Книги о Ленине

2. „Новые задачи и новые силы"

Демократическая революция в России продолжалась. Основным средством вовлечения широких масс в движение, главной формой борьбы оставалась пролетарская стачка, нередко сопровождавшаяся демонстрацией. В феврале 1905 г. бастовало 293 тыс. рабочих, а всего за три первых месяца революции — 810 тыс. История не знала такого размаха стачечного движения. И в самом деле: общее количество стачечников во всех главных капиталистических странах за целых 15 лет было меньшим, чем в России только за 3 месяца! Стачки вспыхивали в различных районах страны — в Промышленном центре и на Украине, в Прибалтике и Польше, в Сибири и Закавказье. Очень важной особенностью борьбы было выдвижение забастовщиками не только экономических, но и политических требований. У металлистов, являвшихся ведущим отрядом рабочего класса, политические стачки преобладали над экономическими. Всего же в январе—марте 1905 г. политические требования выдвинули 206 тыс. забастовщиков, т. е. примерно четвертая часть их⁶². Однако в целом стачечному движению еще недоставало организованности, о чем свидетельствовали разрозненность и неодновременность выступлений. Медленно втягивалось в революционную борьбу крестьянство. Основная масса солдат оставалась послушным орудием царизма.

Царские власти, продолжая репрессии против участников революционного движения, в то же время пытались обмануть рабочих посулами отдельных уступок и реформ. Именно с этой целью 29 января было объявлено о создании под председательством министра финансов В. Н. Коковцова специальной комиссии по рабочему вопросу и особой комиссии под председательством сенатора Н. В. Шидловского «для безотлагательного выяснения причин недовольства рабочих в г. Санкт-Петербурге и его пригородах и изыскания мер к устранению таковых в будущем». В состав комиссии Шидловского помимо чиновников и предпринимателей решили включить и выборных от рабочих. ПК РСДРП использовал это обстоятельство для усиления агитации и под ее прямым влиянием общегородское собрание выборщиков выдвинуло ряд политических требований: свобода слова и собраний, неприкосновенность личности и жилищ рабочих и др. Отклонение этих требований правительством вызвало отказ подавляющего большинства выборщиков от участия в голосовании и политическую стачку рабочих-металлистов. В итоге затея с созданием комиссии Шидловского провалилась.

Царь и его окружение, напуганные революцией, предприняли и другой маневр. 18 февраля были обнародованы сразу три документа. В указе правительствующему Сенату царь разрешал частным лицам и учреждениям подавать в Совет министров под его председательством предложения по вопросам, «касающимся усовершенствования государственного благоустройства и улучшения народного благосостояния». В рескрипте на имя нового министра внутренних дел А. Г. Булыгина Николай II заявлял, что он «вознамерился» привлекать «достойнейших, доверием народа облеченных, избранных от населения людей к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предположений». Следовательно, речь шла о том, от чего царь наотрез отказывался всего два месяца назад — о созыве законосовещательного учреждения. Царизм отступал? Да, но он при этом и грозил. Утром того же 18 февраля в церквах оглашался «высочайший манифест» с выражением намерения искоренять «крамолу» и противодействовать «смуте внутренней».

Начало и дальнейшее развитие революции повысили требования к РСДРП, к партии как политическому вождю рабочего класса. Большевистские организации в России укреплялись, росли численно за счет наиболее сознательных рабочих. Например, численность петербургской организации за январь—март 1905 г. возросла примерно в три раза и к началу апреля составляла не менее 1000 человек⁶³. В стране создавались новые организации и группы. Усилению всей работы содействовали специальные организаторы, направлявшиеся в Россию по заданию заграничного большевистского центра и лично В. И. Ленина. Состоявшийся 2—6 марта 1905 г. в Женеве учредительный съезд заграничных большевистских групп избрал Комитет заграничной организации (КЗО), который сразу установил тесные связи с большевистскими организациями в России. К марту в стране действовали 32 большевистских комитета и 35 групп. Большевики преобладали в Центрально-промышленном районе, в Поволжье и на Урале, на Северо-Востоке⁶⁴.

Дальнейшему подъему работы, дружным и целеустремленным действиям партийных организаций препятствовала раскольническая, дезорганизаторская тактика меньшевиков. Они имели в России 23 комитета и 27 групп, преобладая на западе страны, юге и Кавказе⁶⁵. Ряд комитетов и групп занимал примиренческие позиции. Примиренчески держал себя и ЦК РСДРП. Пользуясь этим, а также лучшим по сравнению с большевиками материальным обеспечением своей деятельности, меньшевики активно боролись за влияние на партийные комитеты. Меньшевистская «Искра» развернула ожесточенную кампанию против большевистской газеты «Вперед».

7 февраля 1905 г. Н. К. Крупская отправила в одну из большевистских организаций письмо, сообщая: «В принципиальном отношении новоискровцы все более расходятся с впередовцами. «Искра» видела в выступлении рабочих на земских собраниях какой-то «высший тип» демонстраций по сравнению с массовыми демонстрациями вроде ростовской, толковала о необходимости добиться от либералов «обещания» не устрашать их и т. п. Во время кровавых событий «Искра» кричала, что «самодержавие уже схвачено за горло», а теперь поднят поход на впередовцев за то, что они говорят, что надо готовиться к вооруженному восстанию»⁶⁶.

Важнейшей очередной задачей большевиков становилось ускорение всей подготовительной работы к созыву III съезда РСДРП.

На основе ленинского проекта Бюро комитетов большинства (БКБ) подготовило официальное «Извещение о созыве III партийного съезда», напечатанное в Петербурге 21 января 1905 г. отдельным листком. Листок с «Извещением» Ленин получил в Женеве, вероятно 11 или 12 февраля, и тогда же подготовил текст «Извещения» к опубликованию в газете «Вперед». Документ этот был чрезвычайно важен, и Ленин решил написать к нему статью-примечание.

Эта статья под названием «О созыве III партийного съезда. От редакции» вместе с «Извещением» была опубликована 15 февраля в очередном номере (8) газеты «Вперед». В тот же день Ленин написал «Письмо организациям в России». Статья и письмо содержали страстный призыв ко всем партийным организациям и группам, а также к отдельным лицам, причислявшим себя к РСДРП, по-деловому и без промедления готовиться к партийному съезду. Подготовка партийных коллективов и лиц должна была заключаться в сборе материалов для написания докладов и резолюций, в сообщениях об опыте работы среди рабочих, солдат, крестьян и интеллигенции, в конкретных предложениях относительно путей решения партийных проблем и преодоления последствий деятельности меньшевистских дезорганизаторов. Полемика с ними не должна была отвлекать внимания делегатов съезда от решения конструктивных задач:

«Партийный кризис выяснен в литературе до мельчайшей черточки. Обсуждение его не может и не должно занять много времени. Центральным пунктом работ съезда должны быть новые вопросы, организации и тактики, выдвигаемые новым гигантским подъемом нашего революционного движения. Для решения этих вопросов коллективный опыт всех социал-демократов, хоть сколько-нибудь участвовавших в движении, представляет неоценимую важность»⁶⁷.

Итак, В. И. Ленин добивался, чтобы партийный съезд воспринял коллективный опыт всех социал-демократов, чтобы подготовка к съезду вовлекла в активную революционную работу новые силы. Поэтому Ленин, настаивая на строго принципиальном решении вопроса об участки в работе съезда с правом решающего голоса (предоставление безусловного права лишь комитетам и организациям, утвержденным II  съездом РСДРП) ⁶⁸, предлагал допускать на III  партийный съезд «самым либеральным образом» делегатов с совещательным голосом⁶⁹. Особенно полезным он считал участие в съезде рабочих. Эти установки вытекали из вывода о том, что уже события 9 января обнаружили «весь гигантский запас революционной энергии пролетариата и всю недостаточность организации социал-демократов»⁷⁰.

Считая полезным широкое участие социал-демократов в подготовке съезда, Ленин, конечно, имел в виду не оппортунистов и дезорганизаторов. Речь шла о революционных социал-демократах, марксистах, т. е. о большевиках, а также о тех, кто числился в руководимых меньшевиками организациях или по какой-то причине находился вне партийных организаций, но тяготел к большевикам. В статье-извещении «О созыве III партийного съезда. От редакции» Ленин подчеркивал, что призыв Оргкомитета по созыву съезда обращен ко всем сторонникам партийности, противникам меньшевиков-«бонапартистов», захвативших руководство ЦК и Советом партии и сопротивлявшихся созыву III съезда⁷¹. В письме А.  А. Богданову и С. И. Гусеву от 29 января 1905 г. В. И. Ленин четко разъяснил, что «мы зовем на съезд впередовцев», что «мы сплотим действительно железной организацией тех, кто хочет воевать, и этой маленькой, но крепкой, партией будем громить рыхлое чудище новоискровских разношерстных элементов...»⁷²

Сплочение всех организованных и еще не организовавшихся сторонников партийности, марксизма при одновременном разоблачении оппортунистов было главной целью. Но возникал вопрос об отношении к революционно-демократическим элементам в связи с подготовкой III партийного съезда. Напомним, что в начале февраля В. И. Ленин написал статью «О боевом соглашении для восстания». Вновь обдумывая выдвинутые в ней положения и определяя в «Письме организациям России» круг организаций и лиц, использование революционного опыта которых при подготовке к съезду было бы полезным, Ленин указал: «Сюда подойдут очень многие из элементов революционной демократии»⁷³. Вскоре, во второй половине февраля, Ленин уточнил само понятие «революционная демократия». Вот что записал он тогда в «Общем плане работ и решений III съезда РСДРП»: «Под революционной демократией разумеются те последовательные и решительные демократические течения, которые принимают всю демократическую программу социал-демократии, не останавливаются ни перед какими революционными мерами, но лишены ясного социал-демократического классового сознания»⁷⁴.

Так развивались положения относительно боевых соглашений с революционной демократией. Но в то же время в центре внимания постоянно держалась обязанность сохранения чистоты партийных рядов, укрепления партийной дисциплины, полной самостоятельности пролетарской партии. Поэтому в «Письме организациям России» В. И. Ленин указал на решимость большевиков добиться на III съезде изменения § 1 Устава партии⁷⁵. Как известно, на II съезде РСДРП (1903 г.) была принята формулировка § 1, предложенная Л. Мартовым. Эта формулировка, не включавшая требования личного участия члена партии в одной из ее организаций, создавала возможность проникновения в партию мелкобуржуазных элементов.

Все эти вопросы (сплочение революционных социал-демократов и привлечение новых сил, принципиальные основы сотрудничества с революционной демократией, руководство массовым революционным движением и др.) были очень сложны и нуждались в дополнительном анализе и обобщении. Поэтому В. И. Ленин во второй половине февраля 1905 г. взялся за доработку очень важной передовой статьи для газеты «Вперед». История написания этой статьи, увидевшей свет под названием «Новые задачи и новые силы», позволяет ближе ознакомиться с ленинской творческой лабораторией ⁷⁶.

В начале двадцатых чисел января (не позднее 24-го) Ленин, составляя план содержания № 5 газеты «Вперед» и делая подсчеты численности стачечников и демонстрантов в различных городах России, количества вооруженных столкновений, убитых и раненых, записал на листке с подсчетами навеянную ими мысль: «Революция есть война». И тут же сделал пометку: «Для № 6 не написать ли передовицу на тему: „Пробная мобилизация“». Подумав над названием темы, Владимир Ильич остался недоволен им и сверху надписал: «Мобилизация армии пролетариата»⁷⁷. Листок с подсчетами, с этими и еще несколькими пометками (Ленин фиксировал проявления пролетарской солидарности, массовость стачечного движения и быстроту его перехода из Петербурга в другие города) стал кратким планом статьи ⁷⁸.

Составив план, Ленин тогда же набросал и тезисы статьи. В первом тезисе он поместил два вывода: события 9 января, известия о них сами по себе имеют громадное агитационное значение, расширяют базу революции; рост революции позволяет партийным деятелям сосредоточиться на решении наиболее насущных задач, переложив вспомогательные функции на «новые, пришлые силы». Во втором тезисе отмечалось «расширение базы для организации», необходимость и возможность создания «вспомогательных кружков» для работы по руководству революционной борьбой и подготовке восстания. Третий тезис гласил: «Практическая цель — низвержение правительства должна быть практически обсуждаема и выясняема уже как ближайшая цель, как „завтрашняя демонстрация”»⁷⁹.

Здесь же, в тексте тезисов Ленин выразил свою неудовлетворенность намеченным названием статьи: «...название, пожалуй, не годится, ибо слишком обще, почти шаблонно обще, не выражает перехода пролетарского движения в революцию»⁸⁰. Но иной, более точно отразивший замысел статьи заголовок тогда еще не родился. И Ленин, отвлеченный другими делами, отложил работу над статьей. Впрочем, некоторые очень важные мысли, записанные на листке, были развиты им в статьях конца января — начала февраля 1905 г., а затем в работах, непосредственно посвященных подготовке созыва съезда. Во второй половине февраля, как уже отмечалось, Владимир Ильич вернулся к задуманной им большой передовице для газеты «Вперед».

Прежнее название статьи «Мобилизация армии пролетариата» было заменено новым: «Злоба дня». Под заголовком Владимир Ильич написал семь пунктов еще одного плана статьи, поясняя в нем, что «злоба дня = восстание»⁸¹. Судя по плану, Ленин намеревался развить идеи, намеченные к изложению в статье «Мобилизация армии пролетариата». Главной, стержневой темой статьи «Злоба дня» должно было стать разъяснение способов поддержки «огня», революционного брожения в массах и указание на особое значение организаторской деятельности партии: «Не пятиться назад от задачи «организовать революцию» и проводить (и назначить) восстание, а подчеркивать именно эти задачи и готовиться к ним»⁸².

На основе этого плана и была написана статья «Злоба дня». Но едва завершив ее, В. И. Ленин снова берется за перо и составляет план переработки текста статьи после двенадцатой страницы рукописи. Согласно дополнительному плану намечалось еще рельефнее обрисовать роль партии в революции: «Сугубое значение приобретает роль партии, как авангарда класса, воспитателя, организатора»⁸³. Казалось бы, после доработки статью можно было отправить в типографию. Но требовательность Ленина к самому себе была поистине безгранична. Вот уникальный авторский приговор: «Статья не додумана, не доношена. Поэтому ясного развития строго определенной мысли нет. Это — газетные наброски, силуэты, беседа, «мысли и заметки», а не статья»⁸⁴. И снова Владимир Ильич берется за составление плана статьи, которая теперь получает окончательное название «Новые задачи и новые силы».

Каковы же основные идеи этой исключительно интересной, тщательно отшлифованной, имевшей программное значение статьи?

Обращаясь в ее начале к истории российского рабочего движения и связи его с развитием социал-демократии, В. И. Ленин указал на три перехода: от узких пропагандистских кружков к широкой экономической агитации, от экономической агитации к политической и уличным демонстрациям и, наконец, от уличных демонстраций «к настоящей гражданской войне» ⁸⁵. В соответствии с общим замыслом статьи Ленин фиксировал внимание читателей не на этапах борьбы, а именно на переходах от одного этапа к другому, на особенностях и закономерностях именно этих процессов. Переходы, которые подготавливались, с одной стороны, «работой социалистической мысли», деятельностью социал-демократии, а с другой стороны, глубокими изменениями в психологии и сознании рабочих, иногда начинались почти незаметно, а затем «наступал перелом, и все революционное движение как бы сразу поднималось на новую, высшую ступень. Перед пролетариатом и его передовым отрядом, социал-демократией, вставали практически новые задачи, для разрешения этих задач словно из земли вырастали новые силы, которых никто не подозревал еще накануне перелома. Но происходило все это не сразу, не без колебаний, не без борьбы направлений в социал-демократии, не без возвратов к устарелым, давно, казалось бы, отжившим и похороненным воззрениям»⁸⁶.

Отметив, что в прошлом революционное движение отметало отсталые воззрения, В. И. Ленин выражал уверенность, что теперь подобные воззрения, исповедуемые меньшевиками-новоискровцами, будут отметены. Существо же «новых» оппортунистических взглядов сводилось опять-таки к преклонению перед стихийностью и «самодеятельностью» рабочего движения, к боязни революционных лозунгов, особенно лозунга вооруженного восстания. Тем самым меньшевики извращали действительные отношения между классом и партией, игнорировали рост революционной активности пролетариата, проявления его инициативы, принижали обязанности партии в отношении класса, возводили в закономерность отставание ее от запросов рабочего движения и насущных задач революционной борьбы.

Что же следовало делать для того, чтобы успешно преодолевалось сопротивление оппортунистов переходу к новому этапу борьбы, чтобы переход «к настоящей гражданской войне», к восстанию против царизма совершался насколько возможно быстро? Как уже отмечалось, Ленин в статье-примечании «О созыве III партийного съезда. От редакции» ориентировал большевиков не на увлечение полемикой, а на позитивное решение выдвинутых революцией задач. Это и стало бы лучшим средством отметания вредных воззрений. Теперь в статье «Новые задачи и новые силы» Ленин еще раз подчеркнул: «Такое отметание должно состоять, однако, далеко не в одном опровержении старых ошибок, а еще несравненно более в положительной революционной работе над практическим осуществлением новых задач, над привлечением к нашей партии и использованием ею новых сил, которые в такой гигантской массе выдвигаются теперь на революционное поприще»⁸⁷. Здесь перед нами один из примеров постоянного стремления Ленина не допускать рассредоточения сил партии, выбирать наиболее эффективные средства и методы решения проблем.

Ленин напомнил, что новые задачи партии уже были определены им в ранее написанных статьях и что поэтому он в основном ограничивается перечислением: это «расширение агитации на новые слои городской и деревенской бедноты, создание более широкой, подвижной и крепкой организации, подготовка восстания и вооружение народа, соглашение для этих целей с революционной демократией»⁸⁸. Но найдутся ли силы для решения грандиозных новых задач, для перехода к вооруженному восстанию? Ленин отвечал утвердительно и ссылался при этом на широкий размах пролетарского стачечного движения, на рост революционных настроений среди демократической интеллигенции, в первую очередь среди студенчества, на оживление в кругах либеральной буржуазии. Он особенно выделял значение борьбы пролетариата — гегемона революции — и крестьянства, являвшегося союзником рабочего класса. Эти два класса, далеко не исчерпавшие накопившийся горючий материал, составляли главные силы освободительного движения; они же образовали бы и классовую опору власти, которая была бы установлена в результате победы буржуазно-демократической революции. В статье «Новые задачи и новые силы» В. И. Ленин впервые дал определение этой власти — революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства ⁸⁹.

Для того чтобы направить и организовать новые силы, требовалось прежде всего то, о чем В. И. Ленин не уставал напоминать, — повышение роли партии как политического руководителя рабочего класса и возглавляемого им массового революционного движения. «Чем больше расширяется народное движение, тем больше раскрывается настоящая природа различных классов, тем насущнее задача партии руководить классом, быть его организатором, а не тащиться в хвосте событий... Чем шире новые и новые потоки общественного движения, тем важнее крепкая соц.- дем. организация, умеющая создавать новые русла для этих потоков»⁹⁰.

Способность руководить рабочим классом, направлять весь революционный процесс к достижению главной цели создавалась прежде всего идейной и организационной сплоченностью партийных рядов. Но немаловажное значение имели и количественные факторы — партия большевиков в начале 1905 г. имела в своем составе примерно 8400 членов⁹¹. Для решения новых задач этого было недостаточно. Отсюда следовал энергично сформулированный вывод:

«Революционная эпоха для социал-демократии все равно, что военное время для армии. Надо расширять кадры нашей армии, переводить ее с мирных контингентов на военные, мобилизовать запасных и резервных, призывать под знамена получивших отпуск, налаживать новые вспомогательные корпуса, отряды и службы. Надо не забывать, что на войне неизбежно и необходимо пополнять свои ряды менее подготовленными рекрутами, заменять сплошь да рядом офицеров простыми солдатами, ускорять и упрощать производство солдат в офицеры.

Говоря без метафор: надо сильно расширить состав всевозможных партийных и примыкающих к партии организаций, чтобы хоть сколько-нибудь идти в ногу с возросшим во сто раз потоком народной революционной энергии»⁹².

В. И. Ленин разъяснял, что создание новых организаций, пополнение их новыми силами ни в коей мере не должны вести к снижению идейной выдержанности членов партии. Ленин требовал не оставлять в тени «систематическое обучение истинам марксизма», искать новые методы идейно-политической закалки, не доверять «расплывчатым интеллигентам и революционным пустоцветам»⁹³. Важно было, однако, иметь в виду, что марксистская убежденность и, выдержанность в ходе революционных битв вырабатывались не только и даже не  столько путем «книжного» учения, сколько непосредственным участием в борьбе. «Помните, — разъяснял Ленин, — что каждый практический шаг революционного движения будет неизбежно и неминуемо учить молодых рекрутов именно социал-демократической науке, ибо эта наука основана на объективно-верном учете сил и тенденций различных классов...»

Однако, даже пополнив свои ряды новыми силами, большевики не могли рассчитывать на одинаково успешное решение ими всех многообразных задач. Поэтому В. И. Ленин призывал сосредоточить внимание РСДРП «на новых задачах»⁹⁴, на «непосредственных социал-демократических целях организованного руководства революционным потоком»⁹⁵. Ту же работу, которую Ленин назвал «подготовительной»⁹⁶ (культурно-просветительная, экономическая агитация и др.), следовало частично передать вовлекаемым в революцию новым силам, в первую очередь либерально-демократической интеллигенции.

Идеи, выдвинутые в работе «Новые задачи и новые силы», были при подготовке решений III съезда РСДРП развиты В. И. Лениным в статьях «Пролетариат и буржуазная демократия», «Пролетариат и крестьянство», «О нашей аграрной программе», «Социал-демократия и временное революционное правительство», «Революционная демократическая диктатура пролетариата и крестьянства», «Аграрная программа либералов», «Маркс об американском „черном переделе“» и в некоторых других трудах. Центральное место в этой группе статей, написанных в конце февраля — начале апреля 1905 г., заняли положения о союзе рабочего класса и крестьянства в буржуазно-демократической революции, о революционно-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства, о временном революционном правительстве.

Ежедневно работая над статьями для газеты «Вперед», В. И. Ленин успевал заниматься множеством других дел. Одним из них было дальнейшее укрепление связи с большевистскими организациями в России. В марте 1905 г. Ленин получил письма из Петербурга, Харькова, Одессы, Нижнего Новгорода, Ярославля, Риги, Екатерииослава, Тифлиса, Твери, Тулы... В ответ из Женевы шли письма, в которых Ленин лично или через Надежду Константиновну давал советы, разъяснения, указания, запрашивал дополнительные сведения. Регулярными были и беседы с приезжавшими из России. Владимир Викторович Адоратский, приехавший в Женеву весной 1905 г. из Казани, так передавал свои впечатления после беседы с Лениным: «Есть писатели, которые дают в своих произведениях все, что они вообще могут дать. Личное общение с такими людьми не прибавляет ничего нового. Владимир Ильич был больше своих литературных работ, несмотря на все богатство их содержания и их глубину. Затем необходимо отметить необычайную способность дать собеседнику за очень короткий разговор чрезвычайно много»⁹⁷. И далее Адоратский писал: «Во время нашего разговора, который был очень оживлен, удалось коснуться и некоторых интересовавших меня тогда теоретических вопросов, бывших для меня неясными... Если чтение его речей, статей и брошюры «Что делать?» сразу, же сделало меня его горячим сторонником, то после этого личного знакомства я был совершенно им очарован. Владимир Ильич обнаружил необычайную осведомленность в самых разнообразных областях, очень широкий круг интересов»⁹⁸.

В Женеву поступали помимо прочего сведения о росте крестьянского движения в России. Оно ширилось в губерниях черноземного центра, в Прибалтике, Белоруссии. Организованностью и боевитостью отличалась революционная борьба крестьян в Грузии. «Начинаются крестьянские восстания, — отмечает Ленин. — Из различных губерний приходят известия о нападениях крестьян на помещичьи усадьбы, о конфискации крестьянами помещичьего хлеба, скота»⁹⁹. Через несколько дней Ленин записал: «Новое крестьянское движение, с каждым днем растущее и усиливающееся, выдвигает опять на первый план вопрос о нашей аграрной программе» ¹⁰⁰. В меньшевистской «Искре» и эсеровской «Революционной России» появляются статьи, затрагивающие вопрос о роли крестьянства. Читая эти статьи, В. И. Ленин констатировал неспособность мелкобуржуазных деятелей дать классовую оценку крестьянского движения. В. И. Ленин ознакомился и со статьей К. Каутского «Крестьяне и революция в России», опубликованной в немецком социал-демократическом журнале «Новое время». Владимир Ильич обратил внимание на ошибочные призывы Каутского к нейтралитету «в вопросе об отношениях между крестьянами и помещиками», на неправильное изложение Каутским идей К. Маркса и Ф. Энгельса. Ленин еще раз перечитал и продумал то, что писали Маркс и Энгельс о решении аграрного вопроса и о крестьянском движении ¹⁰¹. Все это стало еще одним побудительным мотивом к специальной разработке положений о роли крестьянства, о его союзе с рабочим классом.

Критикуя эсеровских и меньшевистских «знатоков» аграрного вопроса, В. И. Ленин разъяснил, что единого крестьянства в реальной действительности нет. Оно состояло из трех слоев — зажиточного, среднего и беднейшего. В их социальном облике были и общие черты, и существенные различия. Зажиточный слой (крестьянская буржуазия) «...несомненно, враждебен крепостничеству, помещикам, чиновничеству, он способен стать демократом, но еще более несомненна его враждебность по отношению к сельскому пролетариату» ¹⁰². Средний слой был по своим устремлениям демократичнее зажиточного и имел больше общих черт с беднейшим крестьянством. Но только беднейшее крестьянство, сельский пролетариат могли быть прочной, надежной опорой рабочего класса, именно сними было необходимо вступить в «теснейший союз». Городской и сельский пролетариат должны были сохранять полную самостоятельность, не терять перспективу перехода от революции буржуазно-демократической к революции социалистической.

Однако при всем различии социального облика трех слоев крестьянства, при всей обязательности классовой оценки его крестьянство в целом на этапе буржуазно-демократической революции, в борьбе за уничтожение феодально-крепостнических пережитков могло идти вместе с рабочими, быть их союзником. Революционный потенциал крестьянства был очень велик. «Вряд ли найдется другая страна в мире, — писал В. И. Ленин, — где бы крестьянство переживало такие страдания, такое угнетение и надругательство, как в России. Чем беспросветнее было это угнетение, тем более могучим будет теперь его пробуждение, тем непреоборимее будет его революционный натиск. Дело сознательного революционного пролетариата всеми силами поддержать этот натиск, чтобы он не оставил камня на камне в старой, проклятой, крепостнически-самодержавной рабьей России...» ¹⁰³

Ленин отверг доктринерские призывы Каутского к русским рабочим остаться в стороне от борьбы крестьянства против помещиков, предоставить крестьянам и помещикам «выяснять отношения самим между собой». Считая правильным временно ограничиться программным требованием возвращения крестьянству так называемых «отрезков» (земель, отобранных у крестьян после реформы 1861 г.), Ленин вместе с тем подчеркивал, что рабочий класс и его партия вполне признают законность и прогрессивность крестьянской войны за землю, с готовностью поддержат восставших крестьян в их стремлении «добить» помещика, отобрать у него всю землю ¹⁰⁴. «Крестьянину, — отмечал Ленин, — нужна земля, и его революционное чувство, его инстинктивный, первобытный демократизм не может выразиться иначе, как в наложении руки на помещичью землю» ¹⁰⁵.

Ленин придавал большое значение реализации программного лозунга создания революционных крестьянских комитетов и предлагал наделить их полномочиями для проведения не только аграрных, но и общедемократических преобразований в деревне. В этом случае «можно было бы считать выигранной битву за привлечение крестьян на сторону демократической республики» ¹⁰⁶.

Как уже отмечалось, в статье «Новые задачи и новые силы» В. И. Ленин впервые сформулировал лозунг революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Теперь в связи с развитием им идеи союза пролетариата с крестьянством в буржуазно-демократической революции возникала необходимость всестороннего обоснования лозунга революционно-демократической диктатуры, иначе тезис о классовом союзе не имел бы логичного завершения. К тому же требовалось развенчание меньшевистских суждений о диктатуре. Дело было в том, что один из идеологов меньшевизма (А. Мартынов) выпустил нашумевшую брошюру «Две диктатуры», в которой ополчался на самую идею революционно-демократической диктатуры, вносил путаницу в вопрос о принципиальном различии революционной власти в периоды борьбы за победу буржуазно-демократической и социалистической революций. Мартынову вторили авторы статей, опубликованных в меньшевистской «Искре».

В работах «Социал-демократия и временное революционное правительство» и «Революционная демократическая диктатура пролетариата и крестьянства» В. И. Ленин настойчиво предостерегал против смешения задач буржуазно-демократической и социалистической революций. Победа первой создавала благоприятные условия для перехода в будущем ко второй, но непосредственные цели начавшейся в 1905 г. революции состояли в свержении царизма, завоевании политической свободы, ликвидации феодально-крепостнических пережитков. Союз рабочего класса со всем крестьянством для достижения этих целей, намеченных в социал-демократической программе-минимум, был возможен и необходим. Этот союз выражался бы не только в совместной, возглавляемой пролетариатом борьбе за свержение царизма, но и в дальнейшем за предотвращение попыток контрреволюционной реставрации, за практическое осуществление широких демократических преобразований. А для этого требовалось, чтобы старую власть заменила новая, решительно действующая и твердая — революционно-демократическая диктатура. Классовым источником происхождения и классовой основой ее и явился бы союз пролетариата и крестьянства.

Отстаивая эти положения в полемике с меньшевиками, В. И. Ленин подчеркивал, что «отказ от идеи революционно-демократической диктатуры в эпоху падения самодержавия равносилен отказу от осуществления нашей программы-минимум. В самом деле, вспомните только все экономические и политические преобразования, выставленные в этой программе, требования республики, народного вооружения, отделения церкви от государства, полных демократических свобод, решительных экономических реформ. Разве не ясно, что проведение этих преобразований на почве буржуазного строя немыслимо без революционно-демократической диктатуры низших классов?» ¹⁰⁷.

Государственной формой революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства стала бы демократическая республика, провозглашаемая Учредительным собранием. Но какой орган обеспечил бы свободу всеобщих выборов в Учредительное собрание, его созыв и его успешную законодательную работу? Напомним, что в общих чертах Ленин ответил на этот вопрос еще в статье «О боевом соглашении для восстания», написанной в начале февраля 1905 г. Он поддержал тогда идею создания Временного революционного правительства и вызвал этим бурю негодования в стане меньшевиков.

Для меньшевистских социал-демократических «ортодоксов» поддержка идеи создания Временного революционного правительства означала чуть ли не возвращение к тактике народовольцев. Совсем непонятно, раздраженно вопрошала меньшевистская «Искра», почему после январских событий 1905 г. мы должны поддержать эту идею. Ведь и до 9 января мы обязывались заботиться об обеспечении свободы выборов в Учредительное собрание, но «почему же до 9 января мы могли рассчитывать, что в роли наиболее революционной партии достигнем этого, давя на всякое правительство, формально созывающее Учредительное собрание, давлением революционной «улицы», а после 9 января мы должны «подымать выше» и стремиться из партии оппозиции стать возможно скорее партией правящей?»¹⁰⁸. Аналогичные нападки содержала и упомянутая брошюра А. Мартынова.

Для В. И. Ленина вопрос о Временном революционном правительстве был неотъемлемой частью вопроса о революционно-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства. Ведь диктатура без соответствующих органов государственной власти оказалась бы пустой фразой. Поэтому положения о революционно-демократической диктатуре Ленин развивал вместе с положениями о Временном революционном правительстве. Он разъяснял, что речь идет о борьбе за победу буржуазно-демократической, а не социалистической революции, что движущими силами революции являлись пролетариат и крестьянство, а не буржуазия, и что именно пролетариат и крестьянство должны, ради обеспечения полной победы буржуазно-демократической революции, установить свою революционную диктатуру и создать свое революционное правительство. «Давление улицы» на царское или либерально-буржуазное правительство, конечно же, не обеспечило бы проведения широких революционных преобразований, свободные выборы в Учредительное собрание и успешную работу его ¹⁰⁹.

Должна ли социал-демократия непосредственно участвовать в создании Временного революционного правительства, иметь в нем своих представителей? Меньшевики, отвергавшие идею такого правительства и ожидавшие замены царского правительства правительством либерально-буржуазным (революция-то буржуазная!), естественно полагали, что в такое правительство представителям социал-демократии входить не следует. Им, уверяли меньшевики, нужно оставаться на положении оппозиции. «Пролетариат,— рассуждал Мартынов, — не может получить ни всей, ни части политической власти в государстве, покуда он не сделает социалистической революции»¹¹⁰. В. И. Ленин оценивал эти взгляды как проявление «хвостизма», как мешанину различных понятий¹¹¹.

На этапе борьбы за победу социалистической революции была бы иная расстановка классовых сил и вопрос о вхождении представителей партии пролетариата в правительство вместе с представителями других партий решался бы особо. Но на этапе буржуазно-демократической революции, не имевшей своей задачей проведение социалистических преобразований и совершаемой усилиями рабочего класса, деревенской и городской мелкой буржуазии, вхождение социал-демократов в состав Временного революционного правительства вместе с последовательными революционно-демократическими элементами безусловно необходимо.

Строгое соблюдение принципов классовой политики практически устраняло опасности, связанные с участием в неоднородном по составу революционно-демократическом правительстве. Но В. И. Ленин был против утверждений меньшевика Парвуса (А. Л. Гельфанда), будто социал-демократии придется образовать во Временном революционном правительстве свое большинство. «Этого не может быть,— писал Ленин,— потому что сколько-нибудь прочной (конечно, не безусловно, а относительно) может быть лишь революционная диктатура, опирающаяся на громадное большинство народа. Русский же пролетариат составляет сейчас меньшинство населения России. Стать громадным, подавляющим большинством он может лишь при соединении с массой мелкобуржуазной городской и сельской бедноты. И такой состав социального базиса возможной и желательной революционно-демократической диктатуры отразится, конечно, на составе революционного правительства, сделает неизбежным участие в нем или даже преобладание в нем самых разношерстных представителей революционной демократии» ¹¹².

Вхождение представителей партии рабочего класса в состав Временного революционного правительства должно было обеспечить установление революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, проведение ею в жизнь требований программы-минимум РСДРП. Оставляя же государственную власть в руках царского или буржуазно-либерального правительства, не создавая Временного революционного правительства, социал-демократия могла рассчитывать в лучшем случае на отдельные уступки ее требованиям. Поэтому реальная опасность заключалась в проведении трусливой, «хвостистской» тактики, в санкционировании приоритета буржуазных либералов, в готовности удовлетвориться ролью легальной оппозиции, а не в создании Временного революционного правительства с участием социал-демократии. «Не преувеличивайте опасностей этого участия, с которыми вполне может сладить организованный пролетариат»¹¹³,— заключал свои доводы В. И. Ленин.

Жизнь, ход революции подтверждали правоту ленинских идей. В то время как пролетариат своим примером увлекал мелкобуржуазные массы на борьбу с самодержавием, буржуазные либералы высказывали стремление побудить царизм к реформаторству, к отдельным уступкам и тем самым к умиротворению народных масс. Опубликование 18 февраля уже упомянутого царского рескрипта министру внутренних дел Булыгину, начало работы совещания по подготовке проекта созыва «народного представительства» подняло настроение у либералов. Они стали готовиться к торгу с царизмом за расширение полномочий обещанного парламентского учреждения. Большинство либералов желало получить из рук царя конституцию и законодательное «народное представительство». «Конституционный базар» — так озаглавил В. И. Ленин свою статью, посвященную готовившейся сделке царизма с буржуазными либералами. «Базар идет на славу, — саркастически замечал Ленин.— Расторговываются хорошо. Запрашивают хорошие господа из общества и прожженные господа из придворных. Все идет к тому, чтобы скинули с цены и те, и другие, а затем... по рукам, пока рабочие и крестьяне не вмешались»¹¹⁴. Все это укрепляло глубокую убежденность В. И. Ленина в обоснованности курса на вооруженное восстание, на завоевание революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства, на создание Временного революционного правительства с участием большевиков, на созыв Учредительного собрания.

Ленин — гений революции. В революционное время он испытывал необыкновенный прилив сил и энергии, его мысль успевала охватывать все стороны, все особенности стремительного и сложнейшего общественного процесса. Непоколебимо веря в правоту революционного дела, в его конечное торжество, Ленин отвергал предвзятость при оценке перспектив каждого данного этапа борьбы. Это — драгоценное качество лидера движения, знающего о препятствиях и готового к преодолению их.

В архиве сохранилась исключительно интересная незавершенная статья В. И. Ленина (впервые она была опубликована в 1926 г.) «Революция типа 1789 или типа 1848 года?». Владимир Ильич, размышляя над возможным исходом русской революции, рассматривал два варианта: либо русская буржуазно-демократическая революция завершится, как и Великая французская, полной победой, свержением монархической власти и провозглашением республики, либо, как это было в 1848 г. в Германии, все ограничится уступками со стороны старой власти и провозглашением монархической конституции. Какой же исход был вероятнее? ¹¹⁵

Взвешивая все «за» и «против», все «плюсы» и «минусы» исторических условий, В. И. Ленин отмечал «несравненно больший запас озлобления, революционности» в рабоче-крестьянских массах России, чем в Германии 1848 г., умножение натиска на царизм освободительным движением угнетенных наций России, сравнительно благоприятную международную конъюнктуру ввиду наличия сильного рабочего класса в монархических странах Европы, вероятность «резкого краха» царизма вследствие полного отсутствия политической свободы и увязания правительства в болоте неудачной войны с Японией, наличие в России революционных организаций, значительно более развитых, чем в странах, в которых ранее совершались революции. Эти факторы Ленин оценивал как «плюсы», дававшие основание рассчитывать на полную победу русской революции ¹¹⁶.

Имелись, однако, и «минусы». К ним В. И. Ленин относил меньшее, чем в пору западноевропейских революций, сохранение остатков феодализма, большую опытность и осведомленность находившегося у власти правительства, привнесение войной ряда обстоятельств, осложнявших решение непосредственных революционных задач, отсутствие революционных толчков извне, опасность вспышки шовинистических настроений среди буржуазии, в том числе мелкой, в связи с ростом национально-освободительного движения, вероятность быстрого и открытого перехода буржуазии на сторону самодержавия, так как в эпоху империализма классовый антагонизм буржуазии и пролетариата был несравненно глубже и острее, чем в эпоху домонополистического капитализма ¹¹⁷.

Чего же в этих условиях обязана добиваться революционная социал-демократия? Активного использования благоприятствующих факторов, полной победы русской революции. Конечно, вынести приговор относительно преобладания «плюсов» или «минусов», указывал Ленин, сможет только история. «Наше дело, социал-демократии, толкать буржуазную революцию как можно дальше, никогда не забывая главного нашего дела: самостоятельной организации пролетариата» ¹¹⁸.

Примечание:

⁶² См.: Революция 1905—1907 годов в России, с. 64, 65.

⁶³ См.: Бондаревская Т. П. Петербургский комитет РСДРП в революции 1905—1907 гг. Л., 1975, с. 79, 80.

⁶⁴ См.: История КПСС, т. 2, с. 39.

⁶⁵ См. там же.

⁶⁶ Партия в революции 1905 года. Документы к истории партии в 1905 году. М., 1934, с. 296—297.

⁶⁷ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 9, с. 285.

⁶⁸ См. там же, с. 111.

⁶⁹ Там же, с. 288.

⁷⁰ Там же, с. 264—265.

⁷¹ См. там же, с. 283, 284.

⁷² См. там же, с. 245—246.

⁷³ Там же, с. 289.

⁷⁴ Там же, с. 318.

⁷⁵ См. там же, с. 289.

⁷⁶ История создания этой ленинской статьи неоднократно привлекала к себе внимание советских историков. См.: Цейтлин А. Г. Стиль Ленина-публициста. М., 1969, с. 135—139; Костин А. Ф. Боевой орган революции. К 70-летию газеты «Вперед». М., 1975, с. 67—71; Приймак Н. И. Источниковедческий анализ статьи В. И. Ленина «Новые задачи и новые силы». — Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 8, Л., 1976, с. 5—20.

⁷⁷ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 9, с. 403, 462.

⁷⁸ См. там же.

⁷⁹ Там же, с. 404.

⁸⁰ Там же.

⁸¹ Там же, с. 405.

⁸² Там же.

⁸³ Там же, с. 406.

⁸⁴ Там же, с. 407.

⁸⁵ Там же, с. 294.

⁸⁶ Там же, с. 294, 297.

⁸⁷ Там же, с. 297—298.

⁸⁸ Там же, с. 298.

⁸⁹ См. там же, с. 297.

⁹⁰ Там же, с. 302.

⁹¹ См.: Бондаревская Т. П. Указ. соч., с. 75—76.

⁹² Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 9, с. 302.

⁹³ Там же, с. 303.

⁹⁴ Там же, с. 298, 304.

⁹⁵ Там же, с. 301.

⁹⁶ Там же.

⁹⁷ Адоратский В. В. За восемнадцать лет. — Воспоминания о В. И. Ленине в 5-ти т. Изд. 2-е. Т. 2, с. 173.

⁹⁸ Там же, с. 174.

⁹⁹ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 9, с. 341.

¹⁰⁰ Там же, с. 356.

¹⁰¹ См. там же, с. 342; Биохроника, т. 2, с. 34—35.

¹⁰² Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 9, с. 345.

¹⁰³ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 10, с. 10.

¹⁰⁴ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 9, с. 357, 361.

¹⁰⁵ Там же, с. 357.

¹⁰⁶ Там же, с. 360.

¹⁰⁷ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 10, с. 13.

¹⁰⁸ Искра, 1905, 17 марта, № 93.

¹⁰⁹ См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 10, с. 4, 11, 12.

¹¹⁰ Мартынов А. Две диктатуры. Женева, 1905, с. 58.

¹¹¹ См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 10, с. 8.

¹¹² Там же, с. 18.

¹¹³ Там же, с. 31.

¹¹⁴ Там же, с. 71.

¹¹⁵ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 9, с. 380.

¹¹⁶ См. там же, с. 381.

^{117 См}. там же.

¹¹⁸ Там же.