Книги о Ленине

Демобилизация армии

Вопрос о демобилизации старой армии является одним из важнейших в истории революции. Речь идет о миллионах вооруженных рабочих и крестьян, чья революционная воля и энергия оказывали огромное влияние на ход событий. Послеоктябрьская история старой армии есть часть истории Великой Октябрьской социалистической революции. Это история борьбы передовых, революционных элементов против мелкобуржуазной стихии в армии, борьбы Советского государства и большевиков за организованную демобилизацию, за выделение элементов, способных создать новую армию.

В старой армии после Октября числилось 8 — 10 млн солдат⁷⁴. Организованно отправить эту массу по домам было крайне трудно, сделать это в короткий срок — просто невозможно. В литературе все еще имеет хождение версия, что огромная русская армия просто развалилась и перестала существовать. Произошло этакое историческое «чудо» — многомиллионная армия как бы растаяла, исчезла неизвестно куда. В действительности это был многомесячный процесс.

Демобилизация старой армии должна была оказать и в действительности оказала огромное влияние на ход революционных событий. Миллионы солдат, направляемых в тыл, включались в самую активную политическую борьбу. Что же представляла собой эта огромная масса солдат, подлежавших демобилизации?

Статистический отдел при Комиссариате по демобилизации (Демоб) в середине февраля 1918 г. закончил подсчет анкетных данных о составе демобилизованных 5-й армии. Из 126 204 солдат этой армии 86%, т. е. преобладающее большинство, были крестьяне, которые должны были вернуться в деревню. Там, в деревне, революционно настроенные солдаты сыграли решающую роль в борьбе за установление и укрепление Советской власти. Отдельных сведений о числе рабочих в этой армии нет, так как статистический отдел комиссариата объединял их с другими категориями солдат, отправлявшихся в город. Таких солдат было 11.6% общего числа демобилизуемых. В прифронтовой полосе оставалось 2,4% солдат. Эти данные подтверждаются также материалами по другим соединениям⁷⁵.

Из данных о возрастном составе видно, что основной контингент демобилизованных состоял из наиболее активной и жизнеспособной части населения. В самом деле, призывы 1902 — 1913 гг., т. е. 12 старших возрастов, среди подлежащих демобилизации составляли 48,63%, а призывы 1914 — 1919 гг. — 51,37%⁷⁶. Таким образом, число молодых солдат шести последних годов призыва превышало число солдат двенадцати старших призывных годов. Это вместе с тем говорит и о тех огромных потерях, которые выпали на долю солдат старших возрастов.

Разложение армии, о котором так сокрушалась буржуазная пресса, началось задолго до Октябрьской революции и даже до Февральской. Дезертирство принимало все более широкие размеры. М. Д. Бонч-Бруевич, хорошо знавший состояние старой армии, пишет в своих воспоминаниях: «Армия действительно не хотела воевать. Все больше и больше солдат уходило с фронта. По засекреченным данным Ставки, количество дезертиров, несмотря на принимаемые против них драконовские меры, составило к Февральской революции сотни тысяч человек». Один только Северный фронт насчитывал накануне свержения самодержавия 50 тыс. дезертиров, за первые же два месяца после Февральской революции из частей Северного фронта самовольно выбыло еще 25 тыс. солдат⁷⁷.

Армия не хотела воевать, более того — она превращалась в огромную революционную силу. Вот почему необходимость демобилизации была признана и царскими генералами. Планы демобилизации, которые разрабатывались в Военном министерстве и Генеральном штабе, являлись частью общих планов контрреволюции. Демобилизация армии в зависимости от того, кто и как ее проводил, могла способствовать и торжеству революции, и успеху контрреволюции.

В мае 1917 г. при Военном министерстве была создана под председательством генерала Маркова Комиссия по приведению армии в состав мирного времени. Первым делом этой комиссии была разработка мер «к предупреждению большого наплыва увольняемых солдат в столицу и другие крупные населенные центры»⁷⁸. Страх перед солдатом-фронтовиком, который приносил с собой в тыл революционную ненависть к империалистической войне, заставил комиссию Маркова вместо демобилизации заняться разработкой мер по изоляции частей фронта от тыла. На первом же своем заседании 25 мая 1917 г. комиссия решила готовить демобилизацию солдат всех призывов ранее 1919 г. Таким образом, задолго до Октябрьской революции было признано невозможным удержать солдат в армии. По замыслу комиссии, демобилизации подлежали только солдаты. Контрреволюционно настроенного офицерства планы демобилизации почти не затрагивали.

В сентябре 1917 г. начальник штаба Ставки генерал Духонин подписал «Программу мероприятий по поднятию боеспособности армии к весне 1918 г.»⁷⁹ В этом документе демобилизация рассматривалась как средство превращения армии в боевую силу контрреволюции. Увольняемых из армии офицеров предусматривалось использовать в милиции «для установления порядка внутри страны». «Программа» Духонина под прикрытием подготовки демобилизации ставила своей целью формирование специальных контрреволюционных частей: георгиевских ударных батальонов, штурмовых взводов, учебных команд, «войсковых соединений более крупного состава из прочных частей и особенно крупных казачьих единиц по войскам».

Однако контрреволюция не смогла реализовать свои планы. Она оказалась не в состоянии провести планомерную демобилизацию. Только победа социалистической революции могла внести в солдатские массы организованность, необходимую для проведения демобилизации. 11 октября 1917 г. заместитель Духонина генерал Дитерихс телеграфировал в Петроград о провале попыток организованно провести частичную демобилизацию солдат призывов 1897 — 1898 гг.⁸⁰

Представитель фронтового комитета Западного фронта заявил на совещании по демобилизации при Ставке: «...установить порядок при демобилизации возможно будет только при условии применения силы, так как с отпускаемой массой никакие уговоры и увещания ничего не поделают. Фронт должен быть оцеплен железным кольцом»⁸¹. Создалось парадоксальное положение: солдаты страстно стремились кончить войну и вернуться по домам; они требовали проведения демобилизации. В свою очередь, контрреволюционное командование видело в частичной демобилизации средство избавления от революционных элементов в армии, однако было не в состоянии провести демобилизацию без применения насилия над солдатами. Здесь, как и во всех других областях общественной жизни, выяснилась полная неспособность Временного правительства решать вопросы, волновавшие миллионы людей.

После победы социалистической революции демобилизация армии была поставлена на практическую почву. Это был один из острейших вопросов народной жизни того времени, и он мог быть решен только как часть общего вопроса о сломе старого государственного аппарата и создании нового. Однако отношение ленинской партии к этой части старого аппарата имело особое значение, так как здесь речь шла о миллионах солдат — рабочих и крестьян, стянутых обручем старой государственности в единую военную организацию, прошедших после Февральской и особенно Октябрьской революций через полосу демократизации.

Ленин указал на историческую обусловленность и социальные корни такого явления, как демобилизация армии до окончания войны. «Кто захочет подумать о классовых причинах такого оригинального явления, — писал Ленин, — как демобилизация армии Советской социалистической республикой, не окончившей войны с соседним империалистическим государством, тот без чрезмерного труда найдет эти причины в социальном строе мелкокрестьянской отсталой страны, доведенной после трех лет войны до крайней разрухи»⁸².

Объективную необходимость как можно скорее демобилизовать старую армию Ленин с еще большей силой подчеркнул на VII съезде партии. Армию, испытавшую неслыханные мучения, истерзанную лишениями войны, Ленин назвал больной частью русского государственного организма⁸³. «Чем скорее мы ее демобилизуем, — говорил Ленин, — тем скорее она рассосется среди частей, еще не настолько больных, тем скорее страна сможет быть готовой для новых тяжелых испытаний»⁸⁴.

Демобилизацию приходилось проводить в условиях разрухи транспорта и продовольственного кризиса, которые остались Советскому государству в наследство от царизма и керенщины, в условиях начавшейся гражданской войны с бандами Каледина, Дутова, Центральной украинской рады. Неправильный курс или ошибки при проведении демобилизации в этих условиях могли привести к экономической катастрофе, к столкновению фронта и тыла, к распространению анархии и торжеству самой черной реакции. Только Советская власть и объединенные Советами миллионные массы могли справиться с грандиозной задачей проведения демобилизации.

Это был мучительный процесс, полный драматических столкновений и конфликтов, вызванных усталостью народа и разжигаемых контрреволюцией. Но сквозь этот хаос явственно пробивалось организующее начало, вносимое революционным пролетариатом, его партией.

Партия большевиков трезво оценила опасность, растущую в связи со стихийной демобилизацией. Совет Народных Комиссаров вопросами демобилизации поручил заниматься связанным с армией опытным партийным работникам. Среди них нужно назвать таких деятелей партии, как Н. И. Подвойский, В. И. Невский, М. С. Кедров, К. С. Еремеев и многие другие.

Первый правительственный документ о постепенной демобилизации армии за подписью В. И. Ленина был опубликован 10 ноября 1917 г. Этот декрет, по которому увольнялись в бессрочный запас солдаты призыва 1899 г.⁸⁵, положил начало организованной демобилизации армии. В тот же день, 10 ноября, декрет был передан по радио по всей армии. Для руководства делом подготовки демобилизации декретом за подписью В. И. Ленина старый большевик М. С. Кедров был назначен заместителем Народного комиссара по военным делам по отделу демобилизации армии⁸⁶.

Контрреволюция рассчитывала, что большевики не справятся с демобилизацией, а стихийный уход солдат с фронта приведет к краху Советов. Ставка Духонина, существовавшая до 20 ноября, в этих целях преднамеренно запутывала дело демобилизации. С ликвидацией контрреволюционной Ставки развернулась борьба за организованную демобилизацию армии. Необходимо было срочно выработать общий план демобилизации.

В этом направлении огромную работу проводили большевистские армейские, корпусные, дивизионные, полковые и другие комитеты. Армейский исполнительный комитет 1-й армии опубликовал в своей газете призыв к солдатам «подчиняться общему плану передвижения, демобилизации, перегруппировок... Мы думаем, что не иссяк еще в массах государственный разум, что вы не дадите неразумным разрушить только что начавшую строиться новую прекрасную жизнь и вы напряжете последние силы, чтобы терпеливо ожидать своей очереди, разумно подчиняться общему плану, выработанному вашими избранниками... Помните, что Каледины и Корниловы страстно ждут у нас беспорядков...»⁸⁷.

26 ноября в Петрограде началось Всероссийское совещание по продовольствию, снабжению и демобилизации армии⁸⁸. Совещание открыл народный комиссар по военным делам Н. И. Подвойский. Он поставил перед делегатами две задачи — обеспечить армию продовольствием и выработать условия и порядок ее демобилизации. По сути дела, совещание ограничилось вопросами снабжения армии, рассматривая их главным образом в связи с задачей демобилизации. Как выяснилось на совещании, снабжение армии продовольствием находилось в катастрофическом положении. Совещание показало необходимость бдительного контроля над деятельностью старого аппарата снабжения армии и постепенной замены его новым, советским аппаратом. В некоторых частях армии такой аппарат уже начал создаваться⁸⁹.

Совещание выделило Всероссийскую комиссию, на которую было возложено руководство всей деятельностью по снабжению армии снаряжением и продовольствием⁹⁰, предложило местным демократическим организациям установить контроль за снабжением, наладить посылку команд на узловые железнодорожные станции, чтобы обеспечить снабжение фронта и голодающих губерний тыла.

Резкое ухудшение продовольственного положения армии остро ставило вопрос об ускорении ее демобилизации. 28 ноября 1917 г. в Петрограде открылось совещание по демобилизации армии⁹¹. На совещании присутствовали делегаты от 3-й и 12-й армий, Петроградского, Казанского, Саратовского, Курского и других гарнизонов, от польских войск, представители Наркомвоена, Комиссариата по демобилизации армии и др. Председателем совещания по демобилизации был избран М. С. Кедров. Совещание работало три дня. Оно выделило из своего состава организационное бюро для подготовки съезда по демобилизации армии и назначило съезд на 15 декабря. Совещание приняло резолюцию, в которой подчеркивалась необходимость еще до начала общей демобилизации «увольнения возможного числа сроков»⁹².

Делегаты совещания провели большую организационную работу. Из состава делегатов, а также из представителей путиловских рабочих были командированы эмиссары в важнейшие фронтовые и тыловые железнодорожные узлы, где скапливались увольняемые солдаты. Для эмиссаров была выработана специальная инструкция, которая предоставляла им широкую инициативу в создании районных комитетов из представителей местных Советов, военно-революционных комитетов, железнодорожных и других организаций. Эти комитеты должны были заботиться о продовольственном снабжении эшелонов демобилизуемых, об охране станций и путей и принимать меры к предотвращению возможных эксцессов⁹³.

Обратимся к той работе по демобилизации, которая велась в это время на фронтах. 23 ноября 1917 г. в Ставке собралось частное заседание совещания по демобилизации. Это произошло через три дня после взятия Ставки советскими войсками. На заседании был определен примерный объем работы по демобилизации. По подсчетам генерала Бармина, на фронте и в ближайшем тылу фронта находилось около 8 млн солдат⁹⁴. «При 80 поездах в сутки продолжительность вывоза солдат каждого призыва будет отнимать около трех суток»⁹⁵, — записано в протоколе совещания. Это означало, что при идеальной работе железных дорог и четкой организации работы штабов для проведения демобилизации фронтовых частей понадобилось бы более двух месяцев. По более реальным подсчетам солдатских организаций, для этого понадобилось бы около трех месяцев⁹⁶. В тыловых округах, по подсчетам Ставки, находилось более 3 млн солдат, значительная часть которых также подлежала демобилизации.

В конце ноября — первой половине декабря 1917 г. проходили фронтовые и армейские съезды по демобилизации. Имеются данные о съездах Северного, Западного, Юго-Западного фронтов, съездах 3-й и 6-й армий и др. Все эти съезды выносили решения о необходимости ускорить подготовку общей демобилизации и немедленно приступить к частичной демобилизации.

Подготовительная работа, проходившая при активном участии самих солдат, сдерживала стихийный порыв к немедленной демобилизации. На фронте создавались революционные суды, которые развертывали борьбу за укрепление фронта до заключения мира. «Самовольный уход с позиций в такое время есть преступление перед делом мира»⁹⁷, — писал в своем приказе командующий Западным фронтом большевик А. Ф. Мясников. «Я требую от каждого солдата, — гласил приказ, — напряжения всей его революционной воли, чтобы достоять на фронте до конца. И как раньше, когда мятежные генералы не захотели подчиниться приказу начать переговоры о перемирии, я передал это дело в руки самих солдат... точно так же теперь в руки самих солдат передаю дело сохранения твердости фронта»⁹⁸.

И сотни тысяч солдат стояли, держали фронт, полные веры в то, что народное правительство во главе с Лениным сумеет добиться мира и обеспечить организованное возвращение солдат к мирному труду.

Конечно, стихийная демобилизация продолжалась и после Октябрьской революции.

Удивляться следует не тому, что многие тысячи солдат бежали с фронта, а тому, что миллионы солдат терпеливо ждали организованного проведения демобилизации. Процесс демократизации армии, интенсивно проходивший в ноябре — декабре 1917 г., обнадеживающие вести из Бреста о переговорах с немцами — все это позволило развернуть под руководством большевиков на фронте подготовку к демобилизации армии.

Организованность в подготовке и проведении демобилизации проявилась в ноябре — декабре 1917 г., особенно на Северном и Западном фронтах. В это время проходило формирование армейских и корпусных демобилизационных комиссий и начала проводиться демобилизация солдат призывов 1899, 1900, 1901 гг.⁹⁹ Стремясь обеспечить наибольшую пропускную способность железных дорог, Верховный главнокомандующий Н. В. Крыленко 8 декабря 1917 г. приказал всем фронтам прекратить увольнение в отпуск и сократить командировки в связи с демобилизацией солдат призыва 1900 г.¹⁰⁰

По мере того как демобилизация развертывалась, становилось необходимым более активное вмешательство и помощь руководящих центров армейским организациям. Комиссариат по военным делам и Комиссариат по демобилизации наметили основные станции для отправки демобилизуемых фронтовых частей, разработали порядок следования эшелонов. В каждый эшелон местной демобилизационной комиссией назначался комиссар, в каждый вагон — староста, эшелон сопровождали 20 вооруженных солдат.

Главная тяжесть работ по демобилизации падала на военно-революционные комитеты и солдатские организации — от полковых до армейских и фронтовых включительно.

Солдатские комитеты и эмиссары Демоба, посланные на места¹⁰¹, настойчиво боролись за порядок и организованность во время демобилизации. Эмиссары были посланы в крупнейшие фронтовые и прифронтовые центры и тыловые железнодорожные узлы. Конечно, остановить поток рвущихся домой солдат было невозможно. Но сдерживание этого потока и внесение в демобилизацию элементов планомерности и организованности имели огромное значение. Это была борьба за солдатские массы против контрреволюции и анархии.

Эмиссар Баранов телеграфировал в конце января 1918 г. М. С. Кедрову из Ржева: «...по инструкции выполнено все сполна. Запас провианта имеется на 20 дней... Проходит 8 эшелонов в сутки». Эмиссары Сысоев и Бирюков докладывали в Демоб 17 января, что они организовали на станции Воронеж бюро по демобилизации армии, создали питательный пункт, который может пропускать в сутки 2000 человек. Многие эмиссары, не ограничиваясь только работой по демобилизации армии, организовывали борьбу с контрреволюцией. Так действовал путиловский рабочий Мефодий Яковлев, направленный эмиссаром по демобилизации в Курск. Он взял на себя создание революционных органов и активно участвовал в борьбе с Центральной радой¹⁰².

Анархию и дезорганизацию в солдатские массы вносили чаще всего контрреволюционные силы. Так, военно-революционный комитет 5-й армии в конце декабря 1917 г. установил, что в частях действуют провокаторы и предатели, которые обманывают отсталых солдат и призывают их к самовольной демобилизации¹⁰³. В частях 3-й армии Западного фронта в начале января 1918 г. в результате разлагающей работы контрреволюционных элементов усилилось стремление солдат к беспорядочной демобилизации. В 28-й пехотной дивизии по наущению офицерства было выдвинуто ультимативное требование немедленного отвода дивизии в глубокий тыл. 12 января этот вопрос обсуждался на исполнительном бюро Армейского Совета 3-й армии. Армейский Совет предложил солдатам 28-й пехотной дивизии арестовать всех подстрекателей к самовольному оставлению позиций и предать их суду Революционного трибунала. В воззвании к солдатам Армейский Совет призывал ждать организованной демобилизации, напоминая, что каждые несколько дней демобилизуется один призывной год. «Армсовдеп не может допустить, чтобы вы, уцелевшие с кровавой войны, погибали на железных дорогах, падая с поездов и замерзая на крышах и буферах вагонов»¹⁰⁴.

Настойчивая и напряженная работа эмиссаров Демоба и солдатских Советов Северного и Западного фронта в значительной степени ограничила стихийную демобилизацию и ввела ее в более организованные рамки.

Во второй половине декабря 1917 г. и особенно в январе 1918 г. борьба с деморализацией армии потребовала напряжения всех сил центрального и местного армейского аппарата. Развал стал охватывать даже наиболее устойчивые части на Северном и Западном фронтах. Из 12-й армии Северного фронта сообщали о самовольном оставлении позиций 542-м Лепельским и 79-м Сибирским полками. Такие же сведения приходили из 5-й армии Северного фронта, из 50-го корпуса Западного фронта и других частей¹⁰⁵.

Если 9 декабря 1917 г. сводка по Особой армии отмечала состояние пехотных частей как удовлетворительное, то донесение от 28 декабря лаконично констатировало, что боеспособность Особой армии равна нулю. В донесении, составленном офицером, весьма скептически относившимся к мероприятиям Советской власти по демобилизации, говорилось: «Никакие высокие лозунги не заставят солдат снова начать войну»¹⁰⁶. Нужно было обладать большевистской, ленинской прозорливостью и верой в творческие силы масс, чтобы видеть в этих же солдатах силу, способную героически сражаться и показать чудеса военной доблести в борьбе против интервентов.

В донесении Особой армии сообщалось, что дивизионные комитеты 57-й и 3-й дивизий приняли решение провести с 27 декабря по 2 января увольнение со службы солдат призыва по 1912 г. включительно¹⁰⁷. Таким образом, в этих дивизиях было решено провести в течение одной недели демобилизацию солдат одиннадцати призывов (с 1902 по 1912 г.), тогда как по приказам Наркомвоена к 3 января должен был уволиться из армии только один возраст — 1902 г. Такая демобилизация вне общего плана усиливала развал армии, хотя и в меньшей степени, чем самовольный уход с фронта отдельных групп солдат.

В январе 1918 г. положение значительно ухудшилось. Сводки о настроении армии от 13 и 20 января 1917 г. отмечали рост «до чрезвычайных размеров» дезертирства в районе расположения 1, 3, 5 и 10-й армий. В 10-й армии дезертирство приняло массовый характер¹⁰⁸.

Разлагающая деятельность Центральной рады, провокации украинских националистов усиливали деморализацию частей Юго-Западного фронта. 19 декабря 1917 г. из Ровно сообщили о «самочинном расформировании частей, массовом увольнении старших сроков до 1910 г. ...Армия течет неудержимо, нет средств остановить поток, грозящий неисчислимыми бедствиями району армии [и] всему тракту [на] Киев». В этой же телеграмме отмечалось, что ежедневно уходит в отпуск 3,5% наличного состава¹⁰⁹. Предательское наступление румынских войск еще больше ускорило разложение частей Румынского фронта, что особенно сказалось на состоянии 8-й армии¹¹⁰.

Однако было бы ошибочным судить о состоянии фронта только по этим сводкам, по данным о глубоком разложении, действительно охватившем старую армию. Суть дела в том, что наряду с распадом старого армейского организма происходило рождение и развитие нового организма. Это новое проявлялось в деятельности солдатских комитетов, в росте и укреплении военно-революционных комитетов в армии, в ходе борьбы с контрреволюционными очагами на Украине, на Дону, с легионами Довбор-Мусницкого в Белоруссии. Все это оказывало свое организующее революционное влияние на ход демобилизации, сдерживало в известной степени стихийность, способствовало предотвращению, казалось, неизбежной катастрофы. Огромное влияние на ход демобилизации оказывал рабочий класс.

Уже в декабре 1917 г. все крупные станции железных дорог, ведущих от фронта в тыл, были забиты огромными массами солдат. На заседании солдатской секции Петроградского Совета 22 декабря 1917 г. обсуждался вопрос о наведении порядка на железнодорожном транспорте. На заседании было сообщено, что ни один вокзал Петроградского узла не в состоянии организовать отправку поездов, так как огромный поток демобилизуемых и отпускников «в корне подрывает и расстраивает железнодорожное сообщение, этот главный нерв жизни страны, угрожая окончательной железнодорожной разрухой и голодом»...¹¹¹. Солдатская секция выделила в распоряжение комиссаров вокзалов солдат для охраны железных дорог, поездов, путей и для наведения порядка.

Постановлением Народного комиссариата по военным делам (совместно с Народным комиссариатом внутренних дел) всем местным Советам было предложено произвести на местах учет демобилизованных и возвратившихся по месту жительства солдат. Все солдаты, покинувшие свои части до объявления демобилизации, подлежали регистрации в местных Советах¹¹². Такие солдаты, по решению местных Советов, обычно лишались пайка. Для скорейшего увеличения пропускной способности железных дорог Комиссариат по военным делам и Комиссариат по демобилизации приказали уволить в запас и направить на транспорт всех квалифицированных специалистов железнодорожников¹¹³.

* * *

К середине декабря 1917 г. организационное бюро, выделенное совещанием по демобилизации армии, закончило работу по подготовке общеармейского съезда. К этому времени более ясно обозначилась связь между двумя основными вопросами — демобилизацией армии и созданием новой, социалистической армии. В редакционной статье газеты «Армия и флот рабочей и крестьянской России» от 16 декабря 1917 г., посвященной открывающемуся съезду, говорилось: «Прежде всего на съезде станет основной и принципиальный вопрос: какова может и должна быть при настоящих политических условиях народная армия?.. Как полагают многие прибывшие делегаты, съезду надо решить в первую голову вопрос, кто должен остаться после общей демобилизации, чтобы нести необходимую государственную службу, пока не будет организована новая народная армия. И только решив вопрос, кто останется, съезд сможет приступить к решению вопроса о демобилизации».

Всеармейский съезд по демобилизации открылся 15 декабря 1917 г. Съезд начал свою работу в обстановке быстрого распространения Советской власти по всей стране, успешного подавления очагов контрреволюции, после заключения перемирия и накануне начала мирных переговоров в Бресте.

По своему составу съезд являлся подлинным представителем солдатских масс. Из доклада мандатной комиссии видно, что на съезде было 272 делегата (по одному представителю от каждого дивизионного и флотского комитета), из них 230 — с решающим голосом. В составе делегатов насчитывалось 119 большевиков и 45 левых эсеров¹¹⁴. Партийность остальных делегатов неизвестна. Можно предполагать, что вокруг так называемой внефракционной группы объединялись на съезде меньшевики и правые эсеры. Руководящая роль на съезде принадлежала большевикам. Их борьба за организованную демобилизацию и создание крепкой Красной Армии объединила значительное большинство съезда. Зачастую и левые эсеры вынуждены были идти за большевиками. Съезд избрал президиум из 5 большевиков, 3 левых эсеров и 3 представителей внефракционной группы.

На съезде выступили представители от Народного комиссариата по военным делам, Военной организации ЦК большевиков, военного отдела Петроградского Совета и других организаций. Представитель Народного комиссариата по военным делам отметил, что перед съездом стоит задача «планомерной демобилизации многомиллионной голодной массы солдат. Такая армия становится уже ненадежной, и ее необходимо распустить, но распустить так, чтобы она не сделала вреда ни себе, ни населению»¹¹⁵.

Ввиду чрезвычайно острого положения на фронте съезд по предложению Комиссариата по военным делам выделил из своего состава представителей 1 — 12-й армий, Особой армии, войск, находившихся в Финляндии и в Ревельском укрепленном районе, для немедленного проведения вместе с Комиссариатом по военным делам и Комиссариатом по частичной демобилизации армии. Таким образом, съезд с первого дня своей работы занялся практически проведением демобилизации.

Съезд разбился на четыре секции. В первой секции рассматривались главным образом вопросы будущего устройства армии. Во второй — общие вопросы демобилизации, порядок увольнения, вопрос об оружии и т. д. В третьей — вопросы техники демобилизации (транспорт и снабжение прежде всего). И наконец, в четвертой секции обсуждались вопросы организации управления демобилизации¹¹⁶.

21 декабря съезд принял решение о порядке демобилизации. В нем говорилось: «...принимая во внимание необходимость принятия спешных мер к восстановлению хозяйственной мощи Республики, что возможно только при условии возвращения в свои хозяйства и семьи в первую очередь старших сроков призыва, считаем единственно возможным и полезным для страны при общей демобилизации увольнения производить в порядке старшинства сроков призыва, начиная со старшего»¹¹⁷. Это постановление съезда решило очень острый вопрос, который вызывал споры и столкновения в армии. Часть солдат старших возрастов была призвана в армию в последний год перед революцией, и старые фронтовики считали несправедливым начинать демобилизацию по возрасту, требуя, чтобы главным принципом очередности при демобилизации был срок пребывания на фронте. Однако такой принцип не мог быть принят, он запутал бы все дело демобилизации и обострил конфликты в армии.

Комиссариат по демобилизации во главе с М. С. Кедровым провел огромную организаторскую работу. Перепись армии, проведенная в конце декабря 1917 г. комиссарами Демоба, была настоящим подвигом. В условиях транспортной разрухи, волны мелкобуржуазного анархизма, бушевавшей в армии, комиссары Демоба переходили из части в часть и кропотливо собирали сведения о составе армии. Комиссар по демобилизации армии М. С. Кедров имел полное основание заявить, что «комиссариат имеет обширный и работоспособный аппарат... комиссариат справился с такой трудной работой, как перепись всей армии»¹¹⁸. Собранные сведения дали возможность оперативно решить вопрос о порядке демобилизации.

Последовательность этапов демобилизации армии в 1918 г. видна из табл. 3.

Данные табл. 3 показывают, что около половины всей русской армии было демобилизовано до заключения Брестского мира.

Таблица 3

Ход демобилизации в 1918 г.*

* См.: Городецкий Е. Н. Демобилизация армии в 1917 — 1918 гг.//История СССР. 1958. 1, С. 27. См. также: ЦГАСА. Ф. 1. On. 1. Д. 92. Процент подсчитан по данным 5-й армии, в которой было 126 204 солдата. Перепись, проведенная в декабре 1917 г. в других соединениях, говорит о том, что эти данные можно распространить на всю старую армию.

** В графе отмечены даты приказов. Начало увольнения обычно производилось через 5 — 7 дней.

Темп демобилизации с начала января все время нарастал и наибольшего размаха достиг с середины февраля. Германское наступление на некоторое время задержало демобилизацию, но ненадолго. Эти данные позволяют сделать вывод, что первый — добровольческий — этап строительства Красной Армии совпадает с периодом демобилизации старой армии. В условиях массовой демобилизации, проводимой ускоренными темпами и дополняемой стихийной демобилизацией, невозможно было строить новую, рабоче-крестьянскую армию на иной основе, кроме добровольческой.