М.Шэлл, побывавший у нас в те дни, когда над музеем нависла угроза закрытия, оставил такую запись: «Я надеюсь, что этот музей останется открытым. Это справедливо исторически и по-человечески важно».
ВОКРУГ МУЗЕЯ
Начиная с сентября 1991 года каждую субботу (позже — воскресенье) возле Музея Ленина проводились живые человеческие «цепочки» в его защиту. Безусловно, такая общественная поддержка помогла коллективу перенести трудное время. Неправда, что в этих «цепочках» собирались исключительно люди пожилого возраста, как пытались уверять «демократические» средства массовой информации. В них постоянно участвовала также молодежь и люди среднего возраста: многие ведь тянулись сюда не за воспоминаниями, а за здравомыслием.
Другое дело, что ситуацию, сложившуюся вокруг Музея Ленина, стремились использовать в своих политических целях различные партии, группы, течения и даже отдельные граждане. Тут уж зачастую было не до нас — акции политического характера проводились в ущерб историко-культурным интересам музея. Кроме того, коллективу пытались навязать, как «единственно верные», самые различные трактовки личности Ленина, от нас требовали предоставить музейные площади для политической деятельности.
В этих условиях общее собрание сотрудников приняло 29 сентября 1991 года следующее решение:
«1. Коллектив благодарен рабочим, всем трудящимся, которые протестуют против незаконной ликвидации Центрального музея В.И.Ленина и поддерживают идею создания Независимого народного музея В.И.Ленина. Мы всегда будем признательны москвичам, всем соотечественникам за такую неоценимую поддержку, без нее мы не выстоим.
2. В условиях острой конфронтационности общества коллектив не считает возможным предоставлять помещения музея для собраний представителей любых политических партий, движений, течений, которые не столько защищают музей как историко-культурное учреждение, сколько используют его в своих политических целях».
ПОЗИЦИЯ
Нам пришлось внятно высказать свою позицию и по некоторым другим моментам околомузейной политической борьбы и суеты. В октябре коллектив принял Заявление, которое не потеряло свое значение до сих пор:
«...На здании музея и возле него расклеиваются и распространяются газеты, листовки, плакаты, не имеющие ничего общего с защитой историко-культурного памятника. Некоторые из них носят противоправный характер.
В связи с этим коллектив Центрального музея В.И.Ленина решительно отмежевывается от подобных действий и заявляет, что никоим образом не причастен к ним. Мы стремимся к тому, чтобы сохранить Музей В.И.Ленина, используя цивилизованные методы. Мы благодарны всем, кто поступает так же.
Не допускайте провокаций вокруг Центрального музея В.И.Ленина».
В НОЧЬ НА 1 ОКТЯБРЯ 1991 ГОДА
«Само здание уже которую неделю на осадном положении: зарплату музейным работникам не дают, а по субботам дирекция ночует в музее из солидарности с пожилыми членами штаба защиты Ленина, которые дежурят снаружи», — так описывал обстановку вокруг музея «Собеседник».
Уточняю кое-что. Несколько человек из дирекции действительно ночевали в музее в ночь на 1 октября (не более того), когда истекал срок нашего выселения по распоряжению Попова. Дело в том, что люди, волнующиеся за судьбу музея, всерьез опасались ночного захвата здания, поэтому дежурили вокруг него до утра. Среди них были пожилые, но немало и молодежи, хорошо помню даже подростков с родителями. Неразумно делить этих людей по возрасту, здесь другой критерий — совесть.
СОВЕСТЬ
Невозможно назвать поименно всех, кто помог тогда музею выжить. Это — соотечественники и зарубежные граждане, не только присылавшие денежные переводы на его счет, но приходившие и приезжающие к нам специально со своими скромными сбережениями. Это пожилые, среднего возраста и молодые посетители, заходившие в музей со словами поддержки, вносившие их в книги отзывов. Это дети, с неизменным интересом осматривающие экспозицию. Это многие люди со всех концов страны, морально поддерживающие нас в письмах и телеграммах. Это журналисты (российские, иностранные), объективно рисующие ситуацию вокруг музея. Это рабочие, студенты, ученые, художники, писатели, пенсионеры, предлагающие нам конкретные идеи его сохранения и развития. Это работники структур власти, решавшие некоторые важные текущие вопросы жизнедеятельности музея. Это, наконец, сотрудники различных учреждений, ведомств, организаций, которые по своей инициативе сообщали нам информацию об аппаратных интригах против музея...
Все они очень разные люди, но их объединяло драгоценное чувство нравственной ответственности — совесть.
Всем им — огромное спасибо!
«МУЗЕЙ МЫ НЕ СОХРАНИМ»
Осенью 1991 года на одной из встреч тогдашнему мэру Попову задали такой вопрос:
- Понятно зачем вам нужна власть, но непонятно, зачем вам понадобился Музей Ленина...?
По сообщению «Московских новостей», мэр ответил следующим образом: «Если бы в тот вечер я не объявил, что Музей Ленина будет нашим, его бы к утру уже не было, его уже штурмовали» (имеется в виду, вероятно, вечер 23 августа, когда рядом с музеем толпа разрушила памятник Я.М.Свердлову — В.М.). Получается, что тогда Гавриил Харитонович... спас Музей Ленина.
Но, если всерьез, то действительно нужно отдать Попову должное: в отношении к Музею Ленина его позиция была четкой и недвусмысленной. Вот как мэр видел судьбу «спасенного» учреждения культуры уже после того, как явная нелепица с его распоряжением от 29 августа стала очевидной:
- Я бы считал правильным все-таки, чтобы главная часть Музея Ленина была зданием Моссовета. Другие части надо отдать Историческому музею. Но если Моссовет все-таки решит, что он еще может обходиться без этого здания, то тогда никаких претендентов, кроме Исторического музея, не останется.
Итак, сам Музей Ленина для мэра уже тогда вообще не существовал. Как-то Попов высказался вполне по-геростратовски: «Я не вижу необходимости иметь в Москве отдельный музей Ленина... Музей мы не сохраним...» К счастью, многие москвичи, да и гости столицы думали и думают по-другому...
ИЗ ИНТЕРВЬЮ
Ходили разные слухи о переселении музея в пределах Москвы и России. Поговаривали о том, что часть фондов уже вывезена и упрятана за границей. Однажды назвали даже конкретный адрес — Музей Ленина в Финляндии. Но мы не собирались распылять, растаскивать фонды по миру. Вот несколько строк из моего тогдашнего интервью «Собеседнику»:
- А вам предложили помещение в Горках?
- Вы живете слухами... Вопрос о Горках или о переезде в любое другое место не возникал.
- Говорят еще, финский музей взялся помочь сохранить фонды, предоставить им свою крышу.
- Это тоже не так. Мы четыре месяца выставлялись в Швеции, месяц в Финляндии. По договору с финским музеем в Тампере мы им оставили два десятка дубликатов графических работ и плакатов. Это не фондовые оригиналы — это, повторяю, дубликаты.
СКОЛЬКО НУЖНО ДЛЯ «КОМПРОМЕТАЦИИ?»
Спрашивали в то время и такое:
— Вы полгода как директор музея. Это не такой уж компрометирующий срок контакта с Лениным. Может, было бы разумнее уже сегодня вывесить белый флаг, сдать дела?
Отвечал кратко. Дословно: «Я отношусь жестко к целому ряду просчетов этого человека. Но для меня ясно, что Ленин — это часть мировой истории, которую надо сохранить».
На том стою. И белый флаг не вывешу...
НЕЗАВИСИМЫЙ, НАРОДНЫЙ
День 15 октября 1991 года вошел в историю музея тем, что коллектив официально и единогласно высказался (путем голосования на общем собрании) за создание Независимого народного музея В.И. Ленина. Конечно, мы понимали тогда (кстати, жизнь это подтвердила), что такое название не будет принято не только властями, но даже многими нашими сторонниками. Собственно, речь шла не столько о новом имени музея, сколько о том, чтобы зафиксировать видение коллективом самой сути его будущего. Во-первых, музей мыслился как народный, ибо в условиях официального непризнания мог существовать только при его поддержке. Во-вторых, для нас была безусловной независимость музея от любого идеологического вмешательства, воздействия политических партий и групп. Название у музея может быть и другим. Но содержание — нет.
В тот же день коллектив избрал директора музея.
«НЕ ПРОМОЛЧИТЕ!»
В октябре 1991 года на общем собрании трудового коллектива музея было единогласно принято открытое письмо в адрес Президента СССР. В этом письме приводились слова, произнесенные Горбачевым в апреле 1990 года: «Отвернуться от подлинного Ленина означало бы подрубать корни общества и государства, опустошая умы и сердца поколений, идущих на смену».
Если это так, говорилось далее в открытом письме, то «не промолчите сегодня, когда люди, думающие иначе, ликвидируют музей..., хранящий память о первом руководителе Советского правительства, личности мирового масштаба. Поддержите наш коллектив, который принял решение о преобразовании Центрального музея В.И.Ленина в Независимый народный музей В.И.Ленина. Надеемся, что соответствующий указ или специальное распоряжение Президента страны остановят, наконец, беззаконие, обрушившееся на музей».
К сожалению, не последовало никакого распоряжения. И хотя газеты опубликовали наше письмо на первых страницах под шапкой «Не промолчите!», Президент промолчал...
«ПЕРСПЕКТИВЫ У МУЗЕЯ НЕТ?»
В том же октябре коллектив обратился в Минкульт России с просьбой о содействии в государственной регистрации Независимого народного музея Ленина. Мы предлагали оставить нашу экспозицию только на одном этаже. На следующем — развернуть Выставочный комплекс совместно с Историческим музеем. Остальные площади, по нашему мнению, «целесообразно было бы использовать для реализации историко-культурных и гуманитарных программ Министерства культуры РСФСР».
Это может показаться невероятным, но даже такое наше предложение не приняли — настолько мощным было стремление немедленно ликвидировать музей. Заместитель министра культуры, который занимался нашим вопросом, заявил, что время Ленина ушло, «перспективы у музея нет», он явно «не тянет» на республиканское подчинение и никак не может быть самостоятельным, а должен влиться в Исторический музей... Многое в этой «принципиальной» позиции прояснилось, когда через несколько месяцев этот заместитель стал... директором Исторического музея.
НЕУДАЧА В МИНКУЛЬТЕ
Когда стало ясно, что реальной помощи в министерстве нам искать нечего, по крайней мере в ту пору, пришлось таким образом завершить наши «хождения»:
«Зам. министра культуры РСФСР
Учитывая сложность ситуации вокруг Центрального музея В.И.Ленина и нашу неуверенность в том, что мнение коллектива будет учтено полной мерой в документе о судьбе музея, который Вы отправите в правительство России, считаем необходимым еще раз сообщить следующее:
1. 15 октября 1991 г. наш коллектив единогласно принял решение о создании Независимого народного музея В.И.Ленина.
2. 24 октября 1991 г. мы обратились в министерство с просьбой содействовать нам в государственной регистрации Независимого народного музея В.И.Ленина или принять музей в систему Минкульта России на правах самостоятельного музея республиканского подчинения.
3. Оба эти варианта Вы не поддержали на встрече с дирекцией музея 18 ноября 1991 г. и в беседе с директором 27 ноября 1991 г., фактически настаивая на нашем поглощении Историческим музеем. При таком подходе обращение коллектива в Мин культ России теряет смысл.
4. Вы можете, разумеется, иметь свое личное мнение, но мы настоятельно просим во всех документах, касающихся судьбы музея, правильно отражать позицию его коллектива. В противном случае мы вынуждены будем опротестовать Ваши шаги через средства массовой информации».
«ВЕРНИТЕ ДО ЛИКВИДАЦИИ МУЗЕЯ»
В условиях конфликта вокруг Музея Ленина у меня стали раздаваться звонки и появляться письма, которые раньше казались бы немыслимыми. Художники беспокоились о своих картинах, выставленных в экспозиции. Мастера народного творчества — об изделиях, подаренных музею. Рабочие — о макетах экспонатов, которые они в свое время делали.
В этом ряду вполне обоснованных тревог обеспокоенных судьбой музея людей меня особенно поразило опубликованное в «Правде» 29 октября 1991 шла письмо старого греческого коммуниста Г.Х.Трикалиноса Президенту СССР. Член Компартии Греции с 1930 года писал:
«Уважаемый господин Президент, с большой горечью я узнал о том, что закрывается музей великого мыслителя и революционера всего человечества Владимира Ильича Ленина...
За судьбу музея Ленина и его экспонатов, конечно, отвечают советский народ и Советское правительство. Но в судьбе одного из экспонатов, я думаю, вы со мной согласитесь, я особенно заинтересован. Речь идет о портрете Ленина, который я подарил КПСС и музею в 1970 году по случаю 100-й годовщины со дня его рождения.
Я создал этот портрет в тюрьме в очень тяжелых обстоятельствах. Я никогда не хотел, чтобы это произведение потерялось. Я обращаюсь к Вам, господин Президент, с просьбой сделать все возможное, чтобы мне был возвращен этот портрет до ликвидации Музея».
Не знаю, ответил ли Горбачев греческому коммунисту. Но мы это сделали сразу же. Сообщили Трикалиносу, что портрет Ленина, сделанный его руками, бережно хранится. Попросили все-таки оставить подарок у нас. Обещали, что это художественное произведение не потеряется. Затем нам удалось встретиться с женой и сыном мужественного старика из Афин. Все они нам поверили. Портрет по-прежнему находится в музее.
«ЭТО НИКОГО НЕ ИНТЕРЕСУЕТ»?
Пожалуй, трудно найти серьезную газету, которая бы по-своему не откликнулась на события вокруг Центрального музея В.И.Ленина. Но осенью 1991 года было по-другому. Иногда наши обращения в газеты заканчивались крахом. Скажем, сразу же после получения злосчастного распоряжения мэра Москвы от 29 августа 1991 года я позвонил главному редактору крупнейшей в стране газеты. Объяснил ситуацию и попросил опубликовать мнение коллектива по этому вопросу. Получив очень внятный отказ, спросил:
- Неужели вы думаете, что это не интересует миллионы ваших читателей?
- Это никого не интересует, — услышал в ответ.
Ошибся опытный журналист. Наверное не смог оперативно спрогнозировать развитие событий. Слишком перестраховался. Или же принял желаемое за действительное?
СТАРИКИ НЕ В СЧЕТ
Одна из «независимых» газет с унылым презрением пробубнила в очередной раз, что защитниками Музея Ленина являются только «пожилые люди», «пенсионеры». Это не совсем так, точнее, совсем не так. Чтобы убедиться во лжи, достаточно хотя бы один раз зайти в музей с открытыми глазами. Горько сознавать другое: лихие
журналисты не скрывают, что считают никчемным фактом участие ветеранов в отстаивании Ленина. Что ж это за общество такое, в котором через колено ломают мнение миллионов стариков?!
«МУЗЕЙ — ПОСЛЕДНЯЯ ЧЕРТА»?
Той трудной осенью 1991 года мне подарили газету «Нижегородская правда» за 6 ноября со статьей в поддержку Музея Ленина. В ней была строка, которая резанула душу: «Музей — последняя черта, за которой крах национального самосознания».
Непомерное преувеличение, необоснованная паника? Не будем столь поспешно и легковесно судить мысль, рожденную горечью и болью за родную историю. Раньше многих других автор, по-моему, крепко задумался над историческими, нравственными последствиями ликвидации музея основателя государства, первого руководителя Советского правительства...
ЧТО ДЕЛАТЬ? НЕ ВРАТЬ!
В контексте версии о «ненужности» Музея Ленина осенью 1991 года, как по мановению дирижерской палочки, участились попытки «демократической» печати убедить своих читателей, что музей остался... без посетителей. Скажем, 11 ноября 1991 года московская вечерняя газета по-новому взглянула на вопрос «Что делать?» Впрочем, процитирую ее полностью: «Этот вопрос знаменитой ленинской работы вновь звучит — и где? В Центральном музее В.И.Ленина. В дни, которые мы всегда посвящали Октябрьской революции, там было пусто. Наш фотокорреспондент запечатлел залы, где дремали служительницы. Как-то не вяжется эта пустота и тишина громадного здания с той яростной борьбой за музей Ленина... А может быть, и сражаться-то и не за что? Не ходят в него люди».
В этих строках правдой является только то, что корреспондент «запечатлел залы»... с явно бодрствующими смотрительницами. Но пустые залы можно запросто поймать на пленку в любом музее мира.
Тогда мне довелось отвечать пустобрехам так: «Давайте лучше обратимся к цифрам, зафиксированным бесстрастным электронным счетчиком на входе в музей. За первые десять дней ноября 1991 года в него пришли свыше 15 тыс.человек, то есть полторы тысячи посетителей ежедневно. Люди добрые, неужели сие означает, что «там было пусто»?!
И «сражаться» есть за что и против чего. За память о драматической истории страны. Против идолопоклонства и вандализма.
Что же касается вопроса в газете, то я бы ответил на него кратко: «Не врать!»
То же самое могу посоветовать журналистке из «Московских новостей», которая даже в июле 1992 года, когда в течение только этого месяца музей посетили свыше 40 тыс.человек, упрямо твердила, что в «залах — пустыня», другим нынешним нашим недоброжелателям...
Хотя в общем их усилия напрасны, смешны: миф о непосещаемости музея рухнул. Кстати, для информации: в 1991 году Музей Ленина посетили 452 тыс.человек, а в 1992 году — 518 тыс.
КРАХ ИЛЛЮЗИЙ
В брошюре «Драма Ленина на исходе века» была опубликована миниатюра, рассказывающая о нашем обращении к Президенту России в середине декабря 1991 года. В нем коллектив заявил, что ликвидация Музея Ленина стала бы исторической ошибкой и снова просил сохранить хотя бы скромный музей первого руководителя Советского правительства. По мнению музейщиков, это явило бы миру пример истинно цивилизованного решения вопроса, примирения и сплочения в обществе, благородного уважения к нашей горькой истории.
Упомянутая миниатюра заканчивалась на оптимистической ноте: «Я пишу эти строки вскоре после нашего обращения к Ельцину. Неужели Президент России не поддержит истинно цивилизованный исход этого недоброго конфликта вокруг Центрального музея В.И.Ленина? Надеюсь, что ко времени публикации этих строк ответ будет ясен». Надежда оказалась напрасной. Брошюра вышла в свет в начале лета 1992 года, нынче, когда пишутся эти сроки, — весна 1993-го. Но ответ по-прежнему неясен...
Что же касается наших иллюзий по поводу реальной, оперативной помощи от власть имущих, то они развеялись еще в начале 1992 года, когда стало ясно, что мы вынуждены будем закрыть музей, если сами не заработаем деньги на его содержание.
ЗАЯВЛЕНИЕ ТРУДОВОГО КОЛЛЕКТИВА
12 февраля 1992 года на общем собрании трудового коллектива Центрального музея В.И.Ленина было единогласно принято принципиальное Заявление, вскоре опубликованное в прессе:
«Почти полгода наш коллектив безуспешно взывает к сердцу и разуму тех, кому подвластно решение вопроса о Музее В.И. Ленина.
Все это время музей не финансировался, жил и работал, если не считать зарплату сотрудников, на пожертвования граждан и организаций. С начала 1992 года музей не получает от государства ни копейки и фактически полностью стал Народным музеем В.И. Ленина.
В этой ситуации коллектив принимает на себя всю ответственность за судьбу музея, финансовое обеспечение его дальнейшей жизнедеятельности, хранение и экспонирование фондовых коллекций, их целостность и неделимость».
Понятно, что такой шаг открыл совершенно новую страницу в жизни Музея Ленина.
Спустя неделю мы направили телеграмму Президенту России, в которой подтвердили свое решение и сообщали следующее: «В настоящее время коллектив начал подготовку к созданию историко-культурного центра, включающего Музей Ленина. В интересах духовности государства, консолидации общества полагали бы необходимым вести эту работу под патронатом Президента и Верховного Совета России».
Не прекращались также попытки заинтересовать идеей историко-культурного центра московские власти.
ОЧЕРЕДНОЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ
После публикации упомянутого Заявления меня пригласили к тогдашнему печально известному заведующему Отделом культуры правительства России. Изобразив удивление по поводу того, что музей не финансируется государством, он пообещал оперативно во всем разобраться и решить наш вопрос в правительстве. Предложил обратиться туда с письмом. Мои сомнения по поводу положительного ответа были встречены твердым обещанием заведующего лично вмешаться в это важное дело.
В начале марта 1992 года музей направил такое письмо, попросив о частичном финансировании (только для нужд технического содержания зданий) пока решится вопрос о новом юридическом статусе. Все остальные деньги, «включая заработную плату, — писали мы, — коллектив в состоянии заработать самостоятельно». Очарование нового отказа состояло в том, что мы получили его без какой-либо задержки, тогда как обычно власти вообще не реагировали на наши призывы. Как и следовало ожидать, ответ сводился к тому, что государство не может и не будет нас финансировать... до решения вопроса о юридическом статусе музея.
Круг снова замкнулся. Очередное разочарование, правда привычное, постигло коллектив опального учреждения культуры... Невольно вспомнились строки Игоря Северянина: «Чаруют разочарованья очарованием своим... культурные завоевания рассеиваются, как дым...»
Мы не могли допустить, чтобы все историко-культурные ценности музея рассеялись. Поэтому, не надеясь больше на помощь от государства, засучили рукава и самостоятельно принялись за новое дело.
ВЫБОР ОСУЩЕСТВЛЕН
Итак, мы выбирали между закрытием музея, столь нужного людям, но «забытого» властями, лишением работы двух сотен музейщиков-профессионалов и необходимостью научиться самостоятельно зарабатывать деньги..
Мы сделали то, что раньше в страшном сне не могло присниться: заключили договор о совместной деятельности с коммерческой структурой — Объединением «МММ»...
«ЧТО СКАЗАЛ БЫ ЛЕНИН?»
«Что сказал бы Ленин, если бы сегодня вошел в музей своего имени и увидел в нем коммерческую структуру?» — первым этот вопрос мне задал корреспондент Эй-Би-Си Ньюз Д.Энсор. А затем в разных вариациях его ставили представители канадской, французской, японской прессы, португальского, итальянского, швейцарского телевидения, других зарубежных средств массовой информации.
Ответ облегчался тем, что сия тема затрагивалась, как правило, в конце разговора, интервью, когда мои собеседники успевали ознакомиться с уникальной ситуацией вокруг Музея Ленина. Кстати, все без исключения, журналисты, как и все здравомыслящие люди, прекрасно понимали вынужденность и жесткую необходимость наших шагов в условиях отсутствия государственного финансирования. Поэтому я отшучивался, что Ленин был не глупее нас, а значит, понял бы и он.
ОТДЕЛ НОВОЙ КОНЦЕПЦИИ
Деньги нам были нужны не во имя денег, а прежде всего для реализации замыслов, связанных с историко-культурным центром и созданием принципиально иной экспозиции. С этой целью в феврале 1992 года было завершено формирование новой организационной структуры, стержнем которой стал Отдел новой концепции музея. Творческие поиски привели к идее построения будущей экспозиции музея как своеобразной оппозиции ленинской биографии и агиографии.
ЭКСПОЗИЦИЯ КАК ОППОЗИЦИЯ
Центральный музей В.И.Ленина с момента создания соединил в себе известные мировой культуре хранилища памяти: музей, фонды (архив), библиотеку. Но характер его коллекций, экспозиций, самой работы во многом определялся раньше функциональным назначением музея — поддерживать культовое, религоподобное отношение к Ленину.
Новая экспозиция полностью отказывается от официозных штампов, строится независимо от идеологического вмешательства. Впервые осуществляется музейными средствами историческая реконструкция научных знаний и мифологических представлений общества о Ленине, разворачивается их показ в изменении, динамике.
Оппозиционный характер экспозиции позволит показать, что физическая жизнь Ленина была значительно короче, чем ее неадекватное продолжение в сознании и делах наследников и потомков. Предоставляется возможность раскрыть, как после смерти Ленина мастера идеологической косметики, создавая маску богоподобного вождя, умело спрятали под ней живого, реального, многоликого человека.
Идея экспозиции как оппозиции будет осуществлена в трех структурных частях музея: вводной части, биографическом и агиографическом разделах.
ВВОДНАЯ ЧАСТЬ ЭКСПОЗИЦИИ
Мыслится как открытое хранилище библиотеки о жизни и деятельности Ленина, многочисленных произведений художественной Ленинианы, разнообразных документальных свидетельств. Здесь собраны уникальные материалы своеобразного «Дела Ульянова-Ленина», в котором причудливо соединились реальность и миф. Разведут их основные разделы экспозиции.
БИОГРАФИЧЕСКИЙ РАЗДЕЛ
Он призван стать правдивым, научным жизнеописанием Ленина. Для этого нужно будет освободить от позднейших канонических напластований истинное «человеческое ядро» и масштабы личности вождя в контексте исторической эпохи.
Экспозиция широко покажет ранее недоступные документы, архивные материалы, касающиеся личной жизни и политической биографии Ленина. Будет «предоставлено слово» другим историческим фигурам. «Очная ставка» Ленина с его соратниками, оппонентами, противниками, врагами применяется в музейной практике впервые и призвана вовлечь посетителя в осознанный поиск истины о времени Ленина.
Стержневые проблемы биографического раздела:
- случаен ли Ленин для российской истории?
- был ли неизбежен Октябрь 1917 года?
АГИОГРАФИЧЕСКИЙ РАЗДЕЛ
Посвящен политическим и социально-психологическим аспектам мифологизации жизни Ленина. В музейной экспозиции появятся документы и материалы, проясняющие взаимосвязь между деформацией новой государственности и проблемой «вождизма», между российской традицией персонификации высшей власти и сакрализацией Ленина.
Предстоит показать какое место занимала культовая трактовка личности и деятельности большевистского вождя среди методов насаждения нормативного политического сознания.
Важно установить духовную дистанцию между реальной жизнью Ленина и нынешними представлениями о ней, формировавшимися десятками лет официальной коммунистической, а затем — «демократической» пропагандой.
Творческая разработка новых подходов к экспозиции не прекращается. Но ясно, что ее сверхзадача — правда о Ленине. Ключевая идея — призыв к осмыслению и пониманию истории, извлечению из нее уроков.
РАБОТА В АРХИВАХ
В основу создания новой экспозиции музея мы положили исследовательскую работу научных сотрудников и лекторов в архивохранилищах. Это никоим образом не означало отказа от серьезных наработок прошлой Ленинианы (глупо было бы последовать в этом за бездумными ниспровергателями вождя), но требовало полной перепроверки многих прежних «истин» и «фактов». Мы благодарны за помощь сотрудникам Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории, госархива Российской Федерации, Архива Президента Российской Федерации. Хотя к документам, готовившимся для публикации в сборнике «Неизвестный Ленин», нас, к сожалению, не допускали...
Только пройдя через архив, а также по-новому осмыслив общеизвестные ленинские тексты и документы, сотрудники музея получают право на собственное, независимое видение той или иной проблемы биографии вождя.
ВЫСТАВКИ
Огромная работа по новой экспозиции потребует, безусловно, нескольких напряженных лет даже в благоприятных условиях. В экстремальной ситуации мы пошли по пути создания выставок, посвященных отдельным конкретным проблемам Ленинианы, приобретшим особую остроту. Расчет сделан на то, что впоследствии эти экспозиции станут органическими частями будущей новой структуры музея. В 1992 году были открыты три такие проблемные выставки: «И снова покушение?...», «Трагедия ухода», «Январь 1924 года. Как это было». Особое место заняла работа над концептуально важной выставкой «Истоки правды и мифа» (к истории ленинской биографии и агиографии»), открытой в январе 1993 года. Все они представляют неопубликованные документы, экспонаты и фотографии, никогда не извлекавшиеся из фондов, живописные полотна, десятилетиями сокрытые в запасниках.
«ЛАТАНИЕ» СТАРОЙ ЭКСПОЗИЦИИ
Понятно, что полная замена старой экспозиции достижима только при условии демонтажа последней, что было совершенно невозможно сделать при сложившихся обстоятельствах. Мы были вынуждены заниматься «латанием» старого экспозиционного ряда. Правда, старались делать это так, чтобы новые вкрапления становились своеобразными смысловыми моментами будущей экспозиции.
Таким образом были включены, после соответствующей научной, архивной разработки, принципиально новые материалы и документы о родословной Ленина, скандальном обвинении его в шпионаже в пользу Германии, судьбе Учредительного собрания, участии вождя в красном терроре, его роли в переходе к нэпу. Все же неудовлетворение паллиативом остается...
«ДРАМА ВОЖДЯ, ДРАМА ОБРАЗА»
Начиная с февраля 1992 года в средствах массовой информации стали все чаще появляться сообщения об открытии в музее художественных выставок. «Новая экспозиция «Драма вождя, драма образа» — зафиксировала 12 февраля «Независимая газета» — станет частью историко-культурного центра, в который в скором времени перевоплотится Музей Ленина».
Мы, конечно, не собирались «растворять» музей в историко-культурном центре, но наряду с экспозицией, посвященной Ленину, действительно начали тогда на деле создавать принципиально новую структуру — Выставочный комплекс.
ИСТОКИ ВЫСТАВОЧНОГО КОМПЛЕКСА
Первая художественная выставка, выходящая за рамки ленинской тематики, открылась в музее в апреле 1992 года: «Космос и гармония». На ней были представлены работы из фондов Мемориального музея космонавтики — живописные полотна, декоративно-прикладное искусство и даже ювелирные изделия на космическую тему.
Затем была развернута эпатажная выставка «Соц-арт». Из фондов музея Царицыно», получившая широкую прессу. Кстати, по этому поводу нас пытались неоднократно критиковать как уничтожители, так и сторонники музея: сочетание соц-артовского искусства со стенами Музея Ленина буквально вызвало шок... Мы не суетились по поводу критики, удовлетворившись тем, что, пользуясь выражением «Огонька», соц-арт в Музее Ленина внезапно показал себя мертвым соцартом.
НУЖНО ЛИ РАЗМЫШЛЯТЬ НАД ИСТОРИЕЙ?
Изучив уникальные документы, в частности, следственное дело Ф. Каплан, устроители выставки «И снова покушение?...» в Центральном музее В.И.Ленина не стали навязывать посетителям прежнюю хрестоматийную трактовку драматического события 30 августа 1918 года, как, впрочем, и другие новейшие версии. Зато всем была предоставлена возможность самостоятельно исследовать и сопоставить неизвестные ранее материалы, задуматься над истоками и причинами красного террора.
Характерна немедленная реакция одного из каналов телевидения:
— Кому это нужно сегодня, когда столько реальных жизненных проблем?...
Но не все были столь твердолобы. Тонко отреагировала «Комсомольская правда»: в субботней рубрике, посвященной личностям, о которых больше всего говорили в течение недели, она на первое место поставила информацию из музея — «О Фанни Каплан, стрелявшей в товарища Ленина».
Были также журналистские ситуации повеселее. Скажем, корреспондент молодежной газеты пришел на выставку со своей знакомой или женой, вероятно, для того, чтобы запечатлеть ее. Соответствующее фото вскоре появилось в газете на фоне картины, изображающей момент покушения. Правда, газетчик заблудился в трех картинах, перепутав их авторов...
Другой журналист, разумеется, «независимый», благосклонно сообщил о выставке, но вдруг добавил от себя, что вывод ее организаторов якобы заключается в том, что покушение на Ленина — это «искусственная причина развязывания красного террора». За такую клевету впору к ответственности привлекать, если бы не выглядела она столь поверхностно и забавно.
ДОРОГОЙ ИЛЬИЧ ИЛИ ДЕШЕВАЯ ПРЕДВЗЯТОСТЬ
Некий представитель газеты «Куранты» пришел в Музей Ленина на выставку «Драма вождя, драма образа», во многом составленную из ранее неизвестных посетителю художественных произведений. Невзирая на вывешенное там объявление о запрещении фотосъемки (сначала мы хотели подготовить альбом уникальных репродукций), попытался сделать снимок, но был остановлен. И тогда, в отместку, тиснул в газете в этакой траурной рамочке следующий текст: «На этом месте предполагался снимок с выставки в Музее Ленина. Но смотрители музея не дали его сделать, потребовав за съемку 100 рублей. Воистину, «наш дорогой Ильич».
Вероятно, по замыслу, такая журналистская «находка» должна была вызвать у читателя саркастическую улыбку. Но вряд ли... Пора бы знать, что плата за фотографирование практикуется в музеях повсеместно, правда она, как правило, превышает упомянутую сумму.
«ВЕСЬ МИР ЗАКРИЧИТ О НАШЕМ ВАНДАЛИЗМЕ»
1 апреля 1992 года у меня раздался телефонный звонок из Лондона. Представитель ряда фирм предложил продать с аукциона музейные раритеты, в том числе вещи, принадлежащие лично Ленину. Сначала я подумал, что это первоапрельская шутка. Но предложение было вполне серьезным и зиждилось на деловом анализе ситуации вокруг Музея Ленина. По лондонским расчетам, ему не дадут выжить, а фонды все равно будут распроданы.
Пришлось убеждать зарубежного представителя в том, что Российское государство не позволит уничтожить уникальные музейные фонды, являющиеся национальным достоянием. Хотя кривил я душою: многие месяцы нашей борьбы за выживание буквально вопили об обратном. Как раз в то время злополучный проект закона о музейной деятельности и музейных организациях на территории Российской Федерации прямо предусматривал в случае расформирования какого-либо музея изъятие и продажу музейного фонда. Не секрет, что найдутся руководители от политики и культуры, которые начнут именно с Музея Ленина такое «расформирование».
Мне, историку, хорошо знакомо по документам и литературе то время, когда наша страна уже торговала музеями. По этому поводу нарком просвещения А.В.Луначарский в марте 1929 года написал в политбюро ЦК ВКП(б) пронизывающие душу строки: «... Весь мир закричит о нашем вандализме, это не подлежит никакому сомнению».
Мы долго не прислушивались к голосу цивилизованного мира. Неужели снова поступим столь постыдно и бездумно в случае с Музеем Ленина?
ГНУСНОЕ СТРЕМЛЕНИЕ
Нездоровое, болезненное «внимание» к нашему музею со стороны угодливых официозу журналистов нередко вызывало чувство брезгливости. Чего стоят, скажем, умствования по поводу того, что в музее... туалет стал платным: «Сдалась перед наступающим капитализмом, видимо, последняя цитадель социальной справедливости, осененная бессмертным учением. Отныне в центре города всех, желающих ознакомиться с биографией Владимира
Ильича, пускают в туалет Музея В.И.Ленина только за плату. Насколько это поможет эффективному внедрению ленинских идей в массы, сказать трудно...»
За подобной дешевой бессмыслицей, пошлой безвкусицей кроется рабски-мстительное стремление совкового обывателя «опорочить во что бы то ни стало человека необыкновенного» (Горький). Сие гнусное желание в принципе привычно и неискоренимо, но, свободно выплескиваясь в эфир, на страницы и экраны средств массовой информации, становится обнаженно-отвратительным.
БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ
С памятного февраля 1992 года берет начало принципиально новый для Музея Ленина вид деятельности — благотворительной. Одной из первых об этом написала 22 февраля «Московская правда»:
«Сегодня Музей Ленина проводит благотворительную акцию для военнослужащих и их детей. Она посвящена Дню защитников Отечества и включает в себя обширную культурную программу как для детей, так и для взрослых. Для малообеспеченных семей военнослужащих музей приготовил подарки, состоящие из продуктов питания. Этой акцией Музей Ленина начал свою деятельность в новом качестве, перейдя на самофинансирование».
Позже в Музее прошли благотворительные встречи с многодетными матерями, воспитанниками детского дома, ветеранами Великой Отечественной войны (совместно с объединением «МММ»)...
Но главное, конечно, заключалось в том, что благотворительность была положена в основу проведения в музее художественных выставок, концертных и других мероприятий.
ОСЕНЬ 1992-ГО: ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ВЫСТАВКИ
16 сентября 1992 года газета «Вечерняя Москва» писала: «В Музее В.И.Ленина открылась выставка «13 разных — живопись, графика, скульптура», на которой представлены экспонаты (от абстракционизма до академического реализма). Весь третий этаж музея теперь освобожден от прежних экспонатов и сдается для проведения различных выставок. Уже образовалась очередь из организаций, желающих устроить экспозицию в столь необычном для этого месте».
В тот же день «Московский комсомолец» информировал сотни тысяч своих читателей: «С января этого года третий этаж Музея Ленина превращен в Выставочный комплекс, где хорошо себя чувствуют живописцы, графики, скульпторы, архитекторы. Особенно те из них, кто раньше редко имел или совсем не имел доступа к вернисажам».
Через день тот же «Московский комсомолец» сообщал об открытии в музее выставки, приуроченной к 70-летию творческой деятельности художника Д.А.Налбандяна: «Скромная, камерная: всего 40 полотен, но каких! В основном неизвестные публике пейзажи и натюрморты, лежавшие в запасниках. А «Сирень» и «Жасмин» организаторы выставки буквально сняли с мольберта. В соседних залах показывают свои работы молодые художники. Они бегали смотреть на неведомого Налбандяна: колориста, лирика...»
Тогда же в музее состоялся вернисаж выставки «Современный портрет», экспонировалось художественное стекло Алексея Зеля, выставлялись мастера керамики объединения «Замоскворечье», молодой художник С.Панасенко. Все помещения под эти выставки музей предоставил бесплатно...
КУЛЬТУРНЫЙ ЦЕНТР
Прошлой осенью начал регулярную работу Культурный центр Музея Ленина, подавляющее большинство мероприятий которого — бесплатны. В октябре открылся музыкальный лекторий. Выступали детские хоровые и танцевальные коллективы. Состоялись презентации ансамблей. Проходили творческие встречи с актерами, композиторами, писателями. Заработала народная школа здоровья.
Дело было для нас новое, необычное, но интересное, и мы с ним справляемся. Творческих замыслов очень много...
«ОГОВОРКА»?
Однажды, когда в нашем Выставочном комплексе открылась очередная выставка, Московский телетайп сообщил, что она развернута «в бывшем Музее Ленина». Нас уверяли, что теледиктор оговорился. Может так и было — нечаянно. Хотя мы знали, что для кое-кого такая «оговорка» была и остается поныне столь желанной...
ДОСТОИНСТВО
Как-то довелось отвечать на вопросы радиослушателей в прямом эфире программы «Юность». Среди прочего меня спросили: «Что значит лично для вас борьба за существование Музея Ленина?» Отвечая, сказал, в частности, что понимаю это как защиту своего личного человеческого достоинства.
По-моему, разрушение музея, нерасторжимого с целой эпохой, органично связанного с нашей историей и мифологией, духовностью и бездуховностью, унизит любого уважающего себя гражданина государства Российского. Мы не должны допустить этого.
КОЛЛЕКТИВ
В жаркое для музея время по разным причинам ушли из него некоторые сотрудники. Безусловно, были среди них и, так сказать, нечаянные музейщики, сориентированные на прежнюю работу в льготных условиях, испугавшиеся трудностей и неопределенности. В общем, получилось к лучшему — все равно сокращать раздутые штаты пришлось бы (кстати, никто из первоклассных специалистов не ушел).
ТГе, кто остался — это в большинстве своем уникальные, преданные музейному делу и человеческой духовности люди, с которыми я просто счастлив работать. Не преувеличу, если скажу, что в коллективе — прекрасный микроклимат, доброжелательность, взаимопонимание, чувство плеча, словом, все то, чего в стране сегодня не хватает.
Во многом такую атмосферу создают женщины, которых большинство в коллективе, в том числе среди членов дирекции, лекторов, научных сотрудников, фондовиков, смотрителей, работников хозяйственных служб. Им было труднее всего. Они оказались сильнее всех. Их обаяние и мудрость, мужество и достоинство сплачивали коллектив, позволили выстоять.
Сотрудники музея почувствовали вкус подлинной творческой работы без идеологических указок, обрели уверенность в себе, в то, что смогут без вышестоящих чиновников управляться с интересной, большой работой. Твердо знаю, что коллектив пройдет избранный путь до конца. Мы не фанаты, но люди, достаточно хорошо понимающие свою ответственность перед будущим.
ПРОГНОЗ
Часто спрашивают, каким я вижу завершение конфликта вокруг Музея Ленина. Честно говоря, ближайшие перспективы в конкретных осязаемых контурах и чертах рассмотреть так же трудно, как и будущее нашей культуры, да и страны в целом. Хотя бытующая нынче логика вандализма, бездуховности, бессмыслицы, как известно, к добру не ведет, исподволь разрушает исконные народные критерии справедливости, добра, человечности, кроме того, в ней много опасной непредсказуемости. Однако не забудем, что сия гибельная логика проистекает не из толщи людской, а принадлежит тончайшему слою, далекому от истинных интересов общества, она — бескорневая, верхушечная. Бесконечно верю в инстинкт самозащиты, духовное здоровье, мудрость народа. Поэтому совершенно не сомневаюсь в том, что в конечном счете Музей Ленина обязательно будет.
ГЛАЗАМИ СЫНА
Для меня будущее — это, прежде всего, мой младший сын, которому скоро исполнится семь лет. Он удивительно серьезно относится к тому, что делает директор Музея Ленина. Но малыш еще не подозревает о глубине и масштабах драмы Ленина и музея его имени на исходе века. Безусловно, через много лет он разберется в этих событиях и выяснит для себя нравственную позицию отца, даст оценку его действиям. Для меня жизненно важно, чтобы, повзрослев, сын понял: в час исторического выбора его отец не примкнул к истошным фанатам и не стал услужливым перевертышем, а стремился сказать правду о Ленине, сохранить память о нем.
БЛАГОДАРНОСТЬ СУДЬБЕ
Может это прозвучит парадоксально, но я благодарен судьбе, что стал директором Центрального музея В.И.Ленина в трудное для него время, когда ранее суперпривилегированный музей впал в официальную немилость. Потому, что вместе с коллективом мне выпало защищать не символ идеологического фанатизма, но правду нашей горькой истории, не фантом вождя, но подлинного Ленина.
Благодарен судьбе за то, что свела меня с мужественными людьми, которые в условиях антиленинской истерии не попрятались во страхе, не стали угодничать, как большинство приспособленцев, а сделали все возможное для спасения Музея Ленина, выполнили свой профессиональный долг перед потомками.
Благодарен судьбе за то, что практически избавила меня от общения с теми прежними лидерами «ленинской» идеологии, бывшими официальными знатоками Ленина и ленинизма, которые боязливо держались от опального музея на расстоянии пушечного выстрела.
Благодарен судьбе, что дала мне, вместе с коллективом, счастливую возможность ощутить не показушную, а подлинную поддержку людской совести, человеческого достоинства и здравомыслия.
Да, благодарен судьбе за все это.