Книги о Ленине

 

ГЛАВА 6

 

ИЗ ФРАНЦУЗСКИХ ИСТОЧНИКОВ

6.1. «Особенно настаивал на своем намерении спасти Россию от анархии»

(несостоявшаяся поездка Карла Моора в Россию в мае 1917 г.)

Донесения французской разведки о Карле Мооре

86

№ 2027-SI Берн, 19 февраля 1918 г.

Информатор, который часто посещает социалистические круги, передает справку, копия которой прилагается, по поводу К.М. Сведения, содержащиеся в ней, не были проверены.

Разоблачения «Пти Паризьен»¹ привлекли внимание к К.М., журналисту, депутату городского Совета кантона Берн, основателю газ. «Бернер Тагвахт». Согласно содержанию телеграммы, отправленной Парвусом К.М., тот получил якобы деньги для передачи Ленину и средства на организацию пропаганды против Англии и Франции. Интересно вспомнить обстоятельства отъезда Моора в Стокгольм.

Г. Викторов, руководитель русского пресс-агентства в Берне, рассказал о настойчивых попытках Моора получить возможность отправиться в Россию. Вот факты.

1 мая 1917 г. г. Викторову нанес визит незнакомец, эмиссар К.М. Он пришел с просьбой передать для К. Моора рекомендательную записку к Милюкову, что дало бы ему возможность приехать в Россию после Стокгольма. Этот эмиссар убеждал директора русского агентства, что стоит облегчить поездку Моора в Россию для борьбы с экстремистами, друзьями Гримма, и донести доброе слово убежденного социалиста-патриота в защиту Антанты.

Несмотря на настойчивое желание убедить его в этом, г. Викторов ответил, что ему крайне желательно побеседовать по этому вопросу с самим К.М. Эмиссар возразил, что г. К.М. пришел бы, конечно, сам, если бы не принимал участия в традиционном праздновании 1 мая в Берне.

Во второй половине дня 1 мая К. Моор сам позвонил г. Викторову и извинился за то, что не смог прийти к нему. Он настаивал на получении рекомендации к Милюкову, министру иностранных дел России.

Через два дня пришел тот же эмиссар, чтобы добиться так желаемой рекомендации, «хотя бы одного простого слова», но г. Викторов ограничился тем же ответом: он желал бы видеть самого К.М., чтобы побеседовать с ним по этому вопросу.

Через неделю Моор долго разговаривал с ним по телефону, особенно настаивая на своем намерении спасти Россию от анархии. «Я уезжаю в Стокгольм сейчас же, — добавил Моор. — Будьте любезны дать мне возможность передать от Вас хотя бы одно слово к Милюкову или простую карточку, подписанную Вами, для русской миссии в Стокгольме». Г. Викторов ответил еще раз, что он желал бы побеседовать с ним по этому вопросу.

В конце мая г. Викторова посетил г. Айби. Он также просил рекомендации к Милюкову, приводя те же аргументы, что и Моор. Викторов сообщил ему неблагоприятные сведения, полученные им о Мооре, и о настойчивых его просьбах.

Моор, не добившись удовлетворения, обратился к профессору Рейхенбергу из Бернского университета, которому отправил из Стокгольма телеграмму, умоляя сделать все возможное, чтобы Викторов передал ему записку для русской миссии в Стокгольме, что дало бы ему возможность приехать в Россию. Это было в первых числах июня. Профессор Рейхенберг, которого Викторов попросил дать свое мнение, ответил: «Я Вам передаю просьбу, которую получил, но считаю, что не надо давать рекомендации».

И Карл Моор так и не смог добиться рекомендательной записки, которой он придавал особое значение.

Примечания:

РГВА. Ф. 1 К. Оп. 13. Д. 47979. Л. 5-7.

¹ «ПТИ ПАРИЗЬЕН» («Маленький Парижанин») — газета, издавалась в 1876—1944 гг. Корреспондентом газеты в Петрограде в 1917 г. был Клод Ане (1869—1931), сопровождавший Альбера Тома в его поездке вместе с Керенским на русский фронт летом 1917 г. (автор книг о русской революции). В опубликованных в феврале 1918 г. газетой т. н. «документах Сиссона» упоминается Карл Моор.

 

87

Сведения, полученные из Швейцарии

CЕ №/6955 А. 3 марта 1918 г.

В ответ на просьбу SCR №/5727 относительно доктора Моора, швейцарского социалиста, основателя «Бернер Тагвахт» в Берне, который якобы недавно приехал в Стокгольм, направляясь в Россию для беседы г Лениным, и который якобы встретился с Парвусом, сообщают следущее.

Карл Моор, швейцарец, родился в 1852 г. в Wordenvald, не является доктором. Он находится в родственных связях и в контакте с богатыми немецкими семьями. Его мать, которая жила в Нюрнберге, оставила ему в [1916 г.] солидное наследство.

В 1870 г. Моор был служащим федерального департамента юстиции и полиции, стал членом социалистической партии и вскоре ее руководителем. Именно тогда он основал социалистическую газету «Бернер Тшвахт». Довольно долго был главным редактором этой газеты, затем представителем социалистической партии в муниципальном совете Берна, затем в кантональном парламенте.

Моор в феврале 1917 г. отправился в Италию и по этому поводу хвастался, что добился от посольства Италии в Берне всего, чего просил. (Сейчас Моор в Стокгольме, куда он приехал через Германию. Он должен скоро вернуться.

Моор, похоже, желает добиться руководящей роли социалистической партии в Национальном совете Гримма, и, хотя имени Моора не упоминается в деле Гримма—Гофмана и других соучастников, мы знаем из надежных источников, что он был причастен к этому.

Примечания:

РГВА. Ф. 1 К. Оп. 13. Д. 47979. Л. 3.

 

6.2. «Какова доктрина Ленина?»

[французский социалист задает вопросы, январь1918 г.)

88

Письмо Ж. Эрмитта Ф. Стакельбергу*

85, ав. Клебер Париж, 27 января 1918 г.

Дорогой друг!

Я получил Ваше письмо от 24 [января] и понял, что мы не очень хорошо друг друга понимаем.

О чем я Вас спрашиваю? Еще раз уточняю это.

Я намерен написать о Ленине статью, которая представляет интерес. Ленин неизвестен у нас или же, по крайней мере, известен по тенденциозным рассказам, которые его абсолютно искажают в глазах нашего народа. Я лично воспринимаю его совсем другим и хотел бы это понять и показать его таким, какой он есть, что он думает, какую миссию он взялся осуществить. Вот какие моменты я хотел бы прояснить и на которые хотел бы получить информацию , чтобы не впасть в ересь:

1. Какова доктрина Ленина? Социалистическая, экономическая, политическая? Как представляет он преобразование общества, приход к власти народа? Форма правления представительная, федеративная, ? Какой он видит новую Россию? Кто он, анархист, нигилист или, как я думаю, толстовец? Некоторые у нас называют его русским Прудоном, русским Бабёфом. Могу я рискнуть на такое сравнение?

2. Какой была его деятельность в России и позже в Швейцарии? Мне знакомы теории Бакунина и Кропоткина. Имеет ли он отношение к одному из них или же отличается от них и в чем?

3. Нам здесь представляют Ленина как человека, заигрывающего с Германией. Я хотел бы, напротив, показать, что, служа русской революции, он является врагом Kaiseritchne еще более опасным для Гогенцоллернов, чем наши консерваторы и наши буржуа. Имеются ли у Вас аргументы в пользу этого тезиса?

4. Учитывая русский менталитет и положение в России, как объясняете Вы чрезвычайный успех Ленина там?

5. Имеется ли у Вас мнение о диктаторской манере Ленина, который распускает силой Учредительное Собрание, считая, что оно не учитывает волю суверенного народа? Могу ли я объяснить это критическим положением России, которое в этой чрезвычайной и анормальной ситуации требует также анормального и чрезвычайного средства, в то время как историческая практика демократических институтов применима только в обычной и нормальной ситуации, т. е. если самоуправление осуществляется в мирное время, то во время войны и революции только Один человек или кучка значительных и энергичных людей может спасти страну и восстановить порядок?

1. Представляем ли мы собой устоявшийся мир, и скажите тогда мне, каким, Вы полагаете, будет новый режим, который установит Ленин? Это будет, конечно, Республика, но какая Республика, не как у нас, не как в Швейцарии, не такая, которая свирепствует в Соединенных Штатах. Я полагаю, что он создаст подлинную Республику, соответствующую его мечтам. Можете ли Вы мне дать несколько указаний на то, в чем будет заключаться его работа, когда займутся строительством после разрушения?

2. Наконец, допуская, что ему удастся создать свой идеальный город будущего в России, каким будут последствия его для всего остального мира и его победителей, и особенно для Германии и Австрийской империи?

Будущее, похоже, не предвещает в этом отношении Ленинизму самого блестящего и самого счастливого реванша над воинами, которым вынуждены будут косвенно оказывать услуги. И это будет окончание моего исследования.

Благодарю Вас заранее, и, извиняясь за беспокойство, я говорю Вам еще раз: «это для Дела»,и жму дружески Вам руки.

Ваш Эрмитт.

Примечания:

* Письмо перехвачено французской полицией.

РГВА. Ф. 1 К. Оп. 18. Д. 37264. Л. 573-574. Рукопись.

 

6.3. «ИХ ОТПУСТИЛИ ЗА ОТСУТСТВИЕМ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ»

(интервью А.Ф. Керенского французской газете, июль 1918 г.)

89

Из интервью Керенского французской газете «Верите»*, данного Борису Суварину в присутствии Рубеновича

9 июля 1918 г.

Так говорил Керенский

Вопрос: Враги большевизма сделали ему хорошую пропаганду. Все профессионалы клеветы, полицейские от прессы и шантажисты, нападая на Советы, сделали их популярными: это такая инстинктивная симпатия. Что касается симпатии от разума, то она рождается из констатации фактов. Так, Ленин был обвинен в сговоре с немецким правительством, когда он пересек Германию. Французские социалисты знают, что это ложь: русские социалисты разной ориентации, жившие в Швейцарии, были обменены на немецких гражданских интернированных, находившихся в тюрьмах в России, благодаря соглашению¹, достигнутому в результате переговоров секретаря швейцарской социалистической партии. Сотни русских социалистов воспользовались этим, из них много социалистов-патриотов. Аксельрод² — один из самых яростных противников Ленина — пересек Германию и даже остался там на неделю в Берлине,

чего Ленин не сделал

Ответ: В то время, — говорит Керенский, — Временное правительство изучало вопрос, чтобы понять, можно ли социалистам, которые возвращались через Германию, позволить действовать беспрепятственно таким образом. Мы посчитали, что это вопрос тактичности участников, а не преступление.

Вопрос: Считаете ли Вы, что выступления большевиков были сделаны на немецкие деньги?

Ответ: Среди большевиков есть люди, которые получали, конечно, немецкие деньги

Вопрос: Возможно, но руководители, те, кого здесь обвиняют? Разве не Ваше правительство после Июльского восстания арестовало Троцкого, Луначарского Каменева, Зиновьева³, а затем отпустило их?

Ответ: Да, но их не судили. Их отпустили за отсутствием доказательств, и расследование не было закончено, когда разразилась новая революция.

Я настаиваю на том, что утверждения в продажности лидеров мнимые, но не могу добиться от Керенского ни обвинения, ни оправдания в отношении к ним.

— Не так важны побудительные причины, — говорит Керенский.— Стоит принимать во внимание только результаты

Примечания:

* Некоторые вопросы и ответы не пропущены цензурой, о чем свидетельствуют отточия в статье.

РГВА. Ф. 1 К. Оп. 11. Д. 7477. Л. 85. Вырезка статьи из французской газеты «Верите» за 9 июля 1918 г.

¹Соглашения об обмене не было из-за отказа Временного правительства.

²Аксельрод вернулся в Россию через Германию 9 мая вместе со второй группой русских политэмигрантов, в Германии не задерживался.

³Зиновьев не был арестован, ушел в подполье вместе с Лениным.

 

6.4. «Я РУКОВОДИЛ в России ДО КОНЦА 1918 ГОДА ФИЛИАЛОМ РАЗВЕДОТДЕЛА 2-ГО БЮРО ШТАБА АРМИИ»

(письмо Пьера Лорана министру юстиции Франции, июнь 1920 г.)

90

Секретно Айн-Дефали, 15 июня 1920

Войска Западного Марокко Капитан Лоран (Пьер)¹

Район Работа Начальник разведотдела, командующий 8 марокканским вспомогательным соединением

[Округ] Гарб

Конфиденциально

Министру Юстиции, Париж,

s/c* г. генерала Главнокомандующего марокканскими войсками

(в порядке субординации)

Имею честь просить Вас передать г. судебному следователю Жусселену следующие сведения, которые могут быть полезны ему во время ведения следствия по делу г. ЛИФШИЦА, он же Борис Суварин², согласно сг. 87, 88 и 89 Уголовного кодекса и закону от 28 июля 1894 г.

В начале 1917 г. мне было поручено организовать в Петрограде разведслужбу для военного министра. По существу, я руководил в России до конца 1918 г. филиалом разведотдела 2-го бюро штаба армии.

С самого начала я должен был заниматься прежде всего большевистскими замыслами в России, соответствовавшими планам немецкой службы пропаганды и разведки в этой стране.

Одним из результатов моей работы было то, что мне удалось добыть в сотрудничестве с нашими службами разведки в Швеции и Дании доказательства немецкого происхождения фондов, которые питали большевистскую пропаганду в России и обеспечивали издание их газ. «Известия Совета рабочих и солдатских депутатов»³.

С помощью моего коллеги Фо-Па-Биде я составил, по просьбе князя Львова, министра-председателя, и г. ТЕРЕЩЕНКО, министра иностранных дел русского Временного правительства, обвинительный акт против основных большевистских руководителей «о заговоре против государственной безопасности и связи с врагом». Этот акт, который был принят генеральным прокурором, не мог быть использован из-за оппозиции министра внутренних дел Керенского⁴, который приказал освободить большевиков, арестованных во время их первой попытки государственного переворота (июль 1917 г.). К этому времени я находился в довольно продолжительном контакте с капитаном Riggs, военным атташе при посольстве Соединенных Штатов в Петрограде: этот офицер передал мне среди других один документ, который ему конфиденциально передал директор Петроградского филиала нью-йоркского National City Bank.

В документе содержался список лиц, живущих за границей и получавших через этот банк ежемесячную зарплату от вышеназванного органа большевистской пропаганды, без сомнения, субсидируемого немцами: «Известия Совета рабочих и солдатских депутатов».

Среди этих лиц фигурировал Борис Суварин⁵, парижский редактор «Погаолер»⁶ или «Юманите». Вместе с ним получали субсидии один итальянский журналист — редактор «Аванти»⁷ и один англичанин — редактор газ. «Манчестер Гардиан»⁸. Ежемесячная зарплата была, если я не ошибаюсь, 1000 руб. Дело показалось настолько важным директору National City Bank, что он, нарушив профессиональную тайну, передал *гот документ капитану Riggs.

Так как американцы не имели еще в то время своей разведслужбы в России, капитан Riggs обратился ко мне с тем, чтобы я использовал эти ( ведения. Я постарался их передать во 2-е бюро штаба армии (SCR).

Возвратившись во Францию в начале 1919 г., я с удивлением узнал, что г. Суварин на свободе, пишет крайне антифранцузские статьи в «Погаолер». Я сообщил о своем удивлении, а также передал вышеперечисленные сведения многим политическим деятелям, которые меня тогда принимали, в частности, гг. Лебрену, министру блокады, Люше, министру вооружения, Камбону, генеральному секретарю МИД, Клобуковскому, генеральному комиссару по пропаганде. Я сообщил эти же замечания полковнику Гургену, начальнику 2-го бюро, который направил меня в SCR, где лейтенант, занимавшийся русскими проблемами (если не ошибаюсь, лейтенант Шабо), ответил мне, что на Суварина было заведено досье, но что он находится под протекцией, в частности, депутата Жана Лонге, и никакая мера против него не может быть принята.

Узнав из газет об аресте Суварина, я подумал, что вышеназванные сведения могут заинтересовать Вас. Мне кажется, они действительно позволяют установить:

1. — связи обвиняемого с большевиками в то время, когда их воспринимали как вражеских агентов;

2. — что он состоял, а возможно, и сейчас состоит на жалованье органа большевистской пропаганды, ставшего официальным органом советского правительства;

3. — один из путей, используемых большевиками для отправки фондов за границу.

Добавляю, что все указанные сведения известны Фо-Па-Биде, сейчас являющимся [чиновником юридической службы полиции Центральных бригад]**, который сменил меня на должности руководителя нашей контрразведывательной службы в Петрограде, когда я занялся преимущественно [уничтожением разведданных в Германии]. Копии должны находиться: в архивах SCR 2-го бюро генштаба армии, в архивах военного атташе Франции в Стокгольме, в архивах SR французской военной миссии в России, эвакуированных в Мурманск, откуда должны были быть отправлены во Францию. Если нужно, я готов подтвердить эти сведения под присягой.

Лоран.

Примечания:

* s/c — sous couverte (фр). Вероятно, Лоран вложил свое письмо в конверт генерала.

** officier de paix aux Brigades Centrales (фр.).

РГВА. Ф. 7 К. Оп. 4. Д. 91. Л. 36-39.

¹После таинственной разведдеятельности в России капитан Пьер Лоран оказался в Марокко, дослужился до чина майора, умер 1 марта 1935 г. Борис Никитин о нем: «В 1918 г. в Москве он продолжал свою работу против большевиков, его преследовавших. Скрываясь от них, он заболел в тяжелых условиях дифтеритом, последствия которого и свели его преждевременно в могилу... Как многим обязана ему русская разведка 1917 года» (Борис Никитин. Роковые годы... С. 60).

²Борис Суварин был арестован французской полицией 17 мая 1920 г., в связи с забастовкой шахтеров.

³«ИЗВЕСТИЯ ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА РАБОЧИХ И СОЛДАТСКИХ ДЕПУТАТОВ» являлись органом Петросовета. Газета выходила с 28 февраля 1917 г., с 1 августа 1917 г. — орган ЦИК и Петросовета. После Октября — официальный орган советского правительства.

⁴А.Ф. Керенский министром внутренних дел не был.

⁵Борис Суварин печатался в газете «Юманите», «Пепль», «Погаолер». Заметим, что в 1917 г. П. Лоран подозревал не «Известия», а газ. «Новая Жизнь» (см. док. 91).

⁶«ПОПЮЛЕР» — газета, основана в 1916 г. французскими центристами. С 1921 г. центральный орган французской соцпартии.

⁷«АВАНТИ!» («Вперед!») — газета, центральный орган Итальянской соцпартии, издается с 1896 г. (Рим—Милан).

⁸«МАНЧЕСТЕР Г АР ДИАН» («Страж Манчестера») — буржуазно- либеральная газета, издается с 1821 г.

 

91

Копия справки от 6/19 октября 1917 г., о которой идет речь в письме капитана Лорана*

Справка Весьма секретно

Французская В.М.** в России

Согласно сведениям из достоверного источника, антисоюзническая газета г. Горького «Новая Жизнь» отправила 5 сентября через National City Bank с разрешения кредитной канцелярии:

 

1) в Стокгольм 3000 кр. Ольбергу¹

2) в Нью-Йорк 300 дол. Гуревичу

3) в Рим 3000 ливров Чикотти

4) в Копенгаген 3000 кр. Гроссману²

5) в Париж 1500 фр. Суварину

(Этот Суварин в связи с м-м В. Васильевой, которой он должен передать или от которой должен получить деньги.)

Учитывая компанию, ведущуюся «Новой Жизнью», все вышеуказанные лица должны рассматриваться как подозрительные.

Копия: г. военному министру, 2-е бюро, Пempoгрaд, 6/19 октября 1917 г.³

Примечания:

* Заголовок документа.

** Военная миссия

РГВА. Ф. 7 К. Оп. 4. Д. 91. Л. 40-41.

¹Ольберг и ниженазванные лица были иностранными корреспондентами газ. «Новая Жизнь» и получали гонорары от редакции за информацию, публиковавшуюся под рубрикой «Телеграммы наших корреспондентов». Ольберг был также членом Стокгольмского комитета помощи политэмигрантам, возвращающимся в Россию (ГА РФ. Ф. 508. On. 1. Д. 53. А 91).

²Вероятно, Гроссман В., корреспондент газ. «Утро России» в Копенгагене.

³Копия этой же справки находится в личном деле на Бориса Суварина, содержащемся в фонде Главного управления национальной безопасности Франции. На сопроводительной описи к ней имеется запись: «Копия информации, переданной из Петрограда относительно связей Суварина с антисоюзнической газетой "Новая Жизнь". Генштаб просит проинформировать, насколько ценна эта информация» (РГВА. Ф. 1 К. Оп. 12. Д. 25023. Л. 301-303).

 

6.5. «Никитин обязался не говорить больше о Пьере Лоране»

(французская контрразведка о воспоминаниях Бориса Никитина, 1932 г.)

92

LQ/217-5 21 июля 1932 г.

«Последние новости»¹, газета, издающаяся на русском языке в Париже: 5, рю де Тюрбиго, Павлом Милюковым, бывшим министром иностранных дел Временного правительства, анонсирует и начинает печатать с 16 июля 1932 г. воспоминания бывшего начальника русской контрразведки Бориса Никитина под заголовком «В дни революции»².

Будучи офицером «Дикой дивизии», Борис Никитин 12 марта 1917 г. был поставлен во главе этой службы генералом Корниловым, командующим Петроградским округом, и остается на этом посту до конца июля 1917 г.

Он был тогда в постоянных связях с некоторыми офицерами нашей военной миссии, в частности, генералом, тогда полковником Лавернем, который ее возглавлял, майором Гибером и особенно капитаном Лораном, который был во главе 2-го бюро. И только что опубликованные в «Последних новостях» в номере от 16 июля воспоминания под заголовком «Союзники» свидетельствуют, что Никитин неоднократно намекал на то, что ему якобы сказал капитан Лоран, на демарши, которые он якобы делал, на документы и сведения, которые он якобы сообщал ит. д.

Неплохо было бы, если бы капитан Лоран был поставлен в известность об этой публикации. Было бы также нелишне штабу проследить за этой публикацией и, если нужно, получить от автора рукопись, которая после публикации отрывков в этой газете должна быть издана отдельной книгой³. Следует опасаться, в самом деле, как бы автор не разгласил таким образом — впрочем, без дурных намерений — вещи, которые наш генштаб имеет основания держать в секрете даже теперь, через 15 лет.

Примечания:

РГВА. Ф. 7 К. Оп. 4. Д. 154. Л. 128, 128о6., 137, 138.

¹«ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ» - газета, издавалась в Париже с 27 апреля 1920 г. по 11 июня 1940 г., с марта 1921 г. — орган Республиканско- демократического объединения (РДО). Главный редактор — П.Н. Милюков. Одна из крупнейших газет Русского Зарубежья.

²Последняя глава под названием «Обреченные» опубликована в газете от 4 октября 1932 г. Сразу же по окончании публикаций воспоминаний Б. Никитина между ним и Керенским на страницах «Последних Новостей» развернулась полемика, к которой присоединился бывший министр юстиции Временного правительства П.Н. Переверзев, по поводу того, кому принадлежит приоритет в подписании приказа об аресте большевиков: Переверзеву, с одобрения Терещенко, или Керенскому «по поименному, лично им утвержденному списку большевиков», в котором не было Троцкого и Стеклова, т. к. «в связях с германским генштабам не были уличены» (курсив мой. — С. 77.) и т. к. «Троцкий не был большевиком». Никитин, в свою очередь, заявлял, что 5 июля именно он и начальник Генштаба генерал Ю.Д. Романовский, получив приказ Переверзева от Терещенко, послали казаков на грузовиках не арестовать, а убить Ленина («Последние Новости». Париж, 1932. 12, 18, 31 октября).

³ Воспоминания Б. Никитина вышли в Париже отдельной книгой в мае 1937 г. после смерти Пьера Лорана (1935). В предисловии Никитин отметил: «Настоящее издание запаздывает по не зависящим от меня обстоятельствам» .

 

93

2 августа 1932 г.

Майор Лоран читал статью. Он позвонил в газету, где ему сказали, что воспоминания Никитина будут выходить главами раз в неделю и что в следующих главах французы больше не будут упоминаться*.

Автор хорошо известен майору Лорану. Это достойная уважения личность, о которой несколько месяцев назад он сообщил сведения в SRA*)

Именно через Никитина майор Лоран получил сведения о Чайкине, запрошенные им и недавно переданные майору [Ласкуль].

*) О Никитине сообщил П/а.

Примечания:

* На л. 125 из этого дела — выдержка из статьи Никитина, где он упоминает о Лоране, с припиской на полях,«что Никитин обязался, не говорить больше о Лоране. 17.8.32».

РГВА. Ф. 7 К. Оп. 4. Д. 154. Л. 126. Рукопись.

 

6.6. Удалось ли Л. Тома обнаружить тайную сделку большевиков с Германией?

(из воспоминаний бывшего военного атташе Франции в Швеции, 1933 г.)

94

Выдержки из 1-го тома воспоминаний бывшего военного атташе в Швеции полковника Л. Тома

август 1933 г.

ЗА КУЛИСАМИ ВОЙНЫ¹

Снабжение Германии. — Экономическая борьба с державами Антанты.

 

Глава V

Большевики и Интернационал против Антанты

I. Каждого, кто изучает в целом историю Великой войны, прежде всего поражает крайняя озабоченность Германии подготовкой на всех театрах военных действий и во всех сферах тотальной эксплуатации всех сил, способных помочь и закрепить победу.

Явление было повсеместным и в Скандинавии приобрело совершенно неожиданную форму вмешательства социалистов и крайне левых партий этих стран в пользу немецкой империи.

Сильными союзниками немецкого милитаризма на Востоке были большевики, а на Западе скандинавские социалистические секты. Первые завершили выход России из альянса, вторые разорвали в странах Антанты пакт Священного единения и на какое-то время заставили усомниться в достижении полной победы.

Если верить полковнику В. Николаи, начальнику разведслужбы немецкого генштаба*, Германия якобы перед войной располагала очень неукомплектованной службой разведки, которой не хватало кредита, она не обладала в достаточной мере ни методикой работы, ни соответствующим персоналом. Простое изложение фактов доказывает с лихвой неточность, содержащуюся в этой корыстной защите.

II. С очень давних пор немецкая дипломатия, которая знала о непостоянстве русских, считала возможным отколоть царскую империю от своих союзников и привести ее к сепаратному миру. Получив, в результате этого, возможность перенести все свои усилия на французский фронт, Германия очень надеялась закончить войну молниеносным ударом. И совсем не случайно руководители с Вильгельмнгграссе направили в качестве полномочного представителя в Стокгольм барона фон Люциуса², в прошлом секретаря посольства в Петрограде. Он мог там лучше и более надежно действовать, чем если бы оставался в царской столице.

Если действительно пожелать вспомнить о том, что русская империя оказалась полностью изолированной от остального мира и что она могла иметь связи с союзниками только через Швецию, то становится понятным, почему события, происходившие в Стокгольме, не могли не приобрести в глазах правительственных сфер Петрограда и всего общественного русского мнения значительную, исключительную важность. С зимы 1914 г. г. фон Люциус был озабочен оказанием воздействия на русскую прессу: он добился приезда в Стокгольм Колышкова**, редактора «Русского Слова».

Искусная немецкая пропаганда сделалась двуличной. Она спрятала свои когти, давая понять официальным (русским) представителям, которые более чем вяло сопротивлялись, что соглашение возможно и что воспоминание о дружбе, которая всегда объединяла две империи, позволит прийти к согласию и миру. Шум от этого пораженчества мощным эхом отозвался в той невероятной среде, которая окружала царя, и с июня 1916 года возможность заключения сепаратного мира там допускали все.

Постигшие Россию страдания переходили все человеческие границы. Вся тяжесть войны легла на нее, покинутую союзниками. Естественные потребности в обеспечении страны необходимыми товарами вынуждали ее вновь завязать связи с Германией.

Немецкая дипломатия ликует и уже считает, что близка к цели, когда в начале 1917 г. революция против царя опрокидывает все их надежды. Нужно признать, что она не позволяет этому удару судьбы сломить себя; то, что ей не удалось добиться от русской буржуазии, она рассчитывает теперь с еще большей легкостью добиться от победившей демократии. Меняются только посредники.

Дело в том, что для берлинских властей, ответственных за продолжение войны, начатая борьба имеет определенную и точную цель: вывести противника, в данном случае Россию, из игры. Чтобы реализовать эту цель, они готовы, вполне естественно, идти на любые риски: «Salut Patriae, suprema Lex»*** для них стала формулой самой тотальной борьбы, в которую была вовлечена Германия. При царском режиме они не останавливались перед тем, чтобы вступать в связь и субсидировать генералов, министров, высших должностных лиц, способных оказать влияние на правительство, также и с партиями нигилистов, готовых стать в оппозицию к нему. Они не останавливаются и после победы революции распространять анархию и уныние в этой несчастной стране, чтобы вы нудить ее покинуть своих союзников.

На пути к пропасти, куда необдуманно устремилась Россия, только один человек попытался приостановить безрассудное, безоглядное движение вперед мужиков и интеллигенции, лишенных рассудка от слишком легкого и полного осуществления их надежд. Этим человеком был Альбер Тома. В апреле 1917 г. наше правительство поручило министру вооружений, влиятельному члену социалистической партии, передать молодой русской революции приветствие от французской Республики. Приехав в Петроград, где у него уже была высокая репутация не только в политических, но и во всех патриотических кругах, которую он завоевал своей работой в военных структурах, этот человек, который в течение двух лет был погружен в работу в правительственных организациях, с первого взгляда сумел оценить последствия волны мягкотелости и праздности, которая с победой пролетариата обрушилась не только на народные массы, уставшие от войны, но также и на руководителей, жаждущих воспользоваться победой.

Наши дипломатические службы исчезли, выбитые из колеи событиями, которые они не смогли предвидеть. Правительство Керенского сообщило в Париж, что желало бы отзыва посла Палеолога, лично преданного царской фамилии и, в результате этого, ставшего подозрительным для революции, и его замены на «незапятнанного». Выбор правительства пал на Нуланса, бывшего военного министра и министра финансов, тогда президента военной комиссии в Палате депутатов. Он приехал в Петроград только в конце июня, и в течение этого долгого междуцарствия отделы нашего посольства, не имея связи с хозяевами положения, довольствовались тем, что собирали слухи, доходившие до них, и беспомощно присутствовали при быстром и с каждым разом все более глубоком распаде русской армии.

Альбер Тома, напротив, с первого же дня после приветствий исступленной толпы, обняв Керенского и передав ему привет от Франции, входит в контакт с членами нового правительства, многочисленными политическими организациями и командующими армий. Удивительная сила слова, которой обладал министр, приносит ему заслуженный успех. Воодушевленное безграничной убедительностью его речей, правительство, несмотря на отсутствие решения и своей абсолютной власти, восприняло его просьбы и под аплодисменты высказалось за продолжение войны, успех в которой был самым надежным залогом свободы и спасения возрождающейся России. Для получения поддержки этой резолюции Альбер Тома предпринял пропагандистскую поездку вдоль всей линии фронта, триумфальную поездку, во время которой его престиж, доверие, которое ему оказывала толпа, пробудили слабеющие силы и привели к тому, что вновь поставили на ноги этот труп, которым уже была русская армия, попытавшаяся предпринять новое и последнее наступление под командованием Брусилова.

Во время своей длительной поездки он, настолько опытный оратор, что умел манипулировать толпой, встретил тем не менее такую непримиримую оппозицию, так противоречащую привычному ходу политических собраний в России, что был очень удивлен и из любопытства захотел узнать своих оппонентов³.

Это был некто Ульянов, чаще называемый Лениным, недавно вернувшийся из Швейцарии, затем некий Троцкий, которому Париж долго предоставлял убежище и откуда он был выселен за участие в издании пораженческих газет, поляк Радек, женщина Суменсон, Каменев, Иоффе, известью члены большевистской партии, открытые противники молодой революции. Это был тот самый Ленин, который в начале апреля приехал в Петроград из Швейцарии через Германию проездом через Стокгольм и реквизировал для своего личного пользования великолепную гостиницу танцовщицы Tshinskaja****, жил там в окружении самых отъявленных анархистов, чтобы слабое правительство Керенского не попыталось что-либо предпринять для его выселения.

Альбер Тома составил верное представление о том, что эта пропаганда может иметь успех. Он увидел в ней главного врага молодой революции и самого опасного противника нашего влияния.

«Нужно дать непосредственно правительству Керенского возможность не только арестовать, но прежде всего дискредитировать в глазах общественного мнения Ленина и его последователей, выяснив, при каких условиях эти противники революции смогли проникнуть на территорию новой Республики, откуда поступают деньги, которые они так легко распределяют, и кто за ними стоит. По моим первым сведениям, ключ проблемы в Швеции. Срочно направьте все ваттти расследования в этом направлении и держите русское правительство в курсе Ваших действий и поисков», — предписывал мне Альбер Тома в начале июня 1917 г. Я поручил эту миссию капитану В. Ему удалось это сделать сверх всяких ожиданий менее чем за три недели. Я смог отправить в Петроград для передачи Терещенко, тогда министру иностранных дел, материальные доказательства взаимодействия ультрареволюционных движений. Конечно, наше правительство, в частности, министр вооружений, который продолжал интересоваться делами в России, были в курсе всех обстоятельств этого расследования.

В начале 1916 года в Neglinge недалеко от Saltsjobaden поселился некий русский беженец из Галиции Ганецкий. Он занимался, как и многие его соотечественники, торговлей в качестве посредника между Россией и Германией. Ему помогал скромный служащий Радек. Коммерция Ганецкого-Фюрстенберга была лишь фасадом, за которым скрывалась политическая деятельность в пользу крайне левых партий России. Любая политическая деятельность предполагает свободное распоряжение фондами: фонды на пропаганду, а также фонды, предназначенные на то, чтобы заполучить некоторую поддержку. Роль Фюрстенберга-Ганецкого заключалась в том, чтобы доставлять деньги большевистской партии в Петрограде, которые ей были необходимы. Откуда шли деньги, так свободно передававшиеся Фюрстенбергом товарищам из России? Из Германии. Фюрстенберг, в действительности сотрудник службы немецкой пропаганды, получал либо напрямую, либо через Парвуса из Копенгагена некоторые промышленные товары, красители или фармацевтические товары, часть которых продавалась на месте, а другая направлялась товарищу Суменсон в Петроград по обычной коммерческой форме, т. е. после получения от царского правительства лицензии на эспорт. Суменсон с помощью товарищей обеспечивала продажу этих товаров и перечисляла средства от продажи в казну партии. Это искусное прикрытие имело двойную цель: сберечь немецкие финансы, поставляя участвующие в деле фонды в обмен на товары, которых в Германии было в избытке, и прикрыть коррупцию под видом законной коммерческой операции. Чтобы укрепить силы тогда еще крошечной оппозиционной ультрареволюционной партии, немцы незамедлительно, сразу после мартовской революции, облегчили переезд в метрополию некоторых необузданных поборников всеобщей анархии, о существовании которых сообщали агенты, превозносившие силу их убежденности. В частности, именно Ленин был переброшен из Швейцарии в Россию, как говорят, в пломбированном вагоне. В то время, когда Германия подпольно впустила его в Петроград, подозревала ли она значимость этого человека в будущем? Я так не думаю. Влияние, которое он затем завоевал в аморфных массах русского народа, было откровением, и Германия воспользовалась этим.

Все воюющие стороны, впрочем, прилагали усилия к тому, чтобы монополизировать в своих интересах катаклизмы в России. Кроме направления Альбера Тома и нового посла Нуланса, наше правительство обновило и увеличило нашу военную миссию в надежде, что она добьется преобладающего веса в ведении военных операций, которые, мы надеялись, еще возможны. Мы направили также политическую миссию. 40—50 нигилистов, выдворенных в свое время из страны царской полицией и эмигрировавших в Париж, были выбраны нашими экспертами по русской политике на Кэ д'Орсе⁴ и прекрасным весенним утром 1917 года отправлены в Петроград, в надежде увидеть их во главе революционного движения, направив его в русло, благоприятное для интересов союзников⁵.

Возглавить эту экспедицию было поручено Ипполиту Луазону. Вне зависимости от обстоятельств трудно понять, почему вдруг переводчика с четырьмя нашивками возносят в неожиданный и новый для того времени чин⁶. Задолго оповестив об этом, караван передали под неусыпное попечение всех дипломатических, консульских и других властей. Его руководителя, приравненного к дипломату высокого ранга, должны были встречать, сопровождать различные заинтересованные службы. Лучшие номера в гостиницах были зарезервированы для его сотрудников. Но с самого отъезда возник серьезный конфликт между руководителем и членами миссии. Впитавшие в себя лучшие принципы новой революции, они отказались признать законность назначения Ипполита Луазона своим руководителем, который, однако, не мог себя упрекнуть ни за один час своей действительной военной службы, и, сделав одинаковыми для всех эти высокие должности, они гордились тем, что добились их отмены. Г. переводчик с четырьмя нашивками вынужден был капитулировать и отказаться от своего мундира. Товарищи потребовали даже от него письменного обязательства не кичиться своим званием. При этом условии они согласились сопровождать его в метрополию. Все шло хорошо или почти хорошо до Осло, но там, в результате первого контакта с товарищами-эмигрантами, которые, как и они, возвращались в Россию, норвежская полиция вынуждена была вытащить из грязи, сопроводить в полицейский участок, затем на вокзал добрую половину наших Missi I Dominici*****. Еще хуже было в Стокгольме. И когда Ипполит Луазон через несколько дней пересек русскую границу в Торнео, рядом с ним оставалось лишь несколько верных товарищей. По прибытии в Петроград они дезертировали. Интересы Германии оказались в лучших руках. Ленин был фанатиком******. Заинтересованные в успехе его дела, немецкие политические службы эффективно вели борьбу против возможного пробуждения националистических чувств русской революции.

Но Ленин был абсолютно неспособен получать деньги с намерением пользоваться ими или копить их. Напротив, апостол интегрального марксизма, он был фанатиком*******, и его доктрина была недалека от той, которую исповедовал немецкий генштаб — что цель оправдывает средства, и не имело значения, кто снабжает субсидиями, если они должны служить победе дела пролетариата!

В статье, появившейся в газ. «Иллюсграсьон» после смерти Красного Царя (январь 1924 г.), известный публицист, очень сведущий в российских делах, г. Людовик Нодо, напоминая, что знаменитый революционep Бурцев, ставший политическим противником Ленина, теоретически допускал, что творец русской революции скорее использовал до некоторой степени немецкий штаб, чем был его сообщником, добавлял, что все поиски, ставшие возможными в результате волнений в Германии, не позволили собрать четких доказательств, что Ленин был в 1917 г. платным агентом Германии. Именно к такому же заключению пришло и наше расследование в Стокгольме. Ленин не был платным агентом Германии в том смысле, что не получал от немецких властей миссии действовать определенным образом в обмен на денежное вознаграждение или на заранее оговоренную выгоду. Ленин был агитатором, на успех которого Германия делала ставку и которому она поставляла необходимые средства на его пропаганду. Полковник Николаи без обиняков признался в этом в своей книге «Тайные силы»:******** «После падения царского правительства, выселившего Ленина, он мог наконец вернуться в Россию. У него было два возможных пути возвращения: первый — через страны Антанты, который был для него запретным, второй — через Германию. Наше министерство иностранных дел воспользовалось им в надежде создать трудности правительству Керенского. Верховное командование нашей армии было, по правде говоря, противоположного мнения, но тем не менее дало свое согласие при условии, что Ленин и его свита будут обезврежены во время их пересечения Германии. Органы немецкой контрразведки получили задание следить за этим при их проезде».

Именно торговые книги стокгольмского Nya banken позволили нам обнаружить тайную сделку, которая существовала между Германией и большевиками. Увы! Там же мы нашли много других вещей и, в частности, вещественные доказательства в форме чековых книжек, которые буквально перед революцией марта 1917 г. службы немецкой пропаганды использовали для покровительства борьбы русских крайне левых партий против царизма, но к тому же еще они обеспечивали субсидиями некоторых крупных чинов царского правительства, находившихся за границей, с целью склонить их к мысли, что продолжение войны для России гибельно.

Вероятно, не стоит слишком заострять внимание на неприятностях от нравственного падения наших союзников. Но стоит еще раз о них сказать, так как именно в этом настоящая причина потрясений, которые обрушились на их несчастную страну.

Итак, сумев раздобыть перечень счетов, которые имел Фюрстенберг-Ганецкий в Nya banken⁷, можно было легко представить характер особой роли посредника, которая обеспечивала Фюрстенбергу возможность нащупывать своих корреспондентов, оценивать важность их операций и предопределять цель всей этой деятельности. Доказательство было найдено, и документы, переданные правительству Керенского, позволили 17 июля приступить к аресту небольшой банды большевиков. Одному Ленину удалось избежать ареста. Вовремя предупрежденный, он скрылся среди восставших матросов Кронштадта, где слабая полиция правительства не имела возможности его настигнуть. Троцкий, Каменев, Суменсон, Коллонтай были в тюрьме.

Мы думали, что революция сможет теперь следовать своей судьбе, что правительство укрепит свою власть и направит на борьбу с завоевателем всю энергию. Увы! Мы не учли непостоянства намерений и слабую волю хозяина времени. Напуганный своей собственной силой, Керенский сам через несколько дней отдал приказ освободить большевиков, которым, говорил он, можно было только предъявить обвинение в простом общественном правонарушении. Он сам отрешил себя от власти.

Вернувшись к своей пропаганде, адепты Ленина с возвращением своего учителя подготовили переворот, взяв верх в начале ноября над марионеткой, которую союзники в своем незнании русской души и русских дел спутали с Революцией.

С приходом Ленина к власти Россия окончательно созрела для сепаратного мира. Предварительные переговоры о мире в Брест-Литовске, подписанном через несколько месяцев, утвердили полную победу операции спецслужб с Вильгельмштрассе и позволили немецкому штабу вернуться к концепции 1914 г.: прикрыть русский фронт и перенести на французский фронт основную силу своего удара. Это было его большим успехом.

Но, может, пожелаете знать, что союзники были вынуждены предпринять против благосклонных шведов, которые таким странным образом облегчили немецкую деятельность в России, наперекор самым насущным нашим интересам, и, в частности, против этого знаменитого Nya banken, который, как полагают, замешан во всех операциях немецких разведслужб? Военный атташе, который приехал в Россию и жил гам весь этот мучительный период поисков и присутствовал при последних конвульсиях нашего русского союзника, смертельно сраженного предательством,решился предложить своим шефам вписать Nya banken и сто директора Улофа в черный список, подтвердив свою просьбу фотографией документов, которые устанавливали бесспорно, что этот банк действовал по приказу и в пользу Германии. Но он наткнулся на непримиримую оппозицию министра Франции⁸, который считал необходимым в интересах своей политики пощадить это учреждение. Дело в том, что Nya banken не только служил посредником немецких политических служб, но прежде всего он был банком шведской социалистической партии, богатой партии, фондами которой он распоряжался и их пополнял. Его директор А..., еврей русского происхождения, позже швед, был в то же время одним из самых видных членов партии, к которому больше всех прислушивались.

Итак, помнится, что в этот 1917 г. царили усталость, странная эволюция произошла в умах, и бессознательно все надежды устремились к этой социалистической партии, которую считали единственно способ ной положить конец ужасной борьбе. Более того, в Швеции, в самом Стокгольме, упорно говорили о конференции социалистов со всего мира, которые должны были собраться, чтобы навязать мир народам⁹. И вам станет понятно, почему наш министр, который стремился сыграть свою роль, был склонен к тому, чтобы пощадить Nya banken. Естественные потребности военного времени должны были отступить перед политическими требованиями, и Nya banken и его директор могли продолжать свободно пожинать плоды своей победы.

Ш. Дело в том, что в это самое время, когда немецкие службы так удачно обработали русскую проблему, их миссия в Стокгольме не теряла из виду борьбу против Франции и Англии. Там тоже интриги, прославление чувства свободы, которое возбуждало у народов желание положить конец войне, эксплуатировались с целью достижения немецкого триумфа.

Глубоко возбужденный вожаками масштаба Парвуса, рабочий класс Скандинавских стран, крайне враждебно относившийся к войне и единственно озабоченный тем, чтобы жить лучше, составил ту силу, которую, казалось, можно легко использовать против воли к борьбе стран Антанты.

Примечания:

* Colonel W. Nikolai: Geheime Machte. Internationale Spionage und thre Bekamp- liing im Weltkrieg. Leipsig. 1924. (Примеч. А Тома.)

** Фамилия искажена; надо: Колышко.

*** «Спасение Родины — превыше всего» (лат).

**** Имеется в виду Кшесинская.

***** Посланники господина (лат).

****** Convaincu (фр).

******* Persuade (фр).

******** Colonel W. Nicolai: Geheime Machte. Chapitre V. Auf den Kriegsschauplatzen, page 87. (Примеч. Л. Тома.)

РГВА. Ф. 7 К. On. 1. Д. 752. Л. 304-308. Вырезки из французской газеты «Ордр» за 26—30 августа 1933 г., № 6—10.

¹До публикации в газ. «Ордр» воспоминания Л. Тома прошли военную цензуру (РГВА. Ф. 7 К. On. 1. Д. 752. Л. 283, 284), стали публиковать ся уже после смерти Альбера Тома.

²В архивах ЦВ-РБ ГУГШ сохранилось дело на фон Люциуса, бывшего советника германского посольства в России незадолго до начала войны, свидетельствующее о том, что он вызывал интерес у русской контрразведки с 1909 г., что в 1917 г. пытались обнаружить его местонахождение, считая, что Люциус возглавлял шпионскую организацию при германском посольстве в Стокгольме. В декабре 1917 г. Кандауров в телеграмме Гиссеру сообщил из Швеции, что «Люциус находится здесь. Встречаю его почти ежедневно, ибо довольствуюсь с ним в одном и том же ресторане». 5 сентября суд. след. Лев Сергиевский производил осмотр подлинной выписки из дневника подпоручика лейб-гвардии Петроградского полка Тимрота:

Стокгольм, 4 июня н. ст., 1917... На террасе Гранд Отеля ужинал рядом с нашим столиком вдвоем с кем-то пресловутый фон-Люциус, германский посол в Стокгольме. Был он сильно пьян. Его собеседник не менее. Среди разговора фон-Люциус, отвечая на слова своего собеседника, сказал буквально следующее: «Не может быть никакой речи, что Ленин нам очень дорого обходится. Он сберегает нашу кровь, которая во много раз дороже, чем золото».

Тимрот готов был подтвердить эти слова, «в случае нужды», под присягой. (Слова Люциуса в дневнике — на немецком языке и в переводе на русский).

Выписка из дневника Тимрота поступила в ГУГШ от Игнатьева 2-го через полковника Ф.Е. Колонтаева, сотрудника русской военной миссии во Франции. 30 августа ГУГШ переправило ее прокурору Петроградской судебной палаты; находилась в фонде прокурора в деле, озаглавленном «Ленин», до передачи его в фонд 1826 (копию выписки см.: Ф. 1826. On. 1. Д. 21. Л. 403-404).

В деле на фон Люциуса есть и два документа за июль и сентябрь 1918 г. (на «организатора шпионажа вне пределов Петрограда и его окрест- носгей»), подписанные известными нам по 1917 г. чиновниками — начальником Регистрационного бюро Медведевым и и. об. начальника отделения Регистрационной службы штаба Северного участка и Петроградского района Чернявским (РГВИА. Ф. 2000. Оп. 16. Д. 2419; Д. 1866. Л. 14).

³Напомним об утверждении Керенского, что А Тома передал Г.Е. Львову по приезде в Россию «некоторую в высшей степени важную информацию о связях большевистской группы во главе с Лениным с многочисленными немецкими агентами».

⁴На набережной Кэ д'Орсе в Париже находилось здание МИДа Франции.

⁵См. Дополнения к части П, док. 1—3.

⁶Лейтенанту Луазону было присвоено звание майора.

⁷С торговыми книгами Нового банка французская разведка могла ознакомиться лишь при согласии его директора Улофа Ашберга, который давал на это согласие Следственной комиссии Временного правительства по расследованию Июльских событий, но она этим предложением так и не воспользовалась. В одном из донесений Кандаурова приводятся слова У. Ашберга: «Условия переводов денег из-за границы в шведский банк таковы, что в банке, кроме одного главного директора и главного бухгалтера, никто не может знать, от кого именно получена банком данная сумма» (курсив мой. - С. 77.). (РГВИА. Ф. 2000. Оп. 13. Д. 161. Л. 80-81; см. также док. 47.)

⁸Имеется в виду Альбер Тома.

⁹См. примеч. 4 к док. 4 из Части II. См. также ст. А.В. Ревякина: Франция и «Стокгольмская альтернатива»: внутриполитические факторы дипломатии в 1917 г. //Первая мировая война. Дискуссионные проблемы истории. С. 202—215.

 

6.7. «В СВЯЗИ С ОТСУТСТВИЕМ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ ВИНЫ, ДОЛЖЕН БЫТЬ ВЫСЕЛЕН С ФРАНЦУЗСКОЙ ТЕРРИТОРИИ»

 

(Улоф АШБЕРГ— «КРАСНЫЙ БАНКИР» ВО ФРАНЦИИ, 1921, 1940 гг.)

95

Письмо министра внутренних дел Франции П. Марро (Управление национальной безопасности) военному министру Л. Барту (генштаб армии, 2-е бюро, SCR)

N - 1181 Секретно Париж, 14 марта 1921 г.

С сопроводительным письмом № 1969 SCR 2/11 от 10 марта с. г. Вы предали мне сведение из Швеции¹ по поводу въезда во Францию большевистского агента Ашберга. Имею честь сообщить Вам, что шведский банкир Олаф Ашберг получил разрешение от премьер-министра, министра иностранных дел приехать во Францию для продажи русского золота².

Мы действительно очень заинтересованы в том, чтобы обеспечить себя золотом в обмен на франки и избежать того, как бы Советы не обменяли свое золото на другую иностранную валюту³.

Тем не менее, за этим банкиром будут строго следить во время его пребывания на нашей территории. О его отъезде из Берлина мне своевременно сообщат. Я буду держать Вас в курсе результатов этого наблюдения.

За министра внутренних дел, Директор национальной безопасности,

Начальник кабинета (подпись нрзб).

Примечания:

РГВА. Ф. 7 К. On. 1. Д. 1110. Л. 603. Подлинник. Машинопись.

¹Вероятно, имеется в виду телеграмма военного атташе в Стокгольме подполковника Гургена от 4 марта 1921 г. об Улофе Ашберге: «Банкир с сомнительной репутацией, немецкий агент во время войны, один из самых старых и наиболее воинствующих большевистских агентов в Швеции, более опасный, чем даже Красин и Литвинов. Хвастается, что приглашен в Париж, выехал из Стокгольма в Берлин, уверяя, что получит там разрешение на приезд во Францию. Я настаиваю на том, что получение такого разрешения произведет тяжелое впечатление и дискредитирует Францию» (РГВА. Ф. 7 К. On. 1. Д. 1111. Л. 8).

²Ашберг, с разрешения министра иностранных дел Франции Аристида Бриана, получил визу во французском консульстве в Берлине для поездки во Францию, прибыл 19 марта 1921 г., покинул Париж 3 апреля. За все время короткого пребывания во Франции находился под строгим наблюдением французских спецслужб. Вновь выехал в Берлин. 11 февраля 1927 г. приехал вместе с сыном на постоянное местожительство во Францию (РГВА. Ф. 1 К. Оп. 27. Д. 11805. Л. 27-31).

³ Из воспоминаний Улофа Ашберга: «Особый интерес в наших общих с торговой делегацией (советской. — С. 77.) сделках представлял экспорт российского золота. Оно продавалось, главным образом, Франции и Соединенным Штатам. Франция, официально объявившая бойкот российскому золоту, была самым активным его покупателем. Немецкие банки и банкиры также имели своих представителей в Стокгольме. Они скупали русское золото, меняли пробу на слитках, переплавляли монеты» (Ашберг Улоф. Между Западом и Россией. С. 45).

 

96

Из отчета французской полиции

январь 1940 г.

В течение многих лет полицейские службы привлекал внимание финансист, швед по национальности, г. Ашберг Олоф, он же «Олаф», родившийся 23 июня 1877 г. в Стокгольме (Швеция), в связи с его финансовой деятельностью, проходившей на службе Советов, и его членстве в организации RUP (Всемирная Ассамблея в защиту мира) и в Cercle des Nations (Клубе Наций).

Улоф Ашберг

 

Произведенные обыски

В связи с этим, в соответствии с инструкциями, полученными пре фектурой полиции и Управлением национальной безопасности, в начале войны были произведены обыски в местах проживания и резиденциях г. Ашберга: 21 и 23, рю Казимир Перье и 3, рю де ля Плянш в Париже; 54, авеню де Версай в Шатийон-су-Банё; в замке дю Буа-дю-Роше, коммуна Жуи-ан-Жозас (департамент Сена и Уаза); в замке де Бревьер¹, недалеко от Компьен (департамент Уаза).

Кроме того, г. Ашберг был приглашен сообщить все сведения о своей деятельности.

Допрос г. Ашберга Г.

Олаф Ашберг заявил 18 сентября [1939 г.|:

1912 г. — Что он основал в 1912 г. в Стокгольме банк «Nya banken»² с капиталом в 1 млн крон.

1915 г. — В 1915 г. он завязал связи с царским правительством и через посредство Русско-Азиатского банка предпринял меры, с тем чтобы добиться от Америки предоставления русскому правительству ссуды в 50 млн долларов³. После падения царского правительства он завязал связи с правительством Керенского, когда оно решило выпустить свой Заём, названный «Свобода». Он вложил в него 2 млн руб.

1917 г. — В 1917 г. Г. Ашберг ушел из своего первого банка, чтобы основать частный банк «Svenska Ekonomiaktie- bolaget»* с капиталом в 5 млн крон, который действовал до 1922 или 1923 г., когда был куплен у него Советами для создания своего основного капитала.

1918 г. — В конце 1917 — начале 1918 г., при посредничестве г. Фредрика Стрёма, генерального консула Советов в Стокгольме, он завязал связи с советским правительством. Он много раз приезжал в Москву и поддерживал связь с г. Шейнманом, директором Государственного банка, и г. Менжинским, министром финансов. Сначала его роль ограничивалась обменом рублей на различную иностранную валюту.

1919-1920 гг. — В 1919 или 1920 г., г. Ашберг не может вспомнить, Советы создали в Ревеле бюро⁴, предназначенное для ведения переговоров о финансовых соглашениях с заграницей. Г. Ашберг был в связи с директором г. Соломоном, затем его преемником г. Литвиновым.

1921 г. — Сначала г. Ашберг вел небольшие дела, с 1921 г. Они увеличились в объеме.

1922 г. — В 1921 или 1922 г., по-прежнему находясь во главе своего банка, г. Ашберг был назначен советским правительством президентом административного совета Коммерческого иностранного банка⁵ с годовым жалованьем в 50 000 долларов. Он жил тогда в Москве, где размещался банк, и занимал этот пост до смерти Ленина в 1924 г. «Советское правительство, — говорит г. Ашберг, — мне доверило этот важный пост в банке за оказанные услуги и потому, что правительство знало, что я верил в прочность этого режима, а также, что заявлял об этом в газетах, и наконец потому, что я имел многочисленные международные связи».

1921—1924 гг. — С 1921 по 1924 г. Советы вложили в его банк различными монетами (доллары, ливры) и ценными металлами (золото, платина) или драгоценными камнями (бриллианты, жемчуг) сумму приблизительно в 200 млн шведских крон (в то время крона равнялась 3 или 4 франкам). Ему было поручено как банкиру реализовать в валюту драгоценные металлы и камни, которые были ему доверены. Эти операции производились прежде всего с Америкой. Он сделал много операций с Comptoir Lyon Alemand⁶ в Париже и Стокгольме. С суммами, вложенными в его банк, г. Ашберг урегулировал многочисленные коммерческие операции. Заказы на них приходили через советское бюро в Ревеле. Эти операции заключались в урегулировании покупок товаров, необходимых Советам для восстановления внутренней жизни в их стране (покупка локомотивов, сельскохозяйственной продукции и т. д.). К нему также поступал заказ из той же организации на перевод значительных сумм за границу, т. е. в страны, где Советы имели счета. Г. Ашберг не может припомнить какие-либо переводы во Францию.

1930 г. — В 1930 г. для управления своими делами он основал под торговую фирму третий банк с капиталом в 1 млн крон с местонахождением в Стокгольме «Olof Aschberg Bankir Aktiebolaget». Этим банком руководят его два сына, являющиеся собственниками всех акций. Но фонды были поставлены им. Именно через это учреждение он осуществляет свои банковские операции.

Связи г. Ашберга.

Работая на Советы, г. Ашберг завязал в СССР и в других местах связи, которые продолжал поддерживать с Красиным, Довгалевским, Раковским и т. д. Он принимал в своем замке Буа-дю-Роше Довгалевского, когда тот был послом СССР во Франции. В Швеции он продолжал фигурировать среди приглашенных госпожой Коллонтай⁷, а в Париже приглашался на ежегодные празднования годовщины 7 ноября в советском посольстве. **

Вопрос: Так как Вы порвали все связи с СССР в 1924 г., как Вы объясните, что в сентябре 1928 г. и июне 1930 г. Вы поручились на 2 750 000 фр. за заказы, направленные в СССР во Всеобщую компанию электричества?⁸

Ответ: Я не порывал с Советами. Это правительство СССР порвало со мной связи, т. к. больше не нуждалось в моих услугах. Зная, что экономическое положение СССР здоровое, я продолжал вести дела, касающиеся этой страны, покупая переведенные векселя у третьих лиц. Эти векселя принимались правительством СССР, и я брал на себя их оплату. Чтобы делать это, я помещал векселя, которые становились моей собственностью, в Chase Bank или в American Express. Они не имели моей передаточной надписи, поэтому Советы не знали, что векселя проданы. Именно такого рода операция обсуждалась с Cie Generale d'Electricite. Она сама представляла векселя к оплате и переводила на мой счет в награду за мое поручительство. Я не боялся ручаться за крупные суммы, т. к. был убежден, что эти векселя будут оплачены.

Г. Ашберг и R.U.P.

После создания в начале 1936 г. «Всемирной Ассамблеи в защиту мира» (R.U.P.), объединяющей многочисленные пацифистские организации при активном содействии лорда Роберта Сесила (Нобелевская премия), офис французской секции этого движения, который сначала находился по адресу: 6, рю де ля Пэ, затем в мае 1937 г.: 7 бис, Пляс дю Пале Бурбон — был перенесен в сентябре 1937 г. в частную гостиницу г. Ашберга: 21, рю Казимир Перье.

Примечания:

* Шведское экономическое акционерное общество (ШЭАО).

** Далее следует заявление Улофа Ашберга на вопрос о его связях с Вилли Мюнценбергом, т. к., помимо финансовых документов, контрактов, был найден при обыске Ашберга и портфель, принадлежавший В. Мюнценбергу (1889— 1940). В нем содержались копии писем его к Сталину, Г. Димитрову (1882—1949), ИККИ (некоторые даются полностью или в выдержках). Ашберг заявил, что знал Мюнценберга со времени Циммервальдской конференции, встречал в Москве, когда возглавлял Коммерческий банк, а Мюнценберг был в это время депутатом-коммунистом в рейхстаге и представителем КПГ в КИ; когда он эмигрировал во Францию после прихода Гитлера к власти, согласился субсидировать пропагандистскую деятельность Мюнценберга против нацизма (с 1933 г. субсидия составила 500-600 тыс. франков) (РГВА. Ф. 7 К. On. 1. Д. 1111. А 118-122, 109-115).

РГВА. Ф. 7 К. On. 1. Д. 1111. Л. 107, 108, 115-118, 124.

¹В этом замке во время гражданской войны в Испании Ашберг дал приют ста испанским детям; в 1950 г. пожертвовал замок благотворительной организации «Институт Яльмара Брантинга».

²Из воспоминаний Улофа Ашберга: «"Новый банк" осуществлял операции с ассигнациями, особенно русскими. Мы скупали русские рубли и продавали их в странах, граничащих с Россией. Разница между покупкой и продажей давала большую прибыль» [Ашберг Улоф. Между Западом и Россией. С. 20).

³В 1915 г. Министерство финансов царской России, желая завязать прямые связи с кредитными учреждениями США, поручило У. Ашбергу заключить договор о предоставлении займа для России. Условия займа в 50 млн дол. сроком на 3 года были утверждены правительством и Николаем II 1/14 июля 1915 г. (Ашберг Улоф. Между Западом и Россией... С. 21, 25).

⁴После подписания мирного договора с Эстонией в феврале 1920 г. в Ревель направляется торговая делегация Центросоюза во главе с бывшим наркомом финансов И.Э. Гуковским. ШЭАО взяло на себя банковское обеспечение коммерческих операций с зарубежными фирмами, осуществлявшихся торговой делегацией. Для оплаты импортных товаров она вынуждена была использовать свой золотой запас. Экспорт советского золота мог иметь только контрабандный характер, т.к. продолжала осуществляться «золотая блокада» со стороны западных стран (из вступ. ст. А.В. Островского к воспоминаниям У. Ашберга: Из глубины времен. СПб., 1993. № 2. С. 14).

⁵Русский коммерческий банк открыл свои действия 1 декабря 1922 г. для осуществления операций с заграницей, первоначальный капитал в 5 млн дол. У. Ашберг — его руководитель и основатель, директора — В.В. Тарновский (бывший руководитель Сибирского банка в Петрограде) и Макс Мэй (бывший глава иностранного отдела «Гарант Траст Компа- ни»). Филиал банка в Петрограде возглавлял А.Р. Менжинский (1874— 1934), известный финансовый деятель царской России, брат В.Р. Менжинского. После отставки У. Ашберга 60% проданных им акций перешло в руки Госбанка, 40% приобрел Наркомвнешгорг (Ашберг Улоф. Между Западом и Россией. С. 17, 49—51).

⁶Дом «ЛИОН АЛЕМАН» (Comptoir Lyon Alemand) — французский банк, основан в 1880 г.

⁷В 1930—1945 гг. A.M. Коллонтай — посол в Швеции.

⁸ВСЕОБЩАЯ КОМПАНИЯ ЭЛЕКТРИЧЕСТВА - германская компания, осуществившая картельный раздел мира с Всеобщей электрической компанией США (General Electric) (Ганелин Р.Ш. Россия и США. 1914-1917. Л., 1969. С. 96). Основана в 1882 г. Эмилем Ратенау.

 

97

Из донесения французской полиции о «Клубе Наций»

4 февраля 1940 г.

В марте 1938 г. г. Ашберг основал, согласно закону от 1 июля 1901 г., ассоциацию под названием «Клуб Наций», основная цель которой — «организовывать между французами и иностранцами, проживающими или приезжающими в Париж, регулярные встречи, чтобы позволить тем и другим при взаимном уважении лучше понять друг друга и способствовать сближению французской и иностранной элит». Финансовый год Клуба в июле 1939 г. был закрыт с дефицитом в 1,5 млн, что для г. Ашберга было обременительно. Тем не менее он живо интересуется своим детищем. Этот интерес может свидетельствовать о желании вести интриги в международном плане.

В соответствии с этим, за г. Ашбергом велось тесное наблюдение с начала военных действий. Но, похоже, он сейчас держится крайне осторожно. Однако его нейтралитет может быть или есть лишь видимость. Он держится благодаря имеющимся у него средствам существования и связям, которые он сумел завязать.

Расследование на сегодняшний день свидетельствует, что против Олафа Ашберга следовало бы принять меры по выселению из Франции, конечно, при условии, если министерство иностранных дел такого же мнения, так как только этот департамент сможет оценить, как эта мера будет воспринята нейтральными странами. Следовало бы также спросить мнение министерства национальной обороны и войны (военная юстиция и 5 бюро).

В ожидании ответа из этих двух департаментов, следовало бы г. Ашберга направить в Центр Берне.

Примечания:

РГВА. Ф. 7 К. On. 1. Д. 1111. Л. 148.

 

98

Из отчета о показаниях, данных генералом Лавинь-Дельвилем офицеру 5 бюро генштаба армии 25 марта 1940 г.

Ф.4

22.080 26 марта 1940 г.

Дело Ашберга.

Генерал Лавинь-Дельвиль признал, что Ашберг служил Советам, в частности, принимая на себя оплату иностранными государствами — кредиторами счетов СССР. Эти финансовые операции — основа состояния Ашберга. Но с 1930 г. Ашберг прекратил свою деятельность в пользу Советов. В любом случае он полностью «прогорел» в свое время как советский агент. Поэтому генерал считает содержание Ашберга в концлагере ошибкой как с гуманной точки зрения, т. к. Ашберг — человек в возрасте, так и с точки зрения интересов национальной безопасности.

Действительно, Ашберг способен финансово отблагодарить за свое освобождение:

• преобразовав «Клуб Наций» в «Клуб Наций — друзей Франции и Англии», пропагандистскую организацию,

• преподнеся существенные дары службам разведки или французской пропаганды.

Генерал Лавинь-Дельвиль добавляет, что Ашберг, например, мог бы предоставить в пользу организаций, которыми занимается генерал, дар в 100 000 фр.

При любом варианте генерал не сомневается, что посольство Швеции служит гарантом деятельности Ашберга.

Примечания:

РГВА. Ф. 7 К. On. 1. Д. 1111. Л. 56-57.

 

99

Письмо премьер-министра, министра иностранных дел Франции Поля Рейно министру внутренних дел (Главное управление национальной безопасности) Анри Руа

№ 835 Париж, 29 апреля 1940 г.

Относительно г. Ашберга,

шведского подданного, интернированного в Берне.

Имею честь сообщить Вам, что шведский представитель в Париже только что направил в мой департамент новое исключительно настойчивое заявление по поводу его подданного г. Олафа Ашберга, который в начале военных действий был арестован, затем освобожден после проведения расследования, а в начале февраля был интернирован в лагерь Берне.

Г. Hennings отметил, что его соотечественник хорошо известен в Швеции, где подвергалась обсуждению его коммерческая деятельность, но в политическом плане его личность никогда не подвергалась сомнению. Он известен в своей стране как франкофил и даже как сторонник и «пропагандист» нашего дела, в пользу которого опубликовал в шведской прессе множество статей; и никто в Стокгольме не может даже подумать, что Ашберг мог работать в каком-то смысле против наших интересов.

Впрочем, в любом случае интернирование подданного нейтральной страны без суда в концлагерь означает беззаконную меру, которую очень трудно оправдать, и мои службы неоднократно привлекали к этому внимание нашего департамента.

Дело Ашберга, похоже, вызывает в Швеции живое возбуждение. Hennings сообщил мне об отправке Манифеста в защиту своего соотечественника, подписанного очень большим количеством шведских известных деятелей.

Я лично считал бы в таких условиях особенно своевременным, чтобы Ашберга не держали больше в концлагере, и либо его регулярно вызывать в суд, либо выселить с нашей территории или же освободить, в зависимости от степени тяжести обвинения, которое может быть выдвинут против него и которое оценить, конечно, предстоит Вам.

Считаю долгом добавить, что г. Эрве де Лиро, депутат Иль-э-Вилен, сообщил мне 4 апреля копию памятной записки, представленной I. Жоржем Шресгей, адвокатом Верховного суда, которому поручено защищать интересы Ашберга, с просьбой разрешить новое изучение дело Ашберга, «в соответствии со ст. 4 декрета от 30 ноября 1939 г.».

Был бы признателен получить от Вас информацию о решении, к которому Вы придете в отношении этого шведского подданного.

Примечания:

РГВА. Ф. 7 К. On. 1. Д. 1111. Л. 11-13.

 

100

Из письма министра национальной безопасности и войны Эдуарда Даладье в МВД

12 мая 1940 г.

Прилагая к письму справку разведки, дополняющую те сведения, которые я направил в Ваши службы 25 июля 1939 г. под № 8.925, имею честь сообщить, что, в связи с отсутствием доказательств вины, Ашберг, по моему мнению, должен быть выселен с французской территории.

Примечания:

РГВА. Ф. 7 К. On. 1. Д. 1111. Л. 4-5.