6. ДУМСКАЯ ДЕКЛАРАЦИЯ
Вскоре после выборов в Думу Владимир Ильич подготовил для депутатов-большевиков исключительно важный документ — тезисы «К вопросу о некоторых выступлениях рабочих депутатов». Тезисы должны были лечь в основу первого выступления рабочего оратора в IV Государственной думе. Ленин подчеркивал особую ответственность первого выступления — представителю фракции РСДРП предстояло изложить взгляды социал-демократов на те вопросы, которые выдвигались на первый план «в политике страны вообще, в практике рабочего движения (и политического и экономического) в особенности»1.
Перечисляя то главное, что должно было найти отражение в первом выступлении депутата, Ленин указывал на необходимость подчеркнуть преемственность социал-демократической фракции IV Думы с социал-демократическими фракциями всех прежних дум. «Под преемственностью следует понимать, — разъяснял он, — сохранение неразрывной связи с прежними с.-д. фракциями... Преемственность важно подчеркнуть, ибо, в отличие от буржуазных партий, рабочая демократия видит нечто целое и единое в своей работе... Второй тезис, необходимый для первого выступления рабочего депутата, — продолжал Ленин, — это социализм»2. В связи с этим необходимо было объявить с думской трибуны о принадлежности социал-демократии России к международной армии социалистического пролетариата и указать на современное положение и задачи социализма во всем мире; отметить крайнее обострение борьбы рабочего класса с буржуазией.
«Рабочий класс всего мира борется не за признание своих прав на социалистическую партию, а за власть, за новое устройство общества»3. Такое направление давал Ленин деятельности депутатов-большевиков, а вместе с ними и всему российскому пролетариату, призывая подчинить все движение решению назревавшей исторической задачи — ликвидации капиталистического общества и замены его социалистическим строем.
Ленин считал крайне важным использовать возможность открыто, с думской трибуны поведать рабочим о начале великих битв за социализм, «о близости торжества (неминуемого торжества) социализма в цивилизованном мире»4.
Далее Ленин рассматривал вопросы международного положения, внешней политики России. Он считал, что депутаты должны безоговорочно осудить захваты чужих земель, всех видов шовинизм и национализм; в связи с Балканской войной заявить о своей поддержке свободы и равноправия всех народов на Балканах и недопустимости вмешательства держав в балканские дела.
Затем надлежало обрисовать господствовавшие в России политическое бесправие и произвол, провозгласить необходимость борьбы против существующего режима, за полную политическую свободу, за немедленное избавление крестьян от гнета помещиков, помещичьего землевладения.
В своих тезисах Ленин дал точный и строгий анализ политического положения в России, краткую, но исчерпывающую характеристику трех политических лагерей и их целей.
Чрезвычайно важным считал Ленин объявление с думской трибуны общенародных задач рабочего класса — гегемона, вождя, ведущего за собой весь народ, всю демократию.
В тезисах содержалась прямая ориентация российского революционного движения на борьбу за социализм.
Вслед за этим документом Ленин подготовил проект декларации социал-демократической фракции, который был переписан Крупской и 13(26) ноября 1912 г. послан из Кракова в Петербург. Царской полиции удалось его перехватить5.
Правда, из предосторожности ЦК направлял важнейшие документы по нескольким адресам. В письме к депутатам-большевикам 19 ноября (2 декабря) 1912 г. Н. К. Крупская писала: «Вам послана декларация по трем адресам... Известите тотчас, получено ли. Посланы тезисы декларации с комментариями. Известите, получены ли»6. Еще через четыре дня, 23 ноября (6 декабря), не имея вестей из Петербурга, она опять пишет депутатам-большевикам: «Надеемся, что «тезисы» и декларация) получены»7.
Содержавшаяся в статьях и тезисах ленинская оценка международной обстановки отразилась в обращении депутатов-большевиков к заседавшему в Базеле 24 — 25 ноября (н. ст.) 1912 г. чрезвычайному конгрессу II Интернационала. Депутаты сообщали, что рабочая Россия политическими забастовками выражает свой протест против войны8.
Тем временем в Петербурге продолжало нарастать забастовочное движение; толчок ему дал смертный приговор по делу о подготовке восстания, вынесенный группе матросов военно-морским судом в Севастополе. Ко дню открытия IV Государственной думы — 15(28) ноября 1912 г. — питерские пролетарии готовили однодневную политическую забастовку и демонстрацию. Меньшевики- депутаты, ссылаясь на то, что стачка подготовлялась неорганизованным порядком и может быть использована для антирабочих провокаций, добились выступления всей социал-демократической фракции, включая и депутатов- большевиков, с призывом к отмене забастовки. Однако в состоявшейся в день открытия Думы стачке все же участвовало около 30 тысяч петербургских рабочих. Она сопровождалась уличной демонстрацией.
Большевики-депутаты, поддержав предложение меньшевиков об отмене забастовки, допустили серьезную политическую ошибку. Это результат их неопытности, непродуманности ими результатов своих действий.
Получив сообщения о событиях в Петербурге, Ленин тотчас откликнулся статьей для «Правды»9. В ней он высоко оценил выступление рабочих в день открытия IV, «помещичьей, черной, третьеиюньской Думы». Отмечая прекрасно выбранный момент для демонстрации, Владимир Ильич подчеркивал «замечательный пролетарский инстинкт, уменье противопоставить и сопоставить открытие черного «парламента» — с красными знаменами на улицах столицы!»10. В ноябрьских событиях в Петербурге Ленин увидел крупное историческое явление: «Движение масс поднялось на высшую ступень: от стачек политического характера к уличным демонстрациям. Это великий шаг вперед, который должен быть подчеркнут, отмечен, оценен по достоинству всеми сознательными руководителями пролетариата»11.
В своей статье Ленин остановился на истоках неверного шага членов социал-демократической фракции (поверили провокаторским слухам). Не подвергая сомнению преданность большевиков-депутатов рабочему классу, Ленин в то же время отмечал ошибочность их поведения. «Предостерегать от забастовки мирной, когда в массах кипит? Предостерегать от демонстрации??
Печальную, печальную ошибку совершила социал-демократическая думская фракция в целом. И было бы приятно узнать, что не все эту ошибку делали, — что многие делавшие ее сознали и не повторят»12.
Большевики-депутаты поняли свою ошибку, признали ее и на ряде собраний публично заявляли об этом. Но «Правда» статью Ленина «К вопросу о событии 15 ноября» не опубликовала. Затягивала она и публикацию «Наказа петербургских рабочих своему рабочему депутату», запаздывала с откликами на Базельский конгресс II Интернационала, задержала печатание приветствия большевиков-депутатов конгрессу. На это упущение указывал Ленин редакции «Правды» и лично А. Е. Бадаеву, который, как петербургский депутат, меньше своих коллег связанный с необходимостью разъездов, сменил Н. Г. Полетаева на посту официального редактора газеты. «Газета ведь не такая вещь, что читатель почитывает — писатель пописывает. Газета должна сама искать, сама вовремя находить и своевременно помещать известный материал...»13 — писал Ленин в редакцию газеты, упрекая ее в том, что она, не опубликовав своевременно «Наказ», допустила серьезную ошибку. К этому времени «Наказ», распространявшийся первоначально в виде листовок, был опубликован в редактировавшемся Лениным центральном органе партии — продолжавшей издаваться в Париже газете «Социал-демократ».
В 28 — 29 номере «Социал-демократа», вышедшем еще 5(18) ноября, наряду с «Наказом» были напечатаны две статьи Ленина. В первой из них — «Платформа реформистов и платформа революционных социал-демократов» — доказывалось, что, в противоположность революционным социал-демократам, ликвидаторы стремятся ослабить самую мысль о революции; во второй — «Нелегальная партия и легальная работа» — разоблачались действия ликвидаторов и троцкистов, направленные против существования нелегальной революционной партии пролетариата. Владимир Ильич писал о полной несостоятельности утверждений троцкистов и ликвидаторов, будто большевики не способны вести работу в легальных организациях.
Одной из важнейших легальных позиций партии являлась ее фракция в Думе.
Внимательно следил Ленин из Кракова за каждым шагом большевиков-депутатов, воспитывал их, помогал черпать силы в близости к массам, в понимании настроений трудящихся. Положение большевиков в составе фракции еще больше осложнилось в связи с решением меньшевиков допустить на определенных условиях в состав фракции депутата от 2-й городской курии Варшавы Э. Ягелло — деятеля ППС-левицы. Эта партия, не преодолев реформистских тенденций, особенно в вопросах общероссийских, склонялась к позиции меньшевиков. На выборах в Варшаве большинство рабочих избирателей поддержали выборщиков — польских социал-демократов. Ягелло избрали в Думу лишь благодаря поддержке, которую кандидат ППС-левицы получил со стороны Бунда и группы еврейских буржуазных выборщиков. Варшавский комитет польской социал-демократии в письме социал-демократической фракции Думы, написанном И. Уншлихтом в ноябре 1912 г. в Кракове, раскрыл неблаговидные приемы, использованные ППС-левицей и Бундом для поддержки Ягелло. Его называли «кандидатом рабочего класса Варшавы», публикуя в обоснование этого резолюции, принимавшиеся на некоторых мелких предприятиях. Между тем оказалось, что часть и из этих резолюций была фиктивной. Важно не только то, «что кандидат блока был выбран против воли большинства варшавских рабочих, но и то, как велась блоком выборная кампания», — отмечал Варшавский комитет. Он убедительно доказывал, что Ягелло был проведен в Думу против воли большинства варшавских пролетариев. Это письмо было отправлено в Петербург, в думскую фракцию, в конверте, который был надписан Крупской. В этот же конверт Крупская положила выписку из статьи Плеханова, направленной против антипартийной августовской конференции троцкистов и ликвидаторов14.
Меньшевистская «семерка» депутатов не посчиталась с позицией польских социал-демократов. Узнав из газет о решении, навязанном думской фракции ее меньшевистским большинством, ряд организаций польской социал-демократии выступил с протестами. Так, организации СДКПиЛ в Заверце и в Лодзи приняли — одна 25 января (7 февраля), другая 10(23) февраля 1913 г. — резолюции, в которых подчеркивалось, что Бунд самовольно нарушил решения IV (Объединительного) съезда РСДРП, «заключая с ППС блок против СДКПиЛ. Думская с.-д. фракция не в праве и не должна санкционировать нарушение постановлений партийного съезда...». Националистическо-ликвидаторский блок, писали лодзинские социал-демократы, «не считался с требованиями большинства выборщиков и уполномоченных рабочей курии Варшавы»15.
В то время как внутри социал-демократической думской фракции шла острая борьба, ликвидаторы подняли в печати злобную кампанию против Бадаева. В ряде подробных писем Ленин, выдвигал конкретные предложения по дальнейшему упрочению положения большевиков в Думе, работе «Правды», деятельности большевистских депутатов, развертыванию массового рабочего движения.
При открытии IV Государственной думы социал-демократическая фракция, демонстрируя свое отношение к националистическо-октябристскому большинству, поддерживаемому кадетами, отказалась от участия в избрании президиума Думы. Слова для мотивирования своей позиции представителю фракции не дали. Но 7(20) декабря, в первый день прений, социал-демократическая фракция огласила свою декларацию в ответ на правительственную.
Подготовка большевистской декларации началась до открытия Думы, тотчас после получения ленинских тезисов о первом выступлении рабочего оратора в Думе.
«Ленин в пересланных нам из Кракова директивах, — писал Бадаев, — указывал на необходимость изложить в декларации основные позиции и программу революционной социал-демократии...»16 Естественно, что депутаты-меньшевики отчаянно противились тому, чтобы декларация была выдержана в ленинском духе. Им на помощь пришли оппортунистические лидеры II Интернационала. К. Каутский, искажая факты, со страниц ликвидаторского «Луча» доказывал, что даже такие антиподы, как Ленин и Потресов, якобы не так далеко расходятся, как левые и правые в германской социал-демократии. Поэтому, утверждал он, возможно наилучшее и плодотворнейшее сотрудничество большевиков и меньшевиков в Думе17. Конечно, меньшевики-депутаты стремились использовать поддержку Каутского.
Много дней во фракции шли споры из-за каждого положения, из-за каждой фразы текста подготавливаемой декларации. Обсуждению «декларации, начатому еще до открытия Думы, — писал позднее Бадаев, — наша фракция посвятила ряд заседаний. Прения велись с чрезвычайной страстностью и затягивались порой до глубокой ночи»18. Большую помощь депутатам-большевикам оказали участвовавшие в заседаниях фракции Н. И. Подвойский, И. В. Сталин и другие видные партийные работники. После долгой и упорной борьбы текст декларации был выработан. В целом она соответствовала линии Пражской конференции, отвечала требованиям и пожеланиям Ленина. И все же депутаты-большевики пошли на серьезные уступки: в текст декларации думской социал-демократической фракции вошли некоторые сомнительные формулировки, позволявшие считать, что ее члены отстаивают не программное положение партии о праве наций на самоопределение, а культурно-национальную автономию. К тому же депутаты-большевики согласились на переговоры о слиянии «Правды» и «Луча» в «нефракционную рабочую газету», заявили в «Луче» о своем вхождении в состав сотрудников этой ликвидаторской газеты19.
Кроме того, еще не разоблаченный в то время как провокатор Малиновский, избранный депутатом Думы по рабочей курии Московской губернии, зачитывая в Думе декларацию, выпустил (как позже выяснилось, по предварительному уговору с руководителями полицейского ведомства) отрывок, разоблачавший противонародный характер избирательного закона и содержавший требование всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права. Не зачитал Малиновский и несколько менее важных мест декларации, затем объяснив это другим членам фракции волнением, которое якобы вызвали у него обстановка в Думе и окрики председателя20.
Тем не менее декларация, составленная в основном по советам Ленина, отразившая его идеи, правда с пропусками и некоторыми искажениями, все же прозвучала с думской трибуны. В декларации объявлялось, что российская социал-демократия является передовым отрядом международной армии социалистического пролетариата.
В документе подчеркивалось, что вместе с пролетариатом всего мира, поддерживая решения Базельского конгресса II Интернационала, РСДРП объявляет войну войне и, решительно протестуя против попыток втянуть Россию в разгоревшийся на Балканах пожар, заявляет о полном сочувствии балканским народам в их борьбе за национальное освобождение, против политики династических и хищнических интересов балканских реакционеров.
Далее осуждалась земельная политика правительства, обострившая положение крестьянских масс, произвол центральной и местной администрации, натравливание одной национальности на другую. В декларации указывалось, что социал-демократическая фракция будет добиваться всеобщего избирательного права, введения 8-часового рабочего дня и других мер в интересах рабочего класса. Ведь на нее возлагают надежды угнетенные народы, все демократические слои населения, ей принадлежат симпатии огромного большинства тех, кого уродливый избирательный закон вовсе не допускает к голосованию.
В декларации утверждалось, что непреложные законы общественного развития предвещают полную демократизацию государственного строя России, в результате чего будет расчищен путь пролетариату для борьбы за освобождение от цепей наемного рабства, за социализм21.
В целом это был боевой, революционный документ.
Пользуясь, как и другие газеты, правом на печатание стенографических отчетов о заседании Думы, «Правда» опубликовала декларацию22. Но «законность» этой публикации не спасла ее редактора от привлечения к суду. Правительственная и буржуазная пресса обошла декларацию молчанием.
Узнав о событиях в социал-демократической фракции Думы, В. И. Ленин 6(19) декабря 1912 г. написал Бюро ЦК в России о недопустимости включения в документы большевистской партии вставки о культурно-национальной автономии23, которую навязали меньшевики.
За два дня до этого он отправил письмо в Харьков большевику В. И. Невскому, возглавлявшему избирательную кампанию в Думу, и просил его непременно в обещанный ранее срок быть в Кракове, написать Сталину, чтобы «тот непременно сам приехал сюда еще раз... и других коллег тащил бы»24. Владимир Ильич хотел использовать рождественские каникулы в Думе для встречи с депутатами-большевиками, для проведения заседания ЦК. В письме Бюро ЦК в России он писал о необходимости «собраться здесь...»25, то есть в Кракове.
Накануне роспуска Государственной думы на каникулы, 14(27) декабря 1912 г., в ней обсуждались первые запросы социал-демократической фракции, обращенные к министру внутренних дел и министру юстиции.
Один из запросов был вызван преследованием профессиональных объединений рабочих. Вопреки закону от 4(17) марта 1906 г., разрешавшему деятельность профсоюзов, власти систематически препятствовали их работе. В марте 1912 г. разгрому подвергся профессиональный союз металлистов. Восстановленный вскоре под другим названием, он осенью вновь был запрещен. Ликвидация профсоюза металлистов, одного из ведущих отрядов петербургского пролетариата, вызвала сильное возмущение рабочих. С требованием спешного рассмотрения запроса на заседании Думы выступил А. Е. Бадаев. Он отметил, что профессиональный союз металлистов, наиболее крупный и влиятельный из всех профсоюзов России, стоял на страже интересов рабочих. Незаконные меры против этого союза свидетельствуют о желании властей добиться полной ликвидации профессиональных рабочих объединений. Большевистский депутат указал на произвол синдикатов и трестов. Когда же он упомянул о расстрелах рабочих, председатель Думы Родзянко лишил его слова26. Срочность запроса реакционная Дума признать отказалась. Такая же судьба постигла и второй запрос — о запрещении собраний и выборов в страховые органы.
В то время как с думской трибуны рабочие-депутаты изобличали произвол царизма, его попытки лишить рабочих элементарных прав, завоеванных в тяжелой и многолетней борьбе, на заводах и фабриках Петербурга проходили забастовки. Стачки, организованные петербургскими большевиками, продолжались более недели. Кое-где предприниматели попытались сломить рабочих локаутами. В обстановке острых классовых столкновений депутаты-большевики не могли сразу же после начала думских каникул выехать в Краков. Там же их ждали с понятным нетерпением.
Занятые текущими делами, не имевшие достаточного опыта, большевики-депутаты, да и некоторые из ответственных сотрудников «Правды» не всегда своевременно сообщали ЦК партии, Ленину о ходе повседневных дел. «Просим убедительно писать в это горячее время почаще, 2 раза в неделю»27, — обращалась от имени ЦК к депутатам-большевикам Крупская. «Наши вести о делах кооператива (имелась в виду социал-демократическая фракция. — Авт.) очень скудны... — упрекала она в другом письме. — Надо описать, рассказать споры о культурно-национальной автономии и декларации вообще»28.
В. И. Ленина беспокоили финансовые затруднения, которые испытывала «Правда», недостаточная четкость некоторых ее выступлений, ряд решений по принципиальным вопросам, принятых редакцией без ведома и санкции ЦК. Надо было, как пишет Ленин, «помочь «вывезти» газету»29. К тому же в Кракове возникли опасения, что в редакции не все обстоит благополучно и с точки зрения конспиративной. «Устройте непременно так, — писала Крупская депутатам-большевикам, — чтобы статьи к(раковце)в получались вами до чтения их редакционной коллегией. Это обязательно строго обдумать и точно делать». Она советовала, чтобы один из депутатов, по очереди, ежедневно сам разбирал почту, поступающую в редакцию. «Убедительно просим сделать это, ибо иначе попадет в чужие и ненадежные (заметьте, может быть, серьезно ненадежные) руки... Отвечайте поскорее, — справлялась она затем, — удалось ли устроить, как мы просили... т. е. вам самим, без единого постороннего человека, отбирать наши рукописи? Обязательно ответьте на это точно»30.
Примечания:
1 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 22, с. 197.
2 Там же,
3 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 22, с. 198.
4 Там же.
5 См. там же, с, 461, прим. 107.
6 ЦПА НМЛ. ф. 17, on. 1, д. 1271, л. 6.
7 Там же, л. 4.
8 См.: Правда, 1912, 18 ноября (1 декабря).
9 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 22, с. 207.
10 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 22, с. 207.
11 Там же.
12 Там же, с. 209.
13 Там же, т. 48, с. 113 — 114.
14 ЦПА ИМЛ, ф. 448, оп. 2, д. 34303, л. 1 — 43.
15 Там же, on. 1, д. 83, л, 3
16 Бадаев А. Большевики в Государственной думе, с. 66.
17 См.: Луч, 1912, 2(15) октября.
18 Бадаев А. Большевики в Государственной думе, с. 67
19 См,: Луч, 1912, 18(31) декабря.
20 См.: Бадаев А. Большевики в Государственной думе, с. 73 — 74.
21 См.: Государственная Дума. Четвертый созыв. Стенографические отчеты. 1912 — 1913 гг. Спб., 1913, ч. 1, столб. 320 — 327.
22 См.: Правда, 1912, 8 (21) декабря.
23 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 48, с. 131.
24 Там же, с. 130.
25 Там же, с. 131.
26 Государственная дума. Четвертый созыв. Стенографические отчеты, 1912 — 1913 гг., ч. 1, столб. 776 — 780.
27 ЦПА ИМЛ, ф. 17, on. 1, д. 1271, л. 6.
28 Там же, л. 4.
29 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 48, с. 137.
30 Исторический архив, 1960, № 2, с. 21, 22.