Книги о Ленине

 

ГЛАВА XIV

ЛЕНИНИЗМ И ВОПРОС О ПОБЕДЕ СОЦИАЛИЗМА В ОДНОЙ СТРАНЕ.

«Нет сомнения, что социалистическая революция в стране, где громадное большинство населения принадлежит к мелким земледельцам - производителям, возможна лишь путем целого ряда особых переходных мер, которые были бы совершенно не нужны в странах развитого капитализма, где наемные рабочие в промышленности и земледелии составляют громадное большинство...

«Мы подчеркивали в целом ряде произведений, во всех наших выступлениях, во всей прессе, что в России дело обстоит не так, что в России мы имеем меньшинство рабочих в промышленности и громадное большинство мелких земледельцев. Социальная революция в такой стране может иметь окончательный успех лишь при двух условиях: во-первых, при условии поддержки ее своевременно социальной революцией в одной или нескольких передовых странах...

«Другое условие — это соглашение между осуществляющим свою диктатуру или держащим в своих руках государственную власть пролетариатом и большинством крестьянского населения...

«Мы знаем, что только соглашение с крестьянством может спасти социалистическую революцию в России, пока не наступила революция в других странах».

Так говорил Ленин в докладе на X съезде РКП. Уже в одних этих словах, в сущности говоря, мы имеем все главное, чтобы судить о том, каковы подлинные взгляды ленинизма на вопрос о победе социализма в одной стране. Проследим исторически, как сложились эти взгляды.

* * *

Во II Интернационале к идее международной революции относились более чем прохладно. О социализме, «социалистическом идеале», о «конечной цели» считалось необходимым говорить с приличествующим «благоговением», на деле больше похожим на жеманство. Когда Эдуард Бернштейн бросил свою знаменитую фразу «движение — все, конечная цель — ничто», на него замахали руками. Он нарушил «добрые нравы» II Интернационала. На деле Бернштейн уже и тогда выразил настроение громадного большинства вождей II Интернационала. Что у Вандервельде, Адлера, Шейдемана было на уме, то у Бернштейна оказалось на языке. «Конечная цель», «борьба за социализм», «освобождающая народы» социал-демократия — все это было для вождей II Интернационала только декорация, только икона.

Интересно вспомнить, как даже лучшие из вождей II Интернационала представляли себе международную революционную борьбу — скажем, в случае войны и т. и. Молчаливой предпосылкой даже для них было — что «выступить» может лишь целый ряд стран одновременно и что «нельзя требовать» от рабочих и рабочей партии одной страны революционного выступления против «своей» буржуазии, если в то же время почему-либо не выступают рабочие и рабочая партия другой или других воюющих стран. Эта мудрость преподносилась как последнее слово «интернационализма». Под видом лучшей подготовки интернационального действия фактически проповедывалось интернациональное бездействие.

В Циммервальде и Кинтале собрались как-никак не худшие люди II Интернационала. И что же? Циммервальдское большинство целиком еще оставалось в плену именно такого, с позволения сказать, «интернационализма». Когда речь заходила не только о прямых революционных выступлениях, но даже о простом голосовании против военных кредитов, то уже и тут представители циммервальдского большинства неизменно ставили вопрос так: немецкие социал-демократы могут голосовать против военных кредитов лишь в том случае, если одновременно то же сделают французские социалисты и т. п. Получался заколдованный круг. И все это прикрывалось плащом мнимого интернационализма. Мы ведь международная организация, не шутите! Поэтому... революционные выступления мы допустим лишь в том случае, когда обеспечим их одновременность в целом ряде стран. Но, так как «пока» этого обеспечить еще нельзя, то следует подождать с революционными выступлениями вообще. На деле получался интернациональный заговор авгуров против международного революционного действия.

Борьба ленинизма против II Интернационала разгорается с особой силой именно с начала войны 1914 г. Нечего и говорить о том, что Ленин выступает страстным обличителем сторонников вышеочерченной «точки зрения».

1) Превращение империалистической войны в войну гражданскую и

2) в империалистической войне каждый пролетарский революционер должен прежде всего желать поражения «своему» собственному правительству, — два этих главных лозунга ленинизма, выдвинутых с самого начала всемирной империалистической войны, имели разумеется, международную значимость. Но Ленин и его сторонники не ждали, пока эти лозунги будут приняты во всех странах, а немедленно же стали их пропагандировать прежде всего в своей собственной стране, встречая среди с.-д. вождей других стран только непонимание и злобу.

Особенно важно было разбить тогдашний социал-демократический «центр», возглавлявшийся Каутским и пытавшийся «научно» обосновать ту мысль, что революционные выступления во время войны вообще невозможны, что социалистическая революция возможна — если возможна — лишь одновременно в нескольких странах, и что социалистическая революция произойдет — если произойдет — лишь в наиболее развитых капиталистических странах.

Против этой суммы идей каутскианцев Ленин бросается в бой. Ленин объявляет войну социал-шовинистам и центристам по двум линиям: 1) чисто научной — о законах развития капитализма (см. главным образом ленинский «Империализм») и 2) тактической — что такое подлинный интернационализм. Он ведет наступление прежде всего по линии разъяснения основных законов капитализма вообще и капитализма империалистического периода в особенности.

«Неравномерность экономического и политического развития, — говорит Ленин, — есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального, капиталистического мира, привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них восстание против капиталистов, выступая в случае необходимости даже с военной силой против эксплоататорских классов и их государств».

Так писал Ленин в статье от 23 августа 1915 г., посвященной лозунгу Соединенных Штатов Европы и направленной против каутскианцев (в значительной мере и против Троцкого)¹.

Из «неравномерности экономического и политического развития», каковая неравномерность есть «безусловный закон капитализма», Ленин справедливо выводил две вещи: а) возможность «победы социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране», т.-е. возможность прорыва капиталистического фронта, возможность первой пролетарской революции в одной стране, и б) возможность, что эти немногие, или даже одна страна, не обязательно будут странами самого развитого капитализма.

Но отсюда Ленин ни в коем случае не выводил третьей вещи: будто окончательная победа социализма возможна в одной стране.

Ленинская теория пролетарской революции есть теория победы социализма в рамках международных, есть теория международной пролетарской революции. Такова же теория Маркса.

Но ленинская теория международной пролетарской революции не исключает, а предполагает, что брешь может быть пробита сначала в нескольких или даже в одной стране, что пролетарская революция может произойти сначала в одной стране и продержаться в ней много лет, пока подоспеет более широкая, а затем и полная победа социализма в масштабе ряда стран или во всем мире.

Опыт русской революции и доказал, что такая первая победа в одной стране не только возможна, но что при ряде благоприятных обстоятельств эта первая страна победоносной пролетарской революции может (при известной поддержке международного пролетариата) продержаться и упрочиться на долгий период, — даже в том случае, когда поддержка со стороны международного пролетариата не выливается в форму прямых пролетарских революций.

Этот «безусловный закон капитализма» о «неравномерности экономического и политического развития» Ленин освещает со всех сторон в ряде его работ тогдашнего времени. Он вступает в спор с Каутским не только по вопросу о законах развития капитализма до всемирной империалистической войны, но и по вопросу о судьбах империализма после окончания этой войны. В связи с «теорией» Каутского об «ультра-империализме» Ленин вновь формулирует свой «закон» «неравномерности» экономического развития капитализма².

* * *

Развитие капитализма вообще, империализма в особенности, происходит неравномерно, скачкообразно. Таков закон развития капитализма. Именно это обстоятельство «выталкивает» (может вытолкнуть) на историческую арену в первую очередь ту или другую одну страну, превращая ее на время в фокус революционных событий. При этом вовсе не обязательно, чтобы это непременно была наиболее развитая в капиталистическом отношении страна. Возможно такое сочетание обстоятельств, когда наиболее активный революционный процесс начинается как раз не в стране наиболее могущественного капитализма.

Оглядываясь назад на судьбы русской революции, Ленин в 1920 г. пытался выяснить с возможно большей полнотой, каково было то сочетание особых обстоятельств, которое привело к победе пролетарской революции прежде всего в России, в стране сравнительно отсталой.

«России, — писал Ленин в своей «Детской болезни «левизны», — в конкретной, исторически чрезвычайно оригинальной ситуации 1917 г. было легко начать социалистическую революцию, тогда как продолжать ее и довести ее до конца России будет труднее, чем европейским странам. Мне еще в начале 1918 г. пришлось указывать на это обстоятельство, и двухлетний опыт после того вполне подтвердил правильность такого соображения. Таких специфических условий, как: 1) возможность соединить советский переворот с окончанием, благодаря ему, империалистской войны, невероятно измучившей рабочих и крестьян; 2) возможность использовать на известное время смертельную борьбу двух всемирно могущественных групп империалистских хищников, каковые группы не могли соединиться против советского врага; 3) возможность выдержать сравнительно долгую гражданскую войну, отчасти благодаря гигантским размерам страны и худым средствам сообщения; 4) наличность такого глубокого буржуазно-демократического революционного движения в крестьянстве, что партия пролетариата взяла революционные требования у партии крестьян (с.-р., партии, резко враждебной, в большинстве своем, большевизму) и сразу осуществила их благодаря завоеванию политической власти пролетариатом; — таких специфических условий в Западной Европе теперь нет, и повторение таких или подобных условий не слишком легко. Вот почему, между прочим, — помимо ряда других причин, — начать социалистическую революцию в Западной Европе труднее, чем нам»³.

Еще раз к этой теме с особенной полнотой возвратился Ленин уже незадолго перед своей смертью в своих «Страничках из Дневника» — в особенности в замечательно глубокой записи «О нашей революции. По поводу записок Н. Суханова». Ленин писал там:

 «Им (европейским псевдо-марксистам. Г. З.) совершенно чужда всякая мысль о том, что при общей закономерности развития во всей всемирной истории нисколько не исключаются, а, напротив, предполагаются отдельные полосы развития, представляющие своеобразие либо формы, либо порядка этого развития. Им не приходит даже, например, и в голову, что Россия, стоящая на границе стран цивилизованных и стран, впервые этой войной окончательно втягиваемых в цивилизацию, стран всего Востока, стран вне-европейских, что Россия поэтому могла и должна была явить некоторые своеобразия, лежащие, конечно, по общей линии мирового развития, но отличающие ее революцию от всех предыдущих западно-европейских стран и вносящие некоторые частичные новшества при переходе к странам восточным»⁴.

И как бы вновь возвращаясь к спорам, которые происходили также в Циммервальде и Кинтале даже с лучшими людьми II Интернационала, доказывавшими, что «сначала» надо подготовить одновременное выступление рабочего класса в ряде стран, а затем уже говорить о международной революции, Ленин пишет:

«Помнится, Наполеон писал: «on s'engage et puis on voit». В вольном русском переводе это значит: «Сначала надо ввязаться в серьезный бой, а там уже видно будет». Вот и мы ввязались сначала в октябре 1917 г. в серьезный бой, а там уже увидали такие детали развития (с точки зрения мировой истории это, несомненно, детали), как Брестский мир или НЭП и т. п.⁵.

Итак, ленинизм учит:

1. Неравномерность и скачкообразность развития капитализма (в особенности, его империалистического периода) создает объективную возможность победоносного выступления пролетариата первоначально в немногих, или даже одной, отдельно взятой стране.

2. Эта одна страна не обязательно должна принадлежать к числу самых развитых в капиталистическом отношении стран. Возможно такое своеобразное сочетание обстоятельств, когда первая победоносная пролетарская революция происходит в стране, в капиталистическом отношении сравнительно отсталой, — что и доказано историей русской революции.

3. Никакой «ультра-империализм» не может изменить вышеприведенных двух законов; напротив, он только усугубляет их.

4. Из этого вытекает необходимость для пролетарских революционеров, работая над подготовкой международном революции, не откладывать революционных выступлений пролетариата одной страны (раз только складываются благоприятные обстоятельства для такого выступления) до того момента, пока станет возможным одновременное выступление рабочего класса ряда стран.

5. Одержав победу в одной стране, пролетариат этой страны должен сделать максимум возможного для поддержки и развития революционного движения в международном масштабе, памятуя, что окончательная победа социализма невозможна в одной стране, что окончательная победа социалистического строя над капиталистическим решается в международном масштабе. Одно дело низвергнуть власть буржуазии и создать пролетарское правительство. Это сделать можно для начала и в одной стране. Другое дело обеспечить полную и окончательную победу социалистического строя. Последнее возможно только в результате победы пролетариата в ряде стран.

* * *

Этого последнего, т.-е. того, что окончательная победа социалистической революции невозможна в одной стране, Ленин не забывал ни на одну минуту. Уже готовый ринуться в бой, уже отправляясь в Россию после Февральской революции с почти готовой во всех деталях программой будущей пролетарской революции в нашей стране, Ленин в прощальном письме к швейцарским рабочим пишет:

«Русский пролетариат не может одними своими силами победоносно завершить социалистическую революцию. Но он может придать русской революции такой размах, который создаст наилучшие условия для нее, который, в известном смысле, начнет ее. Он может облегчить обстановку для вступления в решительные битвы своего главного, самого надежного сотрудника, европейского и американского социалистического пролетариата»⁶.

Это положение остается бесспорным и сейчас. Это одно из основных положений ленинизма. Победоносно начать социалистическую революцию может и одна страна. Одержать крупные победы международная социалистическая революция может и в одной стране. Но победить окончательно социалистический строй в одной стране не может. Победа социализма во всемирно-историческом смысле решается на международной арене. Победа социализма становится прочной и окончательной, когда она одержана, по крайней мере, в нескольких решающих странах.

Отвергая и высмеивая попытки меньшевиков (как и всего II Интернационала и даже «циммервальдцев») «апеллировать» к «мировой борьбе», дабы отговориться от борьбы против русской буржуазии сейчас, в 1917 г., Ленин заявлял:

 — «Когда нам изображают трудность нашего дела, когда нам говорят, что победа социализма возможна только в мировом масштабе, то в этом мы видим только попытку, особенно безнадежную, буржуазии и ее вольных и невольных сторонников извратить самую непреложную истину. Конечно, окончательная победа социализма в одной стране невозможна (подчеркнуто нами. Г. З.) Наш отряд рабочих и крестьян, поддерживающий Советскую власть, есть один из отрядов той всемирной армии, которая раздроблена теперь мировой войной»⁷. Начать обязана та страна, где обстановка сложилась для этого благоприятно.

 — «Нет сомнения, что социалистическая революция в Европе должна наступить и наступит. Все наши надежды на окончательную победу социализма основаны на этой уверенности и на этом научном предвидении»⁸.

—  «Здесь — величайшая трудность русской революции, ее величайшая историческая проблема — необходимость решить задачи международные, необходимость вызвать международную революцию, проделав переход от нашей революции, как узко-национальной, к мировой»⁹.

— «Если мы взяли дело в руки одной большевистской партии, то мы брали его на себя с убеждением, что революция зреет во всех странах и в конце концов, — в конце концов, а не в начале начал, — какие бы трудности мы ни переживали, какие поражения нам ни были бы суждены, международная социалистическая революция придет, ибо она уже идет; дозреет, ибо она уже зреет. Наше спасение от всех этих трудностей, повторяю, во всеевропейской революции»¹⁰.

— «Мы всегда говорили до и после октября, что рассматриваем себя только как один из отрядов международной армии пролетариата, выдвинутый вперед вовсе не в меру его развития и подготовки, а в меру исключительных условий России. Поэтому считать окончательной победу социалистической революции можно лишь тогда, когда она станет победой пролетариата, по крайней мере, в нескольких передовых странах»¹¹.

— «Без поддержки международной мировой революции победа пролетарской революции невозможна»¹².

— «Мы живем не только в государстве, но и в системе государств, и существование Советской Республики рядом с империалистическими государствами продолжительное время немыслимо. В конце концов, либо одно, либо другое победит»¹³.

—  «Когда большевики начали революцию, они говорили, что мы можем и должны начать ее, но мы вместе с тем не забыли, что успешно окончить и довести ее до безусловно победного конца можно, не ограничиваясь только одной Россией, но в союзе с целым рядом стран, победив капитал международный...

«Мы видим подтверждение того, что русская революция есть только одно звено в цени революции международной, и что наше дело революции развивается»¹⁴.

— «Мы тогда знали, что наша победа будет победой только тогда, когда наше дело победит весь мир, потому что мы и начали наше дело исключительно в расчете на мировую революцию...

— «Наша ставка была ставкой на международную революцию, и эта ставка безусловно была верна...

— «Если мы теперь бросим общий взгляд на международные отношения, — а мы всегда подчеркивали, что смотрим с международной точки зрения — и что в одной стране совершить такое дело, как социалистическая революция, нельзя — и посмотрим на историю войны» и т. д...

— «Не надо забывать, что мы победили не больше, чем на половину... Мы все время знали и не забудем, что наше дело есть международное дело, и пока во всех государствах — и в том числе в самых богатых и цивилизованных — не совершится переворота, до тех нор наша победа есть только половина победы, или, может быть, меньше... Но наша победа тут далеко не полна, мы имеем этой победы еще менее половины»¹⁵.

— «Пока остались капитализм и социализм, мы мирно жить не можем: либо тот, либо другой, в конце концов, победят; либо по Советской Республике будут петь панихиды, либо — по мировому капитализму»¹⁶.

— «Если смотреть во всемирно-историческом масштабе, то не подлежит никакому сомнению, что конечная победа нашей революции, если бы она осталась одинокой, если бы не было революционного движения в других странах, была бы безнадежной»¹⁷.

— «Мы придем к окончательной победе только тогда, когда нам удастся сломить, наконец, окончательно международный империализм, опирающийся на грандиозную силу техники и дисциплины»¹⁸.

— «Мы всегда определенно говорили, что прочной не может быть эта победа, если только ее не поддержит пролетарская революция на Западе, что правильная оценка нашей революции возможна только с точки зрения международной. Для того, чтобы добиться того, чтобы победить прочно, мы должны добиться победы пролетарской революции во всех, или, но крайней мере, в нескольких главных капиталистических странах»¹⁹.

— «Мы всегда говорили, что мы только одно звено в цепи мировой революции, и никогда не ставили себе задачи победить одними своими силами»²⁰.

— «Пока наша Советская Республика останется одинокой окраиной всего капиталистического мира, до тех пор думать о полной нашей экономической независимости и об исчезновении тех или иных опасностей было бы совершенно смешным фантазерством и утопизмом (подчеркнуто нами. Г. З.). Конечно, пока такие коренные противоположности остались, — остаются и опасности, и от них никуда не убежишь...»²¹.

— «Вы все знаете, насколько капитал представляет из себя силу международную, насколько связаны между собой крупнейшие капиталистические фабрики, предприятия, магазины по всему миру, и отсюда, конечно, очевидно, что капитал, по самой сущности дела, победить в одной стороне до конца нельзя. Это — сила международная, и, чтобы победить его до конца, нужны и совместные действия рабочих тоже в международном масштабе. И мы всегда, с тех пор, когда боролись против буржуазно-республиканских Правительств в России в 1917 г., с тех пор, когда осуществили власть Советов, с конца 1917 г., мы всегда и неоднократно указывали рабочим, что коренная, главная задача и основное условие нашей победы есть распространение революции, по крайней мере, на несколько наиболее передовых стран»²².

 — «Мы стоим, таким образом, в настоящий момент перед вопросом: удастся ли нам продержаться при нашем мелком и мельчайшем крестьянском производстве, при нашей разоренности до тех пор, пока западноевропейские капиталистические страны завершат свое развитие к социализму?.. Нам... не хватает цивилизации для того, чтобы перейти непосредственно к социализму, хотя мы и имеем для этого политические предпосылки»²³.

Таковы многочисленные заявления Ленина.

Не подобраны ли тут тексты из Ленина односторонне? Не сквозит ли тут известный «Пессимизм», навеянный трудностями развития?

Ни то, ни другое!

Никто, надеемся, не упрекнет в пессимизме такую книгу, как «Азбука Коммунизма». Эта книга писалась тогда, когда революция наша шла триумфальным шагом от победы к победе.

В ней мы читаем:

«Коммунистическая революция может победить только, как мировая революция... При таком положении, когда рабочие победили только в одной стране, очень затруднено экономическое (везде курсив подлинника) строительство, организация хозяйства... Если для победы коммунизма необходима победа мировой революции и взаимная поддержка рабочими друг друга, то это значит, что необходимым условием победы является интернациональная (международная) солидарность рабочего класса»²⁴.

Это не «пессимизм», это просто — азбука коммунизма (без кавычек).

Если, благодаря событиям, «Азбука Коммунизма» (в кавычках) кое в чем теперь устарела (как и наша программа), — то, во всяком случае, не в этом. Это — основная мысль марксизма-ленинизма.

Приведенные нами тексты из Ленина писаны также большею частью в годы наибольших успехов русской революции и международного рабочего движения. Да Ленин, как известно, и вообще не был «пессимистом».

Никакого пессимизма нет в том, чтобы напомнить один из основных тезисов ленинизма. Социализм СССР мы строим и строить будем. Из России нэповской будет Россия социалистическая. А все-таки «коммунистическая революция может победить только, как мировая революция» — этому учили и Маркс, и Энгельс, и Ленин. А все-таки мы должны остаться международными пролетарскими революционерами и помнить, что окончательная победа социалистического строя произойдет вместе с победой пролетарской революции в ряде стран. Эпоха мировой революции началась. Мы живем в ней. Окончательная победа мировой революции обеспечена на сто процентов — несмотря на задержки и контр-революционные «судороги». Чем энергичнее, увереннее, успешнее будем мы строить социализм в СССР, тем скорее — при прочих равных условиях — будет окончательная победа в мировом масштабе.

Эти коренные положения ленинизма целиком остаются верными и сейчас. Сначала казалось, что в «конце концов» это решится в течение года — двух или даже немногих месяцев. Ход событий показал, однако, что так мы рассуждали только «в начале начал». В 1921 г. Ленин писал уже: «10 — 20 лет правильных соотношений с крестьянством и обеспеченная победа в всемирном масштабе (даже при затяжке пролетарских революций, кои растут), иначе 20 — 40 лет мучений белогвардейского террора»²⁵.

Вышеприведенные программные заявления Ленина ни на минуту не должны забываться.

Истекшие со времени 1917 г. годы и все перипетии мировой революции с 1917 по 1925 г. в известном смысле можно рассматривать, как «начало начал». Положение, которое сложилось теперь в мировом масштабе, можно характеризовать словами Ленина же:

«длительная затяжка положения, не решенная окончательно ни в ту, ни в другую сторону», прибавив теперь: — с явным ростом социализма в СССР и с явным уклоном в сторону победы социалистической революции.

* * *

К вопросу о темпе и сроках мы подходим теперь, обогащенные некоторым практическим опытом, осторожно.

Не имея достаточно конкретного исторического опыта, наша партия в вопросе о сроках развития международной социалистической революции не могла не допускать, в особенности в начале нашей революции, известных просчетов.

Было время (1918 г.), когда все мы ожидали победы пролетарской революции в Германии и в некоторых других странах в течение нескольких месяцев или даже недель.

Германская революция пришла гораздо позже, при чем это оказалась еще не пролетарская революция, а революция, уничтожившая лишь Вильгельма II, но не власть буржуазии. Однако уже и такой революции в Германии, при революционных потрясениях в ряде других стран, оказалось достаточным, чтобы пролетарская революция в России смогла выиграть время и закрепиться.

Оказалось, что: а) ход развития мировой революции пошел гораздо медленнее, 6) но в то же время оказалось, что первая победившая пролетарская революция (СССР) может продержаться одна (при известной поддержке рабочих других стран) в течение гораздо более продолжительного времени, чем это представлялось в начале революции.

Мы ясно видим уже теперь, что там, где мы считали месяцами, часто следует считать годами, а где считали годами — десятилетиями. Это относится, с одной стороны, к вопросу о созревании международной пролетарской революции — она зреет, но гораздо более медленно, чем мы думали. Но это же относится и к вопросу о том, сколько времени может просуществовать первое пролетарское государство, пока еще одинокое в системе государств.

Пережитые нами с 1917 г. восемь лет, повидимому, являются только началом развития мировой пролетарской революции. Если взять 1917 г. (год пролетарской революции) и 1925 г. (когда международной организацией пролетариата, Коминтерном, официально признана частичная стабилизация капитализма), можно условно сказать, что эти первые восемь лет являются как бы первым туром пролетарской революции, более или менее законченным первым периодом ее. Период этот заканчивается, не приведя к решительной победе ни одну из сторон. Частичная «стабилизация» капитализма в некоторых странах в Европе компенсируется подлинной и прочной стабилизацией народного хозяйства в стране первой победоносной пролетарской революции, в Союзе ССР. Происходит,  во всяком случае, не одна, а две стабилизации. Создалось состояние некоторого равновесия, о чем Ленин говорил еще в 1920 г.²⁶.

Было время, когда судьбы пролетарской революции и Советской власти в России целиком связывали с вопросом о том, одержит ли быстро победу революция в Германии. Так, на VII съезде партии (в докладе от 7 марта 1918 г.) Ленин говорил:

«Это — урок, потому что абсолютная истина, что без немецкой революции мы погибнем. Погибнем, может быть, не в Питере, не в Москве, а во Владивостоке или в других далеких местах, куда нам предстоит отступать, до которых расстояние, может быть, еще больше, чем расстояние от Петербурга до Москвы, но во всяком случае, при всевозможных мыслимых перипетиях, если немецкая революция не наступит, — мы погибнем»²⁷.

Мы видим теперь, что дело пошло иначе. Пролетарская революция в Германии еще не победила и через восемь лет, но оказалось достаточно победы буржуазной революции, чтобы для Советской власти в России при ряде других благоприятных обстоятельств создалась возможность выиграть очень большой промежуток времени и продержаться до того момента, когда созреет подлинная победа пролетарской революции в Германии и в других решающих странах.

И, однако, Ленин был бесспорно прав, когда отстаивал ту мысль, что окончательная победа социалистической революции возможна только в международном масштабе.

— «Спасение возможно только на том пути международной социалистической революции, на который мы вступили»²⁸ — так писал Ленин в статье «Главная задача наших дней», подходя к обоснованию своей теории передышки.

— «Наша задача, поскольку мы одиноки, — в том, чтобы революцию удержать, сохранить за нею хоть некоторую крепость социализма, каких бы слабых и умеренных размеров она ни была, пока назревает революция в других странах, пока подходят другие отряды. Но ждать от истории, что она двинет социалистические отряды разных стран в строгой постепенности и планомерности, — значит понятия не иметь о революции или по глупости своей отрекаться от поддержки социалистической революции»²⁹.

И отсюда Ленин выводил заключение, что наша тактика определяется как «тактика лавирования, выжидания и отступления». Эти взгляды сам Ленин называл «теорией передышки».

Сколько лет может продержаться власть пролетариата в одной стране при отсутствии пролетарской революции в других странах — сначала мы имели не совсем ясное представление на этот счет. Фактор «время» мы начинаем правильно учитывать только теперь. Еще в знаменитом «Письме к американским рабочим» (20 августа 1918 г.) Ленин писал:

 «Мы знаем, что европейская пролетарская революция может и не разгореться еще в ближайшие недели (подчеркнуто нами. Г.З.), как ни быстро зреет она в последнее время. Мы ставим ставку на неизбежность международной революции, но это отнюдь не значит, что мы, как глупцы, ставим ставку на неизбежность революции в определенный короткий срок... Мы находимся в осажденной крепости, пока на помощь нам не подошли другие отряды международной социалистической революции»³⁰.

И в то же время Ленин сумел еще в первые же недели Октябрьской революции объяснить нам, почему не оправдались предсказания Маркса и Энгельса, что «Француз начнет, а немец доделает», почему именно «дела сложились иначе, чем ожидали Маркс и Энгельс, они дали нам, русским трудящимся и эксплоатируемым классам, почетную роль авангарда международной социалистической революции, и мы теперь ясно видим, как пойдет далеко развитие революции; русский начал — немец, француз, англичанин доделают, и социализм победит...»³¹.

Мы исчисляли сроки месяцами, а одно время даже неделями, а перед самым подписанием Брестского мира — чуть ли не днями. Но ход дальнейших событий показал, что надо внести известные поправки в решение вопроса о темпе развития пролетарской революции на Западе.

Уже очень скоро после октябрьской победы Ленин оценил фактор «время» так:

«Революция придет не так скоро, как мы ожидали. Это история доказала. Это надо уметь взять как факт. Надо уметь считаться с тем, что мировая социалистическая революция в передовых странах не может так легко начаться, как в России... В такой стране начать революцию было легко; это значило поднять перышко... Там мы еще только подходим к мучительному периоду начала социалистических революций». Так говорил Ленин на VII съезде партии.³²

Еще и через год мы продолжали надеяться на быстрый ход событий.

«Вот последние цифры относительно состава Варшавского Совета Р. Д.: от польских социал-предателей — 353, от коммунистов 297. Это показывает, что там по нашему революционному календарю недалек уже октябрь. Это не то август, не то сентябрь 1917 г...

«Мы знаем, что и польская, и венгерская революции нарастают очень быстро. Все эти революции подадут нам помощь, облегчат наше положение и в громадных размерах подкрепят нашу пролетарскую базу».

Так говорил Ленин на VIII съезде РКП (март 1919 г.). Но он уже прибавлял тут же:

«Это может случиться в ближайшие месяцы, но мы не знаем, когда это случится... Не издан еще такой декрет, чтобы все страны должны были жить по большевистскому революционному календарю»³³.

* * *

Мы еще не победили окончательно. И окончательно победить в одной стране пролетарская революция не может. Буржуазно-империалистический лагерь раздирается противоречиями. Мы должны использовать этот благоприятствующий нам момент. А рабочие других стран подойдут нам на помощь: пролетарская революция созревает в ряде стран. Иначе нельзя было бы понять всей «теории передышки» Ленина. Тут ее основа. Мы выиграли решающее сражение в первой стране. Мы постараемся переждать, возьмем себе «передышку», пока подойдут другие наши армии. Теория передышки в ленинизме играет не малую роль. И весь НЭП у Ленина связан с теорией «передышки». НЭП, по Ленину, есть прежде всего большой стратегический маневр внутри страны с целью, ценою даже серьезных уступок, прочнее закрепить блок рабочего класса с крестьянством особенно на тот период, пока не подоспела пролетарская революция в других странах. При этом надо твердо помнить, что самый союз рабочего класса с крестьянством нужен будет в дальнейшем (т.-е. и после победы пролетарской революции в других странах) еще больше, чем сейчас, между тем как НЭП (т.-е. данная форма союза рабочего класса и крестьянства) — дело временное. Союз рабочего класса и крестьянства, это — всерьез, надолго, навсегда, вплоть до уничтожения классов вообще. НЭП, это — всерьез и надолго, но не навсегда.

Оставаясь международными пролетарскими революционерам и, — ибо вне этого нет ленинизма, — мы знаем прекрасно, что окончательная прочная победа у нас (т.-е. в СССР) возможна только после победы социализма еще в нескольких решающих странах. И именно потому, что мы ставим вопрос о тактике нашей партии в нынешний период пролетарской диктатуры в свете задач международных пролетарских революционеров, именно поэтому мы выдвигаем теперь лозунг «лицом к деревне», как лозунг «всерьез и надолго».

Из теории передышки с несомненностью вытекает, что Ленин, очень хорошо зная цену выигрыша во времени, вместе с тем твердо знал, что дело в конечном счете все-таки решается на международной арене. Другими словами, Ленин был международным революционером и не мог быть иным — иначе он был бы Лениным, иначе мы не имели бы ленинизма.

Вспомним, что Ленин говорил на VIII съезде Советов:

«Вопрос стоит именно так, — долгий ряд войн до сих пор решал судьбу всех революций, всех величайших революций, такой величайшей революцией является и наша революция. Мы кончили одну полосу войн, — мы должны готовиться ко второй, но когда она придет, мы не знаем, и нужно сделать так, чтобы тогда, когда она придет, мы могли быть на высоте».

 «Если мы из первой полосы войн могли выйти, то из второй полосы войн мы не выйдем так легко, и поэтому необходимо на эту сторону обратить особое внимание. Надо, чтобы эту несомненную истину каждый беспартийный крестьянин понял, и мы уверены, что он ее поймет»³⁴.

Даже большие буржуазные революции проходили не через один цикл войн, а великая пролетарская революция — это ясно — пройдет не через меньшее, а через большее количество испытаний. Исход второго цикла войн, вероятно, более или менее окончательно решит дело. Нам, разумеется, надо стараться избегать новых войн. Но удастся ли это — это зависит не от одних нас. Так говорил Ленин, — потому что он стоял на почве международной революции. При этом особое значение он придавал не только Западу, но и Востоку.

«А Индия и Китай кипят. Это — свыше 700 миллионов человек. Это, с добавлением окрестных и вполне подобных им азиатских стран, большая половина населения земли. Там надвигается, неудержимо и все быстрее надвигается 1905 год, с тем существенным и громадным отличием, что в 1905 году революция в России могла еще пройти (по крайней мере, сначала) изолированно, т.-е. не втягивая сразу в революцию другие страны. А растущая в Индии и в Китае революция уже сейчас втягивается в революционную борьбу, в революционное движение, в международную революцию»³⁵.

В своих «Страничках из дневника» Ленин еще большее внимание уделяет Востоку. Здесь мы имеем еще раз взгляд Ленина на связь нашей революции с судьбами революции мировой — взгляд Ленина в последней его редакции.

 «Мы стоим, таким образом, в настоящий момент перед вопросом: удастся ли нам продержаться при нашем мелком и мельчайшем крестьянском производстве, при нашей разоренности до тех пор, пока западноевропейские капиталистические страны завершат свое развитие к социализму? Но они завершают его не так, как мы ожидали раньше. Они завершают его не равномерным «вызреванием» в них социализма, а путем эксплоатации одних государств другими, путем эксплоатации первого из побежденных во время империалистической войны государств, соединенной с эксплоатацией всего Востока. А Восток, с другой стороны, пришел окончательно в революционное движение именно в силу этой первой империалистической войны и окончательно втянулся в общий круговорот всемирного революционного движения.

«Какая же тактика предписывается таким положением дел для нашей страны? Очевидно, следующая: мы должны проявить в величайшей степени осторожность для сохранения нашей рабочей власти, для удержания под ее авторитетом и под ее руководством нашего мелкого и мельчайшего крестьянства. На нашей стороне тот плюс, что весь мир уже переходит теперь к такому движению, которое должно породить всемирную социалистическую революцию. Но на нашей стороне тот минус, что империалистам удалось расколоть весь мир на два лагеря, при чем этот раскол осложнен тем, что Германии, стране действительно передового культурного капиталистического развития, подняться теперь до последней степени трудно...

«Исход борьбы зависит в конечном счете от того, что Россия, Индия, Китай и т. п. составляют гигантское большинство населения. А именно это большинство населения и втягивается с необычайной быстротой в последние годы в борьбу за свое освобождение, так что в этом смысле не может быть ни тени сомнения в том, каково будет окончательное решение мировой борьбы. В этом смысле окончательная победа социализма вполне и безусловно обеспечена»³⁶.

Первую передышку в несколько лет мы получили в результате острой борьбы между двумя группами буржуазных государств на Западе. Мы выиграли на этой их грызне. Теперь вопрос сводится к тому, можем ли мы получить передышку, благодаря грызне империалистов Запада с империалистами Востока. Вопрос в значительной мере именно в том, чтобы разумно выиграть время, пока идет грызня между империалистским Западом и Востоком, это даст нам вторую передышку.

Всегда, когда Владимир Ильич ставит вопрос о судьбах революции в нашей стране, он связывает их с международной обстановкой — и с Западом, и с Востоком; он рассматривает их в неразрывной связи с судьбами международной революции, чтобы видеть не только часть, но и целое.

Ленин с головы до ног был международным революционером. Его учение применимо не только к России, а ко всему миру. Нам, ученикам Ленина, надо гнать, как навождение, одну мысль о том, будто мы можем остаться ленинцами, ослабив хоть на йоту международный момент в ленинизме.

* * *

Возьмемте нашу крестьянскую политику. Ее иногда понимают так: при нынешнем положении вещей нам, конечно, ничего другого, дескать, не остается, как преклониться перед русским мужиком и его хозяйственными потребностями, сделать ему уступку, но уж, конечно, это не есть политика международной революции. Это, мол, не то, о чем писал Маркс, это не то, что называется тактикой мировой революции.

Такая постановка вопроса есть полное непонимание ленинизма. Союз русских рабочих и крестьян есть именно первая предпосылка победоносной мировой революции. То, что мы проводим в крестьянском вопросе теперь, есть именно применение принципов ленинизма, изложенных в резолюции II конгресса Коминтерна для компартий всего мира.

Если в эпоху революции 1848 г. русское крестьянство играло роль реакционного фактора (русская крестьянская армия шла душить венгерскую революцию и проч.), то в эпоху социалистической революции 1917 — 19... русское крестьянство, идущее в союзе с рабочим классом нашей страны, объективно играет великую революционную роль.

Существует ли какая-либо (а если да, то какая) связь между нынешней главой нашей крестьянской политики и международным положением, между народной революцией, состоянием борьбы мирового пролетариата?

Разумеется, существует. Мы — часть международной революции. И этим объясняется, между прочим, то, что мы видим не только хронологическую, но и логическую близость между важнейшими принципиальными решениями Коминтерна и нашей партии.

Была ли связь между введением НЭП'а и замедлением пролетарской революции в мировом масштабе? Несомненно, была.

Уже в 1918 г. Владимир Ильич установил связь между намечавшимися тогда уступками и замедлением не только международной революции вообще, но и замедлением революции в одной стране, — в Германии. Он писал:

«Пока в Германии революция еще медлит «разрядиться», наша задача — учиться государственному капитализму немцев, всеми силами перенимать его, не жалеть диктаторских приемов для того, чтобы ускорить это»³⁷.

Тем более логически и политически была ясна эта связь в 1921 г. к началу НЭП'а. Владимир Ильич тогда говорил на X съезде РКП (б) следующее:

«Нет сомнения, что социалистическая революция в стране, где громадное большинство населения принадлежит к мелким земледельцам-производителям, возможна лишь путем целого ряда особых переходных мер, которые были бы совершенно не нужны в странах развитого капитализма, где наемные рабочие в промышленности и земледелии составляют громадное большинство.

«... Мы подчеркивали в целом ряде произведений, во всех наших выступлениях, во всей прессе, что в России дело обстоит не так, что в России мы имеем меньшинство рабочих в промышленности и громадное большинство мелких земледельцев. Социальная революция в такой стране может иметь окончательный успех лишь при двух условиях: во-первых, при условии поддержки ее своевременно социальной революцией в одной или нескольких передовых странах (подчеркнуто нами. Г. З.)...

«Другое условие, это соглашение между осуществляющим свою диктатуру или держащим в своих руках государственную власть пролетариатом и большинством крестьянского населения (подчеркнуто нами. Г. 3)...

«Мы знаем, что только соглашение с крестьянством может спасти социалистическую революцию в России, пока не наступила революция в других странах»³⁸.

Итак, в такой стране, как наша, где преобладают мелкие земледельцы, лишь при двух условиях мы можем окончательно победить. Перед нами не просто задачи рабочей партии «вообще», а задачи рабочей партии в крестьянской стране. Возможность окончательной победы Компартии в такой стране связана с осуществлением двух условий: первое — международного и второе — внутреннего характера. Первое условие — социалистическая революция в такой стране может победить окончательно лишь при своевременной поддержке ее социальной революцией водной или нескольких передовых странах. Второе - соглашение с крестьянством.

При этом ни одно из этих двух условий не заменяет другого; для полной победы необходимы оба. Никогда Ленин не ставил вопроса так, что крестьянин для нас суррогат союзника, что мы ему, так сказать, «союзники поневоле». Ленинизм всегда знал, что для полной и окончательной победы нам нужна реализация двух условий. Наличность одного из них не может заменить другого, а может только видоизменить его. Быстрая победа пролетарской революции в ряде стран не освободила бы нас от необходимости (и желательности) союза рабочего класса с крестьянством, а только видоизменила бы обстановку этого союза. И, с другой стороны, самый тесный союз рабочего класса с крестьянством в нашей стране не освобождает нас от необходимости для окончательной победы реализовать первое условие; для предохранения нашей революции против опасностей реставрации буржуазных отношений необходима социалистическая революция в нескольких других странах. Крепкий союз рабочего класса с крестьянством в нашем Союзе лишь видоизменяет постановку вопроса о первом условии (о революции в других странах) в том смысле, что дает нам больше времени и возможности ждать и оплодотворять развивающееся пролетарское движение в других странах.

В каком смысле быстрая победа социалистической революции в других странах могла бы видоизменить обстановку соглашения, союза рабочего класса с крестьянством СССР?

И тут лучше всего ответить словами Ленина (мы имеем в виду его речь на IX съезде Советов и его статью «О значении золота теперь и после полной победы социализма»). Владимир Ильич говорил так: для того, чтобы союз рабочего класса с крестьянством в нашей стране совершенно упрочился; для того, чтобы он стал на незыблемую почву и чтобы он быстро рос к социализму — для этого нам необходимо было бы перейти на прямой обмен продуктов крупной промышленности на продукты сельского хозяйства. Мы не можем этого сделать в нашей стране сейчас. Почему? Этого не позволяет экономика, так как прежде всего наша крупная промышленность еще крайне слаба. Значит ли это, что вся наша октябрьская линия была неправильной? Значит ли это, что были правы меньшевики, утверждавшие, что в неразвитой экономически стране пролетариату нельзя брать власть и что условия для социализма вообще не созрели? Нет, не значит.

Ленин говорил:

«Если говорить о цветущей крупной промышленности, способной сразу всеми потребными продуктами удовлетворить крестьянство, то это условие налицо: если взять вопрос в мировом масштабе, такая цветущая, крупная промышленность, которая может снабдить мир всеми продуктами, имеется на земле (подчеркнуто нами. Г. З.), но только ее не умеют пускать в ход иначе как для того, чтобы строить пушки, делать снаряды и прочие орудия, с таким большим успехом примененные в 1914 — 1918 гг.

«... Все же мы в праве сказать, что в мировом масштабе такая промышленность есть. На земле есть страны с такой передовой крупной промышленностью, которая может сразу снабдить сотни миллионов отсталого крестьянства. Мы кладем это в основу своих расчетов (подчеркнуто нами. Г. З.).

«А если у нас, при тех условиях отсталости, при которых мы вошли в революцию, сейчас нужного нам промышленного развития нет, то что же мы — откажемся, упадем духом? Нет. Мы перейдем к тяжелой работе, потому что верен путь, на котором мы стоим. Несомненно, путь союза народных масс есть единственный путь, на котором труд крестьянина и труд рабочего будет трудом на себя, а не трудом на эксплоататора»³⁹.

В статье «О значении золота» Ленин так заканчивает развитие этой мысли:

«В мировом масштабе (подчеркнуто нами. Г. З.) это «если» уже осуществлено, это условие уже есть налицо, но отдельная страна, притом из самых отсталых капиталистических стран, попытавшаяся сразу и непосредственно реализовать, претворить в жизнь, наладить практически новую связь промышленности с земледелием, не осилила этой задачи «штурмовой атакой» и теперь должна осилить ее рядом медленных, постепенных, осторожных «осадных действий» (подчеркнуто вами. Г. З.)»⁴⁰.

«Вы должны помнить, — говорил Ленин в другом месте, — что наша Советская страна, обнищавшая после долголетних испытании, окружена не социалистической Францией и не социалистической Англией, которые помогли бы нам своей высокой техникой, своей высокой промышленностью. Нет! Мы должны помнить, что теперь вся их высокая техника, вся их высокая промышленность принадлежит капиталистам, которые действуют против нас» (подчеркнуто нами. Г. З.)⁴¹.

Вот ответ на вопрос, как видоизменила бы победа пролетарской революции еще в одной или в ряде стран второе условие, необходимое для нашей окончательной победы в СССР, а именно — как облегчила бы она теснейший союз рабочего класса с крестьянством СССР. Если бы мы имели победу в тех решающих странах, о которых говорил Ленин, тогда мы крупную промышленность могли бы, если не в мировом масштабе, то, по крайней мере, в масштабе нескольких стран использовать немедленно, как фактор, который целиком определил бы наше соглашение с крестьянством в лучшей форме, в гораздо лучшей обстановке.

В этом смысле победа пролетарской революции в одной или нескольких странах хотя и не изменила бы самую необходимость нашего союза с крестьянством, но видоизменила бы условия этого союза, придала бы этому союзу еще гораздо большую прочность, создала бы для него гораздо лучшую материальную базу.

Но в том-то и дело, что до сих пор такая победа еще не наступила, и отсюда вытекает необходимость еще более осторожного подхода к вопросу о соглашении с крестьянством. Мы знаем, — говорит Ленин, — что только соглашение с крестьянством, пока не наступила революция в других странах, сможет спасти социалистическую революцию в России.

«Страшен ли социализму «индивидуализм» крестьянина, его «свободная торговля?» — ставит вопрос Владимир Ильич в недавно опубликованном первоначальном наброске брошюры «О продналоге» и отвечает:

 — Нет!..

«Если электрификация через 10 — 20 лет, ни капли не страшен индивидуализм мелкого земледельца и свободная торговля его в местном обороте. Если не электрификация, все равно неизбежен возврат к капитализму»⁴².

Иногда у нас думают: электрификация, это — просто построить станции. Нет, это не так. Электрификация, это — общий подъем промышленности и сельского хозяйства, общий технический прогресс, новая ступень техники, новая ступень развития производительных сил.

В заметке о Суханове Владимир Ильич прекрасно разъяснил, что «начать» может при известном сочетании обстоятельств и страна не самая промышленно-развитая. Но «продолжить» и «кончить» такой стране без электрификации трудно, невозможно — даже если международный тыл ей обеспечен. Без «электрификации» (т.-е. без высокого подъема производительных сил) возврат к капитализму «все равно» неизбежен. Какое счастье, что нашему СССР — теперь на это можно крепко надеяться — такая опасность, при правильной нашей политике, уже не слишком угрожает!

* * *

Коренная ошибка «теории перманентной революции» как раз и заключается в недооценке роли крестьянства, как союзника пролетариата в борьбе за власть, особенно после завоевания политической власти пролетариатом.

Сопоставьте две нижеприводимых цитаты и вы получите наглядное представление о том коренном расхождении, которое существует между ленинизмом и троцкизмом в этом вопросе.

 

ЛЕНИН в тезисах по аграрному вопросу на II конгрессе Коминтерна писал в 1920 году: «Разрозненное, забитое, придавленное, осужденное во всех, даже наиболее передовых, странах на полуварварские условия жизни, сельское население выше названных трех категорий, будучи экономически, социально, культурно заинтересовано в победе социализма, только тогда сможет решительно поддержать революционный пролетариат, когда политическая власть будет последним завоевана, лишь после того, как осуществится окончательная его расправа с крупными землевладельцами и капиталистами, лишь после того, как эти задавленные слои сельского пролетариата увидят на практике, что у них имеется организованный вождь и защитник, достаточно могучий и твердый для помощи и руководства их, для указания им верного пути»43.

Т. ТРОЦКИЙ писал в 1922 г., в предисловии к книге «1905»: «Наоборот, именно для обеспечения своей победы пролетарскому авангарду придется на первых же порах своего господства совершать глубочайшие вторжения не только в феодальную, но ив буржуазную собственность. При этом он придет во враждебные столкновения не только со всеми группировками буржуазии, которые поддерживали его на первых порах его революционной борьбы, но и с широкими массами крестьянства, при содействии которых он пришел к власти. Противоречия в положении рабочего правительства в отсталой стране с подавляющим большинством крестьянского населения смогут найти свое разрешение только в международном масштабе, на арене мировой революции пролетариата»44 (подчеркнуто нами. Г. З.).

 

Теперь, после завоевания власти, когда мы упрочим свое экономическое руководство деревней, наступит целая эпоха, в течение которой поддержка крестьянства будет нам обеспечена длительно и прочно. Поддерживать пролетариат решительно и прочно, всерьез и надолго основная масса крестьянства, по Ленину, способна именно после завоевания пролетариатом политической власти.

У тов. Троцкого все это выходит «наоборот».

В этих двух цитатах, как «солнце в малой капле вод», отражается коренное расхождение троцкизма с ленинизмом. Полное непонимание роли крестьянства вообще и роли крестьянства после победы пролетарской революции в частности приводит тов. Троцкого к тому, что подлинный подъем социалистического хозяйства в Союзе ССР он «откладывает» до победы международной революции⁴⁵. А в промежутке между победой революции в России и победой ее в международном масштабе он видит не сотрудничество пролетариата с крестьянством в стране победоносной революции, а «противоречия» и столкновения между рабочим классом и крестьянством.

* * *

Не следует представлять себе дело слишком упрощенно. Если ставится вопрос, должны ли мы, можем ли мы, смеем ли мы строить социализм в одной стране, мы отвечаем: конечно, должны, можем, смеем, обязаны. Для социалистического строительства в СССР будем мы работать уже сейчас, ничего не дожидаясь, работать, не покладая рук. Мы наверняка сможем «удержать нашу революцию» и «сохранить за ней хоть некоторую крепость социализма» и даже — крепость сильную, все растущую в своей силе. Мы имеем сейчас возможность и должны воспользоваться этой возможностью для того, чтобы в одной стране сделать максимум необходимого для поддержки революции во всех странах — прежде всего работой построения социализма в этой, пока «одной», стране.

К 1925 году база социалистического строительства в СССР расширилась значительно. Мы имеем уже не только «политические условия» для строительства социализма (т.-е. власть в руках рабочих), но и более солидную производственную, материальную базу. У нас не должно быть настроения людей, которые строят еще только леса, а здание начнут возводить в отдаленные времена. Нет, мы теперь должны строить уже само здание, а не леса. У нас не должна быть «бивуачная» атмосфера. Мы строим прочный пролетарский дом. Мы должны строить социализм в нашей стране, помня, что наша победа есть часть международной победы, что мы сами не малая гиря на весах международной революции, что мы сами — важнейший отряд международной революции. Мы — шестая часть земной территории, мы — самая большая «дробь» международной революции. От наших усилий, от нашего напряжения, от наших успехов, хозяйственных и других, зависят успехи революции в международном масштабе.

От того, — насколько сумеем мы сами использовать отпущенную нам историей «передышку» для строительства социализма, в значительной мере будет зависеть окончательный итог. Этим в значительной степени определяется «в конце концов» результат нынешней исторической полосы развития.

В крестьянской стране нам необходимо теперь больше всего думать о дороге к построению социализма в деревне. Эту дорогу Ленин указал незадолго до своей кончины.

Еще и еще раз запомним заявление Ленина в его последней статье о кооперации (1923 г.), имеющее для нынешних условий особенное значение и гласящее:

«В самом деле, власть государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз этого пролетариата со многими миллионами мелких и мельчайших крестьян, обеспечение руководства за этим пролетариатом по отношению к крестьянству и т. д., — разве это не все, что нужно для того, чтобы из кооперации, из одной только кооперации, которую мы прежде третировали, как торгашескую, и которую с известной стороны имеем право третировать теперь при НЭП'е так же, разве это не все необходимое для построения полного социалистического общества? Это еще не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения... Я готов сказать, что центр тяжести для нас переносится на культурничество, если бы не международные отношения, не обязанность бороться за нашу позицию в международном масштабе»⁴⁶ (подчеркнуто нами. Г. З.).

Вдумываясь в последнюю работу Ленина «О кооперации», мы ни на минуту не должны упускать из вида следующее. Беря вопрос о кооперации в большом принципиальном разрезе, рисуя развитие в СССР будущего «кооперативного строя», долженствующего окончательно вытеснить элементы капиталистического строя, Ленин дает нашей революции великую программу, грандиозную перспективу, абсолютно правильную и единственно возможную. Он показывает нам конкретную дорогу «мелкого и мельчайшего» крестьянства к социализму.

Ленин затрагивает в этой работе и вопросы, связанные с ближайшими этапами развития кооперативного строя в СССР (указание на необходимость известных льгот кооперации со стороны государства, указание на необходимость усиления партийной работы в области кооперации и т. д.). Но центр тяжести последней работы Ленина именно в первой области: это — большая принципиальная перспектива в разрезе, по меньшей мере, десятилетия. «Опосредствовать» этот путь должна партия на основе практического опыта. Практические проблемы ближайшего этапа (или ближайших этапов) развития кооперации в СССР впредь до полного включения кооперации в социалистическую систему, впредь до того, как кооперация в известном смысле «выварится в социалистическом котле», — эти ближайшие практические проблемы придется разрешать в ближайшие годы больше всего на основании практического опыта. Нет никакого сомнения в том, что организация мелких производителей, мелких собственников, хотя бы и в кооперативной форме, есть дело, чреватое серьезнейшими экономическими и политическими трудностями, которые надо видеть, чтобы суметь их разрешить. То, что Ленин в свое время говорил о свойствах кооперации «химически выделять» меньшевиков и эс-эров, безусловно остается в силе на ближайшие годы кооперативного строительства.

Тут нет ничего непреоборимого для нас. Это затруднение мы при правильной политике преодолеем. Но предстоящую борьбу за кооперацию и борьбу внутри кооперации необходимо видеть с полной ясностью. Чем больше деревня будет становиться на ноги, тем серьезнее на первых порах будет эта борьба за кооперацию и внутри кооперации, именно в деревне. Это надо видеть.

Вкладывая весь энтузиазм и всю энергию в дело развития кооперации, мы лишь тогда будем верны всему тому, что сказано Лениным о кооперативном строе, если в самом начале подойдем с трезвым классовым масштабом к вопросу о ближайших этапах кооперативного строя в обстановке НЭП'а, если и в этой области не допустим ни разочарования и уныния при первых неудачах, ни иллюзий и «кооперативной» подслеповатости при первых успехах.

Дорогу к построению социализма в деревне надо видеть ясно. Но надо видеть и овраги и камни на этой дороге. Тогда мы победим наверняка.

* * *

Близится годовщина первого десятилетия диктатуры пролетариата в СССР. Скоро исполнится первое пятилетие НЭП'а. Экономические итоги этого первого пятилетия имеют громадное значение для суждения о том, насколько быстро сумеем мы строить социализм в нашем Союзе ССР, который, пока что, является единственным социалистическим союзом и, пока что, развивается «в буржуазном окружении».

Было время, когда на IV Всемирном конгрессе Коминтерна Ленин с величайшим торжеством сообщал представителям международного пролетариата о первых 10 миллионах золотых рублей, накопленных Советской республикой на международной торговле и т. д., и рисовал перед Коминтерном перспективу того, как на эти накапливаемые миллионы мы будем постепенно поднимать нашу тяжелую промышленность. В настоящее время мы могли бы предъявить уже совершенно другие цифры.

Перед нами «Контрольные цифры народного хозяйства СССР на 1925 — 26 г.» (доклад президиума Госплана СССР в СТО). Достаточно взять из этого доклада только самое главное.

Вся товарная масса внутреннего производства, составлявшая в 1924 — 25 г. 7307 млн. руб. по довоенным ценам против 11509 млн. руб. в 1913 году (63%), в 1925 — 26 г. повышается до 9149 млн. руб., или до 79% довоенной товарной массы.

Валовая продукция цензовой промышленности, составлявшая в 1913 г. 5620,6 млн. руб., составила в 1924 — 25 г. 3977,3 млн. руб., или в процентах — ровно 70%.

Число занятых в цензовой промышленности рабочих составляло в 1913 г. 2598,6 млн. рабочих, а в 1924 — 25 году составило 1.841,0 рабочих, т.-е. 70,8%.

Валовая продукция на одного рабочего по довоенным ценам составляла в 1913 г. 2162,9 р., в 1924 — 1925 г. — 2160,4 р., т.-е. 99,9%.

Грузооборот нашего транспорта составлял в 1913 г. 7671 млн. п.; в 1924 — 25 г. — 4576 млн. п.; в 1925 — 26 г. составит 6100 млн. п. Грузооборот железнодорожного транспорта составит, таким образом, в 1925 — 26 г. 80%.

Капитальные затраты на нашу промышленность на 1925 — 26 г. составят около 970 млн. руб., из коих на новые работы — 324 млн. руб., на восстановительные — 646 млн. руб.

Экспорт и импорт превысят в ближайшем году 2 миллиарда. При этом положительный платежный баланс сводится в 150 млн. руб.

Рост числа рабочих предположен в размере 21% для всей цензовой промышленности. Рост выработки рабочего предположен в 15%- Нормальная заработная плата реально увеличится в этом году, вероятно, на 20%.

Начато жилищное строительство. Растет и оздоровляется бюджет.

В 1920 г. валовая продукция нашей цензовой промышленности упала до 17%; к 1925 г. мы поднялись с 17% до 70% ⁴⁷ Близко время, когда мы поднимемся до 100%. Продукция земледелия в 1925 — 26 г. должна подняться примерно до 87% довоенных.

Таковы основные цифры. Быстрый хозяйственный подъем, который носит в себе все признаки дальнейшего еще более быстрого хозяйственного подъема, налицо. Этот итог мы запишем с величайшим удовлетворением.

Сторонники ленинизма не могут, однако, ставить вопроса о дальнейших судьбах СССР только с точки зрения голого развития производительных сил. Без развития производительных сил нет социализма — это так. Но при наличии такого переходного строя, как НЭП — переходного строя, основной чертой которого является борьба между социалистическими и капиталистическими элементами хозяйства, — ставить вопрос с точки зрения , голого развития производительных сил было бы неправильно и пахло бы «советским» струвизмом. Нашего хозяйственного подъема не решается теперь отрицать никто. Весь вопрос в том, «куда растет» это развитие производительных сил. Весь вопрос в том, какова будет роль социалистических элементов в общем росте нашего хозяйства.

Цифры, опубликованные на этот счет и в цитированном выше докладе и в интереснейшей работе С. Струмилина «Социализируется ли наше хозяйство?» говорят о том, что и процессы обобществления в нашем народном хозяйстве начинают развиваться в общем благоприятно.

«Из наличных в стране материальных средств производства, не включая сюда жилищный фонд потребительного значения, к началу 1924 — 25 г. государству принадлежало капитальных фондов, по самым скромным и далеко не полным расчетам, не менее 11,7 млрд. червонных рублей, кооперации — 0,5 млрд. и частным, главным образом, крестьянским хозяйствам — 7,5 млрд. Таким образом, в области обобществления средств производства обобществлено свыше 62% общего их итога, осталось обобществить путем кооперирования и огосударствления до 38%. При этом в деревне наши капитальные фонды обобществлены пока едва на 4%, а в городе, включая сюда крупную промышленность и железнодорожный транспорт, — на 97%.

«Специально в области промышленности средства производства обобществлены на 89%, в том числе в крупной — на 99%. Что же касается суммы производства крупной и мелкой промышленности, то здесь контрольными цифрами намечается следующая динамика:

Валовая продукция в милл. черв. руб. и в %%

Годы	Госуд. и коопер.		Частная		Итого.
	Абсол.	В%%.	Абсол.	В%%.	Абсол.	В%%
1923 — 24 ....	5562	76,3	1728	23,7	7290	100%
1924 — 25 ....	7550	79.3	1 970	20.7	9 520	100%
1925 — 26 ....	9186	79,7	2 334	20,3	11520	100%

 

«Как видим, продукция обобществленных предприятий не только обещает нам громадный абсолютный прирост — за два года на 65%, но и заметно повышает из года в год свой удельный вес в общей продукции»⁴⁷.

Эти цифры (они, конечно, приблизительны) настраивают на самый оптимистический лад. И все же сторонник ленинизма, повторяем, не должен забывать, что в том переходном строе, который называется НЭП'ом, «внутри» иного «обобществленного» рубля все-таки сидит еще капиталистический конкурент или соревнователь, капиталистический микроб, которого еще надо умертвить, медленно привести к «засыпанию». Большее или меньшее соревнование социалистических и капиталистических элементов происходит у нас еще, можно сказать, почти в каждом атоме нашего хозяйства. Невидные для простого глаза молекулярные процессы этого соревнования — выливающегося и в прямую классовую борьбу — ни в коем случае не должны забываться.

Нельзя скрывать от себя и того, что даже рабочие, занятые в нашей крупной промышленности, нередко чувствуют себя еще наемными рабочими и далеко еще не всегда сознают себя социалистическими производителями, работающими на своих обобществленных социалистических фабриках и заводах. Громадную роль в этом отношении играют еще такие факты, как наличие безработицы, недостаточная высота заработной платы, наличие беспризорности и т. п.

Социалистические элементы хозяйства в деревне представлены у нас, главным образом, кооперацией. Кооперации принадлежит громадное будущее. Она, несомненно, сыграет в деревне ту роль, которая предначертана ей в последней работе Ленина «О кооперации». По данным ЦСУ, во всем Советском Союзе кооперированного населения 317а милл. чел. (с членами семейств) — на 135 милл. всего населения СССР. К 1925 году, таким образом, в СССР кооперировано приблизительно 23 — 25% населения. Это, конечно, серьезное начало, особенно если принять во внимание, что сколько-нибудь нормальное развитие кооперации у нас начинается только примерно с 1923 года, и особенно если учесть тот быстрый рост кооперации, который мы наблюдаем в последние годы.  Однако и здесь было бы недопустимо впадать в самодовольство и представлять, себе дело так, будто между каждым нынешним кооперативом и социализмом уже сейчас можно поставить полный знак равенства. В ином «кооперативном» рубле тоже пока еще у нас продолжает жить капиталистический микроб. Пережитки капитализма в нашей кооперации еще сильны и будут сильны еще в течение очень значительного времени. Внутри кооперации идет и значительное время еще будет итти своеобразная классовая борьба. В деревне (см. вышеприведенные цифры С. Струмилина) капитальные фонды обобществлены пока еще едва на 4%. И хотя «капитальные фонды» деревни в абсолютных цифрах меньше, чем «капитальные фонды», принадлежащие государству (примерно 7:11), не следует забывать того кардинального факта, что крестьянство составляет в нашем Союзе громадное подавляющее большинство населения и что уже одним весом этого большинства крестьянства налагается сильнейший отпечаток на все развитие нашей экономики и всей вообще общественной жизни. Мелко-буржуазное товарное хозяйство — налицо. Распространение его еще огромно. Роль его еще очень велика. Классовые различия не уничтожены. Реальное влияние деревни много больше, чем соотношение 7:11. «Крестьяне составляют гигантскую часть всего населения (в России) и всей экономики (подчеркнуто нами. Г, 3.)... Это самая основная экономическая азбука» — писал Ленин еще сравнительно недавно. Не следует забывать и того, что хотя относительная роль частного капитала в крупной и мелкой промышленности за последние два года падала (с 23,7% в 1923 — 24 г. до 20,7% в 1924 — 25 г.), абсолютная доля частного капитала за эти же годы выросла с 1 728 млн. в 1923 — 24 г. до 2 334 млн. в 1925 — 26 г.

Мы должны помнить слова Ленина:

«Понятно, что без этой переработки всей промышленности с точки зрения условий крупного машинного производства социалистическое строительство останется только суммой декретов, останется политической связью рабочего класса с крестьянством, останется спасением крестьянства от колчаковщины, деникинщины, останется примером для всех держав мира, но не будет иметь своей основы (подчеркнуто нами. Г. З.). Коммунизм предполагает Советскую власть, как политический орган, дающий возможность массе угнетенных вершить дела, без этого коммунизм немыслим...

«Этим обеспечена политическая сторона. Но экономическая может быть обеспечена только тогда, когда действительно в русском пролетарском государстве будут сосредоточены все нити крупной промышленной машины, построенной на основах современной техники»⁴⁸ (подчеркнуто нами. Г. 3»)...

«Класс эксплоататоров, помещиков и капиталистов не исчез и не может сразу исчезнуть при диктатуре пролетариата. Эксплоататоры разбиты, но не уничтожены. У них осталась международная база, международный капитал, отделением коего они являются (подчеркнуто нами. Г. З.). У них остались частью некоторые средства производства, остались деньги, остались громадные общественные связи... Их значение несравненно больше, чем доля их в общем числе населения»⁴⁹.

Мы имеем все основания бодро смотреть в будущее. Страна поднимается. Мы наблюдаем не только общий рост производительных сил, мы наблюдаем постепенное возрастание социалистических элементов нашего хозяйства. И вместе с тем, если мы хотим остаться до конца ленинцами, мы должны ясно видеть, что классовая борьба происходит и в городе, и в деревне. Ни на минуту мы не должны упускать из вида того, что капитализм растет из крестьянского индивидуального хозяйства, о чем непрестанно напоминал в годы НЭПа Ленин.

Вкладывая в дело подъема народного хозяйства, в дело строительства социализма в СССР весь энтузиазм, всю энергию, весь размах, на который способен восходящий класс, пролетариат, мы, вместе с тем, должны самым решительным образом отстаивать важнейший тезис ленинизма о невозможности окончательной победы социализма в одной стране. Каждый новый построенный завод, каждая победа социалистических элементов нашего хозяйства над капиталистическими, каждый новый взмах «обобществленного» молота, бьющего по наковальне нашей родной советской промышленности, должны делать из наших рабочих, из членов нашей партии, все более закаленных международных пролетарских революционеров. Только тогда мы избегнем опасности превратиться в царство крестьянской ограниченности — опасности, против которой предостерегал нас в своем политическом завещании Ленин.

* * *

Одна из самых замечательных статей Ленина (мы имеем в виду статью «О восхождении на горы», написанную весной 1922 года) дает лучший ответ на затронутый в этой нашей главе вопрос. Она как бы написана специально для сегодняшнего дня:

«Мы «доделали» буржуазно-демократическую революцию так «чисто», как никогда еще в мире...

«Но мы не доделали даже фундамента социалистической экономики. Это еще могут отнять назад враждебные нам силы умирающего капитализма (подчеркнуто нами. Г. З.). Надо отчетливо сознать и открыто признать это, ибо нет ничего опаснее иллюзий (и головокружения, особенно на больших высотах). И нет решительно ничего «страшного», ничего дающего законный повод хотя бы к малейшему унынию в признании этой горькой истины, ибо мы всегда исповедывали и повторяли ту азбучную истину марксизма, что для победы социализма нужны совместные усилия рабочих нескольких передовых стран... Не погибли (и, вероятнее всего, не погибнут) те коммунисты, которые не дадут себе впасть ни в иллюзии, ни в уныние... И нам тем менее позволительно впадать хоть в малейшее уныние, тем менее есть оснований для этого, что кое в чем мы при всем нашем разорении, нищете, отсталости, голоде начали двигаться вперед в области подготовительной к социализму экономики»⁵⁰.

Ленин воюет в этой статье, и воюет справедливо, против уныния. Но он в то же время объявляет войну и иллюзиям. «Головокружение особенно опасно на больших высотах» — напоминает Ленин. Это напоминание как нельзя более своевременно именно сейчас, когда начался серьезный хозяйственный подъем, когда мы начинаем взбираться на все большие и большие «высоты». Вот тут-то и недопустимы иллюзии, вот тут-то и опаснее всего потерять голову, начать видеть все в розовом свете, видеть социализм там, где мы имеем пока еще только государственный капитализм при возрастании социализма, не видеть того, что на деле кипит еще классовая борьба и т. д., и т. п.

Вот тут-то и опасно настроение, которое сводится к тому, что мы «обойдемся» и без поддержки международного пролетариата. «Мы всегда исповедывали и повторяли ту азбучную истину марксизма, — писал Ленин, — что для победы социализма нужны совместные усилия рабочих нескольких передовых стран». «Исповедывали и повторяли» — можно ли выразиться яснее! Эту истину ленинизм должен «исповедывать и повторять» и теперь.

Эта постановка вопроса, разумеется, ничего общего не имеет с той «концепцией», которая говорит: без внешних займов мы не сможем обновить основной капитал нашей промышленности, без больших концессий иностранным капиталистам мы не подымем хозяйства и т. п., поэтому надо итти на «западную ориентацию», большие уступки заграничным капиталистам и т. д. Конечно, мы не против займов и не против концессий — на выгодных для нас условиях. Но главная ставка наша не на это, а на силы внутреннего развития. Мы шли на значительные уступки, чтобы получить заем в 200 — 300 милл. руб. от «товарища» Макдональда, когда он был министром. Дело не вышло. А вот в 1925 году мы получили от «товарища урожая» внутренний «заем» на большую сумму — и на гораздо более выгодных условиях. Уже в нынешнем году мы сможем вложить в свою промышленность почти целый миллиард капитала. Конечно, в миллиардных сапогах советская промышленность начнет шагать гигантскими шагами — вперед к «американскому» темпу.

И все же это еще не окончательная победа социализма.

«Самообман был бы величайшим вредом для революционеров в настоящий труднейший момент»⁵¹.

Не надо уныния, но не надо и иллюзий. Абсолютно неверно, будто для поддержания бодрости растущего поколения молодежи, для того, чтобы дать ей веру в окончательную победу, — нужно прикрашивать действительность и подсахаривать перспективы. Ленин никогда этого не делал. «Тем менее позволительно впадать хоть в малейшее уныние, тем менее есть оснований, для этого, что кое в чем мы при всем нашем разорении, нищете, отсталости, голоде, начали двигаться вперед в области подготовительной к социализму экономики»⁵². Так писал Ленин весной 1922 года — писал скупо, осторожно. Но, право же, в этой сдержанности и скупости на обещания чувствуется подлинный оптимизм и подлинная вера в окончательную победу.

В 1925 г. еще гораздо менее позволительно впадать в уныние. Мы были оптимистами на XII съезде РКП (1923 г.). В 1925 году к этому есть еще гораздо больше оснований.

В Союзе ССР начинается еще небывалое по грандиозности строительство — хозяйственное, культурное, общеполитическое. Все глубже и глубже будет уходить в землю коммунистический плуг, все более глубокие пласты народных «низов» будем поднимать мы своей строительной работой. Вера в народные массы, вера в творчество народных «низов» была самой замечательной чертой Ленина. Эту веру целиком унаследовала партия в целом. Партия сумеет поднимать в течение годов многомиллионные массы рабочих и крестьян. Партия сумеет, во главе всего рабочего класса, строить социализм. Партия сумеет вести народ к бесклассовому обществу. Партия сумеет использовать для социалистического строительства каждую пядь, каждую реальную зацепку. Партия сумеет увлечь все подрастающее молодое поколение на путь подлинного социалистического строительства и социалистической культуры. Но именно для того, чтобы все это с успехом выполнить, партия будет бороться против всякой ревизии ленинизма, в особенности против всякого уклона к национальной ограниченности. Именно для того, чтобы выполнить эти великие, всемирно-исторической важности задачи, партия должна, прежде всего, суметь остаться до конца партией международной пролетарской революции.

* * *

Ленин учил, что победа даже только подлинно-демократической революции в России не будет прочно обеспечена, если не будет на Западе социалистического переворота. Гарантию от реставрации даже только при демократической революции в России Ленин видел в международной социалистической революции.

В речи на Стокгольмском «объединительном» съезде (1906 г.) Ленин говорит: «русская революция может своими собственными силами победить, но она ни в коем случае не может своими собственными силами удержать и закрепить своих завоеваний. Она не может достигнуть этого, если на Западе не будет социалистического переворота... У нашей демократической республики нет никакого резерва, кроме социалистического пролетариата на Западе, и в этом отношении не надо упускать из виду, что классическая буржуазная революция в Европе, именно великая Французская революция XVIII века, происходила совсем не при такой международной обстановке, при какой происходит русская революция. Франция конца XVIII века была окружена феодальными и полуфеодальными государствами. Россия XX века, совершающая буржуазную революцию, окружена странами, в которых социалистический пролетариат стоит во всеоружии, накануне последней схватки с буржуазией»⁵³.

Тем более, все, что сказано здесь у Ленина, относится к социалистической революции в России. У нее-то уж подавно нет никаких других резервов, кроме международного социалистического пролетариата и в известных пределах — угнетенных народов Востока). У нее-то уж подавно нет никаких других безусловных гарантий от реставрации буржуазного строя — кроме социалистической революции в ряде других стран. Кто забывает эти слова Ленина, сказанные в 1907 году, кто не умеет применить их к нынешней обстановке, тот делает уступку «национальной ограниченности».

Нет никакого сомнения в том, что вся нынешняя обстановка (замедление темпа европейской революции, серьезное начало хозяйственного роста в СССР, весь социально-политический переплет, созданный НЭП'ом) порождает известный «спрос» на урезку ленинизма именно в решающем пункте: о международном характере пролетарской революции. Буржуазное и мелкобуржуазное влияние в нынешний период революции выражается прежде всего в том, что рабочий класс нашей страны и нашу партию мелко-буржуазная стихия пытается толкнуть к позиции национальной ограниченности⁵⁴, мещанской замкнутости, мелко-буржуазного самодовольства. Это носится в воздухе.

Как ни парадоксально, но это факт: эти настроения сами являются симптомом общего роста и укрепления Советской власти. Силушка по жилушкам расходится — растет и крепнет, возрождается и упрочивается хозяйство и в городе, и в деревне. У народной массы появляется вполне понятное и справедливое стремление отдохнуть, мирно похозяйствовать на своей земле, набраться новых сил, отдохнуть от кризисов, военных передряг, напряженной борьбы, международных конфликтов и т. д. Такие настроения живы и у коммунистов. И вот это-то стремление к отдыху враги пролетарской революции — идеологи международной буржуазии, сменовеховцы (см. книгу Устрялова) и т. п. — пытаются использовать для того, чтобы столкнуть большевизм на путь национальной ограниченности.

Прислушаться к этим настроениям народной массы, взвесить и учесть их надо. Все возможное для того, чтобы обеспечить как можно более долгий мир и возможность мирного труда, наша партия, руководящая государством, сделать обязана. Заслуга тех, кто подчеркивает эту сторону дела, велика. Чуткость к этим настроениям проявить надо. Но чуткость к массе не есть угодливость к ее слабостям. Быть чутким к массе не значит просто-напросто поддакивать ее предрассудкам. «Хвостизм» в этой области был бы особенно опасен — это должно быть ясно для всех нас. Именно коренные интересы десятков и десятков миллионов трудящихся требуют того, чтобы в нынешнюю эпоху, больше чем когда-либо, все вопросы русской революции ставились в неразрывной связи с вопросами международной революции.

Если приникнуть ухом к земле и прислушаться к нынешним массовым настроениям в толще трудящегося населения, можно констатировать двоякого рода настроения.

Первый массив, первая группа настроений: наконец-то хозяйство начинает подниматься; наконец-то мы начинаем залечивать раны, нанесенные войной: мы хотим отдыха, мы хотим поковыряться в своей земле, мы хотим мирного труда, мы хотим поднимать свое благосостояние; избавьте нас от новых кризисов, потрясений; поменьше связывайте наши судьбы с судьбами международными; довольно кризисов, довольно бурь; мы «не против» международной революции, но мы не считаем ее своим кровным делом; мы хотим покоя во что бы то ни стало.

Другой массив, другая группа настроений: мы тоже всем сердцем хотим покоя, мы тоже за мир, мы не хотим новых войн и новых испытаний, мы тоже хотим отдаться мирному труду; но мы знаем, мы научились на опыте 1914 — 1925 гг., что вся общественная жизнь, хотим ли мы того или не хотим, интернационализировалась; война 1914 года научила нас тому, что судьбы народов сплелись в один международный клубок; мы знаем, что келью под елью построить себе нам не удастся; мы знаем, что прочную возможность мирного труда «навсегда», поднятия культуры, полного упрочения социализма мы можем создать себе лишь после того, как будут вырваны зубы хищников империализма в наиболее крупных странах, лишь после того, как победят рабочие нескольких стран, как капитализм будет низвергнут не только в нашей стране, но и в ряде других крупных стран. Вот почему мы должны связать свою судьбу с судьбами международного революционного движения; вот почему, например, приезд к нам рабочих делегаций из ряда стран имеет для нас не только значение приятной демонстрации, а является хлебом насущным, кровным делом.

Первая группа настроений захватывает и крестьян, и многих рабочих — иногда и коммунистов в том числе. В частности она неизбежно должна находить отклик в государственном «аппарате», а оттуда частично проникать кое-где даже в партию. Не надо делать себе никаких иллюзий. Первый массив, вероятно, больше второго. Это пока что более массовидные настроения. А второй массив — передовой, авангардный, более твердый, хотя и не столь большой. Партии пролетариата, осуществляющей диктатуру в нынешней обстановке, необходимо в своей политике учесть первую группу настроений. Но поддерживать, беречь, лелеять, развивать необходимо вторую группу настроений. Первую группу надо «подтягивать» ко второй, а не наоборот — и подтягивать, разумеется, умело, осторожно, бережно. Но подтягивать надо именно ко второй. Ибо именно эта вторая группа настроений совпадает с линией революционного развития, ибо только она отражает коллективный разум всего, что есть самого передового в нашем народе, ибо только она усиливает нашу партию, как партию международной пролетарской революции.

Правильно понятые «национальные» интересы нашего Союза Социалистических Республик требуют именно интернациональной постановки основных вопросов. Коренные и основные интересы самого СССР требуют того, чтобы СССР связал свою судьбу с судьбами международной революции. «Национальная гордость великороссов» (вспомнимте замечательную статью Ленина) требовала раскрепощения и полного равноправия всех прежде угнетенных народов. Это не была «жертва». Не может быть свободен народ, безропотно допускающий угнетение других народов. Так и теперь приходится сказать: решать все вопросы СССР под углом зрения международной революции не есть «жертва» со стороны СССР; прочны судьбы лишь того государства, которое всю свою политику (и всю свою экономику) строит по линии исторического прогресса. Международная революция это и есть завтрашний день человечества. Пролетариат — класс восходящий — видит не только свое сегодня, но и свое завтра. Это и есть самая «разумная», самая «выгодная» для трудящихся политика.

Международная пролетарская революция развивается медленно? Верно! Но все же Союзу ССР разумнее и трудящимся массам «выгоднее» держать курс на медленно (пока еще медленно) идущий вверх международный пролетариат, нежели на медленно (но верно) идущую вниз международную буржуазию.

Ленинизм учил, и все события последнего времени целиком это подтвердили, что вне победы пролетарской революции во всем мире или, по крайней мере, в ряде стран нет окончательной и прочной гарантии против восстановления буржуазных отношений, т.-е. новой кабалы, новых десятков лет белого террора, новых кровопролитных империалистических войн и т. д. И именно в интересах народных масс СССР, партия Ленина должна бороться не только против идеологических пережитков военного коммунизма, но и против тех буржуазных и мелко-буржуазных идейно-политических наслоений, которые связаны с эпохой НЭП'а и наступающим — наконец! — подъемом благосостояния страны в результате НЭП'а.

В своей статье «Завоеванное и записанное», написанной по поводу основания III Интернационала, Владимир Ильич писал следующее:

«Теория марксизма, освещенная ярким светом нового всемирно-богатого опыта революционных рабочих, помогла нам понять всю закономерность происходящего. Она поможет борющимся за свержение капиталистического наемного рабства пролетариям всего мира яснее сознать цели своей борьбы, тверже итти по наметившемуся уже пути, вернее и прочнее брать победу и закреплять победу»⁵⁵ (подчеркнуто везде нами. — Г. З.).

Это сказано просто, сказано по-ленински: одержать победу и закрепить победу. Брать победу — это партия выполнила под непосредственным руководством Ленина. Победа одержана, дело идет теперь о том, чтобы ее закрепить. Это дело тоже не легкое и не простое.

«Окончить» нам труднее во многих отношениях, чем «начать». Теперешний союз рабочих и крестьян это уже не только совместная борьба против помещиков и капиталистов. Это прежде всего — совместное хозяйственное и культурное строительство. В конспективном наброске «О продналоге» Ленин писал: «Союз рабочих с крестьянством против Деникина и К⁰ не то, что союз (этот же) в экономическом строительстве. Первый=буржуазная революция. Второй= социалистическая революция»⁵⁶ (подчеркнуто нами. Г. З.

Союз рабочих и крестьян на почве хозяйственного строительства будет в дальнейшем еще более необходим, чем до сих пор. Как внутри этого союза сохранить руководство пролетариата в новую (хозяйственную) эпоху революции, — это во всем основном успел изложить Ленин, в особенности в главных его работах о НЭПе, в статье «О кооперации», в «Лучше меньше да лучше», в речах против «командования» и т. д.

Как внутри рабоче-крестьянского блока сохранить руководство пролетариата и продолжать строить социализм в крестьянской стране — это меньше всего уяснил себе троцкизм. И это не удивительно. Троцкизм больше всего споткнулся именно на вопросе о крестьянстве, на вопросе об увязке частей движения в единое целое, на вопросе об изучении конкретного пути революции в крестьянской стране. Этот основной органический недостаток мешает троцкизму понять сложное сочетание сил и в нынешнюю стадию революции.

У нас теперь часто повторяют слова о рабоче-крестьянском союзе, не понимая того, что дело идет не просто о союзе, а о таком союзе, в котором руководящая роль должна остаться за пролетариатом.

Мы должны итти навстречу рассудку (а не предрассудку) «мелкого и мельчайшего» крестьянина, оставаясь в то же время международными пролетарскими революционерами.

Мы показали выше достаточно подробно, что если освещать вопрос о возможности окончательной победы социализма в одной стране на основании того, что говорил и писал Ленин, то вопрос ясен на 100%. Приведенные многочисленные заявления Ленина никаким кривотолкованиям не поддаются. Именно разбираемые в этой главе вопросы принадлежат к тем, где сказанное Лениным исчерпывает тему на 100%. Именно эти вопросы связаны с основами марксизма-ленинизма. Именно в области этих проблем новейшие факты политики и экономики подтвердили ленинизм целиком.

В 1915 году Ленин впервые особенно точно формулировал возможность первой победы пролетарской революции сначала в одной стране. А когда эта победа в одной стране (в России) пришла, Ленин в течение ряда лет чуть ли не каждый день твердил о том, что это еще не есть окончательная победа социализма, что это только часть победы, что окончательная победа социализма возможна только в международном масштабе.

* * *

Весь путь ярко освещен нам Лениным. Обстановка складывается благоприятно. Теперь перед нами стоит задача скромная, но и великая — закрепить победу в крестьянской стране, в той обстановке, в которой мы находимся. А закрепить победу в нашей стране — это значит в то же время открыть путь к победе рабочих других стран, облегчить эту победу, помочь ей и тем самым подготовить окончательную победу коммунизма во всем мире.

Примечания:

¹ Н. Ленин. Собр. соч., т. XIII, стр. 133.

² Под «ультра-империализмом» Каутский понимал международное соглашение буржуазии различных стран после войны, которое должно «навсегда» устранить угрозу новых военных столкновений. Ленин самым беспощадным образом разоблачил лицемерно - оппортунистическую подоплеку этой «теории». (См. «Империализм», «Против течения».)

³ Н. Ленин. Собр. соч., т. XVII, стр. 153.

⁴ H. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. II, стр. 118

⁵ Там же, стр. 120.

⁶ «Ленинский Сборник» II, стр. 403.

⁷ Н. Ленин. Собр. соч., т. XV. Доклад о деятельности Совета Народных Комиссаров на III съезде Советов 11 января 1918 г., стр. 87.

⁸ Н. Ленин. Собр. соч., т. XV. «Тезисы о мире», стр. 64.

⁹ Н. Ленин. Собр. соч., т. XV. Доклад по вопросу о Брестском мире на VII съезде РКП, стр. 126 — 127. ¹⁰ Там же, стр. 129.

¹¹ Н. Ленин. Собр. соч., т. XVI. Доклад Совета Народных Комиссаров» на VII съезде Советов, стр. 403.

¹² Н. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. I. «Тактика Российской Коммунистической Партии», стр. 321.

¹³ Н. Ленин. Собр. соч., т. XVI. Доклад на VIII съезде РКП. стр. 102.

¹⁴ Речь на совещании представителей уездн., волост. и сельск. исполк. совместно с Моск. Сов. 15 октября 1920 г., стенограф. отчет Моссов. № 13

¹⁵ Речь на Пленуме Моск. Сов. и т.д. К 3 годовщине Окт. рев. Стеногр. отчет Моссов. № 15, 1920 г.

¹⁶ Н. Ленин. Собр. соч., т. XVII. Речь о концессиях на собрании секретарей ячеек Московской организации 27 ноября 1920 г., стр. 398.

¹⁷ Н. Ленин. Собр. соч., т. XV. Доклад на VII съезде РКП по вопросу о Брестском мире, стр. 129.

¹⁸ Н. Ленин. Собр. соч., т. XV. Речь в Московском Совете 23 апреля 1918 г., стр. 187.

¹⁹ Н. Ленин. Собр. соч., т. ХVIII, ч. II. «Наше внешнее и внутреннее положение и задачи партии», стр. 189.

²⁰ «Правда», Д5 269, 30 ноября 1920 г. Речь на собрании секретарей ячеек Московской организации.

²¹ Н. Ленин. Собр. соч., т. XVII. Речь на VIII Всеросс. съезде Советов, стр. 408 — 409.

²² Речь на IV всеросс. съезде работников швейной промышленности, 6 Февр. 1921 г. H. Ленин. Статьи и речи по вопросам профдвижения 1924 г., стр. 370.

²³ Н. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. II. «Лучше меньше, да лучше», стр. 136, 137, 138. 140.

²⁴ Н. Бухарин и Е. Преображенский. «Азбука коммунизма». Петроград, 1920 г., стр. 106 — 107.

²⁵ «Большевик», 1925 г., № 7, стр. 76

²⁶ «Оказалось, что ни победы, ни поражения, ни та, ни другая сторона, ни Советская Российская Республика, ни весь остальной капиталистический мир для себя не получили и в то же время оказалось, что если наши предсказания не исполнились просто, быстро и прямо, то они исполнились постольку, поскольку дали нам главное, ибо главное было то, чтобы сохранить возможность существования пролетарской власти и Советской Республики даже в случае затяжения социалистической революции во всем мире». (Н. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. II, стр. 189. Из речи «Наше внешнее и внутреннее положение и задачи партии» на московской конференции 20 ноября 1920 г.)

²⁷ Н. Ленин. Собр. соч., т. XV, стр. 132.

²⁸ Н. Ленин. Собр. соч., т. XV, стр. 165 — 166.

²⁹ Н. Ленин. Собр. соч., т. XV. Доклад об очередных задачах Советской власти, стр. 232.

³⁰ Н. Ленин. Собр. соч.. т. XV, стр. 414, 415.

³¹ H. Ленин. Собр. соч., т. XV. Доклад на III Всероссийском съезде Советов, стр. 88.

³² H. Ленин. Собр. соч., т. XV, стр. 132.

³³ Н. Ленин. Собр. соч., т. XVI, стр. .120, 122.

³⁴ H. Ленин. Собр. соч., т. XVII, стр. 415 — 416, 418.

³⁵ Н. Ленин. Собр. соч.. т. XVIII, ч. II. «К десятилетнему юбилею «Правды». Нап. 19 сентября 1922 г., стр. 74.

³⁶ H. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. II. «Лучше меньше, да лучше», стр. 136 — 137.

³⁷ H. Ленин. Собр. соч., т. XV. «О левом» ребячестве и о мелкобуржуазности», стр. 268.

³⁸ Н. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. I. «Натуральный доклад на X съезде РКП (б) 15 марта 1921 г., стр. 137, 138.

³⁹ Н. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. 1. Доклад на IX всероссийской съезде Советов, стр. 433 — 434, 436.

⁴⁰ Н. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. II. «О значении золота теперь и после полной победы социализма», стр. 413.

⁴¹ Н. Ленин. Собр. соч. т. XVIII, ч. 1. Речь на II Всеросс. съезде политпросветов, стр. 380.

⁴² «Большевик», 1925, № 7, стр. 76

⁴³ «2-й конгресс Коммунистического Интернационала», стр. 610.

⁴⁴ Л. Троцкий. «1905», стр. 4.

⁴⁵ «Подлинный подъем социалистического хозяйства в России станет возможным только после победы (подчеркнуто нами. Г. З.) пролетариата в важнейших странах Европы». Так писал тов. Троцкий в 1922 г. в его послесловии к брошюре «Программа мира» (Л. Троцкий. Собр. соч., т. Ill, ч. I, стр. 93).

⁴⁶ Н. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. II, стр. 140, 144 — 145

⁴⁷ «Экономическая Жизнь», 1925 г., № 2009.

⁴⁸ Н. Ленин. Собр. соч., т. XVIII, ч. II. «Наше внешнее и внутреннее положение и задачи партии», стр. 197 — 198.

⁴⁹ Н. Ленин. Собр. соч., т. XVI. «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата», стр. 354.

⁵⁰ H. Ленин. «О восхождении на горы», писано Февраль — март 1922 г., напечатано в «Правде» № 87, 1924 г.

⁵¹ Н. Ленин. Собр. соч., т. ХУШ, ч. II. «К десятилетнему юбилею «Правды». Стр. 76.

⁵² H. Ленин. «О восхождении на высокие горы и о вреде уныния». «Правда». 1924 г.. № 87.

⁵³ Н. Ленин. Собр. соч., т. VII, ч. I, стр. 156

⁵⁴ Резолюции XIV-й всесоюзной партконференции вскрывает корпи этой «национальной ограниченности». «В связи с сложившимся на международной арене положением, нашей партии в данный период могут угрожать две опасности: 1) уклон к пассивности, вытекающий из чрезмерно расширительного толкования наметившейся кое-где стабилизации капитализма и замедленного темпа международной революции, отсутствие достаточного импульса к энергичной и систематической работе над построением социалистического общества в СССР, несмотря на замедленный теми международной революции, и 2) уклон к национальной ограниченности, забвение обязанностей между народных пролетарских революционеров, бессознательное пренебрежение к теснейшей зависимости судеб СССР от развивающейся, хотя и медленно, международной пролетарской революции, непонимание того, что не только международное движение нуждается в существовании, упрочении и усилении мощи первого в мире пролетарского государства, но и диктатура пролетариата в СССР нуждается в помощи со стороны международного пролетариата». («Резолюции XIV конференции РКП (б.)». Изд. «Прибой». Ленинград, 1925 г., стр. 56).

⁵⁵ Н. Ленин. Собр. соч.. т. XVI. стр. 55.

⁵⁶ «Большевик», 1925 г., № 7, стр. 75.