ОГОРОДНИКОВ Владимир Петрович,
доктор философских наук, профессор,
заведующий кафедрой «Философия, политология и социология» Петербургского государственного университета путей сообщения
ДИАЛЕКТИКА РЕВОЛЮЦИИ И СОВРЕМЕННЫЙ ОППОРТУНИЗМ (В СВЕТЕ И ДЕЙ В.И.ЛЕНИНА О ДИАЛЕКТИКЕ)
Моё выступление посвящено раскрытию философских, мировоззренческо-методологических оснований оппортунизма в коммунистическом движении — метафизике (антидиалектике) и идеализму.
* Известно, что одной из главных отличительных черт философии марксизма от предшествующей философии явилось то, что марксистская философия перестала претендовать на роль «науки наук», стала основой научного мировоззрения и всеобщей методологией научного познания. Эти функции особенно ярко проявили себя в отношении построения новой, диалектико-материалистической концепции общественного развития и метода революционного преобразования социума.
Поставив диалектику Гегеля с головы на ноги - то есть на прочное материалистическое основание, Маркс и Энгельс сделали эту диалектику, по образному выражению А. И. Герцена и Г.В.Плеханова «алгеброй революции».
Диалектический материализм явился методологией исторического материализма, а последний — основой марксисткой политэкономии и теории научного коммунизма. «В этой философии марксизма, пишет В.И.Ленин, — вылитой из одного куска стали, нельзя вынуть ни одной основной посылки, ни одной существенной части, не отходя от объективной истины, не падая в объятия буржуазнореакционной лжи».
Буржуазно-реакционная ложь находит свое выражение, прежде всего в ревизионизме и его логическом продолжении — оппортунизме.
Философским основанием и ревизионизма, и оппортунизма выступает уход в теории преобразования общества от основных принципов диалектики.
В.И. Ленин указывал на учение о единстве противоположностей как на суть, ядро диалектики.
Закон единства и борьбы противоположностей раскрывает причину всякого развития, закон единства количественных и качественных изменений — характер развития, а закон отрицания отрицания - направленность развития.
Выступая, по существу, против закона единства и борьбы противоположностей, оппортунисты пытались заменить учение о классовой борьбе, о непримиримости классовых противоречий идеей примирения классов, сглаживания конфликтов через принятие «справедливых» законов, «честных» выборов или (в модных сегодня теориях постиндустриального и информационного общества) — благодаря высочайшей производительности труда на основе новейшей техники и технологии производства. В последнем случае научно-техническая революция заменяет социальную революцию.
«Главное в оппортунизме,— писал В.И. Ленин, — есть идея сотрудничества классов». И в другой работе: «В области политики ревизионизм попытался пересмотреть действительную основу марксизма, именно: учение о классовой борьбе. Политическая свобода, демократия, всеобщее избирательное право уничтожают почву для классовой борьбы... В демократии, раз господствует «воля большинства», нельзя, дескать, ни смотреть на государство, как на орган классового господства, ни отказываться от союзов с прогрессивной, социал-реформаторской буржуазией».
А вот что мы читаем в статье лидера КПРФ Г.А. Зюганова: «В условиях засилья космополитов нашим союзником становятся национальные, патриотические деловые круги, мелкие и средние предприниматели». В круг союзников коммунистов Зюганов включает и крупный банковский капитал: «Талантливые, честные банкиры ей (России) столь же необходимы, как и умные, волевые военачальники».
Какие у России сегодня «талантливые, честные банкиры» и «волевые военачальники» мы знаем хорошо, а вот Зюганов, очевидно, не знает.
Не знает (или не понимает?!) доктор философских наук Зюганов и азбучного положения марксизма-ленинизма, что государство — продукт и проявление непримиримости классовых противоречий — особая машина, служащая для подавления одного класса другим. И это несмотря на то, что в сегодняшней России искать примеры такого подавления не нужно, они перед глазами у каждого. Это и разрыв доходов между богатыми и бедными, который у нас по официальной статистике превосходит соответствующий разрыв во всех развитых капиталистических странах. Это и огромная армия полицейских и служащих внутренних войск, превышающая по численности армию. Это и колоссальный разрыв между государственными чиновниками (численность которых возрастает беспрерывно и превысила уже все разумные пределы) и простыми наемными работниками, включая и профессуру, по оплате труда и по начисляемой пенсии. Это и пропасть между правящим и эксплуатируемым классами в возможностях получить достойное образование, лечение, отдых и многое другое. Равны мы лишь по установленному единому проценту налогообложения доходов. Все сказанное — лишь проявление классовых противоречий, сущности эксплуататорского государства.
* С точки зрения закона единства количественных и качественных изменений всякая система обладает качественной определенностью совокупности свойств, основанной на внутренней структуре. Определенность системы сохраняется в конкретной мере количественных изменений (эволюция), при переходе через границы которой происходит прерывание постепенных изменений, «скачок» в новое качество (революция).
Это всеобщий закон развития, в соответствии с которым эволюция и революция неразрывно связаны друг с другом и составляют необходимые фазы всякого развития.
Однако именно против этого положения диалектики всегда выступали и продолжают выступать ревизионисты и оппортунисты всех мастей, видя в нем угрозу социальной революции.
Известное выражение бывшего «ортодоксального марксиста» Эдуарда Бернштейна «Конечная цель ничто — движение всё» — это и ревизионизм и оппортунизм «в одном флаконе». Интересно, что в недавнем своем выступлении В.В. Путин перепутал Бернштейна с Бронштейном (Троцким). Приписав последнему данное высказывание, Путин сказал: «...такие люди есть, они имеют право на существование и к ним нужно относиться с уважением». Почему же «избранный президент» уважает такую позицию?
Видимо потому, что под «конечной целью» Бернштейн подразумевал социалистическую революцию, а под «движением» — мелкие реформы, заявляя в угоду буржуазии, что марксизм «устарел».
Вспомним, что «всенародно избранный» — первый президент РФ Борис Ельцин любил повторять: «Россия исчерпала лимит революций». Мысль эта родилась, конечно, не в его голове. Главным идеологом выступил небезызвестный Егор Гайдар. Вскоре после расстрела по приказу Б.Ельцина в октябре 1993 г. Верховного Совета РФ Гайдар опубликовал работу, в которой и название: «Государство и эволюция» «опровергало» известную книгу В.И. Ленина. Положение, утверждающее, что Россия может теперь идти только эволюционным путем, и сегодня является ведущим в борьбе за «социальную стабильность» — главный девиз предвыборной кампании В. Путина.
Однако с рассмотренной диалектической точки зрения утверждение «Россия исчерпала лимит революций» вполне идентичен утверждению «Россия исчерпала лимит развития». В отношении бывших членов КПСС Б. Ельцина, Е. Гайдара и В. Путина по этому поводу претензий быть не может — они честно выражают и отстаивают интересы класса, которому служат.
Но сегодняшний лидер Коммунистической партии Российской Федерации Г.А. Зюганов пишет: «Нуждается в уточнении и корректировке многое в марксистской доктрине, в т.ч. даже учение о безвозмездно отчуждаемой капиталистами прибавочной стоимости, об абсолютном и относительном обнищании рабочего класса, теория пролетарской революции с ее выводом о диктатуре пролетариата». Такому «уточнению» марксизма позавидовал бы и Э. Бернштейн!
Зюганов совершенно вторит сегодняшней ведущей буржуазной идее стабилизации, считая, что коммунистическое движение необходимо ввести «в русло сознательной борьбы трудящихся за свои коренные интересы, сохранение государства и стабилизацию общества».
Ответим оппортунисту Зюганову словами В.И. Ленина, именем которого он продолжает клясться: «Не надо и думать о разрушении старой государственной машины, где же нам обойтись без министерств и без чиновников»,— рассуждает оппортунист, насквозь пропитанный филистёрством и, в сущности, не только не верящий в революцию, в творчество революции, но и смертельно боящийся её».
* Закон диалектики, раскрывающий направленность во всяком развитии — закон отрицания отрицания может быть сформулирован так: всякий процесс развития происходит как сменяющие друг друга этапы отрицания старого качества системы, в результате двойного отрицания — отрицания отрицания — воспроизводятся в преобразованном виде и на более высокой основе некоторые черты исходного (до первого отрицания) состояния системы, что определяет единство поступательности и повторяемости в развитии.
Молодые К. Маркс и Ф. Энгельс, обсуждая этот гегелевский закон, пришли к выводу, что «не только овес растет по Гегелю, но и общество развивается тоже по Гегелю». Дело в том, что действие закона отрицания отрицания Гегель иллюстрирует на примере роста зерна овса.
Руководствуясь рассматриваемым законом, Маркс и Энгельс пришли к выводу, что длившийся по меньшей мере 40 тысяч лет (90 тысяч по современным данным) первобытный коммунизм, представлявший собой общественный строй, основанный на общественной собственности на средства производства, распределении полученного продукта по потребностям (минимизированным по необходимости до строгого «прожиточного минимума») и настоящей советской властью (властью советов старейшин, советов племен и т.п.) пал (первое отрицание — революция) в результате подъема производительности труда на качественно новый уровень, который обеспечил появление частной собственности и эксплуатации человека человеком (появление классов). Но, по истечении всего 3-4 тысячелетий производительность труда вновь поднялась настолько, что подготовила новую грандиозную социальную революцию — отрицание отрицания, позволяющую «вернуться» на новой высшей основе к коммунистическому обществу со всеми указанными выше атрибутами этого строя.
По-существу, вся социальная концепция марксизма является раскрытием этого грандиозного процесса.
Однако ревизионистам и оппортунистам не может понравиться теория, обосновывающая закономерность крушения капитализма, как последнего классового, эксплуататорского строя и появления нового коммунистического общества.
В условиях явного кризиса капиталистической системы производства и распределения идея коммунизма подвергается сегодня не менее оголтелой бешеной травле, чем в преддверии Великой Октябрьской социалистической революции. Лучший эпитет в сторону термина «коммунизм» — «утопия».
Однако открытия палеоантропологии непреложно свидетельствуют — первобытный коммунизм был наиболее продолжительным этапом всей истории общества и длился около 90 тысяч лет из всей 100-тысячелетней истории.
Но факты естествознания современные антикоммунисты не берут во внимание, используя антидиалектические философские построения лиц, причисляемых ими к «выдающимся», «ведущим», «гениальным» (в зависимости от заслуг перед антикоммунизмом) мыслителям. Одним из самых влиятельных философов науки ХХ века объявляется сегодня Карл Поппер.
Его влияние объясняется именно тем, что он, по мнению ревизионистов и оппортунистов нашего времени, как никто другой научно обосновал несостоятельность марксизма.
Посмотрим же на основные аргументы Поппера против марксизма. Впрочем, Поппер идет дальше, он объявляет войну всем, кто считает, что общество развивается закономерно. Поппер объявляет их «врагами открытого общества». «Моей главной целью, — пишет Поппер, — была критика марксового «материалистического понимания истории» — попытки предсказать, что социализм (или коммунизм) неизбежно наступит в результате надвигающейся социальной революции. Но я также намеревался дать критику всей сферы исторических пророчеств — любых предсказаний будущего, основанных на материалистическом, идеалистическом или любом другом модном мировоззрении, — вне зависимости от того, что за будущее нам предсказывают — социалистическое, коммунистическое, капиталистическое, черное, белое или желтое».
Непоследовательно признавая закономерность и объективный детерминизм природы, Поппер утверждает, что социальный прогресс определяется всецело научными открытиями, раскрывающими эту закономерность. Признание социального прогресса и развития общества означает признание закономерности истории (незакономерная история не есть вовсе история). Однако, алогично утверждает Поппер, научное открытие невозможно предсказать и потому, оно абсолютно случайно. Но так как историю общества определяют именно научные открытия, то и история есть цепь случайных событий.
Абсолютизируя принципиальную новизну каждого отдельного момента социального процесса, Поппер превращает последний в случайный конгломерат случайных событий. «Возможно, — пишет он, анализируя социальную жизнь, мы обнаружим и интуитивно поймем, как и почему произошло то, или иное событие; мы ясно поймем причины и следствия — силы, которые вызвали это событие к жизни, и влияние, которое оно оказало на другие события. В то же время мы поймем, что не способны сформулировать общие законы, описывающие причинные связи. Может оказаться, что обнаруженные нами силы правильно объясняют ЭТУ И ТОЛЬКО ЭТУ (все выделения — Поппера) социологическую ситуацию. Да и сами силы могут оказаться уникальными: раз проявившись в этой социальной ситуации, они никогда больше не вступят в действие». Но это же можно сказать про любое, в том числе и «чисто физическое» взаимодействие. Ведь еще Гераклит говорил: «Нельзя дважды вступить в одну и ту же реку». Но для Поппера, как для антидиалектика и индетерминиста, Гераклита и, тем более, Гегеля не существовало, иначе бы он понял, что повторимость, закономерность всегда соединяются с неповторимостью, относительной уникальностью, как сущность и явление.
Для тех, кто за явлением не может разглядеть сущность, за единичным — общее, за причинным отношением — причинный закон, не существует и науки. Поппер использует здесь методологию номинализма, сводящего все к единичному, не признающего объективно общего, а, следовательно, закономерного.
К основному тезису Поппера — общество в своем становлении не опирается ни на какие закономерности — можно применить прием апагогического опровержения. Предположим, что вчерашний день существования российского общества никак не связан с сегодняшним, то есть сегодняшний не повторяет никакие моменты, свойства, отношения вчерашнего. Что это означает? Ничего, кроме того, что от старого этапа ничего не сохранилось и потому то, что сейчас, нельзя назвать ни «российским», ни обществом. Закономерность — это повторяемость, воспроизводимость, сохранение каких- то моментов прошлого в настоящем и будущем, поэтому все то, что существует, длится — закономерно. В противном случае нельзя ответить на вопрос, ЧТО существует.
Рассмотренные примеры ревизионизма и оппортунизма показывают, что все эти политические концепции покоятся на метафизических (антидиалектических) и идеалистических философских постулатах. Поэтому борьба с данными концепциями невозможна без разрушения указанных постулатов.