ГЛАВА XIV
ЗАГАДКИ ОСТАЮТСЯ
Хапаранда, наши дни
Перед отъездом в Хапаранду следовало еще обязательно зайти в редакцию газеты «Норршенсфламман». Это название переводится на русский язык как «Северное сияние». Газета ежедневная, она принадлежит Рабочей партии — коммунисты Швеции. «Фламман», как сокращенно называют газету рабочие, была создана еще в 1906 году.
В годы второй мировой войны профашистские элементы, поднявшие голову и в нейтральной Швеции, подожгли здание редакции, пытаясь заставить замолчать газету, которая рассказывала правду о злодеяниях нацистов. Но провокация не удалась, уже на следующий день газета вышла, правда, в виде небольшой листовки...
И сегодня газета находится в далеко не равных условиях с толстыми буржуазными изданиями, которые получают солидные средства от концернов и компаний. В отличие от них «Норршенсфламман» многие годы существует в основном за счет взносов трудящихся— сталеваров, лесорубов, шахтеров, оленеводов.
У «Фламман» новое двухэтажное здание из светло-красного кирпича, оно не очень большое, но достаточно просторное. Из нескольких бесед с сотрудниками редакции я бы выделил беседу с Кентом Улауссоном. Это он поместил в газете статью о бывшем телефонисте станции Хапаранда Харальде Веннстрёме, который помнил приезд Ленина и других русских революционеров на шведско-финляндскую границу.
Кент обещал всяческую помощь. Вместе мы позвонили Веннстрёму, но его не оказалось дома. В разговоре Кент упомянул, что бывший телефонист ныне живет не в Хапаранде, а в небольшом городке Бредвикен. Это меняло дело: Бредвикен находится как раз в стороне от того участка шоссе «Европа-4», с которого иностранным гражданам нельзя съезжать в сторону. Еще одна неудача, но совсем другого рода! Просить Веннстрёма приехать в Лулео было неудобно, так как Кент предупредил, что ему за 80 лет и он плохо себя чувствовал. (О телефонисте я все же расскажу, но чуть ниже и со слов Кента Улауссона.)
- Не расстраивайся,— сказал Кент на прощанье, — в Хапаранде постарайся найти начальника станции, он кое-что знает о проезде Ленина и охотно поделится своими сведениями...
Дорога на Хапаранду заняла часа два. Само собой разумеется, я никуда в пути не сворачивал и все время ехал по шоссе, которое огибало Ботнический залив, постепенно беря на восток. Это был настоящий север, до Полярного круга «рукой подать» — всего каких-то километров сто пятьдесят. Деревьев вокруг стало меньше, а они сами были низкорослыми. Иногда дорога выходила к самому берегу залива, и тогда глаза рябило от водной глади, искрящейся под низко висящим круглым красным диском солнца.
Шоссе было свободным, но сам город Хапаранда встретил обычным уличным шумом: сновали машины и автобусы, спешили куда-то пешеходы. Покрутив по городу, выезжаю к станции — массивному каменному зданию. На стене крупная надпись: «Хапаранда, 1211 километров». Это от Стокгольма. Где-то здесь завершили шведский участок пути русские политэмигранты во главе с Владимиром Ильичем Лениным.
***
Обратимся снова к «Биографической хронике» и посмотрим, какие сведения она содержит о пребывании Ильича в Хапаранде 15 апреля:
Ленин написал письма В. А. Карпинскому в Женеву и Я. С. Ганецкому в Стокгольм;
«Ленин в русском консульстве (Хапаранда) получает 300 шведских крон в качестве пособия для группы политэмигрантов, возвращающихся в Россию»;
«Ленин записывает дорожные расходы на конверте и оборотной стороне отношения временно управляющего консульством в Хапаранде о выдаче 32 билетов III класса до Петрограда русским подданным»;
«Ленин и его спутники переезжают на финских вейках по льду реки Торнео от шведской границы к русской»1.
Вот и все, что касается Хапаранды. Все другие записи за 15 апреля касаются пребывания Ильича в городе Торнео на финской, то есть тогда российской, стороне.
Что же нового может добавить ко всему этому тогдашний начальник станции шведского города Хапаранда? Готфрид Лундберг — так звали его — был приветлив, он пригласил меня в кабинет — светлую и просторную комнату с большим письменным столом.
- Очень рад видеть у нас в гостях советского журналиста,— начал он.— Вы ведь знаете, что в Хапаранде бывал Ленин, и мы храним память об этом событии...
Лундберг вышел из-за стола, подошел к шкафу и достал большую книгу-альбом.
- В этой книге,— пояснил он,— мы собираем сведения о всех важных событиях, которые происходили на нашей станции...
Книга, по сути, представляла из себя дневник. В разные годы и месяцы в ней делались записи, некоторые из которых сопровождались фотографиями. С них смотрели проезжавшие город особы царского двора, генералы и важные дипломаты в дорогих шубах и цилиндрах. Встречались и фотографии раненых русских солдат, возвращавшихся в Россию этой дорогой. В те времена путь через Швецию был, очевидно, очень оживленным.
- Запись о Ленине,— сообщил Г. Лундберг,— была сделана не в год проезда, а позже, но мы гордимся и таким свидетельством...
Начальник станции сам отыскал страницу с записью. Она была короткой: «В 1917 году через Хапаранду проехала большая группа большевиков, среди которых находился известный Ленин».
Мы вышли на перрон. Лундберг рассказал, что раньше через реку Торнео не было железнодорожного моста и что пассажиры покидали шведский поезд, перебирались на финский берег, а там садились в другой. Он сообщил также, что в то время здание станции Хапаранда находилось в другом месте, ближе к реке. Мы отправились туда, чтобы посмотреть все на месте.
Через оживленные кварталы города проехали на окраину и оказались на берегу реки. Здесь, почти в самом устье, она довольно широкая и полноводная. На том берегу хорошо видны строения финского города Торнео. Лундберг подошел к маленькому одноэтажному домику, выкрашенному в белый цвет, показал на укрепленную над входом табличку на шведском языке «Тулл» и сказал:
- Это здание шведской таможни, ее служащие досматривали здесь багаж пассажиров. Не очень далеко отсюда (он показал рукой в сторону подошедших к самой реке домов) находился старый вокзал. Где-то здесь пассажиры переезжали по льду на лошадях...
Мы стояли на берегу реки и смотрели на шумевшие воды. Представились заснеженные берега, лед на реке и лошади, запряженные в сани. А в санях — укутанные тулупами путники. Вот один из напряженных моментов всей поездки. Помните слова барона Пальмшерны, сказанные по телефону Брантингу? «Ты же знаешь Керенского. Скажи ему, что Ленин прибывает следующим поездом и должен быть застрелен или посажен в тюрьму при переезде границы. Телеграфируй ему».
Когда мы поехали обратно, начальник станции остановился возле деревянного двухэтажного дома, тоже выкрашенного светлой краской.
- У нас говорят, что именно в этом доме мог останавливаться Ленин и другие русские путники во время пребывания в нашем городе. Они здесь отдохнули, а потом поехали на финскую сторону...
- А «Норршенсфламман» написала, что в городе имеются четыре дома, в которых, как говорят, мог бывать Ленин. Вы об этом знаете?
- Да, у нас называют еще несколько домов, но я отдаю предпочтение этому дому...
Теперь самое время вернуться к бывшему телефонисту Харальду Веннстрёму. Его считали одним из последних здравствовавших шведов, которым довелось видеть В. И. Ленина в апреле 1917 года.
Когда мы были в Хапаранде, Харальду шел девятый десяток, однако он сохранил ясную память. В интервью корреспондентам газеты «Норршенсфламман» Кенту Улауссону и Томасу Диетлу он вспоминал, что в 1917 году Хапаранда был бойким торговым центром, движение через границу было интенсивным и деловые люди проворачивали там солидные операции.
«Да, — рассказывал Веннстрём,— я видел Ленина. Хорошо помню, как рано утром 15 апреля 1917 года на старый вокзал в Хапаранде из Стокгольма прибыла большая группа русских. Я запомнил невысокого человека с небольшой бородкой. Его образ врезался мне в память».
Бывший телефонист сетовал на то, что тогда ему и многим другим шведам было трудно представить, «кем станет Ленин», иначе каждый его шаг во время пребывания в Хапаранде был бы зафиксирован. Судя же по рассказу Веннстрёма, далеко не все обстоятельства этого пребывания ясны. Известно, что по расписанию поезд прибыл в Хапаранду в 7.05 утра. И что, побывав в русском консульстве и перебравшись в соседний финский город Торнео, Ленин во второй половине дня сел там на поезд, отправлявшийся в сторону Петрограда.
А вот Харальд Веннстрём добавляет, что вскоре после приезда в Хапаранду всю группу политэмигрантов пригласили в частный шведский дом. Любопытное свидетельство! Оно заслуживает внимания, хотя относиться к нему, понятно, следует с осторожностью. Сам-то телефонист ведь не видел, куда повели путников, а в Хапаранде потом о русских революционерах ходило много всяких слухов.
Лично мне кажется, что эта версия ближе к истине. В ее пользу говорит и одна, очень короткая фраза из воспоминаний Зиновьева. В его рассказе о прибытии на финскую сторону, в Торнео, имеются такие слова — «помнится, это было ночью»2. Ну насчет ночи, наверное, слишком. На севере в апреле темнеет быстро, и скорее дело было вечером. Но никак не в первой половине дня, когда еще светло. По расписанию поезд должен был отправиться в 16.35. Значит, можно сделать вывод, что политэмигранты во главе с Лениным действительно несколько часов провели в Хапаранде на шведской стороне и лишь во второй половине дня перебрались через реку Торнео.
Учтя вероятность ошибки, двинемся все же дальше. В своей статье «Норршенсфламман» упоминает, что в Хапаранду до приезда политэмигрантов звонил Карл Чильбум, который в числе других левых социал-демократов встречался с Лениным в Стокгольме. Вот он-то, пишет газета, и просил местного деятеля социал-демократической партии Акселя Фердинанда Рённмарка подыскать в городе помещение, где бы русские гости после 36 часов пути (от Стокгольма) могли бы отдохнуть и поесть. Помимо этого, Рённмарк должен был заказать лошадей для переезда всей группы в Торнео. Таким образом, «Рённмарк, очевидно, был единственным человеком, которому были известны все детали пребывания Ленина», делается заключение в статье «Норршенсфламман».
Кент Улауссон и Томас Диетль писали в статье, что в Хапаранде указывают по крайней мере на четыре дома, которые могли быть заказаны для отдыха Ленина и его спутников. Один из них, по их словам, так и называют — «Ленинский дом». В год моего посещения Хапаранды это старое, почти двухсотлетнее одноэтажное строение стояло на углу улиц Стургатан и Согарегатан. Кент Улауссон и Томас Диетль полагают, что Рённмарк, возможно, заказал несколько помещений и что группа должна была разделиться, чтобы в интересах безопасности Ленина скрыть его точное местонахождение.
Основания для такого предположения и в самом деле были. Ведь в Торнео находились офицеры Временного правительства и англо-французских властей, от которых можно было ждать чего угодно. Особенно это касалось Хапаранды, которая находится совсем близко от Торнео. Думается, что на северном участке пути от Стокгольма до границы революционеры снова придерживались правил конспирации.
Так останавливался ли Ленин в частном доме в Хапаранде, или он не успел воспользоваться услугой Рённмарка и после завершения необходимых дел в этом городе вместе со своими спутниками сразу отправился на финскую сторону? Об этом знал Рённмарк, но его уже нет в живых. А не мог ли он поделиться тем, что знал, с кем-либо из знакомых? По свидетельству Веннстрёма, Рённмарк был скрытным человеком и без нужды не раскрывал доверенной ему тайны. Он даже своим близким не рассказывал о Ленине. Ничего, к сожалению, не слышал от него и сам телефонист, хотя они были коллегами по социал-демократической партии и вместе участвовали в политической жизни города.
Как видим, некоторые обстоятельства пребывания Ленина в Хапаранде все еще остаются нерасшифрованными.
По пути на север я не только стремился найти свидетелей, но и просматривал газеты городов, лежащих вдоль железной дороги и на побережье Ботнического залива. Хотелось отыскать какие-либо сведения о встречах революционеров, которые могли у них произойти в пути. Однако, кроме рассылавшихся заметок агентства «Свенска телеграмбюро», о которых речь шла выше, ничего не встретил. Даже в рабочей газете «Норршенсфламман» были помещены только стокгольмские материалы.
Исключение, пожалуй, составили лишь газеты Хапаранды. Но и тут заметки были весьма своеобразные. Местная газета «Хапаранда бладет» считалась умеренной, то есть правой, тираж ее был невелик, а выходила она два раза в неделю. В ее двадцать девятом номере за 14 апреля не было никакой информации о русских революционерах. Следующий номер (30) появился 18 апреля, когда Ленин и его спутники уже находились в Петрограде. В нем была совсем небольшая заметка под заголовком «Новости». Текст заметки стоит привести целиком:
«В воскресенье по пути домой из Швейцарии через Хапаранду проследовали 300 русских эмигрантов,— гласят слухи.
Сообщение верное, но нуждается в небольшой поправке: на деле число путников составляло 32».
Откуда же взялась цифра 300? У меня создалось впечатление, что о группе русских революционеров тогда на севере Швеции ходило много всяких пересудов. Какие-то факты люди знали, но далеко не все.
Другая местная газета — «Хапаранда нюхетер» вышла в свет днем раньше, 17 апреля (она тоже появлялась через четыре дня). В ней была помещена заметка, которая объединяла правду с вымыслом. Заголовок — «300 русских беженцев» — переходил далее в текст:
«проследовали в воскресенье Хапаранду на пути домой из Швейцарии. Среди них находился очень известный революционер Ленин».
Далее газета сообщала о том, что в Стокгольме Ленин и его спутники встречались с левыми шведскими социал-демократами.
В Швеции тоже понимали тревожность ситуации, в которой находились на границе политэмигранты во главе с Лениным. Даже в упоминавшемся выше полицейском циркуляре имеется следующая фраза, которой завершается этот документ и в которой отражается неопределенность ситуации:
«Согласно сообщению из Хапаранды, 30 русских подданных, а также швейцарский гражданин Фриц Платтен прибыли 15 апреля 1917 года в Торнео, но, будут ли все они продолжать поездку в Россию, еще не известно».
Стокгольмская вечерняя газета «Нюа даглигт аллеханда» в воскресенье 15 апреля сообщала:
«Группа русских революционеров под руководством Ленина... переехала границу и, по всей вероятности, получила разрешение следовать дальше. Во всяком случае, к середине дня их еще не вернули в Хапаранду, что могло произойти, если бы на их пути возникли бы какие-либо трудности».
Возвращение в Хапаранду — не самая большая опасность, которой подвергались революционеры.
Через сутки — 16 апреля — другая шведская газета — «Норчёпинг тиднингар» уже знала, что революционеры проехали Торнео.
«Намерение Ленина состоит в том, чтобы поднять пролетариат всех стран на революционную борьбу против правительств. Ленин и его спутники уже пересекли границу и продолжают следовать к Петрограду».
Примечания:
1 Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Март — октябрь 1917. М., 1973. Т. 4. С. 52.
2 Платтен Ф. Ленин. Из эмиграции в Россию. С. 120.