4. Буржуазная демократия и пролетарская диктатура.
Никогда так много не толковали о демократии, как в наше время, и, тем не менее, демократизм, истинный демократизм, не применяется на практике ни в одной стране. Демократия только ширма, заслоняющая диктатуру капитала. Еще до войны консервативный английский писатель Фуллертон назвал Францию «финансовой монархией». Капитализм пользуется демократией потому, что под этой формой ему удобнее всего скрыть свою железную диктатуру. Правительство, парламент и пресса являются только приказчиками, слугами финансовых и промышленных групп и трестов.
В своем ответе Каутскому, противопоставлявшему пролетарской диктатуре «чистую демократию», Ленин подчеркивает, что нельзя говорить о «чистой демократии» до тех пор, пока существуют вполне определенные классы. Существует лишь классовая демократия. «Чистая демократия есть лживая фраза либерала, одурачивающая рабочих. История знает буржуазную демократию, которая идет на смену феодализму, и пролетарскую демократию, которая идет на смену буржуазной»1.
Хотя буржуазная демократия и является исторически огромным прогрессом по сравнению со средневековьем, но под знаком капиталистического господства она может быть лишь чем-то крайне ограниченным и узким, «ловушкой и обманом для эксплоатируемых, для бедных».
«История XIX и XX веков еще до войны показала нам, что представляет собой на самом деле хваленая «чистая демократия» при капитализме. Марксисты всегда утверждали, что чем развитее, чем «чище» демократия, тем более неприкрытой, грубой и беспощадной становится классовая борьба, и тем очевиднее гнет капитала и диктатура буржуазии. Дело Дрейфуса в республиканской Франции, кровавые расправы вооруженной капиталистами армии наемников над бастующими рабочими свободной и демократической Американской республики, — эти и тысячи других подобных фактов раскрывают правду, которую буржуазия напрасно пытается скрыть, а именно ту правду, что в самых демократических республиках царит террор и диктатура буржуазии, проявляющиеся открыто каждый раз, когда власть капитала начинает как будто терять почву под ногами.
«Империалистическая война 1914 — 1918 г.г. раз навсегда доказала даже отсталым рабочим в самых свободных республиках, что настоящая буржуазная демократия носит характер диктатуры буржуазии. Для обогащения немецких и английских миллионеров и миллиардеров десятки миллионов людей были убиты, и в самых свободных республиках была установлена военная диктатура буржуазии. Эта военная диктатура продолжает существовать в странах Антанты и после победы над Германией. Именно война раскрыла рабочим глаза более, чем что-либо другое; она сорвала с буржуазной демократии ложные прикрасы и открыла народу всю бездну спекуляции и погони за наживой, которые проявились во время войны и в связи с нею. Во имя свободы и равенства вела буржуазия эту войну, во имя свободы и равенства невероятно обогатились военные поставщики»2.
Империалистическая, цинично-хищническая политика Пуанкарэ, которую он с особенной настойчивостью проводит в жизнь в последнее время, служит наглядным примером призрачности «чистой демократии». Пуанкарэ и французский парламент являются лишь исполнителями решений Comite de Forges, стремящегося реквизировать германский уголь. Пуанкарэ отдает приказ занять богатый угольный бассейн Рура и заключает в тюрьму представителей рабочих, воспротивившихся его грубой силе.
«Мы ведем войну против Вильгельма II и германского милитаризма», — твердила вся французская пресса, при одобрении социал-патриотов. — «Когда Германия превратится в республику, мы немедленно прекратим борьбу». И что же? Германия стала республикой, но ее грабят, забирают паровозы, вагоны, лес, захватывают угольные бассейны в Верхней Силезии, Руре и Саарской области.
В «Тезисах о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата», предложенных I Конгрессу Коминтерна, Ленин пишет:
«В капиталистически наиболее развитой стране на континенте Европы, в Германии, первые же месяцы республиканской свободы, принесенные разгромом империалистической Германии, показали немецким рабочим и всему миру, в чем состоит действительная классовая сущность буржуазной демократической республики. Убийство Карла Либкнехта и Розы Люксембург является событием всемирно-исторической важности не только потому, что трагически погибли лучшие люди и вожди истинного пролетарского Коммунистического Интернационала, но и потому, что для передового европейского — можно без преувеличения сказать: для передового в мировом масштабе — государства обнаружилась до конца его классовая сущность. Если арестованные, т.-е. взятые под свою охрану государственной властью люди, могли быть убиты безнаказанно офицерами и капиталистами при правительстве социал-патриотов, — следовательно, демократическая республика, в которой такая вещь была возможна, есть диктатура буржуазии. Люди, которые выражают свое негодование по поводу убийства Карла Либкнехта и Розы Люксембург, но не понимают этой истины, обнаруживают этим либо свое тупоумие, либо свое лицемерие. «Свобода» в одной из самых свободных и передовых республик мира есть свобода безнаказанно убивать арестованных вождей пролетариата. И это не может быть иначе, пока держится капитализм, ибо развитие демократизма не притупляет, а обостряет классовую борьбу, которая, в силу всех результатов и влияний войны и ее последствий, доведена до точки кипения3».
Большинство современных государств провозгласило кое-какие свободы, но настолько урезало их всякими ограничениями, что они, в сущности, почти упразднены, а в некоторых случаях достаточно вмешательства правительства или парламента, чтобы уничтожить их окончательно. Рабочие имеют право работать, но в случае возникновения забастовки призывают войска, арестовывают и осуждают вождей рабочих, а если речь идет о государственных служащих, то их просто милитаризуют. Французская, швейцарская и американская демократия изобилуют примерами такого рода демократизма. Каждый имеет право издавать газету, но в действительности только люди богатые или представители крупных финансовых групп могут успешно вести это дело; нередко правительство ликвидирует рабочие газеты, либо прямо запрещая их, либо подвергая редакторов тюремному заключению под предлогом причастности их к анархическим покушениям или к заговору против безопасности государства и т. и. Словом, в каждой стране, где существует чистая демократия, подавляющее большинство населения, именно создатели ценностей, трудящиеся, не пользуются свободой устраивать собрания в лучших помещениях, распространять открыто свои идеи и защищать свои интересы, так как крупнейшие типографии и самые богатые склады бумаги не находятся в их распоряжении.
Правосудие также имеет классовый характер; независимость чиновничества не более как приманка. Что касается школ, то они служат для государства орудием политического влияния. Руководства по истории и, особенно, философии допускаются лишь постольку, поскольку они выражают буржуазную точку зрения. А парламентаризм? Вот что писал о нем в 1888 г. Поль Лафарг4: «Парламентаризм — это такая система управления, которая создает у народа иллюзию, будто он сам управляет страной, в то время, как фактически вся власть сосредоточена в руках буржуазии, и даже не всей буржуазии, а лишь некоторых ее слоев. В первый период своего господства буржуазия не сознает, или не ощущает необходимости создать у народа эту иллюзию. Поэтому, все парламентарные страны начинали с ограниченного избирательного права; повсюду право руководить политическими судьбами страны через избранных делегатов принадлежало сначала более или менее крупным помещикам и лишь впоследствии распространилось на менее щедро одаренных судьбой граждан, вплоть до того момента, пока в некоторых странах оно не превратилось из привилегии немногих в право всех и каждого».
Какое демократическое государство не ведет тайной дипломатии, — дипломатии, служащей империализму и милитаризму, вызывающей конфликты и войны? Одной из первых забот Советского правительства было опубликование материалов царских архивов, в том числе и самых секретных договоров, и провозглашение открытой и честной внешней политики во имя свободы и защиты отсталых, угнетаемых и порабощенных народов.
Разве в цивилизованных странах, — говорит Ленин, — буржуазия не завоевала власть целым рядом восстаний, гражданских войн, насильственных устранений королей, аристократов, рабовладельцев и путем подавления их реставрационных попыток — т.-е., другими словами, путем фактически установленной настоящей диктатуры?
Следовательно, пролетариат, желающий заменить капиталистический строй социалистическим, не может поступать иначе, чем буржуазия, прибегнувшая к насилию и диктатуре для того, чтобы заменить феодальный строй буржуазным. «Буржуазия, когда она была революционной, ни в Англии 1649 года, ни во Франции в 1793 году, не давала «свободы собраний» монархистам и дворянам, призывавшим иностранные войска и «собиравшимся» для организации попыток реставрации5».
«Диктатура», — говорит Троцкий в своей книге «Терроризм и коммунизм», — «необходима потому, что вопрос поставлен не о частных переменах, а о самом существовании буржуазии. На этой почве невозможно соглашение. Здесь решить может только сила. Единовластие пролетариата не исключает, разумеется, ни отдельных соглашений, ни значительных уступок, особенно по отношению к мелкой буржуазии и крестьянству. Но заключать эти соглашения пролетариат может, лишь овладев материальным аппаратом власти и обеспечив за собой возможность самостоятельного решения того, какие уступки давать и в каких отказывать в интересах социалистической задачи6».
Завоевание действительного равенства и истинной демократии станет мыслимым только тогда, когда отнимут у капитала возможность нанимать писателей и публицистов и подкупать газеты и издательства. Но для этого нужно сбросить иго капитала и сломить его сопротивление. Необходимо, следовательно, подавить свободу печати и передать типографии и склады бумаги пролетариату, т.-е. представляющей его партии. Уничтожается контрреволюционная пресса, которая отнюдь не является оружием абстрактного общества; разрушаются ее позиции и укрепления, ее склады и материалы, связи и шпионская служба. И если органы меньшевиков и эс-эров подвергаются преследованию, то это делается потому, что они находятся в явном союзе с контрреволюцией. Ведь была же армия Колчака, как сообщает Троцкий, организована эс-эрами? Все контр-революционные заговоры имели в своей основе эс-эровскую организацию.
«Диктатура пролетариата», — говорит Ленин в своих «Тезисах», — «тем сходна с диктатурой других классов, что она вызвана необходимостью, как и всякая диктатура, подавлять насильственное сопротивление класса, теряющего политическое господство. Коренное отличие диктатуры пролетариата от диктатуры других классов, от диктатуры помещиков в средние века, от диктатуры буржуазии во всех цивилизованных капиталистических странах состоит в том, что диктатура помещиков и буржуазии была насильственным подавлением сопротивления громадного большинства населения, т.-е. трудящихся. Напротив, диктатура пролетариата есть насильственное подавление сопротивления эксплоататоров, т.-е. ничтожного меньшинства населения, помещиков и капиталистов7».
Впрочем, до войны, — указывают Ленин и Троцкий, — все социалисты заявляли в своих трудах, статьях и воззваниях, что и буржуазная демократическая республика не может быть не чем иным, как орудием порабощения рабочего класса.
По поводу Парижской Коммуны Маркс говорит следующее: «Если рабочие на место диктатуры буржуазии ставят свою революционную диктатуру... чтобы сломить сопротивление буржуазии... рабочие придают государству революционную и преходящую форму».
А Энгельс говорит: «Победившая в революции партия по необходимости бывает вынуждена удерживать свое господство посредством того страха, который внушает реакционерам ее оружие. Если бы Парижская Коммуна не опиралась на авторитет вооруженного народа против буржуазии, то разве бы она продержалась дольше одного дня? Не в праве ли мы, наоборот, порицать Коммуну за то, что она слишком мало пользовалась этим авторитетом?»
Как для Маркса и Энгельса, так и для Ленина Парижская Коммуна была образцом: «Значение Коммуны далее состоит в том, что она сделала попытку разбить, разрушить до основания буржуазный государственный аппарат — чиновничий, судейский, военный, полицейский, — заменив его самоуправляющейся массовой организацией рабочих, которая не знала разделения законодательной и исполнительной власти8».
Ленина упрекали в том, что он изменил свои взгляды на Парижскую Коммуну. Порицающие его за это либо плохо знают его труды, либо совершенно неправильно их истолковывают. В различных своих работах, появившихся до революции 1917 г., Ленин, говоря при случае о Коммуне, подчеркивал некоторые ошибки, совершенные коммунарами, и указывал на то, что ближайшая революция должна избегнуть повторения этих ошибок. Разве это критика Коммуны? Не следует забывать всей исторической обстановки Коммуны: во Франции не было тогда Интернационалистской революционной партии, как впоследствии в России. Можно охотно признавать героизм и величие вождей Коммуны и всетаки допускать, что их идеология грешила сумбурностью.
Позднейшие труды Ленина, написанные им во время русской революции, и особенно его теоретическое исследование «Государство и Революция» и его ответ «ренегату Каутскому» свидетельствуют о том же самом. Он хвалит энергию и инициативу коммунаров, которые, как говорил Маркс, пытались сломать, но не заменить старую государственную машину. «Подавлять буржуазию и ее сопротивление все еще необходимо. Для Коммуны это было особенно необходимо, и одна из причин ее поражения состоит в том, что она недостаточно решительно это делала9».
Безусловное избирательное право, неограниченное право отозвания всех без исключения чиновников, понижение окладов до размеров «обыкновенной заработной платы» — эти простые и «элементарные» демократические меры, принятые Коммуной, вызывают самое решительное одобрение со стороны Ленина. Это, по его мнению, великолепный пример пролетарской демократии, противоположной по своему духу «продажному и прогнившему парламентаризму10».
Каутский противопоставляет Парижскую Коммуну большевистской диктатуре. Ленину не стоило ни малейшего труда опровергнуть его. Парижская Коммуна являлась демократическим правительством, избранным посредством всеобщего голосования, причем буржуазия не была лишена своих избирательных прав. Ленин, однако, указывает, что настоящая буржуазия бежала в Версаль. Рабочий Париж решал судьбы Франции. Когда Коммуна боролась против Версаля, правительство рабочей Франции противостояли правительству буржуазной Франции. Маркс упрекал правительство Коммуны в том, что оно не захватило французского банка, который принадлежал всей Франции.
Энгельс дал следующий отзыв о Коммуне:
«Видали ли когда-нибудь революцию эти господа (антиавторитаристы)? Революция есть, несомненно, самая авторитарная вещь, какая только возможна. Революция есть акт, которым часть населения навязывает свою волю другой части посредством ружей, штыков, пушек, т.-е. средств чрезвычайно авторитарных. Победившая партия по необходимости бывает вынуждена удерживать свое господство посредством страха, который внушает реакционерам ее оружие».
Ленина и большевистское правительство упрекают в том, что они сохраняют «узурпированную ими власть только благодаря мощной армии и что они заменили империалистический милитаризм красным милитаризмом.
Небезынтересно отметить, что большинство тех, кто бросает этот своеобразный упрек большевикам, в свое время порицали их за то, что они дезорганизовали армию и разложили фронт; те же критики самым суровым образом осуждали антимилитаризм, считая, что он несовместим с марксизмом и социализмом.
Ленин никогда не выдавал себя за антимилитариста в анархистском смысле этого слова. Он пропагандировал дезорганизацию армии, чтобы разрушить ее боевую силу, ибо события показали, что так называемая республиканская армия Керенского сохранила корниловский, т.-е. специфически контр-революционный дух. Позднее, для защиты революции и ее завоеваний от внутреннего и грозного внешнего врага, пришлось создать революционную армию, проникнутую революционным духом и организованную из революционных отрядов. Ленин, как известно, никогда не слыл толстовцем. Он выказал себя последовательным революционным марксистом, в противоположность тем социалистам, которые уже давно отреклись от марксизма, исказив и обесцветив его.
Примечания:
1 Н. Ленин. «Пролетарская революция и ренегат Каутский». Собр. соч., т. XV, стр. 457.
2 Н. Ленин. «Тезисы о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата». Собр. сочин., т. XVI, стр. 40-41.
3 Н. Ленин. «Тезисы о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата». Собр. сочин., т. XVI, стр. 41-42.
4 П. Лафарг (1842 — 1911) — ученик и зять Маркса, замечательный пропагандист марксистской мысли во французском рабочем движении, основатель и вождь «Французской Рабочей Партии» (Parti Ouvrier Franoais); автор сочинений: «Религия капитала», «Право на леность», «Женский вопрос» и др., имевших крупное пропагандистское значение. См. Г. Зиновьев. «Поль Лафарг и Лаура Маркс» (некролог). Собр. сочин., т. XVI, стр. 150 — 153. (Прим, перев.)
5 Н. Ленин. «Тезисы о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата». Собр. сочин., т. XVI, стр. 39.
6 Л. Троцкий. «Терроризм и коммунизм». Госиздат. Петроград. 1920, стр. 20.
7 Н. Ленин. «Тезисы о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата». Собр. сочин., т. XVI, стр. 43.
8 Н. Ленин. «Тезисы о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата». Собр. сочин., т. XVI, стр. 38.
9 Н. Ленин. «Государство и Революция». Собрание сочин., т. XIV, Ч. II, стр. 330.
10 Там же, стр. 333.