ПОСЛЕСЛОВИЕ
Когда умер Владимир Ильич, мне было 18 лет. Обстоятельства сложились так, что я вынужден был оставить институт и поступил на завод. Полтора года проработал в рязанской глуши на чугунолитейном заводе. Потом поступил на Тульский патронный завод. Здесь трудился в течение семи лет. Работал техником-нормировщиком, мастером токарного цеха, инженером по труду. Тульский патронный завод я называю своим «университетом». Все годы моего «становления» я чувствовал материнскую заботу о себе Анны Ильиничны.
Анна Ильинична после смерти Владимира Ильича вела большую работу в Истпарте и Институте Ленина, редактировала журнал «Пролетарская революция», руководила изданием серии книг «Воспоминания старого большевика», среди которых были и ее воспоминания о Владимире Ильиче. Написала также книгу «А. И. Ульянов и дело 1 марта 1887 года». Начиная с 1927 года Анна Ильинична часто и серьезно болела, а последние три года жизни— 1932—1935 — почти не вставала с постели. Несмотря на болезнь, она неустанно заботилась о моем развитии.
17 августа 1926 года. «Да, Горушка, надо тебе становиться человеком! А я этим знаешь что называю? Что у тебя будет чувство своего достоинства, что на твое слово можно будет положиться, что ты никогда, ни для какой выгоды, не покривишь душой.
...Желаю тебе успехов во всем! Налаживайся на серьезное чтение. Пиши не только письма, а упражняйся для печати. Целую тебя!»
1 сентября 1926 года. «Мне верится, что ты сбросишь все не по годам мальчишеское, что еще есть в тебе, укрепишь свою волю... научишься трудиться, станешь сознательным и взрослым. Но я считаю, что только при самостоятельной жизни сможешь ты выковать характер, что тебе нужно в первую очередь, как ты и сам чувствовал, стремясь поселиться отдельно...»
21 октября 1926 года. «Вот как ты встаешь на путь Ленина не на словах только, — а на деле?.. Ильич основывал свои знания на фактах, на цифрах и много и упорно занимался статистикой, что близко НОТу. Рабкорство? Как усердно исписывал Ильич вороха бумаг, прежде чем стать писателем. О политической работе — нечего и говорить: без нее Ильич не мыслил себе самостоятельного человека, чувствуя тотчас огромную симпатию ко всякому малообразованному человеку, когда тот живо переживал судьбы родины.
...Зная его, вдумываясь, можешь в массе различных житейских мелочей определить, как поступил бы он, чтобы идти по его пути.
...Уделяй сначала хоть по часу в день на серьезное чтение (но обязательно); тебе важно сначала решительно оттолкнуться от берега бездействия в море борьбы и достижений, чтобы начать находить в этом счастье, чтобы содержательнее и богаче становилась жизнь».
Я принимал близко к сердцу советы и указания Анны Ильиничны: с жаром брался за рабкорство, за пропагандистскую и клубную работу. Анна Ильинична регулярно посылала мне литературу по ленинизму, по вопросам научной организации труда, расспрашивала о моих литературных опытах.
7 декабря 1926 года. «Пьесы твоей еще не видела. Вот в писании всякого рода надо тебе упражняться, в корреспондировании.
Керженцева (книгу по организации труда. — Г.Л.-Е.) пошлю. 3-го тома Ленина еще не получала... Я рада, что рабочие тебя любят, я знаю, что натура у тебя хорошая».
В январе 1928 года Анна Ильинична вновь тяжело заболела. Около года тому назад она случайно уколола палец, откупоривая пузырек с чернилами. Неожиданно
развилось заражение крови, пришлось перенести несколько мучительных операций, изуродовавших правую руку от кисти до плеча.
23 февраля 1928 года. «Я ведь теперь больна гораздо серьезнее, чем была в прошлом году... Силы очень слабо восстанавливаются. Правая рука представляет из себя рану... о самостоятельном управлении ее не может быть и речи».
В августе 1928 года, во время пребывания в подмосковном санатории «Чайка», Анну Ильиничну постиг новый приступ заболевания, вызвавший частичный паралич. Только в сентябре она снова начинает переписку со мной.
2 декабря 1928 года. «Понемногу начала работать для Истпарта. Очень рада, что ты имеешь работу, которая интересует тебя...»
С начала 1929 года Анна Ильинична стала чувство- вать себя значительно бодрее. Весной выезжала в Ленинград на открытие памятника Марку Тимофеевичу в 10-ю годовщину со дня его смерти. Затем Анна Ильинична навестила меня в Туле.
Мое вступление в ряды партии в декабре 1929 года Анна Ильинична встретила с радостью.
Летом 1931 года Анна Ильинична совершила поездку по родной Волге. В Нижнем Новгороде (Горький) развертывалось строительство автозавода, и она, считая, что я успешно уже освоил «мои университеты», писала о своих планах перевести меня на новый завод.
24 июня 1931 года. «Может быть, все же попробовать? Интереснее работа будет, как завод развернется... Пиши, как думаешь, и как хочется. Попробую тогда поговорить, хотя, конечно, за успех ручаться не могу... Не мешало бы просто место переменить».
Новый приступ болезни помешал Анне Ильиничне осуществить намеченный план. Снова — паралич, довольно стойкий, с последующим медленным улучшением.
7 января 1932 года. «Мое здоровье приблизительно таково же. Немного поднимаюсь с постели и возят в кресле по комнатам...»
Письма приходили все реже и реже. Временами Анна Ильинична писала мне, несмотря на запрещение врачей. По-прежнему в письмах сквозила материнская забота, чтобы я старался быть всегда полезным членом общества, достойным их славной семьи. Не забыла она и о том, что в апреле 1933 года, помимо моего дня рождения, наступает еще и особо памятный день.
7 апреля 1933 года. «Дорогой Горушка! Шлю тебе привет и поздравления к 12.IV, — ко дню твоего рождения. В этом году у нас с тобой исполняется 20-летний юбилей того, как мы с тобой живем вместе...»
Так и написала — «живем», хотя я почти шесть лет жил в Туле, отдельно от нее! Мне исполнилось двадцать семь лет, но Анна Ильинична была всегда «вместе», и я это чувствовал всем сердцем. И опять в письме было маленькое традиционное стихотвореньице в честь нашего памятного юбилея, где Анна Ильинична назвала меня «рядовым» партии.
Не вдумавшись достаточно в значение этого выражения, я ответил, что чувствую себя немного обиженным, а как же, секретарь ячейки ВЛКСМ, член райкома, парторг цеха, руководитель нескольких политшкол —и вдруг рядовой!
Со свойственной ей мягкостью и убедительностью Анна Ильинична откликнулась новым письмом.
9 мая 1933 года. «Дорогой Гора! Пробую опять намазать тебе ответ, хотя мне это нелегко, глаза очень плохуют, вследствие чего я уже несколько месяцев нахожусь накануне рецидива неграмотности. Не знаю уж, какой ликбез возьмется возвращать меня в лоно грамотеев.
Теперь я хоть пенсионерка, а с осени считалась еще научным сотрудником Института Ленина, так совсем срамота была.
Ну, может, потрудишься, так прочтешь! Очень рада, что стихи тебе понравились. Они, конечно, хуже первых, которые ты поминаешь. Но главная мысль их не понравилась! Этим я разочарована: я не ожидала, что ты будешь иного мнения и обиделся на термин «рядовой». Это пусть другие говорят, что человек выдается над прочими, а самому ему о себе говорить неприлично. Ты говоришь, что тебе стыдно было бы вырасти в нашей семье и быть рядовым. А по-моему, тебе должно стыдно проявлять такую нескромность. Ты должен был чувствовать, что скромность была отличительной чертой нашей семьи. Нас так воспитывал отец, ненавидевший самохвальство.
И я вспоминаю, что как раз скромные клички брали в нелегальный период выдающиеся люди, как Богданов— взял псевдоним «Рядовой», а Ольминский — «Галерка»…
Так как, по-моему, тебе несвойственно было самовозвеличиваться, то мне кажется, нет ли у тебя смешения слова «рядовой» с «неинтеллигентным». Интеллигентным ты, конечно, взрасти в нашей семье должен бы. И если ты занимаешься политграмотой с комсомольцами, для этого ты должен быть интеллигентным. Но нисколько не следует, что ты не рядовой.
Ну, привет! Желаю всего хорошего и дальнейших успехов в качестве рядового пропагандиста».
Только через год, борясь с болезнью, Анна Ильинична нашла в себе силы написать мне. Письмо было отрывочным, строки, написанные карандашом, переплетались между собой, набегали одна на другую, и разобрать текст полностью так и не удалось. По некоторым фразам я понял, что пишет Анна Ильинична тайком, что, оберегая покой, ей не передавали моих писем.
«...Весть о тебе получаю с оказией. Оказия сообщила, положим, что у тебя все благополучно, и с партнагрузкой, но этого мне мало...»
Анну Ильиничну удручало положение безнадежной больной, не хотелось ей чувствовать себя бременем для других.
«Третий год идет моей болезни, должно быть, мне не суждено поправиться; не впасть бы только в особо большую расслабленность, чтобы не быть очень уж в тягость всем окружающим, и без того уж я не в малую ...»
Конец письма был почти неразборчив. И письмо это было последним.
С февраля 1934 года я находился в Москве, где заканчивал по партийной путевке юридическую школу. Анна Ильинична была тяжело больна, и мне не разрешали с ней видеться. По окончании учебы, огорченный, я взял разрешение на выезд в Саратов, для работы в прокуратуре.
О смерти приемной матери, скончавшейся в Горках 19 октября 1935 года, мне удалось узнать лишь на вторые сутки к вечеру. При всем желании (воздушного, сообщения не было) я не мог успеть проститься с ней.
Прах Анны Ильиничны был перевезен, согласно ее желанию, в Ленинград, где и похоронен рядом с могилами мужа, матери и сестры.
Мария Ильинична в течение многих лет была бессменным секретарем «Правды». После XVII съезда партии она возглавила Бюро жалоб Комиссии советского контроля, проработав на этом посту до последнего дня. 12 ноября 1935 года она писала мне:
«Хочется тебе сказать по-дружески на прощание, чтобы ты в своей повседневной жизни и работе почаще вспоминал те указания, которые тебе Аня давала при жизни. Помни, как много сил она положила на тебя и как и ей, и Марку Тимофеевичу хотелось, чтобы ты был действительно хороший человек во всех смыслах и всех своих проявлениях...»
Последняя встреча с Марией Ильиничной произошла примерно в мае 1937 года, когда мне пришлось обратиться к ней за поддержкой, которую она оказала. Кроме того, я передал Марии Ильиничне часть писем Анны Ильиничны, относящихся к 1922—1925 годам, для Музея Ленина. Письма эти впоследствии бесследно исчезли.
Находясь в Средней Азии, куда забросила меня судьба, я узнал, что Мария Ильинична умерла 12 июня 1937 года на работе, отдав всю свою жизнь делу партии Ленина и народу. Урна с прахом ее покоится в Кремлевской стене, на Красной площади.
Верная подруга Ильича, Надежда Константиновна все послереволюционные годы отдавала свои силы любимому делу народного просвещения. Она пользовалась огромной популярностью в народе, как необычайно чуткий и отзывчивый человек. К ней постоянно обращались с письмами женщины, учащаяся молодежь, рабочие к крестьяне, сельская интеллигенция. Надежда Константиновна, безмерно загруженная работой, досадовала, что не в состоянии откликаться на весь поток обращений.
Здоровье ее было неважным, но она не мыслила себе жизни без работы и, попадая куда-либо на отдых, тосковала от безделья. Со свойственным ей юмором Надежда Константиновна писала в 1937 году из Кисловодска:
«Тут плохо, по-моему, очень курортно, я себя чувствую без работы, как рыба, выброшенная на берег,— совсем дико»1.
Всегда, всю жизнь, ее переполняла неиссякаемая любовь к детям. В письме к дочери Инессы Арманд — Варе, у которой родилась дочь, Надежда Константиновна писала: «...о том, чтобы понянчить его (ребенка.— Г. Л.-Е.), не приходится мне и мечтать, а хорошо бы было. Подумай, привыкла бы ко мне, ручонки протянула, улыбнулась... Так я хотела когда-то ребенка...
Ты знаешь, что я умею очень быстро завоевывать симпатии малышей, умею такие рожи выкидывать и такие глаза запускать, что они начинают ко мне тянуться вовсю»2.
Пионеры и школьники получали от «бабушки» Крупской теплые дружеские письма. Не случайно и последнее письмо Надежды Константиновны было адресовано ребятам, спрашивавшим, какие песни она больше любит.
«Самая любимая моя песнь, — ответила она, — „Интернационал"».
26 февраля 1939 года советский народ поздравлял Н. К. Крупскую в день ее семидесятилетия. А ранним утром 27-го перестало биться ее благородное сердце...
Возвратившись в 20-х годах из Крыма в Москву, Дмитрий Ильич Ульянов работал в Коммунистическом университете имени Я. М. Свердлова и лечебно-санитарном управлении Кремля. Впоследствии он вынужден был навсегда оставить работу. Причиной этого было прогрессирующее заболевание кровеносных сосудов обеих ног. Позже пришлось ампутировать обе ноги.
Дмитрий Ильич скончался в Москве 16 июня 1943 года и похоронен на Новодевичьем кладбище.
Так ушли из жизни близкие родные Владимира Ильича Ленина. Такими останутся навсегда они в моей памяти и в моем сердце — честные и чистые люди.
Незабываемое — это годы моей юности, прожитые в семье Ульяновых.
Незабываемое — это они сами в моей жизни.
Саратов 1965—1968 гг.
Примечания:
1 Сб. «Славные большевички». М., 1958, стр. 44.
2 Там же, стр. 47.