Книги о Ленине

ГЛАВА 4

«ОТСУТСТВИЕ ОБРАТНОЙ СИЛЫ ЗАКОНА»

ДЛЯ ПОЛИТЭМИГРАНТОВ, ВЕРНУВШИХСЯ в Россию через Германию

23

Телеграмма поверенного в делах в Швейцарии A.M. Ону А.А. Нератову

№ 613 Секретно [Берн],       17/30 июля 1917 г.

В связи с готовящимся массовым отъездом из Швейцарии «социалитов-пораженцев», а также ввиду нежелания известной части эмигрантов интернационалистов ехать чрез Германию, Центральный комитет впервые собирается устроить коллективный отъезд эмигрантов чрез Англию. Желающих, вероятно, будет около двухсот пятидесяти человек. Английская миссия настроена враждебно относительно евреев и интернационалистов, кои преобладают в Цюрихском комитете. Тем не менее, если русское правительство сочтет желательным оказать содействие проезду в Россию этих людей, то английская миссия особых препятствий в выдаче визы делать не станет. Прошу инструкций, должен ли я оказать поддержку Цюрихскому комитету перед великобританской миссией. В утвердительном случае мне придется выдать столько паспортов, сколько потребует комитет для своих членов. Состав Цюрихского комитета миссии весьма мало известен. Бывший председатель его Бойск* приходил ко мне в свое время и настойчиво требовал, чтобы я оказал содействие эмиссару комитета пресловутому Роберту Гримму. У союзных миссий комитет пользуется отвратительной репутацией, так как свыше четырехсот его членов уехали чрез Германию и многих из них союзники считали германскими агентами- провокаторами. Союзникам также стало известным, что среди уехавших было пятьдесят семь неэмигрантов. Отношения миссии к комитету ограничиваются почти исключительно деловой перепискою, в которой комитет требует денег от Временного правительства на нужды эмигрантов и гарантий, что правительство будет продолжать оказывать комитету материальную поддержку.

(подпись) Ону.

Примечания:

* Искажена фамилия; надо: Биск.

РГВИА. Ф. 2000. Оп. 16. Д. 2450. А. 85. Гектограф.

24

Шифротелеграмма С.А. Голованя в Огенквар

№ 00552

На № 33010 В. секретно Понтарлье, получена 21 июля 1917 г.

По полученным ГУГШ'ем сведениям, в течение августа, вероятно, в первой половине его по новому стилю, из Швейцарии намеревается отправиться в Россию через Германию новая партия русских политических эмигрантов или выдающих себя за таковых, принадлежащих к партии Ленина. Поездка их устраивается германским правительством, которое, как говорят, снабдит их оружием с целью вызвать вооруженное столкновение их с французскими и английскими военными контрольными властями на русской границе в Торнео¹ и тем самым посеять рознь и несогласие между Россией и союзниками, придав этому столкновению преувеличенные размеры и характер враждебности Франции и Англии по отношению к России.

Головань.

Справка: Союзникам, сообщено 24 VII.

Расшифровал: прап. Козьмин.

Верно: штабс-капитан Дмитриев.

Примечания:

РГВИА. Ф. 2000. Оп. 16. Д. 2450. Л. 131. Машинописная заверенная копия. На полях от руки резолюция: КРЧ./ Необходимо срочно предупредить состоящие при ГУГШ союзнические военные миссии, а также пограничные пп. и М-во Ин. Д. Последнее должно дать указание Стокгольму, чтобы без паспортных форм никто не был выпущен. 22/ VII П.

¹ Начальник п. п. в Торнео Борисов 26 июля сам информирует Огенквар о такого же рода слухах, а, возможно, сознательной дезинформации: «Английский контрольный офицер сообщил следующее полученное им сведете: "Русский ГУГШ сообщает, что немцы посылают русских эмигрантов как своих агентов с бомбами и огнестрельным оружием, чтобы сделать нападение на пункт со специальной целью провоцировать инцидент на границе". Подписана начальником союзных контрольных бюро» (РГВИА. Ф. 2000. Оп. 16. Д. 2450. Л. 134).

25

Справка ЦБ ГУГШ

Секретно [Петроград], 21 июля 1917 г.

После объявления политической амнистии началось массовое возвращение эмигрантов из-за границы. Часть их ехала морским путем через Англию, другая часть, не желая подвергаться опасности со стороны подводных лодок, позволила себе прибегнуть к немецким консулам с ходатайствами о пропуске через Германию. Подобные ходатайства обычно охотно удовлетворялись. Как известно, именно этим способом прибыл в Россию Ленин и другие лица, ныне привлеченные по 108 ст.

Ходатайства о пропуске через германские владения подавались главным образом эмигрантами, находившимися в Швейцарии. Между тем швейцарские эмигрантские колонии находились в несколько особом положении сравнительно с эмигрантскими поселениями в Англии, Франции и Италии.

С самого начала войны Швейцария сделалась одним из главнейших центров германской разведки и германофильской пропаганды. Сюда стекались все сомнительные и нравственно неустойчивые элементы, внушавшие подозрение английским, французским и итальянским властям. Здесь издавались на русском языке пораженческие газеты, распространявшиеся затем в лагерях военнопленных. Здесь несомненно имела место и вербовка агентов и эмиссаров.

Для характеристики положения вещей, создавшегося в Швейцарии в момент объявления амнистии, можно привести телеграмму нашего военного агента от 30 марта сего года:

«22 марта в Женеве состоялся митинг русских эмигрантов, на коем присутствовали неприятельские агенты, усиленно агитировавшие. Из выступавших лиц некая Балабанова состоит австрийским агентом, а некий ЛУНАЧАРСКИМ является сотрудником выходящего с марта месяца в Женеве Обозрения, получающего субсидию от австрийского консульства. Сотрудниками журнала состоят главным образом австрийские и мадьярские журналисты, итальянские дезертиры и польские социалисты австрофилы. Прибывший на это собрание германский агент из Цюриха заявил, что желающие ехать должны обратиться в Центральное собрание в Цюрихе, где они получат средства на дорогу. Поездка предполагается через Германию и на немецкие деньги.

Некоторые из желающих ехать жили до сего в Швейцарии на германские и австрийские деньги»¹.

Как известно, переезд через Германию нескольких партий эмигрантов действительно состоялся. Из двух лиц, поименованных в сообщении военного агента — Анжелика Балабанова прибыла в Россию вместе с Робертом Гриммом, сопровождала его всюду, переводила на митингах с немецкого языка на русский речи, произносившиеся им в Кронштадте и других местах, а после высылки Гримма была выпущена за границу «по спешному партийному делу», согласно ходатайству министра земледелия В.Н. Чернова. Литератор Анатолий Луначарский доселе состоит членом Центрального комитета Всероссийского съезда Совета рабочих и солдатских депутатов, где является лидером меньшевиков-интернационалистов. Во время событий 3—5 июля он с особенной горячностью протестовал против всяких репрессивных мер по отношению к Ленину и его сотрудникам.

Для предотвращения дальнейших переездов русских эмигрантов через Германию нашим консулам за границей ныне предложено не выдавать впредь паспортов лицам, кои совершили таковой переезд. Означенная мера, разумная сама по себе, не вполне достигает цели. Дело в том, что эмигрант — русский подданный, прибывший на границу без паспорта, не может, в силу основных принципов международного права, не быть допущен в пределы России, буде пограничные власти соседнего государства станут требовать его приема. Попав таким образом в Россию, следующий из Германии эмигрант не несет затем никакой ответственности, ибо деяние его не предусмотрено существующими законоположениями.

Проезд через Германию с согласия и содействия германских властей, конечно, не является еще актом измены, хотя и создает весьма основательное предположение в пользу вероятности того, что деятельность данного лица может прямо или косвенно содействовать намерениям и видам враждебной державы. Но таковой проезд является по меньшей мере поступком нелояльным с патриотической точки зрения и вредным для целей государственной обороны. Поэтому он не может оставаться без наказания.

Ввиду сказанного, представлялось бы в высшей степени желательным издание Временным правительством в порядке спешности особого закона, карающего тюрьмой и ограничением прав всякого русского гражданина, проехавшего через Германию или Австрию по пути нейтрального государства в Россию.

К сожалению, общее положение об отсутствии обратной силы закона избавляет от его действия тех лиц, кои уже успели проехать в Россию. Но даже и в отношении их означенный закон сыграл бы свою роль как моральное осуждение их поступка со стороны авторитетной всенародной власти.

П. Губер.

Примечания:

РГВИА. Ф. 2000. Оп. 16. Д. 2450. Л. 209-210. Машинописная копия.

¹ Эту информацию Головань, как и предыдущие: от 26 марта о заседании русских социалистов по «обсуждению предложений германского правительства» (РГВИА. Ф. 2000. Оп. 16. Д. 2450. Л. 4,7) и от 21 июля (см. док. 24) — также, вероятно, получил от Брута.

26

Из письма военного агента в Дании, Швеции и Норвегии Д.Л. Кандаурова генерал-майору Н.М. Потапову

No 1139 Секретно Стокгольм, 22 июля (4 августа) 1917 г.

4) генеральный консул не устанавливает личность эмигрантов, а выдает им лишь паспорта на основании письменных требований местного эмигрантского комитета. Кроме того, некоторые эмигранты, едущие через Германию, как, например, Ленин и К°, вообще вовсе не обращаются ни в миссию, ни в консульство за получкой паспорта или документов, а едут прямо в Торнео¹.

5) за последнее время шведские и норвежские власти ставят условием выпуска на сушу прибывших морем эмигрантов дачу миссией обязательства, что эмигранты будут немедленно беспрепятственно впущены в Торнео, и, получив такое обязательство, везут их транзитом по

Скандинавии, минуя обязательно Стокгольм, и без права остановки и, кажется, даже под негласным дозором своей сыскной полиции.

Д. Кандауров.

Примечания:

РГВИА. Ф. 2000. Оп. 16. Д. 1848. Л. 70. [Машинописная копия.]

¹ Ленин получил в русском генконсульстве в Стокгольме 31 марта (13 апреля) свидетельство для проезда в Россию, а 2/15 апреля в русском консульстве в Хапаранде 300 шведских крон в качестве пособия для группы политэмигрантов, возвращающихся в Россию [Ленин В. И. ПСС. Т. 31. С. 646; Т. 49. С. 435), для личных расходов при проезде через Финляндию.

27

Из письма А.И. Доливо-Добровольского в Огенквар ГУГШ

№ 12851 Петроград, [31 июля] 1917 г.

В дополнение к сношениям № 12123 и 12747.

Российская миссия в Стокгольме уведомила министерство иностранных дел, что 30 сего месяца выехали в Хапаранду 10 эмигрантов, прибывших в Стокгольм из Бельгии 3 недели тому назад. Сведения об обозначенных лицах были сообщены Генеральному штабу в вышеуказанных отношениях¹. Российская миссия в Стокгольме просит разрешить этим лицам переезд в Россию, так как они произвели благоприятное впечатление в смысле политической благонадежности, и эмигрантский комитет ручается за них.

Вместе с тем миссия просит обменять временные свидетельства, полученные в Брюсселе, на пропускные свидетельства через границу².

О проезде эмигрантов миссия телеграфно сообщила в Хапаранду.

Просьба уведомить о последующем.

Доливо- Добровольский.

Примечания:

РГВИА. Ф. 2000. Оп. 16. Д. 2413. Л. 262. Подлинник. Машинопись.

¹ 14 июля ГУГШ получило сообщение, что в Стокгольм прибыли из Бельгии через Германию Ф.С. Немировский, П.Н. Трунов, Н.М. Шерешов, Дебора Рабинович, М.И. Весник, Л.А. Фишелев, А.И. Рабинович, Е.Л. Киселев, А.Х. Бейлин (см. док. 17), И .Я. Творский, что их рекомендуют Феликс Немировский, Зеленый и Абрам Рабинович как лиц, принимавших открытое участие в революционном движении и вынужденных эмигрировать. 29 июля МИД просил ускорить с ответом. Ранее, 26 июля, МИД информировал ГУГШ, что эти лица выехали в Стокгольм, заручившись предварительным разрешением Временного правительства, по ходатайству датского социалиста Стаунинга, что все они известны Авксентьеву, Лункевичу, Ракитникову, Монасону (РГВИА. Ф. 2000. Оп. 16. Д. 2413. Л. 60).

² ЦБ уведомило 6 августа Правовой департамент МИДа, что, по распоряжению военного министра, эти лица могут быть пропущены «ранее выполнения ими паспортных формальностей, установленных правилами 25 октября 1916 г.». 9 августа МИД препроводил 10 опросных листов (меньшевики, эсеры), и в этот же день Чернявский дает распоряжение на п. п. Торнео о пропуске их в Россию (РГВИА. Ф. 2000. Оп. 16. Д. 2413. Л. 260-277, 302-303, 320).

28

Выписка из бюллетеня Исполнительной комиссии Цюрихского эмигрантского комитета по возвращению русских политических эмигрантов*

Цюрих, 20 августа [н. ст.] 1917 г.

ЦК для возвращения политэмигрантов в Россию, вынужденный силой обстоятельств, изложенных в его бюллетенях, организовать две массовые поездки через Германию, считает своим долгом выразить свой энергичный протест и глубокое возмущение по поводу неприличного и недостойного поступка русского пресс-бюро в Берне, выражавшегося в сообщении от 7 августа 1917 г.: «В то время как России угрожала смертельная опасность и надо было воздвигнуть новый здравый государственный фундамент вместо старого развалившегося, Германия специальными поездами отправляла в Россию бунтовщиков и анархистов»**, — имевшим целью придать поездкам ложное освещение и двусмысленный характер, позволяя подозревать солидарность между действиями германского правительства и целями ехавших эмигрантов.

ЦК тем более возмущен такого рода приемом, что бюро, существующее на средства Временного революционного правительства, позволяет себе аттестовать громадное большинство русских революционеров, использовавших свое право на амнистию, как устроителей беспорядков и дезорганизаторов русского государства в интересах Германии.

Примечания:

* Эта выписка из бюллетеня была сделана в Центральном военном почтово- телеграфном контрольном бюро (ЦВПТКБ), куда был передан из МИДа для просмотра весь пакет с документами, находившимися в дипломатической вализе Фрумкина. К данному документу сделана приписка, что выписка из бюллетеня «по поводу массовых поездок через Германию представляется как имеющая непосредственное отношение к контрразведке».

** В документе дан немецкий текст и его перевод на русский язык.

РГВИА. Ф. 2000. Оп. 13. Д. 213. Л. 16. Машинопись.

29

Открытое письмо комиссару Врем, правительства С.Г. Сватикову*

Во вчерашнем разговоре с членами делегации от Цюрих. Эвакуационного К— и Центр. Секретариата эмигр. касс Вы заявили, между прочим, что поездка через Германию — подлость, и при каких бы то ни было условиях эмигранты должны ехать «лишь единственно честным путем — через Францию и Англию». Являясь к Вам в качестве делегации эмигрантов, мы считали необходимым изложить Вам их нужды; начать бесплодную дискуссию по поводу Вашего заявления мы не сочли возможным, так как явились для другой цели, но оставить его без ответа мы не можем.

Мы не будем касаться личности тт. эмигрантов, ехавших через Германию; многие из них, как Вам хорошо известно, играли самую видную роль в великой задаче освобождения России, отдали ей все свои силы, являются общепризнанными лидерами русских социалистам, партий. Самый этот факт требовал чрезвычайной осторожности, прежде чем высказать определенное мнение об их поступке. Квалифицируя этот поступок «подлостью», Вы поставили вопрос на моральную почву. Для Вас эти люди прибегли к средству гнусному, чтобы добиться своей цели — возвращения в Россию, гнусному, не правда ли, потому, что Россия воюет с Германией, потому, что — море крови между германским и русским народом. Единственно допустимый для русского революционера путь, по Вашему мнению, путь «честный», как Вы выразились, это путь через Францию и Англию.

Наше мнение на этот счет иное. Мы считаем, что оба пути одинаковы для нас. Теперешняя мировая война является войной имперьялистской, войной, где гибнут народы во имя интересов господствующих классов. В одинаковой степени мы считаем правительства всех стран врагами народов, равно виновными в мировой бойне. Мы не имеем предпочтения к той или иной группировке правительств, а равную ненависть ко всем им. Поэтому для нас, социалистов-интернационалистов, нет разницы в выборе пути. Один путь — через Францию и Англию— нам был с самого начала отрезан усилиями союзных России правительств при полном бездействии Временного прав-ва. В каких условиях наши товарищи проехали через Германию, как они к этой поездке были вынуждены, нами было опубликовано. Политическую и моральную ответственность за проезд наших товарищей через Германию мы всецело разделяем с ними, считая себя правыми перед нашею революционной и социалистической совестью.

Мы уверены и знаем, что поездка наших товарищей через Германию встретила полное одобрение со стороны революционного авангарда рабочего класса всех стран, мнение которого для нас лишь и дорого.

2 члена .делегации: И. Плотник. Ф. Ильин.

Женева 23/VIII 1917 г.

Примечания:

* Заголовок документа.

ГА РФ. Ф. 324. Оп. 2. Д. 33. Л. 1-2. Подлинник. Рукопись. Написано старой орфографией.

30

Письмо Центрального комитета по возвращению русских политэмигрантов, живущих в Швейцарии, С.Г. Сватикову

Цюрих, 4 сентября 1917 г. [н. ст.]

Милостивый Государь!

В ответ на выраженное Вами в разговоре с нашими делегатами желание получить списки эмигрантов, уехавших в Россию через Германию с двумя организованными нами поездами, позволяем себе сообщить от имени Центрального комитета нижеследующее:

Центр, ком. выражает полную готовность содействовать разъяснению всяческих дел, возникших в связи с 1ыдвигаемыми против участников этих поездок обвинениями. (Такие голословные, совершенно бездоказательные обвинения содержатся, между прочим, в циркуляре тов. министра иностр. дел в обоснование ограничительных мер по отношению к эмигрантам.) Центр, ком. готов доставить все нужные сведения и документы, в т. ч. список уехавших, комиссии или учреждению, которые давали бы достаточные гарантии беспристрастности и демократичности; одной из таких существенных гарантий мы считаем непосредственное участие в работах такой комиссии представителей крупных эмигрантских организации, в том числе нашего комитета¹.

Ввиду того, что фактически возможно полное расследование выдвигаемых обвинений может быть произведено лучше всего в Петрограде, Центр. Ком. предлагает Вам обратиться со всеми предложениями, касающимися этого вопроса, к делегатам Центр. Ком. в Петрограде. У них имеются все могущие Вам понадобиться сведения.

Члены наших делегаций в Петрограде:

делегаты в 1-й поездке

1. Марк Борисович Натансон-Бобров*

2. Семен Юлиевич Бронштейн-Семковский

делегаты во 2-й поездке

1. Исаак Соломонович Биск

2. Михаил Федорович Владимирскии

Примите выражение нашего уважения.

За Центральный комитет по возвращению русских политэмигрантов, живущих в Швейцарии,

С. Багоцкий.

Примечания:

* Ошибка в отчестве; надо: Марк Андреевич Натансон-Бобров.

ГА РФ. Ф. 324. On. 1. Д. 14. Л. 57. Подлинник. Машинопись. Название Комитета на фр. яз. штампом.

¹ Председателем созданной в Цюрихе следственной комиссии стал С. Багоцкий, автор письма.

31

Доклад по ГУГШ, Огенквар, ЦБ, А.Ф. Керенскому¹

N 259 Петроград, 30 августа 1917 г.

Представляя при сем список русских эмигрантов, проживавших в Болгарии, проехавших через Германию и возбуждающих из Стокгольма ходатайство о разрешении въезда в Россию — с указанием представленных им поручительств, докладываю, что неблагоприятных сведений об этих лицах в смысле причастности к военному шпионству в распоряжении Главного управления Генерального штаба не имеется².

По сообщению министерства иностранных дел, основанному на непроверенных донесениях нашего посланника в Стокгольме, Николай СЕМАШКО принадлежит к фракции большевиков.

Ввиду проезда всех указанных лиц через Германию, что, впрочем, должно быть объяснено проживанием их до сего времени в неприятельской стране, испрашиваю указаний, кто именно из них подлежит пропуску в Россию^3.

Приложение: Список и 8 опросных листов.

Генерал-майор Романовский.

Генерал-майор Потапов.

Примечания:

РГВИА. Ф. 2000. Оп. 16. Д. 2413. Л. 196. Подлинник. Машинопись. Карандашом записи: Доложено. Нач-к Ген. шт. получил приказание отложить на некоторое время со впуском в Россию этих. лиц. 1/IX. П. 2 об-кв / Начальник Генерального Штаба лично передал мне разрешение Военного министра впустить этих эмигрантов в Россию. 9/1Х.

¹ Доклад о политэмигрантах был направлен Керенскому после получения из русской миссии в Стокгольме 24 августа опросных листов восьми политэмигрантов, проживавших в Болгарии, а также В.К. Дебогория-Мокриевича и Веры Горовиц, ожидавших в Стокгольме разрешения на возвращение в Россию.

² В списке значатся Н.А. Семашко, С.Ш. Зборовский, И.Г. Кинкель, И.И. Штван, П.В. Кузьмин, А.С. Хренников, Н.Ф. Карцов, А.А. Вербов с женами и детьми, а также жена эмигранта Витмана. Против каждой фамилии — указанные политэмигрантами возможные поручители и от кого конкретно получены были поручительства. Семашко среди поручителей назвал Ленина, Плеханова, Мартова, Троцкого и др. В конце его опросного листа — подписи поручителей: члена комитета Московской объединенной организации РСДРП Н.А. Рожкова и члена ЦИК CP и СД М.И. Гольдмана-Либера (правый меньшевик) с припиской от него: «Д-р Н.А. Семашко мне лично хорошо известен был как политический эмигрант в 1911 г., удостоверяю его как честного русского революционера». За Кинкеля, Хренникова и Вербова поручилась Мария Спиридонова, за Кузьмина и Штвана — член ИК эсеровской партии Зельман. Карцов назвал поручителей Фр. Платтена в Цюрихе и Цюрихскую секцию РСДРП (поручительства не представлены). Зборовский указал среди поручителей Организационную комиссию РСДРП и всех осужденных по делу Петербургского Совета рабочих депутатов 1905 г.; поручился член ЦК К.М. Ермолаев и член оргкомитета Б. Цетлин.

³10 сентября было сообщено в Стокгольм разрешение Керенского, на п. п. в Торнео препровождены 8 опросных листов с фотографиями и с указанием, что они «при въезде подлежат тщательному допросу». Список был проверен в ЦБ 14 сентября. Из восьми политэмигрантов на пятерых имелись карточки в ЦБ (кроме Штвана, Хренникова и Карцова). Как свидетельствуют документы, опросные листы пришлось повторно направлять в ГУГШ и в Торнео соответственно 21 и 27 сентября. Разрешение было дано «по особому распоряжению военного министра» (РГВИА. Ф. 2000. Оп. 16. Д. 1957. Л. 138-140; Д. 2413. Л. 181-213).

32

Из Отчета Временному правительству С.Г. Сватикова о командировке с особым поручением за границу в мае—сентябре 1917 г.¹

Русская политическая эмиграция за границей: А) Возвращение на родину, эмигранты и дипломаты. В Россию в первую очередь устремились те люди, которые находились в материально лучшем положении, нежели остальная масса эмигрантов, или же получили денежную поддержку из России (а м. б., некоторые из Германии). Я ходатайствовал в свое время о разрешении мне не допустить в Россию г. В.И. Ульянова-Ленина и пассажиров его поезда, приехавших вместе с ним через Германию. МВД под давлением, по-видимому, Совета р. и с. д. не согласился на это.

Но могу сказать, бернская миссия (консульская) сделала все, чтобы создать для эмигрантов невыносимое положение. Можно бы было подумать, что гг. дипломаты чинили препятствия только Цюрихскому комитету, объединявшему преимущественно интернационалистов, особенно ввиду отправки этим Комитетом двух поездов через Германию. Притеснениям в одинаковой степени подвергались и оборонцы.

Цюрихский комитет заявил мне, что, приходя в отчаяние от притеснений, чинимых бернской миссией, он готов отправить еще один поезд через Германию. Я сказал , я, как и вся Россия, считает проезд через Германию подлостью. Но скажу откровенно, познакомившись с крупными гадостями и мелкими пакостями, которые чинились агентами старого режима за границей эмигрантам, я вполне уразумел тяжкое положение эмиграции и считаю своим долгом в самых резких выражениях заклеймить всех тех, кто превратил амнистию, провозглашенную для лиц, боровшихся против царского режима, в какое-то издевательство.

Что касается связи между германским шпионажем и лицами, проехавшими через Германию, то выяснение этого вопроса является крайне необходимым. Во время пребывания моего в Швейцарии я обратился к Цюрихскому эмигрантскому комитету с предложением представить мне список лиц, проехавших через Германию, комитет ответил мне, что поездка Ленина организована им самостоятельно, два же дальнейшие поезда организованы Цюрихским комитетом, и просил у меня времени для размышления. Затем сообщил мне, что не считает удобным сообщить список товарищей, проехавших через Германию, но указывает мне имена лиц, стоявших во главе поездов и проживающих ныне в Петрограде. Ни военный агент в Швейцарии, ни русская миссия гам же не знали имен проехавших через Германию. Ввиду сего препровождаю в подлиннике для г. министра-председателя с просьбою разослать в копиях министру внутренних дел, начальнику Генерального штаба и комиссару над б. Управлением петроградского градоначальства подлинный список лиц, проехавших через Германию во всех трех поездах, данный мне официально по требованию моему Стокгольмским комитетом помощи политическим эмигрантам, возвращающимся в Россию². Соответственные власти могут, ознакомившись с этими списками, коих, к моему удивлению, не было ни в Главном управлении по делам милиции, ни в Генеральном штабе³, сделать соответствующие из них выводы.

Кроме того, должен сообщить, что в Швейцарии, отчасти Цюрихским комитетом, видимо, желающим доказать свою непричастность к германскому шпионажу, отчасти другими лицами, производится негласное дознание о лицах, действительно состоявших в сношениях с германскими агентами. Первоначальные данные этого дознания сообщены мною графу Игнатьеву 2-му в Париже, а лица, работающие по дознанию, поставлены мною в связь с генералом Головань в Швейцарии. Вместе с тем с чувством крайнего негодования докладываю Временному правительству о том факте, что 7/20 сентября были представлены уполномоченному в Швейцарии Ону материалы по дознанию о германском шпионаже для передачи немедленно мне, и г. Ону отказался эти материалы переслать мне. Имеющиеся у меня сведения хотя и содержат указание на некоторых лиц, но находятся в периоде разработки, и до получения задержанных г. Ону сведений из Швейцарии, я не могу считать полным имеющийся у меня материал⁴, посему я покорнейше прошу г. министра иностранных дел телеграфно призвать к исполнению долга г. Ону.

Примечания:

ГА РФ. Ф. 324. On. 1. Д. 1. Л. 88-92, 106—107. Машинописная копия.

¹ Полную копию «весьма секретного» Отчета С.Г. Сватикова на 148 листах см. в его личном фонде: ГА РФ. Ф. 324. On. 1. Отчет был прислан им в МИД 18 октября 1917 г. Выдержки из Отчета опубликованы в «Сборнике секретных документов из архива бывшего МИД. Издание Народного Комиссариата по Иностранным Делам, декабрь 1917 г.» (с. 177— 220) и в ж. «Красный Архив» (М., 1927. № 1(20). С. 25-38).

² Стокгольмский комитет помощи политэмигрантам, возвращающимся в Россию, находился «в сношениях с центрами русской эмиграции», был составлен из русских эмигрантов и шведских политических деятелей (см. его устав, отчеты о работе, количестве политэмигрантов, «проехавших через Стокгольмский комитет»: ГА РФ. Ф. 508. On. 1. Д. 53. Л. 81—94). Председатель комитета инженер Фрумкин в сентябре привез все три списка проехавших через Германию в дипломатической вализе (получены были им от С. Багоцкого). Фрумкин был направлен в Петроград, по просьбе Сватикова, чтобы «поставить дело организации переселения эмигрантов на должную высоту» (РГВИА. Ф. 2000. Оп. 16. Д. 1957. Л. 139—140). По приезде он передал все документы в МИД, а оно, в свою очередь, для просмотра в ЦВПТКБ (было создано 1 августа), которое 19 сентября доложило, что, за неимением времени, успело снять копии только с некоторых документов (РГВИА. Ф. 2000. Оп. 13. Д. 213. Л. 13, 14), в том числе со списков «ленинского поезда» и «первого поезда Цюрихского комитета» (РГВИА. Ф. 2000. Оп. 13. Д. 37. Л. 1-7; Оп. 16. Д. 2413. Л. 428-433). На первой странице списка «первого поезда» 20 сентября сделана пометка начальником ЦКРО при ГУГШ: «Список политэмигрантов, приехавших в Россию. Препровожден для проверки выяснения возможной причастности к военному шпионству. Справка: материал добыт просмотром корреспонденции, присланной из Стокгольма председателем Стокгольмского комитета помощи политэмигрантам г. Фрумкиным. Просмотр производился Воен. почтово-телегр. контр. Бюро 17-го сентября. Пров, по арх. и на архив. 21IX». Вскоре «ленинский список» и список «первого поезда» из дипломатической вализы Фрумкина оказался 30 сентября в распоряжении Следственной комиссии (ГА РФ. Ф. 1826. On. 1. Д. 126. Л. 278, 281), а затем и Бурцева. При публикации «Списка пассажиров ленинского поезда» Бурцев поменял местами Сулиашвили и Ленина, поставив последнего на первое место; кроме того, в отличие от списка, переданного еще в апреле от французского агента, с искаженными фамилиями (31 политэмигрант), в бурцевском (28 политэмигрантов) отсутствуют трое взрослых: Сковно Рахиль, Косс Георгий и Гранасс Александр, но имеются фамилии двух детей. Список «первого поезда Цюрихского комитета» состоит из 65 членов РСДРП, 34 членов Бунда, 17 эсеров, членов других партий и «диких». Оба списка «германских путешественников» опубликованы Бурцевым под общим заголовком «К позорному столбу» («Общее Дело». Пг., 1917. № 17,18. 14,16 октября). Третий список (второго поезда, организованного Цюрихским комитетом) был сообщен в ГУГШ еще 7 июля (см. док. 18,22) и оказался для Бурцева недоступным.

³ Упоминания о «ленинском списке» в печати и документах: Б. Никитин уверяет, что получил его от английского капитана Аллея в конце марта 1917 г. (Никитин Б. Роковые годы... С. 46); подпоручик Борисов направил список из Торнео в Петроград 3 апреля (см. док. 4); от французской разведки список поступил в ГУГШ 11 /24 апреля (см. примеч. 1 к док. 5).

Существует 4 списка «ленинского поезда»: 1) в «Подписке участников проезда через Германию» 28 марта (9 апреля) — 29 взрослых (Платтен Ф. Ленин. Из эмиграции в Россию. С. 101); 2) в «Протоколе собрания едущих в Россию политэмигрантов 1/14 апреля» — 28 взрослых; 3) во французском списке от 11/24 апреля — 31 взрослый; 4) привезенный Фрумкиным список совпадает со списком, находящимся в Протоколе от 1/14 апреля— 28 политэмигрантов и двое детей. В «Подписке участников проезда», в отличие от следующих трех списков, присутствуют подписи Николая Бойцова (под фамилией этого эмигранта, Бойцова В.И., ехал до Стокгольма Радек), Б. Ельчанинова (под этой фамилией жил в Лозанне Залман Осерович Рыбкин, большевик, р. 1883), Д. Слюсарева. Вместо последнего в трех следующих списках значится Надежда (Ж.) Слюсарева. Наиболее полным является французский список (см. примеч. 1 к док. 5 и примеч. 2 к данному документу). (Немецкая сторона пофамильного списка не составляла.) Недавно из очередной книги зарубежного автора, переведенной на русский язык, стал известен и шведский список «ленинского поезда», составленный шведской полицией 16 апреля н. ст. В нем 32 человека, включая Фр. Платтена и К. Радека (Бъёркегрен Ханс. Скандинавский транзит. Где и как был подготовлен Октябрьский переворот. Российские революционеры в Скандинавии. 1906—1917. М.: Омега, 2007. С. 337—345). Тенденциозность книги не требует доказательств, в чем может убедиться сам читатель.

⁴ Книга С.Г. Сватикова «Русский политический сыск за границей», изданная в 1918 г., переиздавалась в России в 1941 и 2002 гг.

33

Протокол

1917 года октября 11-го дня судебный следователь по особо важным делам Александров допрашивал нижепоименованного в качестве свидетеля по 443 ст. у. у. с.

МИЛЮКОВ Павел Николаевич, б. министр иностранных дел, 58 лет, православный, проживаю Греческий, угол Бассейной, 8/60, кв. 30.

В момент совершившегося переворота и вступления моего во власть финляндская граница за полным расстройством ее охраны была фактически открыта для бесконтрольного проезда, и меры министра иностранных дел как члена кабинета могли быть направлены не столько к задержанию отдельных подозрительных и опасных личностей, сколько к восстановлению охраны финляндской границы. Только с момента этого восстановления стало возможно действительно воспрепятствовать въезду в Россию нежелательных лиц.

К этой категории нежелательных я, конечно, не относил русских политических эмигрантов, только что получивших полную амнистию и имевших как моральное, так и формальное право вернуться на родину и жить там беспрепятственно впредь до совершения ими каких-либо новых нарушений закона. Вопрос о возвращении эмигрантов осложнился только желанием некоторых из них вернуться в Россию кратчайшим и наиболее безопасным путем через Германию. В этом смысле ко мне как к министру иностранных дел поступил ряд ходатайств телеграфных от швейцарских эмигрантских организаций, ходатайство о проезде чрез Германию мотивировалось тем, что более далекий путь чрез Францию и Англию небезопасен и что союзные правительства ставят эмигрантам на этом пути препятствия, лишающие их возможности массового возвращения в Россию. Для облегчения возможности проезда чрез Германию мне рекомендовалось в этих телеграммах приравнять эмигрантов к военнопленным и поставить вопрос на точку зрения обмена политических эмигрантов на неприятельских военнопленных, прибывающих в Россию, при этом из донесений представителей иностранного ведомства за границей я узнал, что чрез швейцарских социалистов Пляттена и Гримма наши эмигранты уже вошли по этому поводу в сношение с германским правительством, обещая ему начать ходатайство об обмене при посредстве Пляттена о своем возвращении в Петроград и как бы гарантируя германскому правительству успешный исход этого ходатайства. В своих ответах обществам эмигрантов я категорически отказывался приравнять их к военнопленным и в то же время указал им, что все слухи об искусственных препятствиях к их проезду через Францию и Англию совершенно неосновательны и что мною принимаются меры как к финансированию их возвращения, так и к открытию со стороны союзных правительств возможно широких и доступных способов их возвращения на родину¹. Одно из препятствий к пропуску эмигрантов чрез союзные страны заключалось в нахождении некоторых из эмигрантов в так называемом международном контрольном списке. В этот список заносились лица, ставшие известными союзным правительствам своими сношениями с неприятелем, и изъятие лиц, попавших в контрольный список, не могло быть произведено односторонней волей русского правительства. Я решил по отношению к лицам, числившимся в этой категории, рассматривать каждый случай отдельно и ходатайствовать перед союзными правительствами о беспрепятственном пропуске тех из них, относительно которых мои сведения окажутся благоприятными. Этот прием я применил к случаю пропуска Зурабову. Далее, трудности для пропуске эмигрантов через Англию заключались, во-первых, в строгости общих правил, установленных для въезда и выезда в Великобритании, и, во-вторых, в крайней недостаточности тоннажа. Я настаивал перед великобританским правительством об устранении для политических эмигрантов как того, так и другого рода препятствий, а также об устранении всякого различия между социалистическими течениями, к которым принадлежали возвращающиеся эмигранты. Союзные правительства охотно пошли мне навстречу, а в конце моего пребывания в министерстве мне удалось получить от великобританского правительства обещание еженедельно доставлять возможность нескольким сотням эмигрантов возвращаться в Россию. Это было, вероятно, во второй половине апреля².

На предложенный мне вопрос, были ли какие-либо серьезные препятствия к пропуску правительствами союзных держав в Россию русских политических эмигрантов, основанные на их политическом миросозерцании, или эти препятствия ограничились состоянием этих лиц в международном контрольном списке и недостатком тоннажа, объясняю.

Единственный случай, мне известный, в котором я мог бы предположить желание английского правительства считаться с политическими убеждениями эмигрантов, был случай с Троцким. Относительно этого лица мне были официально сообщены великобританским правительством данные, что при отъезде его из Америки для него были собраны между германо-американцами 10 000 долларов на предмет низвержения Временного правительства³. Из более поздних сообщений американских корреспондентов я узнал, что, действительно, Троцкому были устроены проводы германским союзом, описанные в нью-йоркских газетах, каких именно, я не знаю, но обещали мне их прислать. Об этих проводах сообщили мне, между прочим, сотрудник американских газет Герман Бернпггейн, еще другой сотрудник и один русский, фамилий которых я не помню, но передавали мне об описанном факте как очевидцы. Тем не менее немедленно по получении сведений о препятствиях, чинимых Троцкому, я обратился к великобританскому правительству с просьбою о его беспрепятственном пропуске в Россию, на что я получил немедленное согласие.

Несмотря на устранение всяческих препятствий к проезду эмигрантов через Францию и Англию, я продолжал получать сведения, что группа швейцарских эмигрантов, вопреки протесту их товарищей, продолжает вести переговоры через швейцарских социалистов Пляттена и Гримма о проезде через Германию. По моим сведениям, Пляттен предполагал приехать вместе с первой партией наших эмигрантов в Петроград и здесь вступить в переговоры с русским правительством. Этому я решительно воспротивился и отдал распоряжение о непропуске Пляттена через финляндскую границу, а несколько позже я узнал, что в Петроград предполагает приехать Роберт Гримм, председатель Циммервальдской конференции и известный сторонник крайнего интернационалистического течения в социализме, принимавший, по моим сведениям, также участие в сношениях эмигрантов с германским правительством. Лишь впоследствии при моем преемнике была перехвачена телеграфная переписка Гримма с Гофманом, показавшая, что сношения Гримма с германским правительством велись именно через это лицо и далеко не ограничивались рамками эмигрантского вопроса. Попутно прибавлю, что в мире социализма Гримм играл довольно двусмысленную роль, известную западным социалистам и колебавшуюся между крайним интернационализмом по отношению к другим государствам и весьма определенной националистической точкой зрения по отношению к Швейцарии и ее вооружениям. Во всяком случае, того, что мне было известно о Роберте Гримме, было достаточно для моего решения запретить въезд этому лицу как сносящемуся непосредственно с враждебным нам правительством. Мое решение, однако, не удовлетворило Комиссию международных сношений при Совете р. и с. депутатов, и от имени этой Комиссии ко мне явился Скобелев с настойчивым требованием пропустить Гримма. Я отвечал, что местные социалисты едва ли осведомлены о той роли, которую играет Гримм, и что единственная уступка, на которую я могу пойти в этом вопросе, заключалась бы в обращении к мнению Брантинга, добросовестности и осведомленности которого я вполне доверяю. Мне неизвестно, воспользовался ли Скобелев этим моим предложением, но впоследствии я узнал, что мое отношение к пропуску Гримма явилось одним из мотивов для Совета рабочих и солд. депутатов добиваться моего удаления из состава правительства. Об этом, если не ошибаюсь, публично заявил Церетели в одном из публичных своих выступлений⁴.

Упомянув выше о мероприятиях, предложенных мне великобританским правительством в конце апреля по транспорту крупных групп эмигрантов, я считаю необходимым добавить, что за устранением в самом же начале всех принципиальных препятствий для перевозки эмигрантов в Россию отдельные группы могли быть доставлены во всякое время, как это и случилось с несколькими группами эмигрантов, пожелавшими воспользоваться моим специальным ходатайством⁵. Таким образом, у меня нет ни малейших сомнений в том, что и группа Ленина при желании могла бы быть немедленно перевезена в Россию указанным порядком. Могу еще добавить, что для осведомления эмигрантов о неимении препятствий к их проезду через Францию и Англию мною были неоднократно принимаемы меры, состоявшие в опубликовании об этом во всеобщее сведение чрез органы печати и чрез наши консульские учреждения за границей. Первые из этих мероприятий относятся еще к марту месяцу.

Oт группы Ленина, Зиновьева и их единомышленников этой группы я никаких ходатайств о содействии их проезду через Францию и Англию не получал^6. Вышеуказанный мной Яльмар Брантинг состоит вождем шведской социал-демократии, выделяется спокойной ответственностью своих суждений в настоящей войне, является противником шведского крайнего интернационалистического крыла и в настоящее время входит в состав либерально-социалистического кабинета Эбена*. Более ничего прибавить не имею.

Настоящее показание мне прочитано, и я удостоверяю, что оно записано правильно.

П. Милюков.

Судебный следователь по особо важным делам

Александров.

Пpu допросе присутствовал товарищ прокурора Пaлaты Репнинский.

Примечания:

* Фамилия неверная; надо: Эден.

ГА РФ. Ф. 1826. On. 1. Д. 126. Л. 302-305. Подлинник. Машинопись.

¹ Из писем Ю.О. Мартова от 30 марта и 25 апреля н. ст.: «Теперь ясно, что Милюковская банда, дав полную свободу внутри, снаружи установила "кордон" хуже прежнего»; «Милюковский ответ ничего не меняет, напротив, подтверждает, что этим путем ничего не добьемся. Да после снятия Троцкого и других с парохода англичанами мы были бы дураками, если бы стали соглашаться на другие пути» (1917: частные свидетельства о революции в письмах Луначарского и Мартова. С. 145, 157).

² См. о позиции Великобритании и Милюкова в отношении пропуска русских политэмигрантов: Майер Лотар. Возвращение через Германию. С. 11—42.

³ По приезде в Петроград Троцкий через печать стал активно доказывать несостоятельность утверждений Милюкова и Бьюкенена о получении им якобы субсидий от германского правительства. По поводу этой официальной информации посла Бьюкенена и задержании в Галифаксе он 25 мая направил через Чхеидзе письмо Терещенко, издал его отдельной брошюрой. Но и после этого Милюков, по словам Троцкого, «свою инсинуацию перенес в печать» (в газ. «Речь»), где размеры субсидии называются в марках. После того, как в газ. «Речь» в третий раз появилась информация о 10 тыс. дол., полученных якобы Троцким «от немцев-американцев нa поездку в Россию», Троцкий пишет письмо в редакцию «Новой Жизни» (23 июня), где приводит выдержки из брошюры и предисловия к ней.

Двадцать седьмого июня Троцкий вновь направляет письмо в «Новую Жизнь», т. к. после его первого письма в газ. «Вечернее Время» было опубликовано интервью с Бьюкененом, в котором тот заявил, что задержание русских политэмигрантов было сделано «только для и до выяснения их личностей русским правительством... Что касается истории с 10 000 марок или долларов, то ни мое правительство, ни я о ней ничего не знали до появления о ней сведений уже здесь, в русских кругах и в русской печати». Но, в действительности (как пишет Троцкий), английское посольство еще 14 апреля, когда он находился в концлагере, «разослало русской печати сообщение: "Те русские граждане на пароходе "Gristianiafiord" были задержаны в Галифаксе потому, что сообщено английскому правительству, что они имели связь с планом, субсидированным германским правительством, свергнуть русское Временное правительство"». В печати эта субсидия от германского правительства затем превратилась в субсидию от «германо-американцев». Троцкий в письме разъясняет, что в США читал рефераты «в защиту тактики Либкнехта против тактики Шейдемана и половинчатости Каутского» немецким рабочим, «с которыми нас связывает узы политической солидарности... за два дня до моего отъезда в Европу мои единомышленники совместно с американскими, русскими, латышскими, еврейскими, литовскими и финскими друзьями и сторонниками устроили мне прощальный митинг», собрали 310 дол. (100 дол. от немецких рабочих), которые были распределены между пятью возвращавшимися в Россию политэмигрантами, т. к. тем не хватало денег на проезд. Отчет о митинге публиковался во многих нью-йоркских газетах.

⁴ Милюков был против введения социалистов в правительство. После Апрельского кризиса и ухода его с поста министра иностранных дел И.Г. Церетели решением Петроградского CP и СД введен был во Временное правительство. Сторонник коалиции с буржуазией, он изменил позицию, т. к. «в ходе революции выяснилось, что буржуазия оказалась не в состоянии выделить из своей среды власть, которая была бы достаточно сильна и смела, чтобы расширять и укреплять дело революции внутри страны и в то же время демократизировать внешнюю политику» (Политические деятели России. 1917. Биографический словарь. М., 1993. С. 339—340).

⁵ Специальное ходатайство Милюкова распространялось на политэмигрантов-оборонцев. Известно, что Плеханов и 40 его сторонников (в т. ч. Гр. Алексинский) были доставлены в Россию англичанами на линкоре в сопровождении противоторпедного истребителя (Хальвег Вернер. Возвращение Ленина в Россию в 1917 году. С. 159). 16 политэмигрантов-оборонцев (с женами 18 человек), среди них Авксентьев, Савинков, Чернов, Дейч, Лебедев, также вернулись в Россию благодаря особому содействию английского правительства. Всего в Берген были перевезены на английском пароходе «Vulture» («Коршун») с 20 марта по 11 июня н. ст. прошедший проверку 421 русский эмигрант, 216 из них женщины, прибывшие последним рейсом после получения разрешения (Майер Лотар. Возвращение через Германию. С. 35).

⁶ Телеграммы от большевиков направлялись в Петросовет (см. примеч. 3 к док. 1).

П.Н. Милюков на трибуне всероссийского съезда членов Партии Народной Свободы (кадетов)

Кадет П.Н.Милюков и анархист П.А.Кропоткин на Государственном совещании политических и общественных деятелей в Москве (12-15 августа 1917 г.)