1. «БЛИЗКО ГРАНИЦА...»
Еще в годы издания ленинской «Искры» (1900 — 1903) неоднократно шла речь о том, чтобы использовать близость Кракова к русской границе, разместив в нем базу для нелегальной переброски газеты в Россию1. В пользу таких предложений говорили как пограничное положение Кракова, так и сравнительная простота перехода через государственную границу Австро-Венгрии и России. Но в ту пору «искровцам» приходилось считаться с довольно дружескими отношениями между царской Россией и императорско-королевской Австро-Венгрией. Последняя охотно помогала бы царской охранке в борьбе против русских революционеров.
В те годы Краков жил сравнительно спокойной жизнью, без резких проявлений классовых антагонизмов. Рабочий класс был здесь весьма малочислен, рабочие организации — слабы и нереволюционны. В городе почти не было иностранцев, в нем не селились те, кто вынужден был покинуть Россию из-за преследований со стороны царизма, а в таких условиях австрийская полиция без особого труда могла бы обнаружить русских революционеров.
Нет, в самом начале XX в. Краков не мог стать одним из центров русской революционной эмиграции. Правда, уже тогда в городе обосновались некоторые польские революционные группы из части Польши, отошедшей к России в 1814 — 1815 гг., — так называемого Королевства Польского. Хотя они и прибыли из-за рубежа, но по обе стороны государственной границы находилась их родина — Польша, ни языком, ни манерами они не отличались от коренного населения города.
Потерявшая независимость в конце XVIII в., Польша была тогда разделена между тремя своими соседями: Пруссией, Австрией и Россией. Судьба Кракова в последующие десятилетия была изменчива, но с 1846 г. он постоянно находился под властью Австрии.
Австрийское господство надолго задержало развитие всех польских земель. Краков, один из самых оживленных и крупных торговых центров средневековой Европы, пришел в состояние глубокого экономического упадка.
О былом величии Кракова — древней польской столицы — напоминали лишь немые свидетели далекой старины: поднявшийся над крутым берегом Вислы огромный Вавельский замок с королевским дворцом и соборами, многочисленные дворцы магнатов и патрициев, крепостные стены...
До самого начала XX в. градостроительная структура Кракова сохранялась без больших изменений. Узкие улицы как бы стекались к центру города — Главной рыночной площади. Здесь же находилось обширное здание Сукенниц — место, где некогда велась бойкая торговля сукном. Тут же, на площади, наискосок от городской башни подымался строгих готических линий Мариацкий костел. В костеле — всемирно известный алтарь работы выдающегося средневекового скульптора, талантливого живописца и гравера Вита Ствоша.
С 1596 г., когда постоянной резиденцией королей и королевского двора стала Варшава, Краков перестал быть столицей Польши.
Опустошительные войны в XVII — XVI11 вв. и поражения, которые терпела в них Польша, постоянные феодальные междоусобицы пагубно сказывались на развитии страны. В то время как в соседних государствах все более крепла центральная власть, в Польше усиливалась власть крупных крепостников-магнатов и связанных с ними шляхтичей. В конечном счете господство аристократии довело страну не только до глубокого политического и экономического упадка, но и потери государственной самостоятельности. Не один раз восстания крестьян и городской бедноты потрясали страну, но они не смогли сломить существовавшие социально-экономические порядки. Тогда как в соседних странах складывались абсолютистские централизованные монархии, феодально-крепостническая Польша оставалась своеобразной магнатско-шляхетской республикой с выборным королем в качестве главы государства. Раздираемая борьбой магнатских клик, весьма слабо затронутая развитием капиталистических отношений, с трудом удерживавшая под своим игом обширные украинские, белорусские, литовские земли, польская держава приходила в состояние все большего упадка.
В конце XVIII в. Краков явился одним из центров борьбы за независимость страны и за прогрессивные преобразования. Здесь на Главной рыночной площади прославленный польский полководец Тадеуш Костюшко призвал народ к вооруженной борьбе за независимость Польши. На том месте, где Костюшко принес присягу, лежит ныне мемориальная плита со словами его клятвы: «Присягаю всему польскому народу, что доверенной мне власти не употреблю ради чьего-либо личного гнета, а лишь для защиты целости и границ Польши, для восстановления независимости нации и всеобщей свободы ради».
Произошедшее в 1794 г. освободительное восстание под руководством Костюшко потерпело поражение. А в следующем году в результате раздела между Австрией, Пруссией и Россией Речь Посполита Польска вообще перестала существовать как независимое государство. Но в памяти народной восстание 1794 г. осталось примером преданности делу независимости и свободы родины. Недаром вскоре после смерти Костюшко (1817 г.), в 1820 — 1823 гг., у самого Кракова десятки тысяч людей, принося землю из родных мест, насыпали возвышающийся и ныне курган-памятник.
В 40-е годы XIX в. в городе действовала тайная повстанческая организация под руководством Эдварда Дембовского. Она стремилась к борьбе не только за независимую, но и демократическую Польшу.
В феврале 1846 г. в Кракове вспыхнуло восстание, во главе которого стоял Дембовский. Восставшие удерживали власть в городе и окрестностях около двух недель. За этот короткий срок они приняли решения об уничтожении крепостного права, о переходе в собственность крестьян всей находившейся в их пользовании земли, об уничтожении барщины и других феодальных повинностей, о раздаче земли из государственных фондов, об отмене всех сословных привилегий. Так, именно в Кракове впервые в истории Польши была провозглашена программа радикальных демократических преобразований.
Демократический характер восстания и наметившаяся перспектива перерастания его в революцию, а особенно вспыхнувшее под влиянием событий в городе массовое крестьянское восстание испугали польских буржуа и помещиков. При их пособничестве австрийское правительство быстро расправилось с восставшими.
22 февраля 1848 г. в Брюсселе на митинге, посвященном второй годовщине краковского восстания, Карл Маркс говорил: «Краковская революция дала славный пример всей Европе, отождествив национальное дело с делом демократии и с освобождением угнетенного класса»2.
«Весна народов», как назвали Маркс и Энгельс революцию 1848 г. в странах Западной и Центральной Европы, всколыхнула и польские земли, оказавшиеся с конца XVIII — начала XIX в. под властью Австрии. В 1848 г. в Кракове произошло новое выступление народных масс. Кровью заплатили горожане за стремление к свободе. Не имевшие руководства, почти безоружные, стихийно поднявшиеся на борьбу, они не могли одолеть хорошо вооруженный австрийский гарнизон. Восстание было жестоко подавлено. Но под давлением массовых крестьянских выступлений имперское правительство было вынуждено отменить барщину, провести некоторые реформы.
С конца 60-х годов XIX в. австрийские правящие круги для упрочения своих позиций в Галиции пошли на некоторые уступки польскому дворянству и буржуазии. В многонациональной монархии Габсбургов их польские владения получили некоторую автономию. Началась полоса постепенного экономического и культурного подъема Кракова.
В 1869 г. австрийские власти признали польский язык в качестве служебного; вскоре с немецкого на польский было переведено преподавание в старейшем в Центральной и Восточной Европе Краковском (Ягеллонском) университете, основанном в 1364 г.
В городе появились банки, акционерные общества, торговые компании, промышленные предприятия. Несмотря на сравнительно медленное развитие капиталистических отношений, в Кракове постепенно складывался рабочий класс.
С Краковом связан значительный период революционной деятельности Людвика Варыньского — выдающегося пропагандиста социалистических идей, убежденного интернационалиста, начавшего свой революционный путь участием в движении студенчества Петербургского технологического института. Исключенный из института, он вскоре развернул революционную пропаганду среди варшавских рабочих, а затем, во избежание ареста, временно покинул пределы Российской империи. В Кракове в 1878 — 1879 гг. он руководил социалистической организацией, состоявшей из подпольных марксистских кружков и революционных групп. В феврале 1879 г. Варыньский был арестован и год спустя предстал перед австрийским судом в Кракове.
Людвик Варыньский и его товарищи превратили длительный судебный процесс в акт революционной пропаганды. Процесс закончился провалом обвинения, но Варыньскому пришлось покинуть Австро-Венгрию. После сравнительно непродолжительного пребывания в швейцарской эмиграции, где он общался с Г. В. Плехановым, В. И. Засулич, Л. Г. Дейчем, Варыньский опять перенес свою деятельность в Варшаву, здесь осенью 1882 г. он положил начало революционно-интернационалистской, стоявшей в основном на позициях научного коммунизма партии «Пролетариат». К ней восходит развитие революционного направления польского рабочего движения. После разгрома царизмом партии «Пролетариат» ее дело продолжила Социал-демократия Королевства Польского и Литвы.
Однако вернемся к Кракову.
Последняя треть XIX в. и начало XX в. ознаменовались заметным развитием науки в стенах Ягеллонского университета и в возникших в Кракове новых высших учебных заведениях. Созданная в 1872 г. Академия знаний сыграла известную роль в развитии гуманитарных наук и укреплении национального самосознания, но в ее деятельности преобладали националистические и антидемократические тенденции. Ценные памятники национального прошлого, произведения выдающихся художников — Яна Матейки, Г. Семирадского и других — были сосредоточены в созданном в 1874 г. Национальном музее, занявшем реконструированное старинное здание Сукенниц.
Тогда как в Королевстве Польском царизм продолжал насильственную русификаторскую политику, положение, сложившееся в Галиции, способствовало тому, что Краков стал в какой-то мере играть роль культурного центра всех польских земель.
Широкую известность получили краковские театры. Выдающиеся артисты покоряли зрителей своим исполнительским мастерством. На сцене драматического театра имени Ю. Словацкого ставились драмы Александра Фредры, произведения Адама Мицкевича, Юлиуша Словацкого, Станислава Выспяньского... В городе появилось несколько газет, ряд общественно-политических и литературных журналов.
Пролетариат тогдашнего Кракова составляли в большинстве своем строители, рабочие швейных, сапожных и столярных мастерских, переплетчики. Несколько тысяч металлистов и работниц табачной фабрики, железнодорожников, рабочих деревообрабатывающей промышленности и пригородных кирпичных заводов не меняли в целом полуремесленного характера краковских предприятий. На самом крупном из них — заводе железных конструкций и машин — в 1912 г. работало лишь 384 человека.
Трудовой народ Кракова в своем большинстве жил в перенаселенных предместьях, где подмастерья, рабочие и мальчики из лавок ютились по 6, 8 и даже 10 человек в одной небольшой комнате.
Постепенно среди краковских ремесленников и мастеровых приобретала влияние возникшая в 1892 г. Социально-демократическая партия Галиции и Силезии. В 1893 г. под ее руководством была впервые в истории краковского пролетариата проведена первомайская демонстрация. Эта партия добивалась некоторых прогрессивных преобразований, но стояла на реформистских и националистических позициях. Исключительно важный для польского народа вопрос о независимости и единстве страны она сводила в основном к борьбе за присоединение к Галиции польских земель, находившихся во власти русского царизма. Для польского населения Галиции она требовала лишь весьма ограниченных реформ, а также ослабления влияния церковников и других клерикальных элементов.
Описывая удивившие ее черты краковского быта, II. К. Крупская отмечала: «Власть католического духовенства — ксендзов — в Кракове была безгранична. Ксендзы оказывали материальную помощь погорельцам, старухам, сиротам, монастыри женские подыскивали места прислуге и защищали ее права перед хозяевами, церковные службы были единственным развлечением забитого, темного населения. В Галиции прочно еще держались крепостнические обычаи, которые католическая церковь поддерживала... Нищета, затоптанность крестьян и бедного люда проглядывала во всех мелочах и была еще больше, чем в то время даже у нас в России»3.
Это сходство было не только внешним. Оно — прямое следствие отсталости хозяйственного развития и огромного количества феодальных пережитков в социально-экономической жизни как Галиции и всей Австрии, так и тогдашней России.
Крупные земельные владения, представлявшие собой основу экономического и политического господства польских помещиков, были окружены десятками тысяч мелких и мельчайших крестьянских хозяйств.
Наличие большой резервной армии труда позволяло помещикам применять кабальные формы эксплуатации крестьян и сельскохозяйственных рабочих. Постоянно увеличивался поток бедняков, искавших средства к существованию во временной или постоянной эмиграции. Многие из них уходили на заработки и в Краков. Город, который насчитывал в 1870 г. около 50 тысяч жителей, то есть в 2 раза меньше, чем даже в средние века, в 1900 г. имел уже 85 тысяч, а в 1912 г. — более 150 тысяч жителей.
Растущий Краков постепенно превращался в современный город. В 1901 г. здесь появились городской водопровод и электрический трамвай. Через три года дала ток городская электрическая станция. В 1909 г. значительно расширились административные границы города. В 1912 г. в Кракове насчитывалось 4276 жилых домов. Примерно треть из них представляла собой обыкновенные крестьянские избы; треть составляли двухэтажные дома; домов выше чем в три этажа было всего 10. Лишь в 8 процентах жилищ имелись ванные4.
С ростом города и появлением первых капиталистических предприятий явственнее давали себя знать рабочий класс, демократические элементы.
В феврале и октябре 1905 г., под влиянием революционных событий в России и в Королевстве Польском, в Кракове состоялись крупные уличные демонстрации солидарности с российским революционным движением.
После поражения революции 1905 — 1907 гг. усилился приток в Краков студенческой молодежи из русской части Польши. Эта молодежь приносила с собой весьма радикальные воззрения. Вскоре Ягеллонский университет стал ареной крупных антиклерикальных выступлений студенчества. После митингов и уличных демонстраций студенты в январе 1911 г. захватили несколько университетских зданий.
В эту же пору на социалистические позиции перешло студенческое общество «Спуйня» («Сплочение»). Оно очистилось от националистически-пилсудчиковских элементов, использовавших социалистические лозунги лишь для прикрытия милитаристской пропаганды. В декларации «Спуйни» (1911 г.) говорилось о солидарности с революционным движением в России, о том, что дело освобождения Польши зависит от совместной борьбы пролетариата Польши и всех угнетающих ее стран5.
Члены «Спуйни» установили связи с рабочими, участвовали в дискуссиях и манифестациях. Лекции и собрания общества посещали рабочие и политические эмигранты. Один из полицейских агентов писал в донесении, что в помещении «Спуйни» собираются на совещания социалистические деятели, туда на лекции приходят люди, не принадлежащие к организации, в том числе гимназисты, там ночуют приезжие из Королевства Польского. В 1912 г. члены общества принимали активное участие в первомайской демонстрации краковских трудящихся.
Большая группа польских политических деятелей группировалась вокруг созданного в феврале 1910 г. в Кракове Союза помощи политическим заключенным и редакции основанного Союзом в 1911 г. журнала «Вензень политичны» («Политический заключенный»). Союз был основан для оказания помощи политическим узникам царизма, независимо от их партийной и национальной принадлежности. Председателем его был деятель Социально-демократической партии Галиции и Силезии краковский адвокат Зыгмунт Марек, секретарем — русский эмигрант — тогда меньшевик-партиец — Сергей Багоцкий.
Родился Багоцкий в 1879 г. в городе Опочка Псковской губернии в семье врача. Гимназические годы он провел в Плоцке, небольшом городке к северу от Варшавы. Общаясь с польскими товарищами, научился их языку, ему стали близки привычки и обычаи прогрессивной польской интеллигенции. После окончания гимназии Багоцкий поступил в Военно-медицинскую академию в Петербурге, откуда вскоре перевелся на медицинский факультет Киевского университета. В 1901 г. Багоцкий стал членом РСДРП. Осенью 1904 г. Киевский комитет РСДРП направил его в Варшаву для пропагандистско-агитационной работы среди дислоцированных на польских землях царских войск. Вместе с другими товарищами он участвовал в создании Военно-революционной организации (ВРО) РСДРП, действовавшей в тесном сотрудничестве с польскими социал-демократами. Вскоре представителем польской социал-демократии во ВРО стал Феликс Дзержинский.
В ноябре 1905 г. царской охранке удалось разгромить Военно-революционную организацию и арестовать некоторых ее деятелей, в том числе Багоцкого. В июле 1906 г. военный суд приговорил его к четырем годам каторги. По окончании срока каторги Багоцкий был определен на поселение в Восточной Сибири, но бежал, добрался до Варшавы, а оттуда по добытому австрийскому паспорту приехал в Краков. Устроившись с помощью польских товарищей и поступив на четвертый курс медицинского факультета Ягеллонского университета, Багоцкнй с огромной энергией отдался созданию Краковского союза помощи политическим заключенным; тогда же, оставаясь членом РСДРП, он вступил в Социал-демократию Королевства Польского и Литвы, а в феврале 1912 г. был избран членом Бюро заграничных секций этой партии.
В значительной мере благодаря усилиям Багоцкого Краковский союз помощи политическим заключенным в короткий срок стал влиятельной организацией, оказавшей довольно широкую помощь жертвам царских репрессий6. Этот союз имел тесные контакты с Парижским союзом помощи политическим заключенным, который возглавляла В. И. Засулич, с находившимся в Париже Комитетом интеллектуальной помощи заключенным и ссыльным, который возглавляла большевичка Л. Н. Сталь, и другими подобными организациями во многих странах мира.
На развитие рабочего движения в Кракове и всей Галиции значительное влияние оказывало рабочее движение в России и Королевстве Польском. В связи с тем что Галиция пользовалась по сравнению с частями Польши, захваченными Германией и царской Россией, некоторой свободой, Краков стал одним из центров деятельности польской политической эмиграции и прогрессивной интеллигенции, приезжавшей сюда из так называемого Королевства Польского — польских губерний Российской империи.
В условиях обострения отношений с царской Россией и подготовки войны против нее австро-венгерские власти довольно терпимо относились к полякам, приезжавшим из Королевства Польского, и другим политическим эмигрантам: разрешали им более или менее открыто вести враждебную царизму деятельность, выпускать газеты, устраивать доклады и лекции на общественно-политические темы.
Накануне первой мировой войны в Кракове проживало до 12 тыс. эмигрантов — выходцев из Королевства Польского. Город превратился в крупнейший центр польской политической эмиграции.
Присутствие значительного числа польских политических эмигрантов и левонастроенной интеллигенции налагало особый отпечаток на весь уклад общественной жизни Кракова. Доклады на общественно-политические темы в многочисленных клубах и организациях, оживленные беседы и дискуссии вовлекали местную общественность в сферу политической жизни России, российского революционного движения.
В Кракове обосновались редакции печатных органов Социал-демократии Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ) — революционной, марксистской партии пролетариата российской части Польши. С 1902 г. здесь издавались теоретический журнал СДКПиЛ «Пшегленд социаль-демократычны» («Социал-демократическое обозрение») и газета «Червоны штандар» («Красное знамя»), начало издания которой положил Феликс Дзержинский. СДКПиЛ тесно сотрудничала с Российской социал-демократической рабочей партией (РСДРП), с 1906 г. входила в ее состав на правах автономной организации, а внутри общероссийской партии поддерживала в основном большевиков.
С самого возникновения СДКПиЛ вела упорную борьбу против реформистского и националистического направлений в польском рабочем движении. В Королевстве Польском это направление возглавляла Польская социалистическая партия (ППС). Ее руководители — Л. Василевский, В. Иодко-Наркевич, Ю. Пилсудский и другие — первейшей задачей польского рабочего класса считали борьбу за независимость страны, фактически сводя и эту задачу лишь к освобождению тех польских земель, которые находились под властью царизма. Они отрицали возможность и необходимость союза польского рабочего класса с рабочими тех стран, правящие классы которых угнетали разделенную и порабощенную Польшу. Лидеры ППС утверждали, что в борьбе против царизма, который они считали главным врагом свободы и независимости Польши, польские рабочие должны выступать не с рабочим классом России, а совместно с антицаристской частью польской буржуазии. Ю. Пилсудский и его единомышленники вынашивали планы освобождения из-под власти царизма так называемой русской части Польши, но не в ее этнографических границах, а в исторических границах до 1772 г., включавших Украину, Белоруссию, Литву, часть Латвии.
Ярко выявившийся антипролетарский характер политического курса, проводившегося правым руководством ППС, привел ее в 1906 г., в период первой российской революции, к расколу: из партии были исключены националистические элементы. Очищенная от них партия стала называться ППС-левицей. Многие ее видные деятели жили в Кракове.
Туда же, в Краков, перенесли основную часть своей деятельности исключенные из ППС правые элементы. Они создали организацию, которая называлась ППС — «революционная фракция», или просто ППС-«фракция». Главной своей задачей ППС-«фракция» считала подготовку вооруженной борьбы против русского царизма. На этой почве она стремилась сплотить различные националистические элементы и искала сотрудничества с внешними врагами царской России — Австро-Венгрией и Германией. Австрийские власти оказывали содействие деятельности ППС-«фракции», особенно создававшимся под руководством Ю. Пилсудского и его ближайших сотрудников К. Соснковского, М. Кукеля, В. Сикорского, В. Славека добровольческим военным союзам.
Существенные изменения, произошедшие в жизни Кракова за первое десятилетие XX в., позволили большевикам прийти к выводу о том, что этот быстро растущий город у русской границы может стать надежной революционной базой.
Весной 1911 г. предполагалось провести в Кракове совещание членов ЦК РСДРП. В марте Ленин уже собирался выехать туда из Парижа7. Несколько позднее, в июле 1911 г., Ф. Дзержинский писал из Кракова в большевистский центр в Париже о возможности обеспечить надежную переправу партийных работников через русскую границу в районе Кракова. «Вести практическую работу из Парижа, — обоснованно считал он, — по очень многим соображениям — очень неудобно... Если бы здесь кто-нибудь занялся этим делом — легко было бы организовать переправу...»8
Несомненно, что и это письмо Дзержинского сыграло известную роль в решении Ленина покинуть Париж и поселиться поближе к России.
Отвечая позднее на вопросы А. М. Горького о том, почему он переехал из Парижа в Краков, Ленин привел весьма убедительные доводы: «Близко граница, используем ее, ближе к Питеру, на 3-й день имеем газеты оттуда, писать в тамошние газеты стало куда легче, сотрудничество лучше налаживается»9.
Примечания:
1 См.: Переписка В. И. Ленина и редакции газеты «Искра» с социал-демократическими организациями в России. М., 1970, т, 3, с. 135, 140, 150.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 490.
3 Крупская Н. К. Воспоминания о Ленине. М., 1972, с. 206.
4 Naprzod. Organ centralny Partii socjalnodemokratycznej. Krakow, 1913, 29.1.
5 См.: Postеpowe tradycje mlodziezy akademickiej w Krakowic. Krakow, 1962, s. 113.
6 См.: Щербаков Н. Н. Обзор материалов по истории политической ссылки в Краковском воеводском архиве. Ссыльные революционеры в Сибири, Иркутск, 1980, вып. 5, с. 144 — 178.
7 ЦПА НМЛ, ф. 17, on. 1, д. 966, л. 17.
8 ЦПА НМЛ, ф. 17, on. 1, д. 1073, л. 2.
9 Ленин В. И. Полн. собр, соч., т. 48, с, 84.