ГЛАВА XV
УЧЕНИЕ ЛЕНИНА О РОЛИ ПАРТИИ.
К ВОПРОСУ О ДИКТАТУРЕ ПРОЛЕТАРИАТА И ДИКТАТУРЕ ПАРТИИ.
Нет никакого сомнения в том, что взгляды большевизма на роль партии в революции являются одной из важнейших составных частей ленинизма. Именно в этой области ленинизм сказал особенно много нового по сравнению с тем, что в свое время было сказано Марксом и Энгельсом. Это и понятно. И Маркс и Энгельс умерли задолго до того, как действительно началась эпоха пролетарской революции. При их жизни не существовало еще закаленных, богатых опытом коммунистических партий. Именно Ленину выпало на долю дополнить и развить в этой области взгляды Маркса и Энгельса. Разумеется, здесь, как и во всех остальных областях, ленинизм в общем поднимался, так сказать, на плечах марксизма. Но именно в этом вопросе ленинизму пришлось с особым трудом прокладывать себе самостоятельную дорогу.
Оглядываясь назад, на 20-летнюю борьбу большевизма с меньшевизмом в России, мы теперь ясно видим, что исходным пунктом первого раскола между большевиками и меньшевиками, в сущности говоря, был вопрос о роли партии в революции. В самом деле, чем иным в исторической перспективе был знаменитый спор о первом параграфе устава, разгоревшийся на 2-м съезде партии (в 1903 году) и приведший к первому расколу большевиков с меньшевиками?
В начале этого расхождения даже Ленин, по вполне понятным причинам, не видел еще полностью объема спора. Он формулировал тогда обвинение против меньшевиков как обвинение в «оппортунизме в организационных вопросах»; но уже очень скоро выяснилось, что дело шло вовсе не только об организационных проблемах, а о чем-то гораздо большем: спор шел не больше, не меньше, как об исторической роли рабочей партии в революции.
Ленин и вслед за ним ряд других большевиков не раз указывали уже в начале 900-х годов на то, что одной из причин гибели Парижской Коммуны было отсутствие у французских рабочих единой централизованной марксистской партии, наличие в движении Парижской Коммуны различных, частью противоположных и противоречивых, направлений.
Чем ближе изучаем мы теперь историю Парижской Коммуны, чем больше новых материалов появляется о ней, тем яснее становится, насколько прав был Ленин, когда он, особенно в своих многочисленных устных докладах о Парижской Коммуне (к сожалению, далеко не все они были записаны и напечатаны), с величайшей настойчивостью подчеркивал ту мысль, что одной из важнейших причин гибели Парижской Коммуны было отсутствие сплоченной, централизованной пролетарской партии.
Не следует, разумеется, упрощать вопроса. Очень может быть, что Парижская Коммуна погибла бы и при наличии такой партии. Самое отсутствие такой партии, разумеется, тоже не было случайностью, а стояло в связи с недостаточной зрелостью рабочего класса во Франции и с соотношением классов вообще. Восстание парижских коммунаров вызвано было, прежде всего, военной обстановкой (Франко-прусская война). Французский пролетариат был слишком еще малочислен. Но нет никакого сомнения в том, что одной из важнейших причин гибели Парижской Коммуны было все же отсутствие централизованной пролетарской партии.
Начиная с борьбы против «экономистов», продолжая борьбой против меньшевиков и ликвидаторов и кончая борьбой против уклонов внутри большевизма (вплоть до уклона «рабочей оппозиции»), Ленин придавал громадное значение ошибке, заключающейся в смешении понятий — класс и партия.
Уже в объявлении об издании «Искры» (в ноябре 1900 г.) Ленин писал:
«Кто понимает социал-демократию как организацию, служащую исключительно стихийной борьбе пролетариата, тот может удовлетвориться только местной агитацией и «чисто-рабочей» литературой.
«Мы не так понимаем социал-демократию: мы понимаем ее, как направленную против абсолютизма революционную партию, неразрывно связанную с рабочим движением. Только организованный в такую партию пролетариат, этот наиболее революционный класс современной России, в состоянии будет исполнить лежащую на нем историческую задачу: объединить под своим знаменем все демократические элементы страны и завершить упорную борьбу целого ряда погибших поколений конечным торжеством над ненавистным режимом»1.
А в первом же номере «Искры», полемизируя против «экономистов», Ленин в статье «Насущные задачи нашего движения» говорил:
«Организуйтесь», повторяет рабочим на разные лады газета «Рабочая Мысль», повторяют все сторонники «экономического» направления. И мы, конечно, всецело присоединяемся к этому кличу, но мы непременно добавим к нему: организуйтесь не только в общества взаимопомощи, стачечные кассы и рабочие кружки, организуйтесь также и в политическую партию, организуйтесь для решительной борьбы против самодержавного правительства и против всего капиталистического общества. Без такой организации пролетариат не способен подняться до сознательной классовой борьбы, без такой организации рабочее движение осуждено на бессилие, и одними только кассами, кружками и обществами взаимопомощи рабочему классу никогда не удастся исполнить лежащую на нем великую историческую задачу»2.
После раскола с меньшевиками на II съезде партии (в 1903 г.) Ленин, как известно, обвинил меньшевизм в том, что он возрождает ошибки «экономистов», прежде всего как раз в вопросе о роли партии. Полемизируя в «Шаг вперед, два шага назад» против П. Б. Аксельрода, Ленин писал:
«Если я говорю, что партия должна быть суммой и не простой арифметической суммой, а комплексом организаций, то значит ли это, что я «смешиваю» понятия партия и организация? Конечно, нет. Я выражаю этим совершенно ясно и точно свое пожелание, свое требование, чтобы партия, как передовой отряд класса, представляла собою нечто возможно более организованное, чтобы партия воспринимала в себя лишь такие элементы, которые допускают хоть минимум организованности. Наоборот, мой оппонент смешивает в партии организованные элементы с неорганизованными, поддающиеся руководству и неподдающиеся, передовые и неисправимо-отсталые, ибо исправимо-отсталые могут войти в организацию. Вот это смешение действительно опасно...
«Ведь нельзя же смешивать, в самом деле, партию, как передовой отряд рабочего класса, со всем классом (подчеркнуто нами. Г. З.). А именно в такое смешение (характерное для нашего оппортунистического экономизма вообще) впадает тов. Аксельрод»3.
В другой вариации те же споры повторялись в годы борьбы ленинизма против ликвидаторства (1908 — 1914 гг.). Сводка аргументов Ленина этой эпохи полнее всего изложена им в статье «Как В. Засулич убивает ликвидаторство».
«Выводы состоят в том, что во всех странах, всегда и везде, есть кроме «партии» — «широкий слой» околопартийных и громадная масса класса, образующего, выясняющего, питающего партию. Не понимая этой простой и ясной вещи, ликвидаторы повторяют ошибку «экономистов» 1895 — 1901 годов; экономисты никак не могли понять отличия «партии» от «класса».
«Партия — сознательный, передовой слой класса, его авангард. Сила этого авангарда раз в 10, в 100 раз и более велика, чем его численность.
«Возможно ли это? Может ли сила сотни превышать силу тысячи?
«Может и превышает, когда сотня организована.
«Организация удесятеряет силы. Истина эта, ей-же-ей, не новая. Но не наша вина, если для В. Засулич и ликвидаторов приходится начинать с начала.
«Сознательность передового отряда в том, между прочим, и проявляется, что он умеет организоваться. А организуясь, он получает единую волю, и эта единая воля передовой тысячи, сотни тысяч, миллиона становится волей класса. Посредником между партией и классом является «широкий слой» (шире партии, но уже класса) — слой голосующих за с.-д., слой помогающих, слой сочувствующих и т. д.»...
«Марксисты принципиально иначе смотрят на отношение неорганизованной (и не поддающейся организации в течение долгого времени, иногда десятилетий) массы к партии, к организации. Именно для того, чтобы масса определенного класса могла научиться понимать свои интересы, свое положение, научиться вести свою политику, именно для этого необходима организация передовых элементов класса немедленно и во что бы то ни стало, хотя бы вначале эти элементы составляли ничтожную долю класса. Чтобы обслуживать массу и выражать ее правильно сознанные интересы, передовой отряд, организации должна всю свою деятельность вести в массе, привлекая из нее все без исключения лучшие силы, проверяя на каждом шагу, тщательно и объективно, поддерживается ли связь с массами, жива ли она. Так и только так, передовой отряд воспитывает и просвещает массу, выражая ее интересы, уча ее организации, направляя всю деятельность массы по пути сознательной классовой политики»4.
Эта система взглядов ленинизма на роль партии осталась неизменной вплоть до эпохи диктатуры пролетариата, вплоть до последних эпизодов борьбы внутри РКП, до самых последних дней жизни Ленина.
В написанной Лениным резолюции X съезда РКП о синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии мы читаем:
«Неправильное понимание роли коммунистической партии в ее отношении к беспартийным рабочим массам, с одной стороны, и столь же неправильное понимание роли рабочего класса в его отношении ко всей массе трудящихся — с другой, является коренным теоретическим отступлением от коммунизма и уклоном в сторону синдикализма и анархизма, каковой уклон пропитывает все воззрения «Рабочей оппозиции»... 5.
* * *
Полная преемственность взглядов ленинизма на роль партии прежде всего иллюстрируется сопоставлением следующих двух выдержек из «Шаг вперед, два шага назад» и речи о роли компартии на II конгрессе Коминтерна.
Более 15 лет лежит между этими двумя заявлениями. Три революции отделяют одно заявление от другого. Рабочий класс из угнетаемого, преследуемого класса успел превратиться в господствующий класс.
Партия из маленького подпольного кружка выросла в могучую силу, управляющую великим государством мира. А учение ленинизма о роли пролетарской партии осталось в основном прежним — потому что учение это незыблемо сложилось уже в начале XX века и целиком было подтверждено великими событиями первых десятилетий XX века.
«Мы — партия класса, и потому — почти весь класс (а в военные времена, в эпоху гражданской войны, и совершенно весь класс)6 должен действовать под руководством нашей партии, должен примыкать к нашей партии как можно плотнее, но было бы маниловщиной и «хвостизмом» думать, что когда-либо почти весь класс или весь класс в состоянии, при капитализме, подняться до сознательности и активности своего передового отряда, своей социал-демократической партии. Ни один еще разумный социал-демократ не сомневался в том, что при капитализме даже профессиональная организация (более примитивная, более доступная сознательности неразвитых слоев) не в состоянии охватить почти весь или весь рабочий класс7.
Сопоставьте с этим слова, сказанные Лениным более чем через 15 лет на II Всемирном конгрессе Коминтерна:
«... Политическая партия может объединить лишь меньшинство класса так же; как действительно сознательные рабочие во всяком капиталистическом обществе составляют лишь меньшинство всех рабочих. Поэтому мы вынуждены признать, что лишь это сознательное меньшинство может руководить широкими рабочими массами и вести их за собою.
«... Нам нужны такие партии, которые находились бы постоянно в действительной связи с массами и которые умели бы этими массами руководить...»8.
Предсказание Ленина, что в военные времена, в эпоху гражданской войны весь класс должен и будет действовать под руководством нашей партии, оправдалось целиком.
Не только развитие РКП до завоевания власти пролетариатом, во время завоевания и после завоевания ее, но и развитие всех других важнейших секций Коммунистического Интернационала каждый день подтверждает правильность учения ленинизма о роли партии.
* * *
Смешение понятий «класс» и «партия» — против этой ошибки Ленин воевал в течение двух десятилетий, начиная с борьбы против экономистов и кончая борьбой против нашей рабочей оппозиции. Ленин воевал против этой ошибки, видя в ней источник величайших опасностей: смешение этих понятий могло привести и приводило не раз к принижению, к урезыванию роли партии — т.-е. авангарда — и тем самым замедляло освобождение всего класса.
Теперь, на девятом годе диктатуры пролетариата в СССР, после того, как деклассирование пролетариата у нас приостановилось, после того, как рабочий класс в целом все прочней и прочней становится на почву коммунизма, опасность смешения «рабочего класса» и «партии» не снята целиком, но стала меньше. Партия будет в ближайшие годы все больше и больше сливаться с классом. Разница между партийными и беспартийными рабочими будет все больше уменьшаться. Будет время, и оно уже не за горами, когда в партию будут входить все или почти все промышленные рабочие — а само число промышленных рабочих будет, конечно, расти.
Наша партия — рабочая партия. Это значит, что партия никогда не могла смотреть на рабочий класс, как на «объект» воздействия, а на себя, как на «субъект» этого воздействия. Нет, партия сама — часть рабочего класса. Партия гнездится в порах рабочего класса. Партия растет из рабочего класса. Здесь пред нами не односторонний процесс воздействия авангарда на весь остальной класс, а двусторонний процесс взаимовоздействия. Чем дальше, тем больше это будет именно так.
А как обстоит дело с крестьянством?
Рабочий класс и крестьянство являются в настоящий период двумя основными классами нашего государства. Партия наша, будучи рабочей партией, ставит себе задачу руководить и крестьянством. Более того, партия в исторической перспективе ставит себе задачу уничтожения разницы между рабочим и крестьянином, превращения того и другого в работников социалистического общества. Партия не допускает образования особой крестьянской партии, исходя из того, что такая партия неизбежно вела бы крестьянство на путь анти-рабочей, мелко-буржуазной политики и тем самым нанесла бы непоправимый вред и рабочему классу, и крестьянству. Партия берет на себя всестороннее руководство крестьянством в нынешней стадии революции, вплоть до полного упрочения социализма, т.-е. до упразднения классов вообще. Но это не значит, что партия наша становится рабоче-крестьянской партией. В этом последнем случае результат получился бы приблизительно тот же, что и при допущении особой крестьянской партии: партия не выполнила бы своей исторической миссии и нанесла бы непоправимый вред и рабочему классу, и крестьянству.
В воздухе носится теперь новая опасность: — смешение партии с двумя классами: смешение понятия «партия» с понятием «рабочий класс плюс крестьянство». Из того обстоятельства, что партия должна руководить теперь не только рабочим классом, но и крестьянством, делается иногда ошибочный вывод, будто сама партия должна стать двойственной, или двуединой, рабоче-крестьянской.
Если смешение понятий «партия» и «класс» было (и остается) глубоко опасным тогда, когда дело идет о смешении партии с рабочим классом, то в сто раз опаснее было бы такое смешение тогда, когда дело идет о смешении уже не с рабочим классом, а с рабочим классом плюс крестьянство.
Здесь дело идет о двух классах, из которых один (пролетариат) при благоприятных условиях в течение значительного промежутка лет примером и помощью «переделает» другой класс. Для того, чтобы пролетариат мог это выполнить, — первое условие, чтобы его партия осталась партией рабочей, партией пролетарской.
Чтобы по-новому руководить в нынешней обстановке деревней на территории СССР, нам нужен крестьянский актив по меньшей мере в несколько сот тысяч человек, и мы его постепенно создадим. А в партии из них должны быть только те, кто действительно способны стать коммунистами.
Разумеется, партия будет принимать в свою среду также крестьян — самые здоровые, самые близкие к рабочему классу элементы, подлинных передовиков из трудящейся массы.
Разумеется, вопрос о социальном составе партии не следует упрощать. Дело не только в том, сколько в партии рабочих, крестьян и «прочих». Дело сложнее. Но, разумеется, социальный состав имеет громадное значение.
Теория Маркса (и Ленина) оценивает всемирно-историческую роль пролетариата, как роль единственного до конца революционного класса, самого передового класса, руководителя всех трудящихся. Наша партия рабочая партия не только потому, что состав ее рабочий, а и потому, что она защищает идеологию, до которой доработался авангард рабочего класса. Идеология пролетарского авангарда близка и понятна рабочей массе потому, что условия труда рабочих делают их восприимчивыми к этой идеологии. Крестьянам, в силу условий их хозяйства, это труднее. По мере «перерастания» крестьянина в «цивилизованного кооператора» дело будет изменяться к лучшему.
А пока что партия может принимать в свою среду лишь таких крестьян, которые близки по духу к пролетариям.
Вместе с тем, Партия сумеет найти дорогу к самым широким слоям крестьянства, сумеет организовать их в такой форме, как это вытекает из интересов дела — через Советы (оживление Советов), через кооперацию и т. п. Проблемы организации крестьянства являются и явятся на ближайший период самыми жгучими проблемами для партии. Организационная полоса (в смысле организации деревни) только еще начинается. Мы делаем еще только первые шаги в этой области. Трудности будут не малые, но выход найдется.
Один пример: организация крестьянок. Разумеется, нельзя прочно построить социалистическое общество, не вырвавши из нынешней пассивности и ограниченности женщину — крестьянку. Ее нужно поднять, организовать, просветить, втянуть в общественную жизнь. Но вот нашли же мы форму этой организации: собрание делегаток. Эта гибкая форма организации имеет то громадное преимущество, что она, с одной стороны, позволяет нам охватить со временем всех крестьянок поголовно и в то же время не вводит непосредственно в партию элементы, недостаточно подготовленные, недостаточно пролетарские и т. д.
Мы думаем, что примерно такую же форму организации придется применить и Союзу Молодежи в деревне (всевозможные вспомогательные организации, быть может, система «делегатов» и т. п.). Разумеется, к Союзу Молодежи должен быть во многом другой подход, чем к Партии. Влияние Партии внутри Союза, партийное руководство Союзом — главное. Но и социальный состав имеет громадное значение. Задачу «орабочения» руководства, задачу улучшения социального состава в Союзе нельзя противопоставлять задаче партийного руководства, и — обратно. Руководство должно быть в руках прежде всего рабочей молодежи плюс лучшая часть молодежи крестьянской.
То же, с соответствующими изменениями, будет относиться ко всему взрослому крестьянству, которое мы должны будем сорганизовать через кооперацию, через сельсоветы, через комитеты взаимопомощи и т. д., и т. п., но отнюдь не непосредственно привлекая всю массу (или даже весь актив) в партию.
Но мы ни в коем случае не должны делать поблажки тем тенденциям, которые еще господствуют во многих местах и которые направлены к тому, чтобы вовсе закрыть двери в партию для лучшей части крестьянского актива: так будет-де спокойнее, меньше хлопот, мы «сами» будем держать власть и т. п. Этим реакционным затхлым настроениям должен быть дан самый решительный отпор.
* * *
Первое же выступление большевизма по вопросу о роли партии в революции меньшевиками немедленно было объявлено подменой диктатуры пролетариата «диктатурой над пролетариатом».
15 лет спустя, когда русский рабочий класс, под руководством большевистской партии, осуществил пролетарскую диктатуру, международный меньшевизм только и нашелся, что повторить это плоское и беззубое обвинение, брошенное большевизму при его первых шагах.
Ничего другого Каутский и К0 после Октябрьской революции 1917 года сказать не смогли. Они тоже объявили, что в России не «диктатура пролетариата», а «диктатура над пролетариатом». И получили за это по заслугам от Ленина в его «Ренегате Каутском» и др. его сочинениях.
«Не диктатура пролетариата, а диктатура партии», — так характеризуют Советскую власть в СССР герои II Интернационала.
Как же стоит этот вопрос с точки зрения марксизма, с точки зрения ленинизма?
Диктатура пролетариата невозможна без диктатуры его авангарда, т.-е. без диктатуры пролетарской партии; по крайней мере, победоносная и прочная диктатура пролетариата невозможна без диктатуры пролетарской партии. Это показал и опыт Парижской Коммуны. Диктатура партии есть функция диктатуры пролетариата.
Такой большевик, который сказал бы: «У нас диктатура партии, а не диктатура пролетариата», не только городил бы вздор, но и лил бы прямо воду на мельницу контр-революционной социал-демократии. Ибо, другими словами, он повторял бы то же самое, что писали меньшевики в 1903 — 04 гг. или Каутский и К0 в 1918 г. Формула «диктатура партии, а не диктатура пролетариата» была бы равнозначащей меньшевистской формуле «диктатура над пролетариатом».
Но такой «большевик», который сказал бы наоборот: «у нас диктатура пролетариата, а не диктатура партии», забывал бы ни больше, ни меньше, как ту важнейшую составную часть учения ленинизма, какой являются взгляды Ленина на роль партии в пролетарской революции. Само такое противопоставление «диктатура пролетариата, а не партии» является неправильным с точки зрения ленинизма.
Вопрос о соотношении двух понятий «диктатура пролетариата» и «диктатура партии» есть один из самых основных вопросов большевизма. Правильная оценка этого соотношения есть путь к правильной оценке всей позиции ленинизма. Здесь, в этом пункте перекрещивается целый ряд живых нитей большевизма. Здесь — хребет ленинизма. Здесь — живой нерв большевистской теории и практики. Выяснение этого вопроса имеет поэтому первостепенное теоретическое и практически- политическое значение.
Уже в речи на I Всероссийском съезде Советов Рабочих и Солдатских Депутатов, произнесенной 14 июня 1917 г., Владимир Ильич говорил:
«Он (Церетели. Г, 3.) говорил, что нет в России политической партии, которая выразила бы готовность взять власть целиком на себя. Я отвечаю: есть; ни одна партия от этого отказаться не может, и наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять власть целиком»9 (подчеркнуто нами. Г. З.).
Кажется, это ясно? Целиком отстаивая известные свои тезисы от 4 апреля 1917 г. о советской системе и диктатуре пролетариата, Ленин, перед лицом врагов, на I Всероссийском съезде Советов, когда наша партия была еще маленьким меньшинством, открыто заявляет, что эта «партия готова взять власть целиком».
После Октябрьской революции Владимир Ильич не раз высказывался на этот счет еще гораздо более определенно. Так, например, в речи на всероссийском съезде работников просвещения и социалистической культуры Ленин говорил:
«Когда нас упрекают в диктатуре одной партии и предлагают, как вы слышали, единый социалистический фронт, мы говорим: «Да, диктатура одной партии! Мы на ней стоим и с этой почвы сойти не можем (подчеркнуто нами. Г. З.), потому что это та партия, которая в течение десятилетий завоевала положение авангарда всего фабрично-заводского и промышленного пролетариата. Это та партия, которая еще до революции 1905 г. это положение завоевала. Это та партия, которая в 1905 г. оказалась во главе рабочих масс, которая с тех пор и во время реакции, после 1905 г., когда при существовании столыпинской думы с таким трудом возобновилось рабочее движение, эта партия слилась с рабочим классом, и она одна только могла его вести на глубокое и коренное изменение старого общества»10.
Можно ли выразиться яснее? «Да, диктатура одной партии. Мы на ней стоим и с этой почвы сойти не можем». Это заявление Ленина мы должны запомнить.
В брошюре «Детская болезнь «левизны» Ленин писал:
«Нужна строжайшая централизация и дисциплина внутри политической партии пролетариата, чтобы ... организаторскую роль пролетариата (а это его главная роль) проводить правильно, успешно, победоносно. Диктатура пролетариата есть упорная борьба, кровавая и бескровная, насильственная и мирная, военная и хозяйственная, педагогическая и администраторская, против сил и традиций старого общества. Сила привычки миллионов и десятков миллионов — самая страшная сила. Без партии железной и закаленной в борьбе, без партии, пользующейся доверием всего честного в данном классе, без партии, умеющей следить за настроением массы и влиять на него, вести успешно такую борьбу невозможно».
И Ленин заявляет в той же брошюре: «Одна уже постановка вопроса: «Диктатура партии или (курсив Ленина. Г. З.) диктатура класса... свидетельствует о самой невероятной и безысходной путанице мысли (подчеркнуто нами. Г.З.). Люди тщатся придумать нечто совсем особенное и в своем усердии мудрствования становятся смешными. Всем известно, что массы делятся на классы; — что противополагать массы и классы можно, лишь противополагая громадное большинство, вообще не расчлененное по положению в общественном строе производства, категориям, занимающим особое положение в общественном строе производства; — что классами руководят обычно и в большинстве случаев, по крайней мере в современных цивилизованных странах, политические партии»11.
Самая постановка вопроса: «диктатура партии или (курсив Владимира Ильича) диктатура класса свидетельствует о «самой невероятной и безысходной путанице мысли».
Это и значит, что, насколько нелепо было бы в устах большевика заявление: «у нас диктатура партии, а не диктатура класса», настолько же угловато и прямо неверно было бы в устах большевика и обратное заявление: «у нас диктатура класса, а не диктатура партии». Эти два понятия нельзя противопоставлять друг другу. Одно есть дополнение и выражение другого, — вот в чем гвоздь.
В другом месте Ленин подробно объясняет, почему именно диктатура пролетариата предполагает диктатуру партии. В брошюре «О профессиональных союзах» Ленин пишет:
«При переходе к социализму неизбежна диктатура пролетариата, но поголовной организацией промышленных рабочих не осуществляется эта диктатура (подчеркнуто нами. Г. З.) Почему? Мы можем об этом прочесть в тезисах II съезда Коминтерна о роли политической партии вообще12. Здесь я не буду на этом останавливаться. Получается такая вещь, что партия, так сказать, вбирает в себя авангард пролетариата, и этот авангард осуществляет диктатуру пролетариата (подчеркнуто нами. Г. З.). Не имея такого фундамента, как профсоюзы, нельзя осуществить диктатуру, нельзя выполнить государственные функции. Осуществлять же их приходится через ряд особых учреждений опять-таки нового какого-то типа, именно через советский аппарат... Но диктатуру пролетариата через его поголовную организацию осуществить нельзя (подчеркнуто нами. Г. З.), ибо не только у нас, в одной из самых отсталых капиталистических стран, но и во всех других капиталистических странах пролетариат все еще так раздроблен, так принижен, так подкуплен кое-где (именно, империализмом в отдельных странах), что поголовная организация пролетариата диктатуры его осуществить непосредственно не может. Диктатуру может осуществлять только тот авангард, который вобрал в себя революционную энергию класса»13.
Что такое авангард, который вобрал в себя революционную энергию класса? Это и есть коммунистическая партия. Другими словами, Ленин учит нас тому, что поголовная организация промышленных рабочих (не говоря уже о крестьянах) не может непосредственно осуществлять диктатуру пролетариата, а что эту диктатуру может осуществлять только коммунистическая партия, которая вбирает в себя авангард пролетариата и имеет ряд приводных ремней к массе через советы, профсоюзы и т. п.
«Здесь имеется сложная система нескольких зубчатых колес, — продолжает Ленин, — и не может быть простой системы, ибо нельзя осуществлять диктатуры пролетариата через поголовно организованный пролетариат (подчеркнуто нами. Г. З.). Нельзя осуществлять диктатуру без нескольких «приводов» от авангарда к массе передового класса, от него к массе трудящихся.
«Троцкий, по моему убеждению, впал в ряд ошибок, связанных с самой сутью вопроса о диктатуре пролетариата»14 (подчеркнуто нами. 3).
В приведенном отрывке Ленин ссылается на резолюцию II конгресса Коминтерна о роли коммунистической партии в пролетарской революции. Всем тем коммунистам, для которых взаимоотношение понятий — «диктатура пролетариата» и «диктатура партии» — еще не вполне ясно, необходимо сравнить названную резолюцию II конгресса Коминтерна, с вышеприведенными положениями Ленина. Всякий убедится, что резолюция по содержанию своему вполне совпадает с этими положениями.
Поголовная организация промышленных рабочих — не говоря уже о сельских рабочих, не говоря уже о полупролетариях и крестьянах, организованных в Советы, — осуществлять диктатуру пролетариата без руководства диктаторского авангарда не может. Почему? По очень простой причине. Потому, что при капитализме большие слои рабочих еще забиты, принижены, неграмотны, раздроблены; потому же, почему до пролетарской революции коммунистическая партия по правилу не может организовать в своих рядах большинство рабочих (см. об этом названную резолюцию II конгресса Коминтерна); потому, что сама пролетарская революция нужна нам как предпосылка для успешного перерабатывания и перевоспитания широких пролетарских масс.
В одном из недавно опубликованных писем Энгельса к Бернштейну мы читаем:
«Большая ошибка немцев заключается в том, что они представляют себе революцию как нечто такое, что может быть закончено за ночь. На самом деле она представляет длящийся многие годы процесс развития масс с ускоренным темпом движения»15 (подчеркнуто нами. Г. З.).
Ту же мысль выразил в печати сам Маркс, когда он говорил о предстоящих десятилетиях гражданской войны, в течение которых будут переделываться и перевоспитываться миллионные массы пролетариата:
Вы должны, — говорил Маркс, обращаясь к рабочим, — пережить 15 — 20 — 50 лет гражданских и международных войн не только для того, чтобы изменить отношения, но и для того, чтобы изменить самих себя и сделать себя способными к политическому господству.
Отсюда — великая роль пролетарского авангарда, который вбирает в себя революционную энергию класса, т.-е. партии. Разумеется, такого авангарда, который действительно связан неразрывными нитями со всем классом, который слился с ним, который представляет мозг и железную руку пролетариата, как класса. Именно о такой партии — действительном авангарде рабочего класса — Ленин и сказал, что только он может осуществлять диктатуру класса.
Накануне взятия власти большевиками в известной брошюре «Удержат ли большевики государственную власть» Ленин говорил: — Если в царской России умели управлять 130 тыс. помещиков, то тем более сумеют это сделать 240.000 членов большевистской партии, опирающейся на сочувствие миллионов трудящихся.
Через полгода после завоевания власти в брошюре «Очередные задачи Советской власти» Ленин говорил: «Мы, партия большевиков, Россию убедили. Мы Россию отвоевали у богатых для бедных, у эксплоататоров для трудящихся. Мы должны теперь Россией управлять»16.
«Мы должны теперь Россией управлять». Кто — мы? Партия большевиков — авангард, который вобрал в себя революционную энергию класса.
В 1920 г. Ленин делает следующее заявление:
«Признание главенствующей роли партии должно быть у нас в виду... мы должны знать и помнить, что вся юридическая и фактическая конституция Советской Республики строится на том, что партия все исправляет, назначает и строит по одному принципу, чтобы связанные с пролетариатом коммунистические элементы могли пропитать этот пролетариат своим духом, подчинить его себе, освободить от... буржуазного обмана... Для нас принципиально не может быть сомнения в том, что должно быть главенство Коммунистической партии... Каждый (из нас. Г. З.) принадлежит к партии, которая управляет, которая руководит всем государством, всемирной борьбой Советской России против буржуазного строя. Он является представителем борющегося класса и партии, которая господствует и должна господствовать над громадным государственным аппаратом»17.
«Чтобы управлять, надо иметь армию закаленных революционеров-коммунистов, — она есть, она называется партией. Весь синдикалистский вздор, обязательные кандидатуры производителей — все это нужно бросить в корзину для ненужной бумаги. Если на этот путь итти, это на деле означает — партию побоку, на деле диктатуры пролетариата в России не может быть»18.
* * *
Но, может быть, сказанное Лениным в 1920 г. теперь уже неверно. Так ли это? Ничего подобного! Ведь все мы «принимаем» политическое завещание Ленина, изложенное в его последних предсмертных статьях. Так вдумаемся же в следующее место в известной статье «Лучше меньше, да лучше»:
«Как можно соединить учреждения партийные с советскими? Нет ли тут чего-либо недопустимого?
«Я ставлю этот вопрос не от своего имени, а от имени тех, на кого я намекнул выше, говоря, что бюрократы имеются у нас не только в советских, но и в партийных учреждениях.
«Почему бы, в самом деле, не соединить те и другие, если это требуется интересом дела? Разве кто-либо не замечал когда-либо, что в таком наркомате, как Наркоминдел, подобное соединение приносит чрезвычайную пользу и практикуется с самого его начала?.. Разве это гибкое соединение советского с партийным не является источником чрезвычайной силы в нашей политике?.. Я думаю, что то, что оправдало себя, упрочилось в нашей внешней политике и вошло уже в обычай так, что не вызывает никаких сомнений в этой области, будет, по меньшей мере, столько же уместно (а я думаю, что будет гораздо более уместно) по отношению ко всему нашему государственному аппарату. А, ведь, Рабкрин и посвящен всему нашему государственному аппарату, и деятельность его должна касаться всех и всяких, без всякого изъятия, государственных учреждений: и местных, и центральных, и торговых, и чисто-чиновничьих, и учебных, и архивных, и театральных и т. д. — одним словом всех без малейшего изъятия.
«Почему же для учреждения с таким широким размахом, для которого, кроме того, требуется еще чрезвычайная гибкость форм деятельности, почему же для него не допустить своеобразного слияния контрольного партийного учреждения с контрольным советским?
«Я бы не видел в этом никаких препятствий. Более того, я думаю, что такое соединение является единственным залогом успешной работы. Я думаю, что всякие сомнения на этот счет вылезают из самых пыльных углов нашего госаппарата, и что на них следует отвечать только одним — насмешкой» (подчеркнуто везде нами. Г.З.)19.
Эти слова — целая программа.
Что такое Наркоминдел? Одно из самых важных государственных учреждений — как раз то, через которое СССР соприкасается с иностранной буржуазией, как раз то, которое больше всего обстреливается всем буржуазным миром именно за связь с партией. Теперь особенно полезно вспомнить то, что Ленин открыто говорил о соединении партучреждений и НКИД.
Напомним, как реагировал на лозунг «Советы без большевиков», выдвинутый непосредственно после Кронштадта Милюковым и К0, Ленин. Он писал: «Милюков прав против Черновых и Мартовых, ибо дает действительную тактику действительной белогвардейской силы, силы капиталистов и помещиков; давайте поддерживать кого угодно, какую угодно Советскую власть, лишь бы свергнуть большевиков, лишь бы осуществить передвижку власти, все равно, вправо или влево, к меньшевикам или к анархистам, лишь бы передвижку власти от большевиков»20.
Такие и подобные цитаты из Ленина мы могли бы привести еще в большем количестве. Вне диктатуры авангарда пролетариата, т.-е. его партии, нет диктатуры самого рабочего класса. Вот о чем говорят все эти цитаты.
Господа белогвардейцы (в том числе и эс-эры, и меньшевики) теперь часто делают вид, что им «удалось» открыть «секрет», касающийся пружин управления советской страной. Они любят делать вид, что теперь им удалось отгадать, например, руководящую роль Политбюро в нашей системе управления. А между тем не кто иной, как Ленин еще в 1920 г. в брошюре «О детской болезни левизны», специально написанной для перевода на все важнейшие языки мира, открыто писал, объясняя механизм Советской власти, следующие строки:
«Партией, собирающей ежегодные съезды (последний: 1 делегат от 1000 членов), руководит выбранный на съезде Центральный Комитет из 19 человек, при чем текущую работу в Москве приходится вести еще более узким коллегиям, именно так называемым «Оргбюро» («Организационному бюро») и «Политбюро» («Политическому бюро»), которые избираются на пленарных заседаниях Цека в составе пяти членов Цека в каждое бюро. Выходит, следовательно, самая настоящая «олигархия». Ни один важный политический или организационный вопрос не решается ни одним государственным учреждением в нашей республике без руководящих указаний Цека партии»21 (подчеркнуто нами. Г. З.)
Почему Ленин нисколько не боялся говорить об этих вопросах открыто на весь мир? Почему не стеснялся он заявить: «Да, диктатура одной партии; на этой почве мы стоим и сойти с нее не можем»? Потому, что вопрос о взаимоотношениях авангарда и всего класса есть глубокой важности теоретический и актуально-политический вопрос; потому, что скрывать тут нечего и незачем. Минусы нашего государства, бюрократические извращения, теневые стороны Советов, хозорганов и т. п. в глазах народной массы падают на партию. Надо, чтобы и плюсы — подъем хозяйства, рост благосостояния и культуры и пр. — тоже записывались народом на счет нашей партии.
Разумеется, каждую идею можно довести до абсурда. Разумеется, в такой большой партии, как наша, быть может, и найдутся те или другие горе-большевики, которые в агитации и, главное, в практике так «углубят» учение ленинизма в этом пункте, что принесут вред и партии, а стало быть и рабочему классу. Против таких упростителей партия, разумеется, выступает самым решительным образом. Но это не изменит того, что, согласно учению Ленина, диктатура пролетариата осуществляется через диктатуру авангарда, через диктатуру пролетарской партии.
Что такое существующий в Союзе ССР строй с точки зрения его классового содержания?
Это — диктатура пролетариата.
Какова непосредственная пружина власти в СССР? Кто осуществляет власть рабочего класса?
Коммунистическая партия! В этом смысле у нас диктатура партии.
Какова юридическая форма власти в СССР? Каков новый тип государственного строя, созданный Октябрьской революцией?
Это — советская система.
Одно нисколько не противоречит другому.
* * *
Таким образом, совокупность взглядов относительно диктатуры пролетариата можно выразить в следующих положениях: это есть диктатура класса, если мы рассматриваем дело с точки зрения социально-классовой. Это есть советское государство, советская диктатура, если мы рассматриваем дело с точки зрения юридической формы, т.-е. со специфически-государственной точки зрения. Это есть диктатура партии, если мы рассматриваем тот же вопрос с точки зрения руководства, с точки зрения внутреннего механизма всей огромной машины переходного общества.
Диктатура класса рассматривается здесь, следовательно, с разных точек зрения. Это не три разных «диктатуры», а одна диктатура, которую можно (и должно) рассматривать с разных наблюдательных пунктов, с разных отправных точек зрения. Но отсюда же ясно, что теоретически неверно и недопустимо противопоставление диктатуры класса советскому государству или правящей диктаторской партии.
Диктатура класса выражается в форме советского государства и в то же время в форме руководящего положения правящей коммунистической партии, осуществляющей диктатуру. Из этого, однако, не следует, что советское государство это то же, что партия, или что партия то же, что рабочий класс. Партия — авангард рабочего класса, и рабочий класс не может править иначе, как через и посредством этого авангарда. Но авангард является авангардом лишь постольку, поскольку он связан со всем классом. Партия рабочего класса лишь постольку является его авангардом, поскольку она связана со всей остальной массой класса. Если эта связь теряется, если она рвется, тогда партия не может выполнить своего назначения, и рабочий класс в целом бессилен.
Итак, класс — это не то, что партия. Но это вовсе не мешает тому, что диктатура класса выражается в диктатуре партии. С другой стороны, партия (и класс) — это не то, что советское государство, т.-е. совокупность всех организаций, людей, аппаратов с их «материальными привесками» (тюрьмы, оружие, материально-вещественные элементы государственной организации вообще). Советы охватывают широкие народные массы, здесь устанавливается связь между советами и большинством класса; с другой стороны, здесь объединены не только рабочие, но и крестьяне; наконец, в порах этой государственной организации сидят чуждые пролетариату элементы (служащие, буржуазные спецы и т. д.). И все же, несмотря на это, советское государство есть форма классовой диктатуры пролетариата. Ибо город господствует культурно над деревней, ибо пролетариат сознательнее, чем мелкая буржуазия, ибо — и это чрезвычайно существенное, решающее обстоятельство — пролетариатом руководит его партия. Если бы партия выпала из механизма фактического управления, то неизбежно было бы и падение советского государства. Если бы партия коммунистов перестала быть правящей партией, партией, стоящей у власти, партией, проводящей диктатуру, то перестала бы существовать власть Советов, перестала бы существовать диктатура пролетариата.
Мы взяли далеко не все формы связи между различными частями и организациями рабочего класса. Мы, например, ничего не говорили о профессиональных союзах, этой поголовной организации рабочего класса. Значение же их поистине огромно. Мы не говорили далее и о кооперации, значение которой также колоссально. Отсылаем читателя к тому, что сказано и написано об этом Лениным.
Что же из всего этого следует? Из этого следует, что механизм классовой диктатуры вовсе не так прост, как это кажется с первого взгляда. Рабочий класс не может осуществлять власть, как сплошное целое, как поголовная организация, ибо он культурно и идеологически неоднороден, что, конечно, объясняется материальными условиями его бытия при капиталистическом режиме.
Если это так, — а это безусловно так, — то сложность внутреннего механизма пролетарской диктатуры находит свое вполне достаточное объяснение.
Отсюда же приходится делать и целый ряд практически-политических выводов. Общая основа всех этих выводов может быть сформулирована следующим образом: в сложном механизме пролетарской диктатуры есть известное разделение труда между различными частями этого механизма. Поэтому нарушение целесообразной связи и правильных отношений, неизбежно является отрицательной величиной.
Одной из крупнейших проблем общего порядка является здесь соотношение между органами партии и органами Советской власти.
Стремление вежливенько оттеснить партию руководства Советами ведет неизбежно к перерождению и, в конце концов, к падению Советской власти («советы без большевиков» г-на Милюкова, эс-эров, меньшевиков). Но нужно резко подчеркнуть, что неправильность в соотношении между органами Советской власти и органами партии может быть и другого порядка. Это бывает тогда, когда органы партии вместо того, чтобы руководить Советами, имеют тенденцию заменить Советы и «нормальные» советские органы. Это неправильно и с общеполитической, и с организационно-технической точки зрения. Ибо нельзя целый ряд общественных прослоек отпугивать «коммунистом», нужно привлекать беспартийных, нужно уметь, по выражению Ленина, «строить коммунизм чужими руками», нужно приучать широкие массы к соблюдению строгой революционной законности, т.-е. к нормировке общественных отношений государственной властью, нужно вовлечение все более широких масс в общегосударственную работу по всем каналам, а не только непосредственно через партию, и так далее и тому подобное.
Всякое «увлечение партийностью» в этом смысле слова, неправильное отношение к органам Советов, нелепое «тыканье» диктатурой партии наносят ущерб и партии, и классу в целом. Вот почему, наряду с борьбой против всех и всяческих попыток оттеснения партии от дела руководства и управления, партия обязана вести борьбу и против попыток замены органов Советской власти (или профсоюзов) органами партии, — на что мы не переставали указывать еще с VIII съезда РКП.
Лозунг «оживление Советов» есть лозунг всерьез и надолго. В течение годов и годов ленинизм будет работать над тем, чтобы как можно прочнее и глубже внедрить Советы в жизнь миллионов и десятков миллионов трудящихся. Там, где к строительству новой жизни сейчас привлечены лишь сотни людей, со временем (в возможно более близком времени) должны быть привлечены тысячи. А там, где сейчас привлечены тысячи и десятки тысяч, со временем должны быть привлечены сотни тысяч и миллионы. Что коммунизм нельзя построить руками одних коммунистов — эта мысль становится достоянием самых широких кругов рабочих. Что работа коммунизма на ближайший период должна заключаться в перевоспитании широчайших слоев народа, в «культурной революции», в приобщении к социалистическому строительству миллионов и десятков миллионов тружеников, — эта истина является путеводной звездой ленинизма.
Вся эта великая программа может, однако, быть выполнена не за счет ослабления руководящей роли компартии, а напротив: только при полном сохранении этой руководящей роли. Формы руководства меняются и должны меняться в зависимости от обстановки, а суть остается неизменной.
Учение ленинизма о руководящей роли партии остается целиком и безусловно верным и для нынешнего периода строительства. Ослабление руководящей роли партии означало бы на деле ослабление диктатуры пролетариата. Ход борьбы мирового пролетариата показал уже с достаточной ясностью, что период диктатуры пролетариата, переходный период к бесклассовому обществу, потребует несравненно более времени, чем это можно было ожидать в начале Октябрьской революции. На весь этот период учение ленинизма о диктатуре пролетариата и диктатуре партии, как функции диктатуры пролетариата, остается незыблемым.
* * *
Учение о структуре рабочей партии — то, что можно было бы назвать ленинизмом в организационных вопросах, — является, в сущности говоря, целой наукой. Начиная от построения первоначальной ячейки на предприятии, этого «атома» пролетарской партии, и кончая построением Коммунистического Интернационала, как единой мировой партии пролетариата, — коммунисты всего мира строят теперь свой ряды на незыблемой основе опыта ленинизма, выработанного в горниле ряда революций.
Коммунистическая партия есть часть рабочего класса. Именно: его наиболее передовая, наиболее сознательная, а потому наиболее революционная часть. Коммунистическая партия создается путем отбора лучших, наиболее сознательных, наиболее самоотверженных, наиболее дальновидных рабочих. Коммунистическая партия не имеет различных от рабочего класса интересов. Коммунистическая партия отличается от всей массы рабочих тем, что она обозревает весь исторический путь рабочего класса в целом и старается на всех поворотах этого пути защищать интересы не отдельных групп, не отдельных профессий, а интересы рабочего класса в целом. Коммунистическая партия есть тот организационно-политический рычаг, при помощи которого наиболее передовая часть рабочего класса направляет по правильному пути всю массу пролетариата и полупролетариата.
До тех пор, пока государственная власть не завоевана пролетариатом, до тех пор, пока пролетариат раз навсегда не упрочил своего господства и не гарантировал его от буржуазной реставрации, — до этих пор Коммунистическая партия по правилу будет иметь в своих организованных рядах лишь меньшинство рабочих.
Классовая борьба требует объединения в одном центре и общего руководства разнообразными формами движения пролетариата (Советы, профессиональные союзы, кооперативы, фабрично-заводские комитеты, культурно-просветительная работа, выборы и т. п.). Таким общим объединяющим и руководящим центром может быть только политическая партия. Только она может обеспечить единство руководства отдельными боевыми отрядами пролетариата, действующими на различных аренах борьбы. Только она представляет собою центральный узел борьбы за полное освобождение рабочего класса.
Партия играет величайшую роль до завоевания власти пролетариатом и во время ее завоевания. Но история русской революции показала, что и после завоевания власти роль пролетарской партии не только не уменьшается, но возрастает. Необходимость политической партии пролетариата отпадает лишь вместе с полным уничтожением классов. Партия есть авангард пролетариата. Но этот авангард может выполнить свою историческую миссию лишь в том случае, если на протяжении всей борьбы рабочего класса за свое освобождение этот авангард остается в тесной неразрывной связи со всей массой пролетариев, со всей массой трудящихся.
Чтобы успешно руководить рабочим классом в его борьбе за освобождение, партия должна быть вылита из одного куска. В плоть и кровь партии должно войти сознание необходимости добровольной железной дисциплины в ее рядах. В полосу непосредственной гражданской войны компартия создает внутри своих рядов прямо железный военный порядок.
Партия ленинизма может и должна быть построена только на началах демократического централизм а — главным принципом которого являются: выборность высшей ячейки низшей ячейкой, абсолютная обязательность всех директив (когда дело идет о действии) высшей ячейки для ячейки, подчиненной ей, и наличие авторитетного партийного центра, являющегося бесспорным для всех руководителей партийной жизни от съезда до съезда. И в то же время структура ленинской партии должна быть такова, чтобы при всех условиях обеспечивать максимум внутрипартийного пролетарского демократизма, чтобы обеспечивать самодеятельность, повышение уровня сознательности и активности каждого рядового члена партии, чтобы рядовой член партии — рабочий мог на деле расти, чтобы его голос был слышен, чтобы его мнение определяло линию партии всегда и во всем. Есть централизм и «централизм». Хорошей иллюстрацией дела может служить последнее письмо (август 1925 г.) ИKKИ о кризисе в Германской Компартии. Пролетарская демократия внутри партии есть один из важнейших принципов ленинизма.
Структура пролетарской партии может, разумеется, видоизменяться в отдельных странах, в отдельные этапы борьбы за пролетарскую диктатуру. Но в организационных принципах ленинизма выработалось уже много такого, что является неизменным и общим элементом для революционных партий пролетариата во всем мире.
Примечания:
1 Н. Ленин. Собр. соч., т. IV. «Объявление об издании «Искры». Ноябрь 1900 г., стр. 9 — 10.
2 Н. Ленин. Собр. соч., т. IV. «Насущные задачи нашего движения». «Искра» № 1, дек. 1904) г., стр. 14.
3 Н. Ленин. Собр. соч., т. V. «Шаг вперед, два шага назад», стр.348,350.
4 Н. Ленин. Собр. соч.. т. XII, ч. II, стр. 588. 590 — 591.
5 Н. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. I, стр. 162.
6 Подчеркнуто нами. Г. 3.
7 H. Ленин. Собр. соч., т. V. «Шаг вперед, два шага назад», стр. 350 — 351.
8 Н. Ленин. Собр. соч., т. XVII. Речь о роли компартии на II конгрессе Коминтерна, 23 июля 1920 г., стр. 270, 271.
9 Н. Ленин. Собр. соч., т. XIV, ч. I, стр. 263 — 264.
10 Н. Ленин. Собр. соч., т. XVI, стр. 296 — 297.
11 Н. Ленин. Собр. соч., т. XVII. «Детская болезнь «левизны» в коммунизме», стр. 136, 133.
12 Тезисы эти написаны мною — при ближайшем участии Владимира Ильича, который не раз полностью солидаризировался с ними в печати.
13 Н. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. I. «О профессиональных союзах, о текущем моменте и об ошибке тов. Троцкого», стр. 8, 9.
14 Н. Ленин. Собр. соч.. т. XVIII, ч. I. стр. 10
15 См. «Письма Ф. Энгельса и Э. Бернштейна». «Архив Маркса и Энгельса», книга первая, стр. 349.
16 Н. Ленин. Собр. соч., т. XV, стр. 196.
17 Н. Ленин. Речь на совещании политпросветов 3 ноября 1920 г. «Социалистическая революция и задачи просвещения». ГИЗ. 1925 г., стр. 38, 39, 40.
18 Н. Ленин. Речь на заседании Фракции II всероссийского съезда горнорабочих 23 января 1921 г. «О профессиональном движении». ГИЗ. М. 1925, стр. 260.
l9 H. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. II. «Лучше меньше, да лучше», гтр. 132 — 133.
20 Н. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. I. «О продовольственном налоге», стр. 230.
21 Н. Ленин. Собр. соч., т. XVII, стр. 138-139.