СМЕРТЬ НА ПОСТУ
«В 1886 году,— пишет А. И. Ульянова-Елизарова,— когда Владимиру Ильичу доходил шестнадцатый год, нашу счастливую семью постиг первый тяжелый удар: 12 января скончался скоропостижно отец — Илья Николаевич».
Сослуживец Ильи Николаевича, инспектор народных училищ К. М. Аммосов отмечал: «Небогатое здоровье Ильи Николаевича заметно пошатнулось в последние годы. Обремененный довольно сложными делами дирекции, требовавшими более пребывания на месте, в Симбирске, он при первой свободе от канцелярских дел спешил к своим любимым училищам в города и села. Так, чуть не в последние дни жизни своей (7—19 декабря) он произвел ревизию во многих школах Карсунского и Сызранского уездов».
Роковой исход ускорили те тяжелые условия, в которых приходилось работать И. Н. Ульянову.
Губернская администрация, церковники, помещики не жалуют народную школу. «Не устраивают» их и учителя-«ульяновцы», воспитанники педагогических курсов и Порецкой учительской семинарии.
Историк народных школ Симбирской губернии М. Суперанский свидетельствует, что, по отзыву И. Н. Ульянова, «это были самые желательные учителя, отличавшиеся как знанием педагогических приемов, так и добросовестным отношением к своим обязанностям».
Совсем иного мнения придерживаются власти. Симбирский губернатор Н. П. Долгово-Сабуров в специальном письме предупреждает директора народных училищ:
«В последнее время направление некоторых воспитанников Порецкой учительской семинарии стало возбуждать сомнение (например, Зотов, Агафонов и другие)... Не изволите ли признать полезным дать указания, что при назначении на должность учителей народных школ следует делать более тщательный между ними выбор».
Губернатор имел основания быть недовольным: выпускники семинарии Зотов и Агафонов преподавание в школе совмещали с революционной пропагандой среди крестьян. За это они были сосланы в Восточную Сибирь.
Но разве дело только в Зотове и Агафонове? Сами принципы, которых придерживались подготовленные Ульяновым учителя, находились в резком противоречии с официальными установками. Один из ревнителей этих установок, председатель Буинского уездного училищного совета протоиерей А. И. Баратынский печатно обвинил воспитанников Порецкой семинарии в недостаточной устойчивости «в своих религиозных понятиях». По этому поводу между ним и учителем семинарии Андреем Анастасьевым даже разгорелась полемика в «Симбирской земской газете».
Негодовало и земство. И все по той же причине.
«...Приходится пожалеть,— писал М. Суперанский,— что губернское земство прекратило содержание в Порецкой семинарии своих стипендиатов только потому, что направление учителей-семинаристов показалось неудобным местным землевладельцам».
12 июля 1884 г. инспектор народных училищ А. А. Красев сообщал своему бывшему коллеге В. И. Фармаковскому в Оренбург:
«...По нашим школьным делам в Симбирске не все спокойно. Местное духовенство, особенно же известный его деятель П. П. Никольский (член губернского училищного совета), обнаруживают необыкновенное раздражение в отношении к правам и деятельности местных инспекторов народных училищ, уличают нас в весьма неумелом и неискреннем отношении к вопросам школьного законоучительства и вообще набрасывают на нас такие тени, от которых может очень не поздоровиться всем нам в настоящее время».
Так было в губернском центре. Так было и в уездах.
Воспитанник Порецкой семинарии преподаватель училища в селе Жадовка Карсунского уезда Ф. С. Кириллов жаловался Илье Николаевичу на то, что за ним следят местный поп, псаломщик, пристав, судья, председатель земской управы, помещик-фабрикант. «Я рассказал ему о «почетных гостях», которые посещали мою школу..., о поповских у меня обысках и добавил, что весьма трудно работать в этом помещичьем гнезде по соседству с монастырем и сильным владельцем фабрики..., они сконфузят меня: ведь для них слово «из порецких» является раздражающим пугалом».
«...Что касается «почетных гостей»,— успокоил учителя Илья Николаевич,—...их не опасайтесь: они здесь не хозяева..., вас снять они не могут без уважительной на то причины; в содержании училища они не участвуют... Снять вас с этой работы никто не может, кроме меня».
В последний свой приезд в Карсунский уезд, в декабре 1885 г., уже незадолго перед смертью. И. Н. Ульянов снова наставлял жадовского учителя: «Главное — развивайте ум ребенка; придет время, он все осознает сам без всяких посторонних натаскиваний...»
В декабре 1885 г., находясь на третьем курсе Высших женских курсов в Петербурге, Анна Ильинична приехала на рождественские каникулы домой. В Сызрани она съехалась с отцом, возвращавшимся из очередной поездки по губернии, и оставшийся путь проделала вместе с ним на лошадях.
«Помню, что отец,— пишет Анна Ильинична,— произвел на меня сразу впечатление сильно постаревшего, заметно более слабого, чем осенью,— это было меньше чем за месяц до его смерти. Помню также, что и настроение его было какое-то подавленное, и он с горем рассказывал мне, что у правительства теперь тенденция строить церковноприходские школы, заменять ими земские. Это означало сведение насмарку дела всей его жизни. Я только позже поняла, как тягостно переживалось это отцом, как ускорило для него роковую развязку».
И местные власти, и духовенство, и «ведомственное» начальство в Казани и Петербурге все более косо поглядывают на Ульянова. Не нравится им, как он ведет дело.
Протоиерей Баратынский, тот самый Баратынский, который в 1879 г. ополчился против воспитанников Порецкой семинарии, сейчас выступает (правда, не называя имени) уже против самого директора народных училищ.
«Известно,— пишет Баратынский в «Симбирских губернских ведомостях» за несколько дней до смерти Ильи Николаевича,— что за последние 15—20 лет с легкой руки новейших педагогов — Ушинского, Паульсена, Водовозова, Корфа и других — начальная народная школа...
значительно ускорила успехи в обучении чтению и письму и в сообщении обучающимся детям так называемых реальных сведений; отводя сравнительно мало времени обучению религии, она мало-помалу ослабила влияние церкви на школу».
По тем временам это было чрезвычайно серьезное обвинение!
Деятельность Ильи Николаевича, по словам его старшей дочери, «стала подпадать под подозрение...». На протяжении ряда лет из Симбирска идут соответствующие донесения в Казань, из Казани — в Петербург. Еще в бытность управляющим министерством народного просвещения А. А. Сабурова (с апреля 1880 по март 1881 г.) И. Н. Ульянов, как пишет Анна Ильинична, «был оставлен по выслуге 25 лет не на 5 лет, как обычно, а лишь на один год...».
«Это косвенное неодобрение его деятельности было очень тягостно для Ильи Николаевича. Предстояло быть оторванным от дела всей жизни; тревожила, кроме того, перспектива остаться с большой семьей без заработка. И лишь вследствие того, что сам Сабуров был удален через год, Илья Николаевич был оставлен на пятилетие».
В марте 1882 г. министром народного просвещения стал граф И. Д. Делянов. Его приказом от 15 января 1886 г. директор народных училищ Симбирской губернии «действительный статский советник Ульянов» оставлялся на службе лишь «по 1 июля 1887 г.».
Это было новым выражением недоверия И. Н. Ульянову. Но Илья Николаевич уже не успел ознакомиться с приказом: он скончался тремя днями раньше его издания.
Конец декабря 1885 и начало января 1886 г., по словам старшей дочери, были, как всегда, заполнены у Ильи Николаевича «лихорадочной работой по составлению ежегодных отчетов».
«В продолжение... рождественских праздников,— сообщал А. А. Красев В. И. Фармаковскому,—...Илья Николаевич был очень здоров, весел и 6 января отлично танцевал польки и кадриль Монстр у себя дома».
Побывал он на вечеринке у инспектора народных училищ Владимира Михайловича Стржалковского. В. В. Кашкадамова пишет, что она состоялась 6 января. А. А. Красев называет другую дату — 10 января.
Кашкадамова, также присутствовавшая на вечеринке, вспоминает, что на ней она видела Илью Николаевича:
«В этот вечер он, как всегда, был весел, сыпал шутками и остротами и, как всегда, искрились его глаза (эти искры были и в глазах Володи)».
А. А. Красев добавляет:
«Вечер прошел очень благополучно и весело, но на обратном пути Илья Николаевич был очень молчалив и, пришедши домой, почувствовал легкие боли в желудке и позыв на рвоту».
Анна Ильинична:
«Около 10 января отец заболел. По мнению врача и его самого, это было только желудочное расстройство. Достаточного внимания на болезнь не было обращено: отец был на ногах, продолжал заниматься, к нему ходили его сотрудники — инспектора».
11 января пришли А. А. Красев и В. М. Стржалковский.
«В субботу (11 января),— писал Красев,— мы закончили отчет уже одни с Владимиром Михайловичем и расстались с больным в полной надежде на его выздоровление...»
«За день до смерти Ильи Николаевича,— вспоминает В. В. Кашкадамова,— я была вечером у Ульяновых, и хотя Илья Николаевич чувствовал себя лучше, однако за обычным чаепитием его не было. Мы сидели в столовой и тихо разговаривали о его болезни и предстоящем отъезде Анны Ильиничны в Петербург на курсы, после зимних каникул, и прислушивались к его покашливанию в кабинете, отделявшемся от столовой тонкой стеной. Никому и в голову не приходило, что через день его уже не будет в живых».
Ночь на 12 января Илья Николаевич, по словам старшей дочери, провел почти без сна: «Я находилась при нем, и он поручал мне читать какие-то бумаги; при этом я заметила, что он начинает немного путать и заговариваться, и я убедила его прекратить чтение».
12 января к Илье Николаевичу пришли И. Я. Яковлев и его жена Екатерина Алексеевна. Долго с ним говорили.
В самый день смерти, пишет младшая дочь, Илья Николаевич продолжал часов до двух работать вместе с одним из своих помощников-инспекторов — В. М. Стржалковский. Сидеть ему было трудно — занимался он полулежа. Завершив работу, сделал, по словам А. А. Красева, «последнее распоряжение о переписке своего годового отчета, только что оконченного...».
Когда Мария Александровна пригласила мужа обедать, он отказался, сказав, что ляжет отдохнуть.
«Но когда мы все собрались за столом,— вспоминает Мария Ильинична,— Илья Николаевич вышел в столовую и, остановившись около двери, обвел всех нас долгим взглядом. Что-то особенное было в этом взгляде, как будто он чувствовал, что с ним творится что-то неладное».
«Точно проститься приходил»,— говорила позднее Мария Александровна.
Глубоко запал в памяти младшей дочери этот взгляд Ильи Николаевича, такой сосредоточенный и серьезный:
«Потом отец повернулся и ушел к себе в кабинет. Когда мать после обеда заглянула к нему, она увидела, что отец лежит на диване и дрожит от озноба. Испугавшись, мать накрыла его потеплее и тотчас же послала за врачом...»
А. А. Кадьяна, лечащего врача-семьи Ульяновых, не было в то время в Симбирске, и Мария Ильинична вспоминает, как ее мать жалела об этом. Это сожаление Мария Александровна высказала и Кадьяну, когда он уже после смерти Ильи Николаевича посетил семью Ульяновых.
Пришлось обращаться к другому доктору — Лекгеру. Но и он опоздал.
«...Часу в пятом,— вспоминает Анна Ильинична,— мать позвала в тревоге меня и Володю. Отец был, очевидно, уже в агонии: содрогнулся пару раз всем телом и затих».
Старшая дочь считает, что в болезни Ильи Николаевича не разобрались. В заблуждение ввели боли в желудке. По мнению Анны Ильиничны, в болезни отца «были и мозговые явления, если она не была всецело мозговой».
На запрос попечителя учебного округа врач Лекгер отвечал, что точно причина смерти И. Н. Ульянова установлена не была:
«Я могу только предположительно, хотя с громадной вероятностью, сказать, что ближайшей причиной смерти было кровоизлияние в головной мозг».
«От какой болезни умер отец?— задает вопрос Мария Ильинична.— Вскрытие, которое могло бы точно установить причины смерти, не было произведено. Может быть, сердце не выдержало напряженной работы, а возможно, как высказывались потом предположительно врачи, у отца было кровоизлияние в мозг, которое и свело его в.могилу на 55-м году жизни».
Сын И. Я. Яковлева Алеша с Митей Ульяновым морозным лунным вечером 12 января катались на салазках с горы, спускавшейся к Свияге, а затем, придя в дом к Яковлевым, занялись борьбой в большой комнате.
«Неожиданно,— вспоминал впоследствии А. И. Яковлев,— хлопает входная дверь, и в передней раздается голос Владимира Ильича, тогда ученика 7-го класса Симбирской классической гимназии... Владимир Ильич не раздевается, как обычно, а остается в передней и быстрым шепотом что-то говорит моему отцу».
Алеша обращает внимание на необычный вид Володи Ульянова: «лицо его бледно, губы сжаты, глаза опущены».
Обращаясь к брату, Володя «спокойно, но голосом, не допускающим возражений», говорит:
— Митя, одевайся, поедем домой.
Алеше кажется странной еще одна деталь: несмотря на то, что его дом находится недалеко от квартиры Яковлевых, Володя приехал на извозчике: «Это было не в обычаях у живших со спартанской простотой Ульяновых».
«Не понимая, в чем дело, но уже тревожно настроенный, Митя спешно одевается и следует за братом. Владимир Ильич прощается молча, с сумрачным лицом...»
Когда братья ушли, Алеша подбегает к своему отцу и спрашивает, почему Митю понадобилось увезти так рано. Отец смахивает слезу и произносит:
— Илья Николаевич скончался.
Запись, сделанная со слов Д. И. Ульянова, подтверждает и дополняет рассказ А. И. Яковлева:
«В день смерти отца Володя пришел за Дмитрием Ильичей к Яковлеву и повел его домой; по дороге осторожно, предварительно поговорив о тяжелой болезни отца и таким образом подготовив к тяжелому известию, сказал ему о смерти отца».
Подросток, которому не исполнилось еще шестнадцати лет, впервые в жизни испытав такое страшное потрясение, не теряет, однако, самообладания. Он глубоко страдает, но в то же время крепко держит себя в руках, сохраняет присутствие духа, поступает так, как необходимо поступать при данных обстоятельствах.
В эти первые же часы после кончины главы семьи в душе Володи появляется новое чувство: сейчас он в доме — самый старший мужчина. Следовательно, он обязан вести себя, как подобает мужчине. Как это ни странно, ни непривычно звучит, но в эту тяжелую годину он — опора семьи. Он должен поддерживать мать, сестер, младшего брата. И это ощущение неожиданно выпавшей на его долю миссии прибавляет сил.
О смерти Ильи Николаевича В. В. Кашкадамова узнала на другой день утром: «Весть эта, как громом, поразила меня, да, вероятно, и все учительство. Не вполне доверяя известию, я побежала к Ульяновым и увидела нашего дорогого директора лежащим в обычном вицмундире, спокойного и будто улыбающегося. Глядя на него, не верилось, что он мертв».
Вера Васильевна помнит, что маленьких детей — Митю и Маню — старались удержать наверху, на антресолях. Но относительно Мити это плохо удавалось. Он то и дело сбегал вниз: очевидно, полагает Кашкадамова, эта необычайная суматоха в доме, толпа народу, панихиды школьных законоучителей производили на него большое впечатление.
На время похорон Ильи Николаевича Митю и Маню отвели на несколько дней в дом Яковлевых.
Живо запомнилась Кашкадамовой Мария Александровна — бледная, спокойная, без слез, без жалоб стоящая у гроба.
«Смерть Ильи Николаевича глубоко пор!азила меня,— вспоминает В. В. Кашкадамова.— Думаю, что потеря директора — руководителя и наставника — была для меня не меньшей утратой, чем была бы потеря близких родных. Я не могла себе представить школу и работу в ней без Ильи Николаевича».
Такие чувства испытывала не одна Кашкадамова.
«Другого Ильи Николаевича не будет»,— раздавались голоса после его кончины, которую симбирское учительство восприняло, как потерю близкого, родного человека.
Это свидетельство М. И. Ульяновой подкрепляется многочисленными фактами.
Преподаватель истории и географии Симбирской чувашской школы В. Н. Никифоров вспоминает о том, как реагировали на смерть И. Н. Ульянова его коллеги:
«Учителя искренне оплакивали его, уважаемого и любимого своего начальника и руководителя в педагогическом деле. Для них смерть Ильи Николаевича была большой скорбью — все сознавали, что лишились не только справедливого начальника, но и гуманнейшего человека — педагога».
Учитель И. С. Хохлов сообщал В. И. Фармаковскому:
«Это грустное известие сильно поразило меня, так как я был много облагодетельствован Ильею Николаевичем и даже, могу сказать, был выведен им на дорогу моей жизни, потому что по распоряжению Ильи Николаевича в 1879 г. я был прикомандирован (кажется, один в этом году из всей Симбирской губернии) к Казанскому учительскому институту, с какого времени я считаю начало моей карьеры; но, кроме личных моих привязанностей, жаль, очень жаль Илью Николаевича, как неутомимого и честного труженика, посвятившего всю лучшую половину своей жизни делу народного образования».
«...Много искренних сожалений на похоронах было высказано по адресу почившего народного деятеля и педагога,— вспоминал И. Я. Яковлев.— В волжских газетах, в связи с его кончиной, были помещены сочувственные статьи. Присылались телеграммы».
В «Симбирских губернских ведомостях» педагог А. П. Покровский, в частности, писал:
«12-го числа сего января Симбирская губерния лишилась одного из честнейших, благороднейших своих деятелей, и притом деятеля на таком важном поприще, как народное образование,— директора народных училищ Ильи Николаевича Ульянова... Так вот и напрашивается он на сравнение с трудолюбивой пчелою, которая с таким тщанием собирает вещество, которым воспользуется не столько сама она, сколько другие, но для которой, тем не менее, вся цель жизни заключается в том, чтобы собирать это вещество... Мы считали бы себя не исполнившими своего долга пред почившим, если бы не сообщили во всеобщее сведение... о проявлении деятельности его, так ясно свидетельствующей о преданности его своему делу и желании чем бы то ни было помочь нашим темным народным массам... выйти на свет божий умственно и нравственно...».
Похороны Ильи Николаевича еще раз наглядно показали, каким глубоким уважением и любовью пользовался этот выдающийся просветитель и педагог среди лучшей части симбирского общества.
Анна Ильинична справедливо указывает:
«Тот отклик, который смерть его нашла в Симбирске, то огромное число народа — сослуживцев, учащих и учащихся, а также представителей другого населения, которое пришло проводить его,— лучше всяких слов указывало на сложившееся к нему отношение, на оставленную им по себе память».
В составленном инспектором народных училищ К. М. Аммосовым некрологе обстоятельно рисуется картина похорон.
Весть о смерти Ильи Николаевича быстро облетела не только Симбирск, но и самые отдаленные уголки губернии. В эти дни в доме на Московской улице побывали все те, кто был непосредственно связан по службе, личным знакомством, близкой дружбой с Ильей Николаевичем. Из Сызрани, Карсуна, Алатыря, Ардатова приехали инспекторы народных училищ. Присутствовали педагоги и учащиеся всех симбирских учебных заведений. Все губернские учреждения прислали своих представителей. Счел своим долгом явиться губернатор.
«Отрадно было видеть при гробе покойного,— отмечается в некрологе,— это всеобщее выражение внимания и уважения к его личности и заслугам; это значительно облегчило скорбь близких к нему по деятельности людей о потере такого полезного деятеля».
Погребение состоялось 15 января.
«К 9 часам утра все сослуживцы покойного, учащие и учащиеся в городских народных училищах, г[-н] вице-губернатор, директор и многие учителя гимназии, кадетского корпуса и духовной семинарии и все чтители памяти покойного (а кто в Симбирске не знал и не уважал его) и огромное число народа наполнили дом и улицу около квартиры покойного».
Была совершена краткая лития. Один из учителей приходских училищ Симбирска произнес речь.
Затем гроб приняли на руки Володя Ульянов, ближайшие сотрудники и друзья Ильи Николаевича. Процессия направилась в находящуюся неподалеку приходскую церковь. Впереди ученики городских школ несли венки — от сослуживцев, от Симбирской гимназии, от трехклассного училища, от учителей и учительниц. Симбирские учителя на венке сделали надпись, хорошо выражавшую их чувства: «От приходских учителей и учительниц города Симбирска, пораженных безвременной утратой руководителя и отца».
В церкви состоялось отпевание. Инспектор народных училищ А. А. Красев и преподаватель духовной семинарии С. С. Медведков выступили с речами.
«...По окончании отпевания, совершено было перенесение тела на могилу при Покровском монастыре. Все расстояние от церкви до монастыря гроб с останками покойного несен был на руках его сослуживцами, учителями и друзьями».
Илья Николаевич был похоронен в ограде Покровского мужского монастыря, как пишет В. Н. Никифоров, «около каменной стены с южной стороны».
Впоследствии на могиле И. Н. Ульянова Мария Александровна поставила памятник с надписью: «Здесь покоится прах Ильи Николаевича Ульянова. Родился 14 июля 1831 года. Скончался 12 января 1886 года».
В течение полутора лет, прожитых в Симбирске после смерти Ильи Николаевича, на его могилу часто приходили члены семьи Ульяновых. Много раз побывал здесь Владимир Ильич.
В настоящее время недалеко от могилы И. Н. Ульянова высится прекрасный памятник работы скульптора М. Г. Манизера.
29 января 1886 г. на заседании Симбирской городской думы было выдвинуто предложение «почтить память скончавшегося директора народных училищ И. Н. Ульянова, педагогическая деятельность которого была известна всей России, а тем более городу Симбирску, где его неустанною деятельностью... дело народного образования получило самое широкое развитие».
Через полтора месяца, 14 марта, на заседании думы председатель училищной комиссии гласный И. А. Алатырцев предложил учредить «на средства города в городском училище, которое устроено трудами и заботами покойного, для беднейших учеников, принадлежащих к числу обывателей г. Симбирска, три стипендии имени Ильи Николаевича Ульянова, для чего из средств города должно быть ассигновано единовременно 400 рублей».
Однако на том же заседании другой гласный, Г. И. Зеленков, сочтя такое употребление средств непозволительной вольностью, заявил, что «дума будет отвечать перед обществом за трату городских денег». Предостережение возымело действие. В результате обсуждения было принято решение «поручить городской управе выразить письменно вдове покойного соболезнование городской думы; прочие же предложения управы отклонить».
Официальные круги так и не смогли по достоинству оценить заслуги И. Н. Ульянова. Это сделала прогрессивная общественность, справедливо зачислившая его в славную когорту выдающихся деятелей народного образования, не раз отмечавшая проделанную им гигантскую работу.
«Неутомимая деятельность Ильи Николаевича Ульянова,— констатировал писатель-публицист В. Н. Назарьев,— ...дала нашей губернии 434 хороших народных училища с 20 ООО учащихся. Легко сказать это, но нелегко вынести на своих плечах такой громадный труд...»
Петербургский журнал «Новь» писал в некрологе, посвященном И. Н. Ульянову:
«Он очень много потрудился на пользу народного образования, поставив его, как в Симбирске, так и в губернии, едва ли не лучше, чем оно поставлено в других местностях России. О преждевременной смерти его должны горько пожалеть друзья и приверженцы начального образования».
«Илья Николаевич,— указывает М. И. Ульянова,— оставил после себя яркий след своей неутомимой деятельностью в своих учениках, в том кадре народных учителей и учительниц, в тех «ульяновцах», которых он выпестовал в духе лучших идей 60-х и 70-х годов, в тех своих современниках, которые, живя в «ульяновское время», заражались его неутомимостью и преданностью делу».
Одному из этих современников, педагогу В. И. Анненкову, принадлежит, пожалуй, самый прочувствованный отзыв о замечательном воспитателе учителей, просветителе, человеке и гражданине:
«Как-то разговорились мы о деятельности и личности нашего покойного директора народных школ Ильи Николаевича Ульянова. Припомнили огромные выдающиеся заслуги перед обществом как Ильи Николаевича Ульянова, так и ближайших его питомцев, и... мы были поражены тем, как глубоко, беззаветно, всего себя может отдать человек на служение идее; мы и мечтать не могли приблизиться к тому идеалу человека и гражданина, какой воплощали в себе Илья Николаевич Ульянов и его ближайшие питомцы... И я вполне глубоко сознаю и понимаю благоговение и преклонение перед обаятельною личностью Ильи Николаевича Ульянова...
Да, редко дарит и балует нас мачеха-судьба такими выдающимися деятелями, возможными и понятными только в то время, о котором идет речь».
Минули десятилетия. Время, о котором так страстно мечтал Илья Николаевич Ульянов, наступило с победой Великого Октября, с торжеством в нашей стране самого справедливого общественного строя — социализма. И лишь при Советской власти пришло подлинно всенародное признание заслуг выдающегося сына России.
Кто у нас сейчас не знает славного имени Ильи Николаевича Ульянова! Благодарная память потомков увековечила его в названиях улиц и городов, учебных заведений, культурно-просветительных учреждений.
Когда в 1870 г. И. Н. Ульянов открыл школу в чувашском селе Ходарах, в ней стали заниматься 12 мальчиков. Сейчас в Ходарской средней школе имени И. Н. Ульянова учится свыше 600 человек. Среди многих сотен ее воспитанников — доктора и кандидаты наук, специалисты различных отраслей народного хозяйства, учителя, писатели, художники, кинорежиссеры.
Именем народного русского педагога названы не только Ходарская, но и многие школы Ульяновской и других областей Советского Союза. Это имя присвоено Ульяновскому педагогическому институту и Чувашскому государственному университету. Под флагом Советской Родины бороздит моря корабль-сухогруз «Илья Ульянов». Проводятся научные конференции, посвященные жизни и деятельности И. Н. Ульянова. Его благородный образ запечатлен в повестях и романах, в фильмах и спектаклях, в экспонатах многочисленных выставок и музеев.
Но не только в этом выражается любовь народа к Илье Николаевичу Ульянову. Лучшим памятником замечательному просветителю является широкое творческое использование богатого опыта его учительской и воспитательской практики, его педагогического наследия в постановке современного учебного процесса, в самой организации народного просвещения.
В повседневной деятельности наших передовых учителей и воспитателей обретают новую жизнь лучшие приемы и методы И. Н. Ульянова, проявляется то горение души, то «вдохновение отдачи», которые были так свойственны этому прекрасному педагогу и человеку.
Но разве только педагогам и воспитателям есть чему поучиться у Ильи Николаевича!
Вместе со своей женой Марией Александровной И. Н. Ульянов создал семью пламенных патриотов, семью, которая дала миру бессмертного Ленина.
Выступая на открытии Ленинского мемориала в Ульяновске, Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Л. И. Брежнев говорил:
«В том, что Ленин избрал такую дорогу в жизни, значительную роль сыграла семья Ульяновых. Не случайно все шестеро детей Ильи Николаевича и Марии Александровны стали революционерами. Их семья впитала лучшие традиции русской демократической культуры. Дух революции витал в этом доме».
На примере семьи Ульяновых советские люди учатся высокой идейности, гражданственности, благородству, самоотверженному служению народу, воспитывают в себе те качества, которые отличают строителя социалистического и коммунистического общества.
И в этом — историческое, непреходящее значение жизненного подвига Ильи Николаевича Ульянова.
ЛИТЕРАТУРА
Алпатов Н. И. Педагогическая деятельность И. Н. Ульянова. М., 1956.
Аммосов К. М. Илья Николаевич Ульянов (Некролог).—«Циркуляр по Казанскому учебному округу», 1886, № 1.
Анисенкова А., Балика Д. И. Н. Ульянов в Нижнем Новгороде. По документам Государственного архива Горьковской области. Горький, 1969.
Баратынский А. И. О состоянии народного образования в Буинском уезде.— «Симбирские губернские ведомости», 1870, 5 декабря.
Белинский В. Г. Полное собрание сочинений, т. 4. М., 1954.
Богословский Н. Николай Гаврилович Чернышевский. 1828—1889. М., 1955.
Бонч-Бруевич В. Д. Воспоминания о Ленине. М., 1969.
Веретенников Н. И. Володя Ульянов. Воспоминания о детских и юношеских годах В. И. Ленина в Кокушкине. М., 1967.
Веретенникова А. И. Записки земского врача.— «Новый мир», 1956, № 3.
Водолагин М. А. Ульяновы в Поволжье.— Сборник историко-литературных, теоретических и критических статей, вып. 7. М., 1972. .
Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. Т. 1—2. М., 1968—1969.
Горева О., Забержинский Б. Письма сестры Ленина.— «Волга» (Астрахань). 1968, 19 марта.
Горохов В. М., Рождественский Б. П. Илья Николаевич Ульянов и его педагогическая деятельность. Казань, 1942.
Григорченко В. Г. Документы о семье Ульяновых в фондах Государственного архива Ульяновской области.— «Известия научного совета» Архивного отдела УВД Ульяновского областного Совета депутатов трудящихся, вып. 2. Ульяновск, 1961.
Григорьев Н. Отец. Документальная повесть об Илье Николаевиче Ульянове. М., 1969.
Добролюбов Н. А. Собрание сочинений, в девяти томах. М.— Л., 1961—1964.
Жизнь как факел. История героической борьбы и трагической гибели Александра Ульянова, рассказанная его современниками. Сост. А. И. Иванский. М., 1966.
Иванский А. И. Илья Николаевич Ульянов. По воспоминаниям современников и документам. М.. 1963.
Иванский А. И. Молодой Ленин. Повесть в документах и мемуарах. М., 1964.
Известен всей России. И. Н. Ульянов. Статьи, документы, материалы, воспоминания. Авт.-сост. А. Карамышев. Саратов, 1964.
И. Н. Ульянов в воспоминаниях современников. Сост, А. Карамышев. Саратов, 1968.
Калашников В. А. Домашний учитель Ильича.— «Огонек», 1926, № 7.
Карамышев А. Л. Книга об отце В. И. Ленина.— «Новый мир», 1963, № 5.
Карамышев А. Л., Томуль А. И. Воспитание в семье Ульяновых. Саратов, 1969.
Кашкадамова В. В. Семейство В. И. Ульянова-Ленина в Симбирске. Воспоминания.— «Бакинский рабочий», 1926, 21 января.
Кондаков А. И. Директор народных училищ И. Н. Ульянов. М., 1964.
Кондаков А. И. И. Н. Ульянов в воспоминаниях учителя А. А. Волкова.— «Советская педагогика», 1939, № 1.
Корбут М. К. Казанский государственный университет имени В. И. Ульянова-Ленина за 125 лет (1804—1929), том 1. Казань, 1930.
Корнейчик Т. Д. Жизнь, отданная народу. Ульяновск, 1961.
Корнейчик Т. д. Некрасовский томик в семье Ульяновых.— «Учительская газета», 1953, 7 января.
Кропоткин П. А. Записки революционера. М., 1966.
Крупская Н. К. О Ленине. Сборник статей и выступлений. М., 1971.
Кузнецов П., Лашко В. И. Н. Ульянов и просвещение мордовского народа. Саранск, 1970.
Легенды и были Жигулей. Сост. С. Е. Кузменко. Куйбышев, 1967.
Ленин и Симбирск. Документы, материалы, воспоминания. Саратов, 1970.
Ленин В. И. Полное собрание сочинений, т. 2. М., 1958.
Ленин В. И. Полное собрание сочинений, т. 44. М., 1970.
Лепешинский П. Жизненный путь Ильича. Л., 1925.
Марков А. Ульяновы в Астрахани. Волгоград. 1970.
М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке, т. 3. СПб., 1912.
Мостовая Р. Дополнения к родословной.— «Волга» (Астрахань), 1968, 21 апреля.
Назарьев В. Н. Вешние всходы. Из воспоминаний, встреч и переписки 70-х годов.— «Вестник Европы», 1894, № 4.
Назарьев В. Н. Из весенних воспоминаний члена Симбирского уездного училищного совета.— «Симбирские губернские ведомости», 1894, 7, 11, 14 и 18 мая.
Остроумов Т. Исторический очерк Астраханской 1-й мужской гимназии за время с 1806 по 1914 год. Астрахань, 1916.
Педагог и просветитель И. Н. Ульянов. Саратов, 1965.
Печерникова И. А. Величие души. М., 1970.
Плещеев А. Н. Полное собрание стихотворений. М.— Л., 1964.
Подсудимые обвиняют. М., 1962.
Покровский А. Из воспоминаний об И. Н. Ульянове.— «Симбирские губернские ведомости», 1886, 29 января. Поэты «Искры», т. 1. Л., 1955.
Разенков Б. Незабываемое.— «Ульяновская правда», 1967, 17 декабря.
Савин О. М., Трофимов Ж. А. И. Н. Ульянов в Пензе. Саратов, 1973.
Садовский А. Отец В. И. Ленина в Нижнем (из воспоминаний).— «Школа и жизнь» (Нижн. Новгород), 1924, № 3. Семья Ульяновых. Саратов, 1975.
Суперанский М. Ф. Начальная народная школа в Симбирской губернии. Симбирск, 1906.
Трофимов Ж. Неверующий с 16 лет...— «Наука и религия», 1970, № 4.
Ульянов Д. И. Воспоминания о Владимире Ильиче. М., 1971.
Ульянов И. Н. Начальное народное образование в Симбирской губернии с 1869 по 1879 г.— «Журнал министерства народного просвещения», 1880, май.
Ульянов И. Н. О состоянии начальных народных училищ Симбирской губернии за 1869 год.— «Симбирские губернские ведомости», 1870, И, 21 и 25 апреля.
Ульянов И. Н. Отчет о состоянии начальных народных училищ Симбирской губернии в 1880 году.— «Красный архив», 1940, № 1.
Ульянова А. И. Детские и школьные годы Ильича. М., 1973.
Ульянова А. И. К статье г. В. Назарьева «Из весенних воспоминаний члена Симбирского уездного училищного совета».— «Симбирские губернские ведомости», 1894, 15 октября.
Ульянова М. И. Мать Владимира Ильича — Мария Александровна Ульянова.— «Вопросы истории КПСС», 1964, № 4.
Ульянова М. И. О Ленине. М., 1971.
Ульянова М. И. Отец Владимира Ильича Ленина Илья Николаевич Ульянов (1831—1886). М.—Л., 1931.
Усачев П. Семья Ульяновых в Астрахани.— «Сталинградская правда», 1936, 22 апреля.
Халманов В. Из крестьян нижегородских... Новые документы о семье Ульяновых.— «Сельская жизнь», 1969, 13 марта.
Чернышевский Н. Г. Избранные сочинения. М,— Л., 1950.
Чернышевский Н. Г. Полное собрание сочинений в 15 томах. Т. 5. М., 1950.
Шагинян М. С. «Первая Всероссийская». Роман-хроника. М., 1965.
Шагинян М. С. Предки Ленина.— «Новый мир», 1937, № 11.
Шагинян М. С. Семья Ульяновых. Очерки, статьи, воспоминания. М., 1959.
Шуртаков С. И. Село Андросово: пошел отсюда род Ульяновых. М., 1970.
Юбилейный сборник памяти Ильи Николаевича Ульянова. Пенза, 1925.
Яковлев А. И. Иван Яковлевич Яковлев. 1848—1930. Чебоксары, 1958.
Янишевский Э. П. Из воспоминаний старого казанского студента. «Волжский вестник» (Казань), 1893, 5, 13, 15, 19, 22, 27 января, 10, 26 февраля, 16 апреля.