Книги о Ленине

2. Снова в Петербурге. Добить врага после первой победы!

Западные газеты, получаемые в Женеве, лишь частично приоткрывали тот клубок интриг, который распутывался в эти дни «у подножия трона», в Петергофе. Застигнутый врасплох октябрьской стачкой, Николай II со своей семьей оказался запертым в Петергофе, в своей летней резиденции. Железные дороги встали, и даже всесильный генерал Д. Ф. Трепов, петербургский генерал-губернатор, заявил царю, что не имеет войск даже для восстановления железнодорожного движения между Петербургом и Петергофом. Министры вынуждены были ездить в Петергоф к царю на пароходике «Нева», отправлявшемся каждый день с пристани недалеко от Елагина дворца. 12 октября Николай II назначил «портсмутского героя» графа С. Ю. Витте главой объединенного правительства. Он был назначен на впервые создаваемую в истории России должность председателя Совета министров. Но Витте заявил царю, что согласится принять ее в случае, если царь одобрит программу действий такого правительства, изложенную в составленном Витте всеподданнейшем докладе. Доклад предусматривал постепенное введение в стране демократических свобод и предоставление Государственной думе законодательных прав с расширением круга избирателей в Думу.

Царь же опасался, что утверждение доклада Витте приведет к усилению авторитета будущего премьера, даст Витте слишком большую власть. Он колебался в самом основном вопросе: необходимы ли уступки. 16 октября на специальном миноносце Трепову было доставлено личное письмо царя, в котором он спрашивал, есть ли силы для подавления всеобщей стачки и восстановления «порядка». Трепов ответил, что таких сил нет. Только после этого царь, наконец, решился «пожаловать» конституцию. Верный своей привычке стравливать людей, он поручил Витте и еще двум группам сановников подготовить несколько проектов манифеста, так как решил, что «свободы» должны исходить лично от него, а никак не от Витте. Николай II хотел выбрать самый реакционный проект, в котором содержалось бы меньше всего уступок. Витте уже считал свое дело проигранным. Но дядя царя, великий князь Николай Николаевич, до этого противившийся идее народного представительства, неожиданно под влиянием октябрьской забастовки впал в панику и превратился в самого горячего адвоката виттевского проекта манифеста. 17 октября, когда перед Николаем II лежали три проекта, Николай Николаевич с револьвером в руках, угрожая самоубийством, заставил царя подписать проект, составленный С. Ю. Витте и его помощниками ⁵².

Ознакомившись с первыми информациями зарубежных газет от 18 октября ст. ст. (31 октября нового ст), В. И. Ленин написал 1 ноября (19 октября ст. ст.) статью «Первая победа революции», посвященную изданию царского манифеста. «Мы имеем полное право торжествовать, — писал он. — Уступка царя есть действительно величайшая победа революции, но эта победа далеко еще не решает судьбы всего дела свободы. Царь далеко еще не капитулировал. Самодержавие вовсе еще не перестало существовать. Оно только отступило, оставив неприятелю поле сражения, отступило в чрезвычайно серьезной битве, но оно далеко еще не разбито, оно собирает еще свои силы, и революционному народу остается решить много серьезнейших боевых задач, чтобы довести революцию до действительной и полной победы»⁵³.

Называя день 17 октября одним из «великих дней русской революции», Ленин отмечает, что манифест был завоеван могучей рукой пролетариата, остановившего всю промышленную, торговую и государственную жизнь страны невиданной в мире всенародной стачкой. Правительство не осмеливалось переходить к репрессиям, а революционеры не начинали серьезного нападения. И в последнюю минуту царское правительство отступило. «Неприятель не принял серьезного сражения, — делает вывод В. И. Ленин.— Неприятель отступил, оставив за революционным народом поле сражения, — отступил на новую позицию, которая кажется ему лучше укрепленной и на которой он надеется собрать более надежные силы, сплотить и ободрить их, выбрать лучший момент для нападения.

Целый ряд сравнительно «беспристрастных» отзывов европейской буржуазной печати подтверждает такую оценку великого дня 17 октября»⁵⁴.

А тем временем в России «захватывающие сцены одной из величайших гражданских войн», как назвал эти революционные дни Владимир Ильич Ленин, в лихорадочном темпе сменяли одна другую. Ликующие толпы заполнили около полудня 18 октября площадь у Казанского собора в Петербурге. Вскоре стихийная демонстрация заняла весь Невский проспект и дошла до здания Городской думы. Взметнулись красные флаги, послышалось пение «Марсельезы». Обнажив головы, десятки тысяч людей спели «Вечную память» жертвам 9 января. Затем демонстрация направилась на Васильевский остров и около 3 часов дня вернулась в центр города. На углу Садовой и Невского демонстранты столкнулись с контрманифестацией черносотенцев под национальными трехцветными флагами. Раздались выстрелы. Вечером на Итальянской ул. (ныне ул. Ракова) дружинники обстреляли демонстрацию черносотенцев у дома министра юстиции. Черносотенцы бросились в Манеж за вооруженным нарядом, но войска отказались их защищать. Зато в другом месте, на углу Загородного проспекта и Гороховой ул. (ныне ул. Дзержинского), рота Семеновского полка обстреляла революционный уличный митинг, и оратор, призывавший с фонарного столба к свержению самодержавия, был убит. У Технологического института толпу разгоняли шашками конные наряды. Здесь был тяжело ранен в голову приват-доцент Петербургского университета, будущий видный советский историк Е. В. Тарле. Поздно вечером на Васильевском острове толпа матросов 8-го Балтийского флотского экипажа попыталась перейти на сторону народа, но была возвращена в казармы ротой лейб-гвардии Финляндского полка ⁵⁵.

1-й съезд конституционно-демократической партии, узнав о царском манифесте, спешно закончил свою работу 18 октября выборами своего центрального комитета. Большинство предприятий и учреждений еще продолжало стачку. В Киеве, Одессе, Нижнем Новгороде, десятках других городов наряду с демонстрациями революционеров прошли черносотенные погромы, во время которых озверелые толпы убивали активистов социалистических партий, жителей еврейских кварталов. Войска и полиция придерживались «нейтралитета», а кое-где и помогали погромщикам. С. Ю. Витте в день подписания манифеста 17 октября 1905 г. послал Д. Н. Шипову телеграмму в Москву с просьбой немедленно прибыть в Петербург для переговоров о вступлении в правительство. Целых 10 дней продолжались эти переговоры председателя Совета министров с буржуазными либералами всех мастей: от шиповцев, ставших конституционалистами «поневоле», по царскому указу, до представителей только что образовавшейся партии кадетов. Они закончились безрезультатно, представители буржуазии увидели, что им предоставляются лишь второстепенные посты, а важнейший в царском правительстве пост министра внутренних дел оставляют за таким реакционером, как П. Н. Дурново. Кадеты, со своей стороны, полагали, что новые выборы в Государственную думу по общему избирательному праву обеспечат им победу, а следовательно, и власть «по праву», а не но милости царского временщика. Создать коалицию либеральных бюрократов и реакционных либералов не удалось, и С. Ю. Витте приступил к образованию «служебного» правительства из одних чиновников и царских бюрократов. Буржуазная, «свободная» теперь, пресса окрестила его «временным», которое сможет работать только до созыва законодательной Государственной думы.

В Финляндии всеобщая забастовка охватила всю страну. Под напором мощного национально-освободительного движения Николай II вынужден был издать манифест, отменявший все ограничения, введенные во времена «бобриковщины»⁵⁶. Объявлялось всеобщее избирательное право, которое предоставлялось и женщинам, и выборы бессословного парламента, сейма. Зато в Польше было введено осадное положение и никаких уступок польскому национально-освободительному движению сделано не было. В Петербурге и Москве продолжались свободные митинги и демонстрации. Как грибы после дождя вырастали, что ни день, новые бесцензурные газеты и журналы. А в то же время черносотенцы убивали из-за угла амнистированных революционеров, выпущенных из царских тюрем. Так был убит пламенный революционер — большевик Николай Эрнестович Бауман.

В Женеве Ленин выступил 20 октября (3 ноября нового ст.) с рефератом о последних событиях в России на собрании русских социал-демократов в зале «Хандверк»⁵⁷. Узнав об убийстве Н. Э. Баумана, Ленин немедленно посещает Е. Д. Стасову, расспрашивает ее о революционной работе Баумана в Москве, о том, как тот вместе со Стасовой сидел в Таганской тюрьме в 1904 г., о попытках освобождения Баумана из тюрьмы⁵⁸. Эти сведения он использует в кратком некрологе о Н. Э. Баумане, помещенном вскоре в № 24 «Пролетария». «У гроба его, — писал В. И. Ленин, — произошла демонстрация, когда вдова убитого, принадлежавшая, равным образом, к нашей партии, обратилась к народу с речью и призывала к вооруженному восстанию»⁵⁹. Кратко рассказав о жизненном пути и революционной борьбе павшего товарища по партии, Ленин дал политическую оценку этому трагическому случаю. «Убийство Н. Э. Баумана показывает ясно, — подчеркивал Владимир Ильич, — до какой степени правы были социал-демократические ораторы в Петербурге, называвшие манифест 17 октября ловушкой, а поведение правительства после манифеста провокацией. Чего стоят все эти обещанные свободы, пока власть и вооруженная сила остаются в руках правительства? Не ловушка ли в самом деле эта «амнистия», когда выходящих из тюрьмы расстреливают казаки на улицах?»⁶⁰.

И в те же дни стало известно, что С. Ю. Витте послал личное письмо П. Б. Струве, недавнему лидеру самого радикального левого крыла буржуазно-либерального движения, редактору нелегального заграничного «Освобождения», с приглашением вернуться в Россию. Забегая вперед, скажем, что эта милость так подействовала на Петра Бернгардовича, что он сразу «поправел» и по возвращении в Россию немедленно переместился на правый фланг только что образованной конституционно-демократической партии.

Поляризация общественных сил продолжалась. 27 октября в Петербурге вышла, наконец, первая легальная большевистская газета «Новая жизнь». Официальным ее редактором числился поэт Н. М. Минский. Надо сказать, что это отвечало тогдашней журналистской практике. Все ведущие русские газеты того времени, включая даже официальный «Правительственный вестник», имели своими редакторами крупных поэтов, писателей и литературоведов. И большевики здесь тоже воспользовались этим неписаным обычаем. Издательницей газеты стала Мария Федоровна Андреева, член большевистской партии, известная русская актриса, жена и помощница А. М. Горького. Сам Алексей Максимович сотрудничал в «Повой жизни» и оказывал газете материальную помощь ⁶¹.

Совет рабочих депутатов призвал с 21 октября прекратить забастовку в Петербурге и объявил о введении явочным путем, через союз печатников, свободы печати. Появились газеты меньшевистского и народнических направлений. Вместе с тем усиливался и правый лагерь. Бывшее правое крыло городских и земских съездов во главе с Д. П. Шиповым и А. И. Гучковым 30 октября объявило о создании нового политического объединения — «Союза 17 октября». Так образовалась еще одна партия, буржуазно-помещичья, стоявшая правее кадетов: Если кадеты еще считали необходимым добиваться введения действительной конституции с всеобщим избирательным правом, то октябристы уже полагали, что после издания манифеста 17 октября всякая революция должна закончиться и наступит время сотрудничания с царской властью. Ещё дальше вправо занимали место различные черносотенные организации и союзы, включавшие в свой состав полууголовные элементы, смыкавшиеся в своей деятельности с полицией и царской охранкой.

Весь конец «русского октября» Владимир Ильич провел еще в Женеве, напряженно вчитываясь в материалы заграничных газет, жадно ловя каждое новое слово, сказанное о революции. Он ожидал письма от ЦК- Мы знаем, что это письмо было отправлено из Петербурга еще 17 октября. Однако прошло больше двух недель, прежде чем оно достигло Женевы. 15(2) ноября В. И. Ленин закончил большую статью, названную им «Между двух битв». Она была напечатана в последнем номере «Пролетария», вышедшем 25(12) ноября 1905 г., когда сам Владимир Ильич был уже в Петербурге. Номер этот был доведен до выпуска уже Орловским — В. В. Воровским. «Большое сражение, которое дал пролетариат царизму) — писал В. И. Ленин в этой статье, — окончилось. Всероссийская политическая стачка, по-видимому, прекратилась почти везде. Неприятель отступил всего более на одном из флангов (Финляндия), но зато он укрепился на другом (военное положение в Польше). В центре неприятель отступил очень немного, заняв, однако, сильную новую позицию и готовясь к еще более кровавому и более решительному бою. Военные стычки происходят непрерывно по всей линии. Обе стороны спешат пополнить свой урон, сплотить свои ряды, сорганизоваться и вооружиться как можно лучше для следующего сражения»⁶².

Эта удивительно точная характеристика положения, тем более поразительная, что сделана из далека, распространяется и на попытки главы царского правительства графа С. Ю. Витте выступить в роли «примирителя» интересов соперничающих классов и групп. «Витте потирает от удовольствия руки, — указывает Ленин, — видя «великие» успехи своей удивительно хитрой игры. Он сохраняет невинность либерализма, усиленно предлагает министерские портфели вожакам партии кадетов (даже Милюкову, по телеграмме корреспондента «Le Temps»), адресуя собственноручное письмо г. Струве с приглашением вернуться на родину, стараясь изобразить из себя «белого», который одинаково далек и от «красных» и от «черных». А в то же время он приобретает вместе с невинностью и капиталец, ибо остается главой царского правительства, сохраняющего в своих руках всю власть и выжидающего лишь наиболее удобного момента для перехода в решительное наступление против революции» ⁶³.

Ленин едко издевается над кадетами, напоминая читателю, как они готовились к выборам в булыгинскую думу, уже и центральный комитет для руководства кампанией избрали, и юридическое бюро для подачи советов населению. «Одним словом, они уже совсем было улеглись спать, — продолжает Ленин, — на пожалованном всем российским Обломовым диване, как вдруг... невежливым движением плеча пролетариат сбросил Думу и всю «думскую» кампанию»⁶⁴. Поэтому и боятся теперь кадеты пожать графскую руку, поэтому и оглядываются налево, «хотя слюнки и текут у них при виде пышного, украшенного новыми сахарными завитушками думского пирога».

Именно от факта переговоров представителей буржуазии с Витте Ленин переходит к своему главному выводу относительно тогдашнего политического положения. «Переговоры Витте с вождями либеральной буржуазии имеют, несомненно, серьезнейшее политическое значение, но только в том отношении, что они подтверждают лишний раз внутреннее родство либеральничающей бюрократии с защитниками интересов капитала, — только в том отношении, что они показывают лишний раз, как именно и кто именно собирается хоронить русскую революцию. Но эти переговоры и сговоры не удаются именно потому, что революция еще жива. Революция не только жива, — она сильнее, чем когда-либо, она еще далеко, далеко не сказала своего последнего слова, она только начала развертываться во всю ширь сил пролетариата и революционного крестьянства. Вот почему переговоры и сговоры министра-клоуна с буржуазией носят такой мертвенный характер: они не могут получить серьезного значения во время горячей борьбы, когда враждебные силы стоят друг против друга между двух решительных битв»⁶⁵.

Рассказывая о примере железнодорожников, выпустивших воззвание с призывом к рабочим вооружаться, Ленин говорит, что вооружение есть единственная наша гарантия, единственная непризрачная конституция свободной России. Интересно, что через 12 лет в первой же телеграмме большевикам после победы Февральской революции В. И. Ленин повторит этот совет буквально: «Вооружение пролетариата — единственная гарантия»⁶⁶.

В один из последовавших за этим дней пришло, наконец, как уже говорилось выше, письмо от ЦК с указанием конспиративного адреса в Стокгольме, куда за Лениным должен был приехать верный человек из Финляндии. Владимир Ильич поручает Елене Дмитриевне Стасовой и Надежде Константиновне Крупской привести в порядок партийный архив в Женеве и приготовиться к отъезду в Россию. «Я должна была еще остаться на пару недель в Женеве, — вспоминает Н. К. Крупская, — чтобы ликвидировать дела. Вместе с Ильичем разобрали мы его бумаги и письма, разложили по конвертам, Ильич надписал собственноручно каждый конверт. Все было уложено в чемодан и сдано на хранение, кажется т. Карпинскому»⁶⁷. Через Германию Ленин едет в направлении паромной переправы на Швецию. Вот и Треллеборг на шведском берегу, а затем и Стокгольм. Этот путь Ильичу было суждено проделать потом еще раз, в конце марта 1917 года, когда он возвращался в Россию уже навсегда из второй эмиграции.

4 ноября за Лениным приезжает из Гельсингфорса «активист», т. е. член партии активного сопротивления царизму, магистр Ула Кастрен⁶⁸. На следующий день они высаживаются в Ганге (ныне Ханко) и после непродолжительного путешествия по железной дороге приезжают в Гельсингфорс. В городе царила праздничная атмосфера. Все радовались достигнутой победе. По улицам маршировали отряды рабочих с красными повязками и винтовками. Это была Красная гвардия Финляндии, созданная в дни всеобщей забастовки. Ула Кастрен привел Ленина на квартиру к своему брату Гуннару, приват-доценту Гельсингфорсского университета. Поздно вечером к Кастренам пришли посланный специально из Петербурга Центральным Комитетом для встречи с Лениным член Боевой технической группы при ЦК Н. Е. Буренин и библиотекарь Славянского отделения библиотеки Гельсингфорсского университета большевик В. М. Смирнов.

От них из первых рук Владимир Ильич получает подробную информацию о ходе забастовки в Петербурге и Финляндии, о мерах ЦК по вооружению и созданию боевых дружин. На следующий день, 6 ноября, Ленин приходит домой к В. М. Смирнову в его квартиру по Елизаветинской улице, 19 (ныне Лиисанкату). Во время беседы, специально посвященной политическому положению в Финляндии, Ленин высказывает от имени РСДРП поддержку стремлению финского народа к независимости, выражает надежду в конечной победе финского пролетариата. Эти же мысли он повторяет и на встрече с Ю. Сиролой и другими финляндскими социал-демократами. Владимир Ильич написал из Гельсингфорса письмо Надежде Константиновне в Женеву, где советует ей ехать в Россию так же, как и он: через Стокгольм и Ханко. Вечером 7 ноября Ленин выезжает из Гельсингфорса в Петербург.

На Финляндском вокзале 8 ноября 1905 г. В. И. Ленина встречает уже знакомый ему Н. Е. Буренин и провожает его на квартиру своей сестры, В. Е. Ивановой на Можайской улице, 8, кв. 14. Там он встретился с Л. Б. Красиным, членом ЦК РСДРП, и другими партийными работниками. Первый день, проведенный В. И. Лениным в Петербурге, оказался чрезвычайно насыщенным. По приглашению члена ЦК РСДРП П. П. Румянцева он переезжает к нему на 10-ю Рождественскую (ныне 10-я Советская) ул., 1/41, кв. 3 (здесь Владимир Ильич прожил без прописки около десяти дней, до приезда в столицу Н. К. Крупской).

Ленин вместе с несколькими партийными работниками едет на Преображенское кладбище, где похоронены жертвы Кровавого воскресенья (ныне кладбище Жертв 9 Января). В молчании стоит он у осевших могильных холмов, уже припорошенных первым снегом... Затем Ленин приезжает в центр города, на Николаевскую улицу (ныне ул. Марата), в дом 33, где в квартире зубного врача Ю. И. Лаврентьевой устроена тайная явка большевиков. Ленин приглашает пришедших сюда же В. А. Шелгунова и М. Н. Лядова принять участие в завтрашнем расширенном заседании редакции газеты «Новая жизнь». После этого он приходит в здание Рождественских курсов лекарских помощников и фельдшериц на Суворовском проспекте, 4, где участвует в заседании Петербургского комитета РСДРП. Тут он выступает с первой речью. Она посвящена отношению партии к Совету рабочих депутатов. После окончания заседания Ленин идет на ближайшую почту и отправляет телеграмму в далекую солнечную Флоренцию. В ней он просит А. В. Луначарского спешно вернуться в Петербург для участия в выпуске «Новой жизни». Еще 10 минут ходьбы, и окруженный группой партийных работников Ленин возвращается на квартиру П. П. Румянцева⁶⁹.

Какие же события произошли в Петербурге и в России в ту первую неделю ноября 1905 г., пока В. И. Ленин ехал из Швейцарии на родину? Еще 26 октября стихийно вспыхнуло восстание солдат и матросов в Кронштадте. Только батальоны гвардейских Преображенского и Павловского полков, прибывшие 27 октября на баржах в Кронштадт, сумели подавить это восстание. На петербургских заводах стихийно шло вооружение рабочих, явочным порядком вводился восьмичасовой рабочий день. На очередном заседании Совета рабочих депутатов 29 октября депутаты рассказывали, как рабочие собирают деньги для покупки револьверов и ружей, делают холодное оружие, создают рабочие дружины, снаряжают патрули для защиты рабочих районов от черносотенцев и полиции. В конце октября и начале ноября петербургский пролетариат проводил кампанию солидарности с кронштадтскими матросами, только что ставшими жертвами царских карателей, и рабочим классом Польши, объявленной на осадном положении. В листовке Петербургского комитета РСДРП «К революционному народу Петербурга» разоблачалась царская «свобода»: свобода вешать, расстреливать и грабить. Большевики призывали рабочих вооружаться и готовиться идти «на окончательный штурм уже наполовину, разрушенной крепости монархии»⁷⁰.

1 ноября на многих фабриках и заводах начались митинги протеста, а Петербургский Совет рабочих депутатов объявил о начале всеобщей стачки с 12 часов дня 2 ноября 1905 г. под лозунгом «Долой полевые суды! Долой смертную казнь! Долой военное положение в Польше и по всей России!»⁷¹. 3 ноября в Петербурге бастовали 526 предприятий с 119232 рабочими⁷². Забастовка продолжалась до 6—7 ноября и была поддержана железнодорожниками Петербургского узла. В листовке Петербургского комитета РСДРП по поводу прекращения забастовки говорилось: «Мы прекращаем забастовку так же дружно, как начали ее! Но мы не прекращаем нашей борьбы. Пусть рабочие теперь усиленно сплачиваются и вооружаются. Пусть готовятся к решительному натиску на ненавистную монархию. Да здравствует демократическая республика! Да здравствует революционный пролетариат! Да здравствует социализм!»⁷³. 6 ноября в Петербурге было создано Центральное бюро профессиональных союзов.

Вот в какой момент прибыл В. И. Ленин в Петербург. Борьба с царской властью была на подъеме. Питерский пролетариат своей ноябрьской стачкой доказал, что уровень его революционной активности и организованности все еще очень велик. Вторая всеобщая забастовка в Петербурге очень испугала власти. Сам Витте обратился с призывом к «братцам-рабочим» вернуться к станкам. После организованного окончания забастовки петербургский градоначальник по приказу министра внутренних дел П. Н. Дурново отдал приказ о разоружении боевых патрулей на рабочих окраинах, и 8 ноября, когда Владимир Ильич уже работал в столице, в разных местах Петербурга произошло несколько столкновений рабочих патрулей с полицией.

События конца октября и начала ноября 1905 г. показали громадный авторитет и силу такого учреждения, созданного революционным творчеством революционных масс, как Совет рабочих депутатов. Не случайно именно отношению к Совету посвятил В. И. Ленин свое первое выступление в Петербурге. Он уже имел вполне сложившуюся точку зрения. Еще 2 ноября в Женеве он начал писать письмо в редакцию большевистской газеты «Новая жизнь» под названием «Наши задачи и Совет рабочих депутатов». Статья эта осталась в 1905 г. неопубликованной, но ее идеи были использованы В. И. Лениным во многих его статьях и устных выступлениях.

«Недостает теперь как раз объединения всех действительно революционных, всех действующих уже революционно сил, — писал В. И. Ленин в статье «Наши задачи и Совет рабочих депутатов». — Недостает общероссийского политического центра, живого, свежего, сильного глубокими корнями в народе, пользующегося безусловным доверием масс, обладающего кипучей революционной энергией, связанного тесно с организованными революционными и социалистическими партиями. Такой центр может быть создан только революционным пролетариатом, который провел блестяще политическую стачку, который организует теперь всенародное вооруженное восстание, который завоевал России половину свободы и завоюет полную свободу.

Спрашивается, почему бы Совету рабочих депутатов не явиться зародышем такого центра? Потому, что в Совете заседают не только социал-демократы? Это не минус, а плюс. Мы все время говорили о том, что необходимо боевое объединение между социал-демократами и революционными буржуазными Демократами. Мы об этом говорили,- а рабочие это сделали»⁷⁴. Статья В. И. Ленина была направлена против тех большевиков, которые подходили к Совету с сектантских позиций, требовали подчинения Совета только одной партии, третировали Совет вообще на том лишь основании, что в нем представлены и рабочие социалисты-революционеры. «Мы считаем по-прежнему воззрения социалистов-революционеров не социалистическими, — пояснял Ленин, — а революционно-демократическими. Но для боевых целей мы обязаны идти вместе при полной партийной самостоятельности, а Совет есть именно боевая организация и должен быть таковой. Выгонять преданных и честных революционеров-демократов в такой момент, когда мы делаем именно демократическую революцию, было бы нелепостью и безумием»⁷⁵.

В реально существовавшем Совете рабочих депутатов В. И. Ленин увидел прообраз будущего временного революционного правительства, о котором он писал с февраля 1905 г. «На мой взгляд, — отмечал Владимир Ильич, — Совет рабочих депутатов в качестве политически-руководящего революционного центра является не слишком широкой, а наоборот, слишком узкой организацией. Совет должен провозгласить себя временным революционным правительством или составить таковое, обязательно привлекая для этого новых депутатов не от рабочих только, а, во-первых, от матросов и солдат, которые повсюду потянулись уже к свободе, во-вторых, от революционного крестьянства, в-третьих, от революционной буржуазной интеллигенции. Совет должен выбрать сильное ядро временного революционного правительства и пополнить его представителями всех революционных партий и всех революционных (но, конечно, только революционных, а не либеральных) демократов»⁷⁶.

Этим замечательным планам и идеям не суждено было воплотиться в жизнь тогда, в 1905 г. Но они были так глубоко продуманны, так пережиты В. И. Лениным, так запечатлелись в его памяти, что впоследствии, в начале 1917 г., еще до Февральской революции в России, послужили для Владимира Ильича вместе с идеями Маркса и Энгельса о Парижской коммуне отправным моментом для понимания роли Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов как формы нового пролетарского государственного устройства. Его тетрадь с выписками «Марксизм о государстве» показывает, что толчком к этому выводу послужили русские Советы 1905 г.⁷⁷.

Правда, в ленинских идеях о Советах 1905— 1906 г. мы еще не находим их противопоставления парламентаризму, демократической республике. Слишком кратким был момент существования реальных Советов, недостаточен их опыт «государственной деятельности». Но идея власти Советов, хотя бы как власти переходной к демократической республике, власти временной выражена в достаточной степени в тех же трудах. Это и указания на то, чем именно Совет должен быть сам или как выделить крепкое ядро Временного революционного правительства, это и прямые ленинские высказывания о Советах как зачатках революционной власти. В завершение статьи «Наши задачи и Совет рабочих депутатов» В. И. Ленин писал: «Вот как рисуется мне развитие Совета рабочих депутатов в временное революционное правительство»⁷⁸. Сказано было точно и недвусмысленно.

С утра 9 ноября 1905 г. Ленин прибыл в редакцию газеты «Новая жизнь». Весело щурясь, он улыбался, вспоминая свои строки о том, что партия откроет скоро свой Центральный Орган на Невском проспекте. Это предсказание сбылось, и вот теперь он входил в дом № 68/40 на Невском, на углу Фонтанки. Всего в одном квартале отсюда располагались редакции ведущих буржуазных русских газет «Новое время», «Вечернее время». Теперь и большевики работали здесь же над выпуском номеров своей ежедневной газеты. На совещании редколлегии все согласились с тем, что Владимиру Ильичу придется теперь фактически быть главным редактором «Новой жизни». Тут же в редакции провели и заседание Центрального Комитета РСДРП с участием В. И. Ленина, на котором было принято обращение к партийным организациям о созыве IV съезда РСДРП для решения вопроса об объединении партии. После этого Ленин возвращается на квартиру Румянцева и пишет там статью «О реорганизации партии», посвященную созыву IV съезда РСДРП. Затем уже вечером он отправляется на Коломенскую улицу, в дом 39, где в типографии «Народная польза» печаталась «Новая жизнь». Он отдает свою статью прямо в типографию, и утром 10 ноября 1905 г. в газете появляется первая ленинская работа. В ней он говорит о задачах партии в области укрепления ее организации. «Условия деятельности нашей партии, — указывает Ленин, — коренным образом изменяются. Захвачена свобода собраний, союзов, печати. Конечно, эти права до последней степени непрочны, и полагаться на теперешние свободы было бы безумием, если не преступлением. Решительная борьба еще впереди, и подготовка к этой борьбе должна стоять на первом плане. Конспиративный аппарат партии должен быть сохранен. Но вместе с тем безусловно необходимо использовать самым широким образом теперешний, сравнительно более широкий простор. Безусловно необходимо наряду с конспиративным аппаратом создавать новые и новые, открытые и полуоткрытые партийные (и примыкающие к партии) организации. Без этой последней работы приспособить нашу деятельность к новым условиям, оказаться в состоянии решить новые задачи, немыслимо...»⁷⁹

Ленин с головой окунается в партийную работу: «Мы, эмигранты-, соскучились по практике», — говорил он. Встречи, беседы с партийными товарищами. Беседы часто за полночь на квартире П. П. Румянцева, на явках, у людей, которые еще вчера были незнакомыми, а сегодня доброжелательно и приветливо предоставляют свой кров вчерашнему эмигранту. «С каким нетерпением мы ждали приезда Ленина! — вспоминала М. М. Эссен. — Наконец он приехал и в тот же день пришел на заседание Петербургского комитета и потребовал полного отчета о работе. Он сразу понял и нашу горячность, наши настроения, готовность к борьбе, но сразу увидел нашу неопытность, осудил заседательскую суету и здорово выругал нас за то, что мы допустили, чтобы во главе Совета рабочих депутатов очутились меньшевики»⁸⁰.

Очень интересны воспоминания М. Н. Лядова о тех изменениях, которые Ленин внес в работу редакции «Новой жизни». «Еще⁸¹ его возмущало, — пишет мемуарист, — что вся хроника по примеру буржуазных газет заполнена придворными и министерскими сплетнями, а настоящей рабочей хроники нет. Надо всех разогнать, кто составляет хронику, набрать настоящих рабочих-хроникеров, они и только они могут дать то, что нам нужно, связать нас с массами.

Возмущали Ильича и высокие оклады, которые назначили себе редакторы»⁸². На вышеупомянутом совещании большевистской части редакций «Новой жизни» В. И. Ленин по утверждению Лядова, предложил порвать договор с поэтом Минским, выгнать поэтов и писателей, в частности Теффи, поэтессу Зинаиду Гиппиус, взять ведение газеты целиком в свои руки, установить правило, чтобы никто из редакторов не имел права получать больше ста рублей. После этого, продолжает свой рассказ Лядов, «Румянцев вскочил как ошпаренный и начал доказывать, что нельзя нарушать подписанного договора, что это вызовет скандал во всем писательском мире. Ильич его сразу оборвал:

— Пустяки вы говорите. Мы хотим свергнуть самодержавие, живем в революционное время и будем бояться нарушить договор с буржуазными писателями, будем бояться общественного мнения буржуазной газетной братии? Пустяки все это. Нам интересы партии дороже. Нам нужно создать газету, где каждый рабочий чувствовал бы себя как дома, куда он мог бы прийти со своей малограмотной корреспонденцией и знал бы, что его здесь выслушают, его статейку исправят, отпечатают»⁸³. Большинство присутствовавших на заседании одобрило предложения Ленина, и «все декаденты и «без пяти минут большевики» исчезли из редакции и со страниц „Новой жизни“» ⁸⁴.

Отголоски этих споров мы находим в ленинской статье «Партийная организация и партийная литература», напечатанной в «Новой жизни» 1 ноября 1905 г. Ленин отмечает, что до октября — ноября 1905 г. литература четко разделялась на нелегальную, которая была на 100% партийной, и легальную, формально непартийную, но «тяготевшую» к той или иной партии. Теперь пролетариат завоевал половину свободы. «Революция еще не закончена, — указывает Ленин. — Если царизм уже не в силах победить революцию, то революция еще не в силах победить царизма. И мы живем в такое время, когда всюду и на всем сказывается это противоестественное сочетание открытой, честной, прямой, последовательной партийности с подпольной, прикрытой, «дипломатичной», увертливой «легальностью». Это противоестественное сочетание сказывается и на нашей газете...»⁸⁵

Но уже и сейчас открытая печать может быть на 9/10 партийной, и пролетариат Должен противопоставить этот принцип буржуазной предпринимательской торгашеской печати, буржуазному литературному карьеризму. «В чем же состоит этот принцип партийной литературы? — пишет Ленин. — Не только в том, что для социалистического пролетариата литературное дело не может быть орудием наживы лиц или групп, оно не может быть вообще индивидуальным делом, не зависимым от общего пролетарского дела. Долой литераторов беспартийных! Долой литераторов сверхчеловеков! Литературное дело должно стать частью общепролетарского дела, «колесиком и винтиком» одного-единого, великого социал-демократического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса. Литературное дело должно стать составной частью организованной, планомерной, объединенной социал-демократической партийной работы»⁸⁶.

«Каждый волен писать и говорить все, что ему угодно, — отвечает Ленин испуганным защитникам свободы слова из редакции «Новой жизни», — без малейших ограничений. Но каждый вольный союз (в том числе партия) волен также прогнать таких членов, которые пользуются фирмой партии для проповеди антипартийных взглядов. Свобода слова и печати должна быть полная. Но ведь и свобода союзов должна быть полная. Я обязан тебе предоставить, во имя свободы слова, полное право кричать, врать и писать что угодно. Но ты обязан мне, во имя свободы союзов, предоставить право заключать или расторгать союз с людьми, говорящими то-то и то-то»⁸⁷. Так внутренний спор в редакции стал поводом для весьма примечательных и откровенных высказываний В. И. Ленина о позиции большевиков по поводу свободы слова, которые не потеряли своей актуальности и в наше время.

Уделяя главное внимание выправлению линии «Новой жизни», В. И. Ленин стремится ознакомиться со всеми сторонами политической жизни тогдашнего Петербурга, притаившегося в ожидании новых битв между царской властью и революционным народом. 12 ноября Ленин первый раз приходит на заседание Петербургского Совета рабочих депутатов, чтобы лично увидеть работу этого органа революционного творчества народа⁸⁸. Он записывает выступления депутатов, обдумывает возможность своего выступления. Такая возможность предоставляется на следующий день. Все в том же зале Вольного экономического общества на 4-й Роте (ныне 4-я Красноармейская ул.), д. 1, Ленин выступает по вопросу о мерах борьбы с локаутом, объявленным капиталистами в ответ на явочное введение 8-часового рабочего дня рабочими. Он предлагает свой проект резолюции, который на следующий день принимает Исполком Совета в качестве своего постановления. Ленин квалифицировал локаут как провокацию буржуазии и царского, правительства. «Совет рабочих депутатов заявляет, — говорилось далее в постановлении, — что дело свободы в опасности. Но рабочие не поддадутся на эту провокацию правительства. Рабочие не примут сражения в тех невыгодных условиях, в которых хочет навязать им сражение правительство. Мы должны приложить и приложим все усилия, чтобы объединить всю борьбу и всероссийского пролетариата, и революционного крестьянства, и армии, и флота, которые геройски подымаются уже за свободу»⁸⁹.

Выступление В. И. Ленина на заседании Петербургского Совета 13 ноября стало большим событием. Оно запомнилось многим большевикам, присутствовавшим тогда в зале Вольного экономического общества. «Владимир Ильич вначале заметно волновался,— вспоминала Л. А. Фотиева,— был очень бледен. Да и не удивительно: это было его первое выступление на открытом массовом собрании рабочих. Об этом он страстно мечтал в тяжелые, долгие годы эмиграции. Волновались и мы, его ученики и младшие товарищи по работе»⁹⁰. М. М. Эссен рассказывает об эмоциональном впечатлении от речи Ленина: «Повеяло настоящим воздухом революции, будто раздвинулись тесные стены зала заседания и перед нашими глазами развернулся безбрежный мир огромных революционных перспектив. Повеяло воздухом Коммуны»⁹¹. А. К. Воронский в своих воспоминаниях об этом выступлении В. И. Ленина подчеркивает его «стремительную уверенность, властный напор на слушателей и сосредоточенную деловитость»⁹². Ленин как бы беседовал с огромной аудиторией, передает свои впечатления Б. А. Бреслав, Владимир Ильич связывал борьбу рабочего класса с достижением ее конечной цели, социализма⁹³. По словам Л. А. Фотиевой, знакомый ей по Парижу «товарищ Бэр» при первых же звуках голоса Ленина сказал ей: «Как у него сейчас душа-то играет!»⁹⁴.

«Когда заседание кончилось, — продолжает свой рассказ Л. А. Фотиева, — мы с товарищами направились, как обычно, в расположенный неподалеку ресторан «Вена». В этом демократическом ресторане для нас была отведена особая комната. Здесь за столиками располагалось человек 15—20 партийных товарищей, чтобы поужинать, передохнуть, обменяться впечатлениями. На этот раз с нами был Ленин. Радостно возбужденный, он шутил, смеялся. Вспоминая речь Хрусталева, который после выступления Ленина в популярной форме применительно к пониманию самых неподготовленных слушателей повторял то, о чем говорил Владимир Ильич, он сказал: «Хрусталев переводит нас на русский язык». Выйдя из ресторана, мы с товарищем Красиковым на извозчике проводили Владимира Ильича до места его ночлега. По дороге говорили о Надежде Константиновне, которая осталась в Женеве для ликвидации дел и вскоре должна была приехать»⁹⁵.

Между тем общая политическая обстановка по-прежнему характеризовалась противостоянием сил революции и царской контрреволюции. Ряд новых выступлений в стране показывал, что силы революции все еще находятся на подъеме. 11—12 ноября революционное возбуждение охватило Севастополь. Состоялся общегородской митинг и демонстрация, был избран Совет матросских, рабочих и солдатских депутатов. 13 ноября на крейсере «Очаков» и на других судах началось восстание. Восставшие обратились к революционно настроенному лейтенанту П. П. Шмидту, уволенному недавно в отставку за участие в матросском митинге в октябре 1905 г., с просьбой командовать восставшими судами Черноморского флота. 14—15 ноября восстание было в самом разгаре. 15 ноября Всероссийский съезд почтово-телеграфных служащих объявил забастовку и потребовал улучшения экономического положения почтовиков. К ней присоединились работники почт и телеграфов Петербурга, Киева, Тифлиса, Ростова-на-Дону, Новороссийска, Таганрога, Пятигорска, Железноводска, Екатеринодара и ряда других городов. 16 ноября почтово-телеграфная стачка стала всеобщей и парализовала главные средства связи империи.

17 ноября в Москве состоялось собрание 64 депутатов от ряда предприятий, которое высказалось за организацию по образцу Петербурга Совета рабочих депутатов. Такие Советы действовали уже в десятках городов России и всюду проявляли себя как зачатки революционной власти. 22 ноября состоялось первое заседание Московского Совета рабочих депутатов, а 24 ноября такой Совет возник в Одессе.

Революция неудержимо шла вперед. Движение охватывало все новые слои рабочих, воинские части, крестьян многих губерний. Царские власти во многих местах под влиянием всех этих событий находились в растерянности. Вместе с тем неуклонно проявлялось стремление правительства подавить все революционные выступления вооруженной рукой, а не искать политического разрешения кризиса путем каких-то новых уступок. Министр внутренних дел П. Н. Дурново настойчиво предлагал С. Ю. Витте перейти к репрессиям. Витте, соглашаясь с их необходимостью, все же считал необходимым выждать еще 5—10 дней.

В своих статьях, регулярно печатавшихся в «Новой жизни», Владимир Ильич отмечал обе эти стороны политического положения: и наступление революции, и подготовку контрреволюции к ответным ударам. Так, в статье «Неудавшаяся провокация», напечатанной в «Новой жизни» 15 ноября, Ленин так комментирует написанную им и принятую Советом резолюцию о борьбе рабочего класса с локаутами: «На вызов к борьбе в одиночку он ответил призывом к объединению борьбы по всей России, он ответил немедленными мерами к укреплению союза революционных рабочих с революционным крестьянством, с теми частями армии и флота, которые начинают восстание во всех концах России»⁹⁶. Ленин призывает сберечь силы для общего выступления, использовать захваченные свободы для увеличения «во сто раз» агитации и организации. В том же номере газеты помещается статья Ленина «Войско и революция», посвященная матросскому восстанию в Севастополе. Владимир Ильич показывает важность того факта, что среди солдат и матросов началось свое движение. «Требования солдат-граждан суть требования социал-демократии, — заявляет он, — требования всех революционных партий, требования сознательных рабочих. Вступление в ряды сторонников свободы, переход на сторону народа обеспечит победу дела свободы и осуществление солдатских требований»⁹⁷.

На весть о подавлении восстания в Севастополе Ленин отвечает статьей «Чашки весов колеблются», где заверяет, что впереди «новые Кронштадта и новые Севастополи». «О чем говорят последние политические события — эта новая и великая стачка почтово-телеграфных служащих, этот рост брожения и революционной организации в армии и даже полиции, эта победа бессознательного и скованного дисциплиной войска над армией свободы в Севастополе, это невиданное еще падение курса государственных бумаг? Они говорят о том, что самодержавие выпускает свои последние выстрелы, расходует свои последние резервы. Даже биржа, верноподданная, буржуазно-трусливая и буржуазно-жаждущая окончания революции, биржа не верит «победителям» под Севастополем. Эти события говорят о том, что революционный народ неуклонно расширяет свои завоевания, поднимая новых борцов, упражняет свои силы, улучшает организацию и идет вперед к победе, идет вперед неудержимо, как лавина»⁹⁸.

Регистрируя все новые успехи революционных сил, Ленин не забывает и «старого врага» — либеральную буржуазию. Он подмечает складывающийся союз между самодержавием и буржуазией. Он проявился и в массовом локауте, и в резолюциях ноябрьского земского съезда в Москве. «Пора размежеваться, — пишет он в статье «Революционная канцелярщина и революционное дело», напечатанной в «Новой жизни» 20 ноября 1905 г. — Направо — самодержавие и либеральная буржуазия, которых сплотило фактически то, что они не хотят передачи учредительному собранию всей власти единой, полной и нераздельной. Налево — социалистический пролетариат и революционное крестьянство или, шире, вся революционная буржуазная демократия. Они хотят полноты власти для учредительного собрания. Они могут и должны заключить для этой цели боевой союз, не сливаясь, конечно, друг с другом. Им нужны не бумажные проекты, а боевые меры, не организация канцелярской работы, а организация победоносной борьбы за свободу»⁹⁹.

Между тем еще утром 18 ноября 1905 г. в Петербург приезжает Н. К. Крупская. «Четыре года почти прожила я за границей, — рассказывает она, — и смертельно стосковалась по Питеру. Он теперь весь кипел, я это знала, и тишина Финляндского вокзала, где я сошла с поезда, находилась в таком противоречии с моими мыслями о Питере и революции, что мне вдруг показалось, что я вылезла из поезда не в Питере, а в Парголове. Смущенно я обратилась к одному из стоявших здесь извозчиков и спросила: «Какая это станция?» Тот даже отступил, а потом насмешливо оглядел меня и, подбоченясь, ответил: «Не станция, а город Санкт-Петербург». На крыльце вокзала меня встретил Петр Петрович Румянцев ¹⁰⁰. Он сказал, что Владимир Ильич живет у них, и мы поехали куда-то с ним на Пески»¹⁰¹.

Свидание их было кратким, а затем Надежду Константиновну проводили на найденную для нее квартиру в меблированном доме О. А. Мухиной на Большой Морской (ныне ул. Герцена), д. 16/8. Несколько раз в течение последующих пяти дней Ленин приходил сюда, и Надежда Константиновна рассказывала ему о своих встречах и разговорах то с горничными, то с дворниками. В их разговорах своеобразно проявлялось понимание революции простым народом. Владимир Ильич чрезвычайно ценил эту способность Надежды Константиновны запросто говорить с любым собеседником и называл ее способным «обследователем и репортером» ¹⁰².

Сам Владимир Ильич все эти дни напряженно работал. Главным по-прежнему была «Новая жизнь». Там ленинские статьи шли теперь в качестве передовых и чаще всего печатались без подписи, определяя боевой тон газеты. Радостным событием был приезд из Флоренции А. В. Луначарского, который немедленно включился в журналистскую работу в газете. «Первое время, — вспоминал Луначарский, — мои непосредственные встречи с Лениным происходили почти исключительно на почве интенсивной работы в газете. Владимир Ильич чувствовал себя вообще чрезвычайно возбужденным, бодрым и был в самом боевом настроении. Но от него, конечно, не ускользала опасность положения, значительная шаткость добытых завоеваний» ¹⁰³.

М. Н. Лядова Ленин послал за границу, чтобы он заручился согласием на сотрудничество в «Новой жизни» К. Каутского, Меринга, Розы Люксембург, Геда и Лафарга. Это было бы противовесом меньшевистской газете. «Начало», в которой в числе сотрудников были названы чуть ли не все деятели международной социал-демократии¹⁰⁴. В редакции «Новой жизни» произошла и первая встреча В. И. Ленина с Горьким. М. Ф. Андреева пишет в своих воспоминаниях, что как только в середине ноября они приехали с Алексеем Максимовичем из Москвы в Петербург, то сразу же пошли на Невский в редакцию газеты. «Помню, — продолжает М. Ф. Андреева, — как Ленин вышел к нам навстречу из каких-то задних комнат и быстро подошел к Алексею Максимовичу. Они долго жали друг другу руки. Ленин радостно смеялся, а Горький, сильно смущаясь и, как всегда при этом, стараясь говорить особенно солидно, басистым голосом, все повторял подряд: — Ага, так вот Вы какой... Хорошо, хорошо! Я очень рад, очень рад»¹⁰⁵. Надежда Константиновна Крупская, заходившая иногда повидать Владимира Ильича в редакции, свидетельствует, что там он был всегда занят ¹⁰⁶.

Несмотря на эту колоссальную занятость, Ленин находил время для публичных выступлений, для посещения собраний большевиков. Он выступал в Технологическом институте в дискуссии с меньшевиками по аграрному вопросу. Его речь по текущему моменту слушают рабочие на собрании в Соляном городке. «С каким вниманием, с какой жадностью, — вспоминает М. М. Эссен, — слушали рабочие его доклады о программе и тактике партии большевиков, в которых он давал анализ событиям, характеристику отдельных партий, разъяснял классовый характер революции, ее движущие силы, беспощадно критиковал тактику меньшевиков, эсеров, кадетов!»¹⁰⁷.

16 ноября В. И. Ленин выступил в зале Вольного экономического общества на собрании партийных работников Петербургского комитета РСДРП с докладом «Критика аграрной программы партии социалистов-революционеров». Собрание это было прервано вмешательством полиции. По воспоминаниям А. К. Воронского, уходя с трибуны, Ленин бросил в зал: «По случаю свободы собраний собрание закрывается!»¹⁰⁸ Ленин все-таки закончил этот доклад, прерванный полицией. Он сделал это на собрании в помещении частной гимназии О. К. Витмер 23 ноября 1905 г.¹⁰⁹. В этот день «Новая жизнь» печатает статью В. И. Ленина «Умирающее самодержавие и новые органы народной власти». «Растет восстание, — пишет Ленин в начале этой статьи. — Растет бессилие, растерянность, разложение самодержавного виттевского правительства. Растет вширь и вглубь организация самых различных групп, слоев и классов народа, организация революционных и контрреволюционных сил»¹¹⁰.

Эта статья изобиловала особенно резкими выпадами против правительства и либеральной буржуазии, указывала, что на смену царской власти растут в огне восстания органы народной власти, будет создано и временное революционное правительство. «Выбирайте же, господа, — риторически обращался Ленин к либеральным буржуа, — в переднюю ли г-на Витте, чтобы клянчить кусочки свободы, чтобы торговаться из-за урезывания свободы, — или в «органы власти народа», или во временное революционное правительство, чтобы беззаветно бороться за полную свободу. Выбирайте!»¹¹¹. Эта статья показалась невозможной царским чиновникам даже по тем, крайне либеральным временам фактической свободы печати. И петербургский цензурный комитет принял решение привлечь редактора-издателя газеты «Новая жизнь» поэта Н. М. Минского к судебной ответственности за напечатание этой ленинской статьи¹¹².

Владимир Ильич решает в этот день поселиться вместе с Надеждой Константиновной в меблированных комнатах «Сан-Ремо» (Невский пр., 90), так как жить ему у П. П. Румянцева было уже неудобно, а находиться все время врозь с Надеждой Константиновной было обидно. Все же из осторожности прописались под чужими фамилиями и прожили здесь неделю¹¹³. Но неделя эта оказалась весьма богатой событиями и знаменовала собой переход правительства С. Ю. Витте в наступление на силы революции. «Схватка с правительством приближалась, — рассказывала об этом времени Н. К. Крупская. — Ильич открыто писал в «Новой жизни», что армия не может и не должна быть нейтральной, писал о всеобщем народном вооружении. 26 ноября был арестован Хрусталев-Носарь. Заменил его Троцкий»¹¹⁴.

Это решение было принято с участием В. И. Ленина на заседании членов Исполнительного комитета Петербургского Совета на квартире у присяжного поверенного И. Д. Соколова на Малой Морской, д. 14 (ныне ул. Гоголя), 26 ноября. На следующий день в квартире Горького на Знаменской улице собрался Центральный Комитет РСДРП. На нем Ленин выступал по вопросам вооруженного восстания, дальнейшего укрепления редакции «Новой жизни», создания в Москве большевистской газеты «Борьба». На другом совещании членов ЦК Ленин обсуждал вопрос об организации в Петербурге легальной большевистской типографии. Он беседовал с Лядовым, который прекрасно справился с порученным делом и привез согласие от ряда деятелей международного социал-демократического движения выступать в большевистской «Новой жизни»¹¹⁵. Видимо, реально существовавшая свобода печати оказывала свое воздействие и на большевиков. Ни сохранившиеся письма и материалы, ни воспоминания активных работников не дают основания полагать, что кто-либо думал о возможности закрытия каких-либо из издававшихся газет.

Между тем случилось именно это. «2 декабря, — рассказывает Н. К. Крупская, — Совет рабочих депутатов выпустил манифест с призывом отказываться от уплаты казенных платежей. 3 декабря за напечатание этого манифеста было закрыто восемь газет, в том числе «Новая жизнь». Когда я 3-го по обыкновению отправилась на явку в редакцию, нагруженная всякой нелегальщиной, у подъезда меня остановил газетчик. «Газета «Новое время», — громко выкрикивал он и между двумя выкриками вполголоса предупредил: «В редакции идет обыск!». «Народ за нас»,— заметил по этому поводу Владимир Ильич»¹¹⁶.

Закрытие левых газет, в том числе «Новой жизни», арест всего состава Петербургского Совета рабочих депутатов показывали, что дни относительных свобод прошли, что правительство переходит в наступление, что дни новой схватки, о которой предупреждал Ленин, уже наступили. Резко усилилась и полицейская слежка за социал-демократами. Как раз накануне, 1 декабря, Ленин и Крупская поселились первый и единственный раз легально на квартире П. Г. Воронина, знакомого М. И. Ульяновой, по Греческому пр., д. 15/8, кв. 9. И уже через несколько часов после прописки, 2 декабря, они обнаружили слежку за домом. 4 декабря они покидают квартиру Воронина, вновь расстаются и переходят на нелегальное положение. Ночь с 4 на 5 декабря 1905 г. Ленин проводит на квартире О. К. Витмер. 5 декабря Ленин переходит на квартиру к В. Д. Бонч-Бруевичу на 2-ю Рождественскую ул. (ныне 2-я Советская), д. 27. Но тут он и «Бонч» узнают, что жена Владимира Дмитриевича, В. М. Величкина, арестована вместе с членами Петербургского Совета рабочих депутатов. Приходится им уходить на другую квартиру.

Куда податься? Выручает Л. Б. Красин, устроивший Ленина на квартире члена Боевой технической организации при ЦК РСДРП И. П. Павлова на Бронницкой ул., 7¹¹⁷.

В те же дни полным ходом шла подготовка IV съезда партии, вернее только ее большевистской части, которая и должна была решить вопрос, объединяться ли с меньшевиками. Съезд наметили провести в Таммерфорсе, подальше от глаз царских жандармов и полицейских. 10 декабря 1905 г. Ленин и Крупская выехали из Петербурга в Таммерфорс. Но дни, предшествующие этому съезду, оказались связанными с высшим подъемом революции 1905—1907 гг., были насыщены политическими событиями первостепенной важности.

Примечания:

⁵² Подробнее см.: Старцев В. И. Русская буржуазия и самодержавие в 1905—1917 гг. Л., 1977, с. 8—9.

⁵³ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 12, с. 27.

⁵⁴ Там же, с. 29—30.

⁵⁵ См.: Всероссийская политическая стачка, с. 374—377.

⁵⁶ Н. И. Бобриков — генерал-губернатор Финляндии в 1898—1904 гг. Проводил руссификаторскую политику в крае. С согласия Николая II ввел ряд мер, ограничивавших финляндскую конституцию: обязательный государственный русский язык, упразднение финских войск и др. «Бобриковщина» вызвала резкое усиление национально-освободительного движения и сепаратистских настроений. Возникла партия пассивного сопротивления царизму, а затем и активного. По приговору «активистов» 3 июня 1904  г. Евгением Шауманом было произведено покушение на Бобрикова в здании финляндского сената. От полученных револьверных ранений Бобриков в тот же день скончался.

⁵⁷ См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 12, с. 413.

⁵⁸ См.: Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника (далее— Биохроника). Т. 2. М., 1971, с. 188—189.

⁵⁹ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 12, с. 36.

⁶⁰ Там же, с. 37.

⁶¹ См. примечание 39 к 22 тому Полн. собр. соч. В. И. Ленина.

⁶² Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 12, с. 49.

⁶³ Там же, с. 50.

⁶⁴ Там же, с. 52.

⁶⁵ Там же, с. 52—53.

⁶⁶ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 31, с. 7.

⁶⁷ Крупская Н. К. Воспоминания о В. И. Ленине. — Воспоминания о В. И. Ленине в 5-ти т. Изд. 2-е. Т. 1. М., 1979, с. 296—297.

⁶⁸ См.: Биохроника, т. 2, с. 194—195; Дашков Ю. Ф. По ленинским местам Скандинавии. М., 1971, с. 54—55.

⁶⁹ См.: Биохроника, т. 2, с. 195—196.

⁷⁰ Листовки петербургских большевиков, т. 1. М., 1939, с. 270—271.

⁷¹ Сын отечества, 1905, 2 ноября.

⁷² См.: Известия Совета рабочих депутатов, 1905, 4 ноября.

⁷³ Листовки петербургских большевиков, с. 279—280.

⁷⁴ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 12, с. 64—65.

⁷⁵ Там же, с. 65.

⁷⁶ Там же, с. 66.

⁷⁷ См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 33, с. 154, 228, 230. (В особенности на с. 228: «Русская революция... показала шире „Советы рабочих депутатов“, „железнодорожных депутатов“, „солдатских и матросских депутатов”, „крестьянских депутатов”».)

⁷⁸ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 12, с. 70.

⁷⁹ Там же, с. 83.

⁸⁰ Эссен М. М. Указ. соч., с. 142.

⁸¹ М. Н. Лядов утверждал, что первым обстоятельством, вызвавшим недовольство В. И. Ленина, было то, что редакция рабочей газеты поместилась на Невском. В свете приводившегося нами выше письма самого В. И. Ленина от 26 (13) октября 1905  г. о том, что он желал бы, чтобы Центральный Орган партии удалось «печатать на Невском», данное утверждение мемуариста  выглядит малоубедительным. Напомним, что и редакции всех остальных большевистских газет всегда помещались в центре города.

⁸² Лядов М. Н. Из жизни партии в 1903—1907 гг. Воспоминания. М., 1956, с. 114.

⁸³ Лядов М. Н. Указ. соч., с. 115.

⁸⁴ Там же, с. 115. (Однако, судя по дальнейшим событиям - привлечении Минского к ответственности за публикацию ленинских статей во второй половине ноября 1905 г., — договор с ним расторгнут все-таки не был.)

⁸⁵ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 12, с. 100.

⁸⁶ Там же, с. 100—101.

⁸⁷ Там же, с. 102—103.

⁸⁸ См.: Биохроника, т. 2, с. 198.

⁸⁹ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 12, с. 106.

⁹⁰ Фотиева Л. А. Указ. соч., с. 137.

⁹¹ Эссен М. М. Указ. соч., с. 143.

⁹² Воронений А. К. О Ленине. — Живой Ленин. Воспоминания писателей о В. И. Ленине. М., 1965, с. 29.

⁹³ См.: Бреслав Б. А. Ленин видел вперед на десятки лет. — Об Ильиче. Воспоминания питерцев. Л., 1970, с. 142—143.

⁹⁴ Фотиева Л. А. Указ. соч., с. 137—138.

⁹⁵ Там же, с. 138.

⁹⁶ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 12, с. 108—109.

⁹⁷ Там же, с. 113.

⁹⁸ Там же, с. 116.

⁹⁹ Там же, с. 122.

¹⁰⁰ Н. К. Крупская была знакома с П. П. Румянцевым с начала 90-х годов, когда он был «молодягой с кудрявой шевелюрой». В 1905 г. она нашла его «литератором, человеком с положением, с брюшком, бонвиванских повадок». Но он «выступал умно и дельно». См.:  Крупская И. К. Указ. соч., с. 298—299.

¹⁰¹ Там же.

¹⁰² Там же, с. 116; Биохроника, т. 2, с. 201.

¹⁰³ Луначарский А. В. Из воспоминаний о Ленине в 1905 году.—Воспоминания о В. И. Ленине в 3-х ч. Ч. 1. М., 1956, с. 308.

¹⁰⁴ См.: Лядов М. Н. Указ. соч., с. 117—118.

¹⁰⁵ Андреева М. Ф. О Владимире Ильиче Ленине. — Воспоминания о В. И. Ленине в 5-ти т. Изд. 2-е. Т. 2. М., 1979, с. 225.

¹⁰⁶ Крупская Н. К. Указ. соч., с. 302.

¹⁰⁷ Эссен М. М. Указ. соч., с. 142; Биохроника, т. 2, с. 200.

¹⁰⁸ Воронский А. К. Указ. соч., с. 29; Биохроника, т. 2, с. 200.

¹⁰⁹ См.: Биохроника, т. 2, с. 201—202.

¹¹⁰ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 12, с. 123.

¹¹¹ Там же, с. 128.

¹¹² См.: Биохроника, т. 2, с. 202.

¹¹³ См. там же.

¹¹⁴ Крупская Н. К. Указ. соч., с. 303.

¹¹⁵ Биохроника, т. 2, с. 202—203.

¹¹⁶ Крупская Н. К Указ. соч., с. 303.

¹¹⁷ См.: Биохроника, т. 2, с. 207—209.