Содержание материала

МУТАГИРОВ Джамал Зейнутдинович,

доктор философских наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета, Заслуженный деятель науки Российской Федерации

В.И. ЛЕНИН ОБ ОСНОВНОМ ЗАКОНЕ ГОСУДАРСТВА: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ БУРЖУАЗНОЙ И СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ КОНСТИТУЦИЙ

Конституция — это общественное понимание того, какую форму правления общество избрало, какие институты публичной власти учредило, какими полномочиями их наделило и каким образом данные институты будут формироваться и изменяться. Это документ, в котором закрепляется избранная народом оптимальная, с его точки зрения, форма общественного устройства. В конституции четко фиксируется, какие права общество и его члены сохраняют за собой и какие они делегируют учреждаемым ими институтам политической власти, как они будут обновлять и контролировать «учреждаемую ими власть». Она определяет как права, так и обязанности всех субъектов политических отношений, начиная от отдельного гражданина и кончая государством. То есть это своего рода вербальный портрет механизма политической организации общества, структуры, элементов, роли и функций каждого его звена и норм взаимоотношений между ними.

Образно говоря, конституция для государства — это примерно то же самое, что операционная система для вычислительной машины. Главная ее цель — это очертить круг полномочий государственных институтов и установить процедуры их формирования, реформирования и отчетности перед обществом. По мнению политологов, конституция призвана сдерживать правительства, подобно тому, как законы сдерживают людей1.

Концепция народного суверенитета исходит из того, что автором Основного Закона общества и государства может быть только сам верховный суверен — народ. Признание верховенства народа расширяет цели конституции, выдвигает на первое место свободу, равенство и справедливость и, соответственно, изменяет качественно и содержание общественного порядка, основанного на гармоничном соотношении прав и свобод отдельных людей и сообщества в целом.

Конституция устанавливает тип учреждаемого института, его структуру, цели, задачи, права и обязанности, необходимые для их выполнения полномочия, их разделение и распределение между уровнями и ветвями власти, а также механизм их формирования, совершенствования и изменения. Государство и правительство являются всего лишь творениями конституции. Другими словами, Конституция страны — действие народа, формирующего государство, а не правительства. Правительство исполняет законы и при этом им руководит Конституция. Поэтому правительство, сформированное на конституционных принципах, не может изменить самого себя. Право изменения государства и правительства — это право народа, а не учреждаемых им институтов власти.

Разумеется, что дух любой конституции и политический строй определяют господствующие в момент ее принятия классы и слои общества и общественный строй, к установлению которого они стремятся. Поэтому и принято считать, что государство и есть политическое устройство общества, орган господства определенного класса2. Любая конституция призвана закреплять и защищать существующий в стране общественный строй. Конституции эксплуататорских обществ основываются на защите частной собственности и свободы распоряжения ею. Все учреждаемые здесь институты власти и их полномочия прямо или косвенно призваны содействовать этой главной цели. Конституция общества, избравшего социалистический строй, разумеется, принципиально отличается от конституций первого типа. Поскольку целью данного общества является ликвидация общественных отношений, основанных на эксплуатации человека человеком, его конституция призвана гарантировать равные отношения граждан к основным средствам общественного производства, одинаковые права и обязанности, выдвигая на передний план не частную собственность и право ее приумножения, а трудовую активность и способности человека. Социализм не отменяет собственности, в том числе и частной, если она не преследует цели эксплуатации труда других людей.

Буржуазные конституции — это, как правило, предписание о том, как организуется политическое устройство общества с краткими ссылками на то, что можно и что запрещено делать государству в других сферах жизни. Социалистические конституции более основательны, они закрепляют равный статус человека и гражданина во всех сферах общественной жизни. Несколько перефразируя слова В.И. Ленина, социалистическая конституция — это закрепление того, что уже завоевано народом и достигнуто им3. Равенство граждан перед законом и право участвовать в политической жизни общества провозглашаются и буржуазными конституциями, но не во всех странах последнее рассматривается как их обязанность. Некоторые из недалеких людей иронизируют по поводу того, что в социалистических странах наблюдается очень высокая степень участия граждан в выборах. Но иначе и не может быть, если активное участие в политической жизни является не только правом, но и конституционной обязанностью граждан. Конечно, правящему меньшинству невыгодно активное участие граждан в политической жизни. Поэтому вынужденные идти на признание избирательных прав граждан они тут же пытаются свести их на нет.

После контрреволюции 1990-х гг. социалистические конституции были отменены и общественный строй заменен на таковой эпохи дикого капитализма: возврат к диктатурам, с одной стороны, и право на грабеж и присвоение общественных богатств, накопленных трудом множества поколений, реализовать которое могли только стоявшие у кормила власти. Видимость легитимности этому строю был призван придать навязанный стране документ под названием Конституции Российской Федерации, высокопарно объявленной главарями контрреволюции «демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления». При этом были грубо попраны элементарные нормы конституционного права.

Во-первых, мнения народа при составлении проекта этого, так называемого «Основного Закона», долженствующего быть выражением воли народа, не спрашивали, а потому он не отвечает своему главному требованию.

Во-вторых, любой правовой акт конституционного характера принимается согласием конституционного большинства субъектов процесса. «Закон о референдуме», принятый под председательством Ельцина, снизил эту норму до минимума. Его ст. 35 (п. 4) устанавливала: “при проведении референдума по вопросам принятия, изменения и дополнения Конституции РФ решения считаются принятыми, если за них проголосовало более половины граждан Российской Федерации, внесенных в списки для участия в референдуме”. Однако и эта норма не была соблюдена. Даже по официальным данным Центральной избирательной комиссии, представленным населению лишь три месяца спустя, из 106 170 835 граждан России, внесенных в списки избирателей, бюллетени получили 58 187 755 человек (54,8%) и сказали «Да» проекту 32 937 630 (31,02% всех избирателей)4. Это менее одной трети граждан России избирательного возраста. В-третьих, в отличие от унитарных государств, где для принятия Конституции необходима поддержка конституционного большинства избирателей, в федеративных государствах необходимо также согласие и абсолютного большинства ее субъектов (в США это три четверти штатов). В Чеченской республике референдум не проводился. Менее половины избирателей пришли на избирательные участки, а потому референдум был объявлен не состоявшимся в 4 республиках (Республика Коми, Татарстан, Удмуртия, Хакассия), 7 областях и краях (Хабаровский край, Камчатская, Магаданская, Пермская, Свердловская, Томская и Тюменская области) и в двух автономных округах (Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком).

В 7 республиках РФ (Адыгее, Башкортостане, Дагестане, Карачаево-Черкессии, Мордовии, Тыве и Чувашии) и 9 областях (Новгородской, Брянской, Волгоградской, Воронежской, Липецкой, Орловской, Пензенской, Смоленской и Тамбовской), где на референдум пришли требуемое «Законом о референдуме» количество граждан избирательного возраста, абсолютное большинство их однозначно высказалось «Против» ельцинского проекта Конституции. Еще в 4 субъектах РФ (в Калмыкии, Амурской, Калужской и Рязанской областях) «За» проект Конституции высказалось меньше половины голосовавших избирателей, но ЦИК, манипулируя недействительными бюллетенями, объявила, что «большинство» избирателей одобрило проект.

Таким образом, население 34 из 89 субъектов федерации сказало «Нет» проекту Конституции, а в 88 из 89 субъектов проект не получил поддержки большинства внесенных в избирательные списки граждан. Только в Усть-Ордынском Бурятском национальном округе «За» проект Конституции высказались около 52% всех избирателей, что дало автору этих строк право именовать «принятый» документ «Конституцией Усть-Орды»5. И, тем не менее, он был провозглашен Основным Законом страны. Кем и на каком основании? Нет ничего удивительного в том, что он никем, даже самими властями России, не соблюдается, и не будет соблюдаться. «Общественный договор в современной России может быть представлен как “неподотчетная власть в обмен на необлагаемое налогом процветание”, — писал известный юрист Стивен Холмс. — Ясно, что это договор между «элитами», грязная сделка между политическими и экономическими дельцами (так называемый криминально-номенклатурный симбиоз), которые, будучи в сговоре друг с другом, безнаказанно совершают взаимовыгодные преступления»6.

При составлении проекта Конституции РФ власти страны, заявлявшие о своем твердом желании следовать в политической жизни демократическим стандартам стран Запада, почему-то взяли за образцы не их конституции, где закреплены эти стандарты, а конституции латиноамериканских диктаторов и расистского режима Южной Африки. Так, перечень институтов власти, их полномочий и форм их взаимодействия напоминает таковые Конституции ЮАР 1983 г., когда там существовал антидемократический расистский режим. Раздел начинается с института президентства, его прав и полномочий. Затем следуют исполнительная и законодательная власти, главами которых президент провозглашается. В Конституции РФ власть президента представлена как власть абсолютного монарха: он может сдерживать и ограничивать всех, а его — никто. Многие нормы формирования властных структур в России похожи на таковые в так называемой конституции бразильских диктаторов 1964-1970 гг. Естественно, что такой гибрид, полученный в результате «скрещивания ежа и ужа», не мог стать действенным регулятором политической жизни страны.

После «принятия» Конституции РФ в 1993 г. многое в политической жизни страны изменилось. Граждане лишились провозглашенного в «Конституции» 1993 г. права участвовать в выборах в личном качестве, выдвигать кандидатов в депутаты, в том числе и самих себя, поскольку эту функцию передали политическим партиям, объединяющим менее 2% граждан России. Изменились как процедуры выборов в верхнюю палату Федерального Собрания РФ, так и ее состав. Если раньше там заседали избранные народом главы субъектов Федерации, то теперь туда делегируют своих представителей органы власти этих субъектов, вручая мандаты сенаторов своим людям помимо воли народа. Губернаторы и президенты субъектов Федерации из выборных также превратились в назначенцев президента Российской Федерации. И все это — при одной и той же неизменной «Конституции», что является более чем наглядным свидетельством того, что она не работает. Это — не Конституция государства, — руководство в повседневной политической жизни, — а ее муляж. Здесь и до сих пор продолжают считать конституцию выражением воли главы президента. «В свое время я сознательно не стал менять Основной закон», как ни в чем не бывало говорил премьер-министр В. Путин во время беседы со студентами Томска 25 января 2012 г., забыв, что конституцию меняет не он, а народ, общество.

О «демократичности и правовом характере» российской политической жизни наглядно свидетельствует еще один «конституционный» акт властей России. Президент пожаловался, что четырехлетнего срока нахождения во власти с правом переизбрания на второй срок мало, а потому-де нужно продлить его до шести лет. Федеральное собрание, превращенное в одну из контор исполнительной власти, тут же имитирует «законодательный процесс», без всяких обсуждений и дискуссий (оно руководствуется формулой, согласно которой Государственная Дума — это не место для дискуссий!), составляет бумажку, в которой удовлетворяется антиконституционное требование президента, и последний без промедления подписывает эту бумажку, придавая ей характер конституционного закона.

Обратим внимание: не Федеральное Собрание, и не субъекты Федерации (аналоги американских штатов), а президент сам предложил конституционные поправки о замене выборности губернаторов назначаемостью, о продлении сроков нахождения президента в должности с четырех до шести лет, о замене милиции полицией и т.д. Никаких объяснений в пользу принятого решения, за исключением наивного лепета автора предложения: мол, огромная страна, президент не успевает решать все проблемы за четыре года. В США, население которых более чем в два раза превышает население России, почему- то эти сроки не смущают в течение более чем четверти тысячелетия.

А в других странах, напротив, идут в направлении сокращения сроков президентства (Франция), а в третьих, где существует шестилетний срок президентства (Мексика), не допускается повторное избрание одного лица на ту же должность.

Таким образом, правительство России, учрежденное в соответствии с конституцией и находящееся под ней, поставило себя над конституцией и без согласия законного автора подвергло ее ревизии. По мере осознания обществом истинного положения дел, апологетам существующих в России нелегитимных порядков также приходится маневрировать. Не отрицая изложенных выше фактов, они пытаются оправдывать волевые действия властей так называемой «целесообразностью». Но это очень сомнительный и опасный довод, поскольку каждый видит целесообразность по-своему. Ею можно оправдывать и любые преступления.

Примечания:

1 Calhoun J. C. Fort Hill Address / The American Republic, p. 566.

2 См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., изд. 2, т.1, с. 439; В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т.33, с. 8.

3 В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т.37, с. 512-514.

4 См.: Бюллетень Центральной Избирательной Комиссии Российской Федерации. Март, 1994 г.

5 Мутагиров Д.З. Конституция Усть-Орды // Советский Союз, 2000, № 7.

6 Холмс Стивен. Чему Россия учит нас сегодня? // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. № 3-4, 1997, с. 198

Joomla templates by a4joomla