ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
На смерть Ленина
В морозный январский день 1924 года мир был потрясен известием о смерти Ленина. Глубокой скорбью отозвалась эта весть в сердцах трудящихся Франции.
В своей автобиографической книге «Сын народа» Морис Торез писал: «Безмерная скорбь охватила всех нас. Международный пролетариат и его борцы внезапно осиротеет. Нет больше Ленина!»1
В течение целой недели нескончаемым потоком французские рабочие проходили, склонив головы, перед портретом Владимира Ильича, выставленным в помещении Центрального Комитета Компартии Франции.
Скорбная весть о смерти Ленина пришла в дни, когда в Лионе заседал 3-й съезд Коммунистической партии Франции (20—23 января 1924 года). Съезд обратился ко всем трудящимся Франции с воззванием: «Умер человек, который жил только для рабочего класса и отдал без остатка все живые силы своего разума и сердца служению международному пролетариату. Ленина не стало. Его имя, память о нем, его пример останутся как горящий во мраке факел, который никогда не погаснет. С именем Ленина на устах, с его образом в сердце пролетариат будет продолжать борьбу не отступая ни на один день с намеченного им пути»2. Съезд Коммунистической партии Франции послал телеграмму советским коммунистам: «французские коммунисты клянутся остаться верными учению Ленина и его примеру»3.
Съезд послал делегацию в Москву на похороны Владимира Ильича.
В воскресенье 27 января трудящиеся Франции тоже провожали в последний путь Владимира Ильича. В предместье Парижа Сен-Дени состоялась траурная манифестация. В ней приняли участие десятки тысяч человек: рабочие Парижа и делегации от всех департаментов Франции. Перед зданием мэрии на красном постаменте, в окружении лавровых венков был установлен бюст Ленина. Более двух часов перед ним проходили участники процессии. Весь тротуар перед мэрией был покрыт красными гвоздиками — скромным даром простых сердец Ленину.
После двух минут глубокого молчания толпа запела «Интернационал». Среди участников грандиозного шествия был и Пьер Дегейтер — автор музыки этого пролетарского гимна. А те, кто не мог прийти в Сен-Дени, тоже отметили скорбный час: в момент, когда в Москве происходили похороны Ленина, на многих фабриках и заводах Франции рабочие прекратили работу. Они думали о Ленине...
Марсель Кашен, один из основателей Компартии Франции, писал: «В воскресенье 50 тысяч парижских пролетариев достойным образом почтили память Великого Усопшего. Мыслями все они были в Москве, святом городе мировой революции»4.
Характеризуя роль Ленина в истории человечества, Марсель Кашен сказал: «Борец, который ушел от нас, оставил в истории человечества имя, достойное стать в ряду наиболее великих. Он соединял в своем лице самые выдающиеся и редчайшие качества ученого и человека действия...»5
Французский поэт коммунист Поль Вайян-Кутюрье писал, что Ленин — это человек, который нес на своих плечах новый мир6.
Выдающуюся роль Ленина в истории человечества признавали не только коммунисты. Многие (видные политические и общественные деятели Франции, весьма далекие от ленинских идей, писали в те дни прочувствованные слова о Владимире Ильиче. Так, например, Эдуард Эррио (в 1924 году он был лидером радикальной партии) заявил: «Нет нужды указывать, как далек я был от ленинского учения, но я всегда восхищался его исключительными дарованиями государственного человека, его решительностью, энергией и действительно энциклопедической образованностью. Я уверен, что если бы он жил, то он бы еще многое сделал для своей страны, ибо это был человек, который умел оценивать всякое положение и находить выход из него»7.
Член французского сената, один из первых буржуазных политиков, выступивших за восстановление дипломатических отношений Франции с Россией, Де-Монзи писал в связи со смертью Ленина: «Его неумолимая, жестокая логика скрывала, по-видимому, очень нежное сердце, ибо история человечества не знает примера, чтобы народ оплакивал вождя, любовь которого он бы не чувствовал. Русский народ скорбел уже о болезни Ленина. Я помню с каким уважением относились в Советской России к врачам, лечившим Ленина. Я помню, как Чичерин говорил о Ленине с такой же нежностью, как и люди из народа. Я не берусь судить Ленина. Я склоняюсь перед редким явлением человеческой природы...»8
«Ленин был гением действия,— писал профессор Сорбонны вице-президент Лиги защиты прав человека Виктор Баш. — Мы не можем принять террора русской революции, как не можем принять террора французской революции. Я все же восхищаюсь Лениным, как единственной крупной личностью, которую дала нам история после мировой войны»9. Здесь очень интересна для нас параллель между русской и французской революциями. Буржуазный демократ, профессор В. Баш, говоря о «терроре», имеет в виду якобинцев — тех самых якобинцев, решительностью которых так восхищался Ленин.
Ленин часто сравнивал большевиков с якобинцами. Об этом вспоминает в 1924 году Жак Садуль, который был тогда членом ЦК Французской компартии. Вот что он писал: «Как Ленин выразился в разговоре со мной в мае 1921 г.: «Рабочие-якобинцы более проницательны, более тверды, чем буржуазные якобинцы...» Ленин мертв, но ленинизм бессмертен. Лучшие ученики Ленина живут. Его преданные помощники, тысячи и тысячи пролетариев, выращенные его гением, крупнейшие и скромнейшие его сотрудники, миллионы горячих ленинистов в старом и новом мире упорц0 и страстно продолжают его дело. Они несомненно доведут его до конца»10.
Как личное горе воспринял смерть Ленина замечательный французский писатель Анри Барбюс — автор кнпгп «Огонь», которой, По свидетельству Крупской, Владимир Ильич во время мировой войны придавал громадное значение. «Эта книжка была так созвучна с его тогдашним настроением»11,— вспоминала впоследствии Крупская.
Когда Ленин умер, редакция «Известий ЦИК СССР» обратилась к Барбюсу (как и ко многим другим писателям) с призывом сказать слово над могилой Ленина. Ответ Барбюса датирован 7 февраля 1924 года. Написано письмо на бланке Республиканской ассоциации участников и жертв войны.
«Дорогой товарищ,— писал Барбюс.— Я не ответил сразу на вашу просьбу высказаться о Ленине, потому что не осмеливался это сделать. Когда просто произносишь его имя, кажется, что одним этим уже сказано так много, что невозможно осмелиться добавить какие-нибудь определения. Я еще слишком во власти той глубокой скорби, которая охватила меня при известии об исчезновении этого великого человека. Ленин представляется мне одной из наиболее совершенных личностей, когда-либо существовавших... Нельзя переоценить заслуги того, кто сумел таким образом выявить и направить решающую силу масс»12.
«Ленин — величайший человек действия нашего века и самый бескорыстный»13,— писал Ромен Роллан, потрясенный безвременной кончиной вождя русской революции.13
В письме Роллана корреспонденту газеты Известия» в Берлине от 1 февраля 1924 года мы читаем: «Я необычайно ценю великие личности и питаю к Ленину чувство живейшего восхищения. Я не знаю более могучей личности в Европе этого века. Он так глубоко направил руль своей воли в хаотический океан мягкотелого человечества, что еще долго его след не исчезнет в волнах, и отныне корабль, наперекор бурям, направляется на всех парусах вперед, к Новому Миру. Никогда еще после Наполеона европейская история не знала воли такой закалки. Никогда еще со своих героических времен европейские религии не знали апостола столь несокрушимой веры. И никогда еще человеческая деятельность не выдвигала властителя дум, вождя столь абсолютного бескорыстия. Еще при жизни он вылил свою моральную фигуру в бронзу, которая переживет века»14.