ВЕРШИНА РЕВОЛЮЦИИ
М. Н. Покровский:
То, что в июне казалось утопией трем четвертям социал-демократов, от чего в ужасе шарахались меньшевики, даже впоследствии, задним числом,— вооруженное восстание народной массы против царизма,— стало фактом.
В. И. Ленин. Из «Доклада о революции 1905 года»
Своей вершины революция 1905 года достигла в декабрьском восстании в Москве. Небольшое число восставших, именно организованных и вооруженных рабочих — их было не больше восьми тысяч — оказывали в течение 9 дней сопротивление царскому правительству, которое не могло доверять московскому гарнизону, а, напротив, должно было держать его взаперти, и только благодаря прибытию Семеновского полка из Петербурга было в состоянии подавить восстание.
В. С. Цыцарин:
Во время Московского вооруженного восстания (декабрь 1905 г.) я был вызван через «Дяденьку» (Лидию Михайловну Книпович), бывшую в то время секретарем ПК, на совещание, состоявшееся на Фонтанке, недалеко от Гороховой улицы и от типографии, где печатались большевистские газеты, не помню, в чьей квартире. На совещании присутствовали Владимир Ильич, Н. К. Крупская и «Макар» (В. П. Ногин), работавший в то время военным организатором. Владимир Ильич спросил меня, можно ли организовать боевую дружину из рабочих Невской заставы. Эта дружина должна будет пойти в казармы Новочеркасского полка, квартировавшего в то время на Большой Охте, убрать дежурных офицеров и вывести солдат на улицу. По сообщению товарища Макара, Новочеркасский полк настроен очень революционно и готов выступить на улицу. Я заявил, что боевую дружину организовать можно. Владимир Ильич сказал, что дальнейшие указания я получу от «Дяденьки». Я предпринял некоторые предварительные шаги, посвятил в это дело нескольких верных товарищей... Но никаких дальнейших указаний я так и не получил вплоть до ареста, т. е. до 31 декабря, когда была арестована в Корниловской школе наша районная конференция во главе с тов. Луначарским, выступавшим на этой конференции докладчиком.
В. А. Антонов-Овсеенко:
1905 год. Пронизывающе-холодный ветер декабря. Лежу в своей комнатушке, сильно больной. Температурю... Легкий стук. Энергичными шагами входит Вера Слуцкая.
- Идемте ко мне. Крайне важное дело.
- Болен.
- Нужно идти.
В центре города, вблизи Невского. Редакция «Новой жизни». Несколько человек в небольшой комнате у стола. В кресле Ленин.
- Восстание в Москве ширится. Рабочие побеждают. Николаевская железная дорога бастует, пока же ставят военных железнодорожников. Нельзя допустить посылки войск из Питера. Нужно поддержать Москву.
Кто-то предлагает:
- Нужно подорвать пути, задержать эшелоны.
Ильич:
- Правильно, это нужно сделать, но этого недостаточно.
Новый голос:
- Устроим революционную улицу. Соберем, что есть вооруженного, захватим определенный квартал. Забаррикадируемся. Оттянем на себя силы.
- Нет,— говорит Ильич,— это тактика отчаяния. Нужно не терять связи с массами. Тем, что вы предлагаете, мы не помешаем посылке войск: не успеем упрочиться, как разобьют... Но что скажут наши военные?
Тов. Ногин и я сообщаем:
- Матросы разоружены. В «Петропавловке» связи недостаточны, но дезорганизовать возможно. Гвардейцы пойдут за начальством. Армейцы, железнодорожные батальоны и саперы настроены хорошо.
Ильич:
- А пойдут они на отказ заменить бастующих?
Ногин уверенно:
- Да!
Решено. Железнодорожный батальон и саперы должны начать и захватить склад оружия на Охте (саперы стоят), передать оружие организованным рабочим, которые будут двинуты с митингов. Укрепиться на Выборгской стороне, связь держать с Финляндией.
Я, как бывший офицер, должен принять командование. Начинаем рано утром.
Листовка Центрального Комитета и Организационной комиссии РСДРП
Российская социал-демократическая рабочая партия.
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Поддержите московское восстание!
Товарищи! Пятый день происходит восстание в Москве. Наши московские братья ответили на наш призыв к всеобщей забастовке и сейчас же от забастовки перешли к восстанию. На первые же попытки полиции и казаков подавить стачку грубой силой московские рабочие ответили постройкой баррикад, покрывших сетью весь город. Правительство не могло справиться с рабочими обычными средствами и пустило в ход артиллерию. Картечь и гранаты осыпали московские баррикады, разрушали городские здания...
Но революция непобедима. 5 дней артиллерийского огня не уничтожили баррикад, не обессилили московского пролетариата. На место разрушенных воздвигаются новые баррикады. На место павших в бою встают тысячи новых борцов. Московский пролетариат сделал то, чего еще не удалось сделать народу ни в одном конце России. В прямом бою с правительственными войсками он проявил такое упорство, какого царские войска не могли проявить в борьбе с японцами. Борьба продолжается в Москве, она разгорается все более ярким пламенем...
... Москве нужна общая поддержка всей России. И прежде всего нужно, чтобы петербургские рабочие не прекращали борьбы. Нельзя допустить, чтобы из Петербурга правительство могло двинуть в Москву новые войска.
Чтобы это сделать, надо выйти на улицу. Довольно сидеть по домам, улица должна принадлежать рабочим.
Идите все на улицы — останавливать конки, закрывать магазины. Не бойтесь полицейских башибузуков — давайте им вооруженный отпор!
Товарищи! Все силы свои приложите, чтобы не давать правительству справиться с московским восстанием! Не изменяйте своим братьям!
В единении сила!
Н. К. Крупская:
...У меня в памяти осталась такая сцена. Неподалеку от Троицкой церкви с сумрачным лицом идет солдат-семеновец, А рядом с ним идет, сняв шапку и горячо в чем-то убеждая семеновца, о чем-то его прося, молодой рабочий. Так выразительны были лица, что ясно было, о чем просил рабочий семеновца: не выступать против рабочих,— и ясно было, что не соглашался на это семеновед.
ЦК призывал пролетариат Питера поддержать восставший московский пролетариат, но дружного выступления не получилось.
В. И. Ленин. Из статьи «Уроки московского восстания»
Все революционные партии, все союзы в Москве, объявляя стачку, сознавали и даже чувствовали неизбежность превращения ее в восстание. Было постановлено 6 декабря Советом рабочих депутатов «стремиться перевести стачку в вооруженное восстание». Но на самом деле все организации были не подготовлены к этому, даже коалиционный Совет боевых дружин говорил (9-го декабря!) о восстании, как о чем-то отдаленном, и уличная борьба, несомненно, шла через его голову и помимо его участия. Организации отстали от роста и размаха движения.
Забастовка вырастала в восстание, прежде всего, под давлением объективных условий, сложившихся после октября. Правительство нельзя уже было застигнуть врасплох всеобщей стачкой, оно уже сорганизовало готовую к военным действиям контрреволюцию. И общий ход русской революции после октября, и последовательность событий в Москве в декабрьские дни поразительно подтвердили одно из глубоких положений Маркса: революция идет вперед тем, что создает сплоченную и крепкую контрреволюцию, т. е. заставляет врага прибегать к все более крайним средствам защиты и вырабатывает таким образом все более могучие средства нападения.
А.В. Луначарский:
Как известно, Декабрьское восстание, осуждавшееся меньшевиками (Плехановым, например), находило в большевиках и их вожде самое полное сочувствие. Ленин считал вполне правомерной и вполне естественной эту попытку перед лицом наступления правительства перевести движение в более высокую форму. Я помню те бесконечно тревожные и сумрачные дни. Не всегда вовремя приходили вести из Москвы. Ленин с жадностью глотал каждую строку приходивших сообщений, каждое слово приезжавших оттуда товарищей.
Большевистский аппарат в Петербурге под руководством Ленина сделал все от него зависящее, чтобы помочь московскому восстанию, по крайней мере по прекращению сообщения между Петербургом и Москвой. От этого в то время многое зависело.
Я не был непосредственным участником тех выделенных большевиками групп, которые должны были употребить все усилия для организации забастовки на Николаевской железной дороге или во всяком случае для разбора пути. Волнения на дороге были огромные, путь разбирался, но силы наши оказались недостаточными. Семеновцы прикатили в Москву и предрешили разгром героических рабочих Красной Пресни.
В. И. Ленин. Из статьи «Уроки московского восстания»
7-е и 8-е декабря: мирная забастовка, мирные демонстрации масс. 8-го вечером: осада Аквариума. 9-го днем: избиение толпы драгунами на Страстной площади. Вечером — разгром дома Фидлера. Настроение поднимается. Уличная, неорганизованная толпа совершенно стихийно и неуверенно строит первые баррикады.
10-е: начало артиллерийской стрельбы по баррикадам и по улицам в толпу. Постройка баррикад становится уверенной и не единичной уже, а безусловно массовой. Все население на улицах; весь город в главных центрах покрывается сетью баррикад. Развертывается в течение нескольких дней упорная партизанская борьба дружинников с войсками, борьба, истомившая войска и заставившая Дубасова молить о подкреплениях. Лишь к 15-му декабря перевес правительственных сил стал полным, и 17-го семеновцы разгромили Пресню, последний оплот восстания.
Л. Н. Сталь:
Помню, как Владимир Ильич волновался в то время, когда посылали из Петербурга Семеновский полк, чтобы разрушить баррикады московского пролетариата, и как мы, в Петербурге, оказались тогда настолько слабы, что нам даже не удалось взорвать тот поезд, в котором отправляли Семеновский полк в Москву. Нами были приняты все меры, и все-таки семеновцы приехали в Москву и дали перевес правительственным силам.
Л. А. Фотиева:
Вооруженная борьба в Москве продолжалась десять дней. 17 декабря по инициативе Владимира Ильича Центральный Комитет предложил Московскому комитету организованно прекратить вооруженную борьбу.
В. И. Ленин. Из брошюры «Победа кадетов и задачи рабочей партии»
В то самое время, когда замирали выстрелы в Москве, когда военно-полицейская диктатура праздновала свои бешеные оргии, когда экзекуции и массовые истязания шли по всей России,— в «Полярной Звезде» раздавались речи против насилия слева, против забастовочных комитетов революционных партий.
П.Н. Лепешинский:
Его отношение к восстанию московских рабочих диаметрально противоположно холодному, доктринерскому и неуместному приговору Плеханова над трупами краснопресненских героев: «Не надо было браться за оружие!» Он восторженно приветствует декабрьскую героическую эпопею, он в меру всех предоставленных ему судьбою возможностей на деле поддерживает схватку московской пролетарской улицы с чудовищно еще сильным врагом, он, наконец, после неудачи декабрьской борьбы, ни единым словом не придавливает духа побежденных резонерскими рассуждениями о несвоевременности восстания, а как раз наоборот — все время твердит о том, что оно являлось важным и неизбежным эпизодом великой революции и что уроки его не пропадут для революционной практики пролетариата даром.
В. И. Ленин. Из «Доклада о революции 1905 года»
Октябрь и декабрь 1905 года знаменуют высшую точку восходящей линии российской революции. Все источники революционной силы народа открылись еще гораздо шире, чем раньше.
Н. К. Крупская:
Ильич тяжело переживал московское поражение. Явно было, что рабочие были плохо вооружены, что организация была слаба, даже Питер с Москвой был плохо связан. Я помню, как слушал Ильич рассказ Анны Ильиничны, встретившей на Московском вокзале московскую работницу, горько укорявшую питерцев: «Спасибо вам, питерцы, поддержали нас, сёменовцев прислали...»
В. Д. Бонч-Бруевич:
Жил он (Ленин.— Ред.) по знакомым, на случайных квартирах, ведя скитальческий образ жизни. Конечно, он был в самой гуще партийной жизни, видался со множеством людей, постоянно бывал на партийных собраниях и ежедневно рисковал быть узнанным.
А. К. Толоконцева-Исполатова прослужила 22 года в адресном столе. Она не раз предупреждала меня о слежке, которая начиналась за кем-либо из моих знакомых (дежуря по ночам, она видела, чьи адреса вынимал дежурный сыщик), предупредила о слежке, начавшейся за Владимиром Ильичем.
Н. К. Крупская:
... Пришлось менять паспорт и квартиру. Мне изготовили паспорт Прасковьи Евгеньевны Онегиной, Ильичу достали паспорт Чхеидзе. Пока готовили паспорта, Ильич маялся по ночевкам... (у Лещенко, Книповичей, у Витмеров, у Румянцева, в Саблино, куда, впрочем, по соображениям конспирации ездил очень редко).
И. Н. Чеботарев:
Подавление Московского восстания сделало его (В. И. Ленина.— Ред.) дальнейшее пребывание в России... не безопасным.
М. М. Эссен:
Даже после разгрома вооруженного восстания в Москве Ленин не считал еще, что революция разбита. Он видел, что пролетариат не желает складывать оружия, что крестьянство продолжает борьбу, что в армии и флоте неспокойно, а главное — он был твердо убежден, что всколыхнувшая всю страну революция не утихнет, не может утихнуть. Владимир Ильич был полон новыми планами, готовился к очередному съезду партии, кипел энергией. Его не обескуражило временное поражение. Он предлагал извлечь из этого урок для дальнейшего наступления.
В. И. Ленин. Из статьи «Уроки московского восстания»
Мы, руководители с.-д. пролетариата, оказались в декабре похожими на того полководца, который так нелепо расположил свои полки, что большая часть его войска не участвовала активно в сражении. Рабочие массы искали и не находили директив относительно активных массовых действий.
Таким образом, нет ничего более близорукого, как подхваченный всеми оппортунистами взгляд Плеханова, что нечего было начинать несвоевременную стачку, что «не нужно было браться за оружие». Напротив, нужно было более решительно, энергично и наступательно браться за оружие, нужно было разъяснять массам невозможность одной только мирной стачки и необходимость бесстрашной и беспощадной вооруженной борьбы. И теперь мы должны, наконец, открыто и во всеуслышание признать недостаточность политических забастовок, должны агитировать в самых широких массах за вооруженное восстание, не прикрывая этого вопроса никакими «предварительными ступенями», не набрасывая никакого флера. Скрывать от масс необходимость отчаянной, кровавой, истребительной войны, как непосредственной задачи грядущего выступления, значит, обманывать и себя, и народ.
Таков первый урок декабрьских событий. Другой урок касается характера восстания, способа ведения его, условий перехода войск на сторону народа... Московское восстание показывает нам именно самую отчаянную, самую бешеную борьбу реакции и революции за войско.
В. И. Ленин. Из предисловия к русскому переводу писем К. Маркса к Л. Кугельману
Маркс в сентябре 1870 года называл восстание безумием. Но когда массы восстали, Маркс хочет идти с ними, учиться вместе с ними, в ходе борьбы, а не читать канцелярские наставления. Он понимает, что попытка учесть наперед шансы с полной точностью была бы шарлатанством или безнадежным педантством. Он выше всего ставит то, что рабочий класс геройски, самоотверженно, инициативно творит мировую историю. Маркс смотрел на эту историю с точки зрения тех, кто ее творит, не имея возможности наперед непогрешимо учесть шансы, а не с точки зрения интеллигента-мещанина, который морализирует: «легко было предвидеть... не надо было браться...»
Маркс умел оценить и то, что бывают моменты в истории, когда отчаянная борьба масс даже за безнадежное дело необходима во имя дальнейшего воспитания этих масс и подготовки их к следующей борьбе.
Г. М. Кржижановский:
Московское декабрьское восстание было подавлено. Петербург мрачно молчал. Почва под ногами Владимира Ильича становилась все более и более горячей. Расправа с выдающимися работниками первой российской революции намечалась во все более и более явной форме.
В. И. Ленин. Из статьи «Современное положение России и тактика рабочей партии»
Русская революция началась с того, что царя просили даровать свободу. Расстрелы, реакция, треповщина не задавили, а разожгли движение. Революция сделала второй шаг. Она вырвала силой у царя признание свободы. Она, с оружием в руках, отстаивала эту свободу. Сразу не отстояла. Расстрелы, реакция, дубасовщина не задавят, а разожгут движение.