Содержание материала

 

Чрезвычайный и II Всероссийский съезды Советов крестьянских депутатов. Соглашение большевиков с левыми эсерами

Твердая и решительная, гибкая и последовательная политика ленинского Центрального Комитета партии ускорила процесс разложения мелкобуржуазных партий.

Этот процесс начался еще накануне Октябрьской революции. В статье «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» В. И. Ленин отметил как очень важный и существенный факт рост «левой» оппозиции в мелкобуржуазно-демократических партиях116. Победу левых эсеров на Петроградской конференции партии эсеров в сентябре 1917 г. Ленин охарактеризовал как победу сил, тяготеющих к союзу с пролетариатом117.

В. И. Ленин раскрыл прямую связь между «полевением» в рядах мелкобуржуазных партий и революционизированием народных масс, особенно крестьянства. «Такие два факта, как переход около 40% и у меньшевиков и у эсеров в лагерь левых, с одной стороны, и крестьянское восстание, с другой, стоят в несомненной, очевидной связи», — писал В. И. Ленин в «Письме к товарищам» накануне Октября118. Он указал и на характер этой связи: колеблющиеся левые эсеры и меньшевики косвенно выражали левение масс.

Вынужденные признать основные большевистские лозунги — «вся власть Советам», «конфискация помещичьей земли», «национализация банков», «рабочий контроль», «мир без аннексий и контрибуций», руководители партии левых эсеров не могли помешать рядовым своим членам бороться за реализацию этих лозунгов.

Левые эсеры как политическая партия не принимали участия в Октябрьском вооруженном восстании. Но левые эсеры оставались во всех советских организациях, в то время как правые эсеры и меньшевики демонстративно ушли со II съезда Советов. Под давлением событий левые эсеры вынуждены были пойти даже на некоторые «чрезвычайные меры». Соединенное заседание фракции левых эсеров ВЦИК и президиума Петроградского комитета ПСР (большинство в котором принадлежало левым) 28 октября предложило всем эсерам, входившим в Петроградский Совет, немедленно вернуться в Совет под страхом исключения из партии. В специальном заявлении от фракции левых эсеров ВЦИК сообщалось, что фракция представлена в ВРК и участвует в его работах по обороне Петрограда от контрреволюционных покушений119. Фракция левых эсеров ВЦИК призвала всех трудящихся выполнять распоряжения Военно-революционного комитета.

Некоторые левые эсеры — П. Е. Лазимир, В. А. Алгасов, П. П. Прошьян — активно работали в Петроградском Совете, ВРК, ВЦИК. За ними шла часть рядовых эсеров. Они штурмовали Зимний дворец, дрались под Питером с бандами Керенского — Краснова. Большинство же руководителей левых эсеров — Б. Д. Камков, В. А. Карелин и другие — считали ненужным создавать руководящие органы восстания, предполагая, что все можно кончить мирным путем. «Я думаю, — говорил Б. Д. Камков, — что если бы партия большевиков не создавала бы специально для того определенного технического аппарата восстания, если бы съезд Советов взял на себя инициативу организации власти, а Петроград[ский] Сов. Р. и С. Д. ограничил бы свою задачу подготовки для этой обстановки, чтобы было достаточно сил, на которые мог бы опираться съезд, я думаю, вся картина была бы иной, и мы в первые же дни имели бы общую, признанную всеми трудящимися власть и избежали бы если не в целом, то на 99 [процентов] столкновений...»120

Эта иллюзия возможности мирного разрешения вопроса о власти в то время, когда казачьи отряды Краснова наступали на Петроград, в Москве шли кровопролитные бои, а Каледин поднял мятеж на Дону, отражала позицию партии левых эсеров. Внутренне противоречивая, эта позиция проявлялась и в том, что, оставаясь в советских органах, в общей атмосфере революционного энтузиазма, левые эсеры вынуждены были действовать как советская партия.

На заседании левоэсеровской фракции II съезда Советов была выделена комиссия для установления контакта с большевиками. В ЦК левых эсеров хранились огромные кипы наказов от крестьян с требованием полного признания Советской власти121. Однако левые эсеры, боясь полного разрыва с мелкобуржуазной демократией, отказались войти в Совнарком.

«Когда нам в той стадии предлагали вступить в Совет Народных Комиссаров, — говорил в середине ноября 1917 г. Б. Д. Камков. — мы от этого отказались, т. к. мы понимали, как обстоит дело, что мы не поможем делу, если в эту чисто большевистскую власть вольем одного или двух левых с.-р., а только покажем этим, что мы не хотим союза со всей остальной демократией, что мы косвенно являемся виновниками и той гражданской войны, которая была неизбежна и которая действительно имеет место и поныне»122.

И все же левые эсеры занимали иную позицию, нежели правые эсеры и меньшевики. На первом же заседании ВЦИК 27 октября они вошли в состав организационной и редакционной комиссий, в комиссии по выработке инструкций эмиссарам и по созыву крестьянского съезда123. Они входили в центральный и местные военно-революционные комитеты. Но и они стремились склонить большевиков к капитуляции перед меньшевиками и правыми эсерами, пугали перспективой политического одиночества. Эта тактика свидетельствовала о полном непонимании сущности большевистской партии и характера свершившейся революции. «Дело не в коалиции партий, а в коалиции низов, — писала «Правда» в те дни. — Эта революционная коалиция уже составилась... Мир, хлеб и земля — вот общие требования, за которые борется революция рабочих, солдат и крестьян»124.

С первых же дней социалистической революции левые эсеры пытались изменить направление деятельности органов власти, придать им буржуазно-демократический характер.

«Мы боролись с стремлением большевиков осуществить „диктатуру пролетариата» и противопоставляли ей „диктатуру демократии»», — заявил в заключительном слове на съезде левых эсеров Камков125. Верные этой тактике, левые эсеры принимали активное участие в викжелевской кампании.

Мелкое крестьянство поддерживало левых эсеров постольку, поскольку они объявили себя сторонниками большевистских лозунгов. Лидеры левых эсеров прекрасно понимали это и больше всего боялись потерять поддержку крестьянства. Именно этим объясняется левоэсеровская боязнь политической изоляции, боязнь, рождавшая, в свою очередь, бесконечные колебания, шатания, зигзаги в политике.

Разбухшая за счет поднятых революцией к активной деятельности мелкобуржуазных слоев населения, партия эсеров представляла чрезвычайно аморфную организацию. Представитель астраханской организации эсеров рассказывал, что из 3000 членов организации 200 — левые, а 100 — 150 — правые. «Остальная часть, например в селах, совершенно воздерживается при голосовании, смущенная всем происшедшим в стране и внутри партии. На чью сторону встанет вся эта масса, всецело зависит от того, какую позицию займет наш съезд», — заключил делегат астраханской организации 126.

Левые эсеры знали, что решения, напоминающие позицию правых, оттолкнут от партии массы крестьян и солдат. Тщетно искали они какую-то «среднюю» линию. Вот почему они восприняли как надежду на спасение позицию Каменева и Зиновьева. Больше того, они старались активно воздействовать на события, укрепить позиции Каменева и его сторонников. «Я должен откровенно сказать, что в расколе Народных Комиссаров, в уходе Каменева и мы сыграли большую роль... Мы задались целью разъединить большевиков и привлечь к себе колеблющихся из большевиков, — говорил впоследствии левый эсер Б. Ф. Малкин. — Мы саботировали Смольный. Мы отзывали т. т. из Воен. Революц. комитета, мы не входили в правительство и т. д.»127

Апологеты парламентской обструкции, левые эсеры всячески тормозили творческую деятельность Совнаркома. Они требовали предварительного обсуждения всех декретов во ВЦИК. Они со страхом взирали на революционное законодательство, называя его «эпидемией декретов».

Ход революционной борьбы приводил к все большему углублению раскола в партии эсеров. 9 ноября ЦК партии эсеров исключил из партии «за грубое нарушение партийной дисциплины» 169 человек, оставшихся на II съезде Советов. Это была группа левых эсеров. В тот же день фракция левых эсеров ВЦИК совместно с ПК ПСР избрала временное Центральное бюро левых эсеров с полномочиями до съезда партии, назначенного на 17 ноября. 11 ноября собралась IX конференция петроградской организации партии эсеров. Конференция пошла за левыми эсерами. ЦК партии эсеров распустил эту конференцию. Петроградские левые эсеры не подчинились128. Терявшие почву под ногами эсеровские цекисты исключили из партии всех членов организации, принимавших участие в Октябрьском восстании или содействовавших ему. Гельсингфорсская, воронежская и другие организации эсеров были целиком исключены за «левизну». Таким образом, ЦК эсеров сам ускорял оформление партии левых эсеров.

19 ноября в Петрограде собрался I съезд партии левых эсеров. Съезд оформил существование левых эсеров как партии. На съезде был избран Центральный комитет. Орган Петроградского комитета эсеров «Знамя труда» был превращен в центральный орган партии левых эсеров. Но и после этого левые эсеры стремились сохранить все свои старые связи с правыми. Они подчеркивали, что речь идет не о создании новой партии, а о возрождении старой. Они заявляли, что с правыми эсерами у новой партии разногласия не программные, а тактические.

Но процесс большевизации масс проходил очень быстрыми темпами, и невозможно было сохранить влияние на рабочих и солдат, не идя на разрыв с правыми эсерами, со всей так называемой демократией, замешанной в юнкерском мятеже, в антисоветском походе Керенского — Краснова, в калединской авантюре. Боязнь потерять влияние в массах оказалась сильнее боязни разрыва с правыми эсерами.

В Петрограде в эти дни, одновременно со съездом левых эсеров, собрался IV съезд партии эсеров. Основной докладчик на съезде от правых эсеров В. М. Чернов признал, что уже накануне Октябрьских событий партия эсеров «явилась рассыпанной храминой»129. Он отметил, что в партии эсеров еще до формального раскола фактически «существовала уже не одна партия, а по меньшей мере три партии. И фактически существовало три центральных комитета»130. Представитель воронежской организации эсеров М. Л. Коган-Бернштейн заявил, что съезд производит «впечатление группы лиц, потерпевших политическое крушение»131. Сущность этого крушения пытался раскрыть представитель 2-й армии Крылов, который сказал, что массы не могут понять, почему эсеры, заключавшие соглашение с буржуазией, не хотят идти на соглашение с большевиками. «Масса такой тактики не поняла и отшатнулась от партии» — заявил Крылов132.

Левые эсеры, не допущенные на этот съезд в качестве делегатов, послали туда своих представителей для декларативного объявления о разрыве. В этом документе левые эсеры осуждали «соглашательскую» политику правых, объявили IV съезд подтасованным и неправомочным. Выразив недоверие Центральному комитету эсеров, левые объявили свой съезд единственно законным представителем партии эсеров.

Таким образом, раскол партии эсеров получил свое законченное выражение в созыве двух съездов и создании двух центральных комитетов. Такое же размежевание левых и правых эсеров происходило на местах.

Важную роль в укреплении союза рабочего класса и крестьянства сыграли Чрезвычайный и II Всероссийский съезды Советов крестьянских депутатов в ноябре — декабре 1917 г.

27 октября ВЦИК назначил созыв съезда Советов крестьянских депутатов на 10 ноября. На этом же заседании была выделена комиссия для подготовки крестьянского съезда. Но как только стало выясняться революционное настроение в низовых организациях, Всероссийский исполнительный комитет крестьянских Советов делал все, чтобы сорвать съезд. На места давались самые противоречивые указания о времени созыва, норме представительства и пр. Многие делегаты возвращались с дороги. Некоторые Советы отказались послать своих представителей, сбитые с толку противоречивыми указаниями.

8 ноября Исполнительный комитет Советов крестьянских депутатов 27 голосами против 23 постановил перенести крестьянский съезд в Могилев, где находилась Ставка Духонина. В качестве мотивов были выдвинуты требования В. М. Чернова и А. Р. Гоца, чтобы съезд протекал в «благоприятствующей» обстановке, чего, по их мнению, не было в Петрограде133.

Правые эсеры повторяли попытку Временного правительства, которое собиралось несколько недель тому назад бежать из революционного Питера в спокойную, как им казалось, Москву. Эсеры искали спасения в контрреволюционной Ставке. Но они опоздали. 9 ноября совещание свыше 120 делегатов Всероссийского крестьянского съезда постановило созвать съезд в Петрограде. С этим вынужден был согласиться и В. М. Чернов134.

10 ноября съехались делегаты съезда. По предварительным данным было ясно, что большинство делегатов принадлежит к левым эсерам и большевикам. По партийной принадлежности делегаты распределялись таким образом: левые эсеры — 169, правые эсеры — 100, большевики — 43, эсеры-максималисты — 15, беспартийные — 9135. Однако в этот подсчет входит и около 50 членов Исполкома крестьянских Советов — почти все правые эсеры, которым съезд упорно не хотел предоставлять право решающего голоса.

Один из руководителей правой части Исполкома — эсер Н. Я. Быховский писал впоследствии: «На стороне левых эсеров и большевиков были главным образом делегаты фронта, и именно делегаты низовых армейских организаций — дивизий и равных им частей, а также значительная часть уездных делегатов; на стороне Исп[олнительного] комитета громадное большинство губернских исп[полнительных] комитетов, сравнительно меньшая часть уездных, большая часть армейских делегатов и очень незначительная — дивизионных»136.

Газета «Известия» дала более точную социальную характеристику состава съезда: «На левом фланге — огромная масса представителей окопников — от дивизий и других частей — и довольно солидное число крестьян, избранных в большинстве на уездных съездах. Вместе с окопниками эти крестьяне представляли деревенскую бедноту...»137

Не ожидавший такого состава Исполком начинает лавировать. На совещании делегатов от правоэсеровских губернских и армейских комитетов он проводит решение об отсрочке съезда до 30 ноября. Собравшимся на съезд делегатам решено было предоставить статут «узкого совещания», лишив притом права решающего голоса делегатов уездных и волостных Советов и делегатов от дивизий. Вечером собрались делегаты съезда. Большинством голосов решение Исполнительного комитета было отклонено. По предложению левых эсеров всем прибывшим делегатам было дано право решающего голоса, а самый съезд объявлен Чрезвычайным138.

Если в советском парламенте левые эсеры позволяли себе выступать в роли оппозиции, то перед лицом крестьянских масс они с той или иной степенью решительности боролись против правых эсеров, не дали им возможности сорвать съезд.

По данным мандатной комиссии139, к 18 ноября на Чрезвычайном съезде присутствовало 330 делегатов с решающим голосом, в том числе левых эсеров — 195, большевиков — 37, эсеров- максималистов — 7, социал-демократов из «Новой жизни» — 3, меньшевиков-интернационалистов — 3, анархистов — 2, эсеров правых и центра — 65, народных социалистов — 4, беспартийных — 14. На 22 ноября было выдано 576 делегатских мандатов, из них более 400 с правом решающего голоса140. В эти подсчеты входят члены Исполнительного комитета — в большинстве правые эсеры, которых съезд позже лишил права решающего голоса.

11 ноября правые эсеры демонстративно покинули съезд. Вместе с ними ушло несколько представителей губернских крестьянских Советов и армейских комитетов. Съезд избрал президиум в составе 10 левых эсеров, 3 большевиков, 1 максималиста и 1 беспартийного.

12 ноября съезд начал обсуждать вопрос о власти. Левые эсеры проявили те же бесконечные колебания. Они все еще пытались протащить викжелевскую формулу организации правительства — «от народных социалистов до большевиков».

Используя метания левых эсеров, правые снова попытались увлечь за собой съезд. От имени 150 делегатов141 член Исполнительного комитета правый эсер В. Я. Гуревич заявил, что они считают раскол преступлением, возвращаются на съезд и просят ввести в президиум представителей своей группы. В этот момент на съезде появился В. М. Чернов. Правые эсеры предложили избрать его почетным председателем съезда. Против этого резко выступили большевики, поддержанные левыми эсерами.

На ночном заседании с 12 на 13 ноября возник вопрос о полномочиях старого состава ВЦИК крестьянских Советов. Съезд большинством в 155 против 137 голосов отказался предоставить членам старого Исполкома право решающего голоса142. В знак протеста правые эсеры — члены Исполнительного комитета покинули заседание.

Съезд перешел к обсуждению вопроса о власти. Были внесены три резолюции: большевиков, левых эсеров и эсеров-максималистов. Съезд принял по предложению левых эсеров резолюцию о слиянии ВЦИК Советов р. и с. д. и ВЦИК Советов крестьянских депутатов; о создании правительства из социалистических партий «от народных социалистов до большевиков»; об ответственности правительства перед Советами143.

Левые эсеры явно маневрировали, они стремились сохранить возможность соглашения с правой частью съезда. По предложению левых эсеров съезд принял резолюцию, осуждавшую гражданскую войну и отвергавшую всякие «исключительные меры». Однако рядовые крестьяне и делегаты армии поддержали большевиков, по настоянию которых в резолюцию и были внесены пункты об ответственности правительства перед Советами и о необходимости слияния переизбранного Исполкома крестьянских депутатов с ВЦИК, избранным на II съезде Советов.

«В случае отказа каких-либо групп или партий от создания такой власти эта власть организуется из тех социалистических и профессиональных групп, которые принимают платформу соглашения исполнительных комитетов советов крестьянских, солдатских и рабочих Депутатов», — гласила резолюция144. Главным решением съезда было признание ответственности правительства перед ВЦИК и требование проведения программы II съезда Советов.

Но Центральный комитет партии эсеров не оставлял попыток направить левых «на путь истинный». 13 ноября в Смольном собрались на совещание эсеры правого и левого крыла. На этом совещании было решено ускорить созыв II Всероссийского крестьянского съезда, назначив его на 25 ноября145. Под одной крышей, но в разных аудиториях училища правоведения на Фонтанке заседал правомочный Чрезвычайный крестьянский съезд и отколовшаяся от него правоэсеровская часть.

Сами эсеры, в том числе и левые, старались подчеркнуть, что раскол носит временный и чуть ли не случайный характер. Газета левых эсеров «Знамя труда» в лирических тонах писала о том, что и в актовом зале (где заседал Чрезвычайный съезд), и в физическом кабинете (где совещались ушедшие со съезда) одни и те же крестьянские зипуны, солдатские шинели, обсуждаются одни и те же вопросы и принимаются чуть ли не одинаковые решения146. Но эта «идиллия» продолжалась недолго. Необходимость развертывания борьбы с контрреволюцией привела к углублению раскола на съезде.

14 ноября на съезде выступил В. И. Ленин. Еще за два дня до этого он направил заявление во фракцию большевиков Чрезвычайного Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов с категорическим требованием «открытого голосования вопроса о немедленном приглашении представителей Правительства.

Если отклонят прочтение этого предложения и голосование его на полном заседании, то вся фракция большевиков должна в виде протеста уйти с заседания», — писал В. И. Ленин147. Левые эсеры не смогли уклониться от постановки этого вопроса на открытом заседании съезда. Но они настояли на том, чтобы предоставить слово В. И. Ленину не как председателю Совета Народных Комиссаров, а как представителю партии большевиков. «Если мы дадим слово народным комиссарам, — заявил А. Л. Колегаев, — мы этим самым предрешим вопрос о власти». Важно было, чтобы крестьяне услышали слова большевистской правды.

В. И. Ленин выступил на съезде как представитель фракции большевиков. Это не уменьшило значения его речи. Ленин разоблачил политику эсеров, которые, «проповедуя конфискацию помещичьих земель на словах», отказывались осуществлять ее на деле»148. В конце своей речи Ленин огласил проект резолюции, в котором говорилось: «...осуществление полностью всех мероприятий, составляющих закон о земле, возможно только при успехе начавшейся 25 октября рабочей социалистической революции, ибо только социалистическая революция в состоянии обеспечить и безвозмездный переход земли к трудящемуся крестьянству...

Необходимым условием победы социалистической революции... является полный союз трудового, эксплуатируемого и трудящегося крестьянства с рабочим классом...»149.

В. И. Ленин подверг критике соглашательскую, колеблющуюся политику левых эсеров. «Ошибка левых эсеров в том, что они... не выступали против политики соглашения, ссылаясь на то, что массы недостаточно развиты, — говорил он. — Партия — это авангард класса, и задача ее вовсе не в том, чтобы отражать среднее состояние массы, а в том, чтобы вести массы за собой. Но, чтобы вести колеблющихся, надо перестать колебаться самим товарищам левым эсерам»150.

Прямые слова Ильича били левоэсеровских лидеров: «...но левые эсеры и до сих пор подают всю руку Авксентьевым, протягивая рабочим лишь мизинец, — продолжал В. И. Ленин. — Если соглашательство будет продолжаться, то революция погибла»151.

Задача революции — порвать с соглашательством, а порвать с соглашательством — это значит стать на путь социалистической революции. Выступая перед крестьянами, Ленин последовательно разоблачал буржуазную ограниченность людей, претендовавших на руководство революцией.

Организованность большевистской фракции, работа большевиков среди делегатов, особенно выступление Ленина создали перелом в настроениях съезда. Подавляющее большинство делегатов состояло из представителей армии, окопников, деревенской бедноты. На съезде были оглашены 32 наказа армейских организаций с требованием перехода власти к Советам. Под давлением рядовых делегатов лидеры левых эсеров вынуждены были пойти на большевистские условия заключения союза. В тот же день после доклада Ленина фракции большевиков и левых эсеров Чрезвычайного съезда Советов крестьянских депутатов приняли решение об объединении ВЦИК крестьянских Советов с ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов, о расширении объединенного ВЦИК за счет представителей армии и профсоюзов152. «Состоялось соглашение между представителями социалистических партий об организации государственной власти», — сообщала «Правда» 16 ноября 1917 г. К 108 членам ВЦИК должны были присоединиться 108 членов Исполкома, избранных крестьянским съездом, 100 представителей от армии и флота и 50 от профсоюзов, в том числе 10 от Викжеля и 5 от рабочих и служащих почтово-телеграфного союза153.

Большевики шли на это соглашение, не поступаясь ни единым пунктом своей программы. Для большевиков чрезвычайно важно было присоединить к себе всех временных союзников. «В войне, — говорил позже В. И. Ленин, — нельзя пренебрегать никакой помощью, даже косвенной. В войне даже положение колеблющихся классов имеет громадное значение. Чем более остра война, тем больше мы должны приобрести влияния на колеблющиеся элементы...»154

Днем 15 ноября Я. М. Свердлов открыл заседание ВЦИК. На заседании присутствовали члены президиума крестьянского съезда. Я. М. Свердлов сообщил о состоявшемся соглашении. Соглашение было утверждено без прений. Затем он предложил прервать заседание с тем, чтобы члены президиума крестьянского съезда могли сообщить о соглашении делегатам-крестьянам. «Перед закрытием заседания, — закончил Я. М. Свердлов, — позвольте выразить ту уверенность, что это соединение составит прочную основу для соглашения всех трудящихся слоев России»155.

На вечернем заседании ВЦИК с. р. и с. д. и Чрезвычайного съезда Советов крестьянских депутатов выступил Я. М. Свердлов. Он высоко оценил состоявшееся решение о соединении ЦИК крестьянских Советов с ВЦИК, назвав это одним из самых выдающихся фактов революции. Его речь прерывалась возгласами «Да здравствует единство демократии». Я. М. Свердлов пригласил всех делегатов в Смольный. Одно только слово «соединение» вызывало шумные одобрения представителей крестьянских советов. Бурными аплодисментами встретил зал делегатов из Смольного и от Красной гвардии. Представитель американской социалистической рабочей партии Б. Рейнштейн заявил в своем приветствии: «День соглашения съезда Советов крестьянских депутатов и Сов. рабочих и солд. деп. — один из самых великих дней революции. Он откликнется глубоким эхом по всему миру: и в Париже, и в Лондоне, и за океаном — в Нью-Йорке»156.

В 5 час. 15 мин. вечера заседание было закрыто. Делегаты съезда Советов крестьянских депутатов организованно направились в Смольный. Весь путь от Фонтанки, где проходил крестьянский съезд, до Смольного делегаты Чрезвычайного съезда прошли под знаменами с лозунгами единства с рабочими и солдатскими Советами. У Смольного крестьян встретила Красная гвардия. Под развернутым Красным знаменем с надписью «Да здравствует единство революционного трудового народа» крестьяне и рабочие-красногвардейцы вошли в актовый зал Смольного, в котором открылось соединенное заседание.

Президиум соединенного заседания был составлен из президиумов Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Чрезвычайного съезда Советов крестьянских депутатов. Выступавшие крестьяне с восторгом приветствовали объединение.

Весьма знаменательным было выступление Р. И. Сташкова — крестьянина из Смоленской губ., члена левоэсеровской фракции. Он прожил долгую жизнь, был крепостным, пережил все прелести «освобождения» крестьян, участвовал в революции 1905 года, в свержении самодержавия. В его словах было выражено настроение русского крестьянства, одобрявшего соединение Советов рабочих и крестьянских депутатов. «Я представитель уездного Совета р[абочих] и кр[естьянских] деп[утатов], — заявил Р. И. Сташков. — Мне поручено передать, что вся власть должна принадлежать Советам. Жили мы не на воле, не на свете, но в каких-то гробах. Но наши борцы за народ страдали больше нас. Скованных сажали их и гноили в тюрьмах. Сегодня великий день. От Фонтанки до Смольного я не шел, а летел. Не могу описать своей радости»157. В заключение Я. М. Свердлов предложил резолюцию, единогласно принятую собранием. Резолюция подтверждала Декреты о мире, о земле, принятые II съездом Советов.

Объединение явилось крупным шагом по пути укрепления союза пролетариата и трудящегося крестьянства. Этот шаг значительно облегчил эмиссарам Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Военно-революционного комитета работу по объединению на местах рабочих и крестьянских Советов.

В это же время (15 — 17 ноября) левые эсеры приняли решение о вхождении в Совет Народных Комиссаров; фактическое же их вступление в Советское правительство произошло позже. Левые эсеры сознательно задерживали оформление правительственного соглашения с большевиками, выжидая, как закончатся операции против Ставки Духонина и выяснятся первые итоги переговоров с немцами в Брест-Литовске.

Но медлить было нельзя. Нельзя было задерживать развертывание практической работы, особенно в Народном комиссариате земледелия. 15 ноября Совет Народных Комиссаров вынес постановление, в котором эсерам ультимативно предлагалось взять на себя руководство Министерством земледелия или предоставить его большевикам и не тормозить работу158. Эсеры на ультиматум не ответили. 16 ноября Совнарком предложил большевику А. Г. Шлихтеру приступить с 17 ноября к энергичной работе по Министерству земледелия, очистить министерство от правых эсеров, арестовать саботажников и т. д.159 В тот же день на заседании Совнаркома была заслушана информация Я. М. Свердлова о переговорах с левыми эсерами. Совнарком решил созвать на 17 ноября особую Комиссию для предварительного решения вопроса об изменениях в правительстве160. В комиссию от Совнаркома были назначены Я. М. Свердлов, И. В. Сталин и Г. Я. Сокольников. Нам неизвестен ход этих переговоров. Однако их результаты выявились на заседании ВЦИК 17 ноября.

Колебания левых эсеров объяснялись тем, что именно в это время Совнарком, не считаясь с парламентскими обструкциями, нанес ряд сокрушительных ударов по контрреволюции. Левые эсеры буквально не успевали заявлять свои протесты и запросы во ВЦИК. Боясь порвать с правыми эсерами, всячески подчеркивая свою самостоятельность и независимость, свою приверженность «чистой демократии», Камков, Карелин, Колегаев и другие предпочитали выступать в роли «оппозиции». Но не меньшей была и боязнь потерять влияние в массах, заставлявшая тех же левых эсеров идти на соглашение с большевиками.

Эта противоречивая позиция левых эсеров особенно проявилась на заседании ВЦИК 17 ноября, когда по их запросу обсуждался вопрос о Петроградской городской думе. Эсеры и меньшевики, как уже было сказано, пытались превратить Городскую думу в центр антисоветской борьбы. Дума взяла на себя инициативу создания «демократической власти». Она пыталась созвать в Петрограде «Собор» городских и земских самоуправлений, с тем чтобы противопоставить местные думы и земства Советам. «Собор» не состоялся, так как в Петроград приехали представители не более 20 городов. Петроградская дума руководила саботажем во всех коммунальных учреждениях, связывалась с иностранными послами, собирала антисоветские силы.

Левые эсеры были недовольны декретом о роспуске Петроградской думы. Впрочем, они не могли не признать, что крики буржуазной печати о народных протестах в связи с роспуском Думы ни на чем не основаны. «Результатом величайшего недоразумения является утверждение, что большие народные массы были против разгона Думы, — говорил В. А. Алгасов. — Я не знаю ни одной фабрики, ни одного завода, где выносилась бы подобная резолюция»161.

Переговоры большевиков с левыми эсерами на основе достигнутого соглашения с Чрезвычайным съездом Советов крестьянских депутатов особенно интенсивно развернулись 16 и 17 ноября и завершились поздно ночью 17 ноября. Назначенное на 6 час. вечера заседание ВЦИК открылось в 1 час ночи. К этому времени большевики и левые эсеры подготовили и приняли два документа: 1) Наказ о взаимоотношениях ВЦИК и СНК, 2) Об изменении состава Совета Народных Комиссаров162.

От имени фракции левых эсеров М. А. Спиридонова внесла внеочередное заявление: «Обсудив вопрос о роспуске Петроградской гор[одской] думы, в связи с тем, что этот роспуск не был обсуждаем в ЦИК и не был им санкционирован, фракция левых с.-р. считает декрет Совета Народных Комиссаров нецелесообразным и грубо ошибочным политическим шагом и недопустимым в будущем, при условии подответственности Совета Народных Комиссаров перед ЦИК, потому снимает с себя всякую ответственность»163.

В это время раздались жидкие аплодисменты на скамьях левых эсеров. Тут Спиридонова сделала паузу и, оторвавшись от бумажки, по которой читала свою речь, произнесла многозначительно: «Но...». За этим «но» следовало — «принимая во внимание, независимо от линии поведения Совета Народных Комиссаров, безусловную необходимость для революции и страны создания власти без замедления, — фракция левых с.-р. считает неизбежным для себя участие в создании ответственной перед ЦИК власти и в самых органах этой власти»164.

Таким образом, в этом заявлении были и протест против большевистской политики, и согласие войти в состав Советского правительства. Формула перехода, найденная левыми эсерами, довольно четко отражала суть их колеблющейся и непоследовательной политики.

По предложению Я. М. Свердлова ВЦИК ночью 17 ноября принял «Наказ-конституцию для взаимоотношений ЦИК и Совета Народных Комиссаров». Тут же было принято решение об изменении состава Совета Народных Комиссаров. Наркомат земледелия передавался партии левых эсеров, причем большевики вводили туда своих представителей. Во все другие коллегии при Совнаркоме левые эсеры вводили своих представителей165.

Я. М. Свердлов заявил при этом, что не исключаются изменения в Совете Народных Комиссаров впоследствии. Речь шла об изменениях, по которым уже было достигнуто соглашение с партией левых эсеров.

Еще до заседания ВЦИК левые эсеры успели проинформировать буржуазную печать об условиях соглашения с большевиками. Корреспондент газеты Рябушинского «Утро России» изобразил эти условия так, как им хотелось бы эти условия видеть. Во-первых, по этой информации, правительство будет ответственно перед «Народным советом». «Отныне декреты должны подвергаться предварительному обсуждению в Народном совете. Совету Народных Комиссаров предоставляется право издания мелких актов, но об актах общерусского характера комиссары должны неотложно доводить до сведения совета. Совет имеет право остановить проведение в жизнь любого, изданного ранее декрета»166.

В этом сообщении тайные желания левых эсеров сплелись в один клубок с планами буржуазных дельцов из газеты Рябушинского. Замена ВЦИК аморфным коалиционным органом под вывеской «Народный совет», ограничение деятельности Совнаркома изданием «мелких актов» — это было бы не меньшей победой, чем захват Петрограда генералом Корниловым. Но, как видно из решения ВЦИК, принятого в ночь на 18 ноября, планы Рябушинских были далеки от выполнения.

Соглашение, достигнутое 17 ноября и оформленное решением ВЦИК, не положило конец колебаниям левых эсеров. Как сообщала буржуазная печать, левые эсеры рассчитывали получить в правительстве четыре портфеля — военного министра, министров юстиции, земледелия и внутренних дел167. Вступление левых эсеров в правительство тормозилось и тем, что они все еще не могли подобрать кандидатов в наркомы.

18 ноября В. И. Ленин снова выступил на крестьянском съезде, посвятив это выступление главным образом вопросу об условиях соглашения с левыми эсерами. «Союз крестьян и рабочих есть основа для соглашения левых эсеров с большевиками, — говорил В. И. Ленин.

Это есть честная коалиция, честный союз, но этот союз будет честной коалицией и на верхах, между левыми эсерами и большевиками, если левые эсеры более определенно выскажут, свое убеждение в том, что переживаемая нами революция есть революция социалистическая... Уничтожение частной собственности на землю, введение рабочего контроля, национализация банков — все это меры, ведущие к социализму»168.

Ленин на съезде крестьянских депутатов подчеркивал, что в России началась социалистическая, пролетарская революция. Рабочие и крестьяне покрыли Россию своими Советами, они распоряжаются своей судьбой. «... всякая партия, которая на деле хочет быть народной, должна ясно и решительно сказать, что наша революция социалистическая, — говорил В. И. Ленин. — И только в том случае, когда левые эсеры ясно и недвусмысленно заявят об этом, наш союз с ними будет крепнуть и расти»169. Обращаясь к левым эсерам, В. И. Ленин подчеркивал, что соглашение возможно только на социалистической платформе, иначе оно не соглашение. Имея в виду уже достигнутое соглашение, он заявил: «Сегодня или завтра левые эсеры выдвигают своего министра земледелия и, если он проведет закон о социализации, мы не будем голосовать против. Мы воздержимся»170.

Это выступление Ленина сохранилось в виде краткого газетного отчета. Но в тот же день, 18 ноября, он сам изложил его содержание в своем письме в редакцию «Правды». «Касаясь вопроса о союзе рабочих большевиков с левыми эсерами, которым сейчас доверяют многие крестьяне, я доказывал в своей речи, что союз этот может быть „честной коалицией», честным союзом, ибо коренного расхождения интересов наемных рабочих с интересами трудящихся и эксплуатируемых крестьян нет. Социализм вполне может удовлетворить интересы тех и других. Только социализм может удовлетворить их интересы. Отсюда возможность и необходимость „честной коалиции» между пролетариями и трудящимися и эксплуатируемыми крестьянами. Напротив, „коалиция» (союз) между трудящимися и эксплуатируемыми классами, с одной стороны, буржуазией, с другой стороны, не может быть „честной коалицией» вследствие коренного расхождения интересов этих классов»171.

Ленин четко обозначил границы уступок, на которые могут пойти большевики при установлении блока с левыми эсерами, «...будучи непримиримыми в борьбе с контрреволюционными элементами (в том числе с правоэсеровскими и оборонческими), большевики обязаны были бы воздержаться при голосовании таких вопросов, которые касаются чисто эсеровских пунктов земельной программы, утвержденной Вторым Всероссийским съездом Советов», — писал В. И. Ленин172.

Ленин подчеркивал, что левым эсерам «сейчас доверяют многие крестьяне». Блок с левыми эсерами был особой формой единого фронта, при проведении которого силы революции росли и укреплялись, а реакция оказывалась изолированной.

Эта политика дала победу большевикам на съезде крестьянских депутатов. Рядовые делегаты съезда полностью одобрили советские законы о земле и мире. Представители с мест рассказывали на съезде, что крестьяне отвернулись от партии эсеров и с восторгом приняли декреты II съезда Советов.

19 ноября Чрезвычайный съезд Советов крестьянских депутатов избрал Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов крестьянских депутатов в составе: 82 левых эсера, 15 большевиков, 6 беспартийных, 3 максималиста, 1 анархист и 1 от группы «Новая жизнь». Все 108 избранных вошли в состав Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов рабочих и солдатских депутатов.

В тот же день, 19 ноября, левый эсер A. Л. Колегаев впервые принял участие в заседании Совета Народных Комиссаров173. Формальное утверждение A. Л. Колегаева народным комиссаром земледелия произошло на заседании ВЦИК 24 ноября174. 25 ноября Совнарком утвердил по представлению левых эсеров инженера-технолога Л. Е. Кроника членом коллегии Народного комиссариата почт и телеграфов175. Таким образом закончился первый этап оформления политического блока большевиков с левыми эсерами.

Однако левые эсеры все еще не принимали активного участия в деятельности Советского правительства. Совнарком, не ожидая, пока левые эсеры включатся в борьбу с контрреволюцией, продолжал наносить удары по антисоветским центрам.

24 ноября на заседании ВЦИК левые эсеры снова пытались дать бой СНК по вопросу о роспуске Думы. В. А. Карелин выступил от имени фракции левых эсеров с заявлением, что его партия не оспаривает правильности решения Совнаркома, но считает неправильным издание декрета о роспуске Думы без утверждения ВЦИК. Это якобы нарушает конституцию, принятую 17 ноября. В. А. Карелин предложил от имени левоэсеровской фракции резолюцию, в первой части которой отменялось решение Совнаркома о роспуске Думы, а во второй части Дума объявлялась распущенной, так как она «пошла против настроений и мнений широких масс населения»176. В этой резолюции как нельзя лучше проявился характер левоэсеровских «апологетов парламентской обструкции». Выступить в защиту Думы левые эсеры не решились. Но они сочли этот момент удобным для того, чтобы еще раз противопоставить ВЦИК Совету Народных Комиссаров. В. А. Карелин второпях забыл о том, что ВЦИК по наказу 17 ноября предоставил право Совнаркому проводить мероприятия по борьбе с контрреволюцией непосредственно, под условием ответственности перед ВЦИК. Он забыл и о том, что 17 ноября левые эсеры предлагали признать декрет Совнаркома «нецелесообразным и грубо ошибочным политическим шагом». Теперь левые эсеры не только отказались от этого, но и сами предлагали распустить Думу. Однако они пытались ограничить революционную инициативу Советского правительства. Левые эсеры осуществили своеобразную «пробу сил».

Большевики предложили утвердить декрет Совнаркома о роспуске контрреволюционной Думы. При первом голосовании за резолюцию левых эсеров было подано 85 голосов, за резолюцию большевиков — 84. Тогда большевики предложили произвести поименное голосование. Новый подсчет дал следующие результаты: за резолюцию большевиков — 88 голосов, за резолюцию левых эсеров — 85. Таким образом, «проба сил» не принесла успеха левым эсерам. Они надеялись, что с прибытием делегатов с фронта их положение улучшится. «В двух последовательных заседаниях мы ставили фактически вопрос о недоверии политике Совета Народных Комиссаров и лишь небольшим количеством голосов большевикам удалось удержаться, — писал член ЦК левых эсеров С. Д. Мстиславский. — Была надежда, что с прибытием делегатов с фронта соотношение еще сильнее сложится в нашу пользу»177. Но надежды эти не оправдались. 1 декабря ВЦИК заседал с делегатами от армии. После обсуждения декрета о создании ВСНХ он был принят подавляющим большинством голосов. Поправка левых эсеров о подчинении ВСНХ непосредственно ВЦИК, а не Совнаркому была отвергнута большинством в 161 голос против 104178.

Эпизод 24 ноября показал, насколько напряженная обстановка создалась во ВЦИК в результате бесконечных колебаний левых эсеров. Однако становилось очевидным, что расчеты левых эсеров на завоевание большинства во ВЦИК провалились.

Вслед за Чрезвычайным съездом Советов крестьянских депутатов, как его непосредственное продолжение, состоялся II Всероссийский съезд крестьянских Советов. Он открылся согласно решению Чрезвычайного съезда 26 ноября 1917 г. в Александровском зале Петроградской городской думы. В состав съезда были включены все делегаты Чрезвычайного съезда Советов крестьянских депутатов. Из 789 делегатов большевиков было 91, левых эсеров — 350, правых эсеров — 307179. Небольшая группа делегатов принадлежала к фракциям максималистов, народных социалистов, меньшевиков, анархистов. Соотношение сил снова складывалось в пользу левого блока, хотя количество правых эсеров и увеличилось по сравнению с Чрезвычайным съездом. Именно здесь, на II съезде Советов крестьянских депутатов, сказались первые результаты соглашения большевиков с левыми эсерами. По всем основным вопросам левые эсеры шли вместе с большевиками против правых эсеров.

Борьба сразу же развернулась по вопросу о председателе съезда и составе президиума. Кандидат в председатели от правых эсеров В. М. Чернов был отвергнут. Большинство голосов получила кандидат левых эсеров и большевиков М. А. Спиридонова. В своей вступительной речи она подчеркнула народный характер Советской власти, которая близка и понятна массам180. При обсуждении доклада старого правоэсеровского Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов левый эсер Рыбин заявил, что правые эсеры, возглавившие Исполком, шли на поводу у Временного правительства, а после 25 октября 1917 г. выступили против восставшего народа.

Большевики и левые эсеры единым фронтом атаковали старый Исполком. На заседании 29 ноября выступали М. М. Володарский и Б. Д. Камков181 с резкой критикой антикрестьянской и антидемократической направленности деятельности Исполкома. Левый эсер А. Л. Колегаев предостерегал от увлечения лозунгом Учредительного собрания.

Правые эсеры пытались превратить съезд в арену борьбы с Советом Народных Комиссаров. 1 декабря они предложили обсудить на съезде декрет СНК, объявившего кадетов врагами народа. Но по предложению левого эсера Колегаева этот вопрос был снят до следующего заседания182.

На следующий день, 2 декабря, на съезд приехал В. И. Ленин. Он высмеял угрозы контрреволюционеров: «Когда мне говорят и кричат из враждебной печати, что штыки могут направиться на Советы, я смеюсь. Штыки находятся в руках рабочих, солдат и крестьян и из их рук они никогда не направятся на Советы»183. Он обосновал необходимость принятия декрета о кадетах. В этом же выступлении В. И. Ленин заявил, что в Советское правительство входят не одни большевики.

После выступления В. И. Ленина разгорелись бурные прения, во время которых левые эсеры поддерживали большевиков, а правые резко нападали на СНК. Но и тут левые эсеры действовали не в должной мере последовательно и сплоченно.

А. Л. Колегаев заявил по вопросу об Учредительном собрании: «Нет такого учреждения, перед которым народ должен был бы склонить свою голову. Если Учредительное собрание пойдет против воли трудящихся, мы выступим на борьбу с ним»184. В. А. Карелин же выступил с осуждением арестов кадетов, назвал это ошибкой, грозящей срывом Учредительного собрания.

Собрание затянулось, многие делегаты разошлись, и правым эсерам удалось навязать съезду свою резолюцию, в которой они осуждали СНК за арест кадетов и требовали созыва Учредительного собрания в составе всех политических групп185. Из 789 делегатов в голосовании приняли участие только 680. За резолюцию правых эсеров было подано 359 голосов, за резолюцию левых — 321186. Уже на следующем заседании, 3 декабря, съезд решил, что резолюция подлежит пересмотру. В результате 4 декабря правая часть съезда оставила заседание. Раскол между правыми и левыми эсерами принял еще более глубокий характер, был перенесен на крестьянский съезд и завершился тем, что II съезд Советов крестьянских депутатов продолжал свою работу без правых эсеров187.

Съезд принял резолюцию, осуждавшую деятельность правоэсеровского Исполкома, и принял «Воззвание Второго Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов к крестьянству», в основе которого был проект, написанный Лениным. Этот документ представляет особый интерес, так как Ленин дал в нем характеристику раскола в партии эсеров и оценку правых и левых эсеров. О правых эсерах воззвание говорит как о раскольниках и изменниках «всем учениям и программе социалистов-революционеров», как о перебежчиках в лагерь врагов революции. Левые же эсеры названы «верными хранителями учения, программы и требований социалистов-революционеров», партией, которая «осталась верна интересам трудящегося крестьянства»188. Воззвание призывало крестьян поддерживать решения двух всероссийских съездов — II съезда Советов рабочих и солдатских депутатов и II съезда Советов крестьянских депутатов.

II съезд Советов крестьянских депутатов закрылся 10 декабря, избрав новый Исполком, в который вошли 81 левый эсер, 20 большевиков, 1 эсер-максималист и 6 беспартийных. Весь состав нового Исполкома вошел во Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет, заменив собой делегатов, избранных Чрезвычайным съездом Советов крестьянских депутатов.

Через два дня Ленин подвел итоги работы съезда. «... Второй крестьянский съезд, — заявил он, — дал победу Советской власти. С Советом крестьянских депутатов второго созыва у нас установился тесный контакт. С ними мы организовали Советскую власть рабочих, солдат и крестьян»189. Реализация Декрета о земле, конфискация помещичьих земель и передача их крестьянам укрепили позиции Советской власти в деревне. В области политической II съезд Советов крестьянских депутатов явился той широкой основой, на которой произошло дальнейшее укрепление правительственного блока большевиков с левыми эсерами.

7 декабря вопрос о расширении участия левых эсеров в правительстве обсуждался на заседании Совета Народных Комиссаров. В результате было решено привлечь социал-революционеров в министерства, но с некоторыми изменениями условий, предложенных ими190.

8 декабря переговоры с левыми эсерами были закончены. На следующий день Я. М. Свердлов доложил Совету Народных Комиссаров, что достигнуто полное соглашение между большевиками и левыми эсерами. В Совнарком войдут 7 представителей левых эсеров. Тут же Совет Народных Комиссаров принял постановление, в котором подчеркивалось, что комиссары в своей деятельности проводят общую политику Совета Народных Комиссаров. Народным комиссаром юстиции был назначен И. 3. Штейнберг. Декрет о суде не подлежал отмене.

В. Е. Трутовский был назначен комиссаром земских и городских самоуправлений с условием, что в своей деятельности он будет проводить принцип полноты власти Совета как в центре, так и на местах. П. П. Прошьян был назначен комиссаром почт и телеграфов, a A. Л. Колегаев оставался комиссаром по земледелию. А. А. Измайлович взял на себя новый Государственный комиссариат Дворцов Республики, театры и музеи оставались в ведении Комиссариата народного просвещения191. В. А. Карелин и В. А. Алгасов вошли в СНК в качестве комиссаров без портфелей.

Таким образом, в основу соглашения, как видно из решения, было положено проведение общей политики Совета Народных Комиссаров на основе решений II съезда Советов. Для комиссариатов юстиции и местного самоуправления также предусматривалось подчинение левоэсеровских наркомов основной линии Октябрьской революции, проведение декрета о суде и осуществление принципа полноты власти Советов как в центре, так и на местах.

* * *

В острой борьбе с буржуазной и мелкобуржуазной контрреволюцией, с колебаниями левых эсеров складывалась система советских государственных органов. Преодолевая шатания в собственных рядах, большевики возглавили творческую, созидательную деятельность масс, повели за собой колеблющихся, сплотили вокруг рабочего класса крестьянские и солдатские массы. В открытой борьбе с правыми эсерами и меньшевиками был закреплен союз рабочего класса и крестьянства на крестьянских съездах в ноябре — декабре 1917 г. и оформлено правительственное соглашение большевиков с левыми эсерами. Объединение Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов рабочих и солдатских депутатов с Центральным Исполнительным Комитетом Советов крестьянских депутатов ускорило процесс слияния и укрепления местных Советов.

 

Joomla templates by a4joomla