ГЛАВА XIII
ЧТО ТАКОЕ ОКОНЧАТЕЛЬНАЯ ПОБЕДА СОЦИАЛИЗМА.
Возможна ли окончательная победа социализма в одной стране? Каков ответ ленинизма на этот счет?
Чтобы получить достаточно ясный ответ на этот вопрос, необходимо прежде всего условиться, о чем идет речь.
С известным правом мы говорим, что, например, завоевание 8-часового рабочего дня есть победа социализма. Мы отнюдь не хотим сказать в этом случае, что 8-часовой рабочий день это и есть социализм. Нет, мы хотим сказать только то, что завоевание 8-часового рабочего дня есть победа (одна из побед) социалистического пролетариата, рабочей партии.
Ведь говорим же мы даже, что, скажем, 2 милл голосов, поданных за коммуниста Тельмана на президентских выборах, есть «победа коммунизма». И в этом случае мы, разумеется, отнюдь не хотим сказать, что 2 миллиона голосов, поданных за коммунистического депутата, это и есть коммунизм. Нет, это есть только победа (одна из побед) коммунистического авангарда.
Завоевание политической власти пролетариатом в той или другой стране есть уже крупнейшая победа социализма. Победа социализма в данном случае означает — победа пролетарской революции. Но этим мы ни в коем случае не хотим сказать, что даже такая победа пролетарской революции, как завоевание политической власти пролетариатом, есть уже окончательно восторжествовавший социализм.
Более того: законодательный акт об обобществлении орудий и средств производства пролетариатом, завоевавшим политическую власть, есть, разумеется, победа социализма. Но и это еще не есть окончательная победа социализма. В данном случае мы хотим сказать только то, что сделан самый решительный шаг к победе социализма. Самый же факт объявления орудий и средств производства собственностью государства еще не есть окончательно восторжествовавший социалистический строй.
Когда мы в СССР после 8 лет диктатуры пролетариата ставим теперь вопрос о том, возможна ли окончательная победа социализма в одной стране, то мы ставим отнюдь уже не вопрос о 8-часовом рабочем дне — как в нашем примере — отнюдь не о завоевании только политической власти пролетариатом, или даже об объявлении орудий и средств производства собственностью пролетарского государства. Мы ставим именно вопрос о торжестве социалистического строя, об окончательной победе социалистического общества.
Как определял Ленин (вслед за Марксом и Энгельсом) понятие «социализм»? Какое различие делал он между социализмом и коммунизмом?
Мы говорим здесь не об отдельных лапидарных определениях, которые, разумеется, тоже определяли социальную сущность социализма и сослужили ленинизму громадную службу, но которые не могут претендовать на научную точность. Ленин не раз говорил, например: социализм есть один большой кооператив; или: коммунизм есть Советская власть плюс электрификация; пли: социализм есть учет и контроль; или: «социализм без почты, телеграфа, машин — пустейшее слово»; или: социализм есть общественная обработка земли и т. п.
Эти и подобные формулировки превосходны для тех целей, для которых они предназначены. Но для ответа на интересующий нас сейчас вопрос нам следует взять наиболее точные формулировки, данные ленинизмом.
«Научное различие между социализмом и коммунизмом, — говорил Ленин, — только то, что первое слово означает первую ступень вырастающего из капитализма нового общества, второе слово — более высокую, дальнейшую ступень его»1.
«Научная разница между социализмом и коммунизмом ясна, — пишет Ленин. — То, что обычно называют социализмом, Маркс назвал «первой» или низшей фазой коммунистического общества. Поскольку общей собственностью становятся средства производства, постольку слово «коммунизм» и тут применимо, если не забывать, что это не полный коммунизм. Великое значение разъяснений Маркса состоит в том, что он последовательно применяет и здесь материалистическую диалектику, учение о развитии, рассматривая коммунизм как нечто развивающееся из капитализма. Вместо схоластически-выдуманных, «сочиненных» определений и бесплодных споров о словах (что социализм, что коммунизм), Маркс дает анализ того, что можно бы назвать ступенями экономической зрелости коммунизма.
«В первой своей фазе, на первой своей ступени коммунизм не может еще быть экономически вполне зрелым, вполне свободным от традиций или следов капитализма. Отсюда такое интересное явление, как сохранение «узкого горизонта буржуазного права» — при коммунизме в его первой фазе...
«Учет и контроль — вот главное, что требуется для налажения, для правильного функционирования первой фазы коммунистического общества. Все граждане превращаются здесь в служащих по найму у государства, каковым являются вооруженные рабочие. Все граждане становятся служащими и рабочими одного всенародного государственного «синдиката». Все дело в том, чтобы они работали поровну, правильно соблюдая меру работы, и получали поровну...
«До тех пор, пока наступит «высшая» фаза коммунизма, социалисты требуют строжайшего контроля со стороны общества и со стороны государства над мерой труда и мерой потребления, но только контроль этот должен начаться с экспроприации капиталистов, с контроля рабочих за капиталистами и проводиться не государством чиновников, а государством вооруженных рабочих»2.
«Маркс не только точнейшим образом учитывает неизбежное неравенство людей, — говорит Ленин, — он учитывает также то, что один еще переход средств производства в общую собственность всего общества («социализм» в обычном словоупотреблении) не устраняет недостатков распределения и неравенства «буржуазного права», которое продолжает господствовать, поскольку продукты делятся «по работе». «Но эти недостатки, — продолжает Маркс, — неизбежны в первой фазе коммунистического общества в том его виде, как оно выходит после долгих мук родов из капиталистического общества. Право никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества...»
«На высшей фазе коммунистического общества после того, как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда (подчеркнуто нами. Г. З.); когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидуумов вырастут и производительные силы, и все источники общественного богатства польются полным потоком, — лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: «каждый по способностям, каждому по потребностям»3.
Таковы научные определения социализма и коммунизма, которые дает вслед за Марксом и Энгельсом Ленин.
* * *
«Социализм есть уничтожение классов», говорит в другом месте Ленин4. «Чтобы уничтожить классы, надо, во-первых, свергнуть помещиков и капиталистов. Эту часть задачи мы выполнили, но это только часть и притом не самая трудная. Чтобы уничтожить классы, надо, во-вторых, уничтожить разницу между рабочим и крестьянином, сделать всех работниками. Этого нельзя сделать сразу. Это — задача несравненно более трудная и, в силу необходимости, длительная. Это — задача, которую нельзя решить свержением какого бы то ни было класса. Ее можно решить только организационной перестройкой всего общественного хозяйства, переходом от единичного, обособленного, мелкого товарного хозяйства к общественному крупному хозяйству. Такой переход по необходимости чрезвычайно длителен...
«Чтобы решить вторую, труднейшую часть задачи, пролетариат, победивший буржуазию, должен неуклонно вести следующую основную линию своей политики по отношению к крестьянству: пролетариат должен разделять, разграничивать крестьянина-трудящегося от крестьянина - собственника, — крестьянина-работника от крестьянина-торгаша, — крестьянина-труженика от крестьянина-спекулянта» (подчеркнуто нами. Г. З.)
«Социализм немыслим без крупно-капиталистической техники, построенной по последнему слову новейшей науки, без планомерной государственной организации, подчиняющей десятки миллионов людей строжайшему соблюдению единой нормы в деле производства и распределения продуктов»5.
Применительно к вопросам о сроках упрочения социалистического порядка в России важны следующие заявления Ленина:
«Путь организации — путь длинный, и задачи социалистического строительства требуют упорной, продолжительной работы и соответственных знаний, которых у нас недостаточно. Едва ли и ближайшее будущее поколение, более развитое, сделает полный переход к социализму»6 (подчеркнуто нами. Г. З.).
Это сказано в разгар военного коммунизма.
А вот другое заявление аналогичного характера:
«Коммунизм есть высшая ступень развития социализма, когда люди работают из сознания необходимости работать на общую пользу. Мы знаем, что сейчас вводить социалистический порядок мы не можем, дай бог, чтобы при наших детях, а, может быть, и внуках он был установлен у нас»7 (подчеркнуто нами. Г. З.).
* * *
Для полноты необходимо привести еще то, что Ленин вслед за Энгельсом говорил об «отмирании» государства.
Ленин цитирует с особым ударением следующие известные слова Энгельса из «Анти-Дюринга»:
«Пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность. Но тем самым он уничтожает самого себя, как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе с тем и государство Когда государство, наконец-то, становится действительно представителем всего общества, тогда оно само себя делает излишним. С того времени, как не будет ни одного общественного класса, который надо бы было держать в подавлении, с того времени, когда исчезнут вместе с классовым господством, вместе с борьбой за отдельное существование, порождаемой теперешней анархией в производстве, т.-е. столкновения и эксцессы (крайности), которые проистекают из этой борьбы, — с этого времени нечего будет подавлять, не будет и надобности в особой силе для подавления в государстве. Первый акт, в котором государство выступает действительно, как представитель всего общества, — взятие во владение средств производства от имени общества, — является в то же время последним самостоятельным актом его, как государства. Вмешательство государственной власти в общественные отношения становится тогда в одной области за другою излишним и само собой засыпает. Место правительства над лицами заступает распоряжение вещами и руководство процессами производства. Государство не «отменяется», оно «отмирает».
«На деле, — поясняет Ленин, — здесь Энгельс говорит об «уничтожении» пролетарской революцией государства буржуазии, тогда как слова об отмирании относятся к остаткам пролетарской государственности после социалистической революции. Буржуазное государство не «отмирает», но Энгельсу, а «уничтожается» пролетариатом в революции. Отмирает после этой революции пролетарское государство или полу-государство...
«Об «отмирании» и — даже еще рельефнее и красочнее — о «засыпании» Энгельс говорит совершенно ясно и определенно по отношению к эпохе после «взятия средств производства во владение государством от имени всего общества», т.-е. после социалистической революции...
«Мы, — пишет Ленин, — ставим своей конечной целью уничтожение государства, т.-е. всякого организованного и систематического насилия, всякого насилия над людьми вообще. Мы не ждем пришествия такого общественного порядка, когда бы не соблюдался принцип подчинения меньшинства большинству. Но, стремясь к социализму, мы убеждены, что он будет перерастать в коммунизм, а в связи с этим будет исчезать всякая надобность в насилии над людьми вообще, в подчинении одного человека другому, одной части населения другой его части, ибо люди привыкнут к соблюдению элементарных условий общественности без насилия и без подчинения»8.
* * *
Из всего этого с несомненностью вытекает, что под окончательной победой социализма следует понимать, по крайней мере:
1) уничтожение классов, и, стало быть,
2) упразднение диктатуры одного класса, в данном случае диктатуры пролетариата.
Полная и окончательная победа социализма есть переход от первой, или низшей, фазы коммунистического общества ко второй, высшей его фазе. Окончательная победа социализма есть устранение недостатков распределения и неравенства «буржуазного права» — и при том устранение прочное, закрепленное, непоколебимое, покоящееся, между прочим, на высокой «технике, построенной по последнему слову науки».
«Между капиталистическим и коммунистическим обществом», писал Маркс «лежит период революционного превращения первого во второй. Этому периоду соответствует и политический период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата».
«Первое, что установлено вполне точно», писал вслед за Марксом Ленин, «всей теорией развития, всей наукой вообще, — и что забывали утописты, что забывают нынешние оппортунисты, боящиеся социалистической революции, — это то обстоятельство, что исторически несомненно должна быть особая стадия или особый этап перехода от капитализма к коммунизму»9.
Нужно различать, о какой именно стране идет дело в каждом конкретном случае. Одно дело Соединенные Штаты Сев, Америки, другое дело — Китай. Одно дело — Россия, другое дело — Германия. Одно дело — Япония, другое дело — Швейцария.
Россия вмещала в себя в сущности несколько государств не только по протяженности своей территории, но и по разнообразию ее хозяйственных поясов. То же можно сказать и относительно СССР: несмотря на выделение Польши, Латвии и т. д., СССР обнимает шестую часть земной поверхности. Это — сумма государств. Удельный вес промышленности и промышленного пролетариата относительно велик. И вот вопрос ставится именно относительно данной страны, данного Союза Социалистических Республик.
Раз мы говорим: победа в одной стране, мы тем самым говорим, что остальные страны пока что остаются буржуазными, что данная социалистическая страна находится в буржуазном окружении. Дело идет не об абстрактной «одной» стране, предоставленной самой себе, т.-е. не об единственной на свете стране, — если бы так стоял вопрос, то, конечно, без дальних слов было бы ясно, что окончательная победа социализма «в одной стране», абстрактно говоря, возможна. Дело у нас идет об одной стране, окруженной со всех сторон буржуазными странами. (Мы живем не только в государстве, мы живем в системе государств — говорил Ленин.) Вопрос заключается в том, возможна ли такая окончательная победа социализма в одной стране, окруженной буржуазными странами, когда в этой одной стране вполне и «навсегда» упрочился бы социалистический способ производства, упрочилось бы бесклассовое общество, упразднена была бы диктатура пролетариата, стало бы «засыпать» всякое государство.
Чтобы еще точнее уяснить себе, как стоит вопрос у нас в СССР в 1925 году, надо различать две вещи: 1) обеспеченная возможность строить социализм — такая возможность строить социализм вполне, разумеется, может мыслиться и в рамках одной страны, и 2) окончательное построение и упрочение социализма, т.-е. осуществление социалистического строя, социалистического общества, совершившийся переход ко второй, высшей стадии коммунизма — возможна ли такая окончательная победа социализма в одной стране? Этот вопрос подлежит разрешению.
Полная и окончательная победа социализма, по Ленину, есть переход к коммунизму, т.-е. переход к бесклассовому обществу, т.-е. упразднение диктатуры пролетариата.
И вот вопрос заключается в том, возможна ли такая полная и окончательная победа социализма в одной стране, находящейся в буржуазном окружении.
На этот вопрос должна ответить следующая глава.
Примечания:
1 Н.Ленин. Собр. соч., т. XVI. «Великий почин», стр. 248
2 Н. Ленин. Собр. соч., т. XIV, ч. II. «Государство и революция», стр. 377, 379, 376.
3 Там же, стр. 373 — 374, 375.
4 См. его замечательную статью «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата». Собр. соч., т. XVI, стр. 351 — 352.
5 Н. Ленин. Собр. соч., т. XV. «О «левом» ребячестве и о мелко-буржуазности», стр. 267.
6 Н. Ленин. Собр. соч., т. XVI. Речь на 1 съезде земельн. коммун и сельско-хоз. артелей, стр. 398.
7 Аналогичные заявления Ленин делал не раз. Но он называл и более короткие сроки — напр., в речи на III съезде РКСМ.
8 Н. Ленин. Собр. соч., т. XIV, ч. II. «Государство и революция», стр. 308 — 310, 364.
9 Н. Ленин Собр. соч., т. XIV, ч. II. «Государство и революция»), стр. 367.