Ленин на X Всероссийской партконференции — май 1921 года: нэп всерьез и надолго
Прошло только два месяца после X съезда партии, и значительно раньше установленного срока была созвана X партконференция.
Сразу же при открытии конференции Ленин заявил, что у ЦК нет каких-либо особых, новых вопросов, которые следует ставить на ее обсуждение. Главная причина созыва конференции —это поступившие в ЦК письма и сообщения, в частности от Осинского, недавно объездившего ряд губерний. На местах многие не понимают значения поворота партии в отношениях пролетариата и крестьянства, имеется много сомнений, недоуменных вопросов, мимо которых нельзя пройти. Выступления товарищей с мест помогут прояснить, что это за вопросы, какие сомнения. Тогда можно будет сделать необходимые разъяснения, чтобы не осталось никаких недомолвок.
С другой стороны, ЦК на конференции сможет проинформироваться об опыте мест, узнать данные практики, чтобы сделать необходимые выводы и использовать их при разработке законоположений и инструкций, связанных с осуществлением продналога, с развитием местного оборота в нужных пределах.
Чтобы придать обсуждению вопросов о продналоге и свободе местного оборота сугубо практическое направление, по решению ЦК, кроме Ленина по этому вопросу на конференции выступило еще несколько докладчиков от разных центральных хозяйственных ведомств, осуществлявших новую политику.
Заместитель председателя ВСНХ Милютин сделал доклад о порядке взимания налога и о роли в условиях щи экономической политики нашей промышленности, как крупной, так и в особенности мелкой; о новой продовольственной политике доложил член коллегии Наркомпрода Свидерский; о работе кооперации по организации товарообмена между городом и деревней на основании договора с Наркомпродом выступил председатель Центросоюза Хинчук; по вопросу о финансах в условиях перехода к новой экономической политике от Министерства финансов выступил Преображенский; Радек информировал о предстоящем III конгрессе Коминтерна; Молотов, избранный на X съезде партии членом ЦК, а затем его секретарем, выступил по вопросу о ближайших задачах партийной работы; председатель ВЦСПС Томский информировал о работе IV съезда профсоюзов. Ленин выступил также по информации о профсоюзном съезде с критикой неправильного поведения Томского.
Ленин участвовал в составлении проектов решений конференции. Сохранилась записка Ленина от 24 мая 1921 года, связанная с проектом решения конференции о партийном строительстве.
Главной задачей намечаемого совещания заведующих орготделами губкомов он считал подготовку и сбор материалов по вопросам:
“1) о более тесной связи организаций партии с беспартийными массами.
2) о более широком и систематическом привлечении к работе беспартийных работников.
3) о реорганизации РаКри в направлении борьбы с бюрократизмом и волокитой, улучшения положения рабочих и крестьян и привлечения беспартийных к советской работе.
По всем этим вопросам совещание должно не только собрать и изучить весь материал практического опыта, но и выработать практические предложения для ЦК” [194].
Эти предложения Ленина нашли отражение в принятых конференцией решениях.
* * *
В докладе о продовольственном налоге Ленин коснулся того нового вопроса, который особенно сильно меня заинтересовал. Ссылаясь на сообщение Осинского, он сказал, что на местах задают вопрос: будет ли новая экономическая политика проводиться “всерьез и надолго” или нет.
Подтверждая высказывание Осинского, Ленин сказал: ““Всерьез и надолго”—это действительно надо твердо зарубить себе на носу и запомнить хорошенько...” [195]
Дальше, полемизируя с Осинским насчет того, на какой срок рассчитана новая экономическая политика, Ленин заявил, что названный Осинским 25-летний срок является пессимистическим. В таком деле точный срок трудно рассчитать, во всяком случае “я не такой пессимист”, говорил Ленин и отказался назвать конкретный срок.
Мы были озадачены тем, что Осинский отводил четверть века на ликвидацию частного капитала в торговле, в мелкой промышленности и переделку мелкого товарного сельскохозяйственного производства. Так долго ждать?! В ходе этого выступления, как иногда это Ленин делал, он предпринял неожиданный экскурс — дал неизвестную мне периодизацию коммунистической борьбы в России: первый период (курс) — с 70-х годов прошлого столетия до 1903 года; второй — с 1903 по 1917 год; третий — с 1917 по 1921 год. Четыре года последнего периода, говорил Ленин, по своему содержанию больше, чем первые 40 лет. Сравнивая работу партии с четырехлетним курсом высших наук, он определил так: “...мы держим переходный экзамен с третьего на четвертый курс; еще не выдержали его, но по всем признакам выдержим” [196].
Затем в ходе доклада Ленин вновь вернулся к вопросу о продолжительности нэпа. Излагая особо его волнующий вопрос, Ленин имел обыкновение по нескольку раз к нему возвращаться, чтобы оттенить какую-то его сторону или дать более точное определение.
Я был очень обрадован тем, что Ленин, вначале отказавшийся назвать конкретный срок нэпа, в ходе дальнейшего изложения, видимо, почувствовал необходимость, в противовес Осинскому, для правильной ориентации партии вновь вернуться к этому вопросу и определеннее высказаться по нему, противопоставить пессимистическому взгляду Осинского свой реалистический подход. Он сказал: “Если взять пример Осинского и говорить о годах, то мне думается, что тут надо 10 лет положить, потому что придется выдержать переходный экзамен с 3 на 4 курс, а затем нам надо хорошо пройти весь четвертый курс: тогда мы будем, действительно, непобедимы” [197].
Это был срок, более близкий по времени, более близкий нашим сердцам. Осинский брал свой срок с потолка, без марксистского экономического обоснования; Ленин хотя и не сказал, на чем он основывает 10-летний срок, но, поразмыслив, нетрудно было догадаться, из чего он исходил.
Ленин не раз говорил, что уступки капитализму вызваны отсутствием у Советской России развитой крупной промышленности, которая давала бы крестьянам достаточно товаров потребления и сельскохозяйственных машин.
Называя 10-летний срок, Ленин, несомненно, имел в виду срок, установленный VIII съездом Советов для полного осуществления плана ГОЭЛРО — плана электрификации страны, плана развития на ее базе крупной индустрии в 10—15 лет.
Ход событий свидетельствует, что по основному показателю—-строительству электростанций — план ГОЭЛРО страна выполнила менее чем за 11 лет. В этот же период был в основном ликвидирован частный капитал в торговле и промышленности, ликвидирован класс кулачества и основная масса крестьян перешла на те или другие простейшие или сложные формы производственного кооперирования.
И в этом конкретном примере проявился свойственный Ленину дар предвидения.
* * *
С поразительной смелостью и откровенностью Ленин раскрыл тяжелое положение, в котором находимся мы, наш рабочий класс, и вновь убедительно доказал, что все это будет преодолено, будет обеспечена победа социализма. Например, он говорил:
“В силу печальных условий нашей действительности, пролетарии вынуждены прибегать к способам заработка не пролетарским, не связанным с крупной промышленностью, а мелкобуржуазным, спекулятивным и путем ли хищений, путем ли частного производства на общественной фабрике добывать продукты себе и эти продукты обменивать на земледельческие,— в этом наша главная экономическая опасность, главная опасность всего существования советского строя” [198].
Эти слова Ленин произносил, когда последствия засухи и отсутствие запасов заставили сократить и без того малые хлебные пайки. Когда, выражаясь словами Ленина, такие пролетарские центры, как Москва и Петроград, “обречены временно на полуголодное, четверть-голодное существование” [199].
Пользуясь таким положением, меньшевики и эсеры продолжают кричать на весь мир, что поскольку пролетариат России деклассирован, то нужно отказаться от диктатуры пролетариата.
Мы им отвечаем: “...что даже тогда, когда пролетариату приходится переживать период деклассированности ... он, несмотря на эти минусы, свою задачу завоевания и удержания власти осуществить может” [200].
Далее, говоря о значении новой политики соглашения пролетариата с крестьянством, Ленин сделал предельно ясное и очень интересное разъяснение сути вопроса. Это было важно потому, что в партии у многих по этому вопросу не было ясного представления.
Ленин сказал, что формула соглашения рабочего класса с крестьянством сама по себе настолько неопределенна, что враги Советской власти часто пускают ее в ход против нас. Они вкладывают в нее свое содержание, выгодное их классовым интересам, содержание, которое направлено на реставрацию капитализма.
С точки же зрения пролетариата соглашение между рабочим классом и крестьянством лишь тогда “является допустимым, правильным и принципиально возможным, когда оно поддерживает диктатуру рабочего класса и является одной из мер, направленных к уничтожению классов” [201].
Провозглашая новую экономическую политику, мы идем на компромисс, на известные экономические уступки крестьянству. Ленин всегда, как реальный коммунистический политик, допускал компромиссы и уступки, диктуемые зигзагообразным ходом развития. При этом его больше заботил не материальный объем тех или иных уступок. Решающим для него было — будут ли эти уступки укреплять диктатуру пролетариата и в конечном счете служить победе социализма. Нет почему здесь вновь он считает необходимым повторить:
“Главным вопросом для нас остается — и в течение долгого ряда лет неминуемо останется — правильное установление отношений между этими двумя классами, правильное с точки зрения уничтожения классов” [202].
Эта гениальная идея Ленина, взятая на вооружение Коммунистической партией, на протяжении долгих лет и трудной борьбы выдержала испытание истории.
* * *
Наибольшее впечатление в заключительном слове Ленина на меня произвела та его часть, в которой он откликался на речь в прениях Варейкиса. Это был один из видных партийных губернских секретарей, он пользовался любым поводом, чтобы выступить на партийных конференциях. В практических вопросах его интересно было слушать, но этого нельзя было сказать, когда он пытался “теоретизировать”, чувствовалось, что он рисуется и любуется собою, не замечая того, что частенько садится в лужу.
Мы, секретари губкомов, тогда получали и читали меньшевистский ежемесячный журнал “Социалистический вестник”, который издавал Мартов в Берлине, начиненный ярко антисоветскими статьями. Прикрываясь марксистской фразеологией, меньшевики грубо искажали нашу действительность.
Варейкис сослался в своей речи на одну из статей, в которой Мартов утверждал, будто ленинская политика экономических уступок крестьянству является несостоятельной и кончится крахом, если не будут одновременно сделаны политические уступки крестьянству. Провозглашаемая политика только экономических уступок крестьянству — это, по Мартову, та же политика “зубатовщины”, проводившаяся царским правительством в отношении пролетариата с целью обмана его.
Ссылаясь на эту статью Мартова, Варейкис вдруг предложил в какой-то мере, хотя бы частично, наряду с экономическими сделать и политические уступки крестьянству. Не совсем такие, как предлагает Мартов, но все же сделать какие-то политические уступки, иначе политика нэпа может принять характер “зубатовщины”.
Поняв, как запутался оратор, в какую чудовищную путаницу он попал, Ленин сказал: “То, что говорил т. Варейкис, было в сущности не коммунистично и по содержанию мысли напоминало меньшевизм” [203].
Ленин разъяснил, что суть “зубатовщины” заключалась в том, чтобы мелкими экономическими уступками угнетенным классам поддержать власть класса угнетателей. Это не могло заставить пролетариат отказаться от захвата власти для уничтожения классов.
Пролетариат теперь стоит у власти, руководит крестьянством, ведя линию на ликвидацию классов, а не на мелкого производителя. Если мы с этого пути сойдем, мы попадем в мелкобуржуазный лагерь эсеров и меньшевиков, этих самых опасных врагов пролетариата. Ленин привел высказывание Милюкова, что теперь в России успешнее всего могут вести борьбу с большевиками “социалистические партии”. Поэтому “эсерам и меньшевикам — “честь и место”. Это буквальное выражение Милюкова, показывающее, что он умнее Мартова и Чернова по одному тому, что он представитель крупной буржуазии (хотя бы лично он и не был так умен, как Чернов и Мартов). И Милюков прав.
Милюков понимает, говорил Ленин, “что для перехода назад к капитализму необходимая ступенька — эсеровщина и меньшевизм. Буржуазии такая ступенька нужна, а кто этого не понимает, тот глупец” [204].
Очень интересна мысль Ленина, что в тех условиях крупная буржуазия не могла одержать победу на арене политической борьбы. Она была настолько скомпрометирована в глазах народных масс, что не могла рассчитывать на победу в открытой политической борьбе.
Мелкобуржуазным же партиям, если бы им удалось, прикрываясь флагом социализма, использовав недовольство крестьянства и городских мелкобуржуазных элементов, при шатаниях в самом рабочем классе кое-чего добиться в борьбе с большевизмом, то это было бы только ступенькой для Милюкова.
Эти партии болтались между двумя главными классами — пролетариатом и буржуазией, и поэтому не имели иной перспективы, как стать ступенькой для господства буржуазии. Вот почему нельзя идти ни на какие политические уступки крестьянству, выдвигаемые Мартовым. Мы крестьянство не обманывали. Мы протягиваем ему руку союза.
Идем на серьезные экономические уступки, чтобы обеспечить крестьянству выход из хозяйственной разрухи и улучшить жизнь. Мы прямо говорим:
“… Мы на всякие уступки пойдем в пределах того, что поддерживает и укрепляет власть пролетариата, который неуклонно, несмотря на трудности и препятствия, идет к уничтожению классов и коммунизму” [205].
Ленин считал своим долгом много раз настойчиво подчеркнуть, что вся наша политика вообще и в отношении и крестьянству в частности, все осуществляемые нами мероприятия исходят из одной главной задачи вести страну к коммунизму.
Обращает на себя внимание то, как Ленин прямо связывает оценку ума политического деятеля с тем, как он служит интересам своего класса. В данном случае он Милюкова считает более умным и прозорливым, хотя Мартов и Чернов, может, и были сами по себе умнее Милюкова.
Эту же мысль Ленин как-то уже высказывал в связи с кронштадтским мятежом, когда Мартов навязывал скомпрометировавший себя лозунг Учредительного собрания, а Милюков в противовес этому предлагал идти под флагом Советской власти против большевиков, или, как тогда формулировался им лозунг: “Советы без коммунистов”.
Ленин говорил: Милюков правильно понимает, что стоит сдвинуть Советскую власть, свалить большевиков и это будет переходной ступенью к господству капиталистов.
“Мы говорим, что есть две дорожки: за Мартовым и Черновым, а через них — к Милюкову, или за коммунистами” [206].
Ленин считал смешными утверждения, будто мы обманываем крестьянство. Мы честно разъясняем ему нашу политику, наши цели и говорим, что будем руководствоваться интересами пролетариата, не допустим реставрации капитализма и обеспечим путь к коммунизму. Если крестьянство считает себя более усталым, то мы и делаем ему больше экономических уступок для обеспечения от реставрации капитализма.
Мы прямо говорим, в каких пределах эти уступки будут допускаться и в чем они будут состоять.
Говоря о том, что до сих пор на деле большая тяжесть падала на пролетариат, чем на крестьянство, Ленин заявил: “За три с половиной года диктатуры пролетариата больше бедствий взял на себя пролетариат, чем крестьянство. Это — совершенно очевидная и бесспорная истина” [207].
Должен признаться, я даже был рад, что Варейкис своими путаными выступлениями дал повод Ленину сделать эти интереснейшие теоретические и политические высказывания.
* * *
После окончания работы партконференции 30— 31 мая 1921 года проходила третья сессия ВЦИК.
Я был на этой сессии как член ВЦИК.
В ходе работы сессии Ленин, озабоченный тем, как обеспечить правильное проведение новой экономической политики на местах, посвятил свое выступление внесенным Советским правительством на рассмотрение сессии ВЦИК Наказу по осуществлению новой хозяйственной политики и постановлению о местных экономических совещаниях (ЭКОСО). Разработкой этих документов руководил непосредственно Ленин. Идея создания ЭКОСО принадлежала ему. Он всегда придавал большое значение сочетанию централизованного руководства органов республики с местной инициативой.
Создание ЭКОСО имело главной целью обеспечение в экономической области сочетания централизма с демократией, координации деятельности представителей центральных ведомств на местах, ликвидацию разнобоя в их работе. В своем выступлении Ленин говорил о важности налаживания регулярной письменной отчетности о проделанной работе как мест, так и центральных ведомств, показа достигнутых результатов и практического опыта. Ленин подчеркивал, что эта отчетность не должна быть бюрократически раздута, но главное, существенное должно быть в ней так отражено, чтобы местные работники, особенно беспартийные, могли с ней знакомиться.