НАСУЩНЫЕ ЗАБОТЫ ДИРЕКТОРА
В 1874 г. новым Положением о народных училищах была введена должность директора народных училищ.
11 июля 1874 г. приказом управляющего министерством народного просвещения на должность директора народных училищ Симбирской губернии назначен статский советник Ульянов.
Круг его обязанностей резко увеличился.
О том, чем занимался директор народных училищ Симбирской губернии и о некоторых итогах его деятельности, дают представление три документа, лично написанные Ильей Николаевичем.
Первый — его донесение попечителю Казанского учебного округа.
«Живя в губернском городе,— говорится в донесении,— директор, естественно, должен иметь в своем ближайшем заведовании все находящиеся в этом городе училища и на них показывать инспекторам образец того, как должна быть поставлена вообще народная школа в данной губернии».
Директор сообщает также, что в Симбирске имеется 26 училищ, в том числе одно городское трехклассное, одно женское двухклассное, семь мужских и шесть женских приходских (с параллельными отделениями при девяти училищах), четыре частных училища третьего разряда и семь частных училищ для первоначального обучения. Все эти школы состоят в его ближайшем и непосредственном ведении.
Если к этим 26 училищам присоединить еще 10 школ в пригородных слободах и селах, то таким образом можно «составить свой самостоятельный район для ближайшего и непосредственного наблюдения за состоянием в нем учебного дела».
Но это только одна — и притом меньшая — часть работы директора народных училищ. Ведь на его попечении не только школы губернского города, но и всей губернии. Как быть в отношении их?
Министерство дает указание: директор обязан осмотреть каждую из них в течение четырех лет.
Ульянов, однако, считает это нецелесообразным. Поскольку в Симбирской губернии 440 народных школ, то директору пришлось бы ежегодно осматривать по 110 училищ.
«Если положить на каждое из них по одному только дню,— прикидывает Илья Николаевич,— и исключить затем праздники, то директору нужно будет употребить на осмотр 110 училищ около 20 недель в течение года. Таким образом, почти все учебное время (около 5 месяцев) будет занято у директора очередными разъездами по школам и естественной приостановкой вследствие этого всяких текущих дел, требующих немедленного исполнения».
И. Н. Ульянов предлагает попечителю округа свой план.
По его мнению, «правильнее было бы вменить каждому директору в обязанность осматривать ежегодно не менее 40—50 школ своей дирекции, не считая в том числе училищ, находящихся в губернском городе, и наблюдать при этих осмотрах строгий порядок и чередование, чтобы с течением времени в 6, 7 и 8 лет директором могли быть осмотрены все школы, находящиеся в его дирекции, для всестороннего сличения школ одного уезда со школами другого, для более правильной оценки учебной и административной деятельности самих инспекторов и для окончательного выбора и объединения тех или других мер к однообразному и последовательному улучшению учебного дела во всех училищах».
Второй документ — статья И. Н. Ульянова «Начальное народное образование в Симбирской губернии с 1869 по 1879 г.», опубликованная в майском номере «Журнала министерства народного просвещения» за 1880 г.
Эта статья представляет собой сжатый итог 10-летней деятельности Ильи Николаевича в качестве руководителя начального народного образования в Симбирской губернии.
Каков же этот итог?
Все сказанное в статье Илья Николаевич в заключение сводит к семи пунктам.
Первый — «хотя число школ и уменьшилось ... на 37, но это объясняется единственно тем, что несколько мелких школ, по большей части совершенно необеспеченных, присоединены были к гораздо лучше организованным и имеющим довольно удобные помещения...».
Второй — «число учащихся обоего пола за рассматриваемый период увеличилось: мальчиков — на 50,5%, девочек — на 7,6%...».
Третий — «число оканчивающих полный курс в народных училищах с 1875 года ежегодно возрастает и составляет в настоящее время с лишком 10% всего числа учащихся...».
Четвертый — «число учителей с достаточною подготовкой с каждым годом увеличивается...».
Пятый — «вознаграждение учительского труда в среднем числе утроилось...».
Шестой — «число удобных училищных помещений увеличилось на 150...».
Седьмой — «средства содержания школ возросли до суммы почти в 3,5 раза большей сравнительно с 1869 годом; причем поступает теперь: а) от сельских обществ почти вдвое, б) от земства и городских обществ с лишком в 6 раз и в) от частных лиц и обществ в 7 раз».
«Такие результаты,— приходит к общему выводу Ульянов,— нельзя не признать удовлетворительными, хотя и желательно еще большего сочувствия к делу народного образования от населения губернии».
Наконец, третий документ — составленный И. Н. Ульяновым «Отчет о состоянии начальных народных училищ Симбирской губернии в 1880 году».
В нем Илья Николаевич рассказывает о деятельности директора и инспекторов в отчетном году.
Этот отчет интересен тем, что показывает, как умело директор строит свои отношения с инспекторами — не опекая их, а всячески развивая их инициативу и самодеятельность и в то же время будучи для них строгим и авторитетным начальником.
«Главнейшею заботою директора было то, чтобы осмотр училищ производился правильно и сопровождался практическими результатами. Не стесняя самодеятельности инспекторов подробными указаниями, директор наблюдал, чтобы осмотр училищ производился в продолжение всего учебного времени; чтобы каждый из инспекторов в течение года посетил все училища своего района, по крайней мере, один раз; чтобы годичные испытания учеников в училищах ... производились всегда в присутствии инспектора; чтобы инспекторы не были пассивными зрителями открываемых при ревизии беспорядков, но на месте же принимали все средства к устранению их; чтобы инспекторы лично ходатайствовали за училища перед содержателями училищ и училищными советами».
Эти цели, с удовлетворением отмечает Ульянов, «хорошо были поняты инспекторами, и директору лишь в немногих случаях приходилось выступать в качестве инстанции, перевершающей дела или пополняющей упущения инспекции».
«Последовавшее в отчетном году разрешение делать инспекторские съезды дало директору возможность придать разработке возникающих из практики вопросов учебно-школьной администрации систематический характер. Съезд инспекторов Симбирской губернии открыт был под председательством директора 25 июля и продолжался до 2 августа».
Так обстоит дело с руководством инспекторами, занимающимися начальным народным образованием в уездах.
Другая задача, выполнение которой Илья Николаевич считает крайне важным для успеха всего дела,— совершенствование преподавательских кадров:
«Дальнейшей заботой директора было улучшение личного состава учителей начальных училищ. В этих видах директор входил в личные и письменные сношения с начальниками местных заведений для образования учителей, получал сведения о личных качествах воспитанников, оканчивающих в них курс, и достигал того, что все они, тотчас по окончании курса, размещались на свободные вакансии, причем лучшие из них занимали и лучшие места».
На последнее обстоятельство Ульянов обращает особое внимание — в отчете дважды подчеркивается, что директор лично внимательно следит за тем, чтобы окончившие образование учителя «получили места соответственно их личным качествам...».
И тут же — что очень характерно для стиля работы Ильи Николаевича — он обращает внимание на необходимость окружить заботой молодых учителей с первых же шагов их практической деятельности: «...чтобы в той обстановке, в которую они должны были вступать, они не встретили обстоятельств, которые бы делали их положение неудобным в нравственном и бытовом отношении».
Присущая Илье Николаевичу как человеку величайшая чуткость и деликатность распространяется на всех тех, с кем ему приходится работать и в первую очередь на подчиненных.
Кроме руководства инспекторами народных училищ, подбора учительских кадров, решения многих других вопросов, директор находит время для личного осмотра школ. «Для личного осмотра директор избирал главным образом училища, состоящие в непосредственном заведовании дирекции, как училища, не посещаемые местными деятелями по народному образованию, и как училища, имеющие более сложную организацию и требующие поэтому более внимательного наблюдения».
В то же время Илья Николаевич постоянно заботится о «расширении образовательных средств», т. е. о создании новых школ, улучшении существующих. Так в отчетном 1880 г. только в городе Симбирске его стараниями «открыты вновь 2 приходских училища — мужское и женское; при двух существующих училищах открыты параллельные отделения; при Канавском мужском училище открыто преподавание слесарного мастерства».
Даже из этого краткого обзора хорошо видно, какой громадный объем работы лежит на плечах директора народных училищ.
Только колоссальная работоспособность, выработанная с молодых лет привычка к постоянному труду, величайший энтузиазм позволяют ему справляться с огромнейшим количеством обязанностей.
«Не только не перекладывал он никогда работы на сотрудников,— свидетельствует Анна Ильинична,— но, будучи умелым организатором, работал все время очень интенсивно и сам, чем, несомненно, сильно сократил свою жизнь. Характерно, что у него, даже когда он был директором, не было своей канцелярии, не было даже секретаря. Обязанности эти исполнял по совместительству заведующий канцелярией уездного училища».
Подлинный демократизм отличает все действия директора народных училищ Симбирской губернии.
М. И. Ульянова пишет об одной традиции, введенной Ильей Николаевичем:
«В то время так называемое „общество" мало обращало внимания на низшие школы. В них учились больше дети бедноты, так как сколько-нибудь состоятельные люди приглашали обычно домашних учителей к своим детям для подготовки их в средние учебные заведения. И для того, чтобы заинтересовать это общество низшими школами, их работой и их нуждами, привлечь к ним внимание, побудить оказывать им помощь и т. п., по инициативе Ильи Николаевича ежегодно весной, по окончании занятий, в городской управе устраивался торжественный акт».
На торжественный акт приглашались выпускники училища вместе с преподавателями и родителями, а также попечители и попечительницы — местные богатеи, «от щедрот своих» отпускавшие средства на содержание школ и «вспомоществование» детям бедных родителей. Директор привлекал к участию в акте и «членов управы, стремясь заинтересовать и их школьным делом, побудить их оказывать этому делу активную поддержку».
Но привлечение внимания «общества» к народным училищам — только одна цель, которая преследуется в данном случае. Торжественный акт, так, как его проводит Илья Николаевич, превращается в подлинный праздник для школьников и их учителей и запоминается и тем, и другим на всю жизнь.
«Приглашенные занимали места вокруг стола, на котором были разложены похвальные листы и наградные книги, а школьники размещались в зале вместе со своими преподавателями. Илья Николаевич делал годовой отчет о состоянии и работе школ, а затем приглашенные, главным образом дамы, раздавали ученикам награды. Чтобы нагляднее показать достижения школ, в соседней с залой комнате устраивались выставки различных работ учеников: их письменные работы, рисунки, рукоделья девочек и т. п. Таким образом, стремление Ильи Николаевича превратить школьное дело в живое, общественное дело сказывалось и здесь».
Этой, так сказать, «официальной частью» праздник, однако, не заканчивается.
«В тот же или на другой день,— рассказывает М. И. Ульянова,— выпускники снова собираются в управе, часа в четыре дня, и оттуда в сопровождении оркестра направляются вместе с Ильей Николаевичем и преподавателями в Александровский городской сад.
...У входа в сад их встречали члены управы и попечители школ. Детям раздавались пакеты с гостинцами, угощенье получали и преподаватели, которые потом вместе с детьми принимали участие в празднике. До позднего вечера Александровский сад, украшенный по случаю этого дня флажками и фонариками, оглашался веселыми голосами детей, которые пели, танцевали под оркестр музыки, играли и веселились. Светлое воспоминание оставалось у детей от этого праздника, который они неохотно оставляли уже поздно вечером, когда в саду тушились огни».
Подобное внимание к детям бедноты в условиях царской действительности — явление, по воспоминаниям современников, чрезвычайно редкое.
Став директором народных училищ, И. Н. Ульянов вынужден уже больше руководить делом, но и на этой должности он остается, по словам Анны Ильиничны, «таким же усердным работником, таким же простым в образе жизни и обхождении человеком».
«Илья Николаевич,— вспоминает В. А. Калашников,— живой, энергичный, с приветливой улыбкой, заслужил общую симпатию своей простотой в обращении, полной доступностью и искренней готовностью помочь всякому, кто нуждался в его помощи».
Неутомимая энергия и личное обаяние Ильи Николаевича сказываются и на результатах его усилий по налаживанию народного образования в губернии. Отдавая должное этим усилиям, инспектор К. М. Аммосов замечает, что успех их обусловливался также умением директора «обращаться с людьми крайне различных положений, образования и сословий, его симпатичной, привлекающей к себе личностью. Он прекрасно умел установить должные отношения как к людям высокого, так и самого простого положения, и к многочисленному классу людей, в различной степени ему подчиненных.
Ко всем последним он относился с редким вниманием и участием, никогда никого не подавляя авторитетом своего положения; без всякой принужденности умел одного обласкать, другого ободрить, иному сделать внушение и замечание, не возбуждая к себе ни малейшего чувства неприязни. Своим мягким, сердечным отношением к подчиненным он отнюдь не подавал повода последним забывать в нем начальника, а еще более располагал ценить и уважать его».
Как высокопоставленному чиновнику министерства народного просвещения, И. Н. Ульянову приходится входить в сношения с управлением учебного округа, верхушкой губернской администрации, с помещичье-дворянскими кругами. Он это и делает, поддерживая, по словам Марии Ильиничны, связи с теми из них, которых, как и его, «интересовало дело народного образования и которые работали в той же области, что и создавало у Ильи Николаевича с ними большую или меньшую общность интересов».
Но одно дело — поддерживать исключительно служебные отношения и совсем другое — когда эти служебные отношения перерастают в тесное знакомство, дружбу, также основанную на общих интересах и потому тем более крепкую и устойчивую.
М. И. Ульянова совершенно, права, когда говорит, что «идейность Ильи Николаевича проявлялась и в том круге знакомых, которых он имел, с которыми поддерживал более близкие отношения».
Такие «более близкие отношения» у директора устанавливаются с передовыми деятелями просвещения, учителями, инспекторами его, «ульяновской», школы, без остатка отдающими себя народному образованию.
Для них, выражаясь словами Д. И. Деларова, Илья Николаевич был «не начальство, не его превосходительство, а человек, знающий и любящий свое дело: у него можно спросить совета, он мог помочь молодому неопытному учителю в постановке школьного дела и делал это охотно, раз он видел, что к нему относятся добросовестно и любят школу».
В 1880 г. Илья Николаевич знакомится с Верой Васильевной Кашкадамовой, которая затем многие годы будет верным и преданным другом всей семьи Ульяновых.
Окончив Высшие женские курсы в Казани, Кашкада-мова получает назначение на должность учительницы только что открытого в Симбирске 5-го женского начального училища.
Прежде, чем приступить к исполнению своих служебных обязанностей, новая учительница должна представиться директору народных училищ.
«Об Илье Николаевиче,— рассказывает Кашкадамова,— я слышала как о строгом, требовательном начальнике, которому трудно угодить, но первое же свидание с ним совершенно изменило составленное мною по слухам мнение о нем. Правда, он встретил меня холодно, официально, задавал вопросы, касающиеся степени моей подготовленности к предстоящей работе и знакомства с педагогической литературой... Советовал прочитать необходимые книги и говорил, но не запугивал, напротив, успокаивал и ободрял, когда я выражала сомнение, слажу ли с той работой, которую беру на себя. И я ушла от него успокоенная, довольная директором и уверенная, что при его советах и руководстве работа в школе не страшна, а интересна».
Илья Николаевич не ограничивается наставлениями и советами, данными им молодой учительнице. Первое время работы Кашкадамовой он почти ежедневно приходит в школу, где она преподает: присутствует на ее уроках, поправляет ее, сам показывает, как надо излагать предмет, заинтересовывать учеников.
«Я так привыкла,— вспоминает Вера Васильевна,— видеть в школе директора, постоянно советоваться с ним, что, если случалось, он не приходил несколько дней, я шла к нему за разрешением тех или иных недоразумений — побеседовать о прочитанных мною книгах, о встречающихся иной раз в них противоречиях. Илья Николаевич ... терпеливо выслушивал меня без малейшего намека на неделикатность такого злоупотребления его временем, и я, широко пользуясь его снисходительностью, как-то незаметно познакомилась и с семейством Ильи Николаевича — его супругой Марией Александровной и детьми, у которых я встретила самый радушный прием».
Так директор народных училищ вводит в строй молодого педагога. Трудно сказать, чего здесь больше — профессионального умения растить кадры или большой человеческой сердечности.
По-видимому, все дело в неразрывном сочетании того и другого.
Немудрено, что, пройдя такую школу, Кашкадамова навсегда остается страстной ее приверженицей. По свидетельству старейшего симбирского учителя П. И. Краденова, «это была подвижница дела народного образования, посвятившая ему всю свою жизнь. Она почти не имела личной жизни: школа для нее была и семьей и работой, воспитанников своих школ она любила, как родных детей».
Впоследствии Кашкадамова организует вечерние женские курсы, превращенные затем в гимназию. На ее базе после Октябрьской революции создается трудовая школа, с 1925 г. носившая имя В. В. Кашкадамовой. Сама Вера Васильевна преподает до 1927 г., т. е. в течение 47 лет; кроме того, она ведет большую работу по ликвидации неграмотности среди взрослого населения.
«Героиня труда на ниве просвещения» — так Анна Ильинична назвала свою статью о Вере Васильевне Кашкадамовой, напечатанную в «Правде» в 1925 г.
Подобное внимание и заботу испытывают на себе и другие учителя, которые имеют счастье работать вместе с И. Н. Ульяновым.
Илья Николаевич держит себя с ними не как начальник, а как старший товарищ. Но в то же время он, по словам М. И. Ульяновой, «совершенно не терпел небрежного отношения к делу, халатности, манкирования со стороны учителей и в этих случаях бывал очень строг и требователен».
Когда однажды при осмотре школы директор обнаружил, что «учитель манкировал уроками (слова из отчета Ильи Николаевича.— А. И.) и не вел классного журнала, из которого было бы видно, как посещали ученики школу», он предупредил нерадивого учителя, что «если при следующем осмотре будут замечены те же недостатки, то он будет заменен другим, более усердным лицом».
Характерный пример приводит Мария Ильинична.
Одна молодая учительница приходского училища очень увлекалась любительскими спектаклями, для участия в которых требовалось разрешение директора народных училищ. Илья Николаевич дает разрешение с условием, что это не отразится на школьных занятиях. Учительница в восторге, но, чтобы успеть приготовиться, решает в день спектакля сократить свои занятия с учениками, отпустив их после большой перемены. Увы, она еще недостаточно хорошо знает своего директора...
«Только что собирается она в день спектакля войта в класс с папильотками в волосах, как случайно видит, что к ее школе направляется Илья Николаевич. Быстро приводит она в порядок свои волосы, а Илья Николаевич уже в классе, присаживается на задней скамейке, рядом со школьниками, и просиживает в классе, не говоря ни слова, все четыре урока. Да чуть ли и на другой день не заглядывает в класс, чтобы убедиться, что занятия идут нормальным порядком».
И. Н. Ульянов внимательно следит за тем, как относятся педагоги к ученикам и, наоборот, какие чувства испытывают учащиеся по отношению к своим наставникам. После посещения одной из школ он отмечает как большой недостаток: «Со стороны учительницы не заметно любви к занятиям, а, напротив, видно, что девочки боятся своей наставницы».
Присутствуя в классе во время уроков, проверяя познания учеников, Илья Николаевич, как о том пишет его младшая дочь, большое внимание уделяет методам преподавания. Ему нередко приходится убеждаться, говоря его же словами, в «незаконченности общего образования учителей и учительниц и нетвердости приобретенных ими самими сведений в родном слове». Он с грустью констатирует, что тому или иному учителю «самому предстоит еще ознакомиться с методами преподавания предметов, входящих в курс начальных народных училищ».
Оставаясь в школе после занятий, Илья Николаевич проводит с учителями разбор только что закончившихся уроков, вскрывает ошибки, поддерживает все полезное.
«Он,— рассказывает Мария Ильинична,— борется с «механическим чтением», без понимания прочитанного, с «заучиванием по книге» вместо рассказа собственными словами, настаивает на хорошей постановке объяснительного чтения, ...предлагает приобрести различные новые пособия и прочее, сочувственно отзывается о том, что при «преподавании арифметики в одной школе задачи согласуются с главным занятием жителей, именно сапожным ремеслом» и т. д.»
И в то же время, он, «человек, любящий детей и свое дело», дает учителям предметный урок того, как надо завоевывать к себе уважение и любовь учащихся.
М. И. Ульянова отмечает, что школьники «очень любили Илью Николаевича, потому что он всегда охотно беседовал с ними, и появление его в классе встречали с радостью. Все они старались заполучить Илью Николаевича в свое соседство, каждый из них подвигался, чтобы дать ему место около себя, кивками приглашая сесть рядом.
Те из школьников, кому удавалось сидеть рядом с Ильей Николаевичем, протягивали ему свои тетрадки, а однажды на уроке В. В. Кашкадамовой одна девчурка, сидевшая на первой парте, далеко от Ильи Николаевича, не боясь присутствия «начальства», на четвереньках пробралась к нему между парт, чтобы тоже показать ему свою работу.
...Когда урок оканчивался, Илья Николаевич оказывался в тесном кольце обступивших его учеников: каждый наперерыв протягивал ему свои тетрадки, чтобы показать свои успехи в русском и арифметике и выслушать его отзыв, какой бы он ни был».
А если несколько дней, пишет М. И. Ульянова, Ильи Николаевича не видно было в классе, школьники забрасывали В. В. Кашкадамову вопросами:
— Почему дилехтор-то не приходит? Когда же он к нам придет?
«...В течение своей долгой службы по народному образованию,— вспоминает В. В. Кашкадамова,— я видела много начальников — и плохих, и хороших — добрых, заботливо и внимательно относящихся к учителю, но педагога, так искренне и горячо любящего свое дело, так беззаветно преданного ему, я не встречала».
Это — мнение учителя.
А вот вывод более общий.
«...Школы Симбирской губернии,— говорит Д. И. Дилеров,— были лучшими школами тогдашнего времени — это в Симбирске знали, и за это его (И. Н. Ульянова.— А. И.) уважали самые прогрессивные и передовые слои симбирской общественности».